Принесёт ли корона счастье?

Взволнованный голос Нира спустил мое "величество" с небес, где в заветных мечтах в таинственном сумраке сада ласкаю ветвь цветущей липы, нежно прикасаясь к ней. Мимоходом вслушиваюсь в вечерние звуки. Я только успела ощутить шершавую кору дерева, как услышала Нира, зовущего меня:

— Нари, быстрее, Нари, да спускайся же скорее...

— Братишка... что случилось? Пожар, наводнение? Нечисть разгулялась? — что так могло встревожить Нира?

Спрыгнув с подоконника, с сожалением прикасаюсь к гладкой поверхности холодного стекла. Здесь я и Нир делились друг с другом сокровенными тайнами. Наблюдали за звёздами. Слушали пение соловья. Радовались победам и расстраивались из-за поражений. Время пролетело слишком быстро. Скоро всё будет совсем по-другому. Поправляю подол платья и, выйдя из комнаты, степенно спускаюсь по лестнице. Нир не выдерживает и бежит ко мне навстречу.

— Там всадники, они в белых мантиях! — голос Нира дрожит. — Тебе надо спрятаться, они еще пока далеко, успеешь скрыться среди скал.

Внезапно боль пронзает руку, а в голове слышится крик Эри: она приняла на себя большую часть моих ощущений.

— Не получится, Нир... — на мои глаза наворачиваются слезы. Мечты рассыпаются в прах, и это оказывается неожиданно больно. Пальцы соскальзывают с отполированной поверхности перил. На секунду время замедляет свой ход, но, когда я поднимаю руку, оно вновь ускоряет свой бег. На запястье распускается белый цветок, словно несколько лучей собрались в одном месте.

— Допрыгалась, Нари!— с ожесточением пытаюсь оттереть цветок. — Быть тебе теперь невестой короля! Нир... — обессиленно сползаю на лестницу.

— Но... как... Нари... крепись, может, ты не пройдешь отбор и вернешься домой.

Молодой мужчина не знает, как помочь сестре. Если бы он узнал о всадниках чуть раньше... он сумел бы помочь, а теперь ее найдут, где бы она ни была. Магия укажет. Девушке теперь нигде не скрыться. Но даже если бы она могла: за побег наказывается весь род, а сестра на это не пойдет. Он обнимает ее:

— Нари, пойдем... надо собираться...

— Нир, не обижайся, я хочу побыть одна, — медленно выхожу во двор. В голове рождаются слова:

Как в жизни трудно выбирать -

Порой и птицам слишком трудно.

У нас — падения и взлет,

У них — вся жизнь в стремленье.

Порой нам нужно к небесам,

Сбежать от суматохи в мире.

К пушистым белым облакам,

Забыв про горе и обиды.

Но чаще мы встаем, бежим

К одной проблеме от другой

И, вдруг взрослеем, видим мир другим

И сожалеем об ушедшем.

Мы так похожи с птицами — и вовсе не похожи

Взмах крыльями, полет и сердце бьется

Удар о скалы, падение и страх

И снова мы готовимся к полету.

Спустившись к озеру, я смотрю на свое отражение в дрожащей поверхности:

"Кого же ты, Нари, пытаешься увидеть в водной глади? Кто же отражен в воде? Кто ты, незнакомка? Дай же мне ответ! Молчишь? Пришлось такою стать ? Но... это всё же не я! Ещё один поворот в моей жизни, после которого мне предстоит найти себя".

Опускаюсь на колени, зачерпываю студеной водицы и смываю краску с лица. Всё же грустно: я столько сил приложила, чтобы стать такой, какой хотели видеть меня родные и близкие. Изменить себя... Вспоминается, как расстраивалась мама на колкие замечания соседки:

— Твоя опять скачет как коза, что же ты дочери не скажешь, что девушка должна двигаться плавно, как лебедь. Вон, моя доча... — или, — опять твоя измазюкалась, как поросенок, смотри на дочку старосты — та всегда чистенькая.И так каждый день! Я видела, что матери были неприятны подобные высказывания, поэтому много сил прикладывала, чтобы быть всегда такой, как все, на высоте. Только в лесу, вдали от людей, я была сама собой.

