Часть 1. Astra Superior. Притяжение.

— Не пойдём? — Крис положил руку на подлокотник и упёрся в щёку кулаком. — Вы нас плохо знаете. И где это место?

Я улыбнулся и сделал глоток кофе.

— Осторожно, очень крепкий, — предупредил Криса. — Это психиатрическая клиника. Увы, булочек и кофе там не подают.

Наверное, я переусердствовал с перцем, потому что после первого глотка мальчик зажмурился и, открыв рот, часто-часто задышал.

— Уф!!.. — покосился на свою чашку, впрочем, прикрыл её ладонью, чтобы не расплескать ненароком. — Я мог бы догадаться. А что вы там делаете?

На удивление заинтересованный молодой человек.

— Помогаю с нагрузкой, — старательно отвечал я, — особенно вечерами, и пишу отчёты в основном. Там много работы.

— Да? — предусмотрительно прикрыв пальчиками чашку, юный мистер Висцера, кажется, снова начал закатывать рукава. — А меня возьмёте?

Хоть я и ожидал этого вопроса, всё равно чуть не поперхнулся.

— Куда? В клинику?.. — обалдеть можно. — Зачем тебе?

Крис простодушно пожал плечами:

— Интересно.

Я улыбнулся, а глаза сами собой побежали по корешкам старых, уже давно и хорошо знакомых, книг.

— Поверь, — немного покачал головой, — там не интересно, там грустно.

Произнеся это, я на несколько секунд невольно очутился в темноватой пропахшей сыростью приёмной нашей областной психиатрической больницы... Крис, видимо, проникся моментом (или же поток вопросов временно иссяк) и замолчал. Я не спешил нарушить молчание, и наконец мальчик немного виновато спросил:

— А кушетки не будет или её ещё не завезли?

Я отставил чашку, чтобы не разбрызгать кофе, и пересилил отчаянное желание повторить Крису ту же фразу, что и Мери час назад. "Крис, ты чудо! — подумал про себя. — Ума не приложу, зачем родители отправляют к психотерапевтам таких активных и здоровых детей?".

— Считаешь, что должна быть? Я не люблю кушетки... — признался.

Крис поерзал в кресле, словно тестируя его на комфортабельность.

— Зря, — заявил решительно. — Я не хочу в молодости заработать простатит.

Ух ты ё-моё.

— Это с какого же перепугу?? — поинтересовался.

— Нууу... — протянул парнишка на манер профессора физиологии, уставшего отвечать на вопросы ленивых студентов, — застой крови от долгого сидения и всё такое...

— Ах, так... — я согласно кивнул. — Действительно, бывает. Ничего, не беспокойся, мы будем делать зарядку.

Висцера фыркнул и рассмеялся.

— Вы и правда не читали моё досье? — спросил беззаботно.

— Нет, не читал пока, — скрестил два пальца под полой пиджака. — Это важно?

На самом деле я люблю просто разговаривать с людьми, а не вычитывать их личные дела до зазубривания марки зубной пасты. С мятой и эвкалиптом. Или с мёдом. Или ещё чёрт знает с чем. Разговор, как и спор, — самая эффективная методика, в нём открывается истина. Не всегда сразу, часто со скрипом, но ничего страшного, это ведь женщина, ей простительно немного пококетничать.

— А о чём же мы будем разговаривать сорок минут? — вдруг спросил Крис и внимательно посмотрел мне прямо в глаза.

Я усмехнулся. А будто бы не о чём...

— Ну... — вдруг захотелось закурить, но вовремя вспомнил, что рядом со мной ребёнок, пусть и не дошкольник, — во-первых, мы уже минут двадцать как разговариваем...

И тут я резко перестал слышать сам себя. В голову ворвался невыносимой отвратительности орущий и визжащий звук. Не сразу понял, что это обыкновенная строительная дрель с яростью впилась в какую-то бетонную стену неподалёку.

Крис поморщился, мне тоже стало неприятно, каждый её скрежет больно отдавался в висках и особенно — зубах. Я спрыгнул со стола.

