Подари мне рассвет

— Я думал, что что-то случилось, — прошептал граф, нехотя разжимая руки, почувствовав, как девушка отстраняется.

— Я вернулась домой только два дня назад и тогда же нашла твоё приглашение. Ну что, принимай поздравления, — безбашенная и до одури радостная улыбка ей особо удалась, а ведь хотелось далеко не улыбаться. — Извини, дорогого подарка не обещаю, но вот полезного — это да, — и сняла со своей шеи шнурок с пучком из трёх небольших перьев. — Это чтобы изменчивый Бог Удачи о тебе не забывал, — он склонил голову, и она сама надела шнурок на его шею, вздрогнув, когда пальцы случайно коснулись венчальной серьги в ухе. — Сама делала, — поспешно отдёрнув руку, она отступила на шаг, отводя повлажневшие глаза, — так что никакой халтуры.

— Спасибо, — искренне поблагодарил мужчина, огладив перья пальцами, и предложил девушке руку. — Идём, провожу тебя до твоих комнат.

— Неужели остались ещё свободные? — наигранно удивилась Залейн, хотя на самом деле наличие или отсутствие комнат её сейчас волновало мало.

— А твою никто и не занимал, — бесхитростно улыбнулся граф. Колдунья лишь кивнула, толком не расслышав его слов. — Ладно, отдыхай. Завтра поговорим, не буду тебя ещё больше утомлять.

На её лице снова появилась фальшивая улыбка.

— Спокойной ночи, — поцелуй в щёку — и граф ушёл.

— Спокойной ночи, сладких снов... мой граф, — прошептала колдунья, снимая маску весёлости.

От осознания того, что сейчас граф пошёл спать к своей новоиспечённой жене, стало настолько тошно, что в крови вскипело колдовство.

Дверь с треском захлопнулась, а в коридоре угасало ярко вспыхнувшее до самого потолка пламя факелов.

11.

Несмотря на усталость после дороги, утро для Залейн началось рано — в это время только начинали свою повседневную работу слуги, а она уже выбралась из постели, умылась холодной водой из кувшина и сидела на широком подоконнике, глядя в стрельчатое окно. На душе было муторно, в груди — холодно, и как она ни старалась, мысли о графе не хотели идти из головы. Из-за этих мыслей тянуло совершать глупости, отпустить себя, ослабить контроль над колдовством.

Неожиданно за окном стрелой промелькнул сокол, и девушка поспешила впустить птицу.

— Налетался? — она ласково огладила его спину, но тот извернулся и цапнул её за палец. — Это намёк? — она подняла птицу на уровень глаз. Сокол смотрел на неё по-человечески умным взглядом.

Серые глаза колдуньи полыхнули колдовским огнём, и Корт испуганно хлопнул крыльями.

— То-то же. А то что-то ты совсем смелый стал.

Поднявшись, девушка пересадила притихшего сокола себе на плечо и, выйдя из комнаты, отправилась в сторону лестницы, намереваясь добраться до кухни и перекусить.

Гости, приехавшие на свадьбу, ещё спали, изредка открывались и закрывались двери — это слуги спешили завершить незаконченные вечерние дела. Они удивлённо косились на молодую девушку в тёмной рубашке мужского покроя, кожаной жилетке, длинной юбке и в сапогах с хищной птицей на плече и серыми, словно калёная сталь, глазами.

— Ты чего уже встала?

Они столкнулись на лестнице — граф тоже собирался спуститься, чтобы позавтракать и отправиться в кабинет.

— А ты? — приподняла брови, искусно пряча переживания от посторонних взглядов.

— Мне простительно — дел невпроворот, — усмехнулся мужчина и предложил ей локоть, за который она с удовольствием уцепилась, отчего сокол недовольно заёрзал, но стоило ей дёрнуть плечом, пряча колдовские искры под ресницами, как он замер.

Слуги быстро накрыли ранний завтрак на двоих, удивляясь, но не позволяя себе ни вопросов, ни взглядов в сторону увлечённо беседующих графа и колдуньи.

