Бывает и так...

— Расслабься.

И я послушался. Так странно было просто лежать и наслаждаться ласками. В каком-то смысле я действительно был девственником. Впервые я чувствую себя в постели не вещью, а холимым и лелеемым возлюбленным. Его губы и руки были, казалось, везде, принося с собой наслаждение. Я выгибался и стонал под его ласками, сходя с ума от остроты новых впечатлений. Его рука скользнула вниз, и я захлебнулся криком. Запустив руки в его волосы, я притянул голову Бори к себе и поцеловал. Ритмичные движения его руки внизу и вторящие им движения языка у меня во рту слились воедино, и, в какой-то момент, я не вынес этой сладкой пытки и с протяжным стоном кончил ему в кулак. На глаза против воли навернулись слёзы.

— Ну что ты, глупенький, — ласково прошептал Боря, собирая губами слезинки.

— Боренька, — я прижался к нему, зарываясь лицом в грудь, не зная как выразить словами, благодарность от того, что он сделал для меня. Простого "спасибо" было кошмарно мало.

— Поспи, котёнок, ты устал, — он накрыл меня одеялом и поднялся с кровати.

— Нет, — я ухватил его за руку, — останься со мной, прошу.

— Хорошо, — скинув рубашку и джинсы, и оставшись в одних плавках четко очерчивающих его возбуждение, он забрался под одеяло, нежно прижимая меня к себе. — А теперь спи.

— А как же ты? — Удивился я, всё-таки Боря был очень возбуждён.

— А я потом холодный душ приму.

— Давай я лучше...

— Нет, спи. — Отрезал он, давая понять, что развивать эту тему не намерен.

Я вздохнул: вот упрямец! Немного повозившись, устраиваясь, поудобнее я, наконец, затих и действительно уснул, всё-таки день выдался тяжёлым.

* * *

Утром меня разбудили нежным поцелуем.

— Антон. — Выдохнул я, перехватывая инициативу и подминая под себя хрупкое тельце.

Антоша хихикнул, но в глубине его глаз плескался страх, память о пережитом потрясении всё ещё была жива, и он боялся, не смотря на мои вчерашние ласки и полученное удовольствие.

— Доброе утро, соня. — Он очертил пальчиками контур моего лица. — Вставай, а то на работу опоздаешь, да и мне в универ пора.

Вздохнув, признавая его правоту, я откатился в сторону и поднялся с кровати.

— Завтрак уже на столе. — Сообщил он, скидывая в рюкзак необходимые для учёбы принадлежности.

Пока мы обувались и одевались в прихожей, я вспомнил, о чём подумал, когда точно так же провожал на учёбу Антона во второй день нашего знакомства. Мечты сбываются. Улыбнувшись, притягиваю моего мальчика в объятья и крепко целую.

— Увидимся вечером.

— Да.

Теперь, когда мне было к кому спешить домой рабочий день, казалось, растянулся до бесконечности. Нет, я любил свою работу, просто с появлением Антона в моей жизни, некоторые приоритеты сместили свои позиции. Лишь только стрелка на часах коснулась пяти, ознаменовывая конец рабочего дня, как я уже был полностью готов покинуть редакцию, что для меня — злостного трудоголика — было нехарактерно. Почти у самого выхода меня перехватила наша леди-босс и попросила зайти к ней в кабинет. Пожав плечами, двинулся следом за ней, хотя и был несколько недоволен внеплановой задержкой. И я совсем не переживал по поводу предстоящего разговора: Галка Стрижёва была моей одноклассницей, которой я в школе писал сочинения и давал списывать домашку, кроме того, работал я не смотря ни на что, на достаточно высоком уровне и придраться ей всё равно не к чему.

— Борь, я надеюсь, ты помнишь, что мы завтра едем на шашлыки по случаю моего дня рождения? — Грозно спросила леди-босс, устраиваясь в кресле.

Ну, конечно же, я забыл. Чёрт, а ведь обещал, даже подарок уже лежит купленный!

— Гал, — начал я виновато, но она тут же перебила:

— Даже не обсуждается, Рябинин.

Я задумался. Обижать Галку отказом не хотелось, да и компания соберётся неплохая, уж я то знаю, не первый год езжу на это мероприятие, но Антон...

