* армет — закрытый рыцарский шлем. Характерной чертой этого шлема являются: шарообразный купол, подбородник из двух закрывающихся половинок и второе забрало, откидывающиеся на затылок. Мог оснащаться забралом типа 'воробьиный клюв'.

.....................

Пышного дойча все-таки не достал... Пока пытался вернуть аркебузу в кобуру, оказался окружен немецкими кнехтами... Но тут спас Роден. Жеребец встал на дыбы, сделал несколько скачков на задних ногах, разметал противников и вынес меня из окружения. Только и успел что получить алебардой вскользь по бедру. Черт... Больно-то как, но набедренник не прошибло. Роден умничка. Вот же умная животина, в какой раз спасает...

Выхватил меч и, разворачивая коня, увидел, что наши пикинеры выдержав первый натиск врага, шаг за шагом начинают теснить дойчей...

Вовремя успел заметить наконечник немецкой пики и срубил его, возвращая меч проломил голову ее владельцу и пришпорив жеребца опять прорвался к риттеру.

Немец тоже заметил меня и, выставив перед собой эсток*, рванул на встречу. Эсток — это хорошо, видимо все свои копья уже изломал, но мой двуручный фламберг* почти в два раза длиннее.

Пустил Родена по левой стороне от дойча, бросил повод и, держа црайхадер* обеими руками, с налету рубанул по риттеру, который все-таки в последний момент успел подставить под удар щит.

........................................

*эсток (фр. estoc) — двуручный, узкий меч с четырёхгранным клинком, предназначался для уколов в случае потери или поломки всадником пики. Мог оснащаться сложной гардой.

*цвайхандер (нем.) — двуручный меч. Вес от 5 до 12 кг.

.................

Ни хрена себе... Щит-то лопнул, не зря я по два часа в день машу этим страшилищем тренируясь под руководством Иоахима ван дер Вельде, дойча-таки опрокинуло на круп коня, но в седле он удержался. Могуч мужик, могуч...

Понял Родена на дыбы разворачиваясь, поискал взглядом немца, и увидел, как его уже стащили с седла мои кутильеры и потащили в тыл. Немец не сопротивлялся, ошарашил я его не хило, а может и кутильеры глушанули чем-то. Тоже красавцы.

— Коня, мать вашу... Коня ловите... — проорал им, впрочем, не особо надеясь, что они услышат.

Рёв и лязг вокруг стоял воистину оглушающий. Да и нелегкое это дело боевого дестриэра захомутать.

Пришпорил своего жеребца и, опрокинув несколько кнехтов, прорвался к своим порядкам. Увлекаться не стоит, живо повторишь судьбу дойча. С удовлетворением приметил, что один из кутилье прихватил эсток риттера. В коллекцию мою пойдет. Уже вижу, что он не ординарной работы.

Воспользовался тем, что имперцы отступили на десяток шагов, я отдал команду арбалетчикам. Фламандцы мигом выскочили из-за спитцеров и разрядили свои арбалеты.

За ними выпалили аркебузиры, успевшие перезарядится.

Пользуясь тем, что немцы смешались, наша фаланга мерным шагом двинулась вперед. Палисады*с торчащими из-за них дулами бомбард и серпентин стали приближаться.

......................................

*палисад (фр. palissade) — полевое укрепление в виде препятствия или стены из ряда столбов высотой в несколько метров, вертикально врытых или вбитых в землю вплотную или на небольшом расстоянии и соединённых между собой для прочности одним-двумя горизонтальными брусьями

..................

Только успел приникнуть к шее Родена, как все вокруг заглушил ужасающий грохот и окутал пороховой дым.

Щит сорвало с руки и отнесло далеко в сторону...

— Твою же мать... — хорошо хоть вскользь, пара картечин, скорее всего, попала, а так бы руку вместе с плечом вывернуло...

Когда дым развеялся, с ужасом увидел на наши порядки... Спитцеров осталось на ногах едва ли половина и, самое страшное, на заваленной трупами земле бился андалузец Гуттена. Сам капитан пытался встать и раз за разом падал на землю. Вся котта у него залита кровью. Подскочило несколько кутилье и потащили его к нам в тыл.

