Георгий Орех.
Начальник личной охраны депутата государственной думы, представителя Томской области в Федеративном Совете Федерации Российской Федерации, Егора Федоровича Кега, Георгий Орех, был не из тех, кого можно удивить крушением. Бывший автогонщик, отслуживший срочную и сверхсрочную отнюдь не в тылах, повоевавший в Приднестровье, он многое повидал. Когда поезд, вдруг, остановился, именно вдруг, и именно остановился, не стал тормозить, падать или еще что— то, а тупо встал как вкопанный, Георгий успел сгруппироваться и не получил ни одной травмы, в отличие от одного из своих сотрудников, проломившего головой перегородку между купе. Позже он признается себе, что ему повезло с сотрудниками в этом путешествии, будь вместо пятерки мордоворотов, которых он сам называл копилкой для пуль, кто-то из более сообразительных, не факт что они бы выжили. Он сам преодолел желание выскочить в спасительный, не понятно почему, коридор, только усилием воли, собрав всю ее в кулак. А здоровые парни, по полтора центнера весом, и не заметили пришедшей в голову идеи, у них сработали рефлексы. Двое тут же вломились в купе, вернее апартаменты своего хозяина и принялись старательно охранять его, пыхтящего на молоденькой секретарше, один потерял сознание и остался торчать в стене, а оставшиеся двое выбили окно и покинули поезд, готовя отход всей группе. Остальная обслуга депутата давилась тем временем в коридоре, стараясь выдавить двери тамбура. Проводница, молоденькая девчонка, была мертва, толпа вдавила ее в эту злосчастную дверь, которую она хотела открыть, согласно инструкциям. Почти всех проводников настигла такая смерть, удушье и множественные переломы, ребер, пробивающие легкие, кровь, идущая из горла, и всё усиливающееся давление толпы. Начальник охраны, собравшись, вошел к шефу, помог ему одеться и вывел на улицу через аварийный выход, шефа и его походную секретаршу. Что творилось в поезде, Орех старался не вспоминать. Толпа, потеряв разум, давилась в узких проходах, убивая слабых, прорываясь к выходам, выдавливая телами двери и окна. Единицы, сохранившие здравый смысл, покинули свои купе через окна, и пытались понять, что произошло. Многих из них вырвавшаяся из поезда толпа безумцев стоптала и разорвала, толпа, похожая на стадо бизонов, уничтожала всё, что видела живое, по пути к выходу из тоннеля. Успевшие юркнуть в поезд или под него, спаслись, что бы потом начать мародерство. Егору Федоровичу и его охране толпа не грозила, из ВИП вагона они выйти не смогли, а те, что вышли, вылезли двумя вагонами дальше, оставив группу охранников позади.
При всем уважение, которое как ни удивительно Георгий испытывал к своему шефу, он понимал, шефа надо убрать с улицы, и заняться делами. Гениальный математик, финансист и психолог, Кег был совершенно беспомощным созданием. Он мог просчитать любую сделку, если имел хорошие досье, мог подготовить сложнейшие комбинации для ухода от налогов с потерей всего одного-двух процентов, причем, не нарушая не то что букву, но и дух закона, просто капитал приходилось прятать не в объектах, а во времени, вместо сиюминутной сверх прибыли, скрытой за ширмой взяток, он спокойно спускал деньги на нужные ему госпредприятия, получая определенные преимущества, и снятие многих налогов, попутно поднимая необходимых для его же бизнеса партнеров, и получая их признательность. В итоге подняв окружение своего высокотехнологического производства, он получал сырье, быстро, качественно, именно то что надо, всегда в срок, со скидкой, с гарантией соответствия и с благодарностью. Получалось что он кормил государство, а оно кормило его, причем в результате в прямой выгоде был Кег. Бывали и провалы в его расчетах, но обычно от нехватки информации или резкой смены людей ,как у него в фирме, так и у партнера. Этот человек, по-настоящему уважаемый в районе ,не смотря на довольно неприятный характер ,был совершенно не способен за каверзы, вернее не был способен сделать их не из мести, или в качестве гарантированного превентивного удара. И не мог понять, что остальные зачастую именно так и делают. Это было его единственное по-настоящему слабое место. В остальном он