В опровержение ее слов звякнул дверной колокольчик. Луций опустил томик в широкий карман своего пальто и шагнул к покупателям — группке смешливых девчонок. После недолгого воркования они к изумлению Памелы положили на прилавок сестер Бронтэ и сборник античной литературы, расплатились и убежали, весело переговариваясь.

— Они попросили что-нибудь романтическое, — усмехнулся Луций не разжимая губ. — Я посоветовал Лонга*.

— Кто это? — хмуро спросил Уилли.

— Это... э-э-э... — Памела запнулась.

— Я ее добрый приятель, — вампир бросил на нее короткий взгляд. — Верно?

— В-верно.

— Ну, мне пора. Вон еще покупатель.

Вампир убежал, оставив после себя только легкий холодок. Памела выдохнула. Уилли смотрел на нее не мигая.

— Спуталась со школьником?

— Он помогает мне в магазине! — возмутилась Памела.

Хотя, правильнее конечно сказать, что она спуталась со школьником. Впрочем, на измену это мало походит: с Уилли-то она никогда не ходила по маленьким уютным ресторанчикам. Впрочем, кровь Уилли тоже не пил. Только если фигурально.

Чертыхнувшись, Памела вытащила из кассы деньги и сунула их в протянутую руку. Лишь бы ушел. Ушел. Обессиленная, она опустилась на стул.

— И вот из-за этого ты собиралась броситься с моста в бурные воды Солл-ривер? — поинтересовался слегка брезгливо подошедший вампир.

— НЕТ!!! — рявкнула Памела.

— Ну нет, так нет. Пошли, сходим на ланч. Это у тебя из-за недостатка крови настроение такое паршивое.

Двадцать третьего декабря выпал снег — настоящий рождественский снег. Город преобразился и сразу же стал похож на открытку. Все неровности, все гадости укрылись под белым покрывалом, новыми красками заиграли празднично украшенные витрины и елки на площадях. Недоволен был, похоже, один только Луций. Когда Памела проснулась, оказалось, что он сидит в кресле чуть ли не в обнимку с переносным обогревателем, укутанный двумя покрывалами, которые Памела держала в шкафу на случай действительно холодных зим. На этот раз он не стал сопровождать ее в магазин, но вместо облегчения Памела почему-то испытала обиду. Впрочем, помощь вампира и не понадобилась: торговля и так шла бойко. Покупались последние подарки перед рождеством. Памеле и подарок-то сделать было некому. Мать давно умерла, отец, о котором она предпочитала не вспоминать, жил по ту сторону Атлантики, и слава богу. Был еще Уилли, который обожал подарки, но покупать что-либо ему, Памела не собиралась. Оставался только один достойный человек. Она сама.

Памела закрыла магазин, закуталась в пальто и пошла в сторону универмага с твердым намереньем чем-либо себя побаловать. Впрочем, она была не против и пообедать, но в одиночку этого делать почему-то не хотелось. В универмаге она зашла в кафетерий и съела кусок шоколадно-апельсинового торта с чашкой мятного чая. На губах остался вкус шоколада.

В магазине было, конечно же, полно народа. Не самое лучшее время, чтобы бродить и выбирать какую-нибудь безделицу. В отделе одежды Памела присмотрела себе легкомысленную кофточку, но последнюю ее размера увела дородная тетка в ужасной розовой куртке. Памела постояла немного у прилавка с перчатками и галстуками, которые ей были без надобности. Потом купила все же зеленые кожаные перчатки с маленькими пуговками. Потом заглянула в отдел мужской одежды и купила теплый свитер цвета топленого молока. Хватит этому паршивцу таскать ее одежду.

Дом был погружен во мрак и тишину. Вампир, прикончивший все скромные запасы алкоголя, которые Памела держала на черный день, спал, свернувшись калачиком в кресле. Его рука лежала прямо на металлической крышке обогревателя — Памела знала, как сильно та нагревается.

— Эй, — позвала она. — Луций!

Вампир открыл глаза и сонно на нее посмотрел. Сейчас он как никогда походил на совершенно обыкновенного семнадцатилетнего мальчишку. При том, конечно, допущении, что у них бывают такие длинные клыки.

