Никогда не сдавайся! Главы 1-5

Глава 1.

Я и Кали с подозрением смотрели на замок. Ничего такой. Облицованный черным мрамором, со всякими загадочными узорами на стенах. В какой-нибудь одной из четырех башен, по углам этого архитектурного великолепия полагалось сидеть полудохлой аристократической красавице, высунув лохмы из окна, гибнуть в зеленой тоске в ожидании принца.

Двор был пустынным, что вообще нетипично для магических академий. В нашей ,например, двор являлся обитаемым круглосуточно. Ночью студенты оправдывались заданием для астрологии, днем окном в парах, на самом деле все время ждали доброго Кряка, который за бутыль мог выпустить в предместья, а там здравствуй воля, пляски в трактире и некромантия на местном кладбище.

— Ну чего? — сплюнув на каменную кладку дороги, поинтересовалась у подруги я. — За сколько мы эту громадину угрохаем?

Кали с трудом поднимала налитые свинцовой тяжестью веки, с презрением оглядела тихий замок.

— Грустно как то. Кровь попить некому. Мы вообще по адресу?

— Пф... Карта у тебя. — Я зевнула, сбросила свой походный мешок и уселась на него, подперев подбородок кулаком.

— В смысле? — Кали проследовала моему примеру.

— В переносном видимо.

— А если в прямом?

— Не крути мне мозги! — Взмолилась я, с некоторым беспокойством оглядывая пустой двор, огороженный высокими стенами. — Ты мне скажи, когда мы всей бандой вчера раздували костер, и ты подкладывала бумагу для благого дела, это что была за бумага?

— Не знаю. Мы еще в трактире ее пивом всю облили. Там такие красивые чернильные разводы получились... Но горела она знатно.

— О, поглоти меня мрак. Ты вообще помнишь, как мы садились с утра на корабль и почему вышли на этой пристани?

— Я за тобой шла, — широко зевнув, пожала плечами подруга. — Ну ладно, давай тут посидим, если никто не придет, выйдем в предместья. Вон ворота не заперты. Цивильно, аж на зубах скрепит.

Я оглянулась. Действительно, высокие резные ворота в метрах тридцати от нас были обычным кованным железом. У нас на воротах висели жутчайшие проклятия, которые снять мог только Кряк. И то не всегда. Оттого и погоняло у него такое. Но кровь бессмертной болотной кикиморы в содружестве с наследием лешего неизменного воскресала этого двухметрового зеленого детину.

Перспектива сидеть и ждать меня не вдохновляла. Я с трудом поднялась, потрясала гудящей после вчерашнего веселья головой и отправилась к красивым резным входным дверям. Десять крутых ступеней и вот я уже культурно носком сапога пинаю дверь.

— Наи, любимая, — хмыкнув ,позвала подруга, — не порти обувь, над твоей головой веревочка от колокольчика.

Ну не диво ли, какие хлюпкие здесь веревки? Пока я озадаченно смотрела на обрывок шнурка и далекую печальную трель заглушал богатырский ржач Кали сидящей на дорожном мешке перед лестницей дверь неожиданно распахнулась, крепенько вдарив мне в нос. Я грязно ругнулась, взмахнула руками в нелепой породи толи на утку, толи на курицу, и собиралась неудачно спикировать к подножию лестницы, но меня подхватили за талию и благородно спасли от падения. Я уткнулась многострадальным носом в чью-то широкую и приятно пахнущую грудь.

— Сейчас я буду кого-то убивать. — Мрачно предупредила я, одной рукой ощупывая свой нос, а второй отталкивая чужое тело.

Обладатель груди был весьма недурен собой. Выше меня на голову, с глубокими, сейчас напуганными голубыми глазами, белой кожей, скуластым лицом, и длинными до плеч светлыми волосами. Я стояла и глупо открыв рот, смотрела на него. До чего хорош, мерзавец! Ну прямо... Ну прямо ваще...

— Ты эльф что ли? — спросила я.

Он отчего-го густо покраснел, отвел взгляд от моего глубокого декольте и отрицательно мотнул головой. Так мы еще и скромные. Благодарствую небесам за это светловолосое чудо и моим темным покровителям за такую удачу.

— А чего такой смазливый? — продолжала допрос я, ухмыльнувшись и облокачиваясь локтями о мраморные перила. — Молчишь? Ты немой?

— Нет.

— Это хорошо. — Кали как всегда незаметно оказалась рядом. — Скажите нам, красивый и пока неженатый вьюноша, куда это мы попали?

Парень озадаченно посмотрел на мою подругу улыбающуюся во все тридцать два.

— Терроская Академия высшей магии и прикладой некромантии.

— О, так мы все-таки по адресу. — Хохотнула я и недвусмысленно прошлась взглядом по его телу, задержавшись на всех интригующих меня местах.

Парень снова покраснел. Мы с Кали переглянулись. С жертвой на ближайший месяц мы определились.

— Я... я к ректору провожу. — Он ощущал себя куском мяса, брошенным к гордым, но очень голодным собакам. Вроде как еще поломаются для виду и разорвут. Оно бы так и получилось, глаза у нас уже горели. Так что с интуицией у красавчика все в порядке.

Ну что сказать, войдя в роскошный тоже мраморный коридор, мы с Кали мгновенно скисли. Да как можно академию магии в таком идеале сохранять? И пустынно как-то. Мрамор, портреты какие-то, окна с занавесками из бархата и парчи, канделябры под высоким потолком, в конце коридора широкая лестница, устланная красным ковром. Красиво конечно, но как-то не то. Не дома мы, сразу понятно.

— Эй, — я опасливо ткнула пальчиком в широкую спину нашего провожататого. — А сколько всего студентов в академии?

— Сто двадцать, — отозвался он, не поворачиваясь. В основном потому что это бесполезно. Он все равно ни черта не увидит из-за наших мешков водруженных на его плечи.

— И чего, где они? Померли что ли, когда узнали что мы едем? — Кали сунув руки в карманы дорожного комбинезона, деловито поглядывала по сторонам. — Так мы даже куражить еще не начали. Сразу видать — дисциплина. За дело всем скопом. Слыш, Наи, прав был твой светлый дядюшка, что нам здесь понравится. Только почему он так злорадно улыбался, ума не приложу.

— Потому что прикладывать нечего, — хохотнула я приобняв подругу за плечи.

— Ооой, Найка не завидууууй! — гадко потянула Кали, потрепав меня по голове.

Вот скотина кудрявая, знает, что ненавижу, когда меня так зовут. Как козу какую-то.

— Занятия идут, поэтому в академии тихо. — Перебил нас наша потенциальная жертва. — Вот и кабинет.

Мы остановились перед дверью, Кали распахнула дверь игнорируя всякие приличия, я не удержавшись хлопнула наша провожатого по попке, и с дурацким хихиканьем скользнула вслед за подругой, торопливо захлопывая за собой дверь.

Я по инерции пронеслась вперед, и не успела затормозить когда Кали резко остановилась, и я своим многострадальным органом впечаталась ей в темечко. И упала.

— Что за... — разаозленно зажимая самую пострадавшую на сегодня часть тела, сидя на толстом ворсе черного ковра, я недоуменно огляделась. Комната была шаровидной, с оригинальным интерьером. Полукруглые шкафы с множеством книг, столики с непонятными хреновинами, пошло красный кожаный диван рядом с дверью. Напротив, прямо перед окном стол, за которым сидел немолодой мужчина. Он не поднял на нас глаз, что-то быстро строча на большом листе бумаги.

— Наи Ле и Калифа Ара?

Мы слаженно кивнули, заворожено хватая легкое эхо этого приятного баритона.

— Сели. — Резкое движение кистью сверху вниз, причем, одновременно перед его столом материазовались два кресла. Кожаных. Красных. Да у него пунктик на красную мебель и черный цвет в интерьере. Ну а что, мне нравится.

— А я уже сижу. — Широко лыбясь с пола нагло заявила я, скрещивая ноги.

— Вы, госпожа Ле, как я понимаю. Ваш дядя предупреждал, что вас я отличу сразу. Не ошибся, однако.

Вах, это что нотка иронии? Это точно ректор? Наш ректор был злобным старым гадо... магом. Он говорить, по-моему, вообще не умел. Только орал. Ну, по большому счету, на нас с Кали так почти все преподаватели реагировали.

— Подымайся, нечисть. Слово молвить будем. — Невежливо пнула меня Кали, вразвалочку направляясь к столу.

Я с кряхтеньем встала, и переместила бренное тело в кресло.

— Ну что, где наше койко-место? — сразу с главного начала я. — И где можно подкрепиться?

— И не только в плане снеди. Кладбища у вас в окрестности есть? — подхватила Кали.

Ректор злостно нас игнорил, дописал свой лист мелким-мелким почерком (с лупой только расшифровывать), и поднял на нас взгляд. Меня просто вжало в кресло. Сразу понятно, этот человек отпахал боевым магом больше трех десятков лет, повидал всякое, нервная система — дай бог каждому, и наши с Кали подвиги в предыдущем месте учебы, ставившие под угрозу не только всю академию, но и пару ближайших городов, здесь оценивать будут строго, а пресекать жестоко. Ну и ладно, мы с Кали обожали балладу "Будем погибать молодыми". Мы всегда ее пели, гордо шагая на ковер к ректору по заполненным восторженным народом коридорам.

Видно, нас с Кали это приятное воспоминание посетило одновременно, мы расслабились и нагло улыбнулись тоже одновременно, потому что ректор неожиданно улыбнулся в ответ, покачав головой.

— Ну что девочки, — сказал он своим фантастическим голосом, мы с Кали мгновенно впали в экстаз, под взглядом этих глубоких серых глаз. — Рад приветствовать вас в Терросской академии высшей магии и прикладной некромантии. Наконец-то вы добрались.

— Что вы имеете в виду? — пролепетала отчего-то смущенная Кали, явно напарываясь на комплименты. Ага, жди, сейчас он перед тобой на колени рухнет и ноги облобызает приговаривая как же он счастлив, что ты соизволила притащить сюда свой костлявый зад. Но моя насмешка мигом сбежала с лица, потому что оказывается, моя подруга задавала вопрос совсем не зря:

— Потому что мы ждали вас сутки назад. Послали запрос в академию Ясса, но как только вы ступили на порт, я отозвал его.

А я подозревала! Ну, нельзя гулять всю ночь, заснуть на рассвете, проснуться через час, почти бодрыми и однозначно отдохнувшими, собравшись отчалить с материка. Мы дрыхли сутки! Сутки, а не час, как думали! И поэтому голова не болит, хотя смешивали мы злостно, мы выспались, и вообще чувствуем себя почти хорошо. Ректор от нас явно ждал объяснений.

— Погода подшалила... — с трудом нашлась я, мельком взглянув на озадаченную Кали. — Штормы, и мы, сбитые с курса и все такое...

— Ну да, конечно. — Покивал ректор, сделав вид, что нам поверил. Ну да чего мужик хороший, и подход-то у него какой! Прямо и гадить в этой обители стерильности расхотелось!

— Так это что, мы свой первый день учебы проср... пропустили? — вовремя исправилась Кали.

— Проср... пропустили, — кивнул ректор. Ну, все, я влюбилась. — Профессора предупреждены, во время начала семинарских и практических занятий получите по дополнительному заданию по пропущенной теме, этим пока ограничимся. Завтрак ежедневно с девяти утра, занятия начинаются в десять, расписание выдается на месяц, и уже ждет вас в вашей двухместной комнате в жилом корпусе. Живете на третьем этаже, комната 314. Обеденный зал в том же корпусе на первом этаже. Отвечаю на ваш вопрос, госпожа Ара, кладбища есть, но не дипломированным некромантам, а вы к ним относитесь, доступ на территорию запрещен. Учебные корпуса занимают западную и южную часть академии, сейчас вы на территории восточной, это все администрация, если будут вопросы, задавайте, я всегда рад вашему визиту. Вот карта, дабы не заплутали, по первому времени, но девочки вы сообразительные за три дня все запомните, чтобы дядюшка там не говорил, а чтобы оживить проклятого колдуна вмурованного тремя ведьмами в стену заколдованного от взора колодца, это надо уметь думать и притом неплохо. Что ж, леди, вы можете не верить, но я рад, что моей академии достались два таких мага, с мощным потенциалом которых в предыдущей академии просто не могли справиться.

Мы смущенно разулыбались, да попунцовели. Ну что за человек, а мы думали солдафон какой, раз о строгости Теросской академии такие слухи ходят. Ну, конечно. Здесь вон с порога по достоинству оценили, и все. И рушить-то сразу желание пропало. Ничего, наемся вот до отвала, и уйдут грешные мысли, а ручки снова зачешутся. Но мы аккуратненько, если что... Воронки в земле создавать не будем, и мертвые зоны тоже. Наверное. Ну, мы подумаем.

Выходили от ректора мы какие-то все задумчивые и необычайно тихие.

— Ну дела... Вот он нас с тобой обвел, а? — вертела карту Кали, то так то эдак, пока мы поднимались по лестнице. — Сразу видно, мужик с твердым характером и не пустой головой.

Мы дошли до широкой площадки на лестнице, дальше нужно или вправо или влево, коридоры по сути одинаковые. Мы пошли влево. Шли недолго.

— О, люди!— Обрадовалась Кали, засовывая карту в карман. — Свежая кровь! Ты гля, Наи, какие румяненькие, гемоглобин наверняка чуть завышен. Обожаю, когда гемоглобин завышен!

Последние реплики она договаривала, когда мы уже приблизились к подоконнику, оккупированному пятью парнями одетым в черную форму с эмблемой академии на правом нагрудном кармане.

— Рин, да ты смотри, к нам уже и нечисть зачисляют! — оценивающе глядя на нас, сказал ленивым тоном веснушачий рыжеволосый парень, сидящий на корточках возле подоконника, обращаясь к другому, сидящему на подоконнике скрестив ноги.

Он поднял на меня взгляд изумрудных глаз, и я поняла, что встретила соперника. Он тоже это понял. Чуть улыбнулся уголком губ. Да мы тут поддерживаем имидж одинокого непонятого принца? Знавали, плавали. Я улыбнулась шире, мазнув взглядом по неприязненному лицу рыжего:

— Отчего же нечисть? Очень даже "чисть".

Кали ухмыльнулась, выдвинув глазные зубы. Ну, слукавила я, Кали — не совсем "чисть". Да и я вообщем-то тоже. Ну, кому какое дело?

— Чистокровныееее, невинныеее... — Состроив ангельское личико, провыла Кали глядя в потолок.

Парни тихо рассмеялись. Но молчали. Ждали команды главаря, Рина. А мы с ним все также намертво сцепившись взглядами благосклонно друг другу улыбались.

— Неужели? — а голос-то какой, песня да и только! Бархатный, высокомерие разложенное на тоны. — Я могу лично убедиться?

— Зависит от метода, — сладко улыбнулась ему я.

