Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

— Так быстро? — Леда широко распахнула глаза. — Кристель, ты же только сегодня из больницы. Может, отдохнешь денек — другой?

— Ну, я же только к озеру за Жалом, и сразу назад. Все будет хорошо, вот увидишь.

— Тем более, что на сей раз она идет не одна, — добавил Ингер подхватывая наши рюкзаки.

— Вот именно, — вставил Сократ, имея в виду, конечно, себя любимого, — ну раз вы ничего не забыли, то пошли, пока портал не закрылся.

Загрей, жестом отметая все возражения, выхватил рюкзак из моих рук, и мы почти бегом направились к порталу.

Глава 3.

— Ну, откуда в иномирье комары? — в очередной раз вопрошала я, тщетно пытаясь отогнать назойливый рой кровопийц веником из веточек с попутных кустов. Кроме меня этим вопросом никто не задавался, видимо я одна откармливала кровососущий гнус со всей округи.

Ленивый Сократ стойко переносил все тяготы путешествия, сидя на плече Загрея. Поначалу он ехал на моем плече, но после того как случайно подвернулся под руку и огреб оплеуху веничком за всех комаров сразу, решил пересесть от греха подальше. Справа послышался шорох и из кустов вышли Ингер и Демосфен.

— Держи, — Ингер всыпал мне на ладонь горсть каких-то листьев. — Это смесь из мяты и цитронеллы. Натри открытые участки кожи и забудь про комаров.

Я с энтузиазмом растерла листья по рукам и шее.

Ингер кивнул и снова скрылся в кустах, а Демосфен бесшумно двинулся вперед, разведывая дорогу.

— Нет, мы не шпионы на вражеской земле, — Сократ обернулся ко мне, — мы цирк бродячий. Одна комаров гоняет и топает, как слон, другой по кустам бегает, травки всякие нюхает. Да весь лес уже в курсе, что мы здесь.

— А ты попробуй сам пройти по лесу километров с десять, я посмотрю, какой из тебя шпион,— огрызнулась я.

— Договорились,— Сократ спрыгнул на землю и принял человеческий вид, — теперь до конца путешествия я буду показывать пример продвижения по пересеченной местности. Смотри и учись.

И он двинулся сквозь заросли так тихо, словное его ноги вообще не касались земли. При этом он постоянно останавливался, поджидая нас, и мне нехотя пришлось признать, что он не только ходит тише, но и двигается значительно быстрее меня.

Я никогда не была самой сильной, быстрой и ловкой, и меня это не волновало. Уязвленная гордость — ерунда по сравнению с тем, что будет, если нас заметят. Я старалась смотреть под ноги и ступать тихо, но этот лес совсем не походил на тот, что окружал поляну цветочных эльфов. Тот лес был светлее, уютнее, а здесь даже деревья, казалось, были настроены враждебно.

— Не нравиться мне это, — тихо сказал Сократ, поравнявшись со мной, — эта птица преследует нас уже добрых полчаса.

И он кивнул в сторону сороки, наблюдавшей за нами с ветвей соседнего дерева. Я недоуменно нахмурила брови. Мне было непонятно, почему он волновался из-за какой-то там сороки.

— Лесные эльфы имеют определенную власть над животными, — терпеливо объяснил Сократ, — у каждого эльфа с рождения раскрывается способность принимать облик какого-либо зверя. Они называют это тотемной проекцией. Кроме того, они могут общаться с животными своего тотема и заставить их подчиняться своей воле. Правда я никогда не слышал, чтоб тотемом была птица, но мало ли...

Тут в поле зрения снова появился Демосфен. Сократ подозвал его и красноречиво кивнул в сторону сороки. Демосфен сделал шаг по направлению к птице, и сорока, затрещав на своем птичьем языке, улетела вглубь леса.

— Не думаю, что ее подослали эльфы, — задумчиво сказал Демосфен, — скорее всего она просто наблюдала за нами по своим, птичьим соображениям, но нам все равно стоит вести себя тише. А по мне так хоть сорока, хоть дятел, лишь бы не куница.

И обернулся ко мне.

— Поблизости есть отличное место для привала. Можем сделать остановку на обед.

