| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мне осталось лишь удивлённо покачать головой и сунуть ей под нос кувшин с брагой.
— На-ка, освежись.
Жадно сделав пару глотков, она всё же осталась верна себе — аристократически сморщила носик, под которым остались пенные разводы:
— Тьфу, что за кислятина!..
— Усы вытри лучше, — заметил я, и, устало опустив плечи, уселся на ступеньку. Крестьяне вокруг не теряли времени даром: в конце улицы тушили горящий дом, детишки носились во все стороны, гоня кудахчущих кур и устраивая загонную охоту на разбежавшихся поросят и коз.
Погибших жителей деревни — их набралось человек восемь — предварительно оплакав, занесли в церковь. Трупы разбойников, разодранных картечью и застреленных Брунгильдой, приволокли за ноги и бросили в кучу на площади.
Я не успел заметить, когда Брунгильда исчезла из поля зрения, и подпрыгнул от неожиданности, когда несгибаемая телохранительница вдруг выросла рядом, молча бросив к моим ногам пару потёртых кожаных сапог. Что это значит?..
Отгадка пришла только тогда, когда мой взгляд упал на второй карабин, висящий на плече Брунгильды — это был трофей. Значит, и сапоги тоже... сняты с мертвеца? Алиса, видимо, придя к такому же умозаключению, издала такой звук, словно её затошнило. Но я, тупо опустив глаза и уставившись на свою драную туфлю, словно впал в оцепенение, спохватившись лишь пару секунд спустя:
— Б-благодарю. Очень... очень кстати.
Телохранительница, ни единым жестом не показав, что услыхала мои слова, подчёркнуто спокойно встала за спиной принцессы, окружённой кольцом крестьян. Та как раз решительно говорила:
— ...Тут нечем гордиться. Очень жаль, что не удалось предотвратить кровопролитие. Если бы вы не отвергли нашу утреннюю просьбу приютить нас, разбойники наверняка не решились бы напасть, увидев в деревне танк. Многие люди остались бы живы, и это было бы гораздо лучше, чем так, как дело обернулось в итоге...
Принцесса явно не испытывала удовольствия, глядя на трупы разбойников, и Брунгильда едва заметно опустила голову, словно пристыженная. Не знаю, может быть, мне лишь показалось... но в коротком взгляде, который она бросила на мёртвых врагов, вовсе не чувствовалось кровожадной радости или холодного удовлетворения — скорее огорчение от того, что она расстроила госпожу.
Очкастая отличница, незаметно устроившаяся на ступеньках рядом со мной, вдруг тяжело вздохнула.
— Вас тоже не радует победа, Весна?
Вздрогнув, она смущённо сжала пальцами подол своей форменной юбки.
— Н-н-нет... я рада! Ведь мы остались живы... и помогли людям.
— Тогда откуда такой тяжёлый вздох?
— Я... я вдруг подумала, что мы своими руками уничтожили уникальную экосистему, которая складывалась полвека... и наверняка была неповторима... Мотыльки сгорели в пламени, которое мы разожгли... хотя они ни в чём не были виноваты...
— Хмм... это мне сразу не пришло в голову... и вы правы, наверное. Жаль, что так получилось.
Весна вдруг подняла голову и, явно собрав всю свою храбрость, выговорила:
— Но вы ведь... тоже чем-то расстроены, З-золтан Святославич?
Застигнутый врасплох, я ответил честно:
— Пожалуй. Мне вдруг подумалось, что мужчине стыдно сидеть за рычагами, когда воюет девушка. Но мысль о том, что вновь придётся кого-то убивать... мне тоже претит. А ещё вспомнились изжаренные в танке бандиты — кто-то ведь должен похоронить их, верно? На этом континенте и так слишком много непогребённых костей.
— Правильная мысль. Мы так и поступим, — неожиданно вмешалась в разговор подошедшая Грегорика. — Но пока, Золтан, я попрошу вас выполнить другое задание.
— Да, конечно! Приказывайте, ваше высочество, — я торопливо встал, но принцесса мягко придержала меня рукой за плечо.
