После смотра они крепко повздорили. Сёмка не отрицал своего ляпа с "Войной Миров" — но разве это повод, чтобы изводить человека два часа кряду? Не такой уж и серьёзный прокол. Может, та миссис, и вовсе о литературе понятия не имеет, что ей какой-то Уэллс? Нет, Светка завелась из-за того, что её заставили мёрзнуть на палубе, глохнуть от пальбы, дышать пороховой вонью — а потом ещё и выслушивать лекцию о военном судостроении.

Корабли ей, видите ли, уродливы...

— Ну, положим, фрегаты и шлюпы очень даже красивые, только они на смотру стояли без парусов ... — начал Сёмка, и тут же прикусил язык. Не стоит возражать — прицепится к слову, и начнётся цирк до самого Лондона! — Хотя да, нынешние броненосцы в смысле эстетики подкачали. Совсем другая эпоха в судостроении...

— Эпоха! — раздражённо фыркнула девочка. — А почему они из воды еле-еле видны? Палубы почти вровень с волнами, а на ней — сараи какие-то! И пушки дурацкие — короткие, На броненосце адмирала Макарова другие были!

— В 1888-м году, таких ещё нет. — принялся объяснять Сёмка. — Пушки стреляют чёрным порохом — видела, сколько от него дыма? И заряжаются с дула, потому и стреляют редко — раз в десять-пятнадцать минут. Думаешь, от хорошей жизни придумали особые таранные корабли? Пушки здоровенные, это верно, но вот попасть из них по кораблю, когда он маневрирует — полная безнадёга. Торпеды появились недавно, они слабые, медленные — вот и приходится изворачиваться. Да во всех флотах мира считают таран чуть ли не главным оружием, даже тактику специальную придумали. Помнишь, я показывал — "Руперт", "Хотспур", они стояли во втором отряде, подальше от нас? Их главный калибр может стрелять только вперёд, на сближении с противником, а потом надо таранить! И в России, такие строят...

— Делать нечего — уродство такое копировать! — фыркнула Светка. — Нет, чтобы покрасивее выбрать. Вот, королевская яхта — как там она называется?

— "Викория и Альберт" — немедленно ответил Сёмка. — Виктория — это в честь нынешней королевы, а Альберт — её муж, принц-консорт. Кстати, царская яхта "Держава" построена по её образцу.

Светлана снова фыркнула, но не нашла, к чему придраться.

— Сём, а ты обратил внимание, что англичане корабли называют "she"? Они, выходит, для них все женского пола — даже такие уроды, вроде этого... "Агамемнона"?

Мальчик кивнул. Среди броненосцев Ройял Нэви "Агамемнон" и его систершип "Аякс" отличались самым нелепым видом. Широкие, тупоносые, низкобортные, с приземистыми цилиндрическими башнями, из амбразур которых едва высовывались стволы орудий неимоверного калибра. На носу и на корме, перекрывая сектора обстрела, высились громоздкие надстройки, соединённые поверх башен переходными мостиками. Венчала это нагромождение толстая дымовая труба, а над ней будто в насмешку — паутина мачт, реев, такелажа; "Аяксы" несли полное парусное вооружение.

Но даже такое чудище британцы называют "она". Для них любой корабль — леди.

— Ну да, так и есть. Конечно, эти корабли не самые красивые на свете. А низкие — это чтобы уменьшить площадь надводного борта, в который можно попасть из пушки. Они уже устарели, в прошлом году вошёл в строй "Коллигнвуд", первый из "адмиралов". Жаль, мы не видели этот броненосец, ты бы поняла....

— Да сдались мне эти железные коробки! — огрызнулась Светка. — Хоть старые, хоть новые, хоть какие! И помолчи уже, голова раскалывается! Затоковал опять, как глухарь — пушки, чушки... уши вянут!

И демонстративно отвернулась к окну.

Сёмка от обиды опешил. Сама ведь спросила — и на тебе! Поди, пойми этих девчонок...

Поезд нырнул в лес. Деревья вплотную подступили к железнодорожному полотну, ветки то и дело хлестали по стеклу. Сёмка невольно отодвинулся; его спутница наоборот, радостно взвизгнула и, вскочив с диванчика, принялась теребить задвижку рамы.

