Лето 1965 года.

— Нет, спасибо, у меня ещё есть, — Аэлита помахала в воздухе полупустой бутылкой. — А что вы тогда делали, ну, потом?

— Ничем. Просто... жила. Развивала себя умственно и физически, немножко исследовала, немножко воровала, немножко коллекционировала, немножко занималась бизнесом. Бизнес во времени — дело очень простое, проще некуда. Прыгаю в шестьдесят первый, кладу в банк одну сторублевую купюру нового образца. Прыгаю в девяносто первый, снимаю капитал. Потом можно поменять на доллары, прыгнуть в двухтысячный, купить то, что мне нужно... Можно, конечно, и прямо украсть, но это все-таки довольно неэтично. Потом, когда машину переделала для крупногабаритных порталов, появилась возможность и товар разный возить во времени... Вы знаете, сколько коллекционер года так из две тыщи второго отвалит за полноприводную "Победу" ГАЗ-72 в отличном состоянии? Или, скажем, за немецкий "Опель-Адмирал"? Ведь все то, на чем наши полковники и генералы прикатили из Европы весной сорок пятого — оно все здесь, только поискать. И все — на сорок лет моложе. Многие — вообще будто только что с завода... Можно утащить и прямо с завода, но тогда возникают проблемы — никто не верит, что оно подлинное, поскольку подлинный "Адмирал" просто НЕ МОГ так сохранится. А уж сколько средний американский миллионер готов выложить за какой-нибудь "Мустанг" или "Аэрокобру"... Ну и, конечно, спасательные операции. Знать, когда что погибнет, прыгнуть туда, вытащить из огня или из-под бомб... Только реализовать большую часть всего этого просто невозможно — нет у меня соответствующих связей. Так оно все и лежит на складе, может, пригодится когда...

— И это — все? Только это?

— А что ещё можно было придумать? Четверо — четверо, мать вашу! — совершенно разных людей, придя к власти, совершали совершенно одинаковые глупости. Вам понятно? Мне тогда казалось, что это значит, что Союз САМ стремится к гибели. И ничего здесь не изменишь. На мне и так уже кровь была, и я решила, что с меня убийств хватит... Вы пока не понимаете, но вот погодите, когда к вам ваши собственные мертвецы являться начнут... Но несколько попыток я все же сделала. Лет через пять, когда поостыла немного. После первой же беседы с Андроповым я получила две пули в легкое и решила, что этот путь бесперспективен. Попади машина времени в руки государства... Потом я тут попыталась сколотить свою группу для вмешательства. Набрала идеалистов. Точнее, мне казалось, что идеалистов. А они... Часть поссорилась между собой, у них там сразу три модели нового общества создались. А ещё часть решила заняться своим бизнесом — то есть поставить добычу средств на поток, а выручку тратить на всякие развлечения. Бараны. И все четыре группировки планировали для успеха своих замыслов пришить меня. Мне удалось их стравить, а потом добить выживших, но удовольствия мне это не доставило. Этот путь закрылся тоже. Шайка бандитов с машиной времени ещё более опасна, чем государство с машиной времени...

— Судя по тому, что мы — здесь, какой-то выход вы нашли.

— Это не выход, это так, тропинка. План был в следующем. Я прыгаю в 1970 год, создаю там форпост, вживаюсь и создаю небольшую группу молодых людей, объединенных общей задачей. Затем то же самое повторяю, прыгая назад через каждые пять лет до 1945 года включительно. Играю руководящую и направляющую роль для каждой группы, а году где-то к 1975 свожу их в единую организацию. Создаю силу, способную переломить ход истории! Но — не получилось...

— Что именно? База в 1970-м создана, ведь так? Иначе вы в нашем городе не появились бы.