— Самое время, — согласилась я, и мы двинулись вслед за Демосфеном.

— А чем Демосфену куницы не нравятся? — шепотом спросила я Сократа.

Он хихикнул.

— Ты спроси у него, хочу посмотреть на его физиономию, когда он тебе расскажет.

Через четверть часа мы вышли к берегу небольшой речки. Здесь мы бросили рюкзаки, и расселись на песчаном берегу. Загрей ушел вверх по течению, пообещав наловить к обеду рыбы, а Ингер развел небольшой костер и разложил вокруг собранные по дороге травы.

— Зачем они тебе? — Спросила я

— Ну, кое-что сгодится в качестве приправы, а вот это — Ингер осторожно показал мне несколько небольших кустиков, выкопанных с корнем и бережно завернутых в фольгу, — это настоящее сокровище. Я такие только в книгах видел. Это одна из разновидностей бальзамина, но у нас это растение больше не растет. В учебнике сказано, что если его три месяца поливать своей кровью, то на нем вырастают ягоды, способные исполнять желания, но если три из них будут злыми, то растение может стать ядовитым. А еще его корень вызывает пророческие сны.

Б-р-р, поливать кровью... Хоть Ингер мне и друг, но иногда он меня пугает, честное слово.

Тут объявился Загрей с двумя крупными рыбинами в руках.

— И как ты умудрился их поймать? — удивилась я.

Загрей положил рыб на песок и весело щелкнул пальцами, мол, руками поймал, чего тут спрашивать. Ингер достал рулон фольги и нож. Мы с ним решили, что раз уж поход будет не слишком долгим, то сковородку брать не стоит. Зачем нам в рюкзаке лишний вес? А фольга в дороге может заменить не только сковороду, но и тарелки.

— Рыбой я займусь сам, — Ингер проверил пальцем остроту ножа.

— А я тогда пойду, пройдусь по берегу.

— Не ходи одна, — посоветовал Демосфен, — мало ли что.

— Ну, уж нет. Я хочу искупаться, так что даже не вздумайте увязяться следом.

Сократ скромно посмотрел под ноги, а Демосфен хитро улыбнулся. Было очевидно, что им доверять не стоило.

— Загрей, оставайся здесь и проследи, чтоб эти двое не двинулись с места, ясно?

Загрей кивнул.

— Надо же какая нимфа принципиальная, — проворчал Демосфен мне вдогонку, но я пропустила это мимо ушей. Хоть чему-то полезному я у Сократа научилась.

Вскоре устье реки свернуло, и я решила, что местность вполне подходит для моего одинокого купания. Скинув всю одежду и оставшись только в нижнем белье, которое, впрочем, мало оставляло простора для воображения, я вошла в прохладную чистую воду.

Через пару шагов дно стало более каменистым, и течение становилось сильнее, но меня это не волновало. Вода была моей стихией, и я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Мне неудержимо хотелось сейчас окунуться в воду своего ручья, почувствовать умиротворение и радость от возвращения домой. Жаль, что я не нашла времени сделать этого, когда у меня была такая возможность, но, возможно, искушение остаться возле него может быть слишком сильным, а в мои планы это не входило.

Накупавшись вволю, я вышла на берег, чтобы обсохнуть под лучами теплого послеполуденного солнца, и обнаружила, что возле моей одежды сидит незваный гость. На золотистом песке, щурясь от яркого солнца, сидела обыкновенная рыжая лисица. Хотя насчет обыкновенной я, пожалуй, погорячилась, поскольку лиса совершенно меня не боялась, а при моем приближении и не подумала убегать. Памятуя предостережение Сократа о местных животных, я с опаской обошла лису стороной, схватила свои вещи и быстренько оделась. Лиса все это время внимательно за мной наблюдала, не выказывая никаких признаков агрессии. Не зная, как мне на это реагировать я присела на песок в нескольких шагах от нее и тихо спросила:

— Откуда ты тут взялась?

