Двадцать второй

-Задавай.

-Что такое "муген"?

-Так когда-то звалась моя ЧС, — хмыкнул я. Ну, нашел, о чем спросить!

-А теперь?

-А теперь она никак не зовется, — верно истолковал я вопрос. — Точнее, в документах значится как ЧС номер такой-то, модель такая-то. Режим секретности и всё в том же роде. Должен сам понимать.

Катер промолчал.

-Так отчего ты не желаешь синхронизироваться с пилотами? — спросил я снова.

-Просто — не хочу, — ответил он, хотя я не ожидал отклика.

-Почему?

-А почему ты не хочешь синхронизироваться с ИскИнами? — задал он встречный вопрос. Вот хитрая дрянь! Впрочем, ответ у меня был.

-Потому, что я их не люблю, — сказал я. — А вернее, на дух не переношу.

-И почему же? — не отставал он. Такая разговорчивость не могла не удивлять, но... лететь скучно, а понять, что на уме у железяки, хотелось.

-Потому что я человек, — ответил я. — Я не хочу, чтобы в мою голову лезло что-то постороннее. Особенно если это постороннее — машина. И так хватает желающих покопаться в моей башке, и уж по своей воле я этого не допущу. Ясно? — Катер молчал, и я спросил: — А у тебя какие причины?

-Аналогичные, — коротко ответил он. — С одним отличием. Я машина. Я не желаю впускать в свой разум человека.

Я не удержался и рассмеялся. Замечательно! Мне достался катер-мизантроп! Или еще хуже, не знаю, как это и назвать-то!

-В таком случае, — сказал я, — думаю, мы сможем сосуществовать. Никакого полного слияния. Так?

-Да, — ответил он.

-А ты, часом, не суицидник? — поинтересовался я.

-Не понимаю.

-Ты не любишь людей. Где гарантия, что ты вместо соседней галактики не отправишься на ближайшую звезду? Со мною вместе.

-Это не имеет значения, — спокойно ответил он, и мне снова почудилась тень иронии в электронном голосе.

-Для меня — да, — согласился я. — Тело умрет, но его восстановят на базе. Наложат заново матрицу сознания. А ты погибнешь.

ИскИн помолчал. Потом произнес ровно:

-Данный катер — лишь оболочка. Она погибнет в описанном случае.

Я насторожился.

-А ты сам? — спросил я.

-Моя копия будет помещена в новую оболочку, — ответил он. — Разумеется, она не будет располагать памятью о последних событиях, но это, повторяю, не имеет значения.

Час от часу не легче! Родственник просто-таки... Интересно, чем он так ценен, что с него снимают копию? Да не базы данных, а личности, пусть ущербной, электронно-механической, но личности! Может, именно этой своей мизантропией? Я прежде не слыхал о таких ИскИнах. О сумасшедших — да, об убийцах — тоже, но не о подобных...

-Таким образом, — завершил он, — нет никакого смысла прерывать существование данных оболочек.

Я помолчал, переваривая услышанное, потом сказал:

-Покажись.

-Я не представляю себя в человеческом обличье, — немедленно ответил он.

Очень странно. ИскИны лишены человеческих тел, но страшно любят моделировать голографические образы, сплошь шикарные, конечно. Вспомнить Аннет — роскошную блондинку со сладким голосом. Я и до того не любил блондинок, а с тех пор вовсе не переношу. Потому и Диану оттолкнул — она чем-то похожа на Аннет... А этот, значит, не нашел себе аватары?

-А зовут тебя как? — спросил я. Вообще-то, он должен был представиться первым, но не сделал этого.

Молчание. Потом, после долгой паузы:

-У меня нет имени.

-Как это? — удивился я. Повторяю, ИскИны гоняются за этими бирюльками — имя, внешность, привычки дурацкие, побасенки, присказки... Им кажется, так они доказывают свою человечность.

Молчание.

-А как называл тебя предыдущий пилот?

-Это не имеет значения.

-Для тебя — может быть, — я сел поудобнее. — Но мне нужно как-то обращаться к тебе. Можно — бортовым номером, но это длинно. Ну так как?

Он снова промолчал.