За этот учебный год Семён успел изучить свою напарницу по группе "Алеф". Светлана, в сущности, не была ни врединой, ни занудой. На неё порой накатывали приступы раздражения, и тогда девочку лучше было не трогать. Но Сёмка знал, что и четверти часа не пойдёт, как она сама пожалеет, что наговорила гадости, и начнёт искать пути к примирению.

Вот, как сейчас...

— Не откроешь окошко, Сём? — жалобно попросила напарница. — Душно...

Сёмка встал и толкнул вверх дубовую раму. Окна в английских вагонах конца позапрошлого века, открывались так же, как и в привычных плацкартах.

Рама поддалась и послушно скользнула вверх. В окно ворвался громкий стук колёс и запах листвы. Семён опустился на диванчик — Светлана, как ни в чём ни бывало, листала газеты. В Портсмуте они запаслись целой кипой — "Дейли Телеграф", "Монинг Кроникл", "Пэлл Мэлл Газетт", "Таймс" и ещё десяток вечерних листков. Задача проста — вычислить по сегодняшним газетам, кто такие эти сэр Рэндольф и сэр Артур, чей разговор Сёмка подслушал на яхте. И придумать, как найти этих джентльменов в Лондоне.

И как же? "Элементарно, Ватсон": сэр Рэндольф — он, между прочим, бывший министр, это хорошая зацепка — назначил встречу собеседнику в своём клубе. Книги и фильмы о британской жизни приучили ребят к мысли о том, что любой английский аристократ прежде всего, привержен традициям. А значит, можно вычислить по газетам, по разделам клубных новостей — ребята уже знали, что многие издания регулярно публикуют подобные сведения. Даже в официальной "Лондон Газетт" — столбец о клубной жизни британской столицы. Итак, открываем "Монинг кроникл", и на третьей странице, в разделе официальной хроники....

"Бывший министр по делам Индии сэр Рэндольф Генри Спенсер, лорд Черчилль и сэр Артур Вильям Окленд Худ, первый морской лорд, будут присутствовать на Королевском смотру Эскадры Особой службы. Лорд Черчилль и первый морской лорд будут наблюдать за смотром с борта яхты "Новая Каледония", а не с борта яхты Её Величества, где будет присутствовать и премьер-министр маркиз Солсбери. Что, несомненно, косвенно подтверждает сообщения о наметившемся охлаждении между действующим кабинетом и Адмиралтейством..."

"Ничего себе, — поразился Сёмка, — и за такими персонами предстоит шпионить? Бывший министр и нынешний командующий ВМФ, если переводить на российскую табель о рангах двадцать первого века! У нас к таким шишкам не подступиться, а здесь — пожалуйста, стоят и беседуют, как ни в чём ни бывало, и вокруг никаких бодигардов или референтов...

Итак, "фигуранты расследования" оказались Очень Важными Персонами. Это играло на руку — из третьей по счёту газеты удалось выяснить, что лорд Рэндольф Черчилль состоит в клубе "Уайтс", адрес — Сент-Джеймс стрит, 37. Самый известный "клуб для джентльменов", основан в 1693 году, в списках клуба — аристократы, политики, члены царствующей династии. Конечно, вряд ли лорд Черчилль станет посещать второсортное заведение... Если верить газете, этот клуб — настоящее гнездо партии тори, а сэр Рэндольф всегда отличался консерватизмом. Там и встретятся оба джентльмена, и у группы "Алеф" есть сутки на то, чтобы придумать, как проникнуть в цитадель приватности, каковой, несомненно, является политический клуб британских аристократов.

Осознав сложность задачи, Сёмка растерялся. Впору было опускать руки. Ну хорошо, они прыгнут выше головы и подслушают разговор — а дальше-то что? Не факт, что дело хоть немного прояснится; не факт, что предмет беседы лорда Рэндольфа и сэра Артура Худа вообще имеет отношение к их заданию, не факт... Хитроумный Г.П., который, как обычно, дал своим подопечным туманные намёки вместо ясных инструкций, на этот раз явно перемудрил. И вообще, после недавней поездки на природу их жизнь превратилась в сплошную череду головоломок.

