Огненный мир

Всю свою сознательную жизнь Спарк мечтал стать если не богом юридического Олимпа, то хотя бы преуспевающим и очень дорогим адвокатом. Но ему уже пятьдесят, а желание так и не исполнилось. Возможно, по этой причине он и стал организатором одного из бесчисленных культов Сатаны. Нет, конечно, его прагматизм был на удивление совершенен, он не верил ни в загробную жизнь, ни в Повелителя преисподней, зато он верил в деньги и власть, которую давала ему его должность. Верховный жрец Люцифера — вот как она называлась. (Придумывая должности, титулы и даже название секты, он особо не мудрствовал.)

Каждый из последователей вступал в культ со своими целями. Большинство просто пытались разнообразить жизнь, которой уже пресытились, хотели развлечься и прикоснуться к мистике. Другие действительно верили, что их мессы влияют на обыденную жизнь, увеличивают их доход и процветание. Были, конечно, и фанатики черной веры. Но всех до единого объединяло одно: относительно высокое положение в обществе. Именно это позволяло собирать хорошие пожертвования "на процветание веры", которые полностью оседали в кармане Спарка.

Сегодня проходила очередная месса, Спарк, в черном балахоне и закрывающем лицо капюшоне, второй час пел заунывную молитву, восхваляющую могущество Хозяина мира и призывающую Его вступить на бренную землю. Зачем нужно было последнее, он и сам не знал, однако, прочтя десятки книг о сатанизме, понял, что эта традиция существует испокон веков, а значит, нарушать ее не следует. И вдруг сейчас... когда он услышал в голове громовой голос... возникла мысль о том, что зря все-таки он все это ляпал.

Голос в голове — что за чушь?! Спарк покрутил головой, стремясь отогнать наваждение, однако это привело его в еще большее замешательство. Он прекратил молитву, видя, как оторопели собравшиеся на мессе культисты, у многих с лиц спали капюшоны и стали видны округлившиеся глаза и дрожащие губы, у некоторых выпали из рук перевернутые кресты, использовавшиеся в ритуале... Несколько человек из истинных фанатиков упали на колени и стали громко молиться. Да что происходит, черт возьми?!

— Ты слушаешь меня, червь?! — оглушительно взревел голос в голове, заставляя Спарка сжаться и забыть обо всех прочих переживаниях.

Он закрыл глаза и робко попытался ответить. Но это было лишним. Голос в голове уверил, что услышал его молитву и готов вступить на землю, дабы карать врагов и награждать слуг. Однако ему необходим портал. Его верный культ должен быстренько такой соорудить... Дальше все поплыло, как в тумане.

Голос Царя Земли слышали, кажется, все присутствующие. Некоторые, не растерявшись, решили опередить Верховного Жреца и выскочили во двор разрушенного аббатства. Через несколько секунд культисты, оставшиеся в зале, с криком бросились врассыпную — с дороги автомобиля, на полном ходу въехавшего в ворота зала. Из остановившейся посреди зала машины выскочил один из фанатиков и, упав на колени, стал молиться автомобилю как Богу. Через полминуты к его молитве присоединились дрожащие голоса оглушенных последними событиями культистов. Голос в голове сообщил, что, за неимением лучшего, машина и станет Его порталом. Молитесь, сейчас Он придет.

Фанатики били лбами о пол, менее убежденные, но напуганные культисты старались от них не отставать, сам же Спарк, не до конца растерявший свою рассудительность, перед тем как вслед за всеми пасть ниц, заглянул через стекло в салон автомобиля и убедился, что тот пуст. А через мгновенье... потерял последнюю нить, связывающую его с реальностью.

Дверь автомобиля открылась, и перед культистами предстал Он. Крепкий, хорошо сложенный обнаженный мужчина взирал на всех взглядом, от которого по спине бежали мурашки. Прежде чем сознание окончательно помутилось, Спарк успел понять, что у Пришедшего отсутствовали гениталии и не было даже намека на пупок. "Допризывался, идиот, — подумал он, — это действительно дьявол. Теперь настанет конец света, и виноват во всем именно я".

