За тебя. Проклятое пророчество (2 часть)

Тогда-то и появился новый план, как обезопасить любимую, оттянуть время, дать ей возможность пожить настоящей, человеческой жизнью. Без погони, без смертей, без него.

-Это, конечно, сложно, — размышлял Алексей, когда дракон озвучил ему свои мысли. -И не думаю, что Веста оценит.

-Я не собираюсь ее спрашивать.

-Всегда знал, что ты тиран, — ухмыльнулся ученый. -Я против. Это не гуманно.

-А, то есть позволять ее убивать, это гуманно? — едко, сощурив глаза с вытянувшимися змеиными зрачками, поинтересовался Каин нарочито спокойно.

-Охрану надо усилить, — посоветовал Леша.

-Да ну? Вот уж спасибо за совет. Ты хоть знаешь, сколько у нее охраны? Ты вообще помнишь, что она сама не из робкого десятка. Меч, магия, стихии и сила рода в полном распоряжении. Как думаешь, простак обойдет все это?

Изобретатель молчал, явно осознавая, что был не прав.

-Либо ты мне поможешь, либо я сам найду способ!

-Да сейчас! Чтобы ты угробил ее в очередной раз?

-То есть, согласен?

-Согласен, но надо обдумать детали по несколько раз. Знаешь ли, две жизни в одну — это не лягушку препарировать.

План был прост. И тяжело выполним.

Леша в своей Грани, на Земле, нашел тяжело больную маленькую девочку по имени Саша, которая через три месяца должна была умереть.

А тело Весты заснуло навеянным сном на долгие годы, надежно сокрытое магией в самой высокой башне замка, под присмотром Раиля.

Сплетенные души, живущие в одном теле, щедро влитая кровь дракона в обыкновенное человеческое дитя. Она росла прекрасной и доброй девушкой. И по достижении двадцати пяти летнего возраста, когда кровь Весты начала пробуждаться, Каин забрал ее на Ромал, чтобы вновь обнять ту, ради защиты которой он был готов на все.

Принять смерть тысячи драконов, знать, что смерть идет по пятам, но бережно нести тяжелое бремя пророчества в одиночку. До тех пор, пока ты не знаешь, к чему ведет последовательность действий, не задумываешься над результатом. А потому Весте не следовало знать даже малой части правды.

Веста.

Некоторые рождаются и ищут смысл существования весь жизненный путь. Учатся на своих ошибках, на чужих, влюбляются, дружат, теряют близких, им приходится пройти по длинной дороге, чтобы обрести себя, найти место под солнцем, открыть то, ради чего стоит дышать.

Мне не требовалось проходить через все это, чтобы узнать, кому принадлежат мои душа и сердце, кому нужно отдавать долг. Я знала с самого начала, с того момента, как начала мыслить, что кровь в голубых венах течет только для одного существа в нашем мире.

Он бился в теле самостоятельным пульсом, жил наравне с остальными инстинктами. Он был во мне. Он был моим. И я несла радостное чувство безраздельного пользования в себе, как корону на голове, забывая о неудачах, о жестокости близких.

Мне не повезло, родители не были со мной ласковы и добродушны. Слуги говорили, это от того, что Правители ледяных драконов очень занятые люди. И я долго оправдывала их отношение, в тайне завидуя другим детям, у которых родители, не смотря на загруженность, находили время, чтобы вместе сходить в Снежный парк, на пикник, на ежегодный фейерверк в Саду фантазий.

У меня было все: игрушки, платья, десяток нянек, лучшие педагоги, замечательный друг, но не было семьи. Я предпочитала думать, что ее нет, потому что не желала принимать от родственников негодование, злобу, недовольство и что еще хуже — мамин взгляд, полный безнадежности и отчаяния, как будто бы я смертельно больна проказой, и им всем было противно и страшно находиться рядом с заразным ребенком. Каждый пинок, подзатыльник, опасно брошенное слово вызывали непонимание и обиду. За что? Я росла послушным ребенком, прилежно училась, старалась получить похвалу, надеялась вызвать на лице мамы улыбку. Впрочем, улыбки мне от нее доставались — вымученные, натужные.

