Это и стало катализатором. Словно те же кошки, все сидящие вскочили, направив свои жуткие, перемазанные кровью хари на нас. Мгновение, и этот десяток обезумивших существ рванул в нашу сторону. Всё, что я успел сделать, это вытолкнуть оторопевших Сашу и Вадима обратно в коридор. Но стоило только мне самому попытаться выскочить вслед за ними, как кто-то резко схватил меня за левое плечо, вырвав которое, я оставил в руках нападавшего мой погон с двумя маленькими звездочками на бирюзовом просвете*.

— —

* Служба судебных приставов РФ является гражданской, и в ней нет специальных званий, таких как 'лейтенант милиции' или 'сержант внутренней службы'. Вместо них используются чины и классы государственной гражданской службы, к примеру 'референт гос. гр. службы 3 класса' или 'юрист 1 класса'. К слову такая же система существует и в прокуратуре, и так же как там, в ФССП длительное время носили погоны и знаки различия, соответствующие воинским или специальным званиям. На данный момент в службе введена новая форма, а погоны приведены в соответствие с законом, и не отличаются от погонов таможенников и налоговиков.

— —

Обернувшись, я увидел незнакомого мне оупдесника, с недоумением взирающего на свою добычу. Окровавленные пальцы его разжались, и мой погон выскользнул из них. Одним прыжком 'бешеный' снова сблизился со мной, тут же рухнув после рефлекторно сработавшего локтя, угодившего прямо в скулу. Не давая ему подняться, я еще раза три, сверху-вниз, ударил руками, сложенными в замок, не забывая орать.

— Двери! Закройте двери!

— Но там же Дима, — крики начальника смены рвали барабанные перепонки. Его уже вовсю жрали бывшие подчиненные.

— Закрой, мать твою!

Дверь, открывавшаяся наружу, захлопнулась, отсекая нас от того ужаса, который там творился. Выпрямившись, я попытался пнуть моего оппонента по голове, но поскользнулся на крови. В который уже раз за сегодняшний день упав, я очень чувствительно, до темных пятен в глазах, приложился головой о стену, и где-то на периферии сознания отметив, что забиваемый мной оупдсник поднимается.

— Серега, стой! Не двигайся! — кричал Саша, направив на сослуживца пистолет. — Не поднимайся! Серега, не нада-а-а..

Три выстрела подряд оглушили всех, в этом узком коридоре. Сергей, все же дернулся на Александра, и тот, по сути, в упор расстрелял бывшего товарища, угодив случайно один раз в голову.

Словно обессилев, Саня сполз по стенке на пол, рядом с заплакавшим Вадимом.

— Это что за хрень? — причитал он. — Что за фигня со всеми произошла. Ведь были — люди как люди. И чего все с ума разом сошли?

— Вот и я о том же, — прохрипел я, поднимаясь на корячки. — Девочки в туалете были точно такими же. Если бы я их не остановил, они бы растерзали целый этаж. Кх-ху, — откашляв кровью, я продолжил. — Это фигня заразная. Если тебя укусили — то всё, звиндец. Станешь таким же. Вон ребят в судах поранили, и результат на лицо. Думаете, я просто так туда лезть не хотел?

— Так сказал бы по-хорошему

— А я как говорил? На идише, что ли? Этого, — я мотнул головой на всё еще плачущего Вадима, — жажда мести обуяла. Он уже башкой и не думал совсем, — я уселся, оперившись в стену и выпрямив ноги.

— Ты, это... Извини его. Сам ведь понимаешь.

— Да понимаю, чего там. На его месте и сам бы не такое вытворял. Кстати, а где остальные? Вас же здесь три десятка быть должно, с учетом того, что вас с выходных выдернули. Тебя же выдернули?

— Угу, дозвонились, на мою голову, только сына в детский сад отвел. Всех боеспособных на усиления в суды направили, а нас, вроде как на прикрытия 'дворца' оставили.

— Ты хочешь сказать, вы двое все кто остались?

— Нет, почему. Внизу еще Славик на входе сидит. Трое нас осталось, — Саша понурил голову.

Просидев в молчании минуту, я не выдержал.

