Поднимается ветер (главы 1-17)

Удовлетворенно рыкнув, они развернулся и направился к пытающемуся подняться Киёмицу. Чем и допустил огромную ошибку — последнюю в своей жизни. Бандзан, не один год проведший на крышах Эдо, выхватил из-за пояса танто, мгновенно распорол все ленты на доспехах и тут же отбросил кинжал. Не успели стальные пластины упасть на крышу, как бандзан бесшумно взвился в воздух, держа в одной руке катану, а в другой вакидзаси. Они почувствовал неладное, но было уже поздно — Бандзан вонзил вакидзаси прямо над горловиной кожанного доспеха, уперся в спину взревевшего они ногами и наотмашь рубанул длинным мечом. Голова демона с треском отделилась от тела, скатилась с плеч и, подпрыгивая, покатилась по земле. Из обрубка шеи хлынул фонтан черной мерзко пахнущей крови, обдавшей все вокруг, включая Бандзана. Тот выпустил рукоять вакидзаси, отпрыгнул назад и приземлился прямо у навеса лавки Бутаро. Тело демона какое-то время покачиваясь стояло, толчками разбрызгивая кровь, затем рухнуло на колени и упало совсем, едва не придавив уже простившегося с жизнью Киёмицу. Меч выскользнул из разжавшейся ручищи они и зазвенел, ударившись о землю.

Бандзан шумно выпустил воздух из легких и опустил голову. Уловив у себя за спиной движение, он молниеносно развернулся и схватил за одежду метнувшуюся из-под прилавка Бутаро тень, приставив беглецу меч к горлу.

— Господин самурай, пожалуйста, не убивайте меня! — запищала тень мальчишеским голосом. — Я просто есть хотел!

Схваченный Бандзаном оказался щупленьким парнишкой лет пятнадцати, насмерть перепуганным и взъерошенным как воробей в луже. Не отводя меча от его горла, Бандзан поднялся. Мальчишка вынужден был подняться вместе с ним и из дырявого кимоно непонятной расцветки вывалились половина рыбины и несколько рисовых колобков.

— Киёмицу, — Бандзан убрал меч, но продолжал держать мальчишку за кимоно. — У нас сегодня удачный день. Мало того, что они завалили, так еще и вора поймали.

Он толкнул мальчишку перед собой. Тот не удержался на ногах, шлепнулся на землю, подняв облако пыли и оказался нос к носу с ощеренной головой демона. Взвизгнув, он отскочил, но тут же был подхвачен железной рукой Киёмицу.

Критически оглядев вора, Киёмицу фыркнул:

— Да за такого задохлика Бутаро не простит тебе даже половину съеденного сегодня.

Встряхнув мальчишку еще раз, он добился того, что из кимоно выпало несколько книг и письменные принадлежности.

— О, да ты у нас ученый человек, — бросил ему Бандзан, поднимая за длинные волосы голову они. — И как же тебя зовут, несчастный воришка?

— Я Ямага Соко, странствующий философ! — в устах мальца это звучало довольно смешно. — Изучаю жизнь и деяния великих самураев, воинское искусство, о чем собираюсь написать научный труд.

— Ну да, — ухмыльнулся Киёмицу. — А воровать зачем полез?

— Так ведь есть очень хотелось...

— Ладно, отведем тебя к мати-бугё, а там видно будет, что с тобой делать. Бандзан!

— Чего?

— Ты бы штаны себе хоть бы с этого они снял. А то срам-то какой.

Бандзан, только-только отошедший от боевой горячки, оглядел себя и залился краской. Второпях, вместе с доспехами, он срезал с себя и рубаху со штанами, и теперь стоял посреди площади, в одной повязке-фундоси, едва прикрывающей его хозяйство, забрызганный кровью, с обнаженным мечом в одной руке и головой они в другой.

— Эй, господин Окубата, — осведомился Киёмицу, заглядывая под повозку. — Вы там живы?

В ответ раздался сдавленный стон.

— Ну и хорошо. Вы тут сами разберитесь, а мы пойдем пока к мати-бугё. Черти, разгуливающие по Эдо — это не к добру.

Он обратился к Бандзану.

— Придумал, чем прикрыться? Не идти же тебе к Ямамото в таком виде, хоть ты и герой.

Бандзан почесал рукой с мечом в затылке.

