Вторжение

...Зеленовато-жёлтое облако, подгоняемое слабым, почти неощутимым ветром медленно ползло по столице. И всюду, где оно проходило, случалось самое страшное — у всего живого, людей, животных, птиц, мгновенно останавливалось дыхание, и тела с тушками начинали биться в страшных судорогах. Затем, особенно хорошо это было заметно у гладкокожих высших приматов, населяющих город, синими верёвками вздувались вены на шее и лице, покрывая рисунком жуткой татуировки поверхность кожи. И у всех без исключения отказывали сфинктеры и мочевые пузыри, дополняя едкий аромат хлора ещё и острым запахом мочи и кала. Началось паническое бегство: люди спешили убежать от несущего смерть облака газа, в панике топтали тех, кто упал, ломали себе конечности, разбивали головы. Дополняли апокалипсическую картину стаи птиц, почти закрывших небо и целые армии собак и кошек, пожалуй, впервые в жизни не воевавших между собой, а спасающихся сообща. Крики, стоны, плач, вой и писк, истошное мяуканье и рёв... Кто-то забирался на крыши высотных домов, считая, что поскольку газ довольно тяжёл, то не достанет до них. Другие наоборот, стремились спрятаться в метро. Самые начитанные мочили тряпки водой и, закрыв глаза и нос со ртом, на ощупь пробирались по улицам, держась за стены домов. Тщетно... Неуправляемые машины врезались в людей, взрывались газовые плиты и магистрали, баллоны в киосках с шаурмой, и горы трупов росли и росли, перемешивая в последнем усилии тех, кто никогда бы и близко не подошёл друг другу раньше. Мужчина в дорогом костюме от элитного кутюрье, лежал в обнимку с грязной вонючей бомжихой. Скромно одетый гастарбайтер из Таджикистана бился лицом в крепкие ботинки на ногах рослой блондинки, крепкую высокую грудь которой закрывала майка с надписью "Я — русский!". Пожилой раввин скрючился вокруг прилавка со свининой... Она пришла ко всем, невзирая на социальное положение, статус, вес в обществе, возраст и пол. Смерть. Лекарство от болезни по имени Жизнь. Только вот больные этой инфекцией почему то очень не хотят от неё лечиться. Но дарки их желания не спрашивали... А потом город вспыхнул. Вначале медленно, потом всё жарче. С треском, с грохотом пластика и великолепно просушенного паркета из натурального дерева. С гулом рушащихся перекрытий, лопающихся от неимоверного жара стальных балок, ревущего фонтана газа, вырвавшегося из подземных магистралей. Небо почернело, скрывая солнце. Гигантский столб дыма был виден за сотни километров вокруг, с любой стороны. Точно такие же столбы стояли над Нью-Йорком, Лондоном, Веной и Лозанной, Санкт-Петербургом и Красноярском, Севастополем и Киевом, Одессой и Кишинёвом. Горели города, пылали нефте и газопроводы, хранилища и цистерны, рвались топливные баки и танки, ярко полыхали леса и рощи. Люди гибли, умирали, получали ранения и ожоги. Это было Вторжение. Империя Дарк пришла на Землю с огнём и мечом, чтобы завоевать этот мир, сделать его обитателей бесправными рабами, получить в свои руки минералы и ископаемые. И лишние аборигены даркам были не нужны. А посему — подлежали утилизации...

