Братья по оружию

— Я тоже нашел... — Роман показал другу российский паспорт и шестьсот рублей. — Русский. Жаль, всего двадцать семь лет пацану было...

— И что с этим всем делать? — заменжевал Алексей.

Са**нов пожал плечами.

— Что там у вас? — окликнул их Сэм. Он тоже нашел деньги, мобильник, пару флэшек и рассовывали их по своим карманам.

Они показали.

— Паспорта российские?

— Да, — одновременно сказали Роман и Алексей.

— Выкиньте их! Хули их разглядывать. Деньги и телефоны — в карман! Я же сказал: все ценное забираем себе. — И бросил через плечо: — Выберите форму и обувь подходящую. Тут этого добра хватает.

Роман посмотрел Алексею в глаза.

— Знаешь что, берем с собой деньги и документы, которые найдем. Прибудем на первую базу, а там отдадим это их землякам. Кто-то же из них должен живым остаться.

— Надеюсь...

Са**нов покосился на Сэма, отшвырнувшего на подоконник чей-то паспорт. А "молчун" покрутил в руке дорогой смартфон и со словами: "О! Ребенку отдам", сунул в карман.

"Да уж... — подумал Роман. — Шаромыжники хреновы". Так и хотелось ему рявкнуть: "Положь, где взял!"

К**шеев тоже смотрел на Сэма и мысленно добавил еще несколько фраз — ну уж совсем непечатных.

— Тут все равно пропадут, — подытожил Са**нов, мотнув головой в сторону Сэма.

К**шеев угрюмо кивнул. Он и сам понимал, что они невольно "сработались" с мародерами, так что подбирать слова в свое оправдание уже поздно. Ошибку придется исправлять потом, не здесь.

Так они и порешили.

Найдя по добротному камуфлированному рюкзаку, они подобрали себе форму, не поношенную, бэушную, а с иголочки, даже отглаженную. Са**нов, правда, не смог отыскать берцы нужного размера, но решил, что и в кроссовках ему будет вполне удобно. В одном из вещмешков увидели бандану, кепи и солнцезащитные очки, тоже взяли. А Сэм продолжал наигрывать на своей любимой "дуде", азбучной истине мародеров: все самое ценное забираем себе.

Поиск "полезных вещей" и их погрузка заняли около двух часов. Здание обошли раза три. Погрузив все в автобус, Роман почувствовал, что ноги гудят, а спина ноет от боли. У остальных тоже был не менее замученный вид.

"Конец мая, а до чего жарко..." — думал Са**нов, смахивая со лба липкий пот.

— Пикасо, — обратился он к старшему группы, уточняя, — мы потом на первую базу поедем?

— На первую, на первую... — вполголоса ответил тот, думая о чем-то своем.

Раздался короткий свист.

— Пикасо, тут "скорая" подъехала! — крикнул дежуривший у ворот ополченец, приставив ладони рупором ко рту. — Поговорить хотят!

— Чего им надо?!

— Не знаю! Поговорить!

— Докторов пропусти! — недолго подумав, крикнул Пикасо ему в ответ. — Машина пусть там стоит!

Вскоре к автобусу подошли два врача, молодые мужчины, лет по двадцать пять, не старше, оба в белых халатах и шапочках.

— Я вас слушаю, — сказал Пикасо. — Быстро и без лишних вопросов.

— Мы из больницы Калинина, — начал один из врачей. Лицо у него было настолько озабоченное, будто по новостям передали, что полностью растаяла Антарктида. — У нас на одном этаже ваши раненые лежат, на другом — ихние.

Пикасо понял, кого врач подразумевал под безграмотным словом "ихние", потому что и сам так часто выражался.

— А от нас вам — чего надо?

— У нас главврач, сука, как проститутка стелется, сказал, чтоб мы ваших не лечили, а ихним — укольчики и все остальное. Мы вот решили...

— Я вашего главврача сейчас сам поеду и порву, как тряпку, — набычился Пикасо. — Ихних лечите, значит, а наших...

— Да мы...

— Я вашему главврачу сейчас неотложку сам организую! — еще больше разозлился Пикасо, снял с плеча автомат и обернулся к Сэму. — Сэм, едем!

