Трейни одиннадцатая

— Да, — чуть слышно вздохнув, кивает Юн Ми.

Время действия: Этот же день, вечером.

Место действия: дом мамы Юн Ми. Комната сестёр. На полу, на спине, раскинув руки, лежит Юн Ми и смотрит в потолок. Рядом с ней, стоит отодвинутый к стене ноутбук с поднятой крышкой.

Лежу, в потолок гляжу. Только что "запулил" заказчику переведённый текст. Вот, откинулся, отдыхаю, потолок созерцаю. Вчера была натуральная "трэш и сатания". Всё связалось в один клубок — и дядя, и Чжу Вон, и мама с онни. Все разом хотели от меня, чтобы я делал именно так, как они сказали. Немедленно и никак иначе. Градус требований вместе с накалом страстей был как никогда высок. Апогеем стало явление посылки Чжу Вона. Дебил полный. Сказал ведь ему, как человеку — никаких подарков. Нет, сделал, как ему захотелось, да еще, словно специально момент подгадал, приддурррок...

В конце-концов я махнул рукой на творящуюся хрень и ушёл из дома, решив, что лучше будет переждать, чем продолжать выяснять отношения разом со всеми родственниками. Тем более, что они мне не родственники и делать то, что они говорят, я не собираюсь.

Уже выходя, на пороге, я подхватил на руки подвернувшеюся Мурчат и пошёл с ней гулять, игнорируя поступающие на телефон звонки. Не плохо так "растряслись". Прошли до небольшого сквера, где я, кипя внутри от возмущения, плюхнулся передохнуть на скамейку, а "животину" выпустил побегать. Но бегать стала не она, а бегать стали имевшее несчастье наткнуться на нас корейцы. Вид чёрного котёнка, с воинственно торчащим вверх хвостом, оказывал на них сначала парализующее, а потом ускоряющее действие. Они сначала замирали, в страхе смотря на преградившую путь маленькую "нечистую силу", а потом устремлялись прочь, уверенно набирая скорость. Две школьницы с большими ранцами за спиной, так вообще сразу, с места, рванули, с криками тодук коянъи, тодук коянъи! А Мурчат оказалась творческой натурой. Сначала она удивлённо смотрела вслед убегающим людям, забавно округляя свои выпуклые глаза, потом у неё что-то сложилось в голове, и она перешла к "засадной тактике". Шурша листвой, она лазила, исследуя куст за скамейкой, но как только замечала приближающегося хомо сапиенса, замирала и, затаившись, ожидала, когда жертва приблизится. Дождавшись нужного ей расстояния, стремительно выскакивала на дорогу, задрав хвост. Целое шоу устроила. Я даже забыл все свои горести, наблюдая за этой "охотой". Потом стемнело и устав сидеть, я отправился побродить по окрестным улицам. Мурчат пристроил себе на правое плечо, типа совы. У меня с собой была джинсовая ветровка. Я её сложил пару раз и положил на плечо, а сверху посадил котёнка, чтобы ему было, за что цепляться когтями. Вообще, умная кошечка. Не бежит, не рвётся, ни пойми куда, соображает, что от неё хотят. Что значит, уличное воспитание! Знает, что без хозяина плохо будет...

Я немного позабавлялся пугая встречных, потом бросил "детством заниматься", одел куртку, а Мурчат сунул в её карман, благо их размеры подходят друг к другу.

Погулял, наблюдая за вечерней Сеульской жизнью. В дорамах часто видел, да и сам уже попробовал, как корейцы едят на улице в маленьких палатках. А теперь, увидел своими глазами, как это организуется.

Сначала начинают выносить и расставлять в переулках стулья и столы. Рядом, в специальной печке разжигают уголь, делают угли. Потом их, тёмно— красных, сыплющих огненными искрами в сгустившихся синих сумерках, пересыпают небольшими лопатками в железные ведёрки, или, может быть правильнее сказать, кастрюльки с двумя ручками. Кастрюльки ставят в дырки, прорезанные в центре стола, сверху кладётся решётка и — вуаля! Можно жарить! Жарить можно что угодно — мясо, рыбу, моллюсков, грибы, овощи... Короче, кто что хочет, тот то и жарит. В одном месте этот "уличный ресторан" устроили прямо на проезжей части, "оттяпав" чуть ли не половину улицы. И ничего! Водители аккуратно едут по оставленному клочку дороги, никто не орёт, не возмущается...