Она заболела, когда мне было пятнадцать лет, подвело сердце, говорили доктора. Больное сердце у дракона — это как небесная кара свыше, почти невозможно, невероятно. Однако же случилось.

-Нервы, Повелитель, — мы всей семьей собрались в спальне родителей, слушая вердикт семейного врача.— Сердце Вашей супруги испортили нервы. Мы обсуждали два года тому назад, что ее здоровье серьезно подорвано, необходимо было исключить источник беспокойства, чтобы Повелительница пошла на выздоровление.

-К сожалению, источник нервов у нас один и неистребимый, — отец зло посмотрел на меня. Из глаз от обиды брызнули слезы. Ну, за что? Что я им сделала?

Они еще что-то обсуждали, оговаривали сроки. Я ничего не слышала, неужели мама умирает из-за меня?

Она уходила долго и мучительно, громко плача по ночам. Наши комнаты располагались рядом через стену, и я прибегала к ней, в надежде успокоить или просто побыть рядом.

Та ночь выдалась особенно тяжелой, отец уехал по делам, а на улице началась сильная вьюга, норовящая выбить стекла из окон. Служанки отправились спать, когда я их заверила, что в них нужды пока нет. Мама почти не плакала, равнодушно смотрела в потолок. Под ее веками поселилась глубокая чернота, кожа истончилась и просвечивала тонкие сосудики. За считанные месяцы она превратилась из красивой женщины, на которую я походила внешне, в блеклое приведение. Мама прерывисто и часто дышала, иногда хватаясь за грудь и скукоживаясь, выпуская надрывные всхлипы.

Наблюдать за человеком, который умирает, присутствовать при проявлениях мучений, дико страшно и тяжело. И хуже всего осознавать, что ничем не можешь помочь. И никто не может помочь. Совсем.

-Веста, ты прости меня, — почти не слышно прошептала она, привалившись к подушкам после очередного приступа. -У меня осталось мало времени, я хочу успеть рассказать правду. Возможно, ты поймешь нас с отцом и будешь милосердна, — ее прерывали хрипы, и она больно сжала мою руку, впиваясь в нее ногтями.— В день твоего рождения было произнесено пророчество:

'Оружием в руках степного короля,

Она в пучину мглы повергнет свой народ,

И унеся со стоном на губах прощальный поцелуй,

Отправиться во след былой короне'.

Это о твоем предназначении. Ты, Принцесса ледяных драконов, единственная наследница престола, погубишь свой же народ, идя на поводу Повелителя степных драконов. Таково пророчество, силу которого невозможно отменить. Проклятье, которое погубит Холеаллу. Борись, сколько сможешь, я тебя умоляю. Помни, что за твоей спиной тысячи жизней, которые ты обязана сберечь.

Не верю ушам. Неужели такое возможно? Все эти годы...

Не сумев сохранить самообладание, я вскочила, заметалась по комнате, заламывая в отчаянии руки.

Дрожала в бреду, проговаривая снова и снова озвученные слова. Как подло сыграл Дух, ознаменовав и расчертив наше будущее. Какая ирония в переплетении тонких нитей вечности.

Отдать сердце тому, кто моими же руками истребит род ледяных драконов. В чем смысл? Интересная вещь — жизнь. Какие повороты, изгибы, тупики и лабиринты она выдумывает, как лихо закрутила судьбы.

Судьбу Повелителя степных драконов, которому начертано сокрушить Холеаллу, и судьбу престолонаследницы ледяных драконов, смысл жизни которой быть рядом с ним. И которая по своему содержанию является первородной силой, несущую в себе энергию погибели и созидания, одинаковую по своей мощи, но зависящую только от помысла в использовании. Сила стихий является превосходным оружием.

Сознание подернулось дымкой воспоминаний давних лет.

