Поезд в горах

Крушение.

Гарри проснулся от сильного удара головой о стену. В который раз он пытался уклониться от несущегося сквозь окно лопнувшего стального троса, этого он не помнил. Этот кошмар преследовал его уже второй год. И далеко не всегда он обходился такой малой кровью, пару раз он падал с довольно высоких объектов, один раз саданул ногой спящему рядом громиле, всяко бывало.

Поезд, следовавший из Москвы в Томск, был вынужден изменить маршрут. Какие-то уроды практически разобрали двести метров дороги, рельсы, шпалы, столбы и даже провода высокого напряжения. Как это удалось, кому, должны были выяснять соответствующие органы. РЖД должно было в кратчайшие сроки восстановить пути, а пассажирам, желавшим преодолеть эту дыру в дороге, оставалось одно — делать изрядный крюк по различными путям местного или специального назначения. Поезд, в котором ехал Гарик, послали по старой ветке, соединявшей относительно населенный мир со старым заводом, давно уже не работавшим. Давно не используемая ветка была в пристойном состоянии, но всё равно перед поездом шел небольшой тепловоз. Этот разведчик проверял состояние железнодорожного полотна, и находился на постоянной связи со следующим за ним составом. При въезде в тоннель, длинный и темный, машинист тепловоза остановил ведомого и на предельно низкой скорости отправился во тьму, через полчаса пришла команда — трогаться, пути в порядке, можно быстро преодолеть участок. Тепловоз уходил на запасный путь, дальше дорога была в порядке, ей пользовались для местного сообщения.

Вот тоннель то и снился Гарику. Ему снилось, как поезд срывается с места и влетает во мрак. Снились отблески на стенах путевого тоннеля. А потом резкий удар и поезд встает. Всё в поезде летит дальше, инерция страшная сила. Навстречу летящему Гарику, сквозь стекло стремительно движется трос. Откуда он взялся, что его порвало и распрямило так, что он проткнул оконный пакет как восковую бумагу?

Раз за разом Гарик, просыпаясь, думал об этом, и не мог найти ответ. Это было необъяснимо, как были необъяснимы и остальные события. Трос, набравший силу, гудящий от вращения, как бур, пробил окно, просвистел в каких-то сантиметрах от изогнувшегося парня, совершавшего невозможный кульбит, лишь бы не быть насаженным на стальную нить, пробивает не успевшего среагировать толстяка, пришпиливает его к стенке и уходит дальше, сквозь следующее купе. Проснувшись, Гарик всегда видит перед глазами своего соседа по поезду, висящего на стене с тросом, уходящим в грудную клетку. Крики, скрежет, звон бьющегося стекла, грохот падающих тел и предметов, все смешивается в какой-то вой, давящий на уши, прижимающий к полу. Вспоминая, парень пытается понять, почему ему-то так повезло. Трос, миновал его тело, зато стенка купе оказалась на месте, и он отчётливо её прочувствовал сначала плечом, а потом и затылком со спиной. Сползая по стене, Гарик пытался не смотреть на пришпиленное тело, закрывая глаза. Вой и скрежет буквально вжал его в полку, спасая от пролетающего сквозь весь состав на уровне вторых полок обрывка стальной рельсы. Свет в составе продолжал гореть еще минут сорок, удивляя выживших. Гарик, услышав топот в коридоре, высунулся туда, поспешно убираясь обратно. Люди неслись к тамбурам, желая покинуть поезд, не понимая, что это сейчас абсолютно безразлично как делать, двери перестали быть прерогативой для выхода. Зато узкий коридор добавил еще несколько трупов втоптанных в ковер. Мысли в голове, гудящей от довольно сильного удара путались, но одна всё же пробивалась с завидной регулярность, будто откуда-то извне:

— "Вон! На улицу! Прочь из вагона! Быстрее в коридор и к дверям! Быстрее!".

Раз за разом эта мысль толкала парня к захлопнутой двери, но крики из-за нее отгоняли назад. Взгляд метался по маленькому помещению, натыкаясь на одно и то же. Труп на стене. Трос. Разбитое окно. Вещи на передних сиденьях. Дверь. Труп на стене. Трос. Окно... Окно!!

Удар крепким металлическим кейсом по пробитому стеклу, еще один и оконная рама освободилась от пробитого полотна. Осколки аккуратными кубиками высыпались на улицу, почти не попав в купе. Пара продольных взмахов кейсом, пара сметающих движений по всему периметру проема, выносящих оставшиеся кусочки и одеяло на нижней кромке окна. За дверью продолжала бесноваться толпа, давя в панике более слабых и нерасторопных, люди, как загипнотизированные, рвались на свободу по привычному для них маршруту. Лишь единицы отказались подчиняться рефлексам и голосу разума, твердившем о выходе через двери. Окно свободно, последний взгляд на купе. Труп. Трос. Груда вещей. Дверь. Замок на двери, надо закрыть. Гарик бросается к дверям, на которые кто-то давит из коридора. Давит так, что дверь изгибается, едва не вылетая из своих пазов. Щелчок дверным замком, щелчок стопора, поворот ручки. Что бы еще сделать, как бы надежнее закрыть? Дверь продолжает содрогаться, не от ударов, а от равномерного давления, подобного морским волнам. Подпереть её абсолютно нечем, да и достойного упора нет. Гарик быстро окидывает взглядом купе, хватает куртку третьего обитателя этой небольшой кельи, хватает нож, чудесным образом валяющийся поверх других предметов сметенных волной удара со стола и прыгает в оконный проем, надеясь, что дверь всё же выстоит. Свет, все еще падающий из окон поезда достаточно ярок, и позволяет четко рассмотреть все вокруг. Вон из ближайшего тамбура, из разбитого стекла двери торчит изуродованное тело, застрявшее в проеме, изрезанное стеклом. Вот из окна туалета свисает рука, с пальцев капает кровь. Уже капает, но судя по луже на земле, недавно она текла активнее. Кстати, если верить глазам, то это как раз и есть третий спутник Гарика, на руке очень характерные часы, слишком крупные и яркие что бы быть дорогим, но их хозяин постоянно смотрел на них, демонстрируя своим соседям. Вон у стены тоннеля сидит парень, держащийся за голову. Вроде цел. Из соседнего вагона, так же из окна, спокойно вылезает троица. Парень в косовороте, спортивная девчонка, так же в кожаной куртке. Длинные ножки в чулках, юбочка, крайне короткая, надетая специально для показа стройных конечностей обтянутых капроновой стекой, задрана до самого верха, то есть до верхней части бедер. Аккуратные сапожки, ковбойская шляпа, не девушка, а эротическая фантазия с плаката. Но движется эта фантазия шустро и довольно спокойно, без визга. Раз — появилась одна ножка, Раз — вторая. Оппа — на подстеленном плаще появилась обладательница этих стройных ножек. Ножки опираются на руки крепыша, и дивное создание соскальзывает в его объятья, демонстрируя окружающим, впрочем, немногочисленным, всю прелесть своего стройного тела, задрав юбочку и куртку. Оказавшись на земле, девица оправляет одежду, подтягивает чулочки, заново пристегивает их к поясу, чмокает парня в щеку и отходит к стене. Все эти действия занимают около пятнадцати секунд, но для наблюдателей они растянулись на добрых полчаса. Третьим оказалась третья. Еще одна девица, более строго одетая, выпрыгнула из окна в руки ожидающего парня и сдернула свой длинный кожаный плащ с кромки оконной рамы.

— Оригинальная троица — промелькнула мысль в голове Гарика — оригинальная и странная, очень уж они спокойны.

Действительно. Пока что все, кого видел Гарик, заметно дергались. Либо осматривая себя, не веря, что живы, либо крутя головой по сторонам. А эти трое отошли к стене тоннеля, пару раз оглянулись и сели. Вернее сели девицы, подстелив всё тот же плащ. Парень подошел к вагону, посмотрел на окно, на свои руки, надел перчатки и прыгнул, уцепившись за окно. Надо сказать, тоннель был странным, и Гарик заметил эту странность только после прыжка рокера. Рельсы и шпалы путей шли в канаве, будто весь тоннель был перроном. Через пару секунд до мозга, наконец, дошло, что видят глаза. Поезд торчал в скале. Местами было железнодорожное полотно, а местами поезд уходил в породу, чуть не по нижнюю кромку дверей. Будто камень неожиданно стал жидким, и его вспучило под поездом, накрывая породой рельсы, колесные пары, стенки вагонов. От осознания такой ситуации по телу прошла волна холода. Влипший в камень железнодорожный состав, троса идущие из монолитного камня и уходящие в него же, торчащая лапа столба железнодорожного освещения, заливающая окружающее подземелье мертвым белым светом. И вой, нечеловеческий вой, идущий из вагонов. Хуст, крики, трески, всё это перекрывал монотонный вой. Будто стая собак оказалась заперта в вагоне с луной, горящей под потолком. Из коматоза Гарика тогда вывел грохот выпавшей двери тамбура через два вагона от него. Дверь вылетела как пробка из бутылки, со звоном влетев в стену тоннеля. Из тамбура тут же выпало несколько тел, и под дверью быстро накопилась гора трупов. В том месте поезд стоял практически на ровной поверхности, однако гора тел достигла дверей, их выносило волной из вагона. Казалось, поезд отторгает сожранных им людей, выплевывая, а то и блюя ими. Вот исковерканные до неузнаваемости туши прекратили сыпаться из железного чрева поезда и по трупам выбежали-выползли, перебирая всеми конечностями первые живые. Две дородные бабы, воя и размазывая по себе кровь, пот и грязь скатились с горы мертвецов, и, перебираясь на четвереньках, забились под составом, прячась за колесами. Следом из поезда вышел поток созданий, совсем недавно бывших нормальными людьми. Спотыкаясь о тела, они бежали к стенам, прятались под поезд, бегали вдоль него. Уже на глазах у Гарика втоптали в трупы упавшую проводницу, буквально раздавив ей череп. От этого зрелища мутило, желудок подкатывался к горлу, а еще страшнее было от вида выбежавших из поезда. Эти твари, язык не поворачивался назвать их людьми, увидев более удачливого собрата, который не давился с ними в узких проходах, а просто вылез в окно, бросились на него, и, не слушая криков, разорвали, растоптали и практически размазали по стене несчастного. Поняв, что и он может разделить судьбу растерзанного, Гарик бросился на другую сторону поезда, протиснувшись под вагоном. К его удивлению другой стороны не было, поезд примерно на треть был вдавлен в стену тоннеля. Во всяком случае, его, Гарика, вагон был именно в таком положении. Переждав под поездом несколько минут, показавшихся часами, Гарик заметил что вой стих, стихли и остальные шумы. Сжимая в руке нож, дешевую китайскую железку, парень высунулся из-под вагона. Свет в поезде погас почти везде, ярким пятном белел нелепый фонарь и свет из вагона ресторана. Около поезда, кроме трупов, было едва ли с пару десятков людей. Ближе всего к Гарику оказался крепкий мужик, лет наверно, пятидесяти, спокойно разбирающий вещи из нескольких сумок и чемоданов. Что-то он укладывал в спортивную сумку, что-то паковал в алюминиевый ящик, а что-то укладывал в рюкзак. Повертев головой, парень увидал и приметную троицу, правда, теперь их было пятеро. Добавился невысокий парень, с коротким ярко-синим ирокезом, одетый в широкие камуфляжные штаны, высокие ботинки и майку. Голые руки были покрыты вязью татуировок, переползающих с плеч на шею панка. На широких подтяжках, надетых скорее для вида ,чем для реальной пользы ,висел фонарик и довольно большой нож. Рядом с парнем валялась кожаная куртка, вроде мотоциклетной, то ли раскрашенная в камуфляжные пятна, то ли оклееная-обшитая, сеткой. Пятой была еще одна девушка, совершенно неподходящая этой компании. В помятом юбочном костюме, в туфлях на довольно высоком каблуке, элегантная, хрупкая блондинка, напоминала училку или офисного работника. Разглядеть костюм с такого расстояния Гарик не мог, но готов был поручиться, что этот костюм был не из дешевых. Рядом с растерянной блондинкой лежал нэтбук и ридикюль. Парни о чем-то спорили, впрочем, не ругаясь, а как бы уточняя детали, а эффектная парочка девиц успокаивала свою соратницу по несчастью. Та явно была в шоке, но мило улыбалась ковбойше, что-то отвечала ей, а приложившись к фляжке, предложенной брюнеткой в длинном плаще, чуть не поперхнулась. Через пару секунд оба парня полезли в поезд, панк при этом натянул куртку, а девицы отошли к стене тоннеля.

— О, еще один живой — раздался у уха Гарика голос мужика пакующего вещи — молодчина, догадался спрятаться. Это было твое второе правильное решение за сегодня, парень.

Голос был на удивление спокойным, с легкой смешинкой, будто весь кошмар несколько веселил говорящего.

— Советую тебе пошариться по поезду, парень, хрен его знает что произошло, но то, что мы не в России, это я тебе рубь за сто даю — говоря всё это, мужик не переставал потрошить чей-то чемодан, выкидывая ненужные ему компакт диски, косметику и обувь — стая ушла на волю, но хрен его знает, могут и вернуться.

— Стая? — Гарик не понимал, о чем ему говорил дядька, но смутно догадывался, боясь признаться самому себе — о чем это вы?

Мужик, наконец, отвлекся от шмоток, и сев на уже забитую сумку, повернулся к парню.

— Ты хотел выйти в коридор, сразу после "аварии"? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил — и я хотел, но что-то во мне было против. Повезло, я ехал один, я тут безбилетник, дал проводнику на лапу и ехал в его купе. Был бы не один, не уверен, что остался бы, а так ... Чую тянет что-то в коридор, говорит — "иди туда, там спасение", а я понимаю, хрена там спасение, спасение оно в окне, выбей и ты уже на природе. А еще чую, спешки нет никакой, дыма нет, поезд не падает, просто встал как вкопанный.

Мужик глянул на поезд и улыбнулся.

— Хотя почему как, встал именно вкопанный, впаянный в камень, я и понял, надо сидеть в купе. Заперся, достал пузырь, отхлебнул и стал смотреть в окно. А те кто поверил своему "шестому чуству" и не погиб в давке, они потом посыпались из дверей, давя и разрывая всех кого видели, а потом хлынули прочь из тоннеля, туда, по направлению движения. Ни один из них не остался возле состава. Все, кого ты сейчас можешь увидеть, или услышать, не считаю помирающих, раздавленных и растоптанных в коридорах, тамбурах и под дверями, это те, кто не вышел в коридоры. Так что, те, кто вышел, стали Стаей, как их еще называть? Стая, рой, толпа, стадо, не знаю. Но то, что они как минимум безумны, это уж точно. Советую тебе поискать полезные вещи, мертвым и ушедшим они не нужны, а мародерство не так уж и просто пришить, если ты опасаешься закона, ты такой же пострадавший, и просто пытаешься выжить, тут тебе почти всё позволено, главное не убить никого.

Проговорив всё это, мужик вернулся к фасовке. Гарик понимал, прав дядька, прав. Этот уже седой мужик, потертый жизнью, в крепкой, добротной одежде, был мудр. В экстренной ситуации он подумал не о мифическом отдаленном будущем, когда придется расплачиваться за мародерку, а о ближайшем, вполне реальном, когда надо будет где-то спать и что-то есть. Судя по всему, так считали почти все выжившие. Были, правда, и исключения. У одного из вагонов, довольно далеко от Гарика, сидел пьяный в лоскуты толстяк, а рядом миниатюрная блондинка, в условной одежде и трое гвардейцев, с напряженными складками кожи ползающих ото лба до затылка, что, впрочем, было недолго, расстояние было небольшим. Инородным, среди этих пятерых, смотрелся еще один крепыш, менее массивный, пытающийся что-то втолковать. Быкообразные порывались выполнить его поручения, но толстяк явно был против, вот и не получалось ничего, только дергались три здоровенных тени около VIP вагона. Девица же ревела, негромко, всхлипами, но не переставая, раздражая крепыша.

Наблюдение за ничего не делающими, прервала вылетающая сумка, кинутая тройки девушек, следом полетело еще несколько сумок и пара чемоданов. За вещами появился панк, выпрыгнувший в окно, и тут же подошедший к нему. Потом из окна появилось две ноги, и рокер передал своему напарнику окровавленного ребенка, мальчика лет девяти и порезами на голове и плечах. Следом вылетел матрас и несколько простыней, и девушки занялись мальчиком, кстати, офисная мышка тут быстро отстранила своих, так сказать, подруг, взяв дело в свои руки. Они ничуть не смущаясь сняла с себя костюм, явно не желая заляпать его кровью, зато потом, оставшись в одной рубашке ,и, заметьте, чулках, отобрала у брюнетки порванную на полосы простынь и стала ловко смывать кровь с ребенка, используя воду из пятилитровой баклажке. Гарик буквально залюбовался ее точными, ловкими движениями, которые кроме навыков ,показывали и ее неплохую фигурку. Остальные две девицы только выполняли короткие четкие указания "лечащего врача", сделали из матраса и одеял спальное место ,нашли в выкинутых сумках рубашку и шорты, более менее детского размера ,помогли переодеть ребенка и уложили его на импровизированную кровать. После чего блондинка выискала себе в сумках мешкообразные штаны, в кислотного цвета разводах и вязаный балахон, напоминающий своими цветами о Ямайке и ее растоманах. Туфли, аккуратно отложенные в сторону, сменили мягкие теннисные тапочки, вынутые из той же торбы. Пара девиц ,наблюдавших за переодеванием, звонко рассмеялись и чмокнули свою новую подругу в обе щеки. Теперь она вполне вписывалась в их яркий коллектив. Смех отвлек Гарика от созерцания прекрасного пола, и вернул с небес на землю, неожиданно напомнив о только что пережитом ужасе. Парень торопливо полез в свое купе.

В купе мало что изменилось. Добродушный толстяк так и висел на стене, пригвожденный натянутым, как струна тросом, под ним была огромная лужа крови. Вещи, слетевшие с полок, находились у противоположной стены, и почти не пострадали. Под сиденьем, придавленным мертвецом, лежали лишь сумки с запасными простынями, сейчас впитывающие в себя лужу. Вещи Гарика были расположены над коридором, в специальном отсеке, да и было их не так много. Там же лежали и вещи его спутников, под его, Гарика, лежанку они тоже ничего не засовывали. Гарик посмотрел в окно, около никто не ошивался, и он выбросил добытые в купе предметы прямо на землю. Сначала матрасы, потом все одеяла с подушками и постельное белье, а уже на них сумки. Подумав, он кинул туда еще и бутылку воды, оставшуюся после ужина. Дверь в купе заклинило, и Гарику не оставалось ничего, кроме как вылезать на улицу и пытаться проникнуть в соседнее купе снаружи, выбив окно. Вылезая, он заметил ближе к началу поезда группу парней, одетых в стиле милитари, с большими рюкзаками. Пятеро сидело и стояо вокруг аккуратно составленных вещей, а еще несколько методично потрошило вагон, явно используя топоры и прочий инвентарь, доступный туристам. По вагону мелькали лучи фонарей, слышался хруст и удары.

— Везет кому-то — промелькнула завистливая мысль, и Гарик устыдился ее. Везет. Ни про одного из выживших нельзя было сказать так. Гарик отчетливо понимал, потому что сам ощущал такое, все потерпевшие крушение поезда были растеряны, и только бурная деятельность срывала страх неизвестности от мозга. Как только ситуация полностью осядет в сознании, начнется легкая паника, а может и не легкая. Причем у всех. У деловитого мужика, у группы неформалов, и у туристов тоже. Гарика же, уже начало потряхивать. Его страшило будущее, страшило из-за явной неприглядности, если только удача не улыбнется ему так же, как НЕ повезло недавно. Он понимал, в его сумке мало полезного. Он ехал к друзьям, собираясь провести неделю отпуска на озере. В сумке было немного еды, взятой в дорогу, в основном консервы и лапша быстрого приготовления, нож, вернее пара ножей, первым был многофункциональный виктринокс, а вторым простой кухонный нож из икеи, взятый за удобную рукоятку и длинное широкое лезвие. Таким ножом было удобно резать хлеб мазать масло, а если что, можно было и банку вскрыть. Из одежды там валялись несколько смен белья, пара джинс, штормовка, непромокаемое пончо, теплая тельняшка, потрепанная военная полевая форма, оставшаяся с армии, армейские же ботинки и кеды с высоким берцем. Небольшая аптечка, несколько бандан, два литра спирта, вот и все, чем был богат Гарик. Если он не раздобудет хотя бы более удобной тары, чем его сумка, оказавшаяся самой удобной из трех имеющихся сейчас, то перемещаться будет некомфортно. У Гарика был печальный опыт в юности. Когда-то они с классом пошли в поход. Рюкзаков почти ни кого не было, все натянули на спину спортивные сумки, больно врезавшиеся в плечи, короче поход был с очень частыми остановками. На спине сумки тащить было сложно, а таскать тяжелую кладь в руках и неудобно и тяжело. Повторять пройденное еще в школьные годы, желания не было. Гарик еще раз позавидовал туристам. Действительно, сейчас эта группа была, пожалуй, в самом выигрышном положении. Их было много, как минимум десяток, а то и больше, у них было снаряжение, и явно были продукты, к тому же у них были топоры, а это оружие. Судя по всему, они ехали плацкартным вагоном, и как такового, коридора с его давкой у них не было. Возможно, именно из-за этого они и выжили в таком большом количестве Гарик же, был один. Всюду, куда он бросал взгляд, образовывались группы. Исключением был только разговорчивый мужик, но от него прямо таки исходил дух одинокого волка. Не запах, разумеется, хотя и запах тоже. Просто манера одевать многое говорит о человеке, особенно когда он длительное время предоставлен самому себе, например, в путешествии в одиночку. Со случайными попутчиками. Гарик сейчас был одет в тапочки, правда не лепки, а теннисные, треники и свободную футболку с логотипом АСДС. Он был типичным вагонным обитателем, так одевались почти все кто ехал спокойно из точки "А" в точку "Б". Удобно, комфортно и не броско. Шорты и футболки, тренировочные костюмы, тапки, кеды, шлепанцы — это самая типичная одежда в поезде. Бывают еще сарафаны и халаты на некоторых женщинах, но и они, женщины, всё же чаще одеты в спортивного типа одежду, если не ищут себе приключений. А мужик был одет не как пассажир, а как путник. Крепкие ботинки на липучках, вместо шнурков или застежек, мягкие штаны из плотной ткани, с дополнительным усилением на проблемных местах и карманами на бедрах, штаны поддерживают подтяжки, крепящиеся на пуговицах, а ремень в них служит местом крепления чехлов с мобильником, фонарем и ножом. Мягкая джинсовая рубашка, потертая, но явно готовая прослужить еще несколько насыщенных лет. Рядом лежит куртка, вроде армейской, сшитая из плотной ткани, и, как штаны, усиленная на локтях, плечах и манжетах. Вся одежда неброская, явно носимая не первый год, и явно будет служить еще долго. Так одеваются люди, ценящие свой комфорт больше чем мнение окружающих, а при таком подходе тяжело найти себе компанию.

Размышляя, Гарик и не заметил, что уже выбил кейсом стекло. Немного повозившись со стеклами, он влез в купе. Свет не работал, дверь была открыта и из коридора шел тяжелый запах крови. Гарик достал мобильник и принялся освещать помещение. Яркий луч фонарика послушно выхватывал из тьмы куски купе. Как и в соседнем, все вещи валялись на передней нижней полке. В этом купе явно ехала семья, стол был накрыт, теперь правда продукты и чай были на полу и подушке, на полу валялась игрушка, неузнаваемая из-за раздавленного состояния, а на верхней полке была девичья одежда, аккуратно повешенная на поручни и крючки. Не желая думать о судьбе ехавших в вагоне, парень быстро выкинул всё из купе на улицу и вышел в коридор. Зрелище, заставшее его там, опять попыталось выгнать желудок из организма. Уже не опознаваемые фрагменты человеческих тел были везде. Торчали из проемов, валялись на полу, были зажаты за трубой, идущей вдоль борта. Самым жутким, была задняя часть подростка, в момент катастрофы высунувшегося из окна. Теперь он по пояс уходи в камень, лишь кисти рук и нижняя часть тела была в вагоне, остальное было вне, и скорее всего, было смешано с каменной стеной тоннеля. Гарик заметил и знакомый трос, тот выходил из следующего купе и уходил сквозь чей-то череп в противоположную стену тоннеля. Мужчина, рассматривавший тоннель умер быстро, трос пробил ему затылок. Подросток наверно тоже не мучился, хотя зачем он в тоннеле высунулся из окна, было не понятно.

Одно за другим Гарик оббегал купе, в поиске продуктов и рюкзака, наконец, ему повезло. В середине вагона, под сиденьем, он нашел спортивный рюкзак, литров на шестьдесят, заполненный всякой всячиной. Не глядя на содержимое, парень выкинул находку в свою кучу, отметив, что никто ее не трогал, хотя люди рядом были, в соседних вагонах шла разработка недр в полную силу. Дальше в кучу полетело всё подряд. Накидав огромную груду разных вещей, и не в силах больше находится среди мертвых, Гарик вылез наружу, напоследок выгребя содержимое шкафчика у проводника. Пакетики чая, сахар, кофе в банках, печенье, нож и открывалка, всё это было полезно. Заодно заполнил из титана теплой водой две баклажки. Настала очередь разбирать добытое.

Полезного оказалось на удивление мало, но в тоже время и много. Мало по количеству, зато по ассортименту много. Например ,подходящей одежды было мало, но почти вся она оказалась спортивной или туристической, за исключением двух еще не ношеных комплектов военной формы летчика. Нашелся небольшой кан, металлическая кружка-термос, несколько разных ножей. Три фонаря, груда батареек к ним, добытых из фотоаппаратов, уйма носков, вещи полезной, несколько пар перчаток, причем одни были теплыми, для катания на сноуборде, и не только перчатки, были и теплая куртка, ботинки и штаны до ушей. Одежда, предназначенная для катания, была немного великовата, но другой теплой одежды не было совсем. Была даже шапка с очками. Набралось приличное количество бомж пакетов, растворимого кофе, пюре, консервов и разных сладостей, а так же более легко портящаяся пища, которую можно было есть не готовя. Спички, зажигалки, лекарства, перевязочный материал, ручки, карандаши, маркеры. Гарик уже переоделся в свою армейскую форму, обув ботинки, среди найденного была жилетка, столь любимая рыболовами, ее он надел поверх, заполнив карманы полезными мелочами. С жилеткой был найден и спиннинг и снасти, так что Гарик, если что, мог порыбачить спокойно. Голову укрыла кепка, на руки незаметно для себя Гарик надел перчатки без пальцев, на поясе появился длинный нож, фонарь, пара карабинов, фляжка с водой и травматический револьвер, а в карманах разместились патроны нему. Рюкзак, наполненный в основном продуктами и теплыми вещами, стоял прислоненный к вагонному колесу. К рюкзаку было пристегнуто три одеяла и лопата, зачем-то хранившаяся у проводника. Рядом лежала сумка с легкими продуктами, занимавшими приличный объем, и еще одна сумка с разными вещами, которые если что можно будет бросить, но пока есть возможность, лучше оставить при себе. Кейс, помогший как выйти из поезда, так и проникнуть обратно, так и лежал закрытым поверх всех вещей. Открыть его пока не удалось. Пока всё паковалось, соседи тоже не простаивали. Девушки-неформалки, укладывали добытое их двумя приятелями добро по рюкзакам и сумкам, блондинка сидела возле ребенка, попутно помогая складывать вещи, парни без устали шныряли по вагонам, решив проверить соседние три. Кучка обывателей, иначе их и не назвать, готовили себе еду, и не подпускали к двум вагонам никого, заявляя, что будут тут ждать спасателей. Крепыш у ВИП вагона уговорил-таки толстяка, тот вернулся со своей спутницей в вагон, с ними ушел один из быков, а остальные пошли потрошить вагон-ресторан, который им тут же уступили. Несколько небольших групп тоже собирали манатки, а одна уже ушла в обратном направлении, если считать обратным хвост поезда. "Туристы", очистив свой вагон и два соседних плацкарта, и несколько примкнувших, сортировали добычу, тоже явно собираясь уходить. Сосед Гарика по месту сортировки добычи, тот самый мужик, тоже уже собрался, оставив Гарику в подарок небольшой рюкзак, типа школьного, предложив надеть его на брюхо, и показав как его крепить к рюкзаку за спиной. Получалось, что верхние и нижние точки лямок переднего рюкзака крепились к лямкам заднего, так, что передний уравновешивал задний, плотно приживаясь к животу и груди, не мешая особо ходьбе. Скинуть же его, было вообще делом пару секунд, достаточно было дернуть за два шнурка и нажать на застежки на тех же шнурках, вернее стропах. Рывком освобождалось нижнее крепление, а нажатием расстегивалась верхняя застежка, и рюкзак падал к ногам. Не выслушав благодарностей, мужик ушел, кинув по пути по паре советов каждой группе, которую он проходил. Странный дядька.

Гарик, оставшись совсем уж один, решил попробовать прибиться к неформалам. Они были довольно симпатичны ему, особенно девушки, бывшие как на подбор. Смущала его только излишняя невозмутимость рокера и его подруг, панк и блондинка были более человечными, и вели себя естественней.

— Привет — сразу услышал звонкий голос брюнетки Гарик, стоило ему подойти на семь метров к ним — что потерял? Или мимо идешь?

Гарик остановился, на него очень внимательно смотрели две пары девичьих глаз, и он чувствовал что из вагона его пристально изучает еще минимум одна пара глаз. Ковбойша, сидящая на большом рюкзаке, подобрав под себя ноги, теребила короткую юбку, брюнетка прислонилась к стене тоннеля, убрав руки за спину и слегка откинув голову. Блондинке, хлопотавшей над мальчиком было не до пришедшего, она только кинула через плечо — " привет" и продолжила осматривать повязки на плечах.

Да, как сказать, девушки — начал парень — возможно что и мимо, от вашей компании зависит — но я бы не прочь и с вами остаться, одному как то не уютно.

Девицы переглянулись и прыснули смехом, нелепо звучавшем на фоне трупов и разбитого поезда, столь же нелепо, как и их вид.

— Неуютно, оставайся — раздался низкий, слегка хриплый голос из окна поезда, и на свет от туристической лампы, стоящей у постели мальчика, появился рокер — но учти, будем за тобой следить, не обижайся.

Гарик пожал плечами, само собой, за ним будут следить, он был совсем не знаком с этой группой, ничем не был им обязан, как и они ему, и возможно был чужд им по взглядам. При таких условиях мало кто будет сразу доверять первому встречному. Он и сам будет присматриваться к группе, мало ли ...

Воспоминания о первом дне были яркими, будто и не прошло уже почти трех лет с того момента. Гарри, как теперь звали Гарика, потер затылок, чувствуя, как наливается шишка. Он до сих пор сожалел о смерти того мальчика, которого они тащили по очереди на носилках. Ребенок так и не оправился от потери крови, был слаб, к тому же явно получил сотрясение мозга, а в результате еще и заболел, как и вся группа. В забытье они бродили по лесу, часто останавливаясь, теряя сознание от температуры и усталости, и на одном из привалов, Мышка, как все стали звать блондинку Свету, заметила, что мальчик умер. Парни нашли в себе сил и выкопали могилу, девушки сплели из веток похожих на ели деревьев венок и украсили небольшой холмик, ставший последним пристанищем для мальчика. Несмотря на болезнь, группа умудрилась довольно далеко уйти от места катастрофы, стараясь побыстрее покинуть это крайне опасное место, погубившее в первый же день тех самых "туристов".

Георгий Орех.

Начальник личной охраны депутата государственной думы, представителя Томской области в Федеративном Совете Федерации Российской Федерации, Егора Федоровича Кега, Георгий Орех, был не из тех, кого можно удивить крушением. Бывший автогонщик, отслуживший срочную и сверхсрочную отнюдь не в тылах, повоевавший в Приднестровье, он многое повидал. Когда поезд, вдруг, остановился, именно вдруг, и именно остановился, не стал тормозить, падать или еще что— то, а тупо встал как вкопанный, Георгий успел сгруппироваться и не получил ни одной травмы, в отличие от одного из своих сотрудников, проломившего головой перегородку между купе. Позже он признается себе, что ему повезло с сотрудниками в этом путешествии, будь вместо пятерки мордоворотов, которых он сам называл копилкой для пуль, кто-то из более сообразительных, не факт что они бы выжили. Он сам преодолел желание выскочить в спасительный, не понятно почему, коридор, только усилием воли, собрав всю ее в кулак. А здоровые парни, по полтора центнера весом, и не заметили пришедшей в голову идеи, у них сработали рефлексы. Двое тут же вломились в купе, вернее апартаменты своего хозяина и принялись старательно охранять его, пыхтящего на молоденькой секретарше, один потерял сознание и остался торчать в стене, а оставшиеся двое выбили окно и покинули поезд, готовя отход всей группе. Остальная обслуга депутата давилась тем временем в коридоре, стараясь выдавить двери тамбура. Проводница, молоденькая девчонка, была мертва, толпа вдавила ее в эту злосчастную дверь, которую она хотела открыть, согласно инструкциям. Почти всех проводников настигла такая смерть, удушье и множественные переломы, ребер, пробивающие легкие, кровь, идущая из горла, и всё усиливающееся давление толпы. Начальник охраны, собравшись, вошел к шефу, помог ему одеться и вывел на улицу через аварийный выход, шефа и его походную секретаршу. Что творилось в поезде, Орех старался не вспоминать. Толпа, потеряв разум, давилась в узких проходах, убивая слабых, прорываясь к выходам, выдавливая телами двери и окна. Единицы, сохранившие здравый смысл, покинули свои купе через окна, и пытались понять, что произошло. Многих из них вырвавшаяся из поезда толпа безумцев стоптала и разорвала, толпа, похожая на стадо бизонов, уничтожала всё, что видела живое, по пути к выходу из тоннеля. Успевшие юркнуть в поезд или под него, спаслись, что бы потом начать мародерство. Егору Федоровичу и его охране толпа не грозила, из ВИП вагона они выйти не смогли, а те, что вышли, вылезли двумя вагонами дальше, оставив группу охранников позади.

При всем уважение, которое как ни удивительно Георгий испытывал к своему шефу, он понимал, шефа надо убрать с улицы, и заняться делами. Гениальный математик, финансист и психолог, Кег был совершенно беспомощным созданием. Он мог просчитать любую сделку, если имел хорошие досье, мог подготовить сложнейшие комбинации для ухода от налогов с потерей всего одного-двух процентов, причем, не нарушая не то что букву, но и дух закона, просто капитал приходилось прятать не в объектах, а во времени, вместо сиюминутной сверх прибыли, скрытой за ширмой взяток, он спокойно спускал деньги на нужные ему госпредприятия, получая определенные преимущества, и снятие многих налогов, попутно поднимая необходимых для его же бизнеса партнеров, и получая их признательность. В итоге подняв окружение своего высокотехнологического производства, он получал сырье, быстро, качественно, именно то что надо, всегда в срок, со скидкой, с гарантией соответствия и с благодарностью. Получалось что он кормил государство, а оно кормило его, причем в результате в прямой выгоде был Кег. Бывали и провалы в его расчетах, но обычно от нехватки информации или резкой смены людей ,как у него в фирме, так и у партнера. Этот человек, по-настоящему уважаемый в районе ,не смотря на довольно неприятный характер ,был совершенно не способен за каверзы, вернее не был способен сделать их не из мести, или в качестве гарантированного превентивного удара. И не мог понять, что остальные зачастую именно так и делают. Это было его единственное по-настоящему слабое место. В остальном он был если не идеален, то сбалансирован. Слабое здоровье и плохая внешность, уравновешивались точной осведомленностью о своих возможностях и безупречным вкусом. С детства Егорка знал, он толстый, некрасивый и слабый мальчик. Страсть к книгам и математики дали ему уверенности в себе, он видел ан примере отца, что люди могут уважать за разное. Потом он понял, что уважают только тех, кто сам себя уважает. Его одноклассник и, так сказать, соперник по успеваемости, Петя Шеин, например, себя не уважал. Он чувствовал свою "нетаковость" и считал это дефектом, стесняясь и его чмырили всем классом, хотя он был спортивный мальчик, играл в большой теннис, бегал на лыжах и так далее. Но толстые очки, картавая речь, кличка "Ботаник" или "Зубрила" сводили на нет его успехи на физкультуре, не давая ему найти друзей в классе. Им просто пользовались. Егор был другим. Отец, крепкий мужик, мастер золотые руки, хотел вырастить сильного мужчину из своего сына, но врачи поставили на мечтах Федора Кега крест. Егор страдал плоскостопием, пороком сердца и имел кучу проблем с пищеварением. Ему был противопоказан спорт, диеты и нагрузки. Будучи очень умным человеком , с гибким и пытливым умом, отец тут е нашел выход, и стал воспитывать из сына интеллектуала. Выходец из сугубо пролетарской семью, отец мастер на заводе, мать кондитер на фабрике, Егор с детства разбирался в классической музыке, учил языки, и еще до школы мог понимать английскую, французскую, японскую речь и пару местных диалектов ,используемых коренными жителями и китайцами. Шахматы, кроссворды, игры со словами и цифрами были любимым развлечением мальчика. Но, кроме пищи для мозга, отец вбивал сыну:

— Егорка, пойми меня — говорил он, когда Егор приходил с оторванной пуговицей на штанах и грязными коленками — пока ты маленький ты еще можешь себе позволить такое, заниматься не пойми чем в повседневной одежде. Позже — нет. Пойми меня, сынок, если ты надумал идти копаться в песке, лазать по деревьям и так далее, надень соответствующую одежду. В футбол же на коньках не играют? Ты должен соответствовать своему занятию. Грязный ребенок в песочнице это нормально, а в театре — позор. Потом, лично ты, ты же должен понимать, ты довольно толстый, так следи за собой, научись принимать свои недостатки, и укрывать их за своими достоинствами. Научись выглядеть ДОСТОЙНО.

Федор Степанович знал что говорит. Будучи простым мастером ,не начальником цеха даже, он пользовался непререкаемым авторитетов на всем заводе, никогда не вмешиваясь в дела не входящие в его компетенцию, но всегда отстаивая свою позицию на своем поле. На работу Федор всегда ходил в костюме, и случайный прохожий принял бы его за ведущего инженера, бухгалтера или кого-то из дирекции завода. Всегда аккуратный, точный, Федор привил свои привычки всему цеху. Он никогда не появлялся на работе не в спецовке, а его спецодежда всегда была в меру чистой и в идеальном состоянии. Никаких оторванных карманов, дырок и тому подобное. Если его одежда могла испачкать соседа, он обязательно относил ее в стирку в конце рабочего дня, а на следующей день работал в запасной смене спецовки. Инструмент всегда был в идеальном порядке, всему было свое место, при этом он никогда не требовал от остальных того же, зачастую одалживая свой инструмент коллегам, требуя только вернуть в срок и на место. Привыкнув к этому, люди привыкли и свой инструмент класть по местам. Потом им стало неудобно ходить в неопрятном виде, особенно перед детьми, приходившими к отцам после уроков с домашней едой. Еще одной особенностью Федора было осознание постоянного обучения. Он учился даже у своих практикантов. Придет такой практикант из путяги к его станку, начнет спрашивать, что да как, а Федор его в ответ — "А вас как учили? Не волнуйся, покажи, если что не понятно, скажи, как вам говорили, я попробую поправить или показать". И случалось, что многолетний опыт мастера был бесполезен. Оказывалось, что оборудование устарело, и у ПТУ готовят работать на ином, или метода устарела, и найден более рациональный способ. Если так происходило, Федор проверял и шел к начальству. Так мол и так, надо проводить модернизацию, а коллектив на курсы. Начальство часто прислушивалось к мастеру, пытались выписать премии. Но Федор отказывался, не из гордости или по глупости, просто за что премию? Он ничего не придумал, просто все уже должны так делать, а им еще не сообщили. Начальство в свою очередь выбивало новое оборудование, учила своих специалистов, и завод всегда был самым процветающим. Так бывает когда нужные люди заняты своим делом, а не создают видимость работы. По примеру отца Егор стал следить за собой, стал тщателен в выборе одежды, доводя до белого каления мать, с которой ходил в магазины, пусть это было крайне редко. Даже в школьные годы Егор тщательно выбирал форму, подбирая пиджак и брюки, так, что бы скрывать свою мешковатую фигуру. По маминым "модным" журналам, Егор научился подгонять одежду, в пределах разумного, и нашел множество способов срыть недостатки фигуры, с помощью накладных плечиков, легкого изменения покроя, не заметного глазу, и тому подобного. Внешностью, разумеется, он не ограничивался. Это был лишь небольшой штрих для посторонних, как говорится " встречают по одежке". А Егорка хотел хорошей встречи. Он тщательно следил за своей речью, истребляя слова паразиты, стоило им появится, следил за осанкой, помня что перебарщивать не стоит, надо быть просто чуть лучше чем все, только чуть-чуть, но во всем чем может, не больше чем позволяют недостатки. За недостатки могут простить эти достоинства. " Ну и что, что у него идеальная осанка и всегда прилежный вид, зато он толстый и потеет, что с того что он отличник, зато я бегаю быстрее, девчонки меня любят и я не ношу очков" ну и так далее. Егор почти никогда не отказывал одноклассникам в помощи, но всегда сначала пытался показать, как надо делать, и никогда не делал "за кого-то". Он мог показать, как решать сложную задачку на подобном примере, мог долго и очень понятно объяснять, как у него это получается, но не решить чужую задачку. Только в крайнем случае, именно когда оно критично, а человек не виноват в своей несостоятельности. Мог выручить одноклассника, влюбленного по уши и не сделавшего "домашку" из-за того что он водил девчонку в кино на редкий фильм, а потом провожал в соседнюю деревню, но никогда не стал бы решать за того, кто потратил это время на свой отдых, такой как футбол, рыбалка или пьянка. При этом он отказывал жестко, аргументировано, за что бывал несколько раз бит. Довольно быстро его обидчики понимали свои ошибки, извинялись и получали прощение ,Егор был хоть и злопамятным, но разумным. Искренние извинения ему были приятны, а вражду он видел непродуктивной. Заслужив в классе своё место, Егор стал уважаем, хоть и обделен настоящей дружбой и женским вниманием. Дети еще не умели ценить людей за склад ума и сам ум, внешность и возможности всегда оставались на более высоком месте. Зато по пустякам к Егору не лезли. А он не рвался показывать свое интеллектуальное превосходство, принципиально не играя на школьных турнирах по шахматам, играя только с теми, кто сам хотел с ним поиграть, и помогая явно слабому противнику, отговаривая от слишком неразумных ходов. Он не участвовал в математических и прочих олимпиадах, не лез вперед на уроках , просто учился на одни пятерки, изредка разбавленные четверками. Учителя сначала не понимали его действий, но потом привыкли, а вот Петя, старательный еврейский мальчик, упертый в хорошие оценки никогда его не мог простить такого. Почему-то ему, победителю всех этих мероприятий, круглому отличнику, включая физру, досталась участь мальчика на побегушках, а толстяку Егору почет и уважение. А еще Егор не боялся спрашивать у тех ,кого он сам мог поучить, если они умели что-то лучше его. Он был во многом похож на отца, и к старшим классам его полюбили в классе, он получил что-то вроде дружбы почти со всеми, хотя девушки с ним только дружили, для них внешность оставалась первым показателем. Почти все в классе могли сказать — " Егор мне во многом помогал, я ему обязан, но и я в долгу никогда не оставался, он у меня тоже многому научился". Но никто не мог сказать, что решал какие-то проблемы Егора, даже если так было. Егор всегда мог сделать так, что бы нужный человек был заинтересован в решении этих проблем, причем не напрямую. Он же не мог сказать первому драчуну класса, грозе дворов, Сане Митрофанову, что не может помочь ему с астрономией, так как у него фингал от Шурки Кривого, и он сейчас плохо видит. Нет, он находил точки соприкосновения своего обидчика и того, кто может ему помочь, и подводил их к этой точке. В результате обидчик был наказан, пусть он не знал что за Егора, но проследить закономерность могли все. Закономерность была простой: огорчил Егора — потом обязательно огорчишь кого-то сильнее себя, сам, по своей глупости, ну и огребешь по полной. Так продолжалось и в институте, потом в вычислительном центре НИИ, куда молодого программиста определили как лучшего выпускника курса, потом и в бизнесе и политике. Вырасти, Егор вырос, но его привычки и принципы остались те же, он всегда держал баланс между своими плюсами и минусами. Он оставил несколько рычагов влияния для посторонних, такие как страсть к молоденьким девушкам ,коллекционирование разных предметов, марок, бутылок и еще нескольких не особо крупных видов предметов. А сотрудникам показывал свою мощь, и при этом советовался по некоторым узко профильным вопросам ,показывая свою общую осведомленность в предмете ,но уточняя у большего специалиста детали. Такие отношения были лестны всем сотрудникам ,они понимали что занимают именно СВОЕ место, и заняты делом. Так и Орех уважал своего шефа, при этом полностью понимая, что тот, та еще скотина. Взять хотя бы этих молоденьких девочек. Он менял их постоянно, дольше сезона они редко задерживались в его постели и на своей "работе", правда, платил он им охрененно. Так же, Георгий понимал, шеф не особо заботится о "благе нации", его вполне устраивает его собственное благо, ну а если для своего счастья надо чтобы было хорошо в стране, ну, значит, будем делать хорошо в стране. Сейчас от Георгия зависело всё, но Егор Федорович почему-то уперся рогом, и отказывался вернуться в свои апартаменты. При этом он не приводил никаких конкретных доводов, что было совсем не характерно. Бедные "быки" не знали что делать. С одной стороны их прямой начальник говорит одно, а с другой стороны "САМ" говорит другое. Почти полчаса ушло на уговоры вернуться в поезд, пятый охранник успел прийти в себя. Когда депутат был всё же возвращен на свое место, Орех с двумя "пулеулавливателями" отправился проводить ревизию в вагон-ресторан, справедливо полагая, что кушать всем будет охота, а пока народ не готов идти на конфликт с опасными на вид сотрудниками охраны, потом, проголодавшись, они могут изменить свое мнение, так что надо делать всё сейчас. Результат был ожидаемым, поворчав, группа мародеров ретировалась из пищеблока, оставив его депутатской группе на откуп. Пока здоровяки выносили продукты и выпивку из ресторана, и оттаскивали ее к ВИП вагону, начальник охраны решил осмотреться. Он решил не обращать внимания на необъяснимое, вроде вросшего в камень поезда, и стал смотреть только на насущное. В частности на людей. Первым его внимание привлек одинокий мужик спортивного вида, методично потрошащий вагон. Было видно, что этот персонаж знает, чего хочет. Следующими стали неформалы, разбившие небольшой лагерь, две девицы и два парня, да офисная мышка, прибившаяся к ним. Полюбовавшись фигуркой девушки в ковбойской шляпе, он продолжил осмотр местности. Большая часть людей попадало под параметр " обыденность", выпадало только еще два объекта. Одинокий парень с кейсом, переодевавшийся в потертый комок, и группа людей туристического вида из плацкартного вагона. От более пристального рассмотрения отвлекли опять неформалы, вынеся из поезда раненого ребенка. Взгляд автоматически переключился на новый объект ,а с него переполз на раздевающуюся офисную сотрудницу ,не желающую запачкать кровью любимый костюм. А потом было уже не до осмотра, срочно вызвал шеф, потребовавший связи с окружающим миром. На радиочастотах была пустота, только на одной волне шли переговоры. Это было в диапазоне гражданских раций, и говорили явно "туристы" громящие вагон. Молчали и остальные средства связи, спутник и сотовый. Оказалось, депутата это не удивило.

— Георгий, тут дело такое, вы фантастику как, любите? — спросил вдруг депутат. Не зная, что и ответить Орех повел плечами, мол, как сказать, не то чтобы уж очень, но фильмы смотрю, да и книжки почитываю. Правильно истолковав нехитрый жест, шеф продолжил.

— Понимаю, что то, что я сейчас скажу, будет звучать несколько странно, но я уверен, что мы сейчас не совсем на Земле — за время отсутствие начальника своей охраны, депутат успел одеться и привести себя в порядок, и сейчас сидел в кресле, важный и спокойный — а возможно и совсем не на Земле. Есть, конечно, очень малая вероятность что мы попали в зону испытания сверхсекретного оружия, приводящее молекулярную сеть камня в движение и попутно уничтожающе действующие приборы связи, но этому варианту я оставлю доли процента ,не больше половины.

Шеф встал, вытер со лба пот и налил себе воды.

— Вы наверно уже посмотрели на выживших, и помните странное желание выйти в коридор, будто там гораздо безопаснее?

Георгий кивнул, эту мысль он хорошо помнил, и всех кто был на улице он хоть мельком ,но осмотрел.

— Тогда вы согласитесь со мной, в вопросе выживания была закономерность — продолжил излагать свою мысль Егор Федорович, перейдя на учительский тон — Смотрите, возьмем Леночку. Она очень хотела выйти, но никак не могла, я всё же не пушинка ,и придавил ее изрядно. Или наши, ваши сотрудники. Их спасли рефлексы ,которые у них на первом месте, они не раздумывая занялись своим делом ,в то время как остальные наши сотрудники бросились в коридор и там сгинули. Ну а я. Мысль о выходе никак не соответствовала моим планам, я гораздо больше хотел Леночку, так что идиотская идея выйти в коридор, была тут же отвергнута, там же неудобно заниматься сексом, особенно людям моей комплекции. Подозреваю, что остальные либо обладают крепкой волей, либо были сильно увлечены, хотя бы пьянкой.

— А "туристы", Егор Федорович, они, чем были заняты такой толпой, ведь фактор толпы является отрицательным? — Выводы шефа были разумны, но стоило их прощупать.

— А думаю, их спасли рефлексы, плюс отсутствие коридора в плацкарте — шеф потер свои подбородки — там, подозреваю, дело шло так. Удар поезда скидывает их с полок. Мысль приходит в мозг, призывая покинуть поезд чрез коридор. Они автоматически вскакивают, и начинают хватать свои рюкзаки, попутно анализируя ситуацию. А те, кто поддался, не давят друг друга ,а просто отталкивают, если мешают, и их останавливают остальные. Всё, паника погашена, разум чист, группа покидает вагон в полном порядке. А в поезде, в его узкими коридорами, народ только получал дополнительные негативные факторы, зверея и паникую еще больше. Результат вы видели.

— Пока довольно логично — согласился с депутатом Георгий.

— Разумеется, это только теория, просто попытка сделать выводы — махнул рукой представитель Томской области — но если сопоставить три факта Отсутствие связи, странность "влипания" поезда и мощную атаку на разум, назовем это "ментальным воздействием", то получается что мы не у себя дома.

Сказанное объясняло многое, но поверить в перемещение в мирах было не просто. С другой стороны, поезд же на самом деле торчит в скале, и часть железной дороги скрыта камнем. А торчащий из стены тоннеля кусок фонарного столба, причем с работающей лампой? Это никак не укладывалось в более разумные или привычные варианты.

— Георгий — продолжал говорить депутат — вот вы смотрели на людей, как вы думаете, многие из них, из тех, кто сейчас грабит поезд, ехали с семьей или друзьями?

Руководитель личной охраны задумался, в голове мелькали виденные им люди, их манера обращения к окружающим, их движения.

— Думаю, нет. Я считаю, что почти все выжившее ехали по одиночке, и даже если выжило всё купе, то это четыре случайных попутчика, исключение можно сделать для четырех-трех групп, из тех кого я видел.

— Кого вы имеете ввиду? — казалось толстяк и сам знает ответ, и спрашивает, проверяя сообразительность своего подчиненного.

— Для начала обслуга вагона-ресторана, они выжили, давки в вагоне не было и они спокойно его покинули, чуть ли не самыми первыми, кстати, они единственные вышли на другую сторону поезда, у них там есть пещерка, довольно приличных размеров, а вот дверь на эту сторону залипла в породе. Потом те самые "туристы" ,составляющие основной пассажирский состав плацкарта. Еще к ним я бы отнес группы неформалов, две девушки и два парня, хотя я и не уверен, и наконец, у одного из вагонов я видел группу из семи пьяных в лоскуты мужиков, продолжающих бухать, возможно, они едут одним коллективом.

— Похоже на правду, Георгий, допустим так — депутат прошелся по своему огромному купе, выпил еще стакан воды и недовольно пробурчал себе под нос — будь проклят тот день когда я купил этот вагон, летал бы ведь как все самолетом, а нет ...

Орех улыбнулся, он прекрасно знал своего начальника, и знал, что тот не любит самолетов. Не то чтобы боится летать, просто не любит, в частности за некоторые "нюансы" в переговорах. Есть кое-какие мелочи, которые вроде не бросаются в глаза, но на которых играют люди. Представьте, вы совершаете перелет для переговоров, пересекаете несколько часовых поясов, прилетаете в нужную точку, спите часов шесть и вам надо о чем-то договариваться. Как вы думаете, вы будите в хорошем состоянии? Разочарую, отнюдь. Для адаптации в разнице 1 часа требуется около двух часов, или больше, не помню, если перемещаться так шустро, плюс, все, включая того, кто летит, учитывают подсознательно, только время перелета. А оно совсем не так. Допустим, самолет летит в 15-00 и прилетает через семь часов, в, ну, например, 17-00 по местному. Вы себе закладываете эти семь часов пути, и уверены что всё нормально, поесть поспать чуть-чуть и все отлично, а то можно и без сна. А время потраченное для достижения аэропорта, регистрацию, посадку, таможню ( не дай бог) и так далее? Разумеется, депутатам в этом проще, но все равно, вместо семи часов минимум десять. Добавим смену поясов ,получается переговоры в лучшем случае через сутки имеет смысл вести, а к чему тогда была эта спешка с перелетом? Вот и купил себе Егор Федорович личный вагон, и прицепляет его к самым скоростным поездам, колеся при необходимости по родным просторам. Половина вагона отдана под его апартаменты ,вторая под небольшую кухню и несколько купе для сотрудников. И, разумеется, соседний вагон тоже обычно закреплен за персоналом. Поездки на поезде не так сказываются как перелеты, человек спокойно перетекает из региона в регион, не получаю конфликта разницы времени. Его биологические часы спокойно подстраиваются, и все идет хорошо, если нет таких вот казусов. Так что, Егор Федорович, еще будучи предпринимателем, не обладавшим депутатскими возможностями, старался избегать полетов.

— Георгий, а у нас кто остался, кроме охраны? — вырвал охранника из мыслей голос шефа.

— Только двое, шеф, ваш врач и корреспондент, аккредитованный при вас, но они оба без сознания, и имеют множественные ушибы. Жизни вроде не в опасности, но оклемаются только часов через семь-восемь.

— Тогда делаем так — Шеф взял пачку бумаги и ручку, сел за стол и параллельно с разговором стал что-то вычислять, возможно просто успокаиваясь — персонал поезда ,всех кто выжил, вызови ко мне, они люди исполнительные и машинально подчиняться, мне так кажется, да и потом. Всё же должны понять, мы тут самая сильная группа, если конечно милиции не осталось.

Георгий улыбнулся, арсенал у охраны был неплохой. Каждый имел полный комплект личной защиты, включая шлемы, каждый имел травматический пистолет, газовый, электрошокер, помповое ружье и табельный пистолет. Патронов было не много, но всё равно, это было очень серьезное подспорье для попавших в дикие земли, или во враждебную среду.

— Попутно посмотри, кто еще может быть полезен и присоединяй к нашей группе — продолжал давать инструкции депутат — думаю, ты согласишься, ждать МЧС, мало смысла?

Георгий улыбнулся в ответ на шутку босса. Какое МЧС, в другом мире?

— Провизию ты и так реквизируешь, постарайся добраться до багажного вагона и до почтового. Их тоже надо тщательно проверить, через два часа жду тебя с докладом.

С докладом ,подумал начальник охраны, что ж, с докладом, так с докладом, пойду, посмотрю что там у машинистов поезда.

Проходя мимо поезда, Орех внимательно смотрел по сторонам ,запоминая людей, пытаясь понять их характеры. Было видно, люди сейчас в сильном стрессовом состоянии, и попытка намародерить себе имущества, это больше защитная реакция, чем разумные действия, многие тащили из поезда всё подряд. Были и исключения. Группа крепких мужиков, человек шесть, или семь, точно не понять, всё же они постоянно лезли в вагон. Одетые как все, в условно спортивную одежду, они всё же отличались от общей массы. Смастерили себе тележку, и загружали ее, скарбом. И довольно грамотно загружали, надо признать, на дне телеги лежали диванные сиденья из поезда, поверх них, в клетчатых сумках, с какими раньше, да и сейчас, ходили челноки, складывалось разное имущество, укладывались пластиковые бутылки с водой, постельное белье, шторы и даже стеклопластиковые стержни, на которых шторы висели. Отдельно они откладывали разные не очень полезные, но возможно ценные предметы в сумки, типа спортивных.

Хмыкнув, Георгий пошел дальше. А к мужичкам уже прибилась стайка девиц, вернее прибились по одной, а теперь их там было несколько. Причем часть была послана далеко и надолго. Девушек, между прочим ,выжило больше чем мужчин. Заметив это, Орех остановился, и принялся искать сходство в женщинах, должно было быть объяснение, и оно нашлось. У трех из четырех увиденных женщин, причем как раз у тех, что помоложе, на воротнике висели наушники от плеера, мобильного телефона и так далее. Выходило, что они слушали музыку в момент аварии, и наверно от того спаслись от голоса, вынудившего остальных давиться в тесных проходах вагона. Отметив этот факт, охранник продолжил путь, завернув в вагон-ресторан. Там надо было сделать две вещи, первая отправить персонал к ВИП вагону, вторая — взять немного выпивки и закуски. На сухую разговор не всегда идет, а ему предстояло вести переговоры. Пара официантов, повара и буфетчица, были очень рады и тут же принялись помогать охранникам, переносить продовольствие и остальное имущество, они теперь видели в них не грабящих их запасы налетчиков, а спасителей. Через пару минут к ним присоединились два милиционера из сопровождения поезда, ужинавших в момент аварии и проводница. А Георгий пошел дальше, естественно не через вагон. Миновав несколько неинтересных групп, он притормозил у тех, кого называл "неформалами". Парни были в поезде, на улице сидели девушки. Вблизи было заметно, девицы не столь прекрасны как с расстояния, но очень ухожены и тщательно следящие за собой. А если такое добавить к симпатичному личику и хорошей фигурке ,то что еще надо? Темненькая, гибкая, в длинном кожаном плаще и высоких ботинках, ноги туго обтянуты кожей штанов, волосы собраны в хвост. Точеное лицо, узкий нос, тщательный макияж, татуировка на шее. Сидит на складной табуретке и аккуратно сворачивает сваленные в кучу вещи, попутно сортируя. Вторая, в ковбойской шляпе и легкомысленной юбочке, не хуже. Длинные стройные ножки, радующие глаз, открытое лицо с огромными голубыми глазами, хитрая улыбка и две рыжих косички, достигающие верхней кромки ее юбочки. Расстегнутая женская косуха позволяет полюбоваться пышной грудью, обтянутой коротким топом. Не девушка, а мечта порноиндустрии. При этом она сосредоточено разбирает продукты, укладывает их, по какой-то системе в несколько сумок. Третья девица, успевшая сменить офисный костюм на прикид растомана, склонилась над раненым ребенком, баюкая его, и умело меняя компресс. Вокруг лежат разные медикаменты, и первые две девицы, периодически подкидывают к ней еще. Судя по всему, она медик в этой группе, и медик не только по выбору, а и по умению. Отметив еще добавившийся рюкзак принадлежавший парню с кейсом, и сам этот кейс, он пошел дальше. Девушки ,при всей их привлекательности, насторожили опытного цербера. Это были единственные лица ,в которых не было ни капли паники. Они спокойно и деловито разбирали добытое имущество, успев попутно продемонстрировать себя проходящему мимо Ореху, и даже улыбнулись ему. И голос из вагона, принадлежавший одному из парней группы, тоже настораживал. Как интонацией, так и своей формулировкой.

— Пакость, тебе точно нужны эти часы? — услышал Георгий — если нужны, бери и надевай, и пойдем дальше, нам еще надо определится с манерой ночлега.

Говоривший говорил так, будто они собираются на пикник, а не ищут, как бы выжить после катастрофы. И говорил он в вагоне, заполненном трупами.

Следующую остановку Георгий сделал у "туристов", те уже вылезли из вагона, и помогали паковать вещи примкнувшим. Среди туристов было много парней, и мало девушек, зато примкнули к ним как раз девицы. Крепкие парни в камуфляжной одежде, красуясь, помогали городским девицам упаковать рюкзачки, отнимали чемоданы, в общем, завоевывали сердца. В группе был явный лидер, здоровенный парень, почти двух метров ростом. Он ходил среди своих людей, помогал и подбодрял. Между прочим, у "туристов" вид был не особо потерянный, и даже немного радостный, у некоторых.

Психи, подумал Орех, натуральные психи, такие долго не живут. И свернул за изгиб тоннеля. Оставалось несколько вагонов, в том числе вагон начальника поезда, багажный и почтовый. Тоннель заканчивался довольно быстро, первый вагон вообще висел над пропастью, рельсы под ним были сильно загнуты, и нос поезда смотрел под углом вниз. Зато второй вагон, выступающий над обрывом на метр, был намертво вмурован в стену. У вагона сидело сем человек в форме РЖД и трое милиционеров. К ним то и направился Георгий.

— Здравствуйте, могу ли я поговорить с начальником поезда? — для завязки разговора спросил Орех.

— У вас есть какие-то претензии к обслуживанию или графику движения— усмехнулся один из милиционеров и добавил — мертв начальник поезда, в пропасть слетел когда толпа бесновалась.

Охранник посмотрел в лица мужчин и женщин, они были потерянными. Эти люди жили поездом, а тут их часть оказалась мертва, поезд прекратил свое существование, и было не понятно, что дальше. Они не паниковали, смирившись с пережитым кошмаром, но были в состоянии сильной апатии, что ли.

— Ясно, помянем его, и всех, кто погиб или сгинул — Георгий достал два пузыря коньяка и закуску, предложив ее сидящим.

Один из проводников встал, залез в вагон и вышел со стаканами. Разлили коньяк .Выпили. Помолчали.

— Вас хотят видеть у ВИП вагона. Меня прислал Егор Федорович — сказав это, Георгий встал.

Люди переглянулись, они все знали, кто ехал в ВИП вагоне, но что стоило слово депутата в такой ситуации?

— Нас семь вооруженных мужчин, умеющих использовать оружие, и хорошо натренированных — Георгий решил сразу добавить в актив обоих присоединившихся ментов — есть медик. Есть провизия. Мы хотим вскрыть багажный вагон, посмотреть, что может быть полезного и уходить отсюда. Находится здесь не безопасно. Безумцы могут вернуться. А тела погибших скоро будут привлекать падальщиков, кто знает, какие тут они?

Первым среагировал лейтенант милиции. Он встал, взял свой укороченный АК и подошел в Георгию.

— Пожалуй, я с вами — проговорил он.

После этого остальные тоже согласились. Все понимали, похоронить тела погибших не удастся, а трупы плохие соседи, во всех смыслах. Один из сотрудников РЖД порадовал начальника охраны, сообщив, что знает весь груз. Он как раз отвечал за накладные по багажу. Обрадовал и тем ,что часть груза была полезной. В багаже было несколько надувных лодок, довольно крупного размера, рассчитанных на восемь человек, и так же лежал груз палаток "Зима", списанных с армейского склада, и перевозимого одним бывшим офицером на дальний восток. Из остального интересным могли быть только инструменты и семь велосипедов. Георгий распорядился принести опись багажа и, дождавшись ее, повел группу к своему шефу.

Гарри.

