Выслушайте меня.

— У меня тут проблема возникла, — я тряхнул Мишей и указал головой на Николая.

Серега высунулся из прохода и оглядел лестничную площадку, после чего с облегчением вздохнул, когда никого более не обнаружил.

— Вижу, — он отступил в сторону и пригласил нас. — Заходите.

Я протиснулся в дверной проем, оказавшись в небольшом коридорчике с обоями приятного зеленоватого оттенка, и скинул с себя ботинки. Хоромы Сереги не отличаются особой броскостью — живет он скромно, но не бедно. Двух комнатная квартира, минимум мебели и максимум свободного пространства. Закоренелый холостяк. Вроде нормальный мужик — светлые волосы средней длины, зеленые глаза, смуглая кожа, крепкое телосложение и старше меня всего лишь на два года — эдакий женский эталон красоты, но вот что-то не срастается у него вечно с представительницами слабого пола. Последняя его пассия сбежала год назад. Серега долго переживал, но все-таки смирился и продолжил жить дальше. Я к нему частенько в гости захаживаю, дабы отдохнуть после тяжелых трудовых будней и выпить по бутылочке пива.

Руки начинали потихоньку затекать. Миша хоть и выглядел щупленько, но легче от этого не становился. Серега, недовольно поджав губы, ткнул пальцем в сторону одной из комнат, которая играла роль зала, и я поспешил в указанном направлении, горя от нетерпения скорее избавиться от груза.

— Сказать, что я удивлен и поражен — это ничего не сказать, — изрек он, следуя за мной и не спуская взгляда с Николая. — Клади его на диван.

Вот замечательный человек! Сначала дело делаем, а потом вопросы задаем. Я аккуратно уложил Мишу. Кровавая капелька стекла по его щеке и упала на обивку дивана, благо она была темного цвета. Серега, видя такой расклад вещей, быстро сбегал в ванную за полотенцем, заодно прихватив оттуда аптечку.

— Достань лед из холодильника, — сообщил он, внимательно оглядывая пострадавшего. — Перелома со смещением нет, но есть вероятность трещины.

Я поспешил на кухню, чуть не сбив по пути взволнованного Николая. Пришлось помучиться, чтобы выколоть замерзшую воду из пластмассовой формочки. Это же прошлый век! Почему бы не использовать силиконовые? Нужно будет ему об этом как-нибудь намекнуть на досуге.

Миша вроде давно очнулся, но на удивление ведет себя тихо. Мне бы порадоваться этому, но чувствую только беспокойство. Не удивлюсь если этот мелкий паразит готовит какую-нибудь пакость. Как бы все-таки не сломать ему нос окончательно.

— Ты там скоро?! — раздался голос Сереги. — Он мне сейчас кровью весь диван зальет!

— Иду! — крикнул ему в ответ и поспешил вернуться, завернув в бумажное полотенце кубики льда.

Миша все также смотрел в одну точку остекленевшим взглядом. Серега хмуро на него глядел и даже не заметил, как я вернулся в комнату.

— Вот, — протянул ему компресс.

— Ага, — спохватился он и аккуратно приложил его к носу пострадавшего, после чего обратился к Николаю. — Я остановлю ему кровотечение и наложу временную повязку. В понедельник сходите в больницу, там ему сделают рентген.

— С-спасибо, — заикаясь, поблагодарил его Николай и бросил быстрый взгляд в моем направлении.

Я устало вздохнул и отвернулся от него. Мне хватило на сегодня общества этого человека, скорее бы уже разойтись нам своими дорожками, хотя бы на этот вечер. Я пообещал ему, что найду способ помочь Мише, и теперь не скоро моя жизнь вернется в привычное русло. Нужно скорее решать проблему, пока она не переросла в нечто большее.

Где-то около часа мы провозились с Мишей, отпаивая его кровоостанавливающими таблетками и прикладывая холодный компресс. Когда кровь остановилась, Серега наложил ему повязку и что-то написал Николаю. Я помог отнести парня в машину его отца и, договорившись о следующей встрече, отправил их восвояси.

