В поисках потерянного королевства (общий файл)

— А как же ты?

— Я? Ну, не знаю, — пожала плечами я. — Буду сидеть, пока охотники не найдут.

— Ну, нет, я не согласен! — возразил менестрель. — Лучше я подставлю спину, а ты выберешься.

— И что дальше? Тянуть тебя за шкирку? — скептически хмыкнула я. — Извини, но эта идея не слишком удачна. Я тебя просто не подниму. Не бросать же тебя в яме на радость охотникам! Уж лучше пусть они найдут меня, чем тебя. Меня, в отличие от тебя, в смерти Красной шапочки не обвиняют.

— Я ее не убивал, — ощетинился менестрель.

— А охотники так тебе и поверили! — вставая лицом к стене и упираясь в нее руками, съехидничала я. — Так что не спорь, и давай, прыгай с разбегу. Я выдержу.

"Надеюсь, что выдержу", — подумала я, оглядываясь через плечо на волка. Здоровенная скотина. И, наверняка, тяжеленная.

— Уж больно хрупка моя добрая леди, — засомневался менестрель.

— Моя доброта вот-вот лопнет вместе с терпением, — прорычала я в ответ и скомандовала. — А ну живо становись на старт!

Барристан обижено замолчал и послушно отошел к противоположной стене. Нормально разбежаться у него не получилось, все-таки не маленький зверь, а яма, хоть и большая, позволяла бегать разве что по кругу.

Прыжок, еще прыжок! Зверь сиганул мне на спину, оттолкнулся от нее и вырвался из западни.

— Я свободен! — раздался сверху его ликующий вопль, перешедший в вой.

— Ты бы не орал так, а то сейчас все охотники сюда сбегутся, — морщась от боли в спине, одернула я менестреля.

— Не успеют, — довольно осклабился волчара, заглядывая за край ямы. — Протяни руку.

— Зачем?

— Попробую вытащить тебя за рукав.

— Не выйдет, я и подпрыгнув до края не дотянусь.

— Тогда сними куртку, скрути как веревку и один конец брось мне, — подумав, предложил Барристан.

— Она не выдержит, — снимая куртку и скептически ее разглядывая, усомнилась я.

— Леди Элеонора, давай все-таки попробуем, — теряя терпение, как всего минуту назад его теряла я, прорычал волк. — Скрути куртку жгутом... да, вот так. Теперь завяжи два узла... умница! Бросай мне конец.

Я бросила, волк ловко его поймал и потянул. Я уперлась ногами в стену и подтянулась на импровизированной веревке, со страхом прислушиваясь к тихому треску материи.

Впрочем, сомневалась я напрасно — куртка испытание выдержала. Как только я перевалилась животом через край, волк бросил "веревку", ухватил меня зубами за шкирку и оттащил от ямы.

— Спасибо, Барри, — я обняла волка за шею, и тот в порыве чувств лизнул меня в нос.

— О-о-о! — восхищенным хором протянули охотники, которых мы, занятые делом, раньше не замечали.

— Ой! — по-щенячьи взвизгнул менестрель и спрятался мне за спину.

— Не бойся, Барри, я не дам тебя в обиду, — пообещала я, очень смутно себе представляя, как именно стану защищать менестреля.

Тем временем охотники, представшие перед нами в количестве трех штук, и не подумали бросаться ловить злого серого волка, оставшись стоять, где стояли. Переглянувшись, они склонили друг к дружке головы и о чем-то зашушукались.

— Что они делают? — шепотом спросила я менестреля.

— Решают, как половчее меня убить, чтобы лишних дыр в шкуре не наделать, — клацая от страха зубами, проскулил волк.

— Да ну, вряд ли, — не поверила я. — Хотели бы убить, уже убили бы. Возможностей у них было хоть отбавляй.

— Эх, плохо ты их знаешь, — обреченно вздохнул Барри.

— Спорим, они обсуждают не способы снять с тебя шкуру? — азартно спросила я, протягивая волку ладонь для заключения пари.

— На что? — протянул лапу волк, невольно заразившись моим азартом.

— Да на что хочешь.

— На ужин и выпивку!