— Не надо, не надо, — примирительно замахал руками врач. — С ним уже ваши поговорили, образумили. Но у нас все равно лекарств нет подходящих в достаточном количестве. Кто думал, что так стрелять будут. Не знаем, что и делать.

— Понял... — немного остыл Пикасо, заскочил в дверцу автобуса и вытащил оттуда мешок с красным крестом. — Глянь вот. Тут крест намалеван. Это подойдет?

Врач быстро вскрыл мешок, достал из него какую-то бумажку, вероятно, с перечнем медикаментов. С минуту внимательно читал, шевеля лишь губами.

— Вау! — воскликнул он, подняв голову, и расплылся в улыбке. — Тут есть все, что надо. Даже больше.

Пикасо распорядился отдать врачам четыре мешка с медикаментами.

К рукопожатию врачей добавилось уважительное потряхивание руки. А затем они взвалили мешки на плечи и понесли их к машине "Скорой помощи". Когда они вернулись за оставшимися медикаментами, Роман им сказал:

— Вы уж там постарайтесь хорошо лечить наших. Заштопайте как надо.

— Чтоб нормально лечил, лепила! — добавил Пикасо. — Как положено.

— Ребята, мы и так стараемся, — ответил медик. — Но лучше к нам не попадать.

Врачи, подхватив груз, ушли.

Роман смотрел им вслед, думал о своем.

— Переоденьтесь сразу, — посоветовал Сэм новичкам.

Пикасо помял пальцами сигарету и закурил, с едва заметной нервозностью озираясь по сторонам.

Са**нов с К**шеевым быстро обмундировались, а "гражданку" запихнули в рюкзаки. Роман подумал, достал из своей сумки кортик и прицепил его к брючному ремню.

— Едем на базу, — велел Пикасо и стрельнул окурок в сторону. И вполголоса сказал, окинув взглядом военную часть: — Прощай, четверка...

* * *

Насчет того, что они поедут на Первую базу, Пикасо, конечно, малость "загнул". Роман, будучи таксистом, отлично знал все наземные пути-дороги в городе, и ему было невдомек, почему они очутились на улице Кипарисовой вместо пересечения Куйбышева и проспекта Александра Матросова, где находилось здание райотдела СБУ. Хотя, конечно, удивительного в этом мало — что задумали люди Пикасо, понять было трудно.

"Опель" притормозил у металлических ворот, сбоку от которых, за высоким оштукатуренным забором, виднелась красная черепичная крыша, и коротко посигналил. "Ютонг", зашипев клапанами пневмоприводов тормоза, замедлил ход и замер позади микроавтобуса.

Охранник не заставил себя ждать — коротконогий и бородатый чеченец вышел из калитки, но вместо кнопки тревоги под пальцем тот держал в руках АКСУ с затертым лаком на цевье. Он быстро сделал несколько быстрых шагов по направлению к машине.

— Свои, Салман! — крикнул ему Сэм. — Мы подарки привезли.

— Я понял! — ответил чеченец на довольно сносном русском и расплылся в кривой ухмылке, показав крепкие зубы. Он небрежно перекинул ремень короткоствольного автомата через плечо, обернулся и крикнул напарнику в сторожке, махнув ему рукой: — Иса, открывай!

"Опель" и автобус, которому было тесно в проулке, въехали сквозь раздвинутые створы и остановились на заасфальтированной площадке во внутреннем дворе, наполовину окруженном П-образным одноэтажным строением, очень похожим на складские помещения оптовой базы. Тут прохаживался еще один бородач, методично и настойчиво почесывая пальцами рожок автомата. Лицо грубоватое, резкое, с квадратными скулами, у переносицы сходились черные густые брови.

Распахнув дверцы, Сэм и Пикасо вылезли из кабины. Двое других ополченцев вытащили из салона найденный на "четверке" крупнокалиберный пулемет. Роман с Алексеем остались на задних сиденьях.

— Командир на месте? — спросил Пикасо у чеченца.

— Нэт! — с сильным акцентом ответил тот, повернувшись к нему. — Заура нэт!

Чеченец отвернулся и со скучающим видом продолжил мерять шагами площадку.