Всё демократично. Рядом друг другом сидят и "костюмы" и "майки с джинсами". За каждым столиком — компания. Одиночек нет. Сидят, болтают, едят, пьют, смеются. В воздухе пахнет дымком, жареным мясом, специями, маринадом и весной. Красота! В "жисть" не надышаться таким воздухом!

Посмотрел я на это дело, и стало мне завидно. Тоже захотелось так же вот сесть за стоящий на улице столик, кинуть жариться мясцо и пока оно, шипит, исходя соком на решётке, жахнуть половину большого стеклянного стакана холодного, чуть горчащего пива...

Вот только с кем? Пиво и мясо хорошо идут под разговоры. Одному — не комильфо. Где бы мне приятелей найти, в этом "человейнике"?

Пробродив допоздна, вернулся домой. Дядя, как я и рассчитывал, не дождался и ушёл. Но и без него нашлось, кому мозги мне "прополоскать". Сун Ок! Может, с ней бутылочку распить? Больше не с кем... Но вряд ли это выйдет. Слишком уж ответственно она относится к воспитанию Юн Ми. Больше пару рюмок выпить не даст. "Посидеть" не получится...

Пока она мне мозги высушивала, рассказывая об "ужасах нашего городка", сидел, размышлял о том, что придётся идти сдаваться к врачам. Такие вспышки "психа" — совсем не дело. Что я и озвучил слушателям, когда мне "дали слово". Едва успел сказать, как понял — "вот оно"! "Праздники" начались! Всё сразу стало ясно и понятно. Торопливо вскочил, извинился и помчался ликвидировать проблему. Опять куда-то они уехали по срокам. Как же меня это уже задрало! Поскольку "задрало", то тянуть не стал, отправился к врачу после работы, с желанием попросить чего-нибудь сделать. Там мне тоже, по мозгам проехали за невыполненные тесты. Покаялся, пообещал, поверили, выслушали. Итог "похода" — проблему отнесли на рост и нестабильный гормональный фон, качнули крови и выписали препарат на основе лекарственных трав, сделанный в виде леденцов. "Сосучки" такие. Ладно, порассасываю, посмотрим, что выйдет. Доктор не хочет давать мне сильную фармакологию, опасается нарушить состав коктейля веществ, который у меня в крови. Что ж, я с ним согласен. Лучше без лекарств обходиться...

Чёрт! Телефон звонит!

Беру, смотрю, кто. Чжу Вон! Пфф... Хм, можно конечно не отвечать, но всё равно, как я понимаю, разговора не избежать. Ладно. Беру трубку.

— Это ты?

Голос Чжу Вона бодр и весел.

— Да, это я, — нейтральным тоном говорю я.

— Ты мне не рада? — иронично интересуется Чжу Вон.

— Должна? — задаю я встречный вопрос.

— Понятно, — говорит он, — раз так, затягивать общение не станем. Звоню попрощаться. Те вещи, что я прислал — это мой подарок тебе. Хочешь — носи, хочешь — верни их в магазин и возьми деньги. Мне без разницы. Сорри, за подставу перед семьёй. Я забыл, что твоя нуна ненормальная. За то, что ты мне сказала, можешь не извиняться. Это слышал только я, а я буду считать, что у тебя обострение амнезии. Поэтому, прощаю. Ладно, зверёныш, давай. С тобою было забавно, но вряд ли мы ещё встретимся. Удачи на прослушивании. Файтин!

— Э,э! — обалдело подаю я голос, — а как же эти... Проводы? Ты же говорил, что я должна прийти?

— А-а, — легкомысленно отзывается Чжу Вон, — обойдусь! Заменю тебя на Ю Чжин. Она точно будет. А тебя приглашать опасно. Мало ли, что там у тебя обострится? Проводы в армию бывают раз в жизни. Не хотелось бы их омрачить тобою.

Чжу Вон, довольный, смеётся свой шутке.

