Сны

Время шло, приближалась годовщина, а вместе с ней и костюмированная вечеринка. Праздник удался на славу. Это стало ясно в первые же двадцать минут. Гости безошибочно угадывали костюмы друг друга, но поразительным было не это, а то, что большинству выбранные образы прекрасно подходили. Так Лео и Мэй Бэйн изображали Зевса и Геру. Люси не могла бы представить Лео без венца из стилизованных молний, а брошь с изображением орла делала костюм завершенным. Адель была Афродитой, а ее муж Аресом. Кэтлин-Горгона имела большой успех, привлекая внимание своей прической, — в волосах, заплетенных в многочисленные косы, поблескивали темные змейки с зелеными глазами. Виктор Бэйн, средний брат Лео, пришел вооруженный трезубцем, а Саймон, младший из Бэйнов, изображал Аида. Афиной оказалась строгая и взыскательная деловая лэди Виолетта Лоунстоун, старинный друг Бэйнов и партнер по бизнесу. А любитель деревянных дудочек Фил явился в образе сатира.

Чуть позже, разговаривая с тремя сестрами, Анной, Агатой и Агнессой, изображавшими мойр, Люси обратила внимание на то, что все божественные персонажи были заняты той частью компании, которая "принадлежала" Джейсону. Все друзья Люси словно по негласному договору исполняли роли нимф, дриад, героев... А к "божественной" части компании даже временами обращались не по настоящим именам, а по избранным ими ролям.

Проходя мимо мужа, Люси краем глаза заметила у него на плече брошь, которой раньше не видела. Она формой была похожа на броши божественной части компании. У Лео был изображен орел, у Виктора — корабль, у Саймона — череп, а у Виолетты — шлем. На броши Джейсона были песочные часы, но когда Люси снова взглянула на брошь, ее уже не было. Она решила, что ей показалось. Ведь Джейсон не надел бы ничего, что портило бы образ Ясона.

После вечеринки прошла пара недель, а Люси и Джейсон все еще получали благодарственные письма. Костюмированный вечер всем очень понравился.

Как-то вечером Люси разбирала почту, когда услышала из-за стены голос мужа. Джейсон орал на кого-то. Она и не предполагала, что он может быть в таком бешенстве.

— Ты не смеешь мне указывать! Не смеешь, потому что тебе никогда не понять меня! — кричал муж.

Потом послышался такой звук, словно Джейсон разбил телефонную трубку об пол или о стенку. О ссоре Люси с ним не заговаривала, он с ней тоже.

Через месяц, когда Джейсон был на работе, к Люси неожиданно пришли Мэй и Адель. Обе были серьезны до невозможности и казались грустными. Они расположились на диване в гостиной, попили чаю, но тот разговор, ради которого пришли, начинать не спешили. Так, обсуждали разную чепуху. Наконец, Адель вздохнула:

— Давай, Мэй. Она должна знать.

Мэй немного сердито посмотрела на подругу, но молчала.

— С Джейсоном все в порядке? — забеспокоилась Люси.

— Да, да, не переживай о нем, — поспешно заверили ее женщины. — У него все в порядке.

— Тогда в чем дело?

Мэй вздохнула.

— Дело в тебе, — нехотя призналась она. — И в нас. И в мире, а так же в том, что нельзя вмешиваться в правильный ход вещей, нельзя.

— О чем ты? — Люси начинала терять терпение.

— О твоих так называемых снах.

— Откуда вы о них знаете? — насторожилась Люси.

— Мэй, — встряла Адель. — Ты ее только пугаешь.

— Тогда рассказывай сама! — огрызнулась ее подруга.

— Вот и расскажу и лучше тебя справлюсь, — буркнула Адель. Она повернулась к Люси: — Послушай, Люси, ты устраивала вечеринку в греческом стиле, ты же наверняка почитала о богах. Так?

— Конечно... — осторожно ответила Люси, не понимая, куда клонит Адель.

