Из любви к истине

ГЛАВА 1

— И не надо сверлить меня глазами, вряд ли вам это поможет, — чуть иронично заметила я, улыбнувшись. Тот, кто знал меня хорошо, решил бы, что улыбка была злой.

Смуглый черноволосый мужчина, сидевший напротив, продолжал прожигать во мне дырку глазами. Впрочем, кандалы на запястьях, думаю, не способствовали оптимизму и любви к окружающим. Хотя душевное состояние моего собеседника интересовало меня в последнюю очередь. Точнее, я всеми силами пыталась его расшатать, но пока без особого успеха.

— Повторяю вопрос, — мягко продолжила я свой монолог, поскольку мужчина полностью игнорировал мои попытки его разговорить, ни разу не удостоив ответа, — что вы делали третьего мая этого года рядом с особняком его светлости герцога Айрэла?

Бесполезно. Молчит... Не хочет по-хорошему, будет ему по-плохому.

— Смею напомнить вам: в моей компетенции возможность применения к вам иных методов дознания, — нежно оскалилась я.

Мужчина чуть побледнел. Еле заметно, но для меня достаточно, чтобы продолжать его "колоть". Не такие рыдали и каялись во всех совершенных преступлениях, начиная с кражи варенья из запертого матерью буфета. Это только в первый раз кажется, будто допрашиваемый крепок как крышка гроба твоей карьеры, на самом деле развязать язык можно любому упрямцу, если знать как. И пытки здесь не последний аргумент, честно говоря...

— Рассказать правду в ваших интересах, — все с той же ласково-хищной улыбкой продолжала давить на допрашиваемого я.

— Можно подумать, мне хоть что-то поможет, — саркастично отозвался он, с вызовом глядя мне в глаза.

Есть. Я это сделала. Если он откликнулся на один вопрос, значит, вытянуть из него остальное — дело времени, не более. Стоит пробить хотя бы одну ничтожную щель в монолите чужого упрямства — и можно смело сказать: скоро этот монолит превратится в мелкий щебень.

— Но вы сможете рассчитывать, что вас будут судить и суд отнесется к вам со снисхождением, учитывая ваше сотрудничество со следствием, — бархатным голосом заметила я, не убирая с лица самое любезное выражение. Обычно эта мягкая доброжелательность, которая сопровождает далеко не доброжелательную беседу, и доводит до покаянных рыданий, очень помогая в моей непростой работе.

— Можно подумать, я могу рассчитывать на какое-то снисхождение в вашем суде, — криво усмехнулся он.

— Вы не принимаете во внимание того, что можете и не дожить до суда, — еще более ласково улыбнулась в ответ я, с удовольствием заметив, как он вздрогнул. — Нет, как вы могли подумать, будто слуги закона способны на убийство подозреваемого? — притворно возмутилась я. — Нам достаточно поместить вас в общую камеру... Учитывая обстоятельства вашего дела и вашу расовую принадлежность... Думаю, вы сами способны понять, сколько вы проживете в обществе преступников... Не так ли? С кандалами-то на руках...

Мужчина прикусил губу и посмотрел на меня диким затравленным взглядом. Как волк, попавший в капкан. Как бы хорош он не был в бою, со скованными руками не удастся так легко отбиться от нескольких матерых убийц, возжелавших крови. Я приготовилась бросить оглушающее заклинание при первом признаке опасности. Насчет кандалов я не обольщалась, если он бросится, вряд ли они так уж сильно помешают ему убить меня. Хвала богам, я сама вполне могла обеспечить собственную безопасность. Главное, чтобы допрашиваемый не сумел почувствовать твой страх, иначе ты не выйдешь из допросной, даже если сильнее преступника в несколько раз. Зверь, загнанный в угол, в сто раз опаснее.

Не кинулся. Опустил голову, с трудом выравнивая дыхание.

— Чудовище, — коротко брошено в мою сторону.

Забавное высказывание. А главное, предсказуемое. Вот только мое спокойствие не расшатать такими банальными способами.