-Тэраль, а Тэраль, ты же не ледяной дракон, так почему часто гостишь в нашем замке?

-Ваше Высочество, отец приезжает по работе, и я его сопровождаю, — улыбается дракон и склоняет голову в приветствии. -А вообще, я привез Вам подарок.

-Какой? — тут же любопытничаю я. Тэраль достает маленькую коробочку, разворачивает обертку и угощает цветными сахарными леденцами в форме зверушек.

-Нравится?

-Очень! — коробочка перемещается ко мне в руки, и я могу с наслаждением зачерпнуть несколько штук и отправить их в рот, громко раскусывая конфетки.

-Их делают в нашей столице по специальному рецепту для младшего сына Повелителя, вы с ним почти ровесники.

-Ему тоже нравятся сладости?

-Он их обожает!

-А почему он младший сын? У него есть брат?

-Да, у него есть старший брат, будущий Правитель Альсии.

-Я тоже всегда хотела старшего брата, — грустно откровенничаю я, вспоминая, как старшие братья защищают младших отпрысков перед другими. Мой брат был бы самым храбрым! -А какой он?

-Он, — на секунду Тэраль задумывается, а потом вскидывает руки, немного разводит их в стороны и что-то нашептывает под нос. Воздух пропитывается магией стремительно. Тэраль творит иллюзию в угоду дочери Повелителя ледяных драконов. Почему бы не позабавить милого ребенка, так доверчиво отнесшегося к нему.

Объемный человек в воздухе выглядит, как настоящий, до которого можно дотянуться рукой и потрогать ткань камзола. Высокий, взрослый, серьезные карие глаза, длинные, ниже лопаток темные прямые волосы с прядью рыжего золота, убранные под обруч, в длинном парадном одеянии, расшитом камнями и серебряными нитями. Улыбается.

Коробочка со сладостями выскальзывает из ослабших рук и летит вниз, на щепетильно расчищенную от вечного снега Холеаллы дорожку.

Это он. Детское сердечко заходится, узнает.

-Испугались, Ваше Высочество? — забеспокоился Тэраль.

-Да, немного, — привычно вру, чтобы не выдать свой секрет. Тайну, согревающую душу надежнее самых теплых слов. -Как его зовут?

-Каисэн из рода Коэ`тар.

-Он же совсем старый, — вздыхаю я своим мыслям.

Тэраль звонко смеется, прикрыв рот рукой.

-Он совсем молод, Ваше Высочество, он лишь на немного старше меня.

-Тэраль, но ты ведь тоже старый!

-Нет, Принцесса, это просто Вы еще маленькая, — улыбался он, развеселившийся от моих замечаний.

Снег с градом барабанит в окно, возвращая к реальности. Пять лет назад я узнала, кому принадлежит моя душа. Без спроса, без уведомлений. Он просто являлся частью меня с самого рождения, избавив от горького одиночества и подарив надежду. Прислушалась к ощущениям, сейчас он где-то на юго-западе, недалеко от своей страны. Наверное, спит, ведь ночь давно вступила на Ромал.

-Мама, знаешь, я ведь его люблю всю жизнь, — я обернулась, чтобы посмотреть на нее. Хотелось излить душу хоть немного, хоть чуть-чуть. Я так долго была одна, так долго не понимала, почему ко мне такое отношение, за что тумаки, издевки и пустые взоры. Она же моя мама. Она поймет.

Ее глаза были закрыты, и она больше не дышала. А я этого даже не заметила, задумавшись.

Холеалла, Королевство ледяных драконов со столицей Митэр, находилась на крайнем севере Ромала, покрытая льдами и снегами. Страна вечного холода, страна жестоких законов. Ледяные драконы, испокон веков населявшие эту территорию, отличались белыми прямыми волосами, серыми глазами, тонкой костью и наличием второй смертоносной ипостаси. И лишь носители крови правящей семьи обладали геном, делающим их глаза бирюзовыми.

