Послушники.

— Три! — выдохнул пострадавший. Зип задумчиво изучил указательный палец левой руки, отогнутый в единственном экземпляре, и помахал правой петярней.

— А теперь?

— Десять...

— Ясно. Значит можно пока по живому...

— Как это? — возмутился один из дружков дворянчика.

— Он в посттравматическом шоке — боли не почует! — пояснил лекарь, склоняясь над кинжалом, торчашим из плеча пациента, и сумкой, поданой предприимчивым изобретателем. — Если, конечно, быстро все сделать.

— А-а-а... Э-э-э... — не нашелся, что ответить оппонент и отстал.

— У вас кровать свободная имеется? — задал хирург вопрос трактирщику.

— Так у нас же номер со вчера заказан! — соощил все тот же дружок, по счастью, не успевший отвалить достаточно далеко, чтоб не слышать разговора.

— Несите! Только остороженее! Это вам не мешок с картошкой! И быстро! Пока он вообще не отошел. — Коротко распоряжался попавший в свою стихию Тринадцатый.

— Куда отошел? — удивился трактирщик. — У него же того... плечо дырявое!

— Ой, доктор, он уже помирает?! — запричитал дружок, льстиво повышая Зиплара в звании. Оська невольно переключил внимание на него. Что-то здесь не так...

— Тьфу на вас! — ругнулся Зип. — Не помирает он, но кровью истечь, благодаря вашей "р а с т о р о п н о с т и" запросто может! Шагом марш в номера!

Осип проводил процессию с импровизированными носилками, сооруженными наскоро из лавки и плаща, задумчивым взглядом, а потом развернулся к трактирщику:

— Вынужден, все же, повторить вопрос своего дру... брата: у вас комнаты свободные есть? Площадь не главное, главное — опрятность.

— Да как тут сказать... — виновато развел руками трактирщик. — Места вроде и есть, да только за тройной номер плачено полностью, а занял его всего один. Тот самый, за которого вы вступились, ваша милость...

— Я не милость и даже не милорд, расслабься. Сударя вполне достаточно.

— Да. Так вот, сударь. Ежели вы изволите побеседовать со спасенным вами... Тогда только вы сможете найти приличные комнаты, прочие либо заняты полностью, либо вряд ли вас устроят. Я конечно могу предложить господам места в общинных комнатах, но вряд ли господа пожелают их делить с десятком простолюдинов... Пахнет там, признаться не очень и ничегошеньки я с тем поделать не в силах... Вы господа лекари небось и ванну захотите?

— Пары бочек с горячей водой, но не кипятком будет довольно. Но прежде действительно следует побеседовать с вероятным соседом... — Осип развернулся в указанном направлении. — Гм, кто меня проводит?

— Я сам, сударь, самолично. — Трактирщик облегченно вздохнул: пронесло, дворяне не разгневались и не стали чинить скандал из того, что на них не нашлось места. Но уладить дело следует поскорее... Еще и того капризного хлюпика уговорить. Впрочем, вряд ли он откажет спасителю... Но подозрительный он какой-то... а чем — разве разберешь? Сегодня было слишком много посетителей, дабы возможно было всех их упомнить и оценить. Да еще эта скандальная компания, вожак которой нынче принимает помощь от второго лекаря-дворянина... Тоже кстати странная парочка. Где ж это видано, чтоб лекари по двое ходили? Либо как есть по одному, либо уже к хворым вельможам и целыми табунами! Да еще и не простолюдины какие, а дворянских кровей... И на братьев что-то слабо похожи... Впрочем, припомнил фамилию господ, трактирщик, у того старого черта, прости Господи, жен было что у какого султана. Да только не единовременно, а посменно: не выживали бедолаги. Нет ничего чудного, что и братья несхожи.

Представляться своими именами Оська и Зип начали только недавно, отъехав солидное расстояние от монастыря. Погони вроде бы не было, да и кого бы в нее снаряжали, если из них двоих лишь за Зиплара платили содержание, да и то с каждым годом все меньше?.. В общем, никому они двое особо нужны не были, чему и радовались моментом.

Впрочем, о том следовало подумать позднее. Наверняка про их побег все же сообщили властям. И пару лет им придется скрываться и вести кочевой образ жизни. Либо найти теплое местечко, где монастырь им будет не угрозой. Оська тряхнул головой прогоняя назойливый мысли и вопросительно глянул на остановившегося перед очередной дверью трактирщика. Тот кивнул и чуть отступил назад за спину лекаря. Все же за эти места ему уже было проплачено вперед и с задатком и ссорить ни с одним из господ решительно не хотелось. Химик немного замялся, но справился с внезапно нахлынувшим смущением и постучал. Из-за двери послышалось нечто неразборчивое но явно вопросительной интонации.