— Так вы не желаете сотрудничать со следствием? — на всякий случай уточнила я, впрочем, не особо надеясь. Допрашиваемый еще не "дозрел" до нужного мне состояния. Крепкий орешек, надо сказать, с ним придется долго помучиться. Зато какое удовольствие от поединка с достойным соперником!

— Вряд ли вы захотите услышать то, что я могу сказать, — равнодушно ответил он.

— Значит, на признательные показания рассчитывать не приходится?

— Нет.

Что ж, я девушка терпеливая, могу и подождать.

— Увести! — чуть повысив голос, велела я. Охрана появилась незамедлительно, памятуя о том, как я не переношу малейших опозданий.

Он с ледяным равнодушным видом поднялся со своего колченого табурета и молча позволил себя увести. И на этот раз тоже... Истерики от этого типа я не сумела добиться ни разу, но теперь ему уже не удастся сидеть передо мной каменным истуканом. Это определенно радует.

Как только дверь за моим "клиентом" закрылась, я устало вздохнула и с удовольствием потянулась. Довольно утомительное занятие — пять часов кряду изображать издевательски-доброжелательное внимание. Меньше нельзя, иначе не будет необходимого эффекта. Да и сама допросная — место не самое комфортное. С одной стороны — превосходная возможность в очередной раз потрепать нервы задержанный, но с другой — дознавателям так же приходится на собственной шкуре испытать "прелести этого места. А уж небольшая темная комнатенка с затхлым застоявшимся воздухом — это явно не предел мечтаний.

Итак, что мы имеем? Довольно туманный расклад... Труп средней дочери герцога Айрэла в саду его особняка. Рядом обнаруживается орудие преступления и предполагаемый убийца, неизвестно откуда взявшийся мужчина-кахэ. У девушки вырезано сердце, как это у южных нелюдей принято, один из нескольких видов ритуального убийства. И этот мерзавец, подозреваемый, упорно отказывается говорить. Даже свое имя. Это не только мешает работе следствия, но еще и до безумия меня раздражает. Можно, конечно, передавать дело в суд и в таком виде, нелюдю живо обеспечат петлю, или хотя бы дать возможность наемным убийцам безутешного отца добраться до кахэ в тюрьме, но это испортит мою репутацию. Слишком уж все доказательства шатки, если не сказать, сомнительны. Да, кинжал работы треклятых южан, сиречь кахэ, да, мужчина находился рядом с трупом, да, убийство совершено в соответствии традициями все тех же кахэ, но вот оттиска ауры мужчины на оружии обнаружить так и не удалось, хотя эксперты вокруг орудия убийства едва ли не танец орочьих шаманов исполняли. Возможно, он использовал магию, поэтому и не оставил следов на кинжале, возможно, контакт с оружием был слишком короток... Вот только любой более-менее умный присяжный поверенный вцепится в эти "возможно" мертвой хваткой. Конечно, оправдательного приговора добиться просто нереально, учитывая положение убитой и расовую принадлежность подозреваемого, но ткнуть всех носом в грубо проделанную мной работу будет легче легкого. А мне надо, чтобы репутация, которую я годами зарабатывала, обернулась прахом из-за одного несчастного дела? Значит, придется выяснить, кто этот злосчастный кахэ, откуда взялся, его связь с жертвой, какой был мотив, в конце концов. Да, кахэ — нелюди, но вряд ли это достаточная причина для взрослого мужчины, не являющегося сумасшедшим, чтобы проникнуть в столицу человеческого государства, где на его сородичей смотрят неласково, и убить дочь одного из влиятельнейших аристократов, да еще и дать себя поймать при этом.

Ладно, демоны со всем этим, у меня рабочий день закончен. Отчитаюсь перед шефом и домой, отсыпаться. Этот проклятый нелюдь меня окончательно вымотал.

