| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Парень кивнул, достал портмоне и вытащил из него монету в две тысячи реалов. Расплатившись, он откинулся на спинку сидения и застыл, точно изваяние. Извозчик покорно подхлестнул лошадь вожжами, и пролетка покатила вперед.
Сашка сидел в пролетке, тщательно запоминая дорогу. Кто знает, как придется уходить? Негра-Рибейра здесь была аналогом Хитровки из книги Гиляровского, так что коммунисты, конечно, выбрали хорошее место в качестве убежища, но случиться может всякое.
За себя Александр не боялся: вероятность встретить на воровской окраине специалиста его уровня не просто мала, а исчезающее мала. Но когда он будет выводить оттуда двоих лидеров Бразильской компартии — вот тут придется быть начеку.
Пролетка привезла его на узкую, грязноватую улочку, на которой стояли не дома, а какие-то невообразимые хибары из картона, фанеры, гофрированного железа и пальмовых листьев.
— Вот, — сообщил извозчик, оборачиваясь.
— Где? — поинтересовался Сашка.
— Что "где"? — опешил извозчик.
— А что "вот"?
Водитель кобылы некоторое время осмысливал услышанное, но так и не сумел, а потому на всякий случай повторил:
— Вот, — и пояснил, — Негра-Рибейра.
— Замечательно, — кивнул Сашка. — Мне нужна руа ду Бом Жесус. Вези. Четвертый дом от мелочной лавки.
Слов "мелочная лавка" Белов по прошлой жизни не знал — не было такого чуда в Анголе, которая сразу из первобытно-общинного строя попробовала сигануть в социализм. Но в записке написали именно так, и Александр просто запомнил непонятные слова наизусть. Однако сейчас он понял, что не сможет проконтролировать: правильно ли везет его этот напуганный водитель кобылы. Отсчитать четвертый дом не сложно, но вот от чего надо начинать отсчет?
Впрочем, извозчик не производил впечатления человека, который мог рискнуть обмануть сурового и богатого седока. Поэтому Сашка сохранял спокойствие, лишь еще более внимательно запоминал дорогу.
Маленькая лавочка приютилась в хибарке лишь немного более прочной, чем окружающие ее домишки. Четвертой от нее стояла безумная халупа, сляпанная на живую нитку из старых ящиков и каких-то жердей. Белов остановил пролетку и коротко приказал:
— Жди здесь. Будем возвращаться. Плачу пять мильрейсов.
С этими словами он подошел к тому, что в этом жилище имело наглость именоваться дверью, и постучал как указывали: два стука, один и снова два.
Дверь отворилась на удивление беззвучно, чего никак нельзя было ожидать ни от нее, ни от хижины, чей вход она прикрывала.
— Энтрар эм, — сказали негромко из темноты.
Сашка вошел. Внутри хижины царил полумрак. На больших ящиках, игравших здесь роль табуреток, лавок или иных каких сидений, возле грубо сколоченного самодельного стола сидели четверо. Половина помещения, отгороженная старой холщевой занавеской, играла должно быть, роль спальни. Александр бросил на нее быстрый внимательный взгляд, и один из сидевших встал и отдернул занавес. Взору Сашки открылся грубый широкий топчан, застеленный каким-то тряпьем.
Одного из людей за столом Белов узнал по фотографии и вскинул вверх сжатый кулак:
— Ола, камарада Престес! Моя фамилия — Сталин.
— Сын товарища Сталина?! — Вскинулся Престес, внимательно вглядываясь в лицо вошедшего, — Святая троица, но этого не может быть!
— Хорошо, считайте меня призраком, — усмехнулся Александр. — Кто ваш товарищ?
Молодой худощавый парень наклонил голову и представился:
— Амаду. — Он застенчиво улыбнулся и добавил, — А зовут — Жоржи.