Тем не менее дьявол, оглядев сбившихся перед ним людишек, произнес уже не в голове, а на чистом английском языке (голос его был столь холоден, что казалось, кровь вот-вот застынет в жилах):

— Некоторые из вас, собравшихся здесь, достойны награды, а некоторые — смерти. Некоторые верили, некоторые притворялись. Но прежде чем судить вас, я дам каждому шанс исправиться. Принесите мне жертву. Убейте с моим именем на устах женщину, посмевшую оскорбить меня. Николь Хандрин из Филадельфии. Убейте, и ее кровь послужит лучшим порталом для моего прихода на Землю... Чего же вы ждете? Убейте ее скорее, и я вознагражу вас! Не теряйте времени, вперед!

Это стало последней каплей. Замершие на коленях люди, с суеверным ужасом слушающие слова Дьявола, вскочили, как ошпаренные, и, сбивая друг друга с ног, бросились к выходу из аббатства. Некоторым достало соображения сесть в свои припаркованные во дворе машины, а некоторые были не в состоянии думать ни о чем, кроме последних слов Дьявола. Спарк относился к последней группе. Пробежав мимо своей машины, он несся по дороге, так и не сняв балахон Верховного Жреца. Куда он несся? В Филадельфию, конечно, он во что бы то ни стало должен убить ту женщину. Нет, им двигала не вера и не жажда награды. Его ногами сейчас двигал лишь страх. Со дня на день ожидается Армагеддон, и если он останется жив — никаких дополнительных наград ему не нужно.

* * *

Я стоял в зале разрушенного аббатства и с усмешкой смотрел на бегущих людей. Помятая машина так и осталась стоять рядом со мной — ее хозяин не посмел ее забрать и сейчас бежал в город на своих двоих. Было весело. Все-таки и в моем положении есть плюсы.

Из примыкающего зала вынырнула Кассия, оглядела меня и грустно усмехнулась:

— Оделся бы ты, что ли, а то... гм... так и фригидной стать недолго. Кстати, откуда ты знаешь все эти языки? Их речь для меня была полной тарабарщиной.

Эти слова заставили меня насторожиться. Все это время Кассия наблюдала за представлением, прячась в соседнем зале, и должна была все отчетливо слышать...

— Ты же канадка. В Канаде ведь говорят на английском?

— Да, но... Я все равно мало что поняла. Так откуда ты знаешь все эти языки?

Мне показалось, что в ее голосе звучит паника, но, заглянув ей в голову, я удостоверился, что только показалось.

— Раньше все люди говорили на одном языке. Он назывался истинным. Я сейчас говорю на нем, и все понимают меня, а я, как носитель языка, понимаю всех.

— А почему сейчас не говорят?

— Ты когда-нибудь слышала о Вавилонской башне?

Глянув в лицо девушки, я понял, что западное образование и теперь оставляет желать лучшего. Хотя Кас, возможно, и в колледж не ходила — чтобы узнать это, надо хорошенько покопаться в ее мозгах. Но глубоко заглядывать ей в душу я не хотел — наверное, еще продолжал хвататься за остатки человечности.

— Ладно, не важно, — вместо пояснения произнес я. — Пошли домой. Свою задачу мы выполнили. Один из этих безумцев убьет жену Нильса, контракт вступит в силу, и еще одна душа через пару лет войдет в копилку Хозяина...

Я открыл дверь автомобиля и потянул за собой девушку.

— Так что же было дальше? — спросила она, как только мы оказались в моем уютном доме. — Как же ты стал тем, кем являешься?

Я вновь закрыл глаза, вспомнил Афганистан, войну. Конечно, я понимал, что Кассии до этой войны нет никакого дела, но все же мне самому хотелось высказаться. Ведь мне никогда и ни с кем не приходилось обсуждать свою жизнь. Можно ведь рассказать поподробней и при этом не быть занудным, правда?

Вновь свернул воспоминания в жгут, и спроектировал их в голову девушки.

