Вирус

Маркус молчал. Кажется, пока что его моя жизнь не интересует. Тогда буду выяснять, чем и как живёт он.

— А как так получилось, что ваша сестра оказалась у орков? Она там одна или с ней кто-то из друзей, родных?

— Она там одна. Она ювелир. Странное ремесло для женщины, правда? Я — книжный червь, она — золотых дел мастер... Тами очень талантливая, — Маркус сильнее сжал мою руку. — А человеческие изделия у орков ценятся. После того, как родители умерли, она решила уехать в Хакташ, чтобы там работать. Я несколько раз уже был у Тами в гостях. Она уважаемый человек, ей кланяются все орки и орчанки, последние так вообще её обожают за красоту, что она создаёт. Вот так.

— Я хотела бы с ней познакомиться, — ответила я, отмечая какое-то неприятное чувство в солнечном сплетении.

— Я вас познакомлю, — пообещал Маркус с улыбкой в голосе. — Вы поладите. Тами очень дружелюбная, но немного резкая, увы. Если вы ей понравитесь, то она вам подарит какую-нибудь красивую вещь, которую сама сделала. Она творит шедевры...

— Хочу увидеть красоту, что она сделала... — проговорила я и широко зевнула. Нет, без сна нельзя.

— Вы хотите спать? — остановился Маркус, но моей руки не выпустил.

— Угу, — для убедительности я потёрла глаза.

— Что ж, тогда возвращаемся. Завтра расскажите о себе немного, хорошо?

— Непременно.

Странное чувство в солнечном сплетении никуда не ушло.

Через пару дней мы прибыли в Хакташ. Дул знойный сухой ветер, на небе — ни облачка, значит, дождей не предвидится. Вокруг простиралась лишь бесконечная степь, жёлто-коричневая, выжженная солнцем.

По правде говоря, жару я переносила отвратительно. Сразу начинаются слабость и ломота во всём теле, головокружение, и кружатся звёздочки в глазах. Маркус не отходил от меня ни на шаг, когда я пластом валялась на полу телеги, и то и дело прикладывал к моему лбу смоченную в холодной воде тряпку. И где он только холодную воду нашёл? Как её здесь запасают?

За такую заботу я очень признательна этому почти что незнакомому парню. Впрочем, своему недомоганию я тоже признательна — не пришлось рассказывать небылицы и вешать лапшу на уши влюблённому послушнику Света.

Оркский город представлял собой огороженное частоколом поселение из множества низких каменных домов. Дорог в привычном понимании здесь не было — так, грунтовки, выражаясь языком нашего мира. Дома выглядели грубовато, но оркам чужды изыски — окна завешены тёмно-коричневыми шкурами, двери тоже. Насколько я знаю, внутри всегда прохладно — орки строят свои жилища из особого камня, который никогда не нагревается, и это здорово.

Жизнь в Хакташе так и кипела: орки и орчанки, увешанные кучей амулетов и просто украшений, толпились у лавок, возились возле домов, присматривали за своими маленькими орчатами, вели за верёвки волов и лошадей. Несколько раз на глаза попадались люди, загорелые до бронзы. Интересно, Тамина за время жизни тут стала "шоколадкой" или же прячется от палящего солнца?

Маркус спрыгнул с телеги и помог вылезти мне. Глава каравана помахал нам на прощание.

— И как ты меня представил? Уж явно не невестой и не любовницей, — хихикнула я. Мы успели перейти на "ты".

— Сестрой, — отозвался Маркус и, щурясь, оглянулся. — Ох уж это солнце... — накинул на темноволосую голову капюшон и вновь взял меня за руку. — Пойдём.

— Ты помнишь, где живёт Тамина?

— Конечно! Я же тут уже был несколько раз.

Меня повели по пыльной извилистой дороге, на которой просматривались старые колеи от колёс телеги.

Я изо всех сил вертела головой по сторонам, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь. Уж в нашем мире я точно такого не увижу!

Мы свернули уже раза три, но Маркус всё не останавливался. На зубах поскрипывал песок. Башмачки запылились, а одежда прилипла к телу. Был огромный соблазн снять платок, но тогда точно солнечный удар получила бы.

