Дезертир

Для него больше нет работы. Для многих ее больше нет, только такая вот "зачистка" по тылам. Но никто не признается в этом, никто и никогда не отпустит уже ненужных экзорцистов. Да они и сами не уйдут, потому что в Ордене — вся их жизнь, в одночасье ставшая ненужной...

Канда протянул руку, взял фляжку у Книжника. Осушил остатки одним глотком. Взглянул на собеседника — видимо, тот всё понял. Но не сочувствовал, ничего не говорил. Он и прежде очень точно понимал, когда нужно просто промолчать. Хоть это не изменилось...

-А выпивки больше нет, — констатировал Книжник.

-Принести? — хмыкнул Канда. — Хозяйка торгует из-под полы.

-Если тебе надо, неси, — ответил тот. — Мне уже хватит.

-Ну и мне хватит.

Спать укладывались молча. На одной кровати было тесно, но Канде почему-то не пришло в голову предложить лечь на полу — меньше было б риска потревожить раненое плечо Книжника. Но и тот, и другой сделали вид, будто так и надо. Привычно. Как в те времена, когда им не было тесно на одной узкой койке и под одним плащом.

-Куда ты теперь? — негромко спросил Канда, покосившись на Книжника. Только и видно было, что темную челку, кончик носа и невесело опущенный угол рта.

Тот дернул здоровым плечом.

-Подальше отсюда.

-А как... руководство?

-Сообщу, что оставаться тут опасно. Они поймут, такое часто случается. А я подберу что-нибудь другое. Это несложно.

-А всё же?..

Книжник прекрасно понял его вопрос.

-За океан подамся, наверно. Здесь... Похоже, в ближайшие полвека здесь покоя не будет. Надоели войны. На другом континенте тоже всего хватает, я слышал, но там поспокойнее...

-Ясно.

О чем еще спросить? На какой вопрос он ответит? Неизвестно. Не хочется испытывать судьбу. Всё равно уже ничего не вернуть, потому что тот, другой, уже выбрал — раз и навсегда, и Канде нет места в его мире. Да ни в каком мире ему уже нет места. Даже в своем собственном, потому что он давно рухнул. Не жизнь, существование. И умереть так просто не выйдет...

Он сам не заметил, как уснул. И не слышал, как за час до рассвета Книжник, так и не сомкнувший глаз, тихо поднялся, оделся, шипя сквозь зубы... Замер на мгновение, вглядываясь в лицо Канды, а потом бесшумно отпер дверь и вышел. Под ногами его не скрипнула ни одна ступенька — успел выучить их за несколько дней жизни в этом доме...

Канду разбудил солнечный луч, остановившийся на его лице. После безуспешной попытки смахнуть помеху он все-таки открыл глаза — за окном занимался холодный рыжий рассвет. Он сразу почувствовал, что на кровати он один. Да и в комнате тоже. Вот, значит, как...

Торопиться было некуда. Он оделся, собрал вещи. Посмотрел на безнадежно испорченный ужин на подносе — вчера так и не вспомнил про него. Стакан пустой — видно, это Книжник не удержался. Хозяйка огорчится: жаль выбрасывать провизию, с едой сейчас туго.

Канда взял билет с комода. Его пропуск обратно. Обратно в Орден, где нужно только переждать, только перетерпеть до следующего задания, следующей миссии — куда угодно! Куда угодно, только подальше от Управления, от этих... новых, с пустыми глазами и совершенными телами, которые даже на него наводят иррациональный страх, как он сам когда-то — на обычных людей. На всех, кроме одного, которому было не страшно, а любопытно, и это искреннее любопытство, не назойливое, но настойчивое, почему-то взломало броню Канды. Это было... очень много. Знать, что кто-то тебя не боится. И что ты ему интересен. Сам по себе, не только как объект исследования, хотя это тоже, конечно, от этого никуда не деться!

Только Лави в Управлении больше нет. Почти никого из прежних знакомцев там не осталось, и единственное спасение — эти вот задания...

Билет. Полоска бумаги. Интересно, пойдет сегодня поезд или нет?

Билет. Пропуск назад. В привычную жизнь. В ту, где он исполняет свой долг, каким привык его видеть. Ему это вдолбили с детства, он пропустил это через себя и сделал своей плотью и кровью — долг, ничего кроме долга. Даже если ты уже ни на что не способен, даже если ты больше не нужен, у тебя есть... долг.

Не нужен. Вот оно. "Наша работа была и остается полной бессмыслицей". Всё так. Только кое-кто понял это намного раньше.

Билет. Бумажка. Бумага очень легко рвется — сперва по сгибу, потом еще раз, и еще, пока не останутся мелкие обрывки, которые горничная замучается потом собирать по полу. Теперь обратно — только пешком.

Он закрыл глаза. Пусто внутри. Страшно. Но со страхом справиться легко, а вот с неопределенностью... Что теперь?

Нет. Не так. Нельзя задумываться о слишком уж глобальных вещах — его разум не слишком приспособлен для такого, он рискует увязнуть в ложных рассуждениях. Поэтому мыслить надо простыми категориями, очень простыми. По крайней мере, до тех пор, пока рядом не окажется кто-то, способный объяснить ему всю эту премудрость парой совершенно обыденных фраз...

Так, значит, куда теперь?

На запад, конечно. Океан ведь в той стороне...