Как пробурить небеса: Пособие для Чайников

Смерть... это очень странное состояние.

Очень.

Ты непривычно глядишь на то, как твое тело остается лежать на земле, а тебя

самого — твой разум и твою душу уносит куда-то...

Куда-то далеко.

Откуда я это знаю?

Я умер.

Семь часов назад.

Мутная, грязная, дурно пахнущая вода крупными каплями стекала по стенам канализационного тоннеля, иногда падая на нас.

Неудивительно — ведь над нами проходит ливневая канализация, которую буквально затапливает из-за дождя, что идет наверху. И это нам только на руку.

Хотя, собственно, эта операция стала возможна только благодаря этому ливню, которого мы так ждали. Водная преграда надежно перекрывает Таулингам связь и разведку.

Таулинги... Вот уже четырнадцать лет прошло с того момента, когда ребенок, стоящий у окна, увидел бессчетные корабли пришельцев, что величественно спускались с небес.

Враг, как и ожидалось, пришел к нам из космоса. Кремниевоорганическая форма жизни, больше напоминавшая клубки каменных змей, парящих в нескольких метрах над землей, оказалась на редкость агрессивной.

Три недели после обнаружения нашей планеты Таулинги исследовали ее с орбиты, иногда забирая некоторых людей для изучения. Потом, правда, возвращали... в мертвом виде.

На контакт они не шли, хотя все правительства мира и Единый Комитет ООН, спешно сформированный для решения проблемы с инопланетянами,

сигналил им во всех доступных человечеству спектрах, начиная банальными динамиками и заканчивая точечными гамма-радиационными вспышками определенной последовательности.

Но все было тщетно. Тау молчали. Неизвестно, что им не понравилось в нас, но спустя три недели Тау начали вторжение. Крупные корабли-линкоры вышли на высокую орбиту над

крупнейшими городами и выпустили нечто, что мы потом назвали Дельта-Торпедами. Шестисоткилограммовая болванка с неизвестным одноразовым устройством внутри, упавшая в центре Парижа, уничтожила все в радиусе семидесяти двух километров.

Таким образом, все крупнейшие города были в мгновение ока стерты с лица земли.

Но земля успела ответить. За те три недели, что прошли с появления Тау на земной орбите, ученые смогли вычленить из всей массы кораблей корабль-матку. Вернее не так, они смогли найти корабль-транспортер. Неизвестно, каким способом Тау путешествовали сквозь пространство, но факт оставался фактом — существовал определенный тип кораблей, которые отвечали именно за транспортировку всей флотилии Таулингов. Их было очень мало, и они фактически всегда находились под защитой более крупных. Но когда основная масса отправилась на уничтожение Земной инфраструктуры, транспортные корабли остались без защиты. И человечество не преминуло этим воспользоваться. Как оказалось, в свое время правительства Земли ратифицировали документ, по которому весь якобы уничтожаемый ядерный

боезапас будет транспортироваться на Луну для отражения внезапной иноземной угрозы. Поэтому Луну и не исследовали официально.

В общем, Земля раскрыла главный свой козырь.

Тысячи ядерных ракет, стартовавших с поверхности Луны, сильно удивили противника. Конечно, до цели добралась едва ли одна сотая ракет, все-таки система ПРО кораблей противника была хороша, но десяток ядерных ракет с не самым малым боезапасом нанесли фатальные повреждения транспортным кораблям.

Мы заперли Тау в нашей системе.

И вот уже четырнадцать лет Тау стремятся завоевать нашу планету, стать здесь единоличными хозяевами.

А мы упорно сопротивляемся.

И нам, и противнику некуда отступать, потому сражения кипят со страшной силой. Превосходящие нас технически Тау имеют один большой недостаток, который и не дает им победить.

Вода.

Разведывательные системы Тау прекрасно видят сквозь металл и камень, даже экранированные области — не помеха для их сканеров, но они пасуют перед простой водой. Собственно, нас самих Тау тоже не видят — они не воспринимают информацию в том виде, как воспринимаем ее мы, зато улавливают ИК-излучение наших тел и те элементы, из которых мы состоим.

Рядом с крупными водоемами у Тау начинаются жуткие помехи в связи, а если идет дождь, то Тау становятся слепы как новорожденные щенята. Чем мы беззастенчиво пользуемся.

Сейчас все наши политические и военные штабы находятся в воде или под водой — во время атаки Тау не смогли ударить по буровым платформам, кораблям и подлодкам, потому что банально не видели их.

Таким образом, Тау вернули человечество обратно в океан.

— Пора, — киваю командиру группы Стоуну. Этот рослый двухметровый детина — командир отряда спецназначения, в который я вхожу. Во время Судного Дня Стоун был в море на одном из авианосцев США, в то время как его жена и двое детей были в Вашингтоне...

С тех пор Стоун отличается предельной немногословностью, мрачностью и ярой ненавистью к Таулингам.

Другие люди тоже закивали.

Я оглянул сидящих рядом со мной парней и тихонько хмыкнул. Как и предсказывалось, Судный День стер страны и границы, а люди просто стали людьми без разделения на национальность. Два китайца — Чжен и Ванг, работают у нас в группе снайперами. Неразлучная парочка выбивает Таулингу фактосферу с полукилометра при плохой погоде. А фактосфера у Таулингов не очень большая...

Кроме Стоуна у нас еще есть Мабуту Сесек.... и так далее. Его полное имя мы произносить боимся, вдруг Сатану призовем, нам и с Тау проблем хватает. Мабуту — бывший сомалийский пират. Вот только даже пиратам пришлось как-то выживать, когда Таулинги начали свою экспансию на суше. С тех пор этот маньяк взрывотехники работает у нас штатным сапером. Хотя не очень понятно, где и как этот чернокожий Дейдара научился работать с взрывчаткой, но факт остается фактом — он может сварганить взрывчатку практически из всего, что хоть как-то теоретически может взорваться. А пустить его на свалку или заброшенный магазин — это устроить филиал ада для Таулигов.

Пьер и Истван — коренные европейцы.

Пьер находился у самой границы взрыва Дельта-торпеды, его даже задело краешком взрыва, так что половина его лица похожа на расплавленную маску, сквозь которую просвечивает пылающий красным светом

искусственный глазной имплантат.

Иствану повезло. Таулинги не посчитали Прибалтику важным местом и не стали использовать Дельта-Торпеды ограничившись десантом. Получив предупреждение о возможной атаке, они сопроводили гражданских лиц к вырубленной в скалистом Фьорде базе подводных лодок, и пока проходила эвакуация гражданских он вместе с сотней таких же как он сдерживал в узком скалистом проходе войска Тау.

Подвиг "Ста и одного Норвежца" стал первой легендой изменившегося мира. И Истван был одной из этих самых легенд. Оба европейца у нас работали с тяжеляком. Истван на диво лихо управлялся с тяжелым Т-пулеметом, а Пьер любил гранатометы.

Ну и, наконец, я.

Судный День застал меня в ста километрах от Новосибирска.

С ужасом в глазах я наблюдал, как столб неизвестной энергии пожирает тайгу, превращая ночь в светлейший день.Восемь дней мы с братом пробирались до побережья, опасаясь карательных патрулей Тау. Восемь дней безумной гонки по Сибири к побережью.

На восьмой день, уже на подходе к Архангельску нас засекли. Я смог убежать, а вот брат — нет. Все, что у меня от него осталось — это старая потрепанная флешка и записанный на нее глупый детский мультик...

Прошло уже четырнадцать лет.

Сегодняшняя операция должна была стать переломным моментом в истории нашего противостояния с Таулингами.Две недели назад нашим войскам удалось понять принцип коммуникации Тау, расшифровать их систему. К нашему шоку, оказалось, что Таулинги — это роевые существа.

Нет, такие версии выдвигались до этого, но оказывались сразу же опровергнутыми, благодаря индивидуальности каждого Тау.

Оказалось, что они имеют некий определенный мозговой центр, который и отдает приказы каждому отдельному Тау. В рамках этого приказа Тау и имеют свое самосознание.

Но вот если уничтожить мозговой центр — у Таулингов начнется хаос как минимум.

Удалось также выяснить положение мозгового центра. Вполне естественно, что центр располагается в том месте, куда у людей, по мнению Таулингов, нет доступа.

В космосе. На орбите луны, если быть точным.

После уничтожения транспортных кораблей Таулинги подвергли Луну орбитальной бомбардировке. Да такой, что осколки сформировали пояс астероидов вокруг нее.

Вот только песец подкрался незаметно.

На лунную базу доставляли не только ядерные ракеты, но и тактические ядерные заряды по типу ядерных торпед или ручных зарядов. Их складировали внутрь отдельного бункера, который был замурован в

поверхность Луны.

Во время орбитальной бомбардировки этот бункер вместе с приличным осколком лунного грунта вышибло прямиком на орбиту, оставив заряды в целости и сохранности.

И маточный корабль Таулингов дрейфовал как раз рядом с астероидом, в который было замуровано по разным данным от двух до трех гигатонн в тротиловом эквиваленте... Вопрос состоял лишь в том, как эти самые заряды взорвать?

И здесь нам улыбнулась удача. Подняв архивы, удалось выяснить, что на всякий случай Лунная база имела общую систему самоуничтожения.

Управляемую с Земли.

Существовал особый ядерный чемоданчик, который при введении специальных кодов стран-участниц инициировал подрыв зарядов. А три гигатонны — это три гигатонны. Особенно с учетом поражающего элемента в виде астероидов...

И нашей задачей на сегодня будет достать этот самый ядерный чемоданчик.

И активировать. Как только коды будут введены, а сигнал, перенастроенный на наши ретрансляторы, уйдет в сторону Луны, наши войска пойдут в наступление по всем фронтам.

Главное — нам не оплошать.

На самом деле, таких групп как мы еще целых семь, и у нас всех одно и то же задание — прорваться к чемоданчику.

Несмотря на то, что с разведкой у Тау сейчас никак, эти развалины хорошо охраняются.

Ведь мы сейчас... в Париже.

Удивительно, но дельта-торпеда уничтожила все, что находилось выше уровня земли, а все что ниже — осталось в целости и сохранности. Так что знаменитые парижские катакомбы, метро, и канализация уцелели, давая нам отличное укрытие.

Собственно наша цель — это один из входов в военное бомбоубежище, внутри которого и находится чемоданчик.

Плохо одно — бомбоубежище "засвечено". Именно отсюда и ушел приказ на уничтожение транспортных кораблей Тау. Источник сигнала они отследить смогли, и убежище было зачищено, а затем превращено в опорную базу противника.

Но бывшие французы поделились информацией, что существуют еще, как минимум, пять входов бункер со стороны метро, канализации и катакомб.

Так что способов проникнуть на базу у нас предостаточно.

Именно к одному из входов мы сейчас и двигаемся.

Судя по отметкам на встроенной в комбинезон карте, до входа нам еще топать около километра.

Во Францию мы попали вполне естественно — по морю. Сначала на подлодке прошли до дельты Сены, а дальше под водой с аквалангами.

Удобно, когда города строят на реках...

Так или иначе, перед нами стоит миссия, и нам нужно ее выполнить, ведь от нас зависит судьба человечества. Прямо как в голливудских фильмах...

* * *

— Это здесь, — кивнул на стальную дверь Пьер.

Я кивнул и присел около кодового замка.

Это моя роль. Работа с техникой. Я штатный радист и техник.

Кодовый замок был давно обесточен, как и гидравлика запоров, эту самую дверь запирающая. Но для таких случаев я и ношу с собой пару интересных вещей.

Таулинги сильно опережали нас во всех сферах науки и техники, будь то вооружение или связь. И мы этим пользовались. В том случае, если нам удавалось захватить технику Тау нетронутой, эта техника вмиг разбиралась на множество полезных в повседневной жизни мелочей.

В частности, мы почерпнули у Тау технологию Тау-реакторов. Эти реакторы, используя неизвестный нам до сих пор принцип, вырабатывали просто гигантские объемы энергии, при этом, практически не требуя топлива.

Вернее, топливо требовалось лишь один раз — для запуска Тау-реактора. В качестве топлива использовался сложный изотоп неизвестного нам химического элемента, так и названного — Тауний.

Побочным ответвлением от создания Тау-реакторов являлись Тау-накопители, которые могли запасать огромные объемы энергии и хранить их неограниченное количество времени.

Один из таких накопителей я забрал себе во время одной из операций. И еще никогда не случалось такого, что энергии Тау-накопителя мне не хватало.

В общем, я, врезавшись в цепь питания, запитал дверь и замок напрямую от накопителя, после чего, дождавшись, пока панелька цифрового замка мигнет запрещающим сигналом, ввел код, открывающий дверь.

Цвет панели сменился с красного на зеленый, и отряд, рассредоточившись, вертя в сторону оружием, вошел внутрь, пока я сматывал провода, а Истван прикрывал меня.

Наконец, мы вошли внутрь бункера и закрыли за собой дверь.

Связаться с базой или другими группами мы не могли ровно до момента захвата чемодана, поскольку перехватить наш сигнал в верхних слоях атмосферы Тау вполне могли...

Вокруг было хоть глаза выколи, но, надвинув на глаза ПНВ, мы продвигались вглубь бункера к шахте лифта, которая вела в защищенный зал заседаний, где и находился чемоданчик.

Вдруг, мой слух уловил какой-то звук. Пальцовка, и весь отряд замер, ощетинившись стволами в сторону звука.

Выпрыгнувшая из темного угла крыса заставила нас облегченно выдохнуть.

Огневого контакта нам уж точно не хотелось бы. Все же здесь, внутри базы наши шансы выжить лавинообразно понижались.

Самое плохое было в том, что Тау плевать хотели на отсутствие света и лишь отсыревшие стены мешали им нас найти. И это не говоря про то, что сами по себе Тау перемещаются совершенно бесшумно, изредка издавая звук от соударения их каменных щупалец.

Но, видимо, судьба была на нашей стороне, поскольку до шахты лифта мы добрались успешно, так и не встретив ни одного врага.

Стоун кинул внутрь шахты люминесцентную шашку и, тихонько выматерившись под нос, принялся цепляться карабином к перекладине аварийной лестницы.

Мы последовали его примеру.

Спустя полторы минуты я уже вырезал при помощи азотного резака дыру в крышке лифта.

Когда с гулким стуком на всю шахту крышка лифта упала на пол кабины, я возблагодарил богов за то, что Таулинги не обладают такой характеристикой как слух.

Еще две минуты ушли на то, чтобы добраться до зала заседаний.

По ходу дела мы осматривали пространство вокруг.За четырнадцать лет большая часть бункера успела покрыться пылью и грязью, а кое-где виделись отсыревшие участки пространства.

Фанатики были бы рады...

Наконец, мы вошли в зал заседаний. Большущий круглый стол с табличками представителей стран. И во главе стола, на специальном возвышении стоял искомый объект.

Словно тот самый Святой Грааль, этот чемоданчик был спасением для нас всех. Спасением для всего человечества.

Подумать только... я спасаю человечество. Что бы сказал на это братан...

Осмотрев чемодан и не найдя никаких дефектов, я повернулся к остальному отряду.

— Народ... мне нужно минут десять.

Отряд кивнул и рассредоточился по залу, прикрывая меня. Все же моя миссия была куда как важнее.

Литий-ионные батареи чемодана давно уже разрядились, но на этот случай существовала возможность подвести другой источник питания.

Моя Тау-батарея тут же перекочевала на стол, а я извлек несколько отверток, при помощи которых скоро развинтил корпус чемодана, моей целью были контакты питания системы.

Полторы минуты у меня ушли на восстановление работоспособности чемодана.

За это время к нам подошли вторая и третья группы. Они также рассредоточились, прикрывая меня.

Наконец, по экрану чемодана побежали строки загрузки операционной системы.

Система споро загрузилась, и я стал вбивать команды на полузабытом языке программирования, что учил когда-то в детстве.

Наконец, я добрался до управляющей системы.

Я снял с шеи связку электронных ключей, каждый из которых был уникален для каждой страны. Вместе с кодами доступа это обеспечивало надежность использования ядерного потенциала Луны.

Ну, с богом.

Вставьте ключ США:

Вставляю ключ с миниатюрным флагом Америки.

Введите идентификационный код.

Ламинированная бумажка, висящая у меня на шее, содержала все девять кодов доступа.

Xj0343heiwfGCLhwnl325A

Код принят.

Вставьте ключ России...

Код принят.

Вставьте ключ Китая...

Код принят.

Вставьте ключ Евросоюза...

Код принят.

Вставьте ключ Арабской Коалиции...

Код принят.

Вставьте ключ Африканского союза...

Код принят.

Вставьте ключ Японии...

Код принят.

Вставьте ключ Австралийского Объединения...

Код принят.

Вставьте ключ Канады...

Код принят.

Вставьте ключ Председателя ООН

Код принят.

Вставьте ключ Командующего ВКС ООН

Ключ принят.

Введите идентификационный код

HFhfeu327525nvisi-=eges

ОШИБКА: Недостоверный код доступа

Ошибка: Оставшихся попыток введения:2

Быть не может...

Поднимаю ошарашенный взгляд на солдат.

Стоун, видя мой взгляд, коротко, но резко спрашивает.

— Что такое?

— К-код... Он неправильный. Код Командующего ВКС ООН... он неправильный.

Стоун грязно выругался. Впрочем, не он один. Практически все вокруг выдали что-то забористое на своих родных языках. Слышал я и парочку трехэтажных конструкций на русском.

— Что нам делать, Симонов? Ты же у нас техник.

— У нас есть только один вариант... Прервать радиомолчание и запросить заново код доступа Командующего. Скорее всего, они ошиблись при копировании.

— Но если мы прервем радиомолчание...

— Да, командир. На нас полезут со всех сторон. Выбраться у нас не получится. Даже имея все семь групп...

— ...Нас тупо завалят числом. Ты прав, Симонов. Но другого выхода у нас нет. Так, слушайте все!

Он привлек внимание всех, хотя в этом не было необходимости — все взгляды итак были обращены на нас.

— При предоставлении кодов была произведена ошибка. Чтобы выполнить план нам требуется... выйти из режима радиомолчания, а это стопроцентно

спровоцирует противника. Найти нас не составит труда. Уж здесь-то они нас найдут... Поэтому шансов выбраться у нас нет. Итак, девочки, нам надо умереть, но дать нашим связистам отправить подарок на орбиту. Все, кто хотят уйти — шаг вперед.

Вполне естественно, что никто даже не шелохнулся.

Спустя четыре часа.

Эти три часа мы потратили на то, чтобы превратить бункер в полосу смерти для Таулингов. Контактные мины, растяжки на уровне груди обычного человека, пулеметный ДОТ оборудованный в основном коридоре, множество бойниц.

Меня забаррикадировали в самой дальней комнате, в дальнем углу. Внутри комнаты, прямо передо мной, был оборудован последний рубеж обороны — еще один пулеметный ДОТ, а еще мне отдали весь запас

гранатометов и снарядов к ним. Но я ими так и не воспользовался...

Наконец, мы были готовы.

Я кивнул Стоуну, после чего тот закрыл дверь и забаррикадировал ее изнутри.

Положив чемодан на колени, я прокричал.

— Я ВЫХОЖУ В ЭФИР!

И активировал рацию. Настроившись на частоту командования, я проговорил:

— База Главный, Говорит Омега-Лагранж. Красный Протокол. Как слышите?

— Слышим вас, Омега-Лагранж. В чем дело?

— Код Командующего ВКС ООН был неверно продиктован. Было решено нарушить радиомолчание.

— Черт. Принято, Омега-Лагранж, нам потребуется время для поиска правильного кода. Примерно семь минут. Продержитесь там.

— Принято. Конец Связи.

В этот же момент бункер тряхнуло.

— КОНТААКТ!! — послышался чей-то голос из коридора. В тот же момент застрекотали пулеметы. Послышались первые разрывы и первые крики раненых.

А я размышлял, стараясь сохранять спокойствие...

Мы сидим в бункере на глубине почти четырехсот метров под Парижем с ядерным чемоданчиком в руках. Противник уже обнаружил нас, и сколько ему понадобится на то, чтобы уничтожить нас всех — лишь вопрос времени.

А что дальше?

Все кто здесь — умрут. Даже если мы успеем отправить код самоликвидации через ретрансляторы, то мы все равно покойники. Уж что-что, а приказ на наше полное уничтожение Материнский корабль отправить успеет.Так что пока я жду кода активации, можно подумать о том, что будет дальше...

Все религии человечества утверждают, что Смерть — это не конец. Что человек не умирает окончательно. Религия утверждает, что человек продолжает жить после смерти где-то еще... словом, развитие продолжается.

Продолжается... словно спираль.

Улыбка сама растягивает губы. Рука тянется к заветному талисману. Там, среди цепочек с крестом и армейским жетоном, висит неприметная флешка.

Флешка с глупым детским мультиком, который так запал в душу моему брату, что тот постоянно возил его с собой...

Сколько бы раз ни смотрел его, никак не мог понять, что же такое зацепило брата в этом аниме? Бессчетное количество раз пересматривая эти яркие картинки, я силился понять последние слова своего брата:

— Верь в себя братишка, верь в меня, верь в мою веру в тебя. И пусть магма течет по твоим венам и раскаляет твое сердце...

И сейчас, сейчас я понял его слова. Мне резко стало весело. Захотелось смеяться. Громко, с толикой безумия.

А разрывы и крики умирающих становились все ближе и ближе.

Судя по всему, бой шел уже в зале собраний. За ним еще две комнаты, во второй сижу я.

Я в последний раз сжал мой талисман, после чего опустил руку на клавиатуру.

Словно чувствовал.

Ожила рация:

— Говорит База. Омега Лагранж, вы меня слышите?

— Слышим, давайте быстрее, нас тут давят по полной.

— Диктую. HFhfeu327525nvisill-=eges

Пальцы порхают над клавиатурой, вводя комбинацию символов, в которой потеряли два из них.

Желаете Повторить ввод ? (Y/N)

Y

Вставьте ключ Командующего ВКС ООН

Ключ принят.

Введите идентификационный код

HFhfeu327525nvisill-=eges

Код принят.

Система Самоуничтожения Активирована...

Сигнал стремится по бесконечному пространству, преодолевая десятки и тысячи километров... чтобы оказаться внутри маленького устройства...

И зеленый цвет индикатора сменяется красным.

Самоликвидация завершена

Радиографирую в эфир:

— Говорит Омега-Лагранж. Всем, кто меня слышит. Самоуничтожение Лунного хранилища ядерного оружия завершено. Ожидаем подтверждения уничтожения маточного корабля.

— Говорит Обсерватория-8. Подтверждаем визуальное уничтожение Маточного Корабля. Ну вы и полыхнули.

Моя дверь начинает плавиться от воздействия плазменных зарядов Таулингов.

— Говорит Омега-Лагранж. Всем, кто меня слышит. Мы сделали это! Противник теперь не имеет единой координации. Он разрознен и, значит, слаб. Мы четырнадцать лет ждали этого. Таулинги плавят последнюю дверь. Так что у меня остались последние секунды. И я хочу попросить. Попросить за всех, кто погиб сегодня, вчера, за последние четырнадцать лет. Задайте им жару! Покажите им, что Человечество подобно спирали. Что мы всегда идем вперед, никогда не сдаемся, и с каждой секундой мы становимся сильней. Верьте, что Вена течет в ваших жилах и распаляет ваши сердца. За кого они нас принимают?! Омега-Лагранж. Конец Связи.

Дверь опадает лужицей расплавленного металла, и внутрь врываются аж целых двенадцать Таулингов.

Выстрел плазмы, и я чувствую, как рот наполняется кровью.

Больно...

Я лежу на полу, укрывшись за столом.

Так вот ты какой, конец...

Но я так просто не уйду...

Зажимаю сенсор на правой руке. Теперь, как только мое сердце остановится,

Тау-накопитель детонирует. Детонирует так, что мало не покажется никому.

— Вы...ку...си...те... Тва..ри...За...ко...го..вы...ме...ня...Дер...жи...те.

И последнее, что видят мои глаза — это ярчайшая вспышка, что пожирает все вокруг.

Вот что значит — пафосно умереть.

Глава 1: Копатель

Смерть — это странно.

Осознавать, что ты умер — еще страннее.

Очнуться после смерти — это Безумие.

Но я умер. И я очнулся. И очнулся я далеко не самим собой.

* * *

Когда ты умираешь, можно увидеть, как твое тело остается лежать на земле, а тебя самого утаскивает куда-то в небеса, сначала относительно медленно, но потом все быстрее и быстрее, и в конце концов ты начинаешь двигаться так быстро, что все вокруг меркнет и ты погружаешься во тьму... и забвение.

Это — то, что я смог запомнить. Запомнить перед тем как свет разгорелся вновь.

Точнее, мне показалось, что это был свет.

На самом деле это был ребенок, что впервые открыл глаза и посмотрел на мир. На мир, где каменный потолок заменяет небо, а редкие лампы — дневной свет.

Я попробовал пошевелить рукой, и у меня получилось... но очень плохо. Рука поднялась словно неохотно, не слушаясь, да и вообще все тело было словно деревянным.

Но то, что я стал новорожденным младенцем, я понять смог. Маленькие сморщенные пальцы и тщедушное тельце — вполне себе признаки младенца. Ну и еще акушерка.

Меня завернули в пеленки и передали на руки какой-то женщине. Пепельного цвета волосы и усталое лицо мраморного цвета озаренное мягкой материнской улыбкой...

— Добро Пожаловать, Симон.

Мозаика встала на свои места, а пазл разрозненных фактов сложился в единую картину. Логика щелкнула и выдала однозначный ответ не требующий остаточных доказательств.

Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Никто из них, никто из фанатиков религии не врал, но все они ошибались! Значит жизнь после смерти есть, и там в этой жизни ты становишься кем-то еще. Кем-то чьего места ты достоин !

Мой внутренний смех, все мое ликование по произошедшему, все мои эмоции, чувства, чаянья и мечты выплеснулись в виде пронзительного детского крика.

Крика, что рано или поздно пронзит небеса!

Не так ли, Симон дырокоп ?

На такой пафосной ноте мое сознание успешно отключилось.

Последующие несколько лет я упорно пытался вырасти и побольше узнать об это мире. Все же... той информации которой я обладал было до безумия мало для того, чтобы понять все происходящее вокруг.

Как только я научился ходить и понимать окружающих на более-менее приемлемом уровне, я сразу принялся носиться вокруг, стремясь увидеть все вокруг, для того чтобы составить свое мнение о мире.

Что было действительно интересно, так это то, как строилось и выглядело наше убежище.

Убежище представляло собой что-то вроде улья с центральным колодцем, от которого по спирали шла лестница соединяющая все уровни, плюс еще несколько межуровневых переходов.

Навскидку уровней было что-то около двадцати. Именно там и располагался основной жилой массив. Наша семья жила на четвертом снизу уровне массива и считалась семьей среднего достатка. Хотя сам этот термин малоприменим к тому обществу в котором мы жили.

Об это стоит рассказать поподробнее. Тот социум в котором мы живем крайне замкнут. Настолько замкнут, что я перезнакомился почти со всеми жителями поселения буквально за какие-то полтора года. И если учитывать тот факт, что в среднем в каждой семье было один-максимум два ребенка, то становилось очень и очень грустно.

Почему ? Да потому что мне было знакомо такое понятие как близкородственные браки. На моей земле мы с этим чуть не столкнулись после Судного Дня. Дело было в том, что несмотря на огромное количество выживших, существовало множество разрозненных этнических групп, которые решили закрыться от других и не впускать в свою общину никого другого. Тогда — то нам и рассказали, к какому печальному исходу это может привести. Для того, чтобы человеческий вид избежал вымирания посредством близкородственных связей требовалось не менее трехсот тысяч представителей обоих полов. У нас же в городке проживало едва-ли тысяча человек, что очень сильно настораживало.

Большая часть взрослого населения работала на различных системах жизнеобеспечения, будь то гидропонные фермы (я удивился, когда узнал об их существовании), забота о кротосвиньях, или же обслуживание геотермальной электростанции. Денег у нас попросту не было, да и зачем они в таком замкнутом пространстве. У нас правило натуральное хозяйство и единственным товарообменом служили личные поделки из доступного материала, да редкие находки в толщах земли. Положение в обществе определялось только твоим усердием на благо остальных. Просто социализм какой-то

Если взрослые исполняли вполне понятные и важные функции, то с детьми ситуация была куда как интересней. Дети, они ведь как стихийное бедствие — могут как обойти стороной так и разрушить все на своем пути. Поэтому специально для детей была придумана профессия копателя. Прямо как старая добрая игрушка из моей предыдущей жизни. Детям выдавалось интересное приспособление в виде бура, которым нужно было бурить землю. В качестве пряника в конце каждого рабочего дня ребенку полагался местный деликатес — котлета из мяса кротосвиньи, плюс мифическая возможность откопать какой-нибудь артефакт давно минувших дней, что собственно и случилось с оригинальным Симоном.

Я тоже стал копателем. И в первый же день понял, какая на самом деле это адски тяжелая и ненужная работа. Расширение Убежища просто не имело смысла по той простой причине, что имеющееся производство могло выдержать вдвое, нет, втрое большее количество людей. А то чем мы занимались...

Просто представьте — полумрак, гомон, жара и куча детей при помощи допотопных сверел пытается что-то сделать со стеной из плотной, холодной и немного липкой земли. И это не говоря про то, что нужно куда-то девать отработанную породу.

Но альтернатив не было. Вернее не так.

Альтернативы были, и альтернатив было много, но вот незадача... Я должен был быть копателем. В этом моя суть и моя судьба.

Ведь я Симон...

То что именно тот Симон я убедился в пять лет. Угадайте с трех раз, что произошло в тот момент ?

Несколько лет назад

В тот день я гулял с матерью и отцом незадолго до отбоя. Такие прогулки в нашей семье нельзя назвать частыми в нашей семье, но моему детскому, да чего уж ту скрывать, и взрослому сознанию они безусловно нравились. Как минимум потому

что во время таких прогулок я мог послушать от матери или отца легенды о поверхности, с помощью которых я и пытался составить картину этого странного и немного безумного мира. Но и само время проведенное с родителями доставляло море удовольствия.

Ничто не предвещало беды, как говорится. Но, как известно песец подкрадывается незаметно.

В один момент все вокруг начало трястись, словно неизвестный великан ударил в гонг, и мы находимся на поверхности этого гонга. А потом я догадался посмотреть наверх...

С каменной "пробки", что заменяет нам небо падают гигантские каменные глыбы. Нет, обвалы случаются здесь весьма часто, но обычно они крайне мелкие, а тут просто какие-то валуны, даже на вид большие и тяжелые.

И все это с гигантской скоростью падает прямиком на нас.

Родители, которые шли чуть впереди, вовремя не заметили угрозу, не успели воспринять мой срывающийся крик "Берегись".

Не успели... и их двоих накрыло градом валунов, упавших с потолка.

Шансов выжить у них не было. Это я понял сразу же. Подскочившие мигом люди принялись разбирать завалы, лишь для того, чтобы констатировать очевидное.

Руки как-то сами с собой сжались в кулаки, а из глаз брызнули злые слезы. Пусть я и не мог считать их родными родителями в полной мере, пусть я не мог любить их так, как любил их оригинальный Симон, но я к ним глубоко привязался.

Подскочивший ко мне старейшина попытался закрыть мне глаза, чтобы я не видел тел родителей. Жестом я остановил его попытки.

— Не стоит, Старейшина. Не надо жалости. Я понимаю, что только что остался сиротой. Я должен их увидеть.

— Но Симон...

— Старейшина, пожалуйста.

Видимо, Старейший что-то увидел в моих глазах, раз отступил в сторону давая мне возможность увидеть изломанные тела родителей.

Чувствую, как в груди клокочет злоба. Злоба и ненависть к тем, кто загнал нас сюда.

Кто заставил нас, людей прозябать в этой дыре, обреченными на вымирание.

Хех... этот мир сам дал мне цель.

А через несколько лет, даст мне средство... а пока... Пока стоит устроить спектакль. Хотя и не спектакль, скорее выражение своих не в меру пафосных мыслей в вербальной форме. Впрочем, этот мир одобряет Пафос.

— Послушай меня, Старейший... мужчина с катаной у пояса поворачивается ко мне, глядя недоуменным взглядом...

— Слушай мои слова, Старейший. Год из года ты нам твердишь, что тот камень над нами — и есть наш потолок, наши небеса, ведь так ??!! Так вот, Старейший, я, Симон, говорю тебе, что я не желаю такого потолка!! Я не желаю считать своим небом, то небо, что убило моих родителей !! И я клянусь себе, тебе, Старейший, клянусь всем жителям этой деревни, что наступит день, когда я покажу вам новый потолок! Я покажу вам Новое Небо, клянусь вам в этом !! Не будь я Симон ! Запомните это все !!

И я ухожу в сторону шахт, что мы так безуспешно бурим десятилетиями, не замечая одобрительного взгляда брошенного на меня откуда-то сверху. Впрочем... я знаю о том, что этот взгляд есть.

Последующие два года я была занят одним — я бурил. Я ушел в ту часть шахт, где никто еще никогда не копал и принялся копать. Минута за минутой, час за часом, день за днем, я крутил бур, и выгребал холодную породу из получившейся дыры. Каждый вечер я получал свою кротовую лепешку и шел спать, чтобы на следующий день вернуться и продолжить бурение.Неважно было то, как на меня смотрели друзья и знакомые. Неважно было то, как на меня смотрел Старейшина. Это все было неважно. Ведь я в отличии от них, я знал одно. Я знал Истину. И у меня была цель.

Наконец-то я стал понимать Симона. Наконец-то я стал понимать его стремление идти веред несмотря ни на что. Хорошо мотивирует.

Провернуть бур. Выгрести породу.

Я надеюсь.... что...

Провернуть бур. Выгрести породу.

...когда...я...найду...Гуррен...я буду готов

Провернуть бур. Выгрести породу.

-Эй ты, ты ведь тот паренек, Симон ? — доносится голос из-за спины.

Этот голос... такой незнакомый и знакомый одновременно.

Оборачиваюсь.

Думаю стоит описать его... как он выглядел тогда.

Уже тогда, за два года до начала нашего похода, он был высок. Метр семьдесят на вид. Против моего метра с кепкой, он казался великаном сошедшим с небес, чтобы посмотреть на человека. Голое тело уже тогда покрытое неизвестно кем набитыми татуировками, все те же бинты на руках и бессмертные черные очки с острыми, загибающимися вверх стеклами.

Только один человек мог так одеваться.

Только один.

Ну здравствуй, Камина..

Беззастенчиво рассматривал человека, которому предстоит стать пламенным мотором, что заведет этот мир. Ему невдомек, какой конец он встретит, ему невдомек, какую бурю в сердцах людей поднимут его слова...

Но уже сейчас в его глазах я вижу отблеск чего-то такого, что этот мир еще не видел... а если и видел, то настолько давно, что память об этом истлела и испарилась в вихре времен.

Этот отблеск... он пугает и завораживает одновременно. Зависит от того, как смотреть. Но одно я знаю точно — эти глаза никого не оставят равнодушными. Вызывая гнев и радость, любовь и презрение, эти глаза заставят людей посмотреть вверх в попытке увидеть небеса.

Но, пожалуй, заминка вышла слишком долгой. Стоит и голос подать.

— Да. Симон — это я.

Он выпячивает грудь и встает в наиболее пафосную позу, которую можно принять, стоя в узком и тесном коридоре в пробуренной мною земле.

— Ну а мое имя — Камина! Я — голос свободы, разносящийся по этим пещерам! Я — лидер непримирившихся с глупыми правилами!

Мой долгий взгляд был ему ответом.

Лишь взгляд, не слово. А все потому, что я не знал, что ему ответить. Не знал и боялся. Боялся что-то поменять.

Ведь до этого момента все шло своим чередом, и я ни в коей мере не участвовал в выстраивании ключевых событий в правильном порядке. А сейчас... сейчас я могу уничтожить все.

Если Камина... если Камина не примет меня, то полетели к чертям все мои планы и все каноны. И этот мир тоже.

Хотя мои планы — это громко сказано. Хоть у меня и было целых восемь лет на обдумывание плана, но таковым я не озаботился. Да, я просто знаю будущее этого мира чуть ли не до минут. Я знаю... но знания недостаточно. Явно недостаточно.

Тут нужно нечто большее чем знание.

Но промедление смерти подобно. В таких делах особенно.

— Что тебе нужно, Камина? Зачем тебе я?

— Я слышал твои слова, Симон. Я слышал твою клятву.

— И что с того?

— Знаешь, я наблюдал за тобой, Симон. Наблюдал за тем, как ты каждый день упорно идешь и буришь стену, с остервенением выгрызаешь землю своим буром. И я понял, не сразу, но понял. Мы похожи, Симон. Мы оба терпеть не можем этот чертов потолок, что то и дело грозится убить дорогих нам людей. Мы оба не верим, что это небо — единственное, чего мы достойны. Мы оба не признаем авторитетов, оба не верим в то общество, в котором живем. Мы с тобой словно братья. Не кровные, естественно, но по духу — так точно.

Я был ошарашен. Ошарашен и раздавлен. Так просто? Не требуя слов и подтверждений. На одной только вере в меня, вере в мои слова, наблюдениях за мной? Что же он за человек-то такой? Хотя я знал ответ на этот вопрос.

Он просто Камина.

В своей безбашенности, вере в людей, вере в свои идеалы, он напрочь игнорирует логику и здравый смысл, а иногда и законы мироздания.

— А ты неразговорчивый, Симон. Но это неважно. Я уже все решил! Отныне ты — член Гуррен Дана и мой братан!! А сейчас кончай ковыряться в грязи и иди за мной.

И все еще ошарашенного меня бесцеремонно схватили за руку и потащили куда-то.

Я не сопротивлялся. Да и зачем? Все идет так, как мне нужно. Даже делать ничего по сути не пришлось. Камина сам успешно справляется с убеждением себя самого в необходимых вещах. Да и с чего я взял, что я что-то могу испортить?

За те восемь лет, что я провел в теле маленького дырокопа Симона, я не сделал ничего настолько важного, про что не было бы упомянуто в оригинальной истории. А значит векторы событий и механизмы истории не изменились, и все идет своим чередом.

Пусть так и идет. Мое вмешательство потребуется на гораздо более поздних этапах. А уж потом... потом будь что будет.

А Камина все тащил меня через деревню. Люди с удивлением оглядывались на нас, некоторые даже протирали глаза, не веря им. Их можно понять. Не каждый день увидишь главного бунтаря деревни, который куда-то тащит нелюдимого сироту, известного своей старательностью и упорством.

Убежище Камины находилось в одном из заброшенных тоннелей, в северо-западном секторе деревни. Собственно, рано или поздно заброшенными становятся все тоннели, потому как смысла в их существовании просто нет. Как я уже говорил, тоннели бурятся лишь затем, чтобы занять мающуюся бездельем молодежь. Тяжкий физический труд имеет тенденцию выбивать всю дурь из молодежи и учить их послушанию. Вот только... из любого правила есть исключения — и меня за руку тащит одно из них.

Мы пролезаем под цепью, которыми огораживают заброшенные участки тоннелей.

Изнутри я уже слышу перешептывания людей, чьи силуэты видны в полумраке трехметрового тоннеля. И это странно. Камина уже успел собрать Гуррен Дан?

Ведь там явно больше людей, чем те трое придурков, которых показали нам в первые несколько минут первой серии.

А это значит, что либо канон врет, или с бандой Камины что-то да произошло в эти два года.

И лучше бы это был второй вариант.

Наконец, Камина отпустил меня, и я смог осмотреть пещеру и заодно поглазеть на собравшихся внутри.

В тесном полумраке заброшенного хода собралось полтора десятка человек, включая нас с Каминой. Никого незнакомого или нового. Всех этих ребят я знал в лицо, как минимум. И все эти ребята стояли на "особом" счету у Старейшины, будучи самыми большими возмутителями спокойствия. Неудивительно, что они собрались здесь. Ребята удивленно шептались, глядя на меня.

Угу, среди них моя репутация равнялась нулю.

Камина выкатил откуда-то из-за угла большой камень, который использовал в качестве трибуны. Забравшись на нее он провозгласил.

— Итак, раз уж все в сборе, то Первое собрание Гуррен Дана я объявляю открытым!

Ответом ему послужил нестройный гул голосов, в которых звучала отчаянная попытка изобразить радость и готовность следовать за командиром. Но Камина, не обращая внимания на такие мелочи, продолжал:

— Наша задача — пробить этот потолок, что над нами, и доказать всем, что есть еще и Поверхность!

Самые разумные из того хулиганья и сброда, что собрался здесь, начали оглядываться в поисках пути к отступлению. И я их прекрасно понимал. Неохота связываться с тем, кто выглядит как безумец, ведет себя как безумец, да еще и ставит совершенно безумные цели. Во всяком случае для этих детей это все выглядело именно так. С детства им твердили, что поверхность — это лишь сказка, выдуманный сказочный мир, полный изобилия и довольной жизни. И сейчас, слыша слова Камины про то, что где-то там, наверху, за границами привычного мирка находится та самая "поверхность", их сознание буквально отторгало противную их мировоззрению идею. Пусть сейчас это поняли только самые умные, но скоро идея Камины дойдет до остальных и они уйдут. Уйдут, чтобы оставить тех, кто готов менять свое представление о мире и избавляться от закостенелых стереотипов.

Но Камина продолжал.

— Итак, Гуррен Дан, слушай мой план! Завтра, после отбоя мы проберемся на склад и захватим как можно больше буров! После этого мы поднимемся на верхний этаж и будем бурить, пока не докопаем до поверхности!!

— Не получится, — настал и мой черед вступить в игру.

— Это почему же? — Камина воззрился на меня взглядом полным оскорбленной невинности и непонимания.

— Во-первых, склад на ночь закрывают, а ключ старейшина хранит у себя, — я начал загибать пальцы. — Во-вторых, буров, может, на всех и хватит, но как ты собираешься бурить такой толпой? Я, как наиболее опытный в этих делах, сразу говорю, что оптимальное количество народу для бурения — человек пять-шесть, в зависимости от ширины и высоты тоннеля. Больше просто бессмысленно. Дальше, допустим, каким-то немыслимым образом нам удалось достать ключ от склада, и мы смогли добыть буры. Но как мы проберемся наверх? Камина, ты точно уверен, что никто из жителей деревни нас не услышит, и не проснется, когда мы будем идти наверх дружной компанией, сверкая новыми бурами?

Камина молчал.

— Ну ладно, допустим, всем жителям разом подмешали снотворное, а мы были очень тихими и незаметными и нам удалось попасть на верхний уровень. И тут встает еще больше проблем.

— Каких? — глаза главы Гуррен Дана блестят, словно еле сдерживая слезы. Оставшийся народ недоуменно переводит взгляды то на Камину, то на меня.

— Куда мы породу девать будем, Камина? Или ты думаешь, что Старейшина ничего не заподозрит, обнаружив огромную кучу земли на верхнем уровне? А ты вообще знаешь, в какую сторону и под каким углом нам нужно рыть? Лично я не хочу упереться в скальное основание.

Народ переводил взгляд то на меня, то на Камину, самые умные из тех, кто присутствовал на собрании, уже сообразили, что к чему, и тихонечко свалили.

Камина же смотрел на меня как на врага народа. Но это продолжалось всего секунду.

— Ты прав, Симон! Гуррен Дан, слушай мою команду! Сейчас я удалюсь, чтобы придумать Новый Великий План По Уничтожению Потолка. Но пока я буду в раздумьях, вашей задачей будет поиск единомышленников, людей с незакостенелым разумом, тех, кому осточертели эти небеса! А теперь идите! А ты, Симон... останься.

Ну... чего-то подобного я и ожидал.

День за днем я бурю.

Работа такая. Мы бурим, деревня растет. А старейшина в награду выдает нам на ужин по котлете из кротосвинины.

Получается я бурю ради котлет ?

Нет...

Вовсе нет. Я бурю потому что знаю зачем я бурю. Я знаю, зачем я должен я каждый божий день должен вгрызаться в холодный, вязкий и липкий грунт, знаю зачем я должен натирать руки до крови рукояткой бура, знаю зачем должен приходить в пустую квартиру, съедать уже холодную котлету из кротосвинины, чтобы в следующий момент упасть и уснуть мертвым сном, совершенно обессиленным.

Я знаю. Я верю. У меня есть цель.

Эти два года прошли... весело. Действительно весело. Мне стоило больших трудов удерживать каменное выражение лица, каждый раз выслушивая очередной идиотский план Камины.

Они действительно были идиотскими!

Чего стоит только момент, когда Камина предложил разобрать геотермальные генераторы электричества затем, чтобы при помощи деталей от них и буров стащенных со склада старейшины (надо сказать, что идея ограбления склада была для Камины чуть ли не навязчивой) построить буровую машину при помощи которой он и предполагал пробурить потолок!

В другой раз, узнав от меня о возможности приготовить на основе продукции наших гидропонных ферм и некоторых встречающихся в убежище химикатов взрывчатку (Мабуту когда-то провел со мной курс молодого подрывника, так что сделать из подручных средств средненькую по мощности взрывчатку я вполне могу.), буквально попытался вытрясти из меня душу, требуя изготовить достаточно взрывчатки для того, чтобы уничтожить "потолок". Мои резонные замечания, что мы даже не знаем толщину каменной "пробки", и что даже если в деревне хватит ингредиентов для приготовления столь большого количества зарядов, мы даже не сможем их закрепить их на потолке, Камину совершенно не волновали.

Благо с помощью еще пары самых разумных членов Гуррен Дана мне удалось удержать Камину от этого очевидно самоубийственного плана.

Кстати, о членах Гуррен Дана. Тут мое вмешательство и выявило первые отличия от канона, не включая меня родненького. В оригинальном сюжете к моменту начала канона в команде Камины числилась троица каких-то несуразных оборванцев с лицами среднестатистических даунов. Эдакие Трус, Балбес и Бывалый. Ну серьезно, даже комплекции похожи*. В общем эти не слишком симпатичные ребята, которые кинули нас с Каминой при первой же возможности, смотрелись как-то слишком несерьезно. Я конечно понимал, что это маленькое убежище, безысходность и суровый постапокалипсис**, но куда девался юношеский дух бунтарства, так свойственный любой молодежи человеческой расы?

В реальности все оказалось куда как лучше. Да, эта троица здесь все же присутствовала и даже какое-то время достойно держалась в рядах Гуррен-Дана, но это продолжалось до первого мало мальски "серьезного" дела. Они очень быстро слились, когда мы по тихому обчистили многострадальный склад Старейшины. Но мы никого и не держали.

Но так или иначе, состав Гуррен Дана претерпел значительные изменения. Вместо канонных трех придурков на данный момент подразделение Камины имело в своем активе аж восемь человек, не включая нас с Каминой.

Возраст разнился от двенадцати до семнадцати лет, но не это было главное. Главное, что ребята прошли все "проверки", которые я только смог придумать. И они остались. А надо сказать, что к делу выявления будущих сокомандников я подходил со всей серьезностью. Не единожды я проверял умение ребят хранить секреты, сообщая одному из них "совершенно секретную" информацию, которую тот должен был хранить в тайне от остальных определенный промежуток времени. Надо сказать, что временами я сообщал совершенно правдивые вещи, чтобы ребята не могли знать проверка это или нет.

Пару раз из-за такого вот "слива" информации нашу лавочку чуть не прикрыли, но мы были настороже и успевали ускользнуть прямо из под носа у Старейшины. А поскольку поймать нас он не смог, то и доказательств, а следовательно и наказания никакого не было. "Не пойман — не вор" — это правило прекрасно работало и здесь.

Я заставлял собратьев по Гуррен Дану работаь вместе со мной, добывая нам стратегический запас еды, и заодно проверяя их на выносливость. Я заводил людей в заброшенные лабиринты пещер отрытых поколением землекопов и оставлял их там без фонаря, проверяя их стрессоустойчивость. И делал много чего еще.

Спросите, почему все они слушались меня, шкета, который был младше любого из них минимум на два года ? Я не знаю. Может сработало то, что я был голосом разума для Камины и отрезвлял его каждый раз, когда его идея подбиралась к уровню "самоубийство". Или то, что я был единственным, с кем Камина мог хоть иногда говорить не выдавая океана пафоса через слово.

За все то время, что я с ним знаком, я пришел к выводу, что Камина избрал меня своим якорем. При всей своей маниакальности и пафосности, друаком он отнюдь не был, недостаток знаний Камина компенсировал просто бешеной интуицией и харизмой. И я стал для него второй половиной — голосом разума, как хотите. Никого другого он к себе так близко не подпускал. Уж я то знаю.

Неважно как, но я негласно получил звание "серого кардинала" Гуррен Дана. И с этим званием народ считался. И не только внутри нашей замкнутой социальной группировки.

Бывшие члены Гуррен Дана конечно старались молчать о принадлежности к нам, но получалось далеко не всегда. Так, что волей — не волей, а слухи о нас разошлись по убежищу, сделав из нас популярных личностей среди сверстников. Тех, кто просился к нам, мы охотно принимали, но в большинстве случаев они вылетали на следующий же день за неумение хранить банальную тайну.

Старейшина силился что-то сделать с нами, но доказать ничего не мог.

В качестве бонусов от становления "кардиналом", стало отсутствие у меня клички "Дырокоп", которая, несмотря на весьма точную характеризацию моего основного занятия, была довольно обидной, а также повышенное внимание со стороны противоположного пола. Не знаю, на кой черт мне это внимание в десятилетнем возрасте, да и не смотрел я на девочек в Убежище. С красотой у местных представительниц слабого пола было весьма и весьма туго.

Из интересных мыслей, посетивших меня во время этого двухлетнего ожидания будущего, я пришел к выводу, что начальные условия мира Гуррен Лаганна очень напоминают мне одну Старую-Старую, но все еще популярную в родном мире компьютерную игру.

Какую ?

Множество Убежищ, почти в каждом сложилась своя социальная структура, словно кто-то неведомый проводил намеренные эксперименты. Выжженная пустыня наверху, с немногочисленными оазисами, и мутанты — как животные, так и зверолюди...

Убежища, эксперименты, мутанты,пустыня...

* * *

Думаю и ежу понятно, что это бессмертный Фоллаут нашел здесь свое отражение в таком вот причудливом выверте реальности. И сейчас я, словно тот самый герой, должен буду получить свой Пип-Бой в виде Ключ-Бура, чтобы выбраться на поверхность...

Мне не удалось додумать мысль, потому как внезапно я заметил странный отблеск. Отблеск, источником которого служила невнятная кучка отработанной породы

Зеленоватый отблеск, что мерно пульсировал, пробиваясь сквозь землю.

Мерно пульсировал... словно в такт сердца.

Моего сердца.

Я замер. Словно парализованный. Неужели?

Наверное, еще где-то в глубине меня жило сомнение. Сомнение в том, что все это реально. Сомнение в том, что окружающий мир — не иллюзия, а я не овощ, который чудом смог выжить в мясорубке боя с Таулингами и теперь лежу подключенный к аппарату искусственного дыхания. Так наверное бывает у всех попаданцев... Не с кем сравнивать.

Вот и настал переломный момент реальности. Первый узел, который намертво свяжет меня путами истории и предначертанного. Ключевая точка, вот она.

И я не хочу противиться маховику Судьбы... Пока не хочу.

А значит... пора... Пора открыть врата в историю!

Судорожно, все еще немного не веря в свою находку, трясущимися от волнения руками я раскапываю землю. Пальцы натыкаются на что-то твердое.

Подхватываю и извлекаю на свет... Ключ Ко Всему.

Постепенно очищая от налипшей земли я рассматриваю его. С виду похожий на простую безделушку, даже больше на брелок для ключей, Ключ-Бур все равно поражает своей внутренней силой и какой-то потаенной мощью. И это я не про зеленый свет, который теплится внутри странного материала похожего на полированную бронзу, это я про общие ощущения. Ты сразу понимаешь, что держишь в руках нечто гораздо более важное, чем просто реликтовую безделушку Довоенных времен. На удивления тяжелый Ключ-Бур, оказался изготовлен из странного материала, который , как я уже говорил, напоминал полированную бронзу, но отнюдь ею не являлся. Это явно был какой-то совершенно необычный и неизвестный мне сплав, который судя по всему обладал поразительной прочностью. Потому как, даже пролежав в земле столько материал ни на йоту не поцарапался, не потерял правильность линий и изгибов. Все так же маленькая, отличающаяся более темным цветом, рукоятка ключа переходила в конусовидное образование со спиральным желобкой идущим по нему. Было на ручке и крепление для шнурка.

Как и канонный Симон я извлек из нагрудного кармана своей неизменной синей куртки -распашонки шнурок специально носимый мною для этого уже на протяжении семи месяцев. Спустя минуту на моей груди красовалось новое украшение.

Я раздумывал о том, стоит ли мне дальше идти по стопам канона и закончить на сегодня работу (А дело клонилось к концу Дневной Вахты.

* * *

), или же забить на сон и продолжить раскопки. Ведь если канон не врет — Лаганн где-то здесь. И до него осталась какая-то жалкая пара метров грунта.

Но с другой стороны я прекрасно был осведомлен о том, что н сегодня мы запланировали важную операцию. И без моего участия операция полетит ко всем чертям. Потому что Камина, хоть и не идиот, но придурок.

В конце концов, взвесив все за и против я все же решил отправится на операцию.

* * *

На сегодня у Гуррен Дана была запланирована важная операция. Крайне важная. Нашей сегодняшней целью был склад с продовольствием, которое складирвоалось в Дзихе, на "Черный День". Если учитывать то, что даже если все оборудование жизнеобеспечения выйдет из строя население Убежище страдать от голода уж точно не будет. Скорее всего Убежище погибнет от обезвоживания или удушения, чем от голода. Все дело в том, что кротовсины водятся везде, во всяком случае мы регулярно одомашниваем сразу десяток этих животин, а грибные плантации совершенно автономны.