Я, молодой спецназовец в составе отделения, пробираюсь по горам Афгана. Только вчера мы прошли минное поле, отнявшее у нас все силы и оставившее взамен нервное напряжение. Наверное, поэтому вместо того, чтобы внимательно следить за окрестностями и прислушиваться к шуму камня, большинство из нас флегматично оценивали красоту гор.

Когда, обогнув огромный валун, наш отряд нос к носу столкнулся с превосходящим по численности, но таким же офанаревшим отрядом душманов, случилась рукопашная схватка. Для тебя, Кас, как для профана, поясню, что нельзя стрелять из "калашникова", когда враг подошел так близко, а ты сам находишься среди своих, поэтому мы подхватили ножи и лопатки и набросились на очумевших "духов" со всей силой, яростью и страхом за свою жизнь.

Я, вообще не понимая, что делаю, выхватил из руки павшего товарища его лопатку и двинул в самую гущу врагов. О-о-о, как я оторвался. Хватило на всю оставшуюся жизнь. Мне было страшно. Очень хотелось закрыть глаза, и я прикладывал все силы, чтобы удерживать их открытыми. Постоянно мелькали лица душманов, обычно они были перекошены и окровавлены, я двигался, мои лопатки не останавливались ни на секунду... А когда все кончилось, оставшиеся в живых товарищи сказали, что я убил двенадцать человек.

Но мы недолго радовались победе. Уже через несколько минут подошел второй отряд духов и сумел взять в плен меня и пару моих товарищей. Скоро нас отвели в аул, где я впервые встретил Зеруфу. Она была черноволосой красавицей, и я чуть не влюбился.

Командир душманов сказал, что любой из пленных получит свободу, если отречется от своего Бога и примет веру Аллаха. Почему-то оба моих товарища отказались, хотя они и не были крещены. Их расстреляли на моих глазах. Когда очередь дошла до меня, я поначалу тоже хотел отказаться. Тем более что я был крещенный и не хотел предавать погибших товарищей. Словно разгадав мои мысли, ко мне подошла Зеруфа. Ее черные глаза неотрывно смотрели на меня, мне захотелось потрогать ее красивое лицо, прикоснуться к сочным губам... В тот момент мне захотелось жить.

Я отказался от Бога, сорвал с груди крестик и бросил его на землю... Однако молитву Аллаха мне прочесть не позволили. В тот же миг губы Зеруфы скривились, она сказала, что если я так просто предал своего Бога, то и Аллаху такие воины не нужны. В общем, мне перерезали горло...

Не буду рассказывать, что ощущает душа, выходящая из тела, — ты все равно не поймешь. Скажу только, что сразу, без каких-то спецэффектов, попал в ад. Ты хочешь узнать, что такое ад? Хочешь, чтобы я вспомнил и показал тебе? Прости, не могу. Ты просто сойдешь с ума... а если не сойдешь, то никогда уже не будешь прежней. Описать, что происходит в аду, я также не могу. Ни одна, даже самая изощренная, фантазия, ни одно, даже самое богатое, воображение не сможет охватить даже толику того безумия и тех мук, которые испытывают там грешники. Самые страшные пытки плоти, которые устраивают лучшие человеческие палачи, не значат ничего в сравнении с этим...

Я тоже горел в аду. Долго. Казалось, вечность. Хуже всего, что я не знал, за что я испытываю все это: за то, что убил двенадцать человек, за то, что предал Бога, или за что-то еще. Как бы там ни было, через вечность ко мне пришел дьявол. В обмен на вечное служение ему он предлагал освободить меня от мук... Я согласился.

Самое страшное было в том, что я знал: если потерплю в аду какое-то ограниченное время, настанет день, когда Бог сам вытащит меня из геенны. Но я не мог терпеть. Я согласился и иногда жалею об этом. Когда-нибудь Хозяин ада и Творец сойдутся в бою, и тогда... боюсь, что тогда я умру окончательно. Без права на возрождение. Ведь ни одно создание не может быть мудрее, сильнее и лучше своего творца. Легионы ада падут.