Воспоминания не отпускали парня, каждое такое утро, после кошмара он вспоминал первые дни. Они тогда были растеряны, на руках был раненый ребенок ,вокруг было непонятно что. Гарик познакомился с ребятами. Панка звали Пакость, или просто Пак, нормального имени он не назвал. Пак был барменом, и ехал к своему брату на свадьбу. Брат был офицером, служил в Томском округе, и Пак рванул к нему, думая, что вполне успеет на поезде. Билетов на самолет купить не удавалось, были проблемы с паспортом. Не успел, так уж сложилось. Второго парня звали странно, странно для русского уха — Рокки. Девушки звали его Рок,и он сам откликался на это сокращение охотней чем на свое недлинное полное имя. Рокки был хозяином мотосалона, и ехал на какой-то фестиваль. Поездом его уговорила поехать подруга, Свити, девушка в черном. Свити-Света, боялась летать, очень боялась. Умная, добрая, с отличным чувством цвета, она была в панике от высоты. Стоило ей выйти на балкон выше третьего этажа, как она теряла сознание. Рок очень любил ее, и готов был ехать на поезде. Света работала у него в салоне, и он мечтал сделать ей предложение, но стеснялся, и думал, что в поездке как раз и наберется мужества. В салоне Света занималась аэрографией по мотоциклам ,автомобилям, приезжавшим специально, делала эскизы для виниловых наклеек и татуировки гонщикам. Кроме того она работала в салоне-парикмахерской два дня в неделю, крася девушкам волосы, делая сложные прически и свадебный макияж. Что бы как-то скрыть свое отношение, Рокки предложил Свете ехать не одной, и та позвала подругу. Мэрри, девушка восторг. Машенька очень любила животных, после школы она пошла учиться на ветеринара, закончила училище, работала в клинике, но потом занялась исключительно лошадьми. Она выхаживала, казалось бы, уже почти мертвых коней, заново учила их не бояться людей, и прочее-прочее. Мэрри была настоящей девушкой-ковбоем. Веселая, почти никогда не унывающая, именно она придумала прозвище Гарри, намертво приклеившееся к Гарику, и Мышка, для второй Светочки. Мышка, Мышка работала косметологом у большого человека, она не уточняла у кого. Девочка из простой семьи, она уехала в Москву еще в тринадцать лет, к своей тетке. В Москве она закончила медицинкий институт, получила диплом хирурга. И поняла, что этим не прокормиться. Нет, хирурги были нужны везде, и на "благодарностях" они зарабатывали больше чем многие, но Свете с детства вбили в голову, что взятки это плохо. Света стала искать другую работу, но диплом медика мало кого интересовал при ее внешности, а ее не интересовала предлагаемая работа. Наконец она пошла на курсы косметологов, и устроилась в довольно крупную фирму, следить за внешностью руководства, а заодно и за их здоровьем. Поездом она ехала в свой первый отпуск, и этот костюм, снятый ей, был ее парадным, она его примеряла перед самой аварией, представляя, как будет удивлять родню. Почему они не оказались в злополучных коридорах? Пак бухал, он опоздал на свадьбу, и бухал с братом по телефону. В момент аварии пропала связь, и Пакость больше волновался за это, чем горел желанием идти в коридор. Света-Мышка, крутилась перед зеркалом, и больно ударилась головой, потеряв сознание, из купе ее вынес Пак, перегородка между их купе почему-то треснула, и он увидел лежащую без сознания девушку, в то время как за стеной неиствовала толпа. Доломав перегородку, он вынес ее на руках. Роки пытался придумать способ сделать предложение Свити. Влюбленный, он не заметил навязчивой мысли, его голову занимала мысль, как спасать любимую, а в коридор точно смысла не было ее тащить. Света-Свити была примерно в том же состоянии, она ждала предложения от Рока, она любила его, и хотела. В поезде у них были все шансы уединиться, Мэрри была хорошей подругой, взятой Светой для храбрости,она была готова всю ночь ехать в ресторане, да и если честно, Свету не волновало присутствие Мэрри. При остановке поезда Свету швырнуло в объятья любимого, и она растаяла. Мэрри, Мэрри была слишком ветрена, она сидела, слушала музыку, покачивая в такт головой, улыбалась влюбленным, не понимая какие могут быть сложности, и красила ногти на ногах. Истинная девушка, в момент аварии она думала о своей внешности. В такую вот компанию попал Гарри. Хорошую компанию. Сам Гарик, до катастрофы, был слесарем, и хорошим слесарем. Работал на заводе, в автомастерских, делал ключи, всяко бывало. Один раз, приехав на дачу, он понял, что забыл все ключи, и на спор с помощью надфилей, по памяти выточил четыре ключа, открыв замки. Хотя, открыть замок он мог и без ключа, проволокой, скрепкой, заколкой. Не всякий замок, но уж простые, типа кабинетных, мог легко. Буквально сразу сложились пары. Рокки и Свити наконец стали вместе, эти влюбленные не замечали ужасов кругом, хотя и не теряли голову. Мышка была очарована Пакостью, его крепкой фигурой, ловкими движениями, отличной координацией и спокойствием, а привлечь к себе его внимание было для нее не сложно. Блондинка с милым личиком и ладной фигуркой, к тому же спасенная этим самым Паком, она всегда была рядом, и надо думать, Паку она очень нравилась. А совместный уход за раненым ребенком еще больше сблизил их. Бесшабашной Мерри приглянулся скромник Гарри. Она смеялась над его смущением, дразнила его, и быстро поняла, Гарри именно тот, кто её уравновешивает. Началось все с того, что Мэрри решила переодеться, и принялась раздеваться, прямо у поезда. Она понимала, поход в короткой юбке и казаках будет не удобен. Скинув юбочку, куртку, сняв пояс и чулки, оставшись в белье и шляпе, она принялась копаться в своей сумке. Гарри, не ожидавший такого, покраснел и тактично отвернулся, вызвав веселый смех у озорной Мэрри. Остальной мужской коллектив, включая Рокки, пялились на девушку, благо было на что. Переодевшись, кокетливо смущаясь ,Мэрри чмокнула Гарика в щеку. Теперь на ней была длинная туника из довольно плотной ткани, достигающая ее бедер, но не скрывающая упругой попки, ноги были обтянуты трикотажными лосинами, мягкого коричневого цвета, а казаки сменились на высокие ботиночки. Из бывшей ранее одежды осталась только шляпа, косуху сменила замшевая жилетка, на бедрах появился широкий пояс в клепках. Девушка стала одета более практично, но не менее вызывающе, разрез туники притягивал к себе взгляды, демонстрируя пышную грудь, кокетливо повешенная на шею бандана только усиливала эффект, своим острым концом она как стрелкой указывала — "СМОТРЕТЬ СЮДА!". Ножки, не прикрытые ничем, кроме обтягивающей ткани, вызывали восхищение, ткань только подчеркивала гибкость девушки, выделяя каждый шаг, каждое движение. Покрутившись перед приятелями, получив порцию одобрения, Мэрри продолжила заниматься делами.

Сборы шли полным ходом, и не только у группы, в которую влился Гарик. Все собирались уходить, в поезде никто не хотел остаться. Ребята соорудили пару носилок, одни для раненого, вторые для легких, но объемных вещей, эти вторые должны были нести девушки. С вопросом ночевок решили просто, по три одеяла на брата и тент из матрасных чехлов, который грозилась быстро сшить Свитти. Удивительно, но грозилась не зря, в сумке у готичного вида девушки оказалась ручная швейная машинка и миниатюрный утюг, работающие как от сети, так и он батареек. Гарик метнулся в свое купе и забрал свой девайс, розетку примостыреную к цоколю лампочки. Этим предметом он пользовался для подключения ноутбука в поездах. Снимал плафон с лампы на верхней полке, выкручивал ее. Вкручивал цоколь удлинителя, выводил провод и прикрывал плафоном. Теперь ноутбук заменился на швейную машинку. Под стрекот ребята не заметили, как пара групп уже покинула поезд, как у ВИП вагона собрались сотрудники РЖД и милиция. Вылезли они, когда у поезда копошились только неорганизованные люди. Собирать больше ничего не надо было, и, надев свои рюкзаки, подняв носилки, группа вышла в путь.

— Что Гарри, опять приснилось? — спросил парня Пак, разбуженный негромким матом.

— Ага, опять крушение снилось, спасу нет — проворчал Гарик, и налил себе крепкого чая, спать уже не хотелось.

Пак присоединился к чаепитию. Прихлебывая еще теплый напиток, он проговорил.

— А мне чаще снится, как мы впервые железную дорогу увидели тут, и как нас там чуть не порезали.

Этот момент Гарик помнил достаточно отчетливо. Тогда они были в пути наверно недели три уже, хотя точно сказать никто не мог, после блуждания в полубреду, с температурой, они сбились со счета времени. Часов с хронографом ни у кого не было, мобильники уже сдохли и были выкинуты. Путь проходил по холмистой местности, изрезанной речушками. Холмы были глинистыми, идти было сложно, но постепенно они вышли к более твердым породам, пошел лес, вместо мелкой поросли с редкими деревьями, а в один вечер Пакость споткнулся об рельс. Нормальный такой рельс ,уложенный на деревянный шпалы, разумеется не один, рельса было два, ребята наткнулись на одноколейку. Вспыхнувшую было радость, сменила настороженность, даже Мэрри как-то напряглась, что было совсем на нее не похоже. Дело было именно в рельсах и шпалах. Они были совсем не такие. То есть совсем. Ну, ни разу не похожи. Рельсы были короткими, метра по три всего, шаг шпалы тоже был другим, большим, чем привыкли ребята. Ширина рельса, цвет металла, всё было другим. И, наконец, костыли. Костыли, крепящие полотно были бронзовыми, латунными или медными, точнее сказать было сложно, но то что они были из медного сплава было видно сразу. Рокки было заикнулся, что они меднёные, вроде как от коррозии, но эту идею отмели сделав надпил на шляпке одного из костылей, металл был монолитным. После почти часового спора было решено, сделать недалеко привал и понаблюдать за путями денек-другой. Рядом, за холмами, больше напоминающими отработанные известняковые карьеры, был ручей и небольшое озерцо, а на одном из холмов можно было разместить пост наблюдения. Девушки обрадовались этому решению, наконец-то можно было привести себя в порядок, постирать вещи, помыться и так далее. Ребята тоже жаждали долгого привала, но старались не показывать вида, это потом, почти через два месяца они признались друг другу. Пост сделали быстро, замаскировать его удалось хорошо. На одном из холмов в орешнике торчало несколько замшелых глыб известняка, среди них можно было лежать со всем комфортом ,будучи почти невидимым. Добавив еще несколько подобных булыжников. И прикрыв дерном натянутое одеяло, парни получили отличное место для наблюдения за железкой. На землю накидали лапника, бросили одеяло, и стало так уютно, что главным стало не заснуть. Для наблюдения у них был простенький бинокль, найденный в поезде. Подобные продаются за недорого в привокзальных киосках. Особо крупного приближения они не дают, но достаточно для имевшегося расстояния. Кроме бинокля, был еще фотоаппарат с хорошим зумом, работающий от батареек, и немалый запас этих самых батарей, но им пока не хотели пользоваться, мало ли что. Девушки тем временем растянули тент и приготовили спальные места, всё из того же лапника, камыша и одеял. Горячая пища, отдых и купание к вечеру привели шестерых путников в отличное расположение духа. Мышка обнаружила в низинке какую-то траву, очень похожую на щавель, и видом и запахом, а потом и вкусом, кроме того на склоне рос горох, не очень крупный, но вполне сладкий и спелый. Было решено задержаться у ручья, наловить в озерце рыбы,наварить ухи с горохом, отдохнуть, и если не будет замечено ни одного поезда, пробовать дальше идти вдоль путей. Какими бы они не были, но это признак цивилизации. А то, что ими пользуются, было очевидно. Колея не заросла кустами, даже травы особо не было, да и сами рельсы были не особо ржавыми. Первые сутки прошли идеально, вторые тоже. Девушки успели отмыться, отстираться, постирать парням, сделать стрижку, навести маникюр-педикюр, разобрать остатки продуктов. Гарик наловил рыбы, Пакость из рогатки сбил несколько уток и напоминающую гуся крупную птицу. Теперь девушки заготавливали рыбу и мясо птицы, а парни попарно дежурили в секрете.

На третьи сутки появился поезд, выпало это на дежурство Гарика и Пака. Паровоз, выползший из-за холмов, был страшен. Приземистое, широкое чудовище, с двумя трубами тянуло за собой три вагона. Первый был телегой с углем, второй скорее всего грузовым, ящик обитый листами железа, или просто склепанный из таких листов контейнер, а третий явно пассажирским. Знали бы они, что не только их группа ждет прибытия поезда, выбрали бы другое место, хотя может им и повезло. В месте где сидели ребята, дорога огибала высокий и широкий холм , представляющий единый кусок известняка. Когда паровоз скрылся за поворотом, парни вылезли из секрета. И это их чуть не погубило. Сразу за поворотом на поезд напали. Напали странные невысокие человекообразные карлики, заросшие шерстью, как потом узнали ребята, гоблины. Завалив пути обломками скал, они вынудили поезд поехать назад, а в момент остановки полезли на состав. С поезда их удалось сбросить, и тот, набрав скорость, скрылся, двигаясь задом, громко свистя и пыхтя, зато ребята стояли как два указателя "ДОБЫЧА". И разгоряченные гоблины бросились на них. Это было второе нападение за время нахождения группы в этом мире, но теперь напали не обезумевшие соотечественники, а совсем непонятные твари ,одетые в грубые доспехи и вооруженные средневековым оружием. Сочетание украшенного коваными элементами паровоза и вооруженный мечами да топорами гоблинов что-то напомнило Гарику, но что, он так тогда и не понял, не до размышлений было. На двоих, практически безоружных парней, бежало около десятка карликов. Пусть их рост был около метра, а вооружены они были непонятными ковырялками ,но и кухонным ножом могут убить. У парней с собой была рогатка, травматический револьвер, ни разу не стреляный Гариком, и довольно длинные ножи, у Пакости "Тайга" а у Гарика купленный в переходе в подарок ножик в форме вакидзаши. Убить из рогатки кого-то крупнее утки было крайне сложно, учитывая, что бегущие были укрыты кожаными доспехами или шкурами, покрытыми кусками костей, металла или камня. Головы нападавших укрывали деревянные шлемы, у двоих были щиты, сколоченные из досок. Вопящие твари бежали довольно резво, Гарик выхватил револьвер, а Пакость швырнул в них один из валунов. Не самый большой, где— то с пару человеческих голов. Валун прилетел удачно, попав в харю одному из бегущих, и сбив с ног второго. Сбитый неудачно упал, явно повредив ногу ,и теперь выл, пытаясь подняться. Гарик подпустил к себе самого крупного и шустрого гоблина и всадил ему с трех метров резиновую пулю в лицо. Результат превозмог ожидания. Гоблина с исковерканным лицом откинуло хорошо назад, он покатился по крутому склону, снеся пару своих соратников. Во время падения он свернул себе шею и переломал всё что мог. Судя по всему, этот гоблин был вожаком банды, так как остальные бросились бежать, добив воющего товарища. Выбежавший на выстрел с лопатой в руках Рокки, застал только трупы. Быстро сняв все свои манатки, спешно упаковавшись, ребята покинули лагерь, двигаясь в направлении, откуда выезжал паровоз. Народ так спешил, что забыли даже обыскать трупы, оставив у железки меч и пару кинжалов, поднятые только через несколько часов, вернувшимися Гариком и Рокки. Пробежав вдоль путей около трех часов, ребята уперлись в пропасть, пути там заканчивались, а на другой стороне пропасти, в отвесной стене скалы, был виден подъемный мост, предположительно с железнодорожным покрытием. Не удивительно, что Паку снился этот момент. Уже на следующей стоянке он заметил в своей куртке торчащие дротики для духового ружья, и смазаны они были совсем не вареньем или кремом для бритья. Скрутив в трубку кусок бересты, обмотав ее скотчем, Пакость выпустил дротик в довольно крупную хищную птицу, дожирающую бобра. Через секунд пять птица в жестоких конвульсиях упала на землю, так толком и не взлетев. Попади хоть один из семи дротиков не в толстую куртку, Пак, скорее всего, уже лежал бы среди кусков известняка.

-Да ,не весело тогда было, помню мы с такой осторожностью пошли дальше, что уставали раз в семь сильнее чем в расхлябанной и скользкой глинистой местности. Гоблины нас тогда напугали изрядно — вернувшись из воспоминаний, проговорил Гарри — я, кстати, до сих пор гадаю, что потребовалось той банде от поезда? Ведь та ветка соединяет просто два дварфовских поселения, по ней ходят такие вот небольшие составы. Причем крайне редко, и товары в таких поездах ценными бывают еще реже. Скорее всего, ехали уважаемые гномы на праздник к родне, везли подарки, дорогие, разумеется, но гоблинам то они нафига?

— Да леший их знает, я думаю, гоблинов кто-то купил именно из-за какого-то "уважаемого" гнома, или раритета в багаже, но покупать на такое гоблу, не самое разумное, можно было тех же дерро, ренегатов долбанных, или хотя бы хобов. Дороже немного, а толку больше — Пак покачал головой, выказывая свое недоумение — Ты мне скажи, Гарик, ну зачем вы все рветесь к месту нашего крушения? Там что, мёдом намазано? Ты, Мэрри, Светки, даже Рок, и тот, хотите пойти проверить. Мы же точно так и не узнали где это место, точно не узнали, что там за "аномалия", как Мышка называет местные проклятья и чудеса, зато точно знаем, что около места аварии, в том самом "кладбище нашего мира" толпы безумцев, одичавших, бросающихся на всех и их потомки, совсем уже потерявшие человеческий облик. Чего вам не хватает? Ведь нормально живем, всё у нас есть. Найдем мы другой вариант, найдем мы денег, Гарик.

Гарри огляделся, действительно, по местным меркам ребята очень хорошо устроились. У них был небольшой, но свой трактирчик, очень полюбившийся уже многим путникам и аборигенам, уважение соседей и не только, хорошая еда, свежий воздух, но не хватало чего-то, всем , даже ворчащему Паку. Чего-то особенного, чего-то из старой жизни. Не только за золотом ребята собирались к Поезду.

Георгий Орех.

Шеф оказался очень неплохим психологом. Выслушав мой доклад, он улыбнулся и сделал несколько прогнозов, на девяносто процентов сбывшихся.

— Из тех, кого ты перечислил, нам не по пути только с "неформалами" — сказал тогда он — остальные любо вольются в нашу группу, либо будут на нас завязаны.

И действительно, почти сразу так и пошло. Мы только распотрошили багажный и почтовый вагоны, отсортировав имущество и начав делать из велосипедов телеги для перевозки провизии, как к нам начали подходить небольшие группки, по большей части никчемных людей. Из первых, присоединившихся к нам, только восемь человек оказались полезными своими навыками. Первыми к нам подкатила группа, выжившая в вагоне-ресторане, это были торговцы средней руки, они предложили свою помощь, и мы ей воспользовались, грузчики и носильщики были всегда нужны. Я никогда не любил напыщенных хозяев трех-четырех ларьков на рынке, считающих себя бизнесменами. Для порядка они повозмущались, но потом стали выполнять свои новые обязанности как миленькие, уж очень они хотели выжить. Следующими была компания мужиков и теток ушедших в обратном направлении. Они вернулись, сообщив, что там прохода нет, и никогда не было. Растерянные они тут же попали под раздачу, и были приняты в нашу разрастающуюся группу. Они оказались потолковее, хоть и без особых специальностей, только один был заядлым охотником, и потребовал вернуть ему его оружие, которой перевозилось в багажном вагоне. Ружье и патроны ему вернули, и потом ни разу не пожалели. Никита Иваныч оказался не только хорошим стрелком, он на самом деле хорошо знал повадки животных, даже не знал, понимал. Живность в этих краях сильно отличалась от привычной, но его это совсем не смущало. Именно он научил еще нескольких парней ставить капканы и силки, и благодаря нему у нас было свежее мясо, но об этом попозже. В общем, к моменту нашего выхода на край обрыва, группа разрослась неимоверно. Неформалы тоже подтянулись к обрыву, а мужики с телегой и туристы уже были там. Туристы меня тогда удивили.

Оказавшись на краю обрыва, и поняв, что спуск есть, но узкий и очень длинный, они начали распаковывать свои рюкзаки. Зачем я не сразу понял, а когда понял, то был ошарашен. Я никак не ожидал увидеть у туристов доспехи. Крепкие парни деловито стали переодеваться, натягивая стеганые куртки и железную справу, правда проверяя как в ней ходить. Если что-то смущало, они это не надевали. А их девушки связывали вынутые из рюкзаков фалы. На мой вопрос:

— " Ребят, вы с кем воевать собрались?" здоровяк, бывший у них за главного сказал:

— Это всё, проще тащить на себе, а про воевать, спасибо, что напомнил.

Под всеобщим недоумевающим взглядом они достали из чехлов мечи, топоры, наконечники для копий, арбалеты и луки и стали их готовить. Что-то точить, что-то подтягивать, подгонять на себе для переноски и так далее. Своими действиями они не давали никому спускаться, заняв подход к узкому карнизу, довольно круто идущему вниз на небольшое плато, дальше было более широкое и пологое место для спуска, потом опять карниз вдоль отвесной стены, площадка и стена метров в восемь высотой отвесно спускающаяся до дна. Никто не спешил, все смотрели, как будут спускать эти самые "туристы", которых кто-то сзади назвал "реконструкторы". "Бля, да это же реконструкторы с Омска", проговорил кто-то, будто эти слова всё объясняли. Для себя я мысленно поделил группу в доспехах на две части, европейцев и азиатов. Европейцев было больше, и их одежда ,если можно так сказать, выглядела дороже, Азиаты, в длинный халатах подбитых пластинами, казались потасканными, и занимали вторые роли в общей группе. Много позже я узнал, что раньше ребята занимались реконструкцией Золотой Орды, потом поссорились со своими единомышленниками из других городов и вышли из состава объединения, решив заняться аналогичным отрезком времени, но в западной Европе. Но снаряжение осталось, и новичкам на первое время давали старое "ордынское", пока они не обзаведутся своим. Одевшись и вооружившись, ребята обвязались веревкой, оставив нескольких крупных парней наверху, и пошли, без рюкзаков, по карнизу. Сначала трое парней, потом, когда тройка была уже на площадке, пошли девушки, через двух чередованные с парнями для страховки. Три парня остались с рюкзаками и стали стравливать их на фалах вниз, а потом и сами прошли по карнизу. Эта тройка доспехов не надевала, и прошла довольно легко. Дальше они шли так же, лишь на последней площадке остановились вбить железнодорожный костыль в камень. Через этот костыль кинули вниз веревку, по обоим концам которой и спускались путешественники, а потом одним рывком веревка ушла вниз и расползлась по рюкзакам. Сверху раздались аплодисменты, и народ примерно так же стал спускаться. Откуда взялись веревки, я так и не понял, но их было много, очень много. Люди шли по карнизам, вещи, в сумках и тележках, стравливались вниз, гомон, визги, не обошлось и без неприятного. Пара алкашей не удержала свой груз, и тележка полетела вниз, сбив троих человек в пропасть и утянув одного из аликов за собой, но в остальном всё прошло вполне нормально. Трупы уже никого не смущали, почти все кто спустился вниз, участвовали в уборке тел вокруг поезда и в нем.

Егор Фомич, произнес тогда проникновенную речь, а сотрудники РЖД раздали всем желающим ( учитывая наши недовольные рожи и оружие желающими оказались все) полиэтиленовые плащи и перчатки. Люди собрали останки в огромные мусорные мешки и даже вытерли кровь, и так уже окровавленными вещами, шторами из коридоров, коврами и тому подобным. Процедура была неприятной, но, сделав ее, и сложив мешки с останками и тела в пустом почтовом вагоне, люди почувствовали, что выполнили какой то последний долг перед умершими. Лучших способов захоронить их в этих условиях не было. Сейчас, вспоминая поезд, стоящий пустым в этой пещере, я ужасаюсь запаху исходящему из довольно герметичного вагона.

Еще когда спускались "туристы", я всё же буду называть их так, я заметил одну странность, но не придал ей значения. Всем свойственны такие вещи, что-то заметить, отметить в мозгу и тут же забыть, будучи занятым другим абсолютно делом. Зато когда они спустились, и начался общий спуск, мое внимание вернулось к замеченному объекту. Вернулось оно не само, помогла пара ребят, оказавшихся промышленными альпинистами, у которых с собой было снаряжение для подъема и спуска, вполне годное и в данных условиях. Они сначала обратились к Егору Федоровичу, но тот отослал их ко мне. Их появление разгрузило мой мозг, я перестал присматриваться к спуску, отдав его под их руководство. Возможно, только из-за их помощи жертв почти удалось избежать. Отстранившись от спуска, я стал оглядывать с высоты местность ,прикидывая направление движения группы ,и манеру этого движения. Вот тут-то мое сознание стало мутнеть. Долина внизу, поросшая мелким редким лесом, была крайне странной, как и скалы вокруг. Странности были сугубо рукотворными. Например, из одной скалы, вернее с одной скалы. На долину смотрел небольшой, метров в сорок, кораблик. Он, как и наш поезд, врос в скалу, и стоял на ее склоне, слегка наклонившись, выступая уродливым прыщем. Стоял он давно, изрядно проржавел, что было видно и без бинокля, но я всё же вооружился оптикой. Корабль располагался более удачно для спуска, и был, судя по расцветке, не отечественным судном гражданского, скорее всего пассажирского назначения. Чем-то вроде небольшого речного круизного парохода годов так семидесятых. Следом взгляд зацепился на паровоз с огромной красной звездой на морде, вышедшем из фильмов про гражданскую войну, за огромный боинг, лежащий на брюхе с зажатыми между скал крыльями ... в леске, приглядевшись, можно было заметить и останки более старых транспортных средств из нашего мира.

"Бермудский Треугольник, какой-то" — промелькнуло в моей голове.

Я переключился ан другую сторону долины, там виднелось большое озеро. Ну как сказать большое, не Байкал, но все же. На вскидку, оно было километров в двадцать пять длиной и довольно широким. Между долиной и озером лежал лесок, довольно густой, сверху почти не просматривающийся, состоящий преимущественно из хвойных пород деревьев. Пытаясь наметить маршрут к озеру, как минимум давшему нам бы воду, я не заметил подошедшего шефа.

— Самолет видел? — спросил он негромко, но я чуть не слетел в пропасть.

— Егор Фомич, побойтесь бога — возмутился я, и отметил что у моего работодателя в руках подзорная труба, гораздо мощнее моего довольно неплохого бинокля — видел, и самолет, и корабль, и паровоз.

— Я знаю этот самолет, Георгий, очень хорошо знаю, и ты знаешь — ошарашил меня шеф — это наш самолет, пропавший в урагане семь лет назад.

Я тут же схватился за бинокль и стал рассматривать самолет. Действительно, ан его хвостовой части можно было разглядеть логотип компании принадлежавшей Егору Федоровичу. А так, как мы потеряли всего один самолет, то это мог быть только он. На самолете совершались срочные перевозки специалистов для смежных предприятий и попутно платные перевозки всех, кто хотел, причем недорого, так как самолет при любом заполнение вылетал бы. Но в один прекрасный момент самолет исчез. Исчез с полным брюхом пассажиров, из которых Егора Фомича, кроме экипажа, волновали только трое. Остальные были частниками, полетевшими на зимние каникулы в Калининград, купив путевки в турфирме того же Егора Федоровича, которая формально была собственностью совсем других людей. Был жуткий скандал, но никто никого не обвинял, самолет неожиданно накрыло грозой, которую никто не ожидал, и он исчез с радаров и из радио эфира ,не успев передать ни одного сигнала.

— Не удивлюсь ,что и остальные "объекты" тут, это пропавшие без вести в катастрофах — добавил бывший депутат, и продолжил — к самолету и кораблю не пойдем, сразу надо идти к воде.

Я прикинул, шеф говорил то же, что я думал, но надо выяснить, почему он так решил. Мне просто не хотелось иди туда, и я считал что туда всегда успеем, а что думал босс?

— Why not, сhief? — вырвалась у меня фраза, заученная когда-то.

— Бикоз — улыбаясь, ответил босс, но все же снизошел до пояснений — ты смотрел на сами объекты, а я вокруг. Там никто не ходил очень давно, но всё же видны останки погибших, скелеты, обрывки одежды и тому подобное, а в отдалении от аварийных точек видны шевеления, и я свершено не хочу знать, кто там шевелится, хотя и предполагаю что это безумцы, спасшиеся с транспорта. Ты посмотри. Тут вся долина и скалы по ее периметру просто утыканы такими памятниками. Будто все пропавшие без вести попадали сюда. Я посмотрел по стенам скал, образующих чашу долины, действительно, на плато. В самих скалах, в разломах, торчали частично вплавленные в камень различные транспортные средства. Машины, автобусы, самолеты разных размеров и годов, суда, вертолеты, даже троллейбус лежал на боку у одной из скал. Возле некоторых были видны попытки обустроить жилье, у некоторых были горы останков, возле некоторых было девственно чисто. А в поросшей леском долине действительно постоянно перемещались группы человекообразных тварей. Я мысленно порадовался, что первыми спустились "туристы", всё же почти три десятка крепких парней в доспехах, пусть и с топорами, они вполне смогут обеспечить прикрытие остальным спускающимся, буде у тварей желание напасть. Хотя уверенности не было, это сейчас хлопцы в латах и кольчугах смотрелись браво. А как они в бою себя поведут? Я лично не знал, да и сами они, скорее всего, не знали. Пришлось делать поправку в маршруте, учесть тварей. Получился довольно сложный, но более безопасный, по крайней мере, до леса, путь.

Гарик.

Распивающие чай Гарик и Пак умудрились разбудить и остальных. Недовольные, друзья подтянулись в комнату Гарика. Выспаться то они успели, но вот вставать не хотелось, а бормотание в соседней комнате не давало покоя привыкшим к постоянному стрему людям.

— Неймется вам — проворчал своим хриплым голосом Рокки, и взял свою кружку. Свити тут же налила своему мужу чай и села рядышком, прижимаясь к нему. Гарик поискал глазами свою пассию, и в очередной раз отметил ее беззаботность. Проснувшаяся Мэри сидела на окне, уже успев открыть его, не мало не смущаясь своей крайне малой, по местным меркам ,одежды и заплетала неизменные косы. Короткая ночная рубашка из запасов, взятых в поезде, колыхалась на утреннем ветру, то прижимаясь к пышной груди, и заманчиво обрисовывая ее округлости с затвердевшими от прохлады сосками, то отстранялась от тела, давая опять же любоваться им, но уже на просвет тонкой, нежно сиреневой ткани, украшенной по всем краям тончайшим кружевом. В утреннем свету Мэрри казалась выходцем из иного мира, не будь она рыжей, ее бы приняли за фею, благо подобных созданий в мире встречалось не мало, пока не мало. Заметив пристальный взгляд Гарика, девушка послала ему воздушный поцелуй и скорчила умилительную рожицу. Они оба страдали от невозможности проводить ночи вместе. Гарри слишком часто попросту не спал ночью, по своим новым профессиональным обязанностям, а те ночи, когда спал, его мучили кошмары. Поэтому Мэрри спала рядышком, за тоненькой ширмой, в своей небольшой комнатке. Мышка с Паком постоянно, то ругались, то мирились, поэтому на всякий случай у них были две комнаты, с дверью соединявшей их. Вообще, ребята хорошо устроились, помогли навыки, приобретенные в детстве и удачные обстоятельства. Как выяснилось еще на одном из первых привалов, почти все ребята обладали отличным музыкальным слухом и умели играть ан разных инструментах, и более того, эти инструменты, у них были. Пакость ехал на свадьбу, и вез с собой два своих инструмента, губную гармошку и банджо. У готки Свитти, девушки утонченной, за хрупкими плечами была музыкальная школа по классу скрипки, и скрипка всегда была с ней, именно в игре на скрипке Свити искала свое вдохновение, прежде чем приступить к новому рисунку, будь то граффити на машине или татуировка. Рокки обладал сильным мужественным голосом ,и неплохо играл на гитаре, не сравнимо с Паком или Свити, но достаточно хорошо для посиделок у костра. Мышка замечательно играла на флейте, а возить с собой тоненькую легкую трубочку ей никогда не было сложно, и сейчас чехол с флейтой был у нее с собой. Умея играть на поперечной флейте, Мышка говорила, что спокойно сыграет и на продольной, и не врала, практически любой духовой инструмент оживал под ее дыханием. Задорная и непоседливая Мерри, знала огромное количество забавных песенок. Её звонкий голос мог перекрыть любой гвалт, а кроме того оно была невероятно ритмичной, и чудесно справлялась с простыми ударными, помогая своему пению бубном, самодельными погремушками или стуком ладошек по чему-нибудь пустотелому. Только Гарик совершенно не был приспособлен к музыке. У него был отличный слух критика, но он никогда не мог связать его с пением или игрой. Воспроизведение было не его, зато любую лажу он слышал тут же. Как эти умения помогли устроить жизнь? Поначалу никак. Поначалу как раз Гарик и нашел свое призвание в новом мире...

Блуждания друзей по диким землям, в уже после стычке на путях с гоблинами, длились больше двух недель. К концу этого путешествия все продукты, прихваченные из поезда, закончились, и ребята жили на подножном корму. Какие-то ягоды, грибы, похожие на съедобные, по каким-то, известным только Мышке, признакам, рыба пойманная Гариком, птица сбитая Паком и орехи, еще не особо зрелые, вот из чего состоял их рацион. Не самый плохой вариант, но несло их с такого питания дальше, чем они видели. Ребятам крайне везло с погодой, было тепло и почти не было дождей, хотя было довольно облачно. На семнадцатый день после железной дороги ребята наткнулись на еще один признак цивилизации. Высокий каменный акведук нес куда-то воды из горной реки. Вдоль этого сооружения шла дорога, бывшая в отличном состоянии, складывалось ощущение, что она даже асфальтирована. Уже ошпарившиеся один раз, ребята опять принялись наблюдать за дорогой, и только через два дня наблюдений решились попытать счастья. Дорога была довольно активно используемой. По ней несколько раз пронеслись всадники, в ярко зеленых одеждах, всегда по одиночке, пару раз была группа неторопливо едущих конников в горшковидных шлемах с открытыми лицами, стальных нагрудниках и ружьями в руках, явно патрулирующих дорогу. Кроме всадников дорогой пользовались и транспортные средства. Крестьяне на телегах ездили в обе стороны, везя свой товар на продажу или куда еще, Несколько раз проносились кареты, украшенные гербами, как простыми, понятными ребятам, так и очень витиеватыми, не похожими на привычные гербы посольств. Кроме того три раза в день в каждом направлении проезжали длинные ящики на колесах, напоминающие чем-то конные автобусы. Эти дилижансы просто напрашивались на роль общественного транспорта. Люди, увиденные ребятами, были одеты старомодно. Кто-то, в основном едущие на телегах и редкие пешеходы, были одеты в свободные штаны, темных цветов, светлые рубахи и длинные жилеты из плотной ткани, меха или кожи. Головы у всех были непременно покрыты, будь то шляпа из войлока, колпак, берет или повязанный платок. Те, кто шел или ехал с непокрытой головой обязательно имел на виду свой головной убор, например откинутый назад капюшон, или лежащую на козлах шляпу. Возницу регулярных рейсов были одеты в некоторое подобие униформы. На них были одинаковые шляпы с высокими тульями и темно синие пелерины на плечах. В остальном они отличались одеждой, хоть и не сильно. Башмаки, чулки из светлой ткани, грязно белые или желтые в основном, короткие штаны темных расцветок, вроде бриджей и темные то ли камзолы, то ли кафтаны, ребята не знали, как назвать такую одежду. Эти возницы чем-то напоминали фильмы о гардемаринах. Всадники патруля были одеты в яркие одежды и местами укрыты стальными доспехами. Шлемы, у командира с забралом, поднятым над головой у остальных без оного, кольчужные полотна закрывающие шею и горла, стальные нагрудники, из-под которых торчали куртки из толстой кожи, защищающие живот. Рукава, выбивающиеся из-под наплечников, были пышными и прорезанными на манер китайских фонариков. Сине-желтые, красно-желтые и желто-зеленые, эти рукава были яркими пятнами на однотонной дороге, серой с зеленой травой на обочине. Ноги всадников скрывали пышные короткие штаны и сапоги, закрывающие колени, усиленные стальными пластинами. Все всадники держали в руках короткие ружья, у каждого на седле висел длинный прямой меч, с хитро выкрученной гардой, а у некоторый были еще и пистолеты, висящие по бокам седла. Два дня наблюдений, и ребята поняли, они ОЧЕНЬ не похожи на местных. Свити сказала, что может попробовать сшить что-то вроде крестьянской одежды, но эту идею отвергли. Никто не знал, как тут ведут себя крестьяне, как к ним относятся, но собранные из кусков общие воспоминания о книгах, фильмах и уроках истории, рисовали не самые веселые варианты. Крестьянин, даже вольный, всегда был ничтожным созданием .которого пытались притеснить все, те же стражники например. А уж крестьянин, не понимающий разумную речь, одетый странно, и не знающий где он... это уже за гранью добра и зла. Сшить что-то увиденное на страже или хотя бы на возницах, Свити не решалась, да и из чего? Рубаху можно сшить из простыни. Они у ребят с собой были. Штаны из шторы, тоже прихваченной с собой, и не в одном экземпляре, а сложные костюмы? В итоге в разведку решил идти Гарик. Языков он знал больше всех ребят, в школе учил немецкий, в училище английский, потом работал с французами, и более-менее стал понимать их речь. Бабушка с границы Польши с детства приучила его к польской и украинской речи, так что он мог вполне понять прохожих, во всяком случае, у него было больше всех шансов. Остальные тоже знали английский, французский или немецкий, на выбор по одному на брата, исключением была Мышка, знающая латынь, на уровне медика и понимающая китайцев, все же она долго жила в Хабаровске. Над внешностью Гарри трудились всем отрядом. К высоким ботинкам пришили кожаные отвороты, загнутые вниз и прорезанные на манер крепостных зубцов. Пак отдал ему одни из своих кожаных штанов, немного мешковато сидящих на более худощавом Гарике. От Мышки досталась белая блузка с огромным воротником, Свити пожертвовала длинную черную кожаную жилетку, перехватив которую широким ремнем, Гарри стал похож на пирата. Вакидзаши на поясе, фляга, небольшая сумка через плечо, судя по всему бывшая когда-то дамской сумочкой с наспех приделанным ремешком, и непонятно как оказавшейся в их имуществе (позже Мэрри и остальные девочки признаются что набирали прорву косметики и кидали их именно в такие сумочки), дольше всего возились с головным убором пока Рокки не хлопнул себя по лбу и не вытащил на свет кожаную кепку конфедератку. Из кусков кожзаменителя, предусмотрительно споротых еще в поезде, правда, непонятно зачем, был сооружен ранец. На вопрос "Зачем ты их брал?", адресованный Пакости, тот совершенно спокойно ответил -" на заплатки". Теперь перед ребятами стол какой-то охотник или егерь. Сшитая из темно синей шторы пелерина, или даже скорее короткий, до колен плащ, довершили его внешность, и рано поутру Гарри присел на обочине дороги, вслушиваясь в речь проезжающих. К полудню он уже немного понимал, о чем говорят путники, их язык был практически идентичен немецкому за исключением некоторых слов, возможно являвшихся названиями. Довольный, Гарри хотел было уже вернуться, как его окрикнули трое пеших вооруженных людей.

-Хальт! — раздался властный голос, идущий от акведука — Во геин ду?

Пары секунд хватило на осознание текста, пусть и похожего на немецкий, но всё же иного. Гарри остановился и обернулся, к нему шли три крепких невысоких, зато очень широкоплечих ... человека? Гарри присмотрелся и для себя обозвал их гномами, в чем ошибся немного, это были дварфы, но не в этом суть. Все трое были частично укрыты стальной броней, у всех на поясах висели короткие широкие мечи и, топор или кирка. Кирка, причем явно боевая, была у одного. Двое держали в руках массивные ружья, третий был наименее воинственным, и держал в руках какой-то том и перо.

— Я, я иду от дороги, хочу в теньке отдохнуть, тут что-то жарко — на ломаном немецком ответил Гарри, но был легко понят — а в чем проблема?

— Проблема — так же на местном варианте дойча, пробасил крепыш с книгой — что ты напоминаешь нам злоумышленника из банды пытавшейся отравить воду в акведуке, и сейчас пойдешь с нами, для, так сказать, опознания.

Гарри начал возмущаться, но не решался сойти с обочины, а дварфы неторопливо пошли к нему, один на ходу разматывал кусок веревки, висевший у него на поясе в аккуратной смотке.

— Давай сюда свои руки, уважаемый — с иронией прохрипел этот крепыш. И сильно, но довольно тактично, стянул руки Гарика от локтя до запястья, перешнуровав их непонятным образом. Где-то двадцать минут все четверо сидели на обочине, чего-то ожидая. Гарри сидел весь мокрый от страха, он понимал, обвинение ему сунули не шуточное, могут и повесить, просто на всякий случай. Умирать не хотелось, но как выкрутиться он не знал. Понимал он и то, что эти трое явно не те карлики, нападение которых они отбили. Их не так просто будет победить, учитывая имеющееся у ребят оружие. Даже если гномы сделают по одному выстрелу, они уже победят, а револьвер был у Гарри, висел подмышкой скрытый жилетом. Томительное ожидание было прервано подъехавшей телегой, или даже скорее вагончиком и одновременно прибывшей с противоположной стороны конной стражей. Разгорелся спор, спорили громко, с жестами, ругательствами, но так экспрессивно, что Гарик понимал только отдельные непечатные слова, и то больше по жестикуляции, похожей у представителей любого языка. Результатом было посадка гномов в их фургончик, и развязывание Гарика. Командир конного разъезда для порядка высказал путнику, дескать нефига отвлекать людей от работы, им еще все основы акведука проверить надо, а тут я, со своей "похожестью", но как только вагончик скрылся, плюнул на землю, пробурчал что-то вроде — "задолбали хапуги, все у них похожи на бандитов угрожающих акведуку", и увел отряд дальше.

Тогда Гарик ничего не понял, а теперь он знал, конники, люди барона Тирлица, отвечали за дорогу и порядок на ней, а так же за порядок в примыкающих поселках и кабаках, а дварфы из архитектурной жандармерии отвечали за безопасность стратегических объектов, обслуживая и охраняя их. Они следили за воротами города, за разводными мостами, за акведуками и плотинами, за тюрьмой и железнодорожным вокзалом и самой железкой. При этом их полномочия распространялись только на злоумышленников наносящих вред постройкам или их функциям, например отравление колодца. Но дварфы не были бы собой, если бы не нашли способ нажиться. Они всегда подозревали кого-то в покушении на их объект, кстати, покушения бывали не редки, что есть, то есть, у них всегда были описания преступников, так и не выловленных властями, а преступление против таких вот объектов считались очень серьезными. И почти любой, кого они хватали, пытался откупиться от своих стражников, доказывая свою невиновность, и суля деньги. Так как именно для этого гномы и устраивали задержания, то промурыжив жертву, чтобы определить реальную кредитоспособность, они отпускали пойманного. Хотя и не всегда, бывало, ловили настоящих бандитов, таких сдавали властям, как-никак, а они, гномы, служи в жандармерии.

Гарри всё же умудрился оказаться за решеткой, причем в прямом смысле, он и Рокки был схвачены около небольшого городка через день пути вдоль акведука. Ситуация была совсем глупой. Когда путники, идущие по дороге, прикрыв свои странные одежды плащами, а рюкзаки зачехлив тканью, подошли к указателю на перекрестке, Гарри и Рок решили пойти на разведку. Девушки и Пакость отошли от дороги и развели небольшой костер, на месте, явно часто используемом таким образом. Указатель был развернут в три стороны. В стороне, откуда шли ребята, находился город Хельцбург, туда, куда они шли, указывала надпись "Клаубабтай, а в сторону от акведука указывала табличка "Вассерфестунг". Покумекав, ребята пошли именно в этот самый "водный замок", но в городок попали уже не своим ходом.

Не зная местных обычаев, ребята спороли глупость, и не сняли шляпы возле небольшой часовни, вроде мелочь? Как бы ни так, оказалось, они и не сделали ритуальных жестов, заменяющих местным жителям привычку креститься, в общем, попали на вид. А дальше — больше. У города, в предместьях жгли ведьму, и по обычаю, путникам, пришедшим издалека, вручили факелы, их буквально ждали специально. Считалось, что ведьму может поджечь только совершенно чужой человек, которого та не знает или лицо облеченное властью над нечестью, охотник на ведьм, допустим, или там странствующих демонолог, некромант ну или священник крупного храма. Остальным грозило вечное проклятье. Это правило касалось только людей, оно не распространялось ни на одну из других разумных рас, и жители уже заждались кого-то подходящего под категорию "факельщика", а тут двое путников, и оба не то, что отказались сжечь ведьму, так еще и явно были возмущены этой попыткой. Ребята были биты, и заперты в городскую клетку, тюрьму для таких не использовали. Огромной удачей было то, что парней посадили именно в клетку, стоящую на площади. И то, что пред этим их долго и упорно обвиняли в присутствие местного главного тюремщика. Именно он решил сажать ребят не в камеры, а на улице, обезопасив свою тюрьму от проклятий "прихвостней гнилой ветви". Клетка, в которой до суда держали оборотней, ведьм и магов отступников, выкованная гномами и вся покрытая защитными рунами, была в этом случае надежнее. Ну а замок, замок, что в клетке, что в камере — дварфовский, его так просто не открыть, только ключом. Фраза о замке осела в мозгу Гарика вместе с формой ключа, и ближе к вечеру он с улыбкой объявил Рокки о своем намеренье срочно покинуть клетку. Замок, массивный ,тоже весь в рунах, которым так гордились местные стражи порядка, не казался ему препятствием. Разумеется, их обыскали, и отобрали ножи, но остальное осталось у них при себе, в том числе и мультитул, подрезанный Гариком в поезде и набор надфилей, валяющийся в сумочке и куски железки, толстые и довольно мягкие, которые Гарик таскал на себе, пришив их на тряпку. Эти полоски железа были защитой его почек, живота и прочих мягких мест на корпусе. Оторвав одну из полос, кусок железа в десять сантиметров длинной, почти три шириной и пол сантиметра толщиной, который, по его мнению, идеально должен был подойти, Гарри принялся вытачивать ключ, работая пилкой из мультитула, надфилями и пассатижами, отгибая выточенные зубцы под нужным углом. Рокки в это время укрывал их плащами и светил небольшим диодным фонариком, все еще сохранившем заряд батарейки. Менее часа потребовалось юному слесарю для воспроизведения ключа в черновом варианте, и еще около трех часов подгонки. Дело осложнялось неудобным доступом к замочной скважине, и ее сложной формой, ключ не был плоским, лепестки на нем торчали во все стороны к счастью так же сделанные из листа металла, а не отлитые в форму. Полоска металла раз за разом подносилась к замку, и удерживаемая пассатижами, вставлялась в скважину. Потом шли ловкие повороты, и гари прислушивался, напрягал память и точил. Рокки всё это время был настолько напряжен, что когда ворота открылись, он не смог идти, свело ноги. Пришлось посидеть в камере минут пять, а потом, пользуясь темнотой и отсутствием стражи (Ну кто в здравом уме будет следить за пособников нечистой силы? Кому охота так рисковать? Есть клетка, куда они из нее денутся?), бежать. Бежали парни так, как никогда в своей жизни, ведьму, кстати, всё же сожгли, следом за парнями в город въезжал какой-то мелкий дворянин, не из этих мест, и он-то с удовольствием кинул факел в ноги очаровашке ведьме.

У бивака они застали спящих друзей, и буквально пинками, подняли их и без объяснения погнали в сторону Хельцбурга ,то есть обратно. Там, у дороги они видели в холмах старую башню, рухнувшую уже давно, но всё же могущую еще послужить укрытием. В ней и застали группу странные личности, которые на следующую ночь искали Гарри и Рокки. Идея отсидеться была ошибочной, но именно эта ошибка дала первые деньги нашим героям, и именно так Гарри стал уважаемым человеком в определенных кругах Хельцбурга.

Орех.

Сразу после спуска случился первых, к счастью небольшой конфликт. Группа неформалов, молча, откочевала в сторону, унося с собой никому не нужного раненого ребенка, и остальные, не прибившиеся к "ВИПам" или "Туристам", хотели поступить так же, но были остановлены рыком начальника охраны.

— Куда?! А ну стоять, кому сказано!? — взревел он — жить надоело?

Людям невдомек было, что неформалы пошли в довольно безопасное место, прочь от долины крушений, но пошли к болотам, а сами они пытались пойти прямо в лапы к безумцам. Именно из-за этого и взбеленился Орех, возмущенный идиотизмом собратьев по несчастью.

— М...ки, хоть кто-то из вас дебилов смотрел в том направлении, прежде чем спуститься?! — продолжал разоряться Георгий — или вы как стадо баранов ,куда попало прете?! Вы хоть знаете, куда стоит идти? Хер с вами, то, что там вас сожрут вы могли и не понять, но какого хрена вы собрались переться к горному хребту?!? То, что половина из вас козлы и так понятно, но вы что горные что ли? Я не пойму, вам так понравилось прыгать по камням, вас, бля, адреналин переполняет при виде непокоренной вершины? Прямо так и зудит, меня там не было, надо залезть и поссать с высоты?!?

Группа охранников с удивлением смотрела на своего начальника, тот ни разу за долгую совместную службу ни повысил голоса, а уж тем более не ругнулся матом, а оказалось и такое бывает.

Кто-то в толпе возмутился подобному обращению, за что тут же словил крепкого леща от одного из мордоворотов охраны. Остальные тихо загудели и заткнулись. Из рядов "туристов" раздались тихие хлопки, простым парням понравились простые решения.

— Что предлагаешь, гражданин начальник? — с усмешкой спросил лидер закованных уже полностью "туристов", успевших подмять под себя дюжину "бесхозных" и нагрузивших их своими полупустыми теперь, рюкзаками — ругаться то каждый может, хоть и не все так ладно, но критикуя — предлагай, иначе это не критика, а пустой базар.

Судя по всему с "туристом" были согласны и оставшиеся "бесхозные", которых приласкал Орех, и даже кто-то из примкнувших к "ВИПам". Но, главное, с ним был согласен и сам Орех.

— Разумеется, сэээр — не удержался охранник — Я, пока вы спускались, осматривал местность. И, скажу я вам, новостей больше двух, но хорошая только одна. Перечислить все, или только хорошую?

Народ молчал, не понимая шутит ли этот вояка, или серьезно говорит, наконец один из "тележечников", как для себя окрестил группу первыми соорудившими себе телегу Орех, высказался за всех.

— Давай сначала хорошую, ну а коли она будет не достаточно хорошей, сообщишь и остальные — голос у дядьки был красивым, зычным, таким голосом батюшки проповеди читают, или в цирке объявляют номера.

— Отлично, если все согласны — Георгий осмотрел толпу, и продолжил — тогда сообщаю, хорошая новость, там, за вот тем кряжем будет лес, а за лесом озеро, так что вода у нас есть, и, возможно, будет рыба. Так, что выжить есть шансы. Достаточно? Вроде как нет, продолжаю. Теперь плохие. Первая, больше половины из вас ни на что не годны. Вторая, там, куда пытались пойти некоторые, расположена долина, из нее нет выхода, во всяком случае, заметного с высоты нашего поезда. Третья, долина заполнена разными транспортными средствами, разной давности появления тут и выпуска там. Это была нейтральная новость, так, просто для информации, дескать, не нас одних сюда притащило, бывали и другие случаи, и много и на протяжении минимум столетия. Четвертая, кроме "объектов" в долине полно скелетов, и заселена она безумцами, подобными пропавшим из нашего поезда пассажирам. Так что у тех, кто туда сунется, есть все шансу накормить их, я не сомневаюсь в их пищевых пристрастиях, жрать тут особо некого, так что они просто должны быть всеядными. Есть предположение, что эти безумцы тут еще и размножались, так что их может быть ОЧЕНЬ много. Воспитывать детей они врятли станут, так что потомки тоже будут вести себя, как бы сказать, неадекватно.

Начальник личной охраны депутата от Томской области оглядел лица собравшихся. Большинство стояли с раскрытым от ужаса ртом, они всё еще наделись на удачу, верили, что они на земле.

— Пути у нас два, вернее два направления — сказал он — первое, это по которому пошли те шестеро клоунов. С одной стороны оно верное и правильное, прямо в противоположную сторону от долины, вдоль хребта, заблудиться сложно, и скорее всего, безумцев там нет, но довольно скоро там начнутся заболоченные места. При всей самобытности и несерьезной внешности, у них гораздо больше шансов преодолеть болото, чем у трех четвертей из вас. Даже с раненым на носилках. Так что для вас, и для меня, лучше бы пойти к озеру и разбить там временный лагерь, годный для постоянного проживания. Теперь всё, дерзайте, я вас предупредил, собственно. Совесть моя чиста. Егор Фомич — Георгий кивнул в сторону своего шефа — считает, что у озера есть шансы встретить каких-то аборигенов, озеро очень приличного размера. В любом случае, в озеро должны вести какие-то реки, и вытекать из него, а у рек всегда строят поселения. Так что озеро это оптимальная точка отправления для поиска цивилизации.

Сказав все это он, надел свой рюкзак и осмотрел "свою" группу, частично самостоятельно собирающуюся в путь, частично подгоняемую "людьми в форме", костяком группы, охранниками, в своих доспехах напоминавшими робокопов, милиционерами и сотрудниками РЖД. Примерно тем же занялись и "туристы". Остальные. Как брошенное стадо, побрели следом, не рискуя напрашиваться ни в одну группу. Хотя и с исключением. "Тележечники" не брели, они уверенно шли рядом с двумя самыми большими отрядами. Было видно, эта небольшая группа состоит из серьезных людей.

Гарри.

Воспоминания о первом заработке было одним из самых приятных, как всегда и бывает. Гарри с удовольствием вспоминал ту ночь.

Второй ночью парни сидели у маленького костерка, а девушки спали, завернувшись в одеяла. Ребята были на грани срыва. Они нашли цивилизацию, но это был явно не их родной мир, даже не все, кого они видели, были людьми. Одежда, кстати в городе Рок и Гарри видели людей в старомодных мундирах, например, пару полицейских, напоминающих солдат времен гражданской войны в северной америке, и пару людей в сюртуках и цилиндрах. При этом жандармы носили кирасы и шлемы, а крестьяне простые рубахи. Позже, когда ребята стали жить в пригороде Хельцбурга ,они привыкли к разнообразию одежд, вполне логичных и разумных. Например, форма жандарм, городская полиция, сталкивающаяся с мелким криминалом, не носила кирас и прочей брони, он ходили в суконных мундирах, разного цвета, в зависимости от района города или своего департамента, ночью или при особых обстоятельствах надевали каски и кольчуги, колено-локоть. Им, как и нашим милиционерам ,стоило опасаться больше пули или ножа, ну еще стрел, а от них латы не сильно помогали, стесняя движения и не давая свободно перемещаться в условиях города, когда требовалось и бегать, и прыгать, и лазать а то и плавать. Старомодные же рукава и и штаны конной стражи были данью традициям, как и форма многих элитных отрядов. В мундирах ходили либо полицейские, либо чиновники на службе, работающие на государство и мечтающие о дворянстве. Занимающие более высокие положения чинуши одевали свои мундиры только по необходимости, принимая у себя менее важных персон ,или "понимающих" из дворянских семей, в цивильной одежде, фраках, пиджаках, сюртуках ,в зависимости от положения и региона. Опять же, у многих казначейств и департаментов осталась до сих пор устаревшая в понятии моды форма, те же извозчики или почтари. Крестьяне и мелкие ремесленники одевались, как и их прадеды, в то, что удобно и можно сшить самому. Результатом было огромное количество нарядов, дикое для взора ребят, но потом ничего, привыкли. Привыкли, даже учитывая, что кроме людей в городах было много других рас. Дварфы и их родня Дерро и гномы, были, пожалуй, второй по количеству группой, и наиболее адекватной. Они принесли в этот мир прогресс, придумали паровой двигатель и порох, хотя может и не придумали а срисовали с находки попавшей из нашего мира, кто знает, но именно они строили дирижабли, пароходы и паровозы, занимались перевозками на этих транспортных средствах и держали монополию на производство огнестрельного оружия, впрочем, мало кем используемого кроме самих дварфов. В одежде дварфы и их родня, мало чем отличались от людей, адаптируя человеческую моду под себя. У себя они носили более старомодную одежду, предпочитая плотные свободные штаны и рубахи с крепкими жилетами в теплое время, и надевая короткие тулупчики, напоминающие дубленки, и длинные тепле плащи с ушанками зимой. Весной и осенью гномы носили длинные куртки с коротким рукавом и плащи, ну, в общем, от погоды всё зависело. После трех гномиьх родов, кряжистых дварфов, более субтильных, зато изобретательных по природе гномов и их самых дальних родственников — дерро, среди которых даже чародеи попадались ,чего не могла быть у остальных двух племен, место занимали полурослики. Эти низенькие, как и дварфы, человечки, любители вкусно поесть и готовить это самое "вкусно поесть" занимали половину обслуги в городских тавернах, кабаках и прочих "общепитах" ну и, разумеется, они были личными поварами в богатых домах. Так же считалось, что если привратником стоит нанять дварфа ,приказчиком гнома то повар и обслуга должна быть именно из полуросликов. Действительно этот народец был незлобивым ,и очень хорошо уживался с людьми, вполне спокойно относясь к совей роли прислуги. Они не видели ничего зазорного в том, что они прибирают в чужих домах, кому-то стирают или готовят.

— Если я это делаю лучше, а он это делать не умеет, то лучше я это делаю, мне не сложно, за определенную плату, конечно — приговаривали городские полурослики своим сельским родственникам, выращивающим на продажу всё, что могло расти в их огородах, разводящих птицу и мелки скот на продажу. Полурослики, как и гномы, одевались подобно людям ,но, в отличии от гномов ,они чаще носили то, что приходилось по работе. Те, что имели собственное дело, предпочитали яркие светлые цвета в своих одеждах, а фасон брали "как у больших", так шутили низкорослые ребята среди своих.

Следующей инородной группой были эльфы, надменные и напыщенные, они редко покидали свои кварталы. Долгоживущие носители самой сильной магии, они считали прогресс ошибкой, и всячески показывали это, вплоть до моды. Именно из-за них элитные отряды носили одеяния двухвековой давности, всё же эльфы, почти все, приравнивались к дворянам и сильно влияли на их вкусы. Люди, будучи самыми нелогичными созданиями творца, сводили с ума своим понятием "традиции" своих эльфийских знакомых. Сам дворянин мог рядится во что угодно, одеваться, так сказать, по последнему писку моду, но если его слуги носят ливреи, как при дедах, его гвардия, пусть и вооруженная ружьями ,одета в старинную форму, пусть с облегченным доспехом ,то он считался хранителем традиций. Эльфы не понимали как это. Ты же сам ходишь, ряженый как попугай? Какие традиции, триста лет назад тебя бы сожгли!

Остальные народы, такие как орки, гоблины, хобгоблины, тролли, огры и всякие метисы встречались реже даже созданий инферно. Проще было встретить плод связи демона и ведьмы, чем полуогра, и к инферцам отношение было лучше, хотя их и не пускали во многие места. И дело было не в том, что инферналов было больше в мире, просто они все, ну почти все, селились в городах или около них, народы, относимые людьми к зеленокожим , хоть и не понятно по каким признакам, ведь они были совсем не родственны, жили ближе к границам цивилизованного мира. Были в городах места, где их процент был довольно заметен, но это было не так уж и важно. Что с того, что в портах почти все грузчики огры, полуогры, орки, поулуорки и хобгоблины? Сколько их, этих грузчиков? К слову сказать, на вокзалах грузчиками были только дварфы и люди, больше никто не мог вступить в их гильдию. Стоит ли учитывать несколько десятков кобольдов и гоблинов крысоловов, шляющихся по канализации города, если их и не видит никто? С тем же успехом можно и трех дриад учесть, живущих в саду у ратуши. Они есть в городе, и даже часто видны, дружелюбны и любимы жителями, но на ситуацию влияют мало. Только в рамках сада и соседнего кладбища.

Но, вернемся к костру и гостям старой башни.

Ребят, отсиживающихся в руинах старой сторожевой башни, некогда охранявшей крупное село на берегу озера, но потом оставленную, в связи с пересыханием водоема и уходом людей из села, сильно волновал вопрос, как и куда теперь идти. Они сидели у костра, и, стараясь не разбудить подруг, переговаривались, ища варианты. Оружия у них было мало, несколько длинных ножей, пара гоблинских кинжалов, меч, тщательно приведенный в порядок Гариком ,и теперь довольно пристойно выглядящий и пожалуй всё. Револьвер был не самым действенным против брони, он даже человеку в толстой косухе не наносил серьезного урона, а лопату и пару топориков за оружие ребята просто не учли. Одежда выдавала в них чужеземцев, если не сказать хуже, они были явно подозрительными личностями, но им очень хотелось найти себе пристанище в цивильном месте, и были причины. Что Рок, что Пак, что Гарик, были не самыми брезгливыми людьми. И вынося полезное из поезда, они не гнушались снять золото-серебро с трупов, унося даже бижутерию, просто не разбирая, что есть что, плюс найденное в сумках. В итоге у них был приличный запас золотых изделий, изделий из серебра, всякой красивой бижутерии (в одном из купе ехал индус с сумкой набитой всякими бусами-кольцами-серьгами из поделочных и полудрагоценных камней, ну из всякой стекляшки). Всё это можно и нужно было обратить в звонкую монету, а сделать это можно только в местах, где есть ювелиры, то есть в городе, да и не в каждом. "Бижой", как они называли поделки из недрагоценных камней и неблагородных металлов, можно было бы расплачиваться в пути, вся она была хорошего качества и вполне сошла бы за плату, например, за постой или хороший обед. Но события последних дней, в которых Гарика, даже говорящего на местном наречии, дважды задерживали, ставили под вопрос успех предприятия. Как при таких условиях попасть в город и остаться свободным? Это обсуждение было прервано тактичным покашливанием, и из-за остатков одной из стен появились две фигуры. Первым к костру подошел гном, именно гном, низкорослый, около метра сорока, худощавый , с аккуратной капитанской бородкой , одетый в кожаную куртку и штаны, повсеместно усиленные пластинками из темного металла. Этот гном миролюбиво выставил вперед руки, сняв с них краги, и скинул плащ, показывая всё свое оружие, небольшой арбалет и кинжал на поясе. Второй была девушка. Тогда ребята еще не знали об инферналах, но всё равно почуяли ее потусторонность. Красивое точеное лицо, темные длинные волосы, гибкая фигура и небольшой, но аккуратной грудью, обтянутая сплетенной из тонких кожаных ремешков кофтой до середины бедра. Кофта напоминала сеть с мелкими ячейками, каждое пересечение ремешков было скреплено серебряным крестиком. Грудь девушки, не прикрытая ничем, кроме этой странной кофты, привлекала внимания, и демоница знала об этом. Поймав взгляды ребят, она довольно улыбнулась и изогнулась, потягиваясь, показывая гибкость своего тела, давая полюбоваться своими формами. Клыки, сверкнувшие в момент улыбки, и длинный раздвоенный язык ничуть не портили ее внешности, как и копытца, которыми оканчивались стройные длинные ножки, прикрытые только короткой кольчужной юбкой. Оружия у девушки не было, но выглядела она все равно опасной. Кольца на ее пальцах с длинными острыми когтями, переливались совсем не от бликов пламени, а кулон, висящий между ее грудей, казалось, поглощал свет.

— Уважаемые, — начал гном, обращаясь сразу ко всем, хотя Пак его не понимал — я не понял, о чем вы говорите, но мне кажется, у вас есть серьезные проблемы.

— Что говорит этот карлито? — спросил встревоженный пак, он не понял слов ,но интонация была вполне понятной — что он там лепечет?

-Успокойся, Пак — тихо, но жестко сказал Рокки -ща все выясним.

— Какие проблемы? — голос Рока был спокоен, а руки нащупывали кинжал — о чем это вы? Мы тут сидим, отдыхаем.

— Не советую — бархатным голосов проговорила девица — и выразительно посмотрела на кинжал, вдруг ставший очень заметным — мы не хотим вам зла ,а может и даже поможем.

Рокки смутился, и дальше говорить стал Гарри.

— Все равно, о чем это вы? — спросил он, подумав, что правильно сделал, не потянувшись к револьверу.

— Двое из вас вчера сбежали из "ведьминой клетки" — сказал гном, сказал утвердительно, точно зная, что говорящие поймут его — как, понять не может никто. Власти пригласили экспертов, но и те, кто был у клетки, говорят, что ее не взламывали и не применяли магии. И то, и то понятно. На подобные клетки и замки накладывают обереги, и никакие чары не помогут выйти из клетки или воздействовать на внешний мир. Так же нельзя открыть замок магическим путем. Взломать можно. Но следов взлом нет, да и замок остался закрыт.

Гарри улыбнулся, не зря он запер замок и втянул в себя, вернее в платок в своем рту, мелкие остатки металлических стружек, которые наверняка там были. А те, что были в камере, они были втоптаны в земляной пол, и найти их было невозможно, пол был усыпан грязной соломой, древесными опилками и прочей грязью.

— Не знаю, до чего додумаются стражи, но мне стало интересно, и я решил вас найти, это оказалось не сложно, ваши ножи — гном кивнул за стенку, как бы говоря, где их ножи сейчас — точно указали милой Флеврети куда идти.

Инфернал улыбнулась и сделала реверанс. Потом, заметив просыпающихся девушек, она еще раз улыбнулась, скромно так, будто извиняясь, и накинула длинный, до пят, плащ, взятый с обломка стены. Странная демонесска явно не хотела конфликта, который неминуемо возникает, если красивые девушки, а все три девицы были, несомненно, красивы, видят своих друзей в обществе полуобнаженной красотки, а себя Флеврети считала таковой, и не без оснований.

Роки и Гарик переглянулись. Оказывается, найти их не стоит труда? Такого они не ожидали. Заметив нервозность, и правильно поняв ее причину, гном успокаивающе сказал.

— Нам, оказалось не сложно — он показал на себя и свою спутницу — им теперь вас найти гораздо сложнее.

— Ножей — Гном отошел за камни и вышел со злополучным оружием в руках, положив сразу же ножи у костра — уже нет, да и пользоваться услугами подобных Флев, они крайне не любят, а ведь зря, да огонек?

Флеврети опять улыбнулась, но ничего не сказала.

— Так, теперь ,когда мы вроде начали понимать друг друга, и вы, надеюсь, не видите больше во мне врага, ответьте мне, кто из вас и как сбежал из этой долбанной клетки? — гном внимательно стал смотреть на троицу парней, пытаясь самостоятельно найти ответ на свой вопрос.

— Разве так важно кто? — спросил Гарри — допустим я и один из моих друзей.

— Кто, не столь важно, хотя смотря как — ответил, подумав, гном и уставился на Гарика.

— Как, как? взял ключ и открыл клетку — смущенный пристальным взглядом проворчал Гарри.

— Какой ключ — едва удержался от вскрика гном, вскочив на ноги с только что столь удобного ему камня — откуда у тебя ключ от той клетки? Он же существует только в двух экземплярах, у местного викария и у начальника тюрьмы.

