Венецианка. Огонь в Крови

— Венец Безбрачия, — прошептала я. — Хотела поставить на себя. Надеялась, вы бросите меня завтра у алтаря.

— Нет, дорогая, этого не произойдет, — улыбнулся мужчина. — Но уверяю вас, вы не пожалеете о нашем браке.

Я чуть было не подавилась слезами. Хотела завыть от горя, как волчица на холмах Тосканы, излить горечь на луну, но лишь всхлипнула в ответ.

— К тому же я не уверен в существовании Венца Безбрачия, — задумчиво произнес магистр.

Ну и пусть не верит! На миг перестала плакать, разглядев небольшое изменение в ауре, как раз рядом с сердцем. Поди разбери, что это! Да и защита у него другая, не такая, как у магов Огня. Быть может, его все-таки зацепило? К тому же бабушка всегда говорила, что женская магия нашей семьи подобна сильнодействующему яду. Невидимая, она проникает в кровь мужчины, растекается по венам, откладывается в костях, делая немыслимым дальнейшее существование без нас. Я вовсе не хотела, чтобы он влюблялся в меня. Святой Малахия, я отчаянно желала, чтобы магистр убрался из моей жизни!

— Когда пройдете инициацию, — тем временем продолжал лорд Рикар, — вам станет значительно проще управляться со стихией, дарованной от рождения. Не плачьте, милая Агнесс. Вы сможете проклясть меня еще раз, обещаю!

— Вы шутите! — возмутилась я.

— Ну почему же, — улыбнулся он. — Все, что пожелаете. Если, конечно, вы этого пожелаете.

Пока я попыталась вникнуть в смысл его слов, он поднес к лицу длинную прядь моих волос.

— Когда это произошло первый раз?

— Что именно?

— То, из-за чего вы так стремительно посветлели.

Я раскрыла рот от изумления. Как он догадался?!

— Не удержали огонь под контролем, не так ли? Он вырвался наружу, сжигая все на своем пути. Вам стоило неимоверных усилий его остановить, но стихия оставила след на вашем лице. Ваши глаза и волосы посветлели...

— Откуда вы знаете? — возмутилась я. — Вам уже успели донести?

Первый раз подобное случилось в четырнадцать, через год после того, как меня забрали от бабушки. Мать переехала после замужества в новый дом, где я познакомилась с отчимом и шестнадцатилетним сводным братом. Последнего возненавидела сразу же, за постоянные издевки, но именно Арман намекнул, что меня продали, послушав разговор отца с членами Гильдии. Я залезла в письменный стол Гвидо и узнала, кого уготовили мне в мужья. Он оказался не только из враждебной Гильдии, но еще и намного старше меня!

Из дома я сбежала той же ночью. Стащила из комнаты Армана одежду, с кухни — немного еды. Деньги взять не смогла, посчитав это воровством. Когда стемнело, выбралась из комнаты. Запасной ключ уже давно вытащила из связки нашей экономки. Проскользнула через внутренний дворик, прокралась мимо задремавшего слуги у задних дверей и выбралась на свободу. Я решила отправиться в порт и пробраться на флорентийский корабль. Думала выдать себя за мальчишку и уговорить капитана довезти до побережья Тосканы, на одном из холмов которой стоял бабушкин дом. Какая же я была наивная!

Конечно, до бабушки не добралась. Меня немедленно сдали властям, которые вернули в наш дом, после чего отчим лично выпорол на кухне. Тогда это случилось в первый раз. Огонь зародился в груди, разгорелся из взрывоопасной смеси боли, обиды и ужаса, что терзали похлеще кожаного ремня. Разбежался по венам, заполняя собой без остатка. В ту секунду казалось, что я сгорю заживо в пожаре, который сама породила. Но огонь не причинил мне вреда, нет! Под моим взглядом загорелся комод, вспыхнули полки, с которых посыпались кувшины, суповые чаши, ступы и маслобойки. Огонь в печи откликнулся на первобытный зов собрата, совершил побег, взобрался по большому вертелу с дичью, перекинулся на деревянные стены, захватил шторы. Двое слуг, что удерживали меня на лавке, пока Гвидо порол ремнем, бросились врассыпную.