— Как ты думаешь, что стало с богами, когда люди перестали верить в них так, как раньше? Когда богов стали упоминать только в книжках по мифологии?

— Не знаю. Принято считать, что их и не было, поэтому никуда деваться они не могли.

— Это ошибка, заблуждение, — холодно сказала Мэй. — Боги были и есть. Даже если о них забыли.

— Хорошо, пусть так. Но какое отношение это имеет ко мне и к вам? — не выдержала Люси.

— Прямое, — Адель бросила укоризненный взгляд на подругу. — Боги есть. И эти боги — мы. Лео, Мэй, Виктор, Алекс, Саймон... И, собственно, все друзья Джейсона.

— Что? — Люси подумала было, что женщина бредит. Но на сумасшедшую ни Адель, ни Мэй похожи не были.

— Я понимаю, поверить трудно, но это факт. Мы — боги. Геру ты знаешь под именем Мэй, Лео — Зевс... Да ты все сама видела на вечеринке. Мы просто на короткое время показали свои истинные сущности.

— Интересно, кто из нас сошел с ума? — пораженно глядя на гостий, выдавила Люси.

— Никто, — Адель сочувственно улыбнулась. — Может, тебе нужно выпить? Бывает, так проще. Виски?

У женщины в руке из ниоткуда появился стакан, который она протянула Люси. Та скептически понюхала напиток и отпила чуточку. Виски. Хороший. Она отставила стакан.

— Так, давайте еще раз и по порядку. Я понимаю, что у меня бред, но если это мой бред, то он должен быть осмысленным и логичным. Вы — боги. Все друзья Джейсона тоже. Кстати, а сам Джейсон?

— Конечно, — кивнула Мэй. — Он Кронос.

Люси задумалась.

— Это отец Зевса, Посейдона и других, который глотал своих детей?

Адель рассмеялась:

— Ну, да. Только он не отец и никого не глотал. Это люди придумали. Они всегда боялись времени.

— И на том спасибо, — хмуро отозвалась Люси. — Ну, предположим, вы все боги. Предположим, я вам поверила. Предположим. А зачем вы мне это рассказали? Дальше бы соблюдали свое инкогнито. Рассказали почему?

Адель закусила губу и посмотрела на Мэй. Гера вздохнула и ответила:

— Потому что Джейсон вмешался в ход вещей. Не один раз. Если бы он этого не делал, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Ты была бы мертва. Умерла бы в том автобусе.

Люси сглотнула, ей стало нехорошо. Пробрало холодом до костей.

— Откуда вы знаете про автобус?

— Все знают, — сказала Мэй. — И про банкомат, и про лестницу. Он же бог времени, понимаешь. Он может им управлять. Он возвращал все назад, чтобы ты думала, что это кошмар, а в реальности поступала иначе. Но мы же все видели. Это не может больше продолжаться, начинаются сбои. Реальность и время — тонкие штуки, а если с ним так обращаться, как это сейчас делает Крон... Джейсон, то мир может не выдержать.

— То есть? — зачем-то уточнила Люси.

— Все просто разрушится, как тот мир, из которого мы родом. Все погибнет, обратиться в ничто. Останемся только мы и будем строить в другом месте все заново.

— Если Джейсон знает, что это возможно, то почему делает это?

— Потому что я люблю тебя, — раздался у Люси за спиной голос мужа. Она обернулась. В дверях стоял Джейсон и смотрел на нее. Он подошел к жене. — Прости, я не успел им помешать. Я не хотел, чтобы ты знала.

— Так это все правда? — спросила Люси.

— Да. Правда, — коротко ответил Джейсон.

— И ты разрушишь ради меня мир?

— Если нужно будет, да, — серьезно сказал Кронос.

— И я тебя люблю, — улыбнулась Люси. По щекам покатились слезы. Она вдруг поверила в серьезность происходящего и ужаснулась реальности. Сколько раз он ее спасал, сколько. Какой ценой...

