Никогда не сдавайся! Главы 1-5

— Что, знакомство с местным племенем состоялось? — Лениво спросила Кали, листая журнал на кровати. — И я вижу, очень удачно?

— Ну да, заставила склониться передо мной Рина.

— Ха, вот ты попала! — довольно рассмеялась Кали, кинув в меня журналом. — Хочешь, я похороню твой прах на родине? Даже специально съезжу обратно не на выходных, как рассчитывала, а прямо в день твоей гибели.

Я испепелила журнал, так и не долетевший до меня, запрыгнула на комод и гордо продемонстрировала грудь.

— Ну, свет и мрак! Как? Как ты восстановила? — очень расстроилась Кали. — Это же проклятье второго уровня. Такие на саркофаги языческих жрецов накладывали.

— Ты не поверишь, я влюбилась!

— О. Ты смотри, здесь нам так просто доведения до суицида не простят.

Мы еще немного поприпирались и заснули. Я прямо на комоде, подлая Кали в кровати.

Глава 2.

С утреца мы проснулись рано, с подозрением осмотрели местную униформу, непонятно каким образом появившуюся ночью на столе. Внесли свои коррективы (юбки стали на ладонь выше колена, белые блузы в обтяжечку и с отсутствием первых трех пуговок, пиджаки за предметы гардероба были не признаны, и презрительно изгнаны в мусорную корзину). Я заплела свои каштановые до пояса волосы в толстую косу, Кали взбила черные кудряшки, мы обрядились в обновленную форму, дополнив ее чулочками и ботфортами и приобняв друг друга за плечи скептически посмотрели в зеркало.

— Аки монашки. — Недовольно сморщила нос Кали, сверкнув голубыми глазами.

— Мы должны произвести хорошее впечатление, — усмехнулась я, расстегивая на ее груди еще одну пуговку. Что и говорить у Кали оружие было мощнее, чем у меня.

— Может хотя бы накрасимся?

— Кали, ты видела этих странных людей? Мы и так переборщили.

— Перестраховщица.

Обеденную залу мы нашли очень быстро. Вкусный запах еды заполз кажется в каждую щелку во всем жилом корпусе. Так что если по лестнице мы с Кали мчались на перегонки, отталкивая друг друга руками, вцепляясь в волосы и громко гыкая, то в саму обеденную залу мы царственно входили походкой от бедра.

Обеденная зала была огромной и тоже облицованной в черно-красный мрамор. По середине огромный длинный стол, с рядами резных стульев по обе стороны, на белых скатертях подсвечники с магическими язычками яркого пламени, тарелки с булочками и прочими необходимыми к завтраку дополнениями.

Присутствующие, а их было всего около пятидесяти человек, расположившихся ровно с начала и почти до середины стола (сидели в тесном соседстве, ни один стул пропущен не был), одновременно уставились на величаво и медленно приближающихся нас. У кого-то даже куски из раскрытых ртов попадали. То, что мы переборщили, я поняла еще отчетливей. Девочки были поголовно в брюках и глухих блузках. И они так же единодушно неприязненно встретили нас, сколь радушно заулыбались парни.

Мы с Кали сели друг напротив друга в некотором отдалении от народа, и улыбнулись. Пустующие перед нами тарелки стали чем-то наполняться. Только содержимое меня не вдохновило. Кали пока активно переглядывалась с радостными мальчиками, и не замечала, как нам объявляют войну.

В течение трех минут пока я испепеляла взглядом тарелку, а Кали уже откровенно флиртовала, зал забился до отказа. Где-то там, далеко впереди, под огромнейшим витражным окном за столом расположились штук двадцать преподавателей. Ровно в середине ректор.

Взгляды были, и чувствовались, и один особенно, но поднять голову и посмотреть в глаза Рину, венчавшему начало стола мне не хотелось.

Кто-то же должен прислуживать, нет? Я повертелась на стуле в поисках местного обслуживающего персонала.

— Проблемы? — спросил мягкий мужской голос по соседству.

— У тебя. Будут. Если не отстанешь. — Пообещала я, наконец, заметив, что зал наполнен маленькими юркими домовятами, двигающимися по неверным теням и оттого совсем незаметным.