— Подожди минутку, извини, пожалуйста... Здесь ещё отделочные работы не закончили, поэтому, как видишь, полная революция, — вылетел в коридор в поисках турецких нарушителей спокойствия.

Подобные вещи меня раздражают, а если повторяются, то и вовсе выводят из себя. Совет: чтобы вы там не думали про психотерапевтов и иже с ними, не злите этих людей, они хранят страшные тайны и могут воспользоваться или подло, корыстно, в самый неподходящий (для вас) момент.

Я выключил электричество. На всём первом этаже, тем более, что мой офис тут пока единственный, а объяснять туркам что на русском, что на английском — разницы никакой, сделают по-своему.

— Хей, Ахмед!! Оно не работает, чтоб эта... — услышал уже за спиной возмущённый голос с сильным акцентом.

И не заработает! Какие ненаходчивые турки, аж обидно.

Я вернулся и в дверях встретил Криса.

— Я попросил их быть потише... — начал было, но вдруг заметил в парнишке какую-то перемену. — Крис? Что-то не так?

Он стоял в дверях кабинета и задумчиво смотрел в коридор, словно сквозь меня.

— Крис? — я попытался поймать его напряжённый взгляд, но мальчик быстро очнулся и проговорил:

— Нет, всё нормально, я просто подумал, что, наверное, хватит, я приду в другой раз.

Прежде чем я успел осознать эту скороговорку, парнишка вернулся в кабинет, схватил сумку с тумбочки, плеер и решительно (наверное, он всё делал подобным образом) направился к выходу.

— "В другой раз"? — "хватит"??.. я хмурился, не понимая, чем вызвана столь резкая перемена в его настроении.

— Угу, — кивнул уже на пороге мистер Висцера. — В среду могу, например, когда у вас там время свободное... — порылся в сумке в поисках чего-то, потом одел наушники. — Время уже истекло: сорок минут, даже больше. Мы с вами проштрафились.

Я чуть прикусил губу, задумавшись. Потом прошествовал к своему столу и отхлебнул ещё тёплого кофе.

— Хорошо, — согласился. — Давай в среду. Утром или вечером, как тебе удобнее?

— Утром, — он ответил сразу же.

Крис уже спешил. Чертовски спешил: включил плеер, на меня снова закричал тот басовитый вокалист, что и час назад: "Like gravity, like love, You get up after you fall!!". В чём дело? Мальчику стало скучно?

— А школа? — я отчаянно хотел задержать его ещё хоть на минуту, чтоб дать себе шанс понять, что же такого экстренного успело произойти за минуту моего вынужденного отсутствия. Разгадать загадку.

— Утром мне удобнее, — настойчиво повторил Крис. "Here at the station, standing in the rain, lost in my train of thought... Looking around for a better time again, but yesterday ain't running on this track" — доносилось из наушников. Действительно, где бы ты ни бродил, ты не найдёшь путей, по которым проходит поезд вчерашнего дня.

С досады я сильней закусил губу.

— Хорошо, — повторил снова и кивнул. — Давай в десять, как сегодня. Ок?

— Да, — Крис, кажется, обрадовался. — Конечно! До свидания. Удачного вам рабочего дня, — и выпорхнул, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— До свидания...

Странно всё это. Я допил кофе залпом и уныло поглядел на оставленную Крисом чашку. Не смотря на то, что рядом с его креслом удобно расположился газетный столик, мальчишка дотянулся до стола и поставил чашку рядом с моей, на салфетку, как положено. Где-то читал, что есть страна, в которой подобным образом говорят "спасибо".

На дне чашки мутнела кофейная гуща... Ну, теперь действительно только гадать осталось, поезд вчерашнего дня я упустил.

Что случилось, мистер Висцера? Вам вдруг стало скучно со мной?

К людям, умеющим гадать и делающим это мастерски, с душой и даже привлечением порой каких-то потусторонних, мистических сил, я питал истинное уважение. Ведь по сути это искусство. Даже запудрить мозги случайному прохожему и вынуть незаметно кошелёк с банкнотами — тоже дело немалое. Нужны ловкие руки, цепляющие глаза, хорошо подвешенный язык, быстро соображающие мозги и...сколько наглости, вы только посмотрите на них, а!!