— По рукам! — не раздумывая, согласилась я и хлопнула менестреля по лапе.

Вытянув шею насколько это было возможно в положении сидя, я прислушалась к разговору охотников, попутно их рассматривая. Выглядели они весьма колоритно, в лучших традициях английских баллад о Робине Гуде — все как один с пышными усами, в зеленых куртках и высоких крепких сапогах, на головах шапочки-пилотки с перьями.

Пока я предавалась незаконному шпионажу, впрочем, без особого успеха, охотники о чем-то договорились и вытолкнули вперед одного, видимо самого смелого.

— Милсдарыня менестрель, — страшно смущаясь, заговорил охотник, терзая в руках стянутую с головы шапочку и поминутно оглядываясь на товарищей. — Окажите милость, потешьте нас песней, аль сказочкой.

— Кто, я? — опешив от неожиданности, переспросила я.

— Конечно, потешит! — вмешался мгновенно взбодрившийся волк и пнул меня в бок. — Пой.

— Что петь? — округлила глаза я.

— Что хочешь. Первое, что взбредет в голову. Да не боись, пой. Я поддержу, если что.

Я задумалась. Покосилась на охотников — те терпеливо ждали, предвкушая представление. Как назло в голову лезла только одна песня, про рябину, которую любила напевать бабушка, лиричная и совершенно не годящаяся для развлечения суровых мужчин.

— Я не знаю, что петь, ничего не идет в голову, — жалобно посмотрела я на менестреля.

Тот в показном отчаянии схватился за голову и вдруг выпрыгнул прямо под ноги охотникам. Те от неожиданности попятились, но предпринимать ничего не стали, видимо принимая его за моего ручного зверька.

— Милостивые судари! — раскланялся перед охотниками Барристан. — Пока наша барышня распевается, дозвольте почитать вам стихи собственного сочинения!

Охотники довольно загомонили и закивали, всем видом давая понять, что дозволяют и даже настаивают. Волк откашлялся, прикрывая пасть лапой, встал столбиком и громко, с выражением стал читать стишок:

— Шел охотник на охоту

Добывать в лесу енота:

Женка хочет шапку сшить,

Надо шкуру раздобыть.

Арбалет взял и топор —

И медведю даст отпор!

Сапоги начистил салом,

Чтобы внутрь не натекало.

Тихо по лесу идет,

В арбалет стрелу кладет.

Глядь — енот в кустах лежит,

То ли помер, то ли спит.

Наш герой на землю шмяк,

Тетиву в работу впряг.

Глаз прищурил — цель взята!

Миг, и полетит стрела.

А енот себе лежит,

То ли помер, то ли спит.

"Нет, ну это, право слово, —

Молвил молодец сурово, —

Никакая не охота

На проклятого енота!

Надо чтобы зверь бежал,

И чтоб я в него стрелял!

Этот сдох, похоже, ночью.

И какой-то худосочный".

Развернулся и ушел,

Раздражен и страшно зол.

А енот-то, наш хитрец,

Приподнялся, наконец,

Кинул взгляд туда-сюда —

Нет охотника следа.

Смело выпрямился в рост

И удрал, задравши хвост:

Щурил глазки, спинку гнул,

Человека обманул.

Что ж, смекалка, спору нет,

Побеждает арбалет!

Лица охотников поначалу озадачено вытянулись: как же так? Взять и дать себя обдурить какому-то еноту! Я даже забеспокоилась, что сейчас Барри достанется на орехи, но нет, чувство юмора восторжествовало. Охотники заулыбались, подпихивая друг друга локтями и лукаво перемигиваясь, захлопали в ладоши и дружно полезли в карманы — под лапы заколдованного менестреля посыпались мелкие монетки, по виду медные.

— Вспомнила песню? — повернулся ко мне волк, закончив раскланиваться.

— Нет. Ничего, кроме "Рябины" не приходит в голову, — призналась я.

— Давай про рябину.

— Ты что! Охотникам — про любовь?

— А почему нет? Думаешь, раз мужик, так ему только про битвы песни подавай?

— Ну... — замялась я с ответом.

— Баранки гну! Пой про рябину! Да деньги не забудь потом подобрать.