— Мы не будем это есть. — Задержав за локоть прошмыгнувшего мимо домовенка, нагло заявила я. — Тащи что-нибудь другое.

— Другое не положено. Ешьте это. — Пропищал он, выглядывая из-под подноса.

— А если договоримся? — заговорщицки подмигнув, попробовала я найти компромисс и избежать военных действия.

— Не положено, — противно повторил он.

Вот поганец. Из-под подноса не видно, а все одно нрав показывает. Вот в нашей академии домовята посообразительней были. Мы им медальоны сбацали, что магию подчинения ослабляют, и периодически их подзаряжали, а они нам всегда по отдельному согласованному меню готовили. И все были счастливы.

— Тфффф... Это... же ... манка! — наконец отвлеклась от амурных дел Кали и в священном ужасе брезгливо потыкала содержимое тарелки. — За что они нас так ненавидят?! Мы же еще ничего не сделали!

— Сейчас исправим. Не люблю безосновательную ненависть. Эх, что, понеслась что ли? — зловеще ухмыльнулась я, начиная создавать магические потоки вокруг стола. Которые погасли. Не поняла. Повторила. Повторилось.

— Ну, чего сидишь за бесплатно?! — рявкнула я вздрогнувшей подруге.

Кали перехватила мои потоки, укрепила, размножила, мы сдержали разбухающую силу. Я встретила взгляд Рина. Он видел, что мы делаем, и определенно понимал зачем, усмехнулся и аккуратно попятился к выходу. Нет, надо было все-таки на боевой идти. Я, хохотнув, отпустила нагнетенную магию.

Ну, рвануло знатно.

Стол в стружку. Стулья в пыль. Мы, имеющие некоторый опыт взрывания обеденных столов, рухнули на пол и закрыли головы.

Остальные визжащие студенты вымазанные кашей с большими-пребольшими глазами бодренько бегали по залу, оскальзываясь на манных лужах, щедро разбрызганных повсюду и смешно взмахивая конечностями падали, падали, падали. Я с Кали одобрительно ударили друг друга по ладоням.

А как перетрухали эти профессора! Подскочили, заверещали не хуже наших, руками машут чего-то, истерят, колдуют почем зря. Нельзя одновременно же всем скопом магию призывать, перемешается и... Ну вот, одного подкосило, рухнул на пол аккурат в лужу манки, жизнерадостно булькнул, и его замечательный зеленый цвет кожи стал белым в горошек. И эти странные люди будут нас учить? Чему?

Один ректор, не дрогнув, донес ложку до рта, проглотил (не ложку, а содержимое), и, взмахнув рукой, наслал полог тишины и обездвиженности. Зал застыл, кто-то на полушаге, кто-то в полете к полу, мы с подругой мило улыбаясь.

— Так. — Ректор поднялся, отерев губы салфеткой, безошибочно нашел нас взглядом. — Отдраиваете всю залу. Без магии. Ручками белыми, да неискушенными. Неделю.

Не поняла. Неделю без магии или батрачить?

— И то и другое, — вперившись взглядом в мои зрачки, ответил ректор.

Да этот гад еще и мысли читает?!

— Этот гад еще их изменять может. — Мне стало стыдно.

"Жадно взирая на искусство,

Забывая, что в голове у них пусто,

Делали неумелые слепки,

Эти криворукие адептки."

Глянь, и поэт еще. И его голос в моей голове такой же как наяву.

Ректор ушел из залы. Полог исчез. Профессора строго косясь на нас, тоже покинули разгромленное помещение. Потом медленно начали уходить студенты. Косясь на нас злыми глазами. Ну вот, наконец, хоть что-то намечается. А то я думала, плесенью покроемся от тоски. Плохо, что без магии. Но у нас с Кали неплохая природная защита. Сдюжим. Всего-то неделю без магии. Подумаешь. Ничего особенного. Да раз плюнуть просто.

— Кали? — робко позвала подругу я.

— М? — Она с крайне задумчивым видом повернулась ко мне.

— Кали!!! Я же сдохну без магии!!! Он не отнимет ее у меня?! Не отнимет же?! Он не посмеет!!!

