Щепотка соли в твоем чае (общий файл)

— Чертенок? — мои глаза попытались переползти на лоб, но мне удалось совладать со своевольными частями тела.

  На экране высветилась фотка моего махрового детства, на которой сияли улыбками я и Тома, и морщился перемазанный пастой Никита. Пока я медитировала над коммуникатором, он замолчал, недовольно загудев напоследок. Прикусив нижнюю губу, я придалась размышлениям, держа коммуникатор в ладони и хмуря брови. Не успела я решить перезванивать блондину или обойдется, как меня с отрывистым звуком настигла смска.

— Иль, свали из зала, ты отвлекаешь, — сестра щедро черпнула и затолкала за щеки огромную горсть попкорна, внимательно глядя на огромный экран разноцветными квадратиками 3D очков.

  Прошипев что-то невнятное, я открыла смс, посланное с номера чертенка: "Если ты не ответишь на звонок, Манька, я не поздравлю тебя с наступившим совершеннолетием. Страшно же?"

  Очень страшно. Прямо до дрожи в пальцах и шальной улыбки, появившейся от дурашливых слов Кита. Помнит? Или Тома сказала? И почему сегодня, а не одиннадцатого?

  Я погрузилась в думу, гипнотизируя взглядом экран коммуникатора. Тот заново зашелся в приступе вибрации и громких трелей "Идола". Альбина, удушила бы меня, если бы ее руки были свободны. Я спешно дунула к выходу, ласково шепнув сестре на ушко слова из песни КиШ: "Сжечь его, чтоб он не стал, чтоб не стал таким, как мы...".

  Сестрица попыталась злобно пнуть меня в голень, но мимо. Моей голубоглазой любительнице классики не захотелось отвлекаться, поэтому и прокосила. Я погрозила ей кулаком, отвечая на крайне неожиданный звонок.

— Давай, чертенок, у тебя пять минут, чтобы изобразить фанфары в мою честь, — я уселась на корточки, близко к стене, отойдя недалеко от двери.

  Одной рукой прижимая коммуникатор к уху, другой — я застегивала молнию на сапоге, сначала на левом, потом на правом.

— Гип-гип, Манька. Ура тебе, о, японская дева, ура, — Кит единственный человек, который так коверкает мое имя, к которому у меня, итак, болезненно трепетное отношение.

— Окей, русский пафосный мальчик. Можешь встать с преклоненных колен, дева разрешает.

  Я натянула подол платья сильнее на ноги, еще и свободную руку благочинно уложила, чтобы не шокировать возможных прохожих. На том конце рассмеялся Кит. Блин, я уже и забыла, какой у этого чертенка приятный голос.

— Мечтай, няшка. И пусть твои мечты осуществит Газпром. Я презрительно фыркнула, недовольная дурацким обращением Кита, но перебивать не стала, с любопытством вслушиваясь в красивый голос.

— Позвони Томке, у нее обнищание баланса, а она с тобой связаться хотела.

— Ну, а ты не мог одолжить сестре телефон?

— Я не дома, Мань, она с компа меня через инет достала. Лучше позвони, если не хочешь, чтобы я облысел, — в голосе сквозили нотки подлинной печали, помноженной на горечь.

  Я даже прониклась. Лысый чертенок — это слишком жестко.

— Ради тебя блондинка, я готова переплыть Северный Ледовитый океан, — я задумчиво ковырнула ногтем плитку на полу, слушая громкие сигналы машин с той стороны.

— Я знал, что ты на самом деле милая девочка, — особенно громкий сигнал клаксона почти заглушил слова Кита, — даже не смотря на то, что меня почти закрыли на пятнадцать суток из-за твоей вредности.

— Вот ты где, моя милейшая ехидна, я уже думала, тебя подменили.

  Кит снова засмеялся.

— Нет, няшка, я с тобой. Навеки, — замогильным голосом объявил Никита, — только мне пора. Прощаться будем?

— Давай, — я уже хотела отключаться, когда услышала слова чертенка.

