Шевалье

* * *

На ночь в комнату Сержа, честно говоря, я шла с опаской. Напугал, несносный мальчишка! Впрочем, он — непонятное существо: внешне уже мужчина, а в душе — жестокий и вредный мальчишка! Справиться со страхом помогла злость. Где мой ремень?

С досадой я поняла, что в таком настроении в и таком обществе спокойно не заснуть. Хорошо, что есть зелье.

Сон третий.

Очертания леса медленно проступали сквозь утреннюю дымку. Лес был темный: то ли еловый, то ли смешанный и уходил куда-то вверх, в гору. Дороги, как таковой, не было, зато через лес вела просека метров пять шириной, но не вырубленная, а как будто здесь много раз туда-сюда волокли дом или целый корабль. Местами растительность была выжжена. 'Что же это за место такое?— гадала я, — И кому пришло в голову волочить корабль в гору? Что за дикие у шевалье фантазии?'

Спотыкаясь, я побрела вверх по просеке, продолжая обдумывать: кто ее сделал и что меня ждет наверху?

Гора... Просека... Паленые проплешины...Внезапно пазлы сложились в единую картину — Дракон! Ну, кто кроме него мог вывернуть тут все с корнем и спалить? Как пить дать — живет в пещере на вершине. Надо сменить облик, дабы не смущать дракона женским естеством. Но и слишком мужественно выглядеть — тоже его обнадеживать!

Буду субтильным магом-ботаником: небрежная, давно нестриженная шевелюра, слегка мешковатая студенческая одежда, плащ с капюшоном и круглые очки. Надеюсь, я выгляжу достаточно жалко. Студента сразу видно по тому, как его ветром шатает. Дракону никакого прока — кожа да кости.

Мили через три я вышла к большому вытоптано-выжженому лугу, за которым в склоне горы виднелась пещера. Слева от ее устья почему-то стояла башня. Как сказала бы наша классная дама: 'Кошмарный мезальянс'. Что бы сказали психоаналитики вообще лучше не говорить.

Дракон задумчиво грелся на солнышке у входа и с наслаждением чесался. Увидев меня, он убрал ногу от шеи и несколько напрягся. Хорошо бы он был с уравновешенной психикой и не принялся с профилактической целью плеваться огнем.

Подслеповато прищурившись, дракон, наконец, разглядел меня и расслабился. Угрозы я не представляла.

— День добрый, — поздоровалась я, не дойдя метров десять до дракона.

— Привет! — неожиданно дружелюбно сказал тот и улыбнулся, — Куда путь держим?

— Да, работу ищу, — я помахала свитком диплома.

— Да-а-а! — покачал головой дракон, — Нынче работу найти трудно. Сочувствую! Я вот только выкупом и живу.

— Повезло! — одобрила я, — Кто нынче в плену?

— Ой, — внезапно сморщился дракон, точно лимон съел, — Горе горькое. Я таких еще не видел! Тоска, а не принцесса! Скукотища! Целыми днями беспросветно ревет! Говорит: я ее постоянно критикую! Эй, Белоснежка! — рявкнул он в сторону башни. — У нас гости!

Окно на вершине башни нарочито медленно отворилось, и сверху на меня посмотрела сестра-близнец шевалье.

— Заперлась, — подытожил дракон, — И сидит одна, молчит второй день. Ни поговорить, ни в домино поиграть. За что мне все это?! — запричитал он.

— Удача отвернулась? — поинтересовалась я.

— И не говори! — убивался дракон и внезапно сменил тему, — Слыш, со своими проблемами совсем про этикет забыл. Горыныч, — протянул он чешуйчатую лапу.

— Сигизмунд, — ответила я пожимая его лапу тощей ручонкой, — не поверишь, я тут шел и думал: 'Кому нужен талисман на удачу?'

— Талисман! — обрадовался Горыныч. — Я ж тебя люблю! Бог услышал мои молитвы! Какой счастливый день! Покажи!

Я сделала вид, что роюсь в кошельке у пояса и воплотила хитросплетение самоцветов и шнурков:

— Вот! — и талисман закачался перед носом у дракона.

Горыныч забил от радости хвостом, глаза его алчно загорелись, лапы так и тянулись к талисману. Надо было чем-то расплачиваться, но мешала жадность.

