Курляндский гандикап

Однако меня интересовала даже не реакция Якова, который предсказуемо впал в экстаз от такого подарка. И даже не кислое лицо его супруги Марии Моденской (которая наверняка представляла, какая очередь любовниц выстроится, чтобы опробовать это новое развлечение). Меня интересовала физиономия французского посланника. И да! Я получил искреннее удовольствие от выражения его лица. Бедолага во всех подробностях представлял, что ему скажет Людовик XIV, когда узнает, что у какого-то Якова есть такая шикарная вещь.

Ну а если учесть, что о необычном подарке пойдут слухи? Каждый из присутствующих постарается, чтобы придать себе значимости. И не удивлюсь, если в легендах хрустальное ложе превратиться во дворец. Так что любитель роскоши Луи искусает себе не только локти, но и другие места. Перед бедолагой стоит сложный выбор — либо продолжать политику протекционизма, провозглашая, что все самое лучшее производится во Франции, либо подать дурной пример и сделать заказ на предмет роскоши в другой стране. Он, конечно, попробует напрячь собственных мастеров, но... посмотрим, что из этого выйдет.

Мария Моденская, королева Англии

О чем мечтает девочка 14-ти лет? Даже если она — дочь герцога? Уж точно не о муже, который старше на 25 лет. И не о падчерицах, старшая из которых является практически твоей ровесницей (четыре года — не такая уж большая разница). Однако принцесс не спрашивают о их желаниях. И Мария достойно несла свой крест. Вот только у нее никак не получалось подарить стране наследника.

Надо ли говорить, что коронация Якова стала событием в ее жизни? Получить власть над целой страной — это не шутки. И Мария не была уверена, что ее муж справится с подобным грузом. Якова его подданные откровенно не любили. Однако сейчас, когда собрались представители множества европейских стран, требовалось держать лицо. И все было бы хорошо, если бы не прибывшие из Курляндии гости.

С одной стороны, Якова можно было понять — не пригласить собственную дочь было бы дурным тоном. Но ведь его старшая девочка, вышедшая замуж за Вильгельма Оранского, не поспешила приехать! Приглашение — это всего лишь знак вежливости. Однако Анна всегда была себе на уме. И уж конечно не упустила возможность похвастаться, как удачно вышла замуж. Можно подумать, в этом есть ее заслуга! Ей просто повезло, что муж старше всего на 15 лет, что он хорош собой и обладает множеством талантов.

Мария, как и весь двор, готовилась к коронации. Были пошиты самые модные наряды, сооружены высокие прически, и все это оказалось зря. Герцог и герцогиня Курляндские затмили всех. Воздушный наряд Анны поражал воображение. А вплетенные в прическу усыпанные бриллиантами звезды заставили бы побледнеть от зависти и самого Луи XIV. Все остальные дамы, включая королеву Англии, со своими кружевами в прическах выглядели служанками.

Сам герцог тоже выглядел непривычно. Ни парика, ни чулок, ни расшитого бриллиантами камзола... однако смотрелся он очень дорого. И очень стильно. Мария не удивилась бы, узнав, что наряд Фридриха стал остромодным. Дорогая ткань, изысканный крой, четкий силуэт... герцог Курляндии определенно выделялся из толпы. Ноги в странных, стильных штанах казались неправдоподобно длинными, подчеркнутая камзолом талия — узкой, и при всем этом Фридрих отнюдь не выглядел женственным, в чем можно было бы упрекнуть многих модников.

Впрочем, преподнесенные им подарки оказались не менее эффектными. Хрустальное ложе с фонтанами пользовалось бешеным спросом. И придворные дамы были готовы буквально на все, чтобы туда попасть. Да что говорить? Вещь действительно была изысканная и очень дорогая. Можно сказать, что бесценная, поскольку пока существовала в единственном экземпляре. В то, что подобное положение дел долго сохранится, не верил никто. Людовик XIV стремился, чтобы Париж и Версаль стали законодателями мод. И чтобы самые пышные, красивые и ценные вещи принадлежали только ему. Так что он обязательно заполучит нечто столь же дорогое и эффектное. А скорее — превосходящее. Но это уже его проблемы.

Фридрих Кетлер

Расстаться с Англией надолго у меня не получилось. Не успел Яков короноваться, как буквально через полгода нашлись желающие его с этого трона подвинуть. Началось все с движения шотландских пресвитериан (виггаморов) во главе с графом Аргайлем. Долго, правда, это безобразие не продлилось. Тут его величество справился сам. Движение подавил, Аргайля казнил, а Шотландию наводнил королевскими войсками.

Монмут был следующим. Ну а я поторопился воспользоваться моментом. Понятно, что Яков и без меня справился бы. Но его величество об этом не знал! И помощь мою принял с благодарностью, тем более, что она ни к чему не обязывала. Ну а как можно было пройти мимо такого шанса? Помимо того, что права Монмута на трон были весьма сомнительными, особой поддержкой он не пользовался. Да и к восстанию отнесся как-то спустя рукава. Ни сторонников нормально не вооружил, ни предварительной агитации не провел... Но меня интересовал вовсе не он сам. Еще со времен подросткового возраста, когда я зачитывался "Одиссеей капитана Блада", мне помнилось, что было казнено множество участников этого глупого восстания. Причем часть — без суда и следствия.