Наконец Маркус остановился рядом с домом, заметно отличающимся от остальных. Я невольно наткнулась на спину парня.

У этого дома оказалась нормальная крепкая дверь, обитая железом, и зарешечённые окна. Хм, точно дом ювелира, ибо защита нужна.

Девушка-ювелир... интересно, интересно. Надо присмотреться к ней. Мне кажется, она может мне помочь. Она что-то знает.

Юноша взялся за дверной молоточек и три раза постучал.

— Тами! — позвал он.

Пару минут нам никто не отвечал. И никаких звуков не было слышно в доме. Кажется, госпожа ювелир не хочет никого видеть. Даже собственного брата.

— Тами! Ушла, что ль, куда-то?.. — нахмурился Маркус и ещё раз постучал.

— Да иду я, Маркус! — раздалось раздражённое из дома. — Ты же знаешь, я в это время сплю!

Самое время поспать, когда солнце в самом зените, ага.

Лязгнули засовы, и дверь с тоненьким скрипом отворилась.

— Брат! Ну наконец-то! Полгода тебя не было, я соскучилась!

На шеё у Маркуса повисла невысокая блондинка с пегой, выгоревшей на солнце шевелюрой. Цвет глаз рассмотреть не представлялось возможным, так как Тамина крепко зажмурилась от удовольствия. И да, она всё-таки загорелая до черноты. Тонкие запястья её увешаны всякими тонкими браслетами, а пальчики унизаны изящными серебряными кольцами.

Блондинка отстранилась от брата и заинтересованно уставилась на меня. На вид ей примерно столько же лет, сколько и мне — двадцать три или около того. Глаза светло-карие, как и у Маркуса, а в волосах виднелись несколько мелких косичек с вплетёнными в них крашеными глиняными бусинами. Под левой ключицей я увидела небольшую татуировку, изображающую ласточку в полёте.

— Тами, это Рита, — оглянулся на меня Маркус. — Моя попутчица.

— Попутчица? — госпожа ювелир многозначительно приподняла бровь и покосилась на парня.

— Ну да, попутчица, — небрежно отозвался тот, но я заметила, что он покраснел. Может, просто жара? — Ей негде остановиться, я и предложил переночевать у тебя...

Тамина продолжала сверлить Маркуса взглядом, полным подозрения. Так, сцена затягивается. Надо что-то делать.

— Ммм... — я поморщилась и прижала ладони к вискам. Щёки у меня и так горели. Сделала два неловких шага назад.

— Рита! Держись! Сознание не теряй! Тами!

— О Свет, перегрелась! Веди в дом!

Сработало! Ура!

Маркус подхватил меня на руки и торопливо понёс внутрь. Я "выздоравливать" не торопилась, напротив, уронила голову на грудь и состроила страдальческую мину. Впрочем, прям сильно играть не приходилось — мне и в самом деле было нехорошо. Всё-таки и у меня есть слабость — я очень слабо переношу зной.

Из-под ресниц я увидела нехитрое убранство жилища: крепкий стол на толстых ножках, низкий табурет и два широких лежака, накрытых толстыми коврами. Меня уложили на один из них и сунули под голову маленькую подушку.

— На, пей, — под нос сунули глиняную кружку с чем-то прозрачным, холодным и пряно пахнущим. — Пей, не бойся, — с нажимом повторила Тамина, когда я настороженно принюхалась. — Не отравлю. Головокружение снимет и от обморока ограждает.

Я хлебнула неизвестное зелье. Ох, Мышь, что-то ты прямо сдала сильно. Уже всяки непонятные вещи пьёшь.

Вкус оказался странным. Вроде горьковатый сначала, а потом пошла тоненькая сладость. Интересно, интересно.

— Что это? — спросила я, выпив до дна. — Вкусно.

Тами улыбнулась.

— Настой арнама, — пояснила девушка и забрала кружку. — Он тут везде растёт, главное — знать, где найти. Его тут все орки и люди так заваривают. От теплового удара спасает.

Настой арнама... что-то слышала. Вроде никаких вредных свойств не имеет.