Улыбаясь, Гарик полез в сумочку и вынул свою поделку. Повертев ее в руках, он бросил ее гному, ловко поймавшему и уставившемуся на нее как на чудо господне.

— Этот ключ взял, зажал в — Гарри помялся, никак не шло слово пассатижи в голову, наконец, нашел аналог — клемму и открыл.

Гном сидел, молча, буквально рухнув на камень. Он как на что-то небывалое смотрел на самоделку и молчал. Прошло минут пять.

— А это у тебя откуда? — наконец выдавил он из себя несколько слов.

— Сделал, пока в камере сидел — ответ Гарика окончательно добил гнома, но его вопрос ошарашил парня в свою очередь еще сильнее.

— Зачем? — спросил гном, и Гарри не знал, что тут ответить.

— Что бы выйти, blya — выругался парень — зачем же еще.

— Зачем делать дубликат, если у тебя явно был оригинал? — уточнил гном.

— Да не было у меня оригинала, просто я его хорошо запомнил, не особо он сложный, разве только пришлось повозиться, подгоняя точные размеры и градусы изгибов лепестков, тут вот было сложно, скважину то не видно, на слух приходилось — не стал скромничать Гарик, и своими словами заставил гнома опять вскочить, а демонессу тихонько зааплодировать.

— Невозможно! Невозможно! Невозможно! — повторял мечущийся гном, потом резко ушел за стенку и вернулся с ключом и замком — вот, воспроизведи, сколько тебе дали времени посмотреть на тот ключ?

Гарик прикинул, на тот ключ он смотрел около часа, пока припирались власть имущие, и смотрел при ярком свете, но этот ключ, зато, гораздо проще.

— На этот и двадцати минут хватит — сказал он и взял ключ, пододвинувшись к свету.

Через двадцать минут он вернул ключ, нашел на себе подходящий кусок железки, похвалив себя за такой полезный костюм, взял замок, достал инструменты и стал выпиливать ключ. Гном и инфернал не сводили с него глаз, а Рокки тем временем объяснял Паку и проснувшимся девушкам смысл разговора и действий Гарика. Через полчаса была сделана первая попытка, потом еще три и замок раскрылся в руках слесаря четвертого разряда.

Гном стоял как столб, дамы, включая инфернала, аплодировали во всю силу, парни хлопали его по плечам, будто он совершил какой-то подвиг или показал фокус.

— Обалдеть (или что-то в этом роде) — произнес гном и спрятал ключи в сумку — теперь верю, возможно, ты так и сделал. В любом случае, великолепно и у меня будет предложение.

Орех.

Путь к озеру был испорчен довольно быстро. Первым "Г" было распоряжение шефа не давать "бесхозным" сильно отстать. Подгонять их было бессмысленно, так что приходилось придержать свою колонну, отставая от "туристов". Отставать от довольно боеспособной группы не хотелось, но и в словах босса была логика, "бесхозные" могли стать рабочей силой, да и полезные люди среди них могли оказаться, те же медики, например. Второе "Г" случилось как раз с "туристами". Перевалив за небольшой кряж, обе группы, "ВИПы" с "бесхозными" всё же нагнали авангард потерпевших аварию, увидели впереди небольшое, почти полностью сожранное пожаром, поселение, и стоящую среди него пожарную машину, сияющую стеклами и новенькой краской бортов. Стены, оставшиеся от домов, и прочий мусор, скрывал внутренности сгоревшего поселка, и несколько "бесхозных", как из арьергарда, так и примкнувших к "туристам", бросились к машине. За ними, непонятно зачем, наверное чтобы остановить, бросились "азиаты", в большей части более молодые и горячие чем остальные туристы. Тут то и случилось "Г". Из-за домов, из-за машины, из погребов, на людей бросились безумцы, которых язык не поворачивался назвать людьми, столь они изменились. Сгорбленные, с оскаленными лицами, вымазанные сажей, эти твари успели отрастить когти. Судя по состоянию формы сотрудников МЧС, эти твари были тут уже не первый месяц, а может и больше года. Худые как смерть, они бросились на свои жертвы, вырывая куски мяса из еще живых тел. Те, кому не хватило добычи, пытались прорваться к мясу, облепляя упавших людей как муравьи. Те, кому не удалось совсем прикоснуться к добыче, уставились на бегущих "туристов", одетых в броню, и, громко завыв, бросились на них. Пытавшийся остановить своих бойцов рыцарь с матов выхватил огромный меч, и захлопнув забрало пошел на помощь, жестом остановив остальных, с ним в бой бросилось еще трое, вооруженных тяжелыми палицами, щитами и кинжалами на поясах. Остальной отряд цепью отрезал пассажиров от беснующихся тварей, и приготовился принять на себя удар, со стороны долины слышался ответный вой, принадлежащий далеко не одной твари. Вне себя от злости, Орех выхватил свой пистолет, и несколькими выстрелами уложил трех тварей. Его бойцы ,кроме сотрудников железнодорожной милиции, еще перед спуском получивших приказ стрелять только по команде, открыли прицельный огонь. Результатом нескольких секунд стрельбы из пистолетов и ружья была потеря почти полусотни патрон и убийство всего двух десятков тварей, правда совместно с "туристами" они уложили десятка три. Но, главное, они спасли "азиатов", правда только четверых, то есть половину, остальные четверо слишком пострадали, их лица и горла, не защищенные железом, были буквально разорваны острыми когтями, и трое были мертвы еще до начала стрельбы, умерев от болевого шока. Четвертый умер через пять минут, захлебнувшись своей кровью. Сняв с павших доспехи, люди быстро покинули сгоревший поселок, не рискуя прорываться к машине. Твари. Понеся столь сильные потери, скрылись со своей добычей в своих норах, но ведь они кого-то позвали, стоило уносить ноги. Оставлять павших по чужой глупости пацанов, было трудно, но жертвовать живыми, ради мертвых было не разумно, и отряд оставил тела на растерзание. В том, что тех сожрут, они не сомневались. Рыцарь, крыл матом примкнувших " бесхозных", которые бросив багаж ломанулись к машине, из-за которых погибли его друзья. Когда кто-то из примкнувших было сказал что-то в защиту сожранных, типа — "давай о мертвых либо хорошо, либо молча", парень так треснул правозащитнику кулаком, что того пришлось дальше нести. Всё же удар закованного в броню гиганта, а парень и без железа весил за сотню, был крайне тяжел. Не снижая скорости, а возможно и прибавив все группы двинулись к лесу, стараясь избегать любых мест, где можно укрыться. К вечеру, а вышли они рано утром, всю ночь занятые в поезде, измученные, голодные и злые, люди достигли границы леса, где на первой же крупной опушке решено было устроить привал. На удивление Георгия, Егор Федорович, довольно легко перенес этот марш. Даже учитывая, что он не нес абсолютно ничего, это было странно, вес депутата был близок к дустам кило, а с таким весов сделать почти суточный марш бросок было крайне тяжело. Однако, именно Егор Федорович стал руководить установкой лагеря, не для всех, кое-кто не нуждался в указаниях, но многих именно его слова заставляли шевелиться.

— Ну и что вы тут расселись — слышался его спокойных голос — ждете, пока вас покормят? Если, да, то зря. Смотрите, все работают, хоть и устали не меньше вашего.

— Что это ты делаешь? Зачем тебе поджигать лес?— тут же налетал он на другого — кидай дрова в общую кучу и никогда не разводи костер ближе семи метров к дереву, а лучше вообще никогда не разводи.

— Господи, а это что тут такое? — не унимался депутат — зачем вы тратите силы на возведение шалаша? Вы решили тут жить? Если нет, то прекратите, займитесь дело, собирите дров, наберите воды и готовьте кушать, хотя бы для себя. Сейчас будут установлены тенты, под которыми можно будет лечь спать. Хотя при такой погоде можно и просто в одеялах спать. Вы не взяли одеяла? А кто в этом виноват.

И так далее, и так далее. Депутат обходил лагерь .намерено не подходя к организованным людям, что бы не отвлекать их, подгоняя более слабых представителей этого небольшого племени. Было видно, он сам стоит из последних сил. Орех расставив посты, послал одного из поваров к своему шефу. Сказать что ужин готов. Сотрудники РЖД с несколько определенных как "адекваты" из примкнувших, уже поставили тенты и палатку для босса, еда для ВИПов была готова, и пора было приступать к отдыху. У "туристов" тоже всё было в порядке, там стоял палаточный городок, возведенный за считанные минуты. Между деревьями, окружавшими городок, были навалены сухие тонкие стволы, способные сдержать кого-то и явно должные выдать того, кто полезет среди них, своим хрустом. Ямки, накопанные по периметру и колья, довершали их защитные сооружения. Люди сидели и уже кушали, еда была приготовлена быстро, и именно они нашли тут ручеек, к которому теперь бегали "бесхозные". Между двумя уже готовыми лагерями творился бедлам, кто-то пытался поесть, кто-то уже спал, кто-то разводил костер, в общем, кто во что горазд. Самое страшное случилось под утро. Орех проснулся от дикого, истошного вопля, и выпрыгнул из-под своего одеяла с пистолетом в руке. Уже светало, но на опушке света было не так много, всё же ветви скрывали довольно большую ее часть, а орали как раз с одного из краев, из лагеря "туристов". Орал один человек, орал громко и надрывно, будя всех на поляне. Георгий, не понимая, что происходит, побежал к туристам. Увиденное ужаснуло его. Трое парней методично резали кожу на мужике. Тот голым лежал на земле, прибитый костылями, и теперь из него нарезали ремни.

— Стоять! — заорал охранник, и экзекуторы пустыми глазами посмотрели на него — что тут происходит? Где ваш старший?

После второго вопроса, глаза всех туристов наполнились слезами, а лица перекосила ненависть, судя по всему ненависть к этому распятому мужику. Мужик, изрезанный по пояс, продолжал вопить, и Орех понял — этот не жилец. Оглянувшись, он увидел стоящих рядом двоих охранников, и кивнул одному из них. Тот коротким ударом ножа добил изрезанного. Теперь "туристы" уставились на начальника охраны и этого самого охранника, и взор этот наполняла отнюдь не благодарность, что, впрочем, не волновало Георгия.

— Что здесь произошло? Еще раз спрашиваю, где ваш старший? — Орех говорил громко и четко, старательно выговаривая каждое слов, переводя взгляд с оного одоспешенного на другого.

— Убит — произнес, наконец, один из сидящих поодаль туристов — убили Пашку, ножом, раз и убили.

Сначала Георгий не понял, как так. Лежащий на земле мужик никак не мог быть командиром туристов, но через секунду до него дошло. Изрезанный был опознан, это был один из аликов, уронивших тележку, он же "правозащитник", получивший в морду от рыцаря Пашки. Синие наколки, покрывавшие груди и плечи алика, говорили сами за себя, этот человек провел много времени, работая на государство в специальных оздоровительных местах. Орех жестом отпустил охрану, и те стали разгонять толпу, приговаривая о том, что скоро в путь.

— Так что досыпайте, и готовьте пожрать — говорили мордовороты, оттесняя любопытных.

— Что произошло? — Георгий присел рядом с ответившим, в то время как все туристы подходили к трупу и плевали на него.

— Этот урод — парень кивком головы указал на распятого — притащился в лагерь. Ребята не опознали его, и не стали гнать. Тот посидел у костра высмотрел палатку Пашки и пролез в нее. Никто не ожидал такого, потому и получилось. Этот гад, вспорол заднюю стенку и перерезал Пашке горло, на чем его и поймали. Ребята, в чью вахту он пришел, услышали треск и побежали к палатке, но уже поздно. Остальное думаю, ты и сам поймешь, видел же концовку.

Георгий покачал головой, ему было очень жаль Павла, с которым он та и не успел толком познакомиться. Этот парень был на самом деле храбрым, как в речах, показав себя сразу после спуска, так и в бою. Прямолинейный, как его двуручный меч, он любил своих людей, готов был жизнь отдать ради их спасения, а погиб от руки уголовника, обидевшегося на резкость. Глупая, ненужная смерть. Жуткая расправа над убийцей была не совсем понятна Георгию, но вспомнив о нравах золотой орды, он понял, ребята были дружным коллективом, и не знали, как выместить злость, как заполнить пустоту, как объяснить этому забитому синькой, во всех смыслах этого слова, уроду свою горечь. То, что они сделали, было минимальным. Урода было не жалко, он был бесполезен, и даже вреден, жалко было, что телега утащила не обоих, или хотя бы не его, может упавший был получше. Но прошлого не вернуть.

— Тебя как звать? — спросил начальник охраны у осунувшегося парня.

— Тобик, то есть Тобиас, тьфу ... Тимур меня зовут, но ребята зовут Тоб — запутавшись в своих именах ответил тот.

— Тимур, или Тобиас, как тебе привычно, кто теперь будет у вас страшим? — вопрос, может, был и е совсем ко времени, но вот только время поджимало.

Имур-Тобик покрутил головой и указал на крайне растерянного парня. Крупный, но не как покойный Павел, бывший гигантом, этот человек напоминал араба, чему помогала надетая кольчуга и свободные штаны, заправленные в сапоги.

— Онза. Скорее всего, он. Может еще Эрик, но тот скорее откажется, он не любит командовать и принимать решения, он унтер, а не рыцарь, по своему складу. А Онза, должен принять руководство, собственно он тут один остался рыцарь, было трое, двое уже мертвы. Белек, Вечный Нукер, погиб в сгоревшей деревне, он отвечал за молодняк и умер вместе с молодыми, давая отступить своим ребятам, а Павла, Буагиль Хога, руководителя нашего копья зарезала вот эта тварь.

Орех не понял части сказанного, но понял одно, руководство над "туристами" сейчас было крайне шатким. Бесспорный лидер мертв, один из его заместителей тоже, оставшиеся двое ... Георгий посмотрел на араба, тот успокаивал людей, что-то говорил, отдавал какие-то распоряжения, но взгляд был потерянным, он постоянно косился на палатку, где лежало тело их командира и на грузного, широкоплечего парня. Люди начали складывать погребальный костер, и Георгий решил подойти к этим двоим.

— Приветствую — сказал он, подходя, парни в ответ кивнули — вы, как я понял, Онза и Эрик?

Дождавшись кивка от обоих, Орех продолжил.

— Ребят, я вас прекрасно понимаю, и, видит бог, скорблю, ваш лидер мне был искренне приятен. Это не просто слова, не подумайте. Но, оставаться тут, на поляне, дольше одного дня не стоит. Надо идти дальше. Давайте решайте, кто у вас будет старшим, и думайте. Если решите идти дальше, я до обеда жду в нашей части лагеря, если нет, ну тут вы сами себе хозяева, неволить никого не буду.

— Стой — тут же ответил высокий, похожий на араба Онза — за старшего я, и мы пойдем к озеру. И еще, Пашка не успел тебе это сказать, спасибо за спасение наших ребят у пожарки, можешь располагать нашими мечами как своими.

Названый Эриком утвердительно кивнул, демонстративно протянув Георгию свой меч.

— Хорошо, ребят, хоть какая-то приятная новость — Орех облегченно вздохнул — вместе будет проще, да у стада будет больше шансов выжить. Хороните Павла и когда будете готовы, сообщайте, будем подгонять "бесхозных" и пойдем к озеру.

Гарри.

Предложение, сделанное гномом, было довольно интересным, а благодаря Рокки, оно сразу принесло дивиденды. Гном предложил Гарри работать на некую организацию, так сказать по контракту. Изготавливать разные ключи, возможно по слепкам, возможно и по памяти, за хорошие деньги. Вот к этим словам Рок и прилип.

— Хорошие, это сколько конкретно?— резко прервал он разглагольствования коротышки — и хотелось бы на них посмотреть уже .или верните ключ от "ведьминой клетки".

Гном чуть не поперхнулся, но вместо возмущений достал небольшой мешочек и проговорил.

— Какой настойчивый и хваткий молодой человек — голос гнома выражал легкое приятное удивление — редко когда такого встретишь. Я надеюсь, взяв деньги, вы выразите согласие на прием вас на работу?

— Эээ, нет — опять ответил Рокки — так не пойдет, деньги, которые ты даешь сейчас, если они устроят Гарри, это деньги за выполненную работу, а вот условия контракта стоит обсудить отдельно, и в более уютном месте.

Гарри, согласный с ним кивнул, остальные, хоть и не понимали разговора, поддержали друзей, закачав головами как китайские болванчики.

Гном посмотрел на инфернала, та улыбнулась, типа — "ну что я тебе говорила?"

— Собирайтесь, пойдемте в таверну, там поговорим — смирился гном и ушел за стенку. Через семь минут группа была готова выйти. Гном не решился вести их дорогой, всё же оставался шанс, что их ищут, но и проселками они дошли довольно быстро. Оказалось что от места, где Гарик первый раз "попал под раздачу", до Хельцбурга всего ничего, пять часов ходьбы, со слов гнома. А до места интересующего их еще ближе.

Примерно в двух часах от города шла железнодорожная ветка. На переезде, около моста через пути, больше напоминающего огромную башню, располагался трактир, бывший конечным пунктом их ночного пути. Ребята с удивлением отметили, что к трактиру пристроен небольшой перрон, оснащенный крупным табло.

— Это трактир или вокзал? — спросил у спутника Гарри — и что это за табло?

— Трактир, просто у его хозяина договоренность с несколькими поездами, те, при включенном табло, делают остановку у перрона на две минуты, забирая пассажиров. Это выгодно всем. Трактирщик имеет деньги за использование перрона, хозяин поезда за билет в третьем классе по полуторному тарифу, пассажир может не тащиться в город, а сесть или выйти прямо тут. Неудобно только полиции и жандармам, но у господина Плюма есть разрешение, есть лицензия, есть контракты с поездами и сертификат проверки архитектурной жандармерии. Всё что могут легавые, это проверять всех входящих и выходящих из трактира. Но тогда господин Плюм обратится в магистрат и в гильдию содержателей постоялых дворов и обеден. Такие вот пироги. Ладно, мы пришли, милости прошу — с этими словами гном открыл двери трактира и пропустил туда изрядно уставших ребят.

Заведение господина Плюма, называемое вполне логично "Паровой свисток", было симпатичным и опрятным. Друзья, оказавшись в широком зале, напоминающим одновременно вокзал и столовую, были поражены простотой и элегантностью оформления. Зал имел почти квадратную форму, в одной его стене были проделаны ворота, через которые и вошли путники, в противоположной, практически полностью стеклянной, тоже была большая дверь, ведущая на перрон. От входа в трактир к двери на перрон шла дорожка, не перекрываемая ни одним столом, эта дорожка делила зал на две части. Левая, меньшая, была отдана под зал ожидания. Там стояло несколько небольших столиков и удобные кресла. Кроме того, в левой части, у стены с входом в трактир, располагалось две кабинки для переговоров. Путник, ожидающий поезд, мог в комфортом отдохнуть, выпив чашечку кофе, или кружку пива, перекусить и никто ему бы не мешал, в то время как постоялец , спустившись по лестнице, расположенной справа от входа, оказывался в трапезной части трактира. Правая часть выглядела примерно так, если смотреть от входа. Сразу от входа, буквально в паре метров, начиналась идущая вдоль стены лестница, ведущая в апартаменты на втором этаже. Комнаты располагались над трапезной и кухней, над залом ожидания потолок был более высоким, над ним были только чердачные перекрытия. Потом шла трапезная, уставленная столами на четыре и шесть персон. В дальнем правом углу, от стены и до двери на перрон, тянулась барная стойка, за которой трудился трактирщик или его помощник, а в правой стене, почти по центру. Были широкие двери, ведущие в кухню и прочие подсобки. Подходя к зданию, парни заметили так же пристроенную конюшню и каретный сарай. Солидное заведение в спокойном месте, а место было безопасным на двести процентов, в башне над путями располагался пост архитектурной жандармерии и городской стражи, и имелся почтовый пункт, так что нападение на трактир попросту исключалось, а если и было бы совершено, то подавить такой бредовый поступок смогли бы очень быстро. Максимум через час тут был бы отряд конной стражи из города, что свело бы на нет даже истребление всего гарнизона моста.

— Солидное заведение — по-русски протянул Пакость — и отвечаю, тут скоро поселок будет.

Пакость указал на уже построенный недалеко от трактира, метрах в двадцати домик, по виду напоминающий кузницу. Кроме уже построенного домика были и заготовленные материалы в трех метах, все недалеко. Хоть и на расстоянии тех же пятнадцати-двадцати метров.

— Давно трактир то существует?— спросил у гнома Гарри, когда они вошли в залу.

— Да, пожалуй, лет уже восемь, дай посчитаю — гном начал прикидывать — значит железку тут протянули тринадцать лет назад, потом, через год построили мост на железкой, потом его еще через год перестроили и строили почти год, получилась эта башня, и еще через год господин Плюм открыл свое заведение. Девять лет.

— А кузня, или что там, давно появилась? — продолжал расспросы Гарик.

— Ну, года два, а что? — гном не понимал смысла расспросов, хотя они его и не утомляли.

— Да, странно — пожал плечами Гарик — место хорошее, поток людей должен быть приличным, судя по состоянию трактира, охрана опять же, а поселение только наклевывается, как заметил мой приятель.

— Дак в такой близи от железнодорожной ветки не так просто построиться. Пока бумаги соберешь, пока всем взятки раздашь, опять же не факт что выгорит. Вот люди и проверили на Плюме, а теперь подползают. Причем благодаря Плюму у них дополнительные проблемы. Он еще тогда предлагал нескольким товарищам строиться сразу, готов был даже по кабинетам бегать за всех .за процент от взяток, само собой. Но они ему сказали, что дело не выгорит и забили. Тогда Плюм, уроженец Вассерфестунга, решил насолить тем, кто потом решит поселиться рядом. Построй он свой трактир с той стороны железки, им было бы куда проще, а так. Смотрите. Я, конечно, не специалист, но кое-что знаю о таких делах — гном сел за большой стол, жестом предложив всем присоединяться, что все и сделали, скинув рюкзаки к перилам лестницы.

— Для начала надо взять в аренду участок земли, дело вроде не сложное, но на той стороне, а на этой уже не простое. Беря в аренду землю, ты должен оформиться в нескольких департаментах, в зависимости от места. На той стороне это был бы департамент стражи Хельцбурга, департамент архитектурной жандармерии и казначейство Хельцбурга. Ты должен был оформить свои налоги в казначейство, туда же свою аренду за землю и оформить как свою безопасность в страже, так и гарантию своей ответственности в жандармерии. А на этой стороне всё еще запутаннее. Земля принадлежит уже не Хельцбургу ,а в ведении Вассерфестунга, то есть аренду оформляешь там, но территория вдоль железки на пятьсот шагов принадлежит железной дороге Хельцбурга, на этом участке, так что налоги ты оформляешь уже в казну Хельцбурга ,а аренду платишь "водяным". Дальше, безопасность , опять и там и там регистрация своего заведения в страже и регистрация тебя любимого в архитектурной жандармерии, слава богу она окружная, а не в каждом городке. Ты регистрируешь свое заведение сначала в Вассерфестунге, причем только уже имея договор аренды и квитанцию первой оплаты налога за три месяца. Регистрируешь в тамошнем управлении стражи, так как это их земля. Они, посмотрев на место твоего участка, улыбаются, ставят тебе печать, отмечают в свои гримуары и посылают тебя в Хельцбург, в управление департамента дорожной стражи, к барону Тирлицу, расположенному в том же здании где и департамент городской стражи. Твое же заведение расположено около дороги контролируемой этим департаментом, будь любезен, отметься там, сообщи им о себе. Приходишь к конникам Тирлица, они ребята неплохие, долго не мурыжат но ... -"замечательно, мы вас отметили, давайте архитектурный проект постройки, утвержденный в соседнем кабинете. Как вы там еще не были, ну не страшно, бланк пока останется у меня, идите с проектом, подтверждайте его и ко мне!".

Ты как угорелый в соседний кабинет, хорошо если у тебя есть этот проект, и составлен он как надо, а если ты еще и не решил что будешь строить, а просто землю брал? Задаешь этот вопрос, получаешь ответ — "можно и землю, но если будет хоть какая-то постройка или складирование стройматериалов стопками выше полуметра, до появления на этом столе проекта здания, пеняйте на себя" тут варианты расходятся чуть-чуть, но лучше всё же сразу проект утвердить и отметиться до конца у Тирлица. Устали? Так мы еще в архитектурной жандармерии не были. Туда тоже с этим же проектом, без него можно, но сразу скажу, взятка раз в семь больше будет, и всё равно с проектом еще раз сюда идти и опять давать на лапу. Тут у вас изымут всё документы на землю, которые вы собрали, проверят печати, и вы месяц будите ждать ответ, ну или два дня, зависит от мзды. Если за вами нет криминала, то разрешение вы получите, и без взятки, просто дольше гораздо. По закону месяц, но они могут "утерять" ваши документы, выписать вам временные дубликаты, принести извинения и попросить подождать еще. Потом, через это "еще", то есть срок действия дубликатов, пару недель, они еще раз извиняться, заберут дубликаты, скажут, что вчера вечером нашлись ваши документы, оставленные в Вассерфестунге на проверке и куда-то засунутые тамошними идиотами и, еще всего через пару недель, будет ваше разрешение. Теперь у вас на руках есть права на землю, оформлены налоги в Хельцбурге, оформлены регистрации в страже Вассерфестунга и в департаменте дорожной стражи Хельцбурга, есть разрешение на строительство от дорожной стражи и от архитектурной жандармерии. Остается совсем мелочь. Регистрация в соответствующей гильдии и магистрате города, членом гильдии которого вы являетесь. Хорошо если вы житель Вассерфестунга, тогда вам всё равно в какой вы гильдии и где у нее штаб-квартира, а если вы не из этого округа? Жителям Хельцбужского баронства еще более-менее просто, наличие штаб квартиры их гильдий в столице округа может закрыть глаза магистрату Вассерфестунга, остальным придется либо регистрировать себя как представителя своей гильдии, если в Вассерфестунге нет ее аналога, либо платить пени, за создание конкуренции на чужих землях. В первом варианте это один раз и очень дорого, во втором мелочь но постоянно. Такая вот бюрократия. И это только основные проблемы с оформлением, есть еще куча нюансов, например, конюшни, третьи этажи, каретные сараи, колодцы и много другое тоже только со специального разрешения.

Рокки и Гарри, с трудом переварив эту речь, к счастью гном говорил медленно, уже поняв, что имеет дело с иностранцами, сидели в полном офигении. Рокки вспомнил, как материл систему при оформлении своего салона, и устыдился. Гарик был сражен изощренностью бюрократов, создающих себе заработки на пустом месте, а так же восхищался хитростью предприимчивого гнома, в национальности Плюма он. Почему-то, был уверен, и не ошибся.

Не смотря на поздний, а точнее уже слишком ранний час, к столу подбежала девушка ,или женщина (у полуросликов после пятнадцати девушки сразу становятся тридцатилетними и остаются такими лет до сорока, эдакими розовощекими пышечками, невзирая на детскую комплекцию). Официантка спросила, чего бы желали господа, и предложила сдвинуть столы. Переглянувшись, ребята решили рисковать, и заказали пиво, мяса с гарниров и еще пива. Спрашивать меню, могло быть глупо и неуместно, вызвало бы лишние внимание, а интересоваться ассортиментом тоже могло быть как-то не так. После ведьмы ребята не хотели рисковать.

— Мясо, к сожалению, только холодное, вчерашнее, можем сделать яичницу или тосты с беконом, из горячего — проворковала пышка, строя глазки импозантному Паку, не понимающему ни слова.

— Неси холодное и хлеб тогда, и сыр. Есть сыр? — скомандовал Гарри, и получив ответ, виде утвердительного кивка ,махнул рукой — давай, хлеб, мясо, сыр, пиво.

— И кувшинчик глинтвейна — бархатный голосок инфернала немного испугал прислуживающую девицу.

— Да, да. Сию минуту — пробормотала они и исчезла в подсобке.

— Так что вы говорили про колодцы? — спросил Гарри, его удивило требование разрешения на эти сооружения.

— Колодцы, колодцы отдельная история — гном был удивлен интересам взломщика, и его неосведомленности, но делал скидку на молодость и явное далекое происхождение — для начала в этом поселении, буде оно появиться, в радиусе трехсот метров от станции колодцев не будет. Это одно из условий строительства. Ближе разрешается рыть колодцы только в крестьянских дворах, или колодцы не глубже трех метров, а тут от такого толку не будет. Далее, получить разрешение проблем никаких, если рядом нет личного колодца, то, пожалуйста, но раз в квартал приходят с проверкой, проверят на наличие потайных ходов, тайников и качество воды. А это уже взятки.

— А как же кузнец, он что, без воды? — удивился Гарри, он понимал, что в кузне вода очень нужна.

— Кузнецы и содержатели постоялых дворов и обеден, отдельный разговор, им колодец положен. Так сказать по факту, но они не имеют права его закрывать от остальных. Плюм, вот, просто расположил его так, что подходить к нему можно только с путей, колодец между трактиром и конюшней, за каретным сараем. И ведра с цепью там нет, он качает воду помпой, а ты как хочешь, а вода там, на глубине девяти метров только. Так что колодец есть. А что толку? — гном улыбнулся изобретательности Плюма, который оказался его двоюродным дядей по материнской линии.

Принесли покушать и выпить. Флеврети с радостью поделилась вином с девушками, а парни и гном выпили по первой кружке, какое-то время за столом царила тишина, изредка прерываемая бульканьем разливаемых напитков и шуршанием тарелок по столу.

Перекусив, Гарик решил продолжить беседу, и прежде чем выяснить суть предложения гнома, хотел узнать оставшееся про трактир, в котором они сейчас завтракали. Оставались еще кое-какие недомолвки.

— Уважаемый — оторвав гнома от кружки, начал Гарри — а какой смысл пассажирам, кроме возможности несколько избежать внимания полиции, садится в поезд тут, а не в городе? Ведь вы сами сказали, билет в полтора раза дороже, да ее трактирщику заплатить надо...

— Смысл есть — гном отодвинул кружку — для начала не надо платить пошлину за вход в город, а для жителей соседних областей это обязательно, а это на пару медяков больше, чем берет Плюм. Потом, поезда идут не каждый день, и редко когда больше одного в день в нужном направлении, так что, всё равно надо остановиться в трактире, что бы дождаться нужного поезда, а у Плюма это уже заметно дешевле, и точно перекрывает те самые полтора тарифа. Да, в городе можно поехать первым классом, но те, кому это по карману только так и поступают. Но давайте все же перейдем к делу.

Гном достал из кармана своего кожаного жилета какой-то металлический прямоугольник.

— Я, — начал он — могу помочь тебе (он посмотрел на Гарри) и твоим друзьям устроится в этом округе. Эта помощь будет бескорыстной, если ты согласишься на мое предложение, или за отдельную плату, если решишь жить своим умом.

— Для начала хотелось бы услышать условия — парировал Гарри, пока что разговор был совершенно пустым.

— Разумеется — гном повертел прямоугольник в ловких пальцах — так уж получилось, что я являюсь представителем одной очень серьезной фирмы. И ваш поступок серьезно ударил по нашему самолюбию. Что бы человек, это слово гном выделил, так просто вскрыл наш замок, такого еще не было. Но, кроме того, я еще и член гильдии слесарей, так сказать. И хочу сделать сразу два предложения. Первое, я как представитель "Гроберг и братья" буду предлагать вам сделать дубликат ключа и вскрыть замок, в присутствие представителей мастера изготовившего замок и покупателя. Это будет сделано в том случае, если замок будет вскрыт и замечены следы взлома. Вы будете проводить взлом инкогнито, это могу вам гарантировать. Ни каким образом вас нельзя будет опознать. Вас переоденут, привезут, и ваша внешность будет скрыта кольцом размытости. Кто вы, буду знать только я, Флеврети и господин Гроберг. Это первое предложение. Если вы согласны, то завтра поедем составлять контракт. Точные расценки я вам сказать не смогу, зависит от вашего умения произвести впечатление, но, думаю, предложат не меньше десяти золотых как оклад, это не малые деньги, но можно попробовать выторговать до 30, для сравнении, это оклад лейтенанта жандармерии, плюс вам будет оплачен КАЖДЫЙ выезд, по тарифной сетке. Не совсем понимаю, зачем господину Гробергу такие акции в присутствии заказчика, или просто я не так понял, и это будет делаться оп заявке заказчика, в присутствии мастера сделавшего замок, что было бы логичнее. Кроме того, есть еще одно предложение. Более необычное, но не менее прибыльное. Изготовление ключей под заказ, по памяти или по слепкам, о чем я вам уже говорил. Расценки, так интересующие вашего друга, будут таковые:

Гном достал мешочек. Высыпал из него горсть монет.

— Я отдал вам десять золотых серебром, за ключ от клетки — сказал он — если бы это было по заказу, и вы выполнили его, как сказали, то есть по памяти и ключ подошел бы с первого раза, не требуя доработки, то вам бы причиталось еще двадцать монет.

Гном отсчитал двадцатку, отодвинув тринадцать кругляшей.

— Но, так как вы сами сказали, вам пришлось сделать несколько попыток — проговорил гном — то за каждую доработку идет пени, в случае со столь опасным местом, это будет три процента ,то есть почти золотой. Сколько вы сделали попыток?

Гарри разрывался между жадностью и непониманием, он опасался зарваться, сказав слишком мало, терять репутацию сразу, это не разумно, но и хотел получить побольше.

— Пять, или шесть — наконец сказал он — не помню.

— Допустим, пять — гном отодвинул самый большой кругляк к себе — выходит вознаграждение получилось в двадцать пять золотых. Теперь еще один нюанс, Вы сами проверяли готовность на замке, это надбавка за риск, эта надбавка, учитывая опасность равна трем процентам за каждый подход, именно она вычитается как пени.

Монета придвинулась обратно.

— И наконец, за срочность обычно платят в двойне, а если замок стоит на государственном объекте, то это в любом случае двойной тариф. Вышло, что пришлось бы заплатить уже сто двадцать золотых, огромную сумму — гном покачал головой — хорошо, что я не заключал контракта на этот ключ, но, чтобы не казаться обманщиком, я добавляю эти двадцать золотых, и помогаю вам всем устроиться, вы же не из этих мест ребята?

Эти тридцать золотых и были первым заработком Гарри, а работа на "Гроберг и братья", настоящей работой. Гарри успешно выторговал себе оклад в двадцать три золотых, каждый выезд стоил золотой, плюс далее по тарифу, в зависимости от отдаленности и протяженности по времени. То есть если господин Гроберг хотел послать гари далеко и надолго, то это было дорого, а если далеко, но быстро, то подешевле, хотя учитывая разницу в оплате проезда не всегда.

Цапфен не обманул. Он, не интересуясь родиной ребят, помог им устроиться, сделав резидентами округа, что через год позволяло им пытаться обзавестись недвижимостью, личным транспортом и поступить на государственную службу, а пока давало гарантии по применению к ним законов и возможность устроится на работу в пределах баронства. Через пару лет они становились полноправными жителями баронства, и гражданами страны. Обошлось это Цапфену и его дядюшке Плюму в совсем крохотную сумму. Само оформление резидента было простым мероприятием. Желающий должен был прийти в магистратуру с двумя поручителями, полноправными гражданами владеющими недвижимостью или транспортом, и предъявить гарантию предоставленного жилья, не меньше чем на полгода. А тут уже и были сложности. По закону трактирщик, содержатель постоялого двора или отеля, и прочие жители, сдающие комнаты в наем, имели полное право отказать в предоставлении жилья на беспрерывный срок, дольше одной декады не резиденту баронства. Так что, оплачивая постой в трактире за сорок дней, путник оплачивал только первые десять, а остальные шли на депозит, для продления постоя, в котором могла быть отказано. Зато путник всегда мог забрать этот депозит. Опять же, поручители, владеющие ценным имуществом. Таких важных персон не так просто убедить в своей ценности. А у Цапфена и Плюма проблем не было. Плюм был хозяином постоялого двора, и "сдал" ребятам чердак над каретным сараем. Сдал не за так, но с родного племянника он взял всего по серебряку в день. Цапфен усмехнувшись, выдал двадцать золотых, и оставил дяде двушку "на чай", после чего оба гнома довольно засмеялись. Подобные отношения были нормой в гномьих семьях. Хотя при нужде дядя бы и так заселил бы "друзей дорогого племянника" на чердак. Ну и они же выступили поручителями в магистрате, где Цапфен расстался еще с шестью золотыми залога и тремя за оформление. Ребятам он сказал, что обычно желающий стать резидентом тратит от ста золотых на одного человека. Чердак, над каретным сараем, оказался вполне жилым местом. Под двускатной крышей сарая было расположено прямоугольное помещение, шириной около десяти и длинной в четыре метра. Вход в него был как раз от колодца, по приставной лестнице с перилами. Лестницу приставили, закрепили и так решили оставить, с позволения хозяина. В стене, примыкающей к внешнему скату крыши, было проделано три окна, небольших, на уровне плеча пака. То есть почти на уровне глаз любой из девушек. Много света окошки не давали, но для вентиляции их было достаточно. Мебели на чердаке почти не было, три больших сундука, две лавки и бочка, но хозяин трактира, увидев гитару и банджо, решил подсуетиться, и выделил ребятам "совершенно бесплатно" шесть чистых мешков для набивки соломой и дал козла с досками, для создания спальных мест. Гарри выцыганил у него еще пару обрезков широкой доски. Бочка с прибитыми досками превратилась в стол, к которому тут же придвинули скамьи. Вещи были разложены по сундукам, кровати сделаны, укрыты тюфяками, потом одеялом и, наконец, застелены чистыми простынями. Подушки, из тройных наволочек, набитых той же соломой, одеяла в пододеяльниках, шторы на окнах, спертые, еще в поезде, скатерть на столе и застеленные сундуки. Брезент носилок укрыл плохо оструганные доски скамеек. В стены были вбиты гвозди, вытащенные откуда запасливым Паком .а так же этот псих вытащил из своего ранца несколько крючков и тонких поручней, оторванных в поезде и еще три листа кожзама.

— Пак, ты как вообще, с головой дружишь? — не удержался Рокки — ты всю дорогу тащил этот хлам? Ну нафига он тебе был нужен?

— А я готовился стать робинзоном — смеясь заявил Пакость — и хотел в доме создать уют.

С этими словами он извлек стопку граненых стаканов и слегка мятые подстаканники, поднос и сахарницу. Следом пошли чайные ложки, и вазочка для цветов. Смех над смущенным панком звучал долго, все были в истерике. Напряжение ,державшее в до того дня друзей было скинуто, и их разум просто требовал веселья.

Ребята улыбнулись, да тогда они смеялись как не нормальные, а главное, не только Пак притащил с собой черти чего, все были не без греха. Зато, когда присланный Плюмом, работник принес доски и инструмент для полок, ребята хотели сделать стеллаж для девичьей косметики и прочих мелочей, он не узнал чердака. Натянутые веревки с закрепленным на них тентом разделили большую комнату на спальню и гостиную, в гостиной появился стол, укрытый скатертью, скамьи и сидячие места на сундуках, на стенах висела одежда, у входа лежала тряпка для ног. В спальную его не пустили, но Плюм, пришедший потом со своим племянником, и принесший бочонок для воды и пару масляных ламп, был удивлен в приятную сторону. Он, хоть и был изрядным пройдохой, волновался за своего племяша, который и так состоял в гильдии взломщиков, а группа подозрительных людей, поселившихся на чердаке ... эти люди волновали старого Плюма, но увидев, как быстро и уютно они обжились, он все же решил, что все не так плохо. Тихо предложив "молодым людям" выступить в его заведении вечером за плату и ужин, Плюм был встречен вежливым отказом, правда, не окончательным. Ребята объяснили гному, что им надо отдохнуть после почти месяца путешествия пешком, постирать и починить вещи, зато потом они с удовольствием исполнят что-нибудь для его постояльцев.

Орех.

Сколько раз я радовался, что "туристы" решили присоединиться к нам, не счесть. Путь от полянки, где мы потеряли их лидера, до берега озера выдался тяжелым. Тяжелым по многим причинам. Люди, по большей части простые обыватели, в прошлом занятые далеко не физическим трудам, быстро уставали. Протащить самодельные телеги по лесу тоже было не просто, они сильно снижали темп перемещения. Толпа постоянно разбредалась, и их надо было собирать, следить за отстающими, на второй день пути у всех были сбиты в кровь ноги, за исключением привычных "туристов" и еще нескольких человек ,в том числе и Егора Федоровича, носящего всегда удобную и практичную обувь. Меня удивляло, ведь выжили только взрослые и довольно крепкие с виду люди, но почему те же охранники или сотрудники РЖД идут с довольно большим грузом ,молчу про туристов в их броне и под рюкзаками, а большая часть толпы ноет. Это раздражало, буквально выбешивало, но поделать ничего было нельзя. Нескольких человек, в порядки профилактики .всё же бросили в лесу. Это были носильщики, постоянно отстающие и ноющие. У них забрали весь груз, включая их личный, и запретили приближаться к отряду. На следующую ночь они ждали группу и уже шли молча, не сбивая темп и с большей нагрузкой. Ночи впятером, в абсолютно глухом лесу, им хватило. Выйдя к озеру люди как подорванные стали скидывать свою поклажу, решив, что тут и разобьют лагерь. Это совершенно не устраивало меня, не подходило моему шефу, и просто было не разумно. На берегу дул постоянный ветер, сам берег был каменистым и неудобным, ну и куча других факторов говорили против этого конкретного места. К удивлению "тележечники" тихим сапом свалили вдоль озера, я и не успел их даже окликнуть. Скрывшись за небольшим холмом, мысом выдававшимся в озеро, они исчезли из моего вида и встретили мы их уже через месяц. Объявив о ВРЕМЕННОЙ стоянке, мы надули лодку и с еще тремя мужиками поплыли вдоль берега, в поисках ручья или речки, впадающих в этот водоем. Небольшая речка вскоре нашлась, и пройдя вдоль нее мы нашли удобный для строительства холм, практически у истоков этого широкого и довольно глубокого ручья. Обратно я с парой мужиков шел уже сквозь лес, ориентируясь по компасу и небу. Парни аккуратно расчищали за мной путь, оставляя отчетливый след в лесу, а лодка с последним бойцом на борту вернулась в лагерь, как и уходила, вдоль берега. Сколько мучений было потом, страшно вспомнить. На небольшом совете, собранном Егором Фомичом, уже всеми называемом просто "Сам", долго спорили, как быть. В совет вошел Егор Фомич, я, Онзо и Эрик от "туристов", старший машинист поезда, прозванный позже Мотором, Никита Иванович, как самый опытный лесной житель и бригадир самой важной сейчас профессии, строителей. Из его бригады уцелело только два человека, но трое опытных мужика, привычных строить из любых материалов, хоть из камня, хоть из кирпича, хоть из бревен, были очень полезны. А спорили вот о чем, решали, как проводить переезд. Егор Фомич считал, что надо отправить туда строителей, если окажется еще кто с подобными навыками то и их, а к ни на лесозаготовки отрядить толпу "бесхозных" мужиков. Онзо, и я был с ним согласен, предлагал перебросить туда на лодках "туристов" и строителей, начать строить крепость, а бесхозные пусть прокладывают просеку и перетаскивают вещи, как только всё перетащат, усилить строительство. Мотор, Бригадир (это прозвище так и закрепилось за Алексеем) и Никита Иванович опасались "народных волнений" связанных с лесоповалом. В итоге Эрик нашел среднее решение. Часть туристов и все примкнувшие по собственному желанию "бесхозные", со строителями отправляются готовить площадку, я с половиной "туристов" и своими орлами строю "бесхозных" на просеку и перевозку.

Так и пошло. За время стройки погибло семь человек, один нарвался в лесу на кабана, двоих завалило падающей сосной, один утонул, остальные отравились грибами. Сейчас, когда крепость уже построена, и народ задумывается о строительстве домов, я радуюсь как ребенок. Туристы буквально спасли всех этих никчемышей. Только их инструмент, и довольно неплохие навыки в строительстве крепостей, смогли осуществить нашу идею. Один из "туристов" оказался геологом по своей специальности, и сильно обрадовал Бригадира, сообщив о залежах глины и наличие большого количества известняка, в частности холм был глыбой этого материала под толстым слоем земли. Сейчас Бригадир сооружает печь для обжига и собирается заняться каменным строительством. Материала тут достаточно, весь берег и окрестные островки завалены крупными булыжниками, если удастся сделать хороший раствор, то строительство пойдет на ура. Правда народ ворчит, мало кто рад вкалывать как Папа Карло. Они не понимают, что "туристы" и мы работаем меньше, потому что заняты охраной этих беспомощных баранов, что несколько ребят и девушек постоянно торчат на воде не потому что "блатные" а потому что умеют ловить рыбу не только удочкой. Никита Иванович с парой пацанов пропадает в лесу, ставя силки и копая ловушки, снабжая нас мясом. А они не в состоянии делать ничего полезного, дальше "принеси-подай, пошел на х.. не мешай", у многих не заходит. Их уже не устраивает жилье в палатках, огромных и просторных, поставленных для них железнодорожниками, им не нравится еда, которую, между прочим , готовят профессиональные повара, двое из вагона-ресторана и еще трое, валящиеся с ног, лишь бы накормить такую ораву. Не все такие, но как раз те, кто не умеет почти ничего, те больше всех не довольны, тем думается, что их незаслуженно гонят на самые грязные и тяжелые работы. А что с ними еще делать?

Мы поселились на холме в деревянной крепости, вокруг теперь вырублено и выкорчевано всё, исток ручья углублен и выложен камнем, вода там чистая и вкусная. Крепость, крепость большая, но всех не вмещает, часть, самые те, живут за стенами, укрытые от леса частоколом. Две башни крепости, угловая, Донжон, так зовут ее туристы, и надвратная заселены бойцами, а в самой крепости живут "ремесленники" и семьи бойцов и "ремесленников". В донжоне живет "Сам", я и наша группа охраны, включая милицию. Тут у нас арсенал, тут штаб. Егор Фомич, покидая поезд, приказал вывезти максимум. Я тогда не понимал зачем, всю дорогу народ надрывался, таща шторы, постельное белье, споротые с диванов и сидений чехлы из ткани и кожзаменителя, всякие предметы фурнитуры, зеркала, посуду и многое другое, не критичное для выживания. А теперь понял. Большая часть этих предметов лежит, ждет своего часа, но то, что использовали, пошло в дело и сразу стало удобней жить. Жилые постройки получали хоть немного привычные вид. На лавках появлялись сиденья, можно было не бояться занозы в задницу, на стенах зеркала, на окнах пленка, вывезенная из грузового вагона, проклятая несущими ее мужиками. Люди, получившие более-менее нормальное жилье, получали и посуду, по чуть-чуть, но получали. Уже сейчас многие стали понимать ценность пластиковых бутылок с пробками, ценность "одноразовой" посуды, даже поддонов из-под доширака. Всё теперь сберегалось, ничто не выкидывалось. Многие пообвыклись уже, за три месяца, некоторые сбежали, что с ними я не знаю, парочку нашли охотники, разумеется, уже не целыми. С "тележечниками" неделю назад встретились наши рыбаки, и я сплавал к ним. Те построили среднее между домом и землянкой, вроде тех, что я видел в скандинавских странах. В этом доме они оборудовали себе уютное жильё, вывезя, как и мы, многое из поезда, включая пуфики с диванов. В центре дома располагался очаг, на котором готовили и который грел дом, окна были закрыты вынутыми из поезда стеклами, я даже удивился предусмотрительности "тележечников". Эта группа устроилась хорошо, они нашли уже немало грибных полян, собирали травы, ловили рыбу. Их лидер, бывший лесник, как оказалось, был совершено спокоен, его мало что смущало в новом мире.

-Разве только детей заводить не стоит — говорил он — не вырастим, не оденем.

Он же предупредил меня о готовящемся "восстании", к ним уже приходили, просили помощи в сбрасывание рабского ярма. Странный народ. Жалко Соболев, тот самый лесник, не мог описать приходивших, разговор шел в темноте и они прятались. Ну что, поживем — увидим. А пока, надо готовиться к зиме, тут сейчас уже конец лета скоро. Учитывая полное отсутствие у людей теплой одежды, зима будет суровой.

Онзо.

— Шаг! Шаг! Шаг! — орал на бойцов Эрик — Встали! Укрылись! Шаг!

Онзо смотрел на тренировку с одобрением, тренировки надо было проводить постоянно. Если бы их КРИ небыл столь сплоченной группой, если бы они не участвовали в десятках выездов, кто знает, чем бы всё закончилось. Онзо знал немало ребят из "реконструкторской" и около реконструкторской среды, которые бы уже откинули тут копыта. А они — нет. Они построили форт, и не абы какой, а настоящий. Да, в этом им помогали. Помогал Бригадир, дока в строительстве, объяснявший Онзо и Эрику все их ошибки, дававший пояснения спокойно и без нервов, готовый повторять по десять раз, и переубеждать упрямых "тевтонцев", как он почему-то их обзывал.

"Ваше тевтонское упрямство меня доканает", приговаривал он. Да, на лесозаготовках работали совсем другие мужики, которые более ни на что небыли годны. Эрик нашел среди пассажиров несколько нормальных парней, которым достались запасные доспехи, и их теперь гонял вместе со всеми, но большая часть. Прав был Орех — "толпа баранов". Онзо даже не удивился, узнав о каком-то заговоре, это было вполне ожидаемым. Правда, он не понимал, как этот заговор осуществим. В своих парнях, даже в новичках, Онзо был уверен на сто процентов, в людях Ореха тоже. А кто кроме них мог что-то решать? Замок находится на выровненном холме, он обнесен сложенной из бревен стеной в три метра высотой. Ворота, сколоченные из не очень толстых деревьев, открываются наружу. В закрытом состоянии они запираются на два массивных бревна. Залезать на стену? Можно пытаться, но стена постоянно патрулируется в темное время суток, а днем что-то мутить смысла нет. Попытаться напасть на Ореха во время его постоянных метаний по окрестностям? Возможно, но, сколько надо тогда положить "своих" и кто первым ляжет на амбразуру? Орех и голыми руками уложит троих обывателей со сто процентной вероятностью, а ведь он всегда с газовым пистолетом и не только. А для ближнего боя у него и кастет и нож есть. И пользоваться он ими умеет виртуозно. Напасть на "Самого"? Это вообще из области фантастики. Егор Фомич из донжона выходит редко, и никогда не бывает один. Кто-то из быков всегда рядом. Минимум один из амбалов Ореха и минимум один мент с АК. Вопрос с заговором, восстанием или мятежом сильно напрягал Онзо, именно своей невыполнимостью. Но не верить "тележечникам" повода нет. Они, со слов Ореха, устроились хорошо, им на нас болт положить. Кого еще могут не любить пассажиры? Кого они могут принять за начальство? Кто на самом деле может пострадать от них?

— Бл....!!! — Онзо вскочил и бросился к воротам — Ринат, срочно, быстро к Ореху, он у печи с Бригадиром, пусть сюда дует. До рыцаря дошло, кому угрожает опастность, причем совсем незаслуженно.

Георгий прибежал быстро, обогнав даже легконогого Рината.

— Что случилось, Онзо. В чем спешка — запыхавшись спросил он с трудом переводя дыхание.

— Георгий, а где сейчас Никита?

— На охоте — Орех подумал и махнул рукой по направлению, куда сегодня собирался идти главный охотник поселения — что случилось то?

— Пока, может, и ничего. Просто я подумал ...

— Дружище — перебил темнолицего рыцаря начальник охраны — ты же воин, зачем тебе думать, привыкнешь еще, голова распухнет, шлем не налезет.

— Георгий, не до шуток, просто кто из "офицеров и приближенных" доступен для нападения тех, кого ты зовешь "бесхозными"? — спросил парень, поставив в тупик Ореха, и сам продолжил — а вот кто: Бригадир, Никита, Геолог и всё ... остальные любо недоступны, либо можно и не учитывать. Нападать на Бригадира или Геолога они не станут, без них сложно будет, да и выгоды нет, только мелкая месть. А вот Никита это ружье, и соответственно можно меня, Эрика, тебя, да кого угодно грохнуть. А без мяса, можно и перебиться, опять же пацаны есть, умеют силки ставить ...

По глазам бывшего начальника депутатской охраны было видно — человек ищет решение не решаемой проблемы.

— Иппать колотить — Орех сел и обхватил голову руками — да что же твориться. Вань, блин, ну что они делают-то, идиоты гребаные. Они что, не понимают, если хоть кого-то из нас они и покалечат, то их всех просто порвут сразу, придурков, и жалеть никто не будет. Они и не нужны по большому счету никому уже. Сам посуди, крепость есть, жилье у нас есть, рыбу ловим, дичь бьем, полазать по лесу, понять что где, и будем за грибами, ягодами, орехами ходить. Бригадир с Геологом грозятся камнем отделать стены. И дома начать строить с печным отоплением . Черепицу, говорят, можно будет делать, глина какая-то уж очень хорошая. Не станет этих "ртов" нам же только легче будет, и их имущество нам пригодиться. Козлы, дурни, зла не хватает.

Онзо осмотрелся. Действительно. Если на момент стройки, скоростной и тяжелой, со срывание холма ,его террасированием, с огромным лесоповалом ,заготовкой дров и складыванием срубов, люди были нужны, то сейчас необходимость в грубой лишней силе отпала. Сложить дома с печками ребята моги и сами, всё равно спецы были у Бригадира, а он был "свой". Все люди, которые что-то умели, давно уже сжились с "туристами" и "ВИПами", но примерно три пятых пассажиров, бывших изначально, то есть до выхода из долины, "бесхозными" такими и остались. Никому не нужны были продавцы, менеджеры, юристы, журналисты, стилисты, фотографы, всякая "творческая интеллигенция", брокеры и им подобные. Те, кто не вспомнил ничего полезного из выученного в детстве. Были на обочине этого мира. А ведь среди "бесхозных" нашелся хороший хирург, мануальный терапевт, повара, хорошие рыболовы, плотники, краснодеревщик, люди разбирающиеся в гидравлике. Сантехнике, на уровне трубопровода слесаря, электрики, готовые и простыми рабочими быть. Один мужик вспомнил, как ему дед показывал, как надо пчел заманивать из леса и потом окультуривать. Обещал попробовать. Да много было нормальных людей, понимающих, что сейчас надо работать, основать свое поселение, запастись хотя бы провизией, и потом искать контакты с местным населением, если таковое найдется. И тут, заговор. Причем именно тогда, когда как раз для "бесхозных, на их террасах собираются заменять палатки на дома, сразу на каменные.

— Георгий, надо всё же предупредить Никиту — начал было рыцарь,и в этот момент прогремел выстрел. Пуля ударила в наплечник Онзо, опрокинув парня на землю, к счастью не пробив толстую железку, а пройдя по касательной. Из кустов, расположенных почти в тридцати метрах от холма .выбежала толпа .человек в двадцать, вооруженных топорами и самодельными дубинками. На что рассчитывали эти безумцы. Было не ясно. Да ,Георгий и Онзо стояли сами по себе у подножья холма, но на стенах стояло несколько бойцов "туристов" а у Ореха был пистолет ,и не только газовый. Дожидаться второго выстрела он не стал, и упав на землю, выстрелил, опустошая обойму. Из восьми выстрелов, шесть достигли цель, Еще троих со стен подстрелили арбалетными болтами, после чего стрелки на стенах переместились к донжону. Там лезло еще пара десяткой придурков. Сильно поредевший отряд бегущих к воротам не остановился, скорее всего нажравшись чего-то психотропного, а из кустов раздался еще один выстрел, не попавший совсем никуда. Стрелять по лежачему человеку, фактически сквозь толпу своих людей, это неблагодарный перевод патронов. Онзо к тому моменту уже встал, и с ревом бросился в атаку, размахивая своей саблей. Из ворот к нему спешили только что тренировавшиеся ребята, гремя латами, щитами и топорами, ударяющимися об кромки щитов. Выстрел засевшего в кустах человека сбил с ног одного из "туристов" пробив фанерный щит и ударив в центральную, зерцальную, пластину куяка, пробив и ее тоже. Старый доспех, сделанный на рассвете клуба, не сдержал пули, и парень скончался через несколько минут, захлебнувшись из-за пробитого легкого. Это была не единственная жертва, погиб Никита Иванович, погиб попавшийся на пути проводник из поезда, несший выловленную рыбу, погибли трое пассажиров, примкнувших к "туристам" еще у вагона, погиб и один "турист", стащенный со стены. Погибли и почти все нападавшие, все, кому дали погибнуть. Троих взяли живыми, и те не задумываясь, сдали организаторов, не участвовавших в нападении. Организаторов оказалось тоже трое, и при их обыске нашлось объяснение идеи восстания и возможности разнесения этой бредовой заразы по мозгам. Двое из организаторов были активистами движения "антифа", были в том мире, а в этом они были уже в конец сторчавшимися наркоманами, как и их третий приятель, нашедший при разгроме поезда несколько кило белого порошка. Именно благодаря этому зелью, или по его вине, люди бросились на стены крепости, не имея на то никаких шансов. Наркотик одурманил отупевших от безысходности пассажиров и надоумил на "подвиги" антифашистов. А закончилось все печально. Погибло еще семь хороших, ни в чем не повинных людей, старавшихся выжить и помочь выжить другим. Погибло тридцать два человека, нападавших на крепость, и шестеро были прилюдно казнены, повешены у кромки озера. Онзо получил сильный ушиб плеча, и около недели не мог шевелить рукой, еще несколько человек отделались разного рода травмами, не влияющими на жизнь, но мешающими удобству. Онзо ходил по крепости, ошарашенный случившися. Зная о возможном бунте, он не верил в него, а теперь, когда этот наркотический мятеж случился ,Онзо всматривался в каждое лицо, прислушивался ко всем разговорам. Казнь шестерых оставшихся в живых мятежников произвела сильное впечатление на жителей палаток. Речь, произнесенная после Егором Фомичом окончательно выбила у них всяческие иллюзии.

— Люди, вам надоело жить? — именно с этих слов начал свою речь бывший депутат, нависая над толпой с надвратной башни. Люди, жители палаток, согнанные "туристами" и вооруженными охранниками, стояли молча ,задрав головы. В их мозгу крепко отпечатались шесть тел вздернутых на деревьях, каких-то десять минут назад.

— Посмотрите вокруг, подумайте, поймите! Мы не на земле никто никого спасать не будет. Мы чудом избежали гибели, чудом не сошли с ума в поезде и не присоединились к толпе безумцев, рыскающих по долине. Из почти семисот человек ,ехавших в поезде, нас осталось около двух сотен, даже меньше — депутат осмотрел толпу и продолжил орать — и из этих двух сотен, многие не приспособлены к жизни, живут только благодаря остальным. Да, вы все участвовали в строительстве крепости, но разве вы САМИ дошли бы досюда? Да половина из вас разбилась бы нахрен, спускаясь со скалы, а остальных разорвали бы твари в долине. Палатки, в которых вы живете, инструмент, которым всё это строится, всё это НЕ ВАШЕ! Вы скажите мы перли все эти грузы? Да, перли, потому что вы СКОТИНА, тягловая скотина, годные только таскать и жрать. Вы были недовольны своими условиями жизни, вас бедненьких обделили? Эти гады сами нашими руками построили крепость и живут там, в уюте, а мы ютимся в палатках? Да х.. вам вашими руками. Строили крепость "туристы" под присмотром ребят Бригадира и с помощью самых разумных людей, с самого начала понявших, что надо делать и как. ВЫ, вы только валили лес и таскали его, довольные, что вас кормят и еще не сожрали дикие звери. Пока шла стройка, вы молчали, вы были слишком заняты и усталы что бы думать, а теперь, когда процесс притормозился, и ДЛЯ ВАС уродов, готовятся материалы, что бы строить ВАМ каменные дома с избыми. Вы наглотавшись, нанюхавшись, да понятия не имею, что вы там с наркотой творили, всякой дури решили поубивать тех ,кто вас кормит? Убили Никиту Ивановича, человека ,заготавливающего для всего поселка мясо и шкуры. А ведь будет зима, в любом случае будет. А у кого есть теплая одежда? Убили нескольких рыболовов. Вам что ЖРАТЬ больше не надо? Попытались убить ребят охраняющих крепость. Они не от вас ее охраняют, а для вас. Случись что. И вы же будете спрятаны за стенами. Будете дрожать там, пока ваши угнетатели будут биться, как они делали по пути сюда. Поймите, демократии здесь нет, здесь решает все тот, кто что то умеет и кто вооружен. Эти люди сейчас живут в крепости. Если кто не доволен — Пи...те отсюда. Забирайте свои вещ на вон, лес большой. Но ни палатки, ни топора ничего из того, что было в тележках вы не получите. Только то, что собрали для себя в поезде.

Уйдя с башни, Егор Фомич умудрился удивить и своих соратников.

— Всё что ни делается, всё к лучшему — сказал он — наша вина в гибели Никиты и остальных, этого никто нам нее простит, в первую очередь мы сами. И я виноват не меньше других, мог бы и догадаться, но прошлого не вернуть. Зато стало меньше "ртов". Что, не смотря на цинизм, явно облегчит жизнь остальным.

Из-под стен крепости не ушел ни один человек. Наоборот. Вечером в крепость пришел один из "бесхозных" со списком профессий оставшихся в палаточном городке.

— Егор Фомич — проговорил он, пряча глаза — зря вы всё же так, люди сильно расстроились. Эта казнь, эта бойня, а потом еще ваши слова. Мы и сами понимаем, что мало на что пригодны, но тыкать нас в это.

Депутат посмотрел на вошедшего, тот не был похож на адвоката. Обычный мужик в грязной ковбойке и джинсах, в изрядно стоптанных ботинках.

— Ты сам-то по профессии кто? — спросил он у ходока.

— Водитель автобуса я, так-то вот — пробормотал мужик — ладно Егор Фомич, пойду я, вы список посмотрите, и это, если правда нам собираются каменки ставить, то, если можно, вы сначала поспрошайте людей, кто с кем будет жить, ну чтоб размеры определить там.. и всё такое.

Мужик ушел, и местный самодержец остался наедине со списком. Очень полезном, при всей его бесполезности.

Позже, надо будет заняться этой бумагой — подумал депутат — не сейчас, сейчас надо сидеть с Бригадиром, решать как расположить дома ,чтобы они имели удобных выход, что бы зимой люди могли перемещаться дойти до общего дома, где этот общий дом ,эту столовую построит, где ставить склады. Сейчас надо напрягать ребят, ловящих дичь, пусть берут всех незанятых и учат. Нужно море шкурок. Нужно как-то их дубить, надо коптить рыбу, надо заготовить свеклу и морковь, мелкую, дикую, но какую уж есть, все будет еда. Надо посылать людей собирать яблоки, груши вишню, ягоды, грибы, орехи ... скоро осень, а за ней зима. Надо делать запасы.

Гарри.

Воспоминания, хорошая это вещь. Первые полгода спокойной жизни Гарри очень любил вспоминать. Жизнь на чердаке, ставшим совсем родным, вечерние выступления ребят в "зале ожидании", дневные изучения языка и местных особенностей, прогулки по окрестностям. Вокруг всё было совсем не плохо. Всегда, если бы захотелось, можно было сесть на поезд и поехать в Хельцбург, или дохать на дилижансе, или пешком дотопать до ворот. В городе, огромном по местным меркам можно было найти все, там был Университет и три школы, там был театр, был Банк, куча разных кафе-пабов, ресторанов, гостиниц, магазинов. По праздникам, на ярмарке маги показывали различные чудеса, в воздухе гремели и сверкали фейерверки, а по всему городу резвились одетые в яркие одежды горожане и приезжие, развлекаемые жонглерами, акробатами и прочими проходимцами. В общем, жизнь Хельцбурга мало чем отличалась от жизни провинциальных городков привычных им по прежней жизни ,разве только телевизора и кино не было. Но, ребята в город не выбирались, в город ездил только Гари, и то, только по работе. Приняв предложение от Цапфена, Гарри уже за первые три месяца восемь раз уезжал из трактира. Из них шесть раз по делам фирмы, а два раза. Два раза, эти первые два раза, они были особенными.

— Давай Гарри собирайся скорее ,время не ждет ,быстрее, если удастся мы озолотимся — приговаривал Цапа, нетерпеливо перебирая ножками у лестницы на чердак — сколько можно копаться, Гарри?

Гарик одевался, как мог быстро, другое дело, что его разбудили среди ночи, и одеваться приходилось в полной темноте. Ну, ладно, не в полной, свет падал из окошек и двери, но его было мало. Гарри никак не мог привыкнуть к местной одежде, о чем и сообщил вертящемуся на месте гному.

