Как пробурить небеса: Пособие для Чайников

Ведь я Симон...

То что именно тот Симон я убедился в пять лет. Угадайте с трех раз, что произошло в тот момент ?

Несколько лет назад

В тот день я гулял с матерью и отцом незадолго до отбоя. Такие прогулки в нашей семье нельзя назвать частыми в нашей семье, но моему детскому, да чего уж ту скрывать, и взрослому сознанию они безусловно нравились. Как минимум потому

что во время таких прогулок я мог послушать от матери или отца легенды о поверхности, с помощью которых я и пытался составить картину этого странного и немного безумного мира. Но и само время проведенное с родителями доставляло море удовольствия.

Ничто не предвещало беды, как говорится. Но, как известно песец подкрадывается незаметно.

В один момент все вокруг начало трястись, словно неизвестный великан ударил в гонг, и мы находимся на поверхности этого гонга. А потом я догадался посмотреть наверх...

С каменной "пробки", что заменяет нам небо падают гигантские каменные глыбы. Нет, обвалы случаются здесь весьма часто, но обычно они крайне мелкие, а тут просто какие-то валуны, даже на вид большие и тяжелые.

И все это с гигантской скоростью падает прямиком на нас.

Родители, которые шли чуть впереди, вовремя не заметили угрозу, не успели воспринять мой срывающийся крик "Берегись".

Не успели... и их двоих накрыло градом валунов, упавших с потолка.

Шансов выжить у них не было. Это я понял сразу же. Подскочившие мигом люди принялись разбирать завалы, лишь для того, чтобы констатировать очевидное.

Руки как-то сами с собой сжались в кулаки, а из глаз брызнули злые слезы. Пусть я и не мог считать их родными родителями в полной мере, пусть я не мог любить их так, как любил их оригинальный Симон, но я к ним глубоко привязался.

Подскочивший ко мне старейшина попытался закрыть мне глаза, чтобы я не видел тел родителей. Жестом я остановил его попытки.

— Не стоит, Старейшина. Не надо жалости. Я понимаю, что только что остался сиротой. Я должен их увидеть.

— Но Симон...

— Старейшина, пожалуйста.

Видимо, Старейший что-то увидел в моих глазах, раз отступил в сторону давая мне возможность увидеть изломанные тела родителей.

Чувствую, как в груди клокочет злоба. Злоба и ненависть к тем, кто загнал нас сюда.

Кто заставил нас, людей прозябать в этой дыре, обреченными на вымирание.

Хех... этот мир сам дал мне цель.

А через несколько лет, даст мне средство... а пока... Пока стоит устроить спектакль. Хотя и не спектакль, скорее выражение своих не в меру пафосных мыслей в вербальной форме. Впрочем, этот мир одобряет Пафос.

— Послушай меня, Старейший... мужчина с катаной у пояса поворачивается ко мне, глядя недоуменным взглядом...

— Слушай мои слова, Старейший. Год из года ты нам твердишь, что тот камень над нами — и есть наш потолок, наши небеса, ведь так ??!! Так вот, Старейший, я, Симон, говорю тебе, что я не желаю такого потолка!! Я не желаю считать своим небом, то небо, что убило моих родителей !! И я клянусь себе, тебе, Старейший, клянусь всем жителям этой деревни, что наступит день, когда я покажу вам новый потолок! Я покажу вам Новое Небо, клянусь вам в этом !! Не будь я Симон ! Запомните это все !!

И я ухожу в сторону шахт, что мы так безуспешно бурим десятилетиями, не замечая одобрительного взгляда брошенного на меня откуда-то сверху. Впрочем... я знаю о том, что этот взгляд есть.

Последующие два года я была занят одним — я бурил. Я ушел в ту часть шахт, где никто еще никогда не копал и принялся копать. Минута за минутой, час за часом, день за днем, я крутил бур, и выгребал холодную породу из получившейся дыры. Каждый вечер я получал свою кротовую лепешку и шел спать, чтобы на следующий день вернуться и продолжить бурение.Неважно было то, как на меня смотрели друзья и знакомые. Неважно было то, как на меня смотрел Старейшина. Это все было неважно. Ведь я в отличии от них, я знал одно. Я знал Истину. И у меня была цель.