А для тех время за непринуждённой болтовнёй и чашкой свежего чая пролетело незаметно. Поэтому они были удивлены, когда в залу, в которой проходил завтрак, вошли вчерашняя невеста с подружками. Девушка, прервав разговор, подошла к Спириану, и он, поднявшись и усадив её за стол рядом с собой, целомудренно поцеловал её в висок. При этом молодая графиня смотрела на Залейн, которая сидела напротив — внешне спокойная и невозмутимая, но внутри неё бесновалась сила.

— Вирджиния, хочу представить тебе мою давнюю и очень хорошую подругу — Залейн Хром. Залейн, это моя жена, Вирджиния.

— Честь имею, — легко улыбаясь, она совсем по-мужски склонила голову, стискивая в кулаке салфетку до такой степени, что тонкая ткань порвалась.

— Я много о Вас слышала, — девушка светло улыбнулась. — Риан говорил о Вас, — то, как она сжала своей рукой ладонь графа, лежащую на её плече, колдунье не понравилось. Очень. Но она сдержалась и даже изобразила интерес. — Жаль, что Вы не успели к церемонии.

— Да, действительно, жаль, — справившись с голосом, кивнула Залейн и расцепила-таки руки, бросив изорванную салфетку на стол. — К сожалению, у меня были дела.

— Но я рада, что Вы всё же приехали! Риан очень волновался, — в её голосе появились нотки ревности, а Залейн спрятала усмешку.

Чего ревновать-то, дурочка?! Он всё равно уже выбрал тебя и сделал своей женой. Так чего же ты ещё хочешь?!

Естественно, ни одного вопроса она не произнесла вслух. Не ей учить это голубоглазое великовозрастное чадо с голубой кровью.

— Зря, что со мной может случиться, — вместо вопросов произнесла она, в упор глядя на девушку слегка потемневшими от сдерживаемых эмоций глазами.

Продолжения разговора не последовало. Как-то незаметно молодая жена завладела вниманием графа, весь день находясь рядом с ним. Это раздражало и злило колдунью, которая неосознанно подмечала и совсем не наивные взгляды голубоглазой красавицы, и её надменную улыбку, и гордую осанку той ещё интриганки. Но сделать Залейн ничего не могла — граф сам выбрал такую тропку, и уж точно не ей учить его жизни.

Они так и не поговорили.

Граф даже не пытался избавиться от навязчивого присутствия своей новоиспечённой жены, кажется, получая удовольствие от её трескотни. Поэтому вскоре колдунья просто ушла бродить по замку. Её ухода не заметил никто, кроме сестры графа, но и та предпочла промолчать.

Залейн вернулась в свою комнату только к вечеру, но не по своей воле, а потому что вскоре должен был состояться банкет, и следовало переодеться к его началу. Но вот только выходить из комнаты совсем не хотелось.

Вместо того чтобы выйти за дверь, колдунья стояла и сверила ту яростным взглядом, пытаясь унять гулкое биение сердца, которое не хотело понимать запретов.

Она бы так и простояла до утра, да только в дверь постучали, и голос служанки предупредил о том, что банкет начался.

12.

Вниз Залейн спускалась, словно бы ступая на эшафот.

В первые мгновения она замерла, увидев количество гостей, собравшихся в зале. По ушам ударил шум, выбивая мысли и заставляя напрячься. Звучала музыка, пары уже кружились в вальсе.

Колдунья, сохраняя на лице отстранённо-вежливую улыбку, отошла к креслам, что стояли вдоль одной из стен, по пути прихватив с собой фужер с белым вином.

После нескольких глотков отрешиться от шума голосов и шороха шагов по паркетному полу стало проще, а глаза сами нашли среди танцующих нужную пару: высокого русоволосого мужчину с искорками в глазах и хрупкую светловолосую девушку с изящными запястьями.

Они на удивление и до тошноты гармонично смотрелись вместе.

Опустевший фужер сменился наполненным до краёв бокалом с напитком покрепче.

Серая радужка разрослась и заполнила собою всё пространство, вокруг колдуньи, кажется, сам воздух загустел от сдерживаемой силы, а на новоявленной графине О'Шээри чуть ли платье не горело.