...Джон осторожно выглянул из-за обломка плиты и едва не зашипел с досады — эти чужаки опять прочёсывали развалины Нью-Йорка. Планомерно и неумолимо, как обычно. Только на этот раз солдаты, закованные в свою страшную, непробиваемую броню, были не одни. Тройку латников сопровождало удивительное животное. В любое другое время бывший профессор биологии Йелоустонского университета непременно бы заинтересовался шестилапым зверем, покрытым короткими шипами, как у обыкновенного ежа. Но сейчас ему было не до этого. Уродливая зверюга перебирая своими кривыми мощными лапами, украшенными когтями, целеустремлённо водила коротким хоботком носа по воздуху. Внезапно животное замерло на месте, потом коротко пискнуло неожиданно тонким голоском и потянуло солдат в сторону, затем замерло на месте возле непонятным образом появившейся кучи мусора. Латник отпустил поводок, зверь опять пискнул, и нырнул в мусор. Со звоном покатились пустые банки, зазвенело стекло, а потом послышался дикий крик. Джон похолодел — это явно был ребёнок! Что же делать?! Как помочь? Помочь?! Он не сумасшедший! Да и что можно сделать с чудовищами, броню которых не пробивает ни винтовка, ни снаряд пушки, ни пуля крупнокалиберного пулемёта? Он своими глазами видел, как стрелок на вертолёте долбил одного из врагов минут пять, заставляя того лишь вертеться на земле. Но в конце концов патроны в ленте кончились, и латник медленно поднялся, потряс грибообразным шлемом, явно приходя в себя, а потом вскинул толстый ствол своего оружия, и вертолёт, разлетаясь в воздухе на куски, рухнул на землю... А ребёнок кричит! Страшно! Словно зверь! Но вот крик перешёл в булькание, потом во внезапно наступившей тишине послышалось булькание, стон... Мусор зашевелился, и из него высунулась вначале перепачканная в крови морда, сжимающая в пасти маленькую ручонку. Солдаты засмеялись. Ничем иным, звуки издаваемые ими, назвать было нельзя. Потом один из них отцепил от пояса маленькую круглую штучку и бросил на кучу. Затем латники зашагали дальше, а зверь довольно урча, тряс крошечной ручонкой... Джон Хаккинс выберется из Вашингтона невредимым, если не считать того, что когда то румяный толстячок высох, словно щепка, и стал полностью седым. Лишь пара-тройка чёрных волосков с трудом находилась в его когда тёмной, словно смола, шевелюре...

...— Помогите! Помогите! Нет! Не надо! А-а-а!

Крик оборвался, и Лю уткнулся в землю, набирая её в рот. Лишь бы не закричать, не выдать себя! Эти чудовища... Они сожгли больницу, где он работал санитаром, вместе с людьми. Разрушили весь город, разгромили прекрасный парк, гордость городских властей и жителей. Но самое страшное началось потом, когда всех оставшихся после нападения людей начали сгонять на стадион, где принялись сортировать. В первый день старых, больных и инвалидов отделили сразу и куда-то увели. Больше их никто не видел. На вторые сутки оставшихся людей выстроили в шеренги, и одетые в броню особого цвета солдаты проходили вдоль рядов, глядя на экраны своих планшетов. Время от времени цветные давали команду, и простые латники уводили тех, на кого указывали, в громадные клетки. Оставшиеся невольно позавидовали "счастливчикам", потому тем на входе выдавали пластиковую бутылку с водой и рисовую лепёшку. Ведь за всё время никому из согнанных не дали ни глотка воды, ни зёрнышка проса. Затем клетки куда то увезли страховидные гиганты, двигающиеся, против ожидания, очень быстро. Настала их очередь. Вначале отделили женщин и девушек, и погнали их за пределы стадиона, наружу. Мужчин уложили на землю. А затем до их слуха донеслись дикие крики и мольбы о пощаде. "Насилуют". Понял Лю. И... потом убивают. Крики то взмывали высокой нотой, то обрывались, складываясь в ужасающую симфонию. Затем в неё вплёлся новый звук: Сви. Чвак. Хлюп. Сви. Чвак. Хлюп. Лю поднял голову и похолодел — вдоль шеренги, в которой был и он, шли два латника. Один мерно взмахивал чем-то невидимым, второй лениво пинал... отваливающиеся у людей головы. Как футбольные мячи. Взмах руки. Свист. Сочное чмоканье рассечённой невидимым глазом лезвием шеи. Сухой стук, когда латный сапог бьёт по кости черепа... О, Будда! Я никогда не верил в тебя, но прошу — спаси! Лю взмолился впервые в жизни, и ему даже показалось, что Бог ответил ему согласием. Но сапоги уже были рядом. Свист невидимого оружия. Шею обожгло, и Лю обрадовался, что у чужака чего-то не получило... Додумать отделённая от тела голова не успела...