Но такой склад сущетсвует, и его даже периодически обновляют, заменяя испортившиеся продукты новыми. Два дня назад как раз прововдилась инвентаризация этого склада, что и навело нас на его месторасположение.

Иони — так звали одного из восьмерки нынешнего Гуррен Дана, сообщил нам о местрасположении, которое он узнал от своего отца, который эту саму инвентаризацию проводил. Еще два дня ушло на разведку и планирование самой операции.

И сегодня после конца Дневной Вахты мы должны были идти на дело.

В данный момент времени я стоял и оглядывал группу подростков, которые давно уже стали боевыми товарищами, пусть настоящих боев они еще не видели. Все они — бунтари и свободолюбцы, которые готовы бросить все и отправиться вперед, навстречу неизведанному.

Иони, платиновый блондин с карими глазами, Маару — бойкая шатенка с зеленым омутом вместо глаз, Ваас — черноволосый хмурый парень с глазами почти под стать волосам. Камаи — это парень самый младший в команде, не считая меня обладал седыми волосами и красными зрачками — альбиносом родился. Имра и Кимра — две классические блондинки-близняшки, При этом отличались незаурядным умом и некоторой дозой стервозности. Обе страстно и безответно влюблены в Камину, которому все девушки — как об стенку горох... Чего же такого должна будет сделать Йоко, чтобы Камина ей ответил...

Еще в команде наличествовали Амаи и Нейк — оба были классическими "серыми" личностями и одновременно незаменимыми разведчиками. Оба были похожи друг на друга как братья, и одновременно непохожи.

Камина тоже был здесь, сейчас он встав в одну из своих бесчисленных "пафосных" поз втирал что-то про великий долг и Великую Цель. Я не особо вслушивался, потому как за столько ет дружбы с Каминой научился фильтровать его речь, вычленяя из нее самое главное.

— блабла...Цель...Блабла...Склад — наша главная цель...Блабла...Я горжусь вами Гуррен-Дан.

Спустя еще пяток минут Камина успокоился и прекратил изображать из себя чревовещателя и на импровизированную сцену заступил я.

— Так... Все знают, что и как должны делать, и что нам будет если мы не справимся... Нужды повторять вам это я не вижу совершенно. Но я должен вам сказать одну вещь.

Народ подался вперед. Даже Камина дернул ухом, показывая что слушает (Когда я начинал говорить после него, Камина всегда отворачивался с видом оскосрбленной невинности, мол "делай что хочешь"), ведь я крайне редко говорил нечто подобное. Репутация-с

— Считайте это моим предчувствием или блажью, но я уверен, что сегодня завтра что-то произойдет. Что-то, что как минимум приблизит нас к исполнению нашей мечты...

На это мое высказывние все серьезно кивнули и задумались. Даже Камина что-то обдумывал.

... А еще через час нас схватили.

Здесь и далее будут отображаться авторские заметки помеченные в тексте звездочками

*Автор абсолютно серьезен. Посмотрите первую серию где-то на 3:40-3:46 и сравните с кадрами из фильмов Гайдая.

**Ага, суровый. Вот прямо Метро и Дюна в квадрате.

* * *

На самом деле похоже. С Вселенной Фоллаута я знаком весьма посредственно, ибо играл только в последних три игры, но тех знаний по верхам, что у меня есть, вполне хватает на то, чтобы считать, что мангаки некоторые идеи черпали у Фоллыча. Боюсь, я не удержусь и иногда буду подкидывать пасхалки из этой всленнной.

* * *

Резонно предположить, что в Убежище используется вахтенный метод для того, чтобы обслуживание систем жинеобеспечения не прекращалось ни на минуту

Глава 4: Когда падают небеса

This is the end

Hold your breath and count to ten

Feel the earth move and then

Hear my heart burst again...

Adele "Skyfall"

Попались мы совершенно глупо. Я бы даже сказал, по-идиотски. Само проникновение на склад прошло успешно, никто и не пикнул, как мы при помощи заранее заготовленного куска проволоки, переделанного под отмычку, скинули тяжелый амбарный замок и вошли внутрь.

Тут-то нас и поджидала засада. Никто не знал, что Старейшина именно сегодня решится проверить склад на предмет соответствия требованиям деревни.

И, застав нашу группу, занятую складыванием продовольствия в объемные серые мешки, Старейшина закономерно удивился, а после чего и заухмылялся.

Вломившаяся по его зову группа мужиков, выполнявших у нас функции полиции, быстренько заломала вяло сопротивляющихся нас. Даже Камина отнесся к поимке как-то индифферентно, словно только и ждал этого.

Под конвоем нас вывели на центральную площадь деревни, где должен был состояться показательный суд.

Центральная площадь Дзихи представляла собой исполинский источник света, покрытый чем-то вроде сапфирового стекла. Источник не то чтобы был ярким, но давал достаточно света для того, чтобы можно было свободно перемещаться. Интенсивностью света от этого источника и определялась смена дня и ночи, а соответственно, смена вахт.

Но так или иначе нашу группу быстренько отбуксировали к центру кристалла, где все мы были оперативно поставлены на колени, так чтобы Старейшина возвышался над нами исполинской громадой своего тела.

А вокруг быстро собирался народ. Что было вполне себе естественно, не каждый день ведь увидишь такое зрелище, как показательная порка молодежи. Стражи правопорядка замерли на почтительном расстоянии от Старейшины, не подпуская никого ближе. Ну прям один в один преторианцы... а Старейшина — Цезарь.

От такого сравнения меня пробило смех, за что я заработал выразительный взгляд от остального отряда диверсантов и злобный зырк от самого Старейшины.

Наконец, Старейшина решил, что на Вершение суда собралось достаточное количество народу, и приступил, собственно, к самой экзекуции.

— Добрые граждане Дзихи! Сегодня мы все собрались здесь, чтобы своими глазами увидеть тех, кто так долго отравлял жизнь нашего сообщества! Вот они, перед вами. Те люди, которые на протяжении уже двух лет ведут подрывную деятельность, обворовывая наши склады, пугая кротосвиней и просто всячески беспокоя простых обывателей! И сегодня мы с вами определим их дальнейшую судьбу!

Толпа одобрительно загудела, кое-где слышались одобрительные выкрики и улюлюканья, а кое-где люди орали что-то нелицеприятное в наш адрес.

Какое-то шевеление отвлекло меня от разглядывания каменного пола.

По левую руку от меня Камина поднял голову и вперился яростным взором в спину Старейшины.

И Старейший это явно почувствовал. Его патетичная речь оборвалась на полуслове, и он обернулся, сразу встретившись глазами с Каминой. И что-то такое он увидел в его глазах, что отступил на два шага назад, словно признавая поражение в этой кратковременной игре в гляделки.

А Камина, все еще стоя на коленях, но не склонив головы начал:

— Народ Дзихи, вы когда-нибудь задавались вопросом, что же будет завтра? Чем ваше "завтра" будет отличаться от "сегодня", "вчера", "неделю назад"?

Толпа смолкла. На лицах людей проступила задумчивость, и какая-то несвойственная обреченность.

— Молчите... Значит не задавались. А все потому, что ваша жизнь лишена развития. Вы словно болванчики, неразумные машины, повторяете свой путь изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Вы не мыслите широко, весь ваш мир сужен до рамок одной, пусть большой, но пещеры, и у вас даже нет сил, чтобы взглянуть наверх и хотя бы на секунду представить, что этот "потолок" — не настоящий. Что этот потолок — не предел! Вас устраивает такая жизнь, вы не видите иного пути, но мы, члены "Гуррен Дана" — нет! И мы намерены прорваться сквозь него. Показать вам всем, что этот потолок — не наш! И мы это сделаем. Рано или поздно...

И было в речи коленопреклоненного, но не сломленного Камины что-то такое... берущее за душу, заставляющее задуматься, что народ схлынул.

Обступившая было нас толпа разошлась в стороны, освободив почтительное пространство. А сам Камина неумело, шатаясь, словно после шторма, встал с колен и подошел вплотную к Старейшине.

Аномально высокий и поджарый Камина встретился с мясной громадой Старейшины. И сейчас именно Камина смотрелся на его фоне могучим и непреклонным. Камина был до неприличия серьезен. Может потому, что он верил в свою правоту, и был таки прав.

— Старейший, твоя очередь.

Глава Дзихи, словно уменьшившись в размерах, потеряв свой боевой задор и показную ярость, тем не менее был зол.

— Камина... Если ты думаешь, что все это мне нравится, то ты глубоко ошибаешься. Я вынужден следить за группой детишек, вместо того, чтобы заниматься более полезными вещами! Но знаешь, почему я так поступаю? Потому что я Старейшина! И отец мой был Старейшиной! И это мой долг! А что о долге знаешь ты?

И снова началась игра в гляделки. Выглядело это по меньшей мере круто. Два великана: один тонкий, другой толстый. Две стороны противостояния. Заключенный и Командующий. Революционер и Консерватор. Эпитеты можно подбирать долго, но суть останется неизменной. И снова Старейший проиграл.

— Знаешь... ну, тем хуже для тебя. Этого, — кивком показал на Камину, — в карцер, и не кормить. А остальных отпускай. Без предводителя они мало что могут.

Мы все как один издали дружный хмык. Даже Камина ухмыльнулся, осознавая насколько Старейшина не прав.

Нас расковали и, придав ускорения пинком под зад, отправили по домам. Ну, так им казалось.

А вот Камину увели в карцер. И надо сказать, даже эта процедура выглядела мегапафосно.

Камина шел с гордым видом, не поникая головой. Шел и улыбался. Стража шла на почтительном расстоянии, словно зная, что заключенный никуда не денется.

Толпа же расступалась перед ними, словно море перед Моисеем. И все взгляды были устремлены только на него.

Вот она — сила слов...

Как только последние люди покинули место нашего нахождения, народ обступил меня, в ожидании решения.

— Симон, что нам делать? — кажется, обычно немногословный Ваас решил, что молчание сегодня не для него.

— Мы? Камину надо вытаскивать, со Старейшины станется посадить Камину надолго. Этим мы займемся позже, когда наступит смена вахт. А пока мне нужна ваша помощь.

— Чем займемся на этот раз, Симон? — А вот это уже Маару.

— Тем, что мы с вами умеем лучше всего — мы будем копать.

* * *

— Симон... Еще... раз... объясни...что... мы... забыли... в... этой... долбаной... пещере... — уже в который раз ныл Иони, откидывая землю в сторону.

Работа шла уже пятый час, и мы все порядком подустали, потому как рыли мы без остановки и в авральном режиме. Но то, что я искал, было зарыто несколько глубже, чем мне казалось.

Стук лопат и вращения буров уже настолько превратились в фоновой шум, что я даже не сразу обратил внимание на то, что моя лопата уже с минут стучится о что-то металлическое, да еще и издавая характерный звон.

Но когда ключ-бур на моей шее засиял ослепительно-зеленым светом, я понял, что достиг своей цели.

Я остановился, отбросил лопату в сторону и просунул руку в прорытую дыру, из которой доносился звон.

Моя рука коснулась холодного металла...

Характерного красного цвета.

Ну здравствуй, Лаганн...

— Это ведь то, что мы искали, командир?

— Именно.

— И что это такое?

— Ключ к свободе. Наш ключ.

* * *

Не знаю как, но мне удалось отвертеться от вопросов о моем знании, возможно, в этом мне помогло то, что пришло время спасать Камину. Вернее не так.

Пришло время начинать игру.

Команде я объяснил, что пойду один, и что скорее всего нас с Каминой снова поймают и снова отведут на суд. На резонный вопрос о моем знании, отбрехался, что видел, как за нами следили, когда мы шли сюда.

Так или иначе, но вот уже я пробираюсь к дверям карцера.

Каноничный Симон прорыл тоннель под этот самый карцер, но вот незадача — в моей истории пол в этом месте был каменный, и даже если бы я задумал прорывать тоннель под сие заведение, это бы точно заняло слишком много времени, которого у нас объективно нет.

Поэтому и пришлось действовать старыми добрыми методами. Ключ от карцера Старейшина всегда носил с собой на металлическом кольце. И дубликатов у этого ключа не было.

Тяжелый амбарный замок, на который запирались двери, пришлось вскрывать самодельной отмычкой, благо устройство замка не представляло для меня абсолютно никакой сложности — все-таки это еще одна грань моей специализации в предыдущей жизни.

— Симон? Это ты? — Камина был действительно удивлен моему появлению.

— Угу. Пойдем отсюда, мне нужно кое-что тебе показать...

— Уйти отсюда? — Камина осмотрел голые каменные стены и постамент, к которому был привязан. — А давай, все равно тянет на побег.

Веревки, которыми его связали, тут же разошлись. Сбросив ненужные оковы, Камина потер затекшие руки.

— Ну, куда идем?

И я повел его в сторону своей выработки. Туда, где уже стоял очищенный от земли Лаганн. Общими силами, нам удалось придать тяжеленному роботу вертикальное положение, поэтому он уже дожидался своего часа.

— А что ты нашел-то?

— С виду эта штуковина напоминает гигантское лицо. Но вообще это похоже на какого-то робота...

— Робота? А что такое "робот"?

— Эээ... забудь. Просто вылетело.

Упс... кажется так и спалиться недалеко, хотя я и делаю это по полной программе.

Стоило нам зайти в пещеру, одно из ответвлений которой и было моей выработкой, как нам в спину уткнулись мощные лучи направленных фонарей...

— Так, так, Камина... Храбрости тебе не занимать. Еще и побег. Да еще и с сообщником...

— Эмм... Симон, ты не это лицо имел в виду?

— Да разве это лицо? Харя бандитская, на казенных харчах откормленная, — произнес я на русском. Глядя на недоуменные взгляды присутствующих, поспешно исправился. — Нет.

— Симон тут не при чем. Это я во всем виноват!

Камина загородил меня собой.

— А то я, Камина, не знаю. В отличие от тебя, Симон имеет хор...

Но договорить Старейший не успел.

Потому что каменные небеса упали...

Сперва мы все ощутили мощнейший толчок, который и сбил Старейшину с речи. Затем был второй, еще мощнее, от него всех нас хорошенько тряхнуло и обсыпало землей.

И наконец, с третьим толчком каменная крыша Дзихи раскололась мириадами кусков и рухнула вниз вместе с неким металлическим объектом, тут же опознанным мною как Ганмен обыкновенный.

В тот самый момент, когда Ганмен упал на площадь Дзихи, из открывшегося проема хлынул солнечный свет.

Ни с чем не сравнимое чувство, когда твоя кожа, привыкшая к сырому и влажному воздуху, к постоянному холоду и сырости вдруг ощущает это тепло, что дарят солнечные лучи. И пусть глаза сразу же резануло от слепящего света, но это не помешало мне выбежать на солнечный свет и подставить самого себя лучам солнца. Я даже не обращал внимания на смертельный источник опасности, который притаился посреди деревни.

Камина же вышел на центр площади и встал рядом с упавшим Ганменом.

— Симон, штука которую ты собирался мне показать, это она?

Я, все еще нежась под лучами солнца, ответил:

— Почти... Это всего лишь наш враг.

— Враг говоришь? В любом случае, эта здоровенная харя упала на нас с небес, и теперь вы не можете отрицать, что я, что мы все были правы. Небеса существуют, и эта гигантская рожа упала именно оттуда!

Он подошел к валяющемуся на земле Старейшине и навис над ним, словно дамоклов меч.

— И что же теперь Вы, Старейшина? Не Вы ли славный защитник деревни Дзиха? Не Вы ли хранитель традиций и главный светоч знания для новых поколений? И что теперь? Думаю, я могу взять это.

Рывком ноги, Камина поддел перевязь, на которой крепилась покоящаяся в ножнах катана, — символ Власти Старейшины, который тот носил ради самого статуса, а не защиты, разве что иногда поколачивая ножнами особо отличившихся. Таких как мы.

Миг — и катана уже оказалась заткнута за пояс Камины, а сам же он отправился к огроменному меху, который поражал мое воображение своими размерами.

Нет, я, конечно, раньше знал, что ганмены — это отнюдь не маленькие роботы по типу Лаганна, но вполне себе ОБЧР, причем чем дальше по сериалу — тем больше. Но уже первая увиденная мною модель поразила мое воображение.

Гипертрофированная пародия на голову быка с гигантской оскаленной пастью и рогами? Да пожалуйста! Рук и ног этого робота видно не было, поскольку падение с такой высоты прилично вкопало эту многотонную махину серебристо-матового окраса в слой грунта.

Впрочем, что-то мне подсказывает, что выбраться из этой груды камня роботу не составит ни малейшего труда.

Особенно если учесть тот момент, что данное роботизированное... нечто, упав с высоты не ниже двухсот метров, умудрилось даже не повредить обшивки, то у меня возникают определенные сомнения по поводу сложности нашего предстоящего сражения.

Насколько я был задумчив, настолько Камина был беспечен и окрылен. Его глаза горели огнем долгожданного триумфа, победы над системой. И никакое упавшее сверху лицо не могло ему помешать.

Ну, он так думал.

Наверное...

Стоило только Камине начать движение в сторону упавшего Ганмена, как Земля затрещала и начала с треском расходиться в стороны, освобождая многотонную махину, которая начала вставать на ноги.

И я все-таки смог оценить полные размеры нашего врага.

Двадцать с излишком метров роста, толстенные ноги и такого же плана руки. Головы, в привычном понимании, нет, судя по всему, кабина пилота и система управления находятся в той самой уродливой морде, о которой я уже говорил ранее.

Ума не приложу, как же инженеры Зверолюдей балансировали эту штуковину, чтобы центр тяжести позволял этому роботу хотя бы стоять, я уже не говорю про то, чтобы драться.

И весьма активно, надо сказать.

Во всяком случае, я не ожидал от гигантского робота такой прыти и скорости, с которой он начал орудовать телескопической дубинкой, которая, как оказалась, была в руках данного робоорганизма.

Удар металлической дубинки толщиной с хорошее дерево поднял клубы пыли и брызги крови...

Мда. Кому-то не повезло. Но такова война.

Но спектакль одного актера в лице Камины еще не был завершен. Не все слова сказаны. Не все ключевые точки пройдены.

Давай, Камина. Скажи это быстрее.

Быстрее.

— А ты, харя, откуда будешь? По себе давно не получал? А знаешь... Я более такого не позволю! Я смогу защитить эту деревню!

Взяв катану одной рукой за ножны, а другой за рукоять, Камина с силой сломал сургуч, которым была зафиксирована цуба.

Ножны отлетели в сторону, прямиком ко мне в руки, а в руках Камины блеснула остро отточенная полоска стали. С мечом наголо, полураздетый, покрытый причудливыми татуировками в виде неизвестных символов, Камина в свете истинного светила выглядел как библейский Давид, что вышел на бой с Великаном Голиафом...

Не знаю, насколько хорошо откалиброваны звуковые сенсоры у этой махины, но Камину он услышал.

— А ты вообще кто? — искаженный динамиками голос отражался под сводами нашей пещеры дробным эхо, порождая жуткую какофонию, усиливая и без того гнетущее чувство страха у жителей деревни. Но не у нас. Впрочем...

— Камина, а не пора ли нам свалить подальше?

— Симон! Запомни раз и навсегда! Я никогда не убегаю с поля боя! — и продолжил уже чуть громче. — Я — есть начало и конец! Альфа и Омега! Воплощение мужского начала и символ борьбы с Системой! Демон этих подземелий и лидер Гуррен Дана! И просто Камина, собственной персоной! Один неверный шаг, и ты познаешь силу моего гнева!

И катана, что повидала целые поколения, снова сверкнув в свете Истинного Солнца, указала на ганмена.

Вся безнадежность положения, весь пафос, все безумие этого мира, сейчас сошлось в этой картине. Я бы даже сказал, вся сущность человечества. Понимая всю безнадежность и ничтожность, человечество, упиваясь безумной храбростью, граничащей с глупостью, противостоит таким силам, о которых и не слышало... И почему-то всегда побеждает.

Слабая улыбка молодого парня, залитого собственной кровью, и тускнущий свет в его глазах...

... Пусть иногда и дорогой ценою.

— Да? И что же ты мне сделаешь, человечишка? — снова искаженный голос, уже откровенно насмешливый разносится в сводах древней пещеры. Прячущиеся повсюду люди

— Он — ничего. А вот она... — почти шепчу себе под нос.

Но ничего не происходит.

Словно все замерло.

Камина все так же держит меч острием, обращенным к противнику, а Ганмен все так же стоит, замахнувшись своей исполинской дубиной на мошку, коей сейчас и является Камина.

Секунда.

Две.

Три.

Где же ты, Йоко ?

— Я Камина! А не просто какой-то жалкий человечишка, ты мерзкая харя! И мой гнев сотрет тебя в порошок. Я перемолю тебя в пыль и развею прах твой по ветру, не будь я Камина!

Девушка снайпер все не появлялась, а события начинали принимать совсем плохой оборот.

Ганмен расхохотался, расхохотался так, что своды пещеры затряслись, осыпая нас вековой каменной пылью.

— АХХАХАХАХ! Ты смог меня насмешить, человечишка! А теперь умри!

И каменная дубина начинает опускаться вниз, прямиком на Камину, который даже не пытается сдвинуться с места. Словно застывшая статуя он стоит указывая клинком на своего врага.

А смерть все приближается.

Я понимаю, что не успеваю. Не смогу я за те несколько секунд, что остались до удара, залезть на три метра вверх по осколкам и каменной крошке и сдвинуть одного упрямца!

Не успеваю!

Грохот. Каменная пыль. Осколки.

Кровь.

Его кровь.

Руки бессильно опускаются. Ножны выпадают из рук, издавая глухой звук удара о каменную поверхность. Осознание не нужно. Лишь понимание одного факта, что ставит все вокруг под сомнение.

Камина мертв.

Ступор сковал тело, не давая пошевелить мне и пальцем. Я только и мог стоять и смотреть на то, как гигантская стальная махина удовлетворенно смотрит на результат трудов своих.

В голове не укладывалось. Не хотело укладываться.

Но Камина был...

— И это все, что ты можешь? Меня таким не убить! Не зря я зовусь ужасом этой деревни! — из-под осколков камня встала окровавленная фигура, которая, тем не менее, ни на секунду не потеряла той гордой осанки, того вызова, что был в ней изначально. Из многочисленных порезов сочилась кровь, да и правая рука была вывернута под не совсем естественным углом.

Но, тем не менее, это был Камина.

И он был живее всех живых!

Ступор и даже апатия вдруг сменились диким восторгом и невообразимой, совершенно детской и несвойственной взрослым и понимающим людям радостью.

— Братан!! Ты жив!! — и радость моя была уж точно неподдельной!

Камина обернулся ко мне и поправил съехавшие было остроугольные очки.

— Ха, ты думал, что такой слабенькой атакой меня можно убить, С-симон? Хорошего же ты обо мне мнения!!

— Я даже не...

Договорить мне не дала синяя вспышка, на краткий миг озарившая громадный вертикальный колодец пещеры Дзихи.

Первый выстрел ушел "в молоко", судя по тому, что я не слышал звука характерного для попадания из какого-либо вида снайперских винтовок.

Но своей цели выстрел явно добился. Гигантский робот отвлекся от нас и устремил свой взор куда-то в сторону. И тут же получил по визуальному сенсору (ну или той штуковине, что так похожа на глаза у ганмена).

Силы выстрела оказалось вполне достаточно для того, чтобы и без того не выглядевший устойчивым ганмен окончательно потерял равновесие и свалился на кучу созданного им же щебня.

Наши с Каминой головы синхронно поднялись в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы.

И не зря.

Спустя буквально несколько секунд, в стену позади нас вонзилось нечто наподобие гарпуна. Не знаю, как конкретно эта схема работает, но факт остается фактом, к снаряду застрявшему в стене крепилась прочная веревка, на первый взгляд выполненная из чего-то навроде бечевки с вплетением металлических нитей, но я не исключал всяких экзотических вариантов.

Еще спустя секунд тридцать веревка окончательно натянулась, и из тьмы послышалось что-то вроде "Йухуууу!!", а веревка ощутимо прогнулась под весом человеческого тела.

А еще спустя несколько секунд мы могли наблюдать нашу спасительницу собственной персоной.

И черт возьми, я понял, почему на Йоко повелись сразу Киттан, Камина, да и тот же Симон вполне себе был не прочь затащить эту снайпершу на сеновал. И явно не для того, чтобы коров покормить.

Даже зная примерную внешность всех персонажей в этой истории, я не ожидал... такого сходства.

Невысокая — метр шестьдесят от силы, девушка обладала осиной талией, третьим-четвертым размером груди и длиннющей гривой светло-алых волос, связанных в хвост. Словом — писаная красавица, которой позавидовали бы и самые искушенные модели моего прежнего мира.

Не изменилась и одежда. Миниатюрный купальник еле-еле прикрывал прелести, буквально не оставляя простора для мужской фантазии. Короткие джинсовые шорты и пояс — ремень-разгрузка, на которые в данный момент были прикреплены странного вида патроны. Наличествовали также нейлоновые чулки и такие же перчатки с обрезанными пальцами до середины плеча. Ну и довершал всю эту картину милый розово-красный шарф, что не выбивался из общей гаммы.

Но что мне особенно нравилось, так это то, что Йоко сейчас непринужденно держала на спине.

Двухметровая винтовка с монструозным дулом и такой же громоздкой оптикой со сменной кратностью прицела. Длиной что-то около двух метров винтовка заметно обгоняла девушку в росте и высилась здоровущей дурой ствола над нею. Внешне эта конструкция напоминала мне о незабвенных противотанковых винтовках. Конкретно эта модель сильно походила на Anzio 20mm *, который мне удалось увидеть в деле, во время одной из совместных операций. Я тогда был наводчиком у одного из наших снайперов, который и таскал с собой эту... дуру. 59 килограммов чистого металла, артиллерийские 20×102-миллиметровые снаряды вместо патронов, пятьдесят три тысячи Джоулей дульной энергии...

Если идейный продолжатель дела сумрачных американских инженеров находится за спиной у этой внешне хрупкой на вид девушки... то она просто нечеловечески сильна. Нечеловечески.

Кинул взгляд на Камину и поразился.

Зрачки расширены, руки подрагивают, а рот чутка приоткрыт в немом удивлении.

Значит, пациент, не совсем безнадежен!

А то я уже и надеяться перестал после того, как Камина подряд отшил аж шесть представительниц противоположного пола, которые подкатывали к нему с предложениями различной степени неприличности.

Один момент я даже испугался, а не играет ли Камина за другую команду? Но теперь, видя его взгляд, я могу сказать, что отклик есть, и я могу быть спокоен, и ронять мыло могу смело. Один фиг мыла отродясь в этом мире не видел.

— Вы двое! Уходите! Сейчас же! — а голос-то! Голос! словно птицы разом запели на деревьях и теплый весенний ветерок прошептал нам в уши.

Угу. Щас. Уйдем мы, как же.

Без нее уходить сейчас — смерти подобно.

— Кажется, это снова кто-то с поверхности...

Как бы мне ни хотелось продолжить канонный диалог и побыть Капитаном Очевидностью, но вид снова приближающейся дубинки этого уродца мигом изменил мои планы.

— Камина, не о том думаешь, нам пора валить!! — показывая рукой на нависающая над нами угрозу.

На этот раз лидер Гуррен Дана вспомнил про свои зачатки инстинкта самосохранения и побежал. Я же схватив за руку Йоко побежал впереди Камины. Ибо только я знал все входы в туннелли, когда-либо прорытые в Дзихе.

Секундой позже сзади послышался грохот, а проход, в который мы успели забежать — обвалился, оставив нас в полной темноте. Камина, который шел последним, задумчиво пробормотал:

— Ты спас наши задницы, Симон...

Мне, наконец, удалось включть фонарик, встроенный в мою налобную повязку тире очки.

— Знаешь, Камина, у меня все чаще создается впечатление, что я нужен тебе только для того, чтобы вытаскивать тебя из той задницы, в которую ты постоянно зарываешься с головой!

Если я правильно помню расположение туннелей, то нам сейчас надо будет пройти немного вперед, а потом повернуть налево...

— Симон, ты же знаешь, что я...

— Да, да... ты все делаешь ради Великой Цели, О Великое воплощение Мужского Начала, Демон всея Дзихи и просто Камина... Лучше не мешай, я пытаюсь вспомнить, как добраться до нужного нам места. Лучше пока нашу спасительницу допроси.

— Эй, я все слышу!!

— И таки что с того? Нам телепатически нужно общаться? Не мешайте мне, голубки, я думать буду.

* * *

— Он всегда такой? — Спросила Йоко одного из своих спасителей? Спасенных? В общем... спросила у того парня, которого назвали Каминой.

— Это еще он сегодня добрый. Обычно он злее. Его зовут Симон, и он мой БРАТАН!!! Не по крови, но по Духу! Он, как и я, никогда не сдается и всегда упорно идет к своей цели!

Йоко только закрыла уши, чтобы заглушить громогласный голос Камины, который, отражаясь от стен, пошел дальше эхом.

— Кажется, я его уже понимаю... — и Йоко устало прикрыла глаза, скрытые оранжеватыми очками.

— Все, я понял, где мы находимся. Пошли, нам еще этой роже морду лица в баранью отбивную превращать.

* * *

Спустя пять минут

Вот уже пять минут я веду компанию из своего старшего братца и одной пышногрудой снайперши (кажется, я знаю, чем она отдачу компенсирует...) по туннелям в сторону той шахты, где стоит подготовленный к своей первой активации Лаганн.

— А где мы вообще находимся? — о, Йоко, наконец, вышла из сумрачного состояния, в которое она впала всего после пары фраз, сказанных Каминой. Иногда Камина все же безнадежен до безнадежности. Судя по всему, общение с девушками — такой случай.

— Деревня Дзиха... Более точных координат увы не знаю, — прерываю я было открывшего рот Камину.

— А, соседний кратер, — кратеры... Кратеры это, пожалуй, интересно... Кратеры, насколько я знаю, могут образовываться в нескольких случаях... и не один из них мне не нравится... А если учесть то, что кратеров, если судить по аниме, нифига не мало... Что наводит на определенные мысли...

— СОСЕДНИЙ? — меня удивляет, как Камина, все еще покрытый своей же кровью, которая судя по виду уже начала подсыхать, с рукой, которая явно у него болит, хотя сустав он успел себе вправить еще во время пафосного монолога перед ганменом, умудряется шутить и так громко орать.

— Да, я из деревни Эритона, она находится в соседнем от вас кратере.

— Стоп, но ты же с поверхности?

— Ну, к вам-то я точно пришла с поверхности!

— Но... Но... мне казалось, что ты живешь там, а оказывается, что ты обычная подземелька!

— Камина, можешь помолчать, хоть самую малость? ТЫ, когда говоршиь, эхо такое, что сознание потерять можно. У меня тут вопросов больше. Первый и самый главный. Откуда вы знаете о нашей деревне?

— Мы не знали. Эритона просто находится в соседнем кратере. А сюда я попала совершенно случайно. Впервые слышу о том, что здесь есть еще одна деревня.

— Ясно. Второй вопрос. Зовут-то тебя как?

— Йоко.

— Приятно познакомиться. Я Симон, а этот, пытающийся вставить в мой монолог хоть слово, великовозрастный кретин, мой брат — Камина.

— Но вы же совершенно не похожи!

— Мы братья не по крови, но по духу!!! — Успел-таки Камина ворваться в наш разговор. За что получил синхронные взгляды полные презрения и с посылом "МОЛЧИ УЖЕ!!"

— Ну как-то так и есть. Слушай, я хотел спросить. Что за винтовка-то?

Йоко задумалась...

— Ну... вроде как электромнигитная... как-то так.

— Электромагнитная, так правильно. Значит рельса... А сколько эта бандура весит?

— Эмм... ну килограммов шестьдесят.**

— И ты это поднимаешь?

— Ну, она все еще немного тяжелая для меня, но, да, поднимаю.

Я с уважением посмотрел на девушку. По-новому, так сказать... Если она умудряется не особо напрягаясь управлять с двухметровой противотанковой рельсой по типу Anzio, то она действительно достойна уважения... и соответствующего страха.

— А куда мы, собственно, идем?

— Симон?

— Мы? Ну, приблизительно к такой же штуковине, что и в центральном зале, но размером поскромнее...

— Ганмен.

— Что такое ганмен? — Камина все еще не понимает. Бывают же у него приступы кретинизма. Причем, чем ближе Йоко — тем чаще приступы кретинизма... Ну, так мне кажется.

— Эта большая штука — ганмен, — Йоко показала на оконный проем, из которого была видна спина и часть рога ганмена, который бессмысленно вертелся по сторонам, видимо пытаясь кого-то найти.

— Ааа... Ясно.

Внезапно, Йоко скинула с плеча свою бандуру и за пару движений привела ее в боевое состояние.

— Постойте. Здесь хорошая позиция. Отсюда я, вероятно, смогу перебить питающий кабель. Это ненадолго его остановит.

— На переключение на резервные системы?

— Мы полагаем, что да.

Йоко принялась настраивать прицел и выцеливать одной лишь ей известную точку на бронеганмена. Я же стоял и не давал Камине совершить очередную глупость, которую он бы выкинул в каноне.

Мне удалось сдержать его суицидальный порыв вылезти из окна и поорать ганмену, что "мы здесь, убей нас прямо тут".

Йоко потребовалось около тридцати секунд на то, чтобы прицелиться и выстрелить два раза по малозаметному сочленению между бронепластинами ганмена.

Но какой эффект!

Ганмена затрясло, закоротило, а потом из него пошел едва видимый дымок, и он грузно осел за землю.

— Вау... — даже Камина был поражен эффектом.

— Что, не ожидал от обычной поземельки? — самодовольно усмехнулась девушка.

— Теперь у нас есть максимум полчаса до того момента, пока он восстановит функциональность полностью.

— Тогда за мной.

* * *

Наконец, мы подошли к выработке.

Кулон на моей шее ощутимо запульсировал и даже чуть-чуть нагрелся.

— Симон... это же... ганмен!

Да, знаю... Чувствую. Чувствую ту жажду битвы.

— Какой маленький!

Битвы, которую я так ждал.

— Эй, Симон. Симон, ответь. Что происходит ?

Всю свою жизнь.

— Почему эта штука пульсирует в такт этой висюльке на твоей груди?

С самого начала.

— Забирайтесь внутрь.

И с самого конца.

Ключ бур легко вошел в систему зажигания.

А я шепчу себе под нос. Шепчу, чтобы не услышали.

— Гуррен-Лаганн! Закрутись! Вы за кого меня держите!

И с тихим гулом Лаганн распахивает глаза.

Примечание автора: Я скептически отношусь к своему умению описывать бои механоидов сколько-либо крупных размеров. Читать главу нужно на свой страх и риск

Стоило Ключ-Буру провернуться в гнезде, как Лаганн явил этому миру свою мощь.

Робота затрясло, надрывно загудели древние механизмы, находившиеся в спящем режиме многие столетия. Словно древний старик, Лаганн пробуждался от многовекового сна. Даже знать не хочу, насколько совершенными механизмами обладали древние Земляне, если их механизмы могут выдерживать ТАКОЕ!

Сначала во все стороны ударили струи воздуха, смешанного с каким-то зеленым газом, который тут же развеивался, даже не меняя запаха внутри пещеры. Судя по всему, это активировалось что-то вроде системы охлаждения.

Затем с громким стуком в боевое положение пришли руки Лаганна. До смешного маленькие и тщедушные, они таили в себе чудовищную силу, способную резать своими бурами даже предметы, созданные из концептуальной материи Антиспирали...

Затем нас подбросило немного вверх, это в активное состояние пришли ноги. Такие же миниатюрные, они были скорее придатком к общей системе и не представляли из себя ничего интересного...

Наконец, Лаганн полностью активировался и в абсолютно боеспособном (на мой взгляд) состоянии встал посреди пещеры.

А предо мной встал весьма интересный и щекотливый вопрос.

Как этим черт возьми управлять??!!

Вся история заключалась в том, что кабина Лаганна была до предела аскетичной. До предела.

По сути был только круглый диск системы активации, совмещенный, судя по всему, с некой системой мониторинга состояния Лаганна, а также два рычага на подвижных гироскопичных платформах. Выглядело это.... По меньшей мере странно.

Еще в аниме меня всегда интересовало, на каком принципе строится управлени Лаганном, да и вообще всеми Ганменами в принципе. Только начиная с Базы Гуррен Дана и Арх-Гуррена в ганменах появилось что-то хотя бы отдаленно напоминающее системы управления.

— Симон? Что такое? — Камина все еще находится под впечатлением от моей находки. Впрочем, как и Йоко. Я их вполне понимаю, все-таки не каждый день удается найти ганмена, да еще и пригодного к пилотированию. Эхх... если бы они только знали, какой маховик мы только что запустили...

— Да вот пытаюсь понять, как этой штуковиной управлять... Ты не против?

— Против чего?

— Того, что я управляю?

— Ганмена откопал ты? Ты. Негоже отбирать у брата трофеи! А насчет управления... знаешь, Симон... Иногда ты слишком много думаешь. Действуй на интуиции! И верь в себя!

Ну, попытка не пытка...

Кладу руки на рукояти и легонько сжимаюю их. Рычаги хоть и тугие, но не слишком, так что при желании я могу свести вместе разделенные двухсантиметровым зазором части.

Как там он говорил? Положись на интуицию, да?

Итак, на секунду представим, что я — это Ганмен, и Ганмен — это я. И попробуем сделать первый шаг...

... И Лаганн сдвинулся места. Переступив с ноги на ногу, он сдвинулся с места, с каждым шагом обретая все большую и большую уверенность.

Управление оказалось не то что интуитивным — оно оказалось мысленным. Несколькосоткилограммовая машина на удивление резко двигалась, а время отклика было совершенно смешным, практически без каких-либо задержек. И есть у меня подозрение, что скоро время отклика еще больше уменьшится. Потому как атаки Антиспиральщика все-таки были больше концептуальными, а как следствие, их скорость превышала таковую у света в десятки триллионов раз, если вообще понятие скорость применимо к существу, которое может кидаться галактиками и удерживать энергию равную энергиии Большого Взрыва.

Но да ладно, рановато думать о финальном Боссе, если ты только на первом уровне... Из двадцати семи.

Эхх... Как тут включался Джетпак?

* * *

Взгляд со стороны.

Гигантская пародия на быка медленно приходила в себя. Предсказанные Йоко двадцать минут обернулись жалкими десятью.

Вот было мертвая машина начала медленно вставать, на ходу тестируя все системы.

Сидящий внутри пилот был как минимум зол, и вознамерился во что бы то ни стало отыкать ту снайпершу с сопровождающими, что посмели его взбесить своими детскими попытками уничтожить его Великолепный Ганмен.

Ради того, чтобы найти и уничтожить этих мерзких людишек он даже готов пренебречь приказом возвращаться на базу, который он получил сразу же, когда ЦУП узнал, что его Ганмен поврежден.

Взмахом своей палицы Ганмен обрушил целый пролет каменных сооружений, погребая еще какую-то часть людишек под завалами.

"И поделом им!", казалось ему. Злоба застилала глаза одному Зверочеловеку, что так внезапно стал начальным винтиком в истории, которую был не в силах осознать...

И потому, когда из какой-то очередной дыры выбежал? Нет, вылетел! Самый настоящий ганмен, пилот был поражен.

Но заметив, КТО управляет ганменом, удивление сменилось самой настоящей яростью.

И он не знал, что с этого момента до конца его животной, как он сам, жизни осталось всего ничего... Каких-то пару минут.

* * *

Симон. Пилот маленького Ганмена.

С каждой секундой управление этой штукой давалось мне все лучше. Всего-то надо было четко представлять, а ганмен сам понимал и интерпретировал твои действия... Вот только делал он это временами весьма... своеобразно.

Стоило подумать мне о джетпаке, как эту штуковина мигом включилась и на огромной скорости потащила нашу дружную компанию по тоннелям, в сторону выхода. Я еле успевал регировать на повороты, меняя вектор движения в самую последнюю секунду.

Не знаю, как держались Камина и Йоко, которым пришлось уцепиться за все выступающие предметы в кабине, а их тут было — раз, два и обчелся. А меня самого сковали противоперегрузочные ремни, буквально вжав в спинку пилотского кресла.

Наконец, мы вылетели из тоннелей прямиком под ноги Быкоподобному Ганмену.

И надо было в этот момент мне сбить концентрацию...

Ноги самортизировали не особо высокое падение, но все равно нас неприятно тряхнуло. Но тут меня отвлек крик Йоко

— Слева!

Я-Ганмен еле отскакиваю в сторону, а в то место, где я стоял секундой раньше врезается палица моего противника.

Пользуясь преимуществом-недостатком своего размера заскакиваю прямиком на палицу, балансируя на пологом склоне.

А вот и первый минус управления. Нет обратного отклика. Невозможно почувстовать равновесие.

Как могу цепляюсь за поверхность ногами и пытаюсь забежать на Ганмена.

Но пилот противника легко сбрасывает меня-ганмена со своего оружия, и мы вновь оказываемся на земле, из горизонтального положения я практически ничего не могу сделать, а мы оказались прямиком под дубинкой, которая вот-вот должна нас огреть...

Мне нужна защита!

И Лаганн откликается. Из просвета между капсулой пилота и основными панелями брони выныривают множественные пластины металла, которые в несколько миллисекунд накрывают кокпит полусферой, отсекая нас от остального пространства и одновременно защищая.

Вот только канон и тут оказался прав.

Пространства внутри полусферы резко становится мало. Согнувшийся в три погибели Камина тихо матерится, а Йоко буквально вжало в меня, частично закрывая обзор.

Кстати насчет обзора... То ли пластины брони оказались прозрачными с одной стороны, то ли внутренняя часть их может превращаиться в цельный экран, но факт оставался фактом, бронепластины защиты совершенно не мешали удару.

И я прекрасно видел палицу, что неслась на нас, словно Дамоклов Меч.

УДАР!!

На секунду я буквально теряю сознание, настолько сильный удар. В чувство меня приводят капли чего-то жидкого и солоноватого, что капают на меня откуда-то сверху.

Широко распахиваю глаза и поднимаю голову.

Раны Камины открылись, и его кровь заливает меня, словно дождь...

Йоко с ужасом смотрит на эту картину.

Все-таки она все еще девчонка... Такая, как мы все здесь...

Хотя не совсем.

В отличие от оригинального Симона, я не ребенок. Я не могу списать свои ошибки на возраст. Не могу проиграть просто так.

Пусть другие считают иначе, но если так произойдет, я никогда себе этого не прощу.

И уж тем более, я не прощу себе, если проиграю здесь.

В самом начале!

— Хей, Камина, как думаешь, в этой штуковине есть оружие ?

— Не знаю братан, но оно бы нам сейчас пригодилось...

— Это ты прав... А эта штука неплохо держит удар.

— Лаганн. Зови его Лаганн Симон. Правда посадка жестковата...

— Мы еще над этим поработаем.

С каждой нашей фразой глаза Йоко все увеличивались, пока не достигли своего оригинального размера из аниме.

— Как вы двое можете говорить о таком, лежа под ударом этого Ганмена? МЫ же сейчас погибнем!!

Камина только задорно улыбнулся и, умудрившись сверкнуть своими красноватыми очками, протянул:

— Негоже предаваться пораженческим настроениям, пока ты еще не проиграл. К тому же, мне кажется, что Симон что-то задумал...

Это ты прав, Камина...

Закрываю глаза.

— Я не могу проиграть здесь! Я... мы только начали. Йоко... Камина, да и я сам. Мы только встретились. Негоже будет заканчивать это приключение сейчас. — Камина победно улыбается, а Йоко смотрит на меня, как на идиота. А я продолжаю, но уже про себя...

Пусть мир лежал в руинах, но мы смогли встать и сражаться! Сражаться и побеждать! Смогли там, сможем и здесь! Главное верить. А я верю...Так что, Лаганн, мне нужен твой бур! Бур, что сможет пробурить эти небеса!*

А мы с Каминой, словно перехватив мысли друг друга, синхронно орем.

-ДАВАЙ ЛАГАНН!!

Поток нестерпимого зеленого расходится во все стороны, на миг заставляя все потонуть в ослепительной зеленой вспышке

* * *

Маленького робота словно вбивают в землю. Тяжелая металлическая дубина не оставляет шанса маленькому роботу и тройке храбрецов, что вышли на бой с Голиафом.

Люди, было получившие надежду, смотрят на то место, где теперь покоится эта тройка, снова начинают впадать в панику, которая, впрочем, уже давно поселилась в их слабых сердцах.

Старейшина Дзихи пораженчиски опустил голову.

Ему было жаль этих троих. Что бы он ни говорил, как бы ни кричал и ни ругался, он любил этих детишек. Любил по-своему, не как отец, но как... воспитатель? Учитель?

Он и сам не знал.

Но теперь... его ученики были мертвы. Да и сам он мог умереть в скором времени.

Старейшина сжал руки в кулаки.

В голове сошлись в смертельном бою две противоположные мысли. Первая из них — мучительное желание бежать, скрываться, залечь в самую глубокую нору и никогда не вылезать. Все же Старейшина перекрасно отдавал себе отчет в том, что он трус. Трус, который боится неизвестности и всего нового. И он жил с этим. Как мог.

И вторая — сделать что-нибудь глупое.

"Может... В кои-то веки я смогу поступить правильно? Смогу посмотреть в глаза отцу и деду, сказать, что я сделал все, что мог?"

И Старейшина сделал свой выбор. Он обернулся к своим помощникам.

— Уходите. Сейчас же. Соберите всех, кто остался, и идите на глубинные этажи. Может быть, вам повезет, и ЭТО уйдет до того, как доберется до вас...

— А Вы, что будете делать Вы, Старейшина?

Старейшина Заинон Дзиха повернулся к подчиненным.

— Я? Пойду узнавать ответ на вопрос Камины.

— Какой?

— Кто из нас Защитник Деревни Дзиха?

— Но...

— Уходите! Это приказ.

Поняв, что спорить бесполезно, его помощники удалились. А он сам, с трудом ступая по щебню босыми ногами, вышел на главную площадь.

— ЭЙ ТАМ!! ДА, ТЫ!!

— Еще один безумец? Да какая разница! Я раздавлю тебя, как раздавил этих троих!

Старейшина стоял и смотрел, как ЭТО пытается вытащить палицу из щебня. Он понимал, что бежать некуда. Он понимал, что вышел на добровольную смерть. Но такую смерть он выбрал сам.

Но вдруг все вокруг потонуло в ослепительном зеленом свете.

Место, куда Ганмен вбил Лаганна, вдруг взорвалось каменной крошкой, а палицу Ганмена вдруг разворотило от конца к рукояти.

Перед Старейшиной приземлилось что-то большое. От силы удара объекта о землю он упал.

Когда Заинон смог проморгаться, увиденное повергло его в шок.

Устрашающий его своим грозным оружием Ганмен, стоял и тупо пялился на остаток рукоятки своего монструозного оружия. А перед ним, на твердой земле стоял целый и невредимый маленький робот, который успел обзавестись тремя бурами — двумя в руках, и одним во лбу.

Чему-то усмехнувшись, Заинон кивнул и побрел в сторону укрытий, где были видны любопытные головы его подчиненных.

Позади него Давид начал очередной раунд сражения с Голиафом. И пусть не было ни Давида, ни Великана, но история не менялась. Большое низвергается малым.

Так было. Так есть. И так будет.

Старейшина мысленно поклялся себе, что сегодня он достанет из тайника бутылку алкоголя докатастрофных времен и выпьет за своих детей.

Потому что он верит в них.

* * *

Симон. В данном случае Давид.

Буры, которые отрастил Лаганн, резали металл, словно горячий нож — масло. С включенным реактивным двигателем я буквально прошил металлическую дубину, уничтожив ее по самую рукоять.

Приземлившись, я снова оказался в том же положении, в котором начинал.

Чем-то эта ситуация была смешна. Мы снова пришли к началу... Вот только теперь оружие есть у меня...

— Это ведь бур, да? А что, хорошее оружие для тебя, Симон!

Он даже не представляет насколько...

— С этим мы сможем покончить с ним.

— Тогда чего ты медлишь, Симон?

— Давай вместе. Ты и я. Мы же шли к этому вместе? Вот и закончим все это дело вместе!

Камина хмыкает. Его руки ложатся на мои ладони, сжимающие рукоятки управления

— Согласен. Давай наконец-таки пронзим этим буром небеса!

Пронзить Небеса? Это мы влегкую!

Сжимаю рукоятки до упора и всеми силами пытаюсь сконцентрироваться на моменте с пронзанием.

Лаганн же, улавливая мои желания, чаяния и мечты, словно Бешеный Зверь, Рычит и, отрастив два бура на руках, кидается вперед.

Все вокруг словно в слайд-шоу.

Вот мы врезаемся в Быкоподобного монстра, попутно пробурив ему руку, Лаганн вгрызается в основной каркас, сминая его и корежа.

Заправленный нашей с Каминой Спиральной Энергией, Лаганн, игнорируя законы физики, гравитации, логики и математики, рвется вверх с насаженным на бур Ганменом.

Мы, словно Георгий Победоносец поднимающий Змея на Копье, движемся вверх, пронзая стометровые толщи земли в одну секунду.

— Какие преграды смеют встать у нас на пути?

Мы сметем их словно ураган, словно безжалостный торнадо.

Что бы ни случилось, как бы ни повернулась Судьба. Мы всегда будем идти только вперед. Как спираль этого бура, что прокладывает нам дорогу наверх.

Всегда.

И под аккомпанемент взрывающегося Ганмена Лаганн вспарывает землю, взымывая ввысь.

И встречает нас безмятежная и предательски голубая гладь небес.

* Вообще, винтовка, которую использует Йоко, больше похоже на другое сумрачное творение американского оружейного гения — а конкретно на всем известный и затасканный везде, где только можно Barret .50. Но размеры ее винтовки от серии к серии постоянно скачут, а пробивные способности — растут. Поэтому я откопал представленный в тексте вариант, который также очень похож, но куда больше и мощнее. Противотанковая винтовка или противоганменовская — один черт. Все равно мне так больше нравится.

** Я решил использовать всем привычные меры длинны, веса, и так далее, вплоть до физических констант. Хотя в каноне на этот счет почти ничего и не было. Оригинальная винтовка кстати весит приблизительно столько же. Самое смешное в Винтовке Йоко то, что она использует механизм казенного заряжания при том, что у нее на винтовке стоит вполне себе жизнеспособный магазин. Или может он для другого типа противников ? Я не знаю.

Глава 5: Встань,Страх преодолей!

Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна,

Что в наш век отвага не нужна?

Как и встарь от ветра часто рушится стена.

Крепче будь и буря не страшна.

Кто сказал один не воин, не величина,

Кто сказал другие времена?

Мир жесток и неспокоен, за волной волна

Не робей и не собьет она

Ария "Встань, Страх преодолей"

Что значит увидеть небо?

Каждый из нас может выйти на улицу, или же просто выглянуть из окна и увидеть небеса. Небесно-голубой безбрежный океан, что всегда с нами, всегда над нами, всегда за нас. И пусть иногда небеса застилают тучи, мрачные и серые, но человек, что привык видеть небеса, знает, стоит лишь подождать — и небеса вернутся. Луч солнца пробьется сквозь плотную завесу, даруя нам всем надежду на новый день. День, в котором небеса будут такими же безбрежно голубыми, как и всегда.

Это все я когда-то знал.

Когда-то давно. Еще до того, как Тау напали на Землю, до того момента, когда перестал смотреть на небо, не потому что не хотел, а потому что боялся его. До того, как в самоубийственном порыве оборвал нить собственной жизни, предавая ее в жертву общему делу. Это было до того, как каменный потолок гигантской пещеры стал моим единственным небом.

Все это было раньше.

И сейчас, глядя в небо полным взором, вдыхая свежий воздух поверхности, наполненный тысячами запахов и ароматов, что успели позабыться за долгие годы вынужденной жизни, я понимаю, что эту память, эти привычки, эти мысли можно предать огню.

Огню Забвения. Как бы бредово подобный каламбур не звучал.

Лаганн крепко стоял на земле, в окружении обломков того быкоподобного Ганмена. Метрах в трехстах виднелась колоссальная дыра в земле, из которой мы и вылезли, хотя правильнее будет сказать — "выбурились".

А буры Лаганна — это просто что-то. Я не представляю, какая скорость вращения нужна для того, чтобы бурить каменную пробку, под которой, судя по всему, и располагалась наша деревня, и одновременно двигать вверх, пробуривая изнутри немаленькую такую тушу Ганмена в несколько десятков тонн весом.

Но впрочем, все это сейчас не было столь важно. Потому как я вспомнил об одном неприятном моменте, который дожидался нас на поверхности. Даже не об одном. А о целых двух.

— Йоко... можно вопрос?

Девушка, до того пристально глядевшая куда-то в сторону, повернулась ко мне.

— Да, Симон?

— А эти штуки... Ганмены. Их ведь много?

Камина удивленно посмотрел на меня, а потом на Йоко. А красноволосая меж тем успела сильно смутиться, о чем говорил потупленный взгляд и виноватая улыбка. Наконец, она кивнула, подтверждая и без того очевидную для меня информацию. А вот Камина находился в шоковом состоянии.

— Как много? Я думал, что этот будет единственным!

