Приключения Золушки-Наташки История первая

— А, это ты, солнышко!— изображаю я радость. Господи, что с ребенком твориться, ручки затряслись, лицо покраснело еще больше, как бы в обморок не упала. Корсет-то, небось, затянула до самого не могу. Отличная вещь, между прочим.

Я, улыбаясь, пошла к ней навстречу.... Черт! Неправильно, заново!

Я, улыбаясь, пошел к ней навстречу, голодным взглядом пожирая поднос с едой. Только сейчас понял, как проголодался! Забрав из слабеющих ручек еду, я осмотрелся, выискивая удобное тихое местечко для неспешного поглощения пищи и беседы с поклонницей. Ага! Сеновал — это то, что надо! Я схватил девушку за руку и потащил под навес.

— Зайчонок, давай я тебя туда, повыше подсажу, потом подам поднос и залезу сам?— заглядывая в широко распахнутые девичьи глаза, спросил я. Светлая кудряшка выбилась из-под чепчика и я заправил ее за розовенькое ушко, коснувшись щеки, как будто случайно. Девчонка потерялась в своих грезах совсем. Вот я сволочь! Но надежный информатор мне был нужен позарез, так что муки совести засунем пока куда подальше. К тому же в таком состоянии она не заметит странных вопросов и поведения.

Когда мы устроились в душистом сене, я откинулся на спину и скомандовал:

— Ну, красавица, чем угощать будешь?

Девчонка, оказавшись на своем поле, сразу начала деловито все раскладывать и оглашать меню. Значит, парное молоко, куски домашнего сыра, горячий хлеб, пирог с мясом и булочка с яблоками. Мамочки, оно ж все натуральное! Никаких порошков, заменителей вкуса, эмульгаторов, стабилизаторов. Уплетал я это все изобилие с несказанным удовольствием, нахваливая хозяюшку. Она же смотрела на меня, не отрываясь, и тихо млела от комплиментов. Немного зная деревенских мужиков, могу предположить, что с комплиментами здесь туго. А мне что, жалко? Вот и заливался соловьем, какая она умница и красавица. Надо имя как-то выспросить, поделикатней.

— Скажи, красота неземная, а как тебя мама ласково называет?— забросил я пробную удочку.

— Бабетта и называет, только младшая сестренка и подружки Бетти зовут,— сразу же откликнулась девушка.

— Бетти, мне нравится, звучит так нежно. Можно и мне тебя так называть?

— Конечно!

— Бетти, расскажи мне, как прошел твой вчерашний день,— продолжал издалека выпытывать я. Нужно же с чего-то начинать. А для человека самая интересная тема — это рассказывать о себе, любимом.

— Если тебе интересно... С утра я приходила к тебе, если ты помнишь. Потом побежала в замок к пробуждению барышень. Горничные должны быть все на месте к этому моменту. Барышни как всегда спали до обеда, а потом спорили, кто что из нарядов оденет. Я замучилась подавать туалеты. Потом прибыл гонец с приглашением на сезон балов в королевском дворце, который начнется через три дня и с барышнями случилась истерика. Пришла их маменька, госпожа Лукреция, привела их в чувства, бивши по щекам. Потом начали приходить портные и поставщики тканей и так до самой ночи,— жаловалась мне Бетти.

— Не берегут они тебя, загоняли совсем!— пожалел я.— А что госпожа Лукреция, тоже на бал едет?

— Все семейство в полном составе! Только нам от этого одна морока.

— Я бы хотел к тебе прийти в замок, посмотреть на тебя, как ты работаешь. Хоть одним глазком.

— Что ты, тебя не пустят!

— А почему?

— Ты одет неподобающе, неужто сам не знаешь?

— А если я буду хорошо одет?

— Тогда не знаю...

— Ну, неужели, такая умная девочка ничего не придумает?

— Я постараюсь, Синдир,— робко пообещала мне Бетти. Ага, продолжаем ковать железо, пока горячо. В замок сильно охота попасть!

— Я тут нашел кое-что и хотел бы это продать. Давай вместе сходим на рынок? Если получиться продать мою вещь, я тебе подарочек куплю. Очень хочется такому солнышку, как ты приятное сделать. Только мои вещи немного необычные.