— Ё-мое ,теперь ему штаны мешают, ну что такого сложного, надеть штаны ,они, между прочим, как и те, что ты носил раньше, состоят из двух штанин, ничего нового — протянул гном .немного лукавя. Прежние, привычные Гарику штаны, состояли из двух штанин и ширинки ,ну или были на веревочке ,резинке и так далее. Эти же ... Да, две штанины, но узкие, как незнамо что, из довольно плотной замши, а место ширинки кусок ткни с продетым шнурком. Этот условно треугольный, вернее больше похожий на половинку эллипса, кусок ткани был пришит одной стороной к штанам в паховой области, а свободная сторона , округлая которая, была продета шнурком. В получившийся клапан было принято класть свое достоинство, а потом, собрав ткань в мешочек, подвязывать шнурком к поясу, или специальным кольцам на штанах. При этом люди носили и более классические штаны, правда с пуговицами в два ряда и ширинкой откидывающейся как дверца секретера, но всё же. Нет же. Гном настоял на именно таких штанах, сославшись на их надежность, что было важно в их деле. После штанов настала очередь куртки, тоже, той еще конструкции. Отдельно надевался жилет, сильно приталенный и длинной до середины бедра, прячущий под собой "срамную сумку". Жилет сшитый из той же замши, оснащался рукавами, натягиваемыми отдельно, а потом пристегиваемыми под плечиками к жилету. В результате получался камзол, обтягивающий Гарри как трико. Замшевая шапочка-капюшон, замшевые перчатки с длинными крагами, длинный плащ, и плоский мягкий чехол, надетый как пояс, обтягивающий талию. Этот "пояс", был набил надфилями, кусочками проволоки, обрезками железа и прочими полезными предметами, в том числе и мультитулом и перочинным ножиком. Отдельно были упакованы линза на ручке, кинжал и небольшая лампа в стальном чехле, с легко убираемым светом. Стоило просто повернуть шпенек и шторки на лампе скрывали ее стекло, на манер вертикальных жалюзи. Ноги Гарик засунул в привычные ему кеды, правда, уже немного измененные. Сверху обшитые замшей, для придания "обычности", теперь они были похожи на типичные для этих мест тапки, на что-то среднее между сапожками и мокасинами.

— Готов? — Гном просто не мог уже стоять — всё, бегом, бегом!

Чуть ли не скатившись кубарем с лестницы, он перебежал через пути и побежал к дороге, где стоял его личный тарантас.

— Давай, Гарри, давай! Шевелись! — приговаривал Цапфен — лезь в карету.

В коробе тарантаса сидела Флеврети, мило улыбающаяся Гарри.

— Приветик — произнесло это демоническое создание — Цапа что-то нервный сегодня ... Ой, Гарри, ты бы завязал свои штаны, а то ты меня смущаешь.

Гарри опустил взгляд и покраснел. Второпях он плохо затянул шнурок на мешочке, и теперь, когда он сел и куртка раздвинулась, его причиндалы были представлены всему миру, в данном случае в лице Флев. Конфузная ситуация продлилась долбше чем было необходимо для завязывания шнурка, и виноват был Цапа. Он, вскочив на козла, так рванул лошадей. Что Гарик, сидящий спиной к направлению движения рухнул на возлежащую напротив него инфернала. Тряска никак не давала Гарику обрести равновесия, и это сильно забавляло Флеврети, а юношу смущало, особенно смущал его тот факт, что он сильно возбуждался от прикосновений к не особо одетой Флев. Наконец, минут через пятнадцать, Гарри справился со своим мешочком, и сел на свою же скамейку. Флеврети обиженно надула губки, скорчила возмущенную гримасу брошенной женщины и рассмеялась, сверкая длинными острыми клыками. Буквально сразу за воротами Цапа остановил тарантас, и спрыгнув на землю, распахнул дверцу.

— Давайте, шустрее — проговорил гном — нам еще три квартала неторопливо идти.

Гарри вылез из короба и подал руку вылезающей Флев. Та успела накинуть на себя плащ, и выглядела менее возбуждающе.

— Цапа, радость моя — проворковала демонесска — если неторопливо, то обожди, я переоденусь, ладно?

Гном осмотрел спутницу.

— Давай, только быстро — согласился он. Действительно, закутанная в плащ она вызывала интерес своей скрытностью, не принято в городах кутаться так в хорошую теплую погоду, а без него и говорить нечего.

Через пять минут, или что-то около, из тарантаса вышла уже совсем другая девушка. Темная блуза, замшевый корсет, длинная, в землю, юбка из плотной клетчатой ткани темных тонов. Коготки скрылись в перчатках, волосы, аккуратно уложенные, увенчивала элегантная беретка. Рядом с ней Гарри, одетый несколько старомодно, смотрелся очень даже гармонично. Парочка из провинции, где много эльдар, гном же, в своем неизменно покрытом заклепками кожаном костюме, был вполне обычным зрелищем. Так одевались многие , кому по долгу службы приходилось часто перемещаться по дорогам. Короткие кольчуги, или проклепанная кожа для них были совершенно нормальной одеждой, зачастую носимой и в городе. Для пущего спокойствия окружающих Цапфен повесил на шею цепь с медальоном "Гроберг и братья". Широко известная фирма рассылала своих агентов по всем городам. Неспешным шагом троица побрела куда-то к центру города. Прохожих почти не было, но нет-нет, а кто-то проходил.

— Слушай, Цапа — решил прервать молчание Гарик — я вот не понял, ты говорил что вход и въезд в город платный. Но что-то ты ни разу не заплатил за это.

— Так ведь я горожанин, с какой стати я буду платить за въезд в свой дом? Я его налогами оплачиваю — удивился гном.

— А я? А Флеврети? — не отставал Гарик.

— Флеврети вообще не платит за такие мелочи — хмыкнул гном — она и ее родня на особом положении, их где-то чтят, где-то жгут, а у нас старательно опасаются, но не трогают. Особым указам инферналам разрешено не платить подати за проход сквозь ворота любого города королевства , за пользование общественными банями в ночное время, за ночлег в городских домах постоя, если они заявляют о своем праве не позднее девяти вечера, но приходят не ранее одиннадцати, и освобождают комнату в девять утра. Правда, в одном доме постоя они имеют право провести не более пяти ночей. Ну и еще кое-какие привилегии, зато сколько запретов. Нельзя занимать какие-либо должности на государственной службе, даже извозчика дилижанса или омнибуса. Запрещено иметь недвижимость и транспорт. Запрещено посещать школы университет, кроме как в присутствие старших смотрителей или деканов. Запрещено посещать городские бани в светлое время суток. Ну и еще там всякое. Например запрет на проституцию и вступление в некоторые гильдии.

— Ладно, с Флев понятно, а я? Я же пока только на поручении живу — не унимался юноша — за меня платить не надо?

— Да я вообще не должен платить за тех, кто едет в моем экипаже — не выдержал гном — сейчас, вспомню, как там, в уставе города. " Каждый житель города имеет право приглашать к себе в гости друзей, и проводить их в город без досмотра. Горожанин имеет права провести в город столько друзей, сколько он лично доставит за один проход через ворота, не дав им коснуться земли. Одним проходом считается преодоление створок ворот за одну смену стражи, и не чаще". Так что иногда бедняки подзарабатывают у ворот. Встанут с тачкой, покадят в нее троих-четверых путников по сходной цене, и провезут их в город. Так что я вас всех могу возить в Хельцбург. И, кстати, во все города обладающие стенами, на землях нашего барона я буду платить за въезд одну сумму, за повозку. А сколько вас в ней и кто в ней, меня не волнует. Так вот. Кстати, мы почти пришли. Обнимитесь и идите вон к тому фонтанчику. На скамеечку. Я вас позову.

Не сказать, что Гарри не обрадовался предложению обнять стройную инфернал. При всей его симпатии и привязанности к очаровательной Мэрри, отношения их были еще далеки от супружеских. Так что, Гарри прижал к себе спутницу, обхватив ее за талию, и укрывая ее своим плащом, увлек в тень сирени, на скамью, где Флеврети уселась ему на колени и парочка стала ждать сигнала. При всей своей гибкости и не высоком росте, Флев оказалась довольно тяжелой девушкой, наверно вполовину тяжелее любой девушки ее комплекции. И к тому же была очень, очень горячей, в прямом смысле этого слова. Минуты тянулись, одна за другой, не торопливо, как сироп. Подобны сиропу были и поцелуи инфернал, которыми она награждала Гарика каждый раз, когда по улице кто-то шел.

— Послушай, Флев — спросил в перерыве между поцелуями Гарри — а ты-то хоть знаешь, куда и зачем нас притащил Цапа?

— В общих чертах, милый, в общих чертах — промурлыкала инфернал и впилась в губы юноши, хотя вроде никого рядом не было.

— А поделиться этими чертами — Гарик, которому было очень приятно столь тесное общение с Флеврети, всё же нервничал. Он понимал, дело, на которое его потащил Цапфен, было насквозь незаконным.

— Если тебе так интересно — девушка посмотрела в глаза Гарри и облизнула губки, призывая его повторить поцелуй, но заметив явный интерес к разговору, спокойно продолжила — Цапа успел подхватить наводку. В гильдии периодически сливают наводки в общую кучу, за процент от выручки. Если дело выгорает, наводчик имеет два процента, если нет, то ничего. Обычно наводку получает один человек, но иногда, если куш уж очень вкусный, то наводку кладут не в котел, а на доску. Там ее успевают снять человек пять как минимум. Цапа успел. Это "кассовый дом" одного не очень честного дельца. Он не входит в гильдии баронства ,я имею ввиду в ночные, но явно промышляет контрабандой, а то и грабежами, не нанимая у гильдий специалистов. Предъявить ему ничего не могут, ни ночные гильдии, так как по большому счету это не запрещено ими, ни власти, которые попросту не в курсе его дел походу. Так вот, птичка на хвосте принесла весть, сегодня днем в "кассовый дом" пришла выручка. Цапа, как увидел эту наводку, так просто извелся. Он же знает про этот домик ,и даже знает где ключ. Но ключ ему не доступен. Цапфен мастер снятия ловушек, виртуоз многих дел, но замки и карманные кражи ему не по зубам. А вот и он.

Действительно, к ним быстро шел Цапфен.

— Давай, Флев, твое дело нас скрыть — проговорил он, увлекая Гарри в проулок.

— Гарри -скрывшись в темном узком проходе начал говорить гном — ключ от нужного мне замка висит на стене, этот ключ имеет очень характерную головку, квадрат посаженый на угол. Ключ конечно в темноте, но я дам сейчас тебе напиток, он позволит в течении получаса видеть совсем без проблем. Запомни ключ и сделай дубликат. Можно и не сегодня, но лучше сейчас. Кроме меня про этот дом знает еще несколько человек, и пара из них занимаются не воровством и взломом, а налетами и грабежами.

Гарри присел и задумался. Выходило, что Цапа даст ему какое-то волшебное бухло, так почему с помощью магии не выкрасть ключ? Когда он озвучил этот вопрос, гном чуть не рассмеялся.

— Для начала среди нас нет толкового мага — проговорил он шепотом — Флеврети не маг, ее способности ограничены сущностью. Во-вторых, ключ, как и замок неподвластны магии, на них повлиять нельзя, разве только уничтожить каким то сторонним заклинанием, вызывающем кислоту или взрыв, да и то врятли, к кислоте эти сплавы устойчивы в достаточной мере, а взрыв .. короче магия оно хорошо, но не с некоторыми замками и не в нашем случае.

— А в доме нет магической охраны? — осторожно спросил Гарик — кроме замков, например.

— Может и есть, я пока не знаю, но не на сейфе — и вообще скорее всего нету, дорого это, проще замок хороший купить один раз, чем каждый месяц, а то и чаще ,тратить вдвое больше за защиты. И тебе-то чего волноваться, в дом полезу я, твое дело ключ. Но добычу делим на троих ,за исключением процента наводчику и гильдейского взноса, он идет для меня со всей суммы, так что сначала отчислим эти две суммы, а потом делим.

Гарик постарался успокоиться. Сердце, бешено колотившееся в груди, мешало сосредоточиться, сбивая своими громкими ударами. В руку уперлось горлышко небольшой бутылки.

— До дна, и закрой глаза на сорок счетов — прошептал Цапфен.

Гарик зажмурился, залпом выпил едкую и неприятную даже не на вкус, а на ощупь что ли, жидкость, и принялся считать. На счет сорок он распахнул глаза, и ... Мир вокруг будто забыл о времени суток, как на фотографиях, сделанных в сумерках, на закате, при правильно выбранном режиме. Всё четкое, всё видно как днем. Гном, кивком головы, показал приставленную лесенку. Гарри полез к окошку. Вся его природа орала — меня же видно, тут светло, но действия редких прохожих говорило об обратном. Никого не волновал лезущий по стене парень. Даже стражники с фонарями в руках, посветившие в проулок, заметили только Цапу, и выволокли его на улицу, наказав не отливать на чужие розы. Наконец оно, окошко. На дальней стене небольшой комнаты висели ключи, много ключей. Десятка два. Не без труда найдя нужный Гарик пристально стал всматриваться в него, запоминая размер, форму, толщину, все что мог. Тело, о котором забыл парень, чуть не вошедший в транс, через двадцать минут начало давать о себе знать, а через полчаса ,ноги сообщили своему хозяину ,что либо он спуститься и пошевелит ими, или слетит со ступенек. Примерно в тоже время прекратило действовать зелье, ослепив Гарри, привыкшего к яркой картинке.

— Фак, бл... — грохнувшись таки с предпоследней ступени и изрядно приложившись о стену Гарри не удержался, максимум что он смог сделать, это не заорать, а просто выдохнуть ругательства.

— Ты там жив? — раздался обеспокоенный голос Цапы — что ты там бормочешь?

— Цапа, не лезь к человеку, он ругается, надейся, что не на тебя — Гарри и не представлял, что у Флеврети голос может быть таким ехидным.

— Да ничего, просто упал — успокоил своих подельников юноша — ключ запомнил, если сейчас найдем достаточно светлое и спокойное место, буду делать.

-Пойдем — Флеврети взяла Гарика за руку и повела, сам он все еще видел довольно смутно. Пять минут ходьбы и они оказались в небольшой таверне ,куда вошли уже в обнимку.

— Закажи кабинку — прошептала девушка, прижавшись к Гарри и изобразив поцелуй в щеку.

Гарри осмотрел трактир. Небольшой, довольно низкий зал, с рассеянным освещением был, не смотря на поздний час, довольно многолюден. Из тринадцати столов восемь были заняты, хотя и не забиты, по три-пять человек, при возможности четырех-восьми на стол. По залу юркими рыбками сновали три полурослицы, в довольно открытых платьях, с короткими юбочками и глубокими вырезами, привлекая внимание любителе пышных, но в тоже время, крепких форм. За стойкой стоял грузный человек с пышными бакенбардами и сосредоточено протирал кружки. Еще три человека стояли на импровизированной сцене и играли. Играли что-то, очень напоминающее джаз.

— Что за место — так же шепотом спросил Гарик — тут не будут мешать-то?

— Давай уже шустрее — раздался возмущенный голос Цапы — мне еще к вам в кабинку попасть надо успеть. А осталось минуты три!

— Хозяин! — крикнул, не отходя от дверей, Гарик — есть у тебя местечко, где два человека могут пообщаться спокойно, без лишних глаз и в тоже время приятно выпить и перекусить?

Человек за стойкой оглядел парочку, хмыкнул, явно поняв, что человек среди них один, и кивнул, а после указал головой на несколько дверей, скрытых за занавесками. Гарри указа на одну из них, отсылая Флеврети ( и скрывшегося куда-то гнома) занять местечко, а сам пошел к стойке, оплатить, и оговорить условия.

— Хозяин, на сейчас бутылку красного, желательно не сладкого вина ,несколько засахаренных фруктов и кувшин сока пьяных яблок. Это прямо сейчас, и пока не позовем — не мешать. Хорошо? Гарри уже успел немного освоиться в местных вкусах и ассортименте трактиров, и прекрасно понимал, что можно заказать со сто процентной вероятностью.

Трактирщик, если он был трактирщиком, а не просто работал за стойкой, кивнул и кивком головы указал на лист с расценками, все так же старательно полируя посуду, очередь дошла уже до массивных тарелок.

Гарик, быстро пробежав глазами расценки, отметив их явно более чем приемлемыми, учитывая ночь и город, цены были всего в три раза выше Плюмовских, отсчитал нужное количество монет, сунул одну серебряную в вырез платья подбежавшей официантке, там у них была небольшая коробочка, что ли, для сбора чаевых, прикрепленная к платью. Такая жесткая кожаная вставка, позволяющая монетки провалиться, встроенная в лиф, а к этой вставке приделан мешочек, что бы монетка не выпала на пол, не самое хитрое приспособление, доставляющее посетителям немало удовольствия, ведь верх этой конструкции располагался между пышных форм персонала ,и опуская деньги "на чай" можно было вдоволь налюбоваться ими, а то и прикоснуться, как бы невзначай. Девушка, а полурослице явно было около двадцати, довольно хихикнула, серебряк был очень неплохими чаевыми. Обычно кидали вчетверо, а то и впятеро меньше, и очень, очень быстро побежала собирать заказ, для столь милого и обходительного джентльмена. Гарри тем временем положил двойной серебряк на стойку, и трактирщик понимающе кивнув, ловко смел его в свою лапу. Какая-то пара минут, и девица уже провожала Гарика к кабинке, неся незамысловатый заказ.

У входа Гарик забрал поднос. Не удержавшись, он слегка хлопнул крутобёдрую девицу, так и норовившую задеть его своими округлостями, за что заработал кокетливо-возмущенный взгляд, обещающий большее, и скрылся за дверью, предварительно закрыв еще и шторы, заменявшие в таких заведениях табличку "не беспокоить". В кабинке, оказавшейся небольшой комнатой, примерно два на три, его уже ждали двое друзей. Цапа ,расположившийся в ближнем к двери углу ,так ,что бы не быть сразу увиденным, явно сгорал от нетерпения. Флеврети же напротив, была спокойна ,и очень соблазнительна. На всякий случай, он приняла все меры, чтобы у зашедшей прислуги не возникло сомнений. Зачем парочка молодых сняли эту кабинку. Гарика, которого, как и многих, прелести Флев, не оставляли равнодушным, такое немного отвлекало. Оно ничего не поделать. Он сосредоточился на ключе, постаравшись сесть так, чтобы инфернал как можно меньше попадал в поле зрения, укрывшись за кувшинами и вазочкой, к которым ,кстати, та то и дело прикладывалась.

— Этот зубчик вот сюда, этот зубчик закруглим, это надо подогнуть, этот внешне как пила, этому мы сточим верх — приговаривал парень, точа, пиля, загибая и выкручивая полоску металла. Гном смотрел на него как на волшебника, как на фокусника показывающего свой трюк в замедленном варианте, да еще и с обратной стороны. Именно так смотрят люди в этом случае, именно это выражают их глаза и лицо — "Очень интересно, никогда бы не подумал что всё так просто, но я всё равно не смогу!".

Шли минуты, железяка все больше и больше становилась похожа на ключ, бутылка вина уже почти опустела, кувшин был ополовинен гномом, а фрукты в вазочке закончились еще пять минут назад. Наконец Гарри оторвался от своего изделия.

— Вкусно не гарантирую, но горячо сделал — сказал парень по-русски, не волнуясь что его не поймут. Это было не важно, ключ получился на загляденье, даже если это был не тот ключ, он всё равно был прекрасен. Мастер, придумавший его, из простых, стандартных элементов, типичных для всех гномьих ключей (разумеется, только одной, определенной фирмы) соорудил шедевр, который удалось, как хотелось верить всем присутствовавшим, повторить Гарри. По бороздкам ключа к рукоятке летело два дракона, вернее не летело, а пикировало, сложив крылья вдоль тела.

— Обалдеть — прошептал пораженный гном — который раз вижу как ты всё это делаешь, и в который раз поражаюсь. Я же знаю как это делают на фабрике, их же набирают, как текст, и потом станок гнел, плющит, пилит и всё такое, а тут ... просто руками и мелким инструментом. Гарри, ты волшебник.

Я не удивлюсь, если ты повторишь узор на замке, и магия рун будет работать — добавил он в полном восторге.

Гарри смущенно молчал, его удивляла постоянная реакция опытного и ушлого по своему характеру гнома. Тот всегда радовался как ребенок получивший мороженое, возможно именно из-за того, что знал невозможность происходящего по местным меркам, и еще не привык к исключению из правил. Вдобавок, сейчас его еще смущала полуобнаженная, пахнущая терпким вином и фруктами, Флеврети, откровенно пристающая к нему. Заметив его реакцию, инфернал довольно рассмеялась, несколько раз поцеловала разгоряченное тело юноши, до которого ей удалось местами добраться, выразительно посмотрела на разбухший "срамной мешок" и отстранилась, застегивая свой наряд, но оставляя себя чуть-чуть растрепанной. Гарри последовал ее предмету, а Цапа поспешно убирал остатки металла, собирая их магнитом.

— Цапа, а как ты будешь выходить? — да Гарри вдруг дошло, зашли то они вдвоем, а выйди из кабинки трое, будут лишние вопросы.

— Легко, ты сейчас меня выкидываешь, и я убегаю, ты главное возмущайся, можешь даже на родную тебе речь перейти, главное эмоции — с улыбкой на лице ,и блеском, оставшемся от ключа, в глазах, заявил гном — давай!

Будь на месте Гарика Пакость или Рокки, не повезло бы гному, те два атлета, могли зашвырнуть его изрядно, но у Гарика вся сила была в кистях, пальцах и прочих частях рук, не переходя на спину и ноги, согнуть что-то, сломать толстый прут, порвать ,это да, а вот поднять тяжесть, тут парень сильно уступал своим товарищам. С чем и повезло Цапе, он вылетел, не упав на стол, его тушка грохнулась в метре от занавески, сорвав ее по пути пролета. Посетителям кабака предстала картина "разъяренный Гарри мечет молнии". В проеме, открывшимся их взору, стоял юноша, с растрепанными волосами, со следами поцелуев на щеках и шее. Его камзол был расстегнут, рубаха плохо заправлена в штаны, да и штаны явно завязаны второпях. Капюшон валялся на полу, плащ на столе, а в углу забилась девушка, старающаяся, прикрывшись плащом, привести себя в пристойный вид.

— Трактирщик! — орал Гарри — Это как понимать!? Что эта мелкая тварь делает у двери моей кабинки!? *Мать твою за ногу* Я же вроде заплатил за приватный ужин, какого лешего мне мешают отдохнуть и смущают мою девушку какие-то карлики!?! Весь трактир смотрел на кабинку, кто-то на бушевавшего Гарри, уже перешедшего на непонятный язык, сыпавшего ругательствами и отчаянно жестикулирующего, кто-то на прелести ифернала, нет-нет а мелькавшие из-под плаща (и когда она только успела раздеться, мелькнула мысль у Гарика, отметившего этот факт). На гнома, укрывшегося занавеской, обратил внимание только хозяин, и то, на занавеску, которой Цапа, старательно зацепился при выходе.

Закончилось всё действо только после подхода к разбушевавшемуся Гарику успевшей одеться и немного привести себя в порядок Флеврети. Инфернал, привстав на цыпочки (как она это делала на копытцах, демон ее знает) что-то прошептала юноше на ушко, потом еще что-то, потом чмокнула его в щеку, и стала смотреть в глаза. Гарри начал успокаиваться, как-то потупился, и, довольно негромко, проговорил:

— Лан, хозяин, проехали ,понимаю ,погорячился ... но и ты пойми, я там с девушкой ... общаюсь, а тут ,слышу — кто-то под дверью, открыл а там этот недоросток, ну я и не стерпел. Сам понимаешь ...

Трактирщик, если это всё же трактирщик, так и не покинул своего поста ,мола кивнул, сделав понимающее лицо, поставил очередную тарелку на полку ,и принялся чистить ложки ,придавая им блеск. Вид остальных посетителей выражал одобрение действиям Гарри, восхищение формами Флеврети и недовольство ее столь успешным одеванием. Юноша осмотрел зал, не нашел гнома и вышел на улиц , увлекая за собой спутницу. Трактир пара покинула в гробовой тишине.

Гнома они встретили уже у "кассового дома" куда Гарика, совершенно не знающего город, привела инфернал. Тот сидел на скамейке с крайне довольным лицом и хихикал. Увидев парочку, он вскочил и отвесил шутливый поклон.

— Мои поздравления — сказал он Гарику — вы были бесподобны, я и сам был готов поверить что помешал вам прелюбодействовать, да еще и каким-то особо гнусным способом, присущим ,по вашему мнению, исключительно гномам.

— Да лан тебе — проговорил смущенный Гарик — будет, надеюсь, не сильно ударился?

— Приемлемо — пробубнил гном, потирая плечо — немного плечом ударился, а так терпимо, я всё же довольно ловкий парень. А теперь перейдем к делу. Гарри, я понимаю, я тебя только ключ звал сделать, но, чисто на всякий случай, подстрахуй тут. Я полезу в дом, через крышу. Я уже проверил, там ловушек нет. Флеврети скроет меня от лишних глаз, а ты посиди тут, если у дома начнут собираться разные люди, а такое бывает, ты ...

Гном задумался, как себя вести Гарику? Он не уличный боец, да и оружия у него с собой нет, то что есть — то не в счет. Привлекать к себе внимание? Тоже не вариант, просто спалится как соучастник.

— Я дам тебе понять, что у дома толпа — успокоил гнома Гарик — пока не знаю как, но ты поймешь.

Переглянувшись с демонессой, Цапа кивнул Гарику и полез на крышу, действительно тут же пропав из вида. Флеврети тоже отошла в сторонку, и мелено растворилась в тени деревьев. На улице остался только Гарри, пошли томительные минуты ожидания. Что бы не особо привлекать внимания Гарик сел на скамью и прикинулся дремлющим человеком, слегка не рассчитавшим со спиртным. Прошло минут десять, и оказалось, что Цапа был прав, у дома появилось три вооруженных человека. Сонные, они пришли с разных сторон, но тут же стали обсуждать что-то вместе. Судя по всему, они ждали еще кого-то, кого-то с ключами он здания. Гарик подождал еще паур минут и начал вставать. К этому моменту на улице осталось двое, один отошел в проулок, в тот, в котором Гарик высматривал с лестницы ключ. Примерно в тоже время к этой паре подбежал еще один, его Гарри узнал, он видел его в трактире. Этот человек что-то пробурчал в свое оправдание, но тоже никуда не пошел, зато навел Гарика на идею.

— Флёр! Флёр! — встав и демонстративно крутя головой, начал кричать Гарик — Ты где? Я, кажется, только что видел этого гнома, он юркнул в проулок, сейчас я его поймаю.

-Уважаемые — Гарри приблизился к троице — Вы девушку мою не видели? А гнома, такой гаденыш, верткий, я его от самого кабака гнал, потом устал и присел. А щас открываю глаза ,смотрю — он в проулок юркнул, Вы не видели?

— Точно, он там — Гарик нетвердым, но быстрым шагом пошел к проулку — я его сейчас выгоню, а вы, будьте любезны, поймайте засранца, я его научу, как подглядывать, ишь пристрастился. Вас трое, должны поймать.

Под смешки троих мужиков Гарри вломился в темноту между домами, и сразу, без предупреждения двинул по затылку стоящего там мужика. Тот явно не ожидал подобного и смотрел на крышу. Разумеется, он слышал и слова Гарри, и его шаги, но никак не думал, что подвыпивший юнец окажется столь быстрым и тем более спутает его с гномом.

Удар, усиленный зажатым в кулаке мультитулом, вырубил мужика, и из тьмы тут же появился Цапа.

— Давай, делай, как говорил, наличку я уже спрятал — прошептал он.

Гарри опять, второй раз за ночь, схватил Цапфена за грудки и швырнул на свет. А когда он вышел, опять шатающейся походкой, то стал свидетелем забавной картины ,как трое взрослых мужиков пытаются поймать гнома ,орущего ,верещащего и ловко уклоняющегося.

— Что вы делаете? Кто вы такие? Да что, в конце концов, происходит!?!? — верещал Цапа — Стража! Помогите!!

Шатающегося Гарика подхватила под руки прибежавшая заплаканная Флеврети.

— Милый, я тебя потеряла! Я так волновалась! А кого ловят эти достойные люди? — довольно громко прощебетала она, параллельно стреляя глазками на приближающуюся стражу.

Услышав леди, троица остановилась.

— Как кого, это тот самый прохвост — уверенным пьяным тоном заявил Гарик — я сам видел как он полез в темный проулок, наверно подсматривать еще за кем-то, извращенец, да все они такие!

Подходящая к месту событий стража заинтересованно прислушалась. Гном стоял, как бы, не веря своим ушам. Трое мужиков тоже, не до конца понимая, что произошло-то.

— Ммилый, это не он, тот был рыжим и моложе на десяток лет — покачала головой девушка — да вот, джентльмен, был в трактире, и подтвердит тебе.

Джентльмен, стоящий в легком ступоре, подтверждающее кивнул, он конечно не видел, был ли гном рыжим, и не был ли он, гном ,полуросликом или гоблином, гном же был замотан в штору, но если столь приятная девушка просит, джентльмен не ожжет отказать.

— Тогда что ЭТОТ гном делал в темном проулке, наверно всё равно подсматривал, я их породу знаю — не унимался Гарик — уважаемые ,задержите этого извращенца.

Последние слова Гарри обратил к страже, с улыбкой смотрящей на происходящее, как люди смотрят на комедийные постановки. Им было забавно видеть пятерых попавших в неловкое положение мужиков, причем один даже еще не понимал этого, но ему завтра объяснит его дама, зато остальные явно понимали. Гном был готов провалиться под землю, он всё же что-то натворил, мужики, которые его ловили, чувствовали свою вину перед гномом, и тоже хотели как-то утрясти происшествие.

— Так, что произошло — произнес сержант стражи

— Сначала вы, уважаемый — обратился он к Цапфену.

— У меня слабый желудок, а сегодня я перебрал с устрицами. По дороге меня приперло, и я зашел в проулок, где меня за шиворот схватил этот юноша и выкинул на улицу. На улице эта троица принялась ловить меня. Видимо меня с кем-то спутали. Но мне срочно надо домой, хотя бы сменить штаны — под смешки стражи проговорил гном.

— Теперь вы — сержант посмотрел на троицу бузотеров.

— Этот юноша — отвечать стал тот, что был в трактире — сидел на скамье, потом вдруг встал и стал искать свою девушку, говоря, что видел гнома оскорбившего их в трактире, такое на самом деле было, я сам видел. Он заявил, что гном полез в проход между домами, и попросил помочь поймать его. Мы сначала решили, что это пьяные галлюцинации, туда в проход пошел наш товарищ. А через пару секунд вылетел этот гном, ну мы и решили, прав парень, надо ему посодействовать, и давай ловить гнома, пока девушка не прибежала. Вот.

Стража заглянула в проход. Оглушенного там не было, зато от штанов гнома попахивало сильно.

— Так, в общем, расходимся по домам — заявил старший патруля — вас уважаемый гном просьба не гадить на улице, хотя понимаем, бывает что и никак без этого, вас уважаемые тоже понимаем ,но впредь .не столь ретиво помогайте, и даже вас юноша могу понять, вы влюблены, немного не в себе, и вас оскорбил гном, возможно похожий на этого, но больше не надо устраивать самосуд. Всё, все расходятся.

Один из мужиков подошел к сержанту и что-то прошептал, тот удивленно поднял брови и попросил никого не расходиться. Через пару минут подбежал парнишка с ключом и отпер дверь. Стражник и трое мужиков вошли в дом и на десять минут исчезли из общего вида, вышли они спокойные и распустили всех, кто их ждал, то есть нашу троицу.

Как вспомню — сказал Гарик сидящим рядом и слушавшим воспоминания приятелям — куда Цапа спрятал мешочки с камушками и золотом, до сих пор смешно, там он и запах приобрел. А оглушенного, Флеврети тогда в какой-то ящик упаковала, пока я с мужиками Цапу ловил, она, как и гном, с моими криками в проулке засели, ждали момента. Хорошую денежку тогда зашибли, ведь вроде с нее Пак с Рокки решили кабак заводить? Да? До того мысли о чем-то своем ,каком-то деле не возникало вроде, не получалось пока ком=пить ,хотя ребята неплохо получали на чай за песни, Рокки, обладавший хорошим почерком ,за деньги писал письма ,Мэрри следила за лошадьми, получая деньги и от Плюма и от хозяев, а Свитти рисовала, Нарисовала несколько картин на железнодорожную тему для трактира, нарисовала портрет одного из постояльцев, оформила стойку. Пак и Мышка без дела тоже не сидели, Пак помогал за стойкой, дело было привычным, да и из местной выпивки он сумел сообразить несколько коктейлей, один даже назвал "паровозный Свисток", за жестокость коктейля. Залить крепкую, пятидесяти шести градусную анисовую водку шипучим мускатом и подать его для распития через трубочку, было отличной идеей, а давать потом человеку свисток, что бы тот выдохнул, было вообще великолепно. Коктейль полюбился как страже, так и проезжим гномам, за крепость и некоторую веселость. Под вечер свист гудка, правда, небольшого, раздавался частенько. Мышка же занялась оказанием первой помощи, дело было хоть и не частым, но нужным, и люди старались отблагодарить милую вежливую девушку, ловко вправлявшую суставы, дававшую настойки от укачивания или живота, а то и спасающую голову поутру, после принятия лишнего. Мышка, кстати, стала вскоре после той первой крупной добычи тоже работать на знакомых Цапы, иногда зашивая их, или вынимая из них лишние предметы, с которыми к доктору в городе пойти было нельзя, а к кому попало и страшно за здоровье, да и сболтнуть может.

Орех.

Стройка каменных сооружений затянулась почти на два месяца. Ведь кроме строительства, и сопутствующих ему мероприятий, таких как: сбор камня, сбор известняка, добыча глины и песка, лесоповал и разделка бревен, отжиг извести и прочих строительных дел, надо было много чего. Рыбу ловить надо? Надо. Дичь, пусть хотя бы мелкую надо? Надо, да еще как. Шкурки дубить надо? Рыбу, мясо коптить? Сушить фрукты, ягоды, грибы? Всё надо. Людей вроде и много, а вроде, как и нет людей. Толковых то не так уж и много, во все дыры их не сунешь. Вот и затянулось не столь уж и сложное на первый взгляд дело. Навозить камней, вроде легко. И действительно, прошли по берегу, набрали булыжников, стараясь поровнее брать, привезли на телегах и лодках. Много привезли, а хватило только на два домика, пошли еще набирать. А кроме камня? Пол надо делать? Надо, а пол из чего? Из доски, а ее как делать? А почти никак. Берем бревно, берем клинья, и старательно забиваем по одной линии, получаем "доску", при умениях пассажиров из бревна получалось от силы четыре доски, и те — так себе. Рубанков нет, зачищать доски нечем, так потом затрутся, ногами. Пасечник действительно оказался докой по пчёлкам. Нашел несколько роев и заготовил для них ульи, и обещал вспомнить, когда их переселять надо, а пока из дальних дупел начал добывать мед. Пчел в лесу было много, как и фруктовых деревьев ближе к озеру и по берегам ручьев. Казалось, густой хвойный лес окружает огромный одичавший сад. Нет, деревья не росли ровными рядами, по породам и без не плодовых, просто было очень много яблонь, сливы и груш, а вишни... ей казалось поросли все островки. Плодовые деревья перемешивались с ивой на берегах, дубами и осиной, ближе к хвойному лесу и березовыми рощами повсеместно. Единственное дерево, не встречное пока, был тополь, чему люди были рады. Кроме привычных деревьев, кустов и прочего растительного мира ,были и совершенно незнакомые виды. Например "водяной бамбук", как его прозвали пассажиры. Огромные, толщиной до пятнадцати, а то и двадцати сантиметров и высотой до восьми метров, эти растения явно были травой. Больше всего они напоминали гигантский камыш, и росли, как и камыш, в заводях. Один из мужиков, когда-то занимавшийся плетением корзин, нарубил ради смеха этого "камыша", распустил на полосы и высушил под прессом. Высохнув, полосы оказались довольно прочными. Толстые стенки полого внутри растения, выпрямленные прессом, высохли и получились длинные, узкие и прочные полосы. Они не шли по прочности в сравнение с доской, но были на порядок эластичнее. Заинтересовавшись ,мужик решил попробовать их как материал для плетения. Результат обрадовал всё поселение. Просто плетеное полотно, получалось слишком хрупким, или жестким и сложным в плетении, но совместив несколько слоев, особым способом, у Германа получилось сделать отличную дверь для дома. Дверь, как бутерброд, состояла из нескольких слоев. Для начала из довольно толстых полос сплеталось полотно, но полосы укладывались с зазорами. Делалось два полотна, у одного зазоры шли горизонтально, у второго вертикально. Потом это полотно смазывалось смолой и на него укладывались нерасщепленные стволы "водяного бамбука", тоненькие, всего трех сантиметров толщиной. На одно полотно вертикально, на второе, как вы догадываетесь, горизонтально. И потом в зазоры пропускались еще полосы, приплетая стволы к полотну. Два полотна складывались, между собой склеивались той же смолой, а в небольшие отверстия от зазоров, совпадающие на обоих полотнах ,пропускались совсем узкие полоски. Скрепляющие их окончательно, как веревками. В завершение полученную дверь оклеивали плетеной из того же материала циновкой, теперь дверь становилась непроницаема для любого ветра. Первую дверь Герман делал три дня, вырабатывая технологию, зато потом, он и еще пять женщин могли делать по двери в день. Ну и не только двери, из их рук выходили корзины, столешницы, основы для кроватей, которые плотно приплетались к каркасам из обычных деревьев. Еще один мужик уже вторую неделю колдовал над гончарным кругом. Люди вспоминали утерянные навыки, или заново изобретали их. Все же ,когда людей много, то есть шанс вспомнить почти всё ,что угодно. Другое дело, что без Фомича, ничего бы не вышло. Этот массивный дядька перестал торчать в башне, и постоянно мотался по поседению и окрестностям, выспрашивая у людей их мысли, идеи и спрашивая совета обо всем у всех. Его феноменальную память успешно дополняла разработка его же предприятия, оказавшаяся гораздо полезнее любого ноутбука в условиях средних веков. Все помнят такую штуку, электронная записная книжка? Нет? Для тех, кто не помнит, был такой девайс. В него можно было записывать адреса, телефоны, иногда что-то еще. Работал он от аккумуляторной батареи и часто был оснащен солнечной батареей для зарядки. Со временем этот "прорыв технологий" стал совершенно бесполезным, но Егору Фомичу, когда то долго копившему на эту приблуду, он был дорог. Получив в свой актив небольшое предприятие с КБ, которые занимались как раз различными компьютерными и прочими разработками ,он поставил задачу. Сделать записную книжку полноформатную ,способную хранить и выводить большие объемы информации, сугубо текстовой при минимальном потреблении энергии. Разработки прошли очень успешно. Многое из необходимого было на рынке ,причем по бросовой цене ,что-то было не так дешево ,но вполне доступно. Купив лицензии на производство процессоров, бывших максимально мощными при требуемой затрате энергии, купив права на производство экранов с "жидкими чернилами", приобретя карты памяти, написав собственное ПО, сделав многое и многое, разработчики получи довольно интересный, но непонятно кому нужный предмет. Записная книжка, размером с лист А5 ( открытка),тонкая, всего около пяти миллиметров в чехле, и легкая, она могла работать в режиме чтения без подзарядки около семидесяти часов беспрерывно, причем учитывая максимальную эксплуатацию, то есть постоянный поиск и смена страниц. В режиме записи время работы падало, примерно на десять процентов, но всё это было не критично. Аккумулятор постоянно имел подзарядку от солнечной батареи, расположенной на внутренней стороне чехла. Устройство использовало стандартную СД карточку, объемом до 32гг, что по ее задачам было более чем достаточно. Это-то устройство и помогало Фомичу, он постоянно таскал свое детище ,ища ему применение у окружающих. Все признавали, веешь стоящая, и удобная, но при наличие у всех нетбуков, смартфонов и прочего хлама, она была попросту не востребована. Единственное, она могла попробовать вытеснить "электронные книги", но по цене устройство Фомича было дороже многих объектов из этого сегмента рынка. Зато тут, тут ему не было равных. Все мобильники, ноутбуки и нетбуки, и все остальные приборы давно посадили свои батареи, а "книжечка" работала и работала. Люди, заметив еще в пути через лес ,что "Сам" постоянно требует собирать выбрасываемые мобилы, решили их придержать, а теперь, после той уничтожительной речи, стали приносить их своему лидеру.

— Егор Фомич, мне эта приблуда ни к чему, может, вы придумаете, что с ней делать, кроме как орехи колоть? — говорили люди, отдавая ему телефоны, фото и видео камеры, КПК, ноутбуки, нетбуки и прочий электронный хлам. Бывший депутат благодарил и складывал все на склад, он понимал, рано или поздно, но электричество появиться, и тогда всё это пригодиться. А пока, сбор информации, запись всего на "книжечку" и анализ, анализ, анализ, проводимый самым мощным, что дано человеку, собственным мозгом. Книжечка ,ставшая хранителем общей памяти была же и единственным вычислительным центров, калькулятор был единственным приспособлением встроенным в нее.

Орех осмотрел поселение, которое росло и крепло. Из тонких ветвей и полос " водяного бамбука" плелись загоны, в них пытались разводить сбитых гусей, лебедей и уток, подреза им крылья. Каменные дома для поселенцев были уже готовы, соединенные навесов с высоким плетнем, позволяющим добраться от одной постройки к другой в любую погоду. В центре крепости был построен— вкопан "общий дом", место собраний и обеденный зал. На башнях появились плетеные крыши, защищающие постовых от ветра, зноя и дождя. На растяжках сохли недавно выдубленные шкуры, а из уже готовых, и из запасных одеял, женщины делали зимние одежды. Население все больше походило на жителей средних веков, заменяя свою одежду сшитой уже тут из шкур, кожи и постельного белья. Как же матерились тащившие огромные тюки с этим бельем, и как они были сейчас ему рады. Как люди орали, что нет смысла снимать чехлы с матрасов. А как сейчас они спали на этих чехлах, набитых травой как тюфяки?

— Нет — думал Георгий — какими бы лидерскими качествами не обладал я, какой бы силой не обладали ребята из охраны, уверенностью и наглость сотрудники железнодорожной милиции, привычкой к подобной жизни ребята из "туристов", какими бы полезными навыками не обладали остальные люд , а без Фомича нам был бы полный пиндец. Пусть неполный, но комфорта не было бы вообще, да и пересрались бы, как пить дать. Именно он настаивал на многом, что казалось бредовом, а теперь радовало нас. Он умудряется до сих пор находить какие-то радостные моменты из наших злоключений, постоянно обнародовая собранную информацию, и, объясняя, что это нам дает в будущем. Единственное, он не смог отговорить группу энтузиастов, решивших сходить к долине и посмотреть, что там можно найти. Десять человек ,не особо полезных, но всё же ,вооружившись чем попало, в основном самодельными копьями луками и дубинками, отправились через лес ,и пропали. Десять дней как они ушли и так и не вернулись. А так, всё шло хорошо. Георгий вспомнил дом одного из "бесхозных" куда его пригласили, показать, как им живется, пригласили гордо, и показали. Дом был небольшой, одна комната, пять на четыре, со столбами опорам и небольшой печкой. Пара окошек, дверь ,потолок чуть больше двух метров, дощатый пол, таким помнил дом Орех с момента постройки. Зайдя, он его не узнал. Еще у дверей, войдя под навес, Орех был удивлен. Дверь была выкрашена в яркий зленный цвет. У входа лежал сшитый из кусочков шкур и кожи коврик, так же стояла корзина для обуви, а на стене был ящик с "тапками" плетеными из того же бамбука. Переобувшись , Георгий вошел в дом. Комната была разделена на части, войдя он оказался в обеденно-жилой, в ней была печь, стол, сделанный из дерева и плетеного "бамбука" ,скамьи у стола и плетеное кресло у окна. На окнах висели жалюзи из полосок всё той же травы, ставшей спасением для мебельщиков. На стене висело несколько полок, уставленных посудой, и посудой уже местного производства. Стаканы из колен другого родственника бамбука, резные деревянные ложки, миски, пара керамических супниц, пригодных для приготовления пищи на печи. Пройдя в "спальное" отделение , Орех не разочаровался. Пара кроватей, вполне добротных, застеленных бельем из поезда, тюфяками и подушками, лампа, закрепленная на стене, вернее подсвечник, плетеные вешалки для одежды. Дом был разбит на части плотными плетеными ширмами, закрепленными в пол, стены и потолок, а сам пол был застелен ровными стволами "водяного бамбука", достаточно толстыми, чтобы не проломиться, если на них прыгать.

— Этот слой даст зимой дополнительную изоляцию — с гордостью заявил житель этого дома — я сам придумал этот способ, Егор Фомич лично поблагодарил меня.

Орех еще раз осмотрелся. Он оказался в каком-то другом мире в мире средних веков, и люди. Рядом с ним, уже стали частью этого мира, отринув прошлое. Стресс за стрессом выбили из них старую жизнь, и они, в качестве защиты, стали строить новую, по новым законам, и им стало лучше. А он всё еще жил прошлым, окруженный вещами того мира, нервничал, неся ответственность за окружающих. И вот, он теперь знал, кто придумал новый пол в его, Георгия, доме. Стоит, гордый, а по бумагам, это бывший менеджер из салона "Евросеть". Чем он сейчас занят? Вроде на заготовке яблок и прочих древесных плодов. Георгий сердечно поблагодарил хозяев дома за приглашение, выпил с ними отвара из мяты и еще каких-то трав, с успехом заменявшим чай, и в полном ошалении вышел. Люди адаптировались, и адаптировались стремительно, видимо тот заслон, который их тормозил, был сломан, пробит той казнью, тем нелепым наркотическим штурмом, той речью Егора Фомича. Брод по поселку, пройдясь на вырубку, на глиняный и песчаный карьер, к рыболовам и к сборщикам фруктов, Орех везде видел одно, люди готовились к зиме, шутили, оценивали урожай, подзадоривали друг друга, обсуждали, что будут делать зимой. Всё, страх ушел, неизвестность ушла. Осознания полного "попадоса" успокоило людей, и они просто приняли новые правила. Нет Москвы? Ну и хер с ней. Нет электричества, телевиденья, интернета? Проживем. Непонятно как пережить зиму? Придумаем, и хлеб будет, и картошка, и репу будем сажать и коров найдем. Уверенность бывших жителей мегаполисов потрясала бывшего охранника, теперь он чувствовал себя лишним. Закончился стрессовый момент. И он, жесткий и резкий был не нужен. Что он умел, кроме того как воевать? Да пожалуй, не больше чем остальные. Ну, рыбачил, ну мог силки поставить, основываясь на опыте установок ловушек, а что еще?

Гарри.

После громкого, в определенных кругах, дела с "кассовым домом" Хьюго Грандиса, Цапфен поднялся в табеле воровской гильдии. По-хорошему, это было его первое стоящее дело. Проведенное самостоятельно. Обычно Цапа, действительно мастер по нахождению и деактивации ловушек, работал в чье-то группе, или шел на мелкие кражи со взломом. Он всегда был на хорошем счету, но и только. Это было не мало, но ему, как и всем ворам, хотелось известности среди своих, пусть это и не приносило прибыли, но ведь похвастать своими "подвигами" где-то еще, было вообще не реально. Если кто-то думает что гильдии вором и им подобных это просто сборище преступников ,то он заблуждается. Подобные организации очень сложны. Кроме непостредственных исполнителей, в них входят десятки а то и сотни людей, занятых самым разным делом. Это и скупщики краденого, вернее, его сбывщики, это и мальчишки, обеспечивающие анонимность. Допустим, надо сбыть украденные часы. Ничего сложного, часы, оцениваются в гильдии, человеком ответственным за это. Он знает рынок, знает, где эти часы сбыть, знает, сколько стоит их дула доставить. Он выплачивает "исполнителю" заработанную сумму, и записывает сделку в гроссбух. Далее, зависит от товара, в нашем случае часы ,вещь индивидуальная, ее не так просто продать незаметно. Значит надо отправить подальше и попозже. Товар убирается на полку с другими предметами ,ждущими своего часа отправки в том же направлении. Приходит время, и часы едут к продавцу. Тот заново оценивает их, благо редко когда цены скачут, и покупает, реже берет на реализацию, если уж совсем не могут договориться. Разницу в цене, если после всех вычетов остается больше чем гильдия дала "исполнителю", делится поровну между гильдейской казной и "исполнителем". Теперь какая тут роль мальчишек? А вот какая. Допустим приходит особо ретивый жандарм ,или сышек к скупщику и узнает часы.

— Откуда? — спросит он.

— Да, принес мальчишка один — прикинется дурачком торговец — сказал, что в карты выиграл .я и взял, часы вроде хорошие. А вы говорите их украли? Где? В Турлицвилле? А это где? Два дня на поезде на север, никогда не слышал.

Торговец опишет мальчишку, и даже подскажет, как его искать, у кого спросить и где. Покачает головой о том, как много сейчас воруют, но часы не отдаст, пока не будет доказано, что это именно те часы. Сыщик пойдет к мальчишке, тот сделав круглые глаза, разумеется, сначала забудет о том случае. Если страж порядка будет настаивать, и объяснит что за часы, у кого он их видел, то мальчик "вспомнит". Оказывается, ему эти часы дал Кривой Лютер, с которым лучше не связываться. Ну, он и не смог отказать ему. Сыщик легко находит этого Кривого Лютера ,грозу мальчишек. Тот каяться, говорит, что понимал, что часы, скорее всего, "паленые" но что он мог поделать? К нему подошел один человек, которому он должен. Сказал отнести их в лавку, и принести деньги, тогда забудет о долге. Что тут поделать, или давай деньгуили делай услугу. Но он же не дурак, поймал мальца и послал в лавку, зачем самому связываться. А в стражу не сообщил, так, а что сообщать то? Пришел мол, Вильям Бражник, дал часы отнести. Так это не запрещено. Ищем Вильяма Бражника. Находим, и тот каятся, говорит пришли к нему двое ,сказали, отнеси часы, принеси деньги, сегодня же вечером, как хочешь а что бы деньги были, хоть свои отдавай. Сумму он, разумеется, и не помнит. Какие люди, ну страшные, все в шрамах, сказали, что если что не так, семью порежут, дом сожгут. И. само собой, до этого и после Вильям их и не видел. В итоге, максимум что может сделать сыщик, это привлеч всех опрошенных как свидетелей, ну или попробовать доказать что они друг другу угрожали .но это уже не реально, не будут они показаний давать. А там и часики пропадут.

Скажет торговец, что продал их гному проезжему.

— А что, точно краденые были — удивиться он — ай-ай-ай где же выбыли вчера с этой бумагой? А, опрашивали свидетелей. Ну, — то не знал, а то бы не продал.

Такие вот простые махинации позволяют гильдии не светить своих людей. Мальчишки, разные забулдыги, сидят на довольствие получая немного серебра в месяц, зато чуть что, готовы сказать что да, именно они принеси цепь, кинжал, голову короля, нужное подчеркнуть, туда ,куда говорит уважаемый стражник ,если конечно это место есть в их списке. У каждого "подставного" есть свое место, он отсылает к нескольким другим, и только когда к нему приходят от человека ,которого тот должен замкнуть, сыщика перестают посылать по цепочки, и обрубают. Нашел, заставили, выиграл, но не помню ... куча вариантов, и все ненаказуемы.

Так что, гильдия содержит скупщиков, перевозчиков, докторов, различных осведомителей, тюремных надзирателей, нет не для побега ,просто что бы тем кто попался было комфортно. Кормятся от гильдии и корреспонденты с политиками местного масштаба. Так что, с каждого успешного дела гильдия берет свои проценты, зато реализовать добычу проще, да и прокрутить деньги тоже. Гарик, узнав о таком сложном устройстве гильдии, восхитился. А ведь, Цапа, рассказал ему так, в общих чертах только. Было много разных условий для членов гильдии, много нюансов. Например, инферналы — их уважали, с удовольствием приглашали на дело, но в гильдию их не брали, табу. Поэтому инферналы зная пару-тройку "ночных охотников" не знали большего. Или, вот, родня — господин Плюм догадывался, чем занят его племянник, но и только. Его заведение никогда не использовалось для встреч банд, в нем никогда не жили подолгу члены гильдии, только если так само собой получалось, но никогда с подачи Цапы. Группа пассажиров была исключением, да и то, они же не были членами гильдии, просто работали на нее. Н, Цапа ,уже намекал Гарри, что надо искать другое место для жизни, как только документы будут легализованы. Ребята не имели ничего против. Жизнь у Плюма была всё же дороговата, не в смысле жилья, а по питанию. Не имея собственной кухни, ребята кормились в трактире, что было довольно дорого для постоянного питания. Всё же заведение дядюшки было не гостиницей или постоялым двором, а местом для проезжающих, готовых день, другой, максимум недельку потратиться. Если бы у их был постоянный заработок, то и это было бы не проблемой, но основой их дохода были чаевые за музыку. Деньги, вырученные за драгоценности, деньги, полученные как долю от дела и еще кое-какие сбережения, ребята откладывали на будущее. Гномы, которым полюбилась странная шестерка людей, обещали помочь со сбором документов на собственную недвижимость, разумеется, только советом, но и это было немало при местной бюрократии. Шли недели, прошло три месяца с подачи заявки на "гражданство" когда произошел следующий достойный памяти момент.

— Рокки, помнишь того странного полуорка, просившего тебя написать явную шифровку? — спросила попивающая чай, и уже одевшаяся Мэрри — довольно примечательный типчик был.

Ситуация была действительно довольно необычной, и Рокки с удовольствием принялся рассказывать памятный момент.

Дело было уже после того, как Гарри и Мышка завели довольно прочные связи в "ночной гильдии". Талантливый слесарь и чуткий врач, были на хорошем счету у "правильных" людей, хотя кроме Цапы мало кто знал, где их искать. Таких людей, как и скупщиков, прикрывали целые цепочки, правда, работающие на скорость. Рокки же, занимался более прозаичным делом, он составлял переписку желающим ,которых, хоть и было не много, но хватало. У Рокки были постоянные клиенты, например господин Плюм, для которого Рок, не бесплатно само собой, гномы не признают такого, "всякий труд должен быть оплачен" — девиз этого семейства, переписывал в книгу учета ежедневные отчеты официантов, записи закупок и тому подобное. Каждый вечер Плюм брал в руки листы с аккуратно выведенными Роком строчками, прочитывал все отчеты, что-то высчитывал на костяшках счет, и, если всё было правильно, то есть сходилось с его собственными вычислениями, подшивал их в книгу. Если были какие-то непонятки ,то Плюм брал привлекшего внимание служащего и выяснял, что, как и почем не сошлось. А дальше, либо тот исправлял ошибку и платил из своего кармана, или Плюм вносил поправки, ввиду новых обстоятельств. Вторым постоянным клиентом был лейтенант, командующий стражей на мосту. Он так же приносил переписывать отчеты, протоколы и тому подобное. Делалось это с одной только целью, начальство не всегда понимало написанное подчиненными, а Рокки почти всегда разбирал их каракули, а если не разбирал, то звал виновника, и с его слов переписывал, уже без ошибок. Эти листы шли в официальные дела ,но хранились отдельно, подшитые как "расшифровка". Ничего секретного Рокки не узнавал, зато постепенно стал разбираться в ценах на рынке и в мелких законах, которые нарушались в подобных местах. Но чаще Рокки писал записки и короткие письма, для постояльцев и проезжающих. Из разряда " Дорогая Герда, не дождался, сегодня вынужден уехать в Суглинск, буду не скоро, надеюсь твой муж сдохнет. С любовью твой У.Г.". Иногда писали какие-то запросы, для приезжающих из мелких городов людей, узнавших о новой услуге в трактире "Паровозный Свисток". Брал Рокки не дешево, Плюм объяснил, сколько стоят такие услуги в городе, и от этих цен Рок и танцевал, но народ всё равно приходил, писать, тем более грамотно и красиво, умели не все, а например, официальные бумаги с ошибками или неразборчиво написанные могли и не принять, без солидной взятки. Были у Рокки и конкуренты, но наличие почтового отделения рядом с трактиром давало серьезное преимущество, тем более помогал тот факт, что письмо можно было отправить еще и с почтовым вагоном. Так вот, в один вечер к Рокки подошел полуорк. Крепкий мужик, лет сорока на вид, звероватый, как и все его соплеменники, он был на полголовы выше довольно крупного Рокки, и заметно шире в кости. Рокки посмотрел на подошедшего, и продолжил заниматься своим делом, настраивать гитару перед выступлением. Полуорк не уходил, смотря то на Рокки то вокруг, явно ища кого-то именно тут, а Рокки не подходил ему.

— Что-то потерял, уважаемый? — Не выдержал всё же Рокки, и уставился на крепыша в ожидание ответа.

Голос Рокки, вполне соответствующий его габаритам, смутил стоящего полукровку.

— Мне местный писарь нужен, сказали, что он тут сидеть должен, не подскажешь куда он ушел? -Полуорк говорил тихо, но всё равно, голос, привыкший перекрывать шум, был слышен далеко от его хозяина.

Рокки демонстративно оглянулся, покрутил головой и пожал плечами.

— Не, не знаю, но вроде я обычно тут писарь ... надо-то чего? — с улыбкой спросил парень, откладывая гитару и потянувшись за письменными приборами. Орк выглядел удивленным. И его можно было понять. Не он первый искал писаря, спрашивая у Рокки где его найти. Не подходил парень под стереотип. Высокий, за метр девяносто, широкоплечий и довольно накачанный, хоть и не рельефный, Рокки мог быть кем угодно, но не писарем. Одежда тоже не способствовала узнаванию. Представьте себе здорового детину, в кожаном камзоле, расстегнутом накинутом поверх плотной рубахи, обычно темного цвета, в кожаных штанах, стянутых ремнем с пряжкой виде трех черепов, в высоких сапогах. Вы примите его за писаря? Лежащие рядом плащ, шляпа и гитара не помогут вам в этом, ну а письменный прибор, так он и лежит себе на доске, ждет, когда писарь, такой щупленький, вечно щурящийся паренек, вернется на рабочее место.

Насладившись замешательством, Рокки повторил свой вопрос, и лишь после этого полуорк пришел в себя.

— Мне бы весточку отправить. .. брату — постарался как можно тише сказать он, получилось не очень — чего стоить будет?

Рокки посмотрел на стоящего перед ним. Полуорк явно был не приказчиком ,или грузчиком ,но и в армии баронства не состоял. Два метра дурного мяса, примерно килограмм так сто тридцать, в коже, куртка усилена пластинами металла и кусками вощеной кожи. За поясом краги, тоже вощеные. На поясе крепления для нескольких клинков, клинки видимо в номере, в зал с ними выходить не советуют, только если уже съезжаешь.

— Плащ покрыт разводами от соли, похоже парень из морячков ,и не удивлюсь если из пиратов — подумал тогда Рокки.

— Смотря сколько писать, считай серебряк за листок, если письмо, если документ какой, то там уже по всякому — озвучил свои цены парень, и клиент довольный ими достал монету.

— Надеюсь умещусь, но если нет ,не страшно — проговорил он -пиши.

— Габур, дорогой мой брат, я решил немного сменить пары, на воде стало опасно, думаю теперь работать с колесной техникой. Ты говорил, у тебя есть специалисты и знакомые среди железнодорожников. Подсоби по старой памяти, я же тебя не забуду. Найти меня ты сможешь через нашего хорошего знакомого, у водяных — медленно, буквально по слогам проговорил громила, стараясь, чтобы никто кроме Рокки не слышал его, в принципе получилось, на перрон пришел поезд, и его пыхтение заглушало всё — ну и подпись ... эээ, бывший помощник капитана "Верткой Птицы", твой брат.

— Что писать на адресе? — поинтересовался Рокки.

— Ничего, сам накарябаю, спасибо кореш — пробасил клиент, и бросил еще одну монету ,вчетверо против платы — ты меня не видел и не помнишь письма, усек?

Рокки разумеется, кивнул, но о письме рассказал тем е вечером своим друзьям.

— По-моему, стоит ждать нападения на поезда, в стиле дикого запада, парень как пить дать, пират — выразил свое мнение Рокки — Гарри, может навести справки?

Пакость почесал в затылке, он уже слышал это название ,но где, не помнил. Его немецкий был настолько далек от совершенства, что оставалось только удивляться, как он понимает клиентов стоя за барной стойкой. Девушки ничего не знали про этого полуорка, да и про корабль с таким названием тоже. Гарик пообещал спросить у Цапы. Как только тот объявится.

Поговорили, и легли спать, а утром к Рокки пришел лейтенант из башни. Ничего особенного, просто принес переписать чьи-то показания, вернее заявление и дополнительные показания. Но для Рокки эти бумажки были более чем интересными. Один из жителей Вассерфестунга писал (привожу без изменений только язык меняю на понятный):

"Я, Ганс Гютнер, сиим заявляю, я завязал с пиратством ,и уже давно отмотал свой срок. Так что если тут кого-то возьмут на абордаж, я тут не причем .у меня и ноги толком не ходят, и жена и дети, и теща тварь, пить не дает. Я этому уроду так и сказал, за что лишился трех зубов. Прошу при задержании удержать с него мои зубы, можно и не мои, сойдут и его, но в двойном варианте.

Пишу находясь в ясной памяти и трезвый ,потому как теща тварь и жена тоже."

Дополнительные показания писал уже кто-то из стражи, не понятно, почему не Вассерфестунга, а именно местной.

" Пришедший с заявлением господин Ганс Гютнер. Дополнительно пояснил. Ранее он ходл на корабле "Верткая Птица" коком, потом корабль был взят на абордаж, и он, с часть команды, перешел на сторону пиратов .сменив в последствии несколько судов. После захвата пиратской посудины королевским флотом, покаялся, и отбыл наказание на каторге. Теперь проживает на хуторе возле Вассерфестунга и содержит с семьей животноводческую ферму. Дополнительно господин Ганс пояснил, что на ферме его притесняют, жена и теща, не давая отдохнуть физически и морально, отбирая честно заработанное спиртное. По существу он добавил, что к нему приходил дерро, с которым он когда-то ходил на одном из судов пиратского флота, и просил передать их бывшему капитану о наличии работы."

Вроде как и ничего особенного, пьяница бывший пиратский кок, живет себе, волнуется в жизни, теща у него и жена ... Ну пришел к нему его бывший соратник, попросил весточку передать, не криминальную, заметьте, но тот на нервах в околоток побежал, правда почему к железке?

Рокки переписал бумаги, и поинтересовался у лейтенанта :

— Гюнтер, а что за посудина с таким странным названием "Вертлявая птица"?

— Не вертлявая, а верткая — поправил парня офицер — была такая, одно из первых судов нашего барона захваченных пиратами, только этим и известно у нас. А так, обычный кеч, перевозил лес и воск.

Ну, переписал Рокки эти показания, и офицер ушел, а Рокки решил всё же достать хоть что-то про этих пиратов. Вариантов было не много — Цапа и только. Пришлось его ждать. Ждать два дня, лишь тогда Цапфен заскочил к дяде.

— Слушай, Цапфен — начал разговор Рок, отведя гнома к колодцу — тут подозрительный типчик объявился, по-моему, хочет налет на поезд устроить. Как бы о нем побольше узнать?

Гном выглядел крайне удивленным.

-А тебе до него, что за дело то? — спросил Цапфен, пристально смотря на Рокки — если сдать его, так чего выяснять, по хорошему таких сдавать надо сразу, а если для чего другого, то не пойму для чего?

Рокки и сам пока не понимал ,что ему за дело до бывшего пирата, но как говориться, жопом чуял — НАДА, именно так ,с двумя большими А. Но как объяснить это прагматичному гному?

— Давай попробуем рассуждать, Цапа, смотри, планируют налет на поезд, на какой? — начал говорить парень, пытаясь сам разобраться в своих мыслях — тут два варианта, спасать от каторги свои, или грабеж.

— Если своих вытаскивать с кичи, то флаг ему в руки, барабан на шею и парашют не раскрылся — последние слова Рокки сказал уже по-русски, но гном, привычный к такому, понял по интонации, собеседник шутит, иронично — а если налет ,то тут уже интересно. Какой поезд может стоить налета? Как отходить после такого, куда сбывать добро, если парень не из ваших? И еще много вопросов.

— И что с того? — гному было интересно, но ход размышлений он не мог уловить — тебе то что с этого налета?

— Да есть мысль — Рокки встал, потянулся за бумагами, далеко не все он копировал в одном экземпляре, как для Плюма ,так и для Гюнтера, кое-что, полезное как голая информация, записывалось и для себя, например цены на рыбу — я тут кое-что переписывал .. где же оно, блин, ладно, ты и сам наверно в курсе. Короче, срок получения документов, вернее, срок проверки лояльности, может быть сильно сокращен, если человек проявит себя при защите города или каким-то еще образом. А тут есть шанс.

Гном почесал подбородок. Так он делал только при очень сильном волнении.

— Да, вроде есть что-то такое, врать не буду, сам точно не в курсе, но слышал вроде бы — он посмотрел на Рокки. Буквально сияющего — да, теперь я, кажется, начинаю понимать. Попробую выяснить, но давай теперь по порядку, что тебе интересно?

Рокки призадумался. Кое-что понятно, на поверхности. Надо выяснить был ли на "Верткой Птице помощник капитана полуорк .как его звали и максимум информации о нем. А дальше? Ладно, будем отталкиваться от того, что этот полуорк бывший пират, который устраивает налет на поезд, иначе просто ничего не будет. Тогда что? Тогда ищем цель налета, желательно ищем того, кому пишет полуорк, правда он, сволочь, сам адрес пишет и сам отправляет письма, и очень сомневаюсь что брату. Значит, ищем их жертву, это не помешает точно, и ищем места где нападение возможно.

— Так, Цапфен, тут получается куча дел, а ты точно не поимеешь ничего с них — Рокки сообразив это, расстроился, но не сказать он не мог — говорить?

— Говори, не боись, свою выгоду я найду, да и если Гарри с Мышкой смогут съехать от дяди раньше, это уже для меня плюс.

— Для начала, неплохо бы узнать кому идут письма от полуорка, если он еще тут объявится, но как я не знаю, он сам пишет адрес и отправляет почту.

— Ну это не проблема — гном даже захихикал — берем конверт приметный ,кладем письмо, а потом я даю золотой , твой золотой, мальчишке на почте ,вернее сначала даю и говорю какой конверт, он нам переписывает адрес и всех делов-то.