Наконец-то я стал понимать Симона. Наконец-то я стал понимать его стремление идти веред несмотря ни на что. Хорошо мотивирует.

Провернуть бур. Выгрести породу.

Я надеюсь.... что...

Провернуть бур. Выгрести породу.

...когда...я...найду...Гуррен...я буду готов

Провернуть бур. Выгрести породу.

-Эй ты, ты ведь тот паренек, Симон ? — доносится голос из-за спины.

Этот голос... такой незнакомый и знакомый одновременно.

Оборачиваюсь.

Думаю стоит описать его... как он выглядел тогда.

Уже тогда, за два года до начала нашего похода, он был высок. Метр семьдесят на вид. Против моего метра с кепкой, он казался великаном сошедшим с небес, чтобы посмотреть на человека. Голое тело уже тогда покрытое неизвестно кем набитыми татуировками, все те же бинты на руках и бессмертные черные очки с острыми, загибающимися вверх стеклами.

Только один человек мог так одеваться.

Только один.

Ну здравствуй, Камина..

Беззастенчиво рассматривал человека, которому предстоит стать пламенным мотором, что заведет этот мир. Ему невдомек, какой конец он встретит, ему невдомек, какую бурю в сердцах людей поднимут его слова...

Но уже сейчас в его глазах я вижу отблеск чего-то такого, что этот мир еще не видел... а если и видел, то настолько давно, что память об этом истлела и испарилась в вихре времен.

Этот отблеск... он пугает и завораживает одновременно. Зависит от того, как смотреть. Но одно я знаю точно — эти глаза никого не оставят равнодушными. Вызывая гнев и радость, любовь и презрение, эти глаза заставят людей посмотреть вверх в попытке увидеть небеса.

Но, пожалуй, заминка вышла слишком долгой. Стоит и голос подать.

— Да. Симон — это я.

Он выпячивает грудь и встает в наиболее пафосную позу, которую можно принять, стоя в узком и тесном коридоре в пробуренной мною земле.

— Ну а мое имя — Камина! Я — голос свободы, разносящийся по этим пещерам! Я — лидер непримирившихся с глупыми правилами!

Мой долгий взгляд был ему ответом.

Лишь взгляд, не слово. А все потому, что я не знал, что ему ответить. Не знал и боялся. Боялся что-то поменять.

Ведь до этого момента все шло своим чередом, и я ни в коей мере не участвовал в выстраивании ключевых событий в правильном порядке. А сейчас... сейчас я могу уничтожить все.

Если Камина... если Камина не примет меня, то полетели к чертям все мои планы и все каноны. И этот мир тоже.

Хотя мои планы — это громко сказано. Хоть у меня и было целых восемь лет на обдумывание плана, но таковым я не озаботился. Да, я просто знаю будущее этого мира чуть ли не до минут. Я знаю... но знания недостаточно. Явно недостаточно.

Тут нужно нечто большее чем знание.

Но промедление смерти подобно. В таких делах особенно.

— Что тебе нужно, Камина? Зачем тебе я?

— Я слышал твои слова, Симон. Я слышал твою клятву.

— И что с того?

— Знаешь, я наблюдал за тобой, Симон. Наблюдал за тем, как ты каждый день упорно идешь и буришь стену, с остервенением выгрызаешь землю своим буром. И я понял, не сразу, но понял. Мы похожи, Симон. Мы оба терпеть не можем этот чертов потолок, что то и дело грозится убить дорогих нам людей. Мы оба не верим, что это небо — единственное, чего мы достойны. Мы оба не признаем авторитетов, оба не верим в то общество, в котором живем. Мы с тобой словно братья. Не кровные, естественно, но по духу — так точно.