— В точку. Форпост создан, организация действует. Шестнадцать человек, наподбор, верны идеям и готовы отдать жизнь. Проблема во мне. У меня вышел лимит времени... План ведь рассчитан лет на двадцать моей биожизни, никак не меньше. Года полтора на предварительную обработку и создание группы, множим на количество групп — получаем девять лет. И вести их, каждую группу и даже каждого человечка в отдельности — это ещё лет десять, не меньше. Надо ведь сделать так, чтобы каждый из них своим путем прошел, но занял предписанное ему место. Именно то место, где он должен совершить некие действия, которые приведут к другим действиям, а уж те к следующим... Принцип домино, но управляемого. Так вот, у меня этих двадцати лет, как выяснилось, нет. Я-то думала, что кашляю из-за пули в легком. Ну, кашель и кашель, жить не мешает, и ладно. Вчера сходила к врачу. Это рак легких. Терминальная стадия. Никакие средства не помогут, а только отсрочат. У меня осталась от шести месяцев до двух лет. Вот так, ребята... Ещё вина?

— Нет, не надо. Мы уже и так... И что вы хотите от нас?

— Чего мог хотеть дон Кондор от дона Руматы Эсторского? Продолжать работу. Продолжать оставаться коммунаром среди сотен тысяч людей, недостойных этого высокого звания. У вас есть время. Немного, но ещё есть. Вы должны подготовится, тщательно подготовится. Вас ждет Арканар и дон Рэба, и за вашими спинами не будет никого, кроме мечты. Все, что я могу для вас сделать — это подготовить. Но это ведь так немного...

База состояла из "надводной" жилой части — того самого двухэтажного дома в стиле бунинских "темных аллей" — и "подводной" технической, состоящей из трех подземных этажей. Нижний из них, именовавшийся "машинным отделением", занимали пять трехтысячесильных дизель-генераторов и танки на пятьсот тонн топлива. Энергия, вырабатываемая ими, а также получаемая от ветряка и панелей солнечных электростанций на крыше дома и ангаров, запасалась в аккумуляторах, снятых с распиленной "на иголки" подводной лодки. Выше, на минус втором этаже, располагались центральная ЭВМ Базы и аппаратура хронопробоя. Верхний же этаж подземелий занимал арсенал, хранивший более трех тысяч единиц стрелкового оружия, начиная с первых "Кольтов" и "Смит-Вессонов" 1870-х годов и заканчивая фантастическим оружием начала XXI века. Бластеров и лучеметов там не было, зато была пехотная огневая система "Крестоносец Мк.IV" — совмещенные в одной системе весом всего чуть более восьми килограммов штурмовая винтовка и 20-мм самозарядный гранатомет, снабженные лазерным и компьютеризированным оптическим прицелами, причем последний можно было подключить к специальному шлему, при этом картинка с экрана выводилась на экран-забрало, а дополнительные вычислительные мощности шлема и боевого костюма позволяли повысить точность как прямого, так и навесного (20-мм снарядами) огня до совершенно непредставимых величин. Тяжелое вооружение — гранатометы, зенитные и противотанковые комплексы, огнеметы и прочее — хранились отдельно. Жить на бочке с порохом все-таки неприятно, даже если это твоя личная бочка. Рядом с арсеналом находилась комната оперативного обеспечения — здесь стоял компьютерный узел, обеспечивавший разработку детальной легенды и подбор всего необходимого, начиная от денег и документов и заканчивая гардеробом и прической. Самой костюмерной, если не считать нескольких специализированных предметов туалета — бронежилетов, бронекурток, бронекостюмов разных степеней защиты, а также камуфляжа на все мыслимые случаи жизни — здесь не было. Гораздо проще открыть куда нужно портал и просто украсть там необходимое — или даже заказать у хорошего портного. Зато хранилище аксессуаров было богатейшим — сотни разновидностей авторучек, портсигаров, часов, фляжек, поясов, портмоне и прочего. Не говоря уже об украшениях, как мужских, так и женских. И каждый предмет был в своем роде шедевром — оружейным, микроэлектронным либо ювелирного искусства. Здесь же располагалась аптечка со "спецсредствами" — любая мыслимая химия и фармакология: яды с противоядиями, парализаторы с "боевыми коктейлями", афродизиаки с "фризерами" и прочее, прочее, прочее.

