Прода

Так что до зрителей, искренне болеющих за команды юношей-стрелков, то и дело доносились непонятные обрывки фраз: то про строительство некой пробной серии то ли батискафов, а может и особых лодок для Тихоокеанской эскадры. Затем о занятиях практической океанографией, для которой российским ученым непременно требовались новые крупнокалиберные дальнобойные торпеды — и некие плавучие базы снабжения. Вдруг стали звучать такие фразы как "малая серия ледоколов для Дальнего Востока и Балтики" и "эскадренные миноносцы с паровыми турбинами". Военное кораблестроение причудливо мешалось с мирным, и обсуждение серии корветов-сторожевиков для нужд дальневосточной Пограничной стражи легко сменялось вопросами о небольшом флоте рыболовецких траулеров для Северного моря: а предложение о постройке нескольких "зубастых черепах"-броненосцев береговой обороны для Балтики причудливыми путями увязывалось со строительством на казенных верфях дюжины пароходов-балкеров для перевозки сыпучего груза. Казалось бы, при чем здесь воркутинский уголь?.. Зато фраза о том, чтобы океанографы при случае поискали с помощью батискафов сокровища кораблей, затонувших в Малаккском заливе, была понята наследником Каджаров очень хорошо — и заинтересовала его чрезвычайно!

Будь его воля, Мохаммед уже давно сменил бы общество августейшей молодежи на компанию своих ровесников: вдвоем братья-Михайловичи по своим возможностям и влиянию ничуть не уступали младшему брату русского царя — что же до простого сиятельного князя Агренева, то его негласный титул архимиллионера делал его едва ли не самым желанным другом для персидского принца. Увы, но этикет в этом плане был неумолим. Да и обижать даже легким намеком на пренебрежение брата царя, который, к слову, и познакомил его с князем Александром... Одним словом, Али-шаху приходилось делать вид, что зрелище снаружи его занимает больше, нежели едва слышные переговоры по соседству. Очень, ну просто очень интересные: чем ближе был финал стрелкового турнира среди юниоров, тем больше происходящее на дальней половине гостевой ложи напоминало какое-нибудь кулуарное совещание в Морведе — которое время от времени плавно перетекало в такое же заседание для избранных персон, посвященное нуждам Императорского военно-воздушного флота.

— ...изучим все предложения, после чего еще раз соберемся у меня, Александр Яковлевич, и уже предметно обсудим...

Даже взревевшие за толстым стеклом трубы, возвестившие о завершении состязания более чем дюжины юношеских команд, не отвлекли тихо переговаривающуюся троицу от обсуждения совместных дел. Зато с этим прекрасно справилась Великая княжна Ольга Александровна, которую просто распирало желание всенепременно поздравить друга с третьим местом его команды. Вдали от грозной маменьки и строгих придворных правил девушка так явно расцветала, что внаглую забирающий ее из Аничкового дворца брат позволял сестре небольшие вольности — а уж назвать неподходящей компанией княжича-наследника Юсуповых не могла себе позволить и сама Ее императорское величество Дагмара.

— Миша, мы же сходим? М-м?

Демонстративно вздохнув, рослый здоровяк августейших кровей как бы нехотя согласился исполнить девичий каприз, после чего произошла натуральная цепная реакция встающих на ноги мужчин — ибо правила этикета у них были буквально прошиты в подкорке головного мозга. Выходя следом за хозяином Колизеума, которому в ближайшие полчаса предстояло обеднеть на пятьдесят тысяч рублей... То есть сначала поучаствовать в церемонии награждения победителей, а затем утешить и печаль проигравших, щедрой рукой раздав им именные сертификаты на посещение различных арен. Так вот: покидая ложу, разрумянившаяся девица довольно миленько улыбнулась остающимся мужчинам:

— Господа, я... Мы ненадолго.

