Хроники Льда

— А через Темный оплот дольше раза в три как минимум. Хотя и спокойней. Ну вот зачем существует вражда между Ордой и Альянсом? Ведь без нее лучше бы было...

— Это тебе сейчас так кажется, когда это начинает мешать твоей прогулке в приятной компании, — язвительно отозвался голос разума. Но его Палладия уже не слушала.

— Ничто в этом мире не происходит в пустую, как говаривали Драконы Бесконечности. Значит, нам суждено узреть когда-нибудь Темный Оплот. Вражда Орды и Альянса является основной причиной, по которой рыцари смерти не могут воссоединиться под единым знаменем. Есть Черный Клинок, но ведь такое большое количество рыцарей уже верно служат приказам расовых лидеров, отринув кодекс Ордена. — Роальд выдохнул, — Чем-то меня влечет Даларан... — сказал он едва слышно, — близость Ледяной Короны... Палладия, есть ли у Вас любимое место на этом парящем в облаках острове?

-Пожалуй моим любимым местом в Даларане будет самый край острова, вне городских стен. Там нет городской суеты, а есть только небо и ветер... — Палладия мечтательно улыбнулась, — А что до самого города — будь он раза в четыре потише, мне бы нравилось сидеть у фонтана, как когда-то в Луносвете... — последние слова Палладия прошептала еле слышно.

Выслушав девушку, Роальд кивнул.

— Мое любимое место , без всякого сомнения — Памятник Антонидасу. Этот великий архимаг сделал огромный вклад в развитие Кирин-Тора и был так безвозвратно утерян... Его памятник — величие и простота в одном лице.Он словно движется. Застыв, словно песнь в камне, словно прекрасный огонек хладного пламени в Ваших глазах, Палладия. — рыцарь замолчал. Выдержав паузу, он продолжил, — Не откажете ли в моей просьбе, дорогая Палладия, посетить памятник, так и не похороненному архимагу?

— Такими темпами мы весь Даларан обойдем... Хотя я что, против что ли? Прогуляться по красивому городу интересно, причем прогуляться, а не проскакать на коне как можно быстрее и исключительно по нужным местам.

— Я с удовольствием посещу с вами этот памятник, дорогой Роальд, — улыбнулась девушка, — Говорят, кто не видел этого памятника, тот не видел Даларана...

Роальд провел девушку через толпы снующих туда-сюда героев к памятнику архимага Антонидаса, который завис в воздухе песней в камне. Волосы его лились по ветру, вечному ветру, которого в Даларане не было уже десятилетия. Вокруг стояли лавки, слышался шум фонтана, и перекрики представителей самых различных рас, снующих в банк и из банка.

— Вот он, Палладия...

У памятника архимагу Антонидасу коленопреклоненным стоял мужчина зрелого возраста в ослепительно белых одеждах. Сшитые с большим трудом и любовью наплечники, переливались солнечным пламенем. За спиной мужчины был уложен посох, с крестом на набалдашнике. Чугунно-черная борода, подернутая сединой прозрачно намекала на те невзгоды, что пережил этот человек, хотя она просто могла выдавать возраст. Услышав шаги подходившей пары рыцарей смерти, мужчина встал с колен и обратился к рыцарю-человеку громогласным ораторским голосом:

— Роальд Лайтхаммер! — в этот момент из здания банка и из-за угла близлежащего дома появились несколько паладинов серебрянного авангарда, — Вы обвиняетесь в незаконном проникновении в Цитадель Ледяной Короны без ведома Короля Ринна. Вы были объявлены в розыск по Азероту, и теперь, когда церковь нашла Вас, Вы будете преданы суду!

Паладины выставили щиты и медленно , шаг за шагом начали подходить к рыцарям смерти.

Сохраняя спокойствие полуденного солнца, мужчина приказал:

— Берите его под стражу!

Роальд чуть опешил... Он никак не ожидал встретить здесь, в городе-святилище, в оплоте Тайной магии именно этого жреца Света.

