Тысячеликий Какаши

Клонов-теней, кстати говоря, я выменял у жены сенсея именно на этот секрет.

Вечер начинался как обычно, пока я не услышал плач и треск ломаемых досок.

— Не нравится мне это.

Булл на это ничего не сказал, ведь он прикидывался обычной собакой, да и вообще был самым неболтливым из всей призывной своры.

Булл был по породе похож на неаполитанского мастифа и бульдога одновременно, большой, грузный с мрачным выражением морды, но добродушный по характеру. Дети его сначала опасались, но потом он стал всеобщим любимцем. А Паккуна я брать сюда не стал, когда его гладишь, он, балдея, начинает нести бред про подушечки лап. Забудется еще и выдаст меня со всеми потрохами, так я ему это и объяснил, пока пес обижаться не начал.

Бросив куски брезента, которые распечатал из свитка, я помчался на главную "площадь".

В центре нашего самостроя стояли трое незнакомых мне ребят. Мелкая девочка с волкоподобным щеночком, толстый мальчик и Хьюга с повязкой без протектора с символом Деревни. Эта занятная компания уже успела прилично испоганить площадь и обидеть малышню, которая играла тут в песочнице.

Собственно вся площадь песочницей и была. Песок для нее мы таскали в руках, в карманах, в сумках, потому что близко нигде не было карьера или чего-то такого, а в глине и земле копаться — не интересно и грязно. Да, песок мы тащили со строек, прокачивая скрытность и навык бега, если засекли.

— Вы кто такие? — окликнул я незваных гостей.

— Мы представляться всяким не обязаны, — противным тоненьким голоском запищала девочка.

— Микк! Братик Микк! — завопила малышня, завидев меня. — Он вам сейчас задаст!

Мелкие не знали, кто я. Просто из-за возраста они всех, кто старше них, считали своими защитниками.

— И что нам сделает какой-то грязный оборванец? — манерно спросила девочка, а щенок ее поддержал лаем. — Мы — шиноби, что хотим тут, то и делаем! — и разломала ударом ноги качели, которые тут были одной из первых поделок.

— Уходите по-хорошему, — с трудом сдерживая ярость, проговорил я.

— А то, что? Ты старше, но мы сильнее тебя, простого человека. Это всё, — обвела руками, — теперь наше. Валите отсюда! Быстро.

Мелкотня быстро метнулась мне за спину, но убегать совсем не спешила.

— Я сказала, пошли вон! — топнула ножкой девочка.

— Сама проваливай! — крикнул ей в ответ.

— Тики крутой! — крикнул кто-то один, а потом все начали скандировать, — Тики Микк! Тики Микк! Тики Микк!

Судя по тому, что распиналась одна Инузука, толстый и меченный были у нее шестерками.

Я в панике думал о том, как можно усидеть сразу на двух стульях: остаться нераскрытым и при этом навсегда отвадить не только этих, но и любых других генинов, которым охота посамоутверждаться за счет слабых.

Да! "Самоутверждение за счет слабых"!

— Вы ведь нас не убьете...

— Не убьем, — перебив, ухмыльнулась собачница, — но побить можем.

— Это не вопрос, тупица! Мы хоть и слабые, но у нас есть голос, и мы всем расскажем, что кланы Инузука, Хьюга и Акимичи — трусы и подлецы, потому что обижают слабых! Вся Коноха будет знать, что с вашими семьями нельзя иметь дел!

Инузука хотела разразиться очередной тирадой, но Акимичи и Хьюга выдали той два болезненных подзатыльника, а потом, кланяясь и извиняясь, увели свою подругу.

— И другим передайте, что это наша площадка! — крикнул им в след.

После этого случая меня в Городе на дереве называли или Микк-сама, или Тики-сама!

Прошло что-то около недели, когда у нас снова появились гости. На этот раз те Акимичи и Хьюга пришли без Инузуки.

— Тики-сан, мы хотим помочь исправить то, что сломали, — сказали эти двое.

