3. Надёжная репутация

— Жаль, твой брат сейчас не с вами, — бросил Ноэль равнодушно, — он бы нам пригодился.

— То навряд ли. Я же говорю, они болото самым краем...

— Бес с ним, с болотом, — перебил товарища Хэнок. — Что насчёт выродков?

— Болтают всякое, — Ноэль пожал плечами, — но всё больше пустое. И касаемо вашей пропажи, господин Шлеффен... сомневаюсь я, что это выродок сделал. Никаких следов вокруг, кроме человеческих. Вы говорите, не было у них причин по лесу гулять...

— Не было, — отрезал барон. — Ведь среди выродков есть чующие?

— Имеются, как не быть. И всё же... — чистильщик с сомнением покачал головой.

— Что вас смущает, Ноэль? Говорите прямо, не устраивайте тут церемоний.

— Ладно, господин Шлеффен, скажу как есть. "Свести" людей примерно таким вот манером сумел бы, положим, обморочник. Ещё из человека куклу сделать болотник и душелов могут. Вот только отсюда до болот далековато, а касаемо душелова врать вовсе не хочу — кроме баек о нём знаю мало. Значит, самый верный для нас вариант — обморочник. И сие скверно. Ему люди надобны, уж простите за прямоту, только в виде еды. Пленников тварь держать не будет. Потому, коли мы с ним тут столкнулись...

— Я понимаю, — голос барона звучал глухо. — Не считайте меня хрупкой барышней, Ноэль. Если мы найдём лишь останки Реньяна — пусть так. Другое дело, что эти останки мне нужны не меньше, чем живой сын. Оставить его тело гнить в болотах для меня равнозначно потере дворянской чести. И здесь я рассчитываю на вашу помощь.

О Гузах Андрис знал не так уж много. Были они в Гезборге людьми влиятельными и богатыми, их уважали, но и побаивались изрядно. Про барона слухи ходили... всякие. Шептались по углам, мол, богатство Шлеффена Гуза не только солью приумножено. Есть ведь такие дела, за которые честный торговец не возьмётся, тем паче дворянин. Хотя бы из страха перед законом. Но для людей вроде барона законы — не такая уж высокая преграда.

— Вам ведь нужны деньги, Ноэль. Вряд ли вы станете спорить, они всем нужны. Поверьте, я умею быть щедрым. Отыщите Реньяна, живого или мёртвого, прикончите сгубившую его тварь... и я вас удивлю своей щедростью.

Андрис тоже давно сообразил, чего хочет Шлеффен Гуз от отца, а заодно и от него, Андриса. Тем не менее, предложение барона, будучи высказанным вслух, заставило его сердце забиться чаще. Помочь знатному человеку в сложном и опасном мероприятии — не об этом ли мечтал, дырявя мишени на стрелковом поле Дицхольма? Только-только стал полноправным вольником, и вот он — шанс показать себя в деле! Отчего же медлит с ответом отец? Цену набивает? С седого лиса станется...

— Я — вольный чистильщик, господин Шлеффен, — произнёс нехотя Ноэль Вельд. — Опыт у меня какой-никакой имеется, конечно, но я до сих пор жив лишь потому, что знаю меру своим силам. Ни на болотника, ни на обморочника не ходят без толкового ментата. Здесь не я нужен, а стрелок из Бастиона. Расскажите "чёрным" что тут случилось, и они сделают всё сами, причём вам их работа не будет стоить ни гроша.

Барон раздражённо мотнул головой.

— До "чёрных" далеко, а вы — вот они. К бесам голос разума, Ноэль, я не намерен ждать ещё неделю, пока пастыри пошлют в урочище стрелка. Да через неделю мне даже костей Реньяна не привезут. Нет, сделаем это сейчас. И я участвую в деле лично.

— Вот так-та-ак... — протянул чистильщик, и Андрис понял: отец всерьёз озадачен. Впрочем, ему было от чего озадачиться — на охоту редко берут сторонних людей, тем паче тех людей, что за охоту платят. Одно хорошо — рвутся нечасто. Потому ответ Ноэля был предсказуем:

— Не пойдёт, господин Шлеффен. Вы и ваши люди мне больше помехой станете, чем подмогой. Либо мы с сыном сами работу работаем, либо...