Отчим не растерялся. Схватил меня и подтащил к окну с горящими ставнями, распахнув их рукой. С той поры у Гвидо остался шрам от ожога. Стихия успокоилась лишь тогда, когда я вдоволь насмотрелась на воды Большого Канала. Повезло, что в тот момент мимо не проплывали ни юркие гондолы, ни тяжелые шестивесельные каорлины, везущие продукты на рынок, ни сандолы, рассчитанные на четырех гребцов. Даже думать не хотела, что могло бы произойти!

С тех пор у меня появился наставник из Гильдии. Как бы Гвидо ни противился, ему пришлось согласиться. Лучше иметь под боком обученного мага, чем неуравновешенную девчонку, воспламеняющую все вокруг. Да и руки он распускал значительно реже. Со мной тоже произошли перемены. Магистр оказался прав — волосы посветлели, глаза стали зеленые, словно радужка карего цвета выгорела в пожаре. Да и привычная венецианская смуглота покинула мое лицо.

Следующий случай произошел через два года. За это время многое изменилось. После первого побега меня караулили денно и нощно, затем отчим ослабил хватку. Несносный сводный брат превратился в предмет моей пылкой любви. Все началось с украденных поцелуев на узкой лестнице, тайных рукопожатий в течение дня и долгих разговоров во внутреннем дворике под кипарисами. Бывало, вечерами, когда отчим уезжал по делам прочь из города, а мать с тетей Джулией отправлялись на очередной прием, мы, с попустительства Беатриче, сбегали из дома. Арман показывал "свою" Венецию, которую я знать не знала.

Мы гуляли по центру. Я прятала лицо под белой вуалью, которую поднимала, чтобы поцеловать Армана на каждом из венецианских мостов. Смотрели шествия на площади Сан-Марко, Арман обнимал меня за талию и дышал в ухо жарко-жарко. Видели появление дожа на ступенях дворца, казнь священника, от которого за год понесли пятнадцать воспитанниц сиротского прихода. Бродили по переполненному рынку рядом с мостом Риалто, мимо лавок парфюмеров и торговцев тканями, услаждающими взор покупателей расписными шелками и богатой камкой. Арман водил меня смотреть на кулачные бои между кастеллани и николлоти — жителями рабочих районов. В конце концов их разгоняла городская стража, но когда уже те вдоволь разбивали друг другу лица. Мы проходили мимо открытых круглосуточно игорных домов, видели шутов и актеров, разыгрывающих представления на потеху зрителям.

Иногда забредали в нищие кварталы, где встречали бедняков в лохмотьях и сбежавших от войн переселенцев с материка, коробейников с дешевой едой, водоносов, спешащих на работу с дырявыми бидонами, чтобы поливать пыльные венецианские улицы. Попадались проститутки — Арман объяснил, кто это такие — с желтыми платками на головах, которые их заставляли надевать городские власти. Другие же, рискуя попасть в тюрьму, носили белые повязки, словно невесты.

Совсем другие виды открывались на проплывающие гондолы с куртизанками — прелестными женщинами в откровенных нарядах, частенько с выставленной напоказ грудью. Многие заплетали волосы в тугие пучки, напоминающие рога, а уши и шею украшали роскошными драгоценностями. Их сопровождали мужчины в дорогих одеждах, многие в масках, чтобы скрыть свои лица.

Потом мы сбежали. Мне как раз исполнилось шестнадцать, ему — восемнадцать. Ушли из дома на рассвете, когда колокол Компанилы еще не пробил начало рабочего дня. Переправились на материк. В таверне нас поджидали лошади. Мы решили добраться до бабушки. Кто же знал, что нас будут искать не только наемники, которым заплатил отчим, но еще и маги-поисковики из Гильдии? Я оказалась слишком ценным товаром, который должен был дойти до покупателя, лорда Рикара де Балайи, в целости и сохранности.