Потерев подбородок, я оглянулся и покачал головой: — То что вы сломали, мы сами давно починили. Но вы можете помочь построить что-то другое.

Так мы и познакомились ближе с Акимичи Шитобуро и Хьюга Токума. Без Инузука Наны эти двое показались мне вполне адекватными.

Шитобуро так назвали в честь того, что он третий сын своего отца по имени Шито. Батька им почти не занимался, вот Буро и шатался сам по себе, как тот кот. Токума тоже далеко не первенец в своей семье, и сдружившись с Акимичи, после Академии они уже дуэтом шлялись по Конохе. А Нана... Нана — это их общее шило в жопе! Седьмая в семье Инузука, с младшего курса, когда эти двое лоботрясов без пяти минут генины.

Мне даже интересно стало, как та шмакодявка сумела стать главной в этом трио.

— Пацаны, не понимаю, как она вас подбила на такое? Вы ж ее плевком перешибить можете, а она из вас веревки вьет и втягивает в неприятности!

Акимичи жутко покраснел, лепетать что-то стал, но заткнулся от шлепка Хьюги по спине.

— Да влюбился он в эту стерву, а она пользуется.

Мда, любовь зла, полюбишь и козла. Тьфу, то есть Инузуку.

Примечание к части

Булл без ошейника, жилетки и хитай-атэ:

http://pp.vk.me/c626926/v626926871/35856/HYmX5w-Z0mI.jpg

6. Прощай, Микк

Может показаться, что будучи мизантропом нельзя быть "градостроителем" и одной из "нянек" огромных яслей, но если к тебе лезут очень редко, уважают твое личное пространство — можно.

Меня не выбешивали окружающие и окружение. Второе, потому что все здесь построено общими силами, Город на дереве не портили, а относились ко всему здесь построенному бережно. Это место стало для меня "тихой гаванью", где я мог отдохнуть от жизни шиноби и от перспектив.

Пока ростом не вышел, но в будущем мне неприветливо светит АНБУ и миссии вне Деревни. Это "я прошлый" туда хотел, а "я нынешний" — нет. И вариантов тоже нет. Из ровесников только я один умудрился лишиться трех товарищей по команде, включая сенсея. Хокаге на миссии не ходит и команда ему не нужна.

— Блин, почему я не тупой?! — бормотал я, перепиливая старую дверь. — Вот был бы тупым, мог бы до двадцати заниматься херней в звании чуунина и горя не знать! Но нет! Я, сцуко, умный! Я, сцуко, джонин! Звание, сцуко, обязывает!

Закончив, огляделся в поисках "чего бы еще распилить" и, не найдя ничего, потащил доски к западному краю парка на волокуше.

— Микк-сама, расскажи нам что-нибудь! — подлетела кучка мелкотни, чуть не сбив с ног.

— Приставайте к Акеми-чан, я не в настроении.

— А Булл сегодня придет?

— Может и придет, а может — нет.

— Кыш, — шутливо зашипела девочка, моя ровесница, — Микк-кун от вас уже устал.

Я благодарно улыбнулся рыженькой и пошел дальше.

Акеми, как можно догадаться, не была шиноби, но кое-чего умела. У нее была предрасположенность к огненной стихии, а родители категорически отказывались ее отпускать в Школу шиноби. Почему не в Академию?

Академия не являлась единственным учебным заведением в Конохе, которое выпускало ниндзя. Кроме нее еще была Школа для обычных, не из клана, детей. Конечно, в Академию могли попасть и бесклановые дети, но только важных для Конохи людей. Такие, как, например, Харуно Мебуки.

Мебуки, будущая мать Харуно Сакуры, училась со мной в одном потоке, но завалила все три попытки и забила на карьеру шиноби, забурившись в торговлю на правах младшей наследницы. У Мебуки еще был старший брат, но он недавно погиб. Так что последнюю наследницу теперь берегут и ищут ей хорошую партию из торгашей.

— Сестричка Акеми! — загалдели мелкие. — Сестричка Акеми, а ты расскажешь нам сказку?

— Конечно, — по-матерински улыбнулась зеленоглазая девочка и увела непосед в сторону площади.

