Рожденный бескрылым. Рожденный летать.

В благодарность мне, кроме прочего, разрешили переночевать среди эльфов (но со строгим предупреждением: ни к кому не лезть), и я не пожалел, что согласился. Очень не многие люди были гостями эльфов, выжили из них и вовсе единицы, так что описать то, что я увидел, стоит.

Необычны их дома, построенные отчасти из плетеных циновок, отчасти с использованием уже растущих кустов и деревьев. На полу лежат те же циновки, поэтому в домах у эльфов сухо и чисто.

Ночные танцы вокруг костра, пожалуй, придется отнести к байкам, хотя, возможно, я просто не удостоился чести их видеть, и, тем более, участвовать в них. Правда, я вообще не встречал больших костров, еду готовили на угольях в небольших очагах (танцевать вокруг такого могли бы только мыши), а освещение... о, позвольте, я расскажу о нем отдельно.

Южные леса, благодаря, отчасти, тем же эльфам, до сих пор почти нетронуты, и до того насыщены древней магией, что внутреннее зрение отказывалось работать (я чувствовал себя полуслепым, что не мешало мне наслаждаться жизнью, тем паче, что все прочие способности сохранились). Один раз я даже увидел единорога, издалека и из укрытия: в последнее время этих животных без жалости уничтожают, по большей части из-за рога (он способен обезвреживать яды, и это научный факт, но лично я бы на месте владык просто поменьше провоцировал собственных жен), но важнее то, что в результате звери эти стали пугливы и агрессивны до крайности (мало того, я слышал даже, что приманка девственницей уже не работает. Надеюсь, что это не слухи, тогда у единорогов появляется шанс). Наверное, если бы я хотел, я мог бы парализовать и убить животное на таком расстоянии. И поступил бы так, если бы... не знаю, наверное, если бы в шкале моих ценностей деньги занимали планку повыше... для себя этот рог мне не нужен точно, не то чтобы я не боялся яда в пище, просто кому я нужен?

Реликты вроде единорогов здесь встречаются буквально на каждом шагу — к сожалению, не все так прекрасны... невидимые колючие кусты тому лучший пример. Но я собирался рассказать об освещении.

В лесах Юга можно часто наткнуться на странные синие грибы. Они несъедобны и, казалось бы, совершенно бесполезны. Однако, это не так.

Вечером, сидя за столом эльфов, я обратил внимание на странной формы светильники вокруг поляны, и был поражен, увидев, как грибы переливаются призрачным синим светом в окружающем нас тумане. Необычная магия, хотя трудно определить, каким образом эти грибы светятся, вполне возможно, что их свечение совершенно естественно...

* * *

...Эльф приблизился почти бесшумно, пока я, лежа на спине, рассматривал полуприкрытые туманами леса. Его тихий голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

— Я забыл благодарить тебя, мистик.

Я повернул голову в сторону эльфа и, потягиваясь, ответил:

— Сегодня едва ли не весь день все только и делают, что благодарят меня... а затем плюются, когда думают, что я не вижу. Так что я едва ли запомню, кто меня не поблагодарил.

Эльфы не краснеют — убедился я, разглядывая явно смущенное, но все такое же бледное лицо эльфа. Тонкое замечание относительно плевков попало точно в цель.

— И кстати, мое имя Флей, — добавил я. Надоело уже: мистик, мистик. Мистиков много, и они меня не любят.

— Позволишь мне остаться безымянным, мистик Флей? Здесь довольно будет и одного странной имени, — промолвил эльф после секундных раздумий. Мысли его выражали непонимание.

— Ты напрашиваешься на вопрос, что такого необычного в моем имени.

— Это имя не слишком типично. И оно пришло не из Лорандского языка.

— Не из Лорандийского. Но и не из эльфийского.

— Ты хочет сказать: не из Айрэнна, языка моего народа. Несомненно так, ибо оно произошло из Иглиссе, одного из языков Древних, и тебе инте...ресно будет узнать, что говорили на нем именно эльфы. Предки и моего народа, и Солнечных, и Синеглазых.