— Братан, иногда ты меня поражаешь. Сам подумай. Я откопал одного такого у нас под деревней. Еще один свалился прямиком на нашу деревню. К тому же Йоко говорила о Ганменах во множественном числе, что значит, что этих штуковин как минимум больше трех. А если я правильно понимаю ситуацию, их много, много больше. И ситуация на поверхности как минимум сложная, если не сказать бедственная.

— Откуда ты... — Йоко сразу же подтвердила мои догадки.

— Логика и здравый смысл, Йоко. Логика и здравый смысл. Как бы Камина ни ненавидел эти два объекта, но они есть, и им подчиняется большинство законов этого мира, как бы печально это ни было. Хочешь знать, как я это понял? Все очень просто. Для начала это уже сказанное мною про твои оговорки. А судя по твоему опыту — этих тварей ты била не раз и не два. Я ведь прав?

Йоко кивнула, а Камина смотрел на это все большими глазами полными непонимания, словно я говорил на каком-то неизвестном науке языке.

— Второе, это то, что тебе Йоко больше семнадцати не дашь, ты уж извини. А бросать в бой детей, пусть даже таких отличных снайперов как ты — это нужно находиться в совсем отчаянном положении.

Аловолосая опустила голову, тем самым показывая мне мою правоту.

Вдруг, на краю сознания забрезжило неслабое чувство опасности. А земля почему-то начала мерно подрагивать. Словно кто-то бльшой шагал сюда.

Вот черт!

— Сзади! — закричала мне на ухо Йоко.

А я будто не знаю.

Еще две громады Ганмены высились над нами, угрожающе надвигаясь. Грязно-зеленого цвета, пятнадцатиметровые громадины выглядели весьма устрашающе и, тем не менее, весьма глупо. Все тот же вырвиглазный дизайн походивший на творение модельера высокой моды с прогрессирующей маниакальной шизофренией. А уж попытаться хотя бы на секунду понять, за каким антиспиральщиком их красили в зеленый цвет, если мы находимся в долбаной ПУСТЫНЕ ?

Но думается мне, что нам пора бежать...

Повинуясь мимолетной мысли Лаганн с места набирает спринтерскую скорость, чтобы в следующий момент проскочить под широко расставленными ногами одного из ганменов.

Как только удается оказаться на относительно свободном пространстве, пытаюсь включить реактивный двигатель на спине Лаганна, что удалось не без некоторого труда. Сказывалась усталость и общее эмоциональное напряжение.

Впрочем, оно и понятно. За последние сорок восемь часов, которые лично я провел без сна и еды, произошло такое количество важных событий, что я невольно почувствовал себя бегуном с горы, которому нельзя останавливаться — иначе смерть.

Камина тоже устал, пусть виду он и не подавал совершенно. Мало того, раны у него наверняка должны болеть, а кровь, которая сочилась из открывшихся во время удара ганмена ран, и не думала затекать обратно.

Так что нужно поспешить.

Спустя секунд двадцать я выяснил один из первых минусов Лаганна. В полете он малоуправляем. Один единственный реактивный двигатель, без каких либо маневровых сильно осложнял наш полет. Учитывая то, что за нами гнались два нехилых ганмена, эта проблема вставала особенно остро.

Когда полет более-менее стабилизировался, Йоко опять разложила свою винтовку в боевое состояние и прилегла к прицелу. Учитвая, что размер пилотской кабины был около двух метров, Йоко своими нижними 90 упиралась прямо в мою голову.

Камина, все еще силящийся удержать себя в сознании, с интересом смотрел на то, как Йоко устравивает себе импровизированную позицию для стрельбы.

— Симон. Постарайся держать ровнее.

— Хорошо.

Держать ровнее? Не вопрос. Все же я не страдаю паническими атаками, которыми страдал Симон в каноне. Уж слишком часто на него накатывал страх, даже в тех ситуациях, где казалось бы бояться было абсолютно нечего.

Так что высоту я удерживаю достаточно спокойно, здесь главное — не устраивать разлад в мыслях.

Йоко меж тем приникла к окуляру прицела и, отрегулировав его, принялась искать уязвимые точки ганменов.

Несмотря на внешнее отличие, ганмены безусловно были серийными машинами, которые просто "обшивались" нужными доспехами, что и придавали ганменам некоторую уникальность. В Ритоне давно научились находить слабые точки ганменов и концентрировать огонь на них.

Вот только сейчас Йоко не везло.

Ганмен, который сейчас гнался за нами, имел практически монолитную переднюю броню, следовательно, большая часть сочленений, которые в большинстве своем и являлись уязвимыми точками ганменов, находились сзади.

К тому же градус обзора был слишко мал, они находились слишком высоко и слишком близко, чтобы Йоко могла прицелиться в сколько-нибудь важную точку.

Но задержать Ганмена было нужно.

Решительно нужно.

Поэтому пришлось открыть огонь в лоб. В прямом смысле этого слова.

Первый выстрел оставил видимую вмятину в броне Ганмена. Все-таки сила разгона снаряда в ее винтовке соотвествует по мощности орудиям ганменов.

Второй выстрел лег туда же, куда и первый, отбросив ганмена на десяток метров назад.

Третьим выстрелом Йоко наконец-то удалось пробить лобовую броню Ганмена и заставить того задымиться.

Оставалось только добить уже поврежденного робота. Йоко машинально потянулась к разгрузке в поисках следующего патрона, но пальцы наткнулись на пустоту.

— Черт, черт, черт... Патронов нет! — в отчаянии прокричала она.

А между тем, разъяренные полученными повреждениями ганмены, стали нагонять.

Я как мог пытался увеличить скорость, но Лаганн словно оставался глух к моим указаниям, двигаясь с равномерной скоростью.

Хорошо хоть не падал, как в каноне.

— Йоко, скажи, пожалуйста, что у тебя есть запасной план!

— Я думала, он есть у вас!

— Откуда, черт возьми? Мы вообще не думали на эту тему!

— И что нам теперь де...

Закончить фразу Йоко не дали множественные звуки выстрелов.

Стреляли откуда-то по направлению на два часа от нас.

Пули, или что там использовали стреляющие, обладали неплохой останавливающей силой и отличной убойной мощью.

Через десять секунд, после того, как сотоварищи Йоко (ну а кто еще это мог быть?) открыли огонь, уже поврежденный Ганмен загорелся и повалился на землю грудой полезных обломков.

Правда, в отличие от канона, пилот зверолюдей вылезти не успел. Стоило ему только покинуть кабину, как тот попал под плотный огонь и превратился в решето.

— Даяка... — только и смогла прошептать Йоко, улыбаясь во все тридцать два.

— Так это твои? — Камина решил все же подать голос. Пусть ему и плохо, но он все же подозрительно молчалив сейчас. Может, исчерпал, свой дневной запас пафоса?

Ну и ересь я сейчас подумал, Камина и исчерпать запас пафоса — скорее, Антиспиральщик начнет по доброй воле развивать Спиральные расы, чем Камина исчерпает свой запас пафоса.

— Ага, Симон, снижайся, — попросила Йоко.

— Принято.

Камина меж тем успел что-то для себя решить и развернуться к Йоко.

— Что эта за штуковина вылезла из Ганмена? — и кивком указал на тщедушное тельце, покрытое черным мехом, что сейчас лежало в луже собственной крови.

— Зверочеловек. Ганмены принадлежат им. Они приходят на рассвете и уходят на закате. Что бы ни случилось.

Как раз в этот момент второй Ганмен, видимо, сообщив о потере второго своего товарища, получил приказ отправляться на базу.

Которому незамедлительно и последовал.

Только пятки и сверкали.

Я же потихоньку уменьшал тягу реактивного двигателя Лаганна, плавно снижаясь, до тех пор, пока до земли не осталось каких-то метра три. Тогда я просто отключил его и спрыгнул на твердую землю.

Встречали нас... настороженно.

Оно и понятно, появляются из-под земли какие-то два чудика, да еще и на ганмене верхом. При этом им удается уничтожить одного из трех ганменов погони и серьезно повредить второго.

Даже когда Йоко рассказала историю нашего знакомства, доверия нам не прибавилось ни на йоту. Разве что отдельные личности навроде Лейрона, который вообще шел отдельной статьей от всех. Йоко, разрываемая меж двух огней, принесла нам поесть, но потом сразу же удалилась к своим ребятам.

Мы же с Каминой и Лаганном встали чуть поодаль основного лагеря и, поев, пришли к выводу, что идти куда-то вдвоем, наобум нам не с руки.

А вечер плавно вступал в свои права, зажигая на безвинно чистом небосводе мириады звезд, что светили нам своим загадочным светом. Светом далекой истины. Светом далеких надежд.

Мы с Каминой лежали на теплом песке, привалившись головами к чуть нагретому в лучах вечернего солнца металлу Лаганна. Солнце давно уже зашло, уступив небо звездам и Луне.

Я лежал и глядел в небеса, размышляя о том, что произошло, и что только произойдет. Думал о том, кого мы встретили, и о тех, кого нам только предстоит встретить. Камина, Йоко, Даяка, Лиирон и другие мало упоминаемые люди...

А впереди еще Россиу, Киттан с сестрами, Вирал и десятки других людей и не очень. Все они, каждый из них — важная деталь, которую невозможно заменить другими. И только при помощи этих деталей, и только их можно запустить машину истории в нужном направлении.

А бледная Луна безразлично продолжала светить в ночи. Глядя на нее и не скажешь, что это гигантский корабль, призванный быть величайшим оружием человечества.

Хотя... величайшим ли?

Я разжал руку, в которой до сих пор покоился Ключ-Бур, извлеченный мною из гнезда управления Лаганном. Мерно пульсирующий в такт сердца, теплый ключ дарил ощущение спокойствия и защищенности.

Вот оно... Величайшее оружие человечества. И кто бы что ни говорил. Какими бы гигантскими ни были производные Лаганна, все равно. Изначально был он — ключ. Ключ ко всему.

Я снова сжал руку, покрепче зажав бур своей детской рукой.

— Какая же это крутая штука — поверхность. Эта гигантская лампочка... и эти кучи лампочек поменьше. Все они светят так ярко. Ночь на поверхности такая светлая... Все таки подземье — такая неправильная штука. Не зря мы сюда рвались, Симон, — завороженно сказал Камина, глядя вверх. Кто знает, что творится у него в голове сейчас.

...Видишь эти огни на небе — все это звезды. И где-то среди них живут наши спиральные друзья...

— Большая и круглая штука — это Луна. А те, что поменьше — звезды, — подошедшая сзади Йоко решила осветить тьму невежества подземников светом собственного знания.

Спустя пару секунд после ее реплики она легла рядом со мной, также привалившись к чуть теплому роботу.

— Луна и звезды... простенькие названия.

— Странно... Как же так получилось. Если они дали всему этому, тому, что горит на небе — имена, то стало быть они привыкли видеть это все каждый день.

— Какой сообразительный молодой человек... — раздался над нами новый голос.

Наконец-то пришел главный комик этого театра. Главный мозг Гуррен-Дана и главная гендерная интрига всего сабжа. Лиирон собственной персоной. И, черт возьми, я очень хотел, чтобы канон врал по отношению к этому троллю высокого уровня.

Андрогинная, утонченная фигура, мешковатая одежда, короткие зеленые волосы, родинка на правой скуле, розовато-фиолетовые тени на веках — все это присутствовало и выглядело по меньшей мере экстравагантно. Учитывая поведение этого маньяка от науки в каноне, мне становится страшно за свои тылы. Впрочем, и за Камины тоже. Надеюсь, он только тролль, и ничего более.

Лиирон последовал нашему примеру и также прилег около робота, одновременно что-то нажимая в своем КПК*.

Увидев его действия, я понял, что должен во что бы то ни стало устроить ему форменный допрос с пристрастием по поводу технологий и КПК в частности.

— Что это вы делаете?

Лиирон повернул голову в мою сторону и улыбнулся. Черт, мне сразу захотелось оказаться где подальше от этого неопределенного ученого!

— Анализирую. Хочешь посмотреть?

Мое желание покопаться в местной технике пересилило мою лень, и я смог поднять себя с песка и подойти к Лиирону.

Заглянув в его КПК, я быстро пробежался глазами по вялотекущему анализу Систем Ганмена.

Если верить статистике, Лаганн имел вес около полутонны, высоту в 1.54 метра и ширину два метра. Неплохо...

Пальцем, привыкшим к управлению сенсорными экранами, на автомате промотал ненужную информацию.

О, Характеристики ядра...

-ЧЕГО?? ОТКУДА ПОЛТОРА ТЕРАВАТТА?

— Ты понимаешь, что здесь написано?

И тут я заметил три недоуменных взгляда скрещенных на мне. От Камины, Йоко и Лиирона соответственно. Чего они смотрят-то? Ну подошел я к компу и почитал информацию о Лаганне.

Почитал...

Ох черт. Меня же не учили читать!

Но тогда...

Я снова склонился к экрану.

Core energy output: 1.5 TW**

Текст бы написан на привычном английском! И все это время я работал с незнакомым КПК на сенсорном управлении, как с обыкновенным планшетом у себя на родине!

Кажется, сейчас мне придется отвечать на каверзные вопросы...

— Я все могу объяснить!

Пять минут спустя.

— И когда я коснулся рычагов Лаганна, знания сами будто начали вливаться в меня! Возможно, и знание письменности было среди них!

Камина, Йоко и Лиирон были крайне задумчивы, но, похоже, что такая версия сработала, и мне поверили. Фух. Никогда Штирлиц не был так близок к провалу.

Вот что делают старые моторные навыки... Теперь придется легендировать свои знания по полной, чтобы не возникало подобных проблем. Все время ссылаться на знания Лаганна не получится. Хотя версия уж больно хорошая, да и не настолько далекая от правды. Все-таки, я сомневаюсь, что я сам бы дошел до того, как вызвать буры. Одного воображения все-таки недостаточно. Думается мне, что Лаганн мне все же чуть-чуть помог. Но куда как меньше, чем оригинальному Симону.

Незаметно выдохнув, я снова прилег на песок, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Меж тем Лиирон приставал к Камине, а Йоко подтрунивала над ними обоими. Я их даже слушать не стал — самому надо было успокоиться

— Видишь, Йоко, этот парень даже читать умеет, а ведь только сегодня на поверхность выбрался. А вот ты умеешь?

— Да иди ты! Конечно умею!

И отобрав у Лиирона его КПК, оформленный в виде карманного зеркальца, — правда, побольше чем в каноне, здесь оно было сантиметров двадцать в диаметре, — быстро набрала пару слов.

— Вот так пишется "Луна", — и показала аналогичную запись на английском, — а вот так — "звезды".

— Отвечая на твой вопрос, Симон. Быть может так и было, и древние люди жили все время на поверхности. А может и нет. Разное пишут.

— А кто пишет?

— Жители других деревень. Старые архивы, которые удается найти нетронутыми. Разные источники.

— Интересно... Лиирон, скажи, ты уверен в своих данных?

— Уверен, но о чем конкретно ты говоришь?

— Выходная мощность ядра. Полтора Тераватта — это очень, очень много. Что же за источник питания должен стоять в Лаганне, чтобы выдавать такую мощность?

— Насчет источника питания не знаю, но ты прав, мальчик Симон. Полтора Тераватта — это КРАЙНЕ много. Но нужно учитывать, что это пиковые значения ядра. Так мощности оно выдает гораздо меньше. Порядков 6-7 точно.

— Хмм... спасибо за разъяснение.

— Так и не скажешь, но Лиирон лучше всех разбирается в оружии и технике. Он мастер на все руки.

Йоко решила разъяснить Камине очевидное. Впрочем, ему это полезно. Нет, Камина не в коем случае не тупой, и даже очень не дурак. Но сейчас... Сейчас ему придется все объяснять и все рассказывать. Чтобы он стал тем Каминой, который создал Дух Гуррен Дана в каждом из нас.

— Йоко. Не надо мне льстить. Ну разбираюсь я немного в технике, и что тут такого? И зовите меня просто Рон.

Угу, хорошо что у него нет веснушек, он не рыжий, и не связан с ласками.

— Ладно тебе, Рон. Я просто констатировала факт. Я чего сюда пришла-то... Симон, можешь нам немного помочь?

— Не вопрос. Что делать надо?

Йоко несколько смутилась.

— Нужно помочь дотащить все это, — она кивнула головой в сторону груды деталей, что парни из Ритоны демонтировали с поверженного нами Ганмена. И деталей было реально много.

— Понял.

Ухватившись за край пилотской кабины, подтянулся на руках и забрался в пилотское кресло. Ключ-Бур, все еще бывший в руке, сверкнул в лунном свете, прежде чем встать в гнездо управления как влитой.

Заведя Лаганна, заставил Камину и остальных подняться, прежде чем сдвинуться с места.

На Лаганна накинули что-то вроде поводьев, к которым было привязано что-то вроде исполинских саней, сделанных из пластин брони Ганмена. Самое то, чтобы тащить груз по барханам.

На эти сани споро погрузили все необходимые детали, и мы двинулись в сторону Ритоны. Йоко, в отличие от оригинала, сидела рядом со мной, чтобы показывать дорогу. Камина же сидел на контейнере, который Лаганн держал в руках.

Нельзя сказать, что двигались мы быстро и уверенно. Все-таки Лаганн не вьючный мул, поэтому идти приходилось с осторожностью, следя за тем, чтобы лямки, выполненные из стального каната, не порвались, да и чтобы сам Лаганн не застревал в песке в попытках вытащить груз.

Пока шло наше неспешное путешествие, мы успели-таки познакомиться с остальной частью команды, и с Даякой в частности. Тот, кстати, выглядел как здоровенный, два на два амбал, с добродушным лицом и приблизительно таким же характером. Что, впрочем, ни в какой мере не мешало ему сражаться с Зверолюдьми с небывалым остервенением.

В какой-то момент Даяка сделал виноватое выражение лица, чтобы извиниться перед нами за доставляемые неудобства.

— Вы уж извините нас. Из-за нашей ошибки на вашу деревню обрушилась опасность, а теперь мы еще просим вашей помощи, чтобы дотащить все это.

— Просто поймите и нашу ситуацию. Нечасто нам удается уничтожить ганмена. А уж разобрать его на составляющие и донести их до Ритоны — и того реже. А детали нужны всегда... — прокомментировала Даяку Йоко.

Я благоразумно промолчал, соглашаясь с их доводами.

В Дзихе сейчас настанут новые времена. Теперь, когда путь на поверхность открыт, сначала ганменом, а потом нами, в деревне будет неспокойно. Как минимум из-за высокой вероятности повторного прихода Ганменов. Надо будет попросить жителей Ритоны присмотреть и по мере сил помочь нашим. Конечно, члены Гуррен Дана были мною проинструктированы на случай "Черного Дня", когда мы с Каминой можем исчезнуть, и они знают, что надо делать. Но все же иногда лучше подстраховаться.

Пейзаж вокруг нас не отличался большим разнообразием, по большей части составляя смесь степных пейзажей и гор невдалеке, к которым собственно и двигались.

Хотя горы таковыми не являлись совершенно. Все это были гигантски кратеры, словно от удара гигантских метеоритов. Множества гигантских метеоритов. Эдакая орбитальная бомбардировка.

Во всяком случае, это наводит на определенные мысли по поводу того, как же Антиспиральщики осуществляли уничтожение человеческой расы. Не особо оригинально, но безусловно эффективно и малозатратно в плане ресурсов.

— СИМОН, СТОЙ! — послышался сверху возглас Камины. Пожав плечами, я остановил Лаганна. Кажется, я догадываюсь, что же такого увидел Камина со своего насеста.

И правда. В свете фар Лаганна лежал на степной земле и светился белизной отполированного песком черепа человеческий скелет. Неполный, кое-каких костей даже на вид не хватало, но все же явственно человеческий.

— Что это ? — Камина был искренен в своем незнании, хотя на него и посмотрели как на идиота.

— Остатки того бедолаги, которому не повезло пережить сражение с поверхностью.

Тут же прозвучала идея похоронить бедолагу. Я остался в Лаганне и, глядя на то, как споро подручные Даяко выкапывают небольшую могилу для костей погибшего, невольно вспоминал слова, которые наверняка не звучали в этом мире уже несколько веков...

-Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежды живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего неизвестного, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу во Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда... — Слова сами срывались с губ, превращаясь в тихий, но яростный, истовый шепот, который, тем не менее, оставался неслышимым остальным. Но я все продолжал...

...Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя, правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Воистину, когда человеку не во что верить и некуда обращаться, он обращается к Богу. Есть он или нет — совершено неважно. Сколько яростных фанатиков, в упоении молящихся перед каждым выходом я видел за свою короткую жизнь. Сколько из нас в самый страшный час брало в руки старую серебряную цепь и шептало молитву. И каждый раз страх отступал, каждый раз это придавало сил и уверенности. И нам неважно было — есть ОН или нет. Мы просто верили. Верили в чудо. Не в бога, но в чудо.

И здесь то же самое. Я просто верю в то, что душа этого человека отправилась в мир, которого он достоин. И пусть ему сопутствует там удача. Которой ему так не хватило в этом мире.

Пусть покоится с миром.

— Ну вот, так лучше. А то негоже было оставлять его лежать вот так... — устало проговорил Даяка, устанавливая глыбу найденного камня около свежевырытой могилы.

— Хах! Что за бред! Просто какой-то безымянный дурак, который умудрился помереть на поверхности. Он и могилы-то не заслуживает!

Я перебил было возмутившуюся Йоко

— Камина... а ты сказал бы это мне? Моим родителям? Себе? Мы все смертны, и хотя бы за сегодня могли умереть уже с десяток раз... Так что помолчи и отдай должное этому храбрецу. Все мы там будем.

Даже ты братец... Хотя я постараюсь не допустить этого.

Камина притих. На секунду, но притих, после чего уже спокойно и тихо ответил.

— Извини, Симон. Я не хотел... И ты прав. Все мы сегодня были близки, — и он почесал свои бинты, под которыми прятались его сегодняшние ранения. Впрочем, на нем все заживало как на собаке.

— Жизнь на поверхности далеко не так хороша и радужна, как бы ты мог себе представить. Веришь или нет — это тяжкий труд. Каждый день мы сражаемся за свою жизнь и каждый день мы можем кончить так же, как и этот бедолага. Ощущение того, что мы смертны — именно это и заставляет нас считать, что мы живы.

Йоко, мрачная, глядящая на могилу почившего человека, была непривычно серьезна и откровенна. И вещи, которые она говорила, принадлежали отнюдь не молоденькой девушке, которой она была, а уж скорее опытному вояке, прошедшему сотни битв... Впрочем, таковой она и являлась. И нам не стоило об этом забывать.

На такой ноте мы и закончили обряд погребения, после чего погрузились обратно в Лаганн и двинулись в ту сторону, где виднелись горящие в ночи огни маяков Ритоны.

Заканчивался очень долгий день...

*Карманный Персональный Компьютер

** Во-первых, я решил использовать английский в качестве письменности для дальнейшего отсылания вселенной TTGL к Фаллауту, также у меня на эту тему завязана еще пара интересных идей по расширению Вселенной. Посмотрим, выгорит ли дело.

Да, я знаю, что полтора Тераватта — это писец как много энергии, но, как мне кажется, что примерно столько энергии должно вырабатывать ядро, чтобы вытворять хотя бы половину трюков, что творит Лаганн

* * *

Ритона находилась в крайне удобном с точки зрения обороны месте. Узкая расселина в сплошной скале вела к мощным гермодверям, которые в любой момент могли захлопнуться, защитив простых граждан практически от любого нападения. Расщелина была узкой, извилистой и хорошо охраняемой.

На выходе располагалось отлично простреливаемое свободное пространство, что открывало просто фантастические возможности для тактики. Если учитывать две дозорно-оборонительные (Две Башни, Хихикс) башни по краям расселины, Ритона являлась мощнейшим укрепрайоном.

Когда мы оказались в радиусе видимости башен, Лиирон попросил меня поморгать фарами Лаганна. Как оказалось, они использовали простейший бинарный код, что, впрочем, было совершенно предсказуемо.

Еще спустя полчаса после этого мы, наконец, оказались около ущелья.

Глядя на вздымающиеся надо мной скалы и видя перед собой узкую линию прохода, невольно вспоминалось одно место на нашей родной Земле, которое было знаменито битвой при подобном проходе.

Фермопильское ущелье. Это место выглядело именно так. И что-то мне подсказывает, что это неспроста.

Но если честно, интересоваться этим не было совершенно никаких сил. Под самый конец нашего пути меня начал одолевать сон. Это желание было настолько сильно, что мне стоило огромных трудов удержать себя от того, чтобы не выключиться по дороге до основного ангара Ритоны.

Йоко, видя это, пыталась поддерживать беседу, но я был в настолько сумрачном состоянии, что даже отвечать нормально не мог. Все-таки детское тело сильно сказывается на мне. А если учесть, что мы — я точно — не спали около сорока восьми часов, можно было понять мое состояние.

Едва Лаганн остановился, я ощутил, как сознание уплывает куда-то далеко, а веки наливаются свинцом. Надо... поспать...

* * *

Ритона Йоко. Девочка-снайпер.

Стоило только небольшому роботу, который Камина и Симон назвали "Лаганном" остановиться, как Симон мгновенно уснул. Прямиком в кресле пилота. Детские руки бессильно опали с ручек управления.

"Какой же он все-таки ребенок", — невольно подумала Йоко, глядя на спящего паренька. Ей самой не верилось в то, что каких-то пару часов назад этот паренек практически в одиночку уничтожил ганмена, с которым она сама справиться не смогла.

За то время, что прошло с их знакомства, она осознала, насколько же отличается Симон от своего брата — Камины.

Эти двое были... словно огонь и лед. Бесконечно серьезный и хмурый паренек Симон и его совершенно безбашенный, наглый до невозможности, храбрый до безрассудности и вечно придуривающийся брат Камина.

И зверолюду было понятно, что эти двое — не родные братья. Но глядя на их отношения, вполне можно было поверить в обратное. Настолько родным и близким было их общение. Они понимали друг друга с полуслова, нет, с полувзгляда. Для нее оставалось загадкой, как эти двое смогли ужиться друг с другом.

И пусть жительница Ритоны знает этих двоих всего каких-то пять-шесть часов, но она уже успела проникнуться к этим двоим чем-то вроде... уважения?

Она не знала, как описывать это ощущение. Но было в этих двоих что-то такое. Что-то... щемящее. Что-то, что заставляло ее душу трепетать перед этими двумя.

Но сейчас было не время для пространных размышлений. Требовалось определить всю эту груду полезного оборудования по разным ангарам и помещениям для дальнейшего использования. Да и Лаганн следовало отбуксировать куда-нибудь в угол.

Но сперва — надо уложить сегодняшних героев.

— Даяка, помоги мне! — позвала она своего соратника.

— Чего тебе, Йоко ?

— Надо перенести нашего героя куда-нибудь, где он сможет выспаться... — тут она посмотрела на контейнер, который был в руках у Лаганна, и на котором с некоторым сомнительным удобством расположился Камина, который так же, как и Симон, беззастенчиво дрых, что-то неразборчиво бормоча во сне. — Хотя не его одного, вон, второй тоже вырубился.

Даяко задумчиво покивал головой.

— Да... не каждому случается пережить за один день столько событий... Где мы их положим?

— В жилых блоках не получится? — с надеждой спросила Йоко, заранее зная ответ.

— Сама знаешь, что нет. У нас и так после затопления нижних уровней осталось не так много места, а тут новые люди. Наш интендант и так воет волком.

— Мда... Слушай, а давай положим их прямо тут, в ангаре? Сейчас все равно тепло, а места они много не займут. Надо бы только матрасов парочку найти...

— Парочку? Парочку я найду. В крайнем случае пойду выбью из Киарана. У него на складе точно еще пара сотен лишних лежит.

— Так и поступим.

Матрасы нашлись быстро, после чего Даяка на руках перенес Симона и волоком дотащил Камину до их импровизированных спальных мест, где и оставил их. Никто из них даже и не подумал проснуться.

Отправляясь в свой блок, Йоко кинула последний взгляд на спящую парочку. И почему-то глупо улыбнулась. Потому, что вдруг захотелось.

— Спокойной ночи, Камина, Симон, — прошептала она и ушла спать.

* * *

— Вот мы и наверху... Вот она — поверхность!

— Но тут ничего нет...

— В том-то и дело. Здесь нет ни стен, ни потолка. Это место для настоящего мужчины! Ну что, пойдем?

— Я-я... я

— Все ясно...

Огромная, мозолистая рука взъерошивает непослушные волосы.

— Приходи, когда будешь готов. До встречи, Камина!

И долговязая фигура завернутая в ало-синий плащ медленно уходит вдаль, оставляя мальчишку наедине с самим собой и пустынной пустотой поверхности...

* * *

В городе царил хаос. Обезумевшие от страха люди носились по улицам, сталкивались, чтобы снова подняться и бежать дальше. Все были до чертиков напуганы, а поток выживших беженцев, все прибывающих в город, только усугублял положение.

Хоть какое-то подобие порядка наблюдалось лишь на базе ВМФ, хотя и там все было далеко от спокойствия.

Полковник Петренко после очередного изнурительного сеанса одновременной связи с объединенным Советом по Обороне Земли вышел прогуляться за пределы базы.

Каково же было его удивление, когда из леса, прямо к нему в руки выбежал мальчишка лет одиннадцати на вид, крайне худой, истощенный, израненный, но живой. С горящими как софиты глазами, он сжимал что-то в руке, другой прикрывая рану на бедре.

Петренко подскочил к пацану раньше, чем кто-либо из его сопровождающих.

И этот горящий взор уставился на него. Два синих омута словно видели старого вояку насквозь.

— Скажите, дяденька, вы ведь военный?

Петренко только и мог, что кивнуть.

* * *

Симон Дзиха. Невыспавшийся мальчик.

Проклятые сны! Снова воспоминания о предыдущей попытке сыграть в игру под названием "жизнь". Никогда не любил вспоминать те первые годы после Судного Дня. Приятного там было мало, да и я находился в состоянии постоянной черной депрессии. Только спустя три года смог более-менее успокоиться.

Но к чему мучиться прошлым, если на носу смертельно опасное настоящее?

Как и в оригинале, разбудил меня громогласный звук удара чего-то тяжелого о землю и последовавшая за этим ударная волна.

Первые пару секунд я действовал так, как привык за годы нахождения в Дзихе — тело само метнулось под самое прочное перекрытие, которое в случае завала уж точно не обвалится.

Но это только первые пару секунд.

Потом я все-таки сообразил, что я не в Дзихе и что мне в лицо светит яркий солнечный свет.

Хех... значит все это взаправду. А то мне даже как-то не верилось.

Вскочивший одновременно со мной Камина развил бурную деятельность по выяснению причин своего нежданного пробуждения.

— Что за фигня? Что это за звук?

Лиирон, что-то губивший из тонкой фарфоровой чашки, расслабленно и непринужденно ответил.

— Утро на поверхности начинается с Ганменов. Они всегда приходят в одно и то же время. Сейчас разведчики точно определят количество противника и его местоположение, а потом объявят боевую тревогу. Вы можете не беспокоиться... ваша помощь вряд ли сегодня понадобится.

Йоко, до того сидевшая около контейнеров, доверху заполненных патронами всех мастей и калибров, возразила.

— Рон, ты наперед не загадывай. Обычно они приходят реже. Никак сегодня отомстить явились.

— Мда, ты права, Йоко. Но все же не стоит забывать, что Камина и Симон только при...

— ЧТОБЫ Я ОТСИЖИВАЛСЯ В ТЫЛУ, ПОКА ОСТАЛЬНЫЕ СРАЖАЮТСЯ?? ДА НИ ЗА ЧТО!!!

— Поаккуратнее на виражах, Здоровяк! — она подобрала валявшийся на земле рядом с нею пистолет, проверила обойму, после чего кинула его Камине, — с этим обращаться умеешь?

— Конечно умею! За кого ты меня держишь, женщина! — я даже не успел перехватить Камину, с такой скоростью он унесся за боевым отрядом, который отходил к границе ущелья.

Боже, Спиральная Сила, Аллах, Ктулху, храните пожалуйста этого придурка. Он мне еще понадобится....

Только и успел крикнуть ему, чтобы он снял пистолет с предохранителя перед тем как стрелять... правда, я сильно сомневаюсь, что он меня услышал. Все-таки такого дуболома, как он, надо еще поискать. Чтоб ему мушку спилить посоветовали.

Хотя, в защиту Камины стоит сказать, что он обладал поразительной способностью осваивать любое оружие, попавшее к нему в руки. Катану он до вчерашнего дня вообще в руках не держал, а нам скоро предстоит встреча с Виралом. И что-то мне подсказывает, что Камина сможет наподдать этому наглому и пафосному парню с Кодексом вместо мозгов. Как жалко, что он образумился только после Войны со Спиральным Королем. Все-таки Гуррен Дану пилоты нужны от слова всегда и везде.

Меня между тем перехватил Лиирон, с которым мы отправились в сторону Лаганна, который стоял на каком-то специальном помосте в окружении десятка различных аппаратов, судя по функционалу, предназначенных для полировки.

— Вот, полюбуйся, Симон! Всю ночь его полировал. Теперь он как новенький.

И действительно Лаганн словно расцвел. Грязно-бордовый цвет металла предстал передо мной насыщенно алым блеском, отражающим солнечные лучи не хуже зеркала.

Глаза — оптические сенсоры-фары — блистали первозданным желтым блеском, а пилотская кабина оказалась обита чем-то вроде черной резины, которая не теряла формы и практически не пачкалась.

Лиирон потратил явно не один час на то, чтобы превратить Лаганн из того, на чем я дрался вчера, в то, что стояло передо мною сейчас.

— Спасибо большое!

— Да не за что... а теперь давай!

Уже привычно забравшись в кабину Лаганна, я провернул Ключ-Бур.

И Лаганн ожил. Хотя по-другому и быть не могло.

Все же я не тот Симон.

И тут земля снова вздрогнула от удара. И этот удар был явно посильнее предыдущих.

Я стартовал с места, на ходу взлетая, все-таки нужно было спешить.

Гуррен, жди меня...

Камина Дзиха. Пафосный лидер Гуррен Дана.

Камина дрожал от нетерпения. Все его естество, его душа, каждая клетка, каждый кварк его тела рвался в бой, а кровь звенела в ушах, ухая боевым набатом. Рука зажимала верную катану, которую он намедни отобрал у Старейшины. Пистолет, данный Йоко, он засунул куда-то в переплетение бинтов на собственном теле, чтобы он не так сильно мешался.

Вчерашние раны ужасно чесались, но Камина старался не обращать на это внимание, ведь на нем все всегда заживало как на собаке. Да и как может такая мелочь помешать настоящему мужчине рвущемуся в бой?

Но его боевой порыв охладили бойцы Ритоны. Они вообще достаточно скептически относились как к самому Камине, так и к его боевым навыкам. Особенно к навыкам. Камина отдавал себе отчет, что не может в навыках сравниться с теми, кто имеет хоть какой-то боевой опыт, но его это ни капли не останавливало. На свете существовало вообще не так много вещей, что могли остановить Камину.

И потому сейчас он, дрожа всем телом от нетерпения и поглаживая рукоять верной катаны, упорно вглядывался в бледно-желтую даль.

Там, на границе самого терминатора, линии, что отделяла небеса от земной тверди виднелись две гротескно-антропоморфные фигуры. С каждой минутой фигуры становились все ближе, постепенно превращаясь из еле заметных силуэтов в хорошо различимые.

Ганменов, что к ним прибыло сегодня, было ровно двое, причем второй ганмен был как две капли воды похож на того, что они уничтожили днем ранее.

— Они же одинаковые... — негромко сказал Камина, наклоняясь к Йоко, которая добровольно выбрала себя на роль защитника и сопровождающего. Наивная девчонка думала, что ЕМУ, великому лидеру Гуррен Дана, воплощению мужского духа, требуется какая-то защита?

Как бы не так!

Но стоило ему только сдвинуться вперед, как он был перехвачен мощной рукой уже не Йоко, но Даяки.

Этот двухметровый шкаф, превосходивший ростом не самого низкого Камину, смотрелся великаном даже рядом с ним.

Он стоял и смотрел прямо на Камину. Неотрывно, протяжно и тяжело. И что-то всколыхнулось в душе парня.

— Камина... а ты сказал бы это мне? Моим родителям? Себе? Мы все смертны, и хотя бы за сегодня могли умереть уже с десяток раз... Так что помолчи и отдай должное этому храбрецу. Все мы там будем.

— Жизнь на поверхности не так легка, как тебе кажется...

Камина глубоко выдохнул и остановился. А затем стряхнул руку Даяко со своего плеча. Все же дураком он не был и, когда надо, мог подавить свои порой самоубийственные порывы.

— Какой у вас план?

Йоко и Даяко с удивлением посмотрели на Камину, который не создавал впечатление человека, который действует по планам и даже интересуется существованием такой вещи как "план".

— Дождемся прибытия этих ганменов, дадим им зайти в ущелье, а дальше обрушим на них гору. Мы заложили в скальное основание немного динамита, так что ганменов должно гарантированно прибить.

Камина невольно вспомнил, как вчера "быкоподный", как его назвал Симон, ганмен получал по голове тяжеленными валунами и как ему не было ни холодно, ни жарко от этого.

— А если они выдержат?

— Камнепад.

Йоко и Даяко переглянулись. И синхронно почесали головы. Все-таки в большинстве своем Камина был прав. Металл, из которого сделаны Ганмены, был значительно прочнее самой прочной оружейной стали, и вполне мог выдержать падение подобной груды камней. И это грозило большими проблемами деревне.

— И что ты предлагаешь?

Но вдруг в воздухе раздался какой-то свистящий звук. Он все нарастал, пока не превратился в больно давящий по ушам ультразвук.

— НАВЕРХУ!! — чей-то одиночный выкрик достиг их ушей.

Все, как один, подняли головы, чтобы увидеть быстро приближающуюся к земле точку. Неизвестный летел по какому-то подобию баллистической траектории, оставляя за собой инверсионный след.

— Это же какая скорость... — только и смогла сказать Йоко.

А потом неизвестный объект упал.

Даже горы на миг задрожали от силы удара. А по ущелью пошло гулять громогласное эхо.

Когда поднятое ударом облако пыли рассеялось, оно открыло людям очертания исполинского... лица

— Еще один!

Тут же ганмен пришел в движение. Его тело, видимо, приспособленное для более скоростного передвижения в воздухе, начало трансформацию. Сначала появились боковые шарниры, а потом от боков отделились продолговатые, относительно тонкие пластины металла, по-видимому, исполнявшие роль рук. Последними раскрылись пальцы. Что удивительно — они были пятипалыми.

Затем примерно таким же образом раскрылись ноги, показывая колосса во всей его красе.

Значительно выше остальных виденных ганменов — около десяти метров росту, он представал грозной машиной уничтожения, пугал своей яркой красно-золотой расцветкой корпуса и грозным оскалом морды.

Даяка выматерился, Йоко вторила его словам. Впрочем, не они одни — подобные звуки доносились отовсюду, где были бойцы Ритоны.

Только Камина зачарованно смотрел на этого Ганмена. На этого Ганмена, что был так похож на ту эмблему, что сияла на спине у Симона, на эмблему, что была у него на спине... на ту эмблему, что придумал его отец...

— Что, братец, нашел своего ганмена? — раздался такой знакомый голос из-за их спин.

Камина, Даяко и Йоко вмиг позабыли про приближающуюся угрозу и обернулись. Позади них, сидя в пилотском кресле и скрестив руки на груди, сидел Симон внутри своего верного Лаганна.

Отполированный блеск красно-золотой гаммы робота, вкупе с сияющими зелеными глазами, создавали ощущение, что и сам Лаганн стоял и словно чего-то ждал.

Да и понятно было, чего он ждал.

Лаганн ждал битвы.

Битвы, для которой он и был создан.

* * *

Симон Дзиха. Готов к битве.

От ангара до места дислокации защитников Ритоны я добрался буквально за минуту, все-таки Лаганн достаточно шустрый малый, особенно, когда пользуется ракетным двигателем. И прибыл я как раз вовремя. Ганмен только активировался и начал вставать с песка. Остальные два ганмена лишь следовали за ним. Никаких кривляний, которые были в каноне. Никаких пафосных фраз. Лишь мрачное, молчаливое движение машин смерти. Неотвратимое и безудержное.

Пока что это выглядело так.

Йоко, Даяко, да и все защитники Ритоны смачно матерились, судя по обилию незнакомых мне слов негативного эмоционального окраса. Только Камина смотрел на Ганмена, как баран на новые ворота. Как ребенок, на игрушку в магазине.

— Что братец, нашел своего ганмена?

Йоко и Даяко обернулись и посмотрели на меня. С удивлением.

— Вы думали, что я пропущу все веселье? Как бы не так! К тому же должен же я спасать задницу своего непутевого братца!

Камина же, оторвав взгляд, прикипевший было к красно-золотому Ганмену, посмотрел на меня. На наши лица вылезла одинаково идиотская улыбка.

— Забирайся!

Дважды повторять не надо было. Секунду, и Камина уже держится за мое кресло.

— Йоко, свалите этого красного с ног и прикройте от остальных, а дальше мы постараемся вам помочь!

Девушка-снайпер успела только заторможенно кивнуть, не совсем понимая, что эти двое отмороженных придурков собираются делать.

А я зажимаю рукояти управления.

Лаганн срывается с места, на ходу выращивая свой защитный покров, накрывающий кабину. Все-таки защита сейчас ой как пригодится.

Ну, как говорится, Gott mit uns*, и если так, то кто же пойдет против нас?!

— Камина, приготовься, сейчас нас потрясет.

Включаю джетпак, и нас с разгону подбрасывает в воздух.

Знания Лаганна... они да... Они сами всплывают в голове.

Иначе я не могу объяснить, как я свободно меняю траекторию движения в воздухе, если еще вчера этого сделать не мог ни в какую.

Ну, значится, доверимся интуиции.

В это время, пока мы на полной скорости мчимся в сторону ганменов, жители Ритоны открывают заградительный огонь по остальным роботам.

Странно, в оригинале они дождались, пока все ганмены зайдут внутрь ущелья, и только потом открыли огонь.

Неужто они поняли, что заваливать проход к собственному дому — идея так себе?

Неважно. Сейчас нужно сосредоточиться на противнике.

Лаганн на полной скорости врезается в Гуррена, что вкупе с одновременным выстрелом Йоко по опорной ноге, валит его с ног.

Открываю кабину и буквально выбрасываю Камину из нее.

Все еще немного оглушенный после удара, он не совсем осознает, что произошло, но, увидев под собой металл ганмена, действует словно по наитию.

Я же еле успеваю восстановить вертикальное положение, прежде чем по мне ударяет когтистая лапа, которая стремится прибить меня словно муху!

Но не тут-то было.

В зеленом пламени, что за мгновение окутывает руку Лаганна, формируется Бур. Законы сохранения, закон сохранения массы, законы физики? Да кому они нужны!

— ВЫКУСИ, УРОД!!

И Лапа Гуррена отлетает, раскуроченная на куски.

— Симон, ты что творишь! Это же мой ганмен! — орет на меня Камина, отвлекаясь от разжимания челюстей Гуррена, где сидит запрятавшийся пилот-зверочеловек.

— Этот твой Ганмен только что попытался нас с тобой прибить!

— Но не надо было ломать ему руку! Лучше помоги мне.

Бур, еще секунду назад разорвавший буквально на части полруки Ганмена, тут же исчезает в зеленой вспышке.

Я-ганмен хватаюсь руками за бронестворки кабины пилота и не без труда развожу их в стороны на достаточную величину, чтобы Камина мог залезть внутрь.

Братец тут же ухает внутрь кабины, откуда спустя минуту доносятся глухие звуки ударов, а потом еще и выстрел, после чего из кабины словно ошпаренный выбегает зверочеловек с разбитым до крови лицом. С визгом он соскальзывает с брони, а бронестворки тут же закрываются, принимая нового пилота...

Или не принимая.

Но я не успеваю посмотреть, что там стало с Каминой. Один из двух ганменов, что прибыли раньше Гуррена, хватает меня и запускает прямиком в скалу.

Не успеваю компенсировать удар джетпаком и со всей дури врезаюсь в скалу. Судя по всему, внутренние компенсаторы ударов Лаганна тоже не справляются с таким.

Стена кабины приближается слишком быстро...

Удар.

Темнота.

* * *

Камина. Пилот нового Ганмена.

Запрыгиваю внутрь так понравившегося мне робота и с ноги влепляю пилоту по наглой зверороже. Добавив пару раз здоровой рукой, достаю из складок бинтов ту непонятную штуковину, которую дала мне та девка. Без понятия, как она работает, но, кажется, эта дырка должна быть направлена от меня.

Звучит выстрел.

В одной из панелей появляется дыра, а зверочеловек, весь залитый кровью, уже дрожит страха.

— Выметайся отсюда, пока я тебя совсем не прибил!

Оказался понятливым. С визгом странное существо покинуло кабину, оставив меня наедине с Ганменом. С хлопком захлопнулись бронестворки кабины, оставляя меня наедине с управлением.

— Иди к папочке.

Сжав рукояти расположенные по обе стороны кабины, я было попытался сдвинуться с места, как это делал Симон, но...

внезапно обзорный экран, состоявший из вереницы шестигранников, покрылся запрещающими знаками. Гуррен в тот же момент отключился.

Черт, черт, черт.

Надеюсь, Симон...

— Ну вот и все. Не верится, что этот мелкий ганмен смог победить нашего капитана...

Симон... ЧТО ОНИ С НИМ СДЕЛАЛИ?

— Все должно быть не так! Не так, я сказал!

Что это? Что за ощущение? Почему резко стало холодно, хотя в кабине жарко так, что пот течет ручьями. Что за липкое ощущение, что растекается по телу, проникая в каждую клеточку, словно вода. Почему я дрожу?

На моего Ганмена обрушился тяжкий удар. Кабина самортизировала повреждения, но меня все равно тряхнуло в пилотском кресле.

Нет... нет... Я... не...хочу..так... проигрывать...

— Что это?

— Остатки того бедолаги, которому не повезло пережить сражение с поверхностью.

Но я не хочу! Не хочу!

Меня всего трясет, и я ничего не могу с этим поделать. Мысли путаются, роятся словно стадо испуганных кротосвиней.

Еще один удар, и я-ганмен оказываюсь вбитым в песок.

— Все мы там будем...

Внезапно экраны, до того заливавшие кабину красным светом запрещающих знаков, сменяются изображением с видеосенсоров. Песок, и на переднем плане человеческий череп крупным планом

Череп...

— Хах! Что за бред! Просто какой-то безымянный дурак, который умудрился помереть на поверхности. Он и могилы-то не заслуживает...

Меня словно рвет изнутри. Остатки вчерашнего ужина рвутся наружу. На теле выступил липкий, холодный как... лед, о котором я только слышал. Не могу пошевелиться, не могу оторвать взгляда.

А вдруг все этим кончится? Я стану таким же, как и этот бедолага? Не смогу, не справлюсь.

— Приходи когда будешь готов. До встречи, Камина!

Готов ли я? Тогда почему я так себя чувствую? Прямо как тогда. В тот день, в тот момент я чувствовал себя так же! Почему... ПОЧЕМУ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я НЕ МОГУ УСПОКОИТЬСЯ!!!

— Этот бур создан, чтобы пронзить небеса!

Симон... Где же ты, братец. Где же ты, братец, когда ты так нужен... каждый раз, каждый гребаный раз, когда я оказывался в какой-то очередной заднице, ты приходил мне на помощь, вытаскивал из самых глубин нашей деревни, куда я совал нос. Где ты, братец?!!

— И я клянусь себе, тебе, Старейший, клянусь всем жителям этой деревни, что наступит день, когда я покажу вам новый потолок! Я покажу вам Новое Небо, клянусь вам в этом!!

Ах ты ж черт! Бесит. БЕСИТ-БЕСИТ-БЕСИТ!!! Я ПРОРВУ ЭТИ ЧЕРТОВЫ НЕБЕСА, ЧЕГО БЫ МНЕ ЭТО НИ СТОИЛО. И ЭТИ СЛАБАКИ МЕНЯ НЕ ОСТАНОВЯТ!!! А ТЕПЕРЬ ВКЛЮЧАЙСЯ, ДОЛБАННЫЙ ГАНМЕН!!

Это странное чувство исчезло. Холод ушел. Я снова стал самим собой.

А Ганмен... он завелся! Я почувствовал единение. Единение с чем-то... чем-то большим, чем я. И этот Больший я вставал сейчас из песка. Медленно и бесповоротно.

Поврежденная рука почти не слушалась, да и поворачиваться неудобно, все-таки враги успели повредить тело... кого?

Как назвать моего нового спутника?

А к черту всякие идиотские мысли! Если уж я глава Гуррен-Дана, то робот лидера обязан называтся Гурреном!!!

Наконец, Гуррен встал вертикально, и я смог обозреть все происходящее.

Жители Ритоны вели беспорядочный обстрел оставшихся двух ганменов, которые занимались тем, что увлеченно пытались... затоптать... МОЕГО БРАТЦА!!!

— РАНОВАТО ВЫ СПИСАЛИ МЕНЯ СО СЧЕТОВ!! НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ МОЕГО ДОРОГОГО БРАТЦА!!!

К черту все! Они тронули Симона, и этого я им не прощу!!

Игнорируя законы физики и механики, Гуррен взмыл в воздух. И с разгона впечатал поврежденную руку прямо в рожу одного из ганменов, которые и так находились в состоянии перманентного шока, что один из ничтожных людишек смог преодолеть программную блокировку управления и захватить ганмен их капитана!

Впечатавшаяся рука с громким и противным хрустом сминаемого и ломающегося металла пробила дыру в броне ганмена, безжалостно раскурочив саму эту руку.

Вытянув ноги в подобии копья, Камина снова взвился в воздух, чтобы отбросить и впечатать в позади стоящую скалу второго ганмена.

Но эффект неожиданности был потерян.

Спустя буквально секунду после его приземления, первый ганмен буквально протаранил его, прижимая к скальному основанию.

Второй же, выбравшись из вмятины, словно тень повторяющей его очертания, также подошел к первому, и они вместе начали барабанить Гуррена ударами, позабыв о маленьком Лаганне, что лежал вмятый в землю.

И сделали это почем зря.

* * *

Симон. Приходя в себя.

Сознание возвращалось медленно.

Глухой стук по обшивке и страшная тряска после каждого удара убедили меня, что надо двигаться.

Вот только проблема была в том, что как раз двигаться я мог с трудом. В глазах все двоилось, а руки слушались с величайшим трудом.

Судя по тому, что внутри кабины было темно, хоть глаз выколи, Лаганн отключился вместе со мной, оставив оболочку пилотской кабины закрытой, за что спасибо ему огромное, а то изучать бы мне уже следующее место перерождения, если таковое имеется.

Вдруг, на секунду удары прекращаются, а по всему плато разносится громогласный рев Гуррена.

— РАНОВАТО ВЫ СПИСАЛИ МЕНЯ СО СЧЕТОВ!! НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ МОЕГО ДОРОГОГО БРАТЦА!!!

О, кажется, Камина справился с собой и своими внутренними демонами и решил-таки вступить в бой.

Удары прекратились, и снаружи началась какая-то потасовка, по-видимому, Камина ввязался в драку по-настоящему.

Я же, всеми силами стараясь игнорировать пляшуших человечков перед глазами, сквозь силу дотянулся до ключ Бура и провернул его в Гнезде.

Кое-как усевшись в кресло и сжав рукоятки, я почувствовал себя гораздо лучше. Словно Лаганн не давал своему пилоту помереть преждевременно. А это интересно... Но не сейчас.

Сейчас надо помочь Камине!

Отращиваю максимально возможное количество Буров и, врубив на полную реактивные ускорители, несусь навстречу ганменам, которые успели зажать Камину около скалы.

— КАМИНА, ДАВАЙ!!! — ору ему сквозь систему громкоговорителей Лаганна.

И Камина, перехватив меня в полете, со всей дури вонзает меня-Лаганна в одного из Ганменов.

За секунду до этого само приходит знание о том, как превратить Ходовую часть в гигантский Бур, который как отвечал за Единение с Гурреном, так и просто был отличным орудием.

Вот так вот, орудуя мной, как орудием, Камина буквально до смерти забил первого Ганмена (Скорость вращения Нижнего Бура Лаганна была такой, что рвала прочнейший металл ганменов как мокрую бумагу) и начал наступать на второго.

Но нам опять не повезло.

Стоило Камине сдвинуться с места, как одна из ног заискрила и приказала долго жить, оставив нас балансировать на одной ноге.

И Камина не нашел ничего лучше, кроме как воткнуть меня Лаганна поверх собственной кабины...

ПОВЕРХ СОБСТВЕННОЙ КАБИНЫ ???!!

-ТЕПЕРЬ У МЕНЯ БОЛЬШЕ ЛИЦ ЧЕМ У ТЕБЯ, ГАНМЕНСКАЯ ТЫ МОРДА!!!

Гуррен-Лаганн... сейчас?

Сейчас, когда первое единение должно произойти лишь при встрече с Виралом, и то только при второй?

А К ЧЕРТУ ВСЕ!!!

ЕДИНЕНИЕ!!!

То, что произошло дальше... описывать не берусь.

Это все равно, что рассказать слепому, что такое синий. Просто ты в один момент осознаешь, что ты стал чем-то большим, чем просто маленький робот. Ты понимаешь, что кроме тебя, здесь находится еще кто-то, кто управляет наравне с тобой. На миг ты понимаешь, что такое Вселенная, познаешь значение слова "кварк". На миг становишься всем и ничем. Разъединенным и единым. Гурреном и Лаганном.

Такова суть единения...