— А давай меняться! — вдруг нашел решение дракон. — Ты мне — талисман, я тебе — принцессу! Скажешь что спас ее, а я подтвержу! Тебе много денег дадут, а может, и женишься на ней. Но, ей богу, я тебе не завидую!

— Давай! — согласилась я.

— Белоснежка! — снова рявкнул дракон. — Выходи, тебя спасли!

— Не выйду — заупрямилась Белоснежка и принялась громко реветь.

— Не выйдешь добровольно — из башни вытрясу, — пообещал Горыныч.

— Деспот! — донеслось сверху. — Как это унизительно — отдать первому встречному ничтожеству. Я хочу ОДНУ большую и чистую любовь. С первого взгляда и на всю жизнь. Хочу белого коня на принце!

Я не сдержалась и хмыкнула.

— Помечтай! — заржал Горыныч. — Кто спас — тот и конь! Выходи, давай, у меня терпение кончается!

Дверь в башне резко распахнулась. Из нее решительно вышла голубоглазая смазливая брюнетка в шелках и бархате, и, размазывая на ходу слезы по макияжу, устремилась к просеке.

— Пока, — бросила я на ходу, догоняя девушку.

— Бывай! — отозвался дракон.

* * *

Принцессу я настигла у леса.

— Притормози! — повелела я, хватая ее за руку повыше локтя.

— Отпусти! — взвизгнула девушка и попыталась движением плеча стряхнуть мою руку. — Ты — отвратителен! Немощен и уродлив!

— Ну, я, конечно, не белый конь, чтобы разъезжать на принцах, но моей немощи вполне хватит, чтобы превратить тебя в жабу. — спокойно ответила я. — Внешность может быть сильно обманчива.

— Все равно, — заявила девушка, — я тебя никогда не полюблю!

— И слава богу! — я снова стала сама собой. — Это — извращение.

Принцесса подозрительно воззрилась на меня:

— Снова ты!?

— Сколько можно спрашивать одно и то же! — во мне начало расти раздражение. — Давно пора понять, что я тебя из-под земли достану.

— Ты давно уже достала! — принцесса как-то незаметно выросла на голову выше, раздалась в плечах и заговорила приятным баритоном.

Синее бархатное платье на шевалье теперь смотрелось крайне нелепо. Глядя на это, я фыркнула. Он заметил неувязку и сменил одежду на более подобающую мужчине. Находится рядом с Сержем, было неловко и приятно одновременно. В груди и животе что-то трепетало. Должно быть бабочки. Некоторое время мы оба, молча, шли вниз по просеке.

— Отстань от меня, — первым нарушил тишину Серж.

— Не могу, — вздохнула я, — Это моя работа: выводить людей к свету, если они заблудились.

— Со мной все в порядке, — шевалье остановился, внимательно посмотрел на меня и упер руки в боки. — Или ты слепо-глухо-тупая?

— А ты — бессердечный! — раздражение внезапно переросло в злость. — Любишь только себя. Заснул, понимаешь, а на чувства других людей тебе плевать!

— Да что ты знаешь о любви?! — завелся Серж.

— Да уж как-нибудь не меньше твоего, — парировала я.

— По тебе заметно, — надменно ухмыльнулся шевалье, — К такой как ты и подойти-то страшно! Ты ведь любому коснувшемуся тебя мужчине голову отрываешь?

— Отгрызаю! — прорычала я, — Как богомол. Ну, хорошо, говоришь — я не женщина. Сейчас посмотрим!

Так, стану принцессой. Напялю что-нибудь нефункциональное, например: платье розовое и пышное с множеством рюшечек, оборочек и бантиков. Декольте, открывающее плечи. Корсет, делающий талию осиной. Побольше стразов везде. Блестящие побрякушки. Высокую прическу с кудряшками на висках. Хороший макияж.

'Ну, вот теперь красавица!' — думала я, вертясь перед зеркальцем.

У наблюдавшего за моими эволюциями Сержа, глаза делались все круглей. В конце концов, он открыл рот и неожиданно сел на бревно.