— Да это еще и лучше! Сегодня же центральная ярмарка открывается,— простодушно отвечала Бетти,— на больших ярмарках всегда много диковинок. Скажем, что у цыган купили, они по всему свету катаются, всякое привозят, а потом меняют. Так давай прямо сейчас и сходим! У меня время до обеда есть!— радостно воскликнула Бетти. Ее глазки заблестели в предвкушении. Господи, ну до чего легко нами женщинами манипулировать, особенно когда мы влюблены.

— Сиди здесь,— приказал я, а сам побежал к спрятанной сумке. Так, что бы такое толкнуть на рынке? Я выволок свое добро на свет и стал перебирать. Чего я сюда вчера спьяну положила? Положил, исправил я, и мысленно дал себе подзатыльник. Взяв в руки прокладки, я горько вздохнул и отложил их подальше. Это мне точно не понадобится. Хотя чего это я сокрушаюсь? Радоваться надо!

Фен, телефон, белье, одежда, это все не то. Мелочь из кошелька — уже теплее, в карман ее. Бижутерия! Попытаемся толкнуть туземцам стеклянные бусы. Срабатывало стопудово когда-то. Жалко, конечно, но одежду новую хотелось больше, чем жалелось о безделушках. Хотя, не такие уж это и безделушки. Украшения я любила и покупала только самое-самое эффектное. Конечно, это не золото — бриллианты, но вполне презентабельно. Ага, вот еще, носовой платочек с яркими красными цветами — это моему бесценному информатору. Вывалив косметику вглубь сумки, я запихал все свои предполагаемые ценности в косметичку. Кстати, она сама по себе вещь шикарная, авось тоже пристрою?

Бетти сидела на том же месте, где я ее и оставил. Только юбочки так красиво разложила и картинно откинулась назад, закинув руку за голову. Делаем вид, что совсем не ждем и задремали. Ага, первый опыт соблазнения в ее жизни. Что я никакой солидарности женской не имею? Надо ребенка похвалить, получается неплохо, будет в этом же ключе действовать, тренироваться, скоро замуж выйдет, правда не за меня.

— Бетти, ты сегодня чудо, как хороша! И юбочка такая красивая и прическа интересная. Для меня старалась?— увидев румянец удовольствия на щечках девочки, я протянул руки и крикнул:

— Прыгай! Я тебя поймаю!

Бетти кивнула и бесстрашно прыгнула вниз. Как хорошо быть молодым и сильным! Я поймал ее, словно пушинку и закружил. Она повисла у меня на шее, заливисто смеясь, как колокольчик. Мы остановились уже некоторое время, а Бетти все держала меня в объятьях. А я старался погасить приступ паники. Что мне делать? Как бы так поделикатней выбраться из этой щекотливой ситуации? Девчонке еще предстоит встретить своего суженного, и им точно буду не я. Но и отталкивать её мне не хотелось. Она, словно солнышко согревала душу только одним своим присутствием.

Глава 3

— Мне кажется, кто-то идет,— прошептал я. Бетти среагировала мгновенно, схватив меня за руку, она ринулась бежать. Мы мчались через какие-то закоулки, улочки, дворы, пока задыхаясь, не остановились на площади, перед замком. Отдышавшись, мы глянули друг на друга и рассмеялись, как близкие друзья. Вот, кем я хотел видеть Бетти. Она бы стала мне лучшей подругой. Наши лица стали серьезными, я смотрел в наивные, небесно голубые глаза и вспоминал себя, такой же доверчивой девчонкой.

— Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями, Бетти. Ты мне очень нравишься,— тихо проговорил я, касаясь гладкой щечки кончиками пальцев.— Я тебя не обижу.

— Знаю, Синдир,— ответило мне это очарование и потерлось щекой о мою ладонь.

— У меня для тебя уже есть подарок. Это ничего не значащая безделица, но тебе возможно понравится.

Я выудил из кармана штанов яркий носовой платочек и протянул своей новой подруге.

— Нравится?

Бетти развернула подарок и, как зачарованная смотрела на красные крупные маки, нарисованные на платке. Мне тоже понравился это рисунок когда-то. Кто бы мог подумать, что я покупаю его не для себя, а для милой девчушки по имени Бетти из другого мира. Сказка, сказала бы я. А кто ж спорит?