Кали незаметно сжала мой локоть, но потом сообразила.

— Методы... Разнообразны. У тебя есть идеи? Не хотелось бы идти наперекор твоим вкусам. — Оказывается, не только я умею вот так вот располагающе улыбаться, ох силен, зараза.

— Идея есть, — я склонила голову, делая шаг вперед. Рин оттеснил коленом заворожено следящих за нами дружков. — Только я... ну, не совсем уверена.

Он чуть развернул корпус. Рука до того лежавшая на колене переместилась на край подоконника.

— Тогда скажи мне на ушко, если... стесняешься... — ой, дураааак! Это он мне что ли, некроманту предлагает? Я не знаю, как мы с Кали сдержались, я лично покраснела от едва сдерживаемого хохота, как подруга с собой справлялась, я не видела.

Я строила из себя все такую сомневающуюся, а сама уже пережрала энергии ожидания, томления и желания, выплеснутую народом в избытке. Если этот Рин еще войдет со мной в добровольный физический контакт... Со мной, некромантом третьего уровня и боевым магом второго... Вот смертник.

Я приблизилась, а дальше все по отработанной схеме: только я склонилась к его уху, он повернул голову, наши губы встретились, и тут я поняла фатальную ошибку.

Что произойдет с кувшином, из которого пытаются отпить воды двое? Да ничего, вода выплеснется. Вот и нагнетенная энергия, готовая открыть магический резерв выплеснулась мимо. Потому что я целовала боевого мага четвертого уровня, с большим опытом в некромантии. И Соответственно неплохо и знающе защищенного. Кстати, пусть не к месту, но целуется он виртуозно. А когда мы осознали, какую свинью друг другу подложили, то впились друг в друга с такой яростью что пару раз стукнулись зубами. Но никто из нас не мог пробить защиту другого, поэтому отстранились мы друг от друга весьма неудовлетворенные.

— Ах ты сволочь!..

— Ах ты гадина!

Одновременно в ошарашенной тишине. Мы злобно смотрели в глаза друг другу, часто и неровно дыша. Нет, ну все-таки как целуется, гад... А силы-то в нем сколько! Магический резерв до отказа заполнен! Да я лет десять без подзарядки обходиться смогу.

— Хотел меня испить? — тихо сквозь зубы рычу я.

— А ты только на ушко пошептать, да? — в тон мне отвечает он. — Кстати, что ты хотела там прошептать? "Я — некромант со стихийной магией, балуюсь иногда опустошением чужих резервов"?

Со стихийной? Ошиблись, юноша, с боевой.

— А ты даже шептать не хотел. Увидел жертву, и давай когтями рвать, животное.

— Я — животное?! Да еще когтями? — Это он на что обиделся?

Он схватил меня, рванул к себе, впился губами. Контакт состоялся. По подоконнику пошла паутинка трещин, быстро разрастающихся тленом. Люди торопливо отпрянули, потому что воздух стал отравленным в радиусе метра. Я пыталась пробить Рина уже чисто из принципа, он меня тоже.

— Найка, ты мне клялась и божилась, что никогда ничего рушить без меня не будешь! — обиженно позвала Кали. — Изменяешь мне, коварная?

— Ой, погоди, тут такое дело, — на миг оторвавшись сказала я.

Парни снова рассмеялись. А я сама поцеловала Рина. Придерживая его голову рукой, слегка оттянув за волосы, вынуждая голову откинуть, вторую руку перекинула через него и уперлась ладонью в подоконник. Едва коснулась губами полураскрытых улыбающихся губ. Очень-очень нежно и без магии. Поначалу он удивился, а потом ответил мне тем же. Одна рука притянула меня ближе за талию, вторая переплела наши пальцы на подоконнике.

Вот гад, ориентируется быстро, а я его в замешательстве хотела оставить. Эх, ну ладно сейчас вот отстранюсь и... Ну еще чуть-чуть... Еще пару секунд...не могу...

С трудом. И неохотой. Сделав задумчивый вид.

— Нет, все равно что-то не то... Тебе бы практики побольше.

Однако насмешливый, слегка подернутый поволокой взгляд сказал мне, что он ну очень мне верит. И к совету прислушается. И даже намекнул как — по попе шлепнул. А я его по щеке.

Вообщем топали мы снова неизвестно куда.

— Не нравится он мне. И ты не нравишься. Совсем что ли с башкой не дружишь?

— А ты только узнала?

— Нет, но питала наивную надежду, что вы периодически общаетесь.

— С кем?

— С мозгами, Найка, с мозгами. А вы, похоже, даже не знакомы.

— Да ладно тебе... Знаешь как целуется?! Вспомню — коленки подгибаются. А резерв какой! Я его тяжесть чувствовала, думала сдохну от зависти. А защиты на нем сколько, больше чем в банках на камерах с золотом! Не парень — самородок! Одно удовольствие его ломать будет!

— Вот и я говорю, дурная ты. От него ж за километр подлостью разит. И свита его марионеточная. Проверила я, пока любовалась как вы лобызаетесь. Но он их чисто на эмоциональном уровне в манекенов превратил. А ты знаешь, чего стоит магу душу прижечь и подчинить без своих сил, одной психикой. Третий уровень боевого...

— Четвертый. У него скрытые идентификационные и охранные поля.

— У тебя тоже.

— У меня срабатывают только после того как меня убивать начинают. У него при прикосновении. Ммм... Надо было все таки монопрофилирующую практику по боевой брать. Нет, ну все-таки до чего хорош, мерзавец!

Каким-то чудом (пришлось вернуться обратно на площадку лестницы) мы все-таки попали в жилой корпус. И самое необычное — свое комнату мы нашли быстро. Ничего такая. В желто-коричневом теплом тоне, две кровати, два небольших рабочих стола, шкаф, комод, пустая полка для книг, и самое главное отдельный санузел. В предыдущей академии на один этаж — одна ванная. Конкуренты дохли как мухи, благо это были некроманты, которые сами оживали и нам за временное убийство не особенно сильно попадало.

Наши дорожные мешки сиротливо примостились у двери. Я с разбегу бухнулась на постель у правой стенки. Кали была занудой. Поэтому она сначала расклала свои вещи, потом приняла душ, и когда я уже сладко проваливалась в блаженное сонное забытье спихнула меня с кровати, сказав что мое ложе ей приглянулось больше, и, опечатав его родовым проклятьем, которое не в силах снять никто кроме тех, в чьих жилах кровь Ара, она завалилась спать.

Я, грязно ругаясь, пнула ее кровать и пошла искать медпункт. Проклятия у Кали всегда срабатывали идеально, и моя теперь уже плоская грудь меня сейчас совершенно не устраивала, а снять проклятье сама я не могла.

Как я забрела в тот подвал, не понимаю до сих пор. Много позже, когда я уже знала замок и причем не плохо, я не могла повторить свой подвиг.

Я бы мимо этой двери прошла, но зацепила взглядом руну охранного заклятия и, разумеется, мне стало интересно. Потому что как я поняла, здесь вообще никакие двери не закрывались.

Заклятие было третьего уровня сложности, Кали такие на раз-два щелкала, потому что мы брали разные дополнительные профили к факультету некромантии, я взяла боевую магию, она археологию артефактов. Ив охранных проклятиях всех видов и мастей была просто гением.

Мне пришлось попотеть, вспоминая, как мы по ночам с Кали взламывали кладовку академической кухни, опустошая запасы.

Дверь открылась раза с третьего, когда мне надоело подбирать отмычку к хитроумной руне, и я просто выломала ее сильным заклятием распыления. Спускаясь в прохладный темный подвал, я внезапно уловила слабый некротический фон.

Честно говоря, я совершенно забыла о нем. То есть о энергии смерти, которую постоянно ощущали некроманты. Ощущали, взаимодействовали и подчиняли. Дома, в Яссе, я чувствовала фон постоянно, хотя смерти в академии были чрезвычайной редкостью. Здесь, в Терросе, я даже забыла что это такое. Это говорило о том, что в этой академии за последние лет пятьдесят-семьдесят не было случайных или намеренных гибелей. Удивительно.

И сейчас запустив несколько язычков огонька под сводчатый каменный потолок, я пристально вглядывалась в ступени, уходящие в темную бесконечность.

Фон все явственней. Нет не смерть. Что-то опасное, но не смерть.

Хранилище простеньких артефактов. Я с любопытством осматривала всяческие диковинные штучки, в полном беспорядке разбросанные по каменным полкам на стенах небольшой комнаты. Тупая академия. Тайник в жилом корпусе.

Много брать не стала, только ловца душ. Простой, но крайне надежный артефакт позволяющий удерживать и обратить в рабство дух демона. Рука дрогнула, похолодевшие пальцы огладили свинцовый перстень со стершейся позолотой. Красивая гравировка орла в полете. Я бы продала душу за точно такой же, но только с гравировкой розы на щите. Семь лет жизни я ищу его. И наверное никогда не смогу найти...

Из подвала я вышла в крайней задумчивости, снова каким-то чудесным образом без посторонней помощи нашла в медпункт. Дуракам вообще везет.

Зайдя в помещение, пропахшее лечебными микстурами и отварами, моя челюсть стремительно понеслась к полу. Там, за столом, в белой медицинской мантии сидел просто бог! Огромные васильковые глаза, белокурые кудряшки и потрясающая улыбка.

Но входная дверь, оставшаяся без присмотра, торопясь закрыться, немилостиво хлопнула меня по заднице. Я ойкнула, автоматически сделала шаг вперед. Поскользнулась на только что вымытом полу и рухнула, задев рукой какие-то металлические хреновины на тумбочки возле двери. И лежа на полу, я наблюдала как одна металлическая штука с ручкой красиво кувыркаясь в воздухе влетает в стеклянный шкаф позади пригнувшегося бога.

Я всегда умела красиво появляться.

Он торопливо подбежал ко мне, и присел рядом придирчиво, вглядываясь в ауру. Ну, это дело бесполезное.

— Синдром невезения? — предположил он, пощипывая свой божественный подбородок своими супербожественными пальцами.

— Н-н-не. — Невнятно проблеяла я, вспомнив о своей проблеме, торопливо рванула вверх молнию комбинезона. А то вырез упал до пупка без привычных округлостей, которые он прежде украшал.

Убедившись, что я не заразная, то есть что мое везение никто не проклинал, просто от природы не везет, он помог мне подняться и усадил на мягкую кушетку. Принес воды. Сел за стол, пытливо меня оглядывая.

— Что тогда с вами случилось?

Я хоть и пускала по нему слюни, но его глупый вопрос едва не отбил у меня желание и дальше перед ним преклоняться. Я уставилась на него оскорблено, облокотившись руками о края кушетки и наклонившись вперед, чтобы он лучше разглядел мою плоскую грудь. Он без особого интереса по ней мазнул взглядом, и не усмотрел трагедии. Подлец.

— У меня вот тут, — я указала, где именно, — должен быть третий размер. А здесь этого нет. Вот что случилось.

В сапфировом взгляде мелькнуло разочарование.

— Простите, — пробормотал он. — Но я только вылечиваю. Вопросами эстетической коррекции занимаются несколько другие специалисты.

Это что? Мне теперь в лечебницу ехать?! Да на черта тогда здесь нужен медпункт, если он не может с меня проклятье снять?!

— Не занимаетесь, значит? — зловеще переспросила я, божок обеспокоенно уставился на мою грудь. Точнее на ее отсутствие. — Тогда вы сейчас будете набираться опыта. Я подскажу. Это одна из разновидностей проклятия не прикосновения. Какая именно, мне неизвестно. Но некромант, что ее наложил, обычно предпочитает охранные руны седьмого ряда, а я такие не знаю.

— О, так это проклятие? — Он аж подпрыгнул от радости. — То-то я смотрю, слишком уж... Кхм, простите...

За что он извинялся, я не догнала. Он уже бегал вокруг меня со склянками, всучил мне медную чашу, что-то борматая вливал туда разноцветные жидкости, кидая разные пучки травы. Потом его лицо озарилось, он посмотрел мне в глаза (я чуть в них не утонула) и проникновенно сообщил, что сейчас меня вылечит. Фанатик своего дела. Значит и врач хороший.

Он отставил чашу, присел на корточки возле моих ног и мялся, не зная как выразить, чего он хочет.

— Ну, говорите уже, в чем проблема? — очень мягко сказала я. Прямо ролями поменялись.

— Мне придется дотронутся до вас...

А кудряшки то какие, а глаза небесного цвета под пушистыми ресницами... И он боится отказа? Как можно? Я протянула к нему обе руки и выставила коленки.

— Нет-нет... Не совсем сюда. — Он, мучаясь, взглядом показал, куда именно ему тронуть меня надо. Я едва сдержала смех. Какой скромный очаровашка. Ну, разве он не милый?

Я с готовностью выпятила свою плоскую грудь, слегка покраснев от стыда, что там ничего нет. Он покраснел, когда дотронулся до меня. Прямо дуэт варенных раков.

Дико зазудело в местах прикосновения, и я с удивлением наблюдала, как кофточка от комбинезона снова начинает уверенно подниматься под руками моего бога. Я забыла дышать от восторга. Бог тоже. Хотя может он просто заклинание читал. Вообщем, процесс нам обоим явно нравился. Так нас и застукал ректор.

— Эээм... — Сдается мне, настолько удивленным его еще никто не видел. — А что, собственно происходит? Ноэль, потрудитесь объяснить.

Так я узнала имя этого голубоглазого совершенства.

— Он мне грудь выращивает, не отвлекайте его, — снахальничала я, не в силах оторвать счастливого взгляда от длинных пальцев на своих реставрирующихся прелестях.

Ректор плотно закрыв за собой дверь, подошел к нам и, склонив голову, тоже начал следить за процессом.

Да тут что, двери вообще никогда не запирают?!

— Магистр, я... — о, а это наше веснушачье недоразумение, которое подозревало меня и Кали в принадлежности к нечисти.

Недоразумение задумчиво почесало оранжевую шевелюру, наблюдая картину маслом: меня восторженно смотрящую на руки Ноэля на своей груди, самого Ноэля с мордой-кирпичом, и чрезвычайно задумчивого ректора, наблюдающего за руками Ноэля.

— Арир, выйди пожалуйста. — Махнул рукой ректор. И судя по магической волне, дверь спиной Арир открывал не совсем по своей воле.

— Так, ну, кажется все, — Ноэль убрал руки и вытер выступивший пот со лба. Я оттянула кофточку и восторженно заглянула внутрь. Так самой себе я еще никогда не радовалась.

— Кхм... Ноэль, ты сделал то, что обещал? — Ректор материализовал излюбленное красное кресло перед столом моего бога.

— Да, ректор. — Ноэль обернулся на своем стуле к разбитому мной шкафу. — Ох, свет и мрак!..

— А да, извините! — не отрывая влюбленного взгляда от своих прелестей, дежурно сказала я. — Ну, я пошла.