Оглядевшись по сторонам, я призвал Булла и отправил его за детьми.

— Булл, — пес оглянулся, — только не долго. Я скоро ухожу.

Булл чинно кивнул и потрусил через кусты с жутким треском. А я улыбнулся, ведь так шумно он вел себя только тут.

Перепиленная дверь стала лавочками в беседке около ручья, который мы случайно тут отрыли.

— Ну вот, теперь сиденья не должны намокать во время дождя!

Хотя на Деревню уже спускался вечер, я позволил себе остаться тут чуть дольше и вздремнуть часик.

Проснулся я гораздо раньше, потому, что кто-то тронул мои волосы, которые прикрывали глаз. А между тем, снилось мне что-то настолько интересное, что проснувшись, вместо нападения на потревожившего меня, я замер пытаясь поймать рассыпающиеся образы.

— Микк-кун, прости, пожалуйста, я не знала. Я только посмотреть хотела... Микк?

— Помолчи, одну минуту, — выставил я руку, — минуту!

Пойманные воспоминания рассказали не слишком много, но и не мало. Я узнал имя. Свое прошлое имя. Так хотелось попробовать его произнести, но рядом была Акеми.

— Я в норме. Ты что-то хотела, Акеми-чан?

Та заволновалась, сказала "Нет", но закивала.

— Было очень больно? — робко указала она на мой левый глаз.

— А, это? — прилизал пряди обратно, — Да.

— Микк-кун, как это случилось?

Поначалу я хотел сказать полуправду, но поняв, что мне слишком лениво подменять все детали, тупо солгал: — Когда родителей... — нарочно замолк и наклонил голову, будто мне об этом больно говорить.

Девочка тут же принялась извиняться и просить прощения.

Ну и хорошо, мне так проще.

Ушел я только тогда, когда смог успокоить Акеми и уверить в том, что она меня не обидела. Но еще попросил больше о шраме не спрашивать и другим передать забыть эти вопросы.

Из-за того, что наступила осень, я уже не мог спрятаться в кустах, чтобы переодеться приходилось рисковать и надеяться на хенге. Пару раз оно меня уже подводило, благо без последствий, но надежной эту технику я больше не считал.

Впрочем, это мне не помешало без приключений добраться до дома.

— Пришел? — откладывая в сторону бутерброд, заявил Минато. — Пошли на тренировку.

— Не сегодня, сенсей.

Пытаясь прошмыгнуть в комнату, я был пойман за плечо и хенге слетело.

— Какаши, что за вид?

Тут пришлось сознаться. Удивительно, но Минато считал мою роль в становлении Города на деревьях эпизодической и никак не предполагал, что я все это время там пропадал.

А еще пришлось объяснять, что я там не главный и с теми гражданскими не играю во что-то типа "Я тут вождь, а вы мой — пролетариат".

— Тогда кто главный?

— Все. Решаем голосованием, если Вы об этом.

— И вашу площадку никогда не пытались занять другие?

— Пытались, но прежде чем начать драку, мы предлагали присоединиться и играть вместе.

— А если они отказывались?

— Били, а потом спрашивали снова. Нас больше.

— Нас?

То, что я рассказал, Минато не понравилось. Он считал, что я должен был общаться только с такими же как я, с шиноби, а не якшаться с черноногими. И мой ответ, что я все равно буду с ними дружить, ему не понравился. Пообещав, что не будет мешать, Минато взял с меня слово не бросать карьеру головотяпа с чакрой. Нет, конечно, он сказал это иначе:

— Делай что хочешь, но в АНБУ поступить обязан.

За этими разговорами я забыл, о чем хотел подумать. Может быть, мне повезет, и я наконец вспомню прошлого себя. Мне кажется это очень важно.

Время шло, сезоны сменяли друг друга, стройка продолжалась, а мой рост и не думал замедляться. Призрак казарменного быта маячил все отчетливее.

Я больше не помещался в тот домик на дереве, который построил для себя в первый раз и, спустил его на землю, переделав под будку для Булла.