На улице давно стемнело, и зажглись фонари. Злые голодные комары повылезали из своих укрытий и надоедали нам, пока мы стояли на улице.

— Серый, — обратился я к нему, когда фары автомобиля Николая перестали быть видны. — Пойдем-ка выпьем? Завтра все равно выходной.

— Сейчас только переоденусь, — ответил он и вбежал в подъезд.

Я не стал следовать за ним и направился к своей машине. Угораздило же эту ненормальную семейку свалиться на мою голову. За что же судьба со мной так сурово поступила? Стоило о них вспомнить, как голова начала болеть, а на душе будто вывалили тележку с коровьим навозом. Я поморщился, испытывая некий дискомфорт в своем маленьком внутреннем мире и зуд в районе затылка. Появилось ощущение, будто за мной кто-то следит, и, когда уже был практически около машины, справа раздался приглушенный писк телефона и тихий шорох. Я резко повернулся и наткнулся на испуганное лицо той самой девушки, которую посчастливилось встретить на выходе из лифта.

— Привет, — зачем-то поздоровался с ней.

Она спешно упихнула в карман джинсов телефон и убежала. Я проводил ее грустным взглядом, понимая, что после той сцены в подъезде она считает меня самым отъявленным негодяем. Вполне разумно с ее стороны убежать.

— Ну что? Едем? — ко мне подошел Серега, переодетый в черную майку с драконом во всю грудь и темно-синие джинсы. Он тоже посмотрел в том направлении, где за поворотом скрылась девушка. — Чем ты ее так напугал, что она от тебя сбежала?

— Лучше не спрашивай...

Я отключил сигнализацию и сел в машину, Серега пристроился на соседнем сидении:

— По дороге расскажешь свою историю или после парочки рюмок?

Я не стал тянуть время, и пока мы ехали ко мне, дабы оставить там автомобиль, пересказал все свое вечернее приключение не упустив ни единой мелочи. Серега, выслушав меня, тихо присвистнул:

— Ты явно родился не под счастливой звездой.

— Когда я родился — на небе было облачно, — злобно буркнул я и остановился около подъезда своего дома.

Сравнительно недалеко находится уже излюбленный нами небольшой паб — приятное местечко с хорошим обслуживанием. Мы с Серегой его обнаружили совершенно случайно, прогуливаясь по здешним улочкам. Предвкушая тот момент, когда пригублю стакан вкусного прохладного пива или бокал виски со льдом, я вышел из автомобиля и потянулся, разминая мышцы.

— Да-а-а, — протянул Серега, шумно втягивая носом прохладный ночной воздух. — Ночью погодка получше, не то, что днем.

— Это точно.

Я оглядел свою одежду. Будет не совсем хорошо, если завалюсь в паб чумазым с ног до головы. Как выяснилось, голубая клетчатая рубашка оказалась на удивление чистой, в отличие от штанов. Им повезло меньше всего — правое колено все вымазано в грязи, а на левом бедре заметны небольшие капельки крови. Я обреченно вздохнул и направился к себе домой сменить грязную одежду.

— Не задерживайся там долго! — бросил мне в след Серега, а сам остался стоять около машины.

Мне казалось, будто иду в бреду, прокручивая в голове недавние события. Самое печальное — не приходила ни одна гениальная мысль по поводу решения проблемы. Да еще в сознании постоянно всплывали темные бездонные глаза незнакомой девушки. Вот чертовка! По-любому ведьма — охмурила, даже не сказав ни единого слова. Эх, жаль только сбежала.

Я проигнорировал лифт и стал подниматься по лестнице. Почему-то спешить не хотелось, а Серега не обидится. Мы же все-таки друзья. Каждый шаг отдавался глухим звуком, отражаясь от стен подъезда. Он успокаивал своей размеренностью и позволял забыться на мгновение. Раз, два, три... Я шел и считал ступеньки, пока не оказался около своей квартиры. Все также отрешенно открыл дверь. Негромкий щелчок выключателем прогнал тьму из коридора. Кто-то говорит, будто белый свет от энергосберегающих лампочек вреден, но меня он полностью устраивает, только так я могу видеть подлинные цвета вещей без примеси желтого. Не люблю желтый цвет.