Однако я уже давно был далёк от искусства, и именно поэтому полагался на вышколенные практикой методы, свои неуклюжие руки, свои рассеянные глаза...ну, язык до Киева доведёт, это ещё верно в моём отношении. На мозги не жалуюсь.

А вообще использую технику, потому что слуховая память у меня ни к чёрту, вдобавок откуда-то разродились хлипкие задатки к писательству, и, помню, первый раз ужаснулся, когда, вспоминая ответы одного хитроумного больного, неосознанно исправлял их на... более красивые, созвучные и правильные по тексту. Господи... Когда поймал себя на этом, сразу стукнул по лбу. Иногда творчество откровенно мешает. И ты грубо говоришь Музе: "А не выйти ли тебе...прогуляться, милая?". Это чревато её долгой обидой, ну, да чёрт с ней, с Музой, если параноик изъясняется пушкинским слогом.

Короче, я перегнулся через стол, как только Крис вышел, нащупал ручку верхнего ящика и достал оттуда то самое суперсекретное досье на три листа. С фотографией. Некоторое время просто тупо смотрел на старый снимок, с которого мне мило улыбался мальчишка двенадцати-тринадцати лет. Потом отвлёкся и задумчиво поглядел на кресло, где только что сидел мистер Крис Висцера. В это время в голове у меня крутился один-единственный вопрос, причём, к себе самому:

С какого перепугу я решил, что этот парень и есть Крис? Они не похожи совсем.

6.

Присев на край стола, я задумчиво перелистал документы Криса Висцеры... Хотя, по правде, в этом не было абсолютно никакой необходимости. Документы, цель которых — создать у меня достоверный, близкий к правде, образ мальчика и, главное, — объяснить необходимость нашей встречи, откровенно разочаровали. Это походило на эссе ленивого школьника: учитель заставляет написать пару-тройку строк, отказаться не имею права, но и желания особого не испытываю. В общем, отписка. Смысл её был примерно в следующем: Крис — замечательный, умный мальчик, достойный и благодарный сын, но очень впечатлительный от природы и легко поддающийся постороннему влиянию. Родители переживают: в последнее время успеваемость сына значительно снизилась, он стал замкнут, отстранён, друзьям и семье предпочитает уединение. Ничто его не интересует. На вопросы отвечает односложно, что "всё в порядке, не стоит беспокоиться". Плохой аппетит, вялость, апатия. Сонливость, чрезмерная усталость. Временами излишняя нервозность, резкие, ничем не вызванные смены настроения. Возможно, все эти явления — результат стресса, переутомления в школе, а так же страха перед поступлением в институт.

Судя по этому письму, я, как нанятый за деньги психотерапевт, должен за два-три занятия втолковать мальчику, что он не прав. Придать уверенности в себе и своём будущем. Несомненно — посоветовать отдохнуть. Идеальным вариантом, насколько я понимаю, будет зачитать это самое послание только в позитивном настрое и от своего имени. В общем...стоит ли говорить, что я почувствовал себя ненужным на этом празднике жизни?

Единственным информативным моментом досье было то, что ко мне придёт мальчик по имени Крис. И всё было бы хорошо, да Крис действительно пришёл. Причём, на два дня раньше, чем было назначено. Я понимаю, Америка очень сильно влияет на нас, хотим мы этого или всё ещё сопротивляемся, а психотерапевты и различного рода аналитики теперь везде. Они помогают, они выуживают деньги, они советуют, они дают людям надежду или ломают жизнь. Но поверьте: ни у каждого даже американского ребёнка есть личный психотерапевт.

Вот у Криса есть. Отчего так?..

Странички были присланы отцом Криса — бизнесменом, директором крупной автомобильной компании, важным и, по всей видимости, очень занятым человеком мистером Джоном Кейзи Висцерой.

