"Я тоже хочу так ругаться. Магловский слэнг? Фу, как грубо. А вот слизняки и Мерлины — совершенно другое дело".
В магазине мадам Малкин Поттер встретил белокурого, чистенького мальчишку. Однако безупречная внешность была обманчива. Блондин все время думал про Слизерин и чистоту крови. А говорил очень странно, растягивая слова. Увидев растрепанного оборвыша, задавака презрительно хмыкнул и начал высокомерно вещать о своем превосходстве над жалкими грязнокровками. Гарри охватило несказанное раздражение. Он видел подобных богатеньких мальчиков в школе Литл Уингинга. Хорошо одеваются, дети обеспеченных родителей, вот и думают, что все им позволено. Поттер посмеялся над словами блондина, и, казалось, мальчик обиделся. Однако это уже не интересовало Гарри. Стоит ли обращать внимание на таких? Все равно его не будут принимать как равного в среде магов-аристократов.
Гарри вышел из магазина, представляя, как в своей поношенной одежде он гордо вышагивает в толпе богатеньких ровесников. Мысль была неприятной. Мальчик не заметил, как блондин тоскливо проводил его глазами. Драко Малфой и сам не понимал, почему его так задело пренебрежение этого ничем не примечательного мальчишки, наверняка, грязнокровки.
В этом походе за учебниками и школьными принадлежностями Гарри чувствовал себя довольно неловко. Все волшебники тянулись к нему, еще не узнав, не заметив знаменитый шрам. Их свечение, исходящее от тела, их магия притягивались к мальчику. Он ощущал себя магнитом, манящим к себе весь мир, огнем, от которого все вспыхивали, будто сухие листья. Когда же маги узнавали в нем Гарри Поттера, поднимался шум. Все хотели приблизиться и поговорить со знаменитостью, прикоснуться к нему, услышать голос или хотя бы мельком взглянуть на лицо героя с тонкими, правильными чертами лица, нисколько не испорченными шрамом на лбу.
В магазине Оливандера, покупая палочку, Гарри узнал, что Дамблдор и здесь подсуетился. Мастеру были отданы указания о том, какую палочку следовало продать мистеру Поттеру. А в крайнем случае, если она совсем не подойдет, то подобрать другую. Рекомендованная палочка, к счастью, хорошо подошла. На нее заранее были навешаны какие-то мощные чары слежения и ограничений, из-за чего она напоминала клубок. Разбираться с этими чарами и с выбором палочки Поттер решил позже, пока не следовало привлекать к себе лишнего внимания. Многое было непонятно с этим вездесущим директором.
Палочка для колдовства — это как у крестной феи из сказки о золушке. Интересно, а посох, как у волшебников будет? Вот он как колдонет, а потом взмахнет палочкой и... да, в общем, настоящий волшебник.
Хагрид рассказал про факультеты в Хогвартсе. Оказалось, что Слизерин, о котором так много думал блондин в магазине одежды — это название одного из них. А еще выяснилось из мыслей великана, что директор хотел отправить Гарри в Гриффиндор и велел рассказать ему про то, какой ужасный факультет Слизерин. Про темного волшебника, убившего родителей, и про то, что он, оказывается, герой. Ну, это было понятно и из мыслей продавцов и гоблинов. С кем Гарри действительно хотелось бы пообщаться — это с гоблинами. Банковские служащие в волшебном мире. Здесь, наверное, по-другому устроена система вкладов. Нужно будет выяснить.
* * *
Август прошел весело. Перепуганные родственники выделили мальчику вторую комнату Дадли, заполненную сломанными игрушками. Когда Гарри там прибирался и уничтожил весь этот мусор, поднялся страшный крик. Сколько было слез! Так Поттер обзавелся навесными замками на двери в новой комнате и синяками, мгновенно убранными. Замки Гарри уже давно научился открывать с помощью паутинок, так что он, уже к следующему дню, перенес тайник с деньгами в новую комнату, а с чулана снял всю магическую паутину.