Кажется, бог возмутился. Или это был ректор. Да пусть оба идут лесом, у меня такое событие. Я захлопнула двери, и, скрестив на груди руки, потому что идти по заполненному коридору и пялиться себе под кофту — как минимум неприлично. А я очень приличная, тактильных ощущений, что все у меня на месте мне хватит.

Кстати, народу было ужасно много. И все куда-то спешат. Взгляды чувствовались. Ну, еще бы. Я на этом черном инкубаторском фоне выглядела неслыханно оригинальной в песочного цвета комбинезоне.

Выйдя на площадку лестницы, я столкнулась взглядом с поднимающимся по ступеням Рином.

— Здравствуй красавица! — проникновенно и томно усмехнулся он, останавливаясь напротив меня, в окружении свиты, в которой не доставало только рыжего.

Люд затих и оглянулся. Ага, вот оно первое испытание на прочность.

— Захворай чудовище! — искренне пожелала я, по аккуратной дуге огибая банду и расталкивая людей ошалевших от моей наглости (принца оскорбили! Караул!). — Ну чего встали-то?!

— Путь идет. — Милостиво позволил мне этот удод. И двигаться стало намного проще, потому что народ расступился. Но идти мне уже не надо было никуда. Это он мне подачку значит сделал? Великодушно простил недопустимый грех? Ах ты сморчок высокомерный, щас я тебе устрою проверку на прочность.

Я обернулась, сменила выражение лица с "убью, медленно и со вкусом" на "о да, милый, я твоя!".

Рин чуть приоткрыл влажные губы, наблюдая за моим медленным приближением и внимательно отслеживая фон магии. Да что ты, милок, я тебя и руками уделаю.

Ну как руками? Ногами. Приблизилась, хитрый взгляд из-под ресниц и... я с силой отдавила ему ногу. Он охнул, но стоял недвижно. Глаза в глаза. Я подключила к делу каблук. Согнулся. Я отступила.

— Ну что ты... Не обязательно мне кланяться.

Народ, не словивший сути дела, изумленно смотрел на Рина. Я торопливо ретировалась. Потому что такое прелюдное унижение не прощают. А боевые маги четвертого уровня уж тем более.

Взлетев на третий этаж, я захлопнула дверь, придвинула к нему комод и торопливо наносила охранные заклятья.

— Что, знакомство с местным племенем состоялось? — Лениво спросила Кали, листая журнал на кровати. — И я вижу, очень удачно?

— Ну да, заставила склониться передо мной Рина.

— Ха, вот ты попала! — довольно рассмеялась Кали, кинув в меня журналом. — Хочешь, я похороню твой прах на родине? Даже специально съезжу обратно не на выходных, как рассчитывала, а прямо в день твоей гибели.

Я испепелила журнал, так и не долетевший до меня, запрыгнула на комод и гордо продемонстрировала грудь.

— Ну, свет и мрак! Как? Как ты восстановила? — очень расстроилась Кали. — Это же проклятье второго уровня. Такие на саркофаги языческих жрецов накладывали.

— Ты не поверишь, я влюбилась!

— О. Ты смотри, здесь нам так просто доведения до суицида не простят.

Мы еще немного поприпирались и заснули. Я прямо на комоде, подлая Кали в кровати.

Глава 2.

С утреца мы проснулись рано, с подозрением осмотрели местную униформу, непонятно каким образом появившуюся ночью на столе. Внесли свои коррективы (юбки стали на ладонь выше колена, белые блузы в обтяжечку и с отсутствием первых трех пуговок, пиджаки за предметы гардероба были не признаны, и презрительно изгнаны в мусорную корзину). Я заплела свои каштановые до пояса волосы в толстую косу, Кали взбила черные кудряшки, мы обрядились в обновленную форму, дополнив ее чулочками и ботфортами и приобняв друг друга за плечи скептически посмотрели в зеркало.

— Аки монашки. — Недовольно сморщила нос Кали, сверкнув голубыми глазами.

— Мы должны произвести хорошее впечатление, — усмехнулась я, расстегивая на ее груди еще одну пуговку. Что и говорить у Кали оружие было мощнее, чем у меня.

— Может хотя бы накрасимся?

— Кали, ты видела этих странных людей? Мы и так переборщили.

— Перестраховщица.

Обеденную залу мы нашли очень быстро. Вкусный запах еды заполз кажется в каждую щелку во всем жилом корпусе. Так что если по лестнице мы с Кали мчались на перегонки, отталкивая друг друга руками, вцепляясь в волосы и громко гыкая, то в саму обеденную залу мы царственно входили походкой от бедра.

Обеденная зала была огромной и тоже облицованной в черно-красный мрамор. По середине огромный длинный стол, с рядами резных стульев по обе стороны, на белых скатертях подсвечники с магическими язычками яркого пламени, тарелки с булочками и прочими необходимыми к завтраку дополнениями.

Присутствующие, а их было всего около пятидесяти человек, расположившихся ровно с начала и почти до середины стола (сидели в тесном соседстве, ни один стул пропущен не был), одновременно уставились на величаво и медленно приближающихся нас. У кого-то даже куски из раскрытых ртов попадали. То, что мы переборщили, я поняла еще отчетливей. Девочки были поголовно в брюках и глухих блузках. И они так же единодушно неприязненно встретили нас, сколь радушно заулыбались парни.

Мы с Кали сели друг напротив друга в некотором отдалении от народа, и улыбнулись. Пустующие перед нами тарелки стали чем-то наполняться. Только содержимое меня не вдохновило. Кали пока активно переглядывалась с радостными мальчиками, и не замечала, как нам объявляют войну.

В течение трех минут пока я испепеляла взглядом тарелку, а Кали уже откровенно флиртовала, зал забился до отказа. Где-то там, далеко впереди, под огромнейшим витражным окном за столом расположились штук двадцать преподавателей. Ровно в середине ректор.

Взгляды были, и чувствовались, и один особенно, но поднять голову и посмотреть в глаза Рину, венчавшему начало стола мне не хотелось.

Кто-то же должен прислуживать, нет? Я повертелась на стуле в поисках местного обслуживающего персонала.

— Проблемы? — спросил мягкий мужской голос по соседству.

— У тебя. Будут. Если не отстанешь. — Пообещала я, наконец, заметив, что зал наполнен маленькими юркими домовятами, двигающимися по неверным теням и оттого совсем незаметным.

— Мы не будем это есть. — Задержав за локоть прошмыгнувшего мимо домовенка, нагло заявила я. — Тащи что-нибудь другое.

— Другое не положено. Ешьте это. — Пропищал он, выглядывая из-под подноса.

— А если договоримся? — заговорщицки подмигнув, попробовала я найти компромисс и избежать военных действия.

— Не положено, — противно повторил он.

Вот поганец. Из-под подноса не видно, а все одно нрав показывает. Вот в нашей академии домовята посообразительней были. Мы им медальоны сбацали, что магию подчинения ослабляют, и периодически их подзаряжали, а они нам всегда по отдельному согласованному меню готовили. И все были счастливы.

— Тфффф... Это... же ... манка! — наконец отвлеклась от амурных дел Кали и в священном ужасе брезгливо потыкала содержимое тарелки. — За что они нас так ненавидят?! Мы же еще ничего не сделали!

— Сейчас исправим. Не люблю безосновательную ненависть. Эх, что, понеслась что ли? — зловеще ухмыльнулась я, начиная создавать магические потоки вокруг стола. Которые погасли. Не поняла. Повторила. Повторилось.

— Ну, чего сидишь за бесплатно?! — рявкнула я вздрогнувшей подруге.

Кали перехватила мои потоки, укрепила, размножила, мы сдержали разбухающую силу. Я встретила взгляд Рина. Он видел, что мы делаем, и определенно понимал зачем, усмехнулся и аккуратно попятился к выходу. Нет, надо было все-таки на боевой идти. Я, хохотнув, отпустила нагнетенную магию.

Ну, рвануло знатно.

Стол в стружку. Стулья в пыль. Мы, имеющие некоторый опыт взрывания обеденных столов, рухнули на пол и закрыли головы.

Остальные визжащие студенты вымазанные кашей с большими-пребольшими глазами бодренько бегали по залу, оскальзываясь на манных лужах, щедро разбрызганных повсюду и смешно взмахивая конечностями падали, падали, падали. Я с Кали одобрительно ударили друг друга по ладоням.

А как перетрухали эти профессора! Подскочили, заверещали не хуже наших, руками машут чего-то, истерят, колдуют почем зря. Нельзя одновременно же всем скопом магию призывать, перемешается и... Ну вот, одного подкосило, рухнул на пол аккурат в лужу манки, жизнерадостно булькнул, и его замечательный зеленый цвет кожи стал белым в горошек. И эти странные люди будут нас учить? Чему?

Один ректор, не дрогнув, донес ложку до рта, проглотил (не ложку, а содержимое), и, взмахнув рукой, наслал полог тишины и обездвиженности. Зал застыл, кто-то на полушаге, кто-то в полете к полу, мы с подругой мило улыбаясь.

— Так. — Ректор поднялся, отерев губы салфеткой, безошибочно нашел нас взглядом. — Отдраиваете всю залу. Без магии. Ручками белыми, да неискушенными. Неделю.

Не поняла. Неделю без магии или батрачить?

— И то и другое, — вперившись взглядом в мои зрачки, ответил ректор.

Да этот гад еще и мысли читает?!

— Этот гад еще их изменять может. — Мне стало стыдно.

"Жадно взирая на искусство,

Забывая, что в голове у них пусто,

Делали неумелые слепки,

Эти криворукие адептки."

Глянь, и поэт еще. И его голос в моей голове такой же как наяву.

Ректор ушел из залы. Полог исчез. Профессора строго косясь на нас, тоже покинули разгромленное помещение. Потом медленно начали уходить студенты. Косясь на нас злыми глазами. Ну вот, наконец, хоть что-то намечается. А то я думала, плесенью покроемся от тоски. Плохо, что без магии. Но у нас с Кали неплохая природная защита. Сдюжим. Всего-то неделю без магии. Подумаешь. Ничего особенного. Да раз плюнуть просто.

— Кали? — робко позвала подругу я.

— М? — Она с крайне задумчивым видом повернулась ко мне.

— Кали!!! Я же сдохну без магии!!! Он не отнимет ее у меня?! Не отнимет же?! Он не посмеет!!!

Я начала подозревать что, наверное, слишком сильно трясу подругу и сжимаю ворот ее рубашки, когда Кали уже посинела и ее голова моталась туда-сюда как у болванчика.

— Ой, прости!

— Коза... Ненавиж-ж-жу тебя! — придушенно шипела и кашляла подруга.

А я обеспокоенно ходила по пустому разгромленному залу и безтолку пыталась вызвать хоть какое-нибудь магическое явление. Ага, как же. Даже муху дохлую не оживить.

Я села на пол и забила ногами протестующее заревев.

— Слушай, а вот если мы на кладбище смотаемся пару мертвяков осушим, мы как, сильно правила нарушим? — предложила выход Кали.

— О-о-о-о-о!.. Да-а-а! Ты гений! Да! — Я накинулась на подругу и снова начала душить ее на этот раз в обьятиях. — Идем на кладбище!

— Ты решила избавиться от трупа?

— Не, ты мне еще пригодишься.

Мы безприпятственно покинули залу, поплутали по замку и с трудом, но нашли выход. Почти бегом кинулись через ворота и стали плутать в предместьях. Народ, трудящийся в садах да огородах и отгороженных низеньким заборчиком дворах, косился на нас подозрительно и неодобрительно. Нам было до свечки. Мы искали погост. Нашли.

На входе вырос плюгавенький лысый старичок.

— А хто такие? — спросил он, больше интересуясь содержимым выреза блузы Кали, чем нашими личностями. Так ей и надо, пусть сама хрыча задабривает.

— А родственницы мы далекие недавно дядюшки схороненного, — соловьям залилась Кали, скрестив руки на груди и придав этим самым ей особую выразительность. — Вот токма узнали о гибели его несправедливой, да примчались слово доброе молвить на могиле усопшего, пусти добрый человек.

— Дядюшки... дядюшки... — мыслительный процесс пошел. Я прямо-таки слышала скрип ржавых шестеренок в его голове. — Так вы племянницы Рыжего Власа? Вот не слыхивал, что родичи у этого негодяя есть. А вы случаем не из этой, как тама ее... академии?

— Неа. — Я стряхнула пылинку с эмблемы академии на кармашке юбки. — Однозначно не оттуда.

— Пусти уж добрый человек! — слезно взмолилась Кали. — Так мы издали, как про дядюшку весточку получили, не спали, сутки рыдали, волосы все на себе рвали, ручки все изломали!..

Сторож пустил. И даже до могилки проводил. Вот не нравилась мне академия, а сами предместья города Террос и его кладбище я вообще тихо возненавидела. Потому что здесь опытному некроманту ловить было нечего. Опытному и законопослушному, хочу заметить. Ибо закон запрещает вскапывать могилы и признает это вандализмом. А безымянных могил (на которые закон не распространяется) безвременно усопших свидетелей чужих преступлений, братских могил разбойников, воров или шлюх здесь не было. Из всех кладбищ мира нам досталось единственное, где некроманту было нечем поживиться. Вот это пинок судьбы.

По мере углубления в кладбище, я сканировала территорию и мрачнела все больше. Никаких тебе безвинно-убиеных младенцев, проклятых... Вообще ничего!

Сторож привел нас к свежей могилке. На каменном надгробии выбиты руны имени и фамилии. Мы с Кали неприязненно переглянулись. Неужели ни одного фона? Законного фона?

Заметив наши кислые лица, сторож озадаченно кашлянул. Это стало сигналом к действию.

Кали рухнула на землю и обняла надгробие, горько возрыдав.

— Ах милый дядюшка-а-а-а!.. Да на кого ж ты нас покину-у-у-у-л?! Да на кого ж остави-и-и-ил?!

Кали так проникновенно подвывала, словно и правда всю семью похоронила. Сторож печально повздыхал, глядя на нервный припадок моей подруги (в основном он наблюдал за оголившейся поясницей и ниже) и предложил ей воды.

— Иди, лопаты отхвати у него. — Присев рядом незаметно прошептала я.

Кали округлила глаза (совершено сухие) и покрутила пальцем у виска.

— Иди-иди! — в притворной заботе я потрепала ее за щечку, — а я с дядюшкой посижу.

Кали ушла. Вернулась минут через пять. С двумя лопатами.

— Я не хочу слышать чего это тебе стоило, — заметив мрачное выражение на ее морде лица предупредила я. — Просто скажи, дедуля выжил? А то знаешь, в его возрасте такие эмоциональные перегрузки...

— Это ты на что намекаешь? — еще бы мгновением и она снесла мне голову лопатой.

— Помнишь, мастер по оживляющим чарам говорил, что со временем за любым некромантом будет числиться собственное кладбище. Вот я беспокоюсь, чтобы ты так рано по кривой дорожке не пошла. У тебя ж еще даже пока диплома нет. Смерть у дедушки конечно приятная, от экстаза-то помереть... но все одно это смерть.