— Ты знаешь языки Древних? — вырвалось у меня помимо воли.

— Странное удивление. Неужели ты думаешь, что я специально изучил ваш язык? Он груб... прости... и примитивен. И на ред...кость трудно учится. Я же вижу, как ты морщишься, когда слушать меня. Но я знаю много языки. Языки — это моя страсть, и мертвые в особенности. Например, могу сказать, что имя твое...

— Искра. Флэйй. Мне говорили, но я не знал, на каком это языке.

— Твои родители дали тебе столь необычные имя и не объяснили...

— Родители? Если у меня когда и были родители, я про них ничего не помню. Имя я выбрал сам, из нескольких вариантов. Таковы традиции мистиков: старое имя подлежит забвению, ну а мне было к тому же и нечего забывать.

На протяжении всего разговора я лежал на траве и отвечал безразлично-спокойным тоном. Нет, мне небезразлично мое прошлое, только, как говорится, "что же мне, кровью блевать, что ли?". Кровью я свое отблевал в первые годы жизни как мистика, все, что я мог передумать об этом, уже было передумано, и теперь эта тема не вызывала сильных эмоций.

Эльф, однако, тактично не стал расспрашивать дальше, и спросил:

— Наверное, лучше мне уйти, мистик?

— Называй меня по имени. Нет, уходить не стоит. Настала моя очередь задавать вопросы, не против?

— Интересно будет знать.

— И вот вам первый, простой: с какой целью ковался этот меч?

— Для чего куют мечи? Я думал, это не есть надо объяснять.

— Мечи куют для разных целей.

— Это простое оружие...

— Пожалуйста, не надо... Это не простое оружие. Во-первых, вы предпочитаете луки мечам, и если даже возьмете оба вида оружия, то как, интересно, на спине поместятся и ножны, и колчан со стрелами, и лук? Во-вторых, он такой острый, что бриться можно. Ну и потом, здесь на клинке руны. В ваших лесах я сильно ограничен в возможностях, но надо быть безруким, чтобы не ощутить очевидные чары легкости. Логично? Из чего вывод...

— ...Этот меч был сделан специально как подарок...

— Причем подарок человеку. Будь он предназначен кому из вас, хрена с два вы бы мне его отдали. Интересно, со многими ли людьми вы в таких хороших отношениях, что дарите мечи... — Я прислушался. Тишина... — Ладно, это первый прокол, закроем на него глаза. А теперь — второй.

Эльф-лингвист глубоко вздохнул. И промолчал.

— С вашим старейшиной могло произойти что угодно. Он мог удариться головой об камень, впасть в летаргию, заболеть сонной болезнью, отравиться чем-нибудь, просто наесться галлюциногенов и валяться под кайфом! Во всех перечисленных случаях я был бы бессилен, в большинстве из них вы тоже. Вероятность такой энергопотери, какую я у него наблюдал, просто мизерна. Но, тем не менее, вы умудрились обнаружить проходящего мимо мистика (вероятность стычки с бандитами также близка к нулю, я, конечно, имею в виду случайную стычку), и припрячь к этому делу. И вот мой вопрос: кто вам сказал, что старейшине поможет мистик, и заодно то, что, увидев меч, он согласится не торгуясь? А?

— Зачем тебе знать это? — вздохнул эльф еще раз.

Я встал на ноги и с упрямством в голосе сказал:

— Я объясню! Дело в том, что этот меч... он из моего сна. И это уже действительно так просто не объяснишь...

VI.

— Хорошо, — промолвил эльф после долгого молчания, — я отведу тебя к нему... но — не сейчас.

— Когда же?

— Скажем, завтра. Он очень стар и давно спит.

— Ну... ладно, — вздохнул я. — Не будем будить старичка, да и мне пора спать. Где здесь подходящее место?

— Ты на нем стоять... — хитро усмехнулся лингвист. — Ночи теплые, все спят на воздухе.

— Учитывая, что в ваших краях полно разных недружелюбных тварей, здесь, конечно, абсолютно идеальное место...

