Семейные узы

Когда паренёк немного успокоился, Бронислав заказал водки и напоил Костю до полубессознательного состояния, чуть ли не насильно вливая в того алкоголь.

* * *

Как ни странно никакого похмелья на утро у Кости не обнаружилось, но это парня не обрадовало. Броня ещё спал, и Костя просто отвернулся к стене, уткнувшись в неё пустым взглядом.

Зачем он приходил, отец? Снова ударить, растравить и без того не зажившую ещё рану? Косте хотелось думать, что мириться, но, кажется, он ошибался. Или это тот поцелуй заставил переменить своё мнение? Но тогда смысл было встречаться, если так и не смог принять правду о сыне?

За спиной, вздохнув, проснулся Броня, и привычно потянулся к нему. Но Костя никак не отреагировал на прикосновение. Броня шумно выдохнул и поднялся с постели. Сходил в душ, оделся, поставил на кухне чайник. Костя всё так же лежал, отвернувшись к стене, безучастный ко всему и вся. Но бурно выраженный желудком протест против незапланированной голодовки заставил всё же подняться, когда в спальню проникли аппетитные запахи из кухни.

Ели молча. Косте разговаривать не хотелось совсем, а Броня просто не знал что сказать. И неизвестно, сколько бы ещё продолжалось молчание, если бы в квартиру разъярённым огнедышащим драконом не ворвался Юра.

— Гад! Сволочь! Ублюдок! Ненавижу!!!

Парень метался по комнате, выплёскивая в пространство ярость и проклиная кого-то неведомого. Наконец Броне надоели беспорядочные метания брата, и он перехватил его, когда тот в очередной раз пробегал мимо, заключая в объятия.

— Солнце моё, что случилось?

— Муж мой случился! Этот козёл безрогий! — Юра вздохнул, опуская голову брату на плечо. — Нет, Бронь, ты представляешь, он меня приревновал! Скандал мне закатил! И если б было из-за кого, а то из-за дуры этой, напарницы моей!

— Постой. — Моргнул Костя. — Но ты ведь кажется, говорил, что твоя напарница... хм, лесбиянка.

— В том то и дело! — Театрально взмахнул руками Юляш, вызвав у Кости всплеск профессиональной зависти. — Машка умудрилась в меня втюриться. А попробуй я объяснить этой сплетнице некоторые... тщательно скрываемые особенности моей анатомии, и через два дня об этом разве что на луне неизвестно будет. Я с ней бьюсь, бьюсь, говорю, что замужем, что люблю своего мужа (хотя насчёт последнего уже начинаю сомневаться), а ей хоть бы хны! Да ещё и Лёнька туда же! "Ах, Маша так на тебя посмотрела...", "Ах, я видел, как Маша вчера держала тебя за руку...". Детский сад!

Юра раздражённо вывернулся из рук Бронислава и полез в холодильник, где, как он знал, ещё оставался кусок его любимого торта. Сладкоежка Юляш всегда закусывал обиду кондитерской продукцией. Броня и Костя переглянулись с одинаково понимающими улыбками и тоже присели за стол. Хотя они только что завтракали, выпить чашечку чая за компанию с разобиженным парнем не отказался ни один. Но у дверного звонка, как оказалось, были свои планы, и он вновь радостно защебетал, возвещая о приходе гостя.

— Явился. — Буркнул Юляш, уткнувшись носом в чашку с янтарной жидкостью, пока Костя пошёл открывать.

— Юр, пошли домой. — Спокойно сказал Леонид, появляясь на пороге кухни и кивнув Броне в знак приветствия, на что его муж, молча и не оборачиваясь, выставил средний палец.

Костя прыснул, и тут же зажал рот руками. Броня, откинувшись на спинку стула, с интересом наблюдал за разворачивающимся спектаклем, явно наслаждаясь происходящим.

— Юр... — Лёне явно было неловко обсуждать семейные проблемы при посторонних, пусть даже это и были близкие родственники его супруга.

— Сгинь нечисть, я всё ещё на тебя обижен. — Невнятно пробормотал Юляш, отправляя в рот новую порцию торта.

Лёня закусил губу, взглядом прося Броню оставить их наедине. Тот фыркнул, но послушно поднялся, увлекая за собой Костю.

* * *

— Ну, как ты, Котёнок?

Как только они ушли с кухни, Бронислав притянул к себе парня, целуя того в макушку.

— Ты знаешь, неплохо. С твоими родственниками нет никакой возможности думать о своих и жалеть себя. — Костя умиротворённо вздохнул, обнимая возлюбленного за пояс.

Броня понимающе улыбнулся, целуя подставленные губки, пробираясь руками под полы просторной домашней рубашки Кости.

Через двадцать минут из кухни вышли, держась за руки, явно помирившиеся Юра с Лёней. Вежливо распрощавшись, супруги отправились к себе, и ни одна из пар, ни словом не обмолвилась о чересчур ярких припухших губах друг друга, так как и сами грешили тем же.

— Всё хорошо, что хорошо кончается. — Лукаво улыбнулся Костя, утягивая возлюбленного в спальню. — Да и вообще, милые бранятся, только тешатся.

— Что это тебя на народные мудрости потянуло, ротик занять нечем? — Усмехнулся Броня.

— Мм? О, очень даже есть... — Развратно облизнувшись, Костя толкнул мужчину на кровать, с недвусмысленным намерением устраиваясь между его ног. — Тобой, например.

* * *

Месяц спустя, провожая Юру с Лёней в аэропорт, Броня, хитро улыбаясь, поинтересовался, нужно ли начинать запасаться сосками и ползунками, и впервые лицезрев картину под названием "Смущённо покрасневший Леонид" только лишь понимающе хмыкнул.

Надо признаться к новости что он, возможно, скоро станет дядей привыкалось с трудом. О том, что Юра будет носить гордое звание "мама" думать не хотелось вообще. Но на задворках сознания уже проклёвывалось иррациональное желание тискать и баловать маленьких карапузов. Хм, кажется, из него выйдет отличный дядя.

Проводив быстро скрывшийся в облаках самолёт задумчивым взглядом, Бронислав тряхнул головой, улыбнулся стоящему рядом Косте и потянул его к такси, их ждали в другом месте. Броня очень надеялся, что данный родителям Кости второй шанс оправдает себя, и они, в конце концов, станут одной большой и счастливой семьёй. Тогда возможно, когда-нибудь они тоже... Ну, нет, о том, чтобы завести своих детей он подумает позже, лет через десять. Да, и с Костей об этом поговорит позже, лет через пять...