Кассия открыла глаза. И не удивительно — я давно не посылал образы в ее голову.

— И когда будет эта битва? — спросила она, внимательно на меня смотря.

— Не знаю. Надеюсь, не скоро, и я успею хотя бы насладиться тем жалким существованием, которое я влачу. Не смотря на то что занимаю не самое низкое место в иерархии, не чувствую ни вкуса, ни тепла, ни женской ласки...

Девушка бросила короткий взгляд на мой пах и скорчила рожицу:

— Так что было потом? Ты сразу стал Ловцом Душ? Ты воевал в легионах? Кстати, что это такое?

— Сколько вопросов, — протянул я, раздвинув губы в усмешке. — Нет, я, как и все грешники, начинал с самых низов. Хозяин — а именно так называли настоящих дьяволов, ближайших слуг Падших, наделил мою скорченную душу плотью. Я стал бесом — самой слабой и многочисленной единицей легиона... А поскольку легионы почти никогда не простаивают без дела, то сразу был втянут в одну заваруху. Я не знаю, как называется тот мир, но моя первая кампания закончилась провалом.

— Расскажи поподробней. А еще лучше покажи.

— Ну хорошо, смотри, только не кривись от омерзения.

В который раз закрыл глаза, но на этот раз представил все так подробно, будто был там прямо сейчас... Кассия должна быть в полном восторге.

Глава 3

Конечно, потом я узнал, что это был не полный легион, а лишь одно крыло, но тогда казалось, будто нас бесконечное множество.

Скрюченное, горбатое, опирающееся на четыре конечности краснокожее существо находилось в строю посреди тысяч таких же. Омерзительные близнецы нетерпеливо хрипели и подвывали, рвались в бой, каждый хотел окунуться в теплую кровь, вонзить кривые зубы в горло беззащитных людей — и ждал только приказа Хозяина, которого долго не было. Время от времени над этим ковром красных существ в ярости взметались поблескивающие ножи, кривые, как бумеранги. Каждый бес был вооружен обычным человеческим оружием. Приходилось все время держать рукоять в правой руке, это сильно мешало при беге, но зато облегчало бой с противником. Такие ножи хорошо кидать в лицо врага перед прыжком, ими хорошо перерезать горло или вонзать их в щель лат, если встретится кто-то, кто может оказать сопротивление.

Сторонний наблюдатель усомнился бы в принадлежности солдат дьяволов к миру живых: такие существа просто не могли жить, — но и мертвыми они не являлись. Грудь-колесо каждого беса регулярно вздымалась и опускалась, заставляя воздух проходить через расположенное на уродливом лице подобие носа. Короткие ноги, которые лучше назвать задними конечностями, и передние лапы с обезьяньими пальцами время от времени неестественно дергались, словно дрянное тело было создано настолько плохо, что даже волокна мышц все время спорили между собой — не зная точно своего места. Сама же грубая шкура, казалось, была содрана с какого-то несчастного человека и надета бесами наизнанку.

Приказ об атаке все не поступал, и, глядя издалека на желанную добычу, бесы ярились с каждой секундой сильнее. За огромным, почти до самого неба, частоколом стояли люди, со страхом смотрящие вниз, на простирающийся до горизонта кроваво-красный ковер воинов ада.

Странные это были люди. Если это крестьяне, то почему не убегают и не прячутся в погреба и подвалы? Если воины — то где их мечи, топоры или автоматы? Их руки венчают стальные кастеты с несколькими шипами, а на поджарые тела надета обычная кожаная броня. Если это у них такое оружие, то они совсем глупы. Кто способен противостоять бесу на короткой дистанции?! Ух-ррр, как хочется растерзать этих глупцов, вспороть животы, чтобы посмотреть, как вырвутся на волю кишки, как будут хрипеть и извиваться в агонии их тела... Отведать бы сочного мясца... О-о-о-у, черт, о чем я думаю?! Только вчера я еще горел в аду, да и когда-то сам был одним из людей, так почему так жду возможности их порвать, словно это они виноваты во всех моих бедах?