был если не идеален, то сбалансирован. Слабое здоровье и плохая внешность, уравновешивались точной осведомленностью о своих возможностях и безупречным вкусом. С детства Егорка знал, он толстый, некрасивый и слабый мальчик. Страсть к книгам и математики дали ему уверенности в себе, он видел ан примере отца, что люди могут уважать за разное. Потом он понял, что уважают только тех, кто сам себя уважает. Его одноклассник и, так сказать, соперник по успеваемости, Петя Шеин, например, себя не уважал. Он чувствовал свою "нетаковость" и считал это дефектом, стесняясь и его чмырили всем классом, хотя он был спортивный мальчик, играл в большой теннис, бегал на лыжах и так далее. Но толстые очки, картавая речь, кличка "Ботаник" или "Зубрила" сводили на нет его успехи на физкультуре, не давая ему найти друзей в классе. Им просто пользовались. Егор был другим. Отец, крепкий мужик, мастер золотые руки, хотел вырастить сильного мужчину из своего сына, но врачи поставили на мечтах Федора Кега крест. Егор страдал плоскостопием, пороком сердца и имел кучу проблем с пищеварением. Ему был противопоказан спорт, диеты и нагрузки. Будучи очень умным человеком , с гибким и пытливым умом, отец тут е нашел выход, и стал воспитывать из сына интеллектуала. Выходец из сугубо пролетарской семью, отец мастер на заводе, мать кондитер на фабрике, Егор с детства разбирался в классической музыке, учил языки, и еще до школы мог понимать английскую, французскую, японскую речь и пару местных диалектов ,используемых коренными жителями и китайцами. Шахматы, кроссворды, игры со словами и цифрами были любимым развлечением мальчика. Но, кроме пищи для мозга, отец вбивал сыну:
— Егорка, пойми меня — говорил он, когда Егор приходил с оторванной пуговицей на штанах и грязными коленками — пока ты маленький ты еще можешь себе позволить такое, заниматься не пойми чем в повседневной одежде. Позже — нет. Пойми меня, сынок, если ты надумал идти копаться в песке, лазать по деревьям и так далее, надень соответствующую одежду. В футбол же на коньках не играют? Ты должен соответствовать своему занятию. Грязный ребенок в песочнице это нормально, а в театре — позор. Потом, лично ты, ты же должен понимать, ты довольно толстый, так следи за собой, научись принимать свои недостатки, и укрывать их за своими достоинствами. Научись выглядеть ДОСТОЙНО.
Федор Степанович знал что говорит. Будучи простым мастером ,не начальником цеха даже, он пользовался непререкаемым авторитетов на всем заводе, никогда не вмешиваясь в дела не входящие в его компетенцию, но всегда отстаивая свою позицию на своем поле. На работу Федор всегда ходил в костюме, и случайный прохожий принял бы его за ведущего инженера, бухгалтера или кого-то из дирекции завода. Всегда аккуратный, точный, Федор привил свои привычки всему цеху. Он никогда не появлялся на работе не в спецовке, а его спецодежда всегда была в меру чистой и в идеальном состоянии. Никаких оторванных карманов, дырок и тому подобное. Если его одежда могла испачкать соседа, он обязательно относил ее в стирку в конце рабочего дня, а на следующей день работал в запасной смене спецовки. Инструмент всегда был в идеальном порядке, всему было свое место, при этом он никогда не требовал от остальных того же, зачастую одалживая свой инструмент коллегам, требуя только вернуть в срок и на место. Привыкнув к этому, люди привыкли и свой инструмент класть по местам. Потом им стало неудобно ходить в неопрятном виде, особенно перед детьми, приходившими к отцам после уроков с домашней едой. Еще одной особенностью Федора было осознание постоянного обучения. Он учился даже у своих практикантов. Придет такой практикант из путяги к его станку, начнет спрашивать, что да как, а Федор его в ответ — "А вас как учили? Не волнуйся, покажи, если что не понятно, скажи, как вам говорили, я попробую поправить или показать". И случалось, что многолетний опыт мастера был бесполезен. Оказывалось, что оборудование устарело, и у ПТУ готовят работать на ином, или метода устарела, и найден более рациональный способ. Если так происходило, Федор проверял и шел к начальству. Так мол и так, надо проводить модернизацию, а