Сашка так и впился в него глазами. "Автор "Генералов песчаных карьеров", "Лавки чудес", "Какао" стоит передо мной во плоти?! Ах-хренеть!" Это было сильнее его, и он, улыбнувшись парню, негромко пропел:
Минья жангада вай саир пру маар
Воу трабальяр
Меу бень керер
Си деуш кизер кванд' эу волтар ду маар
Ум пейше бом
Э воу тразер
Меуш компаньеруш тамбень ван волтар
Йа деуш ду сеу вамуз аградесер
Теперь настала очередь Амаду в изумлении уставиться на русского. Он бодро отстучал ритм песни, а потом спросил:
— Что это за песня? Я никогда не слышал ее.
— Знаете, вот "Генералы песчаных карьеров"...
— Простите, какие генералы?!
Амаду был потрясен. Он совсем недавно начал писать новый роман, даже название ему придумал — "Капитаны песка". А вот это...
Но Александру было некогда вдаваться в литературные детали. Он кивнул головой и приказал:
— За мной! Спокойно выходим и — в пролетку.
Но спокойно выйти не получилось. Возле пролетки стояли четверо полицейских, а еще один уже забрался внутрь и с суровым видом о чем-то расспрашивал извозчика. Престес было сделал шаг назад, но Александр снова бросил: "За мной". Не сбиваясь со спокойного шага, он выдернул из-под пиджака "Вальтер". Один за другим ударили пять выстрелов, последовавших так быстро, что казались очередью из пулемета.
Жоакин Маранья охнул и крупно вздрогнул. Сидевший рядом с ним на козлах жандарм стал заваливаться лицом вперед. Остальные полицейские попадали там, где стояли. А к нему уверенно шагал его седок, на ходу убирая небольшой пистолет с очень толстым стволом. Следом за ним шел... Боже! Иисусе! Это же сам Престес, командир непобедимой колонны, человек, за чью голову назначена награда в сорок пять конто де рейс! Вот только во всей Бразилии не найдется ни одного рыбака, ни одного рабочего, и ни одного крестьянина который польстился бы на эту награду! Кстати, извозчиков таких вы тоже не найдете, хоть все штаты обшарьте!
Жоакин спихнул с козел полицейского и распахнул дверцу:
— Добро пожаловать, сеньор Престес. Не волнуйтесь, домчим во один миг...
Белов устроил обоих бразильцев в глубине пролетки, помог кучеру поднять брезентовый верх, скрывший коммунистов от посторонних глаз, и они покатили на встречу с Муссолини. По дороге они увидели пару полицейских "Фордов", которые неслись куда-то, но явно не на его выстрелы. Впрочем, если их кто-то и услышал, то, пожалуй, не обратил на них внимания: это Негра-Рибейра, а тут все может быть. Могут и зарезать, могут и застрелить...
...Бруно Муссолини не утерпел и подъехал к знаменитому старинному форту минут на десять раньше условленного срока. Алессандро велел ему подобрать скоростной автомобиль, который наверняка ушел бы от бразильских полицейских "Фордов", но уж никак не ожидал увидеть это серебристое великолепие — "Дюзенберг" модель SJ. Более скоростного авто на американском континенте не существовало — ну, разве что кто-то приобрел соотечественника Бруно — "Альфа-Ромео", да и то разница в скоростях вряд ли составит больше пяти-шести километров.
Правда, Дюзенберг стоил, по выражению молодого Сталина, "как самолёт", и за эту покупку он сперва изрядно выбранил молодого Муссолини — корректно, но жёстко. Зато потом, когда успокоился, согласился с тем, что к такому автомобилю не всякий фараон рискнет даже приблизиться, не то, что остановить. Да и кузов — большой и вместительный Алессандро понравился: он легко упрятал в него парочку пулеметов и три пистолета-пулемета. Да и деньги в нем тоже можно было хранить: в салон был встроен самый настоящий сейф! Небольшой, но без динамита не взломаешь...
Бруно погладил приборную доску из дорого эбенового дерева и лишний раз восхитился этой могучей машиной. Красавец, ах какой красавец! Вот бы прихватить его домой... хотя из этого ничего не выйдет. У них и так будут проблемы с вытаскиванием здешних коммунистов, а тут еще и это двухтонное чудовище. Он даже не рискнет обратиться к Алессандро с такой просьбой. Хотя... Ха, Мадонна! Кажется, способ все же есть! Надо только сообщить товарищам из итальянского посольства, чтобы забрали машину, а уж там... Клянусь Великим Лениным, наверняка получится!..