Нас схватили тем же вечером. Меня больше не пороли, все получилось значительно хуже. Отчим лишь отхлестал по лицу, затем вызвал врачей в черных одеждах. Один держал за руки, другой за ноги, распластав на столе, маг блокировал мои неумелые заклинания, а затем... Затем они проверили, не перешли ли мы с Арманом границы дозволенного, хотя я клялась Святым Малахией, что ничего, ничего не было. Оказалось, жених поставил условие, чтобы невеста досталась ему девицей.

Армана все же наказали. Я слышала, как его хлестали кнутом на кухне. Вернее, чувствовала сердцем каждый удар, впитывала его боль, хотя нас и разделяло два этажа. В груди росла обжигающая ярость, до тех пор пока не достигла таких размеров, что вырвалась на свободу. На этот раз выгорела не только комната, где меня держали. От моего взгляда вылетела пылающая дверь, а затем я пошла, уничтожая все на своем пути. Повезло, что маг Гильдии не успел уплыть далеко. Он спас дом от разрушения, кинув мне в спину заклинание, от которого я пролетела пару метров, врезавшись головой в стену, и потеряла сознание.

После неудавшегося побега Армана отправили в университет Пизы. Меня же, посветлевшую еще сильнее, посадили под замок. Теперь караулили не только наставник из Гильдии, но еще и верные слуги отчима. Арман передавал редкие записки через Беатриче, уверяя, что готовит новый побег. Побывал у моей бабушки, уговорив ее подыскать для нас небольшое имение неподалеку от альпийских склонов. Затем Беатриче выгнали, поймав с запиской Армана. С тех пор я получала его письма крайне редко — через кухарку, веселую толстушку Арлетту. Потом, как снег на Венецию, на меня свалился жених. Я написала Арману, сунув записку вместе с ожерельем бабушки в карман кухарке, но понятия не имела, получил ли он послание.

Наверное, переживания отразились на моем лице, потому что магистр произнес:

— Мне жаль, если растревожил воспоминания, которые вы мечтали забыть. Вам вовсе необязательно об этом рассказывать.

— Это случалось два раза, — призналась ему. — После последнего я обзавелась рыжими волосами, а глаза окончательно посветлели. Что станет со мной, если это произойдет еще раз? Я превращусь в блондинку, как жительницы севера?

— Лучше, чтобы такого больше не происходило, — произнес маг. — Я не против светловолосых, но это не пойдет вам на пользу. Вы переживете один, максимум два приступа, а затем огонь убьет вас.

Заметив мое встревоженное лицо, лорд Рикар добавил:

— Агнесс, вы не должны беспокоиться. После инициации приступы прекратятся. Вы подчините стихию, и она больше не выйдет из-под контроля.

— Откуда вы столько знаете о чуждой вам магии Огня? — с сомнением спросила я. — Вы ведь совсем из другой Гильдии!

— Мне доводилось сталкиваться с подобными вам, — улыбнулся он. Кажется, воспоминания были довольно приятные.

— А инициация... — растерянно произнесла я, размышляя о его словах. — Я ничего о ней не знаю! Не понимаю, почему ее до сих пор не провели маги из собственной Гильдии. Должно быть, это довольно сложный ритуал.

Маг взглянул на меня с удивлением.

— Ваши бабушка и мать, синьора Джакомо, неужели не рассказали?!

— Нет, — я покачала головой. Бабушку я видела последний раз пять лет назад. Отчим невзлюбил ее, после того как она осмелилась высказаться против брачного договора. Он запретил ей появляться в нашем доме, а Гвидо был крайне влиятельный человек в Венеции. Мать со мной не разговаривала на темы серьезнее погоды и впечатлений о последней опере. — А... это очень больно? — почему-то спросила я.

Лорд Рикар замер. Затем он издал то ли стон, то ли вздох.

— О таких вещах девушки говорят с матерью, — наконец, помолчав, произнес он, — но я отвечу. Не больно, если обе стороны этого захотят. Это... более чем приятно.