Взгляд со стороны

Новорожденный Гуррен-Лаганн отрастил себе руку и ногу, представ перед всеми эдаким Чудовищем Франкенштейна, с разными руками и ногами.

Но кого это волновало в этот момент?

Если бы Симон в этот момент мог видеть лица бойцов деревни Ритона, он бы остался доволен произведенным эффектом.

Йоко, Лиирон, Даяко, да и все остальные смотрели на происходящее раскрыв рты. А когда в вихре зеленого пламени проявились очертания Гуррен-Лаганна, они просто обомлели.

Слов у них не было. Даже матерных. А Лиирон почувствовал непреодолимое желание расцеловать этих двух безбашенных пилотов. Не каждый день ему удавалось узнать нечто такое, что переворачивало его представление о мире в корне.

Но вернемся обратно.

Слившись в единый организм, ГЛ на голову превосходил того оставшегося ганмена.

Один удар бронированным кулаком новоотращенной руки превратил его буквально в груду металлолома, а побежденный зверолюд спешно покинул кабину и скрылся в неизвестном направлении, как и все его братья до этого.

Победа была одержана.

Но стоило битве утихнуть, как с новорожденным роботом начало что-то происходить.

Сначала в вспышке зеленого пламени исчезли новосозданные части, что заставило Гуллен-Лаганна упасть на землю. Затем всю систему начало корежить, пока она, буквально обливаясь зеленым светом, не развалилась на двух привычных Ганменов, которые так и остались лежать на земле в отключенном состоянии.

А когда спустя полтора часа бойцы Ритоны добравшиеся до роботов, смогли наконец извлечь пилотов из своих ганменов, они обнаружили их в спящем состоянии. Все-таки единение не прошло для них даром...

— Что-то в этих двоих есть... — задумчиво сказал Даяко, глядя, как из кабин извлекают уставших братьев.

Йоко только и оставалось, что кивнуть.

Атака на Ритону была успешно отражена.

Глава 6: Единственный враг

Моя трагедия комедий балаганных смешней,

И потому безумно мне дорога:

Я научился находить себе прекрасных друзей,

Но не могу найти по силам врага.

Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов

Скажи хотя бы, разглядеть тебя как?

Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов —

Ищу тебя, о мой единственный враг!

Канцлер Ги "Единственный враг"

Когда я пришел в себя, резко захотелось умереть. Окончательно и бесповоротно. Потому как у меня болело ВСЕ. Особенно голова. Туда словно залили кислоты, потом протерли наждачкой, а затем три часа внутри работала артиллерия.

Издав протяжный стон, я подал сигнал о своем пробуждении. В тот же момент ко мне подскочила взволнованная Йоко, положив на мою голову холодное полотенце. После чего она участливо поинтересовалась моим самочувствием.

Когда я описал всю глубину моих ощущений, девушка сочувственно покивала, после чего, пообещав скоро вернуться, ушла куда-то далеко, оставив меня в глубоком одиночестве.

Вернее, рядом со мной валялась тушка Камины, который все так же находился без сознания, но не считать же это тело в отключке компанией?

Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как предаваться пространным размышлениям. Даже несмотря на раскалывающуюся голову.

А подумать было о чем.

И самое первое — это появление такого явления, как Гуррен-Лаганн. Появление раньше времени. Камина не стал особо мудрствовать и провел процедуру Единения преждевременно. С одной стороны, это хорошо — у нас будет больше шансов против Вирала в будущем сражении, с другой же... Что, черт возьми, произошло?

Почему последней вещью, которую я заметил перед тем как отключиться, была табличка на центральном экране Лаганна, сигнализирующая об отказе синхронизации?

Насколько я помню, единственный раз, когда Симон словил десинхронизацию, был момент после смерти Камины, когда у парня совсем ехала крыша на почве сломанной жизни, идеалов и всего такого прочего. Тогда все было вполне понятно и объяснимо, смерть близких корежит психику не по-детски.

А сейчас.... Что вообще пошло не так?

Если я правильно понимаю описание самого процесса "Единения", то это — своего рода симбиоз, когда два органика-пилота объединяются, ведомые одной целью, одной идеей. Если учесть, с каким количеством народа Симон водил ГЛ, то критерии совпадения воли варьируются весьма широко. И, как следствие, рассинхронизацию могут вызвать только СОВСЕМ противоположные идеи и цели у пилотов.

Неужели...

Да быть такого не может. Не могли мы с Каминой в тот момент думать о разном. Ну не могли. И он, и я желали победить. Оба желали уничтожить того ганмена. Тогда почему?

Без понятия. И я очень надеюсь, что подобное не повторится и что это была только случайность, а иначе нам придется очень и очень туго.

Другой немаловажный вопрос — грядущая встреча с Виралом.

Вирал... неоднозначный, многогранный и без сомнения глубокий персонаж. Голубая мечта всех известных мне девочек-фанаток этого аниме. Быстр, силен, ловок, искусен в обращении с практически любым оружием и — что немаловажно — он умеет думать. Не просто изображать высшую нервную деятельность, а именно думать. Оценивать ситуацию, принимать ответственные решения, которые зачастую идут вразрез с его приказами. А еще у него своеобразное чувство долга и справедливости. ОЧЕНЬ своеобразное. Но что еще хорошо, так это то, что он умеет уважать своих врагов. И соблюдает свой кодекс чести воина.

Мда. Вирал будет наверное самым сложным противником из тех, что нам попадались до этого и попадутся в будущем. Серьезно, ни Цитамандра, ни Тимируф, ни кто-либо из других генералов Спирального Короля не выглядел настолько серьезным соперником, каким выглядел Вирал.

Только сам Лоргеном был достаточно силен для того, чтобы превосходить Вирала. Ну, на то он и главный Босс.

По-хорошему, нужно сделать все, чтобы Вирал перешел на нашу сторону как можно раньше — хорошие пилоты нужны нам позарез. Причем сейчас.

Вообще, в ходе нашего путешествия нужно постараться сохранить как можно больше ганменов Зверолюдей, да и их пилотов тоже по возможности нужно оставить в живых. Потому что в грядущем нас ждет такое, что понадобятся все силы — даже враги.

Но чем можно соблазнить Вирала? Деньгами, славой? Ха, насмешили. Не тот типаж.

Единственное, что может заставить Вирала пойти на такое преступление, как предательство — это либо честь, либо... продолжение рода.

В Лабиринте Межпространственных Искажений Вирал обрел семью. Ту семью, которой так жаждал. И единственное, что может заставить его пойти против своего создателя — это возможность продолжить род.

Вообще, это достаточно глобальная проблема. Не думаю, что только один Вирал страдает из-за невозможности завести детей. Но все опять же упирается в невозможность осуществить решение этой проблемы...

Ведь Лоргеном прямым текстом сказал, что зверолюди не имеют возможности продолжить свой род только из-за отсутствия у них Спирального Гена.

Но что есть спиральный ген?

Если все так же уповать на рельсы канона и верить, что дело только в биологии, то получается, что Спираль — это Эволюция. Бесконечная, беспрерывная эволюция.

Что есть эволюция — это процесс, при котором особь приспосабливается к текущим условиям, сопровождая все это изменением генетического кода, видообразованием и прочей малопонятной лабудой. Не это важно, важно то, что эволюция — это процесс мутации, при которой конкретный вид приспосабливается к меняющимся окружающим условиям и как следствие развивается.

Но зверолюди изначально неспособны размножаться. И как следствие не могу эволюционировать, что, как следствие, не дает им спирального гена...

Замкнутый круг.

Но если зайти с другой стороны. Зверолюди — результат генетических экспериментов Лоргенома, химеры, созданные из ДНК зверей и людей, — существ спиральных настолько, насколько можно. Тогда почему?

Может быть, их ДНК нестабильно? Но тогда почему Вирал мог регенерировать повреждения до бесконечности, став по сути бессмертным существом?

Или... стоп.

А у них вообще женские особи есть? В том смысле, что я совершенно не помню, чтобы в оригинале показывали хотя бы один вид зверолюдей с совпадающими звериными частями и разными полами. Серьезно, не было такого. Зверолюди всегда одного пола.

И это по меньшей мере странно.

Получается, что Лоргеном просто напросто не смог создать двух зверолюдей одного вида и разного пола?

АААААРГХ... Слишком мало вводных. Вот бы мне пообщаться с кем-нибудь вроде самого Лоргенома.

Вот там бы я развернулся на всю катушку.

Хмм... пообщаться. Есть у меня одна идейка, попахивающая безумием, по сравнению с которой даже планы Камины кажутся верхом тактической мысли.

Но это будет позже... Пока мне надо поспать...

* * *

Следующее мое пробуждение встретило меня веселым шумом и гамом, буквально обдавшим меня, стоило только очнуться. На сей раз чувствовал себя я гораздо лучше и даже голова, сотрясение которой я явно получил во время своих приключений в Лаганне, не сильно болела, скорее, просто напоминала о своем существовании.

Приподнявшись на локтях, я попытался оглядеть весь зал, в одном из закутков которого, я, судя по всему, и лежал.

Метрах в тридцати от меня сидела целая компания жителей Ритоны, посреди которой на постаменте из отломанной ноги какого-то ганмена, восседал Камина и громким голосом рассказывал о наших похождениях.

Прислушавшись к тому, что же там Камина такое рассказывает, что его слушают разинув рты, пришел к выводу, что по большей части он повторял все ту же историю, что произошла... вчера? позавчера?, лишь приукрашивая ее, причем отдавая предпочтение не своим подвигам, а моим. По его рассказу выходило, что я, словно Джон Рембо, прорвался через плотный заслон Ганменов, чуть ли не зубами разрывая противника.

Еще одна уникальная черта Камины — являясь пафосным, бесстрашно, до безрассудства храбрым человеком, он всегда принижал свои заслуги. Всегда выгораживал меня. Ставил выше себя. Выше собственных интересов.

В этом и есть тот самый Камина, что создаст Гуррен-Дан и даст ему его дух. Дух, что будет настолько велик, что способен будет пронзать небеса, раскалывать реальность и выбираться из таких мест, откуда концептуально невозможно выбраться.

— Я смотрю, второй герой оказался куда скромнее, — неслышно подошедшая сзади Йоко, заставила меня буквально подскочить. Рефлексы той — уже далекой для меня эпохи — снова дали о себе знать, поэтому, когда я обнаружил себя в стоячем положении, в позиции "к старту готов", я сделал вид, что так и было запланировано.

А Йоко немного сконфузилась.

— Извини. Не хотела тебя пугать. Просто увидела, что ты проснулся, вот и решила подойти. Есть, наверное, хочешь?

— Не отказался бы.

Вместе со снайпершей мы прошли мимо моего братца, который, заметив меня, сверкнул очками и показал приветственный жест. Я также откозырял ему, продолжив свой путь в местную столовую.

Все встречные здоровались или же кивали мне и Йоко; по-видимому, меня и Камину тут теперь каждая собака знает в лицо. Что, впрочем, неплохо для наработки будущего авторитета.

Спустя пару минут я уже вовсю наворачивал котлеты из чего-то, подозрительно напоминающего кротосвинину. А Йоко меж тем делилась тем, что важного произошло, пока я был в отключке.

— Симон... Пока ты спал. Тут кое-что произошло. Я думаю, ты должен знать. Помнишь тот... скелет, что мы нашли на пути в Ритону?

— Да. Конечно. А что с ним не так?

— Во время вашего боя, могилу разворотило, и нам пришлось перезахоронить тело. Но... Камина опознал в этом скелете своего отца...

— И что?

— Ну... я просто подумала, что ты должен знать.

— Я бы скорее удивился обратному Йоко. Можешь считать меня циником или просто плохим человеком, но у отца Камины не было шансов изначально. Он уходил на поверхность только для того, чтобы доказать всем и прежде всего себе — что она, Поверхность, в смысле, — существует. Так до недавнего времени думал Камина. Он тоже хотел всем и вся доказать, что Поверхность есть, что она не миф.

Йоко была поражена моим ответом. Весомым доказательством тому служили расширенные зрачки и открытый в изумлении рот.

— Но... Что теперь? Теперь, когда вы выбрались на поверхность. Что вы теперь намерены делать?

— Не знаю... Быть может, мы навсегда останемся в Ритоне, помогая вам отражать атаки зверолюдей, и однажды сгинем в неравном бою. Но знаешь, такой расклад ни меня, ни Камину не устроит. Уж скорее мы найдем и поставим себе какую-нибудь совершенно невыполнимую, невозможную и иррациональную Цель и будем идти к ней. И кто знает, может, нам в этом повезет!

— Ты так уверенно говоришь об этом, словно знаешь, что будет дальше.

— Кто знает Йоко, кто знает...

— А ты точно уверен, что справишься, что Камина справится?

— В братце я уверен на все сто двадцать процентов. Камина скорее умрет, чем не закончит начатое. Он упрям, как баран, храбр настолько безрассудно, насколько это возможно, и совершенно не умеет останавливаться. В этом его плюс и минус одновременно. Что же насчет меня... Я не знаю. Быть может, когда-то наступит момент, когда я предпочту отступить с поля боя, но это произойдет только тогда, когда я пойму, что шансов больше нет и бой проигран. А до того, я постараюсь сделать все, чтобы победа оказалась в наших руках!

Больше мы не говорили. Каждый из нас получил свою долю информации и погрузился в раздумия.

Доев, я поблагодарил Йоко за компанию и попросил отвести к Лаганну. Нужно было осуществить одну мою задумку.

Да-да. Ту самую. Которая пахнет безумием уровня Шеогората.

Не задавая особых вопросов, Йоко отвела меня к моему маленькому роботу, который в данный момент стоял в ремонтных доках и дожидался своего часа. Уже очищенный и заново отполированный, он задорно сиял в лучах ламп накаливания, отражая тускловатый свет гранями алых бронепластин.

— Рон, я тут хочу провести кое-какие эксперименты с Лаганном. Я возьму его на часок?

Лиирон, в это время руководивший ремонтом Гуррена, на которого ставили новые части, улучшали броню, закрепляли Гуррен-Дановские очки, лишь неопределенно кивнул, после чего опять погрузился в работу.

Активировав Лаганна, я спокойно вышел из убежища на сухой и холодный ночной воздух. Свежо и приятно. Очередная звездная ночь радовала глаз мягким светом небосвода.

Отойдя от Ритоны метров на пятьсот, я закрыл бронепластины кабины и, устроившись поудобнее в пилотском кресле, попытался сформулировать запрос к Лаганну.

Лаганн — робот, созданный Спиральными Рыцарями еще до времен последней войны. Робот, созданный для того, чтобы усиливать мощь других Спиральных механизмов.

И как любая военная техника, Лаганн ОБЯЗАН был иметь связь с остальными Спиральными Рыцарями.

Но вот беда, все они погибли от рук... Спирального Рыцаря.

Последнего из последних. Предводителя и командира. Того, кто вел их армии в бой, и того, кто, познав абсолютное отчаяние, предал их, запечатав Спираль внутрь самого себя.

Последний Спиральный Рыцарь. Спиральный Король.

Лоргеном.

Именно я вызывал на связь.

Внезапно кабина словно преобразилась в огромный видеоэкран, где отображался высокий темнокожий мужчина с залихватскими усами и глазами, в которых вращалась Спираль.

— КТО ТЫ ТАКОЙ И КАК ТЫ УЗНАЛ О СУЩЕСТВОВАНИИ ЭТОГО КАНАЛА?

Ну здравствуй, Король... Пришла нам пора познакомиться.

* * *

Теппелин. Столица государства Зверолюдей.

Теппелин — как много в этом слове. Исполинское сооружение, которое вмещает в себя целый город, — венец творения государства Зверолюдей. Не подчиняясь законам здравого смысла и логики, гигантский город словно исполинский гриб растет над землей, а его верхушка, словно пресловутый атлант, подпирает небеса.

И на самом верху, над сенью облаков, выше всех гор этого мира, возвышается одинокая башня. Невысокая, если сравнивать с размерами Теппелина, она представляет собой один-единственный зал, чьи своды уносятся ввысь, теряясь где-то в вышине.

Посреди этого зала, на странном возвышении, представляющим собой уходящую вверх, сужающуюся спираль, сидит человек.

Самый что ни на есть чистокровный человек. Одетый в белую хламиду, со смуглой кожей, он развалился на своем троне и задумчиво поглаживал по голове какую-то из своих фавориток среди зверолюдей.

Его глаза со спиралевидными зрачками лениво и бессмысленно оглядывали убранство зала. Ничто уже не прельщало его. Все возможные удовольствия он уже давно испробовал и остался ими недоволен.

Жизнь была скучна и однообразна.

Внезапно в одном из кругов в вспышке телепортации появился зверолюд-посыльный, который с поклоном передал одной из служанок бумагу с ежедневной сводкой и поспешно ретировался, не желая попадать под взгляд Создателя.

Девушка аккуратно распрямила документ, поднесла его на достаточное расстояние, так, чтобы сидевший мог, не отрываясь от своих дел и не меняя позы, читать доклад.

Где-то на Дальнем Востоке повстанцы, вылезшие на поверхность, успешно отразили несколько последовательных атак и даже захватили Ганмен уровня Капитана. Миссия уничтожения поручена командующему Дальневосточным отделом ИЧ Виралу.

Сидевший едва заметно нахмурился. Конечно, подобное происходило не раз и не два, с тех пор, как он загнал свой народ под землю. Но в этот раз его предчувствие подсказывало ему, что это дело может стать началом чего-то... большего.

Взглядом пробежавшись по остальной части доклада и не найдя там ничего интересного, он мимолетным кивком головы показал, что закончил. Служанка тотчас же исчезла куда-то, чтобы вернуться буквально через десяток секунд и влиться в извивающийся вокруг него клубок одалисок.

А Лоргеном, Спиральный Король, снова погрузился в свои бессмысленные раздумия. С тех пор, как сотни лет назад он запечатал в себе силу Спирали, жизнь его потеряла всякие краски, превратившись в бессмысленную вереницу дней, с одним и тем же наполнением.

И этот день стал бы таким же, каким были бессчетные тысячи до него, если бы не один человек. Маленький мальчик со взрослым разумом и воспоминаниями о нездешнем. И этому мальчонке взбрело в голову немыслимое.

Когда Лоргеном почувствовал активацию Суперспиральной Системы Связи, которой пользовались ТОЛЬКО Спиральные Рыцари, он посчитал, что ему показалось. Но ощущение вызова все не уходило. Кто-то настойчиво звал его. ЕГО, СПИРАЛЬНОГО КОРОЛЯ! ЕДИНСТВЕННОГО ИЗ СПИРАЛЬНЫХ РЫЦАРЕЙ!

— ПРОЧЬ! — рыкнул он на одалисок, что вились вокруг него.

Девушки испуганно отпрянули от своего Повелителя, который сменил настроение ни с того, ни с сего. Такое с ним случалось крайне редко. Попрятавшись, они тем не менее внимательно следили за тем, что же могло вывести их повелителя из себя.

А Лоргеном, все еще до конца не веря в происходящее, распрямился на троне и активировал системы Разенгана. Его личный ганмен, уникальная машина, подобной которой в этом мире наверное ничего и не осталось, наследство старых времен.

Трон Спирального Короля вжался в пол, а затем под ним открылось нечто вроде люка, куда и направился Лоргеном.

Впервые за три сотни лет он снова оказался в кабине пилота.

В тот же момент, когда кабина Разенгана захлопнулась, оставляя своего пилота наедине с системой правления, экран осветился предупреждением о входящем вызове по Гиперспиральному Каналу.

Установив соединение, Лоргеном впервые за до-о-олгое время почувствовал... удивление. Сидящий перед ним в кабине пилот был ребенком! Ребенком не старше его названной дочери — Нии.

— КТО ТЫ ТАКОЙ И КАК ТЫ УЗНАЛ О СУЩЕСТВОВАНИИ ЭТОГО КАНАЛА?

Рявкнув на ребенка, Лоргеном надеялся на что угодно, но никак не на ту реакцию, которую получил.

Вздрогнув, по-видимому, от неожиданности, пацан с иссиня-черными волосами поднял голову и уставился прямо на него.

И Лоргеном понял одно.

Перед ним сидел не ребенок.

Наконец, его собеседник начал.

— Приветствую Вас, Спиральный Король Лоргеном. Или, может, лучше Спиральный Рыцарь Лоргеном? А о существовании канала связи я догадался. Все-таки машины Спиральных Рыцарей просто не могли не иметь нормальной неотслеживаемой системы связи.

Спиральный Король усмехнулся. Этот парень удивлял его все большее и больше. Он ЗНАЕТ эту историю.

— Откуда тебе это известно, мальчишка? Откуда ты узнал про Рыцарей Спирали? Где и чей Ганмен ты достал?

Паренек ухмыльнулся. Ему явно нравилось, что ему задают вопросы.

— Откуда мне это известно? Можно считать, что я был очевидцем вашей войны. Помню тот момент, когда на землю обрушился метеоритный поток. Помню мальчишку, стоящего на развалинах сгоревшего мира. Помню, как тот мальчишка, горя желанием отомстить, восстановил все из пепла и создал армию, равной которой во всей Вселенной не было. Помню бесконечные битвы с врагом, которому нет числа. Помню...

Лоргеном решил прекратить эту вакханалию. Каждое слово этого мальчишки отдавалось болью в его груди. Там, куда он с такой тщательностью запер то, что не хотел видеть. То, чем владел от рождения, но владеть не хотел.

— ХВАТИТ, МАЛЬЧИШКА! ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

— Я? Я хочу заключить пари.

Сказать, что Лоргеном был поражен — значит не сказать ничего. В его мыслях и чувствах сейчас царил полнейший сумбур и раздрай. Он был в ярости, он был удивлен, он был поражен, он был... заинтересован ?

— Хоо... пари? Такая жалкая букашка, как ты, смеет предлагать МНЕ пари? Это даже интересно. Возможно, ты развеешь мою скуку, мальчишка. Твои Условия?

Парень улыбнулся. И было в его улыбке что-то такое... предвкушающее. Недетское. Больше походило на предвкушающий оскал хищника. И если бы Лоргеном сравнил свое выражение лица с таковым у мальчишки, он бы поразился такому сходству.

— Мои условия — просты. Я приду к тебе. Я разнесу в клочья твою армию, выведу из строя твоих генералов и приду к тебе. И мы сразимся! Победивший получает все. Власть, армию, технику и даже жизнь соперника! Лишь одно условие — ты не покинешь Теппелина до того момента, пока я не приду к тебе сам. Как тебе такой расклад, а, Спиральный Король?

Лоргеном рахохотался. Искренне, мощно, раскатисто. Этот мальчишка определенно веселил его своей самоуверенностью!

— ВВАХАХАХХАХХАХА!!! Признаю, ты смог рассмешить меня. Впервые за долгое время! Но ты и вправду думаешь, что сможешь одолеть Четырех моих Генералов, пройти через всю мою армию и пробиться сюда в тронный зал?

Он испытующе вгляделся в мальчонку.

— Хоо... Да ты уверен в себе, я так погляжу. Эта черта присуща всем людям... Но я Согласен! Я, СПИРАЛЬНЫЙ КОРОЛЬ ЛОРГЕНОМ, ДАЮ СВОЕ СОГЛАСИЕ НА ПАРИ С ТОБОЙ, МАЛЬЧИШКА!! ПОБЕДИВШИЙ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ!

Парень оскалился еще больше. Его тоже заводило все происходящее.

— Отлично, значит, мы договорились!

— Постой, мальчишка. Сперва назови мне свое имя!

— Меня зовут... Симон. Я не прощаюсь. Я говорю "До встречи", Спиральный король.

И сеанс связи прервался.

Лорегном выбрался из кабины и по появившейся лестнице вышел обратно к трону. Усевшись на него, он жестом подозвал к себе одну из служанок и приказал принести ему одну из бутылок из его личного хранилища.

Уже отпивая янтарную жидкость из широкого бокала, Спиральный Король скалился во все зубы. Сегодняшний день ему определенно запомнится.

* * *

Симон. Будущий самоубийца

Стоило мне прервать сеанс связи, как я тут же обмяк в пилотском кресле. Все-таки Лоргеном — тот еще мужик. Один взгляд чего стоит. Он всем своим видом просто внушал уважение и ужас к своей персоне. А уж когда он орет — вообще до костей пробирает.

Но похоже я смог своей самоубийственной выходкой задеть какие-то струны в его душе, раз согласился на столь бредовое пари.

Но зачем оно мне нужно, это самое пари?

Мне нужен живой Лоргеном. Живой и здоровый. Все-таки разумный, который уже воевал с АнтиСпиралью и даже выигрывал у них, всяко лучше, чем биокомпьютер, подсоединенный к системам корабля.

Его опыт нам уж точно пригодится.

К тому же, думается мне, что Король в своей хомячности заныкал на земле не один и даже не два линкора по типу Арх-Гуррена. И даже если не заныкал, то пятое чувство подсказывает мне, что нечто подобное у него все равно есть.

Посидев минут пять, я наконец смог собрать себя в кучку после морально выматывающего разговора и двинуться обратно в Ритону.

Путь занял у меня от силы минут десять.

Заведя Лаганна обратно на док-станцию, откуда я его и забирал, я вылез из робота и поплелся к своей лежанке. Спать хотелось жутко, да и новый день должен нести для меня новые радости в виде одного солдафона, работающего в отделе по Геноциду Ев...Человечества.

Камина все так же сидел около костра в окружении бойцов Ритоны и травил байки, по-видимому, придуманные на ходу.

В этом весь мой братец.

Стоило голове коснуться подушки, как я тут же отключился.

Сегодня был короткий, но, черт возьми, плодотворный день.

* * *

Симон. Проспавшийся мальчик-камикадзе

Утро следующего дня началось совершенно обыденно.

Спокойно, безмятежно. Никакие роботы не падали с небес с целью быть предвестниками нашего Уничтожения. Никакого незнакомого потолка или падающих с небес девушек. Все обыкновенно.

Ну.. это если учесть, что моей реальностью стала самая пафосная веха в истории, мой братец — самый безумный и харизматичный лидер, которого можно придумать, а вдвоем мы водим пятнадцатиметрового робота, работающего на пафосе. А главный Босс — концептуальное существо, воплощающее если не смерть, то Стагнацию, Смерть, Остановку.

Все совершенно обыкновенно.

Но так или иначе, с утра не происходило ничего необычного, что уже само по себе было необычно... и настораживало. Прекрасно выспавшись, я спокойно позавтракал принесенным заботливой Йоко завтраком.

Мой братец все еще спал мертвым сном. Все-таки вчера спать он пошел позже меня и, судя по всему, гораздо.

Только заканчивая свою трапезу, я услышал шевеления со стороны нашей с Камины импровизированной лежанки. Спустя пару минут оттуда выбрался братец.

Со встрепанными после сна волосами, которые все так же торчали во все стороны, игнорируя законы физики, вечно голый по пояс Камина напоминал любого среднестатистического человека моего мира до катастрофы.

Впрочем, мне везет на Апокалипсисы. Уже второй как пережил. Правда, пришлось разок помереть, но это того стоило.

Доев последнюю лепешку, я поставил поднос на ближайший оружейный кофр, после чего, поблагодарив Йоко за принесенную еду, принялся усиленно размышлять, чем бы занять себя до того момента, пока Йоко созреет позвать Камину на сви... сено... охоту, а этот долбодятел откажется пойти без меня.

Или не откажется?

Так или иначе, это произойдет не сейчас, как минимум, потому, что Йоко отозвал в сторонку Даяко и что-то ей усиленно рассказывал, жестикулируя и показывая куда-то в сторону арсенала.

Хм... насчет арсенала.

Найдя взглядом Лиирона, который опять что-то печатал на своем КПК, иногда что-то бормоча под нос, направился в его сторону.

— Лиирон, можно тебя отвлечь?

Светлая голова всего Гуррен Дана отвлекся от созерцания своего КПК и посмотрел на меня.

— Конечно. Все что угодно.

— Ммм... Ты же заведующий оружейного склада?

Взгляд Лиирона стал заинтересованным.

— А что если так?

— Ну, скажем так... Меня не устраивает мой уровень обороноспособности без Ганмена. И мне нужно оружие. В рукопашной я, будем откровенны, — полный ноль, хотя бы потому что банально не хватает массы тела. А так, будет оружие последнего шанса. Как катана у Камины или тот пистолет, что носит в волосах Йоко. Хотя эта маньячка в свою экипировку вообще умудрилась напихать целую кучу оружия. Да и должен же я, в конце концов, поглазеть на все то добро, что у вас есть?

Лиирон задумался. Минуты эдак на три. Откинув голову назад, так чтобы взгляд упирался в потолок, он сидел, что-то решая для себя. И решил. Он наклонился ко мне и, поманив меня к себе пальцем, прошептал на ухо:

— Вообще, по инструкции, права на это я не имею... но ради такого интересного парня, как ты... Пойдем за мной.

И он поднялся со своего места и быстрым шагом направился куда-то вниз. Вниз, где располагались старые помещения Ритоны, как я понял. Если я правильно помню рассказ Йоко, то Ритоне не повезло. Сначала их подтапливало грунтовыми водами, а потом на одном из складов произошла утечка газа, которая и заставила их подняться на поверхность.

И мне лично очень интересно, что же за газ должен был выделиться, чтобы в убежище нельзя было жить. И главное, что, черт возьми, такое хранилось на складе, что могло вызвать утечку вероятно смертельного газа?..

Склад, куда меня отвел Лиирон, оказался на третьем подземном уровне их Убежища. И надо сказать, что даже вход туда выглядел весьма и весьма внушительно.

Представьте себе классическую дверь от сейфа. Представили? Так вот, нечто подобное, только в три раза толще и массивней и запирало вход на склад.

Хвала Спирали (Пора бы и на новый сленг переходить!), дверь была незаперта. Иначе, я сомневаюсь, что нам вдвоем с Лиироном бы удалось даже сдвинуть с места эту тяжеленную даже на вид дверь. И ведь она выполнена явно не из простой стали. Тут по цвету какой-нибудь хром-титан-ванадиевый сплав, если не экзотичнее.

Кстати, забавный факт из моего предыдущего места проживания. Корабли Таулингов практически полностью состояли из редчайших металлов, некоторых в нашей периодической таблице не было. Но и те, что были у нас до катастрофы, стоили миллиарды за килограмм. А теперь иридия, осмия, технеция (Таулинги производили тот замечательный металл в промышленных масштабах) и кучи других металлов у нас было завались. Так что не удивлюсь, если здесь дверца изготовлена из чего-то подобного.

Но так или иначе, я оказался внутри.

И, боже, я попал в чертов оружейный рай.

Длинные — несколько сот метров на вид, стойки, заполненные всевозможным оружием всех возможных форм и размеров, тянулись по длинному залу. У стен стояли многоэтажные стеллажи с армейскими кофрами, в которых тоже что-то лежало.

— А у тебя есть описание, где что лежит?

— Чего нет — того нет. Мы вскрыли этот склад всего три месяца назад. Несмотря на то, что это — самый маленький из всех, я еще не успел произвести полную инвентаризацию всего, что тут лежит. Да и с другими складами, та же фигня получается. Мы далеко не всегда можем понять, как та или иная штуковина работает. Спецификаций на все наличествующее здесь оружие нам так и не удалось найти.

— Погоди, ты сказал, что это — САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ склад?

— Ну да. Всего в Ритоне шесть складов. Мы вскрыли четыре из них, включая этот. Но два оставшихся вскрывать будет проблематично, потому как область, где они находятся, заполнена газом. Но не суть, ты спрашивал про самый маленький. Склад на восьмом уровне — самый большой из открытых нами — примерно в три раза больше этого, и там хранятся более... внушительные образцы. Правда, опять же с их использованием проблема — не знаем, с какого боку подступиться. А то пара наших уже погибла, пытаясь выяснить, как это все работает методом научного тыка.

Мда... это что ж такое у них на том складе хранится, что люди гибнут, пытаясь разобраться с управлением?.. Гранатометы, что ли? Вполне может быть. Но что-то я сомневаюсь, что на том складе лежит что-то достаточно мощное, чтобы пробивать броню ганменов. Ведь, судя по их прочности, тут нужно что-то никак не меньше бронебойных, а то и бронебойно-зажигательных, чтобы ощутимо навредить ганменам.

Но тем не менее, я руководствовался подсказками Лиирона, который хоть и не знал всего, что тут лежит, помогал мне ориентироваться.

Я искал что-то достаточно легкое и компактное, но вместе с тем и мощное, дабы если чтобы иметь возможность встретить противника во всеоружии.

Но большинство представленных здесь образцов вооружения были либо средним, либо тяжелым оружием. Из тяжелого тут высился целый ряд винтовок, идентичных той, что использовала Йоко.

Осматривая зал, я зацепился взглядом за знакомую маркировку. И, пока я глядел на нее, у меня невольно возникали вопросы к одному человеку.

Надпись на одном из ящиков гласила:

U.S.A.S.P. "Ziggler"

For Specials Ops Only*

Мда... это, пожалуй, неожиданно. Нет, я предполагал, что этот мир имеет куда больше сходств с моим, кроме как в письменности и языке. Но я никак не предполагал встретить здесь оружейный кофр с маркировкой спец. проекта Армии США.

Призадумавшись на секунду, я взялся за металлические застежки кофра и открыл их с громким щелчком.

В небольшом на вид квадратном ящике лежал пистолет.

Но какой это был пистолет!

На классическое оружие времен моего 21 века это было похоже от слова "нет". Судя по конструкции, я держал в руках скорее бластер, чем обыкновенный пистолет. Потому как никакого намека на возвратную пружину, боек или какую либо другую систему, характерную для порохового оружия, я не нашел. Единственное, что роднило пистолет с привычным мне оружием, так это обойма. Да и тут механизм заряжения был скорее электрическим, чем механическим. А сами патроны вообще были чем-то непонятным.

Пуля представляла собой странного вида шарик из какого-то тяжелого, но мягкого металла — и это явно не был свинец — размером миллиметров эдак пятнадцать. И такого рода патронов в обойме оказалось около семнадцати.

Ради эксперимента я зарядил в обойму один патрон и, не целясь, выстрелил в дальнюю часть комнаты, чтобы почувствовать отдачу и вес пистолета.

И... отдачи не было.

Даже выстрел прозвучал практически беззвучно, разве что тихий свист и яркая вспышка были демаскирующими.

Вспышка... вот это уже интересно.

Разгадать причину странных вспышек при выстреле мне не удалось, потому как я был грубо прерван Каминой, которому не терпелось отправиться на охоту.

И, как и в оригинале, уходить вместе с Йоко он явно не пожелал.

Я только и успел кинуть пистолет обратно в кейс и прихватить чемоданчик с собой. Да кивнуть Лиирону, который понимающе улыбнулся.

Эх... а я так хотел полазать тут еще немного. Ну что тут теперь поделаешь, судьба у меня такая — с мехами драться.

* * *

За несколько минут до этого. Симон и Йоко. Hurt/Comfort так сказать.

Йоко вот уже полчаса пыталась собраться с мыслями и силами, чтобы подойти к Камине и попросить его пойти с нею на сви... охоту. Но ей все никак не удавалось придать себе уверенный вид и не краснеть при произнесении хотя бы одного слова.

Девушка вполне отдавала себе отчет в том, что Камина ей нравится. Определенно и очень-очень сильно нравится

Но также она понимала, что вряд ли ее избранник хотя бы что-то смыслил в такого рода делах. За прошедшие несколько дней, что Йоко узнавала Камину и его брата, она все больше понимала, как же Камина ограниченно и узко мыслит во всех вопросах, что не касаются "Мужского духа" и "Славной драки". Нет, конечно, полностью безнадежен он не был, потому как учился он буквально не по дням, а по часам, но все равно, прежде чем он осознает, что Йоко испытывает к нему... что-то глубже, могут пройти месяцы, если не годы.

Не желая медлить и упускать свой шанс, Йоко решила взять всю ситуацию в свои крепкие женские руки. Главное, за что она держала кулаки, — это то, чтобы Камина не воспротивился их одиночной прогулке и не прихватил с собой своего... братца.

Потому как Симон... Симона Йоко, и она себе вполне честно в этом признавалась, откровенно побаивалась. И не только по причине вчерашнего разговора, хотя и из-за него тоже. Но дело было в другом.

Симон был другим. Не таким, как они. Собранным. Мрачным. Готовым ко всякого рода внезапностям. Глядя в его глаза, Йоко не верила, что эти глаза могут принадлежать ребенку.

Глядя на него во время сражений , Йоко поражалась его стойкости и непоколебимости. Он вел себя так, словно он живет в горниле войны уже очень долгое время, а не вылез из земли пару дней назад.

Это-то откровенно и пугало девушку.

Вспомнив еще раз эти глаза. Которые смотрели на нее ... не по-детски, Йоко невольно вздрогнула, чтобы через секунду оказаться застигнутой врасплох Каминой. Который неслышно подобрался сзади.

— Чего бродишь тут, словно кротосвина потеряла?

Йоко откровенно растерялась и разом позабыла всю ту патетичную речь, которую она сочинила для того, чтобы заманить Камину на охоту.

— Ну... эм... как тебе сказать. Я хотела предложить тебе сходить вместе со мной на охоту! Все равно лучшего времени, чтобы пополнить запасы провизии и воды, не найти.

Камина призадумался.

— А если ганмены нападут? Вы же без нас не справитесь!

Йоко захотелось приложить руку к лицу. Как это делал один лысый парень где-то далеко в космосе.

— Да не нападут они, сколько раз говорить. Если они приходят, то приходят рано утром. А сейчас уже почти полдень!

— Ааа.... А что такое полдень?

Желание приложить руку к лицу стало еще более сильным, но Йоко мужественно держалась. И кропотливо объясняла Камине простейшие для нее вещи. На радость, Камина оказался то ли хорошим, то ли тупым учеником, поскольку на ее объяснение он только кивнул и куда-то вознамерился бежать.

— Ты куда?

— Я за Симоном!

— И на что я надеялась... — Йоко разочарованно покачала головой, глядя вслед убегающему Камине.

Спустя три минуты ее ожидания Камина вернулся запыхавшимся и с немым вопросом на лице.

— Ну что еще такое? Решил идти без него? — с робкой надеждой спросила Йоко, втайне надеясь на положительный ответ.

— Нет, я это, спросить хотел. Ты Симона не видела?

Какой бы сильной не была выдержка Йоко, желание приложить ладонь к лицу оказалось сильнее ее. Приложить-то она приложила. Вот только силу удара явно не рассчитала, в результате чего инерцией удара ее приложило об ящик, на который она облокотилась.

Втайне матерясь на Камину и потирая будущую шишку, она успела прошипеть что-то достаточно отрицательное, чтобы Камина испарился в неизвестном направлении, вероятно уйдя на поиски Лиирона, рядом с которым недавно видели Симона.

Этот день обещал быть долгим.

* * *

Симон. Нежеланный сопровождающий.

На охоту мы пошли во всеоружии. В том смысле, что я на Лаганне, а Камина с Йоко — на Гуррене. Йоко утверждала, что до места охоты далековато — и была отчасти права. На ганменах весь этот путь занял у нас около получаса, что приблизительно два-три часа пешего хода. Так что путь действительно был неблизкий.

На своем Лаганне я тащил цистерну для воды и небольшой насос, чтобы эту самую воду откачивать.

А само место охоты оказалось приличных размеров долиной-оазисом с небольшим озером посередине. Вода в озере была настолько чистой, что с любого места можно было увидеть дно и снующих туда-сюда рыб.

Любуясь новыми красками этого мира, я потихоньку разгрузил все то нехитрое оборудование, что было на Лаганне, и принялся за работу. Вернее, за работу принялся Лаганн, а я лишь держался за рукоятки и расслабленно любовался безоблачным небом.

Насчет Вирала я не волновался. Уж его встречу с Каминой я точно не смогу пропустить. Не те это персонажи, чтобы их нельзя было услышать в месте с такой акустикой.

Да и сам Вирал... Кодекс Чести он соблюдал крепко, что значило, что в своего меха он раньше времени не полезет.

На всякий случай у меня в ногах валялся пресловутый кофр с пистолетом и десятком магазинов, чтобы если что отстреливаться от этого полуросомахи.

Да и бояться какого-то сражения после такого, когда я в прямом эфире дерзил Лоргеному, который вполне себе мог вычислить меня по сигналу СССС* и придти побуянить на своем Разенгане. То, что Разенган способен на такую штуку, как телепортация, я не сомневался. Уж если эта машинка способна несколько секунд удерживать энергию Большого Взрыва, то все остальное он творит играючи. Так что, да, бояться мне реально нечего.

Эхх... лепота...

* * *

Камина и Йоко. На свидании.

Лежать на нагретом камне было удобно. Солнце светило прямо в спину, приятно обжигая кожу. Почти позабытое Каминой ощущение. Пока он вслушивался в эти ощущения собственного тела, Камину словно отбрасывало назад в прошлое.

В тот день, когда он последний раз видел своего отца.

Тогда, смотря на закат и ощущая телом последние лучи уходящего дня, Камина распрощался с детством. С тех пор, ведомый своей целью, своей мечтой, он делал все что мог, использовал все, что мог, ради достижения этой цели.

Но только сейчас, лежа на поверхности и не ощущая гнетущего давления осточертевшего потолка, Камина задумался о том, а что дальше? Что ему делать, куда идти и зачем он вообще сражается?

Он выполнил цель, ради которой создал Гуррен Дан. Благодаря находке брата, они вдвоем выбрались из Дзихи, оставив всех с носом.

Но ситуация наверху была ничуть не лучше. Даже хуже. Вместо каменного потолка и вероятности глупо погибнуть под обвалом — безнадежность положения, исчерпывающиеся ресурсы и бесконечная война на уничтожение с зверолюдьми.

Камина посмотрел на лежащую рядом с ним девчонку, которая прильнула к окуляру прицела своей винтовки. Посмотрел и улыбнулся.

Йоко... эта девушка ему... нравилась? Он не мог точно дать определение своим эмоциям и чувствам, которые возникали у него в те моменты, когда он смотрел на нее. Для него это было в новинку. Впрочем, для него последние три дня почти все было в новинку. Оказавшись на поверхности он банально оказался не готов к жизни на ней. Не хватало знаний, как действовать в той или иной ситуации, что говорить, а о чем молчать.

Проложив путь своим желанием, он попал в новый мир. Мир, отличный от всего того, что он знал до этого. И он всеми силами пытался привыкнуть к тому, что здесь происходит. Привыкнуть и понять. Вчера, сидя за общим столом с жителями Ритоны и травя свежепридуманные байки, он внимательно слушал остальных, пытаясь понять границу своего незнания.

Тем более странным и непонятным для него был его братец. Уже тогда, два года назад Камина знал, что Симон другой. Нет, не так.

Симон всегда был другим.

Более взрослым, более умным, более сообразительным, чем сверстники. Никогда не лез на рожон, всегда предпочитал хороший план бездумной атаке и всегда держал свое слово. Камина не знал, почему его так тянуло к братцу. Он понимал, что они... разные.

Разные настолько, насколько это возможно. И между тем похожи. И внешне и внутренне. Камина никогда не мог дать описания их отношениям. Нечто вроде теснейшей связи, что пронизывала их обоих, дарила силы и призывала всеми силами защищать другого.

А еще его брат всегда к чему-то готовился. И сейчас, глядя на Симона, он понимал к чему.

Симон словно знал о том, что их ждало и ждет впереди. Он не удивлялся и не боялся. Он шел вперед и дальше. Как обычно, как всегда, Симон словно бурил тоннель в толще земли.

И что делать со всем этим, Камина банально не знал.

Внезапно винтовка Йоко тренькнула, а где-то вдалеке странное существо, похожее на помесь птицы и Ктулху, повалилось со стрелой в голове.

Этот звук выбил Камину из мрачных мыслей по поводу границ собственных знаний и возможностей и вернул на грешную землю. Впрочем, уходя из той лакуны Камины прихватил идею о том, что надо пополнить собственные знания любым путем.

И один из источников этих самых знаний лежал сейчас рядом с ним в обнимку со снайперской винтовкой.

— Так значит... все это оружие... оно из вашей деревни? — решил прервать он затянувшееся молчание.

Йоко, не отрываясь от выцеливания следующей живой цели, ответила:

— Ага. В нашей деревне изначально был склад с оружием. Даже несколько складов. Мы держали их запечатанными, боялись открывать. Но потом что-то произошло, и один из нижних складов заполнился газом, который стал проникать и отравлять воздух во всей деревне. Со временем жить под землей стало невозможно. Поэтому нам пришлось выйти на поверхность, где нас и поджидали ганмены. И вот здесь оружие, бывшее нашим проклятием, стало нашим спасением, дающим нам возможность выживать в условиях поверхности. Но мы не знаем, сколько нам еще удастся так продержаться.

Провернув модулятор кратности прицела, Йоко выцелила очередную дичь. Нажав на спусковой крючок и полюбовавшись на стрелу в кол...лбу у Гиппопограда девушка оглянулась и наткнулась на взгляд Камины, который внимательно изучал ее винтовку.

— Винтовка электрическая. Может стрелять как патронами, так и стрелами, главное, чтобы металл был. Принцип тот же, что и у той винтовки, которой я пользуюсь в бою.

Приметив следующего винограмота, она, практически не целясь, послала стрелу ему прямо в глаз. Чем заслужила восхищенный вздох Камины.

— Здорово...

Йоко невольно покраснела, услышав похвалу, и немного потупилась.

— Ну, я же все-таки лучший стрелок в деревне. Поэтому мне и доверили это оружие.

Внезапно в ее голову пришла немного бредовая, но все же достаточно забавная идея, которая вполне неплохо вписывалась в контекст их сегодняшнего свидания, с той лишь разницей, что обычно все это должно происходить наоборот.

— Слушай, а ты попробовать не хочешь? Я могу научить!

Камина заметно оживился. Умение стрелять из чего-то подобного лишним точно не будет. Определенно. Да и приятно поучиться чему-то новому от такой, как Йоко...

Йоко аккуратно передала винтовку Камине, после чего помогла ему правильно устроиться перед нею, уперев приклад к его плечу, затем начала краткий ликбез по основам стрельбы. Знания самой Йоко состояли глубоко благодаря долгой практике на таких вот охотах.

Поэтому она пыталась, как могла, объяснить про прицеливание и правильное дыхание во время стрельбы. Про то, что категорически нельзя приникать глазом к окуляру во время выстрела. Хотя и отдачи у этих винтовок не было совершенно, но все равно Йоко предпочитала придерживаться правил.

Надо сказать, что Камина был очень прилежным учеником. Внимательно слушал и споро повторял все ее движения точь-в-точь. Пару раз перезарядив винтовку, Камина уже приловчился делать это автоматически, что безмерно удивило и порадовало Йоко.

Пятнадцать минут спустя она решилась дать Камине шанс проявить себя и дать выстрелить по какой-нибудь животинке.

И ученик не разочаровал своего учителя. Приметив взлетающую птицу, Камина не долго думая выстрелил, пытаясь действовать по выданной ему инструкции. И не промазал! Птица упала с перебитым крылом и стрелой в боку.

— Молодец...

— А то! Я же Камина!

Йоко уже завела руку за спину, чтобы взять еще одну стрелу из колчана и поняла, что больше стрел она не взяла. Да и они подбили достаточно дичи для того, чтобы обеспечить деревню на день-другой вперед свежим мясом.

Состроив милые глазки, Йоко попросила Камину собрать подбитую дичь, примерно обозначив местонахождение каждой туши.

Поддавшись женским чарам, Камина кивнул и слез с возвышения.

* * *

Камина. Вольный собиратель трофеев.

Мда, я и не думал, что эта трава окажется такой высокой. Сверху она казалось такой маленькой... А тут выше меня...

Плотная и жесткая, она неохотно поддавалась моим попыткам пробраться сквозь заросли. Кое-где приходилось помогать себе верной катаной, честно экспроприированной у Старейшины Дзихи.

Первой решил подобрать ту странную "птицу" — как называла этих животных Йоко. Черт возьми, эти штуковины умели летать!

Все-таки мой трофей. А стрелять из "винтовки", оказывается, не так уж и сложно, главное, правильно дышать и целиться получше.

Выбравшись из зарослей этой травы, наконец, вижу свою добычу. Птица лежит, подбитая стрелою. Эхх... будет чем похвастаться Симону.

Интересно, чем сейчас он занят?

Поднимаю за ноги животинку, разглядываю ее поближе. Странно выглядит. Эта кожа состоит из много-много странных штуковин. И как они летают-то?

Стоп... Я же стрелял только один раз.

— Две стрелы?

Не знаю, как описать то, что произошло в следующий момент. В один момент внезапно понял, что если не сдвинусь — умру. Было ли это предчувствие или знание — сказать не берусь, но когда в том месте, где еще секунду назад была моя голова просвистела стрела с черным оперением, стало уже все равно, откуда эти ощущения берутся.

Руки сами достают из бинтов ту маленькую стреляющую штуку. Правда, на этот раз я знаю, какой стороной надо целиться.

Выстрел на звук ничего не дает, кроме шума в кустах и вылетевшего в мою сторону лука.

Уклоняюсь от неожиданно летящего объекта и чуть не натыкаюсь на нечто металлическое, острое.

Некто, орудующий чем-то вроде тесака, разрывает дистанцию, чтобы снова рвануть в атаку. Этого времени хватает, чтобы я успел перезарядить стреляющую штуковину.

Следующий удар тесака встречаю дулом пистолета.

Выстрел!

Тесак откидывает силой выстрела, а осколки патрона разлетаются шрапнелью, не задевая меня и моего противника, который разорвав дистанцию все же решил вступить в переговоры.

— Уклонился. Неплохо для человека.

Голос раскатистый, с рычащими нотками.

И его обладатель явно не человек. Об этом явно говорят слишком большие руки, покрытые шерстью, и пальцы, оканчивающиеся внушительными когтями. Ну и нечеловеческий оскал. Звериный.

Мой противник — зверочеловек.

— Кто ты такой?

— Отдел по искоренению человечества. Командующий Дальневосточным блоком Вирал.

— Чего?

— Хочу кое-что прояснить сразу. Каждый человек, оказавшийся на поверхности, должен быть уничтожен. И занимается этим именно мой отдел. А еще у тебя мой ужин, и я намерен его у тебя забрать.

— Заберешь? Ну тогда я отдам его тебе сию секунду.

И я запускаю в этого Вирала своей добычей, метя ему в лицо. Вот только по пути мой трофей неожиданно оживает и, хлопая конечностями, меняет траекторию своего движения.

Направляю на Вирала стреляющую штуковину — пистолет вроде? — и жму на курок. Но сухой щелчок говорит о том, что патронов больше нет.

Как не вовремя-то.

— Не сбежишь!

Вирал бросается на меня со своим здоровущим тесаком.

Он сказал, что я пытаюсь сбежать? ДА ЗА КОГО ОН МЕНЯ ДЕРЖИТ???!! Это его отношение приводит меня в бешенство. Этот зверолюд посмел считать меня трусом!

— Ты сказал, "сбежишь"? Ты за кого меня держишь? Я борец за мир, предводитель Гуррен-Дана Великий Камина! И я еще ни от кого не убегал!

Извлекаю из ножен катану. Время хорошей драки настало!

— Не умеешь убегать, готовься умирать!

— Это мы еще посмотрим!

И мы срываемся в бой.

Он заметно быстрее меня, а его клинок меньше и легче моей катаны, поэтому первый удар удается блокировать с большим трудом.

Но в тот же момент приходится изогнуть корпус так, чтобы тесак просвистел в миллиметре от бинтов.

Блин, он слишком быстрый.

Последующие несколько ударов я смог отразить, но пропустил пару неглубоких царапин где-то в районе живота и одну на руке.

А ведь все только начало заживать! Симон опять ругаться будет.

Так я его не достану. Что делать?

— Неплохо орудуешь мечом для любителя! Но ты и вправду думал, что у тебя есть шансы против профессионального солдата?

Да я вообще эту катану первый раз в бою использую! И вообще, моя голова мне дорога, не надо пытаться мне ее отрубить.

Уходя от этого удара, пришлось нагнуться к земле, где рука нащупала что-то острое. Стрела?

Подойдет! Грязные трюки, конечно, это не мужское занятие, но против зверочеловека сойдет.

— Идиот! Мужчине не пристало думать о шансах!

Блокирую его тесак катаной и пытаюсь разрезать его морду наконечником. В последний момент он успевает разорвать дистанцию, но из пореза на лице явственно сочится кровь.

— Кто-то попортил шкурку?

Вирал явно удивлен.

— Сумел ранить меня? Но внезапные атаки хороши лишь тем, что они внезапные!

Завожу катану за спину, готовясь отражать его новую атаку. Думаю, я понял, как он действует, и теперь смогу попортить его шкуру серьезнее, чем царапиной.

— Тебе конец!

И Вирал срывается в атаку.

И в этот раз он серьезен. Намного быстрее, чем был до этого.

Не успеваю блокировать. Бок обжигает острой болью.

— Это все, что ты можешь?

Я не вижу его! Силуэтом он крутится вокруг меня, я еле успеваю отбивать выпады, да и то не все.

Черт, черт, черт. Он силен.

Но я не сдамся. Камина не сбежит. Никогда больше!

— Парой царапин меня не испугать! Когда речь идет о чести, мужчина должен сражаться до конца!

— Умри!

Предчувствие снова не обманывает. Я знаю, куда придется его удар. И я знаю, что делать. Пусть Симон будет опять ругаться, а Йоко укоризненно смотреть. Я должен.

Ловлю его тесак раскрытой ладонью, зажимая лезвие между пальцами.

— Вот ты и попался, Вирал!

И катаной со всей дури пытаюсь заехать ему по боку.

Он блокирует рукой. Видна кровь. Много крови.