Пролётка вылетела на площадь перед старинным фортом в девятнадцать сорок одну. Лихо остановилась возле блестящего хромом "Дюзенберга" и оттуда прямо в автомобиль высадились трое. Последний на мгновение задержался в пролетке и протянул кучеру две бумажки в пять мильрейсов:
— Вот, возьмите. И послушайте доброго совета: не болтайте о том, что сегодня видели.
Извозчик гордо отвел от себя руку с деньгами:
— Благодарю, молодой сеньор, но мне не надо денег. Жоакин Маранья не берет денег за доброе дело.
Но юноша силком ткнул ему деньги:
— Спасибо, Жоакин, но вам еще надо семью кормить. Берите-берите, вам они пригодятся.
— Спасибо, молодой сеньор...
Автомобиль рванул с места, пробуксовав покрышками по брусчатке и серебристой молнией помчал в сторону озера Жакума. Несколько полицейских постов, мимо которых пронесся этот четырехсотсильный зверь, только языками поцокали: какая хорошая машина! Какие наверное счастливые, эти богачи, которые могут купить себе такое чудо...
На озере их ждали. Небольшая яхта, легко покачиваясь на низенькой волне, проскользила по водной глади и отшвартовалась у домика-понтона. Престеса и Амаду разместили в маленьких комнатках, еще в одной обосновались Герлад и двое местных коммунистов-боевиков.
— Старшим — товарищ Боев, — нетерпящим прекословия тоном распорядился Белов. — Христо, связь по радио через немецкое посольство. Частоты и расписание связи — утром прежнее, вечером — в восемнадцать ноль-ноль. В случае тревоги — сигнал "Метель"...
...Дворец Триадентиса охраняли, как и всегда, гвардейские "Драгуны независимости", сверкая на солнце своими медными шлемами и белоснежными мундирами. Президент, а точнее сказать — диктатор Бразилии Жетулиу Варгас, которого еще именовали "Отцом бедных", вышел из дворца и двинулся к своему автомобилю. Он собирался сегодня отправится в столицу штата Парана Куритибу. Там было необходимо встретится с местными профсоюзными лидерами — представители большой польской общины в Бразилии опять выказали недовольство новыми требованиями текстильщиков, а местная еврейская община — чуть ли не самая большая в Южной Америке! — поддержала своих исторических врагов. Кроме того в Куритибе мутили воду эмигранты-итальянцы, которые по примеру своего чокнутого лидера Муссолини ни с того, ни с сего вдруг ударились в марксизм.
Варгас собирался лететь в сопровождении своей супруги Дарси, у которой оказались какие-то дела в паранском отделении "Легиона милосердия". Но на самом деле никаких неотложных дел у сеньоры Варгас не имелось. Просто она узнала, что супруга начальника охраны ее мужа Айме Лопец де Сотто Майор, на которую Жетулиу вот уже шесть лет бросает масляные взгляды, два дня назад отбыла к своим родителям как раз в Парану! А ведь уже все во дворце Катет шепчутся, что Луис Симое Лопец получил это место именно благодаря заслугам своей молодой жены. Которые, особенно явно, проявляются в горизонтальном положении.
Первая леди Бразилии ожидала мужа в автомобиле, который должен доставить президентскую чету на аэродром. Вот Жетулиу вышел из Дворца Правительства, вот уже спешит его свита, вот он подошел к монументу Тридентиса и, как обычно коснулся цоколя рукой на удачу...
Винтовочный выстрел громом прокатился над улицей Примьеро ду Марко, и прямо возле ноги Жетулиу Варагаса фонтанчиком брызнул удар пули. Тут же со всех сторон к президенту-диктатору кинулись охранники, секретари и прочая обслуга. Вся эта толпа повалила Жетулиу Варгаса на раскаленный асфальт и устроила настоящую кучу-малу, яростно сражаясь друг с другом за право прикрыть горячо любимого повелителя своим верноподданным телом. И над всем этим безобразием повис заполошный, уходящий в ультразвук визг первой леди, до которой только через пару секунд дошло, ЧЕМУ она сейчас стала свидетелем.