Залейн отрезвила боль в руке — пустой бокал был попросту раздавлен, и по пальцам стекали капельки крови.

Переведя взгляд на всё ещё танцующую пару, колдунья зажмурилась и, резко поднявшись, стремительным шагом вышла прочь. В коридорах, по которым она шла, метровым пламенем вспыхивали и гасли факелы, а потом и вовсе по стенам забегали искорки колдовства.

Толкнув какую-то дверь, она вошла в комнату и обессиленно привалилась к ней спиной, прикрыв глаза и чувствуя, как по щекам катятся слёзы. В груди было даже не больно — пусто, будто бы насквозь тяжёлым арбалетным болтом прострелили.

Она простояла так долго, пытаясь избавиться от ощущения беспомощности, но не выходило — только слёзы высохли. А стоило вспомнить, как кружились по паркету граф со своей женой, глядя друг на друга полными счастья глазами и не замечая никого вокруг, внутри сила поднимала голову и принималась нашёптывать слова убийственных заклятий, уговаривала убить. Убить эту глупую помеху. Убрать со своего пути. Потому что она не имеет никаких прав на графа. Никаких.

Мотнув головой, чтобы отогнать видения, колдунья отошла от двери с чётким осознанием, что стоит ей увидеть их вместе, как будет уже не сдержаться.

От раздавшегося посреди тишины стука в стекло Залейн вздрогнула и не сразу впустила сокола. Непривычно тихий Крот, усевшись ей на плечо, потёрся головой о щёку.

— Мы уезжаем, Корт, — прошептала она и почти бегом дошла до своей комнаты.

Там она покидала немногочисленные вещи в сумку, сменила расшитую юбку на простую и спустилась в конюшни.

— Фарла колдунья, Вы что-то хотели? — раздался голос сзади, когда Залейн уже затянула все ремни.

Девушка выругалась сквозь зубы и обернулась к служке, которому взбрело в голову посреди праздничного вечера сунуться в конюшни.

— Уже ничего, можешь идти.

— Что Вы делаете? — он подошёл, с удивлением разглядывая затянутую подпруду на пританцовывающей от нетерпении лошади. — Да что же это такое? Вы уезжаете?..

— Не лезь, — паренёк шарахнулся, когда её глаза опасно сверкнули сталью, запнулся о доски и рухнул на землю, во все глаза глядя на колдунью. А она забралась в седло и, дёрнув за поводья, умчалась прочь, благо ворота были открыты, рассыпая дробь копыт в каменных стенах.

13.

Граф узнал о том, что колдунья в спешке покинула замок, только на следующий день.

Он был в кабинете и разбирал накопившиеся за два дня бумаги, когда, как обычно не постучавшись, к нему вошла сестра.

— Чем обязан? — беззлобно усмехнулся граф, поднимая взгляд от документов.

— Пришла пожелать тебе доброго дня, сказать, что уезжаю к кузине Актош в гости сегодня вечером, и... посмотреть тебе в глаза, — она подошла к столу и, опёршись о него руками, нависла над мужчиной, пристально глядя ему в глаза. От её взгляда ему становилось не по себе.

— А что произошло?

— Да так, пустяки. Просто я не устаю в тебе разочаровываться, братец, — развернулась и пошла к двери.

— Что это значит? — он даже привстал. — Хелена?

Женщина остановилась, уже взявшись за дверную ручку, и ответила, не поворачивая головы:

— Залейн Хром уехала из замка сегодня ночью. Я думаю, ты должен об этом знать, — и ушла, хлопнув дверью.

— Что? — вырвалось у мужчины.

Спириан просто рухнул обратно в кресло, не желая верить словам сестры, но при этом отчётливо осознавая, что Хелена врать не будет.

Хотелось узнать, почему она уехала не попрощавшись. Почему ничего не сказала. Не оставила записки. Вопросов было много, и на всех них ответить могла только сама колдунья.

Через три дня сидеть в замке стало невыносимым, а трескотня жены надоела до невозможности.

Решение нашлось быстро, и через двое суток он уже стоял у знакомого хлипкого забора, который теперь был на самом деле простой символической оградкой с выщерблинами и прогнившими досками. А дом... дом был пустым, таким, будто в нём никто не жил уже очень много лет.