— "Либо" меня не устраивает. Помехой или подмогой, но мы идём вместе. Вы напрасно недооцениваете моих людей, Ноэль...

— Ха! Дядя себе цену набивает, ваша милость, — Квил презрительно сплюнул охотнику под ноги. — Что с ним зря болтать? Небось, и сами управимся.

— Дверцу прикрой, недоумок, — хмуро бросил товарищу Хэнок. — Сквозит.

— Грубо подмечено, но верно, — сказал барон, заставив рябого побледнеть. — А вы, Ноэль, не обращайте внимания. В отличие от Квила, я вам цену знаю.

В эту минуту изумлённый Андрис вдруг осознал, что ему лестно слышать такое о старике. О, Небо, неужели он начинает гордиться седым лисом?! Да кто бы мог подумать, что человек вроде Гуза-старшего будет мало не раскланиваться перед его отцом! И тот ещё сомневается, на серебро зариться не спешит, хоть оно и совсем не лишнее. И с дворянином толкует, как с равным себе! Ай, да батя!

Но поистине, единственным человеком, хорошо знающим Ноэля Вельда, был сам Ноэль Вельд. Андрис в очередной раз убедился в том, когда услышал ответ старика:

— Ладно, господин Шлеффен, будет по-вашему. Сходим до Гнилушки всей честной компанией, найдём вашего сынка и прикончим выродка. Я согласен.

— Я рад... — барон осёкся, увидев поднятую руку чистильщика.

— Две сотни леров задатка.

Рябой аж крякнул, услышав. Хэнок фыркнул, то ли уважительно, то ли недоверчиво, седой и черноусый красавчик переглянулись. Сам барон потёр двумя пальцами гладко выбритый подбородок.

— Испытываете мою щедрость, Ноэль?

— Нет. Это плата за то, что я и мой сын, помимо перечисленного, берёмся охранять по дороге вас и ваших людей. По полсотни за каждого — разве это много, господин Шлеффен?

— Пожалуй, что немного... но ведь нас не четверо, а пятеро.

— Кому-то придётся остаться здесь с лошадьми, — Ноэль Вельд улыбнулся в бороду. — Кому остаться, вы уж сами решите. И вот за него, коли он о наших с Андрисом кобылках аккуратно позаботится, я с вас ни талена не возьму.

4.

Нынешнее лето выдалось холодным. Не то чтобы сильно дождливым, больше ветреным и промозглым. "Гнусь у вас, а не лето, — вечно жаловался Салет — вольник, обучавшийся в Дицхольме на пару с Андрисом. — Ну, что за напасть — целых полгода зимы! Ждёшь тепла, точно спасения, а его нет и нет!"

Уроженец Кезиса, Салет тосковал по жаркому солнцу, и сейчас северянин Андрис хорошо его понимал. Протопаешь по сырой траве два-три часа, покутаешься в дождевик и поневоле начинаешь мечтать о южных краях. Где-то ты сейчас, приятель? Небось, уже добрался до своих степей и персиковых садов?

"Да, брат, самое время мечтать о весеннем Кезисе!", — хмыкнул Андрис мысленно, раздвигая руками тяжёлые еловые лапы. Сейчас на сотню лиг вокруг едва ли найдётся хоть один сад, пусть даже привычный, сливовый. Только ёлки, берёзы, да осины, только овраги, да бурелом. А под ногами — мох и густой, но бесплодный черничник. И комары, злые и голодные, как скрайты зимой. Друг-южанин прямо с тоски помирал в здешних лесах, до того они ему были не милы.

Друг... Близко они с Салетом так и не сошлись, даром что два года из одной тарелки бастионовские щи хлебали. Отчего так? Пойди пойми. То ли Андрис южанина в душу к себе не пустил, то ли тот сам предпочёл держаться поодаль. С будущими пастырями — с теми и подавно не задружился. Вроде, парни как парни, мужики как мужики, а что-то такое в каждом... эдакое... будто дрова уже сгорели, но пламя осталось. С огнём дружить опасно — он тебя в любой момент то ли согреет, то ли до волдырей обожжёт.

И всё же сейчас Андрис вспоминал про Дицхольм со светлыми чувствами. Там он не только окреп и повзрослел, не только заслужил право носить заветный огнестрел, там он два года прожил словно в другом мире, и частичку того мира навсегда унёс с собой. Внутри себя.