— Гал, ты не против, если я приду не один? — Осторожно спрашиваю.

Галка удивлённо вскидывает брови. Она является одной из тех немногих близких друзей, кто знает о моей ориентации, как знает и о том, что после "ошибки юности" у меня ни с кем не было серьёзных отношений.

— По редакции ходят слухи, что ты влюбился, но признаться честно я им не верила. Борь, всё действительно серьёзно?

Когда она вот так на меня смотрит, начинаю чувствовать себя её непутёвым младшим братишкой, которого нужно постоянно опекать и следить чтобы он не сделал глупость. Предельно серьёзно смотрю ей в глаза.

— Да, Гал, я люблю.

Галка улыбнулась.

— Тогда ты просто обязан меня познакомить с этим чудом природы, который смог завоевать твоё сердце.

Улыбаюсь в ответ.

— Ты права, он действительно чудо.

Дома я, скинув обувь, первым делом протопал на кухню, откуда доносились притягательные ароматы жареной рыбы. Разумеется, Антон пришёл раньше меня, я даже выдал ему дубликат ключей, чтобы он смог попасть в квартиру, и сразу принялся за готовку.

— Хозяюшка моя! — Оплетаю руками его талию и целую в основание шеи.

Он доверчиво отклоняется назад, и откидывает голову, предоставляя моим губам, место для маневра, чем я незамедлительно и воспользовался.

— Борь, выбирай, или я или ужин, а то сейчас все пригорит.

Я не на шутку задумался и даже сосредоточенно нахмурил брови, но, прислушавшись к недовольно ворчащему желудку, горестно вздохнул и разжал руки.

— Так и быть, выбираю ужин.

Антошка весело усмехнулся.

— Ну, тогда быстро мыть руки и за стол.

— Есть, сэр! — "Щёлкнув каблуками" разворачиваюсь на 180 градусов и бодренько шагаю в ванную исполнять приказ.

Но вот ужин закончен, посуда вымыта, и я снова тяну загребущие ручки к своему мальчику. Вместе мы устраиваемся на диване перед телевизором, Антон уютно разместился у меня на коленях, склонив голову на плечо. Нежно перебираю его волосы, вдыхая их аромат. Так хорошо! Готов сидеть так вечно... если бы не одна ма-а-аленькая проблемка. Антоша тоже её заметил и немного поёрзав со вздохом заключил:

— Ты возбудился.

— Антон...

Но он не дал мне договорить, прижав ладонь к моим губам, а потом взял мою руку и положил себе на пах. Чуть надавив, провожу рукой вверх-вниз и Антоша, прикусив губу, тихонечко стонет, он тоже возбуждён не меньше моего. Поднимаю моего мальчика на руки и перемещаюсь в спальню. Страстные поцелуи перемежаются с нежными, руками, не переставая ласкать, высвобождаем друг друга из одежды. Антон лежит передо мной, раскинув руки, выгибаясь в ответ на ласки, такой нежный, чувственный, страстный и невообразимо прекрасный в своей наготе. И я готов любоваться им вечно.

— Боря. — Антон опускает глаза и краснеет, смущаясь под моим взглядом. — Иди сюда.

Хочется взять его немедленно, но, призвав всю силу воли, сдерживаю безумный порыв, после всего, что ему пришлось пережить, не хочу, чтобы он стал бояться ещё и меня. Склоняюсь над ним, целую подбородок, плечо, вылизываю дрожащее от стонов горло, ключицы, чуть прикусываю и тут же зализываю соски. Антон мечется по постели, выгибаясь до хруста в позвоночнике, и уже даже не стонет, а вскрикивает от каждого прикосновения влажных губ к разгорячённой коже. Пальцы бессильно комкают простыни, ноги сами собой расходятся в стороны, раскрываясь мне. Как жаль, что я не могу запечатлеть этот момент навечно.

Спускаюсь ниже, проводя языком влажную дорожку от грудной клетки до паха, и легонечко дую. Его сладостный крик разносится по всей квартире. Надеюсь, соседи не слышали, а впрочем... пусть завидуют.

