Из любви к истине

— Ларо Риэнхарн говорил вам о цели визита в Иллэну?

— Нет, сказал, это только его дело и мне ничего знать не нужно, — с вялым раздражением произнес Таэллон. Видимо, старший родственник не слишком тактично объяснял племяннику, что ему не следует совать свой нос в это дело.

— В его поведении было что-то необычное?

— Дядя был немного взволнован, а так все как всегда. Он, по-моему, не ожидал неприятностей.

— А как вы узнали, кому передали дело вашего родича? — не сумела сдержать любопытства я.

— Э... Подслушал под окнами в вашей управе, — мучительно краснея сознался нелюдь. — Про вас очень много говорили...

Какая прелесть. Иметь хороший слух, оказывается, бывает чрезвычайно выгодно.

Узнав у молодого кахэ все, что считала нужным, я почувствовала себя просто прекрасно. По крайней мере, я могу попробовать подобрать ключ к непробиваемому нелюдю. Думаю, услышав из моих уст своего имя, ларо Риэнхарн будет весьма и весьма удивлен. А ведь в моих цепких руках не только имя, не так ли?..

Можно будет попробовать припугнуть кахэ племянником... Которого, кстати говоря, надо куда-нибудь устроить во избежание никому ненужных неприятностей. Еще не хватало потом отписываться по поводу трупа безвинно убиенного нелюдя.

Люди ничего не умеют, но тюрьмы делают превосходные, сырые, затхлые, жуткие. И еще они отлично обучают своих дознавателей, буквально все живое из них выдавливают, ни сострадания, ни понимания, ничего того, что делает разумное существо живым.

Когда Риэнхарн в первый раз увидел молодую диейс, расследующую его дело, он подумал: возможно, все еще и обойдется. Дийес Тьен была вежлива и доброжелательна, вот только удивительно напоминала кобру, с интересом разглядывающую мышь, которая имела глупость попасться ей на глаза. И его дийес дознаватель считала то ли вещью, то ли своей жертвой. Для нее не существовало настоящего и будущего, она интересовалась лишь прошлым, да и то ровно настолько, чтобы узнать необходимые сведения. Из цепких рук дийес Тьен вырваться было невозможно, как из рук самой смерти.

А глупыш Таэллон остался где-то в этом городе, один, растерянный. И вот-вот начнется травля всех кахэ. Риэнхарн прекрасно знал нравы людей и готов был поклясться: они будут убивать его сородичей десятками без суда и следствия. Вполне возможно, и племянник будет одной из жертв человеческой ярости...

Его притащили на очередной допрос все в ту же комнату без окон, где его ожидала все та же диейс Тьен все в той же форменной фиолетовой мантии, точно такая же, какой была при первой их встрече. И улыбка у нее все та же, идеально вежливая, доброжелательная и совершенно мертвая.

"Самая большая стерва рода человеческого", — мысленно произнес кахэ и приготовился к многочасовой пытке, которую каждый раз устраивала ему дознаватель.

Она с изяществом фехтовальщика била во все уязвимые его точки, с деловым интересом наблюдая за его реакцией. С каждым разом удары были точнее, и сдерживаться было все сложнее. Дийес Тьен превосходно знала свое дело. Что же она устроит сегодня?

— Добрый день, ларо Риэнхарн Аэн, — поприветствовала она его, дежурно улыбнувшись.

Кахэ показалось, что ему выбили воздух из легких. Откуда она могла узнать его имя?! Неужели его блок против телепатии все-таки сломали?! Или... они нашли того, кто может назвать его имя?..

Милейшая дийес дознаватель не упустила из виду его ужас. Ей явно доставила удовольствие подобная реакция на свой очередной удар.

— Думаю, ларо Аэн, нам следует продолжить беседу, не так ли? — ласково оскалилась Риннэлис, глядя на него весьма тяжелым взглядом.

Что она знает? И, главное, от кого?! Предки.... Только бы не этот малолетний остолоп! Только бы у Таэллона хватило ума убраться отсюда сразу же....

Перед носом кахэ закачался серебряный медальон в виде ворона расправившего крылья. Фамильное украшение, которое есть у каждого члена рода. Не его, нет, медальон самого Риэнхарна был чуть больше, да и узор на крыльях символа их дома был чуть другим. Этот ворон принадлежало племяннику...