Толпа появилась из дверей здания неожиданно и сразу ломанулась к машинам. Состояла она в основном из представителей народов Кавказа. Их было около полусотни, большинство возрастом за сорок, кто и за пятьдесят, с почти одинаковыми бородами, хотя многие брились, но уже успели зарасти синей щетиной. Одеты в разномастную камуфляжную форму — кто в натовскую "песчанку", кто в российскую "флору" или бундесверовский "флектарн". Оружия в руках ни у кого не было, лишь у пары человек имелись пистолеты в набедренных кобурах, зато почти у всех в чехлах красовались ножи с красивыми рукоятками. Несколько чеченцев обступили "Утес". Несмотря на то что у пулемета была разбита деревянная часть приклада, они обрадовались такому "подарку". Карабин Пикасо из машины не доставал. Очевидно, втихомолку решил оставить себе.

Са**нов покосился на друга. Тот затравленно озирался.

— Ты что-нибудь понимаешь? — растерянно спросил Роман, прислушиваясь к непонятному гортанному говору чеченцев, в котором иногда проскакивали слова по-русски.

— Я в шоке, — почти шепотом ответил Алексей, поглядывая на бородатых воинов аллаха. — Вот так прилунились, пля...

— Чечены?

— Похоже, Ромчик, нас занесло не туда.

— Куда — не туда?

— Тут одни чурки, блин. Дети гор! Если что не так, то с нами быстро разделаются. Ножом пырнут — и конец...

— Тише говори, а то уши отрежут и шаурму из тебя сделают, — урезонил его Роман и толкнул его локтем. — Может, здесь и наших полно. Поглядим.

— Ты ничего не понимаешь!

— Зато ты много понимаешь.

Они оба замолчали.

К**шеев замолчал, пожевывая нижнюю губу. Лицо его потеряло всякую выразительность, взгляд стал пустой, бессмысленный. Да и Роман заерзал на сиденье. Он тоже как-то не очень был рад обществу кавказцев, к ним он относился всегда органически — мимо. Не верил он в политическую чушь о всеобщем братстве народов. Ему захотелось исчезнуть отсюда прямо сейчас.

Первая мысль, возникшая у Са**нова, была такова: "Похоже, влипли. Где мои вещи?" А следующая: "Хер знает что! Неужели украинские телеканалы правду говорят об участии чеченцев в конфликте на Донбассе? Может, это и не наша война?.." Но, быстро поразмыслив, он пересилил нахлынувшую панику и решил: "Хрен я уйду! Нефиг причитать, как баба, надо будет Крыму позвонить и разобраться, он должен нас отсюда вытащить".

Крым не должен был его подвести, ведь они вместе с ним не только в бане парились и пиво пили, но и участвовали в захвате здания облгосадминистрации и прочих госучреждений, охраняли баррикаду у входа в ОГА и давили проукраинские митинги в Донецке. Короче, успели сдружиться, потому не стоило загружать голову пустой работой.

Дизельный двигатель "Опеля-Виваро" продолжал глухо урчать на холостых оборотах, пока Сэм его не заглушил, покосился на притихших новичков и сказал:

— Пацаны, выходите. Помощь нужна.

Не говоря ни слова, они выбрались из микроавтобуса.

— А кто такой этот Заур? — спустя несколько секунд спросил Роман у водителя. — Чеченец?

— Осетин, кажись, — спокойным тоном ответил Сэм, почесав затылок. — Он тут командир.

— Ясно...

К Роману подошел невысокий чеченец, смуглый, подвижный, с черными вьющимися волосами, с резким горбатым носом. В отличие от других, довольно приятной и располагающей наружности. Пожалуй, он был самый молодой из своих собратьев, лет тридцати. Он представился, но Са**нов, пожав ему руку, сразу же забыл его имя, слишком уж непривычным оно оказалось для славянских ушей.

— Кортык? — спросил чеченец, с заметной завистью разглядывая кортик на поясе у новобранца.

Роман заметил много седины в волосах еще молодого чеченца — война уже успела покрасить, на всю жизнь.

— Ага, морской, — ответил он. — Я им до войны свиней колол.

— Многа калол? Покажы кортык.

— Десяток успел. — Роман достал из ножен кортик.

— Маладэц! — восхитился чеченец. — Тэпэр будэш бандэровцэв рэзать!

— Придется — буду. Они от свиней мало чем отличаются.