На вокзале, последовав примеру других волшебников, Поттер прошел на платформу 9 и 3/4. Это было немного страшно, однако интересно. Стена, через которую проходили дети и их родители, ярко светилась. Паутина была внутри нее и походила скорее на разводы, чем на четкую структуру вокруг дома Дурслей. Но Гарри не стал паниковать, прочитав объяснения в голове рыжеволосой женщины и уточнив у нее сведения, на всякий случай.
Уже в поезде Гарри познакомился с сыном этой женщины — Роном Уизли. Из мыслей мальчика Поттер узнал, что директор заплатил миссис Уизли, чтобы вся их семья дружила с ним. Вот это было действительно любопытно. Директор так заботится о нем? Или что-то иное? Почему он думал, что Гарри сам не смог бы подружиться с этими рыжими? Может Дамблдор что-то знает про школу Гарри, в которую он ходил там, на Тисовой улице? Да, там с друзьями у него никогда не складывалось.
Появился блондин из магазина мантий. О Боже, какой же он был самодовольный! И мысли его были такие же высокомерные, как и их хозяин.
Тут началось самое странное. Уизли и Малфой тянулись своей магией к нему и мысли их были какие-то собственнические. Оба мальчика хотели быть как можно ближе к Гарри Поттеру.
Рон думал, что все Малфои — темные маги, а Драко про себя оскорблял всех Уизли и грязнокровок. Гарри разозлился и не стал жать руку блондину. Его несколько удивила боль, которую почувствовал высокомерный мальчик, и сокрушающее торжество рыжего. Создалось впечатление, что за его расположение только что велась битва, и проигравший сильно огорчился.
Уже на распределении, сидя под шляпой, Поттер понял, что возможно поторопился, так как шляпа хотела отправить его в Слизерин, а там был очень разозленный блондин, который строил планы мести. Да и директор хотел, чтобы Гарри был в Гриффиндоре. Вот мальчик и уговорил эту странную шляпу отправить его в Гриффиндор.
Сидя за столом своего факультета, рассматривая магические потоки большого зала, Гарри заметил, как от директора вытягиваются нити к его голове. Это было странно, как если бы Дамблдор заранее предупредил Поттера о своих намерениях. Старик был силен. Мальчик чуть было не шарахнулся, настолько сильно было намерение прочитать его. Но Гарри быстро взял себя в руки и сосредоточился на том, что говорил Рон, параллельно — вторым слоем, забивая себе голову воспоминаниями о родственниках. Это было, как читать книжку и слушать мысли соседа-банкира.
Дамблдор порылся у него в голове и успокоился.
Гарри, настроившись, слушал размышления директора. Вот у кого были очень сложные мысли. Дамблдор думал в несколько слоев сразу.
— Гарри, Гарри, ты где? — замахал руками Рон.
— Что? А... я просто задумался.
Поттер с облегчением вздохнул, когда Уизли отвлекся на рассказ Гермионы Грэйнджер — одной из учениц их факультета, о школе, и продолжил сканировать директора, не обращая внимания на пустую болтовню рыжеволосого соседа.
Все было сложно. Директор в своих мыслях планировал судьбу многих, и Гарри была отведена роль лишь пешки. Понять мысли Дамблдора было почти невозможно, но Поттер привык к сложностям. Через некоторое время он разберется, что к чему.
* * *
К концу первого учебного года мальчик уже многое понял. В том числе и то, что идти против директора пока не стоит. А хлопать наивно глазками и изображать невинность Гарри научился уже давно. Да и с чтением мыслей все оказалось иначе, чем он думал. Полностью прочитать Поттера не мог никто. Даже директор не подозревал об этом.
Еще одним магом, который читает мысли, оказался профессор Северус Снейп. Гарри долго искал литературу о ментальной магии, а нашел только после Нового года, когда ему директор подарил мантию-невидимку. Наивный человек. Он думал, что Гарри не знает, кто ему сделал этот подарок. Впрочем, Поттер уже понял, что его способности в магии необычны даже здесь, в волшебном мире. Его сила превосходит даже магию директора. Он ведь еще маленький, а все равно может читать его мысли сквозь какие-то щиты и скрывать свое сознание.