— Отлично — Рокки удивился простоте решения самой сложной по его мнению части — теперь надо посмотреть на поезда которые имеет смысл грабить и места где это реально сделать.

Цапа задумался. Почесав подбородок, он пошел к зданию трактира и вернулся с расписание поездов.

— Так, поезда "красных дварфов" не рассматриваем, это поезда класса "Д", вагоны третьего класса, вагоны для перевозки торговцев с товаром и всё. Там грабить нечего, если по уму. Едут или мелкие торговцы или обыватели, которым второй класс дороговат. Самые неудобные поезда, пропускают всё, что едет, даже если поезд его догоняет сзади, уходит в отстойник, пропускает и потом едет, да и на станциях стоит пять минут максимум, и в города постоянно приходят ночью. Такой конечно можно грабануть в любом из отстойников, там он стоит, но тут смысла мало. Далее можно так же откинуть и почтовые. Тут конечно и деньги перевозят, но поезда слишком хорошо охраняют. Мага на таком, конечно, нет, зато охраны как блох на шавке. А если охраны мало, то везут только письма ,хотя как угадать? Охрана всегда внутри поезда, наружу не выйдут. Если пути повреждены, отстегивают дрезину и чешут за подмогой. Маловероятно, что будут таких грабить. Так ,что у нас еще ходит, из вкусного? "Зеленый Экспресс", если есть наводчик то его вполне могут, поезд комфортный, бывают и очень богатые люди в нем. Крупных сумм, я имею ввиду сундук с золотом, на нем не везут, но с пассажиров можно и так неплохо снять, как кошельков так и украшений, если правильно выбрать рейс. И вот еще вариант "Громобой", это частный тягач-товарняк. Охрана так себе, и опять, при наводчике можно его встретить в отстойнике и разжиться. Это два варианта так сказать на удачу или при наводке. Зато почти без проблем. А еще есть три поезда, которые почти всегда "при барыше" но с охраной: "Лунный экспресс", только первый класс вагонов, ресторан и казино на колесах, в общем, только для самых богатых, " Лесная даль" — единственный поезд, принадлежащий длинноухим, перевозит товары из их владений, обратно везет вино, специи и прочие легко сбываемые, хотя и громоздкие, товары. Ну и наконец, "Дельфин", тут конечно и второй класс ездит, но зато имеется "кассовый вагон", охраняемый, разумеется, надежно. Остальные поезда можно грабить, но это будет глупо. Любое нападение на поезд в границах королевства — это смертная казнь, а если не дай создатель, там будет кто-то из важных персон или больших чинов, то смерть на колу.

Рокки немного прифигел от такого выбора. Попробуй, угадай.

— Так, ладно, а с местом что? — спросил он, решив попробовать зайти с другого конца задачи.

— А с местом. Зависит от цели — гном стал вспоминать карту железной дороги, благо часто по ней ездил — Так, Если грабить ушастых, то вариант только один, у Фольварка. Там все поезда сбавляют ход перед мостом через реку, и там есть куда отойти с телегами. С одной стороны, немного в отдаление находиться Фольварк, крупное поселение, а с другой, лес с множеством просек к старым каменоломням. Мост конечно под охраной, но там не так много бойцов, и все из архитектурной жандармерии. Не хочу сказать ничего дурного про них, ребята там отборные, но брони почти нет, вооружены для обороны, так что шансов отбить поезд у них не много. Да и их там обычно не больше десятка. Из Фольварка подойти никто не успеет. "Лунный Экспресс", "Зеленый Экспресс" и "Дельфин" можно там же, а можно и в более удобных местах, таких три. Первое на повороте к Фольварку, километрах в трех до моста, там опять же притормаживают, поворот всё же, дорога огибает довольно большой кусок известняка ,такую скалу. На нее грабителям забираться смысла нет, там отвесная стена, специально обработана дварфами ,так что к дороге спуска нет, но зато если за поворотом устроить завал, то поезд будет вынужден остановиться, мне так кажется. Хотя хер знает, что за указания дают машинисту. А отходить всё в те же каменоломни, правда тропами .просек там нет, да и до леса надо скакать. Еще два места будут уже после моста, километрах в двадцати и в пятидесяти. В ближнем есть удобное место для засады, как там с отходом не знаю, наверно можно что-то придумать, а в дальнем точно есть куда уйти, если поезд тормознуть, там болота, гати, лес в болотах ... если знакомые среди фроглоков есть, можно уйти от кого угодно. А если "Громобой" то его только на запасном пути, он нигде скорость не скидывает, и так не торопливый поезд, зато завалы снесет, специально приспособлен для такого. А вот на каком из отстойников ,не знаю, ни в одном не был.

Рокки сидел и слушал, он старался представить себя на месте грабителя. Почему-то фильмы про ограбления поездов в стиле дикого запада не подходили. Налет всадников, палящих по вагонам не вязался с полуорком, привыкшему к палубе.

— Так ,Цапфен, я тебе расскажу как я бы грабил поезд, а ты будешь критиковать — рушил провести мозговой штурм рок — уговор.

Гном только пожал плечами в ответ, типа — почему бы и нет?

— Для начала я пират, мне всякая скачка не по душе. Значит, налет отпадает. Будет качественное ограбление. Эльфийский поезд я бы скинул со счета ,не тот вариант. Сейчас объясню — Рокки сел поудобнее — смотри, я сажусь на поезд, в вагон второго-первого класса, лучше первого. Еду до точки отхода, по пути садятся мои соучастники, садятся по всем вагонам, но больше во второй. Кстати, "Громобой" тоже тогда отпадает, скорее всего "Зеленый Экспресс" или "Дельфин". Останавливаем поезд, грабим его, вернее грабим, еще не остановив, потом останавливаем и уходим с награбленным, в точки отхода просто ждут с лошадьми. Как такой вариант?

Цапа сидел раздумывая минут двадцать, ничего не говоря. Потом похлопал в ладони.

— Тебе бы самому поезда грабить. План неплохой, и тогда наверно это не "Дельфин", он останавливается редко, а "Зеленый", даром что экспресс, но тут например тормозит, и еще в пяти подобных точках, вполне можно подсадить людей незаметно — гном встал — ладно пойдем давать взятку почтарю и я поехал в город, наведу справки.

Тем же вечером Рокки поделился своими мыслями с друзьями. Пак и Гарри выразили желание поучаствовать в этом деле, а когда поняли, что дела как такого нет, немного огорчились. Девушки расцеловали Рока, идея покупки своего жилья не давала им покоя. Прошло два дня, и опять пришел полуорк, опять писать письмо брату. Текст получился такой:

"Дорогой брат, я переехал ближе к монастырю, к нашему старому знакомому оружейнику, ну ты должен его помнить, он еще сабли не любил. Повар совсем спекся, так что кормится с его стола опасно, можно и животом пострадать. Как ты и советовал попробую устроиться на "зеленый экспресс", передай знакомым, пусть посодействуют"

Роки написал письмо, получил опять пять серебряков , один за работу ,четыре за молчание. И полуорк ушел, а через полчаса пришел парнишка с почты с адреском. Адрес никому из ребят ничего не говорил, но для Рокки началась активная фаза. Первым делом он пошел к лейтенанту Гюнтеру и сообщил о вероятном нападении на поезд. Выслушав, тот согласился с выводами и спросил у Рокки, что тот предлагает. А дальше Рок впал в ступор. Доказать ограбление поезда до его начала было не возможно. Да и информации пока было маловато.

— Гюнтер — сказал тогда Рокки — я пока только предупредил, а делать, я думаю вот что надо. Мне обещали кое-что узнать, возможно, узнаем наводчика этого помощника капитана. Возможно, узнаем точный рейс "зеленого экспресса", а если нет, просто надо установить наблюдение аз поездом, не усилия внешне охрану, такое реально?

Лейтенант задумался, он такого сделать не мог, он отвечал только за мост и окрестности.

— Рокки, я прекрасно понимаю причину твоего энтузиазма, и всячески поддерживаю твои стремления. Парень ты хороший, основательный, но помочь я толком не могу. Могу написать рапорт и срочно его отправить, но тогда ты, скорее всего, пролетишь с "резидентским сроком". Зато, могу переправить тебя с твоим заявлением в дорожное отделение департамента полиции, в Хельцбург. Там ты в письменной форме излагаешь свои мысли, даешь полную оценку информации и тогда, есть шанс. А есть еще один вариант, в этом случае нашего разговора пока не было. — глаза лейтенанта заблестели — Ты выясняешь кто и когда грабит поезд, я ,пока что, под предлогом повышения активности разных криминальных элементов, выписываю сюда дополнительных бойцов. Когда поезд будет точно известен ты "неожиданно" опознаешь помощника капитана с "верткой птицы" и прибежишь ко мне. Хотя нет, в трактире точно будет соучастник, так нельзя. Надо думать нюансы, но в целом так — ты обращаешься, мы садимся в поезд и предотвращаем ограбление. И учти, твои друзья должны тоже участвовать, а девушки официально быть вашими супругами, иначе ... В общем, иначе только тебе достанутся все благодарности. Так что суетитесь.

Рок задумался, с одной стороны гладко всё Гюнтер излагает, не подкопаться. Может и в самом деле оно всё так. А с другой стороны, явно свою выгоду ищет. Если он проявит инициативу и спасет поезд, чем он по роду службы вроде и не обязан заниматься, то ему пряников точно дадут. Хотя, рисковать, идя в другие отделы, с шансом просто так сдать налетчиков "за спасибу" тоже не охота, да и поучаствовать, страсть как охота. Рок с детства любил всякие авантюры, а тут вся жизнь этому способствует. Надо с ребятами поговорить, что они скажут.

— Гюнтер, я тебе вот что скажу — Рок решился. Но зачем об этом сразу говорить — я с ребятами поговорю, что они еще решат. Время у нас есть, а ты пока подумай. Как в нюансах всё провернуть то?

На том и расстались, уговорившись завтра поговорить опять, уже более конкретно.

Цапа приехал как нельзя кстати. Затащив его на чердак Рокки объявил о разговоре с Гюнтером, и предложил всем высказаться ,но после того как Цапфен расскажет что удалось узнать и даст оценку словам стражника.

— Ну, начну с оценки — походу чесать в подбородке скоро войдет в постоянную привычку у гнома, эти шестеро людей частенько ставили его в тупик — а оценка такая, хрен его знает. Вроде не врет Гюнтер, похоже на то, наши крючкотворцы всегда найдут как оставить честного человека без награды. Но и его шкурный интерес тоже виден. Если вы не боитесь рискнуть своей шкурой, соглашайтесь. Тут вариант железный, участие в такой операции почти защита города. Опять же, Гюнтер будет вам обязан, пускай и не скажет, но сам-то будет это знать. А иметь знакомого стражника, который УЖЕ лейтенант, а может и капитаном стать, пусть и не литерным, а простым, всегда полезно. С другой стороны, риск, нападение это всегда много нервов у бандитов.

— Теперь, что я узнал — гном достал какие-то листочки — вот всё, что есть по этому полуорку. Зовут его, не удивляйся Рокки, Габур. Он действительно был помощником капитана на "Верткой Птице" и перешел на пиратский бриг после захвата их суденышка. Дальше его фигура мелькала в отчетах нашей доблестной береговой жандармерии, и наконец, за его голову назначили награду, но не особо большую, пять сотен золотом. Ты, надеюсь, не говорил о ком конкретно идет речь Гюнтеру?

Рокки потупил взор, он вроде выложил лейтехе всё, но тот не придал внимания личности полуорка, зацепившись за нападение на поезд.

— Цапа, вроде я ему всё как на духу выложил, но ему этот полуорк до лампады, ему нападение подавай.

— Ну если так, то хорошо, есть шанс срубить за его голову пятьсот гульденов. Учтите, я в этом случае в деле, то есть часть денег моя, всё же я вам рассказал про награду. На многое не претендую, но сотню хочу. Дальше интереснее. Я решил проверить всех служащих "зеленого экспресса", не спрашивайте как, есть варианты, не всегда удается, но пять золотых решили проблему. Повезло со сменой, другие бы не взяли. Вышло, что на этом самом экспрессе все настолько благонадежные, что даже противно, зато среди экспедиторов доставляющих груз, то есть сред тех ,кто принимает груз у заказчика и доставляет его на экспресс, есть трое бывших пиратов. Жандармам и полиции это неизвестно, но нас-то не провести. Габур был пиратом правильным ,плавал с Кровобородым Эрлом, а тот был истинным морским шакалом, и чтил традиции. Так что почти все его люди были членами Братства. А где Братство — там и Палата Торговцев, ну контрабандисты, работорговцы и им подобные, а где они, там и наши гильдии. Кстати, что бы расставить точки над "Ё", Габур сойдя на сушу, вышел из Братства, вернее попросту забил на него. Так поступили и двое из экспедиторов, а один всё еще состоит в Братстве, налог не платит, но работу для них делает, состоит на кармане Братства. Так что, голову не положу, но пять золотых готов, в грузе который привезут, будет оружие. На экспресс с оружием не пускают, только дворян и только в вагон Люкс, едущий первым классом дворянин при посадке сдает своё оружие, но покидая вагон может его взять в любой момент, да и находясь на поезде, честно говоря, тоже может, если не будет покидать первый класс и Люкс. Так, отвлекся. Значит, Габур будет на поезде, и поначалу без оружия. Дальше к нему подсядут еще несколько бойцов. Кто и когда, тут непонятно. Сколько? Это понятнее. Тут можно просто посчитать. В поезде едет отряд дорожной жандармерии, их восемь бойцов. Плюс каждый вагон охраняется проводником, значит, банда будет минимум из десяти человек. Хотя кто их знает, могут и втроем решиться. Но, я бы меньше чем десять не стал привлекать. Кроме служащих железной дороги будут же еще и дворяне со свитой, какие-то грузы могут иметь сопровождение, этого не знаю я, но точно будет знать Габур. Но это всё пока что только догадки. Я вложил еще пяток золотом в разные руки, глаза и уши на вокзале, они сообщат мне и дядюшке (то есть вам) о появлении Габура на вокзале, а так же обо всех, кто будет уж очень сильно напоминать пиратов.

Гном перевел дыхание.

— Рокки, ты адрес получил? — просил он садясь.

Парень протянул адрес и гном упал со скамейки.

— Я знаю этот адрес, я знаю, кому писал этот сукин сын, и я безумно рад, что сначала узнал о награде и дальше не стал светиться в гильдии — заявил гном поднимаясь — этот полуорк писал одному из бандитов нашей гильдии. А ведь в уставе четко прописано, никаких пересечений с архитектурной жандармерией. С дорожной сколько угодно, а вот с "архитекторами" ... это же сразу казнь и подстава для всей гильдии, можем лишиться покровителей. Ладно, Пузо, ты засветился. А я-то еще думал, откуда он достает дурман. Вроде с "контриками" не замечен был, хоть и сам с побережья. А он не из "контриков", он из "братков". Теперь зато точно знаю, куда будут уходить. И точно знаю, на поезде будет МНОГО денег, иначе Пузо сдал бы Габура, а если ему доверяют, значит его для больше пятисот гульденов.

— А что помешает Пузу сдать полуорка потом? — спросил Пак, через слово понимающий гнома, но уловивший общий смысл — взять свою долю и сдать Габура.

— Да Пузины подельники не дадут — отмахнулся гном — он же не одиночка, у него банда, семь отморозков, им тоже достанется денюжка, и с Габуровой "головы" тоже досталось бы. Сдай Пузо "голову" , то получил бы ниочем. Щас прикину. Этот заработок облагается гильдией малым налогом, он "чистый", то есть из пятисот Пузо потерял бы двадцать пять монет, он уже готов удавиться. Дальше, не знаю точно, как там, у Пуза, но обычно командир, если его банда меньше десяти клинков, имеет половину добычи, значит, Пузо получает уже двести сорок, если обсчитает своих дуболомов. Маловато. А сдай он Габура, его же бойцы за эти самые двести сорок гульденов его с говном съедят. И гульдены уйдут в казну гильдии, как штраф. То есть бойцы свои сохранят, а он нет. Ладно, не грузитесь, это наши тараканы.

— Цапа, ты говорил, что знаешь, куда они будут отходить — напомнил гному Гарик — давай, рассказывай.

— Я уже рассказывал Року про каменоломни, но тогда я не знал об участии Пуза. Теперь всё уточнилось. Да, налет будет у поворота, там банда будет уходить к каменоломням, но добро и вожак с парой бойцов, уйдет в лёжку Пуза. Есть там хитрое место, вроде как заколдованное что ли. Площадка у каменоломен, и не спрятана вроде, и стоишь на ней — вокруг столько открытого места, обалдеть, да и почти самая низкая точка, и тропы к ней идут. А со стороны, откуда не смотри, площадку не видать, только уже, если совсем подойти, и на этой площадке есть камень, он закрывает проход. Там-то у Пуза и есть лежбище. Я знаю, был разок. Дорогу не найду, странное место. Но зато точно ясно, где нападут.

Гарик, Пакость и Рокки переглянулись, потом посмотрели на девушек. Заговорил Рокки, как самый старший, да и занимающий в группе обычно роль лидера.

— Девчонки, дело стрёмное, но нам есть для чего рисковать — начал он — посудите сами, спасем толстосумов, нам скосят срок, может даже сразу сможем недвижимостью владеть. А четыре сотни за "голову", это реальный подгон на саму недвижимость, да и еще Гюнтер нам будет всегда рад. Я бы рискнул, и ребята тоже, вашего мнения ждем.

Сказал он всё это по-русски, дабы не грузить внутренними делами гнома, Цапа, вроде, не обиделся, и слава богу.

— Рискуйте — проговорила Мэрри — я в вас верю.

— Вы правы, надо рискнуть — кивнула Свитти.

— Даже если я была бы против ,что это изменит, но я за, если вы решили рискнуть ,то должны, вы же мужчины, вам положено показывать силу — улыбнулась Мышка и поцеловала своего Пака в нос.

— Цапа, а что ту с браком? — спросил Рокки, вспомнив слова Гюнтера.

— С этим никаких проблем — гном улыбнулся — куча вариантов. Самый простой, едем в магистрат и регистрируем. Второй, тоже не сложный, едем в ближайший храм и регистрируем ,но это если вы верующие, у вас с верой как? Понятно, вижу, не очень у вас с верой, помню, даже ведьм не жжем. Ну, можно еще у нотариуса контракт записать, по дварфовскому обычаю, и еще куча, но я бы вас в магистрат отвез. Быстро, дешево и точно не отмажутся, награда-то от магистрата пойдет.

— Едем — проговорил Гарик, вскакивая на ноги — если не поздно.

— Для такого дела всегда не поздно, в магистрате регистрация всего идет круглые сутки, а на брак очереди быть не должно, не сезон, так сказать — ответил гном, уже спускаясь с чердака — по семь серебряков с каждого готовьте, молодожены, днем было бы пять.

Расписались ребята и правда быстро, и это сразу дало свой положительный результат. Оказалось, что парам зарегистрировавшим брак в магистрате, сокращают срок проверки лояльности, не на много, но и две недели это не пара часов. Гном таких тонкостей не знал, за ненадобностью, и искренне порадовался за ребят. После магистрата Пакость настоял на "свадьбе" и вытащил из-под отворота своих ботфорт небольшую цепочку. На вопросительный взгляд всех членов церемонии он возмущенно ответил:

— Внимательнее надо быть, валялась у входа в магистратуру, вернее висела на петле ворот.

— Не самое дорогое сокровище мира, но с пяток золота можно поиметь за нее, так она около десяти стоила, но порвана и срочность продажи, так что пять ей цена — проговорил гном, осмотрев цепочку — явно какой-то полурослик потерял, они любят дутое золото.

Посмеявшись, и решив что цепочка это знак, ребята двинули в кабак, послав гнома за Флеврети. Отмечали долго, до утра, и старательно, так старательно, что утром проснулись у Цапы.

— Что же я не умер вчера — услышал роки голос гнома — здоровы же вы пить, ребята. Хорошо вовремя сообразил и стал ставки делать, хоть не за свой счет посидели.

Оказалось, ребята "накушавшись" возмутились слабости местной водки. Девушки, пытавшиеся их утихомирить, услышали в ответ — " Молчи женщина, твой день — восьмое марта, твоя машина -стиральная" и попытались обидеться, но никак не получалось. А когда они объяснили смысл этой фразы Флеврети, та долго смеялась, заразив смехом и трех, уже довольно тепленьких, девчонок. Тем временем, Пакость дорвался до кабатчика. Первым делом он объяснил тому, что в граппу, а другой водки тут не было, не надо подливать сладкую воду от этого вкус только хуже, и градус, теперь-то понятно куда, пропадает, зато хмелеешь быстрее и голова потом бо-бо. Потом он стал спорить с сидящим рядом дварфом ,что перепьет того. понеслись ставки ,причем не в пользу Пакости, на него поставила только Мышка и Цапа .решивший рискнуть. Поставили не много, а выиграли прилично, но весь выигрыш полетел к кабатчику, гулял весь зал, кроме сползшего под стойку дварфа. Несчастный крепыш не досидел всего десяти минут, Пакость вырубился следом. Причина его выигрыша было банальна — жирная, очень жирная свинина и кусок масла. Но, никто в кабаке не пожалел о своем проигрыше, пока пил. Сегодня наверно, многие жалели. Граппа, пиво, сладкие наливки, порто... всё это плохо сочетается, зато замечательно льется. Спасла всех Флеврети, принеся с рынка какие-то дурно пахнущие травки и заставив всех съесть по веточке. На вкус трава была еще хуже, от нее заслезились глаза, пересохло во рту, язык казалось, разбух и раскололся на части, а тело решило резко вспотеть. Зато через десять минут, приняв по очереди душ и выпив молока, все были как огурчики, крепкие, слегка кривые, зеленоватые и в пупырышках. Цапа любезно отвез всех обратно и Рок отправился к лейтенанту, излагать свои мысли.

— Гюнтер, мне сорока на хвосте принесла, не бесплатно, но что поделать, нужные люди знают о месте, где может произойти отход банды, и есть мысли о том, как будут грабить — сказал Рокки явно ждущему его офицеру.

— Так, давай, говори, будем думать — Гюнтер не мог скрыть волнения. Во дворе уже стояла дополнительная телега "архитекторов" и стояли кони бойцов барона Тирлица.

— Пополнение прислали, причем три отдела сразу, всё же много разных объектов. Но мне же лучше, спокойнее оставлять башню — пояснил ситуацию Гюнтер и превратился в сплошное внимание.

— Ясно, давай доставай карту, будем думать наглядно — Рокки дождался появления карты на столе — Так, где у нас тут Фольварк? Вижу. Значит это — старые каменоломни. Ага. Это скала? Ясно, тут и будет отход. Гарантированно, причем с сюрпризом. Гнаться за бандой будет глупо. Они рассыплются по просекам, и уйдут в катакомбы, пойди их найди, а главарь с добычей уйдет в секретную лёжку, есть там одна, о ней известно, но как найти никто не говорит. Нет у меня таких денег, что бы узнать.

— А на поезд они сядут пассажирами, это мы правильно предполагали. И оружие у них будет на поезде. Свой человек у них есть, пронесет в багажный вагон, а может и раздаст потом — Рокки развел руками — опять же, кто, я не знаю. Зато узнаю, когда ни билет купят, дал их описания мальчишкам на вокзале, те известят.

Гюнтер посмотрел на карту. Посчитал остановки, что-то прикинул.

— Поступим так. На моей территории есть четыре остановки. Две уже за ней, Фольварк это уже соседний район, и две остановки их. Не то, что бы, я не имел права отправлять туда людей, просто тихо не смогу, причина нужна, а ее нет. А на нашей территории я вышлю по два человека, в усиление. В гражданском. Скажу, есть наводка, дам какие-нибудь описания, неважно кого. Плюс, скажу, что с машинистами есть договоренность, если искомые будут замечены в поезде, то машинист подаст знак, красный треугольны вымпел на паровозном окне. Если такой вымпел есть — садится в вагон ресторан и ждать меня, вроде нормально? — Офицер посмотрел на Рокки, ища поддержки. Парень обдумал план стражника, вроде все разумно, чисто, только ...

— Гюнтер, а как их с оружием пропустят?— спросил он у офицера, тот посмотрел на него как на слабоумного.

— Билет будет "казенный" с прикрепленным ярлычком — как ребенку объяснил он прописную истину — это же типичный случай, билет почти неотличим, зато проводник знает кто сел, и не лезет. Потом подходят люди их дорожной жандармерии и проверяют удостоверение. Со стороны незаметно, проверено годами.

— Ясно, тогда всё хорошо. С тем как вы попадаете на поезд, мы садимся на него не тут ведь? — Рокки посмотрел на карту — я бы сел в кабаке "Гайка".

— Я тоже так думал — заметно было, что Гюнтер рад поделиться своими идеями, и еще больше его радует, что с ним согласны, всё же он планирует крупную операцию — Я с вами сажусь там, в "свистке" нельзя, точно сорвем всю операцию, а в "Гайке" спокойно, там и платформа кривая. Так что, садясь в вагон-ресторан, мы будем незаметны для второго класса. Дорожный предупреждать не будем, я выпишу розыскной лист на преступника, желательно, что бы такого еще и в поезде не было, мы будем его ловить по наводке от "свояка". Кого и от кого, придумаю.

— Есть такой бандит — начал Рок — Пузо погоняло у него, слышал о таком?

Гюнтер кивнул и насторожился. "Продолжай, продолжай" — говорили его глаза.

— Может его поищите, он в деле замешан, но в поезде маловероятно, что окажется — продолжил, как просили Рокки — как думаешь?

Идея насолить типу с таким неприятным прозвищем зацепила Рокки и он жаждал положительного ответа.

— Пузо, так Пузо, он ничем не хуже, а если он в деле и мы его как-то прищучим, это дополнительный плюс, так сказать успешно проведенная операция, работавшая как прикрытие. Я сейчас пишу наш план, вас записываю как добровольных помощников, знающих преступника в лицо и сообщивших о нем. Число оставляю пустым, проставим по времени, а с завтрашнего дня мои люди начинают искать Пузо, приказ найти, но без дополнительных указаний не трогать, установить месторасположения и следить, не привлекая внимания. В случае возможном "вспугивание объекта" — теряться.

На этом разговор и окончили. И всё бы замечательно, да вот планы одних иногда не совпадают с планами других. В трактире роки ждали Пак и Гарик, оба в дублетах из замши, усиленных платинами на локтевой кости и на бедрах. Корпус и шею защищал надетые поверх толстые кожаные колеты. Сапоги, кожаные штаны, тяжелые плащи из той же замши. Вроде и мирный вид, а защита вполне приличная, так было принято одеваться у многих путников. И оружие у ребят соответствовало, кинжалы и топорики, типичные походные принадлежности. Пакость держал в руках шапель из кожи с подбитой внутри стальной решеткой, а у Гарри за спиной висел замшевый капюшон, между двумя слоями замши которого, пряталась мелкая кольчуга. В руках у Гарика была записка.

— Переодевайся, я за Гюнтером — сказал Гарик отдавая записку Року.

"Сегодня, на "Зеленый Экспресс" описанный вами полуорк купил три билета во второй класс, вагон номер десять" — гласила записка.

Посмотрев на часы, Рокки пулей побежал на чердак, экспресс должен был появиться у "Свистка" через три часа, а им еще надо было добраться до "Гайки"

Орех.

Начавшего было впадать в депрессию Георгия Ореха, спасало одно, не было возможности свободно нажраться. Казалось бы, чего тужить-то? Поселок растет и процветает, в рамках возможного. Люди, совместными усилиями, вспомнили столько всего полезного, аж не верится. Растворы строительные вспомнили? Да. Плетение из всяких материалов и их подготовка? Вспомнили и вовсю используют. Заготовку фруктов, ягод, грибов, орехов — вспомнили, при том, что выжили-то по большей части люди городские. Красители природные для разных случаев. Пусть только зеленый, красный и синий, но уже много, для глины, для дерева и ткани. Гончарный круг — сделали, теперь посуду лепят, обжигают. Пока немного коряво, но всё приходит с опытом. Пасечник, не заслуживший пока свое прозвище, воск и мед, однако, поставляет. Говорит пчел тут просто орды, не мудрено, столько фруктовых деревьев кругом. Лак и клей, и те делают. По брагу и говорить нечего, гонят, гонят и гонят. И вино уже поставили в самодельных бочках, правда, бочки не древесные, из "Водяного Бамбука" делают, отпилят кусок, от толстого ствола, одну сторону забьют толстой плахой, потом вторую, но вторую уже как крышку, не столь плотно. Хороши бочки, не тяжелые, по форме большие ведра напоминают. Вот так, вроде и всё хорошо, и зиму пережить должны, и живность разводить начали, "тележечники" коз где-то выловили, приручают, обещают потом выменять, а пока шкур поставили поселку, кипы, взамен получили мебель и посуду, уже местного производства. Все довольны, кроме Ореха. И самое противное, Георгий понимал, в чем проблема. Он человек форс-мажора. Его дела вытянуть людей, заставить их делать то, что надо. А тут, тут всё отлажено, и Орех начал скучать. Некуда ему податься, нет для него дела. А занять себя нечем. Книг — нет, кино — нет, пойти с друзьями в баню? Ну, разок, ну, другой. А выпивка, нормальная, в донжоне.

Вывело из состояния тихого помешательства бывшего начальника личной охраны событие в рыбацком поселке, расположенном на месте впадения Крепостницы в Озеро.

Рано утром, Орех решил отправиться к "тележечникам", спросить у них за пропавших поисковиков, тех, что пошли к поезду. Может хоть что-то "тележечники" знают. Пошел в поселок, достал было лодку, из разъездных, двухместную, принадлежавшую когда-то "туристам", и замер. В камышах, в обычных, не гигантских, под ивами стояла лодка, вернее как стояла, лодка бала перевернута. И не заметил бы ее Орех, не прыгни на нее жаба, прямо у него из-под ног. Прыгнула она в камыш, Георгий на нее глянул, а на днище лодки блик сверкнул. Сколько она в этих камышах проторчала, непонятно, может вчера занесло, а может год уже. Сам Георгий в лодку не стал соваться, позвал еще мужиков, зацепили деревянным багром за ухо на носу и вытащили. По-хорошему, не надувная лодка это была, а то, что называют РИБ. Стеклопластиковое днище в форме лодки и надувные борта из ПВХ. На лодку планировался мотор, было место под него, но мотора не было, зато был рундук с вещами, и, судя по ним, не так уж и давно лодку прибило, она появилась недавно в этом мире.

— Ё моё — услышал Орех голос одного из рыбаков, молодого парня из СВ вагона, вроде звали его как-то странно. Георгий напрягся и вспомнил, звали парнишку Никанор, а еще он сетовал на отсутствие парусного флота, был заядлым яхтсменом, еще, по его словам ,со школы. Говорил, что в школе они лодки делали, из стеклоткани и эпоксидки, а потом на Истре под парусом ходили, свой Яхт-клуб был.

— Ты погляди, эту цацу, я вам точно говорю, вполне под парус приспособить можно, тут даже кое-какие крепления есть — продолжал излагать Никанор, получив повод завести разговор на излюбленную тему — парусники — смотрите, тут и тут должно было крепится основание для тента ,но если мы эти труб слегка загнем, а это не сложно, то получим возможность сделать распор, а под него, зажав опять же, между этими креплениями, можем и банку под мачту закрепить, из ствола "бамбука" обмотанного веревкой. Ничего сложного, сверлим четыре отверстия в банке, вставляем жерди для распора, нудной длинны, скрепляем их получая что-то вроде конверта ,тем же "бамбуком. В банку мачту съемную, в крепеж распор, можно придумать, как сделать легко убираемым. Латинский парус вам тут гарантирую, будет нормально.

— А зачем? — прервал потом слов восхищения Орех — понимаю, весла надоели, но парус даст сильные преимущества? Сомневаюсь.

Парень притих, он понимал, тут Георгий прав, не тот размер, что лодки, что водоема.

— Давайте вытаскиваем подальше, а я пока ящик досмотрю — скомандовал "воевода", как его называли в нижнем поселке, Онзо и Эрика называли "конунгами".

Ящик вынулся из гнезда довольно легко. И столь же легко открылся, достаточно было отщелкнуть крепежные щечки. Содержимое было странным. Две большие фляги коньячного спирта, по три литра, это было объяснимо, рыбалка. Нож, хороший, длинный в ножнах, ну могли убрать, что бы в воду не уронить. Ракетница и десять ракет к ней. Тоже понятно, как и запасная тельняшка, запасные штаны и штормовка, носки, хб и шерстяные и даже запасные ботинки с высоким берцем, матерчатые. Но вот что в этом наборе рыбака делал мангал, шуруповерт и тормозной парашют? Не понятно. Зато один предмет сказал, когда эта лодка еще плавала по рекам и озерам землю. Цифровой фотоаппарат, с еще не севшей батарейкой ,запечатлеет смерч, идущий над озером, подобно огромной воронки утягивающий ввысь всё, что ему встречалось. Хозяин фотоаппарата выставил автоматическую печать даты. Получилось, что это фотография была всего на неделю моложе билета на их паровоз. То есть, смерч был через два дня после провала поезда в этот мир. И скорее всего этот РИБ попал сюда из-за смерча.

Георгий стал присматриваться ко всему, что есть в лодке, пытаясь понять, сколько она тут плавает вот так, вверх дном. Выходило что не так давно, дня четыре максиму. Плавай дольше, и уже отклеились две наклейки, изображающие смайлы, улыбку и грусть, наклеиные на разные борта выше ватерлинии, но оказавшиеся в воде. А так ,они только-только начали отслаиваться от ПВХ баллона.

— Труп ищите, должно было прибить — произнес Георгий, и не ошибся. Вытаскивая лодку, люди не заметили лежавший под ней труп мужчины. Опознать его было невозможно, тело пробыло в воде более трех суток, и им уже начали обедать рыбы. Не заметили его из-за "кикиморы", маскировочного костюма состоящего из кучи полосок камуфлированного материала, наподобие кучи водорослей покрывших тело. Водоросли тоже были в достатке.

— Хороший костюмчик — пробормотал Орех — не обижайся, приятель, но тебе он уже не нужен, а мне , глядишь пригодиться. Георгий был не самым щепетильным или брезгливым. Костюм снял и повесил сушиться, и с удовольствием заметил, что хандру как рукой сняло. А так же заметил, что не только он такой простой. Никанор снял с трупа ботинки, старательно вылил воду, выкинул стельки и стал набивать сухой травой. Заметив взгляд воеводу, парень пробубнил:

— Негоже хорошие ботинки выкидывать, трупу они не к чему, а у нас обувь делать не умеют. И без ботинок похороним, авось не осерчает.

Орех согласно кивнул парню, и продолжил рассматривать плавсредство. Лодка была рассчитана на шесть пассажиров. Имелись уключины под две пары весел и место для мотора. Мотор видимо вырвало вихрем, жаль, хоть и не критично, всё равно топлива нет. Весел тоже видно не было, но это решаемо, весла уже навострились делать, вполне неплохие. Взять пару парней покрепче ,и на этой лодке можно нормально по озеру пройтись, до того берега, посмотреть, что там за странные скопления камней. Уж очень они напоминают руины, да и характер растений говорит о прежней населенности мест, и козы говорят за это, нечего им тут делать. Не горы.

— Так, мужики, лодку я забираю, я нашел, так что без обид. Будет пока за охраной закреплена, не понадобится, вам передам — громко и внятно произнес начальник охраны, и не встретив никаких возражений продолжил — тело похороните, и сами берег сейчас осмотрите, может еще что найдете, и быстро. ВСЕ НА ВОДУ, ВСЕ ЛОДКИ!

Практически проорав последнее, Орех отправился в крепость за своими бойцами. Он хотел взять одного из быков, скорее всего Владика, бывшего морпеха ,и одного из "туристов" с броней, и отправится на тот берег. Надо было поговорить на эту тему в "Самим" и готовится к походу.

Рокки.

— Ммать! Долбанный икабастос! Да что ж такое?! — Рок матерился, торопливо натягивая штаны. Как говорится — человек предполагает, а господь располагает. Весь тщательно расписанный план по предотвращению нападения на поезд, и, что главнее, получения "скидки" по лояльности, коту под хвост. Рокки был вне себя, хорошо Флеврети утащила девочек на рынок, пользуясь тем, что Цапа был на карете, а это возможность быстро достичь города и не платить за проход. А иначе, страшно представить. Хрена лысого девицы дали бы добро на такую авантюру. Натянув штаны и сапоги, высокие из толстой кожи, с огромными отворотами, абсолютно не модные в городе, зато очень популярные на селе, Рокки схватил длинный камзол без рукавов, сшитый из толстой черной кожи и пулей полетел к Гюнтеру. В отличие от друзей Рокки не озаботился покупкой защитного одеяния, и теперь очень сожалел. Дублеты и колеты ребят пулю не остановят, зато от ножа, шпаги и сильного удара спасут, а вшитые местами стальные полосы позволяют парировать чужие удары. У Рокки, из того, что можно считать защитой, был только этот камзол и его мотоциклетные штаны, усиленные вставками из углепластика. На ходу поправляя одежду, одной рукой держа камзол, второй короткий и широкий клинок, Рокки чуть было не сбил с ног выходящего из башни офицера.

— Гюнтер, выручай — с ходу заявил Рокки — сам видишь, аврал.

Офицер посмотрел на всклоченного парня, потом на его друзе ,на своих спутников и рванул обратно в башню.

— Давай, быстрее — дернув за рукав Рока произнес лейтенант, и добавил — остальные быстро а карету.

— Так, сейчас найдем что-нибудь из конфиската — пробормотал Гюнтер, вскрывая невысокую дверцу — Валлен ,тащи лампу ,что встал, скрочно что-нибудь не особо вызывающее на этого громилу. БЫСТРО!!!

Молодой дварф, названый Валленом, вбежал в помещение с лампой в руках ,после чего туда вошли Гюнтер и Рокки. Помещение было кладовой. Тут аккуратно стояли сундуки с конфискованным имуществом, ждущие вывоза, а так же хранилось оружие и броня, так же ранее принадлежавшая разным типчикам. Это имущество периодически сортировалось, часть шла в арсенал города, но часть, являющаяся резервом для ополчения, оставалась в башне. Всё оружие и броня оставленное в башне было в отличном состоянии, за ним ухаживали и не давали ни ржаветь, ни гнить.

— На него только вот — произнес дварф, таща сверток из металлических полос и колец — где то еще коиф от этого.

— Так, что у нас тут? А нормально, давай, быстро — Гюнтер разложил полотно доспеха на столе — Валлен! Тормоз от омнибуса! Стеганку тащи!

Рокки с интересом посмотрел на то, что ему предстояло надеть. Это оказалась длинная кольчуга, примерно от колена и до локтя, закрывающая эти суставы самым краем своего плетения. Грудь и бока были дополнительно усилены вплетенными горизонтальными пластинами, а плечи были закрыты стальными чашками. Кольчуга задевалась как рубашка, или как халат медработника ,с застежками на спине. Получив от низкорослого бородача стеганую куртку, Рокки принялся одеваться.

— Так, давай ,влезай я застегну — Гюнтер суетился, торопясь, боясь упустить поезд — давай, сядь, верста блин, чем тебя в детстве только кормили. Знаешь с кого доспешек? С полуогра сняли, с молодого, правда. Валлен, где обещанный коиф? И чепец не забудь!

— Сэр — раздался несколько испуганный и крайне удивленный голос дварфа — чепец кто-то пожрал.

— О как? Это надо же ... — Гюнтер от удивления забыл про поезд — недавно же обновляли заклятье, надо рапорт составлять на того неумеху. Ладно, потом, что там на этот котел у нас есть?

— Эээ. Если быстро, то только это — Дварф вынырнул из-под ящиков с чем-то кожаным в руках. Разглядем головной убор Рокки не удержался от смеха. Летный шлем. Кожаный, плотно облегающий голову, с креплениями для очков, и очки есть, с круглыми стеклами, с кожаными прокладками к лицу. Рокки выхватил шапку и напялил себе на голову, вытащив еще и кусок мягкой перфорированной кожи и нее.

— А это зачем? — спросил он у дварфа, теребя треугольник из кожи. Оказалось банально, это был платок на лицо, повязываемый, вроде как ковбои вязали. Шлем был не летный, он был для служащих железных дорого, депо и им подобных.

— Так даже лучше — задумчиво проговорил Гюнтер, так тебя этот полуорк не узнает. И уже торопливо — всё, бежим, Валлен, запри тут всё!

В дилижансе Гюнтер торопливо объяснял ситуацию своим подчиненным, попутно намекая, какой версии надо держаться ребятам.

— Пока мы ищем некого Пузо, и все силы кинули на поиски его и его банды ,появилась информация что он и еще группа лиц собирается ограбить поезд "зеленый Экспресс". Информация не точная, парни вот знают в лицо злоумышленников, но гарантии дать не могут. Так что взять и остановить поезд для проверки нам не с руки, сами понимаете, кто в таких ездит. Из-за того же мы не можем и коллегам из дорожной жандармерии сообщить. Сообщил бы, но если что не так?

Стражники понимающе кивнули, все верно командир. Не наше это дело, узнали — поедем, проверим. Сообщать не будем, мы этих троих знаем ,доверяем, потому и проверим, а дорожные? Им факты подавай. А где они — факты?

— Поступаем так — продолжал инструктаж Гюнтер — садимся на поезд в трактире "Гайка", вы сразу садитесь в вагоне-ресторане, закажите поесть, но без выпивки, только по кружки пива. Ясно? Я пройдусь по поезду, буду искать Пузо, со мной пойдет он.

Палец офицера уперся в Рокки. Тот согласно кивнул, всё логично, проверим, где сидит Габур.

— Нападение будет на подъезде к Фольварку, так что ближе к границе района ты и ты — офицер указал на одного стражника и на Пакость — идете к машинистам и прячетесь у них. А остальные занимают туалеты в Люксе. Будь я грабитель, я бы сначала остановил поезд, а потом стал трясти пассажиров, и начал именно с Люкса. Наша задача предотвратить нападение на самых толстых жителей баронства, а может и королевства. В первом классе едут обычно достаточно резкие парни с оружием и вооруженными слугами, туда бандиты, может, и вообще не полезут, а вот Люкс, это уже обленившиеся, зато богатые джентльмены.

Все кивнули, хотя кивали они постоянно. Дилижанс немилосердно трясло на ухабистой дороге. Полтора часа гонки вытрясли из шестерых авантюристов все силы, и в последующие полчаса они разминали свои отбитые части тела. Приближался час "Ы", Вломившихся в трактир стражников со спутниками с трудом можно было принять за слуг закона. Гюнтер в дорожном костюме из толстой кожи, усиленном стальными пластинами на бедрах, на сапогах и крагах. В стальном нагруднике, видавшем всякое, и в широкополой шляпе с пером. Длинный плащ довершал его костюм, эдакий рыцарь с большой дороги. Пара пистолетов, шпага, кинжал и нож в сапоге. Пакость и Гарри, в толстых колетах, в явно усиленных головных уборах, один с саблей, второй и двумя длинными кинжалами на поясе. Рокки, огромный и неузнаваемый в своем шлеме. И пара стражников, в темной одежде, легких кольчугах усиленных стальными, затянутыми замшей, наплечниками, налокотниками, наручами и перчатками. Верные слуги своего господина, но никак не стража. У каждого виден пистолет и короткий меч, но что еще скрыто под плащами?

— Купе первого класса — рявкает Гюнтер голосом, не терпящим возражений, в то время как его спутники оценивающе осматривают сидящих в зале — Быстро!

— Господин, но — мямлит трактирщик — на наших станциях только во второй класс ...

— Ты меня не понял!? Ты сейчас выписываешь купе первого класса!! — Гюнтер хватает несчастного за грудки и подтягивает к себе через стойку, в зале молчание, пара человек старательно делают вид что ничего не произошло, вышибала встает и тут же садится, уткнувшись взглядом в смотрящих на него Пака и Рокки. Девица из прислуги падает в обморок, только трое совершенно обычного вида дядек нетерпеливо мнут билеты в руках, ожидая поезда.

— Паскуда, сорвешь мне операцию, не раз пожалеешь что вообще родился, понял меня? — прошипел лейтенант, притянув к себе испуганного трактирщика вплотную — сейчас как хочешь, но выкручивайся, и делай вид, что оформляешь мне билет в первый класс. И на громилу своего не косись, он умнее тебя, сразу понял, что шуток тут не будет. Видал каких орлов с собой взял? Это тебе не стражники, и даже не жандармы, такие зарежут ради закона любого, и им за это ничего не будет. Им даже налеты на трактиры можно устраивать для прикрытия операции, так что я тебя, сучару, спасаю.

Сказанные тихим шепотом слова въелись в мозг несчастного, он не сразу признал в говорившем лейтенанта Гюнтера, зато сразу понял, шутить не будут, сожгут трактир к чертям. Дрожащими руками он достал бланк и выписал билет на купе первого класса. Он имел права выписать по два таких билета на поезд, правда, без гарантии. А дальше, либо купивший ехал во втором, либо доплачивал за люкс, либо в вагоне-ресторане. Если везло, то получал купе.

— О, как — пробормотал Гюнтер, рассматривая квиток — что это у нас такое? Билет в вагон первого класса на шесть персон. Купе плюс, без гарантии. И почему не знал о такой возможности? Надо дорожных жандармов потрясти, какие еще сюрпризы от нашего отдела скрыты ...

Повелительно махнув рукой, Гюнтер направился к дверям, за ним двинулись остальные. На несчастного трактирщика было жалко смотреть, он сжался за стойкой, и робко пытался спросить об оплате билета, но натыкался на непонимающе взгляды спутников Гюнтера. Идущий последним Пак, на своем ужасном немецком заявил:

— Забудь. Поверь, всё оплачено. Fershteynish menya?

Кабатчик, не поняв последних слов, согласно кивнул и углубился в ревизию кружек и стаканов, старательно делая вид, что важнее сейчас дел не существует. На перроне постепенно собралась небольшая толпа. Стоящие у начала поезда, то есть у первого класса стражники, отошедший от них, но тоже едущий первым классом молодой дворянин с очаровательной спутницей, испуганно смотрящей на эту банду и скрывшиеся за поворотом платформы, напоминающей своей формой кусок гайки, три из шести ее сторон. Именно за форму трактир и получил свое название. Здания трактира были шестисторонними, и перрон огибал одно из них. Получалось, что люди ожидающие посадки в первый класс стояли на одном перроне, ждущие посадку во второй стояли в узкой части, а третий класс опять стоял на широком перроне у хвоста поезда. Задумка была хорошей, если бы не одно но, официально билеты на первый класс в трактире не продавалось, хотя можно было купить билет в городе, а сесть в трактире. Зажглись лампы, обозначавшие перрон в случае тумана или темноты, но зажигаемые всегда, на всякий случай. На перроне появились служащие дорожной жандармерии, почти никогда не влезающие в разборки внутри трактира, только если там начинали применять оружие. Их было всего трое, поэтому глянув на шестерых бойцов бузивших в зале, они не стали соваться. Вдали загрохотало, и из клубов дыма появился изрыгающий искры и облака пара локомотив, старающийся сбавить ход. Свист, грохот, непонятный скрежет, звон металла. На перроне звенел колокол, что-то истошно кричал мальчишка, видимо объявляя поезд и протяженность остановки, суетились люди, выбегающие из зала, оказалось, что ан поезд хотят сеть около пятнадцати человек, в вагоны второго и третьего класса. За этой суетой Гюнтер спокойно предъявил свой жетон старшему из троих жандармов ,и тот тут же посадил их в поезд, не взирая на попытки проводника проверить билет.

— Жандармская операция — пробасил служитель закона — билет у господ стражников имеется, им надо спешить. Есть свободное купе "первого класса плюс"?

Закивавший проводник бросился провожать "господ жандармов". Надо пояснить что такое "первый класс плюс", вагоны первого класса делись на два типа, первый и первый плюс. В простом первом классе пассажир получал в свое распоряжение купе с двумя диванами, один из которых был складным, а второй раскладным, то есть мог стать двуспальным, при условии отсутствия складного, то есть в его убранном состоянии. Кроме диванов в купе был откидной стол, небольшой шкаф, вмещавший одно, два платья, бар с охлаждением, полки для книг и мелочей и большое зеркало. В вагоне "первый плюс" к каждому такому купе прилагалось еще одно, для слуг, это было обычное четырехместное купе, без излишеств, с отсеком для багажа. Шкаф, бар, полка для уборки складного дивана, полки, всё это находилось в простенке между купе господина и слуг. В люксовом вагоне ко всему этому добавлялся личный санузел и увеличивался размер купе. Билет "первый плюс" идеально подходил для группы лейтенанта. Зайдя вшестером в "господское" купе, группа устроила совещание.

— Так, планы почти не изменяются. Троих "тихих" все запомнили? — спросил Гюнтер и после утвердительного кивка от своих двух орлов продолжил — их желательно задержать. И задержать заранее. Хрен с их желаниями, если они просто пассажиры, на остановке "Гельбштиер" вы их должны нейтрализовать и запереть в нашем купе. Кандалы с собой?

Парочка с одинаковыми улыбками на лицах достали из сумок толстые цепи с ручными кандалами, запираемыми с помощью хитрых болтов с потайной головкой, да еще и с двойной.

— Отлично, кандалов у вас надеюсь пар десять? — Гюнтер дождался удовлетворительного ответа, в виде кивания — тогда всё путем. Помните, кому что делать?

— Я иду с тобой, смотрим объект пол предлогом поиска Пуза — произнес первым Рокки.

— Я с этим упырем иду к машинистам, наверно после того полустанка с непроизносимым названием — на жутком русско-немецком проговорил Пак, но Гарри тут же перевел всю полезную информацию на понятный, и лейтенант кивнул в ответ.

— После задержания "тихих" укрываемся в туалетах Люкса предназначенных для обслуги — отрапортовался оставшийся стражник, а Гарри поднял палец, присоединяя себя к его действиям.

— Ну, раз всё всем ясно, за дело, господа — Гюнтер нахлобучил шляпу, взял в руки несколько листов бумаги, и решительно покинул купе. Рокки и стража пошли за ним, стража до вагона— ресторана, где, кстати, сидели "тихие", а Рокки и дальше.

— В этом купе все "наши" — приговаривал Гюнтер, идя сквозь плацкартный вагон, именуемый тут третьим классом — и в этом тоже, итого уже одиннадцать.

Полуорка с приятелем дерро, тоже сильно напоминающим моряка, Рокки заметил в тамбуре около грузового вагона. Между вагоном-рестораном третьего класса и грузовым. Картина привычная Рокки чуть ли не с детства, двое курят в тамбуре и беседуют о своем, рассматривая пейзажи.

— Пойдем перекусим — довольно громко сказал Гюнтер и увлек Рокки из тамбура в вагон-ресторан.

— Смотри ка, как я и говорил, те восемь уже тут, сидят, кушают. Скоро "Гельбштиер", если будут вооружаться то именно там. Смотри внимательно за посадкой, кто-то должен юркнуть за багажный вагон — с этими словами офицер вышел на перрон и стал смотреть на поезд ,что-то прикидывая, и бросая тревожные взгляды на ресторан второго класса.

Рокки тоже вышел, и стал разминать плечи, попутно разглядывая перрон, трактир и грузовой вагон.

— Гюнтер — тихо проговорил Рокки — в вагоне гость, какой-то коротыш, гном, полурослик или ребенок. Он залез через вентиляционный люк, перепрыгнув из окна трактира, со второго этажа.

— Угу, ясно, значит, оружие из вагона им будет доступно — так же тихо пробормотал офицер — всё, идем к нашим, пора готовиться.

Раздался свисток машиниста, и поезд, вздрогнув всей своей тушей, медленно, но грозно, тронулся дальше. Группа авантюристов, собравшись в своем купе, последний раз проверяла снаряжение.

— Ну, ребята, помоги нам Всеединый, отец всего сущего — произнес в напутствие Гюнтер, и группа двинулась на свои места.

В трех вагонах Люкс было по два туалета для обслуги. Решив не дробить силы, четверо мужиков заняли туалеты самого первого вагона, по двое в каждый, вызвав недоумение слуг богатейших граждан королевства. Недоумение, недоумением, а вышколены они были образцово. Если заняли, значит так надо, если их сюда пустили — значит, имеют право, и не их это дело. Их дело господ обслуживать. "А в туалет и в соседний вагон сходить можно, не рассыплемся" — примерно так мысленно прореагировала челядь, и забыла о существовании данных санузлов.

Рокки оказался в одном сортире с Гюнтером.

— Слышишь? — тонкий музыкальный слух здоровяка чувствовал инородные звуки. Любой шум, если он постоянен, дает привыкнуть, становится "рабочим фоном", вкрапления в который даже негромких звуков сильно заметны. И сейчас ко звону бокалов, стуку колес, пыхтению паровоза и негромкому пению присоединился тихий скрежет, будто что-то задевает крышу, раз за разом.

— Да, кажется, на крыше кто-то есть, ну осталось не долго — Гюнтер посмотрел в окно — сейчас поезд пойдет в горку, так что будет разгон, потом немного ровного места и поворот, где должно быть нападение. Вот, разгон пошел. Черт! Что это!?

Гюнтер ударом ноги распахнул дверь, забыв, что открывается она внутрь, и вылетел с сорванной дверью в проход, сбив какого-то несчастного. Рокки на автомате вылетел следом, машинально приложив встающего человека кулаком куда-то в голову. Тело враз обмякло и мешком осело на пол.

— Резко — оценил удар офицер — главное вовремя, а то он уже собирался собрать упавшие вилки.

Рокки пожал плечами, по коридору вагона несся Гарик, они занимали задний санузел.

— Все вагоны, начиная с первого класса, отстегнуты, и сейчас катятся назад. Тормоза на них видимо не работают — прокричал он — бежим к служебному вагону, бандиты могут быть либо там ,любо все у машинистов, но тогда Пак и его напарник уже мертвы.

Пропустив вперед Гюнтера со стражником, Рокки побежал по шатающемуся составу, укоротившемуся до пяти вагонов. Им надо было пробежать всего один вагон, дальше начинался угольный бункер и сам локомотив.

— Вот они — заорал Гюнтер, выхватывая пистолет и разряжая его в чью-то спину, поезд потихоньку сбавлял ход, не достигнув еще поворота — один есть.

Четверо мужчин преодолели служебный вагон, даже не заметив, и уже выбежав на открытую площадку заметили спины бандитов, пытающихся прорваться в паровоз.

— Сверху — голос Гарика заставил всех посмотреть наверх, а его мат и выстрел откуда-то взявшегося в руке револьвера, подсказал, сверху-то сверху, но еще и сзади. Два раза громыхнул травматик и с крыши вагона раздался крик, кто-то пытался удержаться на краю поезда, Гарри выстрелил еще два раза, крик оборвался, сопроводившись коротким шлепком. Рокки и остальным было не до проверки ,что же произошло. Стражники разрядили по паре пистолетов, уменьшив количество нападавших на трех бойцов, и теперь приняли в клинки зажатых между двумя группами налетчиков. Биться было неудобно, противники стояли на разных площадках, бандиты на угольном бункере, на дорожках по бокам и на задней площадке, а стража находилась в служебном вагоне, на передней площадке. Пара, а может трое бандитов сдерживали запершихся в локомотиве, а остальные налетели на нежданных гостей. Рокки с возмущением смотрел на свой короткий меч, из троих, стоящих на площадке, только Гюнтер мог атаковать противника, что стражнику, что Рокки не хватало длины их коротких клинков. Раздался еще один выстрел, и Гюнтер воспользовался моментом, согнувшийся от боли разбойник получил хороший удар клинком в плечо.

— Рокки держи — что-то больно ударило Рока в ухо и в плечо, он машинально схватил столь навязчиво предложенный предмет, едва не пропустив укол, и сделал шаг назад, взглянуть на полученное. Гарик сунул ему стальной багор. Длинный, почти два метра, загнутый в кольцо с одной стороны, и заточенный с другой прут был оснащен еще и довольно острым крюком. Краем глаза он отметил в руках у приятеля лопату на длинной рукоятке.

"Гарик разорил пожарный щит" — автоматически отметил парень. Только сейчас и заметив этот самый щит, на стене площадки.

Оттеснив стражника, Рокки стал усиленно махать тяжелой железякой, мешая противнику, давая время слуге закона зарядить валяющиеся пистолеты. Гарик, вставший рядом, присоединился к действиям .и надо сказать это не прошло впустую. Разбойники никак не могли позволить себе оставаться в бункере, поезд тормозил, и его явно готовили сдавать назад, а там, в отцепленных вагонах были стражники и вооруженные люди. Оставив сдерживать Гюнтера и его группу троих бандитов, засевших за выступами контейнера с углем, бандиты все свои силы кинули на паровоз, видимо поняв ,больше, кроме этих четверых, никто им мешать не будет. Надо только захватить локомотив и дотянуть до засады, к своим подельникам. Одного стражник успел снять из пистолета, выбив с поезда, скорее всего живым. А еще одного Рокки успел зацепить крюком багра, после чего тот остался без кисти и получил сильный укол в плечо. Гарри умудрился перерубить руку лопатой, а Гюнтер пробил ему спину в районе лопатки. Багор Рокки прямого вреда бандиту не нанес, он лишь зацепился за перевязь и удержал его на короткий миг, стоивший злоумышленнику тяжелой раны ,которую никто не мог ему обработать. Так что из троих оставленных сдерживать один был не жилец.

— Вальтер, заряди пистолеты и попробуй залезть на крышу, оттуда, может, удастся снять еще кого-то — сквозь зубы прошипел лейтенант, и Рокки подсадил стражника, передав ему все пистолеты. Из локомотива раздался вскрик, один из налетчиков был вооружен ножами, и видимо ранил кого-то в поезде.

-Только бы не Пакость — одновременно пронеслось в головах у Рокки и Гарика.

— Прикройте меня от правого — Гюнтер собирался идти на абордаж бункера -я перелезу ,и вам дам перейти, давайте ,я пошел.

Рокки тут же прижался к правому борту площадке ,и стал как в бильярде бить багром ,положив его на решетку и прижав его ладонью. Удар, еще удар, краем глаза роки увидел Гарика ,перепрыгнувшего следом за стражником и вставшего у задней стенки бункера с поднятой лопатой, готового нанести сильный колющий удар. Рокки поймал взгляд приятеля, и на секунду, вдруг, будто почувствовал его желание. Пошел молчаливый диалог, взгляды друзей говорили четче любых слов. Взгляды и движения лиц.

— Вымани его — глаза Гарика были готовы вылезти за угол, Гюнтер уже фектовал со своим противником.

— Сейчас, секунду — ответил молча Рокки.

— Гюнтер, щас помогу — крикнул он и сделал шаг в сторону, стражник на крыше деловито заряжал первый пистолет.

— Он идет? — вопросил Гарри, скорчив лицо в немом вопросе.

— Да! — ответил Рокки и кивнул , мол давай!

Удар штыковой лопаты. Страшное дело. Кираса,спасшая грудь бандита оказала плохую услугу. Будь на нем дублет, колет, любой набивняк или стеганка ,даже кольчуга, был шанс отделаться неглубоким ранением , но на нем был стальной нагрудник, криво сидящий. Явно не по размеру, надетый второпях. Лопата уперлась в него, слегка сдвинула и заскользила по его плоскости ... вверх, стремительно и неотвратимо приближаясь к лицу. Раздался громкий ,противный чавкающий звук, от головы отделилась челюсть, а потом и голова запрокинулась назад, наполовину отрубленная и висящая на кусках мяса и кожи. Гарри чуть не вывернуло, когда изуродованное им тело рухнуло, заливая его сапоги кровью. С вагона раздался выстрел, из локомотива ответили, бандиты потеряли еще одного бойца. Их становилось всё меньше.

Рокки перемахнул через перила тормозящего состава, стараясь не поскользнуться на ставшей мокрой от крови металлической площадке бункера. Гарри полез на сам бункер ,по небольшой лестнице из скоб, сделанной на задней стенке и регулярно дублируемой по всему бункеру.

— Рокки, давай, прижми его — рявкнул Гюнтер, и Рок начал наносить удары своим багром, подражая молотобойцам, заставив бандита вжаться в стенку бункера, укрыться за ребрами, далеко выступающими из него, заставив прятаться, не давая высунуть носа. Руки гудели от столкновения лома с металлической преградой, в ушах стоял гул, но парень вошедший в раж не замечал этого. У него была одна цель, вбить налетчика в сталь, спасти товарища, запертого в локомотиве. Своими ударами он не только мешал высунуться разбойнику, но и не давал Гюнтеру сделать хоть что-то. Тот пытался как-то обойти разбушевавшегося гиганта, но не тут-то было, парень потерял связь с реальностью.

— На, получи — Голос гари вернул Рокки к реальности, и он с удивлением заметил своего друга на крыше бункера, бьющего лопатой кого-то внизу. В тот же миг багор наткнулся на что-то мягкое, с противным хлюпаньем уйдя в это что-то. Поезд окончательно встал, и разбойники стали спрыгивать с него ,надеясь скрыться ли добежать до своих соучастников. От стоящий внизу вагонов к ним бежала изрядная толпа. Как потом оказалось, находчивый гном из вагона третьего класс всё же смог починить один из стоп-кранов, накинув обратно петлю тросика, и состав встал практически там же где его отстегнули, всего в каких-то восьмистах метрах от остановки локомотива. Выстрелы с крыши вагона и из локомотива проредили и без того малочисленных налетчиков, выбив еще четверых. А, пока остальные вставали, жандармы подбежали на расстояние выстрела. Только пара бандитов успела спрятаться под поезд, и была там схвачена.

— Быстрее, быстрее — орал на машинистов и истопников Гюнтер, заводи шарманку, может еще не успели скрыться!

Лейтенант надеялся, что подельники всё еще ждут поезд, ведь стрельба не особо должна была их смутить, а видеть они ничего не могли, расположившись за скалой. И он оказался прав. Когда локомотив приблизился к завалу на дороге, у железнодорожного полотна появилось около десяти человек с лошадьми и с двумя телегами. Каждый держал по паре коней. И пока не особо понимал что происходит. Залп засевших в поезде жандармов и присоединившихся к ним вывел из строя всех, и поранил половину коней.

— Офигеть — все, что смог произнести Пакость — я жив. Заявление было не лишним, на нем было несколько легких порезов, а его "доспех" можно было выкинуть, настолько он был излохмачен клинками противника. Сопровождавший его стражник был ранен в левую руку ,шпага пробила бицепс, и в левую же ногу, в районе бедра.

— Ничего серьезного, но месяцок придется отдохнуть — заявил ему командир, похлопав по плечу — или отправят к целителям ,в качестве награды.

— Парни, вы герои и жуткие везунчики — заявил он, повернувшись к троице друзей — во-первых Гарик, ты убил того полуорка ,именно он отстегивал вагоны. Не буду говорить, что мне не жалко, но на награду за его голову я не претендую, полностью ваша, вы его нашли, вы его и убили. Так что пять сотен гульденов вам будут выплачены в магистрате. Это мне сообщил сержант сопровождавший поезд. Приятная, так сказать, неожиданность. Не понял?! Что мы такие не радостные?

Гюнтер смотрел в лица парней, пытаясь понять ,почему его сюрприз не обрадовал их.

— А, понимаю, ничего привыкните — сказал он, приняв их состояние за шок после первых убийств, и был, в общем-то, прав — тогда вторая новость, вы, то есть мы, умудрились спасти двух советников Магистрата Хельцбурга. Это, вам скажу, дорогого стоит, поверьте. Главное не лезть щас в бутылку. Один из них дварф, он точно не забудет и предложит вам свою "посильную" помощь. Не знаю как вам, а мне есть у него что попросить, а второй советник явно поможет ему в выполнении наших просьб. И третье ,это уже отдельная радость для меня. Пузо, мы его взяли.. правда долго он не протянет, но это зато спасет от ненужных вопросов. Я его искал — я его нашел, остальное, это так, помог коллегам.

— Да, он же не знал, что про награду мы знали, и самого начала на не надеялись, и про Пузо догадывались, ну не будет он показывать маршрут к своему логову, сам поведет — подвел итог воспоминаниям Рокки — а хорошо, что его так реально подняли. Теперь литер-лейтенант, капитана не дали, зато теперь его пост стал литерным, а это большие полномочия, да и жалование в двое против прежнего, а его бойцам разовую, но немалую премию, по три сотни гульденов ,это же их оклад почти за три года.

Ага, и нас дварф не забыл, неплохой он мужик, этот Глунгли Поуч, хоть и советник — Пакость почесал шрам на шее, оставшийся после того дня — нам и лояльность сократили, разрешив приобретать недвижимость, и сделали гражданами города ,что дало все городские привилегии, денег правда не дали, но мы же "на добровольных началах" шли на дело. Да и награда за голову Габура не была удержана, пять сотен гульденов, как и обещано. Но вообще-то нам страшно повезло.

Пакость посмотрел на Мышку, он в очередной раз пережил тот момент, когда понял что страшно не хочет ее потерять, не умереть сам, а именно остаться без своей Мышки. О смерти почему-то в тот момент не подумалось.