— Не нужно так говорить. Вы же помните — я пояснила при нашем первом же разговоре. У меня нет права приказывать никому из вас. Но дело нужно делать, поэтому я возьму на себя организацию.
— В общем, именно это я и имел в виду, — смущённо кивнул я. — Вы обладаете лучшими среди нас организаторскими способностями, и именно поэтому я доверяю вам определять общую политику. Пожалуйста, располагайте мной, в-ваше... — я запнулся.
— ...Грегорика, — подсказала принцесса.
— Это непросто.
— Но все же попытайтесь, Золтан. В конце концов, я же зову вас по имени! Мне даже немного обидно, что вы не отвечаете взаимностью. Ну же!..
— Хорошо... Г-грегорика.
Принцесса улыбнулась.
— Видите — ничего страшного! Так вот, я хотела вас попросить съездить за Софией. Понимаю, как вы устали, но она там наверняка волнуется, и мне не хотелось бы, чтобы она сделала какую-то очередную глупость. Мы с Брунгильдой останемся здесь, чтобы наладить отношения с крестьянами. Черт!.. — принцесса вдруг выругалась, стукнув сжатым кулаком в другую ладонь. — ...Если бы я вчера не проявила слабость и не позволила себя уговорить, а пошла на переговоры сама, все могло обернуться по-другому!
Спорить с этим было бы глупо — особенно глядя, как молниеносно принцесса завоевала у крестьян огромный авторитет. Все окружающие буквально смотрели ей в рот и стремглав кидались выполнять её указания. Задача, которую мы с Алисой провалили, для Грегорики не составила никакого труда. Вот она, кровь императоров!
Алиса и Весна вызвались съездить вместе со мной на хутор. Я не стал повторять ночной маршрут по лесу, а двинулся более длинной, но более ровной дорогой вдоль железнодорожной ветки, ведущей к малым геодезикам.
Танк плавно покачивался на сгнивших шпалах, перенервничавшая Алиса, кажется, устроилась покемарить на сидении пулемётчика, а вот Весна зачем-то забралась в башню. Оглянувшись, я увидел, что она устроилась возле танковой радиостанции, смонтированной в нише, надела наушники и с отрешённым видом крутит верньеры, переключая диапазоны. Что она искала? Едва ли здесь, как в Либерии, эфир полон развлекательной музыки — впрочем, так проще поймать сигналы, которыми обмениваются спасатели, которые наверняка уже спешат на помощь потерпевшему крушение 'Олимпику'. Или Весна ловит что-то другое? Кстати, надо бы расспросить её о таинственном аппарате, который я мельком видел в грузовом трюме: что же все-таки он собой представлял? Загадка, прячущаяся в нашей очкастой отличнице, так и оставалась нераскрытой — она явно продолжала скрывать что-то... возможно, очень важное. Впрочем, имею ли я право допрашивать Весну или шпионить за ней? Возможно и да, ведь от этого может зависеть и моя собственная судьба. Но вот хочу ли я этого?..
Вывернув голову назад, я всмотрелся в фигурку девушки, примостившейся на откидном дырчатом сиденье заряжающего и извернувшейся так, чтобы дотянуться до панели радиостанции. Она совершенно забыла про неловкую позу, задравшуюся на коленках измазанную клетчатую юбку и свалившуюся с ноги самодельную сандалию — ну да, конечно, Весна завязала шнуровку ничуть не аккуратнее, чем заплетала растрёпанную косу — она вся была там, в бесконечном, свободном, беспредельном радиоэфире. Ловя доносящиеся из старых, потрескавшихся наушников звуки, совершенно отрешившись от бренного физического мира, забыв про окружающие ужасы и опасности, девушка выглядела неким эфирным созданием: одухотворённым, возвышенным и таинственным. Попытка оторвать её от дела выглядела бы настоящим кощунством.
Впрочем, дорога уже закончилась, и от притулившихся рядом с малым геодезиком избушек нам навстречу уже бежали бабушка Вадома и ребятишки. София, тяжело опираясь на перильца, всматривалась из-под ладошки против утреннего солнца. Мне показалось, или на её лице тоже было написано облегчение?