... Сержант Иванов, контрактник, в который раз приник к прицелу своей КСВК. В прицеле чётко очертилась массивная фигура врага. Пять патронов 12.7СН / 7Н34 в магазине ждали своего момента, чтобы исполнить свою работу. Пластиковая накладка уже нагрелась и мягко ласкала щеку в гриме. Верная лохматка удачно скрывала массивную фигуру снайпера среди кустов орешника. Враги спокойно занимались в лагере своими делами. Сергей вздохнул — сколько он не стрелял до этого, всё было без толку. Суетились, конечно, даже пару раз организовали погоню, от которой он уходил, поскольку знал окрестности лучше любого местного, заводя их в непроходимые болота. Сегодня его третий выход. Третья вылазка в попытке убить врага. Может, хоть сегодня повезёт? Не зря говорят — Бог Троицу любит. И хотя годы службы и командировок в "горячие точки" отучили контрактника верить в Христа, но некая подспудная надежда всё-таки слабо копошилась где-то в глубине сердца. Повезёт? Или всё бесполезно? Технологическое превосходство чужаков неоспоримо. В этом нет сомнения. Не помогали ни танки, ни пушки, ни авиация. Ничего из того, что стояло на вооружении армии. Насколько было известно, за всё время вторжения погибло лишь десяток чужаков, и то, по собственной глупости. Зато враги уничтожили практически все города, убили миллионы людей, и не только в России. По обрывкам перехваченных сообщений такой же участи подверглась вся планета. Хоть не обидно! А то вечно нам, славянам, достаётся. Есть! Вижу! Этого латника он приметил давно. Здоровенный, почти на полголовы выше остальных солдат. И явно из командиров. То ли офицер, то ли сержант. Но видно, что солдаты его боятся. Не раз замечал, как тот машет руками, раздавая распоряжения, и латники бегом торопятся выполнить указания Высокого. Вот и сейчас тот явно что-то приказывал двоим, стоящим перед ним навытяжку в своих боевых костюмах... Снайпер выдохнул, концентрируясь, но внезапно оторвал глаз от прицела, вытер заслезившийся так некстати глаз, а когда снова приник в прицелу, тот уже вошёл внутрь большого шатра. Ушёл, сволочь! И виноват в этом лишь он сам. А ведь мог бы... Словно наяву увидел, как разлетается на куски непробиваемая защита под ударом массивной пули, как та входит в тело, как летят в разные стороны куски мяса... В этот момент полог откинулся, и палец рефлекторно нажал на курок. Длинный ствол чуть дёрнулся, выплёвывая смерть, резиновый затыльник приклада больно толкнулся в плечо, ну!!! Секунды полёта, а потом... Сергей не поверил своим глазам — всё было точь в точь, как он представил! И куски непробиваемых раньше доспехов, разбрызгивающиеся в разные стороны радужными искрами. И клочья багрового мяса из раны, и струи густой крови вишнёвого цвета... Высокий схватился за громадную дыру в своей груди. Медленно опустился на яркую траву, затем дёрнулся и затих. Секунду контрактник разглядывал дело своих рук, как и все, кто находился поблизости. Никто не верил своим глазам. Этого просто не могло случится! Никак не могло! Оружие Р'Гхаа, мутанты Сикори, знаменитые пушки Терка, сметающие всё на своём пути не могли не то, что повредить, поцарапать доспех, созданный лучшими пленными инженерами с покорённых миров. И вдруг, в примитивном, отсталом мире нашлось что-то, что в мгновение ока уничтожило их непобедимость...

— Твою ж мать! Это что, надо было просто подумать и представить?!