коллектив на курсы. Начальство часто прислушивалось к мастеру, пытались выписать премии. Но Федор отказывался, не из гордости или по глупости, просто за что премию? Он ничего не придумал, просто все уже должны так делать, а им еще не сообщили. Начальство в свою очередь выбивало новое оборудование, учила своих специалистов, и завод всегда был самым процветающим. Так бывает когда нужные люди заняты своим делом, а не создают видимость работы. По примеру отца Егор стал следить за собой, стал тщателен в выборе одежды, доводя до белого каления мать, с которой ходил в магазины, пусть это было крайне редко. Даже в школьные годы Егор тщательно выбирал форму, подбирая пиджак и брюки, так, что бы скрывать свою мешковатую фигуру. По маминым "модным" журналам, Егор научился подгонять одежду, в пределах разумного, и нашел множество способов срыть недостатки фигуры, с помощью накладных плечиков, легкого изменения покроя, не заметного глазу, и тому подобного. Внешностью, разумеется, он не ограничивался. Это был лишь небольшой штрих для посторонних, как говорится " встречают по одежке". А Егорка хотел хорошей встречи. Он тщательно следил за своей речью, истребляя слова паразиты, стоило им появится, следил за осанкой, помня что перебарщивать не стоит, надо быть просто чуть лучше чем все, только чуть-чуть, но во всем чем может, не больше чем позволяют недостатки. За недостатки могут простить эти достоинства. " Ну и что, что у него идеальная осанка и всегда прилежный вид, зато он толстый и потеет, что с того что он отличник, зато я бегаю быстрее, девчонки меня любят и я не ношу очков" ну и так далее. Егор почти никогда не отказывал одноклассникам в помощи, но всегда сначала пытался показать, как надо делать, и никогда не делал "за кого-то". Он мог показать, как решать сложную задачку на подобном примере, мог долго и очень понятно объяснять, как у него это получается, но не решить чужую задачку. Только в крайнем случае, именно когда оно критично, а человек не виноват в своей несостоятельности. Мог выручить одноклассника, влюбленного по уши и не сделавшего "домашку" из-за того что он водил девчонку в кино на редкий фильм, а потом провожал в соседнюю деревню, но никогда не стал бы решать за того, кто потратил это время на свой отдых, такой как футбол, рыбалка или пьянка. При этом он отказывал жестко, аргументировано, за что бывал несколько раз бит. Довольно быстро его обидчики понимали свои ошибки, извинялись и получали прощение ,Егор был хоть и злопамятным, но разумным. Искренние извинения ему были приятны, а вражду он видел непродуктивной. Заслужив в классе своё место, Егор стал уважаем, хоть и обделен настоящей дружбой и женским вниманием. Дети еще не умели ценить людей за склад ума и сам ум, внешность и возможности всегда оставались на более высоком месте. Зато по пустякам к Егору не лезли. А он не рвался показывать свое интеллектуальное превосходство, принципиально не играя на школьных турнирах по шахматам, играя только с теми, кто сам хотел с ним поиграть, и помогая явно слабому противнику, отговаривая от слишком неразумных ходов. Он не участвовал в математических и прочих олимпиадах, не лез вперед на уроках , просто учился на одни пятерки, изредка разбавленные четверками. Учителя сначала не понимали его действий, но потом привыкли, а вот Петя, старательный еврейский мальчик, упертый в хорошие оценки никогда его не мог простить такого. Почему-то ему, победителю всех этих мероприятий, круглому отличнику, включая физру, досталась участь мальчика на побегушках, а толстяку Егору почет и уважение. А еще Егор не боялся спрашивать у тех ,кого он сам мог поучить, если они умели что-то лучше его. Он был во многом похож на отца, и к старшим классам его полюбили в классе, он получил что-то вроде дружбы почти со всеми, хотя девушки с ним только дружили, для них внешность оставалась первым показателем. Почти все в классе могли сказать — " Егор мне во многом помогал, я ему обязан, но и я в долгу никогда не оставался, он у меня тоже многому научился". Но никто не мог сказать, что решал какие-то проблемы Егора, даже если так было. Егор всегда мог сделать так, что бы нужный