— Не—а. Не хочу чтобы он мучился бессонницей.
— Но если сержант Кэл заполучил работы Ко Сай, почему он до сих пор не раздает лекарство? Прошло почти полгода, как он отдал тебе ее голову.
— Ты словно про подарок на день рожденья говоришь. — ответил Сев. — Может у него что—то с рецептом не ладится. Или он просто хочет выдоить побольше из Республики, прежде чем скроется с награбленным.
— Кэл не уйдет без своих драгоценных «Нулевых». — Скорч повернулся взглянуть на Сева и увидел поднятую бровь. — Или нет?
— А если дезертируют они — ты будешь в них стрелять? — спросил Сев.
Скорч пожал плечами, пытаясь выглядеть безразлично, но от мысли о том, чтобы выпустить очередь в собрата—клона ему стало не по себе. «Нулевые» были еще и приемными сыновьями Скираты, его драгоценными маленькими мальчиками — даже тогда когда они выросли в мужчин — больших и опасных мужчин — и Скирата был готов порвать на тряпки любого, кто косо на них посмотрит.
Даже нас.
— Нам этого делать не придется. — ответил Скорч. — Ты же слышал про палпатиновские отряды зачистки, которые ждут тех, кто выйдет за черту.
— Не уходи от вопроса. Ты будешь стрелять в них если прикажут?
— По обстановке. — наконец проговорил Скорч.
— Приказ есть приказ.
— Зависит от того, кто его отдает.
— Чем дольше идет эта война, тем меньше мне кажется, что «Нулевые» на той же стороне, что и мы.
Скорч понимал, о чем говорит Сев, но считал что это слишком уж резкое суждение. Он не мог представить себе, чтобы «Нулевые» переметнулись к сепам. Они были психованными, непредсказуемыми, они даже были частной армией Скираты — но они не были предателями.
— Пошли. — сказал он, подхватывая свой шлем и направляясь к дверям. — Посмотрим что затеяли старики. А то я умру от любопытства.
Плац был площадкой, огороженной невысокой подпорной стенкой и живой изгородью из кустов, подстриженных до уставной высоты — Сев не сомневался что такая штука существует — этот плац видел не так много парадов. В последнее время он чаще всего пустовал, и лишь изредка на нем собирались игроки в боло—болл. Двое ветеранов—сержантов стояли в центре плаца, чуть склонив головы и, казалось, не замечали приближающихся коммандос.
Но Скирата никогда и ничего не упускал из виду. Как и Вэу. У этих двоих были глаза на затылках. Скорч до сих пор не понимал как им удавалось так внимательно следить за своими учебными ротами в Типоке. Юному клону они казались всеведущими богами, которых нельзя обмануть или перехитрить, и от которых нельзя ускользнуть; почти такими же они казались ему и сейчас.
Скорч слышал негромкий рокот голосов. И в нем был какой—то ритм. Да, они зачитывали список. Теперь когда он смог это услышать, он различил. знакомые звуки
Имена.
Они повторяли имена.
Сев сбавил шаг первым. Он поймал Скорча за локоть.
— Не думаю, что нам стоит им мешать, нер вод.
Скирата, все еще шевеливший губами медленно обернулся, и вслед за ним поднял взгляд Вэу.
— Хотите присоединиться к нам, ад'ике? — дружелюбно спросил Вэу — а его сложно было назвать дружелюбным. — Мы вспоминаем братьев, ушедших в Мэндо. Не забыли какой сегодня день?
Скорч забыл, хотя это должно было врезаться в его память. Семьсот тридцать шесть дней назад, все десять тысяч республиканских коммандо, вместе с остальной Великой Армией, были переброшены на Геонозис. Внезапный приказ и спешная погрузка на корабли не оставили времени, чтобы попрощаться с их наставниками—сержантами. А из десяти тысяч улетевших вернулась обратно лишь половина.
Скорч почувствовал себя идиотом. Теперь он знал что и почему делали два сержанта: они повторяли имена павших клонов—коммандо. Таким был мандалорианский обычай поминать ушедших друзей и любимых — повторять их имена каждый день.
«Неужели они каждый день повторяют эти тысячи имен?» — подумал Скорч.
— Вы же не помните каждое имя, верно, Серж? — спросил Сев.
— Мы помним каждого парня, которого мы учили, и будем помнить всегда. — тихо проговорил Скирата; Сев заметил, что он время от времени смотрит на деку стиснутую в руке. Запомнить пять тысяч имен — плюс те, кто был убит после Битвы на Геонозисе — было непосильным подвигом даже при скиратовском рвении. — Остальное… нам достаточно лишь небольшой подсказки.
Скорч не смог бы вспомнить названия и половины отрядов из потока, с которым он прошел учебный центр Типоки, а уж имена коммандо в них — тем более. Он почувствовал себя так, будто он их предал. Вэу кивнул ему и приглашающе взмахнул своей декой; та мигнула индикатором передачи и когда Скорч снял свою деку с пояса — на ней уже был список, подсвеченный на роте, чьи имена читались сейчас. Он послушно присоединился к чтению. Как и Сев.