Я поднялась с земли, отряхнула штаны, пытаясь справиться со смущением. Посмотрела на охотников — те терпеливо ждали обещанную песню. Петь на публике мне еще не доводилось. Бабушка уверяла, что голос у меня чудесный, и когда я изредка ей подпевала, называла меня своим ангелочком или соловушкой. Но то бабушка... Что ж, посмотрим, понравится ли мой ангельский голосок охотникам.

Для верности прикрыв глаза, я негромко, на пробу запела первый куплет:

Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина,

Головой склоняясь

До самого тына...

Слова легко всплывали в памяти, я даже как будто ни разу не сфальшивила и не сорвалась, выводя высокие ноты. Допев последний куплет, я осторожно приоткрыла один глаз, следя за реакцией слушателей. "Ой... Что сейчас будет... — пронеслась в голове паническая мысль. — Шишками закидают, не иначе".

Все-таки ошибаться иногда приятно. Охотники и не думали кидаться шишками, от души хлопали в ладоши, глядя на меня с каким-то детским восторгом. Монетки снова посыпались, теперь уже мне под ноги.

— Вы, милсдарыня, поете чисто соловей, — осторожно пожимая мою руку своими огромными ручищами, заверил тот самый охотник, что просил потешить их сказочкой.

Признание мне польстило, самооценка резво скакнула вверх, устремившись в заоблачные дали.

— Вы, позвольте поинтересоваться, куда путь держите? — вежливо спросил охотник.

— Эээ...

— В столицу! — влез в разговор волк и зачем-то уточнил. — Живем мы в столице, туда и путь держим.

— Так, стал быть, через Париж пойдете? — невесть чему обрадовался охотник.

— Через Париж? — пришла я в восторг, уже ничему не удивляясь — у снов свои законы.

— Да-да, именно через Париж, — подтвердил Барри и как-то странно на меня покосился.

— Так, значит, вечером в трактире дадите представление? — не отставали охотники.

— Нет! — испугалась я: повторять подвиг желания почему-то не было.

— Конечно, мы дадим представление, — оттеснив меня подальше, заверил охотников менестрель, самовольно взяв на себя обязанности моего агента. — Приходите вечером, с женами и детками — не пожалеете!

На том мы с охотниками и расстались. Когда те скрылись в лесу, на ходу бурно обсуждая предстоящее представление, я, уперев руки в бока, повернулась к нахальному менестрелю.

— И кто же это дал тебе право решать за меня? — наступая на волка, зло прищурилась я.

— А что? У тебя отлично получилось! — поджав хвост, попятился Барристан и заискивающе спросил. — Не хочешь стать моей ученицей?

— Спасибо, нет! — хмыкнула я. — Вообще-то я есть хочу, а кое-кто проспорил мне ужин.

— Помню я, помню, — проворчал волк. — Я тоже не отказался бы перекусить. Ты монетки-то подбери и идем. Вечереет уже, а перед представлением неплохо бы отдохнуть. Ох и набегался я, от охотников убегая...

— Тогда зачем обещал? Тебя, кстати, на постоялый двор хоть впустят? — подбирая монетки, хмыкнула я.

— Конечно, пустят! Я же с тобой, — убежденно мотнул волк мордой и печально вздохнул. — Вот дожил... Никогда бы не подумал, что придется изображать из себя дрессированного зверька.

— Да я, в общем-то, тоже никогда не думала, что встречу заколдованного менестреля. Тебя расколдовать-то можно?

— Можно. Наверное, — неуверенно буркнул Барри. — Только как — я не знаю.

— Придумаем что-нибудь, — убежденно кивнула я и улыбнулась.

Мой сон с каждой минутой нравился мне все больше и больше. В том, что все это мне только снится, я ничуть не сомневалась. Во-первых, невозможно провалиться в канализационный люк, а очутиться в лесу в ловьей яме да еще и рядом с Парижем! Во-вторых, и я знала это точно, на свете не бывает заколдованных менестрелей, а Красная шапочка сказочный персонаж. В-третьих, и в-главных — чем еще можно объяснить тот факт, что мое проклятие вдруг исчезло, как по волшебству?