— Вижу, что угодил,— довольно ответил я за Бетти. Она кивнула и сложила платочек в ложбинку между грудей. Наверно, для моего подарка это было самое лучшее место. Сама несколько раз там ценности носила.

— А теперь пошли, поищем место, где бы мое добро продать.

— Так, чего ж его искать? Вон лавки купцов, они и оценят и купят, если в цене сторгуешься.

Взявшись за руки, мы бодренько двинулись между снующим народом. Погрузившись в ярмарку с головой, я немного потерялся. Везде орали и галдели, кто-то зазывал, тряс перед носом товаром, расхваливая именно свое. Пронесли латок с булочками, и у меня заурчало в животе. Да я такого аромата никогда и не слышал! Бетти тянула меня вперед с настойчивостью трактора, пока мы не оказались вплотную перед прилавками купцов. Я зашел в первую попавшуюся лавочку и осмотрел все вокруг. Его тут только не было! От потолка до пола все было заставлено всяким барахлом.

— Добро пожаловать, молодые люди,— степенно проговорил, вышедший нам на встречу хозяин.— Что присмотрели уже или помочь с выбором? Наверно, ищите украшение для юной прелестницы?

— Нет, уважаемый хозяин. Это я бы хотел вам предложить посмотреть на одну вещицу, выменянную у цыган,— решил начать торг я. А чего тянуть? Нашарив в кармане первую попавшуюся безделушку, я вытянул ее на свет и положил на прилавок. Это оказались массивные серьги, сплошь усеянные кристаллами Сваровски. В солнечных лучах камушки вспыхнули, как оживший свет, отбрасывая разноцветные блики на все вокруг. Я взял серьги в руку и медленно поворачивал ладонь, чтобы заиграли все грани и даже сам засмотрелся. Что уж говорить о не балованных на бижутерию аборигенах. Купец первый пришел в себя и спросил, сглотнув слюну:

— Сколько Вы за это хотите?

— А сколько Вы готовы предложить?— закинул я первый камень. Тут нужно держать ухо востро! Торгаши всегда своего не упустят. Но, то, как было воспринято появление серег, давало надежду на большую стоимость, а значит, будем торговаться!

— Тысячу монет,— Бетти ахнула и зажала рот руками. Спокойней, прелесть моя, я сам волнуюсь.

— Да Вы смеетесь надо мной?— со скучающим лицом спросил я.— Пойду я отсюда, наверное, к вашим соседям. Они-то уж точно оценят украшения такой красоты по достоинству!

— А где, вы говорите, взяли это чудо? У цыган? Ой, ли!

— Где взял, там уже нет, оно мое, не ворованное.

— Сколько?— жестко спросил купец.

— Десять тысяч, не меньше!

Лицо купца покраснело, он шумно сглотнул, и понеслось! Мы самозабвенно и отчаянно торговались целый час, попеременно запугивая, расхваливая и убеждая друг друга в своей цене. Бетти стояла молча, тихо открыв рот и переводя испуганные глаза то на меня, то на купца.

— Семь тысяч и если Вы захотите продать что-то еще из того, что "выменяли у цыган", то продадите только мне.

— По рукам!— утирая со лба пот, согласился я. Понятно, что купец меня надул, но времени у нас было не так уж и много, к тому же, это был всего лишь первый пробный опыт торговаться именно в этом мире. Еще предстояло понять, насколько я продешевил. Подхватив свою припухшую подружку под локоток и сунув увесистый мешок в карман, мы вышли на свежий воздух.

— Откуда у тебя серьги такой стоимостью? Да ты теперь богач!— воскликнула Бетти.

— Откуда не важно, милая. Пожалуйста, не допытывайся, все равно не поверишь. И говори тише, ты привлекаешь много внимания. Что на них можно купить?— спросил я, позвякивая монетами.

— Да, все что хочешь на этой ярмарке. Коня, сбрую, богатую одежду, ковры, оружие...