— Ты мистик же. Хотя никто не запрещает тебе лечь в лагере, звери туда не заходят.

— Да нет, спасибо. Ты мне очень помог, безымянный эльф. Только постарайся, чтобы завтра меня все же отвели к вашему провидцу. Потому что иначе я отправлюсь на поиски сам... — я зевнул и вновь улегся на траву. Мягкая и шелковистая, она манила и успокаивала... тем не менее, эльфийский языковед был абсолютно прав: проснусь я при первых же признаках опасности. Другой вопрос, справлюсь ли я с ней, но столь бессмысленные вопросы никогда не тяготили меня.

...И я буквально ни капли не удивился, когда увидел туманный холм.

Все осталось как прежде, даже меч я держал в руках, а не в ножнах за спиной. Теперь я рассмотрел его еще внимательнее, до последней царапинки, до последнего изгиба ветвистого орнамента, и результат был предсказуем.

Меня вновь удивила странная яркость и подробность этого сна... полноте, да сон ли это вообще?

Я прикрыл глаза... и ясен пень, вновь ничего не увидел. Вероятнее всего — сон. Ну, или что-то неотличимое от сна — здесь для меня нет никакой разницы.

Что же делать? Сидеть и просто ждать, как и пытаться проснуться — глупо (если честно, я ничуть не сожалел, что сон вернулся), так что лучше всего, наверное, исследовать этот странный мир...

Молодые ноги легко несли меня по спиральной тропинке. Вдруг из-под левой ноги выскользнул камешек и запрыгал вниз. Я потерял равновесие и едва не сел прямо на камень, с трудом удержавшись на ногах... Интересно. Гравий — во сне? Да еще и такой подлый? Этому трудно найти хоть какое-нибудь рациональное объяснение.

Еще через минуту спуска я понял, что дорога изменилась. Обычная тропа вначале, сейчас она превратилась в некое подобие ступеней. Это не могло быть природным образованием: несомненно, эти плиты из белого камня высечены каменотесами, искусными и упорными...

Присев, я ощупал руками камень. Наверное, мрамор, во всяком случае, по фактуре очень похож — но кому понадобилось делать мраморные ступени на какой-то холм, да еще и не до конца?.. Камень был гладким на ощупь, но гладким не как отшлифованный человеческими руками, а скорее как речные камни, и казался очень древним. Предположение, будто эту дорогу просто не достроили, я отмел с негодованием.

Возвратившись назад, я решил первую из загадок. Третья кверху от того места, где я впервые заметил "ступени", плита оказалась не только потрескавшейся, но и наполовину прикрытой землей. Следующая плита лишь кое-где она просвечивала сквозь песок. Видимо, и тот гравий на вершине — остатки одной из этих плит... Стоп. Какой еще гравий? Какие остатки?! Это сон. Мой сон. Или... не мой, но все равно это сон... сон?..

Забодай меня химера, утром обязательно спрошу у того провидца, из-за которого я вообще попал к эльфам.

Туман и не думал рассеиваться. Небо было не видно, как и подножие холма. Хотя...

Сквозь туман я увидел мерцающий желтый огонек. Не задумываясь, я со всех ног поскакал по ступеням. Огонек приближался и...

— Тише, лошадь испугаешь! — раздался хриплый мужской голос. Через туман проступили очертания бородатого мужика на лошади. В правой руке бородач держал горящий факел.

— Ты кто такой будешь? — спросил он уже дружелюбнее. — И что на Холме ищешь?

— Ну... Осматриваюсь, наверное... — произнес я неуверенным тоном. — А вы кто?

— Хе-хе... Осматриваешься, значит. Неместный, что ль?

— Ну... Вроде того. Ну а кто вы, все-таки?

— Да так... живу я тут. Все в нашей деревне это место стороной обходят, а я вот единственный... — в голосе прозвучала нотка гордости. — Да садись сзади, подвезу. Чего зря языком чесать?

— Спасибо. А почему обходят? — спросил я у бородача, усаживаясь на круп животного. Лошадь была не оседлана, и кабы хозяин хоть немного торопился, я бы немедля сверзился. А так... кое-как сидел.