И моя, и его.

И мы стоим, не в силах сдвинуть противника с места и не вырубиться от боли.

— Чертов... человек. Ты... безумец.

— Таковы мы, люди!

Вот она какая... ничья.

Но наша схватка не могла длиться вечно...

— На твоем месте, Вирал, я бы не стал продолжать дальше и отступил бы.

Из кустов напротив нас выходит Симон, держа в вытянутой руке еще одну стреляющую штуковину... только побольше... и куда как поопасней на вид.

Вовремя однако.

Потому что еще пара минут — и я отрублюсь.

* * *

Симон. Злостный прерыватель махачей.

Звуки боя я услышал спустя буквально несколько минут после того, как Камина вломился в заросли кустарника.

Выключив Лаганна, я, прихватив "Пронзатель", с инструкцией к которому я наконец-то ознакомился, отправился в сторону сражающихся.

В голове медленно зрел план, как не продуть и заодно залегендировать знания о строении ганмена Вирала. Правда, большая часть моего плана строилась на вере в силы Камины, которому нужно было хоть сколько-то серьезно ранить Вирала.

Ну или хотя бы отвлечь его.

Продираться сквозь траву.... Так себе занятие. Особенно, когда ты пытаешься оставаться при этом более-менее незаметным. Благо еще, что мне повезло, и эти двое устроили драку недалеко от моего местоположения.

Я вышел на поляну как раз к самым интересным событиям. (Мда, где там мой рояль? А то я в кустах...)

Тем событиям, которых не было в оригинале, потому как я не бросился сломя голову на Лаганне в бой, чем спровоцировал бы Вирала на бой на ганменах. А лезть в такое сражение с горячей головой Камины — идея так себе. Все-таки я не уверен в своих силах, а реальность так вообще может оказаться куда как более суровой. А жить мне еще хочется.

Вот Камина с Виралом сошлись в клинче. Братец словил тесак Вирала ладонью и попытался раскроить зверочеловеку бок, но тот защитился ценою руки. Судя по идущей у обоих крови — ранены они весьма нехило. И Камина гораздо сильнее.

Пора вмешаться, а то Камину так и прирезать могут. А Король Пафоса нужен мне живым!

Прицеливаюсь в Вирала и медленно, нарочито медленно, выхожу из кустов.

— На твоем месте, Вирал, я бы не стал продолжать дальше и отступил бы.

Лицо зверочеловека, до того оскаленное в страшной зубастой улыбке, сменяется удивлением.

— Мальчишка? Что тут делает такой детеныш человека?

— Заткнись, особь, — брови Вирала еще больше поползли вверх. Ну да, сомневаюсь, чтобы он слышал, чтобы дети, особенно человеческие, говорили с ним в таком тоне.

— Ты бы лучше обстановку оценивал, Особь. Если ты не заметил, я целюсь в тебя из оружия, а с такого расстояния даже такой ребенок, как я, не промажет. Представляешь, что с тобой сделает тринадцатимиллиметровая пуля, если попадет? И это я не говорю про снайпера, который притаился тут где-то на возвышенности, и явно держит тебя на мушке. Так что у меня для тебя есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

— Какое же, мальчишка?

— Мы дадим тебе уйти сегодня, зализать свои раны. А завтра на рассвете мы сразимся. Нет, не на мечах, как сегодня. А на ганменах. Это же твоя симпатичная белая машина стоит на другом конце оазиса? Я хотел ее... ммм... экспроприировать, но подумал, что это не будет честно по отношению к тебе, Особь. Как тебе идея?

Вирал злобно усмехнулся.

— А что мешает мне дойти до ганмена и уничтожить вас до того момента, пока вы доберетесь до своих ганменов?

— Тебе? Да ничего в сущности. Да вот только ты зовешь себя солдатом, Воином. А солдаты так не поступают.

— Да что ты знаешь о солдатах, мальчишка? Тебе всего сколько, одиннадцать, десять человеческих лет?

— Мне двенадцать, если тебе интересно. Что я знаю о солдатах, Вирал? Уж побольше тебя, поверь. Я видел такое, отчего у тебя бы кровь встала в жилах, а шерсть — дыбом.

Видимо, что-то такое было в моем тоне, в моем голосе... Во мне самом, что Вирал буквально на секунду, нет, даже на самый краткий миг, вздрогнул и отвел взгляд.

А потом резко разорвал дистанцию. Дуло моего пистолета проследовало за ним.

— Черт, я не привык драться с детьми. Я ухожу. Но завтра мы встретимся.

— Рад, что ты согласился, Особь.

— Я не прощаюсь, мальчишка, человек.

Кивнув нам, Вирал, лелея свою левую руку, исчезает в зарослях, а уже в следующий миг мне приходится ловить оседающего на землю Камину.

Черт, он действительно сильно ранен!

— Симон... мне нужно... поспать.

Так, где там Йоко. Эта женщина умудряется теряться в самые нужные моменты!

Некоторое время спустя

...Камине повезло. Его раны выглядели страшнее, чем были на самом деле. Такое чувство, что Вирал вообще не пытался его убить, а скорее уязвить гордость. Бок он рассек профессионально — крови было много, но органы и артерии оказались не задеты.

Йоко примчалась буквально через три минуты после того, как Вирал покинул наше общество. И что самое хорошее, у нее с собою оказался набор Первой Помощи. Быстренько перемотав Камину бинтами, мы погрузили его в Лаганна, а мне пришлось занять место водителя Гуррена.

Ключ-Бур сработал как надо, и Гуррен завелся с одного прикосновения.

А дальше была быстренькая пробежка до Ритоны, где мы и разгрузились. Камина к тому моменту уже пришел в себя и тихонько ругался на тряску и "Симона, который все испортил", но было заметно, что он мне благодарен, хотя признавать этого явно не хотел.

Камина, одним словом.

Отправив братца перебинтоваться в лазарет, я завел Гуррена и Лаганна в ангар, где сам покинул кабину и отправился в столовую.

Война войной, а обед по расписанию.

* * *

Вирал. Раненый и удивленный.

Сидя в кабине ганмена, Вирал осторожно бинтовал свою руку, одновременно размышляя о превратностях судьбы и об одном человеческом детеныше, что заставил его планы пойти крахом.

Такой взгляд... Вирал его уже видел. И глаза, в которых он видел этот взгляд, принадлежали отнюдь не обыкновенному разумному.

Так на своих подчиненных смотрел Лоргеном.

Бесконечно древний и могущественный Создатель... Сокрушитель человеческой расы.

Но этот мальчишка... Какого черта у него такой взгляд.

Это бесило его. Бесило до нервной дрожи.

— Ничего... Завтра... Завтра я отыграюсь за все унижения. Ты ответишь мне за это, мальчишка.

* * *

Ритона. Вечер того же дня. Симон.

Никогда не устану смотреть на звезды. Эти яркие точки, пылающие на небесах, разгоняющие мрак и безнадежность, словно огоньки маяков для нас. Каждая звезда — надежда. Надежда на лучшее, надежда на будущее, надежда на жизнь.

Отсюда, с земли, они кажутся такими маленькими, что, казалось бы, подними руку — и загребешь их все в ладонь, как алмазную пыль. Но стоит поднять эту самую руку, как ты понимаешь, как же далеки, как же недостижимы эти звезды.

Ритона раскинулась в расщелине под моим боком. Горели фонари освещения, доносились веселые возгласы людей, пирующих в меру сил.

Понимаю их. Каждый день для них может быть последним. И поэтому они стремятся прожить его, как последний. Поэтому они и не боятся смерти. Они боятся не успеть. Не успеть сказать друзьям напутственные слова, не успеть сказать женам и детям, что любят их, не успеть заслонить ребенка собственным телом.

Этим-то и хорош Апокалипсис. Он, в какой бы форме он ни был, несет Очищение. Не телу, но душе. Мигом стираются все границы условностей и норм. И пробуждается что-то куда более... древнее и благородное, чем все то, что культивировало в себе человечество многие тысячелетия. Женщины вспоминают, что они прежде всего женщины и матери, а не мужененавистницы и феминистки. Мужчины же в большинстве своем резко осознают, что уже неважно, кем ты был вчера, кто ты по происхождению и вероисповеданию. Если ты не возьмешь в руки оружие и не встанешь грудью на защиту того, что осталось, то никто уже может не встать.

Я так жил там, так же живу и здесь. И я совершенно не скучаю по тому миру, что был до Катастрофы. Тот колосс держался на глиняных ногах экономики и цепях договоров и соглашений. И когда он пал — стало только лучше.

А здесь...

Я снова посмотрел на мириады звезд, простирающихся надо мной.

Здесь... все по-другому. Альтернативная Вселенная. Другие люди и другие законы. Другие условности и нормы. Все другое.

Мои действия уже и так меняют историю так, что уже скоро я просто перестану пользоваться знанием, которое мне даровал канон. Так, наверное, даже будет лучше. Интереснее. Честнее. Потому как это действительно скучно — жить по давно расписанным ролям. И пусть эти знания дают немалое преимущество, но я хочу...

А чего я хочу?

Как-то не задавался этим вопросом. Не было времени, желания. Да и сейчас нет. Но все же. Если я здесь, то зачем я здесь?

Мягкие, еле слышные шаги по гравию рядом со мной сбивают с мысли.

Поворачиваю голову и вижу Йоко.

Она сидит рядом со мной и, свесив ноги с обрыва, устало смотрит вдаль. Не моргая. Просто уставившись в одну точку.

Сейчас, без винтовки, с распущенными волосами она кажется куда... женственней. Скромней. Загадочней.

Впервые со времени нашего знакомства, мне удается рассмотреть ее. Вглядеться в малозаметные черты лица, увидеть малозаметные, но имеющиеся "ямочки Венеры" Все как-то не до того было. Слишком быстро, слишком поспешно, слишком выматывающие.

Непривычно видеть ее такой.

Обычно гиперактивная, эмоциональная, чуток назойливая — сейчас она не была похожа на саму себя. Расслабленная, раскованная и немного грустная. Такой она кажется... хрупкой.

Вот так и проводим время. Я — лежа и пытаясь запомнить девушку такой, а она — сидя и все так же глядя немигающим взглядом вдаль.

А шелест ветра доносит до нас звуки чужих голосов и стук кружек друг о друга.

Жизнь идет.

— Скажи... Симон. Почему он так верит в тебя? — разрывая молчаливый паритет, негромко спрашивает она.

— А он верит?

— Еще как... это скорее даже фанатизм. И это не ответ.

— Сложно сказать. Для этого нужно быть Каминой. Может быть тогда, семь лет назад, он увидел во мне что-то такое, что близко к его идеалами. А может быть, мне просто повезло. Пойди все по-другому, на моем месте сидел бы сейчас кто-то другой. Но одно я знаю точно. У него потрясающий нюх на людей.

— Тогда... скажи мне, что произошло семь лет назад? Камина тоже упоминал о каком-то важном событии, произошедшем тогда, но отвечать отказался.

Хех... братец имеет понятие такта. Не ожидал от него.

— Скажи, Йоко, когда ты родилась, вы уже жили на поверхности?

— Да. Но какое...

— Тогда ты не знаешь, что такое "потолок". Не знаешь. Не знаешь, что такое каждый день находиться внутри замкнутого каменного мешка, где воздух появляется только благодаря замкнутому кругу регенерации. Не знаешь, что такое смотреть вверх и видеть лишь камень потолка. Двенадцать лет, изо дня в день, с самого рождения, я смотрел на серый камень, что заменял нам небо, сквозь тусклый свет неперегорающих фонарей. И ты не знаешь, что такое видеть, как твои родные гибнут по вине этого самого потолка. Как гигантские каменные глыбы не оставляют тебе ничего, кроме воспоминаний.

— Это произошло семь лет назад?

— Семь лет, четыре месяца и четырнадцать дней назад. Но да, ты права.

Йоко понурила голову, отчего ее лицо скрылось в спадающих на лоб алых прядях.

— Прости...

— Нет... Ты прости. Не должен был так резко отвечать. У тебя ведь так же?

— Да. Отец — еще до рождения, а мама... маме не повезло. Ганмен прорвался сквозь кордон. Тогда много полегло.

— Суть войны. Дети-сироты сражаются за то, чтобы их дети могли жить спокойно. И плодят новых сирот. И те идут в бой. Замыкается круг. Но давай сменим тему... скажем, почему ты пришла сюда, ко мне?

Странный взгляд. Оценивающий... заинтересованный. Грустный.

— Я... говорила с Каминой. Спрашивала, почему он так верит тебе. Почему доверяет. Почему... не боится.

Ох черт возьми. Это когда я успел?

— А ты боишься?

— ...

— Ну... наверное, извини. Я не хотел пугать, честно.

— Я... я понимаю, что это нелогично, — она нервно смеется, — но глядя на тебя, у меня возникают ощущение, что сделай я что-то не так, оступись хоть на секунду — и мне конец. Окончательно и бесповоротно. Так не должно быть! Ты же ребенок, Симон! Почему, почему каждый раз, каждый гребаный раз, да даже сейчас я боюсь?! — с каждым словом ее голос повышается, приобретает истеричные нотки, она почти кричит на меня.

А я не знаю. Не знаю, что ответить, как успокоить. Не умею говорить с девушками. Наверное, потому и не остепенился...

— Йоко... послушай. Я... я не знаю, почему это происходит. Я такой же, как и ты, обыкновенный человек. Из плоти и крови, той же, что и у тебя. Я... не буду говорить, что простой ребенок — не ощущаю себя им, но я не могу найти причину, по которой тебе бы стоило меня бояться.

Она вздрогнула. Незаметно, но вздрогнула. С чего вдруг?

— Я понимаю это. И все же... Прости, Симон, я не должна была говорить это тебе. Это же все глупости, да точно — все глупости! А ты их выслушиваешь!

— Да все в порядке... Просто не ожидал такой реакции на самого себя.

— А я как будто ждала... — буркнула она.

И вновь установилась тишина. Снова был слышен звук кружек, стучащих друг о друга внизу, снова был слышны людские голоса.

Снова.

— Почему ты отпустил его? Камина говорил, что ты стоял практически в упор к нему. Один выстрел и нам бы не пришлось...

— Это был не мой бой.

— Что? Почему?

— Потому что это не мой бой. Это бой Камины и только Камины. Я буду последним человеком, если заберу у Камины его битву. Я просто дал шанс Камине сравняться. В прямом столкновении Камина бы проиграл. А в сражении на ганменах... в сражении на ганменах у нас еще есть шанс.

— Но вы же сражаетесь вдвоем!

— И что с того? От этого бой Камины не перестает быть его. Я всего лишь помогу ему по мере сил. К тому же размеры Лаганна не позволяют полноценно сражаться с такими большими противниками.

— В смысле? Ты его видел?

— Видел. На другой стороне долины стоял. Большой — примерно с Гуррен-Лаганн размером. Белого цвета. По оружию — видел большие катаны в ножнах, что-то вроде метательных ножей в груди, а также какие-то подозрительные дыры похожие на дула каких-то орудий. Вроде все.

— И ты все это успел рассмотреть, пока мы охотились?

— Системы дальнего обнаружения у Лаганна. Оказывается, они могут анализировать структуру ганменов.

Мда, конечно, так себе отговорка, но за неимением других — сойдет. К тому же я не рассказал про лучевое орудие в шлеме и щите на правой руке.

— Ясно... знаешь, Симон, я наверное пойду. Мне надо... почистить оружие перед завтрашним днем. Да Даяка просил кое с чем помочь... Было приятно поболтать.

— И мне.

Она встала и направилась к входу в тоннель, что пронизывал эти скалы насквозь. Но, не дойдя до входа, обернулась.

— Симон?

Повернул голову в ее сторону.

— Удачи завтра! Порвите его!

— Уж не сомневайся.

Она не должна сомневаться. А вот мне — приходится.

Впрочем... пора бы и мне честь знать. Благая ночь на дворе.

Спустя полчаса я уже спал, свернувшись клубком под тонким одеялом. Завтра будет новый день, полный новых свершений открытий.

* * *

Восемь часов спустя. Ангар Гуррен-Лаганна

Сегодня я не видел снов. Может, это и хорошо. Мне и так хватает волнующих факторов в этой нескучной жизни. Да хотя бы причина моего пробуждения в виде звучания тревожного гонга.

Ну... как гонга — большой металлической пластины, снятой, судя по всему, с раскуроченного ганмена. И, судя по выбоинам от колотушки и ржавчине, — снятой ой как давно. Показатель того, сколько Ритоне удается выживать в этом жестоком мире.

Хах... Надеюсь, это пришел Вирал. Уж больно хочется с утречка пораньше поучаствовать в чистке рожи одному ехидному росомахе.

Пришлось отловить одного из разведчиков и, прижав его к стенке, выпытать, с чего вдруг они объявили тревогу.

Глядя на серьезный взгляд маленького парнишки, который является пилотом не самого маленького робота, разведчик немного стушевался и выдал:

— Там... около ущелья стоит ганмен. Большой. Белый. Двулицый. И самое странное, что он ничего не предпринимает.

— Отлично. Он все-таки пришел.

Оставив бедного разведчика в полном ступоре, я поспешил к Камине, который уже что-то весьма активно обсуждал с Даякой. Я застал лишь самый конец легендарного разговора.

— Вы не обязаны делать!

— Мы должны, парень. Если мы не справимся — нам будет некуда отступать. Путь под землю и так заказан. И вообще, мы, кажется, научились этому у двух парней, которые постоянно кричат что-то пафосное и при этом умудряются совершать невозможное!

Камина задрал подбородок и на секунду посмотрел в небеса.

— А вы неплохи, ребята. Отныне вы — члены Гуррен-Дана! Союза Пути Мужского Духа! Запомните символ на моей спине, спине Симона, эмблему Гурина!

Даяко рассмеялся. За ним последовали и остальные бойцы.

— Не думаю, что мы совсем правильно поняли твою аналогию, но это большая честь для нас! Мы запомним.

На этом их разговор и закончился. Ударный отряд во главе с Даяко ушел занимать огневые позиции, а Камина повернулся ко мне.

— Ты готов, Симон? — о, эта ухмылка Камины. Так он ухмыляется только тогда, когда уверен в себе и своих силах.

Не скажу, что разделяю его уверенность полностью...

— Надрать рожу этому напыщенному индюку? Всегда!

— Такой настрой и надо иметь!

Отыскиваю глазами Лаганн, который стоит все на тех же стапелях, на которые я завел его вчерашним днем после возвращения из оазиса. Хотя да, куда бы он делся.

Ключ-Бур на шее потеплел и, видимо, засиял, очевидно, принимая настрой своего носителя.

Загнав подальше сомнения и неуверенность, запрыгиваю в кабину Лаганна и располагаюсь в кресле пилота. После боя с ганменами попросил Лиирона по максимуму защитить кабину пилота. Ремни безопасности он приделал на совесть. Так еще и обивка, судя по всему, стала потолще и, как следствие, больше амортизировала удары.

Ну, спасибо Лиирону.

А пока... в бой!

И Ключ-Бур провернулся...

* * *

Симон.

Стоило Лаганну запустить основные системы, как я тут же сорвался с места в стремлении догнать ушедшего вперед Камину.

Хоть братец и шел медленно, но расстояние он успел покрыть приличное, а учитывая то, что Лаганн хоть и шустрый, но шаги у него медленные, — мне следовало поспешить.

Уже вылетая на третьей космической из ангара, я успел краем сознания уловить чей-то внимательный взгляд. Опознать отправителя было нетрудно.

Достаточно было просто взглянуть наверх.

Там — на том месте, где вчера произошел наш разговор, — стояла Йоко. В своем обычном боевом облачении. С монструозной винтовкой и стянутыми в хвост волосами. Та Йоко, к которой привыкли все.

Стояла и смотрела на меня. Недолго. Всего секунду.

Потом она кивнула и, что-то прошептав, сорвалась с места куда-то в сторону сторожевых башен. Готов поставить обшивку Лаганна, что это было "Удачи"

Удача? Ха! Настоящему мужчине не пристало надеяться на удачу!

* * *

Пять минут спустя. Непосредственно перед Риттонским ущельем.

Вирал ждал.

Сидя в своем верном Энкидуду и скрестив руки на груди, он ждал своего врага. Надеялся на то, что тот не сбежал. В обход всех должностных инструкций, которые приписывали ему уничтожить любых последних людей-наземников при обнаружении немедленно.

А сейчас Вирал смотрел на целую укрепленную базу этих самых наземников. Хорошо окопавшихся и вооруженных. И они явно что-то готовили. Потому как огня не открывали.

Впрочем, соблюдая все тот же нейтралитет, не открывал огня и Вирал — а он мог. Его ганмен был буквально под завязку напичкан ракетами и фугасами, которых хватило бы на то, чтобы разрушить целый горный хребет, не говоря уже о какой-то вшивой деревеньке.

Поврежденная Каминой рука все еще неприятно ныла, но заживала буквально на глазах — все-таки регенерация у зверолюдей куда как сильнее, чем таковая у людей. И, если честно, Вирал не понимал, как же тот человек собирается сражаться с такими ранами. Но воинская честь ему была куда как дороже.

Все-таки тот мальчишка, что вчера угрожал ему оружием, оказался прав. Но откуда он мог знать? Всю сегодняшнюю ночь Вирал провел пытаясь мысленно установить источник знаний этого мальчишки. Но ничего не вышло.

Время шло, Виралу было все тяжелее сохранять терпение в ожидании своего противника. Но наконец людишки, что-то усиленно готовившие все это время, зашевелились, а откуда-то со стороны ущелья послышался хорошо различимый тяжелый, мерный звук.

Звук шагов ганмена. Тяжелого ганмена.

Сам Вирал привык делить ганменов на серийных и несерийных. Серийные выдавались всем пилотам зверолюдей званием ниже капитанского и делились на три типа — наземные, воздушные и артиллерия. В свою очередь уже у этих типов были свои подклассы, но так далеко в хитросплетения воинских соединений и их техники Вирал не забирался. Уже при постройке капитанского ганмена учитывались особенности пилотов, дабы сделать машину максимально эффективной. Чем было выше звание пилота — тем более подогнанным конкретно под него становился ганмен. Ганмены Генералов Спирального короля были произведением искусства, настроенным на одного-единственного пилота. Каждый из этих ганменов мог трансформироваться в наиболее удобную боевую форму, а также выполнять множество других функций. Про ганмен самого Спирального Короля Вирал ничего не знал, разве что подозревал о его наличии. Но он даже представить себе боялся, какой мощью должен обладать Ганмен Создателя, если его Энкидуду уже способен перемалывать батальоны простых ганменов не особо напрягаясь. Про боевую мощь ганмена своего непосредственного командира, генерала Тимируфа, Вирал предпочитал молчать, потому как его ганмен с легкостью мог перемалывать батальоны таких ганменов, как его Энкидуду.

Но вот его противник наконец-то показался. И Вирал смог по достоинству оценить инженерную мысль людишек. То, что раньше было, судя по всему, ганменом капитанского уровня, превратилось в нечто еще более странное (Вирал признавал, что дизайн многих ганменов вырвиглазен, если не сказать хуже). На одни из цифровых мониторов ганмена было надето нечто наподобие очков с острыми, загнутыми вверх краями. Руки и ноги ганмена, полностью копирующие человеческие, тоже, судя по всему, были творением местных инженеров.

— Забавная машина. Тем более интересно будет ее уничтожить! — проговорил самому себе Вирал, заводясь. Он уже давно заметил, что чем более эмоционален твой бой, тем сильнее ты и твой ганмен. Именно осознание этой особенности и позволило Виралу забраться так далеко по карьерной лестнице.

Включив общие динамики, Вирал решил поприветствовать своего противника

— То, что ты все-таки пришел, достойно уважения!

Выражение лица вражеского ганмена изменилось со спокойно-нейтрального на яростный оскал демона, предвкушающего битву. Вирала это позабавило. Для него исход этой битвы был очевиден.

— Не ты ли вчера бежал так, что только пятки сверкали?

— На себя бы посмотрел, человечишка. Ты только стоять и мог в тот момент!

— Как же ты меня бесишь, зверолюд!

Во время их диалога красно-черный ганмен все продолжал сближаться с Энки до тех пор, пока эти двое не столкнулись лбами.

Металлический звон раскатился по всему полю боя.

И это словно стало сигналом. Точкой отсчета. Ведь все и каждый, кто был вовлечен, в этот миг осознали, что битва началась.

* * *

Камина. Боец авангарда. За три минуты до этого

Порезанный этим зверолюдом бок все еще ныл, напоминая о вчерашних событиях, но это еще сильнее распаляло меня. Буквально чувствую, как кровь кипит в жилах, да я сам дрожу от нетерпения!

Сейчас этот наглый, самодовольный, самовлюбленный, придурочный, уродливый и подлый зверолюд получит свое!

Гуррен двигался непозволительно медленно, а ущелье тянулось бесконечным коридором, выводящим его к противнику.

— Братан, у тебя есть план сражения? — спросил голос Симона. Стоп, он же в Лаганне?

Э? Что его картинка делает на этой стекляшке?

— Что за фигня? Откуда ты здесь, Симон? Ты же в Лаганне!

— Это система связи. Ее Лиирон настроил так, чтобы мы могли переговариваться во время боя.

— А Йоко что тут де... а, ясно. Сис-те-ма свя-зи — надо бы запомнить.

— Камина, каков план ? — Симон все еще не унимался.

— А чего тут непонятного? Я выхожу на Гуррене, ты на Лаганне, бьем морду этому... как там его... Виралу, он огребает и убегает куда-то далеко! Все просто!

— Братец, а тебе не приходило в голову, что этот Вирал — пилот поопаснее тех, что мы встречали до этого? Да и ганмен у него не чета тем, что мы с тобой разобрали на металлолом!

Эхх... Симон, Симон. Ты как всегда прав. Но уже поздно. Я уже иду в бой и приходить в голову — это уже не для меня!

— Симон! Верь в меня! Разобрали тех четверых — и этого разберем! Главное верить! К тому же наш тайный прием никто не отменял!

— Это ты про ТОТ САМЫЙ прием?

— Ты всегда понимал меня с полуслова!

— Эхх... ясно. Значит опять импровизируем.

— Да. И ты знаешь, что я собираюсь делать...

* * *

Столкнувшись лбами, Ганмены уже в следующую секунду буквально размазались в воздухе в попытке достать противника.

Но оба кулака Гуррена оказались заблокированы ладонями Энкиду. Камина судорожно сжал рычаги, силясь заставить Гуррена сдвинуть руку вперед хотя бы еще на пару сантиметров. Но не тут-то было.

— Может, в бою на мечах ты и неплох, но в битве на ганменах у тебя нет шансов! — голос Вирала так и сочился неприкрытым ядом и сарказмом.

— Это мы еще посмотрим! — но Камина отступать был совершенно не намерен.

Изо всех сил сдавив рукояти управления и напрягшись всем телом, Камине удалось продвинуть руки Гуррена еще на какие-то пару миллиметров, но Виралу надоело это бессмысленное противоборство, и он ринулся в атаку.

Оперевшись на одну ногу, он подсек Гуррена и опрокинул того на землю. Зафиксировав его на земле, Вирал принялся наносить удару по корпусу ганмена, пытаясь вывести его из строя одними только кулаками. Виралу даже не хотелось использовать встроенное оружие — не то что обнажать мечи — против столь слабого противника — это было бы позорно для его воинской чести.

— И это все, что ты можешь? Я давно не встречал столь слабого противника! Умри!

И Вирал обрушил на Гуррен град ударов, которые должны были превратить вражеский ганмен в груду металлолома, но броня этого ганмена была на удивление прочной. Но и она постепенно начала поддаваться ударам Энкиду.

— ОГОООООООНЬ!!! — ударил по звуковым сенсорам ганмена яростный вопль жалких человеков. И в следующий момент времени по Энкиду ударил полноценный шторм из огня и свинца.

Мягкий металл бессильно расплющивался о белоснежную абляционную броню ганмена, а немногочисленные разрывные снаряды не имели достаточно сильного убойного заряда, чтобы пробить толстую обшивку.

Обстрел не имел никакого эффекта, кроме одного — Вирал отвлекся. И Камине этого хватило. Энкиду оказался откинут в сторону мощным пинком. Сам же Гуррен медленно поднимался с земли, злобно оскалив морду, передавая мрачно-веселое настроение своего пилота.

— Несносные людишки. Не вмешивайтесь!

Секция брони на плече Энкиду отъехала, открывая вид на десяток пусковых шахт, откуда немедленно стартовало десяток НУРС-ов*.

Все бойцы Ритонского убежища, находившиеся на огневых позициях, почувствовали дыхание смерти в тот момент. Глядя на летящие в их сторону ракеты, они успели мысленно распрощаться с жизнью.

Каково же было их удивление, когда ракеты разбились о броню Красно-черного Ганмена со стилизованными очками на морде.

— Вы члены Гуррен-Дана. И я не позволю кому бы то ни было вас тронуть!

Вирал разозлился таким самопожертвованием со стороны человека, который понес совершенно глупые повреждения из-за собственных убеждений и желания защитить других. Его неимоверно бесила такая человеческая глупость и самоотверженность

— Спасать жалких людишек ценой своей боевой мощи! Какой же это идиотизм!

И Вирал вновь обрушил кулаки на Гуррена.

— ТЕБЕ ЭТОГО НИКОГДА НЕ ПОНЯТЬ, ПОЛУНЕЛЮДЬ-ПОЛУЛЮДЬ!

— УМРИ, ЛЫСАЯ МАКАКА!

Вирал продолжал мутузить Гуррена, постепенно все больше превращая его в груду металлолома.

Ситуация начинала становиться опасной.

Впрочем, главный козырь этой битвы еще не вступил в бой.

* * *

Ритона Йоко. Влюбленная девочка снайпер.

Йоко было невыносимо наблюдать за тем, как белый ганмен под управлением того зверолюда методично превращает всмятку броню Гуррена, в котором сидел Камина.

Она уже было хотела открыть огонь по ганмену Вирала, но поняла, что просто не может найти уязвимой точки у этого ганмена.

Гибкая броня этого ганмена шла нахлестом, что не оставляло ни единого зазора на броне, делая ее неуязвимой для любимой тактики уничтожения ганменов в Риттоне.

Так что единственная мысль, которая билась в голове у Йоко, при переводе на наиболее цензурную и понятную для простого обывателя форму звучала примерно так:

"ГДЕ ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ НЕБЕСАМИ СИМОН?"

Но Йоко была снайпером, одно из главных качеств которых — это умение ждать и сохранять голову холодной. Поэтому она лишь сильнее сдавливала приклад родной винтовки, разложенной на лафете перед нею.

Только и могла приникать глазом к окуляру, силясь высмотреть одного маленького человека и его робота.

Но их не было.

Йоко пронзила страшная догадка. Она была настолько же безумна, насколько велик был ее страх за свою и чужие жизни.

— Камина... я не могу найти Симона!! Он сбежал!

Секунду в эфире стояла оглушительная тишина, после чего Камина засмеялся. Хрипло — сказывались многочисленные ранения и трещины в костях. Но он смеялся. Громко и раскатисто. А вместе с ним смеялся и его ганмен.

Это выглядело... сюрреалистично.

Ганмен Вирала даже замер от такой наглости. Рука, занесенная в очередном ударе, замерла в воздухе.

— ЧТО? ПОЧЕМУ ТЫ СМЕЕШЬСЯ, ГОЛАЯ МАКАКА??!!

Но Гуррен и его пилот продолжали смеяться. Заходиться хохотом, подвывать, но смеяться.

— Что я такого сказала-то?! Я действительно не могу найти его!!

— Хорошего же ты мнения обо мне, Йоко. А ты, братец, прекращай ржать! Пора начинать Рок-н-Ролл

— Что такое Рок-н-Ролл?

— Это как Джаз, только круче.

— Но я не пони...

— И не надо! Камина, я сказал, хорош ржать, ты готов?

— Всегда!

Внезапно, в том месте, где лежал Гуррен, земля вспучилась, и оттуда со скоростью хорошего снаряда выстрелил Лаганн, сейчас больше напоминающий гигантский реактивный бур.

В последний момент, Камине все-таки удалось перехватить Лаганн.

Вирал, все еще недоумевающий от действия противников, не предпринял никаких действий и позволил противнику беспрепятственно встать.

— Ну все, Вирал. Игры кончились!

— В этом все зверолюди. В своем эгоизме вы не стремитесь заботится о других!

— Вам неважны потери, вам не важны ваши солдаты. Вы все — закоренелые одиночки!

— И поэтому... Не я, не Симон, а МЫ...

— МЫ ОДОЛЕЕМ ТЕБЯ!!

— ГУРРЕН И ЛАГАНН...

— ЕДИНЕНИЕ!

— ЗА КОГО ТЫ НАС ДЕРЖИШЬ!!!

На этих словах Камина воткнул Лаганна себе в голову. Пробивая броню и обшивку кабины.

В первую секунду это выглядело нелепо.

Но затем Лаганна окутало зеленое сияние. Оно било изо всех щелей, не мешая глазам, но ослепляя сенсоры Энкиду. Трансформирующийся мех словно сбрасывал излишки энергии.

А затем началась трансформация.

Игнорируя закон сохранения массы и энергии, Гуррен-Лаганн на глазах рос и покрывался пластинами красно-черно-золотой брони. Фигура ганмена становилась больше, антропоморфней. Лаганн с шипением намертво соединился с Гурреном посредством бесчисленных контактных проводов и закрепительных соединений. Поворотной платформой для головы служил бур, конец которого выходил прямиком за креслом пилота Гуррена.

Сам процесс длился долго — около полутора минут. И в этот момент на поле боя стояла оглушительная тишина, озаряемая вспышками зеленого цвета и лязгом перестраивающейся брони.

Но наконец кокон из зеленого света опал, оставляя стоять огромного — не уступающего по размерам Энкиду — ганмена с двумя лицами. И этот ганмен угрожающе похрустывал кулаками.

Гуррен-Лаганн был готов к битве.

* * *

Симон. Некоторое время назад.

Конечно, план, придуманный Каминой, — это план, придуманный Каминой. Нельзя сказать, что он плох — все-таки поверхность действует на способность Камины шевелить мозгами весьма и весьма позитивно. Но, черт возьми, какие странные вещи ему приходят в голову!

Камина предложил сразить Вирала морально и физически. Мы оба понимали, что если мы будем изначально сражаться на Гуррен-Лаганне, шансов у нас немного — Вирал гораздо опытнее нас обоих. К тому же арсенал его ганмена напрягает не меньше. Ходячая артиллерия — это не хорошо. Особенно, если эта артиллерия сверхмобильна. Так и родился идиотский и попахивающий безумием план, из-за которого я сейчас, изображая горнопроходческую машину, бурю землю, заходя так сказать "снизу".

Честно говоря, делать пока особо нечего, поэтому мне только и остается, что слушать эфир, осознавая, что Камину сейчас подвергают избиению.

У меня вообще складывается такое впечатление, что Камина стремится побыстрее умереть. Не успевает вылезти из предыдущей передряги и зализать раны, как лезет в следующую, с еще большим риском сложить буйную головушку.

— Камина... я не могу найти Симона!! Он сбежал!

Эй, женщина, то, что меня не видно, еще не значит, что я сбежал!

Хорошего же она обо мне мнения. И вроде только вчера же пообщались нормально. Ан нет — сегодня она опять за свое. Женщины... они все такие, или мне кажется?

Ладно. Кажется пора.

Лаганн на огромной скорости вспарывает землю и вылетает из земли со скоростью хорошего снаряда. Камина успевает перехватить меня в полете и под нашу бодрую кричалку вонзить меня-бур-голову-меха в себя.

Хмм... а это интересно.

В прошлый раз не успел заметить, но панель управления тоже меняется при трансформации. Индикатор спирального заряда выезжает чуть наверх, а под ним оказывается дисплей состояния Гуррен-Лаганна.

Еще по дисплею бежит строка знакомых символов. Ну-ка ну-ка.

Founded new Device

Device Type: Gurren Mk.II

Assuming Direct Control

Spiral Core Energy Level Maximum

Transformation progress: 56%

И процент прогресса трансформации достаточно быстро рос, достигнув ста процентов за каких-то полминуты.

Ха! Так и знал, что у этого творения сумрачного гения Далекого Будущего есть встроенный компьютер, с таким же вшитым BIOS**. Надо будет покопаться потом.

Сейчас как-то не время. Сейчас время надавать кому-то по роже!

Симон и Камина. Единение.

Я... Мы стоим посреди поля, усеянного трещинами и кратерами от ракет Вирала. Я-Мы хрустим руками и разминаем затекшие металлические плечи. Вокруг нас медленно истлевает зеленоватая дымка Спиральной Энергии.

— ЧТО... ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ??!!

— ЭТО ТО, ЧЕГО ТЕБЕ НИКОГДА НЕ ПОНЯТЬ, ЗВЕРОЛЮД! ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ СЛИЯНИЕ! СОЮЗ ПУТИ МУЖСКОГО ДУХА, ЕДИНЕНИЕ НАШИХ СЕРДЕЦ И МЫСЛЕЙ! МЫ — ГУРРЕН-ЛАГАНН!!

— ГУРРЕН...ЛАГАНН ??!! ЧТО ЗА ВЗДОР!!

Шлем Вирала, вернее энергетическое орудие на этом самом шлеме начинает наливаться зловещим красным светом, по-видимому, концентрируя энергию.

Я-Мы понимаем, что такое оружие при зарядке требует неподвижности.

— НЕ ПОЛУЧИТСЯ!!!

Пригибаясь, отталкиваемся от земли и единым рывком, от которого землю позади нас вспучивается, как от ударной волны, так и от чудовищной инерции развиваемой мехом.

Я-Мы впечатываем кулак прямиком в "голову" Энкиду, прошибая ее насквозь. От такого удара установка в шлеме вмиг разлетается, а вся скопленная энергия разряжается по поверхности обода, заставляя его расколоться на несколько кусков.

Второй рукой ловлю шлем с остатками обода наподобие рогов и надеваю его на голову Гуррен-Лаганна.

Усилие нашей воли — и шлем преображается, приобретая такую же расцветку, как и сам мех.

Энкиду, видимо, придя в себя, отскакивает от нас. Руки ганмена ложатся на рукояти катан, до того покоящихся в ножнах.

— Вот уж не думал, что придется обнажить мечи против жалкой кучки людишек.

Длинные — четырехметровые на вид — угольно-черные катаны обрушиваются на нас градом ударов.

Но знание хранит нас само.

Из углублений в основаниях кисти руки материализуются по два длинных и тонких бура. Бешено вращаясь они еле-еле светятся зеленым светом, даря уверенность и осознание скорой победы.

— МЫ ЖЕ СКАЗАЛИ!! НАЗЫВАЙ НАС ГУРРЕН-ЛАГАНН!!

И бур встречается с клинком. Высекая искры, издавая неприятный, скрежещущий звук, буры вмиг ломают клинки, по инерции продолжая движение к основанию.

Вирал, глядя на то, как его основное оружие в один миг оказалось уничтожено нами, бешено орет:

— НЕВОЗМОЖНО!!! Я НЕ МОГУ ПРОИГРАТЬ!!!

Грудь его ганмена раскрывается, обнажая многочисленные дула орудий. И эти снаряды полетят отнюдь не в нашу сторону.

Он направляет этот смертоносный дождь стали и огня в сторону бойцов Риттоны.

Решение... Решение есть. Приходит в голову сразу же. Энкиду не успел разорвать расстояние до нас.

Но... это будет больно. Сознания на миг, кратчайшую миллисекунду времени разъединяются.

— Ты уверен, брат?

— Абсолютно. Мы не можем не защитить их.

И молчаливое согласие, соединяющие нас вновь в единении разумов.

Прорываясь сквозь пространство, ставшее вязким киселем, мы спешим. Спешим успеть прикрыть своим телом амбразуру. Миллисекунды — все, что у нас есть.

— НЕ НЕДООЦЕНИВАЙ НАС!!

Пронзая бурами плечи Энкиду, мы буквально обнимаем его, стремясь сбить прицел.

Рев снарядов, стартующих и взрывающихся при столкновении с нашей броней. Визг буров, пронзающих металлокерамику брони ганмена.

Привкус крови во рту.

Чей-то крик в радиоэфире.

Огонь.

Удар.

Темнота.

* — Специальный Проект Армии Соединенных Штатов "Пронзатель"

Только для сил специального назначения.

Вообще насчет пистолета — принцип действия, как у винтовки Йоко, только патроны предназначены для поражения живой силы противника. Сами патроны состоят из мягкого легконагревающегося материала, который плавится под действием сильного трения о воздух, после чего металл плавится и в таком жидком состоянии поражает противника. Эффект должен быть страшным, учитывая такую же скорость обратного процесса.

*НУРС — Неуправляемые Ракетные снаряды

** Basic Input-Output Sytem Базовая Система Ввода-Вывода

Глава 7: Непройденный Путь

So stand up, shout it out, and put 'em in the air if you like it loud

We only got one shot, so let's make it count, it's a take down, nobody can stop us now

Stand up, shout it out, sing it loud, so the world can't drown us out

And before we depart, let's leave a mark 'cause light shines brighter in the dark

When we scream, our lips don't make a sound

We march, with feet on solid ground

We walk, where no one wants to go, on this untraveled road

Thousand Foot Krutch 'Untravelled Road'

Кто я?

Где я?

Как я оказался здесь?

Странно... я не помню. Но знаю. Тогда почему?

Здесь темно.

А где это, "здесь"?

Не знаю. Но здесь и вправду темно. Но тьма не как отсутствие света, а как, скорее... невозможность видеть. Словно не могу открыть глаза. Не могу пошевелить рукой. Услышать звук. Ощутить вкус. Почувствовать тепло. Почуять запах. Определить положение тела.

Ничего.

Это... угнетает. Думать — единственная возможность. И это получается лучше всего. Разум, обычно хаотичный, непрерывно изменяющийся, сумбурный, теперь приобрел кристальную чистоту и ясность. Статичность.

Мысль, порожденная сознанием сама скользит по нейронам, обрастая ассоциативными связями, расширяясь в границах, обретая полноту.

Но каждая мысль — материальна.

Обретая критическую массу, мысль перерождается во что-то... большее. И меняет восприятие.

Нет. Память не вернулась. Отклика от тела нет. Но словно... в этой пустоте появилось что-то. Что-то, что я могу почуять. Определить направление. Это как... магнитный полюс. А я стрелка компаса.

Творю мыслью движение. Если понятие "движение" применимо к происходящему. Это не смещение по оси координат. Это... словно углубление в суть. Сжатие. Как звезда, истлевшая и старая, в оглушительно тихом коллапсе собственной гравитации сжимается до размеров точки, порождая сингулярность черной дыры.

Когда мир и восприятие сжимаются до макромира, позволяя ощущать доселе невиданное и теряя возможность ощущать обыкновенную действительность.

Но моя цель... глубже?

Новый уровень дается тяжелее предыдущего. Разум не в силах интерпретировать ощущаемое и происходящее. Это словно... ты находишься в потоке слепящего солнечного света и одновременно в пустоте. Тебя одновременно сжимает в точку и раздувает до размеров Вселенной. Ты один и ты множество. И притом ты четко понимаешь, что ты не чувствуешь себя. Насколько применимо значение этого слова.

Но цель... цель еще глубже.

Я понимаю, что двигаться дальше — единственный выход... отсюда. Вот только откуда я хочу выйти и куда меня приведет выход ?

Новая точка "глубины" и... свет?

Странное помещение. Серо-стальные стены с радужными разводами, словно кто-то натянул тончайшую мыльную пленку поверх нее.

Позади меня монолитная стена.

А впереди дверь. Дерево. Потрескавшееся от времени, но все еще крепкое.

Ручка блестит полированной множеством рук медью.

И так манит. Как магнит. Но цель... цель дальше.

Странно. Я знаю эту дверь. Дежавю.

Мысль-желание и дверь распахивается. Комната. Обыкновенная комната в обыкновенной квартире. Раскладной диван-кровать с небрежно скомканным одеялом без пододеяльника. Шкафы с книгами. Работающий вентилятор. Стол с компьютером. Удобное кресло.

Все стандартно.

Но... я... я здесь был. Определенно был.

Монитор вспыхивает, осеняя светом полумрак.

Текст. Большие буквы. Хаотичное мигание. И слова словно отпечатываются в сознание.

ИЩИ...СПИРАЛЬ

СПИРАЛЬ...ОСВОБОДИТ

И мир снова сжимается. Кажется... я начинаю понимать.

Цель все ближе.

А глубина все больше.

Сакральное "шесть". Моя цель. Шестая оболочка. Бессмертное начало. Моя цель.

Окружающее пространство нестабильно. Оно изменяется столь стремительно и непредсказуемо, что каждое движение, каждая мысль, даже само присутствие меняют все вокруг до неузнаваемости. Парадокс наблюдателя.

Я могу лишь ощущать бесконечную цепь рождения-смерти-изменения вокруг меня. Лишь улавливать жалкий отголосок того непредставимого, неделимого хаоса, что творится вокруг

В центре океана бесконечного хаоса цикла перерождения находится ядро. И лишь оно стабильно. Я не вижу его, но ощущаю. Оно моя цель.

Шестое ядро. Память перерождений. То незыблемое, что не может быть разрушено и уничтожено. Бесконечное развитие души сквозь время, пространство и реальность. Цикл бесконечно расширяющегося круга спирали.

Монолитное, статичное ядро принимает меня как родного, отворяя свои склепы, впуская в самый центр. В самом центре... в самом центре находится? существует? Означает? Нечто.

Пытаюсь обозначить касание.

И мир вокруг меня взрывается болью.

Какой-то неведомый крюк выдергивает меня с того глубочайшего плана самопознания, возвращает в бренную реальность. Мысли рвутся в клочья, а боль настолько адская, что тело не в силах воспринимать ее. Каждый микрон, атом, кварк моего "я" взрывается бешеной и пронизывающей все естество болью. Хочется потерять сознание, но я не могу этого сделать. Хочется сойти с ума.

Но вместе с болью приходит знание. Знание и осознание.

Проживая каждую жизнь души по-новому, вспоминаю как я жил и умирал бессчетное число раз. Я был водой и камнем. Червем среди мертвых тел. Рождался нечистью и умирал ангелом. Бессметное количество раз. Тысячами способов. Мириадами вариаций судеб.

Но я не терял способности развиваться. Каждый раз. Каждую минуту. Каждую секунду я развивался. Шел к цели. Копил силы. И умирал.

Я — Симон.

Боль исчезает, оставляя после себя лишь обрывочные осколки былого. Знание предыдущих инкарнаций испаряется за ненадобностью. Лишь крупица знания, ухваченная в последний момент, остается со мной.

Тело — это механизм под управлением разума. Сложная череда биологических процессов — не более чем поправка на органическое происхождение.

А всякую машину можно завести.

Нужно лишь... иметь ключ.

В моем разуме ярко горит образ ключ-бура, который исполинским факелом освещает бесконечный мрак.

Врезая в пространство ключ находит свою скважину. Проворот.

И мир обретает краски.

Тело слушается отвратительно, в глазах играют кровавые блики, а голова звенит так, будто там проходит конкурс юных звонарей.

Но все это не может испортить мое боевое настроение. Ведь побывав там, в глубинах самого себя, я понял кое-что. Осознал.

И, боже, пусть это прозвучит по-идиотски, но я должен это сказать:

— Я знаю кунг-фу.

* * *

Симон. Уже ИРЛ

Кровавые блики перед глазами, смазанная картинка, звуки выстрелов. Вот прямо жду цитаты про войну. И подсказку "Вас убило гранатой. Следите за индикатором гранат".

Но реальность была куда как прозаичней. Зрение постепенно фокусировалось, выводя из ступора все остальные чувства. Минуты три мне потребовалось для того, чтобы понять, что я все еще нахожусь в кабине Лаганна.

Нестерпимо болела грудь — похоже я умудрился повредить или сломать ребра. На лбу ощущалась запекшаяся корка крови. Несмотря на все ухищрения Лиирона я, похоже, умудрился сильно стукнуться головой.

Руки слушались отвратительно, продвигаясь буквально по миллиметру. Лишь спустя десяток минут мне удалось вернуться в положение пригодное для управления.

Голова все еще была как в тумане, но и того краешка сознания, что был доступен, вполне хватало для оценки ситуации.

Фактосфера была заполнена сообщениями о критических повреждениях. На вторичном экране отображалась картина распределения повреждений. Голова пострадала не так сильно, но вот весь торс, руки и ноги были буквально красными от всполохов повреждений.

Торс... КАМИНА!!!

Попытался активировать радиосвязь. Но не вышло — похоже, последний удар Вирала смог повредить систему еще сильнее, чем я думал.

Черт, я же пошевелиться практически не могу. Руки держатся на рукоятях управления на честном слове. Да и кажется мне, что долго я там не протяну.

Да и новоприобретенный навык мне сейчас не поможет. Черт. Буду надеяться, что Камина в порядке.

А пока... Пока надо доставить Гуррен-Лаганн в ангар.

Если получится.

Открываю верхнюю полусферу Лаганна, чтобы иметь обзор. А то, судя по тому, что я не смог избавиться от уведомлений о повреждениях, систему конкретно так покорежило. Поэтому идти придется по принципу СКП (Смотри Куда Прешь).

Полусфера открывается медленно. Со крипом из-за многочисленных повреждений, но открывается.

И я наконец-то могу оценить окружающую обстановку.

Начнем с того, что мех сейчас лежит в нехилом кратере, оставленном взрывом. Лежит, и двигаться пока не собирается.

Мда. Теперь ясно, почему мне было так тяжело расположить руки на рукоятях. Я же, черт возьми, лежу горизонтально земле. Броня Лаганна помята и покорежена в целой куче мест. В районе груди, куда пришелся основной удар, броня промялась внутрь на добрые полметра и закоптилась. И, если честно, я не хочу знать, какой мистический металл может быть настолько прочным на растягивание.

Короче, ничего неисправимого я не увидел, но это только наружные повреждения. Сомневаюсь, что внутри все лучше.

Внезапно без моего ведома мех дернулся и начал подавать признаки жизни.

С трудом оперевшись на руки Гуррен-Лаганн, вставал без моей помощи.

Похоже Камина все-таки пришел в себя...

Поднявшись на ноги, мы медленно, надрывно, аккуратно поплелись в сторону ремонтного ангара. Я следил за всем происходящим отстраненно-затуманенным взглядом. Как только я понял, что мое участие не требуется выброс адреналина в кровь прекратился, и боль постепенно начала вновь затягивать сознание в прекрасную и сладкую тьму целебного бессознательного состояния. Все-таки для такого организма как мой — это уже было... слишком.

А... к черту...все...

Очередной тяжкий день.

* * *

Камина. Усталый но живой.

Удар этого... Вирала был мощным. Таким мощным, что из меня вышибло сознание на пару минут. Даже не представляю, как броня выдержала такие попадания. Из меня даже дух вышибло на пару секунд. Казалось, что еще секунда, и все — и конец мне, броня не выдержит. Но она устояла.

Эти смотровые окна, которые Симон почему-то называл странным словом "экран", сейчас не показывали, что происходит вокруг. Было лишь много странных символов и схематичное изображение Гуррен-Лаганна. Многие части робота светились красным.

Наверное, это плохо.

Руки, ноги, торс, голова....

СИМОН!!!

Первым желанием было вылезти из кабины и, наплевав на конструкцию, вскрыть голову Гуррен-Лаганна. Но выход из кабины не открывался. Похоже Лиирону придется нас доставать при помощи своей чудо-техники.

Черт-черт-черт. Это плохо. Отвратительно.

Сердце стучит как бешеное, отбивая кровавый ритм. Снова начинают трястись руки. Мышцы непроизвольно сжимает судорога.

Собрав волю в кулак, командую самому себе.

НЕ ВРЕМЯ!

Краем глаза замечаю тусклое зеленое сияние вокруг меня. Настолько незаметное, что, если бы не отсветы красного цвета на моей коже, с которыми слабое зеленое свечение остро контрастирует, то я бы этого не заметил.

Но к черту такие мелочи.

Нужно вытащить Симона! И для этого нужно прежде всего завести Гуррен-Лагана.

В тот момент, когда я подумал о управлении, символы и схемы исчезли с экрана, словно их и не было, давая мне обзор.

Повреждения, казавшиеся сильными на первый взгляд, не оказались такими сильными. Подняться мне удалось без каких-либо особых проблем.

Дальше была медленная и аккуратная дорога в сторону Ритоны. Я шел медленно, стараясь вести Лаганн как можно ровнее, чтобы не навредить Симону, если тот и вправду там застрял...

Да и идти быстро я не мог. Управление ганменом... оказалось сложнее, чем я думал. Словно на мои плечи начал давить невидимый груз. Каждое движение совершалось будто бы с трудом. И почему-то начинала болеть голова.

Спустя двадцать минут мне удалось завести Гуррен-Лаганна в что-то типа дока, который Лиирон соорудил для мехов в прошлый раз.

Остановив махину и придав ей наиболее удобное для обслуживания положение, я откинулся в пилотском кресле в ожидании, пока меня освободят.

Надеюсь, с Симоном все в порядке.

* * *

Йоко. Сложно описать.

В один момент Йоко поняла, что ее дни сочтены. Гигантский белоснежный ганмен распахнул пластины брони и обнажил весь свой арсенал. Вороненые дула многочисленных орудий зловеще скалились солнечными бликами в нашу сторону.

Каждый понимал, что еще секунду, и все. Конец.

Но два человека, что ворвались в ее жизнь и душу с грацией слонов, похоже, плевать хотели на условности и законы физики.

Йоко не успела заметить даже начало движения Гуррен-Лаганна, хотя весь их предыдущий бой наблюдала совершенно спокойно.