— Эй, Бутаро, — заорал он, подходя к его лавке и для надежности пнув стену. — У тебя есть запасные штаны, чтобы выручить на время твоего спасителя?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

повествующая о том, как Кумадзава Бандзан и Сато Киёмицу встретили Го-Ти Якуси

Всю дорогу до дома Ямамото Киёмицу потешался над своим другом. Штаны, которые вручил Бандзану Бутаро, естественно, были рассчитаны на тануки. А тануки, как известно, ростом человеку по пояс, так что доходили штаны Бандзану только до колен. Кроме того, сзади в них имелась дырка для хвоста, которая человеку и вовсе ни к чему.

— Ладно, ладно, ты еще позубоскаль, — беззлобно огрызался Бандзан. — Вспомни, лучше, как сам напился на День основания империи и бегал голый по кварталу Ёсивара, приставая к гейшам.

— Да ладно тебе, — смутился Киёмицу. — Ну, подумаешь, с кем не бывает.

Всю эту перепалку с огромным интересом выслушивал юный Ямага Соко, влекомый за ворот кимоно Киёмицу. Похоже, начав изучать жизнь самураев, он еще не догадывался о некоторых ее сторонах.

Охрану своего дома мати-бугё городской страже не доверял. Службу у ворот нес его собственный отряд самураев и пехоты, вымуштрованный и верный хозяину. Сам дом был окружен высоким каменным забором, слегка потрескивающим от наложенных на него охранных заклинаний.

Киёмицу подошел к массивным дубовым воротам и от души пнул их.

— Эй, бездельники, открывайте! — заорал он во всю глотку. — Городская стража Эдо пришла к господину Ямамото!

В воротах открылось окошко.

— А, это вы, господин Сато, — донеслось до Киёмицу и Бандзана. — А что это за оборванец с вами пришел?

— Вот я тебе сейчас покажу оборванца, — взвился Бандзан. — Открой ворота, и ты у меня сам на оборванца похож станешь.

— Ба, да никак это одержимый ночными демонами Кумадзава Бандзан! — за воротами раздалось мерзкое хихиканье. — Неужто сегодня ночью демоны вас обчистили в кости?

Бандзан зарычал. У него страшно зачесались руки и он стал прикидывать, какой разбег надо взять, чтобы перескочить через ворота дома, чтобы затем хорошенько проучить зубоскала.

— Погоди, Бандзан, не кипятись, — остановил его Киёмицу. — Так вы пустите нас или нет, олухи?

— Извините, господин Сато, но хозяин очень занят, — ответили из-за ворот. — У него важный посетитель, и он приказал нам никоим образом их не беспокоить...

— А я говорю тебе — ты нас пустишь. У нас к нему не менее важное дело.

— Извините, не могу.

Тут уж рассвирепел и Киёмицу.

— Бандзан, дай-ка сюда башку этого они, — он протянул руку, получил требуемое и наклонился к окошку в воротах. — Слушай, ты, ну-ка подойди поближе и посмотри сюда. Сейчас ты узнаешь причину, по которой мы так торопимся и сам начнешь уговаривать нас пройти к твоему господину.

Любопытный охранник прильнул к окошку и в то же самое мгновение Киёмицу притиснул к нему голову они с бешено выпученными глазами. За воротами раздались испуганные вопли и возня.

— Ну, теперь ты пропустишь нас к своему господину, или предпочтешь сам выяснить, что он прикажет сделать с твоей тупой башкой, когда узнает от сёгуна, что по его городу бродят демоны?!

С мелодичным звоном ворота распахнулись, придерживаемые согнувшимися в три погибели охранниками. Все они опасливо косились на мрачного Бандзана с головой они, которую тот получил обратно от Киёмицу.

— Простите, господин Сато, — подал голос все тот же охранник. — Но кто еще идет с вами, кроме господина Кумадзавы?

— А, это... Это вор, мы поймали его на рынке. Пусть мати-бугё решает, как его наказать.

Они прошли в дом, где симпатичная служанка попыталась было их удержать, но увидев вымазанного кровью Бандзана с головой демона грохнулась в обморок. Искать Ямамото им пришлось самим, так как все его домочадцы, едва завидев ношу Бандзана, с визгом разбегались кто куда.