— Вот, полюбуйся! — заявила я. — Если ты такой патологически бесчувственный — сиди здесь в гордом одиночестве! А я пошла к симпатичному дракону играть с ним в домино и вести задушевные беседы, — и язвительно добавила. — На мой взгляд, он выглядит более мужественным!

С чувством исполненного долга, я подобрала пышные розовые юбки, и, поминутно ими за что-нибудь цепляясь, пошла обратно в гору. Мне было досадно и обидно. Может, в чем-то он, конечно, и прав: я не люблю, когда за меня хватаются первые встречные или без спросу. И мои отношения с мужчинами не всегда были безоблачными. Но я себе цену знаю! Я — красавица и умница, обремененная многочисленными талантами. Пустим с драконом слух — пусть съезжаются лучшие рыцари и бьются за мою честь.

Я надеялась, что после моей тирады шевалье бросится меня догонять или хотя бы пойдет следом. Но, нет. Когда я обернулась на вершине — он по-прежнему сидел на бревне. Вот тормоз! Все, я решила: ухожу к дракону!!!

* * *

Когда я снова вышла на луг, дракон все еще сидел возле пещеры и принимал солнечные ванны. Нелегко ему, хладнокровному. Он заслышал производимый мной шорох, разлепил тяжелые веки и страшно удивился:

— Привет, — сказал он, — Какими судьбами?

— Скучно стало. В гости пришл., — ответила я. — Говорят, ты любишь в домино играть?

— Ой, — спохватился дракон, — У меня ж не убрано! — и принялся подметать хвостом мусор и кости перед входом в свою пещеру. Поднялся столб пыли. Я закашлялась.

— Извини, — суетился Горыныч, — вот теперь порядок. Давай знакомиться. К сожалению, — он несколько смутился, — Представить меня некому...

— Обойдемся без церемоний! — предложила я. — У меня нет предрассудков, — моя рука протянулась к дракону, — Сесилия.

— Горыныч, — дракон церемонно приложился к моей руке, — Такая приятная встреча!

— О, вы галантный джентльмен, — кокетливо посмотрела я на Горыныча.

Горыныч зарделся и потупил взор:

— Давно я не встречал такую прекрасную принцессу, — вздохнул он.

— Слушай, — я поняла, что теперь могу осмелиться на любые безобразия, — ты умеешь превращаться в людей? Мне так привычнее.

— Без вопросов! — прищелкнул пальцами Горыныч

— Тогда обернись жгучим кареглазым брюнетом, скажем испанцем.

— Легко, — дракон нарисовал пальцем в воздухе какую-то закорючину, и, внезапно, съежился до размеров человека метра восьмидесяти ростом. Статного и широкоплечего.

— Пор фавор, ла Белла Донна! — лихо подкрутил тонкий ус Горыныч.

— Превосходно, — захлопала я в ладоши.

День проходил весело: несколько часов кряду мы рубились в домино и шашки, играли в жмурки и 'тепло-холодно'. А когда устали, дракон метнулся в пещеру, извлек оттуда огромный клетчатый плед и кучу подушек, расстелил на земле и предложил мне сесть. Я удобно возлежала на подушках и наблюдала, как Горыныч колдует над костром с набором продуктов. Обожаю мужчин, которые умеют готовить!

Вскоре соблазнительно запахло шашлыком и печеной картошкой. О, остаюсь в этом чудесном драконьем раю!

— Вуаля! — Горыныч встал на одно колено и преподнес мне глиняное блюдо с шипящим ароматным мясом, овощами и зеленью.

— Мерси, — ответила я, подарив дракону многообещающий взгляд, — Ты перешел на французский!

— Я — полиглот! — выпятил грудь Горыныч и страстно прищелкнул пальцами.

Потом мы ели, хохотали и болтали о всякой чепухе.

— А у тебя семья богатая? — вдруг спросил дракон.

Поняв, к чему он клонит, я решила поморочить ему голову:

— Отвратительно богатая! И они так утомили меня своей меркантильностью! Кругом: деньги, деньги, деньги! Все разговоры только о деньгах! Боже мой! — тут я схватилась за голову. — А мне так хочется пообщаться с нормальным человеком или драконом — все равно! Так хочется настоящих чувств! Того, что за деньги никогда не купишь! В карты поиграть не на деньги!