— Лет десять я уже не встречал чужеземцев... — протянул всадник, поцокав языком. Лошадь двинулась с места ленивым шагом. — А вот раньше, помню, они к нам толпами валили. И знаешь, все они вначале бежали к холму. Копали там, искали. А потом выспрашивать начинали. Сначала — вот этак, как ты, ненавязчиво, вроде, что это у вас тут так туманно...

— Я думал, просто погода такая.

— В этих местах она такая всегда, сколько себя помню... Ну так вот. Потом, значит, прямо спрашивают: что за холм, да кто тут ступени выстроил, да что за черепки там валяются...

— Там и черепки есть? — вырвалось у меня.

— А как же! — охотно согласился мужик. — И не только черепки. Ну что, жаждешь ответа?

— Ну конечно, если вас не затруднит...

— Какие могут быть затруднения, я ведь на эти вопросы сколько раз отвечал. А ответ-то всего один, по сути. Хрен его знает, что за холм, и кто построил. Да не обижайся ты! — засмеялся бородач. — С кем не бывает. Это как в одной старой байке... Хочешь, расскажу? Заодно и дорогу скоротаем.

Получив утвердительный ответ, он сунул в рот трубку и начал:

— Лезут, значится, двое в горы. Цветочки, солнышко светит. Идиллия, словом. И вдруг чуют: дерьмом несет. Принюхались, странно, думают, давай-ка посмотрим. Лезут, сталбыть, лезут и чуют: воняет все круче и круче. Залезли на самый верх, а там пещера. Входят они туда и чувствуют: вонь такая, что нос зажимай. И выходит, значит, навстречу им дед седой и бородатый, настоящий горец. Ну, они его и спрашивают: дед, слушай, а чего тут так воняет? А дед им и отвечает:

— Садитесь, путники, я расскажу вам древнюю легенду. Жил когда-то в этих краях мужик. И была у него красавица дочь. Она любила бедного пастуха, и он ее любил. Но отец ее сосватал ее за богача, против ее воли. И решили тогда влюбленные пастух и девушка сброситься с этой скалы. Взялись они за руки и кинулись в пропасть...

— Дед, — спрашивают эти, — мы не поняли, а воняет-то почему?

— А шут его знает, насрал кто-то, наверное.

Мой спутник загоготал, довольный своим остроумием. Я молчал. И дело не в том, что мне не понравилась шутка — на мой взгляд, она была очень неплохой. Вот только шутку эту я слышал впервые, абсолютно точно. И если все остальное еще не выходило за пределы невероятно разгулявшейся фантазии, то неизвестная мне байка наводила на мысли о том что, возможно, это все же не мой сон. А то и не сон вовсе...

— Обиделся, небось? — неправильно истолковал мое молчание бородач. — Ладно тебе, больше шутить не буду. А вон и дом мой. Заглянешь на огонек?

— Отчего бы нет, хозяин... Только скажи мне...

— Дай угадаю. Сказать, где деревня?

— Ты телепат?

— Да нее, куда мне. Просто это третий из вопросов, которые задают чужаки. В деревню — пойдешь по вон той тропинке, — он махнул рукой в сторону, обратную от холма. — А на кой тебе деревня? Накормить я тебя накормлю, у меня тут и выпить найдется, а ты же воин вроде как?

— Ээ... Ну, вроде как да... — замялся я. Воин я, конечно, никакой, но называться мистиком будет здесь верхом идиотизма.

— Это я по мечу сразу узнал. Были бы вы с посохом и в плаще, колдуном были бы, хе-хе, — похвалился мужик, привязывая коня. — А деревенька у нас маленькая, что вам тут делать? Ни войн, ни чудищ никаких... Заходите-ка в дом.

Дома у мужика в самом деле оказалось довольно и еды, и выпивки. За столом он продолжал развлекать меня разговором, я пытался контролировать количество выпитого самогону, но он все же меня уговорил.

— Ну, за трезвость! — помню я последний тост. После этого я отключился и... Очутился в лесу эльфов, трезвый как стеклышко.