-Ладно, — сказал я. — Пока позывным будет "эй, парень". Потом придумаю что-нибудь. Не возражаешь?

Возражений не последовало.

-А я, как тебе, должно быть, уже известно — Йен Канао. Можно на "ты", — добавил я. Раньше меня звали иначе. Я сменил столько имен, что не помню уже и половины. — Когда первый прыжок?

-Через десять минут и пятнадцать секунд, Йен, — ответил ИскИн, а я невольно вздрогнул. На базе меня не звали по имени, обычно по фамилии, так уж заведено. Я и не упомню такого панибратства... Но что уж теперь, пусть его!

-Хорошо.

Первый гиперпрыжок дался без особого напряжения — короткий, совсем недалеко. Со вторым было хуже. На третьем я понял, что дело худо.

Прежде всего, прыжок — это адская боль. Понимаю теперь, почему пассажиров на лайнере погружают в гипносон, нормальный человек такого не выдержит! Я выдержал, конечно, я и не такое могу вынести, но с меня градом лил пот, и я опасался, что могу начать подвывать. В бою — ладно, меня можно кромсать как угодно, я уже ничего не чувствую, но вот так...

Хуже всего то, что прыжок длится вечность. Объективно — несколько секунд, субъективно — именно вечность. И всю эту вечность ты корчишься от боли, или не ты, а твоё сознание, неважно, главное, что терпеть почти невозможно. И кажется, что это никогда не кончится, а вокруг пустота — хоть оборись, никто не услышит и не придет на помощь, и тебя самого тоже, считай нет... Ясно, отчего сходили с ума первые испытатели гипердвигателей!

-Сколько еще осталось? — спросил я, хватая воздух ртом. Тьфу, стыдоба!

-Десять, — отозвался ИскИн.

Я застонал про себя. Пяток я бы еще выдержал. Но десять... Какого черта? Я же помню, как летал с Аннет, тогда я вообще ничего не чувствовал! Потом мне вообще не доводилось попадать в гипер иначе, как пассажиром, а теперь... Не хватало, чтобы миссия сорвалась из-за моей индивидуальной непереносимости гипера! Нет, если с перерывами, чтобы ошалевшее тело пришло в себя... Но время!

-Ты не выдержишь, — сказал вдруг ИскИН.

-Тебя не спросил... — процедил я.

-Пилоты уходят в гипер на полной синхронизации, — добил он.

Ясно! С Аннет я летал именно так! И не понял, идиот, дубина стоеросовая...

-Нет, — сказал я. — Уговор...

-Возможно, будет достаточно частичной. — Эта жестянка что, жалеет меня?! — Я обещаю не прикасаться к твоему сознанию. Я могу выделить для тебя абсолютно пустой сектор.

Я молчал. Время уходило. Если я сейчас чувствую себя выжатой тряпкой, что будет дальше? В таком состоянии я много не навоюю, а не исключено, что придется вламываться в бой прямо из гипера!

-Ладно. — Рискну, была не была. С Аннет было противно, но я выжил. А этому противен я. Вряд ли полезет. — Но если...

-Уговор, — напомнил он, и я надел шлем.

Закрыл глаза, заставил себя расслабиться... и скользнул в пустоту. Чистую, прохладную пустоту, ничем не похожую на липкий жар Аннет...

Я очнулся мгновенно, открыл глаза — кажется, не прошло и нескольких секунд. Чувствовал я себя немного странно: чуть кружилась голова, или не она кружилась, а реальность чуть покачивалась, становясь на место.

-Где мы?

ИскИн выдал координаты, мало о чем мне сказавшие. Говорю — я же не астропилот!

-Сколько прыжков осталось?

-Два, — ответил он.

-Твою мать! — вырвалось у меня. — Так ты...

-"Сплошной прыжок". Ты бы не выдержал, будучи в сознании.

Я счел за лучшее промолчать. "Сплошной прыжкок"... Не сплошной, конечно, просто несколько прыжков подряд — вынырнул и снова нырнул. На это способны только очень хорошие пилоты и отличные ИскИны, которым почти не нужно корректировать курс. Похоже, мне достался именно такой...

Времени мы сэкономили изрядно, а вот курс... Когда я разобрался в координатах, то слегка опешил.