Вместе с сезонами, появлялись новые лица, а старые куда-то пропадали. Почти не осталось "основателей". Самыми старшими в Городе стали мы с Акеми.

— Микк-кун, — окликнула меня не девочка, а уже почти взрослая девушка, — мне... я... я больше не могу приходить сюда каждый день. Отец считает меня достаточно взрослой, чтобы работать в нашем магазине.

Она почти жаловалась на то, что приходится покидать это место, а я не знал что на это сказать.

— Эм... понятно, — произнес я, когда пауза затянулась.

Кажется, не такой реакции ожидала Акеми на свои слова, потому что она расплакалась и убежала прочь.

— Женщины... — буркнул, — попробуй догадайся, чем их обидел! — но догонять девушку я не стал.

Оставшись один, огляделся вокруг иным взглядом. Теперь мне казалось, что я слишком взрослый для этого всего. Неприятное открытие, под стать тоскливой осеннее-зимней погоде.

Это то чувство, когда понимаешь, что уже странно смотришься в песочнице с лопаткой и ведерком, когда любые детские шалости в твоем исполнении выглядят как придурь и не вызывают умиления, а только желание покрутить у виска.

К лавке подошел Булл и положил слюнявую морду мне на колени.

— Кажется, мое детство подошло к концу.

В это день я ничего не построил, просидел на лавке, выцарапывая перочинным ножиком послание, а перечитав его, выскоблил и рядом накарябал "здесь был Вася".

Да, это мое прошлое имя. Микком я назвался лишь потому, что тот тоже жил двумя разными жизнями: жизнью Ноя и простого человека.

Вместе с именем пришла некоторая память о "Наруто", о том, что меня ждет. Я думал о многом, я думал о разном, но отрешенно, будто все происходит не со мной.

А понять тот факт, что та манга — это мое настоящее, помогла Кушина и ее токсикоз.

— Наверное, я что-то не то съела, — прикрыла рот рукой слегка позеленевшая Узумаки. Ее тошнило по утрам уже несколько дней.

— Это вряд ли, Кушина-сан. Скорее всего, Вы беременны.

На лице жены сенсея промелькнул парад самых разных эмоций, а потом она сгребла меня в объятья и начала плакать от радости.

Минато, конечно, тоже обрадовался, но сказал, что неплохо бы провериться у настоящего доктора, да еще поддел: — Может, ты знаешь, кто родится?

— Мальчик, — уверенно ответил я.

Маска скептицизма треснула под напором дебильной улыбки.

Что ж, отсчет пошел.

Примечание к части

Взрослый Какаши:

http://pp.vk.me/c626926/v626926871/35d1a/9PkP8kn1wpc.jpg

7. Наруто

В старый парк я иногда заглядывал из любопытства, замечая, что среди обычных детей мелькают приметные ребятишки с клановыми камонами на одежде. Вскоре стройка должна была захватить весь парк и начать освоение соседнего.

Но меня это больше не трогало. Хотя, вернее будет сказать, трогало не так сильно, как будущие проблемы, связанные с нападением.

Я не знал, как подступиться к этой теме, пока однажды Минато не поднял ее сам. Он накрыл гостиную куполом тишины, и они, вместе с Кушиной, в деталях рассказали, что собираются делать, когда ребенок решит родиться.

На что я покачал головой и сказал: — У меня плохие предчувствия. Кто еще знает о том месте?

Минато нахмурился, достал карандаш и долго чиркал в блокноте снятом с холодильника.

Список получился внушительный, и моя паранойя передалась Кушине, которая с жаром поддержала идею сделать вторую палату в другом месте и в последний момент перенести туда только самых нужных людей — ирьенинов.

— Тогда надо выбрать место, подойдет... Какаши, ты куда?

— Чем меньше людей знает — тем лучше.

Десятого октября я сидел на крыше дома и трясся то ли от холода, то ли от страха, но ничего не произошло! Более того, даже утром одиннадцатого гигантский девятихвостый Лис тоже не появился и не уничтожил половину Конохи!