— Господин Левронский, лекарь и дворянин желает с вами поговорить, милорд! — нерешительно высунулся трактирщик.

— Прошу прощения за причиняемое беспокойство, но это действительно так, — добавил свою лепту Оська. — Не знаю, будет ли невежливым с моей стороны настаивать на данном разговоре, однако...

— Войдите. — На сей раз голос звучал глухо, но вполне разборчиво. Осип толкнул дверь от себя и вошел в номер, оставив небольшую щель за собой. — Двери за собой закройте.

Паренек, на защиту которого Осипу сегодня привелось стать даже не снимал своего широкого плаща и стоял спиной к вошедшему, глядя в окно, что выходило во двор, где происходили собственно состязания мысли и мускула. Трактирщик остался за дверью, не рискнув присутствовать при беседе. Новоявленный Левронский сообразил, что даже не успел спросить имени сего, с позволения сказать, господина и не знает, как к нему обращаться. То, что он скрылся в комнате, не досмотрев, что же станет с его заступником, свидетельствовало отнюдь не в его пользу. Вероятнее всего, что этот тип — напыщенный дурак и трус, однако судить заранее Оська поостерегся — мало ли какие бывают ситуации.

Решив действовать и вызвать незнакомца на нормальный диалог, Осип представился и сразу перешел к сути:

— Я приношу свои извинения заранее, однако вынужден поднять этот вопрос, ибо мы с братом можем остаться без крыши над головой на эту ночь... — тут химик сделал паузу дабы набрать воздуха и сформулировать следующее витиеватое предложение, но его прервали:

— Что же, ни одного свободного места во всей гостинице? Даже в общих комнатах? Ни за что не поверю!

Осип почувствовал, что начинает закипать... Помимо ужасного запаха ночь в общей грозила всякими бедами вроде вшей, клопов и блох — словом, всего того, чего порядочный лекарь избегает всеми способами. Как и порядочный дворянин. А вот у его визави с порядочностью наблюдались серьезные проблемы. Мало того, что этот тип не представился в ответ, мало того, что и не подумал помочь заступнику, мало что не желает уступать пару свободных кроватей честным дворянам (тут химик немного покривил душой, но Зиплар действительно таковым являлся, а своего происхождения он не знал и запросто мог приписывать себе в предки хоть прадедушку нынешнего короля, хоть самого епископа Айнского, известных любвеобильностью, с абсолютно равным успехом, благо его внешность действительно свидетельствовала об отсутствии тяжелого физического труда в предполагаемом семействе, по меньшей мере ближайшие пять поколений) так ведь это нечто с ушами еще и хамит почем зря! И даже в глаза не смотрит!

— Если вы, сударь не соблаговолили заметить, то нас с братом двое, — из последних сил сдерживаясь процедил Оська. — А если бы изволили обернуться и смотреть на собеседника, то заметили бы, что к простолюдинам мы имеем весьма слабое отношение! И если уж ночевать в сортире, то я предпочту более чистых и благородных животных — лошадей, нежели пьяниц и побродяжек с которых грязь отваливается сантиметрами! Видит Бог, благие дела наказуемы: если бы я промолчал тогда этот номер ныне был бы абсолютно свободен и мне не пришлось бы испытывать подобного унижения. Дурную же шутку со мной сыграла профессиональная привычка спасать жизни... Спокойной ночи, господин Неблагодарный! — Травник резко развернулся на каблуках недавно приобретенных на очередной гонорар сапог и сделал шаг к двери.

— Постойте! — Осип недоверчиво оглянулся не торопясь поворачиваться к хаму целиком. — Прошу простить мой резвый язык, — продолжил незнакомец, — он часто втягивал меня в неприятности... Однако же я просто желал одиночества этим вечером и лишь потому выкупил весь номер. Я благодарен за предоставленную помощь и предпочел бы рассчитаться любым другим способом на ваш выбор.

— Однако вы горазды на оскорбления. Теперь я не вонючий бродяга, но скаредный наемник. Стоило ли задерживать меня ради подобного вздора? Мне еще предстоит найти место для ночлега, а уже темнеет, через час никто и на порог нас не пустит. Все же первое впечатление всегда безошибочно. Вы сударь трус и заносчивый тупица. Если сочтете сию истину оскорблением, рад быть к вашим услугам завтра на рассвете. До свиданья. — Осип в сильнейшей досаде выскочил за дверь и выругался вслух: — Чертов недоносок! Какого хрена я вообще вылез его защищать? Оторвали бы его пустую башку и туда ему дорога! А теперь еще за возможную дуэль перед Тринадцатым отчитываться! Кстати, надо еще проверить того бедолагу, что пострадал из-за этой сволочи.

