Менестрель по имени Смерть Глава 1

Когда они вышли на берег тихого лесного озерца, Арьята уже едва переставляла ноги. Спеша убраться с памятной поляны, они так и не набрали воды. А несколько часов блужданий по лесу совсем измотали менестрельку. Шири тоже порядком устал. Его ноша, так и не соизволившая прийти в себя, уже изрядно оттянула Поводырю руки, и мужчина с облегчением бесцеремонно свалил паренька на расстеленный плащ.

— Вода! — Жадно просипела Арьята, тыкая пальцем в сторону озера. — Кто куда, а я купаться! — С этими словами, быстро стащив рубашку и шорты, девчонка бодрым шагом направилась к озеру. Гитара небрежно валялась на траве.

— Daeni, ты так уверенна в безопасности сих темных вод? — Скептически осведомился Шири, поднимая инструмент и прислоняя его к стволу дерева.

— Плевать! — Беззаботно откликнулась Смерть. — Русалки скорее предпочтут тебя, а кракену я на один зуб, не будет он размениваться на такую костлявую мелочь. Кстати, тебе бы тоже не помешало освежиться...

— Что за грязные намеки?! — Насупился он.

— Это намеки на грязь, милейший... — Рассмеявшись, девочка с визгом окунулась в нагревшуюся за день воду.

Пробормотав что-то нелестное по поводу воспитания некоторых малолетних особ, Шири занялся костром. Через несколько минут вернулась Арьята, неся в свернутом листе кувшинки пригоршню воды, которую не замедлила вылить Поводырю за шиворот. От неожиданности тот шарахнулся в сторону и растянулся на траве.

— Daeni, что ты творишь?!!! — Возмущенно закричал он.

— Ага, попался! А ну, марш купаться, нежить!!!! — Заливисто хохоча, отозвалась девочка.

— Это кто тут нежить?! — Грозно поднялся Поводырь, надвигаясь на Арьяту. Та отскочила и смешно сморщила нос.

— Ну, точно, нежить! Вон и запашок уже характерный исходит!

— Зато комары есть не будут! — откликнулся Шири, с грустью вспоминая далекие средневековые времена, когда мыться разрешалось только по большим праздникам. И гигиенические процедуры не отвлекали людей от более насущных проблем.

— Я предпочитаю чистого тебя и комаров, нежели грязного, но без них, — фыркнула Арьята, обходя его с подветренной стороны. — Так что марш в воду, грязнуля!

Недовольно ворча себе под нос, Поводырь принялся нехотя стаскивать безрукавку.

— Шайтан...— со стоном выругался он, заметив с левой стороны груди следы пальцев, слившиеся в замысловатый узор из запекшейся крови.

— Что случилось? — Встревожилась девочка.

— Он меня запечатал!!! Этот паршивец меня запечатал!! — Шири опустился на траву, обхватив голову руками.

— Кто, кто тебя запечатал? — Склонилась над ним Смерть

— Этот негодник, все никак не решавшийся испустить дух сегодня на поляне! — Воскликнул Поводырь. — Он требовал, чтобы я защитил его горе-ученика! Вцепился в меня, словно клещами...

— И ты согласился исполнить последнюю волю, — догадалась Арьята.

— Пришлось... — вздохнул Шири. — Но я и помыслить не мог, что он меня этой волей запечатает!

— Шири, вы оба были на Грани! О чем ты думал?!! — Простонала девчонка, понимая, что хвататься за голову уже поздно.

— Его пальцы жгли, словно раскаленные щипцы, — попытался оправдаться тот, — и думал я только о том, как бы мне вырваться, пока он во мне сквозную дырку не проплавил!

— Бедный... — девочка сочувственно провела рукой по его волосам. — Ну, ничего, что-нибудь придумаем, утро вечера мудренее. Печать — это не смертельно, иди, купайся...

Шири, поминая незлым тихим словом всех виновников происшедшего, полез в воду. Дно оказалось хорошее, твердое, крупитчатый ил тонкими струйками просачивался сквозь пальцы. Тихое озеро настраивало на умиротворяющий лад. Зайдя по пояс, он бесшумно нырнул, вынырнув уже на изрядном расстоянии от поросшего осокой берега. Мокрая, отяжелевшая коса так и норовила попасть под руку, мешая плыть. Изловчившись, Поводырь стянул ремешок и распустил волосы, тут же расплывшиеся за плечами белесым прядевом. Отращиваемые сначала исключительно во исполнение обета, со временем они превратились в личную гордость Поводыря и предмет зависти его верной ведомой. Обет, с высоты прожитых столетий, сейчас казался ему совершенно дурацким, и единственным плюсом его исполнения так и осталась отпущенная за эти годы грива. Сначала ее было негоже обрезать, а после свершения задуманного стало жалко. Так постепенно она и доросла до теперешней длины...

В отличие от Арьяты, не высидевшей в воде и десяти минут, Шири плавал долго, умудрившись добраться до противоположного берега и обратно. Когда он выбрался из воды, в лесу окончательно воцарилась душная ночь. На берегу потрескивал небольшой костерок, разведенный скорее для отгона комаров, нежели для тепла. Отжав мокрые тяжелые волосы, Поводырь блаженно вытянулся на траве, пристроив голову на коленях у Арьяты. Та мгновенно запустила пальцы в длинные мокрые пряди товарища. Эта грива уже давно стала предметом ее глубокой зависти — длинные густые и мягкие волосы, так не похожие на ее собственную короткую, вечно всклокоченную рыжую шевелюру. Смерть вооружилась гребнем, принявшись разделять их на тоненькие прядки, с коварным намерением наплести из вожделенной гривы косичек. Поводырь, обычно пресекавший эти попытки на корню, успел разомлеть настолько, что не обратил на поползновения менестрельки никакого внимания.

— Daeni, ну вот скажи, на кой мне сдался этот вьюноша бледный со взором горящим, как будто у меня других проблем нет... — тоскливо произнес Шири, млея под тонкими пальцами Арьяты, перебиравшей его волосы.

— Не переживай, — спокойно откликнулась она, начиная, при полном попустительстве со стороны Поводыря, осуществлять свой хитрый парикмахерский замысел. — Доведем парнишку до ближайшего города, и на этом твоя миссия закончится...

— Угу... — довольно согласился он, едва не мурлыкая от удовольствия. — Завтра вечером будем в Далеграде.

— Мхм, — невнятно согласилась Арьята, полностью погрузившись в плетение косичек и начав негромко напевать себе под нос.

Тихий напевный голос убаюкивал, и Шири не заметил, как провалился в сон. Лицо разгладилось. Казалось, даже шрамы, пересекавшие щеку и поврежденный глаз, не так резко выделяются на смуглом лице. Девчонка, продолжая перебирать волосы спутника, мурлыкала себе под нос простенький мотивчик старой как мир 'Колыбельной дорог':

Зажигая сотни звезд

Ночь свои крыла расправит

И задуматься заставит

То ли в шутку, то ль всерьез

О минувшем и грядущем,

Что мы создаем, что рушим,

Что возьмем, а что оставим

В мире грез?

Чуть слышным аккомпониментом потрескивали ветки в костре, шуршала над головой листва старой замшелой ивы, плескались у другого берега водяницы...

Разойдемся, не заметим.

День за днем, за летом лето,

И обронит осень листья на порог.

А луна бессонной ночью

Новый путь опять пророчит

И сверчок в траве стрекочет

Колыбельную дорог.