Пикинеры смыкали ряды повинуясь командам оставшегося в живых лейтенанта ван дер Вельде.

Поискал глазами Тука и облегченно вздохнул. Живой, его стрелки тоже почти не пострадали...

— Вперед мать вашу... Вперед... — срывая голос, завопил я.

Другого выхода нет. Палисад надо взять любыми силами иначе второй залп не оставит от нас и мокрого места. Что творилось по сторонам, я не видел, да и не мог увидеть. Мы переходили ложбину и, кроме усеянных трупами склонов, ничего не было заметно.

Пришпорил Родена и, вырвавшись вперед, двумя взмахами фламберга разметал кнехтов, затем пронесся вдоль строя, сметая и сбивая с ног, пытавшихся выстроится германских лучников. Краем глаза приметил, что лейтенант спитцеров повторяет мой маневр, рубя с седла дойчей своим цвайхандером. Воистину мастер он в обращении с этой длиннющей железякой. Германцы отлетали от него в значительно урезанном виде как горох от стенки.

Не переставая, шептал молитву и славил мастера выковавшего мой доспех. Уже перестал считать удары болтов по латам, защита Родена тоже стала похожа на гигантского ежа из-за торчащих из нее стрел, но вроде ничего не пробило, все-таки на нем под сегментными металлическими пластинами тройная стеганная попона и кольчужный подклад.

Спитцеры поднажали и заскочили на палисад, мгновенно переколов все орудийную прислугу.

Так... Шести орудийная батарея. Большие серпентины и два средних фальконета с почти трехметровыми стволами. Ты смотри, уже с поворотными цапфами. И, вроде, цельнолитые из бронзы, не из скрепленных обручами полос. Прогресс налицо. Все как по моему заказу.

Увидел ван дер Вельде и проорал ему:

— На вагенбург не идем, защищаем палисад, до тех пор, пока не подойдут клятые жандармы. Мои аркебузиры сейчас развернут серпентины.

— Хорошо! — кивнул лейтенант и умчался отдавать приказания.

Обязал Тука строить арбалетчиков и, прикрывая мосарабов, стрелять по подтягивающимся с основного имперского лагеря германцам.

Аркебузиры, развернув орудия, принялись прочищать их и заряжать. Пороха и ядер оказалось в избытке, а мосарабам все равно из чего палить. Способный к огневому бою народ.

Мы первые захватили палисад. Справа наемная итальянская пехота графа Кампобассо только карабкалась на склоны. Слева, у английских лучников кондюкто Джона Миддлетона дела шли получше. Они уже рубились на самих укреплениях.

Когда отбили приступ, вернувшаяся конница во главе с самим Карлом Смелым и его гвардией опрокинула имперских риттеров, собравшихся нас атаковать и погнала их к вагенбургу.

Прикинул оставшееся число рутьеров и чуть не заплакал. Из сотни спитцеров осталось в живых меньше половины, арбалетчиков погибло совсем ничего, но каждый из них для меня как был как родной сын. Мосарабы к счастью, как всегда вышли сухими их воды.

Отправил в тыл всех раненых и организовал кутильеров на сбор трофеев и поиск оставшихся в живых немецких дворян, валявшихся на поле боя, для последующего получения за них выкупа. Весьма немаловажная часть нашего дохода. Денег на пополнение отряда уйдет уйма, все до последнего грошика пригодится. Дай бог, что бы Гуттен остался в живых...

— Ну, так что с барками? — спросил подошедший шотландец.

Морда его раскраснелась, котта вся в дырьях, но живой и невредимый.

— Подожди... — глянул я на реку.

Бургундская артиллерия вовсю лупила по кораблям и даже попадала. По крайней мере, две имперские барки медленно тонули. Остальные спешно отчаливали, выходя из-под удара, но никак не могли справиться с течением. И их сносило в нашу сторону.

Темнело... Надеюсь, наш маневр никто и не заметит...