— Ты пьян! Вылакал даже мой мятный ликер!

— Отстань. Мне холодно.

Вампир поймал ее за запястье и дернул. Потеряв равновесие, Памела буквально рухнула к нему на колени. Спрятав лицо у нее в волосах, вампир невозмутимо засопел.

— Луций!

— Что?

— Ты не мог бы меня отпустить?

— Я был исключительно милым несколько дней, — проворчал вампир. — Ты не можешь побыть милой один вечерочек?

Он аккуратно ссадил Памелу с коленей и хмуро посмотрел на нее снизу вверх.

— Есть еще что-нибудь выпить?

Памела закатила глаза.

— В такие холодные дни алкоголь слишком быстро всасывается в кровь, и я трезвею. И мерзну, — пожаловался вампир. — Знаешь, как я мерзну?

— Нет, — честно ответила Памела. Тем более что на ее взгляд в комнате было почти жарко.

— Впрочем, ты еще ни разу не умирала... — пробормотал вампир.

И слава богу, — подумала Памела.

— Ужинала?

— Нет. Съела кусок шоколадного торта. Извини, что не могу питаться правильно, чтобы ты получал с моей кровью все возможные деликатесы, — съязвила Памела.

Вампир неожиданно выпрямился и коротко ее поцеловал ледяными губами.

— Хороший шоколад. Пошли, я что-нибудь приготовлю. Впрочем, из твоих продуктов...

Он зарылся по пояс в шкаф.

— ...приготовить можно только ризотто с чем-то из банки.

— Похоже, тебе это нравиться, — заметила Памела, садясь на табурет.

— Я даже был поваром в ресторанчике национальной кухни в пятьдесят седьмом. Его владелец не побоялся брать несовершеннолетнего. Это было в Палермо, кажется. Уже не помню.

— Почему в Италии? — спросила Памела.

Вампир посмотрел на нее через плечо.

— Потому что я итальянец.

— О...

Памела еще раз окинула его внимательным взглядом. Невысокий, худенький, с слегка вьющимися каштановыми волосами, глаза цвета кофе с молоком. Не совсем то, что вы представляете, когда вам говорят "итальянец". И не совсем то, что вы представляете, когда вам говорят "вампир". Не Марчелло Мастрояни и не Бела Лугоши. Совершенно точно.

— Я родился в Венеции. Извини, ничем не могу доказать. Документы за давностью лет, полагаю, не сохранились.

Вампир поставил на стол тарелку с дымящимся ризотто и улыбнулся.

— Ешь.

— И как тебя тогда звали? — с набитым ртом спросила Памела. — Ну, как тебя зовут по-настоящему? Ладно, не хочешь, можешь не отвечать.

Луций покачал головой.

— Сначала прожуй, а потом уже говори. Кто тебя учил манерам, а? Меня звали Габриэлем. Когда я стал вампиром, то решил, что это имя не слишком мне подходит, как коварному порождению тьмы, — он мальчишески ухмыльнулся. — Тогда я стал Лучано. Тоже в некотором роде ангел.

Памела хмыкнула. Чувство юмора у этого вампира, конечно, присутствовало, но более, чем специфическое. Впрочем, от "порождения тьмы" вправе ждать самого черного юмора. Этот мальчишка был еще небезнадежен.

— А как ты стал вампиром? — спросила Памела.

Луций посмотрел на нее довольно мрачно.

— Прости. Ладно. Не отвечай.

— Я умирал, — тихо сказал вампир. — А мой отец терпеть не мог терять что-либо красивое. Тогда он пригласил одного... синьора. Ничего скандального, ничего порнографического. Только история человеческого эгоизма.

Вампир поднялся и принялся шарить по шкафчикам.

— Нормальный кофе у тебя хоть есть?

Проснувшись двадцать четвертого декабря, Памела вдруг поняла, что делать ей совершенно нечего. Она потерла лоб.

— Ненавижу Рождество, — пробормотал Луций.

Памела повернула голову. Он лежал, свернувшись калачиком и обняв ее любимую подушку.

— Знаешь, — назидательно сказала Памела, подавляя зевоту, — нельзя всегда делать то, что тебе нравится.