Мы весело побегали по кладбищу. Точнее я спасала свою жизнь, а Кали озверело рыча и размахивая лопатой мчалась за мной. Потом мы устали и томились на могилке Рыжего Власа.

— А если нас поймают? Заклеймят же... — Кали неодобрительно покосилась на меня.

— Главное к тому времени докопать. Трупак свежий, энергии много. Опустошим, блоки с магии снимем, и никто нас не поймает, пусть хоть нюхачей присылают.

Через час возник сторож. Работа была в самом разгаре. Мы грязные, потные, и ужасно злые от усталости откопали уже два метра.

— Вы... вы.... Что вы делаете?! — Истерично заверещал сторож, бодренько нарезая круги вокруг ямы, в которой мы усердно занимались вандализмом.

— Так он не умер? — сдунув мешающую челку со лба, я через плечо выкинула лопату земли.

— Тогда нет. А сейчас, по-моему, да. — Скептически поглядывая куда-то поверх моей головы, ответила Кали.

Я оглянулась. Ну да, с тем броском земли я удачно... В лицо прям ему, он опрокинулся навзничь и не дышит.

— Поздравляю, коллега, — злорадно сказала Кали, — вот вы и открыли кладбище.

Я опасливо потыкала бездвижного сторожа черенком лопаты. Он тихо застонал. Резко сел. Счистил землю с лица и возвел на нас обвинительный взор.

— Вы что делаете?!

— Не видно? Дядюшку откапываем. — Я облегченно выдохнула, осознав, что повременю еще с открытием.

— Зачем???

— Попрощаться!

— Я магов позову!

— Сто-о-ой!!! — возопили мы одновременно.

Кали вылезла из ямы, и, стараясь выглядеть соблазнительно (да в таком виде ею даже зомби бы побрезговал!) подошла к совершенно очарованному сторожу. Хм, зомби, выходит честолюбивее этот хрыча. Причем в буквальном смысле. О мрак, и о чем я думаю?

— Понимаете в чем дело... — Кали потрепала пуговку на старой куртке охранника, который был ниже ее на голову. Потрепала и оторвала. На мгновение растерялась, но потом незаметно выбросила, благо охранник совершенно очарованный ее вырезом ничего не заметил. — Дело в том... что... ммм... я доверю вам страшную семейную тайну! Вам можно доверять?

Охранник торопливо закивал. Опять-таки не отрывая взгляда.

— Наш усопший дядюшка был страшно богат, но ужасно скуп. Так скуп, что даже скрывал от всех свою состоятельность...

Ну что за бред?

— Это Рыжий Влас-то богат? Да он же пропойца последний был! — глянь, а дедуля-то хоть и смотрит, а шестеренки у него в голове все равно крутятся в нужную сторону.

Кали недовольно поморщилась и скрестила руки в своей любимой коварной манере. Дескать, не отвлекаемся, мужчина, не отвлекаемся. Мужчина послушно перестал отвлекаться.

— Так вот, он все свое богатство в землю зарыл, и велел на том месте себя потом похоронить. Понимаете?

Теперь сторож оказался чересчур невнимателен. Пришлось Кали убрать руки и повторить свою совсем не убедительную брехню. Не убедительную только для меня, оказывается. Старенький сторож загорелся, выдворил нас из ямы и сам заработал лопатой. Да как заработал! Аки юный богатырь! Только лопата и мелькает.

— Живенький дедушка, — сказала я, сидя на чьем-то надгробии в некотором отдалении и оглядывая свой безнадежно испорченный маникюр.

— Не то слово. — Согласилась Кали, сидя на соседнем надгробии. — Я когда ушла с ним...

— Я не хочу ничего об этом знать! — протестующее закрыла уши руками я, гаденько захихикав. — Мне еще рано знать о таких непристойностях, которыми вы там занимались!

Кали начала бы меня душить, но нас прервал стук лопаты о дерево. Ага, дедуля за пятнадцать минут в одиночку сделал то, над чем мы вдвоем бились полтора часа. Мы подскочили к могилке, помогли вытащить гроб.

— А чего дальше-то? — спросил сторож, сидя в яме.

— Еще три метра вниз, — сказала ему Кали, жадно осматривая вместе со мной плотно пригнанные друг к другу доски.

— Сколько? — возмутился дедуля.

— Там двадцать кило золота! Половину вам отдадим! Да что там половину, себе только пять оставим,— успокоила его я.

Мы вскрыли гроб. На нас дохнуло смертью. Мы с Кали брезгливо поморщились и уставились на разлагающееся тело в компании червей. Не больше месяца ему. Свеженький.

— Ну, на брудершафт что ли? — спросила Кали, переплетая со мной руку.

Мы стали тихо шептать заклятия призыва и опустошения. Некротический фон сгустился и... выдал жалкую порцию истлевшей энергии. Будто это был не недавний труп, а столетняя истлевшая мумия. Мы с Кали зло зарычали. Да что это за издевательство-то?! Как вообще такое возможно?

Дедуля опасливо выглянул из ямы. Мы мрачно посмотрели на него, и он спрятался обратно.

— Ну чего скажешь? — угрюмо поинтересовалась я у подруги, сидящей на краю гроба.

— Пошли мыться. — Шмыгнула носом она.

Глава 3.

Полутора часами позже мы сидели в кожаных креслах у стола ректора. Он снова что-то писал. Мы уже притомились ожиданием, и кажется, даже прикорнули.

— Так. — Это его любимое слово по ходу. — И что мне с вами делать?

— Отпустить.

— Накормить.

— Дать доступ к закрытому сектору в библиотеке.

— Свободное посещение занятий.

— А может выкинуть вас обратно в Ясс? — внес конструктивное предложение ректор.

Мы задумались. Потом отрицательно мотнули головой. Нам здесь уже понравилось. Тем более я нашла свою любовь. И не все еще зубы Рину выбила.

— Угум. — Кивнул он, отложив бумаги и откинувшись в кресле, поочередно посмотрел на нас. — Два дня в Терросе, а уже разгром зала, вандализм на кладбище, поход в медпункт, и конфликт с преуспевающим студентом академии, да-да госпожа Ле, мне и об этом известно.

Рин пожаловался? Да неее. Не та это порода. Значит это у ректора повсюду уши и глаза.

— Что значит вандализм? — возмутилась Кали. — Этот милый старый человек сам начал откапывать могилу. Когда мы его спросили, зачем он нарушает покой умершего, он сказал что ищет двадцать килограмм золота. Мы еще рядом постояли, но не рискнули его отговаривать. Все таки у него в руках оружие, а мы тихие беззащитные девушки.

— То есть вы, тихие беззащитные девушки, шли мимо, гуляли по кладбищу и случайно наткнулись на этого милого старого человека, ищущего золото в чужой могиле?

— Мы некроманты. Кладбище мы посетили чисто из профессионального интереса. — Сказала я, веселящемуся ректору.

— Гроб вы вскрыли тоже из профессионального интереса?

— Да, — нагло заявила я. — И знаете что забавно? Труп был опустошенным. Но не некромантом, а временем.

Ректор долго смотрел мне в глаза. Это было тяжело. И я едва выдержала.

— Вы знаете, что это значит? — негромко спросил он.

— Что при жизни он был оболочкой. Какая-то сущность захватила его тело, истребив душу. Потом избавилась от тела, скорее всего найдя иной сосуд.— Сглотнув, сказала я. — А это значит, что в предместьях обитает тварь из первого разряда в иерархии мрака.

— Верно. — Ректор кивнул. Лицо непроницаемо. — А еще это значит, что этот труп спас ваше будущее. Ибо если бы все-таки испили его, сегодня вечером прибыл отряд нюхачей из высшего магического совета. Вы были бы заклеймены, и с истертыми воспоминаниями возвращены домой.

Стало жутко. Я слышала, как громко сглотнула Кали.

— Вы должны понять, — подняв на нас тяжелый взгляд, тихим серьезным голосом сказал ректор, — эта академия находится под четким руководством магического совета. Никакой беспорядок не допустим. При всем желании я не смог бы вас защитить. Сегодня вы были на волосок от того, что могло сломать ваши жизни. Цена этого — необдуманный порыв. Задумайтесь. И соблюдайте кодекс некромантов, коли вы усердно себя ими называете.

Уже на пороге, Кали оглянулась и спросила:

— Ректор, ту сущность ведь будут искать?

— Будут, госпожа Ара. — Он внимательно смотрел ей в глаза. — А теперь идите и уберите обеденную залу. Блоки я с вас снял, однако это единственное, чем я ограничился. Вы так же будете убирать там всю неделю после трапез.

Какая щедрость. Мы молча шли с Кали к жилому корпусу. Видно, это послабление за то, что мы обнаружили редкостную дрянь, которую проглядели и хранители города и даже профессора. Только нам от этого не радостно.

Я сидела на учительском столе в обеденной зале, скрестив ноги. Ректор сказал, что тварь будут искать. Значит, приедут нюхачи. Это редкие мерзавцы занимающиеся поимкой разумных тварей мрака. Бескомпромиссные ублюдки. Я обняла себя руками, наблюдая как Кали безукоризненными пассами придает разгромленному помещению жилой вид.

Вся беда в том, что я полукровка. Наполовину человек, наполовину демон. Это нонсенс во всех отношениях. Тринадцать лет назад альянс демонов сошелся во мнении, что человеческо-демонический союз все же оскорбление для мрака, и они пришли и убили мою семью. По официальной версии я тоже погибла, по-настоящей — мама швырнула меня в телепорт, отправив родному брату. Дядя преподавал в Ясской академии магии, и с моей судьбой вроде как было все предопределено. По той же официальной версии я сирота из приюта, которую удочерил мой бездетный дядя.

А теперь я сама себе подгадила. Дело в том, что союз с нечистью маги тоже считают оскорблением. Случаи чрезвычайно редки, но встречаются. И решение в отношении них всегда радикальное.

— Эй, смотри не наложи под себя от страха, — Кали всегда умела подбадривать.

Она села рядом со мной, и оглядела сверкающие чистотой плоды своих трудов.

— Под тебя наложу. — Буркнула я, сбрасывая ее руку с колена.

Кали тоже не была чистокровным человеком. На четверть вампирская кровь. Бабуля очаровалась холодной красотой нечисти. Однако ее род древний и влиятельный, так что если правда всплывет, это все быстро замнут. Неприятно, но жить можно. А мне путь в будущее заказан.

— Ну, даже если нюхачи и приедут, не фак,т что они будут шерстить академию. — Задумчиво глядя в витражное окно позади меня, сказала подруга. — Предместья прочешут, город посмотрят...

— Ага, а про академию, что в двух шагах от предместий они конечно забудут!

— Ну чего ты такая пессимистичная?

— Потому что я жить хочу!

— Давай, как нюхачи приедут, мы обратно в Ясс поедем? Ко мне? Дедуля их порвет, нас не выдаст! — улыбнулась Кали шлепая меня по плечу. — Не трясись, Найка, у тебя есть я.

Глава 4.

Однако это не помогло. Следующим утром, пока Кали была в душе, а я валялась в постели пялясь в потолок, на нем стали прорисовываться дымные буквы. Которые сложились в предложение:

"Госпожа Ле, прошу вас явиться в мой кабинет. Ректор"

Буквы дождались, пока до меня дойдет смысл и растаяли. Я воровато поглядела на дверь ванной, быстро оделась и рванула к ректору. Я уже знала что будет. И знала, что ничего не произойдет. Просто знала.

Зайдя в кабинет, первое, что я ощутила — плотный магический фон, сокрывший мою ауру. Второе — взгляд. Это был взгляд врага. Оценивающий, и пытающийся пробиться под защиту.

Нюхач. Мужчина со стершимся возрастом и аурой, он сидел в кресле перед столом ректора, лицом ко мне. Весь в сером, взгляд серый, и серая внешность. Такие люди не запоминаются с первого раза и поэтому они идеальны для работы нюхачей.

Я шагнула в кабинет и плотно затворила дверь. За столом ректора сидел совсем не ректор. Этого крепкого темноволосого мужика, лет сорока, с проницательным взглядом и бровью рассеченной шрамом, я уже где-то видела. Но где — не помню. Ректор стоял возле окна спиной ко мне.

— Это она? — и голос у нюхача бесцветный. В серых глазах, остановившихся на мне, застыл неподдельный интерес. За пару секунд, что он пялился на меня, я могла поклясться, он уже оценил мои внешние данные, шмотки и перспективы. Работает на манер рентгена.

— Это госпожа Ле. — Сказал ректор, не поворачиваясь.

— Присаживайтесь, госпожа Ле, — мягко улыбнулся мужик в кресле ректора, указав на диван. Наверное, все же не простой это мужик. Абы кто в это кресло свой зад уж точно не посадит. Ну, где я его видела-то?

— Итак, деточка, — серый нюхач развернул кресло так чтобы оказаться прямо напротив скромно расположившейся на краю диванчика меня. — Что это ты делала на кладбище вчера?

"Проверяла уровень некротического фона".

Я едва удержалась, чтобы не вперить удивленный взгляд в спину ректора, чей голос прозвучал в моей голове. Я повторила подсказку.

— Зачем? — последовал закономерный вопрос.

— Потому что я учусь на факультете некромантии. Мне интересно стало. — Ответила я.

— А там ты, деточка, чисто случайно наткнулась на гроб и поняла, что труп-то непростой.

"Мое внимание привлек сторож раскапывающий могилу. На мои вопросы не реагировал. Позже я поняла, что он был под зомбическим воздействием. Тогда я и решила осмотреть гроб. Не вскрывала. Проверила фон, и поняла что он пустой. Хотя могила свежая. Вернулась в академию и доложила ректору".

Я повторила слово в слово.

Серый задавал множество иных вопросов, пытаясь поймать меня на безупречной лжи. Я чувствовала, что ректор начал злиться, потому что мысли которые он мне передавал были горячими и тяжелыми. Серый смотрел на меня с откровенным разочарованием. Он знал, что я лгу, но подловить не мог.

— Аниас, достаточно. — Поднял руку мужик в кресле ректораЈ когда Серый уже по десятому кругу стал задавать те же вопросы, но с измененной формулировкой.

И взглянув на его поднятую руку, я вдруг поняла, где его видела. И покрылась холодным потом. На монетах. Я видела его на монетах. Благородный профиль правителя моей страны с поднятой рукой.

Я заерзала на сидении, смущенно улыбнулась, не зная как себя вести, и лихорадочно перебегая взглядом с одного угла комнаты на другой. Правитель все понял правильно.

— Расслабьтесь госпожа Ле. Вы свободны.

Я уже дошла до двери когда Серый выстрелил мне в спину подлым вопросом:

— Вы чистокровный человек?

"Да! Ну чего ты застыла?! Скажи да!"