— Бери два десятка арбалетчиков с десятком мосарабов, и перехватите барку около отмели, — наконец решился я. — Только одну барку. На остальные наплюйте, все равно сил не хватит. Команду заставите сплавиться к тому месту, куда отогнали перед сражением подводы. Быстро грузите все и в лагерь. К этому времени уже будет совсем темно и, думаю, мы тоже отступим назад. Вперед, братец. И это... Смотри там. На рожон не лезь...

— Не беспокойтесь монсьор, — Тук мгновенно умчался собирать отряд.

Все что касается прибыли и трофеев он делает очень охотно и быстро. Настоящий шотландец, ебтыть...

За телеги вагенбурга нашим войскам так и не удалось прорваться. Я бы очень бы удивился, если бы это случилось, все-таки атаковать с десятитысячным войском пятидесятитысячную армию чистое самоубийство и верх идиотизма. Но как это не удивительно потрепать германцев удалось довольно сильно. Можно даже сказать победить. Если бы не стемнело, возможно, и удалось бы и взять лагерь Фридриха. Во всяком случае, почти треть его армии вырезали, а еще десятая часть дезертировала в сторону Кельна. Герцог Бургундский и Брабантский Карл Смелый опять напинал в зад свою удачу и заставил ее повернуться к себе лицом. В чем-то он достоин уважения...

Проревели трубы, командуя отступление.

Я беспокоясь за шотландца, как у него вышло с кораблем можно было только догадываться, поспешил в лагерь, предварительно организовав эвакуацию захваченных орудий и всего орудийного припаса. Мое! Будет в моей кампании еще и артиллерийская эскадра.

Проезжая горы трупов и спугивая начинавшее слетаться воронье крепко задумался...

Мог ли я представить себя в ипостаси наемника? Да никогда... Хотя в старом своем теле я тоже нередко был склонен к авантюрам. Чего стоит одна только попытка свалить во Французский Легион сразу после армии... Благо она не состоялась. Дембельнулся, сразу выиграл чемпионат страны и забыл про легионеров раз и навсегда.

Но что меня заставило стать на путь войны с руа франков Луи XI? То что он приказал убить моего отца, то есть отца бастарда Жана д'Арманьяка, моего предшественника в этом теле, конечно, имело большое значение. Все-таки остаточные эмоциональные связи с бастардом явно прослеживаются до сих пор. Но окончательно заставила меня возненавидеть Паука смерть Жанны де Фуа, моей мачехи. После взятия Лектура контессу увезли в замок Бюзе-Сен-Такр, куда я и направился, имея совершенно авантюрные намерения ее освободить. Дело в том, что она носила под сердцем единственного законного наследника семьи Арманьяк и этот еще не родившийся мальчик, был способен спутать все планы Луи по присоединению наших родовых земель к своей короне.

Я все-таки проник в замок, но было уже поздно. Луи прислал аптекаря в сопровождении своих дворян, и они отравили Жанну вместе с ребенком. Но... Но, черт возьми! Из последних предсмертных слов Жанны я понял, что ребенок был от бастарда, в теле которого я оказался. Прекрасно понимая что фактически я не имею к нему никакого отношения, я, тем не менее, воспринял смерть мальчика, как смерть своего собственного ребенка. Не знаю, как это получилось, но это так. И воспринимаю и оплакиваю до сих пор.

Я отомстил. Отомстил барону Гийому де Монфокону и аптекарю, принудивших Жанну выпить смертельное зелье. Зарезал их как баранов прямо у ее предсмертного ложа и поклялся, что отомщу и самому Пауку...

Глава 2.

В темноте забелели палатки нашего расположения. Пришпорил Родена и, влетев в лагерь, соскочил с коня возле палатки лекаря. Бросил поводья кутилье и откинул полог.

— Что с ним?

Лекарь, ничего не говоря, отошел от стола на котором лежал Иоган Гуутен.

Капитан был в сознании, но доживал последние минуты. Ядро оторвало ему левую ногу и полностью раздробило правую.