Яков II Стюарт и в реальной истории оказался на редкость прагматичным монархом. Тех, кого не успели казнить, он продал в собственные колонии. Ну а на сей раз я решил купить бунтовщиков заранее. И назначил приличную цену, ибо мне не хватало народа не только за океаном, но и в Курляндии. Такой прагматичный подход был понят правильно, и разгонявшая бунтовщиков армия получила соответствующие указания. Вплоть до угрозы вычесть из жалования стоимость повешенных и убитых вне поля боя бандитов.

Разумеется, полностью избежать насилия и убийств не удалось. Но льщу себя надеждой, что их было гораздо меньше, чем в моем варианте истории. А я, несмотря на помощь Якову, обзавелся множеством нужных связей среди его противников. Несмотря на нелюбовь к королю, кандидатура бастарда Монмута (в чьем происхождении имелись серьезные сомнения) вообще никого не устраивала. А я лишний раз подумал, насколько же мой отец был прав, не советуя "сеять дикий овес". Кому потом нужны разборки между наследниками?

Словом, в Англии я порезвился от души. И помимо сторонников приобрел желающих упрочить торговые отношения между нашими странами. На данный момент шли переговоры по льготам на таможенные сборы и по расширению прав для наших торговых представителей, но в перспективе планировалось участие Курляндии в построении английского флота, а так же заказы на оружие. И какой дурак упустит такие деньги? Понятно, что я бил копытом.

Однако самый большой подарок в 1685 году мне сделал Людовик XIV. Он отменил Нантский эдикт. И его подданные гугенотского вероисповедания потекли из страны рекой. В принципе, они давно уже не чувствовали себя во Франции уютно. Гонения на них начались задолго до отмены эдикта. Но такой шаг Людовика стал официальным разрешением травить людей. И угадайте, кто этим воспользовался? К сожалению, умником оказался не только я. Мой дядюшка курфюрст Бранденбурга тоже оказался не лыком шит. Да и остальные мелкие князьки из тех, кто мог себе это позволить, привечали французов.

Я, кстати, заранее начал сманивать обратно Гюйгенса, но он предпочел вернуться в Голландию. Ну, главой нашей Академии давно был Гук, главой Курляндского Научного сообщества — Ньютон, так что ни одно из этих мест я Гюйгенсу предложить не мог. А на меньшее он не хотел соглашаться. К счастью, большинство беглецов из Франции не были такими разборчивыми. И Карл Якоб на пару с Бенджамином Рауле вывозили желающих кораблями. Не каких-нибудь нищих бандитов, хочу заметить, а мастеровых, крестьян и торговцев. Многие из которых умудрялись прихватить с собой даже кое-какие капиталы.

Ну а под конец года 1685-го меня порадовали наши селекционеры. Оказывается, некий Жак Пильне, сбежавший из Франции еще лет пять назад и обосновавшийся в наших теплицах, настолько проникся идеей получении сахарной свеклы, что посвятил все свое время решению этой проблемы. Даже на собственные деньги покупал дрова и свечи, чтобы организовать в маленькой теплице наилучшие условия. И его усилия были вознаграждены! Опыты подтвердили, что содержание сахара в свекле выросло до 21 процента!

Мало того, предприимчивый селекционер разработал еще и сам способ добычи сахара из свеклы. Видимо, услышав, как щедро я награждаю изобретателей, Жак решил напрячь все свои силы. И добился потрясающего результата, принеся мне и образец свеклы, и образец сахара. Сказать, что я был рад — это ничего не сказать. Помимо награды (а я не поскупился) Пильне получил под свое начало весь цикл производства — от выращивания свеклы до получения конечного продукта. С соответствующим окладом и процентом от продаж. Упорный малый в одночасье стал богатым человеком, а я получил новую статью прибыли. У Курляндии теперь будет свой сахар!

Людовик XIV

Это было немыслимо. И совершенно непозволительно. Герцог Курляндии вызывал у Людовика неприязнь с тех самых пор, как еще был наследником. Дурацкие книжонки за его авторством, высмеивающие тонкий вкус и изящные манеры, почему-то пользовались спросом. А теперь Фридрих Кетлер замахнулся еще и на моду. И это тогда, когда весь мир знает, что правила диктует Париж! Отвратительное самомнение.

Людовик без сомнения, высмеял бы эту моду. Если бы не увидел ее образец собственными глазами. Герцог Курляндии и его жена произвели фурор на церемонии коронации Якова Стюарта. И многие придворные заказали себе похожие наряды. Фридрих, кстати, охотно делился секретами их изготовления, что для него не характерно. Обычно, этот торгаш стремится продать даже воздух. А тут новый стиль в одежде! Про хрустальное ложе Людовик вообще старался не думать, чтобы не расстраиваться. Французские мастера даже не взялись за такой заказ.