— Нормально сторговались,— опешил я. А потом мысли понеслись вскачь. Всю свою жизнь у меня была идиотская мечта — чтобы мне дали кучу денег, и я ее могла без оглядки протрынькать в магазинах на все, что мне понравится, а деньги все не заканчивались. Да, вот такая мечта у простой медсестры! Мамочка, мамуля! А-а-а! Сбылась мечта идиотки!

— Бетти, птичка моя, а не пойти бы нам по магазинам?

— Ты хочешь взять меня с собой?— удивленно смотрела на меня подружка.

— А что, ты против?

— Нет, совсем нет, но никто из моих знакомых так бы не поступил.

— Зато теперь у тебя есть я,— чмокнул я Бетти в носик и поволок по рядам.

И завертелось. Я решил начать сначала, основательно и вдумчиво. Куда мы пошли? Правильно, в ряды с одеждой. Если с Бетти проблем не возникло, ее обступили продавцы, наперебой предлагая товары, только выбирай. То я призадумался и даже приостыл. А что собственно мне нужно? Не счастливой, от дармовых денег, идиотке, а девятнадцатилетнему парню, не имеющему ни кола ни двора. Мне была нужна добротная, удобная одежда и обувь, подходящая сельской местности, а не куча ярких тряпок и кружев.

Теперь, сформулировав для себя самого цель, я спокойно осматривал прилавки, точно зная, что мне нужно. Черные брюки простого покроя, но из хорошей, качественной и соответственно дорогой ткани, черные же рубашки и сюртук. Еще плащ и куртку. Мягкое, приятное к телу белье тоже оказалось в моей корзине. Единственное, где я позволил себе шикануть, это была покупка шелковой рубахи и шерстяных строгих брюк. Опять своего любимого цвета — черного. Вот, как встал возле них, глянул и понял — надо брать, это мое. Расплатившись за свои покупки, я пошел воплощать свои женские мечты, радуя обновками Бетти. Тут мы оторвались на полную катушку! Шляпки и перчатки, корсеты и бессчетные юбки, чулочки и туфельки. Подружка самозабвенно мерила и крутилась передо мной яркой бабочкой, а я улыбался и как ни странно был доволен. Вот раньше бы такого аттракциона щедрости от меня навряд ли дождались бы, а сейчас я искренне, на самом деле искренне, желал порадовать подругу. И жаба не душила, что тратятся мои деньги, но не на меня и что мечты мои воплощаются опять не мной. Всю жизнь трусится над каждой копейкой, зарабатывать гроши, а теперь тратить их на другого человека и получать от этого удовольствие. Назовите меня сумасшедшей, и я соглашусь с вами, но радость от восторженных глаз Бетти я не перестану ощущать.

— Солнышко, кушать хочешь?— спросил я подругу, пытаясь привести ее в чувство реальности. Бетти махнула головой и прыгнула мне на шею.

— Неужели это все не сон? Неужели это мне?

— Тебе, Бетти,— улыбаясь, ответил я и уже знал, что она спросит дальше.

— А за что?

— У каждого должна быть своя сказка. Считай меня сегодня доброй феей.

— Спасибо, Синдир!

Нам упаковали наше добро, и если у меня получился сверток, который можно унести в руках, то что бы унести наряды Бетти пришлось нанимать носильщика. Она назвала адрес родителей и отпустила парня.

— Вот мама удивится!

— Это же настоящее приданное. Будешь первой девкой на деревне!

— Я бы хотела быть первой для тебя,— смущаясь, проговорила Бетти. Так и что теперь говорить? Я не хочу ее отталкивать, мне с ней очень нравиться общаться, такой веселой, милой, искренней. Но и жениться я на ней тоже не могу. Скажу ей правду!

— Понимаешь, солнышко,— стал объяснять я, усаживая девушку на скамейку и протягивая пирожок с повидлом,— я не тот, кто тебе нужен.

— Но мне нужен только ты,— расстроилась Бетти.

— Мы не сможем создать семью, а ты этого хочешь, я знаю.

— Ну почему?— отчаянно воскликнула она. В ее небесно-голубых глазах стояли слезы, и я чувствовал себя последней сволочью, разбивающей нежное девичье сердечко. Но другого выхода не было. Я зажмурил глаза и произнес чистую правду: