| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не понимаю... — озадаченно проговорил Плакса наконец, — У тебя, видимо, какая-то очень неклассическая Сила. Я ее не вижу...
— Я тоже не... — Мафей одарил гостя точно таким же взглядом, от которого Даллен ощутил нечто, опасно похожее на раздражение.
Нет, все понятно, они — маги, но все равно неприятно, когда на тебя смотрят вот так. Как на странную диковину или неизученный артефакт.
— Ой, а я вижу! — радостный взвизг королевского кузена прозвучал настолько по-детски, что злость Поющего мгновенно сняло, как рукой, — Орландо, смотри сам! Вот же она, Сила!
— Точно... — ошарашенно кивнул мистралиец. — Она слита с Огнем! Похоже, она составляет с ним одно целое...
— Да, но это не школа Пламени Духа, — покачал головой Мафей, — Это что-то другое, ту я узнал бы... Слушай, Даллен, а как ты пользуешься этой Силой?
— Всё происходит с помощью пения, — осторожно ответил Даллен. — Вряд ли я сумею разъяснить подробности...
Разъяснить подробности он, может, и смог бы — не зря ж мастер Дэррит его учил, — вот только вдаваться в них желания не было. Как и становиться предметом дискуссии двоих любопытных эльфийских магов.
— Школа Магической Песни? — насторожился Мафей, — Что-то я о таком слышал... Это какая-то очень редкая неклассическая магия, связанная с воздействием созвучий на тонкие материи астрала... Ой, не помню! Где я об этом читал?
— Да, мэтр Истран что-то рассказывал такое... — наморщил лоб Плакса, — Малоизвестная школа, и действительно редкая, вроде бы таких магов в нашем мире за всю историю было не то два, не то три...
— Ну, сейчас они тут мне научный спор разведут! — с деланно тяжким вздохом предположил шут, — А я то хорош! Сижу и гостей не угощаю!
Жак уютно захлопотал, таская на стол понемногу чего-то копченого, чего-то соленого и очень много сладкого.
— Слушай, Даллен, а может, ты не будешь объяснять, а просто нам покажешь? — радостно заулыбавшийся Плакса выпростал голову и руку из-под ремня гитары, привстал со спинки кресла... и тут Даллен увидел то, что до сего момента было скрыто за спиной Мафея. У мистралийского короля не было ноги — штанина была подвернута на две ладони ниже колена. Стремительным, хоть и плавным движением Поющий оказался возле гостей и легко подхватил Орландо под руку...
— Спасибо. Но не надо было беспокоиться, — доброжелательно поблагодарил тот и перепорхнул за стол, не пользуясь при этом даже и здоровой ногой.
— Ну, что смотришь? — хихикнул Жак. — Ни разу левитирующего мага не видел? Вот, смотри! Сейчас вконец обкурится — и будет летать под потолком и качаться на люстре.
— Ничего, я поймаю! — заверил Мафей и взлетел на освободившееся место на спинке стула.
— Да это еще плевать, пускай летает! — возразил Жак, — Ты гляди, чтоб он мне тут фиолетовых гоблинов огненными шарами отстреливать не начал.
— Трепачи... — Орландо вздохнул и запрокинул голову, отбрасывая назад растрепавшиеся волосы, почти такие же длинные, как у Даллена, едва сумевшего скрыть удивление: против ожиданий, второе ухо у эльфа оказалось на месте. Вот только было оно совершенно обычным, человеческим.
— Удивляешься? — вновь улыбнулся Плакса, все-таки поймавший его взгляд, — Это мне еще в детстве сделали. Мама приказала. Если бы... ее муж узнал, что она изменила ему с эльфом, то, наверное, убил бы ее, и не посмотрел бы, что сестра короля. А потом мне одно ухо в бою срезало, ну оно и выросло заново. Таким, как от природы полагается. Теперь мистралийцы могут гордиться. — он вновь ослепительно улыбнулся: — Шутка ли — король с разными ушами! Ни у кого такого нет, а у них есть!
