— Я понимаю, что это звучит грубо, Данила, но если вы друзья ты поймешь меня правильно и ради него самого прекратишь общение. Он ничего не знает, иначе бы, конечно, не допустил этого. Поэтому говорю как с его другом. Ради его будущего хватит отвлекать Матвея от музыки, от учебы — подумай о его судьбе. У него сейчас важный год. Это тебе нечего ждать от жизни, а у него все впереди. Мы договорились? Если этих аргументов тебе мало, я могу предложить приличное вознаграждение. В пределах разумного, конечно.

Вроде ему говорили ещё что-то, а мальчишка стоял, опустив руку с трубкой, и смотрел перед собой невидящим взглядом, лицо его горело. Ещё секунда и женский голос замолк, умерев вместе с телефоном, который превратился в пластмассовый корпус, детальки, микросхемы и разбитый дисплей — Данила сам не понял, как это произошло. Впрочем, меньше всего его сейчас волновала судьба мобилки. Он просто шел куда-то, а в ушах звучали слова Элизы Аристарховны. Да пошел этот Матвей вместе со своей мамашей!

Когда перед носом тормознула машина, Даня инстинктивно отшатнулся. Но из нее высунулся сосед с таким радостным лицом, что хотелось или сделать какую-нибудь гадость (ну и че ты лыбишься?) или улыбнуться самому.

— Даньку! Иди сюда, бандит мелкий! Ты как тут? Давай до дома довезу? Только на переднее не просись — не дорос. Вот через год ради бога, — радостно произнес этот законопослушный водитель.

— Драсти. А вы чего тут? — спросил Данька, приглядываясь к мужику в поисках крыльев и нимба — настолько своевременным было его появление. Тот в свою очередь деловито перекладывал какие-то свертки на переднее сидение, освобождая место для мелкого попутчика.

— Да у малой день рождение скоро, вот ездил — выбирал подарок. У тебя, кстати, сегодня же? Поздравляю. Поменьше тебе неприятностей, — он явно намекал на потрепанный вид пассажира. — А, чуть не забыл, там, рядом с тобой, пирожки жены моей. Угощайся. Только отодвинь пакет — там вещи для дачи покупал. Сегодня назад возвращаемся. Эх, рыбалка, лес, грядки... Сами-то чего не уехали ещё?

Во всем этом было столько от нормальной обычной семьи, от уюта, который, несомненно, царил и у них дома, что Данька снова сглотнул. Наверное, в мире соседа были семейные прогулки, дача, домашняя стряпня и все такое.

— У отца вроде работа.

— Что-то у тебя вид мрачный. Сильно досталось?

— Не. Не в этом дело, — Данилка отвернулся к окну, не желая вдаваться в подробности, а сосед не стал настаивать. Мерное потряхивание сделало свое дело — уставший мальчишка не заметил как уснул. Так благополучно проспал и солидную пробку на выезде из города, и всю дорогу до дома. А проснулся от того, что его осторожно трясли за плечо.

— Эй, Даньку, подъем — приехали. Сейчас мои прибегут с вещами помогать.

— Давайте я тоже чего-нибудь донесу? — протер глаза Даня

— Да нет, сейчас тут ещё дележка начнется и всем свертков-пакетов не хватит, — усмехнулся довольный отец семейства.

— Тогда спасибо. Я пойду?

— Давай. Родителям привет. И на вот тебе подарок.

— Да ладно вам.

— Не ладно, а бери. Не каждый день одиннадцать лет исполняется.

— Спасибо, — Данька взял пакет и полетел в сторону подъезда, если успеет, то не столкнется с встречающими.

Подниматься без лифта было одно мучение, но он сейчас был зоной риска. Данилка устроился прямо на лестнице, возле квартиры, расположившейся на этаж ниже его. Через некоторое время сверху послышался топот, гомон и хлопанье входной двери. А домой идти все равно не хотелось — папа обязательно спросит, что случилось и придется сознаваться про камеру. Про друзей...бывших друзей он намерено не думал. В самый разгар недумания дверь квартиры открылась и на пороге нарисовалась красивая девчонка-блондинка в розовом топике со стразами, шортах и шлепках, открывающих взгляду безупречный педикюр. При чем сама пигалица была примерно одного возраста с Данькой.