— Алонсус! — крикнул Роальд, — А ты не задумывался, кто создал эти законы? Какое к черту незаконное проникновение?! Ты понимаешь , что пытаешься развязать войну там , где она не уместна! В Даларане свои законы! Да и что я сделал там в Цитадели? Хотите сжечь меня за то, что я проник в Цитадель раньше вашего?

Роальд бросил мимолетный взгляд на Палладию. Руку его, которую паладины и Алонсус не видел, окутало небольшое темное облако.

— У меня почти нет выбора, Палладия... Или мы прыгаем в Акерус, или... — зашептал рыцарь смерти.

Паладины подступали , сомкнув щиты, все ближе и ближе...

— Что Вы сделали? У Вас хватает хамства спрашивать? Бенедиктус лично подписал приказ о Вашем сожжении, Лайтхаммер! Инквизиция не может оставить Вас в живых после увиденного Вами и сотворенного! — крикнул жрец, и повернулся к паладинам, — Да схватите же его наконец!!!

Мужчина выставил руки в заклинательную стойку и поток чистого светлого пламени заискрился у его ног. Время рыцаря стремительно убывало.

— Выбора почти нет... — оболочка тьмы вокруг руки рыцаря все сгущалась. Роальд повернулся к Палладии снова:

— Решайтесь, дорогая Палладия. У нас есть время только на один портал... Или...

Несколько мгновений отделяло Роальда до встречи с огненно-солнечным столбом и щитами паладинов.

Палладия вскинула руки, ставя антимагическую зону и давая Роальду драгоценные мгновенья на завершение портала. Врата смерти были завершены и рыцари успели пройти сквозь них в Акерус за несколько секунд до падения защиты.

-Успели. Фанатик попался, да? — усмехнулась Палладия. -Мерзкие они личности, фанатики... Все из себя светлые да справедливые, а на деле и сами никакими методами не гнушаются...

Палладия была чуть зла на жреца — её специализацией была нечестивость, и ей присутствие такого количества адептов света было очень неприятно, и для нее произошедшее лишь служило очередным доказательством того, что вот таким фанатикам плевать на все кроме своей фанатичной цели.

Мужчина стоял спиной к Палладии. В голове шумело. Антимагическая завеса и черный блеск портала — последнее что он видел в Даларане.

— Фанатик... Прости меня, Палладия, что вовлек тебя в свое прошлое... Я так надеялся что... агргх..

Лязг и грохот железа прокатился гулом по Темному Оплоту. Рыцарь смерти свалился на каменный пол Акеруса на одно колено, опирась кулаком латной перчатки в пол. Чудовищная боль раздирала его сознание. Неужели, они достали меня..., — мужчина сам не заметил как назвал девушку на "ты" и тут же в глазах его на мгновение потемнело.

"Месяцем ранее.

— Зайдя в цитадель через тот путь, ты предрешишь свою судьбу.

— Не останавливай меня, Тассариан. Ты знаешь, что я иду туда не из праздного любопытства.

— А идешь для того, чтобы сломать себе всю оставшуюся жизнь? Или то, что у тебя от нее осталось?

— Не тебе шутить со смертью, Тассариан. Ты был одним из нас и мы сражались плечом к плечу. Акерус наш дом, Акерус, а не Ледяная Корона! Он потерял власть над нами? Какая чушь! Да, мы не слышим больше Его зова и Его приказов, но зачем отдавать приказ дважды. Идеальный солдат все сделает как приказано с первого раза. Разделяй и властвуй, Тассариан. Король-Лич разделил нас по фракциям, разделил на два ордена. Могрейн теперь пугает Короля-Лича рыцарями Черного Клинка, а в Маликриссе пестуют новую гвардию. Нет, Тассариан, это не проигрыш, это управление государством. Мы сами придем к Его трону и склонимся пред Его могуществом и величием. Вся осада Цитадели — грандиозный спектакль, которому суждено быть сыгранным не в нашу пользу. Я вылетаю завтра же, и найду подтверждения той информации, что я получил на Нортренде о своем отце.

— Ты хочешь встретиться с Королем-Личом? Ответь мне честно.

— Я готов. Но Тьма лишь сольется с Тьмой...

— Так чего же ты боишься?

— Света в своей душе, Тассариан... Света..."