Начальник Отряда Дознавателей Королевской Стражи славного города Иллэны, столицы Эрола, пребывал в гнетущем расположении духа, чему способствовал очередной проситель, которого разумнее было бы назвать требователем. С одной стороны, он понимал горе отца, потерявшего дочь, но это было чувство чисто человеческое, не имеющее никакого отношения к занимаемой должности. Как начальник Отряда Дознавателей, Итэн Гросс был взбешен попытками давить на следствие. Никто не имеет права вмешиваться в правосудие, будь то герцог или последний нищий. Закон существует до той поры, пока его нарушение карается, но герцог Айрэл был иного мнения. Он требовал банальной кровной мести, официально запрещенной королевским эдиктом еще триста семь лет назад. Попытки доходчиво объяснить это дворянину успеха не возымели, хотя ларо Гросс особо и не надеялся.

Поняв, что обычными средствами посетителя не урезонить, начальник Отряда Дознавателей решил задействовать свое самое страшное оружие.

— Почтенный ларо Айрэл, — спокойно прервал поток обвинений и угроз герцога пожилой уже мужчина, — можете мне ничего не говорить, это бесполезно. Я не имею права вмешивать в работу дознавателя, рассматривающего ваше дело. Вам следует обратиться с просьбой не ко мне.

— Хорошо, — перевел дыхание аристократ, рослый мужчина с породистым лицом и совершенно седыми волосами. — Кто занимается этим делом?

Осознав, что "нет" ему не говорят, герцог почувствовал себя гораздо увереннее. Судя по тому, как еще больше задрался вверх его подбородок, он был убежден: с рядовым дознавателем можно справиться без особых затруднений.

На круглом лице начальника Отряда Дознавателей едва не расплылась ехиднейшая улыбка. Он уже пятнадцать лет занимал свою должность и прекрасно предвидел возможное давление со стороны влиятельных родственников жертвы, поэтому доверил расследование дела тому, кто сможет выдержать напор разбушевавшихся дворян. Впрочем, иногда ларо Гроссу казалось: этот дознаватель сможет выдержать даже напор богов.

— Думаю, ларэ Риннэлис Тьен не откажется выслушать вас, — со снисходительной улыбкой не стал разочаровывать аристократа Гросс.

Риннэлис Тьен была редкостной подколодной змеей, это признавали все, кому довелось общаться с ней хотя бы десять минут. Такой смеси упрямства, непоколебимой уверенности в собственной правоте, ледяного равнодушия и изрядной доли садизма просто не могло быть в особе женского пола, которая не так давно разменяла третий десяток лет. И все эти редкостные душевные качества были дополнены идеальным знанием законов государства и впечатляющим магическим даром.

Ларо Гросс понимал: эта стерва, если выживет, пойдет далеко, очень далеко, поэтому старался не портить с ней отношений, этот факт, впрочем, не добавлял ему любви к этой "милой" и "душевной" особе. Иногда начальнику Отряда Дознавателей до смерти хотелось отправить свою подчиненную в такое место, откуда ее привезут в закрытом гробу, но выполнять свой замысел он считал весьма неразумным, поскольку ларэ Тьен имела свойство выпутываться из любых передряг и по возвращении разбираться с теми, кто их ей обеспечил. Поэтому, возможно, если у ларо Гросса все-таки хватит идиотизма проделать подобный фокус с Риннэлис Тьен, то в закрытом гробу хоронить будут его, а дражайшая ларэ Тьен прочтет прочувствованную речь на его могиле. Змея всегда все делала идеально, можно с полной уверенностью сказать: никто и никогда не сможет доказать ее причастность.

— А вот и ларэ Тьен, — еще шире улыбнулся мужчина, кивая своему посетителю в сторону двери, в которую вежливо постучали. Змеища была также известна тем, что требования этикета соблюдала с пугающей неукоснительностью.

— Войдите!