Она просто увидела, как ганмен, в котором находились Камина и Симон, в один момент оказался перед ганменом Вирала и, вонзив свои буры ему в плечи, закрыл своим телом траекторию обстрела.

Йоко даже не успела испугаться.

Лишь инстинктивный, животный крик "НЕЕЕЕТ" по радиосвязи. А потом грянул взрыв. Такой силы, что поле боя вдруг оказалось затянуто плотным пылевым облаком.

Все это время она просто лежала и смотрела вдаль. Не мигая. Не двигаясь. Даже будто не дыша. Делая это скорее по привычке, чем по желанию.

На миг ей показалось, будто ее жизнь более не имеет смысла. Словно кто-то вынул батарейку.

Но с новым возгласом Лиирона она оживилась.

Пылевой покров начал опадать, и жителям Ритоны предстала воронка, оставшаяся от взрыва.

В центре воронки лежал Гуррен-Лаганн. Помятый. Закопченный. Но целый. А Энкиду Вирала уходил в закат без рук и с покореженной до неузнаваемости броней.

Но всем сейчас было не до выжившего зверолюда.

Все они неотрывно смотрели на меха, который с заметным трудом вставал на ноги. Вставал, словно неваляшка. Несмотря на страшные повреждения.

Несмотря на...

Несмотря.

В этот момент Йоко поняла, что для того, чтобы убить этих двоих, потребуется нечто большее, чем какой-то зверочеловек. И глядя на медленно идущего по полю боя Гуррен-Лаганна в ее душе зарождалось нечто... нечто такое. Нечто такое, что люди всех миров называют Верой.

Но было отступившие страхи вернулись, пусть и в ослабленной форме спустя полчаса, когда Лиирону наконец-то удалось вытащить пилотов.

Камина вылез самостоятельно, едва Лиирону удалось починить заклинившую было гидравлику. Выглядел он немного помятым, но это не сильно отличалось от его обыкновенного состояния, к которому Йоко уже успела привыкнуть.

А вот с Симоном все обстояло куда как хуже. Его капсулу вскрывали минут двадцать и когда вскрыли, выглядел мальчишка страшно. Голова и лицо были залиты кровью, которая уже успела немного подсохнуть, оставив на коже липкую красную пленку. К тому же Лиирон сказал, что у парня минимум треснуло пару ребер.

Камина самолично, со всей возможной аккуратностью, осторожностью и... нежностью освободил Симона от ремней безопасности и, подняв на руки, понес в сторону лазарета. Подбежавшим было медикам с носилками хватило одного взгляда, для того, чтобы те заткнулись и мирно плелись позади.

Йоко видела этот взгляд. Это был взгляд зверя. Такого она не ожидала... от Камины.

— Что же вы за люди, Камина, Симон, — прошептала она тогда себе под нос, плетясь в хвосте процессии, сопровождавший героев сегодняшнего дня в лазарет.

* * *

Взгляд со стороны. Лазарет

Камина положил Симона на кушетку, а сам улегся на соседнюю. Над его братом и ним самим заметались врачи, накладывая повязки, что-то бурно обсуждая, смазывая и перевязывая раны. Но Камина их не слышал.

Он просто смотрел на своего братца. Не отрывая взгляд и практически не моргая. И было что-то такое щемящее в этом взгляде, что врачи, видя эту ситуацию, стремились выполнять свои поручения как можно быстрее и оперативней, так чтобы покинуть палату как можно быстрее. И действительно все процедуры были выполнены в рекордные сроки.

Лишь под самый конец Камина оторвал взгляд от своего брата и спросил у главного врача о состоянии здоровья Симона.

— Молодой человек обладает на удивление крепким организмом. Небольшое рассечение на затылке, которое и вызвало так много крови. Легкое сотрясение мозга. Ну и трещина в ребре. Он на удивление легко отделался. Будь я на его месте... я бы наверное помер.

Посмотрев на Камину, который больше напоминал мумию, чем человека, врач пробормотал себе под нос.

— Хотя это, судя по всему, у вас семейное, — после чего покинул палату, тихонько прикрыв дверь. Впрочем, врач умудрился не заметить еще одну вещь. Вернее человека. Точнее девушку.

Йоко, с самого начала процедур сидевшая тише воды, ниже травы, так и осталась сидеть в палате, никем так толком и незамеченная.

— Вы спасли нас сегодня...

Камина приподнял голову, чтобы разглядеть Йоко, сидящую у дальней стены палаты. После чего снова откинулся, уставившись в потолок

— С этим не поспоришь. Но каков засранец этот Вирал. Знатно отделал нас с Симоном... Силен, зверье недоделанное. Еще и сбежать смог.

— Но вы могли...

— Давай не будем про это? Это глупо звучит. Могли, не могли... Какая к чертям разница!! Вы стали членами Гуррен-Дана, вы стали моей семьей, а свою семью я не позволю тронуть никому! Симон того же мнения.

Йоко покраснела и пристыженно склонилась, практически касаясь носом коленей. И коснулась бы, если бы аргументы не мешали.

— ... К-Камина?

— Чего тебе?

— Спасибо тебе... за все...

И Йоко, в одно мгновение метнувшись к Камине, поцеловала того в небритую щеку, после чего пулей вылетела из палатки.

А Камина так и остался лежать, потирая поцелованную щеку, словно не веря в происходящее. Результатом его умозаключений явилась полная глубокой мысли и задумчивости, фраза

— Девушки...

* * *

Симон. Ускоряя время.

Последующие два дня оказались самыми унылыми и бесполезными в моей жизни. Даже в Дзихе мне всегда было чем заняться. Например откапывать неизвестно тогда шде закопанный Лаганн. А в этот раз все было еще хуже. Из лазарета меня не выпускали под страхом долгосрочной клизмы. На страже моего здоровья одновременно находились — Камина (который и сам оправлялся от своих многочисленныйх повреждений за последние две недли), Йоко (которая судя по всему просто-напросто забила на свои обязанности и постоянно торчала у нас, даже иногда ночуя в палате), и иногда заходивший Даяко. Время от времени приходил Лиирон плакалася о состоянии Гуррен-Лаганна, расск4азывал нам, какие мы идиоты, что решили подставиться под удар и что ему — лиирону теперь приходится день и ночь латать поврежденного ганмена.

Вот только вид у этого представителя Адептас Механикус

был довольный просто дрнельзя. Весь изамазнный в машинном масле, ну или что там использовали в ганмене, он все более походил на трушного настоящего механика, а не на существо неопределимого пола, которым он пытался казаться.

И в одном из таких разговоров Лиирон наконец-таки обозначил нашу дальнейшую цель.

— Я тут копался в ОС-и Гуррена и наткнулся на весьма интересную информацию, — и он что-то набрав на своем КПК развернул его в нашу сторону.

Мы с Каминой приоднялись со своих больничных коек, а Йоко буквально перелезла через Камину, чтобы рассмотреть получше. Учитывая, что ее верхние 90 лежали прямо на нем — непохоже, что ему не нравилось происходящее. Но ситуация не располагала к любованию женскими прелестями... пусть и весьма выдающимися.

А на небольшом экране Лиирона отображалась схематичная карта окрестностей Ритоны от которой шла длинная ломаная линия, уходившая куда-то весьма и весьма далеко.

— Что это? — недоумевала Йоко.

— Координаты возврата. Сами подумайте, если Гуррен принадлежал врагу, то он же должен был куда-то возвращаться? — Дождавшись нашего синхронного кивка, Лиирон продолжил: — Это и есть координаты их базы.

— Мы можем пойти и уничтожить их всех одним ударом! — загорелся энтузиазмом Камина, вскидывая сжатую в кулак руку.

Я прямо увидел мираж флага Гуррен Дана развевающийся на несуществуюшем ветру у негго за спиной.

— Ну, я лично сомневаюсь, что они послылают ВСЕХ ганменов с одной единственной базы. Так что скорее всего порт приписки Гуррена — что-то типа опорной базы, которую они используют для контроля над нами.

Лиирон внимательно посомтрел на меня. Внимательно и прищуренно.

— Здравая мысль. Тоже пытался понять, как они уммудряются контролировать такое пространство с помощью одной-единственной базы.

— Меня другое беспокоит. — я внимательно смотрел на карту, на ходу выстраивая теории, которые вполне могут работать.

— И что же?

— Если Гуррен принадлежал врагу, то не было бы естественно отслеживать своих ганменов чем-то вроде радиомаяка?

— Они и отслеживали. Я нашел несколько таких маяков вместе с дублирующей их системой питания и извлек из Гуррена.

А он хорош...

— Слушай, а ты сможешь наделать еще несколько таких маяков?

— Зачем?

— Ну, смотри сам. Противник не знает, что мы знаем о том, что в ганменах есть маяки по которым нас можно отследить. Это открывает целую плеяду возможностей по дезинформации противника. Мы можем наделать несколько таких маяков и потом раскидывать вдали от нашего пути. Или же мы можем идти по одному пути со включенными маяками, а потом резко отключив их и сменив направление — сбить возможных преследователей со следа.

Лиирон задумчиво хмыкнул.

— Может сработать. Еще подумаю об этом. Выздоравливайте.

И будущий главный ученый Гуррен Дана покинул нашу палату.

Мы даже не обсуждали наших планов с Каминой. Просто обмена взгялдами хватило для того, чтобы выставить решение на голосование и единогласно принять это само решение.

поэтому когда нас, спустя три дня после разговора с Лиироном выпустили из лазарета, мы единогласно высказали свое решние попытаться уничтожить мобильную базу противника. И как не странно — нас поддержали.

Хотя и это было понятно. Люди банально уставали. Уставали бояться завтрашнего дня, бояться не успеть, не дожить. И поэтому даже призрачный шанс на избавление от извечного врага и напасти они поддержали со всей горячностью.

На следующий день все охотники деревни, включая Йоко как отправились на охоту — нам хотели дать максимум возможных припасов. Техники в авральном режиме заканчивали ремонт Гуррен-Лаганна, который в отличии от оригинала разъединятся уже не спешил.

Что не могло не радовать.

А еще часть населения спешно собиралась в дорогу.

Я удивился осознав, что с нами отправится не Лиирон, да Йоко, а определенная часть жителей Ритоны — несколько медиков, повар, и целая куча техников, которые и будут обслуживать Гуррен-Лаганн. Но и это не выходило за рамки логики. Даже очень вписывалось в них. Все таки — Гуррен Лаганн — здоровенная пятнадцатиметровая махина, и обсуживать ее в одиночку (пусть и используя свих пауков, дронов, Лиирон вряд лм бы смог).

Так что наш поход предполагал быть гораздо более эпичным и многочисленным, чем был в оригинале.

Мы с Каминой без дела тоже не сидели. Братец занимался тем, что носился по всему Убежищу в поисках точильного станка, на котором можно было бы заточить его нежно оберегаемую катану.

Я же методично грабил склады.

Убежище Ритоны оказалось целым кладом для милитариста. Здесь было буквально все — начиная от боевых ножей (один я все-таки спер, чтобы припрятать в ножнах на левой голени), и заканчивая тяжеленными, но все же преносными ЗРК, похожими на сильно мутировавший "Стингер". Я молчу про такую мелочевку, как гранаты, взрывчатку и прочих полезных в деле нанесения добра и причинения справедливости вещей.

Под подозрительным взглядом интенданта ("Мальчик, зачем тебе столько тринитотолуола?"), я прихватил с собой в долгую поездку несколько ящиков различной взрывчатки, пару цинков с патронами и два автомата — дальний потомок серии Калашникова. "1301" — гласила вороненая гравирововка. Придирчиво окинув склад глазами прихватил пяток разгрузок, и пару наступательных гранат. О всякой мелочевке типа взрывателей, бикфортовых шнуров и прочей милой сердцу инженера утвари я даже не заикаюсь.

Мда, почувствовал себя Виктором Северовым... Но это я все о Киме, о Киме. Тут другой подход.

Дальше я долго и обстоятельно общался с Лиироном выпрашивая место под свой багаж. Выпросить удалось лишь использовав секретный прем "Глаза кота из Шрэка". Лиирон быстро сдался и ушел искать носовой платок, а я принялся размещать свои пожитки на "санках", которые мы вместе с Каминой будем тащить. Хотя эта штука больше походила на небольшую двухэтажную баржу, на которой и будут находиться все припасы и сопровождающие.

Так или иначе, вечером, на пятнадцатый день после выхода нас с Каминой на поверхность, мы покидали Ритону.

Я стоял на голове Гуррен-Лаганна и смотрел как от меха отводят последние ремонтные аппарели.

Ключ бур уже был в гнезде управления, и только ждал проворота.

Сквозь всегда распахутые ворота лился свет заходящего солнца. В оранжево-красном пламени заката словно горели верщины ущелья, создавая ощущение иллюзорного пожара.

Наконец, Лиирон закончивший давать последние указания кому-то из своих помощников среди тех, кто оставался в Ритоне поднял в воздух большой палец и я провернул ключ бур и схватился за ручки управления.

Гуррен-Лаганн с едва заметным подрагиванием ожил, и начал двигаться, повинуясь моим командам. Камина же тем временем прощался с людьми.

Стоя в окружении толпы он на своих плечах ощущал дружески похлопывания, принимал пожелания удачи и слушал хвалебные оды в свою честь. Он улыбался, и эта улыбка освещала все вокруг не хуже мощного фонарика.

Я смотрел на эту картину с легкой улыбкой.

Братец... все больше глядя на него, понимаю, что мне никогда не стать таким харизматичным и сльным лидером как он. Возможно, я смогу поддерживать в людских сердцах огонь. Но никогда не смогу разжечь это пламя из ничего. У меня нет той бешеной харизмы, нет храбрости переходящей в безумие. Нет... много чего нет.

Именно сейчас он фомирует тот Альнс, что позволит людям порвать около давно укрпеившегося рабства, разбить соббственные страхи, и пронзить эти чертовы Небеса!

Наконец Камина вырвался из людского клубка и направился в сторону медленно движимого вною меха. Ему вслед летели слова поддержки и поддерживающие крики.

Я же перевел свой взгляд на еще одну фигурку, что мнулась около Даяко и с тоской смотрела на нашу компания, которая медленно удалялась по ущелью вперед.

Но и она сорвалась в нашу сторону, стоило ей услышать слова Даяко, кооторый с пятнадцатиметровой высоту казался маленьким. Все идет как по нотам. Пока идет.

Я было уже уселся на пилотское кресло, и готовился захлопнуть бронестворки, но громкий хор голосов не дал мне этого сделать

— СИМОООООН!! УДАЧИ И ТЕБЕ!!!

Сильно удивленный я снова вылез из кабины, чтобы оглнуться и увидел людей, что с улыбками на все лицо глядят прямиком на меня и машут руками.

Я... не нашел ничего лучше, кроме как улыбнуться им в ответ и помахать рукой, не останавливая, впрочем мех — Камина уже уселся в кресло пилота. Так я и стоял, маша людям, что поверили в нас с Каминйо и доверили нам своей жизни. Стоял и махал до техе пор, пока поворот скал не скрыл их радостные лица от меня.

Только тогда я уселся в пилотское кресло. Шмыгнув носом я провел рукой по защипавшим было глазам, обнаружив там две мокрые дорожки.

Вот... слезу вышибли. Плохие люди. Я же крутой парень!! Крутые парни не плачут и не смотрят на взрыв! А я и на взрыв посмотрел и поплакал. Черт. Меня ж в клуб не возьмут.

Так. Отставить огорчения. Потом порасстраиваюсь. Пора начать очередной раунд игры в слова с одним лысым и бородатым товарищем. Он еще очень любит белые тоги.

Активировать Систему Гиперспиральной Связи

Идет установка связи...

— СНОВА ТЫ???!!

— Мне нужна твоя тога и ганмен. Но это потом, Сара далеко. Скажи, Лоргеном, как насчет отдать мне твою дочь, как там ее, Нию?

— Я не буду спрашивать, откуда это тебе известно. НО ЧТО ТЫ О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ, ЧТО ТРЕБУЕШЬ ОТ МЕНЯ МОЮ ДОЧЬ ???!!

— Давай заключим пари? Я сообщаю тебе известную мне информацию, а если я смогу удивить тебя, то ты не будешь убивать дочь, а отдашь ее мне.

— Наглости тебе не занимать! Но твои поступки пока что достаточно веселят меня, чтобы я не прибивал тебя на месте. Говори.

— Насколько я знаю, время от времени у тебя во дворце появляются настоящие маленькие девочки, на вид совершенно неотличимые от человеческих. Учитывая, что ты вряд ли покидаешь дворец, а людей вообще не жалуешь, то детям у тебя взяться совершенно неоткуда. Можно было бы предположить, что ты их клонируешь и все такое, если бы я незнал пару других интесных фактов. Мне продолжать?

— Допустим. Ну и что ты еще напридумывал.

— Зная как один наш.... Общий знакомый, ну тот который говорит про абсолютное Отчаянье и все такое, любит контролировать... таких как мы с тобой, и для этого не чурается созданием... всякого. Так вот, я предположил, что эти милые девочки — и есть шпионы нашего общего знакомого, призванные копить и передавать сему замечательному субъекту информацию. Из этого предположения я сделал вывод, что ты даешь девочка скопить и передать минимальный объем информации, почле чего запираешь их в какой-то экранирующий контейнер и выкидываешь на помоку, где девочки благополучно играют в ящик. Я закончил. Твой ход.

— Не знаю, и не хочу знать как и при каких обстоятельствах ты познакомился с НИМ, но ты не познал Отчаянье. Тем интереснее будет сразиться с тобой. Зачем тебе она ?

— Чтобы активировать Систему, когда придет время.

— Ты псих.

— Я знаю. Но поверь, это единственный шанс победить. Но это дела дней еще не минувшего будущего. Но Спиральный, ты не забыл условия?

— Куда ?

— Когда придет время я тебе сообщу. А пока прощай.

— Прощай, последователь "Божественного ветра". Ты становишься все более и более интересным.

Конец связи

Я откинулся в кресле пилота, стирая со лба выступивший пот. Я выполнил еще одну часть плана. Осталось еще... много. Главное, чтоб Киттан поторопился.

Интерлюдия: Принцесса

Ния Теппелин. Первая Принцесса государства Зверолюдей.

Ние не спалось. В попытках заснуть она перепробовала все возможные позы, но сон к ней не шел. Было ли тому виной полнолуние или же просто ей не спалось, она знать не могла.

Отчаявшись в своих попытках отыскать свои сновидения, она лежала, откинувшись на груду подушек и смотрела в огромное панорамное окно, занимавшее всю стену ее немаленьких апартаментов.

А за окном, в своей величественной неспешности, медленно плыли облака укрывая горизонт сплошным бело-серым покрывалом. А над казавшимся бесконечным морем облаком расстилался необъятный океан неба с мириадами звезд сияющих на нем.

Ния приподняла руку, рассматривая как лунный свет отражается от ее белой, словно алебастр кожи.

Этот был мягким, не жгучим, каким было солнце. Он.. словно пытался успокоить её.

Она чуть отвела взгляд и посмотрела наверх. На звезды. В тот же миг она ощутила какую-то противоестественную тягу, жгучее желание, оказаться там... ближе к ним.

Это желание всегда было с нею. Всю ее жизнь. Необъяснимо и беспощадно сильно ее тянуло к звездам. Она пыталась найти этому рациональное объяснение, но каждый раз ее суждения разбивались о стену незнания.

Ния не знала действительно многого. Жизнь во дворце была действительно не так прекрасна и радужна, как могло показаться. Ей было разрешено передвигаться лишь в рамках определенной территории, которую составляли два изолированных этажа дворца, куда не было доступу никому кроме высших лиц государства и немногих слуг. Ни о каком посещении остальной столицы, не говоря уже о поверхности, речи и быть не могло

За всю свою жизнь Ния видела лишь десять-двенадцать разумных, включая своего отца, четырех маршалов, Дедушки и служанок, которые прислуживали отцу.

"Дедушка" — специально приставленный к ней зверолюд, который занимался ее обучением, воспитанием, содержанием... да вообще всем, что было с нею связано, был крайне молчалив. За все то время, что Ния себя помнила, он сказал едва ли три десятка фраз. Но это не мешало ей понимать и любить "Дедушку" как никого другого во дворце. Даже больше... чем отца.

Лоргеном Теппелин... ее отец, был "человеком", которого она боялась до дрожи. Всегда холодный, мрачный и загадочный, он был жесток, беспощаден и безгранично безэмоционален. Ние всегда казалось, что ее отец как будто...мертв. Изнутри. Об этом говорило все. Взгляд, слова, движения. И она боялась этого. Боялась стать такой же.

Дни текли для нее совершенно незаметно. Какая разница, сколько прошло времени, день или неделя, если вокруг тебя не меняется совершенно ни-че-го? Вот и Ния не видела.

До последнего времени.

Две недели назад что-то произошло. Сначала, поздно ночью вся столица единовременно содрогнулась. Никто достоверно не знал причин, лишь старый Гуам пробормотал что-то про "Активацию Спирального Ядра". А спустя двадцать минут после активации, по всему королевскому дворцу разнесся леденящий душу, жуткий... и одновременно с этим... живой смех. Не сразу Ния поняла, что этот смех, это жуткое сочетание лающих и каркающих звуков вызывающих мороз по коже — это смех ее отца.

Но еще больший шок ее постиг, когда она увидела своего отца.. вживую. Нет, внешне Спиральный Король никак не изменился, остался таким же, каким и был долгие века одиночества. Но она почувствовала. Почувствовала, что где-то глубоко внутри ее родителя. В самом темном и труднодоступном месте того пепелища, что люди называют "душой" шевельнулось... что-то. И этого что-то хватило, чтобы Ния счастливо улыбнулась, не стесняясь отца и его свиты.

Нет, маленькая принцесса не знала, что значит "душа", да и слова человек отродясь не слышала. Да и вообще она знала куда меньше, чем положено знать ребенку ее возраста. Да и других детей она отродясь не видывала. Но это не делало ее глупой, даже наоборот Ния был крайне проницательна. И ничто, ничто не мешало ей чувствовать. Чувствовать и мечтать, что когда-нибудь ее отец улыбнется. Улыбнется по настоящему и искренне.

Думая о всем этом, нежась в приторно-мягкой постели, Ния и не заметила, как так не хотевшая приходить сладкая нега сна сморила ее. Потяжелевшие веки закрылись, и маленькая принцесса погрузилась в глубокий и хороший сон, а на ее безмятежном лице играла добрая и едва заметная улыбка.

А облака все так же плыли вдаль, освещаемые безбрежным океаном звезд.

Глава 8: Штиль

Штиль, сходим с ума,

Жара пахнет чёрной смолой,

Смерть одного лишь нужна

И мы, мы вернёмся домой.

Его плоть и кровь вновь насытят нас,

А за смерть ему, может, Бог воздаст

Симон. Путешественник в недоумении.

Я в немом изумлении и недоумении глядел на старую карту мира, которую передо мной расстелила Йоко и на которой Лиирон отметил наше местоположение и приблизительные координаты базы противника.

Чему я был так удивлен, спросите вы. Все просто. Для начала представьте себе карту мира. Схематичную. Потом поставьте точку где-нибудь в Восточной Европе. Где-нибудь в Польше, например. А вторую точку поставьте в России. В районе Якутска. Представили? А теперь проведите линию между двумя этими точками и получите наш приблизительный маршрут.

По сути, нашему маленькому каравану придется пройти полконтинента. Половину Евразии. И что-то мне подсказывает, что местность эта не сильно дружелюбна к путешественникам. Да и по прямой нам уж точно не идти. Судя по тому маршруту, что сейчас составляет Лиирон, наш отряд собирается обойти Уральские горы и дальше идти по равнинам и плоскогорьям прямиком до координат возвращения. Мда. Тот еще предстоит поход.

— Симон, у тебя такое лицо, будто ты ганмена увидел, — Лиирон как всегда наблюдателен до предела.

— Да я просто представил, сколько нам нужно пройти... Около десяти тысяч километров?

— Приблизительно. И как они умудряются запускать ганменов на такие расстояния...

— Какая-нибудь баллистическая траектория. Это объясняет силу удара и то, что они падают сверху.

— Возможно. В любом случае нам до них еще идти и идти. Ладно, сворачиваемся. Симон, иди поднимай Камину и поехали.

— Принято. — Я поспешил к дрыхнущему в кабине меха Камине, который не принимал участия в нашем импровизированном совещании, а бессовестно дрых. И это при том, что этой ночью Гуррен-Лаганна вел я, а не он!

Наше путешествие продолжается уже неделю, и все это время мы практически непрерывно движемся в сторону противника. Что днем, что ночью, делая лишь краткие двух-трех часовые привалы на принятие пищи и небольшие остановки на утоление естественных нужд.

В принципе все идет действительно неплохо, учитывая то, что наш отряд гораздо более подготовлен и лучше снаряжен, чем в оригинале. Теплая и приятная компания попутчиков весьма красит суровый походный быт. Поначалу у нас в отношениях была некоторая холодность, особенно это касалось меня — по натуре весьма нелюдимого человека. Мы с Каминой, Йоко и Лиироном составляли отдельную ото всех остальных кучку, которая решала свои собственные проблемы. Но это только первые пару дней. Сначала Камина в приказном порядке усадил меня за общий костер, и под его испытующим взглядом мне пришлось вливаться в коллектив. И я не скажу, что у меня это плохо получилось, все-таки такая походная жизнь и посиделки у костра мне весьма и весьма знакомы. Все-таки, до того момента, пока мы начали объединять конгломераты кораблей в плавучие "города", жизнь наша напоминала ту самую обстановку, в которой я сейчас и оказался.

Моей социализации помогли бесчисленные анекдоты, которые я когда-то знал сотнями. Некоторые из них были настолько бородаты, что даже радиоуглеродный анализ бы не справился с определением возраста. Камина нарадоваться не мог, глядя, как после очередной истории о похождениях камрада Вовочки народ заливался громогласным, пугающим окрестную живность смехом, а я, сверкая улыбкой, получал свои законные похлопывания по плечам и заверения в своей "крутости".

Брат... вообще он очень сильно изменился за тот месяц, что прошел с нашего выхода на поверхность. Если внешне и на слух он остался все тем же раздолбаем с неутихающим, бурлящим, словно лава в недрах земли, оптимизмом и неуемной храбростью, граничащей с безрассудством, то вот внутренне... Сложно описать, но Камина стал глубже. Серьезней. Взрослее. Из его речи и мыслей исчезло то наплевательское, пофигистичное отношение к противнику, он перестал воспринимать зверолюдей и их ганменов как слабаков.

Нередко я замечал его сидящего в кабине Гуррена или же на броне нашего общего меха, с задумчивым видом глядящего вдаль. Обычно это была моя прерогатива, но и то, что Камина начал о чем-то усиленно думать, не могло не радовать.

В один из таких вечеров я и поймал его. Хотя... скорее, он сам пришел. По специальным скобам, предназначенным, по-видимому, для удобства обслуживания, Камина забрался на наплечник, где и уселся по-турецки, обняв руками свою извечную катану. Казалось бы, обжигающе-горячий металл меха ему нисколько не мешал. Впрочем, в игнорировании таких вот мелочей жизни и был весь он.

— Камина...

Он повернул голову в мою сторону и как-то неопределенно хмыкнул, обозначая реакцию на мои слова.

— Как думаешь... что будет потом? Ну... когда мы победим. Уничтожим базу, может, даже не одну. Что мы будем делать?

— Эхх. Знаешь, Симон. Я никогда не задумывался о будущем. Мы столько лет потратили на то, чтобы выбраться из деревни, что я даже почти отчаялся. А потом... все завертелось: ганмены, Гуррен, Вирал, Йоко. И вот мы здесь. У нас есть цель, к которой мы и идем. Когда мы победим... ну, я думаю, что мы что-нибудь придумаем!

— И как всегда, придумывать придется мне...

— Эй, мои планы не всегда идиотские!

— Это твои-то? А кто предложил построить башню из кротосвиней, чтобы при помощи ОДНОГО бура пробурить двадцать метров породы?

— Ну...

— Один-ноль, братец.

Ненадолго наша дискуссия смолкла. Каждый из нас, погруженный в собственные мысли, смотрел вдаль на неприглядный, практически не меняющийся пейзаж бесконечной, изрытой ударными кратерами, пустыни с вкраплениями немногочисленных оазисов. Иногда на горизонте возникали естественные горы, некоторые из которых были покрыты снежными шапками, что вызывало чувство неимоверного удивления у всех присутствующих, за исключением разве что меня, да Лиирона. Кстати, чем они там сейчас заняты?

Немного приподнявшись, я выглянул из своей кабины, не отпуская рукоятей управления. Позади, на тех самых "санках", что тянул Гуррен-Лаганн, расположилась вся наша команда поддержки. Лиирон обнаружился рядом с Йоко. Эти двое о чем-то увлеченно спорили тыча пальцами в карту и взмахивая руками. Надо будет потом глянуть, куда же мы все-таки движемся.

Хм. Йоко. А может простимулировать одного непонимающего намеков человека?

— Слушай, братец.

— Чего там, Симон?

— Я у тебя чего спросить хотел. Как ты относишься к Йоко? — лучше уж в лоб и без аллегорий, а то думается, мне, что если все аллегориями, да аллегориями, то он так до скончания самого себя ничего не поймет.

— К этой подземельке? Ну... она сильная. Действительно сильная, — и Камина потер очередную шишку, набитую им в перепалках с одной бойкой девицей. — Бьет больно. Но она девчонка и много чего не понимает.

— А как к девушке?

— Ну, я знаю, что она девчонка. Да и прикид у нее странный. А еще она постоянно странно на меня смотрит...

Блин, он серьезно что ли? Да даже сержант Сагара Сосуке в лучшие свои дни больше понимал в жизни и женщинах, чем мой братец! Тяжелый же мне достался случай...

— Так. Ясно. Давай по другому. Камина. Йоко красивая?

— Ну да.

— Она нравится тебе как девушка?

— Ну... да. — В этот раз Камина даже ненадолго замялся, оглянулся по сторонам и, о чудо из всех чудес — покраснел!

— Тогда у меня для тебя несколько новостей! Во-первых, ты ей тоже нравишься. Во-вторых, ты идиот, раз не видишь очевидных вещей. Потому что о ее симпатии к тебе знает здесь каждый встречный-поперечный. Я не удивлюсь, если это даже Вирал понял! Ясно тебе? Ты сейчас пой...

Но моя речь была прервана братцом, который уставившись куда-то в небеса смотрел в одну точку.

— Я знаю, Симон.

— Ч-что? Что знаешь?

— Я знаю, как она ко мне относится. Не ты первый, кто мне об этом говорит. Понимаешь, Симон... все сложно. Я бы с радостью подошел к ней, да я даже пытался! Но каждый раз, когда я собираю в себе силы попробовать, то я понимаю что сейчас — не время. Не время и не место для этого.

Я сидел, словно громом пораженный. Все это время... значит, все это время, все это время он все знал и все понимал. Понимал, как она на него смотрит, понимал что она чувствует и ничего не делал!

Хех... Вот оно как. Не лезь значит, поперек батьки в пекло. Все учел могучий ураган судьбы и мира. Я все-таки не должен забывать, что вокруг не мультик, что люди вокруг меня живые, из плоти и крови, а не какие-то там наборы пикселей, нулей и единиц. И чувствовать они тоже умеют.

Будет мне наука.

— Может, и так. Может, и не время. Но потом может быть уже слишком поздно. Попомни мои слова.

И я замолкаю. Камина все так же молчит и глядит вдаль. У каждого свои мысли и соображения. И каждый из нас понимает, что именно такие разговоры важны. Важны для нас. Важны для всех.

Как я пойму уже потом, много, много позже, этот разговор привел к целой цепочке событий, вылившихся в то, что люди потом назовут "Историей Подлинной Любви" — и будет эта история популярна если не века, то десятилетия уж точно...

* * *

Это чертовски странное чувство — дежавю. И всю последнюю неделю я постоянно его ощущаю. А все потому, что пейзажи, проплывающие перед глазами чертовски мне знакомы. Пусть время и обстоятельства поменяли рельеф и местность. Даже климат и тот не пощадили. Но все равно это сделано не настолько сильно, чтобы я не мог опознать местность. Пусть до этого я бывал в этих местах только на операциях, или же зачастую вообще глядел на эту местность с изображений чудом уцелевших спутников или разведывательных самолетов. Но все равно.

Вчера мы проходили невдалеке от того места, где в моем предыдущем мире раскинулась громадной урбанизированной паутиной зданий славная Москва. Третий Рим, что никогда не падет — такие сказки мне рассказывали в далеком первом детстве.

Действительно, сказки. И в этом мире и в ином. Две дельта торпеды у нас и взрыв чего-то сверхмощного здесь. Иначе я не могу объяснить гигантское озеро-кратер, которое возникло на месте расположения Москвы.

Все это вкупе с не совсем радостными мыслями насчет отношений Камины и Йоко ввергали меня в весьма странное состояние. Нечто среднее между депрессией и паранойей. Странное и очень мерзкое состояние, выбраться из которого мне не удавалось, хоть убей.

Камина пытался что-то исправить, ему не хотелось видеть меня таким, но сделать он ничего не мог, несмотря на все его попытки. Ибо с чувством юмор у него было... так себе..

Но не один Камина замечал изменения в моем настроении. Йоко, которая успела меня уже неплохо узнать тоже была встревожена и аккуратно пыталась выяснить, что же со мной произошло. В ответ на ее весьма... тонкие вопросы о моем состоянии, она была послана... к Камине, который поймав мой полный пожелания к действию взгляд мигом окрутил девушку, завязав с ней очередной непринужденный разговор.

И наконец Лиирон. Вот уж кому надо было стать психологом — так это ему. Он не лез ко мне с расспросами, предпочтя выяснить все из других источников. Он не пытался улучшать мое настроение идиотским юмором или чрезмерной заботой. Нет, Лиирон пошел по другому пути.

Ретроспектива

— Симон, как думаешь, что здесь произошло? — Лиирон уселся на бронированный наплечник нашего с Каминой меха и смотрел на меня.

А я выглядел весьма и весьма неважно. Мешки под глазами, мрачный взгляд, опущенная голова. Как еще из синхронизации не вылетел — ума не приложу.

Но вопрос Лиирона что-то задел во мне, заставив спящего во мне ребенка пробудиться. Я поднял голову и оглянулся по сторонам. На многие сотни километров вокруг нас расстилалась тысячекилометровым ковром пустошь. Испещренная многочисленными кратерами от падений метеоритов, или же взрывов сотен и тысяч боеголовок, но это была пустошь. Голая земля и немногочисленные растения, как-то выживающие под палящим солнцем. Реки и озера давно остались позади, и куда не глянь — везде виден горизонт, лишь где-то на востоке еле-еле угадываются очертания гор.

Этот мир после Апокалипсиса был пустынен до невозможности. За все время, что я провел на поверхности, мне не удалось встретить ни единого деревца. А мы находимся без малого в Евразии— места, где этого леса должно быть мягко говоря МНОГО. Это... угнетает.

Но усилием воли я прекратил свое растекание мылслей и постарался ответить Рону, не выдавая своих знаний о каноне.

— Не могу сказать. Выглядит так, как будто это место очень аккуратно и старательно утюжили чем-то вроде боеголовок, примерно такой-же мощности, как и у Энкиду, или даже мощнее. Во много раз мощнее. И боеголовок было много. Тысячи, если не десятки тысяч. Достаточно много, чтобы превратить все вокруг... в то что мы видим.

Лиирон задумчиво смотрел куда-то в небо. Долго и пристально. Несколько минут он молчал, прежде чем медленно, тщательно выбирая слова сказать.

— Ты много знаешь, Симон. Много больше, чем показываешь. Не имею ни малейшего понятия, откуда у тебя эти знания, и почему Камина так наплевательски к этому относится, но это не так важно. Скажи.. ты видел ее... до всего этого? — он обвел взглядом округу.

— Не так долго, как хотелось. Но когда-то давно здесь раскинулись бескрайние леса полные живности. В руслах текли полноводные реки полные рыб и прочей живности. Здесь не было так жарко. Такое солнце светило лишь в самые жаркие летние дни. Стоило лету кончится, как на смену солнцу приходили облака и обильно поливали все вокруг тяжелыми каплями дождя. Деревья теряли листву, покрывая землю причудливым красно-золотым ковром. А когда становилось достаточно холодно дождь сменялся снегом и все вокруг становилось белым. Холодно, но так приятно. И каждый раз этот цикл повторялся. А недалеко отсюда, в русле реки располагался город. Он был большим. Даже не так. Гиганстким. Три кольца автодорог опоясывали его. Гигантские небоскребы тянулись к небесам, а в центре города стояла крепость. Наследство старых времен, она была символом надежды. Символом порядка и стабильности. Этот город. Его называли Третьим Римом. Говорили, что он никогда не падет, и вечно будет стоять. Но и он пал. Был стерт с лица земли.

Я замолчал, осознавая, к каким чертям летит вся моя конспирация. Но смысла в ней... а зачем? Я показал итак слишком многое. Слишком многое для ребенка моего возраста. Лиирон все понял сам. Йоко близка к пониманию. Уж больно подозрительно она на меня глядит. Камина... ему без разницу. Он не тот человек, которого заботит твое прошлое. Он судит только по настоящему. Такой он человек. Такой же как и я.

Хах. Первая маска сброшена. Осталось... сколько?

Лиирон также молчит, что-то усердно набирая на своем КПК . Иногда это приятно — просто помолчать.

Минута. Пять. Десять.

— Ясно. Спасибо, Симон. Кем бы ты ни был... раньше.

Я поворачиваюсь к нему и неожиданно даже для себя улыбаюсь. Просто и открыто.

— И тебе спасибо, Рон. И не важно кем я был. Если понадобится, я расскажу. А пока — я Симон из Дзихи. Простой землекоп с необычными знаниями.

Лиирон кивает мне и скатывается по броне вниз, чтобы залезть обратно в свои сани. А я уже смотрю на мир чуточку веселей и оптимистичней. Вроде ничего и не произошло, а легче стало намного.

Конец Ретроспективы

Но все плохое когда-нибудь заканчивается. Закончились и мои проблемы с собственными эмоциями. Жизнь постепенно обретала краски, а я привыкал к такой кочевой жизни в Лаганне. Теперь у меня в кабине всегда лежала подушка, бутылка воды и некоторый стратегический запас еды, на случай перекусить. Словом, постепенно обживался.

Мы с Каминой уже успели загореть до такого состояния, что кожа стала насыщенно-смуглого цвета. Это был гигантский прогресс по сравнению с молочной белизной, которой мы обладали у себя в подземельях.

Ну и постепенно начинали светлеть волосы. Выгорали на солнце. Этот процесс затянется надолго, но я вряд ли уже буду обладателем абсолютно-черных волос.

Не так давно мы форсировали Урал и сейчас приближались к Уральским же горам. Вообще с реками все было достаточно интересно. Гуррен-Лаганн при всем своём обилии сочленений оказался полностью герметичным, а помимо этого обладал ещё и полностью автономной системой регенерации кислорода.

Так или иначе, а на горизонт уже появились Уральские горы. Можно уже было увидеть снежные шапки на вершинах. И на эти горы я возлагал определенные надежды. Все таки последние две недели противник не предпринимал никаких действий по противодействию нам. И это несмотря на включенный пеленгатор, который мы не выключали.

И это очень сильно настораживало. А в горах, если мне не врал канон, должна произойти одна весьма интересная и судьбоносная встреча.

* * *

Меня разбудили палящие лучи утреннего солнца, которые приятно обжигали давно уже посмуглевшую кожу. Потягиваясь и разминая затекшие от лежания на земле мышцы, я побрел к "саням", где у нас располагались запасы воды и провианта.

Прихватив из подключенной к аккумулятору морозильной камеры кусок мяса, я направился к баку с водой. На пологой крышке бака стояло несколько видавших виды железных эмалированных кружек, из которых мы, собственно, и пили.

Подставив кружку, я открыл кран.

Несколько капель мутноватой воды с осадком были мне ответом.

Черт.

Вот тебе и отклонения от канона в минимальную сторону. Вода-то у нас кончилась. А вот еды навалом. Мда. А остаться в пустынной местности без воды — это смерть. Мучительная и очень жестокая.

Да, высокогорное озеро здесь есть, но до него еще надо добраться. Если я правильно понял легенду карты, озеро находится где-то на уровне полутора километров над уровнем моря. А Гуррен-Лаганн пока что не обучен ни одной способности, которая позволяла бы переместиться так высоко. Ни летать, ни телепортироваться мы еще не обучены. Хотя со вторым — спорный момент. В теории, эта способность никак не завязана на технические обновления для ГЛ, просто Симон впервые применил ее только после ТаймСкипа.

Хотя с другой стороны с телепортацией тоже не получится, там вроде как нужно было представлять то место, в которое ты хочешь телепортироваться. А на том озере я еще не был.

Пока я упорно философствовал и размышлял глядя на капли воды, которые медленно стекали в мою кружку, лагерь потихоньку начинал оживать. Зашевелились техники, где-то невдалеке послышался громкий зевок Камины. На самом краю периферийного зрения мелькнула фигурка Йоко, потирающей глаза спросонья.

Кто-то похлопал меня по спине. Обернувшись, я увидел Лиирона, который, изменив своим противоестественным наклонностям, не накрасился и оделся в мешковатую одежду сероватого цвета, заляпанную чем-то, по цвету напоминающим машинное масло, и гораздо больше напоминал мужчину, чем если бы он был в своем обычном прикиде.

Кивнув на бак с водой и подставленную мною кружку, он спросил:

— Вода все-таки кончилась? — Не выглядело, чтобы Лиирон был этим расстроен, скорее озабочен.

Я угрюмо кивнул, одновременно с этим завинчивая кран и залпом выпивая те капли воды, что успели натечь за все то время, что стоял около бака.

— Значит, нам придется искать это чертово озеро... — Главный техник отряда задумчиво почесал растрепанные зеленые волосы и с сомнением оглядел склоны гор. — Учитывая то, что Гуррен-Лаганн совершенно не приспособлен для альпинизма, нам придется искать обходной путь...

Мда... обходной путь наверх достаточно широкий и большой, чтобы там мог пройти пятнадцатиметровый многотонный мех?

Засада однако. Может, Лаганном попробовать пробурить тоннель...

Стоп. Лаганн.

Лаганн.

Внезапно захотелось побиться головой о что-то холодное и металлическое. Пустой бак идеально подходил для этого.

Звук удара о металл разнесся по месту нашей стоянки.

Лиирон недоуменно посмотрел на бьющегося о бочку меня. Поймав его взгляд, пояснил ему свою пришедшую слишком поздно мысль.

— Лаганн. Мы отстыкуем Лаганна, и я использую ракетный двигатель Лаганна для того, чтобы...

-... набрать воды, — закончил за меня Лиирон снова почесывая голову. — Хорошее решение, а главное — своевременное. Так и поступим.

Так и поступили.

Мне потребовалось десять минут на то, чтобы отстыковать Лаганна, причем весь процесс сопровождался жутким скрежетом и лязгом. Ни с чем не сравнимый звук. И до жути громкий и противный. Но что поделаешь...

Стоило спуститься на землю, как ко мне подбежали техники во главе с Лиироном и принялись закреплять на Лаганне что-то типа туристического рюкзака, роль которого выполнял тот самый многострадальный пустой бак. Роль лямок выполнял толстенный железный кабель в десяток сантиметров толщиной.

Даже в пустом состоянии вся эта конструкция весила немало, так что приходилось прикладывать еле заметное, но все же усилие, чтобы сохранять стабильный ход Лаганна.

Дождавшись кивка Лиирона, я мысленным усилием активировал реактивный двигатель Лаганна. Двигатель взревел, выплевывая струю пламени, сжигающую немногую выжившую под лучами палящего пустынного солнца траву.

Спустя несколько секунд мех нехотя, словно колеблясь, оторвался от земли. Я плавно направил робота в сторону горного массива, который вздымался над нами.

Лагерь плавно удалялся от меня, уменьшаясь в размерах, пока совсем не исчез вдали, превратившись в крохотную точку. Нет, конечно же, у меня была встроенная в системы Лаганна карта, которая позволяла с легкостью определить местонахождение отряда, но это было совсем другое.

А спустя еще десяток секунд я с удивлением осознал то, что я впервые за все это время оказался в самом настоящем одиночестве. С того самого момента, как мы с Каминой вырвались из тесного каменного мешка на поверхность, я впервые оказался один.

Непривычное чувство... оторваться от коллектива, оказаться одному наедине с природой, с миром. Но с другой стороны, иногда одиночество несет облегчение. Дарит вдохновение и позволяет задуматься о том, что правильно, а что нет...

Лаганн медленно набирал высоту.

Этот мир.. он до жути странный. Постапокалипсис и фантастика. Люди, только-только выбравшиеся из своих убежищ против могущественнейшего существа во Вселенной. Мальчик и мужчина, объединяющие роботов для создания совершенной боевой машины. Странная энергия, так сильно напоминающая пресловутую Силу. Силу, что дарует саму себя в обмен пропорционально боевому духу и храбрости. И чем безрассудней храбрость и поступки — тем больше энергии.

Где-то на высоте в километр из пазов вышла защитная полусфера, надежно отсекая меня от окружающего мира.

Чертовски странный мир. Сколько раз смотрел — никогда не мог понять, что так цепляло брата. Громкие слова и безгранично-безрассудная вера в победу? Красивые, но такие нереалистичные бои гигантских роботов? А черт его знает...

Оказавшись здесь, я давно смирился с уготованной судьбой. С тем пафосом, что мне придется порождать ради того, чтобы выжить. Смирился с невозможным.

Ха! Видели бы меня сослуживцы. Засмеяли и одновременно проглотили бы свои языки от удивления. Но никто не увидит. Никто не придет. Прямо как в той инвертированной песенке про мамонтенка.

Альтиметр показывал высоту около полутора километров над уровнем моря. Откуда в кабине Лаганна, лишенной каких-либо измерительных приборов, кроме не слишком точного измерителя Спиральной силы, подобный прибор?

Я все таки смог частично переписать Операционную систему Лаганна, насколько мне это позволяли навыки и уровень понимания местного программирования. Сначала выслушал полуторачасовую лекцию Лиирона о местных системах, потом еще час выпрашивал у него его "косметичку", ну а дальше была сама работа.

Переписать удалось лишь визуальную оболочку, да и то не полностью. Потому как чем дальше я залезал в программное ядро, тем больше понимал, что там поработали разумные, на порядок поумнее меня. Архитектура процессора вообще была какой-то невообразимой и опиралась на принципы квантовой запутанности. У нас тоже были подобные разработки, поскольку Таулинги плевать хотели на нашу защиту — только процессоры на квантовой основе хоть как-то держались против их атак.

Но в процессе попытки модификации визуальной оболочки я наткнулся на что-то вроде пакета подпрограмм для продвинутых пользователей. Запуская их наугад, я смог получить рут-доступ к настройке визуальной оболочки. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что в Лаганн зарыт целый сенсорный комплекс, который даст сто очков вперед любому мне известному. Множество датчиков, от простого альтиметра, до малопонятного датчика пространственных флуктуаций. Проглядев список, я, не долго думая, вынес на приборную панель показания самых важных из них.

Лаганн наконец-то достиг точки, за которой начиналось каменное плато, на котором, если верить карте, и находится нужное нам озеро.

Но если верить все той же карте, до этого озера еще километров пять, которые я решил проделать по земле.

Почему так?

Да захотелось просто. Да и предрассудки прошлого сказываются. После Судного Дня летать могли только очень отчаянные храбрецы либо самоубийцы, потому как стоило подняться чуть выше уровня облаков, как Таулинги мигом засекали смельчака и оперативно пытались его уничтожить. Учитывая тотальное превосходство в воздухе и в космосе — получалось почти всегда. Поэтому я и не люблю летать... до определенной степени.

А в горах действительно красиво...

Даже несмотря на постапокалиптический пейзаж, виды долин и горных пиков, вздымающихся к небесам завораживали и манили.

Но нужно двигаться вперед.

Повинуясь моим командам, Лаганн бодренько пошустрил в сторону уже видимого озера.

Мда. Канон трещит по швам, что называется. Отсутствие у Камины идиотского желания провести "тренировку слияния" не позволило нам привлечь внимание "Черного Братства" и как следует познакомиться с еще одной колоритной личностью.

Киттан — это один из тех персонажей, которых в каноне было действительно жалко. Свой в доску, простой парень с принципами, который всеми силами стремился защищать то, что ему дорого. Без колебаний пошел на верную смерть, а это — поверьте опытному самоубийце — дорогого стоит.

И если мы с ним не встретимся... очень многое может пойти не так. Даже слишком многое.

Мда... надеюсь, что наш будущий вероятный замес с "Восемнадцатилицым" сможет создать достаточно шуму, чтобы выманить Черное Братство.

Так и хочется пошутить про отпечаток руки на пергаменте...

Но надо вести ганмена к озеру. Вода сама себя не наберет. Вперед, Симон-водонос, ты должен достать воды!

* * *

Неладное я почуял в тот момент, когда начала чесаться только зажившая кожа головы. Это был первый звоночек на который я не обратил внимания.

А зря.

Сперва откуда-то справа и сверху раздалось громкое улюлюканье и хеканье, сопровождающееся блеянием какого-то животного, и я оказался дезориентирован.

Дезориентирован достаточно, чтобы не среагировать на летящие в меня черные свертки.

Первым взрывом меня вместе с Лаганном подбросило в воздух. А дальше я испытал на себе все прелести американских горок в закрытой кабинке, будучи не пристегнутым.

Лаганна буквально покатило вниз по склону, а я болтался вместе с ним. Но, слава богу, уклон был небольшой и катился я недолго. Всего-то пару раз приложился головой о приборную панель и защитную полусферу.

Слава богу, сознание начало покидать меня столь быстро, что я не успел почувствовать разгорающейся боли в голове.

"Киттан, сволочь. Кто же просил делать бомбы такими мощными", — последнее что я успел подумать перед тем, как сознание уплыло в дальние дали.

В очередной раз.

Тенденция однако.

Взгляд со стороны. Через три минуты после потери Симоном сознания.

Маленький красный ганмен лежал на боку и не подавал признаков активности. Его верхняя полусфера почему-то раскрылась, но пилота видно не было, вероятно, он все еще находился в пилотском кресле.

Тем временем к поверженному ганмену подъехала группа странных существ верхом на не менее странных животных, определить видовую принадлежность которых было затруднительно по той причине, что существа были закутаны в черные непроницаемые балахоны, размалеванные каким-то странным узором.

— Никогда не видела таких маленьких ганменов... — задумчиво проговорила одна из фигур.

— И я. Может, это и не ганмен вовсе? — протянула другая.

— Да вы посмотрите на эту морду! Ганмен это самый настоящий! Даром, что маленький! — третья фигура обладала поистине мощным голосом.

— Ой, а где пилот? Обычно они уже улепетывают... — тихо проговорила четвертая фигура.

Не сговариваясь, четверка в черных балахонах аккуратно начала обходить маленького ганмена, беря его в грамотное кольцо.

Края балахонов приподняты, и оттуда высовываются хищные металлические дула больших калибров. Внимательный наблюдатель опознал бы малокалиберные гранатометы, скрытые под балахонами.

Так, ощетинившись оружием, маленькая группа окружила лежащий на боку ганмен. Но тем не менее вплотную они не подходили — сказывалась живучесть ганменов и их пилотов.

— Прикройте. Я посмотрю, что там, — бросила одна из фигур. Трое остальных лишь кивнули.

Рослая фигура в балахоне подошла к маленькому ганмену вплотную и внимательно начала его осматривать. Было очевидно, что пилот все еще находится внутри маленькой машины.

Но как его оттуда достать?

Отчаявшись найти хоть какое-то подобие аварийного люка, человек в балахоне раздосадованно пнул ногой один из шестиугольных сегментов, имитирующих лысую голову ганмена.

— Чертова железка... — пробормотал он, чтобы в следующий момент резко отскочить, потому как сегментная броня ганмена вдруг распалась на полусферы и быстро сдвинулась куда-то вглубь маленького ганмена, открывая взгляду кабину пилота.

Увидев маленькую, скукоженную фигуру лежащую внутри, люди в балахонах возликовали.

— Доставай его, Киттан! В кои-то веки мы захватили ганмена, да еще и вместе с пилотом! У нас никогда такого не было.

— Это первая серьезная победа нашего черного Братства! — приняв пафосную позу, проговорила широкоплечая фигура человека, названного Киттаном.

В пару движений Киттан оказался около ганмена, а еще через секунду мелькнувшие из-под балахона мускулистые загорелые руки рывком вытащили пилота ганмена с его места.

Но стоило ему положить пилота на песок, как он озадаченно остановился.

— Странный зверолюд... ушей нет, хвоста нет, когтей нет, пропорции лица и тела нормальные. — Он оттянул губу лежащего без сознания паренька. — Даже клыков нет. Никогда такого не видел.

Неловкое молчание повисло над долиной.

— Это ребенок. Обычный человеческий ребенок. За рулем ганмена, — с какой-то вселенской печалью в голосе констатировала одна из девушек.

— Ну делааа... — протянула вторая девушка.

Симон. В который раз уже!

В себя я пришел после того, как на меня вылился целый ушат холодной воды. Не ушат, конечно, но некоторое количество драгоценной влаги смогло привести меня в чувства.

Проморгавшись и морщась от боли в голове, я с некоторым трудом принял вертикальное сидячее положение. Перед глазами плясали темные круги, и все вокруг вертелось, словно издеваясь надо мной. С этими постоянными отрубами, как бы идиотом не стать.