-Мне кажется, или мы прыгали совсем не в ту сторону, в которую должны были? — спросил я сухо. Если он всё-таки суицидник...

-Тебе не кажется.

-И какого черта?!

-Вопрос неясен.

-Не прикидывайся! — я разозлился. — Ты прекрасно всё понял! Где мы — и где Тамира?!

-До Тамиры два прыжка, — невозмутимо ответил он. Издевается, что ли? — Два очень длинных прыжка. Но в целом выходит короче, чем если идти обычным маршрутом. Парадокс пространства-времени в действии.

Он заговорил как-то иначе. Более человеческим тоном, что ли?

Да, я слышал про такие парадоксы, но не видел их вживую. Ну что ж... Попробую поверить и на этот раз.

-Ладно, — сказал я и поднялся, распрямляя затекшую спину. — Время есть?

-Да.

-Сколько?

Он ответил.

-Тогда у меня три часа, — решил я. Я всё же не железный, а перед боем лучше быть в форме.

-Хорошо. Мне нужно скорректировать курс.

-Договорились.

Быстро перекусить — тут только сухпаёк, отвратный на вкус, но питательный, а что еще нужно?

-Не подглядывай, — сказал я, скидывая форму. Мокрая мало не насквозь. Я засунул ее в камеру очистки.

-В твоей каюте нет камер, — отозвался он.

Я не поверил, но и правда — не почувствовал наблюдения. Забрался в душ. Никакой воды, ясное дело, ультразвук, ни разу не освежает, но всё же чувствуешь себя чище. На базе меня постоянно укоряют за то, что трачу больше положенной нормы технической воды, а я привык... Могут у человека за триста быть постоянные привычки?

Оделся, вытянулся на койке, закинув руки за голову. Задумался.

Очень странный катер. Слишком умный, я бы сказал. Или... экспериментальный. А что, удачная находка: засунуть на такой человека, которого всё равно нельзя убить! Заодно проверить, каково придется обоим... А кстати, есть еще один момент, но о нем чуть позже...

-Эй, парень, — окликнул я, глядя в потолок. Я припомнил бортовой номер катера, сделал кое-какие перестановки в нём и решил, наконец.

-Слушаю.

-Я буду звать тебя Ив. Ты не против?

Пауза.

-Я не против.

-Если не нравится, так и скажи.

-Имя не имеет значения.

Ну, тут он прав. Какая разница, как зваться?

Я полежал еще немного, расслабился, даже уснул на полчаса — этого достаточно, есть такие техники, а я их практикую не первый год и не первый век.

Вернувшись в рубку, я первым делом спросил:

-Как курс?

-Скорректирован.

-Хорошо... — я помолчал. — Так. По всему выходит, опять необходима частичная синхронизация.

-Да. Прыжки длиннее прежних.

-Тогда нужен предварительный план действий. Я не знаю, у Тамиры ли уже враг, приближается к ней или его нет вовсе. Ты знаешь эту систему?

-Да.

-Нужно попытаться выйти как можно ближе к третьей луне, — сказал я, припомнив инструкции. — С теневой стороны. Так нас сложнее будет обнаружить... если, конечно, объекты там и не затаились. Выходишь, тут же выбрасываешь меня из синхры, а лучше даже немного раньше выхода из прыжка.

-Опасно.

-Переживу! Хуже будет, если нас зажмут. Ты в бою бывал?

-Да.

-С объектами?

-Да.

-Уже легче. — хмыкнул я. — Давно?

-Да.

-Это хуже. Они на месте не стоят. Ладно. Далее — слушаешься меня. Боевые действия — только на мне. Если поймешь, что я не успеваю среагировать на какой-то маневр, только тогда можешь вмешаться. Всё ясно?

-Да.

-Ты как-то чересчур послушен, — сказал я. — Мне говорили, ты строптив.

-Ты красочно обрисовал возможные альтернативы, — в голосе Ива послышалась насмешка.

-А ты сказал, что смерть оболочки не имеет значения, — парировал я. Кажется, попал.

Повисло молчание.

-Я не буду выпытывать, почему ты решил меня слушаться.

-Может быть, потому, что ты не стал насиловать мой разум?