— Я как вспомню, аж вздрагиваю — он поежился — сидим с Лютером в локомотиве, вдруг он встает и тянет пистоль, а меня заталкивает к двери в небольшую нишу. Ну я влез, вытащил клинок, поправил топорик, стою, жду, весь мокрый от нетерпения ... Смотрю — проем тень закрыла, и в локомотив мужик входит. Я чуть не дернулся с кинжалов, но чую, он не один, свет в проем как не падал так и не падает, сдержался. Этот вошел и с ходу — орать " А ну, малахольные! Гоните до поворота, а там останавливайте не торопясь, а то щас всех постреляю!". Хорошо мы машинистов уже предупредили. И тут поезд дернулся и подал вперед, это вагоны отвалились. Бандит дернулся вперед, но устоял бы, если бы не его напарник, стоявший в проеме, этот попросту рухнул ему на спину, держа в руках два пистолета. Лютер тот час выскочил и разрядил свой пистолет в проем, а я захлопнул дверь локомотива и запер ее на засов. Пока я возился с засовом, к стражнику подбежал дварф истопник, или как там их на паровозах зовут, и помог разделаться с бандитами. Нам очень повезло, что эти три пистолета оказались всем огнестрелом бандитов. Дальше мы приоткрыли двери и стали через проем меряться силой с разбойниками, но это уже когда вы подоспели. Пару минут мы просто переругивались.

— Да, повезло — Рокки посмотрел на друзей — вообще тот бой я как-то смутно помню, больше по рассказам других, помню какие-то фрагменты, например как выманивал налетчика, а какие-то как в тумане. Как бил багром по стене вообще не помню, помню, что очнулся, руки гудят, плечи гудят, спина буквально разваливается, багор выпустить не могу, стою, отдышка перекрывает шум паровозного котла. А рядом Гарик с окровавленной лопатой. Он тогда отличился, да Гарик?

Гарик только отмахнулся.

— Да я полным дураком себя ощущал, зарядил револьвер, а запасные патроны не взял. Стою, с кинжалом куда лезть? А тут это пожарный щит во всю стену, багор, два топора и лопата с ведром. Я за багор, он длинный, но тяжелый сука, я его тут же Року, он вон какой бугай. Чего я за лопату схватился, а не за топор, даже не знаю, но оказалось не зря. Лопата и полегче и подлиннее. Подбежал, стал махать. Налетчики решили, что с них хватит нас, и пошли на локомотив. Тут-то лопата и пригодилась. Рок чудом уцепил одного из них, тот решил отцепиться. Ну и остался без грабли, хорошая лопата была, острая, руку осекла на раз, да и Гюнтер ему свою шпагу воткнул. Тот взвыл, оставил перевязь на полу, порвав ее, и скрылся за выступом из бункера, истекать кровью. Получилось, что теперь на нам бандиты ничего не сделают, ни мы им, зато в локомотив полезли, гады, а там-то наших только двое. Когда Гюнтер перепрыгнул, я и не заметил, мысли были о паровозе, волновался. Но смотрю, Гюнтер на платформе бункера, а Рок изображает швейную машинку. Я как автомат, перепрыгнул на бункер и встал к стенке, а дальше прямо не знаю. Смотрю на Рокки, а сам вижу как бандит там жмется. Думаю, ну высунься, сука, я тебя приголублю, и Року так головой слегка киваю, дай, типа, ему высунуться. Он отходит, что-то крича, как в фильме, в замедленной съемке, а сам мне кивает — мол, лезет уже. Я, со всей дури, лопатой, куда уж попал, чувствую. Вырывает лопату ударом, а потом фонтан крови. В голове все помутнело, смотрю как в тумане. Гюнтер места себе не находит, на площадке труп, весь в крови, челюсти нет, голова лежит, к шее прикреплена какими-то ошметками за этим трупом ноги торчат из-за выступа а прямо у меня под ногами кисть отрубленная. Желудок тут же оказался у горла, едва сдержался. Слышу "Рокки, прижми его!", ну или что-то такое, и Рок начинает молотить по бункеру. Бум! Бум! Бум! Я стою, куда деваться не знаю. Бежать к паровозу по-хорошему надо, но там эти два трупа, изуродованные. Я на бункер, думаю по нему добегу ,залез и все мысли, куда бы лопату сунуть, а Рокки всё колотит ... Бум! Бум! Бум! Я глянул, а там разбойник в стенку вжался ,даже руки вдоль стены растянул. Стоит, пытается плоским стать, я его лопатой по голове, но у него под шляпой что-то было, лопата скользнула в плечо, ударилась в наплечник. Но этого хватило, я его выбил из ниши, он только чуть-чуть осел от удара и шмяк, Рокки чуть не перерубает его своим ломом, вгоняя в него крюк. Кровищи ... А, кстати, помните тех троих-то тихонь?

Ребята заржали. Троица севшая в "Гайке", старательно не привлекавшая внимания жандармов. Этим троим крупно не повезло.Они сначала получили очень немалые тумаки от стражи и были жестко упакованы в купе. Один орал о произволе, второй кричал что он не виноват его заставили, а третий грозил расправой. Стражники не стали выслушивать ,решив что дело обождет, и просто упаковали их. А потом выяснилось, они к налету никаким боком. Это были совсем другие дельцы. В их вещах нашли стопки гербовой бумаги, официальных бланков, печатей и оттисков с подписями. А тот, что грозил расправой, имел чин лейтенанта полиции в канцелярии Мещанского департамента. Молчи они все,или ори о произволе, всё бы шло гладко, но паника, вызванная уверенностью стражи в их причастности к налету. Присказки, вроде — "Бабушке своей расскажешь","В суде разберутся, чо и зачем ты в поезде делал", "Ща я пойду, вещички твои перетрясу, как ты думаешь, что я там найду? Молитвенник?" окончательно выбили их из колеи, и к моменту возвращения стражей все трое наперегонки принялись сдавать друг друга и остальных подельников.

Ребята посмотрели на девушек. Те сидели, переживая события прошлого. Тогда они не знали, как встречать парней, то ли скандалом, то ли как героев. Решили второе, не чего мужчины пошлина риск. Но это именно то, что делает из особи мужского пола мужчину — способность рисковать и идти на все ради семьи, друзей, будущего. Не рискни они тогда, неизвестно, как бы сложилась судьба дальше, ведь кроме прибыли ребята заполучили полезные знакомства фору по времени. Жди они еще год, может и не смогли бы купить этот трактир ... Или купили бы уже его руины, а не вполне нормальное здание. Да, и кроме того — победителей не судят.

Орех.

Отправиться на исследование дальнего берега, с его подозрительным рельефом и до безобразия правильными возвышенностями Георгию не удалось ни в тот же день, ни на следующий. Придя в крепость, Орех застал там самого молодого из считавшихся уже пропавшими "мародеров". Парень выглядел — не важно. Постоянно кашлял, лицо было неприятного бледно розового, совершенно нездорового цвета. На левой руке недоставало двух пальцев, мизинца и безымянного, а сама рука была покрыта гноящимися ранами от укусов. Седой, сгорбленный, перекошенный на правый бок, он совершенно не напоминал ушедшего пышущего здоровьем молодого парнишку. Зато то, что поход был не совсем пустым, было видно. На парне был вполне приличный камуфляж, которого у него не было до этой вылазки, причем явно не российский и не летний, куртка, типа лётной, была рассчитана на европейскую зиму, или нашу позднюю осень. Кроме того у его ног лежал довольно объемный баул с вещами. Егор Федорович уже поговорил с парнем, и теперь была очередь Ореха для разговора и медика дл осмотра. Не откладывая, оба приступили, каждый к своему делу.

— Виталик — Орех вспомнил как звали парнишку — давай сейчас так поступим, я ничего не спрашиваю .ты рассказываешь всё как было и отвечаешь на вопросы врача. После того как он закончит, я буду задавать свои, и готовься кое-что повторять, ладно?

— Хорошо.

Доктор потребовал парня раздеться до белья и уложил на кушетку, затянутую споротым в поезде дерматином. Для начала стоило обработать все ссадины, порезы, укусы и прочие раны покрывавшие тело вернувшегося.

— Начинай, рассказывай как тебе удобно, мне сейчас не важно — Георгий сел рядом, и приготовился слушать рассказ.

— Ну, значит так, Мы с мужиками хотели пройтись по полю, не подумай, хоть и о наживе думали, но не только — парень посмотрел на охранника, и, увидев понимание во взгляде, продолжил, уже спокойнее — конечно, в первую очередь о себе думали, хотели подняться, вы же понимаете, статус он многое значит теперь, да и прибарахлиться ни когда не вредно. У Слона был фотоаппарат, вон он лежит, на нем зумм зверский, Решили сначала через фотик смотреть на объекты и только потом лезть.

Георгий скосил глаза на фотоаппарат, действительно, объектив внушал уважение, такой прибор мог неплохо приблизить картинку. С оружием у нас было плохо, так что сначала хотели разжиться хоть чем-то из него, хоть обрезками труб, что ли. Лес прошли быстро ,компас был, Серега умел ориентироваться по нему, короче вышли на окраину леса, хоть и не там где думали, и стали искать знакомые объекты, нашли. Слон, еще когда спускались, заприметил несколько, вот один он и узнал, ну а от него и остальное срисовали. Посидели, решили на открытые площадки не соваться, вспомнили пожарку. Пошли к скоплению скал, там дорога через рощу шла. В общем, два дня шарились, несколько раз чуть не попались на обед тварям, но ничего не нашли. То есть нашли корпуса машин, автобус, яхту, небольшой вертолет, но пустые... пустые до голых стенок. Кто-то старательно все выносил, всё до мелочей. Слона начало это раздражать. Да что там, всех начало раздражать. Получалось, что кто-то есть тут живой и разумный. Автомобили не были раскурочены, всё снимали грамотно, откручивая по максимуму. На третий день нам повезло, мы случайно провалились в кузов небольшого грузовичка, или в прицеп. Повезло это мягко сказано. Славик решил посрать, отошел за камни и заорал. Слава богу, не громко. Мы выбегаем ,а он стоит, ноги застряли в чем-то в сам уже обделался. Слон его вытащил, смотрит, а он сквозь тент провалился, там машина была, или прицеп, он на две трети в камень ушел ,и в землю, сверху уже намело листьев ,он даже подгнил, ну тент то есть.

Доктор перевернул Виталика, и сильно дернул за руку, вправляя сустав. Несколько минут парень не мог говорить, только стонал, пока его вправляли и разминали. Георгий же задумался над сказанным. То, что они могли выжить не одни, было разумным, и давно обсуждалось на совете. Но то, что кто-то спокойно мародерил на равнине, и они не были им замечены, было странно. Хотя, может, и были замечены, может выживших и нет, а мародеркой заняты те, из-за кого тут всё это происходит, и кому, возможно, служат "твари", а их жизнь — большая случайность и удача.

— В общем, в тент мы залезли, и были вознаграждены по полной — парень продолжив кивнул на свой комок — там везли имущество то ли для армейского секонда, или там списанное имущество для продажи, то ли что-то подобное. Несколько спальников, ранцы и баулы, форма, именно форма, со знаками, я их спорол, обувь, разные ремни, чехлы, лопатки, фляги, посуда ... в общем много всего. Мы переоделись, там даже бронники были. Я уже потом в лесу скинул, и жилет, и шлем и коленки с локтями, устал как собака, там еще и пару сумок оставил, припрятал. Слон радостный был. Славик — тот вообще, герой, обосранные штаны сменил, важничает ходит. Переночевали в кузове, благо он просторный, а вещей не много всё же, в масштабах кузова. Следующий день облазали всё кругом, и обратно в нору. Потом еще день, подальше. Через пару дней стало ясно, рядом все пустое, но много всего, и не только транспорт. То, что не пустое — то с тварями, и тех много. Но они тихие, относительно, кроме охотников, те рыскают, ищут добычу. Пару раз видели, как они на волков бросались, на мелких животных, на другие группы "тварей". Жрут всё, мясо, фрукты, корешки какие-то роют. Живут стаями, вокруг места где "появились", судя по сходству. А у нас, кстати, с жрачкой-то не очень. Решили к лесу пойти, и в грозу попали неожиданно так, ливануло, загрохотало, твари завыли где-то рядом. Мы бежать, Вовик споткнулся, покатился куда-то, и пропал. Мы посветили кругом, а хер его найдешь, там не овраги, там трещины, глубокие и не очень, куда он рухнул, не ясно. Дальше побежали, к ближайшему укрытию, к холму у которого весь склон поросший был деревьями, там и спрятались. Сидели, дрожали. Кругом вой, твари эти, ни с того, ни с сего, начали носиться, молнии бьют, судя по грохоту, совсем рядом. А потом раз — и как отрезало. Тихо вдруг стало как в гробу. Тучи как-то поредели, растянулись, расползлись, как ветхая тряпка, и сквозь прорехи луна выползла, огромная, хоть и совсем не полная. Такой широкий серп, прикрытый рваным полотном туч. Долину как прожектором осветило, даже днем не было так всё видно, четко, без излишеств. А слон вдруг вскочил и начал стучать по земле. Раз, другой, потом сел на четвереньки и копать начал. Мы к нему, помогли, смотрим, а под нами автобус. Большой, междугородний или туристический. Лежит не на боку, а, ну как объяснить-то.

Виталик покрутил головой, взял небольшую коробочку и ткнул ее в подушку, прислонив длинной стороной и наклонив ее градусов на пятьдесят от подушки. Получилось что коробка — автобус погружена почти вся в подушку-холм, а вылезать можно только через окна смотрящие вниз. Деревья, растущие выше автобуса, укрыли его, и Слон заметил только случайно, блеск открытого люка привлек его. Начали искать вход, долго ползали под автобусом, от него из земли торчало-то метр наверно, короче от окон только форточки. Нашли одну выбитую, у водительского места и полезли в салон. Зря полезли, очень зря.

Доктор, закончив с Виталиком встал и пошел мыть руки.

— Нормально, Георгий, жить будет, недельку его надо помять и всё будет хорошо, кости в порядке ,не сломаны, несколько вывихов запущенных было и ушибы. Серьезнее пальцев травм нет, а укусы загноились, так это ничего, осилим. — с этими словами медик покинул помещение, а Виталик резко сел и заговорил уже другим тоном.

— Георгий, как вас по отчеству то? Георгий Иванович — услышав отчество продолжил парень — не так оно всё было, не так ,просто не хочу что бы все сразу знали. По началу вроде как я и рассказал, а потом... Как нашли машину все было нормально, до дождя, а как только дождь пошел, так на нас как волна страха накатила. На Вовчика мы забили с прибором, пропал и пропал, а под деревьями, чуть не поубивали друг друга. Слон туда вломился и Славику так с ноги дал, что тот отключился. Потом вроде поутихло, но я скажу, ощущения были, мороз по коже. Мы сидели, а хотелось выбежать на поле, чувствовали, что прячемся зря, и лучше выйти самим. Генка не выдержал, мы со Слоном его сбили и ногами отходили, еле сдержались, чтобы не убить, страсть как хотелось. Сдержались. А как в автобус полезли, так нас и накрыло тварями. У них в автобусе лежка была, там их пять особей было, явно из пассажиров бывших. Слона порвали сразу, потом полезли наружу, ну я и Славик их оприходовали вроде. Я в автобус полез, а Гена пришел в себя и Славке голову проломил, я вылезаю, а он Славку жрет, увидал меня, да как кинется, я только и успел руку подставить теперь без пальцев. Я обратно в окно провалился, шарю по полу, ищу хоть что-то, а кругом кости ... я к фонарику, из руки кровища хлещет, боль дикая, но какая-то не моя, что ли, будто знаю, что болит рука, сильно болит, но я и рука живем раздельно давно, так что помогу ей, как освобожусь. Свечу кругом, ничерта не понимаю. Вокруг кости, обрывки одежды, растерзанный труп Слона, сиденья, я лежу на стенке автобуса, а в проем окна лезет озверевший Гена. Рожа вся в крови, грудь залита, волосы слиплись, руки по плечи в бурых пятнах. Глаза озверевшие, зрачок не то что расширен, он весь глаз занял, белка не видно даже. Он лезет, а я ему в глаза свечу, а сам с пояса, со спины, саперную лопатку снимаю, мы ее в том самом кузове с вещами нашли, причем не одну. Отцепляю, а в голове одна мысль — УСПЕТЬ БЫ! Успел, Гена влез и прыгнул на меня, а я от него, и лопатой куда мог стал бить. Убил, не сразу, он меня сука погрыз как раз, я его уже не лопатой убил, так задушил, но пока боролись, я себе отбил весь бок, вывихнул плечо, неудачно лопатой попал, её вырвало из рук, а руку как молнией, прямо от шеи. Такие вот дела, сами себя мы убили, сами. Слон, покойный, подожди как обычно и жив бы был, а он от жадности полез, быстрее. Я в автобусе пролежал два дня. Облазал его весь, не выбрался из него никто живым. Твари всех в нем подавили, и потом вырвались, да и тех немного выжило в давке. По документам судить, так автобус американский, паспорта у всех штатовские, и большая часть из южных штатов. Я в английском не силен, кто там кто не разобрался, да и повреждено многое кровью. Одно понял, сумки все в багажном были, автобус был вроде туристический, ехал из какого-то городка на кемпинг в заповедник. Я до одной части добрался. Там сумки и чемоданы, но мне не под силу их вынуть, надо пол вскрывать серьезнее.

Парень еще раз посмотрел в глаза начальнику охраны. Встал, расстегнул сумку.

— Вот в общем, чем богаты, думаю, пригодится всё — он высыпал сумку на пол — в баулах одежда, та что теплая, но в машине еще много, надо идти туда, однозначно. Где место я помню точно, не ошибусь. Боюсь только одного, тех вот ощущений.

Орех посмотрел на вываленное. Действительно, всё было полезным. Несколько складных саперных лопат, модных, с напылением, удобной рукояткой, легких, сделанных из титановых сплавов. Несколько десятков ремней, как кожаных, так и тканевых, разнообразные перчатки, банданы, ножи, пилы-цепки, фляги-гармошки, короче всякие мелкие, но полезные в быту солдата или в походе вещицы. Хандра, вызванная "ненужностью" стала сходить на нет. Орех уже не знал, как разорваться. Он хотел докопаться до истоков этого места, хотел осмотреть столь напоминающий руины рельеф того берега, понять откуда столько разных культурных растений в окрестностях озера, вишня, груша, слива, алыча ,яблони, рябина, как обычная так и черноплодная, какие-то неизвестные но явно ранее культурные плодовые деревья, с до сих пор сладковатыми плодами. Откуда здесь заросли свеклы, репы, лука и других овощных культур, не растущих обычно так часто и в таких местах. Но приход Виталика дал много пищи для размышления, и показал необходимость вылазки в долину. И то и другое было на взгляд Ореха важным, но вылазка была необходимее по времени, если в грузовике есть теплые вещи, то их надо достать, да и в автобусе чемоданы требуют досмотра.

— Виталик, ты давай отдыхай, скоро пойдем в долину — Георгий встал и направился на выход, в дверях остановился и проговорил, пытаясь успокоить парня — а то, что случилось, так ты прав был во всем. Плохое там место, очень плохое, а вы еще и в плохое время попали наверно.

На улице думалось лучше, замкнутое пространство мешало оценивать ситуацию, слишком она была нелогичной. В таких случаях Георгий обычно говорил с зеркалом, сейчас его не было, зато был ручей, вполне достойный собеседник.

— Итак, уважаемый — смотря на свое кривое отражение, проговорил бывший охранник — что мы имеем, по пунктам.

Первое — в долине много "объектов крушения" и почти все они вмурованы в камень или землю. Второе — доступные объекты кем-то разграблены до нельзя. Третье — эти грабители не "твари", они используют инструмент, и еще они не нуждаются в металле, иначе бы и корпуса как-то спиливали. Значит, металл не является столь ценным для них, что бы рисковать. Четвертое — в непогоду, которую нельзя было предсказать, проявляется повышенная активность "тварей". Пятое — скорее всего кроме тварей увеличивается и "психическое давление" на людей. Гена стал жертвой озверения, подобно всем остальным несчастным, пытавшимся спастись в проходах поезда.

Что с этого?

Первое — при вылазке ожидать контактов с конкурентами, возможно с ведением боев. Второе — надо проверить места населенные "тварями", они кучкуются у мест своего появления, или появления их предков, значит — там есть вероятность добычи. По виду тварей можно пытаться определить их поколение, а следовательно и вероятность целой добычи. Третье, и главное — надо придумать, как не сойти с ума.

— Орех, ты уже сходишь, сам с собой говоришь — раздался голос Онзо — хотя иногда надо с кем-то умным обсудить проблемы. О чем речь-то?

Вкратце выслушав пересказ истории Виталика, Онзо почесал в затылке.

— Идти надо, это однозначно — он присел рядом — и я бы взял моих парней, а к ним несколько твоих со стволами и в брониках, черт его знает, как оно пойдет, и с десяток "мулов", пусть таскают добро. В лесу разбил бы лагерь, я тебе не говорил, но мои иногда доходят до самого края леса, так вот, "твари" в лес никогда не заходят. Даже преследуя добычу. Разобьем лагерь, и туда будем таскать добытое, там же пусть "мулы" обитают. А вот о психике. Нас в поезде, накрывать как стало, так мы петь начали, маршевую песню, с которой обычно переходы делаем. Помогло, оттянуло сначала, а потом и некоторых соседей зацепило, стали подпевать, так и спаслись. Ты бы поговорил со всеми, узнал, кто как спасся, или у "самого" спросил, я думаю, у него уже есть своя теория, Егор Федорович мужик умный, да ты его сам лучше всех знаешь.

Онзо встал и вскоре его удаляющийся силуэт слился с зарослями водяного бамбука.

— Старею — подумалось Ореху — надо же, сам сразу к Егору не догадался пойти, старею, все же пятый десяток к концу подходит, скоро полвека разменяю, если повезет. Георгий пошел к своим, последнее время охранники сдружились с туристами, обучая друг друга, здоровые дядьки из личной охраны показывали приемы рукопашного боя, и старались, как могли, объяснить как определить злоумышленника, в чем им помогали менты, а туристы гоняли бугаев и сотрудников МВД в доспехах и с щитами, приучая к холодному оружию и стрельбе и луков-арбалетов, патроны-то имели тенденцию заканчиваться. И сейчас, двое его орлов пытались справиться и вертким Тобиасом, ужом извивающимся среди нескольких столбов, и уверенно уязвляющий здоровяков своей саблей.

— Петр, Андрей, заканчивайте и ко мне — Орех решил провести срочный сбор всех ВИП бойцов — Тобиас, не в службу, собери всех охранников, милицию и железнодорожников. Разговор предстоит серьезный, сразу их предупреди.

Гарик.

За окном уже окончательно рассвело, день вступал в свои права, а вместе с днем приходили и разные дела. Требовалось идти, открывать трактир. Заведение ребят отличалось от многих придорожных общепитов, и отличалось сильно. Во-первых, ночью они не работали, и посетители покидали заведение до двух пополуночи, на то были свои причины. Во-вторых, у них не было сдаваемых на постой комнат. В-третьих, их заведение отличалось приятной музыкой, постоянно звучащей в зале, простой пищей, приготовленной так, что люди были готовы глотать посуду, но простой по меркам нашего мира, а в Грачвальде это была экзотика, пельмени, бургеры, бурито, пицца и много другое было неизвестно местным жителям, зато достаточно быстро было вспомнено соскучившейся по ним молодежью. Пара нанятых полуросликов поваров долго и упорно пытались приготовить именно то, что им описывали ребята, пользуясь их подсказками и стараясь забыть о привычной манере приготовления пищи, и у них получилось, почти получилось по мерке друзей, но большего добиться, пока не удавалось. Да и оформление зала отличало "Золотой Ключик" от многих подобных заведений. Дело в том ,что почти всеми трактирами, кабаками, тавернами и так далее владели дварфы или гномы, изредка полурослили, обычно бывшие в них персоналом. Почти все они старались придать своим заведениям шик и лоск большого города, только в самом Хельцбурге были "тематичные" заведении, его окрестности были утыканы трактирами с изысканной или строгой обстановкой, зависело от хозяина и его средств. Либо трактир был богато обставлен изысканной мебелью, шикарно задрапирован а персонал в нем был в форме, правда частенько понятия о "богатой обстановки" у хозяина заведения зашкаливало, и получалось вычурное место. Вторым типом были строгие заведения, с простыми столами, большими светлыми залами, простой посудой, небольшими графическими картинами на стенах, так сказать дань индустриализации, если первые можно было назвать данью традициям. "Золотой Ключик" выделялся из них, и очень сильно. Начнем с того, что это был "салун" и выдержан был в стиле дикого запада. Грубая массивная мебель в общем зале, довольно изысканная, но в меру, в кабинках. Люстры из колес, огромная барная стойка, небольшая сцена в углу зала, галерея по периметру, со стоящими там столиками, именно с нее шел коридор к комнатам друзей, пианино, называемое тут клавиадором, с неизменным тапером-гномом, который прекращал игру только во время выступлений на сцене. Загадкой для посетителей был хост с искусно выписанным на нем котелком, расположенный пол лестницей ведущей на галерею. В стенке этого котла, кипящего над углями нарисованного камина, была пробита аккуратная дырочка, и если бы кому-то из завсегдатаев пришло бы в голову посмотреть в данное отверстие, то его удивлению не было бы конца. За холстом была дверца, подсвеченная небольшим магическим фонариком. На все вопросы типа " зачем вам эта картина?" ребята лишь многозначительно улыбались и отвечали — " за ней дверца в счастье". Мало кто мог их понять, не так уж много из жителей Грачвальда были знакомы с Буратино или Пинокио. Кроме холста в интерьере салуна просматривались и другие предметы, знакомые по сказке: часы с высовывающимся из-за них сверчком,несколько марионеток, сидящих на балках под стропилами зала, хлыст Карабаса Барабаса, вечно висящий на вешалке плащ Дуримара и стоящий рядом сачок для ловли пиявок.

Из сопутствующих трактирам построек у ребят была только одна, конюшня и каретный сарай, а из удобств удалось договориться и восстановить остановку дилижанса прямо у трактира. Почему восстановить? И какие же причины были не работать ночью, сейчас, сейчас.

— Мэрри, солнышко — Гарик обнял возлюбленную и поцеловал ее, уточняя кого же он имел ввиду, а то вдруг не понятно — дуй вниз. Пора открывать твой салун.

Со смехом, она выскочила в коридор, и вскоре ребята слышали, как девица зацокала по лестнице каблуками ковбойских сапог. Удар в колокол возвестил об открытие салуна. Скоро должен подъехать первый дилижанс, на не приедут почти все работники, кроме ночующего на кухне повара и пары его помощников и подростка уборщика. Следом за Мэрри вниз потянулись остальные, Свитти, Мышка, Пак, в комнате остались только Рокки и Гарик.

— Гарик, давай думать, как нам быть-то — Рокки был хмур, как только девушки ушли маска беззаботности слетела с его лица — мы, конечно, можем продать трактир, но это будет сильным ударом для девчонок и Пакости. Они так старались, восстанавливая его из руин, так горели идеей своего дела, так что нам надо придумать, как быть.

Гарик всё понимал. Ситуация была неприятной и очень сложной, а как все хорошо начиналось ...

После случая с "Зеленым Экспрессом" друзья всерьез стали искать себе будущее. Идею своего трактира они обсуждали минимум раз в три вечера, и оказавшиеся при одном из таких разговоров на чердаке Цапа и Флеврети включились в него. Кроме помощи друзьям у них были и свои интересы, так что они стали добровольными помощниками в поиске места. Искали не долго, дольше копили деньги и оформляли права на землю. Место попалось не самое простое.

На севере от Хельцбурга, в границах его земель, на самой границе, возле, ну как возле, километрах в десяти, крупного села, не имеющего статуса города, но по размеру не уступающего тому же Вассерфестунгу. Когда-то на дороге был трактир, назывался он "Синий Щит" и был самым обычным трактиром с несколькими комнатами, сдаваемыми для проезжающих. До Хельцбурга было далековато, особенно пешему или торговцу с грузом, ими трактир и жил. Конники и проезжающие на каретах могли добраться до города за несколько часов, и редко останавливались в Щите. Приехавшим посмотреть место Рокки и Цапфену местные объяснили состояние трактира именно его невыгодным местом, противореча сами себе, говоря, что по дороге постоянно идут караваны, благо, мол, железной дороги на север пока нет. В магистрате города сообщили только одно, последний хозяин "Синего щита" умер семь лет назад, погиб, задранный кабаном в соседнем с трактиром леске. После чего трактир перешел городу, но заниматься им было некому, слишком далеко. Стоимость здания чуть не свела с ума друзей, за полые руины с них хотели сем сотен гульденов. Деньги то были, но покупать руины на них было глупо. Помогли знакомства. Довольный своим новым чином Гюнтер связался с шерифом Боскилобы, села ближайшего к трактиру, тот согласился подойти со старостой посмотреть на руины. Написанная ими бумага мало что давала, но это была точка отправления, без которой машина бюрократии и не тронулась бы. Ребята сходили в магистрат Хельцбурга, долго и упорно ругались со служащими, добиваясь приема у спасенного ими советника. Удалось это только Мэрри, отказать рыжей вертихвостке не мог ни один чинуша, она буквально веревки вила из затянутых в сукно мундиров канцелярских крыс, которым связи на стороне могли стоить места. Стоило ей в умопомрачительно коротком и облегающем наряде явиться в какой-то кабинет, как его хозяину становилось жарко, и он разрывался от двух противоречивых чувств. Каждому нормальному мужику ,что гному ,что человеку ,которых было большинство в магистрате, хотелось угодить красотке, завоевать ее благосклонность, но в тоже время, надо было поскорее выставить ее прочь, пока не поползли слухи. Вот так и поступали эти чернильные души. Пожирали глазами девушку ,одетую в легкую, почти прозрачную блузку, коротенькую юбочку, высокие сапоги обтягивающее стройные ножки, и жилетку, служащую больше корсетом чем самой жилеткой, подчеркивающую стройный стан и пышную грудь. Сочетание тонкого щелка и кожи сводило их с ума, формы юной прелестницы, а для пятидесятилетних служащих Мэрри была очень юна, манили и не давали собраться, а в голове огнем горело — "А если кто-то увидит и не так поймет? А если кто-то подумает, что я хочу что-то он нее получить?". Они вежливо выписывали девушке бумаги и быстро-быстро выставляли прочь рассыпающуюся в благодарностях милашку. Мэрри с трудом сдерживала смех, раздирающий ее при виде пыхтящих жителей кабинетов. Но, как говориться, цель оправдывает средства. До второго спасенного ими в экспрессе советника ребята всё-таки добрались. Нельзя сказать, что тот был безумно рад их увидеть, но когда узнал суть дела, обрадовался по-настоящему. Люди, власть имущие, не любят быть в долгу, или хотя бы чувствовать себя таковыми, а тут ситуация была именно такой. Если господин Глунгли Поуч рассчитался с ребятами, походатайствовав за их лояльность, то ему не повезло, и теперь он нервничал, ожидая какой-нибудь пакостной просьбы от спасителей. А ему вместо пакости вполне нормальное дело предлагают, да еще и по профилю, да еще и возможность самому на этом выиграть лишние голоса на следующих выборах, или хотя бы прижать покрывшего бесхозность здания советника, неважно какого. Артахон Виллигерб, так звали советника, с радостью заверил друзей, что займется делом ,и как только что-то наклюнется, он сразу пришлет за ними карету в "свисток", и будет это не позднее чем через три дня.

Советник не обманул, не прошло и двух дней, то есть вечером второго дня, к "Свистку" подкатила карета с гербом Виллигербов, и друзей пригласили проехать на виллу господина Артахона. Ехали не долго, имение советника было с той же стороны от города, что и трактир дядюшки Цапы. Встретили их радушно, хозяин поместья пригласил друзей за стол, и стал подробно выспрашивать, что и как они видят в своем будущем трактире, чем конкретно они собираются заниматься и так далее, многое спрашивал как бы между делом, но у таких людей не бывает простых вопросов. К концу ужина в залу вошел один из помощников советника с несколькими папками в руках.

— Господа, я так понимаю, вы хотели бы заняться трактирным делом в нашем баронстве, и более того около нашего города? — спросил очевидное советник, видимо для завязки своей речи — можете не отвечать, это я так, для затравки. Я заинтересовался вашими словами, честно говоря, меня сильно удивил тот факт, что с вас потребовали столь крупную сумму за строение, оказавшееся в столь плачевном состоянии. Мой помощник съездил туда, и подтвердил слова шерифа и старосты Боскилобы. Действительно, здание трактира и прилегающие хозяйственные постройки находятся в ужасном состоянии, еще не руины, но уже не трактир. Крыша почти отсутствует, лестницы опасны, полы во многих местах прогнили, и так далее. По моей просьбе подняли архивы, и посмотрели сначала планы застройки, а потом и приёмный ордер на трактир. Что тут сказать, трактир стал кормушкой одного не в меру жадного господина, и ему придется за это поплатиться, но не только ему. Кстати, он еще и на вас хотел напоследок нажиться, трактир должен быть продан за пять сотен гульденов, если его не будут использовать иначе. Этот хомяк получал деньги на поддержание здания, так называемые "горные" и спускал их, или прокручивал как-то, этим еще займутся. Вам же могу предложить поступить так. Вы пишите официальное заявление о желании купить этот трактир, так как ответственное лицо временно отстранено от должности, вы пишите его просто в магистрат. Вам ответят, что данное здание временно не подлежит продаже, ввиду нахождения под следствием, но закрепят за вами. Далее, я постараюсь, в память о вашей услуги мне, сделать так, что бы здание привели в состояние приёмного ордера, и уверен, что вполне справлюсь с этим. По окончанию следствия вы получите здание в хорошем состоянии за пятьсот гульденов, а если удастся, то я приглашу вас для создания новой планировки, но это будет уже стоить еще сотню.

Советник выпил вина, и выложил документы на стол, показывая нынешнюю поэтажную планировку трактира.

— Двадцать гульденов будет стоить работа архитектора, по перепланировке здания в его размерах, еще сорок будет стоить переоформление всех документов под новую планировку, и двадцать пойдут на взятку — расписал лишние сто гульденов Артахон — если вас это интересует, а я думаю это так, но свободной сотни нет, то я ссужу ее вам, без процентов на год, если задержите, то в течении еще двух лет я подожду, но уже с десяти процентной пенни, тут уж извините. Но это так, предложение. Значит, если здание вас всё же интересует, готовьтесь тратиться дальше. У вас есть три варианта, подписывать арендный договор, или купить землю вокруг трактира. В первом случае вы будете платить по гульдену в год за каждый квадратный ярд. Второй вариант, полный выкуп земли, это будет по пятнадцать гульденов за два квадратных ярда, и третий вариант, частичный выкуп, это получится по пять гульденов за квадратный ярд, но тут есть нюанс. Если полный выкуп дает вам право передать землю, как по наследству, так и в дар, а так же возможность оформить ее на любое количество людей. То частичный выкуп, по большому счету, это просто пожизненная аренда, то есть оформляем на одно лицо, и если с ним что-то случилось, то собственность отходит городу, так же лицо не может распоряжаться землей в полной мере, как то, продажа или сдача в субаренду.

Ребята переглянулись уже настороженно, то, что говорил им советник, было, разумеется, правдой, не было ему смысла "втирать" им, но их эта информация пугала.

— Ребята, вы мне нравитесь, и я не случайно пригласил вас именно на ужин, хотя мог поговорить с вами когда и где угодно. За столом люди ведут себя по-разному, и по их поведению многое можно сказать — советник посмотрел на три молодые пары — вы показали себя как воспитанные люди, умеющие себя сдерживать, и умеющие вести беседу. Я с удовольствием вам помогу, но если я дам вам денег на трактир, это будет скорее вред. Я могу вам ссудить небольшую сумму, могу, как одно частное лицо другому, но более крупную сумму не могу, если я так поступлю и буду пытаться вам помогать в совете, а вам будут ставить палки в колеса, хотя бы те ,кто сейчас будет восстанавливать здание за свой счет, так вот, дай я вам денег и помогай в совете, и я сразу подставлю и себя и вас. Поймите меня правильно, я помогу вам во сем чем смогу, и с большим удовольствием.

Ребята переглянулись, Рок посмотрев в глаза каждому, решился взять разговор в свои руки.

— Да, это понятно -он придвинул документы к себе поближе— мы вас понимаем, давайте ближе к делу.

Советник, явно довольный таким поворотом пересел к здоровяку.

— Смотрите ,мы должны выплатить шесть сотен за трактир, нам само собой нужна перепланировка, я объясню архитектору под какие нужды, и, думаю, мы найдем варианты — Рокки прикинул территорию рядом с домом и продолжил — если мы берем частичный выкуп, к сожалению на полный мы не можем пойти, то мы будем должны еще около двух сотен, если округлять, так?

Артахон посмотрел на несколько линий, проведенных парнем, и согласно кивнул.

— А теперь вопросы именно к вам -Рокки скрестил пальцы на руке, боясь неудачи — мы бы хотели что бы у нашего трактира была официальная стоянка дилижанса и почта.

Советник удивленно поднял брови, и полез в папку с документами. Прошло около трех минут и он, выложив несколько тонких папочек начал отвечать на требование-просьбу Рокки.

— Дилижансы, их стоянку можно привязать к вашему трактиру ,место хорошее, территориально, рядом большое село, тракт проезжий, железной дороги нет, так что можно, есть одно но, это кузница. Я так понимаю, среди вас кузнеца нет? — прочитав отрицание в глазах собеседников, советник продолжил — нет, как я и думал, значит, нужен еще и кузнец. Это не большая проблема, но проблема ,вы должны будете отстроить кузницу ,само здание и колодец для нее. Самого кузнеца я постараюсь найти, и не думаю, что будет сложно, Кузнечный Цех всегда ищет куда пристроить своих подмастерьев, а в городе не так много вариантов стать мастером и завести дело, так что кузнец будет. Но здание за ваш счет господа, иначе я не смогу провести остановку через совет. Одно дело, когда добрые граждане строят стоянку и кузню, и просят город устроить там остановку дилижансов, другое дело строить за счет казны.

— Сколько — несколько резковато спросил Рокки, перебив говорящего, но тот не обиделся, привычный к подобному.

— Так, дайте подумать, но учтите, это прикидочная цена, плюс минус двадцать гульденов — Артахон начал что-то вычислять на бумажке, иногда поглядывая в папки — с колодцем там проблем нет, ваш глубиной всего два метра и почти всегда полон, так что и второй не должен быть глубже, это десятка. Здание остановки, небольшой сарай для дилижанса и комнатка для смены кучера плюс конюшня с сеновалом ,это еще около сорока, может сорока пяти гульденов. Здание кузни около сотни, там потребуется камень, а его надо возить. Итого около ста пятидесяти гульденов к вашим восьми.

— Почти тысяча — огорченно протянул Рокки — не мало. Ладно, а что с почтой?

— Не торопитесь юноша — осадил парня хозяин дома — не всё так уж и просто, не тысяча, больше. Не забывайте, вам надо будет вступить в гильдию содержателей постоялых дворов и обеден. Это еще сотня, а то и две гульденов вступительного взноса. Да и почта, если вы хотите иметь почтовое отделение, то вам потребуется почтальон, человек, находящийся на городской службе. Он будет отвечать за целостность документации и отправку писем. Просто та его никто туда отправлять не будет, работа у них сменная, у дежурных разумеется, сутки на трое, но у вас должно быть постоянное место его проживания и почтовый офис, кабинет и склад, размерами в четыре квадратных ярда, то есть два на два.

— Как это решается? — Рокки по глазам видел ,решается эта проблема, решается — уважаемый Артахон, давайте уж, надо определить всё, до конца.

— Не знаю, вернее как, знаю, а сколько, нет — советник посмотрел в глаза парню — на самом деле не знаю, для почты необходимо заявление от главы ближайшего поселения, если поселение имеет более тридцати дымов, или от главы одного из цехов или гильдий города, заинтересованных в почтовом отделении в данном месте. Будет бумажка, совет рассмотрит положительно, тут гарантирую.

— Сотни хватит? — обреченно спросил Рокки и был награжден возмущенным взглядом.

— Какой сотни, вы в своем уме? Предлагай двадцать и больше пятидесяти не давай — чуть не поперхнулся советник — сто гульденов, по сельским меркам это две коровы.

— А на постройку почты полтинника ха глаза, так? — Ребята мысленно уже прикинули общую сумму, таких денег у них не было.

— Да — советник кивнул прислуживающему полурослику и тот принес десерт, а по высоким бокалам разлил пунш из клубники и вишни — а теперь самое неприятное.

Эти слова поразили и так удрученных ребят, какое САМОЕ неприятное?

— Вы наверно заметили, что я употреблял сослагательное наклонение по поводу вашего желания приобрести данный трактир — советник достал пачку газетных вырезок и копий с каких-то протоколов — вот объяснение этому.

"Нападения на гонцов! Смерть на северном тракте!" — гласил первый же заголовок, "Кровавая ночь у Боксилобы", пугал второй, "Охотники на ведьм приструнили нечисть!", вроде как успокаивал третий, но судя по солидной пачке последующих, врал.

— Не в хорошем месте стоит трактир — советник быстро пролистал пачку протоколов и выложил несколько — Вот, за два года в трактире и его окрестностях были задраны семь лошадей. А на дороге к нему было зафиксировано боле трех десятков случаев нападения на путников со стороны оборотней, кстати, и кабан, задравший последнего владельца, был отнюдь не простым. Можете не верить, но тут не до шуток. Село это, Боксилоба, не случайно так зовут -"Волчий лес", и не случайно оно только село, не строят там церковь, отказывается Епископ строить в проклятом месте храм, говорит что не стоит там людям селиться. Селение, ныне называемое Боксилоба, ранее принадлежало одному небольшому эльфийскому клану, отступившему в дальние леса без каких-либо боев и принуждений более четырехсот лет назад. Люди построили там свои дома, и первые годы все было нормально, но потом там появились первые перевертыши. Их истребили, но на этом не закончилось, пошли слухи, что в жилах тамошних уроженцев течет поганая кровь. Церковь в те времена была более агрессивной, и отряды очищения пришли в деревню, уже тогда состоявшую из доброй полусотни дворов. Деревню сожгли, землю прокляли, потом очистили, а жителей, их частично истребили, частично продали на рудники. Прошло время, и землю заселили новый люди. Они не стали сообщать о появление оборотней в своих рядах, а старались истреблять самостоятельно, опасаясь реакции церкви, вполне справедливо опасаясь. Но, шила в мешке не утаить, и новые отряды пришли в поселок, повесили бургомистра, тогда селение уже было городком, снесли церковь, а жителей распяли, всех, и старых и малых, пожалев только детей до трех лет, их увезли в разные монастыри, и что было с ними дальше неизвестно. Прошло еще почти сто лет, церковь стала помягче, да и в нашем баронстве запретили появляться монахам из ордена очищающего пламени, предпочитая приглашать охотников на ведьм, если надо было найти нечисть или инквизиторов, если жертва уже томилась в застенках. В отместку понтифик запретил освещать новые храмы в нашем баронстве, оставив многие селения даже без часовен. А в Боксилобе опять поселились люди, именно тогда появился придорожный трактир. Поселенцы очень боялись оборотней, и стали умолять церковные власти разрешить построить храм ,но получили отказ. А месса там, шикарные, земля плодородная, в реке море рыбы, в лесах живность не переводится, ягод и грибов не счесть. Осели там люди, отстроились, возвели укрепленное селение, пригласили магов и охотников на ведьм, проверить леса, и выяснили неприятную вещь. Заразные там места, и живность заразная, слишком живое всё. Люди в таких условиях излишне здоровы, но склонны к "волчьей болезни" а каждый третий хищник в лесу — ее носитель. Даже если сам человек и не заразится, то болезнь вполне может проявиться на его потомстве в двух поколениях. Так-то вот. И в этих местах вы хотите жить.

Ребята были поражены. Они знали о магии, являвшейся обычным делом в этом мире, знали и о нежити, видели пару раз зомби под контролем некромантов, разгружавших вагоны, догадывались и об оборотнях, но не думали, что всё так вот просто.

— Вы посоветуйтесь со знакомыми, не спешите, время у вас есть — посоветовал им Артахон — пока суд ,пока будут принуждать к ремонту, это месяцев пять, потом уже надо будет суетиться, хотя бы меня в известность поставить, а то с перепланировкой можно попрощаться, ее надо начать оформлять до начала ремонта, и заявку на трактир тогда же, но пять месяцев у вас есть.

Дальше разговор шел уже как говориться, ни о чем. Советник рассказал об усилении контроля на железных дорогах и вокзалах, обсудил несколько знакомых ребятам трактиров, сравнивая их, давая свои оценки, что где хорошо и для кого, в общем, просто общались. Покончив с десертом, выпив по несколько бокалов пунша, ребята попрощались с хозяином, пообещав заглянуть ровно через неделю, не зависимо от решений по покупке трактира, и на его же карете вернулись в себе.

На следующий день поехали в гости к Цапфену, заодно выловив Флеврети, кстати, ребята так и не встретили пока что еще хоть одного инфернала, хот Цапа утверждал, что в их баронстве они не редкость. Цапфен был дома, Флеврети найти удалось легко, девушка гуляла в парке, общалась с дриадами населявшими его.

— Цапа, тут разговор про трактир тот пошел, говорят там места проклятые — Гарик, разливая чай сразу взял быка за рога — ты в курсе?

— Да хрен его знает — отмахнулся гном — проклятые, возможно, или просто там кто-то этого очень хочет, ну создать видимость проклятья. Хотя оборотни там есть, это не враки. С вами, людьми, всякой мерзости в мир пришло, спасу нет, даже инферналы меньше притащили ... хотя при чем тут они, вы и их приперли.

Слова о приходе людей заинтересовали ребят.

— Так-так, на этом месте поподробнее, что значит "с приходом людей" — Гарик поставил чашку и придвинулся — нука рассказывай?

Гном посмотрел на ребят, будто впервые их увидел. Флеврети откровенно засмеялась ,показывая белоснежные клыки ,в обрамлении сочных алых губ.

— Цапа ,что, подвела тебя общая привычка ,традиция ваша " Никогда не спрашивай у человека откуда он. Люди... всё равно не поймешь" Видимо ребята не просто издалека, как ты мне говорил, а из такого же далека, что и я — демонесса довольно закинула ногу на ногу и уставилась на набычившегося гнома, недовольно пыхтящего над кружкой.

— Что значит не спрашивай — начал было Гарик и остановился. А действительно, никто не спросил у них ни разу, откуда они, хотя выглядели они, мягко говоря, странно, даже стража никогда не спрашивала, и не только у них. Гарик вспомнил ворота. Стражники иногда спрашивали откуда прибыл тот или иной гном, дварф, эльф, полуорк ,но ни у одного человека на его глазах не спросили. Он не обращал на это внимания, но теперь эта странность прорезалась в мозгу, после слов инфернала.

— Угу — пробубнил Цапа, отрываясь от чашки — лоханулся, бывает. Придется нам начать знакомство сначала. Вы ребята в Грачвальде недавно? И оказались здесь далеко не по своей воле? Можете не говорить, а главное не говорите об этом никому. Большая часть вас конечно поймет, не вы первые, но будут и такие, кто сунет вам нож в бок, или продаст Церкви Неупокоенного, а это похуже смерти. Рассказать, почему у людей не спрашивают — откуда они? Это как раз связано с появлением людей в этом мире.

Давно, наверно лет шестьсот, может чуть больше, или чуть меньше, Эльфийские кланы, ранее населявшие леса в нынешнем Грачвальде, встретили группу похожих на себя существ, одетых в латы, вооруженных и очень агрессивных. С непонятным ревом несколько десятков всадников в кольчугах бросились в атаку ан эльфийское поселение, и уничтожили его. Выжившие охотники, из числа подростков, могли только наблюдать, как спешившиеся воины насилуют их матерей и сестер, грабят дома и ждут подхода пехоты. Перещитав всех пришельцев ,несколько подростков отправились за подмогой, а остальные продолжали следить за войском ,в котором было около двух сотен воинов. Большая часть была вооружена длинными луками и одета в обшитые металлом кожаные брони, поверх которых были накинуты грязно-белые нарамники. Эти пехотинцы занимались установкой лагеря и его охранением. Кроме них было еще несколько типов пришельцев. Сама малая группа была одета в черные рясы, явно являясь монахами ,но тогда это было неизвестно эльфам ,их жрецы в одеяниях не отличались от остальных. Монахов было трое, руководил ими толстый, лысый мужик. Второй от меньшего конца. Была группа всадников в хороших кольчугах, с длинными мечами, в шлемах и с разрисованными щитами. У этих воинов на их накидках были нашиты крупные кресты, разных форм и цветов. Оставалось еще две группы, конные воины более плохо вооруженные, и отребья вооруженные кое-как, без брони и подобия формы. Последние вели себя ужасней всех, и парочку из них даже вздернули на деревьях. Это были первые люди, попавшие в наш мир. Парочка из них жива, если это можно назвать жизнью, и сейчас. Эльфы, нагрянувшие через пару дней на захваченную деревню, застали в ней только трупы, растерзанные трупы людей и эльфов.

Прошли годы, даже десятилетия, и люди вновь появились и опять на территории нынешнего Грачвальда. Множество повозок и толпы людей, мужчин, женщин, детей. Они шли со скотом и везли с собой различный скарб. Было ощущение, что они собрались здесь селиться. Эльфы ,не забывшие нападения, внимательно следили за пришедшими, слишком уж они отличались. Практически все были безоружны, зато многие с инструментом, было много женщин ,которых до этого эльфы и не наблюдали у пришельцев, опять же дети. Эти новые не походили на завоевателей, больше не поселенцев, кем они и оказались. Огромный караван повозок упорно шел по одной из дорог, проложенных эльфами еще во времена их могущества, до войн с "восставшими". Дорога упиралась в старый морской порт, который уже и на город похож не был, так, груды камней на местах зданий, впрочем, если верить летописям, особо крупным он и не был.

Голос гнома журчал, в нем появились напевные нотки, так родители рассказывают сказки любимым детям, так старики у костров вещают легенды своих народом, поучая молодежь, голос проникал во все уголки сознания, рисуя яркие образы, казалось, он передавал даже запахи.

Поселенцы дошли до руин и их караван остановился. Разбив лагерь, они отправили всадников во все стороны искать поселения и корабли, но в этом им не повезло. На берегах Тихого моря не было ни одного целого поселения, один из "восставших", недаром прозванный "Морской кошмар", в одну ночь стер с побережья все поселения, смыв их ударами волн. Около месяца эльфы наблюдали за пришельцами, мечущимися по побережью, ищущими чего-то. Наконец, один из лидеров людского каравана, начал собирать верных ему людей и строить поселение. Этих людей отличало от остальных их манера одеваться, и наличие большего количества оружия, чем у остальных. Постепенно к ним присоединились остальные, так появился Грачпорт, первый из людских городов в Грачвальде. Позже, когда эльфы наладили контакт с пришедшими в этот мир людьми, они поняли, им не удастся узнать, откуда те пришли. Все, что удавалось понять, люди бежали к морю, надеясь уплыть от болезней, бушевавших в их домах. Люди бежали со всем скарбом, бежали целыми селениями. С тех пор и повелось "не спрашивай у человека, откуда он — это люди". Кое-что, всё же, удалось узнать. Большая часть поселенцев называли свой край Пфальц. В их дома пришла черная смерть, поветрие, уносившее жизни как людей, так и животных, и они спешили к морю, чтобы уплыть в Новый Свет. Узнав о воинах в кольчугах с крестами на одеждах, они удивились, сообщив, что эпоха крестовых походов давно закончилась, а кольчуги, хоть и носят стражники, но у рыцарей давно не в ходу. Но эльфы ,тогда ,отнесли эту странность, это ДАВНО, на разницу срока жизни. Эльфы жили в семь-восемь раз дольше людей, а некоторые могли существовать практически вечно, но таких было очень мало. В течении трех поколений людей, случались провалы других групп, и все они приходили к Грачпорту. Не все были похожи на первых, не все говорили на похожем языке, но все они пришли из долины "Тихого ужаса", места, где был скован телом и духом один из "восставших", носивший это прозвище за власть над разумом, как эльфийским, так и иных народов. Ему приписывают появление на свет нескольких видом противных природе монстров, произошедших от скрещивания орков с разными тварями, выловленными у омутов мира. Постепенно люди стали селится раздельно и построили несколько новых городов, первыми были Грачбург, нынешняя столица, грачпорт теперь ее пригород. Хельцбург, построенный для встречи новых поселенцев идущих из долины и Корвус, город севернее Хельцбуга, столица Корвусского баронства. Потом поток провалившихся иссяк, а несколько экспедиций к местам провала исчезло бесследно. Люди просили о помощи и у эльфов, и у наших народов, но, даже собрав в отряд представителей разных рас, экспедиция пропала. Долина стала местом "табу" а церковь Всеединого начала в своих проповедях вести разговор о "нечистоте" провалившихся. К тому же у молодого королевства было много других проблем, бароны воевали, игнорируя королевские эдикты, в лесах стали появляться как банды, так и всякая нечисть, а ведьмы и колдуны, пришедшие в новый для себя мир, стали творить то, что хотели в старом, в зависимости от пристрастий. В ответ на это король стал нанимать отряды, усмирять баронов, давать вольности городам, добиваться поддержки у купцов, ремесленников и церкви. Церковь стала учить собственных магов, ставших охотниками на нечисть или инквизиторами, а так же привлекать на службу всех владеющих колдовским даром, а тех, кто не пошел — сжигать. Из-за этого появилась церковь Неупокоенного, запрещенная в Грачвальде и на островах княжеств, но вполне уютно себя чувствующая в любом не людском государстве и дальних от Грачвальда людских королевствах.

Гном остановился, ему надо было выпить чаю, промочить пересохшее горло, а ребята смотрели на него, завороженные голосом. Его неторопливым речитативом ,и пораженные свалившейся на них легендой, слишком похожей на правду.

— Ты сказал, что некоторые из крестоносцев живы до сих пор — произнесла притихшая, как и все, Мышка — это не возможно, человек столько не живет.

— А они и не живут, эти несколько -произнесла Флеврети — но благодаря одному из них в Грачвальде появились такие как я.

— Именно так — продолжил повествование гном, поставив кружку и сложив руки на груди — Помните, я говорил про толстого священника? Звали его, Гастон Гросэлён, а теперь зовут Толстый Дьявол. Этот "святой" отец, обнаружил в себе тягу к крови, во время побоища в деревне, и не стал себя ограничивать, почему, так и не понятно, это очень не похоже на людей. Он перерезал ночью горло парочке юных эльфиек и принялся пить их кровь, собирая ее в чашу для каких-то обрядов. Заставших его за таким делом воинов он сумел усыпить, одним только желанием, и это так поразило его, что ум явно не выдержал. Будучи образованным по меркам своего мира человеком, Гастон сумел найти применения новой силе, и уцелел, когда на воинов накинулись еще несколько получивших новую жизнь пришельца. Трое братьев, покусанные до того волком, ночью обернулись в страшную помесь человека и зверя, и принялись истреблять своих соратников. В результате побоища осталось в живых трое. Вервольф -Онье Льдинный, бывший латник одного из баронов, напавших на поселение, Гастон Гросэлён, капеллан этого отряда, спешившего на помощь в святые земли, и прибившийся к отряду студиоз, носящий теперь имя Вечного Студента. Двоих оборотней воины всё же покрошили, с помощью как раз студента, поднявшего нескольких погибших в качестве зомби, но сорвавшийся с цепи разума священник набросился на окруживших последнего оборотня со спины, и внушая всем ужас, стал ловить воинов, и ломать их ,одного за другим. Зомби студента были брошены на защиту своего создателя, на него. Как на мага, попытались напасть юные охотники, за что и поплатились, а оборотень довершил работу Толстого Дьявола, рвя зубами всех, кого мог. Во всяком случае, так рассказал миру эту историю первый некромастер, Вечный Студент.

— Но вернемся к инферналам — продолжил Цапфен ,перехватив взгляд Флеврети — Трое оставшихся в живых, двое из которых и сейчас топчут землю, были существами разными, с разными целями. Онье был и в прошлом простым парнем, таким и остался, он сумел собрать стаю из волков и оборотней, подчиняя себе несчастных, покусанных в лесах, и нападал на все ,что считал добычей. В горах он поставил себе замок, простой, из дерева, и там жил долгие годы, терроризируя округу, пока не был изгнан, теперь он должно быть мучает орков и прочих зеленокожих в их кочевьях, если конечно не погиб. Вечный Студент ,в прошлом безуспешно пытавшийся вызвать духа или оживить мертвеца, бросил все свои силы на исследование магии, именно ему мир обязан множеству заклятий построенных на магии смерти, не известной ни эльфам, но гоблинам, возможно только дерро знали что-то подобное, но что знают наши родственники, для всех народов остается тайной, дерро те еще гномы. Он с удовольствием учил всех, кто приходил к нему, за что и поплатился, он был схвачен инквизиторами, двести семь лет назад и казнен, кстати, именно на нем впервые дварфы опробовали свои сковывающие руны. А вот сошедший с ума священник, до сих пор остается проблемой для всех. Став родоначальником вампиров, не будучи таковым ,он отказался от Бога, которого вы здесь завете Всеединым , Отцом всего сущего, и стал призывать демонов своего мира. Что у него вышло и как, этого не знает никто, даже инферналы, но факт остается фактом, оставленные им в жертву женщины разных народов стали рожать полукровок, созданий с воистину демонической внешностью, характером и способностями, проклятых везде кроме, пожалуй, Грачвальда. В своих стремлениях он был явно не одинок, так как подобные создания стали появляться по всему миру, зачастую женщины сами приносили себя в жертву, осознано, понимая, что умрут в родах. Где теперь этот Толстый Дьявол, не знает никто, но в то, что он мог погибнуть или умереть, не верит никто. Что о вампиров, то они его дети, плод его похоти, не всех женщин он отдавал в жертву демонам, часть брал себе, особенно девочек ,еще не достигших пятнадцати лет. Его не волновала раса юной прелестницы, он с равным усердием оплодотворял как эльфийку, так и орчиху ,брезгуя пожалуй только гоблинками. Беременную он поил кровью, что дало результат, но только у людских матерей, прочие попросту умирали, умирали от болезней, от голода, в родах. Зато все дети, рожденные ему, обладали некоторыми странностями, они питались кровью, они обладали властью над сознанием людей и были неимоверно сильны. Так что, именно люди притащили в этот мир большую часть нечисти, с которой теперь и борются. Кстати, нет ни одного оборотня НЕ человека или НЕ человека вампира, а вот людей с этими болезнями можно встретить, правда, обычно об этом некому рассказать.

Ошарашенные ребята, выдернутые из паутины бюрократии и ввергнутые в пучину мифов ,сидели и не знали что сказать. Они, кажется, начали догадываться о причинах своего появления, и более того, о причинах внезапного уменьшения потока поселенцев. Во всяком случае Пакость, задавший наводящий вопрос гному и демонесске.

— А "восставшие", кто это, это же эльфы? — спросил он — сколько их было и что теперь с ними?

Цапфен, уже не могущий говорить кивнул девушке, и теперь, вместо баритона Цапы, журчавшего по стенами, забиравшегося глубоко в разум, подобно ручью, по комнате стал скакать яркий огонек звонкого сопрано Флеврети, столь же переменчивый и резкий, как и го хозяйка.

— "Восставшими" теперь называют нескольких эльфийских владык, как раз тех самых "вечных эльфов". Они воспротивились войне с орками, потом были против истребления Дерро, что собственно их и погубило, зато спасло этот гномий народ, почитающий теперь восставших как свои тотемы. Всего было семь владык, пятеро из которых заслужили свое прозвище полностью, а двое просто попали под горячую руку, за излишнюю миролюбивость. Тихий ужас, Морской кошмар, Горе болот, Владыка Мертвых и Горящая госпожа, пять великих владык, глав домов, включавших в себя десятки кланов. Они откололись от своего народа, и выступили на стороне дерро. Не ожидавшие такого, остальные дома эльфов, впали в замешательство, раньше эти пятеро просто не выставили своих воинов для порабощения орков, сорвав захват степей, а теперь два дома проигнорировали призыв, а пять вышло против своих же родичей. Гномов и дварфов в то время еще не было в этом мире, дерро не любят вспоминать о тех годах, а эльфы говорят одно. Предательство пятерых владык подорвало устои, эти владыки, помогая гнусным дерро отбивать нападения своих родственников, все больше и больше менялись, менялись духовно, и к тому же стали изучать магию, принесенную в мир с гномами. Простые эльфы не были в силах впитать новые знания, слишком они были отличны от естественного порядка, но владыки никогда и не были обычными эльфами, соединив две школы, они изменились не только духовно, они обрели власть над новыми силами и изменились физически, старая оболочка не могла удерживать впитанную мощь. Каждый из владык получил практически полную власть над одним из Гейстов, так дерро зовут основы своей магии, и их как раз пять. Первая — гейст разума, покоривший Тихого ужаса. Вторая— гейст огня — поработивший Горящую госпожу, единственную владычицу. Третья — гейст камня, подчинивший Горе болот, самого молодого из владык, молодого духом и телом ,но не возрастом. Четвертая — гейст воды, ставший сущностью Морского кошмара. И, наконец ,пятая — гейст смерти, обретший себя во Владыке Мертвых. С обретением силы, или, как говорят эльфы, после порабощения силой, Владыки стали ужасны, как видом, так и сутью. Даже дерро ужаснулись, но продолжили поклоняться им, а родные кланы отвернулись от прежних правителей, за что были уничтожены и принесены в жертву свои владыкам. Началась долгая война ,война эльфов против "восставших", к которой потом присоединились и зеленокожие, и даже подвергшиеся по первому времени нападению со стороны эльфов, дварфы и гномы. Общими усилиями все пять владык были упокоены, убить их было невозможно, и теперь все пятеро скованы и замурованы в разных уголках мира. Долина Тихого Ужаса, это как раз место .где был повержен владыка гейста разума, разрушивший перед этим свой же город, город, бывший его родиной, город в котором росли его дети и внуки, отрекшиеся я от него после перерождения. И именно из этой долины в Грачвальд стали попадать первые люди, спустя три сотни лет после победы над Тихим Ужасом.

Демонесса, рассказывала всё это веселым тоном, причем говорила так, будто сама всё видела, чего не могло быть, ведь инферналы появились тут только благодаря людям.

— Ладно, экскурс в историю и легенды сделан — Гарик попытался резким переходом отбросить наваждение, заволокшее его разум, оборотни, вампиры, всё это было нереально, хоть он и понимал — тут они есть — Давайте вернемся к трактиру.

-А, трактир, ну оборотни в этих лесах действительно были, и довольно много — Цапа налил себе еще чашку чая и отрезал кусок кекса — но их там быть уже не должно, после того, что там вытворяли охотники на нечисть и инквизиция ... Нет, оборотней там лет двести как быть не должно. Единичные случаи, могут, но что бы так массово как говорят в газетах — увольте.

— А на кого ты думаешь — Гарик понимал ,гном не будет говорить просто так, особенно говорить против признанных фактов — если не оборотни то кто?

— Да мало ли, начнем с последних поселенцев, давших, кстати, это самое название — "Боксилоба", волчий лес на их наречье — гном поморщился, ошпарив язык, слишком горячим напитком — блин, заболтался, насколько я помню, а меня память подводит редко, в Боксилобу нынешнюю, отправили неожиданно появившийся отряд солдат, одетых в странные мундиры и вооруженных ружьями и даже с парой орудий. Говорили они на каком-то своем диалекте, и называли себя легионерами короля Иосифа. Народец говорят тот еще был, смуглые, вспыльчивые, а главное вооруженные. Власти Хельцбурга отослали их от себя в "пустую землю" что бы обезопаситься. Кстати, они были очень набожными людьми и страдали без церкви. Их потомки сохранили в себе многие качества, вспыльчивость, горячность, набожность и верность слову. Но главное — хитрость, хитрость присущую своим предкам. Продолжим разводить теории, в окрестностях дороги только у трактира приличные леса, дальше или угодья, обходимые лесничими, или поля, или еще что-то, а вот леса у Боксилобы "прокляты", самое место для логова отчаянных молодцев ,не так ли? Ну и третье, "гнилая ветвь", где-то они должны обитать в нашем баронстве, так почему бы не там? Проклятье, наложенное священниками, им только на руку.

— А кто они, эта "гнилая ветвь"? — Гарик не первый раз слышал об этой, то ли секте, то ли организации, наконец, пришло время прояснить ситуацию — столько слышу это название, а кто они, что хотят.

— Еще одна церковь, если так можно сказать — гном посмотрел на Флеврети и та кивнула — самые непонятные в этой группе. Когда-то они принадлежали Церкви Всеединого, но после появления инквизиции и принуждения магов к служению, некоторая часть клириков, обличенных властью, в солидных санах, и обладающий чудотворно силой, стали противиться насилию. Они утверждали — " Все что дано человеку, дано Всеединым, и отнимать или оспаривать силу противно сущности. А заставлять человека делать противное его душе, еще хуже и противно Всеединому. Никто не может требовать от человека с музыкальным слухом отказа от воинских забав, дескать, он может быть отличным скрипачом, и никто не заставит здоровяка атлета перестать рисовать картины, даже если они отвратительны. Это ИХ выбор, а выбор — главное благо данное Всеединым". Поначалу, всё это произносилось на теологических диспутах, спорах в рядах клира, но потом, в конклаве решили — отсечь "гнилую ветвь" и несогласные были отлучены от церкви, лишены сана и прихода, но ... Чудотворная сила осталась с ними, чем они доказывали свое право на служение Всеединому, показывая — господь с нами, он не отвернулся от нас, он согласен с нашими решениями, мы выбрали верно. Теперь "гнилая ветвь" спасает ведьм от костров, учит колдунов и магов ,не желающих идти в церковные школы и служить государям, спасают самородков ,даже, поговаривают, прячут оборотней от охотников на нечисть, но это врятли, оборотни не являются тварями Всеединого.