Риннэлис герцога не впечатлила, и это было вполне объяснимо. С первого взгляда никогда не скажешь, будто подобное создание опаснее гадюки. Ларэ Тьен была молодой девушкой среднего роста с большими серо-зелеными глазами, казавшимися на первый взгляд честными и наивными. Лицо ее в целом было довольно милым, круглым с мелкими чертами, маленьким ртом, чуть длинноватым носом... Но с некоторых пор в глазах девушки Гросс стал замечать что-то холодное и пугающее.

— Это она расследует убийство моей дочери? — с неописуемым презрением спросил у начальника Отряда герцог Айрэл. Пришедшую ларэ дознавателя он проигнорировал, демонстративно глядя на ларо Гросса.

"А вот это ты зря, твоя светлость", — ухмыльнулся про себя ларо Гросс. Несмотря на всю свою неприязнь к змее Тьен, ларо начальник с огромным удовольствием использовал ее в качестве цепного пса, которого можно натравить на неуемных посетителей.

— Да, ваша светлость, — невозмутимо встряла девушка. — Я дознаватель, расследующий убийство ларэ Айрэл.

— Думаю, что вы не подходите для этой задачи, — ледяным тоном отрезал герцог.

— Думаю, что у вас нет права указывать дознавателям, — все с тем же своим фирменным равнодушием ответила Риннэлис, поправляя форменную фиолетовую мантию с такой тщательностью, будто от этого зависит ее дальнейшая карьера.

Ларо начальнику происходящее нравилось все больше и больше.

— Как вы смеете, жалкая... — взбеленился дворянин, который и так был не в себе после смерти дочери.

— Я могу рассматривать это, как оскорбление должностного лица при исполнении обязанностей, — оборвала его ларэ Тьен, резко приблизившись к посетителю. Вот уж кто действительно был непрошибаем.

Герцог рефлекторно шарахнулся в сторону.

— Я не желаю, чтобы она расследовала дело! — разъярился аристократ, продолжая медленно пятиться.

— Даже король не имеет права отстранять меня от расследования. Думаю, вы в курсе: попытка давления на органы, проводящие следствие наказуема, — продолжала добивать герцога Риннэлис. — Впрочем, вы можете подать жалобу на мою работу.

Ларэ Тьен была безэмоциональна и равнодушна, как мраморная статуя правосудия на главной площади.

Жалобу. Ха. Три раза. Писать жалобу на Риннэлис Тьен — дело совершенно безнадежное, поскольку она всегда действовала должным образом. Змея никогда не отступала от буквы закона и никому не давала послаблений. Там, где выбор стоял между требованиями морали и закона, ларэ Тьен не задумываясь, выбирала закон. Даже твердо зная, что нарушение будет на благо обычной человеческой справедливости и о нем никто не узнает, ларэ дознаватель никогда не делала этого нарушения. Иногда казалось, будто это не живой человек, а какой-то чудовищный механизм, который, не испытывая ни малейших эмоций, выполняет свои функции. Ни одна проверка не найдет того, к чему можно было бы придраться. А отсутствие должного трепета перед власть имущими — это ведь скорее достоинство для слуги закона, не так ли? Так что ничего у его светлости не выгорит.

— Я хочу увидеть, как этого нелюдя повесят! — попробовал пойти другим путем его светлость Айрэл.

— Если его вина будет доказана, то кахэ, несомненно, повесят, — невозмутимо отозвалась Риннэлис.

— Что?! — воскликнул Айрэл, нелепо взмахнув руками, на которых красовались тяжелые перстни. — Вина?! Доказана?! Он был схвачен около тела моей дочери с оружием в руках!!!

Девушка покачала головой.

— В его руках не видели оружия. Это совершенно точно.

— Он убийца!!!

— Не стоит признавать кого-либо виновным, если его вина не была полностью доказана.

Положительно, беседовать с этим ожившим "Уложением законов королевства Эрол" весьма трудно.

— Вы его оправдываете?! — окончательно взбесился дворянин. Жилка на его виске проступила, лицо побагровело.

— Оправдать, так же как и осудить, может только королевский суд. Дознаватель же лишь предоставляет суду сведения, которые сумел получить.