— Давай мэнятца? — тотчас предложил чеченец. Он вытащил из чехла свой нож со слегка изогнутым клинком, довольно мастерской работы, покрытый черненой арабской вязью, но по размеру больше схожий на тесак. — Я тэбэ нож, а ты мнэ кортык! Твой будэт! Дагаварились?

— Красивый у тебя нож. Но не могу баш на баш, уж без обид... — помягче отверг его предложение Роман и изобразил на лице подобие улыбки. — Он мне еще и после войны сгодится. Чем свиней буду колоть?

— Точна?

— Точно.

— Как хочэшь... — заметно расстроился чеченец, пряча тесак в чехол. — Мой нож воэвал, твой — нэт. Можэшь мнэ вэрить. Падумай.

— Это отца кортик.

— Па-а-анятно... — протянул чеченец, улыбнулся, одобрительно похлопал по плечу Романа и отошел к своим землякам. Другой чеченец — худой и рыжий, как ржавый гвоздь, в черном, набок, берете, — что-то у него спросил, услышал ответ и одобрительно посмотрел на Са**нова.

Вскоре все занялись разгрузкой. Люди выстроились живой цепочкой от автобуса к зданию. Роман с Алексеем и без того ранее потом облились и запыхались, как черти, но открылось "второе дыхание". Они доставали вещи из автобуса и подавали их кавказцам, а те, передавая из рук в руки, рассовывали их по местам, в помещениях, стараясь, чтобы ко всему был свободный доступ.

— А что здесь раньше было? — спросил Алексей у Сэма, кивнув на здание и передавая ему ящик с минами.

— Склады, — ответил тот. По его лицу катились крупные капли пота. — Парфюмерия какая-то, сантехника со смесителями. Хрен его знает, в общем. Сейчас — наша располага.

— А чего у ребят так мало оружия?

— Мало... — хмуро подтвердил Сэм. — Один ствол на троих. Обещали скоро подвезти еще.

— Как так?

— Вот так.

— А что они тут делают? Я думал...

— Чужое дерьмо разгребают. Ты лучше меньше задавай вопросов...

Роман, услышав их разговор, задумался: а дадут ли ему здесь хоть старенький автомат при такой нехватке оружия? Неужели все так плохо? Ведь со всех сторон на город, вполне вероятно, уже направляются вражеские стволы разных калибров, пылят по дорогам грузовики с ракетными системами залпового огня, кружат боевые самолеты и вертолеты, надвигаются танки, а он что, должен отбивался от них из "калаша"? Разве можно так воевать? Нелепость какая-то...

Едва закончилась работа, как за забором послышались короткие автомобильные гудки. Ворота распахнулись и на площадку караваном въехали несколько подержанных внедорожников и серый микроавтобус "Фольксваген", набитые вооруженными людьми. Одна из машин сделала поворот так близко от Романа, что он уловил запах выхлопных газов и почувствовал, как из-под колес вылетели мелкие камушки и ударили его по голени.

Взгляд Романа несколько задержался на бойцах, которые начали выбираться из машин. И у него внутри все сжалось от их вида. Это зрелище одновременно вызывало и выражение печали сочувствия, и достойное уважение. Многие из них были ранены — кого осколком задело, кого пуля зацепила. Руки, ноги и головы у половины забинтованы. Угрюмые, погруженные в свои мысли люди. Похоже, у них были утраты. Потеряли навсегда боевых друзей. Быть может, группа прибыла из аэропорта. Или с позиций под Карловкой. Са**нов лишь мог это предполагать, не обладая достаточной информацией.

Чеченцы, конечно, были матерыми волками и дрались отчаянно. Сила есть сила. Веками ведь воюют. Горцы. Но многократный численный перевес украинской армии и опыт иностранных наемников, по обыкновению, сказывался на результатах боя. Да и с вооружением в ополчении был огромный недостаток. С таким против артиллерии и авиации не шибко повоюешь. Однако глаза у них продолжали гореть отвагой. Смелые ребята. Заброшенные в недалекую, но чужую страну, где потребовалась их помощь. Определенно, им давно была знакома жизнь, основным законом которой являлась борьба за выживание. Они — один сжатый кулак. Из таких телков на бойне не сделаешь, не согнешь.