— Можно! — горячо уверил ее вампир. — Я ем, то что люблю, пью то, что люблю и занимаюсь тем, что люблю! Но только не в Рождество. Поэтому-то я его и ненавижу. Я даже кровь в эти праздничные дни могу пить, только если мне позволят!

Памела победно хихикнула.

— Значит, если я сегодня пошлю тебя нафиг!..

— Не пошлешь, — возразил вампир. — Ты очень добрая девочка.

— Ладно, — сказала добрая девочка, выбираясь из-под одеяла. — Я хочу шоколадного торта.

— Только за твой счет. Я сегодня мало на что способен, — качнул головой Луций и нехотя встал.

Город уже постепенно погружался в атмосферу праздника — вымирал. В кафе забегали те отдельные недотепы, которые еще не успели купить подарки. Кафе — отличное место подумать, что бы купить этакого. А потом купить в ближайшем магазине галстук, перчатки или ежедневник.

Памела заняла столик у окна и заказала шоколадный торт и две чашки кофе. И никакого алкоголя, о чем она жестко заявила вампиру.

— Ты тиран, — пожаловался Луций. — А мне холодно и плохо.

— Почему именно в Рождество?

Вампир пожал плечами.

— Не только на Рождество. Еще на Пасху. Слишком много веры. В такие дни порождениям тьмы и детям дьявола полагается отправляться в преисподнюю. Вот мы и стараемся не искушать высшие силы. А ну как разверзнуться под ногами люк, и рухнем мы все в преисподнюю.

— Зато там должно быть тепло, — заметила Памела, облизывая ложечку.

— Ну не скажи... слышала выражение "адский холод"? — вампир сжал обеими руками чашку и посмотрел в окно. Медленно сыпал снег. — Может быть, я просто привык к другому климату. В детстве. Давно это, правда, было...

Памела не стала спрашивать, насколько давно. Она вообще решила не спрашивать лишнего. Послезавтра день подарков. Тогда она от вампира и избавиться. Стало немного грустно. Памела заказала еще кусок торта, на этот раз из шоколадного и апельсинового суфле с шоколадным муссом.

Гулять по городу особенно не хотелось, тем не менее они медленно пошли по улице, разглядывая витрины. Луций нахохлился, сунул руки в карманы и то и дело сдувал с носа снежинки, которые не таяли на его коже. Памела успешно подавила желание коснуться его щеки и проверить, насколько же она холодная. Вместо этого она слепила снежок и запустила им в высокую рождественскую ель, стоящую на площади. Промазала. Луций словно нехотя вытащил руку из кармана, набрал горсть снега, сжал, а потом, сощурившись, бросил. К ногам Памелы подкатился золотистый пластмассовый шар размером с небольшой грейпфрут.

— А что ж это вы делаете!

Быстро подняв шар, они припустились бежать от разгневанного постового и перевели дух, только забившись в какой-то тесный проулок, закончившийся тупиком и мусорными баками. Памела поняла, что вероятно никогда не перестанет хохотать. Вцепившись в руку вампира, держащую шар, она спрятала лицо у него на плече и продолжила нервно хихикать и мелко дрожать.

— Вероятно, это классифицируется, как акт вандализма... — задумчиво протянул Луций.

— В-вероятно... — Памела икнула.

— Вот почему хорошо выглядеть, как школьник, — сказал Луций. — Ты можешь вести себя, как школьник.

Памела подняла голову и посмотрела на него. На ресницах у вампира осели пушистые хлопья снега. Протянув руку, Памела их смахнула. Едва коснулась холодной, как лед, щеки вампира. Губы у него оказались неожиданно теплые, и поцелуй был с привкусом шоколада, кофе и крови. Оторвавшись друг от друга, они еще некоторое время стояли, ловя ртом воздух и покачиваясь. Сыпал снег. Луций улыбнулся, деликатно, одними губами, не показывая своих устрашающих клыков. Памела глупо улыбнулась в ответ. И тут ее окликнули.

— Уилл?

Уилли стоял в конце улицы, сунув руки в карманы своей куртки с эмблемой "Манчестер Юнайтед".