Особняк — "надводная часть" основного строения Базы — на первом этаже состоял в основном из библиотеки. Ещё была небольшая кухня — если придет фантазия готовить самостоятельно — и "игровая", все стены которой были уставлены компактами в пестрых обложках, а в центре гордо возвышались шесть мощнейших компьютеров. К внутренней сети Базы и ЦЭВМ они подключены не были, зато имели подключение к Интернету, причем даже не одно — аппаратура была настроена таким образом, чтобы компьютер, используя выведенную на крышу спутниковую антенну и портал хронопробоя прямо над ней, мог подключится к Сети в любой день с момента её создания.

Верхний этаж занимали жилые помещения — двенадцать спален, по шесть в каждом крыле. В каждой имелась огромная кровать, на которую можно было лечь не то что вдвоем, а даже и вшестером, с гидроматрасом и зеркалом на потолке, ноги утопали в длинном ворсе ковра по щиколотку, стены затянуты шелком, видеомагнитофон и целый шкаф видеокассет, замаскированная дверь в столь же роскошную ванную комнату с джакузи...

Анастасия Николаевна говорила, что в лучшие свои дни База вмещала до сорока человек. Потом, когда они раскололись на три фракции идеалистов и одну фракцию практиков, объединенных только общей мечтой прикончить её — поскольку только она имела ключи к ЦЭВМ, аппаратуре хронопробоя и программному обеспечению — население Базы резко сократилось, а потом и вообще сошло на нет. Ей это обошлось в раздробленную пулей 45-го калибра ногу и три года ремонтно-восстановительных работ на Базе. Дом в ходе боя был уничтожен практически полностью, верхний этаж подземелья также сильно пострадал. Хорошо, все-таки, что минус первый этаж был как бы "пентхаусом", построенным на крыше возведенного по всем канонам фортификации атомного века бомбоубежища. Предусмотрительность — великая сила.

Утром, проснувшись с тяжелыми головами, ребята обнаружили рядом со своими кроватями подносы с апельсиновым соком, разными таблетками и короткой запиской. В ней рекомендовалось принять прилагающиеся средства, выпить сок, надеть висящую в скрытом шкафу униформу и спустится к завтраку часам к десяти.

Униформа состояла из высоких шнурованных ботинок, белых шорт до колена, белой же рубашки с короткими рукавами и голубого кепи с длинным козырьком и металлической эмблемой в виде все того же черепа. Как вчера объяснила Анастасия Николаевна, эту эмблему она нашла в одном романе и присвоила. Потом план с группой хронокоммандос провалился, а эмблема так и осталась — прилипла. На поясе надлежало затянуть широкий кожаный ремень с двумя рядами толстеньких желтых бочонков, открытой кобурой с массивным револьвером и ножнами длинного боевого ножа, а на руке застегнуть довольно габаритный браслет электронных часов, которые, кроме прямой своей функции, играли ещё роль переговорного устройства вроде радиотелефона — для того, чтобы связаться с кем-нибудь, требовалось открыть аппарат, нажать на кнопку "0" и поднести его к уху. И тут же приятный девичий голосок сообщал, что коммутатор на проводе. После этого надлежало сообщить имя того, с кем хочешь связаться — и тебя соединяли. В свое время эта шутка с коммутатором казалась Анастасии Николаевне очень остроумной.

Двери всех спален выходили в сквозной коридор, в центре расширявшийся до приличных размеров холла. В одном его углу обстановка была футуристической — компьютерные консоли (как выяснили ребята вчера вечером, это означало только клавиатуру со встроенной мышкой и монитор с колонками), соответствующая мебель, в другом же углу стояли высокие шкафы с книгами и несколько глубоких покойных кресел. На стене висел огромный сверхплоский экран, помесь телевизора с монитором, сейчас переливающийся абстрактной картинкой-заставкой.