— Это всё интересно и познавательно — прервал беседу Рок — но вернемся к трактиру. Цапа, у нас есть хороший шанс купить отремонтированный дом, специально предназначенный под наши нужды, в данном случае трактир. Но есть и две проблемы, первую ты уже понял, репутация места. Хер с тем, верим мы или нет — люди то верят, а вторая — нам попросту не хватает денег. Даже на частичный выкуп земли, вернее на обслуживание трактира первое время. Мы в состоянии выкупить землю, зарегистрировав ее на Мэрри, например, в силах построить дополнительные здания за свой счет, но тогда не будет денег на наем служащих и на закупку всего необходимого.

Цапфен посмотрел на здоровяка. При всем своем хорошем отношении к ребятам, он оставался гномом ,и просто так даже в долг не был готов давать, учитывая правоту слов о репутации места.

— Рокки, дружище, я не до конца понимаю, чего ты от меня хочешь, во всяком случае, я надеюсь, что не правильно понимаю тебя — гном испытующе посмотрел в глаза байкера.

— Ну уж не денег в долг, я не такой дурак брать кредит у гнома.

Слова Рокки разрядили обстановку и вся компания долго смеялась, в первую очередь Цапфен.

— Цапа, нам не нужны деньги от тебя, нам надо понять, где можно быстро разжиться ими. Причем не так уж и много надо — Рокки посмотрел в бумажку — так, учитывая кредит от советника, обещанный без процентов, то нам, на вскидку, надо около трех сотен гульденов. Этого вполне должно хватить на покупку продуктов и мебели ан первые пару месяцев.

Цапфен взял листочки с расчетами, минут десять их изучал.

— Так, для начала скажу, что вам надо больше трехсот, забыли репутацию? — гном вздохнул, но потом хитро улыбнулся — а еще я скажу, что могу вам помочь сэкономить и знаю где есть деньги.. правда не знаю сколько и претендую на равные доли для себя и Флеврети.

Разговор перешел в другую плоскость. Ребята долго и самозабвенно спорили с гномом о необходимых в трактире предметах, объясняя ему свои желания, выслушивая его мнение. Гном рассказал о возможности достать мебель дешевле, объяснил необходимость создания "внешности" трактиру, дающей уверенность в его надежности, что бы люди спокойно в него шли. В результате Мышка побежала в одну из лавок принадлежащую цеху мебельщиков и гробовщиков. Там, по совету гнома, она нашла мастера-приемщика, этот достойный мужчина отвечал за проверку приема "шедевров" и "работ", первое было выпускным изделием для подмастерьев, а второе для учеников. Дабы мастера не "заваливали" своих подопечных был придуман этот пост во всех цехах "мастер приемщик". Когда ученик или подмастерье заканчивал срок своего обучения, который мог быть различным, зависело от договора с мастером, он мог претендовать на сдачу экзамена. Для этого он обращался к мастеру-приемщику. Тот приходил к мастеру, обучающему претендента, и выяснял, насколько загружен желающий сдать экзамен. Выяснял, какую работу и почему мастер отдал подопечному, и если считал это не разумным, мог потребовать переложить работу на другого ученика или подмастерье ,тут могло быть много причин. Дальше претендент сообщал, в какой области он готов проявить себя, например, для мебельных дел мастера это могла быть кровать, шкаф, кресло, диван или столовый гарнитур. Мастер обучающий и мастер-приемщик вмести решали в каком стиле будет выполнен предмет, зачастую давая точные чертежи. Сложность могла варьироваться сроками или собственно сложностью исполнения. Дальше все было довольно просто, претендент изготавливал предмет за свой счет, мастера принимали его и решали, сдан ли экзамен. Обычно давали второе задание, на подготовку или наоборот доработку сложного предмета. Например, коли мы говорим о мебели, трюмо. Тут уже были точнейшие чертежи и проверялось качество исполнения и точность. После чего выносилось окончательное решение. Подобное было практически во всех цехах. Именно поэтому хитрый Цапа и послал Мышку к мастеру-приемщику. Десяток гульденов, и мастер согласился принять от них чертежи необходимой мебели и раздать ее учениками и подмастерьям, кому в качестве задания, а кому как заказ, с оплатой равной стоимости материала. Половину этой оплаты уходила мастеру обучающему работника, четверть мастеру-приемщику и четверть изготовителю, вечно нуждающемуся в деньгах и имеющему крайне мало возможностей заработать. Работа была не сложной, простые столы, скамью, стойка бара, ставни, люстры-колёса, и так далее, так что с ней могли справиться и ученики, переходящие в подмастерья.

Тем временем импозантный Пакость, так и не изменивший своему ирокезу, обхаживал тетушку-полурослика, занимающую подобную должность в цеху ткачей и гобеленщиц. Ему требовались отрезы клетчатой ткани на шторы, скатерти, салфетки и драпировки, а так же несколько гобеленов с незамысловатыми рисунками для кабинок.

Мэрри достался цех медников. Эти ребята работали не только с медью, по большому счету это были люди, изготавливающие металлическую посуду. Свитти занялась цехом тонкой посуды, стеклодувами и гончарами.

А Цапа, Флеврети ,Гарик и Рокки стали планировать мероприятие по освобождению одного известного им бандита, нет не из тюрьмы, а от накопленных богатств. Зачем Пузо деньги, его всё равно повесят скоро.

Орех.

Поход в долину полностью завладел Орехом. Идя к своему боссу, он и не думал ни о чем ином. А вот Егор Фомич думал.

— Георгий — начал он сразу, стоило начальнику охраны войти к нему в комнату — какой сейчас месяц?

Этот вопрос поставил охранника в тупик. Судя по природе, поезд попал сюда в самом начале лета, может быть в конце мая. Значит сейчас...

— Е...ть— пронеслось в голове у Георгия — сейчас же уже октябрь, конец сентября, а то и начало ноября должно быть. Пока строили крепость, пока добывали камень, пока то-сё ...

Орех посмотрел на депутата. Изменился Егор, сильно изменился. Длинные волосы, борода, скрывающая подбородки, густые усы, вместо костюма, который висит в шкафу, и висит не один, на депутате простая рубаха из ткани местного производства, длинная, до колен, поверх рубахи накидка из шкур на ногах сапоги, прямо боярин какой-то. Орех вспомнил, как девицы из "туристов" с Егором Фомичем и парой мужичков вспоминали, как делать ткацкий станок. Ох, повезло, нереально повезло всем с "туристами". И ребята хорошие, с руками и головой, и девицы умелые. Как приятно было узнать, что они умеют прясть и вязать, а еще и ткать. Пусть не очень быстро и хорошо, пусть, это все придет, но ведь умеют, а теперь еще и остальных учат. "Тележечники" шерсть поставляют, козью да овечью, отловили таки животных, построили им загоны. Живут теперь неплохо, меняют свои труды на то, что могут предложить "замковые", молодцы. Блин, отвлекся.

— Середина осени, примерно, Егор Фомич — ответил Георгий, понимая, что более точного ответа и не надо, вопрос был почти риторический, для завязки разговора.

— Скорее конец, но не важно — Георгий, меня сильно беспокоит погода. Растения здесь почти те же что и на юге России, а холода так и не идут. Нет, прохладнее стало, но сейчас термометр показывает плюс пятнадцать, а для октября это перебор. Как бы здесь зимой не ливанули дожди, или не ударили резкие морозы, под сорок с лишним.

Хозяин замка прошелся по своей комнате, действительно напоминая средневекового феодала общающегося со своим капитаном дружины. Свежий воздух, нагрузки, в меру, чистая пища и вода хорошо сказались на бывшем депутате. Он немного похудел, кое-где оброс мышцами, стал как-то живее. Походка, ранее напоминавшая пингвина, теперь почти не отличалась от обычной для человека, разве только он стал немного заваливаться вперед при ходьбе.

— Ладно, Георгий, с погодой ни ты, ни я ничего поделать не можем. Ты мне скажи вот что, у нас со строительством уже все?

Со строительством. Орех попытался представить себе нынешний поселок с окрестностями. Замок, в нем башня над воротами, донжон, общий дом-столовая, дома дружины, то есть "туристов", охранников, сотрудников РЖД и МВД и еще нескольких полезных парней с семьями. Далее, на одном из склонов раскинулся "нижний поселок" скопление каменных домиков окруженные невысокой стеной, к этому поселку примыкают коптильни, склады с овощами, фруктами и орехами, рыбой и мясом, кожевенная, вонючая до нельзя, сушилка для дров и досок. Чуть поодаль, уже ближе к берегу озера, лодочные сараи и домики рыбаков, там же небольшой домик, в котором засаливают рыбу. Вдоль реки стоят загоны для живности, но ее пока мало. Вроде, пока, больше ничего строить не собирались, хотя материалы заготавливают.

— Да, вроде на данный момент ничего строить не собираемся — вопросы депутата сбивали столку. О чем сейчас думал смотрящий в окно шеф? Орех не знал, но мысли о походе его немного отпустили.

— Георгий, мне кажется, здесь, на озере, ранее было поселение, возможно на том берегу ,или просто дальше по берегу. Я в этом даже уверен. И скорее всего на том берегу был крупный населенный пункт, а по берегу шли всякие пригородные поселки. Я прикинул, сады, скопления овощей, всё это расположено на равных удаления друг от друга, ну примерно равных. А местами замечены остатки зданий, скопления камней как раз только там где есть что-то полезное нам.

Депутат отвернулся от окна и посмотрел на своего помощника.

— Георгий, и еще, кроме нас тут рядом кто-то еще живет. Ты общался с парнишкой, вернувшимся из похода, а ко мне приходил один из "телег". Они рискнули и на лодке поднялись вверх по озеру, туда, где оно примыкает к долине. Там по берегу заросли довольно густые, удалось укрыться и понаблюдать за "тварями". Понаблюдали и заметили одну вещь, странность, так сказать. Да, Георгий, странность есть и у странного. Твари условно можно разделить на две группы, свихнувшиеся и их потомки. Так вот, первых там было не так много, что логично, не могут тут часто появляться люди, но среди них были особи, явно не из нашего мира или времени. И мне кажется, что оказаться такими же, как мы "попаданцами" они не должны, это перебор. А вот оказаться потомками выживших вполне. Если верить Сереге Свиридову ,тому тележечнику, он видел троих явно одетых для похода парней. Эта троица ничем кроме вида от остальных тварей не отличалась. Такие же дикие, и через неделю, максимум месяц их бы и не отличить совсем, но они явно совсем свежие, если так можно выразиться.

Егор Фомич подошел к своему органайзеру.

— Одеты в плотные кожаные жилеты и прикрепленными к ним наплечниками и пластинами закрывающими верх руки до локтя, тоже кожаными. Руки и ноги в плотных матерчатых одеждах, колени и локти укрыты металлическими чашками, нашитыми на них. У одного на голове плотный кожаный капюшон-худ. У двоих сохранились ранцы, у всех троих на одежде ремни. Обуты в мягкие сапоги кустарного производства, но вся одежда выглядит добротной, не чета нашим самоделкам — он положил экран обратно на стол — вот так вот, очень похоже, что тут кто-то живет, совсем рядом. Или потомки подобных нам, на подобных нам они не похожи, Сергей сказал им на вид лет по двадцать, а научится качественно изготавливать одежду и обувь, ну ты сам понимаешь, да и заниматься мародеркой они должны были, кто-то же вычистил многие виденные нами объекты? Будь им то, во что они одеты, непривычны, ходили бы в чем-то подобном тебе.

Орех посмотрел на себя и согласился. Он давно убрал в сундук свои костюмы, и теперь носил плотный черный комбез усиленный на коленях и в некоторых еще местах кожаными заплатами. И многие так поступали, хотя многие в подражание "туристам" одевались как в средние века.

— Егор Фомич, так к чему вы всё это? — Орех решил побыстрее всё выяснить и поговорить о походе.

— Георгий, здесь кто-то есть, кто-то живет совсем рядом — чуть не заорал депутат — я должен прыгать от радости и искать способ с ними встретиться, но что-то не охота. Вот я о чем. Онзо приходил, говорил ты собираешься за найденным имуществом? Так вот, все перемещения только ночью, бери с собой десять человек на погрузку, ментов с их стволами, только пусть наденут кожанки, благо есть несколько, и четверых "туристов". Я послал человека в "тележечникам", они теперь будут следить за берегом выше нас. Пока ты не выяснишь, что за люди обчищают долину, будем стараться быть незаметными. Старайся заносить себе, где находятся уже "пустые" объекты, где "твари" а где и почему удастся найти добычу. Попробуем выяснить, откуда приходят мародеры в долину, а они туда приходят. Ну не твари же откручивали поручни в найденном троллейбусе? Всё, Георгий, и еще — поосторожнее, я привык, что ты жив и где-то недалеко.

Орех быстро вышел из донжона. Поход резко изменил свой облик, разговор с личным составом тоже.

— Парни, я с группой ухожу в долину, остающиеся должны быть в постоянной боевой готовности. Без оружия и защиты не ходить, постоянно быть готовыми к тревоге, следить за всеми — Орех осмотрел лица своих бойцов. Они тоже поменялись. Раньше это были сытые довольные жизнью здоровые парни, теперь, теперь стая волков, пусть сытая, пусть по сравнению со многими довольная, но они стали злыми, голодными морально. Ушла та округлость, отличающая устроенных людей, ее сменили жесткие линии мышц, постоянно бегающий взгляд, расчетливые движения. Люди, оказавшиеся в дружине, учили друг друга, кто что умел. И эти навыки, оставляя отпечатки на людях, сближали их, делая похожими. Смешивая внешность, скрадывая различия в манерах одеваться и двигаться.

-Со мной идут ребята из милиции — Орех посмотрел на названых, те даже глазом не повели, они так они — одеваете кожанки, берете свои огрызки и пистоли. Сбор через два часа. Всё ,все свободны.

Орех, поговорив с бойцами, совсем не о том, о чем собирался, пошел к "туристам", там его уже ждали. Онзо общался с четверкой парней. Среднего роста, не особо крупные, одетые в типичный для клуба доспех, вооруженные короткими мечами и топориками, а так же арбалетами, парни спокойно выслушивали наставления.

— Георгий, эти пойдут с тобой, старшим Фил — Онзо кивнул головой, бородкой указав на назначенного старшим — стрелюют они хорошо, в рукопашной как все, так что справятся не хуже других. Береги их, Георгий.

Последние слова дались "арабу" с трудом, будто вырвавшись из сухого горла. Эта группа, "туристы" были гораздо сплоченнее остальных, знакомые давно, ставшие здесь настоящей большой семьей, и Онзо было очень тяжело потерять хоть одного из них.

— И совет, как почуяли страх, или постороннюю злость, начинайте читать стихи или петь песни, или таблицу умножения повторять. Это один мужик посоветовал, из рыбаков он психологом работал в реабилитации. Он уверен, что на нас, на поезде, проверяли психическое оружие, основанное на "инстинкте толпы". Он объяснял как толпа влияет ан человека, и как можно с этим бороться, и объяснял что если хором делать что-то, то можно получить и обратный, положительный эффект для себя. Но я, врать не буду, половину не понимал — Онзо пожал плечами, словно стесняясь своей непонятливости — не знаю, правда или нет, но проверить то стоит?

Не видя причин не согласиться, Георгий пообещал парню проверить, заодно пожелав что бы не пришлось этого делать, встретив понимание у собеседника. Четверка "туристов" отправилась к воротам, ждать ментов и грузчиков, а Орех побежал готовиться, переодеваться, искать свои "приблуды". Для начала надо было надеть защиту, взять оружие, разместить запасные боеприпасы, уложить в разгрузку фонарики, обычный и "дрочилку", сложить медичку, проверить ножи, проверить мультитулы, взять несколько небольших блочков, карабины, промускатоны, чекеля, несколько тросов и обжимы к ним, кивларовый шнур. Взять карандаши и лист кальки, чудом найденный в запасах, вытащенных из поезда. Два часа пролетели незаметно, и к воротам Орех пришел не сильно раньше остальных. Группа выглядела внушительно. Четверка парней в кольчато-пластинчатых бронях, в мисюрках, с арбалетами в руках, пятеро мужиков в многослойных кожанках, надетых на серую форму МВД, десять крепких дядек в коже и мехах, со сложенными носилками, с лопатами, фомками, с телегой, с ранцами наполненными продовольствием. Отдельно стоял Виталик.

— Я с вами иду — заявил он с ходу — тащить много не смогу ,но со мной проще найти уже найденное, да и некоторые места кучкования "тварей" я хорошо помню, а то еще налетите на них.

Георгий задумался, с одной стороны, оно хорошо, что Виталик решил идти с ним, но с другой, он был все же подранком, хотя .. до сюда дошел, вывихи ему вправили, пусть идет, налегке, как консультант.

— Хорошо, иди с ребятами, тащить ничего не надо, просто идешь первым ,и заранее говоришь если что, понял? — кивок успокоил Ореха и он продолжил — а теперь остальным ,всем, повторяю всем.

Начальник охраны посмотрел на каждого и продолжил уже не так мягко как с Виталиком, практически рыча, сам не понимая причины.

— Если кто-то чувствует что ему страшно, или у него появляется навязчивая мысль, тут же сообщаешь об этом, но не соседу, а в голос, не особо громко. Если кто-то согласен с ним — поднимает руку. Тотчас останавливаемся и решаем, что происходит, если кто-то чует, что сейчас будет паниковать, сразу вслух таблицу умножения! Все поняли? Не надо опасаться остановок или там за свою репутацию опасаться, ходят предположения, что в долине испытывают психическое оружие. Если вы потеряете контроль над собой, будет хуже, чем, если группа задержится на полчаса. ЯСНО?

Народ нестройно закивал, все поняли, что недоговаривает Орех, если потеряешь контроль — станешь "тварью", и даже если не убьют, себя ты уже потерял. Такого не хотел никто.

— Если все всё поняли, пойдемте, нам надо затемно уже на окраине быть, причем с лагерем ,а идти почти два дня — Орех накинул ранец и пошел рядом с Виталиком, который попутно рассказывал о местах, где ему виделся лагерь. Дорога до окраины не вызывала проблем, как и оказалось. Первый привал, поели, передохнули часок и дальше, второй привал, то же, ну и к ночи третий привал, с палатками и полноценным сном. Ночью выставляли дежурных, по два человека, больше для собственного порядка, чем по необходимости. К вечеру второго дня группа дошла до окраины леса, совсем не там где когда-то входила в него. Место и вправду было удобным. Георгию местность напомнила детство в пионерских лагерях, прогулки в рощи, расположившиеся на окопах. Те же светлые деревья, тот же светлый поверху лес, с густым подлеском, те же затянувшиеся овраги-окопы. Так и тут, березняк с кустами среди деревьев с неожиданно большой поляной, и все это изрезано старыми руслами ручьев, видимо была тут когда-то быстрая горная речка, вон, сколько камней в овражках осталось. Лагерь поставили еще было светло, солнце только собралось закатываться и освещало лес напоследок, густым красным светом ,делаю окрестные деревья эфемерными, неестественно розоватыми, сверкающими на месте свежей бересты, с черными народами обозначающими стволы, превращенные солнечными лучами и начинающимся туманом в розовые столбики дыма. Быстро выросли палатки, взятые у "туристов", в центре лагеря загорелся костер, на нем появился котел, наполненный из последнего, оставшегося со старых времен, ручья, тоненькой чистой струйки воды, ранее бывшего малой частью неудержимых потоков точивших почву, бегущих к озеру. Дыма почти не было, сухих стволов хватало, можно было не рубить зеленку и не пытаться жечь гниль.

— Так, поели? Значит Семен и Иван, и пара "туриков", сами решайте кто из вас ,идут со мной и Виталиком, смотреть машину, остальные сидят тут и ждут -Орех демонстративно встал и вытер ложку о голенище ботинка — Кто идет, Фил?

Парень посмотрел на начальника как на идиота, само собой идет он, Фил.

— Я пойду и Урса — Фил показал на белобрысого парня, торопливо доедавшего уху.

— Хорошо, пять минут на сборы, Виталик, вспоминай, может там какие проблемы по пути, нам их не надо, так что давай, думай.

— Если к кузову, то отсюда спокойно дойдем, если к автобусу, то я бы по лесу прошел километра три — Виталик махнул рукой, показывая, куда бы он пошел — а то между автобусом и нами находится логово тварей, что там мы так и не поняли, но какой-то лаз, а около него — толпа озверевших, по виду, наши соотечественники, даже не сильно оборванные, максимум пару лет, и в зимней одежде, вернее в ее остатках.

— Значит, идем к кузову — Орех прикинул время — далеко он от леса, долго идти?

— Блин, не могу точно сказать, мы же не напрямую к нему вышли, но так, если прикинуть, рядом он, я же эту рощу видел, наверно с час идти, не больше, ну два .если очень осторожничать.

Пока Георгий выяснял у парня подробности, которые он с трудом вспоминал, остальны поели и привели себя в порядок, так что через пятнадцать минут, какие там пять, группа вышла из рощи, оставив её призрачные деревья у себя за спиной.

Долина сразу начала давить на идущих. Неестественно выгнутые деревья, торчащие на ней, рваный, изломанный рельеф, то и дело группа упиралась в разлом или наоборот, гряду камней, будто выдавленную из земли, напоминающую край борозды, проложенной огромным плугом. Что разломы, что низины у этих насыпей, клубились туманом, а свет взошедшей луны придавал всей долине неестественный, мертвецкий вид. Народ начал тихо, сквозь зубы, повторять таблицу умножения, подобно молитве, веря в то, что эти прописные, знакомые с детства истины, дважды два — четыре, дважды три — шесть, помогут им, спасут от наваждений. Бормотание раздражало, но в тоже время успокаивало соседей, давало понять — рядом разумный человек. У каждого возвышения Орех останавливался, и стараясь остаться минимально заметным, осматривал окрестности, благо густой растительности вокруг не было. Пару раз он одергивал бойцов, вдалеке он замечал группы тварей, которые хоть и не стали ночными охотниками, но с голоду не могли спать и искали добычу. Наконец они достигли обещанного кузова. Действительно, в землю врос тент грузовика ,по виду и размерам вроде бычка, но явно не отечественного, сама шкура тента была странной для наших машин. В кузове осталось изрядно сумок и упаковок с разным барахлом, да и саму шкуру вполне можно было сдернуть, достаточно было срезать ремни, удерживающие ее внизу по борту.

— Сема, Иван, смотрите по сторонам — Орех взял первый попавшийся тюк и прикинул его вес — Фил, Урса, давайте аккуратно упаковываем сумки и тюки, связываем, чтобы проще было потом переносить, прикидываем по весу и объему на двух человек, чтобы не тяжело было, ясно?

Ребята вспомнили добровольцев ан роли "мулов" и ухмыльнулись, отобрались самые крепкие из "нижних" понимавшие, кроме риска помереть или свихнуться была и положительная сторона, подняться как материально, так и морально, получив место под солнцем, проявив себя.

Упаковка заняла изрядно сил и времени, под тентом было душно, в кузове небольшого, восьми метрового грузовика толкалось четверо мужиков, к тому же изрядно нагруженных и тепло одетых. В результате, когда всё было готово, кроме ментов никто не мог идти, пришлось устроить привал. На это ушел еще час, так что вернулась группа уже когда начало светать, прихватив с собой три тюка, вроде как, что бы не порожними идти. Днем, пока ночные отсыпались, тюки вскрыли и аккуратно разобрали содержимое. В сумках, прихваченных в первый заход ,оказались разномастные детали форменной одежды натовского образца ,разных размеров и расцветок ,все вроде как новые, не ношеные, но в тоже время выпущенные давненько, скорее всего списанные со складов, или украденные европейскими прапорщиками для реализации. Вещи, в нынешних условиях, просто замечательные. Следующая ночь стоила Ореху изрядного количества нервных клеток. Поход такой толпой, а в лагере остались только один из миллионеров и Урса, через долину был похож на самоубийство, а маршрут обратного пути, когда все тащили максимальное количество тюков, буквально надрываясь, был еще страшнее для начальника охраны, но оно того стоило. Как минимум достали пару десятков полушинелей, с сотню свитеров, несколько десятков теплых курток-бомберов и с пару десятков бушлатов, вернее "полевых жакетов". Про остальное и говорить не стоило, огромное количество одежды и обуви, куча ремней, ранцы, сумки, перчатки, головные уборы, уйма всякой армейской справы старой, но ни разу не использованной. Все проверять не стали, так, по верхам посмотрели, на кое-каких тюках просто прочитали подписи, польский, а именно на нем были сделаны надписи, хоть и отличен от русского, но кое-что понять можно, особенно если ты, подобно Семену, детство у бабки в Ивано-Франковске провел. Третья ночь также была отдана на разграбление кузова, с него сняли тент, сняли борта, обнаружив за дюралевыми платинами идеально гладкий камень, а заодно залезли и в кабину, вытащив из нее две мумии, ящик-переноску с инструментами и кресла. Огромная добыча была незамедлительно отправлена в крепость, Орех, не доверяя никому, сам сопроводил караван, оставив всех "туристов" стеречь лагерь. Возможно, Георгий волновался зря, но как говориться, лучше перебздеть, чем недобдеть. Группа дошла до крепости спокойно, единственное, сильный ливень в жутким грохотом грома в последнюю ночь пути создал немного проблем, но судя по всему это был самый край непогоды, так что дошли,доставив "товар" в целости и сохранности на руки одному из сотрудников РЖД, Игорю Потямах, занимающему теперь должность, сродни казначейской или завхозской. Тот пообещал мужикам не обидеть их, сразу сказав, что они получат по полному комплекту одежды своего размера, причем если будет возможность то и на выбор. Ну и дальше уже по обстоятельствам, чем изрядно обрадовал носильщиков, и успокоил Ореха, нервничавшего из-за них. Как поведут себя обделенные люди, рисковавшие шкурами, и просто довольно сильно уставшие, он понимал, а ведь было необходимо тот час же идти обратно. Не давая времени мужикам опомниться, он потащил всех обратно, забежав только к шефу, сообщить о добыче. Тот обрадовался, но был чем-то встревожен.

Вернувшись, они стали переносить лагерь, и Орех в очередной раз поблагодарил богов за "туристов". Блин, и ребята отличные, и снаряжение их выручало всех не раз, что палатки и котлы, что шансовый и плотницкий инструмент. Воодушевленные "нижники" работали более споро, если в первый заход они шли со страхом и надеждой, то теперь, когда надежды оправдались, а страхи оказались не столь уж и подтверждены, они были готовы отдать себя полностью. Крепкие мужики, успевшие уже завести семьи и здесь, понимали, чем быстрее они всё сделают, тем больше будет добычи, а от этого зависело не только благосостояние поселка, но, что гораздо важнее, их собственное. Их рвение дало Георгию возможность отвлечься и пойти посмотреть на "нору", логово, лежащее между автобусом и машиной. Виталик, хоть и не особо охотно, но провел охранника к месту. Странно, но вдвоем в долине было спокойнее, чем в группе. Да, долина оставалась демонически мертвой, но это не напрягало, просто было неприятно, как неприятно бывает в новостройках. Даже куски знакомых вещей и части скелетов, то и дело попадавшиеся под ногами, вызывали лишь вялый интерес. Кое-что, однако, привлекло Виталика, и он долго ковырялся в кусте чего-то колючего, возмущенно бурча под нос. Орех за его телом видел только куски какой-то тряпки и скелет. Через семь минут возни Виталик победоносно вернулся. На ходу пристегивая широкий ремень и поблескивая часами.

— Я еще в тот раз его заметил, но не до того было, да и шли на расстоянии а тут несколько тварей крутилось неподалеку. А щас, как куст увидел — вспомнил — пояснил что-то парень и показал добычу.

Добыча была не особо большой, но приятной. Часы "командирские", механические, вечные. Отличный капроновый ремень, широкий, с обвальцоваными отверстиями и широкой пряжкой. К ремню приложился нож для ведения спасательных работ, длинный, расширяющийся к концу, с пилой на обратной стороне, фляга, как выяснилось с водкой, и приличного размера подсумок, примерно на литр, и того же капрона что и ремень. Орех подошел посмотреть на останки. В кусте, проросшем уже и в тело, был скелет одетый в остатки какой-то военно-туристической справы. Куртка и штаны были уже непознаваемы, Ремень, сохранившийся за счет материала, снял Виталик, ботинки были изодраны, но вполне узнаваемы по подошве "Dr. Martins", рядом валялась полуистлевшая кепка -немка, на куртке обнаружились нашивки с нацистской символикой.

— Не повезло парню — промелькнула и погасла мысль. Нациков Орех недолюбливал, как и многих других.

До логова тварей осталось немного, и парочка приблизилась уже почти ползком.

— Я сам его не рассматривал — прошептал парнишка — Слон смотрел, так что я не в курсах что там и как, можешь не спрашивать.

Георгий кивнул, его внимание полностью было занято осмотром.

— Ты по сторонам смотри, Виталь — тихо ответил он и продолжил осмотр.

"Так, что мы имеем с гуся — думал бывший начальник личной охраны, а теперь воевода — твари, сейчас вижу только пять, но их явно больше, гораздо больше, вон сколько костяков кругом. Трех уже не опознаю, одежда в лоскуты, сами обросли как обезьяны, а вот тех двоих вполне. Наши это, совдеповские. Что там у него на ногах я уже не пойму, а вот бушлат, армейский, узнать не сложно, явно наш. И второй в пилоте поверх уж очень характерного свитерка. Точно, зимой их выбросило, но вот откуда и с чем? Может, имеет смысл перебить стаю и разжиться добром?"

Взгляд прыгал с объекта на объект, пытаясь опознать хоть что-то еще, наконец, было найдено еще кое-что знакомое. Совокупность подозрительно знакомых, но пока неузнаваемых предметов, быстро помогла найти точку отсчета для расшифровки. Кусок ровного гранита, торчащий из земли у входа в логово, практически идеально прямоугольная форма входа в нору, непонятная труба, торчащая из земли, прямоугольный, даже квадратный лист метала в куче останков. По отдельности они мало что давали, зато собравшись вместе, дали ответ, подсказанный канализационным люком. Подземный переход, но если верить люку, не Московский или Питерский, их бы Георгий опознал. На поверхности чугунной крышки была литера "Т".

"Странно, если переход не "столичный" то народа не должно быть много, хотя может это у крупного предприятия в начале или конце рабочего дня было? — подумал Георгий — в любом случае, нечего там искать, был бы он московским, да еще и около метро ,там да, там есть чем поживиться, пусть продукты уже накрылись, но ширпотреб нам бы пригодился, батарейки ,ручки, бумага, шмотки... что там еще продают?"

— Пойдем, Виталик — Орех тронул проводника за плечо — тут нечего делать.

Виталик, не оборачиваясь, кивнул головой в сторону, указывая на что-то.

— Там только что было три человека — прошептал он, стараясь произносить слова как можно тише, одним только дыханием, и так вжался в землю, будто хотел стать с ней одним целым — и это не твари, гарантирую, походка не та.

Георгий принялся искать в указанном направлении.

— Холмик видно? — бубнил Виталик— там у холмика старая цистерна, от нее метрах в пяти левее пара деревьев, будто спираль ДНК которые. Если между ними смотреть, там и видел.

В бинокль было видно всё перечисленное, но людей не было. Неожиданно Виталик вытянул руку, действительно, там, куда он показывал, стоял человек. Стоял, как стоят выставленные в охранение в достаточно знакомых и относительно безопасных местах. Его взгляд был занят обшариванием небольшого куска, как раз в стороне логова, а вот на Ореха он не смотрел. Темнота не давала рассмотреть всех деталей, но все равно, Георгий был уверен, этот человек никогда не ездил в поезде и не летал на самолете. Голову незнакомца укрывал плотный кожаный капюшон, спадающий на плечи, закрывающий шею и горло, корпус был укрыт жилетом из толстой кожи, с наплечниками и подвешенными к ним щитками на руки. Из-под жилета торчала длинная кожаная рубаха, кисти были укрыты перчатками с толстыми крагами, ноги в кожаных штанах и высоких сапогах, обмотанных ремнями. Бедра прикрыты щитками из толстой жесткой кожи, прикрепленных к жилету, на поясе довольно длинный тесак и небольшой круглый щит, но в руках ружье, правда, какое-то странное, да и патронташ на груди странный, где-то, когда-то виденный, но уже и не вспомнить. Довольно скоро к нему присоединилось еще двое, одетых почти так же, только у одного был летный шлем на голове. Человек в шлеме указал куда-то, и группа быстро спустилась с холмика, для того, что бы появиться несколько левее, где их опять заметил Виталик.

— А вот и те, кто разбирает здесь всё — свой же шепот напугал Ореха, он и не заметил, что думает вслух — надеюсь, они не к автобусу пошли?

— Не, до автобуса ту далеко, да и они к лесу держаться, а он глубже в долину — успокаивающе сказал Виталик, и тут же добавил — глянь, что они делают?

Георгий резко перевелся в указанное направление и чуть не вскочил. Тройка нашла потерпевших, ими оказались пятеро, два мужика, тетка и две молодые девушки. Все они были смуглыми, такими бывают только люди, живущие у постоянного солнца, это же подтверждала и одежда, легкие сарафанчики на девушках, практически прозрачные даже в лунном свете, облепляющие на ветру их ладные фигурки. Девушки явно мерзли и жались друг к другу. Женщина была одета условно теплее, но тоже мерзла, шорты, футболка .хоть и были из более плотной ткани, но не грели. Всех трех женщин подводила обувь, в босоножках осенью, даже если учесть что для Ореха она была слишком теплой. Все рано холодно. На мужчинах были так же шорты и рубашки с короткими рукавами. Все пятеро выглядели растерянными, но следов борьбы на них не было видно, скорее всего, они впятером тут и появились. Судя по всему, они были в близких отношениях, мужчина постарше и женщина были мужем и женой, это было видно по их движениям, по тому, как они стоят и как смотрят, парень был их сыном, он был похож на мужика как две капли водки, такой же плотный, волосатый и уже лысеющий, а девушки, одна могла быть его подругой, а вторая ее подружкой. Обрадованный Орех хотел было идти на сближение, люди, которых он опасался, оказывается, занимаются не только мародеркой, но и спасением выживших. Как его тут же спустили на землю. Пока один, тот, что в шлеме, успокаивал спасенных, протягивая им флягу и что-то из еды. Его напарники зашли им за спину и короткими ударами вырубили мужчин и старшую женщину, а девицам ловко заткнули рты. Движения были отработанными, ловкими, сразу видно — не впервой. Пока парочка в капюшонах связывала девушек, шлемоносец ударом тонкого, похожего на длинное граненое шило, клинка убивал лежащих без сознания. Убивал спокойно, четко, стараясь не заляпать одежду. Один удар в висок и труп. Женщину, подумав, он убивать не стал, а аккуратно связал ей руки и привел в чувства, заткнув рот заранее припасенным кляпом. После чего снял с убитых все, включая белье, и сложил в ранец. Женщины были усажены к камню, и с ними остался тот же мужик в капюшоне, видимо вечный постовой. Пара минут, двое вернулись, отчаянно жестикулируя. Орех, вне себя от злости из-за своего бессилия, постарался понять жестикуляцию, всё же хорошую охрану учат многому, и опыт дает не мало. Судя по всему добыча, там за гребнем, была, но труднодоступная и тяжелая, или несовместимая с пленницами, то есть мешающая их вести. Примерно три минуты шел спор, или совет, что делать, а потом женщин погнали в сторону озера.

— Пи..ы — выдохнул Виталик — Орех, что делать?

Георгий сидел в состоянии ребенка, у которого отняли любимую игрушку, причем отняли те, кому он ее нес показать, как так, нельзя же так. В голове у начальника охраны не укладывалось, как так, бред, взять, и просто так, за здорово живешь, убили двух мужиков, просто, чтобы не мешались. Хотя, что тут странного? Если их лагерь далеко, а эта троица только разведчики, то рисковать, вести с собой мужиков, не выглядящих полезными, смысла мало. А женщины всегда были хорошим товаром.

— Орех, так что делать то? — Виталик смотрел на начальника охраны, будто не замечая его состояния. Это помогло стряхнуть растерянность, как собаки стряхивают лишнюю влагу со шкуры. Встряхнувшись, Георгий снова стал собой, голова заработала строя возможные варианты. Один за другим он отбрасывал все, но в результате Виталик дождался ответа.

— Идем, посмотрим, как тут оказались несчастные, там решим — тихо сказал Орех и быстро пошел к месту событий.

За грядой камней в землю воткнулся минивен Додж Караван. Из земли торчали только задние колеса и открытая пятая дверь. Вокруг задней части авто валялись сумки и чемоданы, на крыше торчал кусок багажника и доска для серфинга, вросшие в камень как и кузов машины. Сразу стало понятно, люди ехали на отдых к морю, номера испанские, но это ничего не значит, они могли ехать спокойно и по Италии и во Франции и даже в Турции, Евросоюз, едреныть. Это немного давало по языку, и то не факт, Испания большая, и в ней не везде говорят на том языке, который мы привыкли звать испанским. Вещей много, но действительно, уложены бестолково, в сумки и чемоданы, для переноски неудобно, вот и бросили их пока что, накрыв, правда, тентом.

— Поступим так, сейчас в лагерь, запоминай место, я смотрю у тебя память на маршруты хорошая, и ориентируешься легко — начал давать распоряжения шеф охраны — приходим, берем бойцов, я с еще кем-нибудь одним сажусь в машину, остальные ... остальные, сейчас прикинем куда. Судя по небрежности укрытия имущества, эти уроды скоро вернуться. Подождем их. Тут до озера не далеко ведь? Не больше трех часов быстрым шагом, а они как раз к нему пошли. Ну, туда они будут часов пять тащиться, не меньше, зато обратно пойдут шустро, дадим им восемь часов, так на вскидку. Всё, бегом, в лагерь.

До лагеря бежали, Орех то и дело оглядывался на парня, волнуясь за него, тот ведь совсем недавно был совсем плохим, но нет, злой человек способен на многое. Виталик бежал, бежал так же как и Георгий, старательно копируя манеру более опытного спутника ,вживаясь в нее. Тут побежит, тут почти пойдет, это перепрыгнет, это обойдет. Через полчаса манера Ореха стала для него естественной, а через час они прибежали в лагерь, запыхавшиеся, злые, с головами, разрывающимися от ударов крови. Выпив по кружки чая, торопливо сунутой каждому мужиками из "мулов",разведчики начали рассказывать о случившемся, оба сразу.

— Пи...ры, завалили безоружных, девок уволокли, му..ки — начал распаленный Виталик — трое уродов ...

— Собираемся, необходимо быстро занять позиции, там группа возможного противника, мы трех разведчиков видели, вооружены, морально -УРОДЫ — четко. Не сбиваясь, в отличие от спутника проговорил Орех, и оба посмотрели друг на друга. Повисла пауза, после чего Виталик показал "я молчу".

— Значит так, мы обнаружили логово тварей, а неподалеку были замечены разведчики конкурентов. Одеты в кожаную броню, вооружены ружьями, заряжающимися со ствола, но спуск не фитильный. Кроме ружей имеют тесаки, короткие, в локоть примерно и небольшие круглые щиты, похоже, что металлические. Выглядят так, будто всю жизнь провели в таких вот условиях, на вид лет по двадцать с небольшим. Они в свою очередь нашли пятерых потерпевших, группа, скорее всего испанцев, из двух мужчин и трех женщин ехали на автомобиле Додж Караван и оказались тут. Нашли их не случайно, похоже, есть какие-то признаки, по которым можно найти "провалившихся" и они им известны. Мужчины и женщины были отвлечены разговором ,в результате которого мужчин хладнокровно вырубили, четко и профессионально убили и обобрали, а женщин связали и увели в сторону озера. Мы осмотрели машину, мародеры обязаны вернуться, и сделают они это скоро. Я предлагаю устроить засаду, кто против?

Против никого не было, был ли виноват сам Орех, его авторитет, с которым никто и не желал спорить, или рассказ, но все промолчали.

— Кто за? — задал следующий вопрос Георгий, и тут поднялся лес рук, все, включая мужиков, идущих в качестве грузчиков.

— Вы-то куда? — удивленно спросил охранник — у вас и оружия нет, поубивать же вас могут...

Мужики смущенно опустили руки, но потом по одному подняли обратно.

— Шеф, тут дело такое — заговорил один из них, взявший старшинство еще в самом начале — оружия, конечно, нет, так топоры да ножи, но таких уродов резать надо. Мы, может, и не бойцы, но хотя бы сможем о тварях предупредить, мало ли.

Остальные заворчали, похожие на больших собак, лохматые длинные жилеты, поза сидящих на корточках людей и блики костра еще больше сделали их похожими на такую вот стаю.

В итоге к доджу пошли все без исключения, лагерь свернули и замаскировали. Засаду сделали все рано не так, как сначала хотел Георгий. В додж сели два арбалетчика ,справедливо заметив что их выстрелы будут не менее опасны для легкобронированных противников . зато они сами защищены гораздо лучше остальных и выстрелы будут тихими. Еще два арбалетчика залегли на гребне противоположном к озеру. Орех и сотрудники МВД, с более дальнобойным оружием, легли поодаль от пути к озеру, но так, что бы видеть и машину, а остальные расположились тройками и двойками на расстоянии, и смотрели по сторонам. Пошли часы ожидания, близилось утро, народ стал засыпать как один из "мулов" заметил движение. Переданное по цепочки сообщение скинуло сон со всех, а к доджу начали приближаться мародеры. Их было не так много. Как думал Орех, всего восемь человек, все в кожанках, все с оружием, но у каждого за спиной рюкзак, причем вполне современный. Большие, примерно столитровые рюкзаки, позволяли им вынести всё, что лежало у машины и в ней. Возможно, потом к машине придут другие люди и разберут весь салон, но эти пришли только за небольшими предметами.

" Я же забыл сказать о пленнике", молнией поразило Георгия, но было уже поздно, первые мародеры уже умерли, сунувшись в машину, тут же еще двое получили по болту в голову. Тренировки не прошли даром и с расстояния в каких-то десять-пятнадцать метров стрелки били туда, куда хотели. Оставшиеся четверо замешкались, и это стоило им жизни, из доджа вылезли Фил и Урса и еще двое упали с проломленными головами, а запаниковавших и пытающихся убежать убили арбалетчики, все было столь скоротечно, то даже опытный охранник не успел ничего сделать. Тихо, без лишнего шума, восемь мародеров оказались мертвы. К машине тут же подбежали остальные участники экспедиции. Начали переворачивать трупы ,снимать с них амуницию и рюкзаки, заполнять рюкзаки имуществом из машины.

— Хреново, товарищи, здесь нет одного, очень нужного парня, того, что был в шлеме — произнес Орех — значит, о машине всё еще знают. Но ...

Георгий посмотрел на носильщиков. Вроде не сильно они крупнее этих вот восьмерых, трое сильно крупнее, но можно Виталика переодеть.

— Мужики, готовы рискнуть рази спасения прекрасных дам? — прямо в лоб выдал свой вопрос Георгий, в ответ услышал возмущенное согласие, возмущение относилось к неприятию задачи вопроса. Спрашивать такое было глупо, по мнению мужиков.

— Быстро переодеваемся и бреемся, тут точно должны быть бритвы, ищем — скомандовал начальник охраны и группа разделилась. Носильщики стали раздевать мародеров, стараясь не заляпать кровью одежду, а остальные потрошить имущество в поисках бритвенных принадлежностей и смотрела по сторонам. Бритвы нашлись, аж пять станков с кучей кассет, правда, три были женскими, но это никого не смутило. Торопливо бреясь и переодеваясь, мужики преображались. Преображались внешне, но было и что-то еще, семеро мужчин, шедших за добычей и статусом, преображались, получив броню и оружие они стали ощущать себя теми ,кем хотели стать. Они стали полноценными членами общества, а если смогут доказать это, то и останутся ими. В их сознании утвердилось, мы, именно мы будем ходить в долину, мы будем приносить хабар в поселок, надо только доказать это, доказать в первую очередь себе. С ними был и Виталик, восьмой, которому подошла одежда. Орех смотрел на ружья мародеров. Действительно, какие-то фузеи, что ли. Довольно короткий ствол, заряды в мешочках, значит дробь.

— Ух ты, кремники — раздался шепот одного из "туристов" — прикольно, начальник, знаешь как такое использовать?

Орех обернулся. Рядом стол арбалетчик, крутивший такое же ружье. Пара секунд ушла на попытки вспомнить имя.

— Нет — Орех так и не вспомнил, как зовут бойца, трудно вспомнить что-то, что забыл, особенно когда не знал — а ты, я смотрю, в курсе?

-В общих чертах, вот смотри — парень довольно ловко открыл полку замка, предварительно взведя курок до середины — Сюда сыпем порох, для затравки. Ровно вот эту полочку засыпаем, больше не надо, потом закрываем, теперь порох в ствол, кидаем картечь или пулю, суем пыж, забиваем всё это шомполом и все, остается взвести на боевой и можно стрелять.

За спиной у начальника охраны раздались щелчки, оказывается, мужики внимательно слушали парня, двое оставшиеся без ружей подошли и забрали стволы у парня и Георгия, повторив процедуру зарядки.

— Неплохо — произнес охранник — думаю если вблизи, то человека разнесет, пусть заряжать долго, но если в толпу тварей дать залп, многих выведет из строя. А теперь слушаем.

— Вы — он указал на переодевшихся — идете с Виталиком, он за старшего. Идете к месту пересечения озера и вот той крупной рощи, я уверен, лагерь там.

Орех указал на холм заросший деревьями, стоящий отдельно от лесного массива. Действительно, при здравом размышлении других мест было не придумать. Остальное побережье было просматриваемым, а в лес они врятли сунулись бы, хотя возможно.

— А мы идем по кромке леса, а потом от него пробежка по берегу, вроде тварей там не должно быть. Главное, нам надо как-то казаться одновременно у рощи, причем так, что бы вас заметили раньше. Виталик, на твоих сейчас сколько? — Орех посмотрел на свой хронометр — на моих пять тридцать две.

Парень не стал отвечать, просто выставил названое время.

— Так — продолжил Орех — на месте мы должны быть все в восемь тридцать, так что следим за часами. Все, разбежались.

Экспедиция развалилась надвое, группы побежали, первая, в одеждах поверженных врагов медленно, вторая быстрее, к лесу. Странно, но равнина уже совсем не давила на них ,у людей была четкая цель, и остальное просто не умещалось в голове. Ближе к восьми часам стало понятно, "туристы" в бой не пойдут. Слишком сильный темп вымотал парней, одетых в тяжелую броню, и Орех оставил их в лесу, сказав подтягиваться медленно и спокойно. Сам он с милицией был одет полегче. И хоть изрядно запыхался, но уж стрелять то точно мог. Остановившись на очередной гряде, Георгий стал искать своих засланцев, оставшиеся трое носильщиков сильно переживали за своих, и не странно, что они сами заметили небольшой караван, идущий к роще и вышедших на встречу троих бойцов.

— Все, вы трое остаетесь тут, или, лучше, бегом встречать "туристов" а дальше с ними, мало ли, может, нужны будете, перехватить кого, а мы бегом к роще.

Еще раз расколовшись группа опять побежала в разных направлениях, Орех к роще, троица к лесу, а у рощи уже стреляли.

Стрельба началась прямо на подходе, Виталик, подпустив встречающих, глянул на часы, отметил час "Ч" и разрядил ружье в голову одного из своих противников, снеся ее напрочь. Остальные "оборотни" тоже вскинули ружья, но разумно не все стали стрелять, а только трое первых, уложив оставшихся двоих. После чего группа упала на землю, те, кто не стрелял стали искать врага, а четверо отползать к разлому, надеясь там перезарядиться. Отползли, но на самом спуске двое получил по пуле. Виталик в плечо, совсем недавно вправленное доктором, а один из носильщиков в спину. Остальные открыли стрельбу в ответ и бегом прыгнули в расщелину к скрывшимся. Перезаряжаться. Попали они в кого или нет, было не ясно, из роще не стреляли.

Матерясь, Орех влетел в рощу. Двое ментов бежали за ним, а троих он послал на берег, и тут же услышал короткие очереди из АК. Сам не понимая как, но он увидел еще двоих мародеров, один перевязывал второго, раненого в ногу. Парочка сидела удачно, их почти не было видно, но белый летный шлем раненого выдал их с головой. Понимая, что враг не имеет заряженного оружия, орех с ревом прыгнул на них, нанося удар оказывавшему помощь. Семен, бежавший следом, сильным ударом приклада сломал шею раненому, и по результатам боя пленных не оказалось, зато были спасены испанки и обнаружено новое, почти не пострадавшее судно, небольшой катер, роде прогулочных барж знакомых всем по Питеру. На нем было некоторое количество добычи, ничего серьезного и пара бочек с топливом, к удивлению оказавшимся спиртом.

Пока Орех разбирался с катером, один из милиционеров вспоминал французский, который с горем пополам понимали дамочки, а Семен осматривал раненых. Виталику не повезло, тяжелая пуля довольно сильно повредила мышцы плеча, а второму повезло больше, спас рюкзак, пуля хоть и повредила мышцы в районе лопатки ,но не сильно, больше пострадала голова от удара при падении. Самое смешное, что в рюкзаке пострадала одна вещь, непонятно зачем брошенная в него. Толстый томик стихов на испанском, лежавший почти на самом верху, скорее всего, взятый ради бумаги, уж очень широкие были поля. Пуля прорвала его вдоль и потерял почти всю убойную силу, и после прорыва сквозь кожанку смогла только слегка войти в тело. Так что отделались сравнительно легко, противник потерял восьмерых. Трофеи тоже внушали уважение. Взятое в додже добро, моторный катер, довольно большой, шестнадцать фузий, как их окрестил знаток старинных стволов, откликающийся на прозвище Гатлинг, столько же комплектов не сильно пострадавшей одежды и брони, только один из противников получил две пули в грудь, остальные были убиты в голову, кстати, милиционеры суммарно потратили полный рожок, за что получили втык от Георгия. Некоторое количество продуктов, в основном вяленое мясо, рыба, сыр и сухофрукты. На лодке были и трофеи мародеров, но это были так, мелочи, кресла из машин, вынутые стекла, немного одежды, инструмент, какая-то обувь, канистры, пластиковые бутылки, в общем, то, что может валяться в машине и в багажниках. Самым ценным трофеем была лодка, дальше шло оружие, пусть примитивное, но все равно. А еще важнее было осознание, что здесь есть жители, и они находятся на уровне выше средних веков по технологиям, но скорее всего, признают рабство. С управлением катера удалось разобраться быстро, ничего сверхсложного. Два двигателя, общий топливный бак, возможность установки запасного мотора, лежащего рядом, простого навесного лодочного, так сказать "запаска". Двигатели управлялись двумя рычагами, двинул рычаг вперед, один двигатель, соответствующего борта, заработал и начал толкать корыто, двинул другой, заработал второй движок. Куда наклонен рычаг, туда и пойдет лодка, но при одном будет поворачивать. Чем сильнее наклонен рычаг, тем сильнее работает движок, элементарно. Народ спешно принялся грузить все ан корабль, как раз подошли "туристы" и оставшиеся трое "мулов", тут же схвативших броню, рюкзаки и ружья.

— Да, мужики, я так понимаю, вы намерены теперь мародерничать во благо поселка? — спросил Орех у одевающихся носильщиков — уверены, что потяните?

— Не боись начальник, должны потянуть — ответил старший — сам посуди, теперь-то понятно, если быть занятым, и не "шкурничать", то и в голове порядок будет. Вот мы, поначалу, думали о своей выгоде, как бы урвать. И реально, голову мутило, хотелось сбежать от всех и самому, в одно рыло, что бы только мне. А как пошло дело, как стали по поводу девок париться. Так сразу всё путем, голова чиста, мысли не путаются. Сдается мне, климат тут поганый, если человек какую дурь допускает, его эта дурь и сводить с ума. Другое дело эти хлопцы ,но теперь и у нас оружие есть, пусть зарядов не до жопы, но хватит на какое-то время, опять же броня от тварей есть, ножи эти, щиты, и рюкзаки отличные.

Орех посмотрел на взятое трофеями имущество. Странная смесь была, ружья, баклеры, тесаки, одежда, почти вся, ремни, явно были "местными" сделанными не на исторической родине, слишком новые для раритетов, а рюкзаки, ножи, инструмент, фляги и прочие мелочи были "земными", взятыми походу в долине. Катер тоже был странностью, но возможно он, как и РИБ найденный Орехом, оказался в воде, а не как остальные объекты в земле, а то и в камне. А вот кто им управлял сомнения не вызывало, как и его происхождение, среди пятнадцати парней, был только один мужик за тридцать, с татуировками явно моряцкой тематики и несколькими характерными наколками ЗК. Значит, не всех провалившихся убивали мародеры, не всех.

— Кирилл, что там девицы говорят? — решил прояснить для себя ситуацию начальник охраны — ты их вообще понимаешь?

— Через пень-колоду, шеф, но кое-что понял — ответил франкопонимающий милиционер — они, ну молодые, поймали додж как попутку, а эта тетка, жена и мать убитых. Ехали к морю, вернее уже у моря, и их завалило камнями, с гор сошла лавина. Они толком испугаться не успели, потом поняли, что живы и страшно захотели наружу, с чем не было проблем. Вылезли, и сразу наткнулись на этих уродов, вот и все. А вот как им объяснить, что с ними приключилось, тут шеф, меня не хватит, может, кто дома горит на испанском, а то на французском, который и я и они знаем, мягко говоря херово, трудно объясняться.

-Ясно — пробормотал Орех — ладно отходим, идем в сторону поселка ,корыто у рыбаков пришвартуем.

Лодка вышла из камышей неожиданно легко, и довольно шустро для своих габаритов заскользила вдоль берега. Управлять ей было не сложно, поэтому Георгий мог спокойно обдумать полученую информацию.

Первое. Девушки из доджа, как и пассажиры поезда, как и РИБ, как и самолет, пропавший в шторме, попали сюда после катастрофы с ними ТАМ.

Второе. Мародеры, убитые группой пришли к этому месту впервые, стоянка у воды была не оборудована совсем, и даже костровище было совсем новым.

Третье. Если верить рассказу Виталика, и личным наблюдениям, разграблению подвергся один большой участок, причем поезд находился на его границе, да еще и за скалой.

Четвертое. Снаряжение мародеров, смесь современного, взятого у провалившихся и сделанного самими на достаточно высоком уровне, говорящем о неплохой технической базе, да и движок, переделанный на нестандартное топливо говорит за тоже.

Выводы?

Все, кто попадает сюда, в нашем мире попадает в катастрофу. Кто-то, выживший раньше, смог основать поселок, подобно крепости Егора Фомича, но скорее всего в той стороне, где был самолет, и развить там хорошую базу, и этот кто-то основал поселок давно, с нуля производить ружья не получится. Теперь потомки выживших грабят долину, и отбирают у провалившихся имущество, а с самими провалившимися поступают по своему разумению. Далее, твари, Лось, Лосняков Генадий, старший у "мулов", скорее всего, прав. Народ когда с ума сходил, кода в панике давил себе подобных, зверея от страха. Виталькины подельники от чего тронулись? От страха и жадности опять же, ну и активность этого воздействия, скорее всего, совпадает с провалами, остальное время наверно попроще. Не так уж и мало получили с одного то похода. И транспорт, и оружие, и барахла, трех женщин спасли и узнали много полезного. Надо снарягу показать "тележечникам", пусть опознают, если те подозрительные твари были одеты подобно, значит, пробуют они тут шерстить, но гораздо выше.

Мужик молодцы, надо их в мародерную бригаду сбивать, поднатаскать недельку хотя бы, пусть Онзо их погоняет, ну и сам погоняю в рукопашку, и можно с собой смело брать. А долину надо чистить, и побыстрее.

За мыслями корыто баржи быстро сожрало расстояние, Орех и не заметил, как прошел мио лагеря "тележечников" только у рыбацкого поселка он сообразил, что уже все. На берегу, к чести оставшихся, рыбаков не было. Даже ни одной лодки не было видно, зато по кустам и за камнями сидели стрелки.

— Спокойно ребята — заорал в рупор Орех — свои, не стреляйте, мы причаливаем.

Вздох облегчения нескольких десятков спрятавшихся людей, не только бойцов дружины, но и простых жителей, схвативших топоры и копья, казалось, всколыхнул воду. Немного повозившись, удалось загнать корыто в речку и поднять выше по течению, надо отметить, сожрало оно не так уж и много.

Гарик.

Утро уже заканчивало свою работу в Грачвальде, собираясь уступить место яркому и теплому дню. Все, кому было положено, уже проснулись и даже начали свой цикл дня. Снизу поднимались запахи жареного мяса и свежего хлеба, вовсю звенела посуда и ворочалась мебель, вот-вот должны начать приходить первые посетители, второй утренний дилижанс. Егопассажиры часто останавливались перекусить в "Золотом Ключике", благо пищу здесь не надо было ждать часами, а готовили вполне сытно и вкусно. Извозчик с удовольствием задерживался, и сам перекусывал, не так уж и часто удавалось поесть в рабочее время с комфортом. Вся эта кутерьма вот-вот должна была начаться, а на втором этаже придорожной таверны продолжали общаться двое парней, хозяев этого заведения.

— Гарик, я всё понимаю, сил мы вложили не мало, и сейчас попросту потеряем всё, нам возместят так, по мелочам и выкинут из нашего же трактира, но стоит ли он риска, да еще такого, как поход к Поезду? — басил здоровяк — с чего ты взял, что эти заметки указывают на золото? Там могут оказаться и деньги, доллары или евро, а кому они тут нужны?

— Рокки, стоит — собеседник встал, подошел к дверям ,прислушался и продолжил — стоит. Сам знаешь, купили мы его достаточно просто, не спорю, многое было за нас, был начальный капитал, помогли новые знакомства, опять же, Цапа с Флеврети просто подарили нам запасы Пуза, прогулка к нему было просто прогулкой. Но ведь вспомни, Мэрри уже воровали ради этого трактира. Мы умудрились разобраться с местными, выдающими себя за оборотней, и теперь нас простят оставить трактир, и всё всего из-за каких-то денег? Да дулю им. Железную дорогу решили проводить по нашим землям. А так как они не выкуплены то могут нас попросить? Шиш, выкупим. Требуют сноса трактира как опасно постройки у железной дороги? Тоже шиш, сделаем перрон и заключим договор с хотя бы одним поездом, и постройка будет не рядом с железной дорогой, а частью железной дороги. Надо только одно — ДЕНЬГИ. Прибыли у нас пока нет, мы еще в ноль не вышли, но близки к этому, кредит нам не светит, Артахон умывает руки, а Глонгли может помочь только с оформлением перрона и договорами с поездом, он завязан со всем этим. Накоплений у нас тоже, скажем так, не густо. И время, время поджимает. Остается только Поезд, будь он неладен.

Рокки задумался. Все слова, сказанные приятелем, были справедливы, если бы украли Свитти, он бы тоже ни за что не отступил бы, и за Мэрри готов был порвать кого угодно. Пузо-то. Оказался не так уж и прост, хоть и кормит теперь червей, накормив для начала воронов. Были у него покровители, и на самом верху. Ничто не смогло отклонить железную дорогу от "Золотого Ключика", даже необходимость выкупа трактира за казенный счет и уплату неустойки за расторжение контракта аренды в одностороннем порядке. Вернее это вроде как было неважно, была у НИХ уверенность, трактир уступят. Рокки сильно удивляла форма, в которой с ними говорили начальники проектной комиссии железной дороги, они говорили так, будто ребята уже продают им свой трактир, даже не так, будто они им его дарят. И удивляло не зря, одним прекрасным утром Мэрри не обнаружили в ее постели. Произошло это десять дней назад, а представители железки приходили две недели назад. Первое, что тогда пришло Рокки в голову было, как раз похищение Мэрри железнодорожниками. Гарика в трактире не было, его не было и в городе, он с Цапой и Флев уехали на три дня в командировку. Ждать их возвращения было опасно, и Рокки начал решать проблему сам. Пакость был оставлен за главного в трактире, музыкальные выступления были отменены, оставлен только тапер, над сценой был вывешен плакат. " Похищена хозяйка "Золотого Ключика", кто что-то знает, сообщайте". В похищении сомневаться не приходилось. Срезанные петли ставень, перевернутая мебель в ее комнатушке, пятна крови на подоконнике ножик, принадлежавший Мэрри, запачканный в крови под окном, в клумбе, затерявшийся среди кустов шиповника. Обслуга трактира, как и возницы дилижансов, постоянно находящиеся на маршруте, были в шоке. Местный шериф тут же поднял своих орлов на поиски, но не стал обнадеживать, его стражники были сыщиками, их опыт сыскной деятельности носил скорее егерский оттенок. Свитти с Мышкой продолжили хлопотать по хозяйству, стараясь успокоиться, Пак, напоминающий бойцового петуха, своим гребнем, резкими движениями и желанием кого-нибудь разорвать, метался между трактиром и Баксилобой, пытаясь выяснить максимум, а Рокки понесся к Гюнтеру, за советом и рекомендациями. Правильно говорили в старом советском мультике — "Делай добро и бросай его в воду, оно не пропадет, добром к тебе вернется". Вежливость и радушие ребят, их простота и простота их трактира, привязала к ним многих, почти все люди, ездящие по делам по северному тракту, привыкли за год питаться именно в их трактире, благо это было не дорого, привыкли к веселым, незамысловатым песенкам по вечерам. Мэрри умудрилась перевести многие песни группы "Жуки" на местный диалект, и странные песни про любовь находили отзыв в сердцах посетителей. Теперь все они с пониманием отнеслись к растерянности всех сотрудников трактира, и от чистого серца предлагали свою помощь, пусть и не большую, не было среди них особо важных персон. Зато выяснить, кто и куда ездил тем вечером и ночью удалось довольно легко, правда, не сразу. Посетители трактира ,люди торговые в большей своей массе, пообещав разузнать всё что смогут, слово свое держали. У каждого из них были какие-то знакомые. У кого в страже, у кого в полиции, у кого совсем наоборот, но все эти люди обладали определенной информацией. Кто-то из них не узнал ничего, кто-то, узнав какую-то мелочь не стал интересоваться дальше, кое-кто выяснил многое, и все они вернулись вечером в трактир, сообщить кто что знает, вернулся к вечеру и Рокки. Трактир напоминал рассерженный улей. У стоянки дилижансов стояло три экипажа ,и один был в "гараже", на почтовой станции тоже было ненормальное количество коней, втрое больше против положенного, коновязь и каретный сарай так же были полностью заняты, и некоторое количество коней и телег были "припаркованы" как придется. В зале было не протолкнуться, народ обсуждал узнанное, то и дело кто-то срывался на крик, понять, кто и что говорит — было сложно. К Паку ,Мэрри и Свитти, сидящих на сцене, постоянно подходили разные персоны и рассказывали, кто-то просто выражал соболезнования и пытался ободрить, кто-то приносил вести, кто-то давал советы. Прислуга, в полном составе, осталась в трактире, пришедшие не забывали о своем местоположении и заказывали перекусить и выпить, не забывая платить, сказывалось влияние гномов. Вошедшего Рокки поприветствовали и тут же замолчали. Всем было известно, Рокки ездил к литерному лейтенанту. Здоровяк обвел взглядом зал, все смотрели на него, ждали, что скажет он, все лица были знакомы, все, да не все. Рокки молча поднялся на сцену и стал осматривать зал. Вон сидят почтари, нескольких он не знает, но судя по нашивкам синего цвета, они просто с другого маршрута, видимо с товарищами приехали, что-то знают или просто пытаются поддержать. Вот извозчики, эти все знакомы, странно, но все они сейчас вооружены и даже в полукирасах, кожаных, но всё же. Вот жители Боксилобы ,вон их шериф и несколько стражников. По всему залу рассыпались постоянные поселители. Было и несколько совсем незнакомых лиц сидящих отдельно от знакомых. Первыми оказались трое дварфов из архитектурной жандармерии. Угрюмые они сидели в углу ,и было заметно как на них косятся остальные. Кроме них незнакомым были парень в плотной одежде охотника на нечисть, но такие тут бывали часто, и почти никогда повторно никто из них не приходил. Больше всего напрягали несколько рож, последние дни частенько появлявшихся в трактире под вечер. Гном, дварф ,трое людей и полуорк. Все, насколько помнил Рокки, лесорубы, и вроде похожи на них. Зал почти безмолвствовал, слышно было в основном чавканье, легкий перестук посуды и жадные хлебки.

— Уважаемые — голос Рокки быстро перекрыл все звуки, заполнив залу — вы все знаете, что у нас произошло. Если, вдруг, кто-то не знает, я скажу. Ночью, прошедшей ночью, неизвестные проникли в спальню хозяйки трактира и вскрыв окно похитили ее. Кто это был, и зачем, нам пока не известно, возможно они хотят получить выкуп, возможно, все гораздо хуже, Мэрри очень красивая с самобытная девушка и ее могли украсть по приказу какого-нибудь сластолюбивого дворянина. В любом случае мы будем ее искать. Я благодарен всем вам за поддержку, любая, даже самая мелкая, деталь, которую вам удастся добавить к общей картине, сильно поможет нам найти Мэрри. Сейчас мы с друзьями оставим вас на несколько минут, и напоминаем, в лесах вокруг Боксилобы опасно по ночам, так что думайте, где вам ночевать, у нас, к сожалению, нет разрешения на постоялый двор, и как следствие, нет комнат для постоя.

Зал опять загудел, Рокии увлек друзей на второй этаж.

— Ну, что — накинулся на товарища Пак — что узнал?