— Подойдите... — прошептал фламандец мне и лейтенанту спитцеров Иоахиму ван дер Вельде.

— Ты... Ты, все примешь... — Иоганн поднял руку, ткнул в меня пальцем и бессильно уронил ее на стол.

Затем посмотрел на ван дер Вельде и прошептал.

— Клянись Иоахим, что поможешь ему.

— Клянусь крестом крови... — лейтенант взял руку капитана и почтительно поцеловал ее.

— Ты... — Гуутен посмотрел на меня и прохрипел. — Делай что должно...

Не глядя, я протянул руку к доктору и почувствовал вложенный в нее стилет. Я знал что рано или поздно, это случится и уже давно был готов. То же, при необходимости сделает и мой преемник. Капитаны уходят, что бы возродится...

— Ты уходишь в мрак к нашим братьям. Прах — к праху, кости — к костям, кровь — к крови. Твоя кровь всегда останется на нашем кресте и в наших сердцах... — громко произнес я ритуальную фразу, и коротко ударил капитана в шейную артерию, быстро подставив под алую струйку отрядное распятие.

Затем развернулся и, не оглядываясь, вышел из палатки. Перед ней уже выстроились остатки компании.

— Капитан умер! — выкрикнул я, и высоко поднял окровавленный крест.

Выдержав паузу, продолжил.

— Да здравствует капитан!

Иоахим сделал шаг вперед и громогласно заявил:

— Я, Иоахим ван дер Вельде, свидетельствую на кресте, о том что последним своим словом капитан Иоган Гуутен назначил своим преемником лейтенанта арбалетчиков и аркебузиров Жана де Дрюона. Кто не согласен с этим решением скажите сейчас, либо молчите вовек!

Мертвое молчание...

Ван дер Вельде выждал достаточное время, чтобы могли проявиться все возражающие, но их не было. Тогда он, надрывая голосовые связки, заорал:

— Да здравствует капитан де Дрюон! Слава кресту!

Дружный одобрительный рев разорвал сумерки...

Ну вот... Свершилось. Хотя почему-то я совсем не рад...

Сделал шаг вперед.

— Моя жизнь принадлежит ВАМ. Ваши жизни принадлежат МНЕ, — произнес я положенные слова, стянул шлем с головы и низко поклонился строю.

Ну, все... С церемониями закончил, теперь собственно начинается работа.

Скомандовал.

— Обер-интендант, пробу из котла.

Мгновенно перед строем очутились кресло столик и исходящая ароматным парком серебряная миска на нем. Петер ван Риис бугрясь багровой опухолью на месте правого глаза в заломленном белоснежном колпаке, с поклоном подал мне ложку, предварительно обтерев ее белоснежной салфеткой. Помнит, как я точно такую же ему в лоб запустил, приметив пятнышко.

Зачерпнул и попробовал похлебку. У-ух... Ядреная. Лука, чеснока и перца не пожалел. Изобразил раздумья, впрочем, совершенно напрасно, думать было нечего — похлебка получилась неимоверно вкусная, но сыграть пекущегося о желудках своих подчиненных командира никогда не помешает. Облизал ложку и, встав, сказал.

— Одобряю. Приступить к раздаче пищи. Разрешаю вскрыть бочонок эля.

Лейтенант, сержанты, обе-медикус, обер-капеллан и обер-интендант через час ко мне в шатер с отчетами.

Сделал пару шагов к себе в палатку и чуть не упал. Отчего-то мгновенно навалилась дикая усталость. Разрядка началась, адреналин закончился...

— Что-то вы монсьор подустали, — под локоть меня подхватил шотландец.

— Есть немного, что там с баркой?

— Не извольте беспокоиться монсьор, — Тук с довольным выражением поцеловал свои пальцы, сложив их в щепоть. — Не барка, а горшочек с медом. Все уже в лагере. Петер как раз на приход ставит, а для нас особый подарочек в вашем шатре уже.

— Что значит особый подарочек? — рыкнул на скотта. — Забыл устав отрядный? Все на общий приход, затем дележ согласно долевому расписанию.