Сергей на мгновение прикрыл глаза, вновь увидев, как валятся враги, как вспыхивает их техника, как загораются шатры... Вновь грохнул выстрел. Это было грубейшим нарушением всех наставлений по снайперской стрельбе, противоречило опыту тысяч и тысяч снайперов, его собственному, но сейчас контрактник нащупал слабое место врага и спешил проверить это. Пуля нанизала на себя сразу двоих, уставившихся на распростёртое, залитое кровью Высокого, словно на тех ничего не было. Либо латы превратились в папиросную бумагу. Отлетела оторванная калибром двенадцать и семь десятых рука. Враги рухнули на первого убитого. Снова выстрел. Ещё и ещё! Последний! На этот раз пуля прошила небольшой автомобильчик, или как там эта штука у вторженцев называется? Грохнуло. Огненный шар вспух посреди лагеря. Пока уцелевшие враги ошеломлённо озирались по сторонам, Сергей извиваясь ужом, вполз чуть глубже, подхватил свою винтовку и пригибаясь, побежал по мягкой тропе, на ходу складывая оружие. В голове сумасшедше билась лишь одна мысль — надо просто увидеть их гибель! Возненавидеть врага всеми фибрами души! Представить, что творит с ними твоё оружие, и тогда... Внезапно откуда то сбоку на него прыгнула фигура в маскировочном халате, с тускло блеснувшим клинком в руках. Контрактник едва успел притормозить и выставить перед собой винтовку. Нож ударился в пристёгнутый ещё магазин и увяз в тонком металле. А дальше тренированное тело действовало само: подсечка, толчок всей массой в грудь. Занося ствол, чтобы вогнать его в горло противника, воин сообразил — это же человек! И едва успел остановиться:

— Какого... Не видишь, я — человек!

Неожиданно писклявым голосом лежащий на земле напавший, задыхаясь, ответил:

— Ага! Десять раз! Человек он!

Только тут Серый сообразил, что он же в "лохматке", и понять, что он именно человек, очень сложно. Особенно тем, кто никогда в жизни не видел снайпера в боевом снаряжении. Торопливо сорвал с головы капюшон, и слабо трепыхающийся на земле человек с перемазанным лицом облегчённо вздохнул:

— Точно, человек!

— Давай ноги уносить отсюда! И поживее! Сейчас эти твари за нами охотиться будут, а у меня патронов раз, два, и обчёлся!

Протянул руку, помогая подняться, и поразился мягкости и слабости кисти бывшего противника.

— Побежали.

Первым нырнул в поросль мелких деревцов, слыша, как нечаянный спутник неуклюже бухает своими ногами. Он бежал медленно, но упорно, примерно минут тридцать, когда сзади донеслось задыхающееся:

— Стой, я больше не могу...

Сергей замер на месте, согнувшись и сплюнув. Жарко, он весь вспотел, и жутко хотелось пить, но нельзя. Иначе перегоришь, и не сможешь двигаться. А им ещё добираться до его лагеря с десяток километров. Махнул рукой, выпрямляясь:

— Нельзя стоять. Не можешь бежать — иди.

И снова двинулся первым, подавая пример. Неожиданный напарник что-то пробурчал под нос, совершенно неразличимо, но послушно двинулся вслед за снайпером. Сергей шёл первым, показывая путь и внимательно вглядываясь и вслушиваясь в окружающий его лес. Наконец его спутник отошёл от бега и поравнялся с бойцом.

— Я это... Извини.

— Тихо! Придём на базу — там поговорим. Пока — слушай.

Напарник понятливо кивнул, и даже отстал. На мгновение оглянувшись, Сергей увидел, что тот старается идти по его следам. Сообразительный! Довольно подумал контрактник. Вскинул руку, замирая сам на месте и приседая на колено. Второй сразу повторил жест, озираясь по сторонам. Не нравилось что-то Серому. Очень не нравилось! Больно красивый и чистый лес был впереди. Совсем не тот, чем утром, когда он шёл к лагерю врага.

— Что?

Просунулся напарник, но снайпер мягко оттолкнул его назад.

— Там что-то есть. И это что-то — не наше. Не человеческое.

Напарник вглядывался несколько минут, но вдруг среагировал, молниеносно распластываясь по траве. Протянул руку, потянул Серого за рукав "лохматки":

— Слева от дуба. Два пальца.

Снайпер всмотрелся и едва удержал возглас изумления: лес — лесом, но вот почему то сосна возле дуба была очень необычной! Примерно метр её ствола отсутствовал на высоте человеческого роста. Но выше всё росло абсолютно нормально.