Мати-бугё они обнаружили в саду с прудом. Управитель Ямамото, оказывается, любил разводить там огромных зеркальных карпов, каждый из которых мог запросто отхватить руку Бандзана до локтя. Сам владелец рыб-гигантов принимал гостя в своем чайном домике, собранном в тени ивы рядом с прудом.

Постучав, Киёмицу почтительно отодвинул дверь и просунул голову внутрь.

— Добрый день, господин Ямамото. И вам добрый день, учитель Якуси, — приветствовал он гостя мати-бугёо. — Прошу простить меня за столь наглое вторжение, но я принес вести, которые господину Ямамото обязательно надо знать.

— И тебе добрый день, Киёмицу, — без особой радости кивнул Ямамото. — Проходи, коли уж пришел.

— Я не один, — посторонился Киёмицу, открывая вид, на почтительно кланяющегося Бандзана в штанах тануки.

— Ох, похоже боги решили отыграться на мне сегодня вовсю! — вздохнул Ямамото. — Вы видите, учитель Якуси, они послали мне двух самых больших раздолбаев из городской стражи, да еще и с плохими новостями. Ну, чего у вас там?

Киёмицу знаком показал Бандзану, чтобы он прошел вперед. Низко пригнувшись, тот внес в домик голову они и положил ее к ногам Ямамото.

— Этот что еще такое? — в страшном удивлении воззрился на нее мати-бугё.

— Господин Ямамото, сегодня мати-якунин Окубата проводил проверку документов на рынке Эдо и обнаружил, что город наводнили оборотни из южных провинций, — ответил Киёмицу. — А когда он собрал их для выяснения причины пребывания в Эдо, на нас обрушился этот ужасный они. Ему удалось убить много десятков людей и хэнгэёкаев, прежде чем Бандзан снес ему голову.

— Ай да Кумадзава, ай да молодец. Ну не зря ты по ночам пугаешь людей, — закивал головой Ямамото. — Видно твоя одержимость пошла тебе на пользу. Но как же демон прошел через врата Дзигоку?

— Этого мы не знаем, господин.

В разговор вступил гость мати-бугёо.

— Что же, господин Ямамото, Вы видите — что-то пошло не так в Ямато. В Эдо уже много лет не видели демонов.

— Да-да, конечно. Теперь я понимаю, что все, о чем вы мне рассказали, надо срочно сообщить сёгуну и Императору. Возможно наследник Аматэрасу ее милостью истолкует ваш сон, но уже сейчас мне кажется, что он не предвещает ничего хорошего.

— Господин Ямамото, — подал голос Бандзан. — Я сегодня разговаривал с тануки Бутаро из рода гор Хаконэ. Он также рассказал мне, что в городе действительно полно хэнгэёкаев из южных провинций. Все они стремятся попасть на Тот Край Света любыми путями. Не знаете ли вы, что делается на юге?

Ямамото покачал головой.

— Мне ничего не известно о положении дел на юге, но сёгун уже много раз ездил в Киото по каким-то неотложным делам. Возможно они связаны...

Он встал с колен.

— Пройдемте, учитель Якуси, вам нужно срочно отправляться в Киото. Флот выделит вам воздушный корабль, чтобы без помех добрались туда.

Киёмицу и Бандзан посторонились, пропуская выходящих из домика. Около Бандзана Якуси задержался и внимательно посмотрел на него.

— Значит это ты расправился с демоном. Как тебя зовут?

— Это одержимый дурными духами Кумадзава Бандзан, — с усмешкой ответил за Бандзана Ямамото. — Десятник городской стражи, находящийся в подчинении несчастного господина Моронобу.

— Почему же он считается одержимым?

— Бандзан славится тем, что тренирует свое воинское искусство на крышах Эдо по ночам, чем вводит в смущение его жителей. Сейчас-то, конечно, они уже привыкли, а раньше его часто принимали за демона.

Якуси покачал головой.

— Господин Ямамото, не будете ли вы столь любезны, чтобы дать мне этого юношу в сопровождающие. Возможно мой путь не ограничится Киото и мне хотелось бы иметь рядом с собой столь доблестного самурая.

— Ха! Из уважения к вам, учитель, я могу дать своих лучших людей. Зачем вам Кумадзава?

— Наступают неспокойные времена, господин Ямамото. Подозреваю, убитый Бандзаном демон будет не последним в Эдо. Скоро мы еще увидим его сородичей... А этот молодой человек обладает необычными способностями и уже победил одного из них.