Оська понимал, что называя бедолагой ту дворянско-разбойничью рожу он безбожно преувеличивает, но мало ли, вдруг сей тип, безусловно куда более опытный во внешнем мире по сравнению с вчерашним послушником с самого начала просек гнилую суть того недочеловека? И именно оттого позволил себе такое обращение, чем черт не шутит? Травник тряхнул ожесточенно головой и отправился искать пропавшего хозяина трактира: может подскажет, у кого из деревни неподалеку можно заночевать без угрозы для жизни и здоровья. Да и помыться все же не мешало бы. Особенно Зиплару, как закончит операцию, скорее всего он и одежду в крови пациента изгваздает, тоже постирать бы — а все это в итоге по его, Осипа, недомыслию.

После того как дверь за разозленным Левронским захлопнулась, фигура в плаще у окна отчаянно вопросила пространство:

— Ну и что мне теперь делать? — голос был заметно выше, нежели при разговоре с пришлым лекарем. Но кому было до того дело?

Тринадцатый, как ни странно отреагировал на произошедшее вполне спокойно. Единственно что пожурил за намек на дуэль, даже какой там намек — практически вызов! Но в то же время покладисто признал, что вероятно и сам н сдержался бы при таком раскладе. Шансы при дуэли у обоих молодых людей были весьма посредственными, поскольку умения их ограничивались преподанными Зиплару до смерти отца уроками, что закончились еще до достижения им десятилетнего возраста. Что смог вспомнить он передал Оське, да еще кое-чего они смогли сообразить в процессе упражнений на деревяшках. У них и оружия нормального не было: один детский меч на двоих — шут-а ли! Данный факт они сейчас и обсуждали.

— Если честно, я сильно сомневаюсь, что этот тип ответит на твой вызов... — устало заметил Зиплар, тем не менее на всякий случай натачивая безнадежно затупившийся за годы короткий клинок. Если бы не невеликая ширина лезвия, он может и сошел бы за гладиус, да только и форма клинка была как у обычного полуторника, так что всякому дворянину, обучавшемуся такому типу боя было бы понятно происхождение данной игрушки. Нет — сталь была вполне приличного качества, да только больно легким выходило предполагаемое оружие для не такого и хрупкого на самом-то деле Осипа. Это в привычном ему лекарском облачении он смотрелся излишне худощавым и даже скорее хлипковатым. В реальности же тип его сложения подразумевал жилистость и преизрядную силу, какую вряд ли заподозришь у такого высокого и нескладного юноши. А отсутствие лишних мышц давало хорошую скорость движений. Но все это вряд ли могло бы заменить годы практики, наличествующие у вероятных противников. Ему был обеспечен позорный хохот при виде детского меча, решись он выйти с ним на поединок. В то же время, любое другое оружие было бы непривычным его руке и вряд ли смогло бы заменить привычный легкий полумеч-полукинжал... Разве только тренировочные деревянные мечи... но тогда таковой должен быть и у соперника. Тут, кстати у Осипа могло появиться и преимущество — он был двуруким, как выяснилось в ходе тренировок с Левронским, и с легкостью вращал двумя деревянными полуторниками сразу. Но дубина, пусть и в форме меча, все же не тоже самое, что и настоящий клинок. Даже окажись он под рукой. Во всяком случае, именно так говаривал еще учитель Зиплара на его первых тренировках, что хоть и были давненько, но врезались в память шестилетнего тогда мальчугана, подобно зарубкам на дереве, какие ставят краснодеревщики на нужных деревьях для лесорубов. То есть, если и не навсегда, то до конца времени пригодности совета — точно. Еще больше ситуацию усложняло то, что последние годы в моду и обиход вошли новомодные рапиры, кардинально отличавшиеся от привычного оружия предков как формой клинка и гарды, так и техникой применения. Когда Зиплар приступал к обучению, никто не думал, что новый и казавшийся старшему поколению нелепым тип оружия так скоро завоюет предпочтения светской молодежи. Короче говоря, с какой стороны ни глянь, а они будут выглядеть безнадежными провинциалами без гроша за душой. Пусть это и не далеко было от правды, все же неприятно и вредно прослыть простаками, когда мечтаешь о хорошей карьере.