Я был ошарашен. Ошарашен и раздавлен. Так просто? Не требуя слов и подтверждений. На одной только вере в меня, вере в мои слова, наблюдениях за мной? Что же он за человек-то такой? Хотя я знал ответ на этот вопрос.

Он просто Камина.

В своей безбашенности, вере в людей, вере в свои идеалы, он напрочь игнорирует логику и здравый смысл, а иногда и законы мироздания.

— А ты неразговорчивый, Симон. Но это неважно. Я уже все решил! Отныне ты — член Гуррен Дана и мой братан!! А сейчас кончай ковыряться в грязи и иди за мной.

И все еще ошарашенного меня бесцеремонно схватили за руку и потащили куда-то.

Я не сопротивлялся. Да и зачем? Все идет так, как мне нужно. Даже делать ничего по сути не пришлось. Камина сам успешно справляется с убеждением себя самого в необходимых вещах. Да и с чего я взял, что я что-то могу испортить?

За те восемь лет, что я провел в теле маленького дырокопа Симона, я не сделал ничего настолько важного, про что не было бы упомянуто в оригинальной истории. А значит векторы событий и механизмы истории не изменились, и все идет своим чередом.

Пусть так и идет. Мое вмешательство потребуется на гораздо более поздних этапах. А уж потом... потом будь что будет.

А Камина все тащил меня через деревню. Люди с удивлением оглядывались на нас, некоторые даже протирали глаза, не веря им. Их можно понять. Не каждый день увидишь главного бунтаря деревни, который куда-то тащит нелюдимого сироту, известного своей старательностью и упорством.

Убежище Камины находилось в одном из заброшенных тоннелей, в северо-западном секторе деревни. Собственно, рано или поздно заброшенными становятся все тоннели, потому как смысла в их существовании просто нет. Как я уже говорил, тоннели бурятся лишь затем, чтобы занять мающуюся бездельем молодежь. Тяжкий физический труд имеет тенденцию выбивать всю дурь из молодежи и учить их послушанию. Вот только... из любого правила есть исключения — и меня за руку тащит одно из них.

Мы пролезаем под цепью, которыми огораживают заброшенные участки тоннелей.

Изнутри я уже слышу перешептывания людей, чьи силуэты видны в полумраке трехметрового тоннеля. И это странно. Камина уже успел собрать Гуррен Дан?

Ведь там явно больше людей, чем те трое придурков, которых показали нам в первые несколько минут первой серии.

А это значит, что либо канон врет, или с бандой Камины что-то да произошло в эти два года.

И лучше бы это был второй вариант.

Наконец, Камина отпустил меня, и я смог осмотреть пещеру и заодно поглазеть на собравшихся внутри.

В тесном полумраке заброшенного хода собралось полтора десятка человек, включая нас с Каминой. Никого незнакомого или нового. Всех этих ребят я знал в лицо, как минимум. И все эти ребята стояли на "особом" счету у Старейшины, будучи самыми большими возмутителями спокойствия. Неудивительно, что они собрались здесь. Ребята удивленно шептались, глядя на меня.

Угу, среди них моя репутация равнялась нулю.

Камина выкатил откуда-то из-за угла большой камень, который использовал в качестве трибуны. Забравшись на нее он провозгласил.

— Итак, раз уж все в сборе, то Первое собрание Гуррен Дана я объявляю открытым!

Ответом ему послужил нестройный гул голосов, в которых звучала отчаянная попытка изобразить радость и готовность следовать за командиром. Но Камина, не обращая внимания на такие мелочи, продолжал:

— Наша задача — пробить этот потолок, что над нами, и доказать всем, что есть еще и Поверхность!