Сознание Роальда рвалось за грани этого бытия. Он опустил взгляд на кирасу. Левую грудь опалило солнечной вспышкой и расплавило доспех, затронув тело. Уродливый ожог зайклеймил рыцаря. Укол, пронзающий грудь, и вторая латная перчатка с грохотом упирается в пол.

Руны на мечах вскипают алым. Боль не уходит.

— Палладия, я... — Кровь, стекающая по его левой груди, накапливается и засыхает на доспехе. — Прости...

Мужской хор гулким раскатистым басом разносит слова песни, восхваляющей Короля-Лича по сводам Акеруса. Мужчина падает на спину, сжимая от боли плащ темного сукна. Глаза его не закрываются, он остается в сознании, но глаза смотрят на эльфийку.

Палладия уже хотела сказать, что извинения не нужны — он же не мог предвидеть появление фанатичного жреца да и вообще все обошлось, но Роальд упал. На груди его был ожог от светлой магии. Девушка быстро вытащила из-под латного пояса флакон целебного зелья и присев на колени около Роальда влила содержимое флакончика ему в рот.

-Не смей умирать, слышишь! — тихо шипит она, -Живи, живи прошу тебя, Роальд!

Она не слышит хора, восхваляющего Короля, не замечает вокруг ничего. Мир для нее как будто сузился на умирающем рыцаре.

— Надо бы выколупать его из кирасы — хоть перевязать можно будет — проносится мысль, -Но если попытаться сейчас — он точно погибнет...Хоть бы зелье помогло, и ему стало лучше!

Палладия не умела плакать. Она лишь шипела от боли и ярости.

Роальд сильно морщится но сознание сквозь гул в голове и сильные толчки крови в венах начинает возвращаться. Он видит ее глаза, он чувствует тепло ее...

— Какое тепло, опомнись, рыцарь смерти. Ты мертв как и она. Вы отдали жизнь за правое дело, а после служили Его воле! Неужели, жизнь в нас еще бьется... Кровь, биение сердца, чувства... Какой ты глупец. Никто не умирал. Ты жив. А сейчас с этой жизнью растаешься. Значит, все мысли о мертвых рыцарях утопичны? Мы — лишь спали? В посмертии, мне казалось, все чувства обостраяются... Я понял истину. Почему так поздно? Ты затуманил мне сознание, ты лишил меня близких, ты забрал у меня самое дорогое — радость. Ты — чудовище. Я не перестану тобой восхищаться, твоему гению и твоей силе, но мне, видимо не суждено тебя покарать... Хор в твою честь будет петь и дальше...

— Палладия... кхр — выдавил из себя Роальд с кашлем. — Зачем? Не ...

В глазах резко белееет и Роальд видит снег, падающий на своды Цитадели.

"— Ее рука лежит на твоей. Ты чувствуешь тепло? Вздор. Предсмертная агония. Сейчас ты умрешь и ничего уже не почувствуешь. Куда тебе. Марионетка в моем театре. Прощай, Роальд Лайтхаммер. Ты был менее сговорчивым, чем твой отец."

Реальность врывается сильнейшей головной болью и жженией в области левой груди.

Мужчина, превозмогая боль, дотянулся до заклепок на доспехах. Расстевгнув одну на груди и две на спине, он прошептал:

— Сними кирасу, рану нужно ..кхр.. обработать...

Рука в латной перчатке обессилено упала на пол. Левая половина груди горела. Но мужчина чувствовал уже не только жжение раны.

— Не умирать? Только жить? Я не обещаю... Но попробовать стоит

Палладия осторожно сняла с Роальда кирасу, мягкой влажной тканью стерла кровь и перебинтовала рану. Девушка с непонятным волнением смотрела на него.

— Зачем ты это делаешь? Вы оба мертвы, он все равно умрет второй раз. Вы никогда не будете вместе. К чему стараешься? — тихо шепчет неприятно знакомый голос. Да только Палладия умеет отличать этот голос от своих мыслей.