— С Днем рождения, Мань, меня два дня в городе не было: не смог поздравить. Счастья тебе, японская дева. Самого вкусного и шоколадного из существующих.

  Кит сбросил первым. А я еще сидела, в прострации прижимая коммуникатор к щеке. Потом опомнилась, торопливо вскакивая на ноги. Томка будто ждала, что я ее наберу, ответила после первого гудка.

— Иль, идешь со мной? Сегодня в пять акция против наркотиков на стадионе. Ты же против?

— Мдо. — Я задумчиво подергала прядку, упавшую на лицо. — Я-то против. Только, что нужно делать?

— Там и узнаем, — подруга всегда отличалась высокой информативностью.

— Хорошо. Тогда в пять на нашем месте.

  Тома одобрила, и мы распрощались.

  Повертев коммуникатор в пальцах, я поставила его на бесшумный. Удрученно повздыхав, я вернулась в зал и почти на ощупь нашла сестру. Вот люди пошли, даже кино посмотреть не дают. Хотя внутри продолжало греть солнышко, после звонка Кита ставшее еще жарче.

  Пропущенное начало я выпытала из Альбины, пригрозив щекоткой.

  Смотреть что-то со мной просто невозможно, я постоянно фонтанирую комментариями. И все было бы не так страшно, если у сестры не было бы такой же привычки. В нашем обрамлении милейший слоник становился любимым пациентом старика Фрейда, циником и начинающим извращенцем. Каждый добрый самаритянин на самом деле оказывался замаскированным маньяком, цветущим всеми цветами корысти. Тихим ироничным голосом мы перетирали косточки прекрасным принцессам и довели бы несчастных до истерики, услышь барышни наши размышления. Поэтому при походах в кинотеатр с друзьями, для каждой из нас покупались огромные стаканы попкорна, чтобы занять чересчур говорливые рты. В этот раз он нам не мешал, мы пережевывали и продолжали перешептываться.

— Имбецилка безглазая, у тебя вообще мозг есть, или он не выжил под ударом пергидроли? — лютовал высокий худощавый мужчина в очках.

— Да если бы ты свои четыре глаза чаще протирал, ничего бы не было, — не отставала от него симпатичная блондинка с короткой модной стрижкой.

  Он раздражался, она негодовала, мы с сестрой замерли в сторонке.

— Какой безумец купил тебе машину?

— Тот же, который выдал тебе права.

  Он хотел ее придушить, для него она предпочла бы кремацию.

  Мужчина крайне агрессивно ударил ногой колесо своего внедорожника, хотя мечтал пнуть ее порш, клюнувший его машину в зад. Так и не застрахованную машину.

— Изольдов, да ты неврастеник, — ехидно пропела блондинка, невозмутимо рассматривая кончики своих ухоженных ногтей.

  Мужчина изумленно поднял брови, посмотрев на коротко стриженую блондинку не самым гуманным взглядом. Секунд пять они молча смотрели друг на друга, пока на его лице не появилось узнавание.

— Егозина?

— Ну да, — девушка насмешливо оглядела недавнего оппонента, — это я, Вероника, — твоя первая любовь!

— Твою мать...

  Тишина. Занавес.

  Кого мне это напоминает? Я нервно дернула кончик пояса на талии, пытаясь вогнать образ чертенка в рамки худощавого мужчины в очках. Впихивание происходило со скрипом.

  Мою душу тревожили демоны. Одни ратовали за срочное движение на встречу с Томой, другие с пеной у рта требовали дальнейшего любования уличным спектаклем с элементами кровавой драмы. Аля воодушевленно посверкивала глазами, чутко прислушиваясь к диалогу Изольдова и Егозиной, шепотом предложив мне сделать ставки.

  Мужчина суеверно открещивался от прошлых грехов, напирая на несознательность своего пятнадцатилетнего возраста, блондинка едко кривила губы, вслух вспоминая подвиги своего поклонника.

  Меня казнила совесть с пунктуальностью на подпевках. Но окончательный вердикт вынес голод, незаметно подкравшийся и давший о себе знать недовольным урчанием.