— За что же ты так?

Спириан сидел на покосившемся крыльце, комкая в руках перчатки и наблюдая за тем, как белый снег медленно присыпает красные грозди рябины, что как и несколько месяцев назад стояла по ту сторону забора.

Часть 2

Море... море — мир бездонный...

Там, где вода ласкает небеса,

Ты без труда увидишь паруса...

Эпидемия

1.

— Не советую совершать глупости, — говорил, стоя перед рядами связанных людей, высокий мужчина с огненными волосами. — Вы живы, но это поправимо. Если будете себя хорошо вести, то мы высадим вас в ближайшем порту. Возражения есть? — на палубе было тихо, только волны шелестели под кормой да поскрипывали снасти. — Вот и отлично. В трюм их всех!

Стоило ему отвернуться, как один из связанных сбросил верёвки и, вырвав у опешившего от его прыти матроса саблю, бросился на него.

Кайзан Райко двигался слишком медленно, чтобы отбить атаку или увернуться, и сталь непременно напилась бы его крови, но была остановлена.

Сабля словно бы наткнулась на невидимое препятствие, а потом и вовсе отлетела в сторону, выбитая из рук замершего в страхе паренька. В следующий момент Кайзан провёл подсечку, и его клинок метил точно в сердце несостоявшемуся убийце. Но и в этот раз кровь не была пролита.

— Не убивай его, — растолкав пиратов, к ним вышла девушка с серо-стальными глазами.

— Он пытался убить меня, — рыкнул Кайзан, но оружие опустил.

— Моя просьба — не убивай, — она с достоинством выдержала его тяжёлый взгляд.

— Хорошо, — сталь была спрятана в ножны. — Уводите!

В считанные минуты палуба опустела.

Кайзан, раздав пару приказов, подошёл к стоящей у борта девушке.

— Я твой должник, Хром.

Залейн на его слова только хмыкнула, прикрывая глаза с пульсирующей радужкой.

— Сочтёмся, Кайзан, — оттолкнувшись от борта, она направилась в свою каюту.

— Когда? Ведь наш с тобой договор закончился, — он остался стоять, глядя ей в спину.

— Я тебя найду, не сомневайся, — на губах — усмешка, в глазах — несдерживаемые колдовские искры.

Мужчина провожал её взглядом и улыбался, что сейчас, что через два дня, когда его "Скорпион" бросил якорь в маленькой бухте, и колдунья с тяжёлой сумкой и хищной птицей на плече сошла на берег.

— Может, передумаешь, а, Хром? — корсар сидел в лодке, а матросы уже отталкивались от берега. — Мне понравилось с тобой работать.

— Нет, Кайзан, — обернувшись, девушка приложила ладонь козырьком из-за слепящего солнца. — Здесь наши тропки разойдутся.

— Что ж, тогда прощай, колдунья, и помни, мой корабль всегда тебя примет, — шлюпка стала удаляться, а девушка развернулась и зашагала прочь от берега — в сторону, где должна была быть Жюйская[5] дорога.

— Ну что, Корт, будем заходить в деревеньку или сразу дальше отправимся? — она всё-таки оглянулась и успела увидеть, как "Скорпион" расправляет паруса навстречу попутному ветру. — Что думаешь? — птица больно цапнула её за ухо. — А ты, я смотрю, привык к Кайзану, — хмыкнула колдунья. — Хотя сложно было не привыкнуть к этому пройдохе за тот год, что мы ходили на "Скорпионе".

Было ли ей жалко покидать корабль, на котором она ходила год? Причём, стоит отметить, свой первый год в море. Ведь именно с командой "Скорпиона" она увидела абордаж со стороны нападающих, именно на "Скорпионе" она оставила за спиной дымящиеся обломки ограбленного корабля. Но несмотря на это о своём уходе она не жалела и вернуться на него её не тянуло. Да, с Кайзаном и его командой было легко и спокойно, но это всё привычка и ничего больше. Вначале нравилось, а теперь снова приелось. До такой степени, что стало сложно сдерживать колдовство.