Удивительно, но даже ровная интонация голоса ректора в моей голове смогла передать его злость. Так он знает. Ректор знает... Но выгораживает.

Я обернулась. Встретила стальной взгляд нюхача.

— Вы оскорбляете меня подобным вопросом.

— Ответьте на него, госпожа Ле. — Он словно голодная акула, почуявшая кровь.

— Да. Чистокровный человек.

— Тогда почему у вас тройная защита Регенорта? Это темная магия. Очень темная. Она не достижима для простых смертных.

Ректор окаменел.

— Подобная защита ставится под все охранные оболочки, на целую ауру. Чтобы увидеть эту защиту, нужно взломать предыдущие оболочки. По кодексу это приравнивается к покушению на свободу личности, а в некоторых случаях и жизнь человека. Ответь те мне, господин Аниас, какого черта вы, в присутствии Его Величества Правителя, нарушаете написанный им же закон?

От ненависти в наших сцепившихся взглядах начал нагреваться воздух.

— Аниас, ты действительно покусился на безопасность этой юной леди? — спросил Правитель, недовольно приподнимая рассеченную бровь.

— Я лишь проверил, мой сир. — Аниас отвел взгляд.

— Вы причинили вред моей студентке, господин Леовски. — Ректор, наконец повернулся с непроницаемым лицом. — В пределах академии безопасность студентов ложится на мои плечи. Что же мне с вами делать?

— Это вы верно заметили, господин Гарнель, — так я впервые услышала фамилию ректора. От этой серой змеи повернувшейся лицом к ректору. — В пределах академии на вас действительно возлагается большая ответственность за студентов. И если мы обнаружим подселенца в одном из них, это наведет на печальные мысли. И хорошо, если они будут касаться исключительно вопроса о вашей компетенции.

— У вас имеются подозрения относительно меня, господин Леовски? Так выскажите их вслух. Что вы, право, как неопытный дознаватель обходитесь намеками? — Ректор с бесконечным разочарованием покачал головой глядя на багровеющего Серого.

— Быть может, я единственный, кто имеет смелость говорить о своих подозрениях...

— Вы единственный, кто имеет наглость оклеветать меня, основываясь на личной неприязни. Однако дело это выше наших личных симпатий. И если я сейчас доношу эту простую мысль до вас, господин Леовски, то это неоспоримо свидетельствует о том, что это как раз-таки у вас явные проблемы с вопросом компетенции. Мы с вами может избрать иной час, и более подходящие случаи для выяснения отношений, сейчас мы должны решить одну проблему.

— Ты прав, Таян. — согласился Правитель. — Аниас, будь чуть сдержанней. И в методах тоже.

— Госпожа Ле, если мне не изменяет память, то через двадцать минут у вас по расписанию занятия по боевым отражениям магических нападений. Не опаздывайте. — Тактично выпроводил меня ректор.

Я пришла в комнату. Пусто. На листке, приколотом к моей подушке, витиеватым почерком Кали выведено:

"Еще раз уйдешь завтракать без меня — сделаю тебе резекцию желудка".

Что такое резекция желудка я не знала, но подозревала что что-то страшное. Я оглядела карту, поняла, что загадочные занятия по боевым отражениям проходят на арене позади замка, выглянула в окно, оценила мрачность собирающихся туч, облачилась в черные брюки, рубашку и, захватив с собой крутку, на ходу переплетая косу, отправилась на арену.

Я вышла из центрального входа, обежала замок и стала спускаться по широким ступеням в долину. Там уже было несколько человек.

Арена представляла собой прямоугольный мраморный (и конечно черный) настил метров сто пятьдесят на столько же, под магическим куполом. В некотором отдалении, близ подлеска бесконечный ряд старых сараев. Я рысцой пробежала пятьдесят метров отделяющих арену от лестницы.

— А вот и наша манная воительница, — беззлобно рассмеялась невысокая полнотелая женщина лет тридцати, с черной косой и в полном боевом облачении: кольчуга, наручи. Все магически заколдованное. Женщина заглянула в толстый истрепанный талмуд, — Ле Наи, так?

— Так, — кивнула я, высмотрев в кучке ребят свою подругу, пропустившую мое появление.

У Кали было больше времени на себя, выглядела она прекрасно и активно этим пользовалась, воркуя с пятью или шестью симпатичными мальчиками.

— Ле Наи, поскольку человек вы новый, объясняю правила. — Преподавательница захлопнула талмуд и куда-то его телепортировала. — Это занятия по боевой магии, совместно с факультетом боевых магов и магов-стихийников. Их мы пока ждем. На занятии запрещается, что особенно важно запомнить для вас, некромантов, убивать, расчленять, изуродовать, и совершать прочие противоправные действия по отношению не только к существам, с которыми вы будите бороться, но и по отношению к другим студентам.

— Насчет существ ладно, а вот насчет студентов обещать не могу... — Хмыкнула я, выцепив изумрудный взгляд Рина, сидящего на краю площадки сотоварищи. Он улыбнулся мне так, что в жар бросило. Умеет мстить, сволочь.

Стоящие рядом люди, услышав мою реплику, одобрительно захмыкали. Некроманты значит. Вот я и нашла своих братьев.

— О, ну вот идут, — повернулась в сторону лестницы преподавательница. — Три... шесть... двенадцать... Не хватает одного... Неужто Шана отчислили? Хороший мальчик был...

Женщина щепетильно утерла слезу, у меня отвисла челюсть и тут вовремя появилась Кали:

— Ты, коза, прийти не успела, уже преподавателя до слез довела?! — зло прошипела Кали, хватая меня за ухо. — Ты где шлялась? — и взглянув на изумленную женщину, мрачно выдала, — я с ней поговорю, не расстраивайтесь.

Я от возмущения забыла обозваться в ответ. Так на носочках и ушла вслед за своим ухом в руке Кали. Люди наблюдали с удовольствием. Рин даже поаплодировал.

Мы ушли на край площадки. Почему-то обидевшаяся на меня Кали молча сунула припасенное с завтрака яблоко и булочку. Я, давясь и тем и другим, стала ей все рассказывать. По мере моего рассказа, челюсть у нее отвисала все ниже, а когда я закончила, то удивлялась и как она не на земле еще лежит.

— Ты прости... — неожиданно густо покраснев, негромко попросила Кали.

Она так редко говорила это слово, что челюсть отвисла теперь у меня. И оттуда вывалялся большой кусок яблока. Я печально проводила его взглядом, с укоризной вздохнув, и посмотрела на Кали, смущенно шаркающую ножкой и глядящую в землю.

— Ты чего? — озадачилась я.

— Я знаешь, что про тебя подумала?

— Да догадываюсь. Все то, что обычно делаешь ты.

— Я такими вещами не занимаюсь!

— Это что это ты там про меня тогда думала?!

— Я уже извинилась!

— Кали! — я схватила ее за плечи и начала трясти. Одновременно начал сгущаться общий некротический фон — господа некроманты изволили злиться. А это всегда страшно.

— Девочки! — позвала нас преподавательница. Мы мгновенно друг от друга отлепились, но злиться не перестали. — Все в сборе, подойдите ближе.

Все — это человек сорок.

— Итак, — преподавательница была взята в плотное кольцо и медленно поворачиваясь, скользила серьезным взглядом по лицам присутствующих. — Поскольку здесь собрались выпускники трех факультетов со сходной учебной программой, в этом году мы будем проводить занятия в особом режиме. Методом малых групп. По три человека: боевой маг, стихийник, и некромант. Долго томить вас не буду, свое трио создаете сами. Три минуты на раздумья. — Преподавательница извлекла из запазухи листок с карандашом и в ожидании уставилась на начавшуюся суматоху.

— Я с Ле, — плавно выступил вперед Рин, даже не посмотрев на мою побледневшую морду.

— Крепись, — мерзко хихикая, посоветовала Кали и упорхнула к высокому блондинистому красавчику, пожирающему ее глазами.

— Я не согласна! — Отчаянно взвыла я, подбегая к женщине и тряся ее за локоть так, чтобы она не могла приписать рядом с Рином мое имя. — Слышите?! Я не хочу с ним! Он меня убьет! Тем более это его профиль!

— Никто никого не убьет, — разговаривая со мной как с идиоткой, то есть очень мягко и ласково сказала преподавательница, настойчиво высвобождая свою руку. — Господин Ницу имеет четвертый уровень по боевой магии, он великолепно информирован и подготовлен, часто подменяет меня на занятиях.

— Не надо рекламировать мне это чудовище! — Заверещала я.

— Успокойся, дорогая, — он обнял меня за плечи, вырубая мой эмоциональный фон одним мощным магическим толчком. И мило улыбаясь озадаченной моим внезапным молчанием женщине, пояснил, — перенервничала. Я позабочусь об этом.

— Госпожа Уеса! — радостно проорал голос совсем рядом.

Лицо преподавательницы озарилось, а потом впечаталось в грудь какого-то высокого парня, сжимающего радостную преподавательницу в медвежьих объятиях.

— Ох, Шан! Я уж думала тебя отчислили, — она ласково потрепала за щеку парня стоящего спиной к нам.

— Нет, я просто несколько задержался с возвращением. — Парень поправил хулиганский хвостик на своей голове, помахав рукой людям уже кидающимся его обнимать, и попутно бесцеремонно заглядывая в записи преподавательницы, — так вы все же сделали это? Метод малых групп?

— Ну да. — Выдохнула госпожа Уеса. — Только вот ты был прав, не совсем это удачная идея.

— Почему?

— Вот первое трио никак не соберется. Дуэт, и то не согласованный до конца. — Косясь на нас негромко сказала она парню.

И тот наконец обернулся. Красивое скуластое лицо, большие, шоколадного цвета глаза и широкая улыбка.

— Ницу? — улыбка сползла с лица Шана. — Да, я бы тоже против был. А впрочем, запишите меня госпожа Уеса. Девушка, как я понимаю, некромант?

— Плененный. — Добавила я, бесполезно пытаясь спихнуть намертво сжавшиеся пальцы Рина на моем плече.

— Тогда не хватает стихийника. Решено. Вписывайте.— Широко улыбнулся мне Шан.

— Не вписывайте. — Ледяной голос Рина заморозил и радостно стучащих по плечу друзей Шана и карандаш в руке преподавательницы.

— Вписывайте-вписывайте! — просила я, с мольбой глядя на госпожу Уесу.

— Господа, вы меня достали. — Строго посмотрела на нас преподавательница. — Сейчас расшвыряю вас всех как захочу, и будете так работать до конца года, ясно? Все. Первая группа: Ле, Ницу, Навье. Вторая: Ара, Тиль, Данос. Третья, определились вы уже или нет?

— Ты можешь меня отпустить? — раздраженно спросила я у Рина.

Пальцы тут же разжались. Принц был недоволен. И это остро чувствовалось. Скотина, помял мне эмоциональный фон и еще обвиняющее так смотрит.

— Так что, Ницу? Почему ты был против? — к нам подошел Шан.

— Я могу уберечь одну дурочку, но когда их две — это кошмар. — Усмехнувшись, ответил Рин.

— Ты меня дурой назвал? — Шан нехорошо прищурился. Телосложением и ростом они были сходны, но почему-то в этой схватке я делала ставку на ледяного продуманного Ницу.

— Слушайте, а давайте, прежде чем вы друг друга убивать начнете, дадите мне расписку, что не имеете ничего против того, что после вашей гибели я буду вас препарировать и использовать ваши органы по своему усмотрению? — заговорщицки проговорила я.

Парни растеряли спесь и вперились в меня непонимающим взглядом. А как вы хотели мальчики? Мы теперь типа команда, а вы еще не седые. Не порядок. Будем исправлять.

Через двадцать минут, я поняла, что поседею здесь только я. Поскольку первым заданием для малой группы стало усыпить дракона. Причем так, чтобы он только заснул, а не сдох. И это самое печальное.

Мы вышли на середину пустой арены, когда эта змеевидная летучая зеленая гадина, метра два в длину, возникла под куполом и немедленно нас атаковала.

Мы разбежались в разные стороны. Я с визгом. Шан с грязным ругательством. Рин молча. Оказывается, Шан был магом-стихийнком огня, и они с драконом минут десять увлеченно плевались пламенем друг в друга. Потом второму это надоело, и он перешел на Рина. Этот бессердечный гад сделал какой-то простенький пас и бедного ни в чем не повинного дракончика безжалостно впечатало в купол. Безвинная животина печально скатилась по куполу на мрамор арены, потрясла головой, пытаясь прийти в себя после такого жестокого обращения. Гнусный, безжалостный Рин подло ухмыльнулся, крикнув мне, чтобы я усыпила дракона. Совсем он что ли дурак? Я могу его только навечно усыпить.

— Ты что, не знаешь как это сделать?! — возмутился Рин уперев руки в боки и до ужаса напоминая мне моего вредного дядю.

— Я некромант, а не нянька! Мое дело со смертью работать! Шан, ты можешь его усыпить?

Шан стоял в пятидесяти метрах от меня, и задумчиво глядя на дракона, проорал в ответ:

— Если ты мне кувалду дашь — запросто!

А потом эта зеленая гадина, в смысле дракон, выбрала самую безобидную жертву на ее умозрительный взгляд, то есть меня. Выбрала бы кого другого, глядишь и не сдохла. Но она была неудачливой тварью.

Я честно пробегала десять минут по арене, давая возможность этим неучам спасти меня. Я отчаянно орала только когда тварь меня почти нагоняла и плотоядно щелкала клыкастой пастью в опасной близости от моей филейной части. Эти два придурка хохотали согинаясь пополам, и не спешили помогать. В конце концов, я поняла, что рыцарям доверять нельзя, повернулась, встретила бездумный взгляд алых глаз дракона и прокляла его.

Тварь издохла на месте, рухнула в полете на мрамор и, но инерции докатилась шесть метров до моих ног. Разумеется, задание мы провалили. Зато сколько уважения было в глазах остальных студентов, когда я гонялась за Рином и Шаном по арене, пытаясь вдарить им по тыковке за то, что ржали, а не помогали.

Но эти длинноногие сволочи бегали не в пример быстрее, поэтому окончательно выдохнувшись и трясясь от пережитого стресса я села на край арены, приготовившись получить нагоняй от недовольной преподавательницы.

Когда эти два подлеца присели по обе стороны от меня, разразилась целая буря.

— И вы совершенно не можете работать в команде, бестолочи! — это была самая цензурная фраза, которую произнесла эта женщина, покорившая меня отменным знанием ненормативной лексики, уникальных речевых оборотов и неповторимых сравнений. — Вот, чтобы сегодня же вечером сделали это задание. И сделали вместе. Уж поверьте, я узнаю, если вы делали его не вместе и тогда...

Я громко сглотнула. Убегать от дракона не так страшно как смотреть в эти глаза. Парни тоже присмирели.

— Комната 314. Сегодня вечером. Я вам все равно за все отомщу, сволочи. — Буркнула я, хватая листок, поданный мне преподавательницей и зло направляясь к замку.