— Понятно, — уныло говорю я.

Чёрт, чувствуется, что у человека приятные перемены в жизни! Добился, чего хотел, выдержал отбор, едет служить... Прямо завидно. Почему я до сих пор сижу в болоте?

— Файтин, Юн Ми!

— Файтин...

На экране моего телефончика картинка — "отбой". Смотрю и прислушиваюсь к себе. Странно. Чжу Вон — идиот и мажор, а вот как-то... грустно. Грустно и печально. Из моей жизни ушёл человек. Я с ним никогда больше не встречусь... Не то, что бы я хотел бы дальше общаться... Но... Ведь что-то же было? Какой-то участок жизни, какая-то её часть, прожитая в совместных занятиях, каких-то общих делах... Ведь по сути, Чжу Вон единственный, кого, пусть с некой натяжкой, но можно назвать если не другом, то хотя бы приятелем. А теперь всё. Он вроде как-бы... умер. Умер, как я, для моих мамы и папы, и так же, как они умерли для меня... Как же всё хреново устроено в мире!

Неожиданно ощущаю, как по моим щекам текут слёзы.

Чёрт! Что такое, я что ли — ПЛАЧУ?!

Размазываю ладонями влагу по лицу.

Чёрт, точно! Что со мною? Почему? Никогда не был мягкотелым. Пффф... Это не я. Это Юн Ми. Похоже, умоталась девчонка. Командировка, новая работа, плюс месячные, плюс гормоны роста и стресс. Ну и дела.... Что делать? Нужно сделать для неё что-то хорошее! Что? Лечь раньше спать? Купить мороженое? Или, пироженку какую-нибудь? Стоп! Какую пироженку, я ведь худею? Тсссс... Но в лечебных-то целях, можно ведь одну? Плохо же, человеку... Ммм, ок! Спать сегодня ложусь пораньше, завтра куплю себе мороженное или пирожное, что захочется, а ещё делаю налёт на аптеку и затариваюсь "сосучками", что доктор прописал. И ПОБОЛЬШЕ! А потом, я вылезу из своего болота! И у меня всё получится, юх-хххе!

Пффф... Отпустило? И даже жизнь вроде ничего выглядит...Как же быстро меняется у меня настроение! Явно что-то ненормально...

Время действия: Утро следующего дня. Воскресенье.

Место действия: дом мамы Юн Ми. Поздний завтрак на маленькой кухне. Сун Ок, периодически замирая с палочками во рту, внимательно слушает и смотрит новости, которые показывают по телевизору. В новостях рассказывают о начале операции по подъёму затонувшего корвета погибшего в результате невнятного инцидента в районе спорной территории.

— "...моряков, пропавших без вести. Спасатели рассчитывают обнаружить их тела в отсеках, после подъёма судна ..." — читает текст красивая дикторша.

— Ёксоль! — с негодованием восклицает Сун Ок, смотря на экран, — сыны собак!

— Не ругайся! — строго говорит ей мама.

— Что значит, не ругайся?! — возражает ей дочь, — смотри, сколько они убили наших! Да их нужно, всех!

Онни проводит ребром ладони по горлу, показывая, что именно нужно делать. Юн Ми меланхолично смотрит сначала на неё, потом переводит взгляд на телевизор и, не найдя там ничего интересного, спустя пару мгновений возвращает свой взгляд к своей чашке с рисом.

— Сун Ок, не нужно так сильно реагировать, — говорит мама, — помни, что ты девушка. Это некрасиво.

— Аджжжж! Я так зла! — мотает головою Сун Ок, — эти люди хуже собак! Чтобы у них, у всех — лица почернели!

— Нельзя желать людям зла, — уже сердится мама, — боги могут покарать за это!

— Людям? Людям?! Разве они люди?! Да я в самый сильный мороз не пущу этих собак под крышу! Пусть умрут на улице!

— Так, всё! — хлопает ладонью по столу мама, — замолчала!

Сун Ок недовольно поджимает губы. Ещё некоторое время, уже молча, смотрит телевизор, но сюжет о погибшем фрегате заканчивается и дикторша переходит к следующей новости.