— Для чего? — кричу я небесам, не надеясь на ответ. Птицы, испугавшись истошного крика, вырвавшегося из глубины моего сердца, разлетаются в разные стороны, на всякий случай подальше от беды. От безысходности бью по воде кулаками, словно по невидимому врагу. Хочется плакать, но слезы куда-то ушли, видимо, как и птицы, испугавшись. Остались мысли, беспорядочно метавшиеся в голове: невозможно было поверить в случившееся, верить не хотелось, но... подтверждение было на руке. Нечто похожее на отчаяние захлестывает душу: как же так? Страх и горечь, боль и обреченность — всё это сплетается в тугой клубок, готовый вырваться из груди. Эмоции сменяются одна за другой: недовольство перерастает в раздражение, а раздражение — в злость. Они наполняют меня до краев и Сила начинает бунтовать.

Ветер поднимается, подчиняясь стихии. Он рвет деревья, свистит в ушах. Свинцовые тучи сгущаются, смыкаясь на небе, и начинает лить сильный дождь. Небесные капли стекают слезами по моему бледному лицу. Сейчас я настоящая, и такой меня не знал никто, кроме Нира. Сейчас меня не скрывает маска примерной дочери и завидной невесты. Только в эти секунды минутной слабости начинаю понимать, как же сильно все это время мне хотелось открыться хотя бы близким людям, чтобы меня приняли и любили такой, какая я есть.

Я не могу сбежать... Из-за этого может пострадать моя семья. Я столько вытерпела, чтобы быть рядом с ними, а этот цветок... Все перечеркнул. Ведь заранее знала, что так будет. Ведь не простой был вещий сон про пустыню, где со мной стоял мужчина, но я ощущала себя одинокой...

Приближаясь к озеру и осторожно ступая по мокрой траве, Нир напряженно смотрит на неподвижную, вздрагивающую от холодного ветра сестру:

"Неугомонная, идущая вперед несмотря ни на что. Ищущая приключения на свою голову. И ведь находит же даже в самых обычных местах!" Вспомнилось, как он с опаской смотрел на то, как она прыгала с балкона с простынёй. Ей хотелось наполнить воздухом тряпку и летать. Ох, и натерпелся же он страху тогда, когда бешеный вихрь подхватил и понёс сестру к скалам. Нир разрывался между решениями позвать на помощь кого-нибудь или бежать за ней. Хорошо, что край простыни зацепился за верхушку дерева, и Нари отделалась только синяками и царапинами, а на шевелюре мальчишки тогда появились несколько седых волос... Внимательно посмотрев на растрепанных детей, родители ничего не спросили.

Её лицо постоянно освещала улыбка. Там где не могла пролететь, она проползала и всё равно находила решение проблемы. А магия? Они испугались, не было и речи, чтобы кому-то рассказать. Вместе учились. Огорчались. Веселились. Получали от родителей за проделки. Всегда вдвоем!

Как они прыгали от радости, когда у нее наконец получалось контролировать стихии. Теперь пламя не вырывалась из рук, озаряя всё в округе, а ластилось, как маленький нежный зверёк.

А однажды ей пришлось вызывать дождь. Деревне грозила засуха, которая бы обрекла всех на голод и смерть. Нир тогда увидел, как у Нари идёт кровь из носа и ушей от приложенных усилий, потому что она отдавала все свои силы. От собственного бессилия он сжимал кулаки, так как не мог помочь ей. Когда разразился гром, засверкали молнии, брат донес Нари на носилках до укромного шалаша. Забравшись внутрь и укутав одеялом сестру, Нир крепко прижал к груди ослабевшую девочку. Наблюдая за ливнем в лесу, они ждали восстановления сил. А жители деревни радовались дождю. Тогда он сильно испугался, что потеряет ее. Она всегда была его опорой, и теперь он вновь не мог ей ничем помочь. Им предстоит разлука!