— Привет, Кэт, — вяло махнул рукой он.

— Привет, чудовище. Зайдешь?

— Да.

В квартире как всегда пахло косметикой, у зеркала громоздились баночки, коробочки и флакончики, на полу развалился пушистый розовый коврик, а ванная комната, скорее всего, идеально вылизана.

— Полотенце на нижней полке, — донесся голос из коридора.

— Синее?

— Да, твое — лежит, ждет, когда воспользуешься. Шмотки кинь в стиралку.

— Не, я ненадолго. Так ополоснусь слегка, чтобы не пугать моих.

— А да, у тебя же днюха сегодня. Организовать тусовку?

— Не, спасибо. Настроения нет.

— Ладно, плескайся, я чай сделаю.

Данька наслаждался, стоя под прохладными тугими струями воды и, забывая обо всем сегодняшнем бреде. В этой квартире не было места смущению или неловкости, только понимание и уверенность. Из ванной он прошлепал на кухню, замотавшись по пояс в привычное полотенце.

— Бабушка не придет?

— Да не должна. У нее шопинг и салон. А если и придет — какая разница?

— Никакой, — пробурчал Данька и тряхнул головой, обдав подругу веером брызг.

— Ааааа! Ты сдурел?! — расхохоталась она, глядя на взъерошенные мокрые сосульки волос. — Ты на ежика похож теперь.

— Хоть на кракозябру. А это что ты мне суешь?

— Печенье, — фыркнула девчонка, — между прочим, для тебя пекла.

— Оно съедобное? — Данила нарочно подозрительно повертел выпечку. Он прекрасно знал, что Кэт готовит всякую вкуснятину.

— Отдавай назад, зараза!

— Размечталась. Лучше чай наливай.

— А ты рассказывай, что случилось.

Под ароматный крепкий чай и божественное печенье Данька смог рассказать обо всех неприятностях, которые с ним вышли. Привычное уютное кресло, в которое можно было забраться с ногами, расслабляло и словно приглашало поделиться всеми радостями и печалями. Даньку потянуло в сон.

— Даня, ты не обижайся, но ты сам дурак.

— Я??? — тут же очнулся он.

— Не я же, — фыркнула она и отправилась к зеркалу поправить прическу.

— Чем это я дурак? — обиделся Даня и переместился вслед за ней в коридор.

— Ты сам не видел с каким человеком связался? Мне тебе напомнить все его косяки или сам не забыл? И после этого глупо удивляться, что он навел на тебя гопоту.

Даня промолчал. Потом еле слышно спросил:

— А Матвей?

— Я тебе не справочное бюро. Иногда полезно подумать своим мозгом, а не моим.

Даня почему-то покраснел и неловко брякнул:

— Мать появлялась?

— Денег прислала и привет — родительский долг выполнен. Иди, одевайся уже.

Данила правильно истолковал намек и направился в ванную. Шмотки сиротливо валялись на стиральной машине. Когда он вышел, Кэт вполне овладела собой и красила губы. Рядом с красивой ухоженной девочкой отражался взъерошенный мальчишка, но она вроде бы ничуть не обращала внимания на этот контраст. Просто отложила помаду и смотрела на отражения.

— Нафига тебе краситься, ты итак нормальная, — неожиданно для себя произнес Данька, встретившись с ней взглядом.

Теперь настал ее черед смущаться.

— Имидж, — коротко ответила она, — давай я тебя причешу что ли — лохматый же...

— Спасибо те, Кэт, за все.

— Да брось. Кстати, ты за лето выгорел, но все равно как я не станешь, — девчонка показала язык и отпрыгнула, разгадав его намерения.

— Ладно-ладно, попадешься ещё, — улыбнулся он, — все, пока. Ждет меня больша-ая разборка.

— Удачи, бандит.

Дома все было не настолько радужно — отец как какой-нибудь страж древности возник у него на пути.