Обхватив Антона руками за бёдра, закидываю его ноги себе на плечи, и вбираю в рот, истекающий соком член. Но он не даёт мне в полной мере насладиться собой, взрываясь сокрушительным оргазмом от первого же прикосновения. На некоторое время Антон теряет сознание, и я, воспользовавшись моментом, переворачиваю его на живот и осторожно раздвигаю ягодички. Да, полноценного секса мне сегодня не видать, но кое-что думаю сделать можно. Баночка с целебной мазью нашлась в тумбочке. Открываю крышку и поворачиваюсь к моему мальчику, чтобы натолкнуться на серьёзный взгляд изумрудных глаз, внимательно следящих за моими действиями. Несколько мгновений он смотрит прямо на меня, а затем утыкается лицом в подушку и расслабляет напряжённое тело, смиряясь.

Тяжёлый вздох удаётся сдержать с трудом. Всё ещё не верит. Что ж, слова здесь не помогут, надеюсь, действия окажутся красноречивее. Медленно, очень медленно, со вкусом, наслаждаясь каждым мгновением процесса, покрываю поцелуями шею, плечи, немного напряжённые лопатки. Отдельно уделяю внимание каждому позвонку. Я знаю, что у него есть очень чувствительные местечки на боках и пояснице, за них принимаюсь с особым тщанием, покусываю, вылизываю, щекочу... Не удержался и поставил на правом бедре очаровательный засосик. Антон уже изнемогает от вновь охватившего его желания и, всхлипывая, постанывает, сильнее вжимаясь в постель и потираясь об неё бёдрами. На пробу провёл языком по нежной коже под коленками и был награждён коротким вскриком.

Я намеренно избегал в своих ласках касаться ягодиц, но теперь, думаю, можно заняться и ими. Набрав на пальцы немного мази, скольжу между двух половинок и замираю на ещё не до конца зажившей дырочке. Антон испуганно вскрикивает и зажимается. Приходится оторваться от выцеловывания сердечка на правой лопатке и, скользнув языком по мочке уха прошептать:

— Расслабься. Верь мне, малыш, я не причиню тебе вреда.

Антоша судорожно вздохнул, но поступил так, как я велел.

Возвращаюсь к прерванному занятию и погружаю внутрь один палец. Мышцы инстинктивно сжимаются снова.

— Антош, больно? — Спрашиваю обеспокоено.

— Н-н-нет.

Он снова расслабился, и я продвинулся немного глубже. Ну, где же, где она? А, вот, нашёл! От прикосновения к заветной точке Антон выгнулся и застонал, и это вновь был стон наслаждения. Я подвигал пальцем, продолжая воздействовать на простату, затем ввёл ещё один палец, тщательно смазывая на удивление узкий, если вспомнить прошлое Антона, проходик целебной мазью. Антон завертел попкой, сам, насаживаясь на пальцы и продолжая стонать уже в полный голос. Свободной рукой начинаю ласкать себя, в такт движениям внутри моего мальчика. Антон замечает это, и вдруг, оттолкнув обе мои руки, тянется ко мне и доводит до разрядки ртом, проглотив всё до капли. Упав рядом с ним на постель, беру его плоть в ладонь и парой мощных движений помогаю кончить во второй раз.

За всё это время, я не сказал ему ни одного ласкового слова, и сейчас, притянув обессиленного Антошу в свои объятья, начал исправлять этот недостаток, нашёптывая на ушко всякие милые глупости.

— Борь, — он поднял на меня виноватый взгляд. — Прости. На какой-то момент мне показалось... и я перестал тебе верить, а ты...

Антон всхлипнул и уткнулся мне в плечо.

— Не надо, котёнок, я ни в чём тебя не виню, не стоит портить такой момент, не плачь.

Он смотрит на меня, улыбаясь одними кончиками губ, проводит дрожащими пальцами, обрисовывая черты моего лица.

— За что мне такое счастье? Видит Бог, я его не достоин.

— А мне плевать! — Я перехватываю его руку и целую в середину ладони. — Я люблю тебя.