— Ох! — вскрикнул вдруг шедший слева Збойко, самый молодой из наёмников Гуза. — Чтоб он дотла сгорел, этот лес ублюдочный! Ненавижу-у-у!

Первым, опередив Андриса, около скорчившегося на земле парня оказался Хэнок. Збойко с болезненной гримасой на лице пытался разминать правую лодыжку прямо через сапог.

— М-м-мать! Тут нора подо мхом! И я туда ногою... у-у-уй!

— Не ной! — рявкнул на него Хэнок. — Хорош елозить, дай погляжу спокойно!

Стиснув зубы, чтобы не материться в голос, черноусый красавчик позволил старшому стянуть с себя сапог. Подошли остальные, обступили кругом.

— Что там? — нетерпеливо спросил барон.

— Ерунда, — Хэнок пренебрежительно поморщился, — даже вывиха нет. Будь мы дома...

— Но мы не дома, — перебил его, не скрывая досады, Шлеффен. — Идти сможет?

— Смогу, ваша милость, — Збойко снова обулся, при помощи Мельника поднялся и осторожно опёрся на злополучную ногу. Скривившись, он выдал фразу — длинную, витиеватую и малопонятную. Однако же, устоял.

— Славно, — барон кивнул. — Впредь всем советую смотреть, куда шагаете. Тащить вас назад, если переломаете кости, здесь лишних рук нету.

Слова эти неприятно удивили Андриса. Прозвучало так, будто любого раненого Гуз готов попросту бросить одного посреди леса.

— Сколько нам ещё идти, Ноэль?

— Три, может, четыре часа. Я так думаю, пройдём два и встанем на привал.

— Это ни к чему. Меня привыкли считать купцом, Ноэль, но я — солдат. Мои люди — тоже солдаты. Мы идём налегке и не устали.

— Всем нужно отдыхать, господин Шлеффен. Солдатам перед боем — особенно.

— Повторяю, мы не устали, — в голосе барона звучало раздражение.

— Смеркаться начнёт часа через три, — заметил Ноэль, ни на кого не глядя. — Тогда всяко придётся остановиться, иначе в темноте точно поуродуемся. Но лучше, если мы заночуем не на болоте, а в таком месте, где нам будет проще до утра поддерживать огонь.

Несколько долгих секунд Гуз пытался заморозить охотника взглядом, потом неохотно согласился:

— Хорошо, это звучит разумно. Что дальше?

— Я дурного не посоветую, господин Шлеффен. Мой ведь интерес — не только серебро от вас получить, но и домой вернуться живым. И вас всех вернуть, согласно уговору. Может статься, мы вашего сынка отыщем уже через сотню шагов за теми вон ёлками, живого и невредимого. Но если всё же не отыщем, если всё же придётся лезть в само Урочище, то лучше это делать не на ночь глядя, а утром.

— Да согласен, согласен. Сделаем, как вы сказали. А пока хватит болтовни, давайте пошевеливаться. У нас ещё есть два часа.

Однако остановиться им пришлось много раньше. Едва ли пару лиг отшагали, как дорогу им преградил очередной овраг. На дне его, в примятых зарослях крапивы, возле слабо журчащего ручейка...

— Похоже, одного нашли, — неестественно спокойным тоном объявил Ноэль. — Кто это, господин Шлеффен?

— Кажется, Энкин, — Гуз смотрел на лежащее внизу тело, лицо его отражало сдерживаемое волнение. — У него волосы рыжие.

Андрис наблюдал за тем, как отец и помощник барона спускаются по невысокому, но довольно крутому склону. В желудке ворочалось нечто омерзительно живое и колючее.

"Меня к такому готовили", — напомнил он себе. Помогло мало. Даже зная наверняка, что люди, по чьим следам они идут, мертвы, Андрис упрямо не пускал это знание в сердце. Да, их с отцом наняли не спасать, а мстить, и всё же надежда, даже безумная, остаётся надеждой.

Между тем, Хэнок и Ноэль перевернули тело и оба склонились над ним.

— Незадача, — произнёс вдруг Збойко. — Это кто ж его, а?

— Кто-кто, — Мельник посмотрел на парня со странной неприязнью. — Язык прикуси, да сам докумекай.

— Эй, я же не...