Затем были какие-то нудные лекции, в разных, но удивительно схожих чем-то аудиториях, которые вели разные, но опять-таки чем-то удивительно схожие преподаватели. Все эти лекции мы с Кали и остальным курсом обсуждали утреннее сражение на арене.

На нашем курсе было всего четырнадцать человек, и я купалась в лучах славы и внимания. Парень, с которым Кали активно флиртовала на поле, каждый перерыв пасся у дверей аудитории. После второго перерыва он ей уже надоел, и Кали нашла себе другое развлечение — два брата близнеца, с нашего курса. Как она их не путала — ума не приложу.

Последняя лекция по защите ауры у нас была со стихийниками. Я почти не удивилась когда рядом со мной сел Шан.

— Да ладно не обижайся, — красиво улыбнувшись, толкнул он меня локтем.

— Я — некромант.

— И что?

— Некроманты не обижаются. Впрочем, если хочешь меня подбодрить, ты знаешь что делать.

Он затих минут на пять, что-то вырисовывая пером на листе бумаги, от усердия высунув кончик языка. Потом протянул плод своих стараний:

— Сойдет?

"Я, Шаниан Руас Навье, ответственно заявляю в сей грамоте, что после своей гибели отдаю некроманту Ле Наи паренхиматозный слой по медиальному срезу левой почки".

— О, — я одобрительно покивала. — Паренхима. Из нее отличный суп.

— Как тебе мало надо для счастья.

— Только суп из твоей паренхимы.

— М-да. Пока я не готов сделать тебя счастливой.

— Навье и Ле, немедленно выйдите из аудитории, — рявкнул профессор, которому надоело слушать наше сдавленное хихиканье.

— Я, Шаниан Руас Навье, ответственно заявляю, что мы больше не будем! — Шан торжественно и очень резко поклонился. Не вставая из-за стола. Впечатавшись лбом в стол. Звонко так получилось. Я потыкала его пальчиком. Шан не реагировал. Профессор обеспокоенно привстал из-за стола.

— О, и грамота кстати! — я радостно потерла ручки. — Паренхима значит...

— Но-но! Только без рук! — погрозил мне пальцем оживший Шан.

— Предлагаешь запинать ногами? — оживилась я.

— Ну что за безобразие? — всплеснул руками профессор, оставленный без внимания.

— Уже уходим, — покивала я.

Мы бродили по замку, дожидаясь окончания лекции, потом пошли в обеденный зал, там поужинали, я дождалась, пока это сделают остальные сто двадцать человек, магией убрала залу и мы пошли ко мне делать задание по боевой магии. Рин должен был подвалить минут через сорок, о чем важно сообщил его рыжий дружок.

Я пошла принять душ, оставив Шана дохнуть в одиночестве в моей комнате. Когда я вся такая посвежевшая выпорхнула из ванной, то задумчиво застыла на пороге.

— И чегой-то ты удумал? — поинтересовалась я у Шана, распахнувшего наш шкаф и придирчиво осматривающего содержимое.— Прости, брат, но вещи свои тебе не дам, ты их растянешь.

— Говорят, если что хочешь лучше узнать о девушке, загляни в ее шкаф.

— Ну, вывод какой?

— Ммм... Ну, ты аккуратная. — Ага, три раза. Это Кали не выносит беспорядка. Если бы я жила одна, я бы к шкафу не подходила вообще, откроешь — завалит. — А нижнее белье где?

— Решил раскрыть все мои секреты?

— Неа. Хочу взять что-нибудь поносить. — Хохотнул Шан.

Я подошла и, положив руки ему на бедра, попутно полапав, придирчиво повертела его, как мне хотелось.

— Моя очередь! — восторженно сказал он, вырвавшись и протянув ко мне свои жадные культяпки.

— Не-е-е, не катит! — разочарованно сказала я, сев на кровать и лишая его возможности провести инвентаризацию. — У тебя задница больше моей. Растянешь. В чем я тогда ходить буду?

— Что значит больше? — оскорблено осматривая свою попу, возмутился Шан. — Что значит больше?! Да у меня даже меньше. А насчет того в чем ты ходить будешь, это вопрос решаемый — ходи без белья. Это так интригует, знаешь ли...

— Да ты на меня запа-а-а-а-ал... — обрадовалась я.

— Да, я весь твой! — облизнулся Шан, бухаясь передо мной на колени.

— Ну, раз так... То мне ничего для тебя не жалко.— Я сбросила его руки деловито поглаживающие мои колени.

Подошла к комоду и долго рылась в ящике Кали в поисках подарка Яна и сотоварищи на ее день рождения. Нашла.

— Держи! — я кинула ему огромные панталоны, больше похожие на укороченные до середины голени брюки, розового цвета с вышитыми бисером гусятами, рюшечками и оборками.

— Это что?! — в священном ужасе глядя на панталоны в вытянутых руках, спросил Шан.

— Ты ж хотел взять у меня белье. Вот, отдаю лучшее. Прям от сердца отрываю, — я трагично прижала тыльную сторону кисти ко лбу, изображая глубокую трагедию.

— Твое? — скептически спросил Шан.

— Да. Любимо-о-о-ое. Под штанами знаешь как хорошо. Никакой мороз не страшен. Тебе понравится.

— А почему здесь на заднице нашито "Калифе, от заботливых друзей"?

— Потому что раньше меня звали Кали, а потом мы с подругой именами поменялись. — Нашлась я, запрыгивая на комод, и грызя взятое с прикроватной тумбочки Кали яблоко.

— Ммм... ну да. — Шан почесал в затылке, а потом встал на ноги и... натянул поверх брюк панталоны Кали. — Мне идет?

Я подавилась яблоком. Слезы выступили из глаз, я спрыгнула с комода, кусок прошел по пищеводу, оцарапав горло, но вдохнуть я не могла от смеха. Шан подскочил, обнял меня сзади, сложив какую-то непонятную комбинацию из рук на моей груди, резко прижал меня к себе. Выдавил и так недостаточный воздух из легких. Я забилась в его руках полупридушенной птичкой, но Шан продолжал мужественно спасать мою жизнь. Точнее ее гробить.

— Ты что с ней делаешь?! — отчаянно-злой рык Рина, и Шана отшвыривает от меня на полметра.

Я рухнула на колени, жадно дыша и хрипло хрюкая от смеха, ткнулась лицом в пол, не в силах подняться.

Я краем глаза заметила Кали, возмущенно смотрящую с порога на поднимающегося Шана.

— И почему ты в моих трусах?! — завизжала она.

— Ой все... хватит... хватит... — взмолилась я, стуча кулачком по полу.

— Вы что сделали с моей подругой, придурки?! — Кали опустилась рядом со мной на колени, пытаясь оторвать издающую непонятные звуки меня от пола. — Что вы с ней сделали?! Наичка, что с тобой, детонька?! А ну пошли прочь, ироды поганые!

Спорить с Кали в таком расположении духа — себе дороже. Я украдкой взглянула на бледных парней, не отрывающих взора от Кали. Примесь вампирской крови всегда добавляла ей жути во время гнева.

— Вон отсюда! — рявкнула она.

Парни ретировались. Я просмеялась и в лицах рассказала Кали, что происходило.

— Яблоко! — ее смех оборвался. — Ты, полудурочная, взяла его с моей тумбочки?!

— Ну да, — я кинула в нее огрызок. И тут сообразила. — Только не говори, что и на тумбочке заклятие не прикосновения.

— Вот и не скажу. Иди в медпункт. И вообще выпиши себе абонемент туда.

— Ты коза! Скажи, почему еще не сняла свою поганую волшбу?! Я ведь уже поняла границы!

— Да ни черта ты не поняла! Стоит мне отлучиться, ты уже мое нижнее белье раздаешь!

— Так оно тебе никогда не нравилось!

— Это мое! Тем более это подарок! Это память, ясно тебе?!

-Память... Вот что теперь со мной будет? — пробурчала я, переодеваясь в брюки и рубашку. — Что там за дрянь?

— Не знаю, — Кали листала учебник заклинаний. — Скажи этому врачу про руны Нефеса. Я понятия не имею, как они на органику действуют.

Я печально шла уже знакомой тропой до медпункта. На середине пути вспомнила, кто там меня будет встречать, вернулась, накрасилась, оделась прилично и на крыльях любви полетела обратно.

Мой светловолосый бог пил чай в компании ректора. Увидев меня — оба подавились.

Я аккуратно зашла в помещение, по широкой дуге обойдя тумбочку с железными хреновинами и опустилась на кушетку счастливо глядя на Ноэля.

Он слегка порозовел.

— Госпожа Ле? У вас какие-то проблемы с... — он взглядом оценил содержимое выреза блузки, понял, что проблемы у меня явно не с этим, и уставился в глаза. — Какие же у вас проблемы?

Я с нажимом посмотрела на ректора.

— Ну, я, пожалуй, пойду. — Встрепенулся он, — можно я возьму печенья? Мне они так понравились.

— Да, конечно... — несколько растерянно посмотрел на него Ноэль.

Когда дверь захлопнулась, Ноэль подошел к ней и закрыл на щеколду от греха подальше. Такой поворот сюжета мне очень понравился, и я весело заболтала ногами сидя на кушетке и оправляя складки короткой юбки.

— Так в чем проблема? — Ноэль прошел за свой стол и принялся рыться в бумагах.

— Меня отравили! — радостно заявила я.

В ту же секунду белый вихрь со светлыми кудряшками ринулся ко мне, уложил на кушетку и задрал блузку. Вот это страсть! Это я понимаю! Я уже зажмурилась, готовясь почувствовать нежные прикосновения теплых пальцев, но почувствовала прикосновение холодного лишенного всякой нежности куска стали.

Приподнявшись на локтях, я возмущенно смотрела, как этот чурбан тычет мне в пупок какой-то странной хренью, меняющей цвет с серого на белый.

— Угум... Руны Нефеса... Седьмая дуга... Шестой ряд... угум... ну, все понятно! — радостно заключил он, прошел к своему восстановленному стеклянному шкафу, недолго там рылся и вернулся ко мне с каким-то завядшим цветком.

— О спасибо, конечно... — я растерянно смотрела на торжественно всученный мне засохший бутон. Романтик из Ноэля никакой. Ничего. Это поправимо. Главное — он уже двинулся с мертвой точки. А вообще красиво. И полезно. Цветки Ночной Фурии используются во многих некромантских обрядах. Так Ноэль еще и подход особенный делает? Ну, какая он душка!

Я радостно посмотрела на явно недоумевающего врача протягивающего мне стакан с водой. Ах, какой заботливый!..

— Съешьте. — Сказал он, кивнув на свой подарок.

— Зачем? — Удивилась я.

— Это противоядие.

— Противоядие?

— Да.

Так он мне лекарство всучил, а не цветок подарил?!

Я давилась цветком ночной фурии и заливалась слезами. Ноэль был из той категории мужчин, которую женские слезы вводят в ступор. Он нервно ерзал, сидя рядом со мной на кушетке, и высматривал какие-то симптомы у меня на лице.

— Наи, что с вами? — наконец сдавшись, мягко спросил он.

— Да вы просто издеваетесь над моими чувствами! — доев цветок и допив воду, горько простонала я.

Минут пять Ноэль соображал, что я имею в виду. Минут двадцать он отходил от шока.

— Эээ... эм... Наи, — очень осторожно начал он. — Ты... вы... ты... должны... должна... понимать что... что это не возможно. Я уже взрослый мужчина, а только начинаешь жить...

— Разница в шесть лет — это не разница для искренней любви! — запальчиво выкрикнула я и кинулась его обнимать. Ну, может семь лет. Может восемь. Мне до свечки. Просто цифра шесть нравится.

— Но Наи! — Ноэль тщетно пытался увернуться от моих страстных объятий. И когда я взяла его в тиски рук, еще и на всякий пожарный случай обвив ногами за торс, он разочарованно выдохнул, поняв как бесполезно его сопротивление, и принялся осторожно гладить меня по голове, как ребенка. — Дело ведь не столько в разнице возрасте сколько... сколько в нас самих.

О мрак, вот только бы не заржать. Только бы не заржать. Я подняла голову и полными слез глазами оскорблено уставилась в потерянные голубые глаза.

— Значит, я тебе не нравлюсь да? Я страшная? Ну, конечно, я ужасно страшная! И как только такое чудовище как я, могло думать, что ты, такой божественный ты, истинное дитя света, может снизойти до уродливой меня?!

Я от него отлепилась и горестно возрыдав (облегченно заржав, но тщательно трансформируя хохот в безутешную истерику) рухнула на кушетку.

— Да нет же, нет! — Ноэль окончательно растерялся, запустив руки в шевелюру. — Я не совсем это имел в виду! То есть совсем не это! Я... о свет и мрак! Наи ты удивительно красивая девушка...

— Женись на мне! — у меня уже слезы градом текли.

— Я... я...

— Согласен?! — я быстро села и придвинулась к нему, алчно глядя в глаза.

Да его сейчас приступ хватит. Ладно, хватит с него стресса на сегодня. Вон уже кожа белее снега и губы посинели.

— Ну ладно, — деловито вытирая свое лицо платком, бесцеремонно вытащенным из его кармана, спокойно сказала я. — Ты давай пока думай, а я пойду, а то спать охота.

Я быстро прошмыгнула в жилой корпус и с ноги открыла нашу дверь.

— Ну, как дела? — не поворачиваясь ко мне, строча что-то в тетради, сидя за столом, спросила Кали

— Я сделала ему предложение.

— А он?

— Чуть инфаркт его не подкосил.

— Эка он обрадовался, однако... А кому ты предложение сделала-то?

— В смысле? Доктору конечно.

— В смысле, что у тебя претендентов много. Вон с Шаном вы даже подарками свадебными обменялись.

— Ну ладно тебе не ворчи.

— Верни мои трусы.

— Этот вопрос не ко мне.

— Но шкуру я спущу с тебя.

— Ну ладно, ладно.

— Чего уселась?

— Да чего тебе надо?!

— Иди забирай мои трусы!

— Сейчас?!

Глава 5.

Уже наступили вечерние сумерки, когда я робко постучав в дверь, я заглянула в кабинет.

— Ректор Гарнель?

Ректор сидел в кресле, закинув ноги на стол и держа в одной руке книгу, а во второй кружку с чаем. Он кивнул, не поднимая взгляда, мол, заходи.

Я зашла. Села в уже полюбившееся алое кресло. Но не то, в котором сидел нюхач.

— Ректор, я... спасибо хотела сказать. — Кротко сложив ладошки на коленки и сделав максимально безобидную мордашку, сказала я.

Ректор отложил книгу, убрал ноги со стола и, взмахнув рукой, наколдовал мне большую кружку травяного чая. Пододвинул блюдо с печеньем, которое он забрал у Ноэля и с интересом посмотрел на меня.

— И у тебя возникли вопросы, полагаю?