Ответ Якуси омрачил Ямамото, но ненадолго.

— Что ж, забирайте — но только на свой страх и риск. Думаю, Моронобу только скажет вам спасибо. Кстати, Кумадзава, ты почему в таком похабном виде?

— Господин Ямамото, доспех и одежу ему пришлось бросить, дабы победить демона и спасти мою жизнь, — влез в разговор Киёмицу.

— Ага, ну ясно. Учитель Якуси, может быть вы заодно заберете и Сато? От него тоже одни неприятности.

Киёмицу насупился но промолчал. В тот самый злосчастный День основания империи он, ко всему прочему, принял жену Ямамото за торговку весной и начал приставать к ней, не узнав ее в веселом квартале. Сей факт привел мати-бугё в страшное бешенство, когда жена, будучи совершенно недалекого ума женщиной, рассказала ему об этом. Спасло же шею Киёмицу только то, что Ямамото сразу же задался вопросом, что же его жена делала в квартале Ёсивара. Как выяснилось, там она встречалась с любовником из простолюдинов. Зарезав любовника и всыпав жене сотню палок, Ямамото плюнул на учиненное Киёмицу безобразие и отпустил его, взяв слово никому не рассказывать о происшедшем.

— Это ведь твой друг, так, Бандзан? — спросил Якуси Бандзана.

Тот молча кивнул.

— Тогда пусть идет с нами. Ну а этого юношу вы, господин Ямамото, тоже хотите, чтобы я забрал с собой?

— Что? Какого? — встрепенулся задумавшийся Ямамото. — Ах этого... Сато! Это что за оборванца ты приволок ко мне в дом?

— Это вор, господин Ямамото. Его зовут Ямага Соко. Он пытался ограбить лавку съестного тануки Бутаро и его поймал Бандзан.

— Да-а... Ты погляди, какой ты шустрый, Бандзан! — удивленно протянул Ямамото. — И много он украл?

— Я есть хотел! — пискнул помалкивавший до этого Ямага.

— Так много? — повторил вопрос Ямамото.

— Половину рыбины и немного риса.

Ямамото вздохнул.

— Всыпать бы тебе палок, чтобы в следующий раз неповадно было, ну уж ладно. Считай, что тебе повезло — теперь у нас есть проблемы поважнее, чем воспитание малолетних воришек. Вышвырните его за ворота, и пусть катится на все четыре стороны. Станет в следующей жизни крысой, будет тогда знать как воровать.

Затем он перенес свое внимание на Бандзана.

— Так, а с тобой-то что делать? Не отпускать же тебя в Киото в таком виде... Знаешь что, иди-ка ты на задний двор и найди там моего управляющего Ихару Сёдзе, пусть он подберет тебе одежду поприличней.

Ямамото уже собрался было уйти с Якуси и Киёмицу, но остановился и добавил:

— И вот еще что — голову демона оставь где-нибудь. А то весь дом мне перепугаешь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

повествующая о путешествии Го-Ти Якуси и его спутников из Эдо в Инадзаву, а также некоторых важных моментах из истории Ямато

Бандзан перегнулся через борт, разглядывая вьющийся внизу Токайдский тракт, обсаженный лиственницами. С высоты полета он выглядел совсем как детская игра сугороку. Грузовики, бегущие по дороге, казались меньше чем даже игровые фишки, а людей не было видно и подавно. Рядом с трактом, то приближаясь, то удаляясь, пролегала и железная дорога, по которой ползли дымящие трубами составы, напоминающие с высоты ленивых извивающихся гусениц.

Бандзан рассмеялся — до этого ни разу в жизни он не поднимался в воздух так высоко. Перелетая по ночам с крыши на крышу, он всей душой желал, чтобы момент полета длился как можно дольше, но в конце пути его всегда ждала другая крыша. А если расслабиться в прыжке, отдаться полету и забыть о ней, то, пожалуй, можно сломать себе шею, рассуждал Бандзан. Так что, если уж научился хорошо прыгать, не стоит пытаться взлететь без крыльев. Попав на борт корабля, он позабыл все эти рассуждения и носился от одного борта к другому как угорелый, подставляя лицо ветру и разглядывая проносящиеся внизу пейзажи.