Н-да... Не все в этом мире было так просто. Даллен окинул обоих эльфов цепким взглядом. Кузен здешнего короля глядел на него с веселым детским любопытством, но в глазах мальчишки порой проглядывало что-то даже более жесткое и взрослое, чем у его старшего товарища... Или показалось? А Орландо... Если б не ухо и не нога, Даллен в жизни бы не поверил, что этот беззаботный, как нерадивый студент на каникулах, улыбчивый мальчик — сражался. Причем в первых рядах. Отсиживаясь за спинами телохранителей, невозможно так пострадать.
Похоже, не только у тебя было прошлое и была боль, Даллен йен Арелла...
— Не бери в голову. Отрастет, — проговорил Плакса, видимо, уловив его сочувствие, и тяжко вздохнул: — Только вот как же медленно растет-то, зараза! Еще луны три, не меньше... Я уже ждать замучился.
— Плакса, ты Бога-то не гневи! — возмутился Жак. — Представь: а если бы ты был человеком?!
— И представлять не хочу! — поморщился мистралиец, уплетая конфеты. — И вообще, давайте не будем о грустном, а? Даллен?
Гитара была старенькой, да и в лучшие свои дни вряд ли относилась к числу вещей, о которых можно сказать — "достойны короля". Даллен вдруг представил ее, висящей на стене в лесной хижине. Не королевская игрушка — боевая подруга воина...
Мафей с готовностью протянул гостю гитару, повинуясь жесту приятеля, но Даллен улыбнулся:
— Давайте-ка сначала вы, Ваше Величество... Мне хотелось бы послушать.
* * *
Гость выжидающе смотрел на короля.
Орландо задумчиво улыбнулся в ответ его ободряющей улыбке, внезапно подумав, что в этом человеке есть что-то знакомое. Кантор? Точнее — Эль Драко? В ипостаси строгого наставника? Может быть... Да, наверное.
— Ну что ж... — он немного помедлил, выбирая.
А выбрать было важно, Орландо это чувствовал. Как ощущал священный смысл, вложенный в титул этого человека — Поющий. Кем бы ни был Даллен, в его присутствии нельзя было играть гоблин знает что. И абы как. Только то, чем горишь.
Бывший команданте Зеленых гор взял гитару, и в тишине зазвучали резкие, отрывистые аккорды.
Тонкие пальцы полуэльфа не порхали, как обычно, заставляя гитару тихо звенеть и журчать, а били по струнам, застывая на мгновение неподвижно и снова набрасываясь на старенький инструмент, который сегодня выдавал всё, что мог. Как и музыкант.
У Мафея выражение лица стало жестче и неуловимо старше, — он смотрел на Орландо и вспоминал те сумасшедшие дни.
Кастель Агвилас — вертолеты, взрывы. Погибшие друзья. Кантор на стене, с винтовкой, ставший ее продолжением. Мафей не мог этого видеть, но... Сейчас он это почти видел.
Cлабо улыбающийся Плакса, весь в крови, на полу в Эльвириной комнате... и он же — умирающий в больничной палате, уж это-то Мафей помнил прекрасно...
И, конечно, то, что он и не забывал — похищение Оливии и прощание в Лабиринте.
А потом Орландо запел...
"Балладу о битве за Кастель Агвилас" он еще не пел ни разу. Никому.
Это оказалось больно — вспоминать и облекать в слова...
Словно выдергивать из раны стрелу, словно сдирать повязки...
Голос едва не сорвался на первых нотах.
Но никто не заметил оплошности.
* * *
Даллен слушал, полузакрыв глаза.
Нет, мистралийский король Поющим не был, но у него получилось то, что не всегда выходило у учеников Дэррита.
Заставить увидеть!
Заставить почувствовать!
То, что жило внутри Поющего и рождало стихи и песни — то ли, что эльфы называли Огнем? — внезапно взметнулось ввысь и вошло в резонанс с той же сущностью, но — чужой.
И Даллен — увидел!
Боги, что же это была за битва?
Граф йен Арелла был воином, ему не раз приходилось сражаться, он думал, что повидал достаточно, но подобного ему не снилось в самых жутких ночных кошмарах.