От одной мысли, что у Стюарта есть более роскошная вещь, чем у Короля-Солнца, становилось паршиво. Начиналась мигрень и портилось настроение. Следовало либо вложить огромные деньги во французское производство (с неизвестным результатом) либо через третьи руки заказать в Курляндии еще более монументальный шедевр. Через третьи потому, что Людовик не хотел нарушать собственные законы. Но куда деваться, если предметы роскоши, предлагаемые Курляндией, так и просились в Версаль?

Король-Солнце в разговорах с придворными не раз упрекал Фридриха Кетлера в том, что он мужлан. И что просто не понимает изысканных тонкостей. Но глядя на прибывших из Англии посла с женой, одетых по последним образцам курляндской моды, Людовик начал сомневаться в собственных словах. Мода действительно была на редкость удачной. Впрочем, женщины в любых платьях выглядят великолепно. А вот мужчины... Людовик не мог не признать, что после того, как ему стукнуло 40, его ноги в чулках стали выглядеть не так эффектно, как в 20. И талия оплыла. Да и вообще недостатков у фигуры стало как-то уж слишком много. Придворные льстецы и добивающиеся его внимания дамы не могли обмануть короля.

Не хотелось этого признавать, но Фридрих действительно создал очень удачный наряд. Стильные брюки даже издалека невозможно было перепутать с простонародной одеждой. Они визуально удлиняли ноги, скрывая их недостатки. Изящный крой сюртука делал талию тоньше, а различные способы завязывания шейного платка могли стать отдельной главой модной эпохи. К тому же, наряд можно было дополнительно украсить вышивкой и драгоценностями.

Без сомнения, Людовик сможет придать настоящий блеск новому модному направлению. И на первом же балу поразит и своих придворных, и весь мир, стремящийся выглядеть стильно.

Глава 2

Огромный зал украшали тысячи и тысячи свечей. Они отражались в зеркалах, на натертом паркете и в гранях первых в этом мире хрустальных люстр. Звучала прекрасная музыка, позаимствованная мной у Вивальди, а мы с женой открывали бал, посвященный рождению наследника. Якоб Кетлер появился на свет в самом начале января 1686 года, и вся Курляндия праздновала это событие. Я, понятное дело, не меньше обрадовался бы и второй дочери, но в 17 веке были свои традиции.

Анна сильно переживала, что наш первый ребенок — девочка. И собралась тут же исправить положение дел. Однако я встал намертво. Наследник наследником, но супруга была слишком молода, да и частые роды не полезны для здоровья. Пришлось привлечь Мальпиги и Бартолина, чтобы убедить Анну подождать со следующими родами. Тем более, что у нас уже была Луиза — милый, любознательный ребенок, который требовал внимания. Мы с Анной уделяли дочери довольно много времени и старались почаще собираться всей семьей.

Однако супруга так переживала, что никак не может родить наследника, что я пошел у нее на поводу и перестал осторожничать. К счастью, на сей раз родился действительно пацан. И как только Анна оправилась после родов, я закатил грандиозный бал, где герцогиня блистала, привлекая к себе внимание, демонстрируя новый наряд. Наша поездка на коронацию Якова Стюарта привела к весьма интересным последствиям — платье и прическа моей супруги понравились женщинам, и те быстро подхватили тенденцию. Все-таки, подражать герцогине и дочери короля куда приличнее, чем чьей бы то ни было любовнице.

Я и на сей раз позаимствовал идею наряда с картины Винтерхальтера. Знаменитый портрет Римской-Корсаковой был отличным образцом для подражания. А волосы Анны украшали не звезды, а изысканные цветы — тонкая работа ювелиров, гармонично сочетающая золото и драгоценные камни. Однако больше всего внимание окружающих привлек шлейф. Это был первый удачный опыт неравномерного окрашивания ткани, когда цвет постепенно бледнел и ложился причудливым узором.

Мой крой костюма, кстати, тоже не остался незамеченным. Людовик даже создал свой вариант на эту тему — с кучей вышивки, драгоценностей и лент. Но первыми идею подхватили, как ни странно, люди старшего поколения, которые обычно более консервативны. Видимо, им тоже до смерти надоели чулки. Тем более, что далеко не каждые мужские ноги в них хорошо смотрятся. Раньше считалось, что длинные штаны — одежда простонародья. Но разница между мешковатыми шароварами и строгим силуэтом брюк, пошитых из дорогой ткани, была очевидна. Плюс, украшательство сюртуков, жилетов и шейных платков вышло на новый уровень.

Идея трости, как статусной вещи, вообще была не нова. Их украшали лентами, в них скрывали узкие клинки, и умение их носить было обязательным для представителей высшего общества. Так что в данном случае я просто подстегнул моду, которая вышла на новый виток. И на балу мне попалось на глаза немало довольно интересных образцов.

Ну и от кружев народ не отказался. Почему бы нет, если это уместно смотрится? Меня радовало, что я смог хоть немного сдвинуть вперед консервативную моду. Правда, мое пренебрежение париками по-прежнему не находило понимания окружающих. Ну... не все сразу. Может быть, если я продолжу писать соответствующие книги, мне удастся хотя бы веку к 18-му избавиться от этой заразы.