Я начала подозревать что, наверное, слишком сильно трясу подругу и сжимаю ворот ее рубашки, когда Кали уже посинела и ее голова моталась туда-сюда как у болванчика.

— Ой, прости!

— Коза... Ненавиж-ж-жу тебя! — придушенно шипела и кашляла подруга.

А я обеспокоенно ходила по пустому разгромленному залу и безтолку пыталась вызвать хоть какое-нибудь магическое явление. Ага, как же. Даже муху дохлую не оживить.

Я села на пол и забила ногами протестующее заревев.

— Слушай, а вот если мы на кладбище смотаемся пару мертвяков осушим, мы как, сильно правила нарушим? — предложила выход Кали.

— О-о-о-о-о!.. Да-а-а! Ты гений! Да! — Я накинулась на подругу и снова начала душить ее на этот раз в обьятиях. — Идем на кладбище!

— Ты решила избавиться от трупа?

— Не, ты мне еще пригодишься.

Мы безприпятственно покинули залу, поплутали по замку и с трудом, но нашли выход. Почти бегом кинулись через ворота и стали плутать в предместьях. Народ, трудящийся в садах да огородах и отгороженных низеньким заборчиком дворах, косился на нас подозрительно и неодобрительно. Нам было до свечки. Мы искали погост. Нашли.

На входе вырос плюгавенький лысый старичок.

— А хто такие? — спросил он, больше интересуясь содержимым выреза блузы Кали, чем нашими личностями. Так ей и надо, пусть сама хрыча задабривает.

— А родственницы мы далекие недавно дядюшки схороненного, — соловьям залилась Кали, скрестив руки на груди и придав этим самым ей особую выразительность. — Вот токма узнали о гибели его несправедливой, да примчались слово доброе молвить на могиле усопшего, пусти добрый человек.

— Дядюшки... дядюшки... — мыслительный процесс пошел. Я прямо-таки слышала скрип ржавых шестеренок в его голове. — Так вы племянницы Рыжего Власа? Вот не слыхивал, что родичи у этого негодяя есть. А вы случаем не из этой, как тама ее... академии?

— Неа. — Я стряхнула пылинку с эмблемы академии на кармашке юбки. — Однозначно не оттуда.

— Пусти уж добрый человек! — слезно взмолилась Кали. — Так мы издали, как про дядюшку весточку получили, не спали, сутки рыдали, волосы все на себе рвали, ручки все изломали!..

Сторож пустил. И даже до могилки проводил. Вот не нравилась мне академия, а сами предместья города Террос и его кладбище я вообще тихо возненавидела. Потому что здесь опытному некроманту ловить было нечего. Опытному и законопослушному, хочу заметить. Ибо закон запрещает вскапывать могилы и признает это вандализмом. А безымянных могил (на которые закон не распространяется) безвременно усопших свидетелей чужих преступлений, братских могил разбойников, воров или шлюх здесь не было. Из всех кладбищ мира нам досталось единственное, где некроманту было нечем поживиться. Вот это пинок судьбы.

По мере углубления в кладбище, я сканировала территорию и мрачнела все больше. Никаких тебе безвинно-убиеных младенцев, проклятых... Вообще ничего!

Сторож привел нас к свежей могилке. На каменном надгробии выбиты руны имени и фамилии. Мы с Кали неприязненно переглянулись. Неужели ни одного фона? Законного фона?

Заметив наши кислые лица, сторож озадаченно кашлянул. Это стало сигналом к действию.

Кали рухнула на землю и обняла надгробие, горько возрыдав.

— Ах милый дядюшка-а-а-а!.. Да на кого ж ты нас покину-у-у-у-л?! Да на кого ж остави-и-и-ил?!

Кали так проникновенно подвывала, словно и правда всю семью похоронила. Сторож печально повздыхал, глядя на нервный припадок моей подруги (в основном он наблюдал за оголившейся поясницей и ниже) и предложил ей воды.

— Иди, лопаты отхвати у него. — Присев рядом незаметно прошептала я.

Кали округлила глаза (совершено сухие) и покрутила пальцем у виска.

— Иди-иди! — в притворной заботе я потрепала ее за щечку, — а я с дядюшкой посижу.