Я попытался встать, но гравитация и сила вращения были сильнее меня.

— Ты в порядке? — осведомился о моем состоянии приятный женский голос.

— Будешь тут в порядке, когда тебя сначала закидывают бомбами, а потом ты скатываешься с обрыва, стукаясь головой о все возможные выступы. Вы вообще кто?

— Мы? Смотри и запоминай! Мы — Единственная надежда людей и ночной кошмар Зверолюдов. Мы — Черное Братство! — Киттан даже в реальности останется Киттаном. Ну а кто, кроме него, исключая меня и Камину, может произносить столь пафосные речи?

— Ну а имена у вас есть, Братство? — морщусь от звуков собственного голоса. Слишком громко для моей многострадальной головы.

— Анонимность наш... — Киттан, начавший было произносить очередной пафосный монолог, получает по голове от одной из фигур. — Ну, я Киттан. — Он снимает с себя этот дурацкий черный плащ, незнамо на кой черт нужный в пустыне. Высокий. Метр девяносто, как минимум. Широкоплечий и мускулистый, с загорелой кожей цвета бронзы. И ослепительно яркими, выгоревшими на солнце платиново-желтыми волосами. Добавьте к этому голубые глаза и получите типичного представителя арийской нации с поправкой на романтику постапокалипсиса.

— А меня зовут Киён. — Девушка, что огрела Киттана по голове, снимает плащ. Она явно самая старшая тут. Лет двадцать с небольшим. Тоже платиновая блондинка с загорелой кожей. Стройная. И она действительно похожа на Киттана, в отличие от остальных девушек.

— А я Киял! — Это говорит энергичная, небольшого роста девчушка лет пятнадцати-семнадцати с фиолетовыми волосами. И она совершенно точно не родственница Киттану с Киён. Зуб даю. Другой овал лица, другая фигура, пусть и такая же красивая.

— М-меня зовут Кинон. — произносит последний член Черного Братства. Скромная, застенчивая. В потертых, видавших виды очках. Хотя это логично, откуда взяться новой, да и вообще хоть какой-то нормальной оптике, в условиях сурового выживания?

Вероятно, сестра Киял. Во всяком случае, они похожи гораздо больше между собой, чем с Киттаном и Киён. Мне даже интересно узнать, как так получилось, что они оказались вместе. Но это будет позже.

— Меня Симоном зовут. — Главное в таких делах, побольше улыбаться. Можно и за дурака, и за ребенка сойти.

— А ганмен откуда? — Почему все так подозрительно на меня смотрят?

— Нашел. — Взгляды становятся все более подозрительными.

— Где???

— В земле... Но вообще это чуть более долгая история, чем кажется на первый взгляд.

Спустя полчаса и один краткий пересказ предыдущих глав

...Таким образом я оказался здесь, перед вами, — я перевел дух. Горло неимоверно саднило, но запить было нечем.

Мои слушатели находились в крайне задумчивом состоянии, никак не реагируя на внешние раздражители. Серьезно, Киттану на голову упал камушек, а он на это никак не отреагировал, глядя куда-то сквозь меня.

Отмерли они спустя минут десять после конца моей импровизированной речи.

— Значит, говоришь, вам удалось найти одного ганмена, захватить второго, надрать задницу трем обычным ганменам и одному лейтенантскому, остаться после этого в живых и отправиться в самоубийственный поход до вражеской базы? — Киттан был неприлично серьезен.

— Что-то вроде того. — А еще я попаданец, знающий будущее, который заключил сделку с главным злодеем (ну, почти главным), где ставкой служит все, что я имею.

— Ты же понимаешь, насколько это безумно звучит? — Голос разума в Киттане все еще не замолк. Ничего, дорогой, скоро и это пройдет, ты только потерпи. После встречи с Каминой и одного-двух махачей, ты будешь таким же.

— Достаточно безумно для того, чтобы ставить это своей целью. — Гнуть свою линию до конца и не сдаваться, вот он девиз настоящего бара... члена Гуррен Дана.

— Вы чертовы психи! Но... пожалуй вы мне нравитесь, — Киттан подумал, Киттан решил. И девчушки судя по всему с ним полностью согласны. Разум Роя не иначе.

— Тогда мне нужна помощь, чтобы добраться до оазиса и набрать воды.

Я уже хотел было мужественно встать и пойти к Лаганну, как голос Киён меня остановил.

— Насчет оазиса и воды... Знаешь, мне кажется, что у нас есть небольшая проблема... — и она указала рукой куда-то в сторону от Лаганна.

Проследив взглядом за направлением, я обнаружил лежащие метрах в пятидесяти от меня баки. Искореженные, пробитые в нескольких местах баки. Кажется, канон решил напомнить о себе... Пусть и весьма опосредованно.

Интересно, а Гуррен-Лаганн от жажды тоже не заводится?

— Черт... Ладно. В любом случае, мне нужно хоть немного воды, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Думаю, что-то в эти баки налить еще можно, дно же осталось целым.

Киттан переглянулся с девушками.

— Ладно. Коль уж из-за нас ты пострадал, мы обязаны тебе помочь. Да и водится тут в горах один... неприятный ганмен. Так что твоя помощь не помешает. Пошли, нам еще минимум полчаса ходу отсюда.

О, кажется я придумал, где найти новые баки для воды...

До озера мы добрались в рекордно короткие сроки — всего каких-то сорок минут, и вот я уже пытаюсь набрать воду в продырявленный и покореженный в нескольких местах бак. Глядя на растекающуюся подо мной лужу (а вода из баков убывала чуть ли не с такой-же скоростью, с какой прибывала), я тихонько матерился себе под нос.

— Черт бы побрал эти бомбы. Из чего они их делают-то?

— Мы бы сами хотели знать... — Киттан, обладающий самым чутким слухом среди всей бригады, все же услышал меня и не промедлил отреагировать.

— О чем это ты?

— Все эти бомбы... мы нашли их.

— В каком смысле?

— Ты сам верно указал на то, что мы не смогли бы изготовить такие бомбы. Около полугода назад мы наткнулись на Убежище в горах, неподалеку отсюда. Убежище было пустым, всех обитателей либо вывезли оттуда, либо там изначально никого не было. Нам удалось вскрыть один из складов этого Убежища и найти там эту взрывчатку.

— Ты сказал 'складов'?

— Да. На нижних уровнях есть еще несколько запертых дверей, которые мы вскрыть не можем: эта взрывчатка их даже не царапает — мы пробовали.

Интересно девки пляшут... это получается, что подобного рода военных складов куда больше, чем тот, что в Ритоне. А значит, моя догадка начинает подтверждаться. То есть, с большой вероятностью в этих самых бункерах можно добыть много весьма и весьма интересных штук...

О чем это я? Простой список: Ключ-Бур, Лаганн, Оружие из Ритоны, Ганмен, которым управлял Старейшина деревни Россиу, Арх-Гуррен. Все эти предметы Симон и компания в буквальном смысле достали из под земли. А это в свою очередь позволяет сделать весьма интересные выводы по поводу того, была ли людская цивилизация готова к зачистке планетарной поверхности. И когда я говорю про людскую цивилизацию, я имею в виду далеко не Лоргенома, который так же, как и я, пользовался тем, что нашел в руинах разрушенных городов. Я имею в виду ту цивилизацию, что изначальна была разрушена неожиданной атакой Антиспиральщиков.

Уровень демонстрируемых ими технологий одновременно находится не так далеко от уровня нашего понимания технологий, но в некоторых моментах их уровень развития находится на совершенно недосягаемой высоте. За примерами далеко идти не надо — у меня на шее висит один. Я все же больше склоняюсь к тому, что Ключ-Бур это больше сложнейшее технологическое устройство, чем просто какой-то символ.

Меж тем, вода в баках набралась до того уровня, когда она уже начинала выливаться из немногочисленных, но тем не менее неприятных и непредусмотренных конструкцией дыр. Набрать удалось совсем немного — десятка три литров воды, но и этого нам должно хватить для того, чтобы пережить еще денек.

Киттан, все это время стоявший и задумчиво глядевший вдаль, повернулся ко мне.

— Симон, вы ведь движетесь по степи, что идет вокруг гор?

— Ну да.

— Тогда у меня для вас плохие новости.

— О чем ты?

— Видишь ли, тут где-то километров через пятьдесят через степь идет колоссальных размеров трещина-разлом, уходящая вглубь земли. И тянется она далеко за горизонт. Короче говоря — там не пройти.

Вот... черт. А вот это уже попахивает проблемой. Огромных каньонов наша карта не учитывала. И если, положим, мы с Каминой на Гуррен-Лаганне с большой вероятностью банально сможем перепрыгнуть через каньон, а в крайнем случае взобраться наверх, используя буры, то вот что делать с нашим 'прицепом' — я представляю себе весьма слабо.

— А что насчет другого пути?

— Только через горы. Иначе никак.

— Но здесь же отвесные скалы! Мы попросту не заберемся наверх, как бы мы ни старались.

— Строго говоря, это не совсем так. Тут недалеко есть узкий проход. Но ганмен должен пролезть без проблем. Подъем сложный, проход сильно виляет, но думаю, что забраться можно.

— Где вход можешь показать? — Показываю ему грубую карту, которую я на всякий пожарный перерисовал у Лиирона. Грубая она потому, что рисовать куском угля по коже кротосвина — задача достаточно-таки нетривиальная.

Киттан задумался. Взяв в руки карту, он повертел ее так и эдак, пытаясь определить наше местоположение.

— Прости, но нет. В картах я не очень разбираюсь. Вот если увижу — то точняк узнаю.

— Тогда, может, пойдешь со мной? Лаганн двоих унесет спокойно. Затем встретишься с сестрами около выхода из ущелья.

— Я не оставлю их одних! — тут же взвился Киттан. Впрочем, оно и понятно. Вот уж чего-чего — а фанатичного желания опекать своих сестер ему было не занимать. Гиперопека налицо.

— Киттан! — Киял осуждающе посмотрела на брата. — Ты сомневаешься в том, что мы можем выжить без тебя жалкие пару часов?

— Н-нет, но... — Взор лидера Чёрного Братства сразу же потупился, а из голоса пропала уверенность.

— Тогда, хватит разговаривать — иди и покажи им дорогу! О лошеранах* мы позаботимся. Встретимся на выходе из ущелья.

Киттану ничего не оставалось кроме как кивнуть и, пробормотав что-то наподобие 'не лезьте на рожон', запрыгнуть ко мне в кабину.

Нельзя сказать, что нам было удобно находиться вдвоем в одной кабине, все-таки по росту Киттан, как минимум, не уступит Камине, пусть и оставаясь почти таким же жилистым на вид.

Устроившись, Киттан глянул на меня с посылом, который приблизительно можно было перевести как: 'Трогай пока я не передумал'.

Пожав плечами, я покрепче ухватился за рукоятки управления. А еще секунду спустя реактивный двигатель Лаганна активировался, поднимая нас с Киттаном над землей.

Всю дорогу Киттан задумчиво глядел вдаль, где медленно уменьшались, превращаясь в черные точки, его сестры.

* * *

Спустя два часа. Симон.

Надо сказать, что знакомство Камины и Киттана не прошло столь же феерично, как и в каноне. Но посмотреть было на что.

Едва заметив друг друга, эти два барана тут же начали доказывать, кто из них больший баран. Сначала, когда мы только приземлились, это был долгий обмен тяжелыми взглядами с примерным посылом: 'Ты ваще кто по жизни?'.

Затем Лиирон, увидев немую сцену, догадался спросить у меня, кого же я с собой привез и что вообще произошло — это он указывал на поврежденные баки, в каждом из которых было меньше половины.

Выслушав мое объяснение, я представил Киттана остальным. Киттан пожал руку Камине. Ну, попытался. Это рукопожатие было похоже на игру 'раздави руку'. Победителем была признана Йоко, которая огрела двух участников по голове прикладом. Одновременно. И не спрашивайте, как низенькая Йоко смогла огреть по голове эти два столба, на которые впору фонари вешать. Подсказка — снайперскую винтовку можно использовать так же, как и биту.

В результате оба оказались на земле с примерно одинаковыми репликами:

— Что ты творишь!?

— Что твоя девка творит!?

После чего последовала незамедлительная реакция. Сперва, как светофор, вспыхнула Йоко, все еще держащая винтовку за дуло, затем признаки семафорства проявил и Камина, держащийся за челюсть.

— Она не моя!

— Я не его!

Учитывая то, что обе реплики были произнесены одновременно, приступ 'светофорной болезни' у этих двоих только усугубился.

Глядя на все это безобразие, Киттан (также держащийся за челюсть) ухмыльнулся.

— Ага, так я вам и поверил. Ладно, черт с вами, заводите своих ганменов, я хочу успеть до заката!

Эта реплика подействовала на всех достаточно отрезвляюще, чтобы все тут же начали работу. Свернуть лагерь было делом не слишком долгим, но все же требующим некоторого времени.

Выступили мы полчаса спустя, как только все утолили жажду, а Лиирон погрузил на 'сани' последнее оборудование. На мой резонный вопрос, что мы будем делать, когда нам придется тащить сани по каменному ущелью, Лиирон показал на крошечные ролики в основании лыж. Так что проблем возникнуть не должно.

Мы с Каминой снова объединились в Гуррен-Лаганн, а Киттан устроился на плече робота, позаимствовав у Лиирона рацию, благодаря которой сейчас увлеченно собачился с Каминой.

Я прислушался.

— Гуррен-Дан — это союз пути мужского духа. Тебе не понять, у тебя в Братстве одни девчонки!

— Это-то я понял, но скажи-ка мне, эта твоя Йоко, она ведь тоже из Гуррен-Дана, не так ли? Противоречие, не находишь?

— Нет, это другое... Эй, ты меня запутал, желтоволосый наземник!

— От синеволосого придурка слышу!

— Волосы на череп не давят?

— Не больше, чем тебе — отсутствие мозгов!

— Еще раз услышу ваши упражнения в остроумии — выстрелю в колено. Шоковой. Каждому. — Кажется, Йоко надоело слушать эту перебранку двух великовозрастных раздолбаев.

— Угомони свою девчонку, разноцветный глюк.

— Это я-то? Сам начал — сам и разбирайся. К тому же я в отличие от тебя — в ганмене!

Прозвучал выстрел. По Гуррен-Лаганну пробежала ощутимая волна электричества. Меня даже легонько шибануло током.

— Еще слово, и я буду стрелять прицельно!

— Отставить разбазаривание ценных ресурсов и амуниции. А вы двое... Киттан, я ценю вашу помощь в качестве проводника, но возможно вы хотите, чтобы я поднялся к вам и мы бы поговорили о значении мужской красоты в современном прогрессивном обществе с устоявшимся закрытым социумом?

Киттан загрузился. Конкретно так, секунд на десять. А потом внезапно вздрогнув, пробормотал в эфир что-то маловразумительное.

— Камина, что насчет тебя... Помнишь, я тебе говорил насчет медосмотра? Ты только оправился от ранений, я все понимаю, но возможно я что-то пропустил. Думаю, стоит провести ПОЛНЫЙ медосмотр, а не так, как в прошлый раз...

Было начавший злорадствовать Камина резко затих. Судя по упавшему уровню синхронизации — думал он о чем угодно, но не о 'союзе пути мужского духа'. Лиирон — мужик, несмотря ни на какую внешность. Заткнуть этих двоих с двух фраз — это нечто. Да и Йоко подозрительно молчит. Видимо, и ей профилактический втык прилетел.

Межвселенский жест рука-лицо был исполнен мною идеально.

Ненадолго установилась звенящая тишина — насколько она может быть тишиной в степи, по которой шагает пятнадцатиметровый робот таща за собой большие сани. Солнце безжалостно палило с небосвода, заставляя обливаться потом. Запасы воды снова таяли на глазах. У меня на высоте был хоть какой-то ветерок, что творится внизу — я вообще не представляю, хотя вроде бы у них там тенёк, и им должно быть хорошо.

Киттан все так же гордо восседал на плече у робота и взирал вдаль, иногда задавая направление движения. Пот с него тоже тек ручьями, он то и дело поглядывал на мою флягу с водой, но гордость брала свое и не позволяла ему просить у меня воды.

Впрочем, на исходе третьего часа нашего движения я не выдержал и кинул ему флягу, в которой плескалось чуть более литра воды. Киттан с благодарностью принял ее и присосался к ней, как вампир — к жертве. Выпил он все. Впрочем, на этот случай у меня была вторая фляга, заботливо выданная мне Йоко. За что ей огромное спасибо.

Еще спустя полтора часа Киттан углядел только одному ему ведомые ориентиры, и мы резко свернули в сторону возвышающихся по левую сторону от нас гор.

В том месте, куда Киттан нас вел, рельеф местности немного менялся, выдаваясь немного вперед, создавая эдакую 'складку', в которой и прятался нужный нам проход. Сами бы мы это ущелье ни за что бы не углядели — уж больно хитро мать природа умеет прятать секретные ходы в свои чрева.

Меня же все никак не покидала мысль о том, что маховик истории все еще не преподнес нашему вниманию Шестнадцатиликого. Противники в Гуррен-Лаганне — это как отправные точки истории, битвы отмечают места на карте, формирующие наш путь. Путь Гуррен Дана. И если одной битвы не будет... будут ли остальные?

— Киттан?

— Чего тебе, Симон?

— Слушай, ты говорил про ганмена, который водится тут в округе. Что он из себя представляет?

— А, ты про это... Он... ээээ... большой. Серый. У него очень много лиц. Но главное не это — он трансформируется. Прямо как ваш Гуррен-Лаганн. Только если ваш разбирается на два ганмена, то их — на шестнадцать. Мы охотились на него, но охота особых результатов не принесла — он просто развалился на несколько ганменов и атаковал нас с численным превосходством — пришлось убегать

— Настоящему мужчине не пристало убегать!

— Камина, ради всего святого, помолчи пожалуйста. Киттан, прости моего братца. Что еще можешь сказать по этому... Многолицему?

— Да больше-то и нечего сказать... по отвесным поверхностям перебирается он плохо, поэтому убежать мы смогли весьма быстро. Они покатались-покатались внизу, да ушли куда-то в сторону. Мы пытались их выследить последние пару дней, но они как сквозь землю провалились.

Киттан замолк, напряженно глядя на постепенно идущее в гору ущелье. Каменные стены вздымались над нами, уходя далеко ввысь, оставляя нашему взору лишь узкие стены и полоску голубого неба, что неровной полосой высилось над нами.

Я же смотрел на эту дорогу и видел в ней... ловушку. Простую и одновременно с тем чертовски опасную.

— Как думаешь... каковы наши шансы на то, что Шестнадцатилицый нападет на нас в этом ущелье?

— Если он нападет... — Киттан огляделся. — Мы смогли сбежать только потому, что могли двигаться там, где он пройти не смог бы. Здесь же... в таком узком месте... он уничтожит вас. И даже не поморщится.

Эти слова Киттана одновременно совпали с несколькими событиями. Первое и самое непонятное — у меня вдруг резко заныла голова. Именно та ее часть, которой я чаще всего ударяюсь, сражаясь в Гуррен-Лаганне. Одновременно с тем, Ключ-Бур, все еще находясь в гнезде зажигания вдруг начал мерно пульсировать, создавая вокруг себя слабое, еле заметное свечение.

Ну, и на закуску — в эфир вышел Лиирон.

— Симон. Мне кажется на нас движется камнепад...

При соединении всех этих трех событий в одно мне в голову приходит только одна мысль. И она строго непечатная.

— Киттан, я бы посоветовал тебе убраться отсюда.

Вопреки чему бы то ни было, Киттан не стал спорить и, тихо выматерившись себе под нос, съехал с наплечника, чтобы ухватиться за скобы лестницы, по которым он и начал спуск вниз.

Дождавшись, когда Киттан спустится, я закрыл верхнюю полусферу, слушая как сверху налезают пластины дополнительной брони.

— Симон? Что происходит? — выразила общую мысль Йоко.

— Это не камнепад — это вражеский ганмен приближается. Или ганмены, это зависит от того, как посмотреть.

— Что значит ганмены? Он не один?

— Он как Лаганн. Только составляющие меньше. Шестнадцать ганменов в одном большом. Вы, что, Киттана вообще не слышали?

— Скорее просто не верили...

— Симон! Давай надерем ему задницу!

— Давай попробуем...

Я...Мы..Гуррен-Лаганн чуть отошел вперед от того места, где стоял основной караван. Гул все нарастает. Едва ощутимо, но я ощущаю вибрацию земли. Их много. Они быстро движутся. Набрали большую скорость.

Сражаться со всеми? Было бы можно, дерись мы на открытом пространстве. А здесь... сейчас они нас просто сметут и не заметят. Но пропускать их к каравану нельзя... иначе получится, как в Индиане Джонсе. Нужно найти выход. Нужно выдержать первую атаку, что-то простое и эффективное.

Думай, голова, думай. Шапку куплю. Возможно, кепку. Возможно, в комплект с Пикачу. Так, отставить неуставные мысли!

На меня... нас катятся шестнадцать шаров, которые пытаются сделать из нас отбивную...

Шары.

Шары...

МЯЧИКИ!

Гуррен Лаганн формирует в руках два длинных и толстых бура, которые втыкает в стены ущелья чуть выше уровня плеч. Небольшой прыжок, мгновенная трансформация осей, и вот уже мех висит в паре десятков сантиметров над землей, будучи закрепеленным на оси вращения проходящей через руки. Буры уже давно вгрызлись в толщу скалы, надежно фиксируя положение меха

— Симон, Камина? Что вы делаете? Зачем вам это?

— УвидишьУвидишь.

— Нну...хорошо

Вы когда нибудь играли в настольный футбол? Там, где еще есть ручки, которыми надо вращать игроков по оси?

А вот мы с Каминой собираемся сыграть... только вот права на пропуск мяча у нас нет.

Первый шар выныривает из-за поворота совершенно неожиданно. Большой метра три в диаметре, темно-зеленого цвета, он катится со страшной силой в нашу сторону.

Двадцать метров...десять...

В последний момент мяч пытается сменить траекторию движения, подпрыгнуть, но ему не удается. А в следующий момент нога Гуррен Лаганна со смачным скрежетом гнущегося металла отфуболивает шарообразного ганмена обратно.

Пролетев три десятка метров, ганмен врезается в каменную стену ущелья, оставляя на ней кратер, в котором благополучно и застревает.

А из-за поворота выкатываются новые мини-ганмены. Чтобы в следующие три мгновения быть отброшены назад, замедляя остальных катящихся собратьев.

— А ЭТО ОКАЗЫВАЕТСЯ ВЕСЕЛО — ПИНАТЬ ШАРЫ! МЫ НАЗОВЕМ ЭТО НОГОМЯЧОМ!

— ЖАЛКИЕ ЧЕЛОВЕЧИШКИ! СЕЙЧАС МЫ ПОКАЖЕМ ВАМ ВСЮ МОЩЬ БОЛ-ГАНМЕНОВ! УНИЧТОЖИМ ЕГО!

И вот на нас единомоментно катится орда уже из десяти шаров. Шесть еще на подходе.

Так нечестно!

Сила... мы чувствуем ее. Она струится в нас. Проходит через каждую деталь, через каждую клетку наших тел и концентрируется в ядре, даруя нам не знание... но понимание.

И Сила рвется в Небеса, когда мы сотрясаем мироздание нашим ревом.

— ДА ВЫ ЗА КОГО НАС ДЕРЖИТЕ?

На носке закованного в сталь сабатона появляется Бур. И когда наша нога соприкасается с первым ганменом, Бур пронзает его насквозь. Изгибаясь под невероятными углами, оставаясь при этом прямым, бур пронзает остальных ганменов, насаживая их на длинный вертел, гася их инерцию.

Когда все ганмены оказываются насажены на длинный бур-шампур, мы усилием воли приказываем буру исчезнуть, заставляя ганменов упасть на землю.

Но они встают. Трансформируются. Соединяются.

— ВОТ ЗНАЧИТ КАК! МЫ ВСЕ РАВНО УНИЧТОЖИМ ВАС. ШЕСТНАДЦАТИЛИЦЕЕ СЛИЯНИЕ!

Он стоит перед нами. Ниже ростом, но почти в два раза шире. Множество глаз смотрят на нас отовсюду, кажется, будто они смеются, издеваются над нами.

Усилием мысли Гуррен-Лаганн принимает свою прежнюю форму. Руки, наше основное оружие, они снова с нами.

Он пытается ударить нас. Скорость неплохая, но все равно медленно. Слишком медленно.

Поднырнуть под удар, ударить сформированными бурами в подмышку. Зафиксировать.

— ТЫ НЕ ПОНЯЛ, МНОГОРОЖИЙ.

Отклонить вторую руку, перехватить ее. Сжать как можно крепче.

— НЕВАЖНО СКОЛЬКО У ТЕБЯ ЛИЦ.

— Н-НЕВОЗМОЖНО!!!

Пнуть ганмена ногой, отбрасывая в каменную стену плато.

— ТЫ ПРОИГРАЛ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА НАПАЛ НА НАС.

Удар коленом снизу вверх, подкинуть противника в воздух. Сформировать постоянный Бур.

— ПОТОМУ ЧТО МЫ — ЭТО ГУРРЕН ДАН. СОЮЗ ПУТИ МУЖСКОГО ДУХА ВОПЛОЩЕННЫЙ В СОВЕРШЕННОЙ МАШИНЕ!

Пригвоздить центрального ганмена ударом постоянного Бура. Отсоединить Бур. Сформировать постоянный Бур.

— МЫ — ЭТО ПУТЬ. МЫ — ЭТО ИДЕЯ.

Пригвоздить каждого из шестнадцать ганменов к скале постоянными Бурами.

— А ИДЕЯ — НЕПОБЕДИМА!

Противник повержен.

... И вот уже снова нет нас, есть я и Камина. И я с удивлением разглядываю распятого и пригвожденного к стене плато ганмена, который еще несколько минут назад был смертельной угрозой для нас всех.

И мне кажется, что эта вот картина распятого бурами ганмена чем-то символична для нас всех. Пусть и не в том смысле, в котором все привыкли видеть распятие.

Но, кажется, очередная веха истории позади. И где-то вдалеке нас ждет наверное самое сложное испытание для меня как Симона.

Меня ждет Россиу.

Глава 9: Мессия

* — Смесь горного барана и лошади. Авторский произвол

Внимание! Эта глава наполнена авторскими мыслями по поводу религии как системы и ее значения для человека в целом. Автор не стремится никого оскорбить или затронуть чьи-то чувства. Если же задевает — прошу прощения за это.

Придёт мессия, всех поставит на колени,

Он не всесилен, только блеск в глазах.

Мы не просили, жили без его знамений

Сто поколений, сотни лет назад.

Ария 'Мессия'

'Говорят, что в окопах не бывает атеистов.

Бывают. Они умирают точно так же, от пули и штыка, от удачной гранаты и меткого снаряда. От холода и жары, голода и болезней. Их кровь столь же красная, как и у любого другого человека. Они так же часто горят в танках и тонут, не успев задраить нужную переборку.

Но даже атеистам нужно во что-то верить. Это не обязательно должен быть абстрактный Бог или конкретная личность. Нет, вовсе не обязательно. Верить можно практически во что угодно. В страну, идею, командира, товарищей, даже в то, что Земля плоская и солнце — лишь странный диск, что идет по кругу. Вера — это нечто большее, чем просто убежденность в существовании некой высшей информационной сущности, что ответственна за создание жизни в этой Вселенной.

Знаете, это довольно странно — рассуждать о боге, когда ты уже умер однажды. Я много раз пытался анализировать тот краткий момент 'между' своими теперь уже двумя жизнями. Но там не было ничего. Ни тьмы, ни пустоты. Ни рая, ни ада. Ни Бога, ни Дьявола. Просто ты умираешь, а потом раз — и ты снова открываешь глаза, будучи уже новорожденным ребенком. Чем-то похоже на щелчок тумблера.

И если Бог в моем мире есть, то кто создатель этого? Кадзуки Накасима? Японец, что давно сгинул во всепожирающем ударе Дельта-Торпеды, или же им был кто-то иной?

Кто-то, кто дал простому человеку заглянуть сквозь время и пространство и описать мир, что существует вместе со мной? Кто-то, кто стоит выше простого писателя. Кто-то, кто творит миры в мирах, закладывая основу для бесконечной цепи миров, где возможны все варианты и все исходы.

И если я живу в мире, где человек может получить возможности, сравнимые с божественными, лишь обладая верой в собственные силы, то что такое Бог по-настоящему?

Вряд ли я когда-нибудь смогу дать ответ'

Симон Дзиха. Личные дневники. 1 г Д.О.К. Центральный архив Каминограда.

Наше путешествие продолжалось. Преодолев 'Великий разлом' и спустившись с гор, мы продолжили путь в сторону ганменовской базы. Лиирон и наши техники немного повозились с остатками металла от Шестнадцатилицего и соорудили новый бак для воды в разы вместительнее и крепче предыдущего. Так что теперь мы могли делать двухнедельные переходы, не испытывая особой потребности в пополнении запасов пресной воды. Также на всякий случай Лиирон соорудил из подручных материалов несколько влагоуловителей в виде огромных зонтов, выгнутых в обратную сторону. И закрепил эти зонтики на крыше Гуррен-Лаганна. Так что выглядел наш робот сейчас несколько странно. Как песчаный замок, в который дети воткнули несколько зонтиков от коктейля. Знаю, что странная аналогия, но только это и приходит в голову.

Настроение в отряде было... смешанным. Встреча с Черным Братством дала нам гораздо больше информации, чем мы рассчитывали. Во время своих путешествий, которые длились гораздо больше, чем наши, команда Киттана успела повстречаться не только с целой прорвой ганменов, но и наткнуться на несколько поселений людей, что не побоялись выбраться на поверхность. И то, что они нам рассказали, вызывало весьма смешанные чувства.

Во-первых, по наблюдениям Киттана, ганмены были далеко не вездесущи. Несмотря на то, что самые крупные и сильные поселения (к которым, как оказалось, относилась и Ритона), подвергались постоянным набегам, более мелкие и слабые ганмены практически игнорировали, то ли не замечая, то ли подчиняясь какому-то странному приказу.

С другой стороны, Киттан рассказал о том, что они периодически натыкались на разрушенные или покинутые поселения, где не было и следа от людей, но и ганменов в этой области как-то не оказалось. Что тоже в общем-то было странно. Люди не могли исчезать так просто, всегда должны оставаться какие-то следы.

По всему выходило, что ганмены искореняют человечество вовсе не так усердно, как стремятся показать. И непонятно, личная ли это инициатива зверолюдов, или же приказ спущенный сверху. Такое вполне себе в стиле Лоргенома, учитывая то, как он подставил Антиспираль, оставив целыми Арх-Гуррен и Соборную Терру.

Но мои мысли были заняты совершенно другим.

События, которые вот-вот должны произойти... они не давали мне покоя. И не потому, что я встречу человека, который в результате должен посадить меня за решетку, а в будущем и вовсе возглавить человечество на его пути к звездам.

Нет. Вовсе не поэтому.

События в поселении Адаи... они выделяются среди всех прочих. Этот эпизод — он словно пятно на солнце, как бельмо на глазу. Камина здесь смотрелся особенно глупо и даже как-то... отвратительно. Да в принципе все персонажи, что приходят сверху, выглядят не такими, какими они показаны все остальное время. Как будто в свете факелов люди меняются, обнажая их темную сторону.

Но и сам посыл событий...

Религия. Вера. Необходимость. Жертва. Четыре понятия, что переплелись между собою причудливым образом, порождая нечто, что трудно описать словами, доступными смертному люду.

Каждый раз пересматривая этот эпизод, я невольно оглядывался вокруг. И каждый раз мне казалось, что вот-вот и рядом со мной промелькнет белая роба Старейшины. Мне каждый раз становилось страшно от того, насколько похожа была моя жизнь на то, о чем говорил Старейшина.

Мой мир пал, сгорел в огне. Первые годы... самые страшные. Отступление за отступлением, потеря последних клочков суши. Корабли набитые битком. Еда, что похожа больше на грязь, чем на еду. И речитативы. Сотни людей, беспрерывно молящихся, захлебывающихся молитвой, каждый на своем языке, со своим акцентом и эмоциями. Каждый своему богу. Каждый просит о своем. Все это сливалось в дикую, невероятную какофонию религиозного безумия, что порою захватывало целые корабли. Как в средневековье люди пускались в безостановочный пляс, останавливаясь только тогда, когда силы покидали их, то люди, охваченные безумием происходящего, молились. И мы ничего не могли с этим поделать. Потому что нет худшей участи, чем потерять последнюю надежду. И нам пришлось направлять их. Пришлось искать людей, что соглашались вести проповеди и молебны, провозглашая предписанные указами военных истины. Нам пришлось поставить религию на конвейер, выковать из менор пушки и перелить золотые кресты на медали достойным. Во имя необходимости мы взяли веру в свои руки, чтобы дать людям возможность самим создать то, чего они просили у Господа.

'Бог сражается на стороне пропаганды,' — так говорил мне отец, показывая очередной манифест 'Божьей Воли'. 'Мы призвали Бога на службу, коль он сам не пришел в военкомат,' — говорил мне знакомый из отдела 'Отдел по Связям с Обществом'.

И люди верили. Шли в добровольцы, записывались в ополчение, предлагали свою помощь. И умирали. С улыбкой на устах. Впервые за более чем век над полем боя в унисон могли звучать: 'Gott mit Uns', 'In God we trust', 'Deus lo vult ', 'Тэнно Хэйка Бандзай', 'ин ша`а Ллах', 'За Родину!'. Это помогало. Давало силы. Было неважно, есть Бог или нет. Просто люди, объединенные верой во что-то общее, общей идеей, были способны на многое.

Те же методы использовал Старейшина.

Я не могу судить заранее, я не видел этих людей вживую, не видел их положения и ситуации, но я могу понять Старейшину. Отправлять людей на верную смерть — это требует недюжинной силы духа. Делать это, сохраняя лицо, оставаясь в лице людей пророком — на порядки сложнее.

С такими мыслями дни и километры, оставленные позади, пролетали совершенно незаметно, оставляя горы далеко позади. Мы шли по равнинам, где на многие километры вокруг не было ни единой живой души. Лишь бескрайние просторы. Нет, в этих местах была жизнь. В многочисленных реках заманчиво сверкали серебряной чешуей многочисленные рыбы, бродили по полям гипопограды, пробегали косули и их мутировавшие собратья, названия которых я не знал.

Но ощущение пустоты не покидало моего разума. Проведя большую часть жизни на корабле-муравейнике, а затем в относительно большом обществе, заметно отвыкаешь от того, что мир вокруг тебя обезлюдел.

Мое настроение не укрылось от внимания остальных членов нашей маленькой карательной экспедиции. Камина видел мое настроение и был непривычно молчалив, во всяком случае, когда мы оставались одни. Йоко... что до нее, я в одночасье понял, что однажды она станет отличной матерью. Нет, она не устраивала мне задушевных бесед и не лезла в душу. Она просто приходила каждый вечер ко мне с двумя кружками горячего чая и сидела со мной до тех пор, пока я не засыпал. Детский организм брал свое. Но эта молчаливая поддержка — она стоила много больше слов. Живя в мире, где пафос правит балом, неожиданно начинаешь ценить всю прелесть солидарного молчания.

Лиирона, казалось, совершенно не заботило мое состояние. Он вертелся, словно белка в колесе, всегда находя себе занятие, требующее его полного внимания. Но иногда, в те дни, когда Йоко, вынужденная пополнять наши запасы провизии, уходила на охоту, он забирался на броню меха и, сидя под зонтом влагоуловителя, смотрел в небо.

Мы не разговаривали с ним столь часто, он порою говорил что-то в воздух. Не обращаясь ни к кому, но смотрел при этом на меня. Я в большинстве своем не отвечал, но иногда рассказывал о том, каким был мой мир до того, как был уничтожен.

Этого было достаточно. Своеобразный статус кво. Он не задает прямых вопросов. Я не отвечаю об источнике знаний.

Правда, однажды он все же задал вопрос:

— Симон... ты видел?

Этот вопрос можно было адресовать кому угодно. К птице, что пролетела над нами. К лисе, что проскользнула между ног меха, убегая от опасности. К Йоко, которая забралась в кабину к Камине. Но мы оба знали кому.

— Да.

Столь много смыслов для двух звуков. Прошлое и будущее. Начало и конец. Вымышленное и реальное. И кто знает, сможет ли Лиирон понять, что я имел ввиду? Впрочем, понимал ли я сам до конца, о чем говорил?

Так дни незаметно складываясь в недели. И если бы кто-то хоть на секунду ощутил все то состояние, в котором я находился... увы, реальность была ко мне жестока. И вырвала меня из этого состояния совсем не тем образом, о котором я бы мог подумать.

Это был вечер. Точно не могу сказать, сколько прошло времени с того момента, как мы надрали круглую металлическую задницу Шестнадцатилицему, но определенно больше недели. Однообразная картина бесконечной степи здорово искажала чувство времени и его течения.

Мы встали лагерем около маленькой речушки, что весело журчала по этим бескрайним просторам. Близость источника воды означала то, что нам не было необходимости экономить воду, поэтому Лиирон расстарался на огромную кружку чая из местных трав для каждого на пару с наваристой похлебкой. Вы не представляете, насколько вкусной может быть нечто подобное, особенно после нескольких лет однообразной и, давайте скажем прямо, скудной пищи.

На самом деле, это вызывало странное чувство дежавю. Память, которая все еще помнит подобный вкус и тело, что ощущает все это впервые. Непривычно, но чем-то даже интересно.

Йоко, как обычно сидевшая рядом со мной, уже с полчаса задумчиво глядела на речку. Ее взгляд блуждал между камней и глины, что образовывали берег, исчезая где-то в темной глади воды, на которой играли желтыми пятнами отблески пламени.

— Симон, как думаешь, вода теплая? — Йоко решила прервать затянувшуюся игру в молчанку.

— Не знаю. У Камины спроси. Или у Лиирона. Они точно к реке ходили.

О да, Камина ходил к реке. Тот еще был цирк на самом деле. Не знаю, откуда он берет свой идиотизм, но он воистину неисчерпаем. Открыв для себя то, что вода имеет привычку показывать отражения, Камина внезапно впал в детство и начал корчить самому себе рожи, каждый раз вызывая у наблюдавших за этим приступы взрывного смеха. Дальше он скинул с себя свой плащ, чтобы ненароком не промочить алую материю, и вошел в воду, после чего принялся репетировать пафосные позы.

Называя каждую из них!

Знаете, как называется поза, когда Камина стоит с нахмуренным лицом, положив одну руку на катану, а вторую отводя назад, при этом ловя своими очками блик солнца?

'Великий Камина Готовится К Битве С Подлым Зверолюдом'.

Именно так. С большой буквы. Иногда Камина чуть ли не на пять минут застывал в одной позе, то поднимая, то опуская руку/ногу/голову, прежде чем возвестить о новой пафосной позе.

Действо продолжалось около двух часов и под конец даже самые стойкие, в моем с Лиироном числе, не могли сдержать слез. Камина был уморителен.

Йоко, по-видимому, тоже вспомнила сегодняшнее шоу, слабо улыбнулась.

— Камина...

А затем что-то в ней изменилось. Не знаю, что пришло ей в голову, но она сжала руки в кулаки и кинула на меня извиняющийся взгляд, залпом допила чай и, быстро поднявшись, бодрым шагом двинулась к тому месту, где в компании народа находился Камина.

Сидя чуть поодаль от всех, я не мог расслышать, о чем они говорили из-за общего гомона, но, в конце концов, Йоко чуть ли не силой вытянула Камину из-за костра и повела куда-то в сторону нашего меха, который стоял около самого берега реки.

Мои мысли текли медленно и неохотно, но даже они разогнались до скорости фотонов, когда я понял, что эти двое ушли вдвоем.

Шило в моей пятой точке, до того неактивное, вдруг завибрировало со страшной силой, чуть ли не подкидывая меня в воздух. Только необходимость быть незаметным и не привлекать к себе и этой парочке лишнего внимания и могла замедлить меня.

Обходя компанию, что собралась у костра, по широкой дуге, я направился к стопам Гуррен Лаганна. Пятнадцатиметровый мех был отличным прикрытием для моего худого и детского тела.

А на слух... на слух я никогда не жаловался.

Я присел, опершись на металлическую пластину, все еще храняющую в себе дневной зной, прикрыл глаза и превратился в слух.

— Ну и зачем ты меня сюда притащила, женщина?

— Ты и я. Нужно... обсудить кое-что.

— Эээээ? — Вот что-что, а недоумевать Камина умел.

— Камина... ты же знаешь... про это?

— Это? Ты вообще о чем, женщина?

— Ну ЭТО... ну там пестики и тычинки. Болт и шайба. Ключ-Бур и гнездо? — Мда, а воображение у Йоко весьма живое. Мне третья аналогия понравилась...

— Ты что, про пих-пих говоришь?

— Пих-пих? Вы ТАК это называете? — Если честно, я недоумевал вместе с Йоко. Нет, я, конечно, еще маленький, чтобы со мной на такие темы говорили, но это просто за гранью добра и зла.

— Ну да... А что в этом такого?

— Ничего... просто.... Мне казалось, что ты не знаешь.

— Ты меня совсем за идиота держишь? Чтоб я, Камина, и не знал об ЭТОМ? — еще чуть-чуть и вопли Камины начнут привлекать внимание. Или не начнут. Потому что все привыкли.

— Тогда... почему? Почему ты так со мной поступаешь? Неужели не видишь? Я же... — крик души Йоко был прерван чем-то. И разрази меня гром, если я прав в своей догадке!

— Я вижу. — Вот он. Тот самый Камина, который кроется за громкими фразами и нелепым поведением. Человек невероятной харизмы, чуткой души и просто нечеловеческой проницательности. К тому же превосходный оратор.

— Т-ты... ты... — Йоко похоже пребывала в состоянии шока.

— Да, я. И я готов повторить то же самое множество раз. Но Йоко... подумай сама, нужно ли тебе это? Хочешь ли ты этого?

Йоко замолчала. А я буквально почувствовал, как трещит по швам история под грузом эффекта бабочки. Трещит, готовясь разлететься на мелкие кусочки, формируя совершенно иной узор судьбы.

— Да, хочу.

* * *

Бабочка была раздавлена.

Нельзя сказать, что после того вечера что-то кардинально изменилось для нашего отряда, но так казалось лишь на первый взгляд. Стоило лишь приглядеться, и мелкие, почти незаметные изменения в поведении людей перекрашивали картину в совершенно иные цвета.

Йоко и Камина старались не показывать изменения статуса своих отношений, но получалось у них из рук вон плохо. Я бы даже сказал — отвратительно. Даже самый большой из всех дуболомов догадался бы, что между этими двоими что-то есть.

О чем это я?

Приняв чувства друг друга, эти двое внезапно осознали всю двусмысленность тех ситуаций, в которые они то и дело попадали. И если бы дело ограничивалось теми побоями, что нередко получал Камина, причем чаще всего за дело. Нет, я говорю об удивительном умении что Камины, что Йоко попадать в неловкие ситуации, пикантность которых зашкаливала за все возможные пределы. Если брать моральные рамки этого мира, конечно же.

Приведу совершенно обыденный пример. Раннее утро, заспанный, не до конца разлепивший глаза Камина направляется к передвижному лагерю, дабы помыться. Ровно в ту же точку направляется находящаяся в таком же состоянии Йоко. Траектории движения совпадают, и эти двое вполне закономерно сталкиваются. Учитывая разницы в росте, Йоко фактически врезается Камине в живот, мигом выбивая из того дыхание. От неожиданности Камина теряет равновесие и падает прямиком на Йоко. С закономерным результатом оба оказываются на земле в интересной позиции, где руки Камины упираются в интересные окружности девушки. Дальше следует неловкое молчание, в результате подвисших мозгов обоих участников столкновения, а затем Камина инстинктивно сжимает так удобно расположенную ладонь.

Переходящий в ультразвук визг Йоко перебудил абсолютно всех. От ее лица в тот момент можно было прикуривать даже самые размокшие сигареты. Камина, даже при всем своем чудовищном пофигизме, тоже заметно покраснел. Дальше последовали неловкие извинения друг перед другом, и парочка разошлась по разным сторонам лагеря, демонстративно не встречаясь взглядами. Вот только нет-нет, да украткой поглядывали друг за другом, когда думали, что никто другой не видит.

Но самые комично-романтичные моменты происходили, когда эти двое оказывались в замкнутом пространстве вдвоем. То есть в кабине Гуррена. На двух человек места в этой кабине хватало с трудом, так что площадь соприкосновения двух тел была просто до неприличия большой. Учитывая общую тенденцию Йоко носить наряды, закрывающие тело чуть больше, чем никак, Камине приходилось сложно. Он молчал, тек кровью из носа, но стоически сносил все те искушающие моменты, что ему преподносила судьба.

Находись я сейчас на родной версии своей Земли, я бы сказал, что отношения между Йоко и Каминой резко перескочили на "лавочко-целовательный" период, минуя "конфетно-букетный". Оно и понятно, в этой степи, больше походящей на каменистую пустыню, добыть цветы было задачей весьма нетривиальной, не говоря уже о конфетах, о которых большинство людей в этом мире наверняка и не слышало.

Иногда я пытался представить количество существующих вещей, о которых люди этого мира, люди этого времени банально не подозревают и что являлись для меня-прошлого обыденностью. Те же конфеты, их в этом мире днем с огнем не сыщешь. Из рассказов Йоко и Лиирона я знал, что склад с пищей в Ритоне был вскрыт одним из первых. И его содержимое столь же быстро оказалось уничтожено жителями деревни в ту пору, когда люди только учились охотиться. Йоко вспоминала про давно позабытый горький вкус армейского шоколада, который она пробовала только в далеком детстве. И таких вещей были десятки и сотни. И я совершенно не представлял, какое количество усилий и времени придется затратить, чтобы вернуть людям хотя бы часть той цивилизации, что была уничтожена в конце Войны Спирали*. И тем паче было осознавать то, что скорее всего мне придется принять в этом непосредственное участие. Но еще больше я жалел беднягу Россиу, которому с небольшой компанией адекватных членов Гуррен Дана пришлось взвалить на себя все бремя управления государством, тогда как остальной Гуррен Дан... кхм, в общем, допускать до власти таких, как они, было решением крайне неосмотрительным.

Что же до Россиу и его деревни... то мы продолжали свой путь в никуда. И пусть у нас была вполне конкретная цель в виде МегаГанзена, но расстояние до него казалось непреодолимо большим. Бесконечная каменистая пустыня простиралась вдаль во все стороны, прямо до горизонта. И ничто не предвещало новых приключений.

Вот только их предвестниками были мы сами.

* * *

Я начинаю привыкать к кабине Лаганна. Как тут не привыкнуть, если ты просиживаешь в ней по четырнадцать часов каждый день без выходных и праздников на протяжении почти что месяца. К тому же после всех модернизаций от Лиирона она стала достаточно удобной и безопасной. Я и сам пошаманил с отверткой, дрелью и скотчем и смастерил себе подстаканник, в который удобно ставить кружку с чаем или водой. Учитывая неплохую систему компенсации в Лаганне, оттуда даже ничего не проливается.

Впрочем, сейчас мы в буквальном смысле топчемся на месте. Пару дней назад Лиирон внезапно загорелся идеей сделать геологические пробы грунта для каких-то своих исследований. Не сказать, чтобы он не занимался этим раньше, — мы из-за этого застряли на два дня в горах, пока Лиирон носился по скалам аки горный козел, ловко орудуя киркой и что-то анализируя при помощи своих роботов и КПК. Но тут он внезапно заинтересовался скальной поверхностью прямо под нашими ногами.

И быть бы мне чайником, если бы я не смог связать два события в одно. Деревня Адаи была прямо под нами.

Внезапно ожила рация.

— Симон, спустись пожалуйста, тут нечто весьма интересное.

Угу, знаю. Геологические аномалии. Но спуститься надо.

— Хорошо.

Аккуратно открываю бронестворки и выбираюсь на свет божий. Солнце палит все так же нещадно, хотя к этому я уже успел попривыкнуть, хотя кожа все еще горит каждый раз, когда случайно пересиживаю на солнцепеке.

Аккуратно скатываюсь по плечу робота, чтобы зацепиться за скобы аварийной лестницы. Пусть ситуация и не аварийная, но с пятнадцатиметровой высоты спрыгивать как-то не охота.

Спрыгнув на землю, я огляделся. Лиирон копался где-то в стороне от основного лагеря. Копался в прямом смысле слова — при помощи саперной лопаты он выкопал неглубокую яму, в которую запустил одного из своих дронов помощников, сам глядя на что-то на экране своего КПК.

Заметив меня он помахал мне рукой, подзывая к себе.

— Посмотри на это. — Лиирон кивнул на экран КПК, где отражались результаты сканирования почвы паукодроном.

Я вчитался в сухие строчки статистики.

— Эмм... я не совсем уверен, но ты хочешь сказать, что местные породы — очень молодые?

Лиирон удовлетворенно кивнул.

— Намного моложе всего вокруг. Здешней породе всего от силы сотня-две лет**.

Я оглянулся чтобы посмотреть на нависающего над нами стальным колоссом, меха. По идее, прямо сейчас эта многотонная стальная махина должна начать скакать подобно горному козлу из-за очередных разборок между Йоко и Каминой.

Я уже довольно давно нахожусь в этом чокнутом мире, но даже сейчас понимаю, что тот способ, которым Симон и ко попали в Адаи был за гранью идиотизма. А посему...

— Лиирон, — я окликнул снова ушедшего в свои вычисления механика.

— Что такое?

— А в нашей деревне... какого возраста была порода там?

Глаза Лиирона почти удвоились в размере в момент осознания сказанного мною. Не знаю, брал ли он пробы грунта на том плато, где располагалась Дзиха, но он прекрасно умел понимать намеки.

— Ты хочешь сказать...

— Не уверен, но место очень похожее на Дзиху. — Места на самом деле были очень похожи. Вплоть до очертаний местности, походившей на кратер от чего-то.

— Предлагаешь вскрыть? — Лиирон теребил ворот от куртки. Одна из немногих привычек, которая выдавала его эмоции в те моменты, когда он не хотел их показывать. Вот и сейчас было заметно, что Лиирон нервничает.

— Попробовать стоит. Если ничего не будет — просто уйдем ни с чем. Если же там внизу и вправду находится деревня, то мы хотя бы расскажем им правду о поверхности.

— Но что если эта правда окажется дли них фатальной? — Лиирон повернул голову, чтобы посмотреть на нашего меха.

— Что ты имеешь в виду?

— Ганмены. Рано или поздно они придут сюда. По нашему следу или же наткнутся на это место сами. И эти люди... их некому будет защитить. — Я понимал Лиирона, я понимал к чему он ведет. Сложно принять на себя ответственность за жизни жителей, не имея представления о будущем.

— А кто сказал, что их некому будет защитить? Никто не знает, что ждет нас внутри.

— Симон, ты же понимаешь...

— Так надо.

Пришлось идти с козырей. Я не мог внятно и аргументированно объяснить Лиирону необходимости спуска в деревню, не прибегнув к знанию будущего.

Лиирон вздохнул.

— Хорошо. Иди буди Камину, а я пока предупрежу остальных. Но Симон, — он пристально вгляделся мне в глаза, — если ты ошибся, это будет на твоей совести. — После чего Лиирон развернулся и пошел в сторону нашего трейлера.

Путь наверх, к кабине Лаганна занял еще пять минут, за время которых я успел переварить слова Лиирона. Он сомневается. Это естественно и ясно как божий день. Слишком много вопросов оставляло мое поведение и слишком мало ответов я давал. И если так продолжится... меня ждет много неприятных разговоров. Невозможно списывать все на Лаганна.

Но если говорить, то что я должен сказать? "Здравствуйте, меня зовут Константин Симонов, я видел вас всех в детском мультике про роботов, вы все выглядели пафосными идиотами, а, ну, еще мы в конце завалим непонятную всесильную тварь, дружно трансформировавшись в робота высотой в несколько миллионов световых лет". Нет, так не пойдет. Нужно придумать легенду получше. Сказать правду так, чтобы она выглядела... правдоподобно, как бы это смешно ни звучало. И лучше с этим не затягивать. Иначе я проблем не оберусь.

Наконец я забрался обратно в родную кабину. Ключ-Бур все так же торчал в гнезде зажигания, пусть и находился в "выключенном состоянии".

Провернув ключ по часовой стрелке, я дождался пока Системы меха загрузятся, после чего, положив руки на рукоятки управления, мысленно активировал канал связи со второй кабиной.

В углу обзорной панели раскрылось окошко видеосвязи.

— ... Кажется я невовремя.

* * *

Камина. Часов не наблюдающий.

Губы Йоко были сладкими.

Это вкус он ощутил всего несколько дней, но уже успел влюбиться в него. Стоило ему коснуться ее губ, как он ощущал, что начинает терять себя, падая в какую-то бездонную и приятно-теплую пропасть.

Их отношения... были хаотичными. Быстрыми. Резкими. Жаркими. Йоко была подобна огню, такая же теплая и ласковая, но одновременно обжигающе опасная. Она манила его, заставляла его сердце предательски ускорять свой бой, когда они оставались наедине.

Но головой он понимал, что он совершил ошибку. Не учел всех вариантов, оставил в обороне своего сердца лазейку, через которую Йоко прорвалась со всем присущим ей напором, напрочь разгромив все его аргументы и планы.

Эти отношения... они осложняли все. Прежде всего для него. Если раньше он шел в бой с чистой совестью, зная, что не оставляет за спиной никого по настоящему близкого, то теперь...