Что-то не вязалось у меня в голове... Ну, во-первых, прочитав их первый раз, я заочно стал испытывать неприязнь и даже своего рода презрение к этому автомобильному магнату. Вероятно, он настолько погряз в работе, что на сына времени не хватает. Думаете, психоаналитики развелись в Америке от нечего делать?.. Как раз наоборот — от сумасшедшей занятости. На заокеанском континенте люди сходят с ума, работая как проклятые по двадцать часов в сутки, и это не повод их осуждать, скорее — повод восхищаться. У большинства из них нет времени посидеть субботним утром за чашкой чая и порассуждать о своей жизни, не то что о высоких материях. Самое страшное для рядового американца — это потерять работу. В этом случае появятся проблемы с выплатой кредита, из порядочного гражданина он превратится в ненадёжного маргинала с сомнительной репутацией. Если проблемы затянутся, он окажется на улице, и никакую социальную службу это волновать не будет. В Европе вы редко встретите бродячую собаку. В Америке, как и в России, ситуация обратная.

Единственным якорем, который может зацепить вас в этом море и помочь выкарабкаться из неприятностей, являются, конечно, близкие люди. Семья, родственники, друзья. Сочувствующие. В России все так держатся. Перезанимают друг у друга деньги в тяжёлые времена. Подкидывают адресок фирмы или имя знакомого, который помог бы с трудоустройством. Завозят с дачи мешок картошки или делятся халявными билетами на рок-концерт. В моей семье было так, мы этим единением всегда гордились и правильно делали. По всей видимости, в семье мистера Джона Висцеры было иначе.

В прошлую субботу, утром, за чашкой крепкого чая, я полез в интернет, чтобы разузнать что-нибудь дельное о Джоне. Интересного нашёл немного, в основном завистливые газетные статейки и пару интервью. За час конкретно от этого чтива устав, решил просмотреть официальный сайт их компании...и поразился. Руки потянулись к клавиатуре, захотелось прямо здесь, сейчас, немедленно, чёрт возьми!!...написать ещё одну заурядную хвалебную статью.

Мистер Джон Кейзи Висцера родился на Сицилии, острове, омываемом тёплыми южными морями, родине мафии и интриг, романтическом, почти мифическом уголке природы. Это всё для нас, северных азиатов и чукчей. Для Джона же солнечная Сицилия была не только домом, местом, где прошло его детство, а также синонимом изнуряющей бедности, нужды, вечных долгов отца — непризнанного писателя-новеллиста, болезни, а затем смерти матери, проблем с полицией, слёз и страхов...

Джон — старший сын в семье, с детства гордый и самостоятельный, он был опорой для двух маленьких братьев, слабеющей матери и, как ни прискорбно, — вечно витающего в облаках, совершенно непрактичного и беззаботного отца. "Непризнанный писатель" — так величал себя Джунта Висцера. "Романтик от природы". "Мечтатель, фантазёр...".

За всю свою долгую сонливую жизнь он не издал ни одной книги, интересно, как он величал своих детей?.. "Рабы искусства" — что-нибудь подобное? "Суетное окружение бесспорного гения"? Впрочем, сам Джон (а в действительности — Джованни) отзывается об отце очень тепло и трогательно: "Папа показал мне жизнь чистую, откровенную, не затронутую ни повседневной суетой, ни пороками, ни деньгами, тем более — корыстью...". Да, пожалуй. Я усмехнулся, читая эти строки. "Чистый эгоизм действительно высоко летает, легко перепутать с ангелом небесным", — подумалось вдруг.

О матери известно мало. "Добрая, трудолюбивая, порядочная женщина, она души не чаяла в своём муже и детях...". Почему-то у меня, как психотерапевта, сразу возник образ некой серой тени или же загнанной в угол белки. Ей что-нибудь оставалось, этой несчастной женщине? Только безграничная доверительная любовь и смирение. Сам Джон говорит о маме просто, односложно, но искренне, как мне кажется: "Я люблю её, она по-прежнему жива в моём сердце... Всё, что я делаю — во славу её, в память о ней. Всё для тебя, мама...". Когда я прочёл это интервью, то сердце пронзила вполне понятная грусть. Чай закончился, я поплёлся на кухню за новой порцией. По пути рассматривал наши собственные семейные фотографии в красивых разноцветных рамочках...