Затянутая дымом горная крепость, дикий грохот, от которого, кажется, должны рухнуть и стены, и скалы вокруг. Вспышки пламени, удары неведомой, но могучей силы, рвущие защитников на клочья, на ошметки...
Наверное, что-то похожее творилось во время пресловутых Магических Войн...
Железные машины — что-то вроде осадных башен? — долбят ворота какими-то кошмарными снарядами.
Кто они — эти враги? Великие маги? Где они взяли такое оружие? У защитников — арбалеты и мечи. Только у немногих в руках железные огнеплюи, похожие на те, которыми пользуется противник. Их мало. Слишком мало!
Орландо, отчаянно глотающий какие-то снадобья и уже совершенно не боящийся смерти, а только испытывающий острую жалость к тем, кто погибает за него... Жалость и стыд. Стыд перед теми, кто верит словам вождя, и ждет подмоги, которой не будет...
Как давно мы не верим в спасение!
Но мальчишки глядят мне в глаза...
Я солгу, что придет подкрепление —
Потому что иначе нельзя...
Подкрепление... Даже если оно и придет — как воевать с ТАКИМ?
Странный звук в небе, от которого холодеет внутри. Вот они...
Как это назвать?
Драконы? Нет. Оно не живое.
Железные воздушные колесницы. Разворачиваются и идут в атаку, поливая огнем все вокруг...
Над высоткою слышится пение,
Под высоткою стелется дым...
Я солгу, что придет подкрепление —
И наверное, мы устоим...*
Устоять? Но как?! Боги, да это же конец, что можно сделать против них?
Чей-то крик: "Ложись!"
Бойцы падают, вжимаясь в камень, напрасно пытаясь укрыться...
Молодой воин с такими же длинными, как у Даллена, черными волосами, стянутыми в хвост, медленно, словно чего-то выжидая, поднимается навстречу летящей гибели.
Безнадежный жест отчаянья?
Нет! У воина до жути спокойные глаза человека, которому уже ничего не страшно. Зловещий прищур стрелка.
Невиданное, похожее на трубу оружие в его руках внезапно плюет сгустком пламени, метко разнося вращающееся крыло атакующей летучей колесницы. Она вздрагивает, накреняется, падает наискось, задевая каменный зубец, и рушится куда-то по ту сторону стены. Огонь и грохот...
И рвущаяся сквозь них яростная мелодия!
Кастель Агвилас...
Орлиная Крепость...
________________________
* стихи Элеоноры Раткевич
Второй Путь. Глава 2
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
А. Ахматова
Ласковое утреннее солнце освещало сидящую за столом женщину.
Она горько, отчаянно плакала, уронив голову на видавшую виды нотную тетрадку и гладя ее дрожащими руками. Хрупкая фигурка казалась изломанной.
"Господи... Что же мне теперь делать!.. Какая же я гадина... Я просто его недостойна. Кто он — и кто я..."
— Диего... Я же тебя люблю... ну пожалуйста, не уходи...
Но некому было ее услышать.
* * *
Ольга проснулась рано и долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь заснуть опять.
Почему-то не получалось. Было неуютно, и не хотелось анализировать, почему.
Всё тело, кажется, приятно ныло после того, что ее муж, а до того мистралийский секс-символ Эль Драко, умел в совершенстве. Но это-то как раз было хорошо. Только вот что-то мешало целиком сосредоточиться на деталях прошедшей восхитительной ночи...
Ольга всё-таки открыла глаза и стала бездумно разглядывать обстановку спальни.
Нежно-зеленые занавеси из хинского шелка на окнах, вазы с южными цветами, картины... Это всё было очень красиво. Даже слишком. Она уже пару раз ловила себя на мысли, что ей хотелось бы вернуться на какое-то время в их старую квартиру. Но куда там! Обрадованный долгожданным воссоединением "этих двух придурков" (по выражению Жака) Шеллар предложил своей придворной даме и бывшему телохранителю, а ныне барду, небольшой особнячок. Ну то есть как небольшой... Десяток гостей разместить можно было не напрягаясь и со всеми удобствами. За исключением джакузи и безлимитного интернета. Конечно, чтобы поддерживать это жилище в мало-мальски пристойном состоянии, служанка была необходима, и даже не одна. И Ольга на удивление легко дала себя уговорить, предоставив распоряжаться слугами мужу, который, в отличие от нее, это умел. Теперь в их обиталище всегда царил относительный порядок (за исключением кабинета Диего, где убирать не разрешалось — вот ведь как ловко устроился!). А вечером ждал вкусный и обильный (так что оставалось и на завтрак) ужин. Как правило, в национальном стиле.