* * *

То, что происходит в постели с Борей, сложно передать словами. Чистейший всепоглощающий экстаз. Единственное что омрачает такие моменты, так это невозможность подарить ему наслаждение подобное тому, что я испытываю в его объятьях. Страх. Где-то на уровне подсознания, неконтролируемая боязнь отдаться полностью, до конца, боязнь снова испытать боль. Я уже говорил, но, наверное, не устану повторять, что недостоин подобного счастья.

Боря, мой милый Боренька, ты всё понимаешь без слов, ты не торопишь меня, хоть ожидание и мучительно, но ты ждёшь, пока я не разберусь со своими внутренними демонами и не буду готов принять тебя всего, без остатка. А ещё ты даришь мне небывалое наслаждение, получая лишь малую толику удовольствия взамен. Хочется бросить к твоим ногам весь мир, но сейчас я не могу дать тебе даже то единственное что у меня есть — себя.

— Антош, — Боря легонько проводит кончиками пальцев по позвоночнику, вызывая сладостную дрожь во всём теле.

— Да?

Поднимаю на него глаза, и он тут же касается губами век. От его щемящей душу нежности хочется плакать, но вместо этого я улыбаюсь, чтобы он улыбнулся в ответ.

— Какие у тебя планы на выходные?

Качаю головой.

— Всё что захочешь.

— Понимаешь, так получилось, что у моей подруги, бывшей одноклассницы, а по совместительству ещё и начальницы завтра день рождения. Я приглашён и не могу отказаться. Мы едем за город с ночёвкой, составишь мне компанию?

Я растерялся. Поехать с Борей туда, где будет куча незнакомого народа, и более того, близкие Борины друзья...

— И как ты им объяснишь... меня?

— Очень просто, ты — мой выбор, моя пара, мой любимый.

Каждый новый эпитет он сопровождал поцелуем и я почувствовал, что начинаю терять нить нашего разговора.

— Борь, — отстраняюсь и серьёзно смотрю на него. — Ты, правда, этого хочешь?

— Да.

Твёрдый и предельно честный ответ.

— Тогда я согласен.

Улыбаюсь, а на душе грусть и лёгкое беспокойство. Наверное, что-то было в выражении моих глаз, потому что Боря нахмурился и спросил:

— Что случилось? Тебе не по душе моё предложение? Тогда к чёрту всех, мы никуда не поедем.

— Нет, нет, Боренька, всё хорошо. Просто я опасаюсь встретить там знакомых.

Боря посмотрел непонимающе, а когда я виновато отвёл взгляд, вздохнул.

— А-а, ты про этих знакомых. Малыш, я уже говорил тебе, мне плевать на то, что было до меня.

Качаю головой и тихо шепчу:

— Я не хочу, чтобы они задевали тебя тем, что ты подобрал и вывел в люди дешёвую подстилку, которую они не раз имели.

— Если ты ещё раз заговоришь о себе в подобном ключе, я тебя выпорю!

Голос Бориса дрожит от едва сдерживаемой ярости.

— Я всего лишь говорю правду, называя вещи своими именами. Нельзя убегать от реальности, а в реальности я просто шлюха.

Я думал Боря меня ударит, и боялся поднять на него взгляд, но пальцы необычайно нежно коснулись моей щеки.

— Я люблю тебя. Скольким мужикам мне нужно подставить задницу, чтобы тебя перестало смущать твоё прошлое?

— Боря, нет!

Сердце болезненно сжалось. Я не хочу, чтобы он прошёл через подобное, только не он.

— Тогда перестань унижать себя. Мы поедем на этот долбаный день рождения, и первого кто решится неуважительно к тебе отнестись, увезет скорая с сотрясением мозга и сломанной челюстью.

Я молча начал покрывать поцелуями его грудь, стараясь отвлечь от этой темы. Манёвр удался и Боря, забыв обо всём, снова потянулся к моим губам.

На следующий день на парах я был довольно рассеян. Боря сказал, что подъедет к универу к концу занятий, и мы сразу отправимся за город. Я очень волновался. Несмотря на Борину вчерашнюю браваду, не хотелось становиться причиной разлада его отношений с друзьями.

Наверное, оттого, что я ходил как в воду опущенный, на последней паре ко мне подсел Никита. Он был одним из тех, кто относился ко мне по-настоящему хорошо. Наверно потому, что тоже был геем.