Товарищ Гроза - 2

А вообще, интересный вопрос. Неоднократно слышал такую дичь, что в СССР не коммунист не мог стать никаким начальником. Причём чаще всего от неудачников, которые при любой власти в начальство проникнуть не могли, хотя и очень хотели. Но кто же себя сразу назовёт неумехой и неудачником, когда есть такое замечательное оправдание, как Советская Власть?

На деле же всё было немножко наоборот. Если ты даже в коммунисты вступить недостоин, то кто ж тебя на другую важную должность возьмёт? Тоже ведь будешь недостоин. Достойных же людей брали куда угодно, а уже после предлагали вступить в партию. Некоторые даже отказывались, и ничего им за это не было. Советская система работала на выявление талантов вне зависимости от происхождения, а не на подавление их из-за отсутствия партбилета.

А вообще я не понимаю, в чём суть претензии, даже если бы она была на все сто процентов верна. Разве во всём остальном мире не так? Приходят к власти демократы — сразу гонят со всех постов республиканцев. Выигрывают выборы республиканцы — урезают финансирование проектов демократов, даже тем немногим, которые полезны для страны, а не ради набивания карманов. Демократия называется. В первую очередь именно для этого она и придумана.

Однако стоит русским начать делать так же, как весь остальной мир, сразу поднимается вой. Причём громче всего будут выть те, которые буквально минуту назад требовали, чтобы Россия следовала общемировым правилам. Но нет, именно эта часть правил предназначена исключительно для цивилизованного Запада.

Вообще, как по факту, так и формально, никакие советские законы не требовали от важных должностей ещё и состоять в коммунистической партии. Да, шансы такая вещь повышала, но не более того. Хотя, подозреваю, исключения были. Хотя бы тот же дивизионный комиссар. Должность же абсолютно партийная, поэтому логично предположить, что для неё существует требование — состоять в партии. Ни мне, ни Любови Орловой это совершенно не мешает. Хотя, если задуматься, я даже не удивлюсь, если в требованиях к данной должности такого пункта попросту не существует. Считается настолько само собой разумеющимся, что никто на бумаге оформить не додумался.

Был у нас на работе один кадр, очень неприятный человек, который всю жизнь боролся с Советской властью. По его словам — буквально с самого детства, чуть ли не с рождения. Даже в пионеры сознательно не вступал в качестве протеста. Тут ему даже молодёжь не сильно верила, что уж говорить о людях постарше. До какой степени ничтожным и недостойным надо быть, чтобы тебя не в коммунисты, а даже в пионеры не приняли. Вот он именно таким и был.

А вообще, по моим наблюдениям, приличные люди с Советской властью не борются. Как сейчас, и тем более в начале двадцатого века — не скажу, а в моё время было именно так. Не принимать Советскую власть — да, не быть от неё в восторге — тоже можно, но бороться с ней уже тогда, когда она закончилась, тут надо быть психически нездоровым. А с другими борцами я как бы и не встречался. Да и в интернетах, и по телевизору других тоже не видел. А то, что они ещё, как правило, либералы или около того — это вовсе не совпадение, а тоже клиника.

Возвращаясь к Любови Орловой, которая стала секретарём нашей комсомольской ячейки, правда, временно исполняющим обязанности, но это ничего не меняет. Кстати, так официально и записала: 'временно исполняющий обязанности секретаря комсомольской ячейки Первой Краснознамённой Партизанской Дивизии Имени Товарища Грозного, Ивана Василича'.

Вот любит она такие длинные красивые названия. В это время их принято, наоборот, сокращать, чего она никогда не делает. Вообще никогда. Даже интересно, как выкручивалась, когда то ли секретаршей, то ли делопроизводителем работала? Или тогда приходилось подчиняться правилам, а теперь она сама эти правила и устанавливает?

— Знаешь, как в наше время говорят? — усмехнулся я.

— Как?

— Нет ничего более постоянного, чем временное. Так что готовься, в комсомол тебе вступать всё-таки придётся.

— Нет, — уверенно заявила Орлова. — Не придётся.

— Тогда подойдём с другой стороны, — продолжил я. — Знаешь, какие в моё время три обязательные составляющие идеальной девушки?

— Какие? — уже заинтересованно спросила она.

— Спортсменка, комсомолка и просто красавица. Со спортсменкой у тебя, наверное, всё в порядке. Сюда можно и стрельбу засчитать.

— Нет, стрельба — это так, несерьёзно, — не согласилась Любовь Орлова. — А вообще я с парашютом прыгаю.

— О таком факте из твоей биографии не знал, — удивлённо протянул я.

Тоже спорт, однако. Даже серьёзней, чем шахматы. Правда, последнее я озвучивать не стал.

Она пожала плечами, как о чём-то само собой разумеющемся. В это время парашюты как раз весьма популярны. Почти в любом парке вместо чёртого колеса парашютная вышка стоит. На танцах, если у парня нет значка парашютиста, ни одна приличная девушка на него даже не посмотрит. Потому что у многих приличных девушек свой такой значок имеется. Оказывается, и у моей имеется.

Мне даже как-то немного стыдно стало. У неё значок парашютиста есть, а у меня нет. Интересно, если как-нибудь прыгнуть с парашютом, Система выдаст мне такой навык? К сожалению, скорее всего, нет. Это вам не плетение лаптей, которые для Системы куда важнее, чем парашют.

— Хорошо, парашют даже лучше, — продолжил я. — С красавицей у тебя тоже всё в порядке, а вот комсомолкой ты пока не являешься.

— Ты действительно считаешь меня красивой? — проигнорировав комсомолку и невольно потянувшись к своему шраму, спросила Любовь Орлова.

Ещё раз посмотрел на её шрам, который уже давно и не замечаю. А не такой уж он и страшный. Не в том смысле, что уже привык, просто когда увидел в первый раз, немного ошибся. Это не рана, а скорее глубокая царапина. Да, сейчас красная отметка всё ещё есть, но шрамы от таких почти не остаются. Со временем если и не полностью пройдёт, то надо специально приглядываться, чтобы заметить. И это даже без минимальной косметики, а с нею так вообще ничего не останется.

— Да, считаю, — ответил ей. — Я же уже говорил, что в моё время именно ты ближе к идеалу женской красоты, чем та Любовь Орлова, с которой вы не только не родственницы, но даже и не однофамилицы.

Та лишь кивнула в ответ. Вообще-то к любым сравнениям с популярной советской актрисой относится резко негативно. Но мои принимает. Наверное потому, что я сравниваю её всегда не в пользу этой актрисы.

И откуда у неё такая неуверенность в себе, когда дело касается внешности? Во всём остальном прекрасно знает себе цену. Даже как дивизионный комиссар, которым я её в шутку назначил. Не говоря уже о секретарше. Да и когда готова участвовать в всяких авантюрах, тоже знает себе цену. Её внутренняя борьба между самоуверенностью и неуверенностью в себе делает её характер ещё более интересным.

Любовь Орлова не просто секретарём ячейки стала, но и развила бурную деятельность. Всем, у кого были утрачены комсомольские билеты, изготовила дубликаты уже нашего образца. С печатью дивизии, плюс с печатью комсомольской ячейки.

Откуда? Ну так я давал нашему гравёру задание на печать, даже на две печати. Вот тот свой трафарет с профилем Ивана Грозного отдал и сказал, что нужно именно такой. Профиль Грозного, сразу под ним полукольцом Ex Libris, а по периметру надпись: 'Первая Краснознамённая Партизанская Дивизия Имени Товарища Грозного, Ивана Василича'. Это для дивизионной библиотеки. А для самой дивизии всё тоже самое, только без экслибриса.

Курировать процесс назначил Любовь Орлову, чтобы больше не трепать себе нервы о полёты творческой мысли Фёдора Абрамыча. Вот она, похоже, дала задание на точно такую же, только для комсомольской ячейки, где вместо слова экслибрис было ВЛКСМ. Не удивлюсь, если найдётся ещё несколько на все случаи жизни, которых я пока не видел. Она такая, запросто может.

А ещё я ей под это дело несколько комсомольских песен из моего времени подкинул. Ну, как из моего — из советского, конечно же. Но и в двадцать первом веке они продолжали звучать. Не моргнув глазом, все разучила и исполнила. Не гарантирую, что мне точно удалось объяснить, как оно должно звучать, но получилось точно не хуже, а некоторые — даже лучше.

Вот теперь на привалах у вечернего костра нередко звучали и 'Комсомольцы‑добровольцы', и 'Любовь, комсомол и весна', и 'Легенды расскажут'. Мне особенно последняя нравится — а именно строчки:

Целинные земли и космос далёкий —

Всё это из нашей истории строки.*

*Автор: Виктор Гин

Вот именно — и о том, и о другом как о чём‑то давно прошедшем. Никому ничего не вру (или, как минимум, стараюсь не врать), но вот такими мелочами пытаюсь формировать мнение о будущем — как о чём‑то куда более интересном, чем оно есть на самом деле. Не мобильный телефон с доступом к интернету у каждого бомжа в кармане, а далёкий космос.

Правда, кое‑что Любовь Орлова отказалась исполнять наотрез. Вот тот же 'Марш энтузиастов', например. Причём без всякого пояснения — почему. Вот нет — и всё.

Глядя на бурную деятельность, которую они развернули с комсомольской ячейкой, я даже подумал: а не вступить ли мне самому в ряды ВЛКСМ? Хотя, пожалуй, не стоит. Я в своё время туда как-то не вступил, и сейчас не надо. Октябрёнком и пионером был, но у себя в навыках ни того, ни другого не обнаружил, даже в первой степени. То есть Система такое за навык не признаёт, даже если оно задокументировано. Выходит, и комсомол мне как-то не нужен.