Мальчик никаких щитов себе не ставил. Гарри просто думал в глубине сознания, а сверху были слои с обычными мыслями об учебе, друзьях.
Была еще одна странность, которая отличала Поттера от других магов. К мальчику тянулись волшебники любого возраста. Такое явление можно было наблюдать только по отношению к директору, но не с такой силой как у Гарри. Если Дамблдор проходил мимо студентов школы, их магия слегка реагировала на директора. Это хорошо заметно, если переключать зрение на видение магических потоков. На присутствие Поттера магия студентов реагировала гораздо сильнее. Свечение, исходящее от магов буквально ластилось к мальчику, как домашнее животное к любимому хозяину, пытаясь обратить на себя внимание. Объяснение этому эффекту он так и не нашел даже в библиотеке.
Сравнение реакции магии волшебников на себя с дружелюбным животным подало идею приласкать эти сияющие разводы. На "друзьях" экспериментировать не хотелось, а вот на ком-нибудь... можно попробовать. Всплыло сразу две кандидатуры для роли подопытных змей: Снейп и Малфой.
Когда они цеплялись к мальчику, их магия азартно звала поиграть, ответить на вызов. Вот Гарри и погладил магию профессора как-то раз на уроке. Лучше бы он этого не делал.
Снейп как раз критиковал его зелье и умственные способности. Мальчик дождался конца фразы и приласкал взволнованный свет вокруг профессора несколькими лиловыми магическими потоками. Почему был выбран такой цвет, он и сам не знал. Все пробные действия с линиями силы проходили на интуитивном уровне.
По телу мужчины прошла дрожь, лицо, до этого недовольно нахмуренное, окаменело. Черные глаза жадно осмотрели гриффиндорца с ног до головы. И что можно было увидеть в его лохматой шевелюре и закутанной в мантию фигуре? Мальчика окатило чужим возбуждением. Еще никогда он так ярко не ощущал чувства другого человека. Утреннее желание ни в какой мере не могло сравниться с тем, что он испытал сейчас. Казалось, взгляд черных глаз раздевает и ощупывает.
Гарри и раньше мог ощущать чувства других людей, но никогда так полно. Мысли профессора вместе с его эмоциями ментально прошлись по телу гриффиндорца. Он ощутил себя голым и... будто бы мужчина провел руками по всему его обнаженному телу. Так сильно хотелось непонятно чего. Кровь прилила к коже. Член стоял.
"О, Мерлин, к дементору такие эксперименты. Мерзость какая! Я люблю эти широкие мантии".
Снейп был в шоке, хотя хорошо скрывал свои чувства. Его и раньше тянуло к этому растрепанному чудовищу, но после такой реакции на один взгляд зеленых глаз больше скрывать от себя собственные чувства смысла не было. Все, чего он сейчас хотел, это ползать у ног мальчишки и вымаливать хоть немного внимания. Никогда еще магия так не отзывалась на другого волшебника. Видимо сказывалось вампирское наследие. Хорошо еще, что он в третьем поколении, а то было бы сложнее. Надо же, Поттер, похоже, его партнер.
"За что судьба так невзлюбила меня?"
Мужчина горько посмотрел на взъерошенную макушку и усмехнулся над ловкими движениями мальчика, выхватывающего из воздуха летающую чешую дракона. Герой обсыпал парту пыльцой фей, и теперь все ингредиенты парили в воздухе.
— Мистер Поттер, вы в курсе, что после открытия флакона пыльца сохраняет свои свойства в течение трех минут? Отгребите шерсть тестрала от котла...
В этот момент действие пыльцы закончилось, и часть висящих в воздухе над котлом ингредиентов посыпалось в незаконченное зелье. Раздался взрыв. Профессор почти успел купировать брызги щитом. Несколько капель все же попало на гриффиндорца. Он тут же взмыл в воздух к потолку. Снейп вздохнул.
Слизеринцы смеялись, разглядывая барахтающегося у потолка героя.