У рода Повелителей много преимуществ, ставящих их на несколько ступеней выше остальных, заставляющих подчиниться. Детей с детства учат уважать и защищать своих Повелителей, которые охраняют границы государства и заботятся о людях с помощью дарованной им власти от богов. Рассказывают сказки о доблести и бесстрашии, о геройских сражениях и о Стае разумных белых волков, чьи зубы верой и правдой служат семье, живущей в как будто прозрачном ажурном замке на высокой горе. И сказки эти носят исключительно достоверный характер.

Вожаку Стаи волков — Тервивьеру не было никакого дела до пророчества, его долг служить крови, исключая личные отношения. Это меня и подкупило. Иногда, когда я забиралась подальше от замка и выныривала из телепорта около незамерзающего моря, чтобы посмотреть на больших китов, он сторожил меня, молчаливо сидя за спиной. А потом мы начали разговаривать, общаться. Высокий, мощный волк с белоснежной шкурой, его нельзя было назвать другом или товарищем, но он неизменно в моменты грусти оказывался рядом, опускал узкую морду с широким лбом на лапы и лежал возле меня, рассказывал истории далеких лесов и городов. Однажды я попросила его разузнать об Арвене и о первом наследнике на престол, не опасаясь того, что Тервивьер шпионит для отца. Он сразу обозначил этот момент, опровергнув на корню. Волки не подчиняются королевской семье, они ее берегут, а методы выбирают самостоятельно. С тех пор два раза в год Вожак стаи приносил известия о Каине. О его занятиях, увлечениях, о выматывающих тренировках, о любимой скрипке, так же поговаривали, что дракон ценит красивых и интересных женщин.

Я себе не могла представить, чтобы кто-то кроме него мог дотронуться до меня, его же присутствие других дам не смущало. Слышать это было обидно, но стало ясно, что связь между нами односторонняя. Пока.

Отец вот уже семь лет безуспешно сватал мне различных аристократов с хорошей родословной в надежде избавиться любым способом от пророчества. Теперь я это понимала, но вида не подавала. Кто знает, что взбредет в голову совершенно ожесточившемуся после смерти мамы отцу, когда он узнает о моей осведомленности. Притопит в ванной и дело с концом. Ухажеров я быстро отваживала, а папе объясняла, что для начала хочу закончить обучение, получить законную вторую ступень в магии, а затем думать о личной жизни.

По большому счету, я не врала. Именно так и задумано. Но зачем Каину недоучка с рвущейся наружу силой стихий. Обучение было серьезным и занимало почти все время от утра до ночи. С магией стихий было просто, поскольку это одно из основных направлений в стандартном обучении. И хотя таланты учеников обычно лежали в области живой и мертвой магии, магия стихий не вызывала такого ужаса у педагогов, как сами стихии.

Я сначала не понимала в чем отличие вроде бы одинаковых вещей, но нет. Магия стихий — это управление стихиями с помощью формул заклинаний, векторов действия. Отточенные стандартные механизмы работы. Движения выверены, просчитаны и эффект прямо пропорционален силе мага. Но я была именно стихийником, тем, кому элементы природы повиновались на уровне устройства мира. Мне не требовались пассы, зазубренные слова призыва, я могла даже обойтись без медитаций, с помощью которых увеличивался резерв Силы мага. И это было проблемой. Учить прямому контакту с воздухом, водой, землей и огнем было некому, в Холеалле не водилось учителей нужного уровня. И университетские умы говорили, что найти наставника в данном вопросе в принципе невозможно, их не бывает. Поэтому изо дня в день я отправлялась на самый край государства ледяных драконов, на военный полигон, и упражнялась в допустимых пределах. В возрасте десяти лет, когда способность только проявилась, я, не рассчитала силы, и вместо того, чтобы безобидно перенести мороженое с кухни за ее дверь, где изатаилась в ожидании десерта, выворотила из пола печь, опрокинула столы и разбила четыре сервиза. С тех пор в доме использовать стихии запретили и отправили на полигон, который пустовал с момента окончания последней войны.