После этих слов мужчина поднялся, вежливо поклонился, затем пожелал мне спокойной ночи. Бросил странный взгляд и ушел. Вместе с ним комнату покинули почти все домочадцы, кроме Марии, которая ловко меня раздела и помогла вымыть лицо. Безумно хотелось спать. То ли усталость накопилась, то ли маг покопался в моей голове, сделав что-то, отчего закрывались глаза. Я упала на кровать, закрыла глаза и отправилась в мир сновидений.

Глава 3

Проснулась я на рассвете. Открыла глаза, затем лежала, рассматривая темный кружевной полог над кроватью. Когда сквозь щели между ставнями стал пробиваться утренний свет, поднялась и зажгла взглядом свечи. Умылась, завязала волосы в косу. До того, как пробьет колокол на Компаниле, извещая о начале рабочего дня, оставался час, не меньше. Если я сдамся на милость победителя, то есть лорда Рикара, то обычный будничный день станет последним днем моей свободы. Нас так же обычно и буднично обвенчают в кафедральном соборе на острове Сан-Пьетро, затем — семейное торжество, где за праздничным столом прозвучат тосты за здравие молодых и скорейшее рождение наследников. Венецианцам, их произносящим, будет наплевать как на здоровье, так и на будущих детей лорда Рикара, потому что он — голландец, значит чужак; а я — никто, никому не известная падчерица синьора Гвидо Джакомо, которую он не удосужился представить обществу, так как давно и выгодно продал странному магу с севера.

Слуги тем временем отправят мои вещи в дом мужа. Я попрощаюсь с матерью, и нас проводят в поджидающую барку, украшенную цветами и гирляндами, после чего я перейду в полную собственность магистра Гильдии Воды. Вернее, стану ею еще под сводами собора, после того как священник объявит нас мужем и женой.

Но я не собиралась за него замуж! Пусть лорд Рикар показал себя заботливым и внимательным и даже не рассердился за неумелое проклятие, я любила другого!

Что же делать? Выдумать новое проклятье я не в силах, а старое лорд Рикар снял за пару секунд. Быть может, Арман еще приедет за мной... Что он может сделать? Шанса отбить невесту у Великого Магистра и полчища магов из Гильдии Огня нет ни единого. Испепелят же на месте, после чего смоют прах в голубые воды Адриатики! Против магии не поможет школа фехтования Джакомо Борголоко, что на калле дел Боттери, в которой Арман отучился несколько лет. Вот если бы он появился сейчас, когда все спят!

Может, давно приплыл и поджидает около дома, пока я думы думаю?! Натянув нижние юбки, быстро зашнуровала лиф, затем надела простенькое платье. Кинулась к окну. На ставнях и дверях, ведущих на балкон, стояло незнакомое защитное заклинание. То, на что был способен старый маг, я снимала в два счета, с этим же провозилась минут десять, после чего взвыла от отчаянья. Ударила огнем, да так, что икры разлетелись в разные стороны. Несколько особо активных вгрызлись в новый ковер, пришлось вылить на занявшееся пламя воду из кувшина. Отчиму бы не понравилось, если бы и этот ковер постигла судьба старого.

Неужели лорд Рикар запер на ночь мою клетку так, что я не могла ее покинуть? Он не знал, что птичка попалась из тех, кто так просто не сдается!

С защитой я провозилась долго. Слой за слоем снимала чужое заклинания, отыскивая в нем лазейки, увеличивая прорехи то огнем, то руническими знаками. Пустила в ход все, что знала. Что не знала — додумала на месте. Чуть не завопила от радости, когда распахнула дверь на балкон. Хотя чему радоваться? Давно уже отзвонил колокол на Компаниле, возвестив о начале рабочего дня. Армана, дожидавшегося моего появления, не было. Вместо него возле дома толпилась вооруженная охрана в парадной одежде. Две служанки украшали пристань и лодочные сваи цветами. Я застонала от отчаянья. Что же делать? Быть может, перелезть через перила и спрыгнуть вниз? Плавать я умела, но ведь выловят! Я даже знала, кто именно.