— А ну цыц, и не мешай. Ещё нашептывать ерунду всякую вздумал! Кыш подальше, — мысленно рявкнула Палладия. Она нервничала, хотя в первой помощи она более чем разбиралась. И сама почти не осознавала, почему же она так нервничает, так страшится смерти Роальда.

Сознание упорно отказывалось возвращаться в полной мере. Шок или дурман. Рыцарь пребывал в непонятном состоянии. Видения сменяли друг друга. Среди полного бреда он мог разобрать немногое.

Белое пламя опаляет взор Роальда.

"— Мама, больно, сделай что-нибудь!

— Ро, дорогой , потерпи, я перевяжу твою руку. Зачем ты туда полез?

— Мама, я хотел помочь папе перенести инструменты из кузницы!

— Глупыш. Папины инструменты слишком тяжелы для такого маленького мальчика, как ты. Видишь, чем это закончилось? Впредь помни, что когда вырастешь, можешь попасть в переделку и похуже. И рядом не будет доброй мамы, которая перевяжет царапину. Будь осторожен и всегда думай сначала головой, и только потом делай."

Боль утихает и сознание его снова возвращается.

— Кхр... Палладия... Ты... Ты первая, кто согласился помочь рыцарю смерти, за которым... — Роальд запнулся, — Ты луч Света в моей Судьбе.

Мужчина открыл левой рукой лежащую рядом свою походную сумку, достав из нее сосуд с белым порошком. Легко ударив его о пол, он отбил горлышко. Рыцарь высыпал содержимое флакона на рану. Роальд издал мучительный стон и на миг ледяной блеск глаз угас. Порошок пробился через бинты и мышцы мужчины наконец-то расслабились.

— Это был последний, купленный мной в Зул'Драке у алхимика. Кхр... Мне должно полегчать примерно через полчаса... Пока, если вас.... тебя.... не затруднит, могла бы ты помочь дойти до балкона грифонов. Там мы сможем посидеть на открытом воздухе. — Роальд закрыл походную сумку и попытался встать.

Палладия слегка улыбнулась и помогла Роальду встать. Вместе они дошли до балкона грифонов, который у Палладии был любимым местом во всем Акерусе. Палладия помогла сесть Роальду, после чего села и сама. Сидя у стены на свежем воздухе Палладия попыталась понять, что толкает её проявлять в общем-то редкую в ней доброту.

— Что меня так зацепило? Меня волнует его состояние, будет ли он в порядке... Может тебе кажется что ты виновата в его ране, ведь так он не пошел бы в Даларан сегодня? Да нет, дело явно не в этом...Но ведь так остается только одно объяснение... Неужели...Не может быть. Может, не может. Почему я так сразу отбрасываю то, что я могу чувствовать? А я отбрасываю? Да. Почему? А действительно, почему? Я же вот сестер например любила и люблю...

Диалог с собой был одной из любимых форм размышления у Палладии. Он почти всегда помогал ей разобраться в себе, в том что с ней происходит. Помог он и в этот раз.

— Акерус... — вздохнул сидящий рыцарь смотря вдаль на Восточные Чумные Земли, — Темный оплот. Именно здесь изменились наши судьбы. Наши жизни, якобы прекратились и мы обрели радость посмертия, так любезно предоставленного Королем-Личом. Но ведь, Палладия, ты ощущаешь порой не просто холод в груди и душе, а бывают же моменты, когда что-то не дает тебе покоя, оно затрагивает тебя всю, всю без остатка? А руки порой не слушаются... Это чувства... Бывает так, что смотрясь в зеркало, ты видишь в своих прекрасных очах не только ледяное пламя, а вполне осмысленный взгляд? Бывает так, что ты ощущаешь безысходность или нежелание что либо делать? Это отнюдь не присуще отупленным, умершим один раз существам. А бывает так, что ты берешь в руки розу, а она не увядает?... Бывает так, что ты видишь в ком-то справедливость, а в ком-то откровенную неправду? А бывает ли так, Палладия, что ты чувствуешь к кому-то привязанность?... Или не бывает? — на последней фразе, мужчина повернулся к девушке и встретил ее страннй размышляющий взгляд. Повисла тишина, оскверняемая лишь мужским хором где-то в глубинах Акеруса.