Вниз по лестнице, покрытой толстым ковром, прижатым к ступеням сверкающими медными прутьями. На площадке, в нише, стоял в полный рост муляж японского самурая, облаченный в самый настоящий полный доспех. Он сдвигался вместе с подставкой, обнажая узкую, едва одному протиснуться, дверь к винтовой лестнице на минус первый этаж. От площадки сошедшиеся было лестницы расходились вновь, как бы обнимая холл и расположенный прямо под площадкой полукруглый стол с компьютерной консолью с двумя мониторами сразу. На полу холла была выложена та же черепастая эмблема с подписью "Научно-Исследовательский Институт Экспериментальной Истории" сверху и "Отряд Особого Назначения "Черная Гвардия" снизу. На мраморе видны царапины пулевых рикошетов и подпалины всласть порезвившегося здесь "красного петуха".

Внизу было пусто, прохладно и тихо.

— Ну, благородные доны, как вам себя чувствуется этим утром?

Аэлита сидела на столе, болтая левой ногой, и с веселым любопытством смотрела на друзей.

— Благодарю, уже лучше. А как изволила почивать благородная дона?

— О, превосходно! Есть идеи по поводу дальнейшего времяпрепровождения?

— Постреляем?

— Посмотрим, что стоит во втором ангаре?

— Я думаю, это можно совместить, — Аэлита легко спрыгнула со стола, щелчком отбросив в мусорку едва начатую длинную коричневую сигарету.

Во втором ангаре обнаружились боевые самолеты Великой Отечественной — три истребителя (один немецкий и два неизвестных — опознавательные знаки в виде трехцветных розеток по песчаному и зеленому с темно-коричневым и черным камуфляжу были решительно незнакомы) и знаменитый Ил-2 в белой зимней окраске.

Стрелять просто в воздух оказалось неинтересно, мишеней же поблизости видно не было. Да и револьверы отдавали в руку куда сильнее вчерашних ТТМ, не говоря уже о том, что процесс перезаряжания — по одному патрону — оказался очень медлителен.

— Три раза убьют, пока эту дуру перезарядишь, — фыркнув, заметила Аэлита, защелкнув барабан и запихивая револьвер в кобуру.

В этот момент все три браслета зажужжали и замигали часовым табло.

— Алло?

— Я вас жду на кухне. Поторопитесь, а то все остынет.

Кухня — большое помещение, обставленное, скорее, как крошечная, всего на четыре небольших столика, столовая — у Анастасии Николаевны была, похоже, любимым местом для бесед. Вчерашний день завершился тоже именно здесь.

На столе, точнее, на стойке, отделяющей столовую от собственно кухни, стояли кувшин с апельсиновым соком, тарелка с тонко нарезанным сыром, тарелка с шестью кусками хлеба с маслом, три тарелки с пышно взбитым омлетом с грибами и три кружки. Рядом — банка с консервированным кофе, сахарница, бутылки с молоком и сливками и банка со сгущенкой. Электрический чайник дополняет картину.

— Заправляйтесь. Программа на день у нас следующая. Во-первых, проведем полное тестирование ваших способностей, чтобы точно знать, на какую карьеру вас пристроить. Во-вторых, определим параметры этой самой карьеры и её стартовые показатели. В-третьих, разработаем план начального этапа — от двадцать пятого октября 1965 года и хотя бы до окончания института. То есть до 1972 года. Устраивает?

Тесты, естественно, проводились компьютером, при этом перед тем, как начать, Анастасия Николаевна буквально обклеила испытуемых разными датчиками и подключила к консоли наушники вместо обычных колонок. На часть вопросов нужно было отвечать в микрофон, на часть — царапая специальным карандашом на специальном планшете, а на часть — просто тыкая пальцем в кнопку с номером ответа. При этом многие вопросы сопровождались спецэффектами: когда текст давался на экране, то эффект был звуковым (в наушниках раздавались резкие звуки или игрались короткие отрывки из каких-то музыкальных произведений — если этот дикий шум можно назвать музыкой), когда же вопрос давался голосом через наушники, то эффекты были визуальными (на экране то мелькали вспышки ярких цветов, то раздевались девушки), в том же случае, когда ответ надо было дать в письменном виде, то эффект бывал сдвоенным — яркой вспышкой на экране с одновременным грохотом в наушниках. Вероятнее всего это были проверки на самообладание и внимательность.