Самые разумные из того хулиганья и сброда, что собрался здесь, начали оглядываться в поисках пути к отступлению. И я их прекрасно понимал. Неохота связываться с тем, кто выглядит как безумец, ведет себя как безумец, да еще и ставит совершенно безумные цели. Во всяком случае для этих детей это все выглядело именно так. С детства им твердили, что поверхность — это лишь сказка, выдуманный сказочный мир, полный изобилия и довольной жизни. И сейчас, слыша слова Камины про то, что где-то там, наверху, за границами привычного мирка находится та самая "поверхность", их сознание буквально отторгало противную их мировоззрению идею. Пусть сейчас это поняли только самые умные, но скоро идея Камины дойдет до остальных и они уйдут. Уйдут, чтобы оставить тех, кто готов менять свое представление о мире и избавляться от закостенелых стереотипов.

Но Камина продолжал.

— Итак, Гуррен Дан, слушай мой план! Завтра, после отбоя мы проберемся на склад и захватим как можно больше буров! После этого мы поднимемся на верхний этаж и будем бурить, пока не докопаем до поверхности!!

— Не получится, — настал и мой черед вступить в игру.

— Это почему же? — Камина воззрился на меня взглядом полным оскорбленной невинности и непонимания.

— Во-первых, склад на ночь закрывают, а ключ старейшина хранит у себя, — я начал загибать пальцы. — Во-вторых, буров, может, на всех и хватит, но как ты собираешься бурить такой толпой? Я, как наиболее опытный в этих делах, сразу говорю, что оптимальное количество народу для бурения — человек пять-шесть, в зависимости от ширины и высоты тоннеля. Больше просто бессмысленно. Дальше, допустим, каким-то немыслимым образом нам удалось достать ключ от склада, и мы смогли добыть буры. Но как мы проберемся наверх? Камина, ты точно уверен, что никто из жителей деревни нас не услышит, и не проснется, когда мы будем идти наверх дружной компанией, сверкая новыми бурами?

Камина молчал.

— Ну ладно, допустим, всем жителям разом подмешали снотворное, а мы были очень тихими и незаметными и нам удалось попасть на верхний уровень. И тут встает еще больше проблем.

— Каких? — глаза главы Гуррен Дана блестят, словно еле сдерживая слезы. Оставшийся народ недоуменно переводит взгляды то на Камину, то на меня.

— Куда мы породу девать будем, Камина? Или ты думаешь, что Старейшина ничего не заподозрит, обнаружив огромную кучу земли на верхнем уровне? А ты вообще знаешь, в какую сторону и под каким углом нам нужно рыть? Лично я не хочу упереться в скальное основание.

Народ переводил взгляд то на меня, то на Камину, самые умные из тех, кто присутствовал на собрании, уже сообразили, что к чему, и тихонечко свалили.

Камина же смотрел на меня как на врага народа. Но это продолжалось всего секунду.

— Ты прав, Симон! Гуррен Дан, слушай мою команду! Сейчас я удалюсь, чтобы придумать Новый Великий План По Уничтожению Потолка. Но пока я буду в раздумьях, вашей задачей будет поиск единомышленников, людей с незакостенелым разумом, тех, кому осточертели эти небеса! А теперь идите! А ты, Симон... останься.

Ну... чего-то подобного я и ожидал.

День за днем я бурю.

Нет...

Вовсе нет. Я бурю потому что знаю зачем я бурю. Я знаю, зачем я должен я каждый божий день должен вгрызаться в холодный, вязкий и липкий грунт, знаю зачем я должен натирать руки до крови рукояткой бура, знаю зачем должен приходить в пустую квартиру, съедать уже холодную котлету из кротосвинины, чтобы в следующий момент упасть и уснуть мертвым сном, совершенно обессиленным.

Я знаю. Я верю. У меня есть цель.

Эти два года прошли... весело. Действительно весело. Мне стоило больших трудов удерживать каменное выражение лица, каждый раз выслушивая очередной идиотский план Камины.

Они действительно были идиотскими!

Чего стоит только момент, когда Камина предложил разобрать геотермальные генераторы электричества затем, чтобы при помощи деталей от них и буров стащенных со склада старейшины (надо сказать, что идея ограбления склада была для Камины чуть ли не навязчивой) построить буровую машину при помощи которой он и предполагал пробурить потолок!