Кали ушла. Вернулась минут через пять. С двумя лопатами.

— Я не хочу слышать чего это тебе стоило, — заметив мрачное выражение на ее морде лица предупредила я. — Просто скажи, дедуля выжил? А то знаешь, в его возрасте такие эмоциональные перегрузки...

— Это ты на что намекаешь? — еще бы мгновением и она снесла мне голову лопатой.

— Помнишь, мастер по оживляющим чарам говорил, что со временем за любым некромантом будет числиться собственное кладбище. Вот я беспокоюсь, чтобы ты так рано по кривой дорожке не пошла. У тебя ж еще даже пока диплома нет. Смерть у дедушки конечно приятная, от экстаза-то помереть... но все одно это смерть.

Мы весело побегали по кладбищу. Точнее я спасала свою жизнь, а Кали озверело рыча и размахивая лопатой мчалась за мной. Потом мы устали и томились на могилке Рыжего Власа.

— А если нас поймают? Заклеймят же... — Кали неодобрительно покосилась на меня.

— Главное к тому времени докопать. Трупак свежий, энергии много. Опустошим, блоки с магии снимем, и никто нас не поймает, пусть хоть нюхачей присылают.

Через час возник сторож. Работа была в самом разгаре. Мы грязные, потные, и ужасно злые от усталости откопали уже два метра.

— Вы... вы.... Что вы делаете?! — Истерично заверещал сторож, бодренько нарезая круги вокруг ямы, в которой мы усердно занимались вандализмом.

— Так он не умер? — сдунув мешающую челку со лба, я через плечо выкинула лопату земли.

— Тогда нет. А сейчас, по-моему, да. — Скептически поглядывая куда-то поверх моей головы, ответила Кали.

Я оглянулась. Ну да, с тем броском земли я удачно... В лицо прям ему, он опрокинулся навзничь и не дышит.

— Поздравляю, коллега, — злорадно сказала Кали, — вот вы и открыли кладбище.

Я опасливо потыкала бездвижного сторожа черенком лопаты. Он тихо застонал. Резко сел. Счистил землю с лица и возвел на нас обвинительный взор.

— Вы что делаете?!

— Не видно? Дядюшку откапываем. — Я облегченно выдохнула, осознав, что повременю еще с открытием.

— Зачем???

— Попрощаться!

— Я магов позову!

— Сто-о-ой!!! — возопили мы одновременно.

Кали вылезла из ямы, и, стараясь выглядеть соблазнительно (да в таком виде ею даже зомби бы побрезговал!) подошла к совершенно очарованному сторожу. Хм, зомби, выходит честолюбивее этот хрыча. Причем в буквальном смысле. О мрак, и о чем я думаю?

— Понимаете в чем дело... — Кали потрепала пуговку на старой куртке охранника, который был ниже ее на голову. Потрепала и оторвала. На мгновение растерялась, но потом незаметно выбросила, благо охранник совершенно очарованный ее вырезом ничего не заметил. — Дело в том... что... ммм... я доверю вам страшную семейную тайну! Вам можно доверять?

Охранник торопливо закивал. Опять-таки не отрывая взгляда.

— Наш усопший дядюшка был страшно богат, но ужасно скуп. Так скуп, что даже скрывал от всех свою состоятельность...

Ну что за бред?

— Это Рыжий Влас-то богат? Да он же пропойца последний был! — глянь, а дедуля-то хоть и смотрит, а шестеренки у него в голове все равно крутятся в нужную сторону.

Кали недовольно поморщилась и скрестила руки в своей любимой коварной манере. Дескать, не отвлекаемся, мужчина, не отвлекаемся. Мужчина послушно перестал отвлекаться.

— Так вот, он все свое богатство в землю зарыл, и велел на том месте себя потом похоронить. Понимаете?

Теперь сторож оказался чересчур невнимателен. Пришлось Кали убрать руки и повторить свою совсем не убедительную брехню. Не убедительную только для меня, оказывается. Старенький сторож загорелся, выдворил нас из ямы и сам заработал лопатой. Да как заработал! Аки юный богатырь! Только лопата и мелькает.