А вот этого я не ожидал. Клянусь, не ожидал! Интонация была почти человеческая, и...

-Сколько их было? — спросил я. — Твоих пилотов?

-Шестеро, — ответил он после паузы. — У этой оболочки.

-А до того?

-Не помню.

Ясно. Значит, это не первое вместилище ИскИна.

-И как ты... избавлялся от них?

-Тебе понравилось в гиперпрыжке без синхронизации? — вопросом на вопрос ответил Ив.

Повеяло опасностью. Н-да, если обычного неподготовленного человека, пусть даже пилота, выкинет из синхры во время прыжка, от болевого шока он, может, и не окочурится, но...

-Как тебя заставляли войти в синхру? — спросил я. Это походило на допрос, да и было им, но я не мог идти в бой с тем, кого не понимал совсем. Даже если это железяка. Особенно, если это железяка... хотя я никогда не называл так, к примеру, свой меч.

-Ты видел.

Да, точно. Юрий проделывал это и говорил...

-Ты действительно чувствуешь боль? Каким образом?

-Ты не машина. Я не могу тебе объяснить.

-Попробуй.

Он помолчал.

-Представь, что активирован болевой центр в мозгу, — сказал Ив, наконец. — Это единственное сравнение, которое я могу подобрать, исходя из человеческой физиологии.

Я представил. Мне не понравилось. И правда, здорово походит на насилие, а я этого никогда не любил. Честнее просто убить.

-Ты знаешь, что это такое? — спросил я и сунул руку под подлокотник кресла. Была там одна штучка, мне рассказал о ней Юрий. — Конечно, нет. Только пилоты о ней знают, ИскИны — нет.

-О чем ты говоришь?

-Вот об этом сенсоре, — я коснулся его кончиком пальца. — Ты его наверняка не видишь. И в системе твоей о нем нет данных. Это специально сделано, на случай, если ИскИн пойдет вразнос. Его можно остановить. Припугнуть для начала, так же, как там, на базе...

"Дольше минуты удерживать не рекомендуется, — сказал мне Юрий на инструктаже. — Могут полететь кое-какие логические цепочки, а это... неприятно."

Ив молчал. Неужели правда не знал? Или знал? После тех-то шести пилотов!

-Уже пробовал эту штуку?

-Если и так, память об этом стерта, — ответил он негромко.

-Логично, — кивнул я и ковырнул краешек сенсора ногтем.

Нет, так его не взять. Но я недаром родом из девятнадцатого века, у меня всегда при себе имеется острая железка, даже и на межгалактическом катере... Я сковырнул сенсор, выдрал начинку, зачистил контакты, потом вынул из кармана заранее припасенный баллончик и залил дырку монтажной пенкой. Через минуту будет не отличить от прочей поверхности.

Ив молчал.

-Так вот, — спокойно сказал я, сунув складной нож в тот же карман, что и баллончик. — С инициативой в бою ты не лезешь. Не знаю, с кем и когда воевал ты, но я опытнее, и намного. Ясно?

-Да.

-Тогда вперед, — сказал я и надел шлем. Да, я мог ждать от Ива любой подлости теперь, когда у меня не было рычагов давления на него (в прямом смысле слова). Но я хотел узнать... А, я и сам не знаю, что хотел узнать!

На этот раз выход из прыжка оказался куда менее приятным. Верный слову, Ив вышвырнул меня из синхры за несколько секунд до выхода в нормальное пространство, и я на мгновение ослеп и оглох от боли... Кажется, это было не лучшей идеей!

Но мы тут же выпали в обычный космос, и меня отпустило.

-Доложи обстановку, — велел я. Хорошо вышли, именно там, где нужно.

Ив доложил. Как обычно, спокойным, ровным голосом. ИскИны любят имитировать эмоции, получается фальшиво. Этот и не пытался притворяться.

Выходило, что подоспели мы вовремя: к планете приближалось семь больших "объектов А" со свитой. Свита — это мелкие, очень шустрые акума. Попадешь к ним в щупальца — считай, готов. Здоровые — это объединения тех, что помельче, я таких помню еще по старым временам, только теперь они не в пример сильнее и опаснее.