Мы обернулись быстро. Жуткие ночные события уже немного отодвинулись в памяти, укрывшись милосердным флёром забвения, и я уже с некоторым удовольствием поведал о них Софии.
— ...Взорвали метаном купол у себя над головой?.. — недоверчиво переспросила она. — Нормальным людям такое в голову не придёт.
— Кто бы тут выступал от лица 'нормальных'!.. — возмутилась Алиса, уже забыв, что сама в сём славном сражении вовсе не участвовала.
— Ну, впрочем, я уже насмотрелась на ваши безумства, — проворчала София. — Вспомнить хоть разбитый дирижабль, хоть прыжки с водопада...
— ...Если б не эти безумства, тебя бы давно на этом свете уже не было! — отбрила Алиса.
— Да, это так, — инсургентка, как ни странно, кивнула, и на лице её почему-то не наблюдалось привычно враждебного выражения. — С вами — точно на санках с горы: покатились, а где остановимся... кто знает?..
Вернувшись в деревню, мы застали Грегорику в корчме. Пахло яичницей и квасом. Разложив на массивном дубовом столе лист бумаги, она деловито чертила карту-схему, уточняя детали у столпившихся вокруг крестьян и совершенно не обращая внимания на плохо затёртые тёмные следы крови на половицах. Заметив нас, она похлопала ладонью по скамейке рядом с собой.
— Садитесь скорее. Вы наверняка проголодались? Принесите им тоже чего-нибудь поесть, будьте добры! — крикнула она в сторону печи, и корчмарь в вязаной поддёвке подобострастно закивал, подкинул поленьев в топку и загромыхал по железному поду закопчённой сковородой.
— На хуторе все хорошо? Как вы себя чувствуете, София?
— Немного лучше, — ворчливо ответила инсургентка и мотнула головой в сторону площади, где громоздилась куча из десятка тел разбойников. — Смотрю, не все пережили эту ночь?..
— Увы, здесь развернулось кровопролитие, и нам пришлось сражаться изо всех сил, чтобы положить ему конец. Чуть позже я попрошу Золтана достать кислородный баллон и продолжить терапию, но сейчас всем вам нужно выслушать то, что я узнала.
Устало опустившись на лавку напротив Грегорики, я отхлебнул квасу из глиняной кружки и невольно залюбовался принцессой. Несмотря на тяжёлую ночь (да и предыдущую тоже), она была свежа, бодра и сосредоточена. Машинально сдувая в сторонку выбившуюся прядь, она постукала карандашом по карте, и в глазах её явственно горела искра, свойственная полководцам.
— То, что нам рассказала о происхождении деревни бабушка Вадома, полностью подтвердилось. Здесь обосновались потомки строителей, работавших на севере Гардарики, куда не достало излучение. Как вы сказали, Божидар, она называется?..
— Ве́лки До́мы, господарыня, — с готовностью подтвердил давешний рыжий здоровяк, комкая в руках шапку. — Душ шестьсот ужо наплодилось.
— Благодарю. Я узнала много интересного о том, как растёт в геодезиках картошка и поросятся свиньи. В общем, деревня относительно процветающая, и главные невзгоды крестьян связаны сейчас с разбойниками и с теми самыми гигантскими членистоногими, с которыми мы с вами уже успели познакомиться. Как нам уже известно, защищать деревню обязался некий Вак Ха́зас, именующий себя бароном — в обмен на натуральный налог, примерно равный десятине. Если подумать, не так уж обременительно, но при условии, что договор выполняется обеими сторонами. В действительности, к сожалению, ситуация выглядит не так красиво. Барон манкирует своими обязанностями, оставив крестьян без защиты...
— Да ещё как оставил, господарыня!.. — жалобным голосом вставил кто-то из крестьян. — Ленив стал, нахлебник! Подать-то исправно берет, а как сторо́жу держать — так недосуг ему!
— Но, справедливости ради, так было не всегда? — прищурилась принцесса. — Вы же рассказывали, как несколько лет назад...