Только сегодня утром сестра сияла от счастья, а сейчас её плечи опущены, голова понурилась. Грусть, кажется, витает в воздухе, и от этого самому Ниру становится больно. Брат подходит и обнимает сестру. Он дал бы время, чтоб она привыкла к мысли о том, что им придется расстаться. Но, к сожалению, время ему не подвластно...

— Нари, пора. Они ждут тебя.

— Что ж, значит, так предначертано судьбой. Пойдем.

Мама с улыбкой выходит нам навстречу:

— Асинария, я понимаю, как сейчас тебе тяжело, но твоя жизнь не здесь. Тебе предстоит многое пережить, ты сильная. Я знала о вашем секрете, но молчала, не вмешивалась. Раз не рассказали, значит, были еще не готовы. Пойдем, — мама прошла в дом.

— Мама, ты обладаешь даром предвидения?

— Нари, ты ведь видела вещие сны. Как ты думаешь, от кого ты это унаследовала?

— А... — я не успела ничего сказать, как мама меня перебила.

— Это тайна. Не знаю, от кого из предков перешел к нам этот дар, но лучше об этом молчать, пусть станет неприятной неожиданностью для твоих недругов. Ты меня поняла?

— Да, мама. — Удивительно: оказывается, она все знала о наших проделках и даже тайно нам сопереживала и поддерживала. Теперь понимаю, откуда мама о многом догадывалась. И почему появлялись редкие травы в доме, хотя некоторые практически невозможно достать. Мы не подозревали о её помощи, считали, это удача нам ворожит, а у нашего везения — мамино лицо. Ах, мамочка. Ты самая лучшая! Мое сердце разрывается от любви к тебе! Твой образ навеки останется в моей памяти теплом родного дома, в котором тебя всегда поддержат, обнимут, утешат, будут защищать. Долгие годы пройдут прежде, чем я увижусь с близкими.

С легким сожалением, снимая перед зеркалом украшения, я начинаю понимать, почему мама не настаивала на браке, хотя можно было выйти замуж с тринадцати лет: она догадывалась, что судьба моя не здесь. Переодевшись в костюм для верховой езды, я спускаюсь во двор. Там меня ждет Туман. Эри охотится и предупреждает, что будет летать неподалёку, чтобы не засекли.

Простившись с родителями, я подхожу к Ниру:

— Братишка, не унывай, скоро ты найдешь свою половину и будешь счастлив. Если мама уверена, что мне лучше уехать, значит, так и есть. Я тебя люблю.

Я выезжаю на дорогу. На обочине меня ждет Эндри, но я не могу заставить себя приблизиться к нему. Только шепчу издалека: "Прощай, моя первая любовь, и прости. Будь счастлив". Он меня понимает. Эндри всегда поддерживал меня в стремлении измениться, объяснял, какой меня видит, и я старалась угодить его желаниям. И только со временем я постигла смысл маминых слов: "В глазах любящего ты идеал, он любит в тебе всё: и достоинства, и недостатки. И ни за что не захочет изменить милые черты и привычки, ведь это уже будешь не ты".

За плечами остаётся опыт прошлого, не стоит им пренебрегать, но и жить былым тоже не следует. Впереди меня ждёт неизведанный путь, и я лучше подумаю, как достойно его пройти...

Глава 5 Первое путешествие

[К оглавлению]

Я покидала родных и близких, оставляя налаженную жизнь, и в моем сердце боролись противоречивые чувства — желание остаться и жажда приключения, чего-то нового, неизведанного, ведь все детство я мечтала о путешествиях. И вот, свершилось! Моя мечта осуществляется прямо на глазах, но как же мне страшно: впереди неизвестность, а родные и такие близкие люди далеко...

Станет ли жизнь лучше и счастливее? И какие изменения произойдут во мне? Сейчас ясно только одно: в моей судьбе произошел крутой поворот, а что ждет — тайна. Вот только какая, и что будет, когда ее раскрою?

И все же надеюсь, что когда-нибудь смогу вернуться домой другой, обогащенной новым опытом, и, возможно, уставшей от долгого странствия. Но для этого мне придется окунуться в чужой мир, живущий по своим правилам, о которых я, к сожалению, ничего не знаю. Думаю, что путешествие — это, прежде всего, поиск себя.