— Да.. то есть нет! — поспешно исправилась я, уставившись в одну точку и отхлебнув из кружки.

Не хочу. Не нужен этот разговор. Последствия могут быть пугающими. Но все же, как, черт возьми, любопытно!

— Я знаю, что такое демоны, Наи. Много лет назад, стоя перед высшим совет я дал клятву убивать их и прочие порождения мрака.

Он был нюхачом. Волна дрожи едва не выбила чашку из рук. Я прикусила губу, не поднимая взгляда.

— Но я так же дал слово защищать людей. Признаться, ты поставила меня в тупик. Точнее твое происхождение. Однако, взглянув на тебя, я понял, что контракты ты еще не заключала, крови на тебе нет, соответственно ты не совсем демон. Пока. Ты человек. Значит, я должен тебя защищать. Однако ты должна понимать Наи, что один неверный шаг отделяет тебя от того, чтобы я выполнил то, что является моим призванием.

— Я никогда... Никогда! — я зло отставила кружку и посмотрела ему в глаза. В спокойные серые глаза. — Я не в силах исправить свою сущность, но свою судьбу я строю сама!

— Это верное суждение. — Серьезно кивнул он. — Однако твоя природа уже берет свое. Ошибка заключалась в том, что ты избрала факультет некромантии. Это очень тесная связь со смертью и темной материей, и ты видишь, как она проявляется. Восемнадцать лет и третий уровень владения некромантией? К двадцати трем не всякий им владеет. Во-первых: ты ошибочно посчитала, что это прикроет тебя. Только это привлекает внимание. А во-вторых: ты ошибочно посчитала, что демоническая сторона будет спокойней, имея право развиваться, оправдываясь якобы талантом в некромантии. Только это бесконтрольное развитие, и однажды оно переломит человеческую сторону.

Я медленно пила чай, узнавая вкус. Успокаивающий отвар. Какой продуман.

— Тот переселенец, которого ищет нюхач, он демон? — прикрыв глаза и успокаивая испуганное сердце, спросила я.

— По всем признакам, да. Хуже всего — это гончая темного властелина.

— Та порода, что посылается на поиски беглых и осужденных темным альянсом, так? — Слабо улыбнулась я.

Вот по мою душу. Чувствую. За мной прислали пса. Официальная версия, по которой вся моя семья погибла, все же не устроила альянс демонов. Чуть копнули глубже и вуаля, оказывается тринадцать лет назад причина, по которой уничтожили одного из темных князей и его человеческую возлюбленную, все же жива. Не порядок. Надо исправить

— В пределах академии тебе бояться нечего. Слышишь меня, Наи? — осознав, как далека я сейчас мыслями и от него и от его слов, он взял меня за руку.

— Я вам не верю. — С пугающим спокойствием поняла я. Но руку не отдернула. Посмотрела в серьезное лицо.

— Я этого и не требую.

— Какой прок... — Мой голос сорвался, руки задрожали. Я сделала большой глоток успокаивающего чая и отставила кружку. — Какой вам смысл меня скрывать? Зарабатывать все эти проблемы? Это минимум не логично, потому что нюхачи рыщут в предместьях, большой риск, что гончая уже в академии, и к тому же...

— В академии подселенца нет. — Спокойно оборвал меня он. — Ты видела Аниаса сегодня утром, так? Это истинный нюхач. Тупая бездумная рабочая сила. На его руках в равной степени и человеческая и темная кровь. Он давно перешагнул грань осознания того, что он делает. И как это делает. Для примера: оборотень нападает на средних лет женщину. Аниас убьет их обоих. Потому что женщина могла перенять трансформацию, или все равно скончаться от полученных травм. То, что это чистокровный потомственный оборотень, который при всем желании не сможет обратить человека в себе подобного, для Аниаса не принципиально. И поверь, он сможет доказать магическому совету что он был прав. Потому что там такие же бездушные твари, охотящиеся на ночных тварей. Я считаю, что пока есть шанс, нужно бороться. Вне зависимости от размера шанса. Бороться нужно всегда. Поэтому я нахожусь здесь. И поэтому ты сейчас сидишь передо мной, а не в пыточной камере.

Верила ли я ему? Наполовину. Уже наполовину. Он был нюхачом, и сейчас говорит о высоких моральных идеалах?

Я поняла, что еще немного и меня начнет снова трясти. А там и до позорной истерики не далеко. Не хочу. Я не буду бояться. Не сейчас.

Я поднялась, взглянула на непроницаемое лицо ректора. Улыбнулась и пошла к двери. И уже поворачивая ручку, я вспомнила, зачем собственно приходила изначально. Ну помимо того чтобы "спасибо" сказать.

— Ректор, а где комнаты мальчиков?

У него брови изумленно поползли вверх. Я пару секунд наслаждалась его видом, а затем пояснила:

— Нам по боевой магии задание совместное задали просто...

— Понятно, — улыбнулся он и по-дурацки погрозил мне пальцем. — Восточная часть. Начиная со второго этажа. Лестница в конце коридора с учебными аудиториями. А кто с тобой в малой группе?

— Рин... фамилия у него Ницу, кажется... И Шан Навье.

Лицо у него не поменялось. И выражение глаз осталось прежним. А я все равно уловила нечто похожее на укол холода. А может меня глюки атаковали.

Коридоры мальчиков были ничем неотличимы от наших. И пустые. Я постучалась в первую же дверь на втором этаже. Открыл мне темноволосый симпатяга с оголенным торсом. А на нем шесть кубиков! Пару секунд мы оценивали друг друга, потом расплылись в маслянистых улыбках. Он шире раскрыл дверь и, поставив локоть на уровень своей головы, облокотился о косяк.

— Чем могу помочь?

— Всех знаешь тут? — я облокотилась спиной о тот же косяк, учитывая, что он был выше меня на полторы головы, позиция была что надо — я прямо под его рукой.

— Ну да. Кого-то ищешь? Забудь!

— Это почему? — улыбнулась я.

— Потому что уже нашла. Меня. — Ах, эта дерзкая манера в улыбке касаться клыка кончиком языка...

— Ле? — голос Шана, и он сам выходящий из комнаты. Штаны облегают длинные ноги, черная рубашка не застегнута и распущенные, влажные после душа волосы на плечах. А кубики-то на прессе у него по серьезней будут, чем у моего нового знакомого... Да я в раю! — Какого хрена ты тут делаешь?

— Балдею... — не отрывая зачарованного взгляда от его торса, ответила я.— В смысле отдай мои трусы, извращенец!

Шан хохотнул, посмотрев на моего озадаченного знакомого.

— Это розовые панталоны что ли?

— Ага.

— А ты сейчас в белье? — задал он провокационный вопрос, остановившись рядом и сбросив руку моего знакомого с косяка

— Ты думаешь, что у меня помимо них больше ничего нет? — оскорбилась я.

— Ну тогда пойдем, я заценю твой новый подарочек, дорогая. — Хмыкнул Шан, ловко склонившись и подхватив меня на плечо. Я громко взвизгнула от неожиданности. А потом, мерзко похихикивая, стала щипать его за попу. Он смешно вздрагивал и шлепал по моей, каждый раз задерживая ладонь дольше положенного. А еще мой визг странным образом подействовал на обитателей мужского корпуса. Их стало внезапно довольно много.

— Ногами-то не болтай, — хмыкнув, посоветовал Шан, — юбчонка очень уж короткая, ножки чересчур стройные, зрителей слишком много, а у меня руки заняты, чтобы деньги за зрелища собирать.

— Так у меня свободные!

— Ногами не болтай, я сказал. — Он ощутимее шлепнул меня, и сделал вид, что сейчас уронит.

Я взвизгнула от страха, когда вниз головой упала сантиметров на двадцать и в отместку его укусила. Куда доставала. За попу.

— Твою мать! — Шан действительно чуть не выронил хохочущую меня, наконец, открывая дверь, правда с ноги. — Ле, ну что ты за человек?!

Он свалил меня на пустую кровать. И схватив с комода панталоны, попытался одеть мне их на голову.

Я визжала, кусала и царапала его, стремясь вывернуться из сильных рук. Дыхания не хватало одновременно ржать и ругаться. Постели стало мало, и мы, запутавшись в одеяле, рухнули на пол. Я нащупала его пресс, и перестала сопротивляться, заворожено пальпируя красивые мускулы. Шан воспользовавшись моей околдованностью уже без особого интереса надел мне трусы на голову. Посидел, полюбовался моим восторженным видом.

— Гм, Наи, прекрати это делать.— Как-то строго сказал он.

-Что делать? — я, совершенно очарованная, пальчиком водила по четким линиям, считая кубики.

— Гладить меня.

— Почему?

— Потому что мне приятно.

— А где логика?

— Мне хочется большего.

Я испуганно отдернула руку, с подозрением поглядев в напряженное лицо Шана. И отрицательно помотала головой. Он с бесконечной укоризной посмотрел на меня, поправил трусы на моей голове и, обернувшись одеялом, почесал в ванную.

Через пару минут входная дверь распахнулась, и на пороге тривиально появился Рин. Я уже успела сложить панталоны на комоде, и теперь собирала развороченную постель. Рин молча прошел в комнату, сел за стол, развалившись на стуле, вперив в меня внимательный змеиный взгляд. Заслышав звуки душа, он помрачнел.

Я села на застеленную постель, скрестив ноги, и радостно улыбнулась ему.

— Да мы, никак, ревнуем?

— Разочаровываемся. Хотел попробовать первый.

— Сообщаю: ни первым, ни вторым, ни третьим ты не будешь. Никогда и ни при каких условиях.

— Очередь?

— Брезгливость.

Рин медленно вздохнул, перерезав мне глотку взглядом. Из душа вышел Шан с полотенцем вокруг бедер. Заметив мое неприязненное выражение лица, обернулся.

— Ницу. — С грустью констатировал он, копошась в своем комоде

— С легким паром. — Зевнул тот, деловито роясь в тетрадях на столе.

— Какими судьбами тебя нелегкая занесла? — Шан совершенно нас не стесняясь, натянул трусы и сбросил полотенце.

Вау. Может зря я головой-то помотала? У него тело безупречное.

— Весь этаж из-за криков в твоей комнате стоит на ушах. — Рин снова зевнул, красиво потянувшись на стуле. Интересно, а у него какое тело? Надо выяснить на досуге. Но что-то мне подсказывало, что благородства у Рина меньше, и мое мотание головой мне не поможет. И вообще надо завести себе парня. А Ноэль как под своей белой хламидой выглядит? Надо тоже узнать. Столько дел, столько дел...

— Прежде тебя не особо это волновало. — Заметил Шан, накидывая рубашку и натягивая штаны.

Так я не первая визжала в этой комнате? Да еще чтобы весь этаж на ушах стоял, если верить Рину. О мрак, наверное, действительно зря отказала. Я с сожалением посмотрела на Шана. Он широко ухмыльнулся, дескать, даст мне еще один шанс. Я захохотала и щелкнула зубами, напомнив, как я его куснула за задницу.

— Мне уйти? — резонно поинтересовался Рин.

— Да!

— Неа. — Развалилась на кровати Шана я, не давая ему места присесть. — У нас задание по боевой магии. И ты не отвертишься, потому что это твой профиль.

Я достала смятый листок из кармана и прочитав формулу телепортировала его на стол перед Рином. Шан попробовал присесть на край постели, но я его столкнула и тогда он сел мне на живот.

— Ой ё-ё-ё... — Придушенно прохрипела я, выпучив глаза, и пытаясь спихнуть его руками. Тушка у него не слабо весит. — Шан! Шан!.. Я умру!.. Рин! Рин! Ри-и-и-ин!

— Слезь с нее. — Сказал он, нахмуренно читая листок.

Шан удивленно на меня посмотрел. Потом на него, вопросительно приподняв бровь.

— Он не хочет. — Констатировал Рин, водя пальцем по строкам.

Ну да, а я чего ожидала? Пришлось снова надеяться только на себя. Припомнив куда я его укусила, я просунула руку под седалище Шана и ущипнула его за пострадавшее место.

Думала, он головой потолок пробьет. К сожалению, обошлось. Он возмущенно смотрел на меня, стоя перед кроватью. Затем махнул рукой, выпуская штук двадцать маленьких, с горошинку язычков пламени. Которые ринулись к моей заднице.

Я быстренько скатилась с кровати и забежала за стул Рина. Тот поставил магическую стену, разделив комнату на две половины. Огоньки, ринувшиеся вслед за мной, коснулись замерцавшей стены и растаяли.

К моему удивлению, Шан не стал рваться ко мне, чтобы праведно отомстить, он весело расхохотался, завалившись на свою постель.

— Наи, если ты думаешь, что Рин все делает за бесплатно, то заблуждаешься. Он тебе потом такой счет предъявит. И деньги его не интересуют. Во всяком случае, когда он забирает долг с девушек.

Да что ж за подстава? Я почти испуганно смотрела на Рина, пятясь к подоконнику. Тот мило улыбался, не поднимая взгляда от листа.

— Шан? — безнадежно позвала я, с подоконника. — Может ты мне лучше задницу прижжешь, как задумывал?

— Нет, Наи. Теперь ты попала в особый круг ада. Рин беспринципный же гад. Вдруг и с меня такой же долг взыщет. Магия-то у него особенная. Видела его дружков? Черт знает, что он там с ними вытворяет. Они ж ему слова против не скажут.

— Рот-то прикрой. — Посоветовал Рин, мазнув взглядом по рассуждающему Шану. — Я же действительно беспринципный в методах.

— Да ладно?! — Я в бесконечном удивлении уставилась на него. — А я думала ты натурал!

Шан свалился от хохота с кровати. Рин лишь чуть поморщился.

— В методах, Наи, в методах. Я, как и ты, чрезвычайно брезглив, и если должник не хочет возвращать долг, я использую подручные средства. Швабры, например.

И многозначительно так посмотрел на затихшего Шана. А я призадумалась.

— Рин, швабры меня не вдохновляют. — Сказала я. — Пол я руками мыть буду.

Он несколько озадаченно взглянул на меня. Потом на мои руки.

— О нет, я же сказал, разнообразие. Твоим рукам мы найдем иное применение.

— Ты уверен, что выдержишь? — хмыкнула я. — Раз руками, то только руками. На большее не рассчитывай.

— Я и о тебе забывать не буду, — ну зачем, зачем ты так мне улыбаешься? Ладно хоть сижу, а то ноги подкосились бы. — Так что вопрос о выдержке можно и тебе задать.

Я ласково улыбнулась в ответ. Он сглотнул и чуть прищурился, а потом перебросил мне листок.

— Как я понимаю, ты не читала задание.

— Неа.

— И ты, конечно, тоже? — Рин посмотрел на зевающего Шана.

— Нет. У нас было занятие поинтереснее, знаешь ли.

— Не выдавай желаемое за действительное, — опередил вскинувшуюся было меня Рин. Не поверил, значит. И откуда у меня такое облегчение? Ой беда, Найка... Ой беда. Он же псих. Нашла по кому слюни пускать. Хотя когда меня на нормальных тянуло? — Наи, прочти вслух.