Не знаю, чего я ожидала. Просто размышляла вслух, но лисица вдруг вскочила на ноги и стала крадучись ко мне приближаться. Случись такое в нашем мире, я бы наверняка испугалась, но сейчас мое внутреннее чутье подсказывало, что этот зверь не желает мне зла. Мне вспомнились детские рассказы о диких местах, где звери никогда не встречали человека и потому не знают, что нужно бояться его, и я протянула руку ладонью вверх к медленно приближающейся лисе. Она осторожно обнюхала кончики пальцев, обошла вокруг и, игриво махнув хвостом, стала подпрыгивать, как расшалившийся щенок. Я потянулась погладить ее, и лиса позволила мне ласково потрепать ее бархатные ушки. Через четверть часа, вдоволь наигравшись с лисичкой, я решила, что пора бы мне вернутся к месту нашей стоянки, пока мои спутники не стали волноваться.

— Мне пора, — сказала я, и, погладив напоследок рыжую по спинке, направилась в сторону нашего привала. За поворотом я ожидала увидеть поднимающийся в небо дым от костра, но его не было. Первые признаки беспокойства заставили меня припустить бегом, а на месте привала беспокойство переросло в панику. Ни моих друзей, ни наших рюкзаков на месте не было. Костер был потушен, а песок вокруг перепахан множеством следов. Здесь явно шла борьба, но следы путались, да и мои навыки следопыта оставляли желать лучшего. Одно было ясно точно — я осталась одна посреди незнакомого леса без оружия, без еды, и, главное, без малейшего представления, что произошло с моими друзьями, и в какой стороне мне теперь их искать. Обнадеживало только одно — мое отсутствие было столь непродолжительным, что их никак не могли увести далеко. Я огляделась вокруг в поисках хоть какой-нибудь подсказки, и мой взгляд наткнулся на уже знакомую мне лису. Встретившись со мной глазами, лиса быстро юркнула в кусты, и я решила пойти за ней следом. В конце концов, сидеть на месте нет смысла, и раз уж мне все равно предстоит выбрать дорогу наугад, то это направление было не хуже всякого другого.

Пробираясь сквозь заросли ежевики я случайно обнаружила маленький кусочек блестящей фольги, повисший на ветке одного из кустов. Я чуть не захлопала в ладоши. Это значило, что мои друзья, почти наверняка, живы, и, по крайней мере, один из них, скорее всего Ингер, оказался достаточно проворным, чтобы оставить для меня такую маленькую подсказку. Теперь я тщательно осматривала все кусты и вскоре нашла новый блестящий листочек. Теперь надежда вскоре увидеть друзей постепенно превращалась в уверенность.

Спустя некоторое время я вышла на хорошо утоптанную тропу, и двинулась по ней. Однако не успела я пройти и ста метров, как из кустов выскочила моя лисица. На сей раз, она явно не была настроена играть, поскольку стоило мне сделать шаг вперед, как она оскалилась и тихо зарычала.

— Ну, ты чего? — удивилась я. — Мне очень нужно пройти, понимаешь?

Против всякого ожидания лиса вдруг очень по-человечески покачала головой. Вот тут-то я по-настоящему испугалась. Пятясь назад, я попутно смотрела под ноги в поисках какой-нибудь палки или камня, на случай если придется обороняться, но, как назло, на глаза ничего не попадалось. Тогда я взяла увесистую кедровую шишку и грозно сказала лисе:

— Уйди с дороги.

Всем своим видом стараясь показать, что шутки кончились.

Лиса фыркнула. Я бы сказала, что она рассмеялась, если бы это не звучало так абсурдно.

Некоторое время мы просто смотрели друг на друга, а потом лиса вдруг встала на задние лапы, и ее контуры словно стали растворяться в воздухе. Через несколько мгновений на этом месте стоял эльф с ярко рыжими волосами, одетый в светлые замшевые штаны и рубаху из тонкой кожи. От неожиданности я попятилась назад, споткнулась и шлепнулась на землю. Эльф подошел ближе и протянул руку, намереваясь помочь мне подняться. Удивленная этим жестом доброй воли я несколько секунд оторопело смотрела на него, а потом все-таки решилась и, осторожно взявшись за протянутую ладонь, встала на ноги. Руку мою эльф отпускать не спешил.

— Как тебя зовут?— спросил он.