— Аль, давай в какую-нибудь пиццерию забежим, на меня жорик покушается.

  Сестра посмотрела на меня, на эпатажные разборки у обочины дороги недалеко от Аллегории и решительно зашагала вперед по тротуару, взяв мою ладонь в свою. Меня изнутри так сильно клюнуло умиление, что минуту я молча семенила за близняшкой, трогательно держась с ней за ручку. Потом я поняла, что эта выпускница кружка имени Сусанина свернула не туда.

— Сестрица, тпру.

  Меня пытались игнорировать, но я включила кнопочку доставучки, и мы все же отправились по правильному маршруту.

  Центр города явно хорош тем, что от места к месту можно добраться за несколько минут. Даже несмотря на то, что мы с сестрой передвигались паровозиком, она была вагоном, я же — скользящим по льду прицепом.

  Я чувствовала себя неуклюжей конькобежкой, которой необходимо добраться до финиша первой, но лезвия ее коньков коварно затуплены конкурентками. Да чтобы я еще раз одела эти ботфорты, отрекомендованные сестрой, — облезть мне на том же месте. А все ее дурацкая прихоть засветить меня публике в исконно женском обличье, вместо привычного полуспортивного стиля. Блажь. Блажь, стоившая мне черепашьего шага из-за скользкой подошвы.

  Самым страшным оказался порожек у пиццерии, он словно специально был облицован гладкой плиткой, с которой сам случай велел взлететь весенней ласточкой. Но я мужественно устояла. Сестра обещала собственноручно отлить мне медаль.

  Я с любопытством огляделась по сторонам. Все помещение было пронизано единым духом стекла и монохрома. Не самое теплое место, но свой особый шарм имеет. Стеклянные стены были испещрены черно-белыми абстрактными рисунками. Я так загляделась на них, что близняшке пришлось оттаскивать меня к столику почти на буксире. Мы разместились возле окна, заказав огромную грибную пиццу на двоих. Моя сестра — кофеманка потягивала латте, сыто кося на мой чай с кардамоном в чашке с широким ободком. Фарфоровая черная чашка с белыми тонкими побегами цветов мне так понравилась, что захотелось по-тихому ее стибрить.

  За широким окном люди словно играли в чехарду. Спешили куда-то, оскальзываясь на льду, смеялись, хмурились. Я смотрела на них сквозь стекло, задумчиво пережевывая пиццу. Со стороны улицы окна были непрозрачными, их расчертили все те же абстрактные узоры, резко контрастирующие со снегом. Поэтому можно было, не скрываясь, наблюдать за прохожими, поднося к губам чашку и мелкими глоточками отпивая горячий чай.

 "Давай нарисуем плакаты

 С бессвязными наборами букв

  И с ними выйдем на площадь.

 Вести себя станем как стадо,

 Будем прятаться друг за друга,

 Пока водометы полощут.

 УК РФ ТЛ ТН БМГ УВ ДГ ВН ОП ЗДЦ eeee..."

 Я спешно двигалась к месту встречи, едва не подтанцовывая. Прищелкивая в такт музыке пальцами, я нашептывала губами слова панковских "Плакатов". Левая капелька наушников часто выпадала. Я с мученическим стоном возвращала эту гадость на место, не желая отрываться от офигенного голоса вокалиста группы Radio Чача, который заставлял биться каждый нейрон моего мозга в собственном драйвовом ритме.

 Интересно, это у меня уши дефектные, или бананы попались одушевленные, которым не по нраву настолько тесное знакомство с устройством моего уха? О, это очень занимательный вопрос, особенно, когда в тебе бьется ритм любимой группы, и какая-то пакость мешает им наслаждаться.

 Впереди уже замаячило монументальное строение 90-х, у которого мы договорились встретиться с Тамарой, и я, сердито одернув воротник, прибавила скорость.