Они покинули Лицей в шесть утра — предстояло добраться до Ярославля, а оттуда — до заповедника "Плещеево озеро"....

IV. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.

21 век, Ярославская область,

Плещеево озеро.

Урок прикладной хронофизики.

...встали ни свет ни заря — предстояло добраться до Ярославля, а оттуда — до заповедника "Плещеево озеро". Я прикорнул по дороге — проснулся лишь когда микроавтобус съехал с шоссе и затрясся на грунтовке. Мы вылезли из "Ниссана", разминая затёкшие конечности; вслед за ними на землю ступил улыбающийся — как всегда! — Г.П. Преподаватель хронофизики — сегодняшнее мероприятие относилось к его предмету — оказывается, приехал заранее и ждал нас. Вон он, приветственно машет с пристани — если можно, назвать так покосившееся дощатое сооружение, украшенное выцветшим флажком и обшарпанным спасательным кругом, висящим здесь, видимо, с тех самых времён, когда юный Пётр строил на Плещеевом озере потешную флотилию.

Возле пирса стоит кургузый бело-голубой катерок. Высокая рубка, выкрашенная в белый цвет, несёт обязательный триколор, державного двуглавого орла и гордые надписи: "Патрульный-3" и "Госморречназор". Щетина антенн, кожух радара и полицейская мигалка на крыше; поручни а носу и корме, увешанные спасательными кругами. Выпуклый, как у надувной лодки борт — катерок относится к категории RHIB: днище пластиковое, а борта — пневматические баллоны. Мы приехали сюда ради него; других водоплавающих средство не видно, если не считать облезлой, щелястой лодки, что валяется вверх дном в камышах.

Что ж, выездное занятие учебной группы "Алеф" начинается. Светлана Ларина, моя напарница, готова — как писали раньше газеты, — взять новую высоту. Мы с ней учимся на Проводников, путешественников по "червоточинам", покорителей пространства-времени. Таких, как мы в Лицее около десятка, но лишь у Светки обнаружился особый талант.

Обычно "червоточина" открывается в виде узкого тоннеля, через который можно пройти только по одному, друг за другом. Самые сильные Проводники могут открыть тоннель пошире — в такой можно закатить мотоцикл или малолитражку. Светка же без особого труда открывала арку размером с гаражные ворота! Этого хватает для тяжёлого грузовика, БТРа или даже танка. Правда, сохранять устойчивость такая "мега-червоточина" могла секунд сорок, от силы.

Сегодня предстояло провести через портал целый корабль. Точнее, катер — вот этот самый "Патрульный-3". Для этого мы и приехали на Плещеево озеро в компании преподавателя прикладной хронофизики и Г.П. Пятым членом группы был Маэстро.

Зачем он поехал с нами— так и осталось загадкой. До объяснений куратор не снизошёл, а отправил нас в библиотеку, изучать место действия.

Плеще́ево о́зеро — моренное пресноводное озеро на юго-западе Ярославской области России. Входит в состав национального парка "Плещеево озеро". Площадь озера — около 51 км², наибольшая длина 9,5 км (от устья рекиТрубеж до выхода из озера реки Вёксы), максимальная ширина 6,5 км (по линии село Соломидино — село Городище). Озеро имеет округлую форму, берега ровные, низменные, заболоченные. Максимальная глубина — до 25 м, средняя — 11 м.

В окрестностях столицы немало водохранилищ: Иваньковское, Химкинское, Пироговское, Клязьминское, всех и не упомнишь. Но на них оживлённое водное движение: прогулочные теплоходики, яхты, катера, кое-где даже "Ракеты" на подводных крыльях... А Плещеево озеро — заповедник, судов крупнее вёсельной лодки здесь раз-два, и обчёлся. Например, вот этот катерок.