— Лежи и не двигайся. Иначе затошнит.

Тамина ушла куда-то в другую комнату. Маркус что-то бегал туда-сюда и никак не мог усесться. То ли он не знал, за что взяться, чтобы помочь сестре, то ли просто разволновался донельзя.

Я перевернулась набок и прикрыла глаза. Ковёр на ощупь был жёсткий и колючий, с непривычки заснуть на таком будет очень сложно. Одеяло при такой жаре явно не понадобится.

Чувство в солнечном сплетении обострилось.

Тамина и Маркус о чём-то негромко переговаривались. Я сделала вид, что задремала, а сама изо всех сил вслушивалась в их разговоры. Слышала, как Тами отчитывает парня за решение отказаться от послушничества. "Ты понимаешь, что ни одна девчонка этого не стоит?" — отчётливо услышала я. Ох, кажется, мне косточки перемывают. А Маркус огрызается. Надо же, характер показывает. Ну, ничего, с сестрой можно.

А ещё я заметила, как внезапно переменился тон беседы. Брат с сестрой понизили голоса так, что, как бы я ни вслушивалась, невозможно было разобрать слова. Увидела, как Тамина буквально за шиворот вытолкала Маркуса из соседней комнаты. Тот дёрнулся, намереваясь вернуться и закончить разговор, но через миг передумал и отступил от двери на пару шагов.

Семейные дела. Или нет?

Я сонно приподняла голову. Маркус приложил палец к губам и жестом велел лежать.

Я повиновалась. Что ж, стоит немного полежать и отдохнуть, тем более после беспокойной ночи клонило в сон.

Дремота развеялась, когда я ощутила ласковое поглаживание по плечу.

— Рита, просыпайся, обед готов, — говорил Маркус, растягивая гласные. Приятный у него голос, не сильно высокий и не сильно низкий.

Обед — это хорошо. Это как раз кстати.

Юноша протянул мне руку, и я, опершись на неё, встала. Меня повели к той самой двери, откуда Тамина выгнала Маркуса.

— Ты уж извини, гостья, но кухня тут у нас роскошествами небогата, — развела руками Тамина и указала на место рядом с собой. — Садись.

— Спасибо.

Теперь новое странное чувство сводило коленки. Оно безумно меня обеспокоило. Беспокоило даже сильнее, чем то, что в животе.

Я принюхалась к воздуху. Вроде ничем не пахнет, однако...

Послушно сложила ладони в молитвенном жесте, пока Маркус нараспев зачитывал благословение Света. Всё-таки в этой тесной кухоньке с пучками самых разных трав на стенах да с маленькой печкой в углу пахнет чем-то... чуждым. Да, конечно, и травами, и едой, и дымком... но и ещё чем-то некухонным.

Было вкусно — Тамина явно умела готовить. Даже овсянка на воде оказалась просто изумительной. Видимо, жизнь в засушливой степи приучила как-то выкручиваться из сложных ситуаций.

Вкушали мы пищу в молчании. Маркус то и дело тепло посматривал на меня, я отвечала тем же. Славный мальчик всё-таки. Даже жалко сердце разбивать, глупенькому такому.

Я покосилась на хозяйку. Одета она была так же, как и орчанки в Хакташе: в небелёную льняную юбку длиной до щиколоток и что-то вроде топа из того же материала. Бронзовые плечи, руки, плоский живот и поясница оставались открытыми.

Госпожа ювелир сама не носит драгоценностей — так, только амулеты на кожаных шнурках да плетёные браслеты. А, ну и простенькие серебряные колечки. Сапожник без сапог, ага. Что ж, так всегда бывает.

— Что ж, Рита, раз вам посчастливилось попасть в мой дом, то я очень хотела бы узнать побольше о жизни девушки, которая сумела добраться до сердечка моего брата, — проговорила Тамина с улыбкой.

Я взяла кружку с дымящимся отваром и только открыла рот, чтобы начать заливать про жизнь в маленьком городке, про тётушку и про жениха, как поняла, почему у меня так дрожат колени и откуда запах.

Яд.

Мозг начал работать в бешеном темпе.