— О чем ты думаешь? — Его размышления были прерваны самым бесцеремонным образом. Прильнувшая к его боку аловолосая девушка требовала его внимания самым прямым способом. Ее горячий шепот прямо около его уха вызвал мурашки по всему его телу.

— Да так. Представляю, как мы с Симоном будем разносить эту чертову базу ганменов, когда мы наконец доберемся до нее. — Он решил, что говорить ей о своих настоящих мыслях будет не очень хорошей идеей. Йоко была очень скора на расправу, а кабина Гуррена была не из больших.

— А что потом? — Йоко принялась обводить контуры его татуировок пальцами, заставляя Камину едва заметно подрагивать.

— Не знаю. Я не очень хорош в планировании. Обычно все такое придумывает Симон, а я просто иду впереди и заряжаю его Боевым Духом... Да и какая разница, что будет дальше! Все равно на свете не найдется никого, кто смог бы остановить Гуррен-Дан.

Йоко улыбнулась.

— Вот уж точно. Не найдется. Где ж еще сыщешь такого, как ты... — и они слились в поцелуе.

Время текло медленно, мысли Камины были пусты, лишь чувство единения с кем-то, кто близок его сердцу билось в нем набатом.

— Кажется я не вовремя.

Голос, раздавшийся из расположенных где-то в кабине динамиков, заставил их обоих подпрыгнуть. И если с Йоко ничего не случилось, то вот сам Камина знатно стукнулся головой о потолок кабины.

Немного проморгавшись, Камина отыскал источник звука. Окно канала видеосвязи, с которого на него смотрел скалящийся Симон.

Камина почувствовал, что краснеет. Откуда ему было знать о том, что у Гуррен-Лаганна есть и такие функции! Теперь Симон все знает...

— С-симон, это н-не то о чем-ты думаешь! — Лицо Йоко по цвету сравнялось с броней Гуррена. — М-мы просто...

— Целовались, я видел. Получается весьма неплохо. Почти как у мамы с папой.

— М-мы не... — Йоко покраснела еще сильнее.

— Господи, Йоко, я что слепой, по-вашему? Вы уже три дня, как пришибленные, ходите и постоянно запираетесь вдвоем в кабине, думая, что никто не видит.

— Так ты знаешь... — девушка чуть подуспокоилась.

— Естественно. И я обеими руками за. Совет вам да любовь, дети мои. Но давайте сменим тему. Камина, заводи Гуррена, дело есть.

Камина подобрался. Он давно знал своего брата, и, если тот так резко менял тему на рабочую, это значило, что дело действительно было.

Высвободив затекшую от долго возлежавшей на ней девушки руку, Камина взялся за рукояти управления.

— Что мы делаем?

— Лиирон говорит, что возраст пород в этой местности идентичен таковому на плато, под которым расположена Дзиха.

— Че? — Камина нередко переставал понимать своего брата, когда тот забывался и начинал изъясняться какими-то совсем непонятными словами.

— Проще говоря — под нами вполне возможно находится еще одна деревня. И мы должны это проверить.

— Так бы сразу и сказал!

* * *

Взгляд со стороны

Камина шевельнул рукоятями, и Гуррен-Лаганн пришел в движение. Он все еще до конца не понимал принципа управления, но ему этого и не требовалось. Главное, чтоб работало. И оно работало. И Камине было совершенно по барабану, почему оно работало.

Повинуясь желанию пилотов, мех отрастил вокруг руки приличных размеров бур, который в тот же момент бешено закрутился, издавая высокочастотный звук.

А затем мех ударил этим буром в землю.

Каменная порода не могла составить абсолютно никакой конкуренции монструозному орудию из неизвестного металла, вращающегося с совершенно безумной скоростью.

Бур вошел в землю, словно раскаленный нож в масло. Прогрызаясь в породу, он начал уходить все глубже и глубже, пока не наткнулся на пустоту.

По инерции бур прошел еще чуть глубже, вырезая в толще породы дыру диаметром около трех метров. Спешно отозвав бур и вытащив руку из дыры, Камина и Симон заглянули внутрь.

Поначалу они не увидели ничего, кроме непроглядной тьмы, но затем адаптивные системы меха, активированные Симоном, включили фильтрацию света и приблизили изображения.

Далеко внизу, где-то в трехстах метрах под ними, тусклыми огоньками, пуская блики по чему-то вроде подземного озера, горели самые настоящие факелы.

— Лиирон, ты был прав. Прямо под нами находится деревня. Во всяком случае следы людей там точно есть.

— Но как мы туда спустимся?

Во всей компании Гуррен Дана только Симон знал о существования одного из фундаментальнейших законов Вселенной. Закона Мерфи. Стоило только Камине произнести заветные слова в эфир, как земля под Гуррен-Лаганном пошла трещинами, проламываясь вовнутрь.

Никто не успел среагировать на это, и спустя несколько секунд мех находился в состоянии свободного полета на пути ко дну подземной каверны.

Осознав момент начала падения, Симон попробовал сгруппироваться в воздухе и каким-то образом замедлить падение. Он были слишком хорошо знаком с эффектами, которые может вызывать падение с трехсотметровой высоты пятнадцатиметровой многотонной стальной махины, которой был их мех.

Времени на обдумывание было мало, и Симон решил воспользоваться первой придуманной тактикой. Раскинув руки в стороны, Гуррен сформировал длинные буры, больше походящие на огромные иглы, которые, с усилием пробив каменные своды пещеры и оставив за собой глубокие борозды, все же смогли затормозить падение достаточно, прежде чем сломаться у самой земли.

В результате этого, падение не было столь разрушительным, насколько могло быть. Робот всего лишь поднял огромных размеров волну, которая чуть ли не уполовинила количество воды в озере.

— Оно упало... с небес? — тихий и испуганный человеческий голос разнесся под сводами огромного каменного колодца.

Гуррен-Дан прибыл в Адаи.

*Война Спирали — так автор решил обозвать события показанные в прологе полнометражек Гуррен-Лаганна. Та самая война, в результате которой Спиральный Рыцарь Лоргеном стал Спиральным королем.

**В оригинале Лиирон говорил про пять сотен лет. Лично я просто не верю в то, что убежища могли автономно существовать столь долгое время со столь малым количеством жителей.

* * *

Росиу Адаи. Ученик Старейшины.

Росиу всегда знал, что этот день настанет.

Лица Божии снизошли с небес. Снизошли, чтобы извергнуть из чрев своих посланников Божьих, что созданы по образу и подобию низменных людей. Таких, как он. Таких, как Старейшина.

С самого начала цикла, Росиу знал, что сегодняшний день будет по-настоящему значительным. Нет, конечно, он не знал, что Лица Божии снизойдут на них с небес. Было бы кощунственно с его стороны предполагать такое. Никакое земное знание не может дать знания о планах небесных. Нет, этот день должен быть значительным по совершенно иной причине.

Со дня на день община деревни должна была пополниться на нового члена. Жена Укома, деревенского портного была близка к тому моменту, чтобы породить жизнь. Вся деревня готовилась к тому, чтобы поприветствовать нового члена общества. Росиу был в их числе. Точнее, должен был быть в их числе.

Но где-то глубоко внутри себя Росиу понимал, что не может радоваться рождению этого ребенка. Нет, само дитя было невинно, ведь Бог не станет посылать на Землю Душу Недостойного. Проблема была в том, на смену кому пришло это дитя. Росиу навсегда запомнил тот день, когда его мать вытащила алую вейу (п.а. не исправлять, старорусский). Она, не веря, смотрела на алую оконцовку вейи, шепча что-то неразборчивое.

В тот день старейшина был особенно добр. Он разрешил отложить окончательную часть ритуала до следующего дня, чтобы она могла попрощаться со всеми. И даже это прощание растянулось очень сильно, ведь каждый норовил вместе с ней отправить весточку таким же избранным, как она. Все таки Гульма была первой, кто отправлялся на небеса за долгие восемь лет.

Когда его мать уходила Росиу нарушил запрет. Он кинулся на шею своей матери, пусть это было строжайше запрещено. Ему было страшно, что мама уходит без него, что он останется один. Но в тот самый момент, когда он уже должен был нарушить табу, его подхватили крепкие руки Старейшины, который неустанно следил за исполнением всех этапов ритуала.

Тогда Старейший мягко пожурил его за невнимательное слушание проповедей и спросил, что же заставило маленького Росиу попытаться совершить столь тяжкий грех, как прикосновение к Избранному Небесами. Тогда, глядя в глаза Старейшины, Росиу понял, почему этот человек был избран быть Старейшиной. Его глаза... они словно светились изнутри. Светились таким пониманием и теплотой, что Росиу просто не мог оторвать взгляда. И он расплакался прямо на плече у Старейшины, рассказывая ему, как страшно оставаться одному, ведь сам Росиу ничего не умел, а мамино ремесло нельзя было передать по наследству.

Тогда Старейшина обнял его покрепче и во всеуслышание заявил, что берет Росиу под свою опеку и что тот будет его преемником. С тех пор жизнь Росиу заметно изменилась. Старейшина учил его всему, что знал сам, рассказывал о всех практиках и ритуалах, что пришли к ним из далеких времен. Показывал он Росиу и одну из главных святынь деревни — Ганам. Ганам — это Священное Писание, из которого Старейшины издревле черпали мудрость и заветы предков, что были дарованы Всевышним, когда тот снизошел с небес, даровав людям Лик Божий, сделав его защитником деревни.

Росиу с восхищением и величайшим очарованием смотрел на реликвию. Пусть обложка давно уже выцвела, но одного взгляда было понятно, что это нечто очень важное и ценное. Старейшина пообещал, что, когда придет время, он посвятит Росиу во все тайны и премудрости Священного Писания.

И Росиу всем своим естеством жаждал этого знания. Но где-то глубоко в душе, он желал узнать одно — что его ждет, там, на Небесах? Сможет ли он встретится с нею? Сможет ли рассказать, как он стал Старейшиной и как вел свой народ к жизни на Небесах?

И поэтому Россиу делал все чтобы стать достойным звания Старейшины, стать примером, идеалом в глазах других. Серый балахон со вставками из черной ткани, что были атрибутом Старейшины и его ученика, уже прирос к нему настолько плотно, что Росиу уже и сомневался — а есть ли он сам, Росиу, за пределами этого балахона.

Община Избранных, а именно это на языке предков значило "Адаи", готовилась к празднику рождения, но Небесные Силы решили, что настала пор ниспослать на Землю Избранных Посланников Божьих.

Все началось с того, что в деревне раздался странный звук. Словно крик агонии многих людей, он вгрызался в уши и давил на разум. Но очень скоро на смену ему пришел грохот. Деревня содрогнулась, словно от удара неизвестного великана.

Затем, с небес на землю посыпались камни. Такое происходило и до этого, но при таких обстоятельствах — ни разу.

А затем на землю спустились они.

Воды озера разошлись мощной волной после того, как туда приземлилось что-то по настоящему огромное. Росиу и другие жители деревни, что оставили свои дела ради невиданного доселе чуда, не смогли сначала разглядеть ничего, кроме огромного силуэта, что был полон острых углов и не напоминал им ничего из того, что они доселе видели на этом свете.

Но стоило только воде опасть, а пыли, поднятой в воздух падением многочисленных булыжников, рассеяться, как их взору предстало нечто совершенно невероятное.

Огромная фигура выглядела словно очень грубая пародия на Избранных. Так показалось Росиу в самом начале. Но, приглядевшись чуточку больше, Росиу почти было не предал себя самого анафеме за столь богохульные мысли.

Подумать только, он посмел назвать Лик Божий, что пришел к ним с самих небес грубой пародией. Ведь на самом деле, это они, Избранные были пародией на Лики Божии.

Но полного шока Росиу не постиг до того момента, пока чрево Лика Божьего не раскрылось, выпуская из себя... Избранных?

Но, снова приглядевшись, Росиу понял что в очередной раз ошибся. Эти... люди? Вроде так назывался народ Избранных до того, как 50 достойных были избраны, чтобы ждать Вознесения.

Так вот, эти люди... они были не такими. Совсем отличными от них. Цветом кожи, одеждой, лицами и глазами.

Их было трое.

Первый Посланник был... огромен. Росиу никогда в своей жизни не мог и представить, чтобы Избранный мог выглядеть так. А вот Посланники — видимо, могли. Этот Посланник возвышался над остальными, словно могучий шпиль Сталагмита. Одетый только в штаны, что были опоясаны странным ремнем, он не носил на себе никакой одежды за исключением бинтов на животе и странного предмета из цветного прозрачного материала на глазах. Все его тело было изукрашено какими-то невиданными рисунками из которых Росиу с трудом смог узнать только языки пламени и форму объекта на глазах этого парня, но только черного цвета. Его волосы были какого-то совершенно невозможного синего цвета. Все это делало его совершенно чуждым, нереальным, магическим элементом этой картины. Таким, каким должен быть настоящий Посланник.

Второй Посланник, а вернее Посланница, в отличие от Первого Посланника была нормального для Избранных роста. Но это было то единственное, что роднило ее с их родом. На взгляд Росиу и наверное на взгляд всех женщин в деревне, Посланница была до невозможности красива, словно являясь воплощением соблазна и пороков, если бы не ее всеокупающая невинность. Весь ее вид, вся ее одежда, практически не прикрывающая тело, все это словно было создано для того, чтобы притягивать к себе взгляды, возбуждая в смертных телах Избранных низменные и порочные мысли и столь же низменные порывы смертного тела, что желало приобщиться к божественному. Ее волосы были столь алыми, что даже алый, словно кровь, цвет Избирающей Вейи казался блеклым и тусклым. С собой у Посланницы был какой-то длинный посох с непонятными угловатыми утолщениями, отверстиями и подвижными частями.

Третий Посланник был более всех похож на Избранный Народ. Одного роста с Избранными, одного возраста с самим Росиу, с тем же цветом волос, пусть и на пару тонов светлее, лишь цветом своей кожи он отличался от них. Но Росиу не мог позволить себе забыть о Небесном происхождении Посланника. Одетый в нечто вроде штанов странной светлой расцветки и какой-то странной накидки с длинными и узкими рукавами из странного плотного белого материала поверх темно-синей одежды неизвестного покроя из похожего материала. На лбу у него были надеты какие-то странные желтые приспособления с красной каймой, которые, видимо, предназначались для глаз. Он внимательно осматривал Избранных, словно разыскивая кого-то. Когда их взгляды встретились, Росиу мог поклясться что в глазах Посланника Небес, а никем другим эти люди быть не могли, он увидел узнавание. Но он тут же отмел эту богохульную мысль. Где это видано, чтобы Посланники Небес знали в лицо простого служку, даже не Старейшину.

Установилась практически мертвая тишина. Избранный народ с немым благоговением и неверием глядел на снизошедших Посланников, не в силах вымолвить и слова приветствия.

И Росиу решился. Припомнив все изречения Старейшины о Ликах Божьих, он вышел вперед, мысленно вознося молитву, дабы Посланники не разгневались на него.

— Приветствуем вас в нашей обители, Посланники.

Первый Посланник приподнял бровь.

— Посланники?

Росиу удивился, но виду не подал. Ведь наверняка Посланники испытывали его. Испытывали его знания и веру.

— Истинно так. Вы Посланники Божьи. Вы спустились с небес и вышли из Лика Божьего. Пусть и не такой? как ваш, один из Ликов издревле защищает нашу деревню от зла.

Первый Посланник уже хотел было что-то сказать, но был остановлен Третьим, который схватил его за плечо и силой развернул к себе, снова вызывая удивление Россиу своим поведением. Хотя Росиу не удивлялся своему удивлению, как бы тавтологично это не звучало. Ведь неисповедимы пути Господни. На Слуг Его это, видимо, тоже распространяется.

Третий Посланник привлек к разговору и Посланницу, после чего негромко, но очень настойчиво, судя по выражению его лица, начал что-то разъяснять другим Посланникам.

У них состоялась короткая перепалка, в которой с огромным отрывом победил Третий. Оба Посланника согласно кивнули, пускай Первый из них и скривился лицом, после чего Третий вышел вперед.

— Приветствую вас, Избранный народ. И имя мне — Симон. Моих спутников зовут, — он кивнул на остальных посланников, — Камина, — Первый Посланник недовольно дернул головой, что-то пробурчав себе под нос, — и Йоко, — Вторая Посланница совершила какое-то действие, видимо обозначающее приветствие, — и отсель говорить с вами буду я.

— Как скажете, Господин Симон. — И Росиу склонился в поклоне перед Посланником. Он не видел, как за ним остальные жители Адаи склонились перед Посланником.

И глаза его горели мистическим зеленым огнем.

* * *

Симон. С Небес на Землю.

Несмотря на то, что падение удалось очень сильно замедлить, грохнулись мы все равно знатно. Системы меха буквально взвыли от перегрузок после того, как мы приземлились на ноги посреди озера. Поставив меха в коленопреклоненную позу для того, чтобы было удобнее вылезать, я выдернул ключ-бур из зажигания и спрятал его в карман своих армейских штанов. На всякий случай прицепил к ремню футляр с карманным фонарем. Уж в этом месте он точно пригодится.

Выбравшись из меха, я скатился по руке и приземлился прямиком в озеро полное леденяще-холодной воды. Оглядевшись по сторонам, я заметил Камину и Йоко, что уже выбрались из Гуррена и недоуменно оглядывали окружающее пространство.

Я последовал их примеру.

Адаи выглядело... темно. Это все, что я мог сказать до тех пор, пока мое зрение, привыкшее за месяц к солнечному свету, не закончило адаптироваться к более привычной полутьме. Но уже сейчас я мог сказать о том, что это место умирает.

Огромные жилые каверны, которые раньше были обитаемы, теперь выглядели заброшенными или же были завалены во время камнепадов. Озеро посреди деревни пусть и было источником воды, но оно выглядело так, будто оно начинает подтапливать деревню. В сочетании с огромными трещинами в каменных сводах, я уже почему-то совсем не удивлен режиму жесткой экономии, введенному Старейшиной.

Оглядывая нижний ярус, примыкающий к озеру, натыкаюсь взглядом на толпу ку-клукс-клановцев. Экхм... ладно, на толпу людей в белых балахонах. Но что я, по-вашему, должен был подумать, глядя на такое? Ладно, шутки в сторону. Где-то в этой толпе должен быть мой вероятный Второй Пилот. Во всяком случае, один из немногих кандидатов на эту роль.

Нахожу его. Росиу выглядит точно так же, как и в оригинале, за исключением поправки на реальность. Такие же угольно-черные волосы и практически черные глаза. Как, впрочем, и у большинства жителей Адаи, которые почти всегда выглядят как клоны друг друга, за исключением парочки ярких пятен, юрко выглядывающих из-за балахонов соплеменников. А это, я так понимаю, Гими и Дари, будущее поколение Гуррен-Дана и преемники Ключ-Бура в оригинальной Вселенной. Ну, это мы еще посмотрим. Может быть, когда-то я действительно передам этот Ключ Ко Всему в их руки.

Наконец, видимо, набравшись храбрости, Росиу выходит из толпы соплеменников, самостоятельно избрав себя в качестве парламентера.

— Приветствуем вас в нашей обители, Посланники. — Кхм... чувствуется порода в парне. Да, фраза, конечно, полна пафоса, но так ее подать, это надо уметь. Однозначно порулить мехом я ему дам. Специально найду меха, выпотрошу оттуда зверолюда и отдам Росиу. Самое оно будет.

— Посланники? — голос моего братца выводит меня из раздумий. Вот черт, я забыл, что на этом этапе путешествия Камина открывается именно что с самой неприятной своей стороны, пусть его и можно в какой-то степени понять. Но я вечно забываюсь, думая о каких-то высоких материях, забывая о настоящем. Так, нужно срочно заткнуть моего братца, а иначе он наворотит канонных делов, пусть особых проблем с этим не будет, но все равно это выглядит очень неприглядно.

Росиу, видимо, справился с первоначальным удивлением от манеры разговора Камины и разразился ответом в лучшем духе религиозных деятелей моей первой родины.

— Истинно так. Вы Посланники Божьи. Вы спустились с небес и вышли из Лика Божьего. Пусть и не такой, как ваш, один из Ликов издревле защищает нашу деревню от зла.

Я буквально кожей почувствовал, что если сейчас Камина откроет рот, то его слова мне очень не понравятся, поэтому пришлось быстро схватить его за плечо и наклонить к себе.

— Камина. Чтобы ты не хотел сказать. Молчи, — яростно шепчу ему я.

После чего повторяю операцию с рукой и плечом на Йоко.

— Тебя это тоже касается. Как бы вам ни хотелось высказаться. Молчите. Или говорите только то, что я вам скажу.

Камина чуть ли не вращает глазами в орбитах от удивления.

— Но почему? Что вообще с этими ребятами такого? Зачем мне молчать? — Йоко активно присоединяется к нему.

— Я вам потом все объясню. Если мои предположения верны, то местные жители в глубокой... Короче, у них все очень плохо. И они спасаются, наверное, самым примитивным способом из возможных. Но этого нельзя говорить перед ними. Просто нельзя. Поэтому говорить буду я. Вы согласны?

Камина изображает зверскую рожу, но кивает. Нда, тяжко братцу, когда он не может показать всю безмерную силу своей крутости. Надеюсь, его хватит до того момента, пока я смогу объяснить, какого здесь происходит. Но пора вступать в игру. Надеюсь, я достаточно слушал Батюшку Никифора, который в миру был пиар-менеджером, а вместе с саном получил звание полковника внутренней разведки.

— Приветствую вас, Избранный народ. И имя мне Симон. Моих спутников зовут Камина и Йоко, — представил я остальных членов нашего Трио. — И отсель говорить с вами буду я.

Мда. Получается легче, чем я думал. А Росиу и остальные похоже прониклись.

— Как скажете, Господин Симон. — И мальчонка склоняется предо мной в поклоне. И чуть приподняв взгляд я натыкаюсь взглядом на то, чего категорически не хотел видеть. На людей, что коряво и неумело, но склоняются в поклоне предо мной.

Даже Гими и Дари. Дети, чей разум еще не должен был успеть пропитаться всем этим религиозным ядом, что заставляет остальную часть деревни трепетать перед нами. Даже они склоняются в поклоне, не поднимая взгляда.

И оттого на душе становится еще более мерзко. Что же ты сотворил, Старейшина? Что же ты сотворил...

И не сотворю ли я еще более страшных дел, если пойду по выбранному мной пути?

Придет мессия, всех поставит на колени!

Он не всесилен, только блеск в глазах....

Я инстинктивно сжимаю Ключ-Бур в кулаке, достав его из кармана. Мой талисман, моя Путеводная Звезда, он сияет в кулаке, и я не замечаю, как блики от этого света отражаются в моих глазах. Или же это мои горели в тот момент? Росиу расскажет мне об этом намного, намного позже...

Мы не просили, жили без его знамений

Сто поколений, сотни лет назад....

А люди все так же гнут спину перед фальшивым Мессией. Как гнули когда-то их отцы и деды. Как когда-то гнул я. Есть ли конец этому кругу бесконечной лжи?

* * *

Щекотливый момент с идолопоклонничеством закончился лишь спустя пару минут, когда сквозь толпу склонившихся пробился человек. Дальше последовал абсолютно канонный разговор про тройню, что родилась у Укома, после чего Росиу рассыпался в извинениях и отбыл, сославшись на совершенно неотложное дело, пообещав, что нас накормят и напоят. Я милостиво отпустил его и его соплеменников, сообщив, что мы встанем лагерем около озера.

Почти сразу же нам доставили небольшой кулек с едой и несколько бутылей с водой. У меня сжималось сердце от осознания того, что для этих людей мы сейчас будем пировать. Я быстро сбегал до своей кабины, откуда извлек тяжеленный ящик, который хранился в Лаганне специально для этого момента. Естественно, что я не мог затащить его на меха единомоментно, так что содержимое собиралось на протяжении всей остальной недели. Ящик пришлось аккуратно выкинуть в воду, чтобы содержимое не промокло. Нет, конечно самое необходимое я давно засунул в герметичные пакеты, но лучше подстраховаться. Тем более некоторые материалы там... весьма деликатные.

Подтащив ящик к берегу, я извлек из него пакет с углями и деревом, которое заботливо собирал в течении пары дней. Спустя десяток минут над костром взвилось веселое светло-оранжевое пламя. К этому времени наконец-то рассосалась та толпа, что наблюдала за нами.

— Симон. Что это было? Почему ты говорил с ними... так? — Стоило нам только остаться наедине, как Йоко накинулась на меня с вопросами. И Камина молчаливо ее поддерживал, все еще строя недовольную рожу.

Я расстелил на землю циновку и, усевшись на нее, устало откинулся назад, спиной опираясь на огромный булыжник, что. по-видимому, упал с потолка вместе с нами. После этого я начал говорить.

— Это достаточно сложно, но я попробую объяснить. Оглянитесь вокруг и скажите, что вы видите. — Я прикрыл глаза, пока Йоко и Камина усиленно вертели головами. Мысленно я пытался выстроить стройную теорию для объяснения из тех немногочисленных фактов, что были у моих товарищей.

— Это место выглядит как-то... пустынно? — высказала догадку Йоко, задумчиво прижав указательный палец к подбородку. Камина же кивнул, соглашаясь с ее словами. Братец никогда не умел хорошо анализировать ситуацию, в основном полагаясь на свою интуицию и чувство боя.

Так что в подобного рода ситуациях он был практически бесполезен.

— Отчасти ты права. Но лишь отчасти. Это место действительно слишком большое для такой маленькой деревни, как эта. Но не в этом проблема этих людей, Йоко. Скажи, когда ты попала в Дзиху, как освещалась наша деревня?

Йоко ненадолго задумалась.

— Я не особо рассматривала, но кажется у вас свет шел от каких-то штук в полу... — Тут она еще раз огляделась. — Факелы! У них здесь везде факелы! Ты про это хотел сказать? — воскликнула она, радуясь своей догадке.

— Замечание верное, но ты не сделала еще одного шага в рассуждении. Если для банального освещения они используют факелы, а это значит, что это требует ресурсов, которые здесь, под землей возобновлять не представляется возможным, то значит, что у них в деревне совершенно нет электричества. Отсутствие энергии ведет к тому, что не работают станции по переработке воды, не работают гидропонные фермы, а это значит...

— ...что люди голодают — перебила меня Йоко. Ее голос был мрачен.

— Нет, Йоко. Хуже. Люди умирают. Все это место медленно умирает. Здесь нет еды, освещения, энергии. Жизнь здесь — это даже не выживание. Это агония. Медленная и неотвратимая. Понимаешь?

Девушка кивнула, стыдливо опустив голову. Видимо понимала, что вся эта еда, что притащили нам жители Адаи была чуть ли не недельным рационом для полноценной семьи.

Установилась тишина. Только костер трещал перед нами, разгоняя полумрак.

— Почему ты так говорил с ними? — услышал я голос Камины. Спокойный и собранный, Камина смотрел мне прямо в глаза. И его взгляд был серьезен.

И вот на этом моменте меня прошиб холодный пот. Редко когда Камина бывает спокоен. Его эмоциональность — его щит, его маска. В те же редкие моменты, когда какая-либо ситуация или действие задевает его настолько серьезно чтобы "пробить" его, он становится спокоен. Убийственно спокоен. И это хуже всего. Всего дважды я видел Камину серьезным, и оба этих раза запомнились мне надолго.

Первый раз случился довольно давно. Еще в Дзихе. Тогда во время одной из проверок Гуррен-Дана я вычислил одного парня, который собирался усиленно стучать Старейшине на нас в обмен на усиленный паек. Мы бы разошлись достаточно мирно, если бы после того, как я во всеуслышание заявил о том, что он провалил "тест", этот самоубийца не начал кричать на Камину. Кричать ему про "маленького гаденыша, который вертит им как хочет", про то, что "рано или поздно он продаст их всех, ради теплого места на станции очистки" и что "у этого маленького ублюдка нет никакого права руководить". И даже это бы сошло ему с рук, если бы в припадке ярости он не схватил один из украденных буров и не попытался им пырнуть меня.

Я бы не успел среагировать, но рука парня напоролась на ладонь Камины, что сжалась в мертвенной хватке. А в следующее мгновение человек улетал обратно в толпу от молодецкого хука с левой. После этого Камина в спокойной и непринужденной манере высказал ему, что он сделает с такой крысой, как он, если тот не исчезнет через пару секунд. И поверьте, Камина был чертовски убедителен.

Второй раз я наблюдал при разговоре с Йоко, и сейчас я принимаю непосредственное участие в третьем. И это чертовски плохо.

Но сделанного не воротишь. Придется играть до конца.

— Камина, ты знал, что в Дзихе была библиотека? — Дождавшись отрицательного ответа от брата, продолжаю: — А она была. — Между прочим, чистая правда. Библиотека в Дзихе действительно была, небольшая, всего на несколько десятков томов, но была. — Помнишь, Лиирон спрашивал, где я научился читать? Так вот, я соврал. Вернее, я не сказал всей правды. До Катастрофы... языков было больше, чем один. Гораздо больше. Тот, на котором работает Лаганн и Компьютер Лиирона я действительно выучил, находясь в Лаганне. Но есть еще и другой язык. На нем написаны книги, что были в Дзихе. Я научился читать на нем. Не очень хорошо, но достаточно чтобы понимать суть. И одна из книг... она описывала нечто подобное. Это была история о человеке, который был назван Богом, потому что он спустился с небес. И он попал практически в такую же ситуацию, в которой находимся мы. За ним, как и за нами, шла охота. Он понимал, что не может долго оставаться в одном месте. Он понимал, что Богом не является, но он видел как страдают люди. И он решил притвориться Богом для того, чтобы воспользоваться властью, что дарует эта иллюзия. Он это выбрал.* И я считаю, что его выбор правильным. Поэтому... поэтому я хочу попробовать хотя бы притвориться Посланником Божьим. Ради этих людей. Ради того, чтобы хотя бы попробовать им помочь.

Я окончил свою отповедь и выжидательно уставился на Камину. Я очень надеюсь, что смог развеять его подозрения, потому как иначе дела могут принять совсем уж плохой оборот. Потерять его доверие... не то чтобы это было сильно страшно. Да, это неприятно. Да, это может привести к проблемам с управлением мехом, но к этому моменту в оригинале у Симона и Камины эти самые проблемы все еще не кончились. Нет, проблема была в другом. Я не хотел терять доверие этого человека.

Пусть и не с самого начала, но большую часть своей жизни я рос бок о бок с этим человеком. Я мог делать все что угодно, кричать на него, называть его и его планы идиотскими, обижаться и думать о нем все, что я только хотел, но одного я изменить в своей жизни не мог. Камина всегда был рядом, всегда поддерживал и верил в меня, не говоря ни слова. Я всегда знал, что в какой бы заднице ни оказался, его плечо всегда окажется рядом с моим.

Нет, Камина не бросит, в этом я уверен. Доверие — это не та мелочь, из-за которой он бросит своего. Он все так же встанет рядом и поможет. Но я не хочу терять этот блеск его глаз, что каждый раз появлялся в них в моменты моих успехов и неудач.

И потому я смотрел на Камину, внутри ощущая себя словно игрок в русскую рулетку, вот только в барабане всего два гнезда.

Все эти мысли, все мои страхи опасения проскочили в голове буквально за какую-то секунду, что потребовались Камине на то, чтобы осознать сказанное мною. После этого он расплылся в широченной улыбке.

— Так бы сразу и сказал, что хочешь помочь! Книжки какие-то он читает... да кому нужны эти книги, Симон. Главное, это следовать тому, что у тебя тут, — подлетев ко мне, он ткнул своим огромным, по сравнению с моими, пальцем прямиком в том место где находилось сердце, — а на все остальное — забей. Пока у тебя есть твой Бур, Симон — тебе и решать в какую идти. Ведь это ты Буришь этот тоннель! Скажешь, что я неправ?

К-Камина... Черт возьми. Я решительно не понимаю всех и каждого, кто может звать этого человека идиотом и никудышным оратором. Насколько бесконечно огромную интуицию надо иметь, чтобы уметь так выбирать слова, так брать за живое?

И насколько же много я потеряю, если позволю себе потерять его в бою?

— Ты прав, Камина. Ты чертовски прав. — Камина, ты даже не представляешь насколько ты прав.

Даже я сам не представляю, насколько он прав. Есть ли во Вселенной кто-то, кто вообще может это знать? Я сомневаюсь.

— Что это за звук? — внезапно спросила Йоко, отвлекая меня от очередного приступа самокопания в результате глубокого культурного шока, полученного от общения с Каминой. Сам же вышеозначенный субъект уже вернулся на свое место около костра поближе к Йоко, сверкая широченной улыбкой и прижимаясь к девушке. Впрочем, услышав Йоко, он и сам заозирался, пытаясь вычислить источник звука.

— О чем ты?

— Там. Там что-то шипит, — Йоко кивнула в сторону озера, где в коленопреклоненной позе с вытянутой рукой ладонью стоял Гуррен-Лаганн.

Я прислушался.

Треск костра. Шум течения подземной реки. Мерное дыхание Камины. Чуть более учащенное дыхание смущенной Йоко, которая обнаружила себя в объятиях Камины, практически неслышные голоса жителей Адаи, непонятное шипение...

Шипение? Да я узнаю его из тысячи!

— Это рация. Видимо, Лиирон пытается с нами связаться, — констатировал я. — Пойду отвечу.

...И заодно оставлю этих двоих наедине друг с другом. Думается мне, что им это необходимо.

Забравшись по руке меха в родную кабину, привычно завожу Лаганна, мысленно отсекая активацию всего остального меха. Не думаю, что сейчас пришло время демонстрировать истинную природу Ликов Божьих.

Активирую систему радио связи.

— Меня*шум*шно? Си*шум*..Ко, Камин*шум*, вы меня слыш*шум*..

Похоже, что из-за большой глубины сигналу не пробиться. Хмм... а если Система Суперспиральной Связи такая мощная, что бьет через полмира, то может и усилитель сигнала в ней найдется?

Попытался мысленно оформить команду на усиление сигнала. Где-то с третьей попытки я нащупал нечто вроде меню управления.

Если меня кто-то когда-нибудь попросит написать мануал по управлению Лаганном, начну я его наверное со слов: "Попытайтесь представить шестимерный куб в проекции на четырехмерное пространство. Когда ваш мозг выдаст ошибку при попытке совершить что-то подобное, вы получите примерное представление о том, как работает контекстное меню в мысленном управлении Лаганном".

Но, как ни странно, мои извращения над ССС помогли. Сигнал Лиирона стал четким и ясным.

— Меня кто-нибудь слышит? Симон? Йоко? Камина? Ответьте, пожалуйста! Или хотя бы дайте сигнал, что вы живы. Мы найдем способ вытащить вас оттуда! — Лиирон звучит очень взволнованно, все-таки волнуется о нас курилка, чтобы он ни говорил. Впрочем, нельзя сказать, что это чувство одностороннее. Йоко относится к нему как минимум как к старому другу, а временами то ли как к дяде, то ли как к любимому учителю. Черт ее разберешь. Про Камину и говорить не приходится, однажды попав в его круг "своих", выбраться оттуда очень сложно. А Лиирон именно что свой.

Что же до меня... Лиирон до боли напоминает мне моего приемного отца. Такой же въедливый, подозрительный, проницательный и верный в доску сукин сын. И это я делаю комплимент, если что.

Так что нужно успокоить нашего механика, а то он на шестеренки изойдется.

— Это Симон. Слышу тебя хорошо, Рон. Сначала были помехи со связью, но удалось отфильтровать сигнал.

— Симон! Как вы? Вы в порядке? В каком состоянии Гуррен-Лаганн? Что там внизу?

— Все живы-здоровы. Йоко и Камина сейчас снаружи — греются около костра. Тут довольно холодно. Гуррен-Лаганн полностью в порядке, несколько вмятин не в счет. Мне удалось замедлить падение, так что все в порядке. И да, я оказался прав.

— Все таки деревня?

— Да. И в очень плачевном состоянии. Нет энергии и каких-либо следов работающих механизмов, кроме древнего ганмена, которого местные жители почитают за кого-то вроде духа-защитника деревни. А мы для них кто-то вроде Посланников.

— Сколько там людей? — Теперь Лиирон звучал очень озабоченно. Впрочем, оно и было понятно.

— Точно сказать не могу. Не больше пятидесяти человек. Еще не видел Старейшину Деревни, но он обещал встретиться с нами как можно скорее. Но есть проблема.

— Какая?

— Среди них дети. Трое новорожденных и двое совсем еще маленьких. Им и десяти еще нет. Это только те, о которых я знаю. Еще ученик Старейшины, но он как я.

— Это плохо. Мы не сможем стольких взять с собой. Отправить в Ритону тоже не сможем.

Это я знал и так. Без помощи Лиирона. Но сказать ему об этом был обязан, вдруг ему в голову пришла бы какая-нибудь дельная мысль. Как тогда, когда он смог осознать принцип работы щитов Муганов и чем он нейтрализовывался.

Стоп.

В моей голове словно зажгли огромный прожектор. Впрочем, эта идея просто невероятна.

— Может быть и сможем. Есть одна идея.

— Какая?

— Смесь одной совершенно неправдоподобной теории, которая тем не менее может оказаться правдивой, кое-каких знаний почерпнутых из архивов Лаганна, а также плана, о котором я пока не хочу говорить.

— Все, как всегда?

— Все, как всегда... И да, Рон. Держитесь подальше от того места, куда мы свалились.

— Симон..ты же...

— Конец Связи.

Отключив Систему Связи, я вновь выбрался из меха.

Когда я возвратился к костру Симон и Йоко мирно лежали вдвоем и о чем-то тихо беседовали, показывая всю бесконечно большую разницу между рисованными прототипами и реальными людьми из плоти и крови, что сильно увлечены друг другом.

Подойдя к ним, я поспешил уверить их в том, что с Лиироном все в порядке и он ждет нас на поверхности и просит особо не затягивать здесь, но его сильно заботит ситуация в деревне.

Затем я достал несколько плотных упаковок, обмотанных черной изолентой. Также пришлось порыться на дне ящика в поисках взрывателей. Затем пришел черед детонатора, который чем-то походил на большую и толстую авторучку с прозрачным колпачком и огромной и манящей красной кнопкой, скрытой под ним.

— Симон... это...это же взрывчатка! — Йоко наконец-то смогла разглядеть объект моих поисков.

— Именно. И поверь, сейчас она нужна как никогда.

— Но зачем?

— О, это весьма интересный вопрос. — Я совершенно маниакально улыбнулся — судя по тому, как вздрогнула от моей улыбки Йоко. — Вполне возможно, что почти прямо под нами находится кое-что Очень Большое...

Ну не говорить же мне, что согласно моей совершенно безумной теории, основанной на домыслах и только домыслах, прямо под нами находится второй Линкор Спиральных Рыцарей?

*Симон описывает историю, изложенную в замечательном романе Александра Беляева "Ариэль".

* * *

Спустя два с половиной часа

Я оценивал работу рук своих. До творчества рук моего товарища Мабуту мне было еще далеко, как до Антиспиральщика, но прогресс был виден на лицо.

Разместив взрывчатку, я подключил взрыватели к детонатору, который приветливо замигал красной лампочкой, означающей "заряжено".

Говорил мне папа в детстве — спички детям не игрушки. В такие моменты я понятливо качал головой, соглашаясь с каждым словом родителей. Спички — для слабаков. Настоящие профессионалы выбирают гексоген. Разрушительность куда выше.

Теперь надо было заняться собственно поисками линкора.

Честно говоря, сама идея того, что с подачи Лоргенома на Земле остались хранилища с оружием времен Войны Спирали, была не нова. Доказательств этому была вагон и маленькая тележка. Сам Лаганн, который является то ли катализатором, то ли чем-то вроде командного юнита для техники Спиральных Рыцарей, закопанный в богом забытой деревне. Ритона с ее запасами оружия, которыми можно вооружить маленькую армию. Учитывая затопленные помещения с самыми большими складами, армия может получиться не только немаленькой, но даже вполне себе моторизированной, ибо есть у меня некоторые сомнения по поводу техники в Каминограде после таймскипа. Затем был Теппелин, Арх-Гуррен и четыре флагмана Лоргенома. И если Соборную Терру и Теппелин я еще понимаю, то наличие всего остального не имеет смысла, кроме как того, что у Лоргенома был какой-то хитрый план. Иначе просто бесмысленно прятать под землей целый линкор, если ты не используешь его в тот момент, когда тебя пытаются свергнуть.

Но как я дошел до того, что Лоргеном мог спрятать в этой деревне что-то большое?

Все просто. Ключевое слово здесь — ресурсы деревни. Вернее, их катастрофическое отсутствие. Я исхожу из суждения о том, что в Дзихе, несмотря на ее относительную небогатость, были свои склады со всем необходимым, и они были довольно большими.

И, глядя на деревню Адаи, я не мог не увидеть похожей планировки, за исключением особенностей местности в виде озера. Но было одно отличие — в том месте, где в нашей деревне начинался тоннель, в том числе ведущий к складским помещениям, зияла дыра, которую сейчас закрывал ганмен, находящийся в неактивном состоянии. И если предположить, что вся эта деревня, все ее население, это не просто жители Убежища, а вполне осознанные потомки команды корабля, что пыталась выбраться на поверхность после падения Лоргенома? Тогда становится понятна ресурсная бедность — это место создавалось максимум как перевалочная база, эдакий "зал ожидания" для тех, кто пытался попасть на сам Корабль, который по тем данным, что были в каноне, вполне мог продержаться в космосе несколько месяцев, имея на борту несколько десятков, а то и сотен тысяч пассажиров. Учитывая то, что в деревнях редко живет хотя бы тысяча человек, вполне естественно, что при полной загрузке складов люди могли бы продержать на корабельных ресурсах не одну сотню лет, и еще бы осталось напоследок. Но по непонятной мне лично причине, доступ к кораблю или был заблокирован, или же случилось что-то еще, что заставило членов корабля покинуть его и переселиться поближе к поверхности. А дальше... ну вы поняли.

Все эти размышления я проводил, в который раз за сегодняшний день совершая маршрут "Любая точка Адаи — Лаганн". Этот раз отличался от остальных тем, что на сей раз пришлось рассинхронизироваться с Гурреном, поскольку ситуация требовала того.

Легким движением руки я завел Лаганна, одновременно с этим запуская процедуру обратной трансформации меха. Кстати, забавно то, что Ключ Бур при заводе меха словно бы "примагничивался" к гнезду и достать его, не провернув его в обратную сторону не представлялось возможным.

Руки вновь легли на рукояти управления, приятно холодя ладони остывшим после духоты поверхности металлом.

Дождавшись, пока Лаганн отсоединится от Гуррена и отрастит руки и ноги, я двинулся в сторону предполагаемого места бурения. Движение включало в себя форсирование озера посреди деревни, благо в самом глубоком месте оно было Лаганну всего лишь по щиколотку. Но будь оно глубже — я бы тоже не волновался. В герметичности Лаганна я был уверен. Не знаю точно его назначения как меха, но вот к защите пилота от внешних угроз инженеры подошли со всей серьезностью.

Достигнув намеченного места я оглянулся, дабы убедиться в том, что жители Адаи не наблюдают. Нет, строго говоря, мне было несколько безразлично, увидят они мои действия или нет, но это было бы сильно лучше, узнай они о моих действиях постфактум.

Так и произошло. Оглянувшись вокруг, я не заметил ни одного человека, кроме Камины и Йоко, которые бы наблюдали за тем, что я собираюсь вытворить.

Ну и хорошо. Пора приступать.

Повинуясь моему желанию, Лаганн взлетел в воздух на несколько метров, чтобы сформировать бур по всей нижней оконечности меха. Насколько я понимаю, эта версия Бура не является оружием Лаганна, пусть и может так использоваться, это больше как некий универсальный переходник ко всей технике Спиральных Рыцарей. Так что да, я в буквальном смысле копаю землю при помощи очень большой вариации на тему USB.

Достаточно иронично.

Лаганн вгрызается в землю, словно голодный шакал в теплое мясо свежеубитой антилопы. Каменная крошка летит во все стороны, а сам Лаганн медленно начинает погружаться в скальное основание деревни.

Я не спешу подавать слишком энергии на Бур, потому как, во-первых, это истощает, во-вторых, у меня, как, впрочем, и у всего Гуррен Дана, отсутствует чувство меры, когда речь идет о контролируемых разрушениях. Мне не нужно, чтобы деревня Адаи перестала существовать, провалившись прямиком в ту гигантскую каверну, куда я сейчас держу путь.

Бурение идет достаточно медленно для того, чтобы я успел заскучать, не удовлетворяясь видом серой каменной массы передо мной. Лаганн все-таки военная машина, сильно сомневаюсь, что в ней было предусмотрено хоть что-то для развлечения пилотов. И это удручает. Я не прошу "Косынку", но хотя бы "Тетрис" встроить было можно! Правильно сказал один деятель штурвала: "Весь комфорт идет с гражданки". В этом я с ним полностью согласен. Душу бы продал за нормальное кожаное кресло.

Я не успел додумать свою мечту про кожаное кресло, потому как в этот самый момент бур Лаганна нащупал пустоту. А дальше в дело вступил закон Всемирного Тяготения, который даже здесь никто не отменял.

И Лаганн буквально провалился внутрь.

Как только я сориентировался достаточно для того, чтобы понять что падаю, тут же пришлось включать реактивные двигатели для гашения скорости.

Зависнув в воздухе, я попытался осмотреться.

Но отсутствие банальных источников света не позволяло мне увидеть хоть что-то. В этом месте царила абсолютная тьма.

Памятуя о похожей ситуации в Ритоне, я активировал "дальний свет" в глазах Лаганна.

Два мощных луча света пронзили темноту. Наверное, впервые за сотню лет в это место кто-то спустился.

Но даже несмотря на включенные фары, рассмотреть что-либо не представлялось возможным. Даже с максимальными светофильтрами и приближением, Лаганн с большим трудом вылавливал стены этой колоссальной каверны. Это место действительно было огромным.

В этот момент Лаганн вновь порадовал меня полезной функцией эхолокационной разведки, наличие которой впрочем было логично, учитывая возможность вести бой во всех средах, включая воду, где эхолокация является одним из самых эффективных способов обнаружения. Не удивлюсь, если здесь и тепловизор с ладаром есть, но они больше подходят для космических боев, хотя наши противники там должны обнаруживаться совсем другими методами.

Челюсть Лаганна откинулась, и он подал ультразвуковой импульс, который по идее должен будет отразиться от стен и вернуться обратно, создавая что-то вроде карты рельефа местности. Ну, так оно вроде как работает. Я не так часто бывал на подлодках и как-то не особо интересовался этой особенностью систем обнаружения.

Через десяток секунд Лаганн получил и обработал данные, после чего начал накладывать полученное изображение рельефа на полусферу обзорного экрана.

По всем данным выходило, что размеры каверны представлялись где-то четыре на шесть километров в самых широких местах с практически ровным потолком и огромным озером неизвестной глубины прямо подо мной. Ультразвуковой сигнал Лаганна просто затухал в такой толще воды, так что определить глубину не представлялось возможным, пока я не спущусь в эту самую воду самолично.

Лаганн же завис где-то в четырехста метрах над уровнем озера, так что мелким это озеро быть не должен. Будем надеяться, что я не попал в подземную вариацию на тему Байкала, а то давлением может и расплющить. Нет, Лаганн конечно крут и выдерживал чуть ли не концептуальные удары Антиспиральщика и все такое, но как говорится — "Береженого Бог Бережет".

Но самое главное было в том, что эхолокация говорила мне — что бы ни находилось в этом месте, оно должно находиться под водой.

И тогда все встает на свои места. Если линкор действительно на дне этого озера, то становится понятно, почему жители Адаи потеряли сообщение с кораблем. Банально сложно сохранять сообщение с чем-то, что находится так глубоко под водой.

Блин, чувствую себя как герой старого Диснеевского Мультика — "Атлантида", он как-то так, кажется, назывался. Очень и очень давно его видел. Еще в самом начале своей первой жизни. Правда в том мультике люди искали именно затерянный город, а я тут ищу корабль. И не в океане, а в озере, но сравнение вполне уместное.

Наконец, спустя пять минут неспешного спуска Лаганн достиг водной глади огромного подземного озера. Фонари пронзили до того угольно-черную водную гладь, чтобы показать ее кристальную прозрачность. Тем лучше, не придется идти "по приборам", если здесь действительно что-то есть.

Я выключил джетпак, и на миг все дернулось. С громким плеском Лаганн упал в воду, быстро начав погружаться внутрь.

Сначала я на секунду испугался, мало ли мои предыдущие мысли о герметичности меха были ошибочными, но все обошлось. В кабине стало заметно холоднее, потому как, если судить по температуре за бортом, в воде было всего градусов пять тепла. Холодна водичка, ничего не скажешь.

Стоило меху полностью погрузиться в воду, как автоматика Лаганна перестроилась под новую среду. Было похоже на то, что джетпак перестроился во что-то, по типу напоминающее водные турбины. Во всяком случае, струя разогнанной воды, что появилась прямо подо мной, стоило мне только включить новый двигатель, говорила мне об этом.

Где-то в этот момент пришел ответ от гидроакустической системы, в которую трансформировал свой эхолот Лаганн.

И когда я увидел результат сканирования рельефа дна, я только и мог что радостно оскалиться.

Результат сканирования эхолот вырисовывал колосcальных размеров объект, находящийся на дне озера и уходящий вверх еще почти на полтора километра.

Он был здесь.

Наклонив корпус Лаганна примерно на шестьдесят градусов, я выловил в непроглядной тьме часть обшивки.

Этот корабль был действительно огромен. Больше пяти километров в длину и почти четыре в ширину, он стоял на гигантских подпорках словно в музее. Серебристо-стальной цвет обшивки ни на йоту не поддался разрушительному действию коррозии и простирался далеко вдаль, вырисовывая во тьме невероятные размеры этого впечатляющего корабля. Не знаю, насколько он совпадает по размерам с Теппелином и Арх-Гурреном, но если они примерно одинаковы, то я даже просто не знаю, что сказать.

Не ожидал. На самом деле. Можно даже сказать, не верил. Не верил в существование ЭТОГО. Одно дело — осознавать свою жизнь в детском мультике. Другое — это воочию видеть космический корабль по сравнению с которым Материнские Корабли Таулингов — лишь детская игрушка.

Но он был реален. Корабль, столь огромный и столь мощный, что его энергетическим щитом можно накрыть немалую часть мегаполиса и он будет держаться под перекрестным огнем многих сотен кораблей поменьше, не обращая на них внимания больше, чем на укусы комаров.

Этот корабль... нужно дать ему имя.

Я прекрасно понимал любовь Камины к той организации, что он создал. Я даже понимал, почему он назвал Гуррен — Гурреном. По цветовой расцветке все совпадало. Но чем дальше заходили приключения Симона, тем больше меня начинала бесить привязанность Симона к тематике "Алого Лотоса". И в кои-то веки я могу назвать найденный мною корабль так, как я того хочу. Возможно, это первый и единственный шанс в моей жизни.

— Я нареку тебя "Экскалибур". — Эти слова сорвались с моих губ, все еще оскаленных в довольной улыбке. Почему "Экскалибур"? Кроме того, что я питаю определенную слабость ко всему, что связано с рыцарской тематикой, этот корабль весьма символично находится в озере. И если припомнить эпос о Короле Артуре, Экскалибур был дарован ему лично Леди Озера. Нет, я, конечно, бы не оказался видеть симпатичную ундину, которая даровала бы мне огромных размеров меч, но за неимением оных можно обойтись этим. Я и так останусь более чем довольным.

Ладно, шутки в сторону. Линкор я нашел, а это означает то, что мой план по эвакуации жителей Адаи в безопасное место имеет жизнеспособность.

Но для того, чтобы продолжить осуществление плана требуется еще как минимум одна вещь, а именно — проникнуть внутрь громадины "Экскалибура"

Впрочем, для начала стоит проверить одну теорию.

Откидываюсь в пилотском кресле Лаганна и, закрыв глаза, сосредотачиваюсь на управлении Лаганном. Впрочем, долго напрягаться не пришлось, Лаганн понял меня с первого раза, спустя пару секунд на обзорном экране начали появляться окна с надписями.

Попытка подключения...

Успешно.

Запрос идентификационного ключа...

Успешно.

Установка соединения...

Успешно.

Соединение с Z-01'Ishimura' установлено.

Внимание! На корабле отсутствует идентификационный слепок Старшего Офицера.

Идет поиск Генетического слепка Офицеров младшего звена...

Генетический отпечаток найден...

Идет установка видеосвязи...

Связь установлена.

Я был ошарашен до такой степени, что не мог вымолвить и слова. Как? Почему? Откуда?

Но факт оттого оставался фактом. Корабль "Ишимура", а в будущем наименовании — "Экскалибур", был обитаем.

И прямо сейчас на меня смотрело живое подтверждение этому.

Это была девушка, одетая в нечто напоминающее рабочий комбинезон с кучей карманов. Короткие рыжие волосы были покрыты слоем не то грязи, не то копоти. В руках она держала нечто похожее на гипертрофированную вариацию на тему гаечного ключа где-то эдак на 150.

И, судя по ее совершенно ошарашенному лицу, удивлена она была не меньше моего. Спустя секунд двадцать шокового молчания мне удалось наконец-то справиться с собственным удивлением, и я решил начать разговор.

— Эмм... Здравствуйте. Мое имя Симон, и, кажется, вы — самый старший офицер на корабле. Не подскажете, где можно найти какой-нибудь док или ангар для... ну стыковки?

— Что значит "корабль"? — Ее голос был полон столь искреннего и неподдельного удивления, что сразу же понял, что мои дела только что весьма усложнились.