Пользуясь возможностью, персидский цесаревич тут же пересел поближе к главкому Императорского военно-воздушного флота, но увы — оба брата уже переключились на обсуждение каких-то перспективных молоденьких актерок синематографа. Если более заслуженные и консервативные члены правящей Династии по-прежнему предпочитали оказывать покровительство балеринкам Мариинского и Большого театров, то более молодое поколение Романовых с удовольствием следовало веяниям нового времени — не забывая, впрочем, и о славных вековых традициях своей Фамилии. Так сказать, по мере сил поддерживая и классический балет, и звездочек российского синематографа. Эта тема тоже живо интересовала правоверного мусульманина Мохаммеда Али-шаха, так что он с удовольствием включился в великосветский треп об интрижках с дамами полусвета — не теряя надежды разузнать что-нибудь и о новейших веяниях имперской океанографии. Уж больно любопытно было Каджару, зачем мирным батискафам для поиска затонувших сокровищ потребовалось научное оборудование в виде самоходных мин... Если он, конечно, правильно сложил в уме все подслушанные обрывки чужого разговора. А может речь шла об охоте на каких-нибудь глубоководных чудовищ? Мало ли какие тайны хранят в себе воды Тихого океана?!

Меж тем, привлеченные веселыми смешками и шутливым спорами между тремя ценителями женской красоты, в великокняжескую ложу постепенно начали просачиваться свитские; следом ненадолго появилась и исчезла обслуга в фартуках официантов, обновившая содержимое обеих сервировочных столиков. Так что, когда освободившийся гостеприимный хозяин вернулся к своим дорогим гостям, они были расслаблены и пребывали на одной волне — ведя разговоры, более уместные для курительной комнаты Императорского яхт-клуба.

— Господа, ну что же мы здесь, когда нас уже заждались на втором этаже ресторана "Колизеума"? Мне доложили, что шеф-повар нынче превзошел

сам себя — даже приготовил специально для дорогого Али-шаха самый настоящий плов — именно так, как его готовят в Тебризе. Еще два вида кебаба, а так же нежную долму и десерт в виде щербета и мороженого-бастани.

Персидский принц, чей округлый лик и плотная фигура выдавали в нем большого знатока изысканных кушаний, тут же неподдельно оживился:

— О-оо?!? Господа, вы слышали? Я должен лично оценить... То есть, мы все обязательно должны попробовать от каждого блюда! И если плов хотя бы вполовину так же хорош, как его готовят в Тебризе, клянусь, что стану завсегдатаем этого заведения!

Великие князья тоже не возражали вкусить иранской кухни. Выйдя на свежий воздух, они тут же заметили родственников, неторопливо прогуливающихся по дальней пешеходной дорожке в компании безмерно довольного собой княжича Юсупова. Позади них пристроилась вечно-чопорная дама-бонна Великой княжны, бывшая для девушки царских кровей своеобразным пропуском за пределы матушкиного Аничкового дворца; ну и последними вышагивала четверка бравых лейб-конвойцев, приставленных старшим братом двух августейших особ. Так, на всякий случай: потому как времена были неспокойные, ну и вообще...

Из этих же соображений впереди бронзового призера юниорского стрелкового турнира, его преданной болельщицы и ее скучающего братца — двигалась троица агреневских "референтов", всюду и везде таскающих с собой небольшие плоские чемоданчики. Правда, как только Великие князья и их свиты соединились, эти бездельники быстро оттянулась за спину своего хозяина и разошлась к краям дорожки, по которой двинулась к ресторану изрядно разросшаяся процессия. Где высокородных особ и просто титулованных персон было больше, чем на ином посольском приеме!.. Неудивительно, что такая представительная толпа, ради которой десяток служителей в униформе заблокировали все входы на дальнюю дорожку, закономерно притянула к себе взгляды развлекающейся в "Колизеуме" публики: пусть состязание юниоров уже закончилось, но на соседней арене вскорости должен был стартовать турнир исторического фехтования. Куда словно пчелы на мед слетелись не только господа офицеры из всех расквартированных в Санкт-Петербурге гвардейских полков, но и любители белого оружия в цивильной одежде. Ибо дуэльный кодекс дворянского сословия Российской империи пока еще никто не отменял, и в нем не было преференций для мирных чиновников — а вот желающие их крови в стране не переводились. Иных правдоискателей не останавливала даже необходимость испрашивать дозволение у вышестоящего начальства, либо официальное обращение в суд губернского Дворянского собрания — так что любому толковому карьеристу в России было полезно иметь ловкие руки с крепкими запястьями, и хороший глазомер...