Через два часа, в Палашу ду Катет, который гудел, точно растревоженный пчелиный улей, Луис Лопец докладывал президенту:
— Выделенные полицейские силы прочесали все дома, из которых предположительно, мог быть произведен выстрел. Но результат... — тут начальник охраны запнулся и покаянно замолчал.
— Никакого? — иронично приподняв левую бровь, поинтересовался Варгас. — Совсем?
— Были предварительно допрошены все, кто мог стать свидетелем этого подлого покушения, но... — Зачастил, было, Лопец, но вдруг, резко сбавив тон, закончил, — Выявлены четыре дома, в которых появлялись какие-то неизвестные люди, однако обыск не дал результатов, могущих дать уверенность... то есть вот... не дал и... а если это не дает...
— Лопец, а какие-нибудь другие слова, кроме "дать" вы помните? Ну, хотя бы "взять", например.
— Ваше превосходительство, поймите: полиция делает все возможное... Ваша охрана приведена в боевую готовность...
— Это может обеспечить защиту от следующего покушения?
— Теперь мы обеспечим вокруг вас, ваше превосходительство зону полного контроля, так что...
— Так что я не смогу общаться с людьми иначе, как по телефону?
— Но соображения безопасности... — жалобно пролепетал Лопец.
В этот момент кабинет взорвался надрывным звоном телефона. Начальник столичной полиции доложил, что президентский самолет оказался заминирован, а эксперты изучили извлеченную из асфальта пулю крупного калибра:
— Обнаружена одна особенность, ваше превосходительство! На брикете взрывчатке и на пуле обнаружены буквы.
— Какие?
— Ola!
"Вот как? — мрачно подумал Варгас. — Однако, какой оригинальный привет..."
... В сорока милях от бразильского побережья покачивался на океанской зыби тяжелый крейсер "Гориция". Из-за абсолютного, мертвого штиля, находиться на корабле было удивительно некомфортно: душно, влажно и жарко. Вахтенные, обливаясь потом, напряженно всматривались в пустоту водной глади, но что в пустоте можно разглядеть? Ничего.
Рядом с "Горицией" на плавучих якорях стоял крейсер "Спартак", который вплоть до самого последнего времени носил название "Больцано". С него тоже внимательно оглядывали пустой горизонт. С тем же успехом...
Флаги висели тряпками, матросы бегали значительно медленнее, чем этого требует военно-морской флот, офицеры очумело смотрели в море, давясь сигаретным дымом, и все пытались расстегнуть легкие тропические форменки. Начинался третий день муторного ожидания. Причем цель этого стояния на месте, по-видимому, известна только командирам кораблей. Если конечно она и им известна.
И вдруг все как-то сразу изменилось. Моряки оживились, на фалах взвились флажные сигналы, а на "Гориции" совершенно неожиданно начали готовить к старту гидросамолет. Не обычный корректировщик, а новенькую летающую лодку "Савойя-Маркетти" SM.80.
Причиной этого переполоха стал появившееся на горизонте суденышко. Оно медленно приближалось, отчаянно шлепая винтом и напряженно пыхтя изношенным дизелем. Самолет уже давно был готов, уже подвахтенные скопились на палубах, ожидая какого-то невероятного зрелища, а старичок все еще никак не мог дойти до могучих красавцев — гордости военного флота Народной Социалистической Италии.
"Надо было адмиральский катер спустить — разочаровано подумал командир "Гориции". — Как бы наш "инфант" не нажаловался батюшке..."
В отличие от всех остальных в небольшой эскадре, капитан первого ранга Ленацци знал, что на борт к ним прибывает Бруно Муссолини. Именно для него и привезена новейшая летающая лодка, именно для него приготовлены каюты на крейсере, и именно для каких-то его ОЧЕНЬ ВАЖНЫХ дел сюда торопится трансатлантический лайнер "Рома".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