человек был заинтересован в решении этих проблем, причем не напрямую. Он же не мог сказать первому драчуну класса, грозе дворов, Сане Митрофанову, что не может помочь ему с астрономией, так как у него фингал от Шурки Кривого, и он сейчас плохо видит. Нет, он находил точки соприкосновения своего обидчика и того, кто может ему помочь, и подводил их к этой точке. В результате обидчик был наказан, пусть он не знал что за Егора, но проследить закономерность могли все. Закономерность была простой: огорчил Егора — потом обязательно огорчишь кого-то сильнее себя, сам, по своей глупости, ну и огребешь по полной. Так продолжалось и в институте, потом в вычислительном центре НИИ, куда молодого программиста определили как лучшего выпускника курса, потом и в бизнесе и политике. Вырасти, Егор вырос, но его привычки и принципы остались те же, он всегда держал баланс между своими плюсами и минусами. Он оставил несколько рычагов влияния для посторонних, такие как страсть к молоденьким девушкам ,коллекционирование разных предметов, марок, бутылок и еще нескольких не особо крупных видов предметов. А сотрудникам показывал свою мощь, и при этом советовался по некоторым узко профильным вопросам ,показывая свою общую осведомленность в предмете ,но уточняя у большего специалиста детали. Такие отношения были лестны всем сотрудникам ,они понимали что занимают именно СВОЕ место, и заняты делом. Так и Орех уважал своего шефа, при этом полностью понимая, что тот, та еще скотина. Взять хотя бы этих молоденьких девочек. Он менял их постоянно, дольше сезона они редко задерживались в его постели и на своей "работе", правда, платил он им охрененно. Так же, Георгий понимал, шеф не особо заботится о "благе нации", его вполне устраивает его собственное благо, ну а если для своего счастья надо чтобы было хорошо в стране, ну, значит, будем делать хорошо в стране. Сейчас от Георгия зависело всё, но Егор Федорович почему-то уперся рогом, и отказывался вернуться в свои апартаменты. При этом он не приводил никаких конкретных доводов, что было совсем не характерно. Бедные "быки" не знали что делать. С одной стороны их прямой начальник говорит одно, а с другой стороны "САМ" говорит другое. Почти полчаса ушло на уговоры вернуться в поезд, пятый охранник успел прийти в себя. Когда депутат был всё же возвращен на свое место, Орех с двумя "пулеулавливателями" отправился проводить ревизию в вагон-ресторан, справедливо полагая, что кушать всем будет охота, а пока народ не готов идти на конфликт с опасными на вид сотрудниками охраны, потом, проголодавшись, они могут изменить свое мнение, так что надо делать всё сейчас. Результат был ожидаемым, поворчав, группа мародеров ретировалась из пищеблока, оставив его депутатской группе на откуп. Пока здоровяки выносили продукты и выпивку из ресторана, и оттаскивали ее к ВИП вагону, начальник охраны решил осмотреться. Он решил не обращать внимания на необъяснимое, вроде вросшего в камень поезда, и стал смотреть только на насущное. В частности на людей. Первым его внимание привлек одинокий мужик спортивного вида, методично потрошащий вагон. Было видно, что этот персонаж знает, чего хочет. Следующими стали неформалы, разбившие небольшой лагерь, две девицы и два парня, да офисная мышка, прибившаяся к ним. Полюбовавшись фигуркой девушки в ковбойской шляпе, он продолжил осмотр местности. Большая часть людей попадало под параметр " обыденность", выпадало только еще два объекта. Одинокий парень с кейсом, переодевавшийся в потертый комок, и группа людей туристического вида из плацкартного вагона. От более пристального рассмотрения отвлекли опять неформалы, вынеся из поезда раненого ребенка. Взгляд автоматически переключился на новый объект ,а с него переполз на раздевающуюся офисную сотрудницу ,не желающую запачкать кровью любимый костюм. А потом было уже не до осмотра, срочно вызвал шеф, потребовавший связи с окружающим миром. На радиочастотах была пустота, только на одной волне шли переговоры. Это было в диапазоне гражданских раций, и говорили явно "туристы" громящие вагон. Молчали и остальные средства связи, спутник и сотовый. Оказалось, депутата это не удивило.