В списке было много клонов с одинаковыми, образованными от их номеров, именами — множество солдат по имени Фай, Найнер или Форр — и Скорча передергивало каждый раз, когда он встречал имя «Сев».
Севу это, наверняка, тоже не поднимало настроения. Скорч взглянул на него, но тот стоял, с обычным непроницаемым видом уставившись в деку.
— Барис, Ред, Кеф…
— …Вин, Тайлер, Джай…
— …Тарн, Лио…
Список все длился и длился. Через несколько минут их голоса зазвучали в унисон; это вызывало странное гипнотическое ощущение, ритм и тон словно зачаровывали Скорча и вводили его в транс. Это был просто эффект от монотонного повторения, но все равно ему было не по себе. Он не любил мистики.
Он услышал тихий скрип сапог позади, но не посмел оглянуться и разрушить магию момента. К ритуалу присоединялись другие коммандос. В казармах никогда не было много людей единовременно, но было похоже что почтить память погибших пришли все.
Столько имен.
Будет ли через год в этом списке и мое имя?
Фай там был: Фай, РК—8015, снайпер команды «Омега». Скирата произнес его имя, не запнувшись, как и Вэу, несмотря на то что ходили слухи, будто Фай не умер. Это было странно — произнести имя языкастого ди'кута так, словно он мертв. Скорч, стыдясь оттого что он не чувствует утраты, заметил как Сев медленно взглянул влево, словно заметив кого—то. Скорч не хотел терять настрой. Он не стал выяснять что отвлекло Сева.
Чтение списка павших заняло почти час. После того, как было произнесено последнее имя, Скирата и Вэу еще несколько секунд стояли со склоненными головами. У Скорча было ощущение будто он внезапно проснулся; словно на него обрушился шум и яркий солнечный свет, когда он вышел из темной комнаты, и он почти ожидал какого—то торжественного завершения церемонии. Но она — в типично мандалорианском стиле — просто закончилась, потому что было сказано все, что надо было сказать.
Скирата поднял голову. На плацу собралась пара сотен коммандос, кто—то был в шлеме, кто—то без, каждый был в индивидуально раскрашенной броне, и это выглядело неуместно пестрым для такого торжественного события. Но это тоже было очень по—мандалориански. Жизнь продолжалась, чашу жизни следовало испить до дна, и постоянное напоминание о ушедших друзьях и родных было неотъемлемой ее частью.
Эй'хан.
Так это называлось: особенное мандалорианское ощущение, странная смесь из довольства и печали, когда ты в безопасности, окружен теми кого любишь, и все же с горько—сладким чувством ясно вспоминаешь погибших. О мертвых не забывали никогда.
Корабль Скираты, амфибия класса «Глубоководный» звался «Эй'ханом». Это очень много говорило о сержанте.
— Чего—то ждете, ад'ике? — спросил Скирата. Он всегда так их называл: сынки.
Может быть он даже официально усыновил все свои отряды. — подумал Скорч. Это было бы вполне у духе Скираты.
— Вы уж постарайтесь только, чтобы в следующем году мне не пришлось добавлять еще и ваши имена. Иначе я здорово рассержусь.
— Считаете, что все закончится на следующий год, Серж? — Скорч не знал коммандо, задавшего вопрос, но «Дельта» всегда держалась особняком. Броня у того была украшена флотскими синими и золотыми шевронами. — Люблю планировать все загодя. Как знать, может я даже найду работу на гражданке…
Скирата секунду помедлил.
— Вы знаете как идет война. Может быть, мы и через десять лет останемся в строю.
— К тому времени ваш внук уже будет носить броню.
Послышались смешки, и Скирата грустно улыбнулся. Скорч ожидал что он больше обрадуется упоминанию о младенце, которого ему спихнул кто—то из его детей — биологических детей. Скирата откровенно души не чаял в ребенке. Но сейчас, похоже, что—то подпортило радость счастливого дедушки.
— Мое самое большое желание… — проговорил Скирата. — …чтобы все вы увидели его взрослым.
Что ж, это в любом случае был не день для веселья. Только что они стояли на большом пустынном плацу и повторяли имена тысяч погибших братьев… Скорч решил что закончить на этой минорной ноте будет вполне подходяще. В нынешнее время редко пели о дарасум котэ, вечной славе, хотя Скорч считал, что слова «Водэ Ан» могли бы оказаться уместны.
Но нежданное собрание разошлось в полной тишине, и Скирата, прихрамывая как обычно, двинулся прочь. Вэу шагал рядом. Чисто из любопытства Скорч задержался и посмотрел, как двое сержантов шли к ангарам, стоявшим напротив казарм.
— Пошли, — сказал Сев. — Мы не можем тут весь день торчать. Перед обедом инструктаж. А мне еще ВиД откалибровать надо.
— Как ты думаешь, что у них на уме?
— Спокойная старость, и попытки потратить улов Вэу с банка.