— Только после того, как вы мне объясните, что делает каменный яд в этой кружке, — я скривила губы и выжидательно уставилась на Тамину.

Маркус выронил ложку.

— Какой ещё яд? — лицо госпожи ювелира приняло надменно-суровое выражение.

— Каменный яд, побочный продукт вот этого строительного материала, — я окинула выразительным взглядом помещение. — Он пахнет ещё... своеобразно.

Лицо Тамины испуганно вытянулось. Маркус застыл статуей и даже жевать перестал. Девушка припала носом к своему отвару и шумно вдохнула запах.

— Не пей! — рыкнула она на Маркуса и вскочила из-за стола.

Я прищурилась и тоже понюхала её кружку. Хм, пахнет так же. Значит, она не знала о яде в травах? Тогда кто этот доброжелатель, который исподтишка подсыпал отраву? И кому конкретно из нас он пожелал смерти? Точно не мне, я врагов ещё не нажила. Маркус? Тоже вряд ли, он слишком тихий.

Тамина.

Госпожа ювелир кому-то перешла дорожку?

Ндааа, Мышь, не хватало тебе ещё влипнуть в местные разборки. Ещё же Кьёндо Актахариса искать, чья внешность неизвестна.

Тамина тем временем судорожно отправляла в печку все пучки трав, какие сочла отравленными. Как они с Маркусом умудрились не почувствовать этот запах?

— Маркус, ты это чувствовал? Запах, — в лоб спросила я.

Парень задумался на миг и кивнул.

— Ага. Ну, то есть я понял, что что-то не так.

— А вы, Тамина? — обратилась я к сестре Маркуса. — Не говорите, что не унюхали!

— Не унюхала! — досадливо огрызнулась Тами, вороша кочергой угли в печке.

— Это, конечно, не моё дело, я всего лишь гостья, но всё же... вы знаете, кто это мог сделать?

Так, Мышь, не лезь, куда не надо. Хотя это может как-то помочь выйти на алхимика...

— Ты права — это не твоё дело! — рявкнула Тамина, но тут же устыдилась своей вспышки. — Прости. Нет, не знаю. Понятия не имею.

Девушка нервничает. Могу предположить, что она вс ё-таки знает о своих врагах, однако при постороннем человеке не хочет говорить. А уж этот затравленный взгляд, который она кинула на брата...

Так, ладно, такой повышенный интерес к этому дело мне проявлять нельзя. Ну, по крайней мере, открыто проявлять.

Ночь была прохладной. И полнолунной.

Маркус пришёл ко мне уже поддатый, когда Тамина заснула. Я знала, что пьянство на Умитане не считается смертным грехом, однако в обществе порицаются чрезмерные возлияния.

Вино оказалось довольно сносным и даже не кислым. Однако мне всё равно снесло голову. Жара, алкоголь... сорочка прилипла к спине.

Оба пьяны.

Мальчик под покровом этой ночи и при свидетельстве полной луны лишился невинности. Я же... у меня давно не было секса, и в этот момент я порадовалась своему бесплодию. Мы оба тихо, но весело смеялись, когда мои длинные волосы попадали Маркусу в рот, и он тщетно от них отплёвывался.

Даже несмотря на первый раз, парень отлично постарался. Я тоже сделала всё, чтобы эту ночь он запомнил на всю жизнь. Увы, но ты, Маркус, и меня запомнишь навечно. Прости.

После парень приложился к остаткам вина и начал говорить, что не позволит мне искать жениха, что я останусь здесь и стану его женой. Я поддакивала и соглашалась до тех пор, пока Маркус не откинулся в бессилии на подушку и не захрапел, полностью уверенный в своей победе.

Да-да-да, мальчик, ты победил, с этим не поспоришь.

Хмель почти выветрился, эйфория тоже, и я вернула себе способность здраво мыслить. Мне прямо-таки интересно, в самом ли деле Тамина не почувствовала запах яда? Потому что странно. Может, у неё нос заложен? Нет, она не гундосила.

А вот ещё в чём подвох. Почему неизвестные отравители не выбрали яд без запаха? Они захотели, чтобы отраву обнаружили? Или же ошиблись?

Ааа, кошмар какой!