— Пэм! Нам надо поговорить!

— Я... — Памела беспомощно посмотрела на вампира.

— О чем ему надо поговорить? — хмуро поинтересовался Луций.

— Я пойду и пошлю его подальше. Давно пора было это сделать, — Памела шагнула назад.

— Ну, надо так надо, — несколько неуверенно пожал плечами вампир. — Иди, Дольче*. Я подожду тебя в кафе. Холодно на улице.

Памела кивнула, разжала пальцы, все еще стискивающие пальто вампира, и пошла к Уилли. Тот ждал ее, сидя в своем бьюике. Играло радио, подборка каких-то рождественских песен. Уилли похлопал по пассажирскому сиденью.

— Разговор есть.

Памела нехотя села.

— О чем? Уилл, по-моему пора посмотреть правде в глаза: между нами все кончено. Пожалуйста, не проси у меня больше денег. Я не могу себе позволить тебя содержать.

Памела выдохнула.

Уилли посмотрел зачем-то в зеркало заднего вида. А потом на рот и нос Памелы опустилась пахнущая химией тряпка, и мир погрузился во тьму.

Разлепив веки, Памела тупо посмотрела на потолок. С потолка на нее смотрела бледная растрепанная Памела с подсыхающей царапиной на щеке. И на этой Памеле было распахнуто платье. Что за черт?!

— Ты зачем этой суке лицо испортил?! — рявкнул кто-то совсем рядом.

Памела узнала голос Чарли, владельца местных борделей. Вот черт! Вот Уилли сволочь! Чарли появился в пределах видимости. Памела сглотнула.

— Спасибо, Уильям, ты можешь идти.

Опустившись на кровать, Чарли ногтем поддел кружево памелиного лифчика. Что ж, по крайней мере на ее белье сегодня не было ни Китти, ни Минни Маус, ни чего-нибудь еще в том же духе. Хотя, почему это должно было радовать, Памела так решить и не смогла. Она еще раз сглотнула.

— Думаю, такая красивая девушка сможет вернуть деньги, потраченные мной на нашего малыша Уильяма месяца за полтора, — улыбнулся Чарли. — А ты что скажешь, лапушка?

— Я не лапушка, — промямлила Памела.

Чарли дернул чашечку лифчика вниз, обнажая грудь, после чего хмыкнул.

— Наверное, мне сначала стоит попробовать товар самому. Как ты считаешь, лапушка?

Ощутив его дыхание на своей коже, Памела содрогнулась от отвращения. Господи! Ей хотелось придушить Уилли собственными руками. Лучше бы она тогда все-таки сиганула с моста, чем теперь испытывала такие унижения. Руки Чарли сдавили ее грудь. Памела стиснула зубы. Она попыталась увернуться от поцелуя, но это не удалось. Тогда она попыталась плюнуть Чарли прямо в лицо. Все, чего она добилась, это пощечина. Голова дернулась из стороны в сторону. Вновь засаднила царапина. Памела сжала колени и зубы, прекрасно понимая, что это не поможет. С тем же успехом она могла молиться всем святым или повторять таблицу умножения. Чарли это едва ли остановит.

Можно было еще закричать. Это бы тоже ничего не принесло кроме морального удовлетворения.

Тем не менее, она закричала. Чарли дернулся. На грудь Памеле потекла горячая темная кровь. Памела закричала значительно громче. Выпрямившись, Чарли вдруг тоненько пискнул и отлетел к стене, где рухнул на пол, как сломанная кукла. Луций вытер рот, потом сложился пополам, и его стошнило.

— Гадость-то какая!

Памела села, машинально пытаясь стереть кровь.

— Ты...

— Ты оцарапалась, — вампир коснулся ее щеки. — Я нашел тебя по запаху. Об этом ты хотела поговорить?

Памела всхлипнула и прижалась к нему.

— Полегче. Меня после его крови мутит. Все-таки кровь мужчин, особенно таких вот, отвратительна на вкус.

Памела икнула. Вздохнув, вампир мягко отстранил ее, поправил лифчик, застегнул молнию на платье, после чего безо всякого усилия подхватил девушку на руки.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