Как удалось заполучить его для наших экспериментов, я спрашивать не стал. Собирался, но передумал — после того, как Г.П. в ответ на вопрос: "куда будет вести "червоточина"?" лишь загадочно улыбнулся и сказал: "а не всё ли равно?" По мне, так очень даже не всё равно: где это видано, чтобы Проводник не знал, куда предстоит идти?

Г.П. вручил Светлане синхронизатор, — стандартный серебристый цилиндрик, заранее настроенный на нужные пространственно-временные координаты. "Червоточина" открылась с первой попытки: над водой, чуть в стороне от нашего курса, метрах в пятидесяти впереди, повис призрачный квадрат примерно пять на пять метров. Я опешил — никогда не слыхал о порталах такого размера! Г.П., видимо, тоже: он выпрямился, сделался сосредоточенным, с лица пропала всегдашняя ироническая ухмылка. Портал висел над поверхностью воды дымчато-голубой плоскости, какие такие любят создатели киношных спецэффектов. Наверное, прикинул я, "рамка" продолжается метра на полтора под водой — а как иначе катер пройдёт сквозь неё?

Рулевой дал короткий гудок и закрутил штурвал, нацеливая нос судна на портал. Когда до цели оставалось метров десять, я понял, что он только кажется прозрачным, на самом деле, сквозь туманную завесу не видно ровным счётом ничего.

Снова квакнул ревун, и "Патрульный-3" нырнул в туманное ничто.

Обычно при проходе через червоточину не испытываешь особых ощущений. Делаешь шаг в темноту, навстречу волне пронизывающего, нездешнего холода — и выходишь уже на той стороне. Но сейчас голубовато-жемчужный кисель охватил нас со всех сторон, поглотил звуки, ощущения, обжёг открытые участки кожи космической стужей. Накрыл, подержал — и отпустил; "Патрульный-3", как ни в чём ни бывало, шлёпал пластиковым днищем по мелкой озёрной зыби. Вокруг — ни души; весеннее солнце, и реденький лесок на берегу, и перистые облака над головой. Только тело отозвалось на переход запоздалой дрожью.

Светка повернулась ко мне. Лицо её было... нет, не тревожным, а каким-то озадаченным.

-Слушай, Сём, странная какая-то "червоточина". Как будто я... ладно, ерунда, потом!

Ревун дважды взвыл. Г.П. — он стоял рядом с нами, опершись на поручень — вытащил смартфон. Я поспешно достал свой — пусто, ни одной ступеньки, сети нет. Ну, ещё бы, откуда ей взяться!

Минуты томительно текли, катерок послушно тарахтел движками, шпаря по прямой. Если окружающий пейзаж в чем-то и переменился — я этого не заметил. Разве что ветер стих, поверхность озера разгладилась, сияя на солнце расплавленным серебром.

"Патрульный-3" шёл на северо-запад. Восточный край озера, там, где полагалось находиться городу Переяславлю-Залесскому, тонул в дымке. На ближнем берегу ничего примечательного не наблюдалось: лес и лес; редкий ивняк подступает к самой кромке воды, сплошные заросли камыша чередуются с топкими прибрежными луговинами. Водная гладь пуста, ни катера, ни рыбацкой лодки.

Ревун снова квакнул дважды, и я заметил вертикальную чёрточку с поперечиной, медленно выползающую из-за заросшей камышом косы. Я не сразу сообразил, что это мачта — мало ли что за шест мог торчать на берегу? Веха? Старый телеграфный столб, невесть зачем поставленный у самой воды? Высохшее до черноты дерево?

Из-за полосы камыша показалась большая, пёстро раскрашенная лодка. Пока мы разглядывали, кого это несёт навстречу, судёнышко повернулось к катеру носом. С борта выметнулся столб белого дыма и над озером прокатился грохот.

Пушка? Конечно, а что же ещё! Выстрелу далеко до рёва морских орудий в Порт-Артуре, но всё же это пушка, и ничто иное!

— Держите ребята, рассмотрите хорошенько!

Историк протягивал бинокль — и не какой-нибудь туристический коротыш, покрытый камуфляжным пластиком, а настоящий морской инструмент. Две длинные трубы, шершавые кожуха призм, латунные ободки, кожаный истёртый ремешок.