— Ага, годков семь уж минуло... и верно, в тот год старшой мой аккурат народился. Так вот — набежали каки-то варнаки, косоглазые, в шапках с хвостами — и давай разор учинять. От тогда-то, барон молодой был ишшо, наскочил на их борзо, разбил да прогнал, повесил с пяток на площади. Вот опосля уважение ему было, десятину-то и уговорили. Дак вишь ты, годы идуть, поизносился Вак-то. Жрет только, да брюхо холит, а как до дела — так нет его. Нового б защитника нам, господарыня, уж мы б со всей душой!..
— Вот-вот, знамо дело, — поддержал рыжий Божидар, который теперь, судя по всему, занял место старосты. — Напастников-то этих, отаман Ейнаугигвёл, одноглазый, значить. Лютый, стервец — барон Вак-то наш, его и испужался до усёру. А ведь уж три луны как пришли откель-то, с восходу, кажись. На лесопилке логово свили, вёрст эдак с двунадесять по чугунке. Да и давай разбой чинить — дальние медовища обнесли да пожгли, выселки разорили дочиста, кого аж и прибили, а девок в полон увели.
— И барон не смог их прогнать? -уточнила, нахмурившись, Грегорика.
— Да ить танк у него маловат, и старый к тому ж, еле ездит. Куда же ему супротив такой огромады? Послал барон нарочных, напугать вроде — так одни головы вернули. Не чета ему головорезы у Ейнаугига под началом ходили, в пекле им гореть!.. — Божидар зло плюнул в окно, выходящее на площадь.
— А ить навроде как и сгорели, — напомнил рябой косматый крестьянин в пропахшем угольным дымом кожухе, видимо, кузнец. — Спеклись, говорят, в самобо́льшем ку́польце. За что вам, господарыня, низкий от нас поклон и благодарствие! Отаман-то, кажись, аккурат на танке поезживал, авось там и изжарился, душегуб.
— Однакож сам-пять варнаков сбёгли же, — напомнил Божидар. — Негоже это дело так оставлять. Пленник-от наш, которого утресь споймали, говорит, что танка-то другого у их нету больше, но кто ж знает душегубцев? Как бы не пришли мстить потом. От если б вы, господарыня, подмогу нам учинили, наказать бы их чтобы!..
— Да, с разбойниками стоило бы довести дело до конца, восстановить справедливость и воздать им по заслугам, — согласилась Грегорика, постукивая карандашом. — Правда, мы не планируем задерживаться на месте надолго. Но я могу рассмотреть и такой вариант. У нас есть важные дела в направлении столицы, и нам тоже может потребоваться некоторая помощь: продовольствие, возможно, проводники. Уверена, мы окажемся полезными друг другу, — со значением улыбнулась она.
— До́бре дело, господарыня! — переглянувшись, крестьяне тоже радостно заухмылялись. Божидар помял шапку и добавил:
— А помимо душегубов...
— Да-да, я помню, — подняла палец Грегорика. — Вторая проблема заключается в наступлении чудовищ.
— В саму суть зрите, милостивица! Года эдак два как, завелись на всходе в лесах диковинные клопы, навроде огроменных мокриц — с собаку аль поболе. И селяне стали пропадать, видать, жрут людей, бес им в ребро! А по весне вот начали и недалече встречаться; охотники, кто ноги унёс, сказывают — логовище свили. Верст пятнадцать отсель, на старой мельнице. И клопы те, страсть сказать, с быка — не меньше. Вот крест, ей-ей, не вру!..
— Никто и не подозревает вас во лжи, староста, — успокоила Грегорика. — Мы видели такого собственными глазами. Нам довелось столкнуться с подобными чудовищами примерно в тридцати милях к западу отсюда, в районе водохранилища и плотины. Они действительно очень опасны. Есть подозрение, что, если их не истребить, они будут устраивать все новые гнезда и способны захватить большие территории. Сражаться с ними можно только на танках, обычное оружие тут не поможет.
— Страсть господня!.. Что ж нам делать-то, господарыня?.. Погибать только остаётся?! — схватился за голову Божидар.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