Эта квартира некогда принадлежала моей матери. Ее не стало, когда мне было пятнадцать лет. Она возвращалась с работы, и какой-то придурок выехал на встречную полосу на бешеной скорости, просто сминая старенькие Жигули при лобовом столкновении. Спасателям пришлось буквально вырезать изломанное тело моей матери из покореженного металла. Я до сих пор помню ее бледное осунувшееся лицо, изуродованное огромными синяками. Отец долго горевал. Он ходил словно в коматозе, даже не мог нормально организовать похороны. Спасибо двоюродной тетке — не оставила нас в беде.

Именно тогда я решил заняться психологией, дабы помогать людям, оказавшимся в тяжелой ситуации и не позволить им скатиться в бездонную яму отчаяния и горя. Отец все-таки смог справиться со своим несчастьем, вытащив за собой и меня. Он помог мне выучиться. Стать человеком. За что благодарен ему. Волевой мужик — достойный быть наглядным примером для многих людей. Итак, почему же не люблю желтый — машина того сукина сына, убившего мою мать, была именно этого цвета.

Я, как парализованный, стоял в коридоре и оглядывал его стены обклеенные обоями окрасом под дерево. Все, что сделано в этой квартире — было сделано ее руками. Я так и не решился что-либо изменить, хотя не помешало бы — обои по углам начали отклеиваться, а кое-где вообще выцвели. Время ничего не щадит — постепенно оно разрушает все. Устало вздохнув, я сбросил с себя оцепенение. Скинув ботинки, прошел в комнату и достал из шкафа свои старые джинсы светло-голубого цвета, потертые на коленях, и зеленую майку. Стягивая с себя рабочую одежду, заметил как из кармана выпал маленький мешочек, который обронил на кладбище Миша. Я поднял его и кинул на стол. Потом посмотрю — что это за фиговина.

Предвкушение скорого отдыха за стаканом хорошего алкоголя и в компании лучшего друга прогнало внезапно накатившую хандру. Я быстренько переоделся и спустился к Сереге. Он с недовольной миной стоял, облокотившись о капот автомобиля, и пытался отогнать от себя комаров.

— Ну как? — хмыкнул я, приближаясь к нему. — Накормил живность?

Он презрительно фыркнул и поднялся, оставляя след своей задницы на пыльном капоте, после чего чертыхнулся, видя мою довольную улыбку, и начал спешно отряхаться. Я подождал, когда он закончит приводить себя в порядок, и мы двинулись в паб с целью хорошенько сегодня выпить и развлечься.

Глава 5.

Утро "Доброе".

В глаза светил солнечный луч, пробивающийся сквозь щель в неплотно закрытых шторах. Я недовольно застонал скрипучим голосом и перевернулся на другой бок, прислонившись лбом к прохладной стене. Чувствую себя отвратительно. Голова болит, во рту пересохло, и просыпаться категорически не хочется. Вчера Серега взял на себя обязанность отвлечь меня от последних нерадостных событий и постарался, чтобы мой бокал не пустовал. Сколько мы выпили — известно лишь официантке, которая нас обслуживала.

Я нахмурился, пытаясь припомнить события прошлой ночи, но в памяти зияли огромные черные дыры. Вот мы с Серегой о чем-то болтаем... Провал. Он рассказывает какую-то шутку... Снова провал. И так каждый раз, при попытке хоть что-то воспроизвести в своей больной голове. К горлу то и дело подступала тошнота, но желудок вопреки здравому смыслу издал протяжный громкий рык. Я перевернулся на спину и уставился на белую потолочную плитку, с трудом разлепив глаза. Из соседней комнаты раздался громогласный храп. Ага! Значит, Серега притащил меня сюда и оказался не в силах отправиться к себе домой. Надеюсь, ему будет так же хреново, как и мне, когда проснется. Может быть, у него после этого отпадет привычка лечить все проблемы спиртным?