— Э-э... Привет, пап. А может, я руки вымою? — попытался ретироваться Даня.

— Судя по всему, ты уже не только руки вымыл.

— А вещи кинуть можно? — сдался сын.

— Кинь, — согласился Моран, освобождая дорогу. Надо было срочно придумать, как избавиться от улики: камера жгла даже через толстую ткань рюкзака. Как и взгляд отца, впрочем.

— Пап, я тут, немного... В общем, ненадолго... И сразу верну...

— Так-так? — отец с интересом приподнял одну бровь.

— Я камеру твою одолжил. Можно я скину записи и верну? — выпалил Данька на одном дыхании.

— Было бы странно, откажи я тебе. Ты не находишь?

— Э-э... Так ты не сердишься? — изумился Даня.

— Разложи вещи. Скинь записи. И добро пожаловать на кухню. Поговорим.

Судя по тону, Моран все же злился, хотя виду не показывал. Ничего хорошего от разговора Данька не ждал. Он быстро скинул записи, а затем пришел к отцу. Тот сидел за столом, всем видом напоминая хищного кота в ожидании добычи.

— Присаживайся, — предложил он, — Я тебя внимательно слушаю.

Даня сел напротив и изобразил невинность, для убедительности похлопав ресницами.

— А что такое?

— Где был? Что делал? Почему не догадался спросить меня, перед тем как взял мою вещь?

— Гулял. Просто гулял. А насчет камеры... Я как-то сомневался, что ты мне разрешишь ею воспользоваться, — сознался он.

— И что тебя натолкнуло на такие сомнения?

— Пап, ну извини, — вздохнул мальчик.

— Хорошо, для начала поподробнее расскажи, как ты гулял, — Моран голосом выделил слово "гулял", ненавязчиво покосившись на следы драки.

— Да ничего особенного, просто гопники позарились на твою вещь. А мне было жалко с ними делиться.

— Я тебя попросил рассказать все, а не жалкую часть.

— Что тебя ещё-то интересует? — удивился сын.

— Повторяю: меня интересует все от начала и до конца, как можно подробнее.

— А как же право на личную жизнь? — возмутился было Данька.

— Да что ты говоришь, — Моран демонстративно похлопал по возвращенной камере.

— Ну, сначала я просто снимал окружающую природу, а потом на меня налетел какой-то тип. Он заинтересовался этой хренью, — Даня похлопал по талисманке, но тут же поправился под тяжелым взглядом, — Ой, то есть этой штуковиной. Попросил одолжить на пятнадцать минут, чтобы показать ее другу, который интересуется подобным. Я не дурак и взял в залог паспорт. А потом приперлись эти попрошайки и неласково потребовали отдать имеющиеся ценности. Я отказал, и мы немного посоревновались в беге по пересеченной местности. Итог у тебя перед глазами.

Моран еле заметно кивнул.

— Ой, тот тип, когда вернулся с талисманкой, сказал что-то странное, — вспомнил Даня, — Вроде он тебя знает и захотел проверить, на что я способен без твоей опеки. Типа она вредит. В общем, я не понял. Но вещицу мне честно вернул.

— А ты с чего вдруг такой добрый к незнакомцам? Раздаешь мои подарки кому попало.

— Наверное, он гипнотизер, — с честным видом сообщил сын, — но этот твой незнакомец очень убедительно выдал историю с бедным товарищем. Мне стало стыдно лишать его такого удовольствия.

— Совесть тебя, похоже, не мучает.

— Мучает. Почему нет-то? И знаешь, что самое паршивое? Я взял камеру не для себя. Договорился с приятелем, что покажу ему твою. Он собрался себе покупать такую же. Этот самый приятель и навел на меня тех гопников. Блин, тот незнакомец меня предупреждал ...

— Да, наломал ты дров, Даня.

— Ну, все обошлось же.

— Почти.

— Что?

— Почти обошлось. Выводов ты для себя не сделал.

— Я уже извинился за камеру.

— Я слышал.

— Что ещё-то?

— Иди, подумай.