— Нет, они затеяли что—то серьезное. Я уверен.
— Мы уже мысли читаем, э?
Скорч не мог понять, почему Сев никогда не видел того, что видит он. Они знали эти двух старых шабуиров с детства, и когда кто—то из них затевал какую—то аферу, то у него появлялось именно такое выражение лица, едва различимое, но заметное для клонов, привыкших интуитивно различать друг друга среди моря почти одинаковых братьев. По лицу Скираты отчетливо читалась какая—то афера.
— Он точно знает что—то, чего не знаем мы. — заметил Скорч.
— Ну, если мы чего—то не знаем — то это нас и не касается.
Скирата и Вэу задержались у входа в арсенал. А затем Скорч увидел то, что укрепило его паранойю. Две знакомые фигуры, которых он не видел уже пару лет — фигуры в бескар'гаме, традиционной мандалорианской броне — появились у служебного входа и приветствовали сержантов характерным пожатием «рука—к—локтю». Мандалориане здоровались, пожимая друг другу руки выше запястья. Вэу говорил что это показывает, что у тебя достаточно крепкая хватка чтобы вытащить друга из беды.
Может быть они явились чтобы отметить годовщину Геонозиса. Вне Великой Армии эта дата никого не волновала.
— Что они тут делают? — пробормотал Сев. — И почему сейчас?
Вад'е Тай'хааи и Мидж Гиламар были из Куэ'валь Дар; сержанты—инструкторы, лично нанятые Джанго Феттом чтобы тренировать клонов—коммандос на Камино. Большинство было мандалорианинами, и большая их часть вновь исчезла без следа, как только закончился их контракт, оправдывая свое название: «те кто больше не существует». Но теперь они возвращались — по одному, по двое… Это еще больше убеждало Скорча что его подозрения не напрасны.
— Не знаю. — ответил он. — Может, Кэл решил что ему нравится общество интеллектуалов. — Он помедлил. Тай'хааи все также таскал за спиной древнее бронзиумное копье а с его пояса свисала бескаровая флейта. И то и другое было смертоносным оружием. — Как ты думаешь, он этими штуками вообще пользуется?
— Не сомневаюсь. — ответил Сев. — Я слышал что Зей пытается снова нанимать Куэ'валь Дар, чтобы они натаскивали обычных солдат до коммандос.
— Жест отчаяния.
— На случай, если ты не заметил — мы в отчаянном положении.
Четверка мандалориан обменялась несколькими словами и скрылась из виду. Без систем в его шлеме Скорч ничего не мог услышать на такой дистанции.
— А зачем вообще Фетт нанимал сержантов не из Мэндо?
Сев пожал плечами.
— Он говорил что это для разнообразия навыков, но, подозреваю, что это просто потому, что он не нашел сотен Мэндо, готовых пойти за ним.
Скорч последовал за Севом обратно в жилой блок. Он часто думал о том что же чувствовали коммандос, обученные аруэтиизе — не—мандалориане, это слово могло означать многое, от «чужака» до «предателя» — живя в окружении тех, кто глубоко усвоил мандалорианскую культуру. Впрочем таких осталось немного. Из двадцати пяти сотен, прошедших обучение у аруэтиизе осталось в живых не больше тысячи. Это многое говорило о мандалорианской системе обучения.
— Мы и сами отлично можем тренировать беленьких. — заметил Скорч. — У нас есть опыт, который можно передать другим.
Сев взял со стола шлем, и перевернул его, чтобы начать калибровку.
— Сыт по горло войной, да? Ищешь тихую сидячую работенку?
— Нет, просто хочу сказать…
Скорч старался пореже размышлять, потому что жизнь теперь была полна вопросов, на которые у него не было возможности ни ответить, ни повлиять. Эти мысли настигали его в самые неожиданные моменты: в душе, когда он сидел в десантном катере на пути к точке высадки, или же именно тогда, когда он ложился спать. Где Великая Армия собирается брать пополнение? Если они собираются переучивать мясные консервы в коммандос, то кто будет занимать их место? Силы откровенно таяли с каждым днем.
С другой стороны — где все эти мириады шабловых дроидов, которые, как предполагается, есть у сепаратистов? Дроидов у них много, но будь их столько, сколько заявляет разведка — сепаратисты могли бы просто устроить вечеринку и спокойно подождать конца войны. Один из «Нулевых» ЭРКов клялся всем чем угодно, что произведена была лишь крохотная доля от этого числа.
«Нулевые» знали много такого, чем они не делились с комммандо. Скорч начинал нервничать тогда, когда они чего—то не знали. Он вечно забывал сколько там нолей в квадриллионе, но сколько бы это ни было — это значило гораздо больше дроидов, чем он видел до сих пор.
— Может быть, Палпатину придется начать рекрутировать обычных граждан. — с надеждой проговорил он.
Сев рассмеялся — что бывало с ним нечасто.
— По мне — так лучше работать с некомплектом, чем служить с дворняжками. Ты видел какие из них офицеры флота? Тебе хочется того же в пехоте?