— Поттер, проветриться решил? — язвительно сказал Малфой.
— Заткнись, моль бледная, — закричал Уизли.
— Двадцать баллов с Гриффиндора, за оскорбление однокурсника и двадцать, за непроходимую тупость и неспособность прочитать предупреждения, написанные в учебнике, — негромко проговорил Снейп.
Раздался еще один взрыв. На этот раз Лонгботтом оказался обляпанным склизкой зеленой субстанцией.
— Двадцать баллов с Гриффиндора. Лонгботтом, какого цвета должно быть зелье?
— Синего, сэр.
Мальчик выглядел жалко.
— Эванеско! Акцио Гарри Поттер! — сказал Снейп.
Брюнет подлетел к профессору, и тот схватил студента за шкирку. От прикосновения к волосам гриффиндорца по телу мужчины прошла сладкая дрожь. Он чуть не выпустил мальчишку.
— Лонгботтом, отнесите Поттера в больничное крыло! — рявкнул мрачный профессор.
Бледный, как смерть Невилл подбежал и схватил однокурсника за руку. Гарри от движения перевернулся в воздухе кверху ногами, и мантия с кофтой повисли вниз. В воздухе болтались ноги в штанах и ботинках, дальше шла заправленная рубашка. Профессор побледнел, а из-под одежды донесся смех этого невозможного мальчишки. На пол полетели очки. Лонгботтом поднял их и перевернул друга. В классе все смеялись. Даже друзья героя пытались скрыть улыбки. Показалась смеющаяся голова Поттера.
— Хватит тут представление устраивать, выметайтесь!
Мыслей профессора Гарри в тот день не заметил, ему было не до этого. Сначала пыльцу просыпал на разложенные ингредиенты, потом и вовсе полетать пришлось. Было весело. С чужой магией эксперименты он решил отложить до тех пор, пока не найдет больше информации об этом. Совсем не хотелось, чтобы на него кто-нибудь накинулся.
Гарри теперь часто гулял ночами под мантией-невидимкой. Гермиона ворчала, а Рон завидовал, но никому из них особо не удавалось помешать другу. Директор был в курсе его прогулок, и это полностью соответствовало планам. Старик хитро сверкал очками и улыбался в бороду на жалобы МакГонагалл и Снейпа. Гарри только невинно хлопал глазами.
Гермиона несколько раз нажаловалась на его ночные отлучки декану, но поймать с поличным мальчика в мантии-невидимке сложно, да и Рон поссорился из-за этого с девочкой. Все возмущались, а Гарри занимался своими делами, попутно выполняя планы директора по воспитанию храброго и послушного героя. Ни к чему пока привлекать к себе внимание столь сильного волшебника, являющегося его опекуном в магическом мире.
Поттер послушно ходил в гости к Хагриду, дружил с "правильными друзьями", вечерами и ночами тайно изучая законы магического мира, этикет и магические науки в библиотеке. Это его мир. Здесь он будет жить так, как захочет, и никто его не остановит.
Книга по защите разума нашлась в Запретной секции. Называлась она "Окклюменция и Легилименция. Тайные науки защиты и чтения мыслей". Вот тогда Гарри и понял, что является телепатом, и что это врожденная его особенность. А то, как он скрывает мысли от директора — это продвинутый уровень окклюменции. Если легилимент может закрыть свои мысли щитами от другого легилимента, то от телепата не закроешься — любые щиты бесполезны. Прочитав все рекомендации, стало гораздо проще скрывать мысли и воспоминания. Полностью закрываться Поттер не стал. Это было бы подозрительно, а внимание окружающих было нужно ему меньше всего.
Учился гриффиндорец по привычке средне, хотя ответить на любой вопрос преподавателя он мог бы, просто прочитав правильный вариант в мыслях. Заклинания давались легко, без всякой палочки, достаточно было бросить правильный луч или переплетение лучей. Это тоже осталось секретом Поттера. Как оказалось, без палочки колдовать никто не мог, за исключением, пожалуй, директора. Но и он делал это с большим расходом сил и только простейшие заклинания.