Я расправила листок. Вглядываясь в рунический текст. Лишенный всякого смысла. Сплошной набор букв, разделенный пробелами.

— Ингла махашарат луигва... Что это за бред?

— Читай до конца. Потом поймете.

Я послушно продолжила ломать язык. Всего шесть строк. А потом я действительно поняла. Что это заклинание. И я обрастаю зеленой чешуей.

— А-а-а-а!!!

Я свалилась с подоконника, в отчаянном ужасе глядя на свои руки превращающиеся в короткие лапы. Тело удлинялось и делалось тоньше. Ноги укорачивались и толстели. Я отчаянно бегала туда-сюда по комнате, сбивая все на своем пути: стол, Шана, стул, Рина, комод, снова Рина. Остановилась и стала его пинать своей короткой, толстой, зеленой ногой в панцире толстой чешуи. Мое лицо вытянулось клином кпереди, напоминало волчью пасть, только покрыто было тоже чешуей. Из пасти вырывался дым и грязный трехэтажный мат.

Этот мерзкий ублюдок, закрыл живот руками и смеялся. Моя короткая нога не набирала достаточного замаха, чтобы сделать пинок сильным. Поэтому я сменила тактику, и стала царапать его запоздало отросшими когтищами на трехпалых лапах. Он швырнул в меня каким-то заклятием, я противоестественно изогнувшись, как будто у меня костей не было (а впрочем, кто знает) ушла от него, и жертвой пал шкаф Шана.

Рин на четвереньках торопливо уполз в ванну и закрылся там. Я переваливаясь на своих коротких ногах ужасно медленно побежала вслед за ним, сбив башкой канделябр. Ну еще бы, во мне теперь два метра роста. Канделябр потух и завис на моей длинной шее изящным украшением. Я ползком (это оказалась гораздо быстрее, чем даже когда я бегала, будучи человеком) добралась до запертой двери и начала ломилась внутрь. Сначала многострадальной башкой. Потому что не рассчитала ее габариты, пытаясь схватиться своими короткими передними лапами за ручку двери, однако морда у меня оказалась длиннее лап, и я каждый раз при попытке схватиться за ручку больно билась озверело-рычащей пастью в дубовую дверь.

— Ты знал! Ты знал, скотина! — утробным, совсем не своим голосом орала я.

— Ну, скотина теперь уж точно не я! — хохотал за дверью это подлый, мерзкий, гадкий, ненавистный...

— А-а-р-р-р-р! — я издала какой-то непонятный, но однозначно очень пугающий рев. Рин даже ржать перестал.

А потом я извергла пламя. Нечаянно. Это было похоже на отрыжку. И звук такой же был. Только вместо воздуха из глотки вышел столп огня. И дверь сгорела мгновенно. Надрывно кашляя и разгоняя дым мордой, я заползла в ванну. Рин смотрел на меня испуганно, неуверенно пятясь спиной к стене. Я опять почувствовала, что могу плюнуть огнем.

— Навье, огонь заглуши у нее!

Я почувствовала, как внутри затухает тепло. Ну, ничего, у меня еще зубы большие.

— Ты знал... — утробно прорычала я, медленно приближаясь.

— Наи... Наичка... Хороший дракончик... — Лепетал он, однако глаза его смеялись.

— Дракончик?! — Я подскочила, жахнув своей крепкой головой по потолку, с которого немедленно посыпался кафель. Поползла к зеркалу над раковиной в углу. Оперлась о стенку лапками и опасливо заглянула в отражение. На меня смотрел дракон, которого я замочила утром. Охренеть.

— Наи? — в комнату заглянул Шан, готовый ретироваться в любой момент.

— Да. Это очевидно я. — Я с трудом отлепилась от отражения, оглядывая свое двухметровое тело. Гнущееся во все стороны, оказывается.

Глава 5.

Часом позже я уже успокоилась. Комнату я разгромила почти полностью, поэтому сидели мы на полу.

Парни рылись в книгах и конспектах, поочередно пробуя на мне заклинания. Которые отлетали от чешуи. Я свила из своего тела нечто похожее на гнездо и изредка плотоядно щелкала зубами. Рин и Шан слегка бледнели и начинали усерднее рыться в книгах.

— Все! Я не знаю, что с тобой делать! — раздраженно захлопнул книгу Рин, уставившись в мои алые глаза.

— Зато я знаю, что сделаю с тобой! — рыкнула я и пустила колечко дыма для убедительности. Я вообще довольно быстро обвыклась со своим новым имиджем. — Ты почему не сказал мне, что я в эту ящерицу превращусь?!

— Потому что я не был уверен. — Фыркнул он, откидываясь спиной на кровать. — Руны знакомые, я их видел в книге по трансформации лет семь назад, а что они обозначают, не помнил. Вот и решил проверить. К тому же госпожа Уэса сказала что узнает, если мы не сделаем задание. Теперь она увидит, что мы прилежные студенты.

Я вздрогнула, вспомнив отчаянно ругающегося преподавателя.

— Но почему я? Почему не Шан? — простонала я в попытке схватиться лапками за голову. Не дотянулась.

— А Шан мне не должен.

— Ты.. — я его удавить хотела, но тут вмешался вышеупомянутый.

— Слушай, Наи, — позвал меня он, не отрывая напряженного взгляда от книги. — Мы вот пробовали заклятие истинного облика, да? И в отличие от остальных оно не отлетело и дезактивировалось, а оплело тебя и потухло. Я вот что хочу сказать, может это не руны превращения, которые ты на листке читала? Может это были руны истинного облика, раз они так на тебя срабатывают?

— Да ты самоубийца, я смотрю. — Ядовито сказал Рин, посмотрев на него. — Такое девушкам нельзя говорить.

— Мы должны отработать все версии! — пискнул Шан, прикрываясь, учебником от нависающей над ним меня. — Ты человеком хочешь стать или нет?

И тут Рин рванул мою морду на себя и смачно ее поцеловал. Я его едва не испепелила нечаянно, ладно пригнуться успел, а догорающий комод Шан потушил щелчком пальцев.

— Не сработало, — придирчиво оглядывая и вертя мою морду, заключил Рин. — Поцелуй принца тебя не спас.

— Как ты себя возвеличил, — вздернул бровь Шан.

— Правительская кровь в моем роду есть. Но ей это не помогло.— Рин снова откинулся спиной о борт кровати, и, посмотрев на бесконечно удивленную меня, вопросил, — что? Я отрабатывал версию.

— Так я ж не лягушка, — вспомнив сказку, пробормотала я, горестно вздыхая и возвращаясь в исходное кольцевое положение.

— Ну и что? Такая же зеленая и страшная, только чуть побольше. И с мерзким характером.

— Чья бы корова мычала... — ухмыльнулся Шан.

— Да делайте что хотите. — Сказала я, равнодушно ковыряясь в ухе кончиком хвоста. — Только если до утра я обратно не превращусь, я вас сожру.

Парни переглянулись. Они не особо мне поверили, но уже сомневались что выживут. Еще через час, когда за окном была уже глубокая ночь, Рин с кряхтеньем поднялся.

— Ты куда это? — мигом встрепенулась я.

— В туалет. — Уничижительно посмотрел он на меня. — Можно?

— Я с тобой.

— Дорогая, не надо увязываться за мной под более чем сомнительными предлогами. Когда превратишься обратно, я тебе все сам покажу. И даже потрогать дам.

— Я сейчас потрогаю, — мрачно сказала я, щелкнув длинными когтями. — Ты там наколдуешь телепорт и смоешься к себе. Я в таком виде разгуливать по коридорам не могу, а Шану ты дверь не откроешь.

— О свет! — закатил глаза Рин.

Я проводила его до унитаза и скрутилась вокруг него кольцом радиусом в метр. Встретила его скептический взгляд.

— Что? Делай свое дело. Если смущаешься, я могу отвернуться.

— Да мне нечего смущаться, у меня все нормально. — Хмыкнул он, стянув штаны, прежде чем я успела отвернуться и демонстрируя истинность своих слов.

Надеюсь, драконы не краснеют.

Когда я выползала из ванной, в дверь постучали. Я подсекла хвостом Рина под колени заставляя сесть рядом с Шаном.

— Я тебе не доверяю, — хмуро напомнила я, встав на задние лапы и изогнув голову крутой дугой, практически сложившись вдвое, пошла открывать дверь.

— Эмм... а... ава... — Ошарашенная Кали неотрывно смотрела на мою морду, готовую разрыдаться.— Омм... э... З-з-здрастьте. А Шан тут живет? Мне узнать надо... с ним подруга моя должна...

— Кали, эт я. — Мой низкий голос задрожал.

— Вау. — Кали часто заморгала, потянулась на носочках и постучала кулачком по моей морде. — А чего ты такая зеленая?

— Помнишь, по боевой магии тетку? Вот, лучше не убивай дракона, и не получай дополнительного задания.

— Нда. А ты расколдоваться не пробовала? А Шан? Он тоже... такой?

— Нет. Его миновало. Как и еще одну сволочь. Сидят вон, меня расколдовывают, — я шире распахнула дверь, открывая взору подруги полный погром и парней зарывшихся в книге в очищенной серединке.

— Ты злилась. — Сделала вывод Кали, оглядывая хаос.

— Ну да. Немножко.

— А в медпункт сходить не пробовала?

— Точно! — я в приступе озарения хотела ударить себя ладонью по лбу, но лапа снова не дотянулась.

— Врач сегодня с ректором в предместье ушли, — проинформировал нас Рин, перелистывая толстый том. — Какую-то напасть они там обнаружили.

— А ты откуда знаешь? — с подозрением покосилась на него я.

— Арир — племянник ректора и мой друг по совместительству. Он и сказал.

— Это рыжий такой? — уточнила Кали.

— Да.

— А ты у Ноэля узнала, согласен он? — Спросила Кали, усмотрев чудом уцелевшие рейтузы и прижав их к сердцу уже готова была покинуть меня.

— Я забыла-а-а-а-а... — Убито простонала я.

— Ну ладно. Если к завтраку не подойдешь, я приму меры. — Кали многозначительно посмотрела на этих гадов. И таким особым тоном она это произнесла, что они возмущенно на нее посмотрели.

— К завтраку могу не подойти. Видишь, сколько мяса сидит? Дня на два хватит.

Мы с ней гадко захихикали, и Кали послав им воздушный поцелуй, отчалила.

— Это на что врач должен был согласиться? — полюбопытствовал Шан.

— Я сделала ему предложения руки и сердца! — с гордостью ответила я.

— Зачем?!

— Ты?!

— Я. — Важно кивнула. — Потому что я его люблю и хочу чтобы он стал моим мужем. У нас будет трое, нет, шестеро маленьких деток с моим цветом волос и его прекрасными глазами! Они будут встречать устало его с сенокоса, весело бегая по зеленому лугу, а я буду стоять на крыльце, умильно вытирая слезу.

У них был шок. Не сдержавшись, я захохотала, сотрясаясь всем своим змеевидным телом.

Мы снова сидели кружком. Парни бесполезно рылись в книгах, я дремала. Мое расслабляющееся тело не желало оставаться в кольце и распрямлялось, и я постоянно тыкала скатывающейся мордой Рина в бок. Наконец ему это надоело и он, схватив мою голову, расположил на своих коленях. Положение оказалось неожиданно удобным и я, широко зевнув, при этом скинув книгу, которую этот гад расположил на костных наростах на моей макушке, наконец провалилась в сон.

На редкость дурацкий. Сначала мне снился из бывшей академии очкарик-сокурсник, которого мы с Кали тривиально звали Очком. Этот задохлик бил меня по затылку стопкой бумаг приговаривая о какой-то соленой розе. Потом появилась Кали, и мы с ней и Очком ели колбасу. Потом я зачем-то красила лаком для ногтей ручки кастрюли, а Кали сердито поправляя на носу очки Очка, нависала надо мной, требуя пересчитать облака в ее ухе. Я гыкнув открыла глаза, поняла, что ни черта не видно и продолжила спать, но уже без сновидений.

Мое утро началось с поцелуя.

Сначала с мягких прикосновений губами к виску. Я потянулась, и улыбнулась, не открывая глаз, чувствуя как поцелуй скользит по щеке и наконец, касается губ. Осторожно, будто спрашивая разрешения. Я лениво поцеловала его в ответ, чуть подавшись вперед и обнимая его за шею. Такой нежный, легкий поцелуй. Чужой язык просительно касается моих сомкнутых зубов, которые я слегка приоткрываю. Теплые пальцы, поддерживают меня за шею, слегка массируя. Очень приятно. Язык по языку, вторая рука пробегается пальцами от бедра вверх, накрывает грудь. Где-то там внутри разгорается пламя томления.

Он слегка отстраняется, прикусив мою нижнюю губу и игриво заглядывая в мои с неохотой приоткрывшиеся глаза. Потерся носом о нос и взглядом указал на похрапывающего на моих ногах Шана.

Ноги?!

У меня снова ноги! И руки! И грудь!

И все обнаженное.

А сама лежу на коленях у довольного Рина. Который не на шутку заведен. Во дела...

Я попыталась хоть как-то закрыться, он придержал мои руки. Я недовольно нахмурилась. Он закатил глаза. Ясность внес Шан, заворочавшийся, и явно собравшийся проснуться. Рин с невероятной скоростью сбросил свою рубашку, и накинул ее на меня. Хоть какая-то от него польза.

— Ом... Найка... ты опять человек, — хриплым спросонья голосом сказал Шан, прищурившись и глядя на меня. — Ох, мое тело...

Шан на четвереньках уполз в душ. Я сладко потягиваясь, правда аккуратно, чтобы рубашка Рина едва прикрывающая мои бедра сильно не задралась, стала расчесываться, заглядывая в множество отражений в побитом трещинами зеркале над комодом.

Ринчик, миленький, ну не надо... Я же сейчас сама тебя рвать кинусь. А мне нельзя, потому что ты гад, а я девочка приличная. Бываю. Иногда. Однако вслух я сказала ему совсем другое:

— Да что ж ты не уймешься-то, Ницу?— я переборов себя отстранила его голову, целующую мою шею.

Он красиво усмехнулся и, развернув меня лицом к себе, толкнул к стене, блокировав мои руки над головой. И улыбаясь, стал греть дыханием мои губы, медленно выдыхая, почти касаясь... Это ужасно. Ужасно приятно. Когда я, не вытерпев, чуть подалась вперед, он слегка отстранился. Я стала недовольно вырываться. Он тихо рассмеялся:

— Если бы только знала, Наи... Если бы ты только знала, все было бы значительно проще...

— Знала что? — заинтересовалась я, даже перестав сопротивляться.

— Что ты моя. По праву. По закону. По рождению.

— Ты головой стукнулся? — да что мужик на взводе не скажет? Хотя приятно конечно.