"И всё-таки я теперь стала самой классической мистралийской женой, — грустно подумала Ольга. — Даже что поесть и куда что поставить, кажется, уже не решаю!!"
Правда, если уж быть честной, мистралийская кухня с ее изобилием всяких солений-маринадов-морепродуктов нравилась ей с некоторых пор гораздо больше, чем раньше. Возможно, просто милейшая Аурелия, — высокая молодая мистралийка с веселыми черными глазами, — очень хорошо готовила. Только вот, похоже, чтобы безнаказанно поглощать всю эту вкуснятину, мистралийкой надо родиться!
Вот оно что... Наверное, вчера она переела очередного кулинарного совершенства Аурелии... Причем без хлеба или чего-нибудь такого нейтрального. Бедный желудок! Ну потерпи, родной, ну понимаю, тошно... я больше не буду... черт, и правда тошнит.
И одновременно уже есть хочется! Вот гадство.
Ольга с завистью посмотрела на сладко спящего мужа.
Если крепкий сон — признак незамутненной совести, то, похоже, у бывшего убийцы она куда чище, чем у его супруги!
Но какой же он всё-таки красивый...
Ольга невольно вспомнила портрет кисти Ферро. Лицо Кантора теперь не отличалось прежней эльфийской безупречностью и тонкостью черт, но пусть кто угодно говорит, что он не так уж и хорош собой! Неклассическая, как его магия, красота Диего была яркой и почти обжигающей, словно сам Огонь...
Блестящие черные волосы, упрямо не подстриженные "под барда", разметались по подушке. Рука со слишком изящными для воина пальцами по-хозяйски лежала на груди жены.
Ольга приподнялась на локте и тихонько провела пальчиком по литым мускулам его плеча.
Длинные ресницы чуть дрогнули. Ах, вот оно что! Кабальеро явно ожидал, что его начнут будить поцелуями! Эта игра, начавшаяся еще с медового месяца, никогда не приедалась. Ольга ласково коснулась гладкой левой щеки, наслаждаясь трогательной нежностью бронзово-смуглой кожи, и, улыбнувшись, скользнула рукой под одеяло...
...И немедля была отловлена еле уловимым движением.
— Лежать и не двигаться! — услышала она хрипловатый голос.
И тут же оказалась прижатой к постели с руками, раскинутыми в стороны...
Сухие горячие губы легко пробежали по ее телу сверху вниз, потом прижались к ее губам... Ольга закрыла глаза, радостно ожидая продолжения... но ее внезапно подхватили на руки и поднесли к окну.
— Смотри, какое красивое утро! — произнес Кантор.
Он ласково прижимал ее к себе, вглядываясь в пейзаж за окном (пейзаж, конечно, был хорош, кто спорит, вот только...). Шальные, горячие глаза сияли, как на том портрете... но он был уже где-то далеко. Ольга слишком хорошо успела узнать это выражение его лица. Оно называлось "Эль Драко сочиняет музыку".
— Ты не представляешь, какая мелодия мне приснилась! — выдохнул Кантор, мимолетно целуя жену в кончик носа.
"Опять мелодия!" — подумала Ольга с неожиданной горькой обидой, которую не могла заглушить исходившая от него радость. — "Да забудь ты о ней хоть на минутку, я же здесь! И я... хочу чтобы ты обнял меня, поцеловал, чтобы..."
Она вспомнила рассказ Азиль — как ее любовник записывал пришедшую ему в голову мелодию, пристроив нотный лист прямо на обнаженной спине нимфы. Но если Азиль это забавляло, то Ольге сейчас было совсем не весело. Ведь, кажется, с Азиль он погружался в свое творчество ПОСЛЕ, а не ВМЕСТО того... как сейчас.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