"Нет, но какой же чудесный, сказочный сон! — думала я, следуя по лесной тропе за волком. — Пусть бы он снился мне подольше... Пусть бы он снился мне каждый день..."

Глава 3. Граф Роллан Темперье

— А мы тут спящую красавицу нашли...

— Нет, она кусается быстрее...

— Это какой-то неправильный сон... Совсем неправильный... — пыхтела я, взбираясь на крутую горку. Показавшееся из-за облаков солнце стало припекать, и от земли потянуло влажным теплом. — Нет, ну, где это видано, чтобы во сне трава была скользкой совсем как наяву? И грязь липкая... И в сапогах мокро... Разве так бывает?

— Что ты там бормочешь? — окликнул меня Барристан: менестрель уже давно забрался наверх, и ждал меня, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу.

— Трава, говорю, мокрая и скользкая, — остановилась я, переводя дух, и провела рукой по лбу, смахивая пот.

— Конечно, мокрая! Утром-то как поливало. Да ты не стой на месте, поднимайся живее. До Парижа всего пара верст осталась.

— В отличие от тебя, у меня всего две ноги, и обе устали, — проворчала я и со вздохом продолжила восхождение.

Наконец, мужественно одолев последние метры, отделяющие меня от вершины невысокой, но очень крутой горушки, я оказалась рядом с волком и тяжело оперлась о его холку.

— Какому идиоту взбрело в дурную башку прокладывать тропинку через гору? Что, обойти нельзя было?

— Нельзя, там болота с двух сторон, — объяснил Барри. — Зато посмотри, какой вид отсюда открывается.

Я посмотрела. Внизу курчавились леса, перемежаясь обширными полянами. Лениво извивалась река, покачивая на волнах солнечные блики и обнимая два крупных острова и несколько островков помельче. Крупные острова, так же поросшие лесами, соединялись мостами друг с дружкой и берегами. Сквозь вершины вековых деревьев пробивались дымки — мирная пасторальная картинка.

И ни намека на город.

— А где Париж? — спросила я, вглядываясь в горизонт.

— Так прямо перед тобой. Дымки видишь? — волк мотнул головой, показывая на острова. — Это и есть Париж.

— О... Мелковат для столицы Франции, — озадачено почесала я макушку.

— Столица Франции? — озадаченный не меньше моего, переспросил менестрель. — Никогда не слышал о таком королевстве.

Я недоверчиво покосилась на волка: шутит что ли? Как это, зная о существовании Парижа, никогда не слышать о Франции? Что ж это за Франция без Парижа и что это за Париж без Франции?

"Так, спокойно! Это же сон, а у него свои законы, — размышляла я. — Раз есть Париж, но нет Франции, а сам город не город, а деревня, значит, передо мной... Галлия?"

— Потому и не слышал, что его еще нет, — ответила я и щелкнула волка по уху. — Идем, не каждый день выпадает возможность побродить по древнему Парижу.

— Ну, если деревню, построенную лет десять назад, считать древней, то да, не часто, — ухмыльнулся менестрель и припустил с горки вниз.

Я удивленно открыла рот — всего десять лет назад?! — и потопала следом. В сапогах неприятно чавкало. Носки, выданные Янкой взамен промокших, так же промокли насквозь и не грели.

— Определенно, это очень странный сон, — проворчала я, на ходу шевеля замерзшими пальцами, чтоб хоть немного разогнать кровь и согреть их. — И чем дальше, тем страннее и страннее.

Дубовый лес (я понятия не имела, Венсенский лес это был или Руврэ) принял нас с волком под свою сень. Тропинка извивалась среди вековых деревьев, огибала пышные папоротники. Над головами пересвистывались пичуги, вдали куковала кукушка. Я крутила головой, восхищенная первобытной лесной красотой и поражалась полету собственной фантазии: никогда бы не подумала, что в моем подсознании таится любовь к древней Франции! А может все дело не в любви, а в Красной шапочке, про которую рассказал мне Барри? Эх, бедная малютка, размышляла я, попала в лапы волку — какая жуткая смерть! Хотя, если брать во внимание сказку, в которой все закончилось хорошо, возможно как раз сейчас ее и бабушку выручают те самые охотники, для которых я пела...