— Неужели ты из-за талисманки обиделся? Тебе жалко что ли? Всего пятнадцать минут.

— Иди.

Данька понял, что разговор пока окончен, но Моран явно остался недоволен. Успеется подумать над этим, а пока стоило переодеться к приходу гостей и мамы.

ГЛАВА 3

В это время мама ещё спит, поэтому Олег старается не сильно шуметь. Это ему легко удается — все вещи на своих местах, а входная дверь открывается без скрипа. Эхо шагов гулко разносится по подъезду. Наверное, только такой ненормальный как он способен с утра пораньше, в выходной день отправиться в библиотеку. Здание ее расположено так незаметно, что люди спокойно идут мимо и лишь единицы заглядывают внутрь старинного особнячка. Но зато редкие читатели вознаграждались неповторимой атмосферой и воистину редкими изданиями. В прошлый раз Олег раздобыл образчики чудо-инженерии Леонардо Да Винчи. Насколько они достоверны и работоспособны, предстояло проверить, вооружившись учебниками. Работа, конечно, не на один день, но тем приятнее растянуть столь волнительное занятие. Монографию пришлось разыскивать среди старых книг у матери в кладовке, но в таком вопросе мальчик мог доверять лишь работе этого ученого. Остальное, конечно же, найдется в библиотеке, включая элементарные учебники по физике для школьников. Олег был не дурак и прекрасно знал, что умные люди проверили все и без него, и даже существуют модели некоторых чертежей, но самому все проверить гораздо интереснее.

Каждый раз, подходя к зданию библиотеки, мальчик глубоко вдыхал воздух, а выдыхал, лишь убедившись, что оно стоит на месте, а не приснилось. Внутри как всегда пахло книгами и почему-то травами. Огромные витражи холла поражали красотой и величием. Из-за множества цветных стеклышек освещение было смешанным, краски переплелись в тесном танце. Олег привычно огляделся и разулся. Кроссовки отправились на полку, а вместо них читателю выдали домашние уютные туфли. Идеальную чистоту не хотелось нарушать какой-то уличной пылью. По этой же причине Олег сначала вымыл руки, а только потом зашел в читальный зал. Библиотекарь кивнула ему как старому знакомому и молча подала отложенные экземпляры. После завершения ритуала, можно было погрузиться в любимый мир науки. Светлое помещение казалось строгим и уютным одновременно. Тяжелые бархатные шторы до времени томились на привязи, терпеливо ожидали сумерек светильники.

Время летело незаметно, обеденный перерыв застал юного исследователя врасплох. По обычаю библиотеки можно было или пообедать в отведенных комнатах или уйти и подождать окончания перерыва. Олег собрал записи, оставил книги на стойке и поспешил в любимый кабинет. На столе стояли всегда чистые, словно приготовленные невидимкой столовые приборы и посуда. Кофе в термосе не успел остыть, мальчик налил его в чашку и разложил бутерброды на тарелке. Сегодня в помещение с аквариумом на всю стену никого больше не было. Серебристые рыбки неторопливо, плавно перемещались в прозрачной воде и мысли подобно им текли неспешно и были ясны как никогда. Кофе, сладкий и крепкий, разбудил интерес к любовно приготовленным мамой бутерам. И в какой-то момент ему показалось, что он занимается ерундой — разбирается в давно изученном и построенном. Но тут же что-то неуловимо изменилось в пространстве. Олег перевел взгляд на соседнее кресло — оно больше не пустовало, пожилой джентльмен сидел в нем, положив перед собой шелковую шапку, какую носили профессора и судьи в фильмах. Мальчик обратил внимание, что человек возник, словно из ниоткуда. Он не заметил его раньше? Или тот прошел, когда Олег задумался.

— Простите, молодой человек, что прерываю ваше уединение, но мне показалось: вы растеряны. Что-то не сходится?

— Чертежи Да Винчи, — решился на разговор мальчик.

— Ну да, их уже воплотили. Но чего-то не хватает в этих творениях рук человеческих, не так ли? — джентльмен лукаво глянул на собеседника поверх очков.