Похожий на пирата статный одноглазый генерал в непривычной, но довольно-таки красивой темно-синей форме "воздушников" одним из первых привлек внимание офицеров: и так как военачальников с такими характерными приметами было крайне мало, инкогнито главкома ИВВФ тут же приказало долго жить. Следом в рослом лейб-гвардии поручике-артиллеристе уверенно опознали весьма популярного в обществе Великого князя Михаила Александровича — а затем и его сестру, после чего градус верноподданнических чувств скакнул вверх, выплескиваясь отдельными приветственными возгласами и соревнованием в том, кто лучше и четче отдаст воинское приветствие Их императорским высочествам. Доля славы досталась и Сандро, из-за бородки и телосложения отчасти похожего на самого государя-императора: один лишь Мохаммед Али-шах остался безвестным — точнее, его просто записали в свитские кого-то из Великих князей. Что не мешало персидскому принцу милостиво улыбаться, принимая на свой счет часть почтительных взглядов и внимание хорошеньких дам: однако вскоре его чело омрачилось откровенной досадой, ибо наследник престола Каджаров вспомнил о досадном упущении. Он позабыл распорядиться билетах на страстно любимый им балет!

— Иосиф, что там с театром?

Быстро поравнявшись с нанимателем, личный секретарь лаконично доложил:

— Выкупил вечернюю ложу в Мариинском театре на "Лебединое озеро"; забронировал на завтра в Большом три места в первом ряду на новой постановке "Жавотты".

— О, прекрасно...

Успокоив сердце и душу, Али-шах вновь милостиво улыбнулся всем вокруг, и никому конкретно. Принц-сибарит не уставал благодарить Аллаха за то, что принял к себе на службу выпускника

административной кафедры юридического факультета Джугашвили — в отличие от обычных заготовок для чиновников-управленцев, конкретно этот молодой грузин-полукровка... Или осетин? А, какая разница? Главное, что новый слуга отличался потрясающей работоспособностью и отличной памятью. К тому же, самостоятельные занятия экономическими и техническими науками обеспечили молодому человеку широкий кругозор: все это позволило Мохаммеду свалить на исполнительного секретаря все те скучные поручения, которыми его нагружал шахиншах Мозафереддин-шах-Каджар. К примеру, необходимость закупать и высылать в Исфахан все новинки Ялтинской киностудии и ее парижских конкурентов-синематографистов. Или обязательные десять экземпляров каждого сборника песен, выпускаемого компанией "Мелодия". Подыскивать книги и учебные пособия для учрежденного отцом в Тебризе высшего военного училища, и постоянно договариваться о приобретении различных предметов роскоши — за бременем государственных дел почтенный родитель не забывал и о собственном комфорте. А в недавнем письме отец вовсе интересовался возможностью приобретения в кредит десятка лимузинов производства "АгрАз", и личного прогулочного дирижабля!.. Впрочем, такие деликатные семейные вопросы родовитый перс решил обсудить с дорогим другом Александром тет-а-тет: ладно автомоторы и дирижабль, но ведь и самому Мохаммед Али-шаху перестало хватать высылаемого родителем содержания. Санкт-Петербург такой дорогой город! Впрочем, судя по тратам отца во время его последней поездки в Париж, петербургские цены были еще весьма умеренными...

— Что такое, Александэр?..