— Может, ты это... Освободишь меня?

— Конечно. Иди сюда, — как только я оказался рядом, Санек отстегнул наручники.

— Я бы на твоем месте, сейчас бы несся в тот детский садик за сыном. Кто знает, что там творится.

— Думаешь?

— Угу. Да и сам за дочкой бы рванул. Отпустишь?

— Иди. Только далеко ли ты в таком виде? — Санек скептически оглядел меня с головы до ног.

— А у меня машина неподалеку. Добегу, как-нибудь.

— Тогда удачи, — он протянул мне свою сильную жилистую руку, которую я от души пожал.

— Спасибо. Даст бог, еще свидимся.

Спускаясь по лестнице, я растирал запястья, одновременно пытаясь продумать план дальнейших действий. Всё очень серьезно, и из этого навоза, следовало выбираться как можно скорее. Но стоило, только мне отворить дверь, ведущую в холл на первом этаже, как буквально нос к носу столкнулся с Марией Львовной.

— Это он! Арестуйте его! — указала она двум ППСникам, в бронежилетах и сдвинутых на затылок цигейковых шапках, следующих за ней.

Глава 3

На улицу из 'дворца' меня вывели прямо в том, в чем и арестовали. На ногах у меня были черные полушерстяные брюки с бирюзовым лампасом, а тело прикрывала разодранная и окровавленная форменная рубашка, с одним погоном на правом плече. Свежий воздух встретил меня негостеприимно, в лицо ударил холодный ветер, так, что тело пробил озноб. Конец марта не располагал прогулкам в таком легком одеянии.

На руках у меня вновь защелкнулись наручники, в которых милиционеры понуро вели меня к своему 'бобику'*, стоявшему сразу у лестниц главного входа. Молча открыв мне заднюю дверь, милиционер постарше с лычками старшины и со шрамом через всю правую щеку, затолкнул меня в салон автомобиля.

— —

* Бобик (сленг) — милицейский автомобиль марки УАЗ

— —

— Здесь посиди, — мрачно сообщил он, усаживаясь на передние пассажирское кресло. — И без глупостей, а то вы уже задрали. Что за день сегодня, никак вспышки на солнце и магнитные бури.

— Что, так хреново? — проявил я участие.

— Да не сладко. Вас идиотов отлавливать, да в отделение отвозить. Ты уже третий за сегодня. И всё это в свой законный выходной! — милиционер в сердцах врезал кулаком по металлической панели, и как будто от этого удара УАЗ завелся.

— Так много случаев?

— Дохрена. Ну, вот скажи, чего тебе кукушку сорвало? Нахрена ты женщин убил?

— Не убивал я их. Они уже были мертвы.

— Угу, рассказывай. Опять у нас 'неуновный'

— Я серьезно. Они уже были заражены этим бешенством, я лишь отбивался от них.

— Ну, ты это следователю рассказывай, — устало произнес он и уставился на дорогу.

— Кстати о следователях, я позвоню? — ответил я, нашаривая мобильный телефон в штанах.

— Нифига ты простой! — удивился водитель, наверное, мой ровесник, с тремя соплями* сержанта. — Телефон сдай.

— Ага, щас. На каком основании? Не забывай, что я тоже погоны ношу.

— Не радуйся, ненадолго, — мрачно сообщил мне старшина.

— А презумпцию невиновности не забываем. Каждый гражданин чист перед законом, пока обратное не будет доказано в суде. Суд был? Нет. Так что, дайте мне позвонить.

— Ну ладно, — сдались менты после минутной заминки. — Но только один звонок!

— Ребят, по-моему, вы американских фильмов пересмотрели. Где у нас в УПК** про количество звонков сказано? Можете статью назвать? Зато я вам с ходу назову статью, где мне гарантируется право на защиту.

— —

* Сопля (сленг) — лычка.

** УПК — Уголовно процессуальный кодекс.

— —

— Задрал. Звони давай.