Дракон озадачился и задумался. Он спешно доел свою порцию и снова ушел в пещеру. Вернулся Горыныч с отделанной золотом лютней из красного дерева и расположился на подушках напротив меня. Пройдясь по струнам, он извлек из лютни невероятно приятные звуки и хорошо поставленным голосом запел серенаду в духе 'Ты со мной моя принцесса'. Затем последовал еще десяток любовных баллад, одна другой чувственней и проникновенней. И сопровождал дракон свое пение такими взглядами, какими можно было бы плавить камни.

— Вот это да! — сказала я после очередной серенады, — Мужчина, хорошо играющий на лютне — необыкновенно прекрасен. Но, мужчина играющий на лютне и при этом хорошо поющий — это погибель для моего разума!

— Ми коразон! — снова обжег меня взглядом дракон.

— Все, — заявила я, — если ты обещаешь так же вкусно готовить — остаюсь у тебя! Буду помогать тебе в финансовых вопросах, убираться и скрашивать одиночество.

Дракон замер и судорожно сглотнул. Через некоторое время, придя в себя, он взял мою руку в свои ладони.

— Мон шер, — произнес он шепотом, — Я так счастлив!

Остаток послеобеденного времени мы лежали и смотрели на облака, спорили какое из них на что похоже и в кого может превратиться. Ближе к вечеру Горыныча вдруг осенило:

— Я знаю, на что еще можно играть в карты!

— На чтение стихов? — лениво поинтересовалась я

Дракон лукаво подмигнул:

— На раздевание!

— Как изумительно неприлично! — поддержала я тему.

— Играем? — воодушевился Горыныч.

— Играем! — одобрила я. — Могу спорить на приготовление ужина, что скоро ты останешься в одной чешуе!

Игра вышла очень азартная, с бурным выражением эмоций, криками и обвинениями в жульничестве. Я уже почти лишилась десятого бантика, когда оторвавший взгляд от карт дракон, заинтересовался чем-то у меня за спиной.

Я обернулась. От леса к нам приближалась какая-то фигура.

— Кого это к нам несет? — в голосе Горыныча чувствовалось раздражение.

На мой взгляд, тот, кто к нам приближался, очень походил на викинга. Это был здоровенный мужик с длинными, заплетенными в косу волосами, бородатый и мрачный. Его взгляд из-под надвинутых бровей и огромная секира в руках не предвещали ничего хорошего. Вскоре я узнала в пришельце шевалье. Неожиданно!

— Надо же было испортить такой хороший день! — досадовал дракон и умоляюще обратился ко мне, — Немного подожди, любовь моя, я выгоню этого наглеца и вернусь!

Он снова вырос до дракона, встряхнулся и пошел навстречу викингу:

— Что тебе нужно, наглец? — заревел Горыныч, обращаясь к Сержу, — Зачем потревожил мой покой?

— Я пришел за принцессой! — уверенно ответил шевалье.

— Да щас! — схамил дракон и плюнул в Сержа огнем. Тот выставил щит, увернулся, а затем понесся прямо на дракона. От страха я зажмурилась. Когда я решила приоткрыть правый глаз, дракон и шевалье кружили друг вокруг друга. Оба были уже достаточно злые и кидались один на другого нешуточно. Я заволновалась — они же друг друга поубивают! Надо что-то делать! Я встала, подобрала пышные юбки и побежала к ним.

— Прекратите немедленно! — закричала я.

— Уйди отсюда! — заорали оба мне в ответ, не думая останавливаться.

Драконоборство продолжалось до ночи. Перевеса в конфликте никакого не чувствовалось. Поначалу я бегала вокруг Горыныча и Сержа, не оставляя попыток их разнять, но меня никто не слушал. Через некоторое время я устала, села обратно в подушки и стала задумчиво созерцать происходящее. Луг периодически озарялся вспышками драконьего пламени, выхватывающего из темноты силуэты. Я уже засыпала, когда внезапно послышался глухой тяжелый удар и тон криков изменился: Серж кричал радостно, а дракон скорее бессильно хрипел.

Моим глазам открылась такая картина: Горыныч лежал на боку и отбрыкивался всеми лапами. На его шее стоял шевалье и замахивался секирой.