 Поистине, место встречи изменить нельзя. Вот уже в который раз наши с Томой гулянья начинаются у порога городской поликлиники. Солидное строение мышастого цвета тянуло к себе всех начинающих скейтеров города, словно намазанное медом. Поэтому у нас с подругой появилась привычка собираться у гостеприимных ступенек. Она зародилась еще с тех пор, когда мы увлеклись скейтбордом. После моего коронного падения и визита в травмпункт с переломом голени, и чуть позже явления Томы с переломом руки наша страсть к доске охладела, и кататься мы почти перестали.

 Я торопливо в одиночестве летела навстречу с подругой, покинутая близняшкой сразу после выхода из пиццерии. Насытившаяся сестрица упорхнула по своим делам, махнув на прощанье ладошкой.

 Перила у поликлиники были обвешены куртками разгоряченных скейтеров. Цветная горстка неформальных парней жизнерадостно покоряла острые углы скатов. Не менее неформальные девушки облепили три кованые лавочки, подбадривая тех, у кого не все получалось. За десять шагов были отлично слышны их гомон, восклицания и заразительный смех. Мамаши, волокущие детей в поликлинику, неодобрительно косились на трюки парней, мелюзга же, наоборот, восторженно пялилась, не желая заходить в помещение.

 Среди разношерстной толпы Томы было не видно. Я вытянула шею, ища свою пропажу. Ох, и не быть мне разведчиком! Огорченно покивав своим мыслям, я достала коммуникатор, чтобы обнаружить Томку. Пальцы крепко стиснули вытащенный из кармана аппаратик, а я застыла с вытянутым наушником, на грудь же уныло упал второй самостоятельный банан. Мой взгляд приковала до этого не отмеченная деталь. На парковке, у левого крыла поликлиники, обнаружился такой красавец лимонного цвета, что даже у меня паталогической нелюбительницы автомобилей внутри что-то екнуло. Хочу его. Хочу, хочу.

 Астон Мартин нежился в солнечных лучах. Он был так красив, что мои ручонки неосознанно потянулись потрогать эту прелесть. Очарованная, я сделала несколько шагов и не сразу заметила хозяина моей внезапной любви.

 Он сидел на капоте, перекрестив длинные ноги в узких джинсах, и говорил по телефону, свободной рукой ероша светлые волосы. Чертенок? Я заинтересованно прищурилась, разглядывая блондина. Не я одна, кстати. Взгляды девчонок тянулись к Киту, словно муравьи на сладкое пятно от мороженого. Хорош, стервец.

  Я решительно двинулась к хозяину моей прелести. Чуть раньше меня стартовала симпатичная неформалочка с синими прядями в массе черных коротких волос. Я остановилась рядом с блондином, с любопытством взирая на прелестную пару. Кит приветственно кивнул, ткнув указательным пальцем на смартфон, мол "сей момент, и я весь ваш". Очаровательно улыбаясь, девчонка прочирикала приветствие, зыркнув на меня, как на самую коварную врагиню. Блондин заинтересованно сверкнул зелеными глазами из-под челки на темноволосую визитершу. Поощренная привлекательной улыбкой неформалочка попросила телефон. Я прифигела, ощутив себя наглым оккупантом на чужом празднике жизни. Кит остался невозмутим. Сноровисто прижав смартфон плечом, он принял маркер из рук девушки и вывел свой номер на протянутой руке с поднятым рукавом.

  Распрощавшись с собеседником и скинув вызов, блондин притянул меня к себе, дурашливо чмокнув в кончик носа. Я хотела взбрыкнуть и ляпнуть что-нибудь ехидное, но Кит тоном ласкового маньяка зашептал мне на ухо:

— Тшш, няшка. У нас свидетели, которые должны поверить в наши трепетные отношения.

 Я почти сразу дошла, что это неформалочка, но сделать гадость не успела, блондин убрал руки с моей материи. Оглянувшись, я нашла взглядом возвращающуюся к остальным девушку.

— Давай садись скорее, у тебя нос ледяной.

 Кит приглашающе распахнул дверцу и попытался запихнуть меня в салон. Я уперлась рогом. И это не обыденный фразеологизм, учитывая степень моего упрямства.