Я осторожно сполз с кровати и нетвердым шагом направился на кухню. Со вчерашнего дня должны остаться яйца в холодильнике. Но перед тем как сделать омлет, загляну, пожалуй, в аптечку и выпью какого-нибудь обезболивающего. А то голова напоминает огромный подвесной колокол, и каждый шаг отдается звоном в ушах. Во рту стоял отвратительный привкус вчерашней еды и выпитого алкоголя. Морщась, я сглотнул вязкую слюну, почувствовав себя после этого еще отвратительнее. Вечерняя одежда липла к телу, пробуждая дикое желание от нее избавится и, как можно скорее, оказаться под струей прохладного душа. Пока я усердно работал зубной щеткой, из зеркала на меня смотрели два покрасневших темно-карих глаза с мешками под ними, наполненными усталостью. Волосы цвета горького шоколада падали на лоб слипшимися от пота прядями и торчали в разные стороны. Некоторым рок-музыкантам подобные прически делают стилисты, а у меня, посмотрите — естественная красота! Осталось только убрать отечность лица, чтобы оно приняло свой привычный овал, исключить летний загар, дабы походить на бледнолицего юношу, и можно идти охмурять дамочек.

— О, да... — оказавшись под душем, довольно протянул я, когда прохладные струи коснулись тела.

В этот момент создавалось ощущение, будто от меня отваливается кусками сантиметровая вселенская грязь. Даже дышать казалось легче.

Душ и лекарство принесли желаемый эффект, и уже спустя минут двадцать, будучи бодрым и посвежевшим, я стоял на кухне поджаривая на сковородке колбасу с яйцами — старый бабушкин рецепт для ленивых. Приятный аромат еды, наполняющий кухню, заставил взбунтоваться желудок с удвоенной силой. Я погладил живот и потоптался на месте, испытывая ни с чем несравнимое желание впиться зубами в эту яичницу и проглотить ее вместе со сковородкой. Нужно бы разбудить Серого, а то без завтрака останется. Время уже практически двенадцатый час, что-то он засиделся в компании Морфея, пора возвращаться в реальный мир.

Я выключил плиту и направился в соседнюю комнату. Из-за чуть приоткрытой двери раздалось невнятное мычание, которое заглушил богатырский храп. Может именно поэтому женщины сбегали от него? Невесело усмехнувшись, я вошел и сразу почувствовал запах перегара. Боюсь представить, что твориться в моей комнате, ведь она размерами меньше этой. Я отодвинул тяжелые ночные шторы и открыл окно, впуская свежий летний воздух и довольно его вдыхая. Серега дрых, пуская слюни в обивку дивана. Даже не потрудился взять подушку. Видать вчера ему совсем плохо было. Я заметил, как в его руке, прижатой к груди, блеснула позолоченная окантовка маленькой иконы, которую принес отец после похорон моей матери. Непонятно на кой она ему сдалась, к тому же, хоть и спит, а вцепился в нее не на шутку. Вон, аж костяшки побелели.

Я подошел к нему и попытался забрать икону. Серега громко всхрапнул, и, резко выдернув ее из моих пальцев, забегал ошалелым взглядом по комнате. В его глазах было столько страха, что у меня поползли мурашки по спине, и я невольно тоже огляделся.

— Димка, — он еще плотнее прижал икону к своей груди. — Не забирай ее у меня.

Я открыл рот, дабы хоть что-нибудь произнести, но слова застряли где-то в районе кадыка. Мало мне вчера психов было, так еще и Серый рехнулся? Его что? Миша покусал, пока я бегал за льдом?

— Ты чего? — еле выдавил из себя и убрал руку за спину, которая так замерла в том месте, где только что была икона. — Кошмар приснился?

Мои слова будто вывели его из оцепенения. Серега провел ладонью по лицу и глухо застонал. Только сейчас я заметил его неестественную бледность и не выспавшийся вид. Светлые волосы свалялись, будто он проворочался всю ночь, а под глазами пролегли тени.