— Оба, молчать, — бросил сквозь зубы барон; Збойко послушно затих, хоть и глядел обиженно. Гуза его люди, похоже, побаивались и слушались беспрекословно. Даже рябой скандалист Квил, которого к удовольствию Андриса оставили с лошадьми.

— Спускайтесь! — крикнул снизу Ноэль. — Всё равно нам на ту сторону надо!

Сделать это оказалось не так уж просто — глинистый склон, подмоченный утренним дождём, норовил выскользнуть из-под сапог. Андрис со своим рюкзаком и карабином чуть не кувырнулся с самой верхотуры, а вот неудачливого Збойко нога больная всё-таки подвела: он упал на полдороге и съехал вниз, будто мальчишка со снежной горки.

— Чтоб тебя засыпали! А весь бесов лес вырубили подчистую! И-иэх, штаны-то извози-ил!

— Не разоряйся, дружок, тебе ещё повезло: ты только зад запачкал. Мог бы и как этот вот малый кончить.

Ноэль говорил с привычной насмешкой, но лицо его оставалось серьёзным. Заметив это, Андрис поневоле насторожился. Вряд ли обычный покойник заставил бы седого лиса согнать с губ любимую ухмылочку.

— Это Энкин, — подтвердил догадку барона Хэнок. — Мёртв, недоумок рыжий.

— Вижу, что не жив. Как он умер?

— Поскользнулся, спускаясь, — ответил за сутулого Ноэль.

— Да ну? — удивился Гуз. — Невелика круча, шею-то сворачивать.

— Шею он не сворачивал, всего лишь ногу сломал. Правую.

— Полагаете свою шутку уместной? — произнёс барон с расстановкой, впившись в охотника колючим взглядом, но тот и не подумал смущаться.

— Какие уж тут шутки, господин Шлеффен. Парень, должно быть, мучался страшно, поэтому кто-то ему помог, вогнав ножик в печёнку.

— Кто-то? Не выродок?

— Нет-нет, выродки ножами людей не пользуют, зубами у них ловчее выходит. Признаться, я думаю на спутника вашего работника, господин Шлеффен, других-то следов вокруг нету.

Ноэль развёл руками, будто извиняясь. В глазах его, однако, поблёскивал холод, весьма далёкий от робости. Над телом приказчика повисло молчание. Ни барон, ни его люди не спешили возмущаться из-за слов старшего Вельда. И меньше всего, похоже, собирался шуметь Хэнок — он ведь осматривал убитого вместе с чистильщиком.

— Будь я проклят, — сказал, наконец, Гуз, — что вы хотите от меня услышать? Я понимаю не больше вашего. Ума не приложу, зачем Реньяну занадобилось убивать Энкина. Мне не хотелось бы слышать от вас, Ноэль, сомнений в моей честности.

Краем глаза Андрис заметил, как Мельник отступил вбок, смещаясь к нему за правое плечо. Вдоль хребта пробежали ледяные мурашки; он почему-то подумал, что из такого положения седоусому ловчее всего будет помешать ему достать пистолет...

— Да верю я вам, — отец ущипнул себя за бороду и улыбнулся, — отчего же не верить. Стало быть, теперь у нас имеются две хороших новости и один вопрос с подвохом.

Кажется, все немного расслабились, Андрис тоже дух перевёл, хоть седоусый и стоял по-прежнему у него за плечом. В конце концов, может Мельнику там просто стоять удобнее, а прочие мысли на его счёт — лишь плод воображения одного молодого вольника?

— Первая новость: нам предстоит дело иметь не с обморочником, не с болотником, не с выродком вообще. Оно, сказать по правде, только к лучшему. Вторая новость: ваш сынок, господин Шлеффен, может ещё быть жив, какая бы нелёгкая его ни понесла на Гнилушку.

— Я рад, — заявил барон с таким видом, словно ему только что сообщили, будто прошлой ночью в Гезборге моросил дождь. — Про "нелёгкую" и Гнилушку — это и есть вопрос с подвохом?

— Вроде того. Если не выродки "свели" людей от дороги, и если люди не имели стоящей причины по здешним лесам бродить, да ножами друг в друга тыкать, тогда какого беса они такое вытворять вздумали?

— Не знаю. Но мне по-прежнему кажется, что их вела чужая воля.

— Чующий? — вздёрнул густую бровь Ноэль. — К чему такие сложности, господин Шлеффен?