Когда дорогие гости вышли на небольшую площадь и направились вдоль больших витрин к входу в ресторацию, князь Агренев вдруг резко встал и окинул взглядом стоящие на небольшом отдалении полдюжины торговых павильончиков. Вернее, роящихся в них и вокруг них покупателей пирожков и блинчиков с разнообразной начинкой, а так же горячих, а то и откровенно горячительных напитков — приятно согревающих в полуденный морозец. Следом остановился и Великий князь Михаил, вопросительно поглядев в смешливые глаза друга: увидев, как те разом превратились в осколки холодного янтаря, он машинально бросил руку к кобуре на поясе и сам завертел головой по сторонам.

— Назад. Все — назад!

Одним резким жестом задвинув ничего не понимающую сестру к себе за спину, молодой Романов окликнул-притормозил родственников, уже вступивших на первую из широких ступеней ресторанного крылечка — тем самым спася им если и не жизнь, то большую часть здоровья.

— Смерть тиранам!!!

От "блинного" ларька в них полетел небольшой саквояжик: он должен был миновать живой забор из свитских и упасть рядом с замершими словно суслики братьями-Михайловичами и Али-шахом... Однако скрытая внутри адская машинка вспухла взрывом гораздо раньше, разбросав в стороны людские фигуры — и заглушив грохотом подрыва не только жалобный звон разлетающихся осколками стеклянных витрин, но и невеликое эхо от сдвоенного выстрела агреневского пистолета. Сразу же за этим помощники сиятельного князя быстро скакнули к начальству, на ходу раскладывая замаскированные под чемоданчики сегментные щиты — пока сам князь Александр очередной двойкой выстрелов обезвредил-свалил с ног владельца летучего саквояжа.

— Смерть...

Его августейший ученик из всей богатой палитры парабеллумов Русской оружейной компании, дозволенных к ношению господам офицерам вне строя, предпочитал брутальный и красивый "Рокот" — из которого и всадил двойку тяжелых пуль "русского сорокового" калибра прямо в грудь выдавшего себя криком бомбиста, прервав на половине замаха его размашистый бросок. Саквояжик с адской машинкой все же полетел, но вкривь и вкось, зацепив верхушку ближайшей голубой елочки и плюхнувшись на укрытую белым снежком землю клумбы.

Бу-ум!!!

Великая княжна Ольга почти созрела для того, чтобы испуганно завизжать, но выплеску эмоций помешало навалившееся на нее сверху тело княжича Юсупова — которого грубо пихнул один из агреневских телохранителей, убирая ошалевшего титулованного юнца в условно безопасный периметр. Ну и дополнительное прикрытие для царской дочки организовал заодно...

— Только в борьбе обретешь ты право!!!

Договорить лозунг партии эсеров новому метателю не дала заполошная пальба, которую открыли по его же жертвам сразу три мужчины приличного вида — и две ответные пули в живот и грудь от князя Агренева. Заставившие смертника обмякнуть и уронить картонную коробку из-под эклеров прямо себе под ноги, после чего долговязую фигуру боевика скрыл дымный султан, ударивший по окружению гулким хлопком успешного подрыва.

— Ах ты! Мёр-рде...

Дернувшись и пошатнувшись, поручик-артиллерист прошипел грязное ругательство. Одному из его обидчиков тут же отомстили, саданув шашкой по руке с револьвером: господа офицеры немного растерялись в самом начале покушения, но труса не праздновали — а клинок, даже и не отточенный как следует по мирному времени, все равно оставался неплохим оружием. Тем более что одним ударом дело не ограничилось, и следующий прилетел уже в голову преступника, а на подходе были новые желающие отличиться с шашками наперевес. Второму эсеру Михаил все же разнес затылок — правда целил он в грудь, да и попал не сразу, так что появилась первая жертва его промахов. Третьего стрелка сбили с ног сразу несколько посетителей "Колизеума": и пока одни выкручивали террористу руку с револьвером, заодно ломая ее в запястье и локте — остальные начали посильно выражать охватившее их негодование. В основном ногами, конечно...