— Кристель. А тебя? — машинально ответила я, внимательно разглядывая этого странного эльфа. У него были очень правильные, даже изящные черты лица, и от этого он казался совсем юным, ни капли не похожим на то, каким я представляла себе настоящего злобного лесного эльфа.

— Марьян-Лис, — он чуть наклонился ко мне и глубоко вздохнул. — Ты так необычно пахнешь. Ты человек, да?

Разговор начал принимать опасный оборот. Не хотелось мне говорить ему, кто я на самом деле.

— Не знала, что эльфы бывают рыжими, — я сделала попытку увильнуть от опасной для меня темы.

— Это из-за цвета моего тотема, — и Марьян заложил за остроконечное ухо выбившуюся прядь, — ты что, не встречала раньше эльфов?

Я покачала головой.

— Тогда послушай моего доброго совета и уходи туда, откуда ты пришла. Здесь чужаков не любят.

— Тогда с какой стати ты даешь мне добрые советы?

Марьян сощурился и стал немного похож на свою лисью проекцию.

— Просто потому, что ты мне понравилась. Не хочу тебя убивать.

И тут до меня вдруг дошло, что он видел меня в мокром нижнем белье. От, блин. А я, между прочим именно его гладила по мягкой рыжей шерстке. Мне не хотелось, чтоб он догадался, о чем я думаю, и я решила сразу пойти в атаку.

— Слушай, Марьян, самое лучшее, что ты мог бы для меня сделать, это отойти с дороги и сделать вид, что ты меня не видел.

— И не подумаю. Мы поймали нарушителей. Община гудит как пчелиный улей. Если Фирс-Медведь решит казнить их, то ты можешь попасть под горячую руку.

— Казнить!? Отпусти меня! Мне надо идти!

Я попыталась вырваться, но хватка Марьяна стала железной.

— Значит, ты пришла с предателями?— грозно спросил он. — Отвечай мне кто ты и откуда?

Я внимательно взглянула в его янтарно-желтые глаза и решила, что деваться мне некуда.

— Я наполовину нимфа.

Марьян отшатнулся и машинально вытер руки об одежду.

— Послушай, — быстро заговорила я, стараясь не показать, как это меня задело, — мы просто шли своей дорогой, нам не нужны проблемы.

— Не нужны проблемы?— Марьян брезгливо скривился.— От малявок всегда были одни неприятности. И от нимф тоже, но нимфы исчезли. Ты врешь мне.

Вдруг он замолк и прислушался.

— Кто-то идет, тебе надо уходить.

Я замерла от удивления. Не ожидала, что он отпустит меня так просто.

— Куда мне идти? Без своих друзей мне отсюда не выбраться. Да я и не уйду без них.

Марьян толкнул меня в кусты, но вдруг поблизости раздался пронзительный свист.

— Поздно, — прошептал он. — Теперь беги. Беги же!

Я побежала. Колючие ветки больно хлестали меня, когда я не успевала от них увернуться. Под ноги попался какой-то корень и, споткнувшись об него, я кубарем полетела в овраг.

Справа снова послышался свист, и в землю возле меня вонзилась стрела. Я попыталась встать, но при падении я сильно ушибла ногу и продолжать бежать уже не могла. Внезапно меня пронзила резкая боль, и, опустив глаза, я увидела маленький дротик, вонзившийся в предплечье. Мир вокруг начал расплываться, все мышцы вдруг стали словно ватные, и я потеряла сознание.

Глава 4.

Белая полоса, протянувшаяся откуда-то сверху, разделяла окружающую тьму на две части. Несколько раз моргнув, я поняла, что лежу на чем-то жестком, а белая полоса, это не что иное, как тонкий луч лунного света, пробившийся сквозь небольшое окно под потолком. Я попыталась пошевелиться, но мое тело не подчинялось мне. Мышцы одеревенели, а язык словно распух и едва помещался во рту. Но самое худшее, что после бесчисленных ушибов и потери сознания, я совсем не чувствовала боли. Нет боли, значит, нет связи между мозгом и мышцами, и мне оставалось лишь наедятся, что этот паралич со временем пройдет. В противном случае... нет, об этом я боюсь и думать. Некоторый оптимизм вселяло то, что я могла двигать глазами, а так же сжимать и разжимать челюсть.