Да и не солидно командиру целой дивизии быть комсомольцем. Так что останусь лучше пионером. Вот значок и галстук добуду и стану носить. Или не стану, но когда понадобится делать общее фото дивизии, обязательно напялю.

И пусть хоть кто-нибудь попробует сказать, что права не имею. В пионеры я честно вступал, поэтому и право у меня такое есть. А учитывая, что именно пионер — всегда готов, заметьте, не октябрёнок, не комсомолец и даже не коммунист, а именно пионер. Что значит — оставаться пионером можно всегда и в любом возрасте.

Вот опять поймал себя на всяких детских мыслях. Нет, в таком роде я и раньше пошутить был не против. Так что тут ни гормоны, ни молодое тело, ни Система не виноваты — это я сам такой.

А раз так... Представил себе пионерский значок — и окунулся во вне лимит инвентаря. Сразу нашёл несколько штук среди всякого случайного барахла. Достал один и рассмотрел. Не совсем такой, каким я его помню из своего детства, но вполне узнаваем. После чего уверенно нацепил себе на грудь. Красный галстук — для общего фото, а значок можно носить на постоянной основе. К моему теперешнему лицу даже подходит.

Можно было подумать, что в этом жесте есть что-то символичное — командир дивизии, носящий пионерский значок, словно соединял прошлое и настоящее, напоминая всем о важности идеалов и верности своим принципам. В случае чего именно так всем и буду говорить. Пусть попробуют оспорить. На самом деле — просто моя любовь к эпатажу. Может быть, не совсем уместная в этом времени, но ничего не могу с собой поделать.

Наши командиры затеяли очередной спор на тему, какой политический строй лучше — капитализм или коммунизм. Савелий Петрович, понятно, был за капитализм. Это при том, что сам он никогда капиталистом не был, мало того, контрабандой занимался, а это как раз и есть обман капиталистов. Да и каким-то монархическим капитализм в его понимании получался. Лейтенант Валерий Сидоров тоже, понятно, был за коммунизм. И это при том, что тоже никогда коммунистом не был, молодой ещё, пока только комсомолец.

Я такого у нас в дивизии не запрещал. Хоть какое-то развлечение, тем более что до драк и взаимной ненависти не доходило. Только следил, чтобы вся дивизия не перешла на какую-то одну сторону. Да они и не переходили, правила знали.

— Всё равно на тот свет с собой ничего не унесёшь, — вставил один из бойцов.

— А вот это устаревшая информация, — вмешался я. — Хотите, расскажу историю из будущего, основанную почти на реальных событиях?

В воздухе повисла заинтересованная тишина. Даже спорящие командиры притихли, предвкушая что-то необычное. В общем, все хотели, и я продолжил:

— Умирает олигарх. Это такой капиталист-капиталист, что прям пробу ставить негде. Владелец заводов, газет, пароходов, ну и так далее. Подходит к воротам рая, а там святой Пётр с амбарной книгой.

— Нет, в списках не значишься, в ад, — заявил он, сверившись со своим талмудом.

На этом месте Любовь Орлова улыбнулась. Ну да, там, где списки — это про неё. Даже в раю без бюрократии никуда.

— Как это в ад?! — возмутился олигарх. — Да ты знаешь, сколько денег я церкви пожертвовал?

— Да знаю, у нас всё записано, — спокойно ответил святой Пётр. — Но всё равно в ад.

— Я не только деньги жертвовал, я и сами церкви строил, — продолжил возмущаться капиталист.

— И это тоже записано, но всё равно в ад.

— Кроме церквей я ещё строил детские сады, детские дома, школы, больницы, библиотеки, дома престарелых... — начал перечислять капиталист.

— А вот этого не знал, — удивился святой Пётр.

Полистал свою амбарную книгу, покивал и признался:

— Да, есть, но всё равно в ад.

— Как?! — возмутился олигарх.

— Да ты не переживай, — успокоил его святой Пётр. — Именно эти деньги мы тебе вернём.

— Ха-ха-ха, деньги вернут! — засмеялся один из бойцов, да и другие его поддержали.

— А чего тут смешного? — спросил я. — Говорю же, информация устарела. Это в раю всё бесплатно, потому что там давно коммунизм построили. А в аду всё ещё капитализм, там все услуги платные, поэтому деньги и нужны. И указанный мной вариант — единственный способ их туда захватить. Стройте школы, библиотеки, больницы и многое другое полезное людям, зачтётся. Именно в аду зачтётся.

Рассказал и сам втихаря посмеивался. Обоим спорщикам мой анекдот не понравился. Нет, сам по себе может и смешной, а с политической точки зрения — не очень. Савелию потому, что в аду капитализм, ну или при капитализме ада на Земле. Лейтенанту — наоборот, вроде как должно понравиться, раз его коммунизм с раем сравнили. Но ведь нет, коммунисты в бога не верят, как, впрочем, и все нормальные люди, а следовательно, аргумент про рай — не самый лучший.

К читателям:

А как вы видите моих персонажей?

https://author.today/post/757197