— Я буду ненавидеть себя всю долгую жизнь за эти слова, — тихо сказала Мэй. — Но, Люси, еще одного временного скачка мир может не выдержать. Так или иначе, но двадцатого числа этого месяца в 15:27 ты должна умереть. Если будешь на набережной у памятника Вашингтону, то погибнешь одна. Если будешь в другом месте, то вместе с тобой умрут другие люди. От пяти до одиннадцати человек. Выбор за тобой. У вас с Джейсоном есть две недели.

— Сколько? — Люси повернулась к богиням, но их уже не было.

Две недели прошли в угаре, большей частью любовном. Джейсон-Кронос ни на секунду не отлучался от жены. Они все время проводили вместе. Люси, конечно, временами плакала, но еще она много думала. В конце концов, решила, что в этот раз не даст мужу изменить ход истории и уничтожить мир. Это решение далось ей нелегко, очень нелегко. Через две недели в назначенный час она была на набережной. Джейсон был рядом, он хотел присутствовать. Люси обзывала его мазохистом, но в глубине души радовалась тому, что не смогла его отговорить. Люси поцеловала его в последний раз, последний раз обняла.

— Я не отпущу тебя. Не отпущу, — простонал он, прижимая ее к себе. — Я могу все изменить. Мне наплевать, что скажут другие, как тебя в этот раз найдет смерть. Наплевать.

— Я люблю тебя, Джейсон, — она обнимала его и старалась не думать о том, что будет с ней через каких-то пять минут. — Люблю. Но еще я люблю этот мир, а если не станет его.... ни ты, ни я себе этого не простим.

Он разжал руки, она коротко поцеловала его в губы еще раз и ушла.

Люси стояла перед памятником Вашингтону и ждала окончания своей продленной жизни. В сторону Джейсона она старалась не смотреть. А вокруг ходили, смеялись, шумели люди... Те, ради которых она отказывалась от всего... От любви, от счастья, от жизни...

Взвизгнули тормоза, такси всего в десятке метров от нее резко остановилось, в него врезалась другая машина, ее завертело, понесло к Люси. Та зажмурилась. "Ох, лучше бы грабитель в переулке. За что Джейсону такое?" — подумала она. Сердце глухо отсчитывало половинки секунд, но с Люси ничего не происходило. Она открыла глаза. Серебристая помятая машина впечаталась в дерево в нескольких метрах правее Люси. Из машины выбирался водитель, худосочный парень, придерживавший раненую руку. Люси глянула на мужа. Рядом с бледным Джейсоном стояли Лео, Мэй и Адель с Александром. Лео что-то говорил Джейсону, но тот его не слушал, только смотрел на живую жену, робко улыбаясь. Люси бросилась к мужу, повисла на шее, расплакалась. Он обнял ее:

— Гори все огнем, я не могу тебя потерять!

— Как ты это сделал? Как? — снова и снова спрашивал Лео. Он был поражен, но Люси казалось, что он рад.

— Он ничего не делал, — сказала Адель. — По крайней мере, не сейчас.

Она улыбнулась и заговорщицки подмигнула мужу. Он обнял ее за талию, притянул к себе, поцеловал в висок.

— Ты о чем? — нахмурился Зевс.

Афродита снова улыбнулась.

— Я могу только сказать, что эти две недели они времени не теряли.

— Ах, вот оно что, — просияла Гера. — Поздравляю! От всей души поздравляю! Давно я так не радовалась.

Она бросилась обнимать Люси и Джейсона. Ее примеру последовал и Лео. Адель с Аресом были заняты друг другом.

— С чем поздравляете? — спросил Кронос.

— У вас скоро будет ребенок, глупый, — пояснила Мэй. — Нельзя забрать две жизни вместо одной. Тебе останется Люси, а мир скоро получит второго Генриха Шлимана.

Джейсон счастливо рассмеялся.

Люди, столпившиеся у разбитой машины, с недоумением посматривали на странных веселящихся людей на другой стороне сквера. Но их смех, не вязавшийся с ситуацией, даже не осуждали. Мало ли на свете странных типов?