С такими мыслями я еду между Райсом и Рином, двумя моими провожатыми. Впереди на неприметной буланой лошади покачивается Райс, суровый мужчина, от колючего взгляда которого хочется спрятаться. Его окутывают черно-золотистые нити: Огонь и Смерть. Как такие противоречивые стихии могут сочетаться в нем? Некромантия требует хладнокровия, полного контроля над ситуацией, одна ошибка — и ты мертв. Вышедшие из-под контроля мертвецы просто уничтожат тебя. Меня однажды так оживленная коза едва не съела.

А начиналось все безобидно. Однажды я пасла козу, она случайно оступилась и упала. Подбежав, обнаружила ее мертвой. Испугавшись, что мне от отца попадет, я отошла на расстояние и подняла козу с помощью сложного заклинания, найденного в одной из старых книг. Важно было не потерять концентрацию, но когда я увидела, как моя бедная козочка, подпрыгнув, схрумкала летящую птицу, мне стало не по себе и я, выпустив нить привязки ко мне, как к ее хозяйке, решила потихоньку отступить назад. Тут под ногами хрустнула ветка, и коза направила на меня взгляд красных глаз. Со страху пальнула в нее огнем и сожгла дотла, прежде чем она ринулась на меня. Больше поднимать кого бы то ни было я не рискнула. От отца тогда все-таки попало, когда я вернулась без животного домой.

А вот огонь — стихия живая, горячая, поэтому человек, обладающей ею, вспыльчив, резок и нетерпелив. Ему важно получить все и сразу, прямо здесь и сейчас. Представляю, как нелегко приходится Райсу. Сужу по себе.

Рин. На первый взгляд — легкомысленный повеса, шутник и весельчак, человек с добрым нравом. Но недаром он обвит сине-голубыми нитями. Вода, как и воздух, стихия гибкая, приспосабливается ко всему, но она движется целеустремленно, огибая препятствия. У нас говорят: 'Вода и камень точит'. Так и Рин — не так прост, как выглядит. В нем угадываются целеустремленность и упорство.

Залитая лунным светом дорога пуста. Мы сворачиваем на лесную тропинку, отпуская поводья и предоставляя скакунам возможность идти медленным шагом. Кругом царит безмолвие, только редкие звуки, когда кони задевают подковой о камень или вступают в лужу, нарушают окрестную тишину.

Лес становился все глуше и темнее. Деревья обступают нас со всех сторон, сквозь их густые ветви, сплетенные между собой, не видно ни луны, ни звезд. Уворачиваясь от веток и сучьев, нависших над нами, мы едем, пригнувшись к гривам своих коней. Время идет, и вскоре мы выезжаем на открытую поляну. Спрыгнув с коня, я разминаю уставшие ноги.

Райс медленно произносит заклинание, призывая огонь, и на ладони у него образуется несколько огненных шариков, которые он подкидывает в воздух, где они и зависают. Их света достаточно, чтобы ориентироваться в темноте и отправиться на поиски хвороста.

Вскоре мужчины разводят костер. Пока готовится еда, они распрягают лошадей и стреноживают их. Пара светлячков висят надо мной, пока я собираю вереск и еловый лапник, чтобы устроить нам лежанки. Может, воинам и привычно спать на голой земле, но мне неуютно и холодно.

Поужинав, мы остаемся сидеть вокруг костра. Крики ночных птиц, треск пламени, шорох грызунов в траве, треск цикад — все вместе создает атмосферу уюта и дарит ощущение тепла и покоя.

Мои мысли возвращаются к цветку на руке. Кто бы мог подумать, что я окажусь в числе Избранниц! Займу одну из комнат Замка... Этому же пророчеству тысячи лет, но оно действует, и никто не в силах его отменить. "Когда цветок распустится, тридцать юных дев должны отправиться в замок, стоящий на холме. Им предстоит семь лет постигать мудрость, и останется лишь одна достойная. Вступив в брак, она будет править наравне с королем. Если же хоть одна комната останется пустой, страну поглотит хаос, неся разрушения и смерть, и длится это будет до тех пор, пока все тридцать дев не займут свои места в замке".