Мужчина кинулся на дийес дознавателя раньше, чем сам успел осознать, что делает. Такой ярости, страшной, убийственной, он не был испытывал никогда в своей жизни. Убить гадину. Пускай заклинания сейчас ему недоступны, постарались маги Стражи, но сломать ей шею он в любом случае сможет. Кахэ двигаются быстрее людей, она даже понять ничего не успеет.

Человечка сумела увернуться от его молниеносного броска. Сумела! От удивления он даже замер на секунду. Именно этой паузой дийес дознаватель и воспользовалась, мгновенно оказавшись у Риэнхарна за спиной и оглушив его. Нет, не магией. Табуреткой, на которой кахэ обычно сидел во время допросов. Табуретка оказалась менее прочной, чем голова мужчины. Но полученного удара хватило, чтобы перед глазами у южанина все поплыло, а в ушах противно зазвенело. Затем, его скрутило парализующее заклятье.

— Что же вы так, ларо Аэн, — притворно расстроено спросила человечка, глядя своими серо-зелеными холодными глазами прямо в глаза Риэнхарну.

Тот только с дикой ненавистью смотрел на нее, всем видом показывая: при первой же возможности с огромным удовольствием отправит дийес Тьен к Белой Госпоже.

— Не стоит так неосмотрительно вести себя, ведь вы же не хотите ничего дурного своему племяннику?

Ни в голосе, ни в глазах девушки не было ни капли торжества. Она всего лишь доводила до сведения своей жертвы, информацию, которую хотела сообщить. Именно это заставило кахэ вздрогнуть от ужаса.

Эта человечка не испытывала к нему никаких личных чувств, ни ненависти, ни неприязни. Она просто равнодушно выполняла свою работу. Она и убьет с таким же благожелательным выражением на лице. Это было... жутко.

Я стояла над кахэ и молчала. Произнести я сумела только заранее заготовленные и отрепетированная фразы, потом голос попросту отказал. Всегда считала: нервы у меня сделаны из лучшей стали, но, оказавшись лицом к лицу с разъяренным нелюдем, я почувствовала такой ужас, какого в жизни не испытывала. А ведь позволить ему увидеть свой страх нельзя, иначе вся работа будет проделана в пустую и нормальное расследование можно считать законченным.

На лице валяющегося на полу кахэ сквозь удивление и растерянность медленно проступал священный ужас, как будто он увидел перед собой богиню смерти. Я с облегчением поняла: этот раунд тоже остался за мной.

— Думаю, вам стоит подумать, ларо Аэн, — привычно улыбнулась я, неторопливо покидая допросную. Хвала богам, связки не подвели и голос был таким же, как всегда.

Только оказавшись по ту сторону толстой двери, я обессилено сползла на пол, чувствуя, как все тело бьет мелкой дрожью. Я обняла себя за плечи и минут двадцать сидела, оперевшись спиной на дверь и жалко всхлипывая. В тот момент у меня даже не было злости на не оказавшегося на своем месте охранника. Не хватало еще, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии.

Боги, я, конечно, подозревала о подобной реакции со стороны кахэ, и, соответственно подготовилась, улучшив свою реакцию с помощью чар и зелий. С такими ухищрениями реальной опасноти для не было... Но боги, как же страшно... Именно это и называется "заглянуть в глаза смерти". У моей смерти были лиловые глаза с неуловимо-нечеловеческим разрезом.

Риэнхарн Аэн сидел на полу в допросной, прижавшись спиной к двери. Он проиграл. Окончательно и бесповоротно проиграл. Все и всех. Теперь уже точно не может быть хуже. В их руках и племянник, а мальчишка не виноват ни в чем, кроме того, что слишком привязан к нему. Таэль слишком молод, он не должен умереть, поэтому придется рассказать людям все. А расспросы смертных не ограничатся только убийством дочери герцога, в этом кахэ был уверен. Они попытаются вытянуть из него и тайны Дома Эррис, и ему, Риэнхарну, славившемуся своей силой воли и выдержкой придется все рассказать: страшно подумать о судьбе Таэля, если Риэнхарн откажется выполнять требования. Да и из мальчишки они выбьют все, что только можно. Раньше Риэнхарна ожидала только смерть, теперь еще и позор.

По щекам кахэ покатились слезы, злые слезы унижения и отчаяния, которые он не смог сдержать...