Выудив наконец свой телефон, я начал листать в нем записную книжку, выискивая нужное имя. А нужен мне был Владик. Кто, как не следователь сможет проконсультировать о правильном поведении во время следствия по убийству? Думаю, что никто. А Влад, как раз и работал следователем по особо важным делам, правда в одном из районных центров области, что не мешало ему быть моим товарищем и регулярно со мной видеться. Знакомство с ним началось давно с взаимного мордобития, зато после оно переросло в очень крепкую дружбу. Но об этом как-нибудь в другой раз. Длинные гудки в телефоне прекратились, и я услышал его голос.

— Здрав будь, друже.

— Здравствуй брат. Как сам?

— Слава богу. Ты как?

— Да не очень. Приняли меня за двойное убийство. Вот сейчас еду с твоими бывшими коллегами в отдел.

— В какой отдел? — голос его резко стал деловым, словно тумблером щелкнули.

— Куда едем? — спросил я у милиционеров.

— В Октябрьский, на Профсоюзной.

— В Октябрьский, — повторил я товарищу.

— Понял. Щас знакомцев подтяну. Конкретней рассказывай.

— В общем, эпидемия у нас в городе какой-то фигни. Зараженные становятся очень агрессивными и нападают на окружающих. Вот на меня две девчонки со службы и напали, еле отбился. Сейчас меня приняли и везут в отделение.

— Понял. Ты мне первому позвонил?

— Да.

— Значит так, слушай внимательно. Пока я к тебе не приеду, отказывайся от дачи показаний. И не вздумай сослаться на статью 51 конституции. Понял? — я утвердительно угукнул. — Выбраться из моего 'Задрищенска' я смогу не раньше завтрашнего обеда. Дождись меня, а там посмотрим. Остальных ребят я предупрежу, можешь не волноваться. Семья не знает?

— Нет.

— Значит, и её известим. Ничего не бойся.

— Да я и не боюсь. Я опасаюсь.

— Чего, брат?

— Семью мою вывезите на Хутор, подальше от города. Чего-то у меня предчувствие, нифига не хорошее.

— Понял, сделаем.

— Ну что, наговорился? — поинтересовался старшина, как только я убрал свой телефон на место.

— Почти...

Неожиданный сильный удар сотряс УАЗ. Меня тряхануло так, что я даже и не понял, что произошло. Раз, и я чувствую, что нахожусь горизонтально, причем головой в низ. Глаза моментально залило сочащейся из носа кровью, поэтому веки пришлось сомкнуть и действовать на ощупь. Первым делом, я попытался перевернуться, что с трудом в тесной кабине автомобиля, но удалось. Утерев лицо рукавом, я наконец осознал, как мне неимоверно повезло выжить в искореженной после аварии машине. Моим конвоирам повезло меньше, длинная отвертка с зеленой пластиковой ручкой прошила насквозь горло водителю. Старшина же просто свернул шею, так как в таком виде лежать могут лишь покойники.

Чуть приподняв голову, я больно приложился затылком о железную панель двери. Потирая ушибленное место, я прочувствовал всю неудобность наручников, сковывающих мои руки. Икать ключи долго не пришлось, одна связка сразу нашлась на портупее старшины. Кое как отцепив кольцо от ремня, я, выгибая запястья, поочередно освободил свои уже немного затекшие руки, и вновь попытался приподняться, толкая дверь надо мной предплечьями. Крючка замка на внутренней стороне задних дверей не было, поэтому вся надежда была на силу, с которой я бахал по крашеному серой краской металлу.

Нужно было срочно выбираться, но я даже и не представлял как, пока мой взгляд не скользнул по Ксюхе старшины. Дернув за цевье, я лишь убедился, что мертвый милиционер надежно зафиксировал ремень автомата. Сдирая ногти в кровь, я отцепил карабин от антабаки, освободив оружие, сразу получив заряд хоть какой-то уверенности. Отомкнуть приклад было делом пары секунд, и я уже был готов врезать им по нависающему надо мной чудом уцелевшему стеклу, когда какие-то смутные тени замаячили сверху. Непонятные голоса донеслись до меня, щелкнула защелка замка, и несколько пар чьих-то рук выудили меня на свет божий.

— С вами всё в порядке? — надо мной склонился седой мужик с аккуратно подстриженными усами.

— Ага, — лишь смог промямлить я.