— А ты чего молчишь? — онни переключает фокус своего внимания с телевизора на сестру, — тебе всё равно, что ли?

Юн Ми, молча, пожимает плечами.

— Что, правда?! — изумляется Сун Ок и тут же находит этому объяснение, — о Чжу Воне, что ли, думаешь?

Юн Ми чуть морщиться.

— Тема с Чжу Воном закрыта, — отвечает она, — Его больше нет.

— Даа-а, — растягивая букву а, — произносит Сун Ок с подозрением смотря на младшую, — хочешь сказать, ты прекратила отношения? Или, это сделал он?

— Никаких отношений не было, — спокойно отвечает младшенькая, отправляя себе в рот новую порцию риса.

— А что было?

— Договор, — чуть прищурив глаза, отвечает Юн Ми, перестав на мгновение жевать.

— Что за договор?

— Коммерческая тайна.

— Ёксоль! — восклицает Сун Ок и швыряет свои палочки на стол. С палочек во все стороны летит прилипший к ним рис.

Бац!

Сун Ок получает крепкую оплеуху от мамы.

— Как ты обращаешься с продуктами?! — негодующе восклицает она.

— Я вчера себе прокладки купила, — смотря на схватившуюся за голову сестру, говорит ей Юн Ми, — тебе дать, или у тебя есть?

Бац!

Теперь лёгкий подзатыльник от мамы получает Юн Ми.

— Уважай свою старшую сестру! — требует от неё она.

Весёлое начало выходного дня....

Время действия: понедельник.

Место действия: работа Юн Ми. В большом проходе, ведущим от входной двери вглубь помещения построен весь присутствующий персонал переводчиков. Перед строем заместитель начальника отдела делает объявление.

-... Наверное, некоторые из вас знают, а может быть, знают уже все, что один из членов нашей дружной семьи работников отеля, как и многие молодые мужчины, отправляется выполнять свой святой долг — защищать родину...— неспешно говорит заместитель и поясняет о ком идёт речь, — я говорю об исполнительном директоре, господине Ким Чжу Воне...

Первый среди равных в семье наёмных работников дружной семьи... — иронизирую я про себя, старательно держа на лице бесстрастную маску, — Ага. Ну да. Прямо обдружились все. Особенно со мною... Чёт сомневаюсь, что если бы призвали парня с кухни, весь отель бы об этом знал...

-...Все вы хорошо знаете и ощущаете на себе,— продолжает свой спич кунчан-ним, — что руководство "Sea group" следует традициям и относится ко всем своим работникам как к членам семьи...

Меня терзают смутные сомнения, как говорил один известный у нас персонаж. То ли у меня с глазами что-то не то, то ли этот дядя из параллельного мира сюда зашёл... Не, выпал! Сказок ихних, порассказать...

— ... Поэтому, предлагаю вместе, всем, проводить господина Ким Чжу Вона как члена семьи. Как брата, сына или мужа. Чтобы это важная церемония, часть которой пройдёт у нас в отеле, прошла бы в тёплой, семейной атмосфере...

Маразм крепчал и танки наши быстры... Кому она нужна? Эта атмосфера? Пиар-отдел, что ли, в попытке "лизнуть" хозяев, выродил это поперёк себя? Или, рекламщики? Совсем с идеями худо? Бутылку водяры ему, закуси побольше, чтобы потом в военкомате на ногах стоял, да и не обременённую моралью гейшу! А лучше, две. Ему же ещё потом два года с автоматом в обнимку жить. А то я не знаю, этого поцанчика. Прям вот так он будет, со слезами на глазах, домашними пирожками на проводах давиться. Семейная атмосфера... Тсссс...

-... не забывайте, что на праздник принято приходить с подарками...

Ка-аакой тонкий намёк на толстые обстоятельства!

— ... Это всё, что я хотел вам сказать. Можете идти обедать!...

Спасибо, благодетель...

Кланяюсь вместе со всеми. Кунчан-ним кланяется в ответ и сваливает обедать. Коллектив, сломав строй, разбивается на группки и тоже тянется за ним к дверям, на ходу обсуждая новость. Не двигаясь с места, жду, пока старшие выйдут первыми, вынужденно прислушиваясь к разговорам.