— Вам нужна помощь. Мы уже вызвали скорую, она скоро будет, — успокаивал меня мужик, подкладываю непонятные тряпки мне под голову. — А пока полежите. Вам лучше не двигаться.

Но мысль о том, что меня сейчас увезут на скорой в травму или куда-то еще, где меня вновь арестуют, словно молнией ударила меня. Вскочив на ноги, я туманным взором оглядел, что же все-таки произошло.

В наш 'козлик' на перекрестке Октябрьского проспекта и улицы Труда въехал огромный тягач МАН, тащивший прицеп полный иномарок. Удар пришелся на переднюю правую часть машины, от которого УАЗик несколько раз перевернуло, и выбросило на зеленую полосу, аккурат между двух деревьев.

— Вы куда?! — всполошился седой. — Вам нужен покой!

— Сейчас... — кричал я, но с губ срывался лишь тихий шепот. — сейчас.

Хромая, я тащился к раскуроченному ментовозу, всё еще сжимая цевье автомата в левой руке.

— Лейтенант, стой! Может взорваться! — я недоуменно взглянул на мужика, и только потом до меня дошло, что на одном моем плече всё еще болтался погон лейтенанта, да и одет я был в форменную одежду, вот и приняли меня за милиционера, а не за арестанта, благо наручники я снять успел.

Вокруг собиралась толпа зевак. Впрочем, они всегда собираются, чтобы не происходило — пожар, стрельба, авария, зомби апакалипсис...

Не произнося более не звука, я продолжил свой трудный путь. Ступать на левую ногу было невыносимо больно, видимо была вывихнута лодыжка. Но деваться некуда, вправлять мне её сейчас никто не будет. Добравшись до УАЗа, я с кряхтением забрался на него, буквально упав на покойников в дыру, образованную открытой передней дверью. Времени было мало. Пошарив по кобуре старшины, я с огромным трудом извлек его табельный ПМ. Прижав его к подбородку хозяина, буквально в сантиметрах десяти от себя, выжал спуск.

Приглушенный хлопок, и этот человек уже никогда не станет такой же тварью, которой стали те, в Службе. Уперев дуло в плотно одетую цигейковую кроваво-серую шапку водителя, я выстрелил второй раз, оказывая эту же услугу и для второго моего конвоира.

Утерев лицо от брызг, я засунул пистолет в карман, предварительно выдрав тренчик, туда же были всунуты запасные магазины, взятые с кобур обоих милиционеров. Второй Макаров уместился в моей правой ладони, когда я выполз вновь наружу. На меня испуганно таращились несколько десятков пар глаз.

— Всё хорошо, — я попытался улыбнуться. — Непроизвольное срабатывание боеприпасов, — сгладить обстановку фразой из старого фильма явно не получилось.

Спрыгнув на здоровую ногу, я вновь оказался на земле, и только подумал отойти подальше, как услышал крик. В метрах сорока от меня, водитель-дальнобой, которому недалеко от его тягача оказывали первую помощь окружающие, очнулся после смерти, вцепившись в горло какому-то мужику в черной куртке, по волею судьбы склонившемуся над ним.

'Началось' — промелькнуло в моей голове, констатируя факт, что всё оказалось намного хуже того, о чем думалось вначале. Эпидемия ширится дикими темпами. Так скоро каждый укушенный преобразится, и покусает еще парочку индивидов. А это пахнет геометрической прогрессией. Стоп! Преображаются только укушенные, так зачем я только что прострелил головы двум милиционерам? Так и не найдя ответа на этот вопрос, я потащился к грузовику.

— Разойдитесь! — удалось мне гаркнуть на последних силах, когда до копошившихся в темно-коричневой грязи людей мне осталось не больше пяти метров. Человек пять сразу же отскочили от живого клубка, в котором перемешалось уже как минимум четверо. Выстрелить так, чтобы не зацепить других, у меня не получилось. Это в фильмах герои бьют метко, попадая туда, куда хотят. Жизнь намного прозаичней. Пуля пробила голову дальнобойщику насквозь, застряв во лбу его жертвы, с уже изрядно объеденными щеками.