— Узнал — ничего — Рокки посмотрел на друзей — что я мог узнать у Гюнтера, завтра утром будет тут с парой сыщиков, пока что он подтвердил мои опасения, но тоже неуверенно. Он, как и я, думает на железнодорожников, они вполне могли выкрасть Мэрри, что бы мы не могли выкупить аренду. А то и заставить ее переписать трактир на них, хрен его знает, какие там есть поправки в законах. Сейчас у нас положение крайне сложное. Если Мэрри погибнет, или пропадет без вести, то трактир, сам собой, отойдет городу обратно. За жизнь ее я не сильно боюсь, пока что. Труп невыгоден похитителям, его будут проверять. Если докажут что девушка убита, то трактир могут выкупить ее родственники, то есть Гарик. Им оно не надо, если украли железнодорожники, разумеется. Вот и всё что узнал, у вас что?

Троица переглянулась. Заговорила Мышка.

— Вечером по дороге проезжал вагон. Ну, такая телега-ящик. Вагон был непонятной, сильно затертой и грязной расцветке, вел его человек, а может и не человек, в темном, грязном плаще. Вагон выехал из Хельцбурга, это подтверждено несколькими источниками. Один торговец говорит что попытается узнать больше. Кроме того, шериф сказал, что последнее время в лесах стало значительно больше лесорубов. С одной стороны оно понятно, будут строить дорогу, будет нужен лес, ватаги стали готовиться, но с другой стороны, теперь в лесах куча вырубок, к которым постоянно идут подводы, отследить что там и как — нереально. Один гном осмотрел ставни, их срезал маг, и. скорее всего, тот же маг повесил заклятье поглощения звука в комнату, иначе мы бы слышали шум и крики. Эта информация не точна, гном не маг, но уверен в своих выводах на девяносто процентов. Был бы Цапа тут с Флев... но их нет, и буду только послезавтра.

— Мышуня, сколько раз тебе говорить — голос Пакости, усталый и тихий прервал монолог девушки — маг, это гном может про магов талдычить, и возможно, в комнате было использовано это поглощающей звуки заклинание, но петли срезали автогеном, Рокки, слазь сам посмотри, та подпалины характерные на досках. И, потом, заклинание... сама подумай, может ли это быть маг?

Рокки непонимающе глянул на Пакость, Мышка надувшись сидела и молчала.

— Рок, тот же гном сказал, что заклинание хоть и не боевое, и широко известное своим эффектом, но для его изучения требуется лицензия, ну если законно изучать. Частным магам его просто запрещено давать на изучение ,только состоящим на определенных постах ...

— Погодь, Пак, тот гном еще тут?

Пакость растерянно кивнул.

— Позови его, пожалуйста.

Через минуту Пак вернулся с пожилым гномом. Одетый в потертый кожаный камзол и плотные штаны в обтяжку, гном напоминал лесника или обходчика, а выяснилось что он смотритель моста, находящегося неподалеку ,в сторону Хельцбурга.

— Уважаемый, а можно узнать, где используют это заклинание — спросил Рокки, после знакомства с гномом и обмена общими фразами вежливости.

Гном, надувшись от важности, как и любой представитель его народа в подобной ситуации, ответил, спокойно и степенно выкладывая каждое слово, будто отсчитывая сдачу с очень крупной суммы.

— Можно, юноша, почему нельзя, конечно можно. Ну, в первую очередь, его используют стражники, жандармы и полиция, как при арестах, так и в своих камерах, в некоторых из них. Во вторых это заклинание используют на бойнях. Его может и шире бы использовали, но оно только в помещении работает, требуется ограничение замкнутым контуром объема ,с прерыванием не больше десяти процентов от общей площади ограничивающих объем плоскостей. — гном выдав эту формулировку заметил непонимание в глазах Рокки, парень сильно устал и его голова не была в состоянии прорываться сквозь дебри словесного лабиринта, и гном решил пояснить — ну, заклинание будет работать только если они используется внутрь замкнутого помещения или, например, бочку, но есть допущения нарушения герметизации, но небольшое.

— А где-нибудь еще его используют — Рокки ждал ответ и он получил его.

— Да, конечно, на металлургических комбинатах, в железнодорожных составах — гном приянлся перечислять, но был прерван.

— На железной дороге? Но мы слышали, там магия плохо работает, что-то мешает магам плести заклятья — Рокки хотел подтверждений, если этот гном не ошибается, это уже что-то.

— Разумеется, юноша, у меня троюродные брат племянника жены работает на производстве паровозов, и мне, как близкому родственнику, он многое рассказывал, даже показывал как-то — гнома не возмутило то, что его постоянно перебивают, он понимал, ребята взволнованы, да и они, ко всему, еще и ЛЮДИ — там, как и во многих случаях, используют не само заклинание, а его суррогат. Так сказать заменитель. Их бывает несколько видов, но разделить можно на два типа, постоянного действия и зарядные. Зарядные это посохи, жезлы, свитчи и свитки, рассчитанные на некоторое количество использований, вплоть до бесконечного количества, но они как бы, являются магом, то есть они, будто произносят заклинание и вызывают действие, такое на железке не работает, вернее не всегда работает. А вот перманентные, то есть постоянного действия это другое дело. В поездах их и используют. Делают амулет и крепят в помещении или контейнере в котором должно быть тихо, обычно это машинные отделения, если в них тихо, то и наружу они не особо шумят.

Роки чуть не подпрыгнул от радости, хоть она и была сильно преждевременной, но его теория подтверждалась.

— Еще один вопрос, а нет ли на железной дороге устройств для резки металла струей огня? — Рокки скрестил пальцы на руках и ногах, ожидая ответа ДА.

— Есть, им редко пользуются, но оно есть, ее обычно зовут гасбреннер, хотя там никакого газа нет, опять же магия. Это жезл, им пользуются для вскрытия металлических стен поезда при авариях или подобной необходимости — гном, довольный, что смог помочь трактирщикам, а он видел что помог, встал и собрался выйти, спросив напоследок — думаете это из-за железной дороги? В ваших подозрениях есть зерно разума.

Гном аккуратно прикрыл дверь и оставил друзей в комнате, обдумывать услышанное.

— ЖД — пробормотал Пакость, его тон не сулил ничего хорошего тем, кого он подразумевал под этой аббревиатурой.

— Наверно — Мышка никогда не была категоричной, но тут была согласна со своим мужем, просто это было максимальное согласие в ее устах. Если дело не касалось их с Паком отношений.

Рокки не сказал ничего, его распирала злость на самого себя, на тварей, укравших Мэрри, на железную дорогу, на всё, просто злость, тупая и ненаправленная.

— Приношу извинения — раздался голос от двери в дверном преме показалась фигура охотника на нечисть, чуть не словившая две табуретки, первую от Рокки, которую он пнул ногой, случайно, но в направлении двери, и вторую, от Пака, который собрался кинуть ее в силуэт, но сдержался.

— Еще раз извиняюсь — повторился мужчина в дверях и вошел в комнату — так уж оказалось, что я немного в курсе ваших проблем, и так же в курсе, что вы нашего брата не любите. Но, мне кается, мы могли бы быть полезны друг другу ,давайте знакомиться, я привык отзываться на имя Тоттэн, и буду признателен если именно так и вы станните меня звать. Ваши имена мне известны, я не случайно поднялся к вам, меня послал местный шериф.

Пока мужчина говорил, его внимательно рассматривали три пары глаз. Свитти и Мышка просто сравнили его со знакомыми им людьми, в первую очередь со своими половинками, и поняли ,он не опасен. Рокки смотрел на него как на пустое место, в его голове роились варианты поиска, и он подбирал в них место охотнику на нечисть, как тот выглядел было не важно. А вот Пакость рассмотрел пришедшего досконально.

Высокий, но в меру, чуть выше среднего, примерно метр восемьдесят пять, но за счет сапог кажется более высоким, толстая подошва и кавалерийский каблук, добавляли еще пару сантиметров. Телосложение среднее, гигантом не назвать, но далеко не хлюпик, правда, мешковатая одежда из толстой ткани и многочисленные ремни, фляги, чехлы, сумки затрудняли оценку. Лицо, лицо у охотника интересное, интересное своим состоянием. Посмотришь первый раз, так, окинешь взглядом, увидишь изможденного человека со впавшими глазами и выпирающими скулами, натянувшими кожу, а присмотришься, вовсе он не изможден, и скулы, хоть и выпирают, но не от голода, просто такое строение, и глаза, хоть сидят глубоко, но никаких синяков или признаков усталости. Пакость припомнил как охотник ел в зале, точно, этот не голодает, это его нормальное состояние. Взгляд парня переместился ниже, кисти и оголенные до локтя руки охотника подтвердили мысль Пака, жилистый до ужаса, охотник просто приучил себя питаться на грани, подобно волку находясь в состоянии голода, но, не теряя от этого сил, питаясь ровно настолько, чтобы не отяжелеть, не набрать лишнего. Нет, не лишнего жира, лишней массы, включая мышц. Было видно, этот человек прекрасно знает границы своей силы, далеко не запредельной, но зато прекрасно владеет собой, и скорее всего, сможет сделать большее, чем гораздо более крупный и сильный Рокки. Пакость посмотрел на оружие пришедшего, вспомнив и прислоненный в оружейной стойке у бара длинный меч охотника. На себе охотник имел два длинных узких кинжала с простыми прямыми гардами, несколько ножей, как метательных, так и довольно широких, размещенных по всему телу, и довольно длинный, сантиметров в семьдесят, клинок городского меча с витой гардой, позволяющей перехватывать оружие противника и творить с ним многое. Меч , оставленный у барной стойки, был простым до безобразия двуручником, с прямым клинком и двойной гардой, с рукоятью позволяющей различные хваты, в том числе и обратный, коим охотник явно пользовался, перчатка на левой руке была затянута в кольчугу полностью. Слишком простой, чтобы оставаться только оружием, давно вышедший из моды меч, скорее всего, обладал чем-то большим, чем просто длинный и крепкий клинок. Опасный представитель опасной профессии.

— Да, чем мы можем быть полезны? — прервал осмотр Рокки — проходи, Тоттэн, присядь. Поговорим, нам любая помощь нужна, девчонку спасать надо.

Охотник придвинул себе стул и присел, аккуратно поправив клинок на поясе, тем временем Рок постарался быстро понять, кто же перед ним. Еще когда он только покупали трактир, Цапа рассказывал про охотников ,объясняя как их различать. Ребят сначало удивило это, зачем различать ,но вспомним десятки монашеских орденов в родном мире они успокоились. В Грачвальде жили люди, люди — пришедшие когда-то с земли, и пришедшие со своими традициями. Пусть эти традиции видоизменились довольно сильно, но принцип то остался. Да, верили люди теперь во всеединого, Отца всего сущего, но ждали и прихода Сына его. Христианами они себя не назвали, вообще никак не называли. Церковь Всеединого была наверно единственным объединением, именующим себя Церковь, а свою паству именовали верующими. Христос так и не пришел в Грачвальд и его окрестности, так что людям с этим было попроще, но орденов меньше не было, и почти у каждого уважающего себя ордена были братья-монахи, братья-воины и братья-охотники. Все они отличались манерой одеваться, все же люди были не мирские, и подчинялись орденскому циркуляру. Почти все, было и просто Братство, объединение "гражданских" охотников на нечисть, но Тоттэн явно был не из их числа, тех отличить было легче легкого. Вычурная одежда, одинаковое вооружение, которое они ковали в своих кузнях и они всегда ходили парами, учитель-ученик. Бывало, что тройками или четверками, но по одному никогда не перемещались, или перемещались скрытно, настолько, что никто не знал таких случаев.

— Так, посмотрим — рассуждал про себя Рокки — ты не из Псов Всеединого, те носят белое и черное в равных долях, да и вооружены иначе, ножи не их стиль, смысла нет. Ведьмами и оборотнями у Псов занимаются Инквизиторы, а Охотники только нежить гоняют и демонов, тем на ножи плевать. Да и мало у них охотников, а резиденций рядом нет, точно не из Псов. И не из Бедных Братьев, те носят коричневое, да и охотники этого ордена ходят в рясах, только немного иных, нежели у монахов, с разрезом для кавалерийской езды, и вместо подрясников кожаные штаны. Опять же, Бедные Братья вооружены посохами, палицами, дубинками, булавами, они борются с одержимыми бесом, с нежитью, им не нужны клинки, и устав их не позволяет, слишком дорого. И не из Воинов Всеединого, нет брони, а охотники этой группы носят кожанки, оборотни твари опасные, а они их специализация. Кто же передо мной? Судя по оружию, его враги не мертвецы, одет в темно-серое и черное, так.. кажется, вспомнил. Точно, вот и эмблема ордена, песочные часы, лежащие на боку, похожие ан знак бесконечности. Ждущие Пришествия. "Мы будем ждать Сына Твоего пока стоит мир" — девиз этого братства, но обитель у них не близко... занесло же вас, уважаемый. Интересно, что привело охотника на потусторонних тварей в наш трактир?

— Так чем мы могли бы помочь друг другу? — после внимательного, но быстрого осмотра спросил Рок. Было видно, охотник ожидал подобного вопроса , ответ последовал незамедлительно.

— Местный шериф сказал, что вы сильно помогли светским и церковным властям в вопросе оборотне в лесах Боксилобы. По его словам именно вы сообщили о местоположении деревни, в которой скрывались эти твари, и именно вы настояли на проверке — голос охотника был спокоен, он говорил как понаписанному — шерифу неизвестно, как неизвестно и многом другим, но брат-проповедник, освещавший кладбище заново, обнаружил на некоторых могилах следы некротической эксгумации.

Охотник сбился, посмотрев в лица собеседников.

— Как бы объяснить-то — он покрутил головой, то ли ища пример, то ли просто так искал нужные слова — если своими словами, то, примерно, так: Некромант для анимации тела должен выкопать его из могилы соблюдая определенные правила. Эта операция оставляет как видимые следы, которые колдун потом может скрыть, так и "скверну", скрыть которую по силам далеко не каждому некроманту. В нашем братстве подвергли тщательному анализу всю полученную информацию, несколько раз проверили могильник, и пришли к выводу: у деревни действовал неопытный некромант, однако необычайной силы, к тому же где-то раздобывший записи Студента, или разработавший крайне сходные методы. Я понимаю, вы, возможно, не знали о существовании колдуна, а если знали и не сообщили о нем, значит, имели достаточно веские причины, но подумайте еще раз. Сама по себе некромантия противна Всеединому и запрещена в Грачвальде, хоть и, в виде исключения, позволяется приглашать иноземных мастеров на срок не дольше одного сезона и не больше одного раза для каждого мастера. А здесь, мы имеем дело либо с самородком, в таком случае он должен пройти испытания и проверки, если эта сила дарована ему и он развил ее сам, используя лишь свой разум, и, если им не руководил какой-либо из сомна демонов, то ему будет разрешено поселиться в нашей обители и продолжить изучать чародейство там, дабы найти ему другую сферу, либо с одержимым, или он имеет покровителя-демона, в таком случае он повинен смерти, а если его кто-то обучал и готовил, то это уже государственная измена. Меня прислали для его поисков, и я его найду, но если вы поможете мне, я помогу вам, для начала советом, а впоследствии и более весомо. Что скажете?

Пакость посмотрел на Рокки, потом на девушек, он хорошо помнил, как они узнали об оборотнях, прекрасно помнил этот день и этого некроманта.

Некромант.

Ребята владели трактиром уже с месяц, можт чуть больше, дела постепенно начали налаживаться, проезжие стали всё чаще задерживаться на обед, и дилижансы постепенно увеличивали время остановки, из Боксилобы и соседних деревень заходили местные, пропустить по кружечки пива под сухарики или ржаные гренки, перекусить и послушать веселые песни, в исполнении Мэрри или Рока. Трактир полностью оформили, и ребята стали копить деньги на окончательный выкуп земли. По вечерам в зале не было свободных мест, а к ночи все разбредались по своим домам, закрываясь на крепкие засовы. "Золотой Ключик" так же запирали ан засовы, в нем оставались на ночь только ребята и пара полуросликов из обслуги, они убирали зал вечером, убирали кухню и подготавливали поутру кухню, продукты и зал к приему посетителей. Как-то, в дождливую ночь, именно ночь, а не поздний вечер, в дверь трактира замолотили. Стук стоял такой, что проснулись все. Несчастные полурослики, молоденькие парень и девушка, едва успели прикрыться, когда со второго этажа скатились трое вооруженных парней. Не обращая внимания на отчаянно стесняющуюся пышку, парни рассредоточились по залу. Гарик с мушкетом и парой пистолетов сел за опрокинутый стол напротив двери, Пак, с двумя пистолетами в руках, и парой коротких широких сабель рядом, встал у левой створки, а Рокки в кольчуге, легком шлеме, сжимая в руках увесистую булаву, взялся за правую. По кивку гари парни дернули створки, и в дверном проеме, во вспышках молний им явился силуэт невысокого создания в широкополой шляпе, с которой ручьями стекала вода. Создание не выглядело опасным, руки были расставлены в стороны, и левая разжала пальцы, отпустив посох, с легким стуком упавший на крыльцо.

— Позвольте пройти — раздался голос, ломкий, простуженный, слегка хрипящий и отчаянно шмыгающий — я очень промок.

— Обе руки на подковы, а потом проходи — Гарик уже знал, оборотень не выносит двух вещей, серебра и подков . Именно поэтому на входном косяке, на уровне пояса были прибиты серебряные подковы, и каждый входящий трогал их, показывая свою сущность. Подобное было во многих домах, хотя крестьяне просто вбивали подковы в порог, полагая, что те не пустят вервольфов в дом.

Ночной гость послушно положил ладони на косяк, плотно прижав их к подковам. В свете ночной лампы, висящей ад входом, усиленной частыми вспышками молний, было видно, пришедший крайне промой и сильно озяб, руки дрожали, пальцы распрямлялись с трудом. Одежда, сшитая из плотной ткани, стояла колом впитав в себя дикое количество воды, сапоги, торчащие из-под длинного плаща ,не тог к которому привыкли все кто смотрел фильмы про рыцарей, а вполне типичного плаща, похожего на легкое пальто, ну может только старомодного, вроде того, что носил незабвенный Шерлок Холмс, так вот, сапоги были просто двумя кусками грязи, и гость упорно счищал с них грязь о специальные скребки, установленные у входа. Но больше всего от дождя пострадала шляпа, вернее она приняла на себя основной удар грозового фронта. Сделанная из довольно толстой кожи, судя по всему, промасленная, или вощеная, эта шляпа все равно впитала в себя добрую тучу, и теперь старательно выливала ее на степени. Текло с ее высокой тульи, сливаясь ан поля, текло с широченных полей, которым позавидовало бы иное сомбреро, текло из-под шляпы, по длинным волосам пришельца. Поля, ранее видимо загнутые вверх, обвисли неровными волнами, тулья тоже промялась, и не имела формы идеального усеченного конуса, довольно модного у местных шляпников. Пришедший имел жалкий вид, а посох, брошенный на крыльцо, был довольно простой дубовой палкой, имеющей крепкую оковку понизу и небольшой костяной набалдашник на верхнем конце. Оружием он не выглядел, как и магическим жезлом, простая походная трость, просто длинная. С такой можно отбиться от собак или хулиганов, но серьезным оружием она не станет.

— Входи, хватить крыльцо поливать — пробурчал Рокки, впихивая пришедшего, оказавшегося очень невысоким, едва до груди рослому парню. Двери за ним старательно закрыли, и стали рассматривать гостя, торопливо вещающего одежду на крюки у входа, стараясь растянуть плащ и пристроить шляпу так ,чтобы они как можно быстрее стекли. Девушка-полурослик уже исчезла в кухне, оставив большую часть своего гардероба в зале, где они развлекались с ее напарником. Тот торопливо собирал белье, раскиданное камина по всей шкуре, кое что висело на стене, например лиф, изрядных размеров, что типично для полуросликов, устроился на бычьих рогах, а поясок обвил спицы тележного колеса. Попутно он подкинул дров в камин и придвинул к нему скамейку, жестом пригласив гостя. Интим — интимом, но он был на работе, и старательно показывал хозяевам, что не забывает об этом никогда. Судя по стуку посуды на кухне, девушка тоже отнюдь не пряталась там, а что-то готовила для припозднившегося путника. Не успел тот присесть к камину, а полурослик отнести одежду в кухню, девушка выплыла из той, как ни в чем не бывало, одетая в то, что оставалось на ней во время развлечения с приятелем, то есть чепчик и чулки, прикрывшись только длинным поварским фартуком. Зрелище было пикантным, и все пятеро мужчин в зале, с явным удовольствием, рассматривали аппетитные формы девицы, несшей путнику здоровенную кружку горячего грога. После взгляд понимающего одобрения переполз на полурослика, и парочка скрылась в кухне, всем видом показывая, что их не надо больше беспокоить. После ухода парочки, взгляд троих друзей вновь перенесся, не без некоторого сожаления, на гостя. Сидящий у камина парень, ростом был едва выше полуросликов, но при этом точно был человеком. Мокрые длинные волосы, слегка заплывшая жирком фигура, довольно сильные руки и спина, под облепившей его рубахой было хорошо видно каждую мышцу на дрожащем теле юноши. На вид ему было дай бог шестнадцать, слишком уж нескладный, да и растительность на лице говорила о своем совсем недавнем появлении в жизни парня. По виду это был эдакий веселый толстячок, короткие ножки. Крепкая короткая шея, явный животик, который не убрать ни при каких обстоятельствах, щеки, подпирающие большие синей глаза. Длинная просторная рубаха и свободные шерстяные штаны, заправленные в мягкие сапоги, немного срывали телосложение, прикрывая живот широким кушаком, но в таком виде, мокрые насквозь, они липли к телу, позволяя рассмотреть своего хозяина. Парень жался к огню, руки судорожно сжимали горячую кружку, к которой он прикладывался с видимым удовольствием. Троица молча ждала объяснений. Всем было понятно, просто так .в такой ливень, да еще у Боксилобы, славной свили оборотнями, никто не пойдет ночью в трактир просто выпить грогу, можно найти более простой способ самоубийства, чем замерзнуть под ливнем лесу ,выкинутым после первой же кружки.

— Спасибо — наконец произнес юноша — я — Луис Ниньгуно, из Боксилобы, вернее мои родители из Боксилобы, а я уже родился на вилле, немного в отдалении от селения. У меня серьезные новости и очень большие проблемы.

Парни продолжали молчать. А чт тут скажешь? Пришедший пока что не объяснил главного, почему он приперся посреди ночи к ним в трактир, а к моменту разговора вниз стали спускаться и их вторые половинки, успевшие привести себя в порядок и понявшие, что опасности нет.

— Я не знаю с чего начать — юноша переводил взгляд с одного на другого, было заметно, он не только волнуется, но и сильно боится. Боится того, что собирается рассказать — мне говорили, вернее я слышал, что у вас есть знакомые в жандармерии, поэтому я пошел к вам.

— Юноша, если вам нужны жандармы — не выдержал тогда Пакость, выругавшись попутно по-русски, и продолжил на своем ломаном немецком ,который так и не становился лучше — то имело ли смысл тащиться в трактир? Да ,они тут бывают, но отнюдь не по ночам.

— Простите — юноша вжал голову и постарался стать незаметным, не выспавшийся пак был ужасен — просто к шерифу я не могу пойти, я и вам-то боюсь все рассказать. Дело в том, что я — некромант.

Сообщить такое, было примерно тое самое, что в советском союзе заявить что ты потомок и идейный продолжатель Гитлера приехавший из США. Ты либо будешь сидеть в дурке, либо, если окажется, что ты говоришь правду, будешь общаться с милыми людьми, и только с ними. Некромантия в Грачвальде под запретом. Церковь Всеединого несколько не одобряет манипуляций с мертвыми, сжигая тех, кто пытается их оживлять, так что некромантам тут нелегко.

— Я — некромант — продолжал парнишка — и отправился к одной деревушке за телом. Дело в том, что для оживления подходят далеко не все, и не так часто удается попрактиковаться в нашей глуши, а тут сошлись все факторы, и я решил рискнуть.

Парень посмотрел на реакцию хозяев, и успокоенный ее полным отсутствием, продолжал:

— А теперь я знаю, где живут оборотни, и знаю точно. Понимаете, далеко не все тела подходят для оживления, как я уже говорил, нельзя оживить одержимого, нельзя оживить умершего от старости или от естественной болезни, нельзя оживить девственника, нельзя оживить полукровку и нельзя оживить оборотня. Я пришел в одно деревне, и выкопал там три трупа, недавно погибших. Выкапывал я по всем правилам, тут я ошибку допустить никак не мог, я уверен, в любом случае, даже если ошибся, то только на одном, не на трех же. Я привез тела к себе и приготовился проводить ритуал, сделал все, как уже не раз делал, и ... результата не было. Поймите, я уже оживлял тела, чисто в академических интересах, но оживлял, и не раз. Всегда успешно. Я очень внимателен к материалам и к процедурам, так что тут прокол почти исключен. Я сел, и стал думать, в чем ошибка. Все трое известны своей родней, они точно не полукровки , у всех троих были связи, у одного есть дети, точная копия папаши, одержимого я бы отличил быстро, есть очень характерные изменения в мимических мышцах, а умерли они совсем не своей смертью, на них упало бревно. Я стал изучать тела внимательнее, и понял, все трое являются оборотнями. У меня дома есть трактат, он описывает препарирование нескольких оборотней, и проводит их систематизацию. У ликантропов, ну по-простому оборотней, есть небольшие отклонения в строении внутренних органов, не заметные без вскрытия. Опять же реакция на серебро, она не на пустом месте, это их химическое отличие, по составу крови. Все эти детали я проверил, и они подтвердились. Я понимаю, я не эксперт, да и любому моему сверстнику мало кто поверит, а главное, я же не могу рассказать — КАК я узнал всё это, и теперь я не знаю, как быть.

Рассказ, пусть несколько сбивчивый, прерываемый глотками и шмыганьем, произвел сильное впечатление на ребят. Они не стали приставать к парнишке с расспросами, кто и как его учил, как он в столь юном возрасте стал некромантом, да еще и практику получил, какую-никакую. Уточнив, какую деревню посетил сеньор Ниньгуно, они отправили его поутру домой, пообещав помочь. Полурослики ,сильно увлеченные отдыхом, ничего не слышали, юноша говорил негромко, больше свидетелей не было, и ребята стали придумывать как вывеси оборотней на чистую воду, не выдав юнца. Проще всего было приехать в деревню и раскидать серебро, но это подозрительно, да и со слов того же Луиса, не все жители оборотни, если верить книгам, семьи оборотней спокойно уживались со своими кровными родственниками имеющими пассивный ген оборотня, умирающий в седьмом колене только. Такие родичи считались членами стаи, и вполне спокойно жили среди зверей, которыми частенько становились их соседи. Понаблюдав за поселением, Пак всё же вычислил тех, кто мог оказаться "зверем". Почти четыре пятых деревни постоянно уходили в лес ,как мальцы ,так и старики, женщины и мужчины, а где-то одна пятая постоянно жила в поселке, огородничая и ведя мелкий ремесленный промысел. Эти можно было смело откинуть, их проверять было бесполезно, они прикроют собой ликантропов. Подозрений такое положение дел в селении не вызывало, это было нормально, многие деревни были подобны этой, подозрительно было одно, как раз в других деревнях нет-нет, да пропадет охотник, или пара лесорубов, подростки ушедшие на речку или за грибами, а в этой всегда все целы, кроме несчастных случаем, вроде падения дерева. Церквей в округе не было, и это было на руку оборотням, которые хоть и могли посещать храмы, но чувствовали себя в них неуютно. Не скажи Луис, что тут живут оборотни, ребята и не подумали бы так, хотя ни один из жителей не бывал в их трактире. А теперь, теперь бросалось в глаза многое, отсутствие лошадей, вроде и нормально, зачем они в лесу-то, а в свете новых сведений, подозрительно. Нет подков у входов, ну нет и нет, а подозрительно, у многих есть, а тут ни в одном доме. Собак, опять же нет, тоже мелочь, не важно, но говорит не в их пользу. Косвенных улик прорва, а как подвести? Ясное дело ,скажи Рокки6

— Товарищ шериф, а че это на Сальных Выселках, народец больно уж подозрительно на оборотней похож, ты сходи, проверь, что ли. И шериф проверит, и возможно придет к тому же выводу, и придут более опытные люди, выловят всех ликантропов, шерифу спасибу скажут. А потом вопросы пойдут, а че это трактирщик там делал? И, что отвечать?

Некромант стал регулярно посещать трактир, пытаясь придумать, как бы навести стражу оборотням на хвост, но толком ничего придумать не удавалось, до поры до времени. Помогло небольшое происшествие в трактире, подавшее гениальную в своей простоте идею. Само по себе событие никак не было связано с идеей, просто в трактир пришел пивовар с предложением контракта на поставку пива в трактир, по весьма выгодным условиям. Пиво он производил хорошее, а его желание иметь трактир как свой рынок сбыта объяснялось просто, он строил недалеко новую пивоварню. На мысль натолкнула фраза, брошенная Пакостью, по поводу пивоварни.

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе — пробурчал он под нос, а Рокки удивился, как же ему до сих пор не пришла в голову простая до безобразия комбинация.

Всем известно, оборотни не переносят лошадей и собак, и эти чувства взаимны, надо завести собаку, и найти повод съездить в деревню верхом с собакой на поводу. Покупка собаки последовала почти сразу за решением, а повод нашелся не сильно позже, жители деревни игнорировали трактир, может они просто о нас не знают?

Дальше всё было делом техники. Рокки пытается въехать в деревню, не верхом, он едет на телеге, а собака его сопровождает, Рокки души не чает в новом любимце. На телеге пиво и типичные для трактира блюда, пельмени, блины, бургеры, буррито и так далее. Разумеется, Рокки едет не один, с ним едет пара мужиков из Боксилобы, как грузчики, полурослик поваренок и стражники, аж трое, места-то неспокойные. И вот он кульминационный момент, конь отказывается входить в деревню, а пес начинает рычать и поднимать шерсть на загривке. Что такое? Рокки удивлен, спрашивает у местных, и о чудо, действительно, в эту деревню никто почти никогда не ездит, она стоит в стороне от других. Странности замечены, а для пущей скорости Рок сообщает о своих злоключениях и подозрениях Гюнтеру. Дальше всё закрутилось без участия ребят, колесо толкнули, а катиться оно могло и само. Шериф накатал письмо в Хельцбург, Гюнтер поделился своими мыслями со своим руководством, ссылаясь ан неофициальные источники. Викарию пришло целых три письма, от жителей Боксилобы, то есть от старосты и шерифа, из районной стражи и из жандармерии. Через неделю в лесах было больше охотников, чем зверей, на столь опасную добычу как ликантропы, да еще в таких количествах прибыло несколько десятков братьев-охотников на нечисть из различных орденов, взвод инквизиторов, и три десятка охотников Братства. Селение сожгли, всех жителей тоже, если кто и выжил, то только случайно и не больше пяти персон. С тех пор ребята довольно часто видели у себя в трактире некроманта Луиса, он им нравился, и сдавать его как-то не было желания. Парень он был умный, начитанный, и совсем не зловещий, скорее напоминал ученого, чем мага, просто вместо физики или астрономии он изучал некромантию. В селениях его знали, он слыл хорошим костоправом и неплохим травником, хоть и не пользовался репутацией знахаря, так, вроде аварийной помощи, мол, если до знахаря добраться сложно, а Луис неподалеку, обратись, он если не вылечит, то облегчит, а там и до серьезного специалиста доберешься, все проще уже.

Ну так, что, вы знаете где найти этого специалиста по подъему умерших? — повторил свой вопрос охотник — я могу ждать долго, почти бесконечно, но в ваших интересах поторопиться.

Рокки оглянулся на Пакость, и очень вовремя, пришлось буквально усаживать вспыльчивого последнее время парня на стул.

— Да, фиг его знает — ушел от прямого ответа Рок — ты вот что скажи, Тоттэн, только честь по чести, зачем он тебе?

Охотник слабо улыбнулся. Такая улыбка обычно не предвещала никому ничего хорошего. Усталый оскал довольного зверя. А вот слова напротив, были доброжелательны, и внушали надежду.

— Значит, знаете — тихо и очень уверенно сказал охотник — вы же должны понимать ,прикрывая его вы сильно рискуете, или кто-то из вас некромант? Как-то не похоже. Мне он нужен сейчас меньше чем вам, так что я мог бы просто сказать, что ищу его для вас, а потом проследить, но буду откровенен. О вашем знакомом уже ходят легенды. Вы возможно не в курсе, но его почерк, а он у него уникален, если не брать в расчет Студента, с которым они хоть и разняться, но похожи, так вот, его почерк отметился на островах и в паре эльфийских княжеств. Отметился сильно, надолго врезавшись в память тамошних жителей. На островах он попросту превратил один пиратский корабль в корабль мертвецов, и отправил его в родную гавань. Что устроили ожившие трупы в гавани рассказывать? Сам вижу, что не надо. Но островные княжества ему за такое благодарны, подобные мертвяки, сохраняющие свои навыки, крайне недолговечны, а пиратов стало гораздо меньше. У эльфов он тоже стал своего рода защитником, вовремя подняв целое кладбище скелетов, закрыв их костями крупную деревню от нашествия гноллей. И такие моменты были не единичны, просто остальные менее масштабны. Этот некромант в состоянии поднять почти любой тип нежити, а такое мало кому под силу, а если ему дать время и условия, то может создавать даже некро-големов, в этом уверены все кто изучал его дела. Наш приор сильно заинтересован в парне, он не хочет что бы такой редкий маг, пусть и противный Всеединому ,пропал на костре, куда он рано или поздно попадет. Поэтому его ищут несколько охотников нашего ордена, в том числе и я. Я могу дать клятву, что до пришествия Сына Всеединого наш орден клянется защищать этого вашего знакомого, при условии его вступления в орден.

— Но с чего вы решили, что он живет в этих местах и мы с ним знакомы? — тихо спросила Мышка, наивно хлопая глазками и смотря в рот охотнику с видом любопытного ребенка.

— Всё просто, "скверна" на кладбище оборотней — ответил Тоттэн — наш брат осмотрел могилы и пришел к выводу, что из них изымались тела, а оборотни, как известно, не бывают нежитью, не могут ей стать. Дальше уже логика. Некромант не смог утаить такой информации, значит он местный, постороннему было бы наплевать на всех кто живет рядом с логовом .какая ему разница до незнакомых людей? А раз именно вы навели стражу на логово, то скорее сего через вас он и сообщил всё властям, значит, вы с ним хорошо знакомы, посторонним он бы не открылся.

Слова охотника были полностью логичны, но вот одна ошибка в его рассуждениях, или в рассуждениях его начальства была, Луис открылся посторонним, просто не было у него выбора, и именно совсем посторонним он рискнул сознаться, тем, кто заинтересован в избавлении лесов если не от оборотней, то от репутации опасных мест.

— Некромант в монашеском ордене — раздался голос Свитти, редко влезающей в разговоры — простите, уважаемый, но как-то не вериться.

Охотник повернулся к девушке и осмотрел ее ,Свитти выглядела подобно многим его жертвам. Темное платье с длинной узкой юбкой, разрезанное по бедру чуть ли не от пояса. Черный кожаный корсет, темный, вышитый шелковой нитью лиф рубашки из черной полупрозрачной ткани, множество темных цепочек, бус и браслетов, длинные темные волосы, свободно спадающие до пояса. Типичная ведьма, ухоженная, знающая свою силу, одно но, не ведьма. Охотник прищурился, подбирая наиболее точную формулировку ответа.

— Понимаете, милая девушка, он будет далеко не первым таким некромантом, во многих орденах братья-библиотекари изучают различные магические школы, в том числе и некромантию, дабы остальные братья знали, с кем им предстоит столкнуться. А братья-дознаватели почти все являются некромантами, или как минимум знают азы этой мерзкой науки — охотник сделал небольшую паузу, давая девушке время осмыслить сказанное — а с вашим другом есть еще один резон. Наши настоятели уверены, что ему достались неучтенные дневники Студента, или копии с его записей. Это большая ценность, и очень опасная вещь. И еще, никто не может дать гарантию что он не получил записи "посмертия", заклятья разработанного Студентом, но так им самим и не примененным, зато часто применяемым его учениками. Семеро из девяти убитых учеников Студента оживали после смерти, и продолжали свое существование в виде страшных потусторонних тварей. Мертвый некромант еще опасней живого, он лучше чувствует своих слуг, его сложнее убить, он обладает большей силой. Самая большая ошибка было уничтожение одного из учеников Студента путем сожжения в печи, этот ученик до сих пор существует, сказать, что он жив нельзя, но он не мертв. Зато мертвы все, кто принимал участие в его казне, и все жители того городка ,вернее они тоже не мертвы, но в отличии от своего господина они неразумны. Уничтожить его пока не удается, он лишился тела, а призраки столь могущественные нам еще не встречались. Так что, я гарантирую вашему другу жизнь и относительную свободу, ограниченную только обетами нашего ордена. При условии принесения им обетов и если он не одержим или не имеет в покровителях какого-либо демона. В этом случае я буду вынужден его убить, но это и в ваших интересах.

Речь охотника была убедительна, единственное, ребята так и не получили ответа на вопрос, а чем собственно охотник будет им полезен? Охотник и сам заметил эту несостыковку и улыбнулся. Улыбнулся, как улыбаются неразумным детям или своим глупостям, мелким и безвредным.

— А теперь поговорим о вашей проблеме и об ее решении — охотник встал и пошел к окну — шериф сказал о том, что кто-то поранился в вашей комнате, и остались следы крови. Так?

Не дожидаясь ответа, он осмотрел подоконник, нашел бурое пятно на досках и довольно ухмыльнулся.

— Вот, вижу — он потрогал след, оставленный кем-то — то, что это кровь, я уверен, а еще я знаю то, что не знает шериф и большая часть стражников, жандармов и полицейских. Им такое знать не положено.

Охотник обернулся к ребятам и сел на подоконник.

— Вы предполагаете, кто совершил похищение? — вопрос был задан самым будничным тоном, но явно подразумевал ответ ан него.

— Да, скорее всего работники железнодорожного строительства или нанятые ими люди. Наш трактир им нужен, у нас есть определенные трудности, и они хотят, воспользовавшись ими перекупить трактир. По непонятному решению железнодорожная ветка будет проходить рядом с нашим зданием на арендуемых нами землях. Если Мэрри не оформит их окончательно на себя и мы не построим за свой счет железнодорожную платформу, в смысле перрон, то трактир грозят снести, а скорее всего, просто выкинут нас а станцию построит кто-то другой — Рокки постепенно начал повышать голос, чувствуя, как его начинает распирать злость, посмотрев на Пакость, он заметил подобное состояние своего приятеля — если пару дней назад проблема была одна ,найти деньги, то теперь проблемы две, даже если мы найдем деньги мы не можем оформлять трактир, по договору он принадлежит только Мэрри.

— А с чего вы взяли, что ее похитили из-за железки — охотник не спорил, он выяснял что-то для себя — может, причины более прозаичны?

— Возможно, но маловероятно — немного спокойнее ответил Рок — простой похититель не смог бы срезать петли и делать все бесшумно, а нанимать на такое мага, к тому же обладающего разрешением ан некоторые специфические заклятья, дороговато выходит. А вот люди имеющие отношение к строительству поездов .или хотя бы к их ремонту вполне могли. Нам говорили, что у них могут быть предметы, заряженные необходимыми заклинаниями.

Охотник сидел на подоконнике, там, где очень любила сидеть Мэрри и кивал, соглашаясь с Рокки. — Правильно, правильно — кивал он головой, не говоря ни слова — молодец. А потом встал, выглянул в окно, осмотрел петли и заговорил вновь.

— Я не случайно заговорил о некроманте, как только шериф сказал, что есть следы крови, я понял, вам необходим повелитель мертвых. Есть у некромантов одно заклинание, и скорее всего ваш знакомые его знает, или оно у него записано, придумал-то его всё тот же Студент. Наши братья-дознаватели очень хвалят это заклятье. Приводите некра , я объясню, что делать, заодно с ним поговорю. Клянусь вечностью, до момента нахождения вашей подруги, живой или мертвой, я не причиню вреда вашему другу, а если он будет готов вступить в наш орден, или в какой-то иной монашеский орден, то и в дальнейшем ему не будет грозить опасность с нашей стороны. И поторопитесь, время не ждет, Кровь пролита на дерево, и скоро сольется с ним, забыв своего хозяина. Некромант нужен сегодня, желательно сейчас.

Никто и не успел заметить, каким образом Пак выпрыгнул в окно, отметили только факт его прыжка, приземления и дальше смотрели ему в спину. Прошел час, и к трактиру подъехала двуколка. Из нее выпрыгнул Пакость а следом несколько сконфуженный Луис, мешковато вылез, привязал ее и. переваливаясь, посеменил за панком. Пара минут и оба появились а комнате, сначала некромант ,за ним, проталкивая парнишку в комнату, Пакость, запыхавшийся, шумно дышащий, тут же схвативший кружку с водой. Охотник и колдун молча изучали друг друга, охотник несколько свысока, оценивая что-то понятное только ему, с явно довольным видом, а некромант набычившись, исподлобья, бесшумно шевеля губами. Тишину нарушали только жадные глотки Пакости и его же шумное дыхание, с хрипом вырывающееся из горла.

Так вот ты какой, Самородок — тихо произнес охотник, улыбаясь одними глазами — рад увидеть тебя, и рад знакомству. Твой друг рассказал тебе, в чем дело?

Парнишка оглянулся на Пака, тот кивнул не отрываясь от сосуда с жидкостью.

— Да, рассказал — парень сглотнул — я рад буду им помочь, а после выслушать ваши предложения. Но только после. Пак говорил о каком-то заклинание, но я так и не понял о чем он?

Охотник жестом привлек мага к окну и показал ему на темное пятно.

— Вот пятно крови, оно появилось в ночь похищения. В записках Студента, а я уверен у тебя есть что-то подобное, есть заклятье, называется "Память Крови", ты его знаешь?

Луис уже аккуратно тер кончиком странного ножа пятнышко, его движения стали скупыми и четкими, плечи распрямились, жесты стали властными, и главное, голос изменился, стал каким-то уверенным.

— Это не заклинание, и уж конечно не заклятье, заклятьем является постоянное или долговременное воздействие на объект с целью изменения его свойств, заклинанием короткосрочное действие. А то, что вы назвали, это ритуал . Посветите мне и дайте плошку, чистую — Маг подошел к столы, держа ан кончике своего инструмента бурый порошок — я его знаю, но только теоретически. Сейчас попробуем, мне давно было интересно, но как-то руки не доходили. А тут вполне есть шансы, так... плошку, спирт, зеркало, три свечи, не важно каких.

Свитти бросилась за перечисленным, и очень быстро вернулся, неся необходимое, чистую черную плошку, блестящую глазурью, флягу спирта, свечи и свое личное зеркало, оформленное в готическом стиле, вставленное в оправу из стальной паутины. Луис к тому времени нанес на стол какие-то письмена и линии. Руководствуясь небольшой книжечкой, вынутой из сумки на поясе. Охотник с явным уважением следил за четкими выверенными движениями парнишки, с пониманием относясь его постоянным взглядам в книгу. Уверенность юноши не перерастала в самоуверенность , он не доверялся только памяти. И сверялся с записями, не желая ошибаться, это очень нравилось Тоттэну.

— Теперь все молчат — Луис посмотрел на принесенное, вылил спирт в плошку и на зеркало, туда же замешал порошок крови — я проведу ритуал, в зеркале будет виден тот, кому принадлежит кровь. Надеюсь что он жив, в таком случае мы сможем узнать от крови многое, если он мертв , мы только увидим как он, или она, потеряли эти капли. Все вопросы пусть задает этот.

Некромант кивнул на охотника и тот кивнул в ответ. Ребята не стали спорить, и Луис затараторил заклятье, начав произносить его медленно, чуть ли не нараспев, и постепенно ускоряясь до прямо таки пулеметной очереди, отчетливо произнося слова. Кровь в плошке забурлила и над зеркалом появилось небольшое красноватое облако, медленно опускаясь на его поверхность, сливаясь с его поверхностью, уже затянутой красноватой пленкой. Маг поочередно задул свечи и в зеркале проступил отчетливый силуэт крепкого мужчины, постепенно набирая четкость, обрастая деталями, становясь объемным. Через три минуты лицо и фигуру похитителя можно было разглядеть во всей красе, не прикрытую никакой одеждой, кровь помнила только своего хозяина, но не его одеяния. Раздался легкий топот, это Свитти быстро пробежала в свою комнату и обратно. Схватив уголь и кусок картона, девушка быстрыми и точными движениями стала переносить изображение с зеркала на бумагу, и через какие-то минуты мужчина был запечатлен в черно-белом варианте. Охотник удивленно приподнял бровь, сравнивая изображения и практически не находя отличий, пусть рисунок был менее детальным ,но человека было очень легко опознать по нему ,каждый шрам, крупная родинка, характерные морщины, не говоря о чертах и пропорциях, все было идеально прорисовано. Луис на рисунок не отвлекался, он продолжал колдовать над зеркалом, и вот, дымка стала отрываться от поверхности стекла, человек стал вылезать из заточения, обретая объем и форму уже на его поверхности в виде объемного призрака.

— Спрашивайте — прошептал некромант и охотник задумался.

— Твое имя, назови имя своего хозяина кровь — первый вопрос напрашивался сам собой, и, судя по выражению лица некроманта, он был нормален.

— Отто Груберг — тихо, но достаточно отчетливо раздалось в комнате.

— Чем твой хозяин зарабатывает на жизнь? — продолжился допрос.

— Отто зарабатывает проливая кровь других разумных — голос шел из ниоткуда, но был прекрасно слышен.

— Где сейчас твой хозяин, ты знаешь?

— Нет, я не знаю где он — ответ удивил всех, кроме некроманта, покрутившего у виска.

— Спрашивай только о том, что было, пока кровь не была пролита — пояснил свой жест маг.

Охотник немного смутился, пробормотав что-то вроде:

— Ну не участвовал я в таких вот мероприятиях, вот и ошибся.

И продолжил уже более уверенно:

— Сколько было с твоим хозяином товарищей, и знаешь ли ты, кто его нанял на похищение?

— В комнату лезло пятеро, еще двое было под окном и один в транспорте, хозяину моему всегда платит Ганс Гиернриг.

Это были последние слова, услышанные от создания из крови, призрачная фигура вдруг потеряла четкость и осыпалась сухим порошком на поверхность зеркала. В дверях стоял монах, худой, высокий, в темно красном одеянии Инквизиции, судя по плащу, окрашенному в черное и белое, из Псов Всеединого. Клирик опирался на посох и перебирал четки, бормоча слова молитвы. Взгляд его быстро прошелся по всем присутствующим, немного задержавшись на Свитти и Тоттэне, и остановился на столе.

— Кто посмел? — громыхнул посохом по столу священник, разбив все лежащее на нем, зеркало, плошку, подсвечники — творить мерзкие чары смерти на проклятой земле, мало вам оборотней?

Одетый в багряные одеяния монах еще раз обвел тяжелым взором всех и заговорил, уперев взгляд в Свитти:

— Ведьма, ты идешь за мной!

Тон, не терпящего возражений инквизитора, почему-то рассмешил Свитти, и она, подмигнув охотнику, сделала шаг назад и в возмущенном негодовании всплеснула руками:

— Какое право вы имеете оскорблять честную девушку, святой отец? Мало того что перебили нашу посуду, так еще и орете у нас в доме!

Не ожидающий такого монах лишился дара речи. Никогда ему — ИНКВИЗИТОРУ так нагло не отвечали, тем более ведьмы. Не находя слов он замахнулся посохом, попытался ударить нахалку, но почувствовал, что земля уходил у него из-под ног. Рокки, не терпящий посягательств на его женщину, схватил священника за грудки, в то время как Пакость аккуратно, но без церемоний, выбил у него из рук посох, нанеся два коротких удара костяшками по пястям монаха.

— Святой отец, вы здесь лишний — тихо сказал Тоттэн — никаких мерзких чар тут не наводят, будущий брат-дознаватель ордена Ждущих Пришествия помогает попавшим в беду людям, ищет по следам крови одного из нападавших. Я ведь прав Луис?

Парнишка несколько раз торопливо кивнул и что-то подписал под столом.

К чести инквизитора надо сказать, что первыми словами были:

— Приношу свои извинения, издержки профессии, так сказать.

Святой отец оправился, поднял посох, потирая отбитые места, еще раз извинился перед Свитти, посмотрел на протянутый охотником свиток, пожал руку Луису, пробормотав что-то вроде, "да будет с тобой рука Всеединого, да не употребишь ты дар свой во зло, а только во благо людям и только именем его" и спустился обратно в залу.

— Мда, не много мы успели узнать — сокрушенно проговорил охотник — вечно эти инквизиторы, сначала делают, а потом думают, хотя можно их понять, если сразу не прекратить бесовских дел, то можно и не дожить до встречи с колдуном. Вся надежда на портрет и имя, да на расторопность полиции и стражи, я почти на сто процентов уверен что молодчики из Хельцбурга, нет в нашем баронстве больше нигде таких крупных наемных банд, да и железнодорожные составы собирают в городе, не только в нем, но в остальных местах такой ватаги не набрать.

Несколько секунд в комнате было тихо. Первым молчание нарушил Луис:

— Ребят, чем смог, не обессудьте. Мне, наверно, пора домой, собирать вещи?

Охотник кивнул, и странная парочка покинула комнату, оставив после себя беспорядок и кучу вопросов, которые начал озвучивать Пакость:

— Так, что мы теперь знаем? А вот что: мы знаем, как выглядит один из налетчиков и как его зовут, знаем так же имя его постоянного работодателя. Мы знаем, вернее почти уверены, что в деле замешаны те же люди, что строят железную дорогу. Мы знаем, что Мэрри жива. Что еще?

Все задумались, потом Мышка робко заговорила:

— А мне тут подумалось, мелковат наш трактир для таких трудов, мелковат. И еще одно, не случайно на "Зеленый Экспресс" напали, совсем не случайно, шли именно на советников. Так что и сейчас, это, скорее всего, месть одному из них, наверно Артахону. Он прижучил кого-то, разворовавшего деньги на поддержание трактира? Прижучил. И знаете, я думаю, если мы трактир не отобьем, его снесут, в укор советнику. Мол, зачем было тратить деньги на то, то все равно снесли. Я посмотрела вчера карту местности, трактир, действительно, стоит на самом прямом пути между городами, так что железку прокладывать по нам удобнее всего, и наличие Боксилобы рядом большой плюс для дороги. А вот станцию удобнее располагать дальше от города, у перекрестка, ближе к реке, чтобы заодно и мост и станцию контролировать, а не строить несколько башен и не распылять стражу. Такие вот дела. Но это же еще одна ниточка, наверно?

Опять никто не успел уследить за Паком, тот сиганул в окно и прыгнул в двуколку к Луису. Через минуту ребята наблюдали некроманта и охотника, пешим ходом идущими к магу на виллу, и двуколку, улетающую к городу.

— Блин, Пакость — процедил сквозь зубы Рокки — вечно спешит, ладно подождем, твою маму, подождем , твою мать ... Свитти, золотце, сообрази нам чаю пока.

Потянулись часы ожидания, под утро вернулся Пак ,с ворохом бумажек и Гюнтером.

— Привет ребята, давайте картинку, и я полетел в город, будем искать ваших клиентов. Если они из Хельцбурга, гарантирую, к вечеру найдем обоих — с порога заявил литер-лейтенант, и, схватив рисунок, покинул комнату, бросив на последок — Свитти, рисунок потрясающий!

-Вот — Пак рассыпал бумаги по столу — это все, кто имел отношение к "горным" деньгам, тем, которые выделяют на поддержание зданий в порядке. В этой кучке те, кто голосовал за новую дорогу. Тут, в толстой пачке, все, кого Артахон числит врагами. Ну, разумеется, к каждому основному, прикреплены его прихвостни из разных структур. Секретари советника сейчас анализируют ситуацию, но нам тоже не помешает посмотреть.

Ребята, запалив все светильники в комнате, уселись за бумаги, просматривая всех, передавая друг другу, выводя какие-то, только одному заполняющему, понятные таблицы и схемы, постоянно прикладываясь к кружкам с травяным настоем, заменяющим в Грачвальде чай и кофе.

— Лекермауль! — чуть ли не хором заявили Пакость и Свитти, а схватившие их записи ребята согласились.

Урсула Лекермауль, советница городского совета Хельцбурга. Её брат, Витольд Лекермаль, начальник депо по ремонту железнодорожных составов Хельцбурга, сама она занимается недвижимостью города, а точнее, злачными местами, то есть постоялыми дворами, барами, трактирами, публичными домами, театрами и цирками. Сама она не является врагом Артахона, по его мнению, зато входит в круг друзей его противника, Унса Клыца, гнома из совета города, советника по гномским цехам кузнечного, механического и ювелирного дела. Эти двое, Артахон и Унц, частенько вопреки здравому смыслу не дают пройти вполне разумным идеям, если одному она по душе, второй, тут же, против. Артахон, прищемив лапку Урсуле, видимо сильно разозлил её, а Унц не растерявшись, решил поссорить Артахона с Глонгли, предложив построить новую дорогу. Глонгли, имеющий прямое отношение к таким процессам, поддержал гнома, Артахон не стал противиться, но, когда без их прямого участия был сделан маршрут, и, оказалось, что пока что только северное направление рентабельно и по силам городу, оба поняли, что их надули. Именно на севере находились основные партнеры гномских гильдий, и эта дорога играла в первую очередь на руку Унцу, но все его доводы были верны. Была еще куча мелочей, связывающих Урсулу с Унцем и Артахонов, а характеристика Унца, данная советником, прямо глосила :

" Умеет внушить своим знакомым уверенность в том, что их действия совершаются по их же желаниям, подводит всё так, будто человек сам только и мечтает о необходимом дл я Унца деле".

Было еще одно пятнышко на репутации Урсулы, заброшенные каменоломни. Каменоломни, где прятался Пузо, а точнее та штольня, что была его убежищем, принадлежала Урсуле, через подставных лиц, конечно. Многие из каменоломен были ее, и на бумаге действовали, добывая камень, идущий на ремонт различных строений. Почему Артахон, знающий об этих "подставках" и о том, что каменоломни, зарегистрированные на них не работают, до сих пор не сообщил в совет, было не понятно, но, возможно, на то были очень весомые причины. К вечеру вернулся Гюнтер, вернулся на экипаже и не один. Портрет, нарисованный Свитти, очень помог страже, Отто Груберг был найден сразу же, он был известнее полиции, как и его патрон, Ганс Гиернриг, официально содержавший портовый публичный дом. В этом ,не самом удачном для молодой девушки, заведении и нашли Мэрри. Отто сдал подельников, написал прошение о помиловании и выложил все, что знал о налете, а вот Ганс пропал, вернее ,пропало его тело, дознаватели были уверены, что тот мертв. Мертвым нашли и мастера, выкравшего из депо ценное оборудование, само оборудование нашли при нем. Дело вроде утряслось, но с приездом Гарри, на которого за время поездки нападали семь раз, стало понятно, надо спешить с выкупом, и Гарри, кажется, знал, где найти деньги. По приезду он раскрыл кейс, ранее никак не поддававшийся его попыткам посмотреть, что там внутри.

— Я идиот — заявил Гарик, открывая чемоданчик — возился с отмычками, а первый же маг, умеющий убирать замки, просто шепнул и все, замок открыт. Смотрите, зато, что тут внутри.

В кейсе было несколько записных книжек, небольшая книга в мягком переплете ,сильно затертая, называющаяся "Золотой Поезд" и письмо.

— Можете мне не верить, но в поезде везли контрабандой довольно приличное количество ювелирных изделий, выпущенных нелегально, и идущих на маркировку — сказал Гарик листая книгу ,тыкая пальцем в пометки, в записи в блокнотах и в письмо — вот, смотрите, это, это номера вагонов, эти цифры, номера купе, ну полок в купе, а из вот этих заметок, если слова собрат, получаются указки на место расположения тайника. Смотри что выходит.

Гарик, тыча пальцем то в одно, то в другое, стал выписывать, получалось вот что: седьмой вагон, двадцатое место, трубка.. на ... стенка ... над ... двадцать ... полка ... золото ... цепь ... три.

— Получается, что в седьмом вагоне, в трубке на стенке над двадцатой полкой, наверно это такая скоба, закрепленная над диваном, лежат три цепочки из золота — возбужденно говорил парень — я как ключ в письме разгадал, сразу начал выписывать, таких тайников по поезду, тринадцать с золотыми изделиями, семь с изделиями с самоцветами и десять с серебром.

Посмотрев на лица товарищей Гарик посерьезнел.

— Я всё понимаю, это не факт, и поход очень опасен, но другого варианта я не вижу — проговорил он, вы согласны?

Один за другим друзья кивали, действительно, так быстро они не могли найти сумму, а если в поезде удастся найти хотя бы часть спрятанного, если это не розыгрыш, конечно, то трактир спасен. Да и тянул ребят к Поезду, хотелось посмотреть, что же там сейчас, окунуться в тот, старый мир.

В тот же день было решено, девушки остаются в "Золотом Ключике" с ними остается Флеврети, а ребята собираются в путь и через пять дней выходят. И вот, эти пять дней прошли, Гарик горел, его ночные кошмары обострились и он просто не находил себе места. Рок, по нему было не ясно, но он уже собрался, и ждал часа "Ч", а Пакость уже на второй день стал отговаривать друзей, хотя закрадывалось подозрение, что он просто проговаривает возможные альтернативы, убеждая самого себя, что выбора нет. Его характер требовал самовнушения, не из-за боязни, а из-за неумения планировать что-то, Пак был человеком "здесь и сейчас", а раздумья ему мешали ...

— Гарри — оторвавшись от воспоминаний, заговорил Рокки — я же не спорю, надо идти, надо. Вон, уже Цапа подкатил на двуколке, спускаемся, как говориться — перед смертью не накуришься.

К трактиру действительно подкатила двуколка, когда-то взятая у Луиса, да так и оставшаяся у трактирщиков. Приняв послушание, некромант отписал всё свое имущество храму, забыв про повозку и пару лошадей, а Тоттэн не стал напоминать. Так, с негласного согласия нового приятеля у ребят появилась собственная повозка и конная пара. С возка спрыгнул маленький и всегда подвижный Цапфен, а из-под крыши появилась гибкая фигурка Флеврети, друзья приехали, пора отправляться. Гарик страяхнул остатки дремы, еще раз осознав, сколько всего они пережили в момента крушения, сколько вспомнили за сегодняшнее утро, а сколько даже и не упомянули. Схватив баулы, свой и Пакости, Гарик спустился в залу, вслед за Роком, тащащим необъятный рюкзак. Девушки суетились среди клиентов, старательно делая вид, что все в порядке, в Грачвальде было непринято провожать в трудный путь, это считали дурной приметой, но от обычая присесть на посошок никто ребят отучить не мог. Кроме короткого раздумья о необходимости путешествия эта коротка пауза давала перепроверить имущество, взятое в путь.

— Так, ребята, вот карты, скопировал один знакомый, карты старые, если не сказать древние — суетился Цапа вытаскивая привезенное снаряжение ,не все ребята успели добыть за пять дней и оставшееся гном, по приятельски, достал сам, взяв правда некую сумму, так сказать "ножные", сумму сугубо символическую, но иначе гном не мог — я вам отметил маршрут. Так что не ошибетесь, до Тихих Врат путь спокойный, два дня неспешно в этом драндулете. Дальше, дальше уже через горы или по озеру, я бы через горы, перевал в это время года нормальный, был нормальный лет сто двадцать назад, но что ему будет? Двуколку и коней оставьте на постоялом дворе "Туман", вот записка от дяди, хозяин двора с ним знаком, присмотрит как за своими. Дальше, Рок, тебе броню достать не удалось, так что тащи свою кольчугу, а вот ребятам в багажнике лежат бригантины, отличные, дварфовская работа. Закроют вас от шеи до пят, никакой псих не страшен. Денег, правда, своих добавить пришлось, так что по вашему возвращению с вас тринадцать гульденов.

Было видно, за своей суетливостью гном скрывает волнение, он привязался к ребятам, да и с гномской точки зрения они были ему выгодны. Он в который раз повторял им о маршруте, о постоялом дворе, показывал карты, указывал что-то, пояснял, как надевать доспехи, заставив ребят вытащить эти довольно увесистые куртки с прилагающимися частями из багажника. Сам проверил, всё ли ребята взяли, в общем, напоминал дядюшку, отправляющего племянников в первый скаутский поход без взрослых. Красотка инфернал стояла поодаль и успокаивала девушек, делала она это незаметно, просто отвлекла их, направив их внимание на трактир, интересуясь обстановкой и блюдами, спрашивая о репертуаре и постояльцах, уводя девушек от выхода, увлекая их к кухне, попутно собирая восхищенные взгляды обедающих.

— Ладно, Цапа — пробормотал наконец Пакость — спасибо тебе огромное, мы же не на долго, ты это, за девчонками присмотрите и если что, ну понимаешь.

Гном кивнул. Он понимал, ребята не за грибами идут, всякое может случиться. Он поклялся сам себе, что девушек не оставит ни в коем случае, а для любого гнома самой главной клятвой всегда была клятва себе. Обмануть можно любого, только себе врать не смей — так учили их с младенчества.

В двуколку ребята садились в полном молчании, Рокки уселся на козлы, Пак уткнулся в карту, а Гарри, отвратительно спавший последние дни задремал. Скрипнули рессоры возка, зацокали копыта щелкнул хлыст в руках у Рокки и дорога повела троицу к Долине Тихого Ужаса, вперед, к золоту, серебру и драгоценным камням, укрытых в Поезде, должных спасти их трактир, а возможно и жизни.

Орех.

Добытый транспорт всколыхнул застоявшуюся подобно пруду толпу. В поселке только и говорил о катере и о том, что они не одни в долине, что живут еще какие-то люди, и живут давно. Спасенных приютили, и они стали привыкать к новой жизни попутно уча русский язык. Народ в поселке смотрел на новую группу, мародеров, как на киноактеров в СССР, вроде и простые люди, а вроде и какие-то не такие. Нашелся и специалист по нестандартным двигателям, один мужичок когда-то работал в КБ, занимавшемся как раз альтернативным топливом. Он осмотрел движок и сообщил свое мнение, оказавшееся вполне положительным. Заодно он успокоил Ореха по поводу топлива, поселок мог производить подобное. Промышленных масштабов обещать было нельзя, но на подобное корыто хватать должно. Это радовало, и Георгий с мародерами совершил несколько вылазок вдоль берега, вылазок дерзких, но очень прибыльных для поселения. Первым походом группа вывезла автобус, до которого так и не добрались с тот раз. Виталик обладал отличной памятью, а его умение ориентироваться было выше всяких похвал. Находя путь по одному ему понятным приметам, он мог привести людей в место, где был ранее, с точностью до десяти метров. Автобус дал поселку многое. Стекла, сохранившиеся и аккуратно вынутые из рам, пошли на окна, двери автобуса были вынуты и вывезены, пока что отложены на склад, сиденья превратились в кресла, одежда, изъятая из багажного отделения и розданная жителям, внесла разнообразия во внешний вид поселенцев, добавив несколько ярких пятен в застиранную и сильно вытертую толпу. Особую радость вызвало огромное количество женской косметики и белья. Слабый пол, истосковался по этим мелочам, и нельзя было сказать про сильную половину, что их не порадовала такая добыча, ведь это их дамы получили возможность накраситься и немного приодеться, порадовав своих мужей. Попутно с вывозом автобуса, Орех провел разведку нескольких точек, и следующий поход был не только мародеркой.

— Сейчас высаживаемся, ставим лагерь, восемь человек остаются при корабле, сами понимаете, конкуренты, бывшие его владельцы, могут всегда появиться тут — распоряжался начальник охраны, пока судно подходило к берегу — остальные со мной, сегодня у нас по плану зачистка, все готовы?

Орех обвел взглядом лица бойцов, спрашивал он не случайно. В прошлый раз группа заметила скопление тварей возле крупного здания, не сильно пострадавшего от переноса в этот мир. Судя по форме и расцветке, это была бензоколонка фирмы ЛУКОЙЛ, но явно не отечественная. Концерн имел АЗС по многим странам, это не было необычным. На заправке было несколько машин, а в здании был магазин. Надеяться запастись продуктами в нем было бы глупо, авто химия в поселке не была особо необходима, но даже пустые бутылки из магазина сильно бы облегчили жизнь поселенцев, не говоря о канистрах, которые должны были быть на такой заправке. Опять же, шоколад и леденцы имели очень долгий срок хранения, а заправка стояла в долине не больше года, иначе уже бы поросла гораздо более серьезно, пока же на ней было только несколько небольших кустов. Короче, добыча была слишком желанной, что бы ее пропустить, проблема была одна, десяток тварей, выбравших заправку своим домом. Орех со своим помощником наблюдали за зданием два дня, всё время, пока группа аккуратно разбирала автобус. Наблюдения многое раскрыли для Ореха, однако дали еще больше поводов задуматься. Твари, покинув свои "клетки" в данном случае автобусы и станцию, теперь боялись войти в них, крутясь поблизости. Несмотря на явную разумность, твари построили грубые шалаши под навесом станции, они не пытались проникнуть в помещения АЗС или укрываться под машинами, тогда как другая известная Георгию группа жила в подземном переходе, в котором они тут и оказались. Такая разница в поведении не имела объяснений, единственное, что приходило в голову, это начальный импульс. Орех помнил, в поезде всем казалось, что именно состав опасен, стоит вырваться из него и всё — ты спасен. Возможно, в переходе были люди, находившиеся в киосках, расположенных по стенам, и их гнало только из палаток, гнало в переход, а тут люди рвались из АЗС и машин. В таком случае для одних переход был обычной норой, а для других эти объекты были опасны, опасны для нахождения в них, а не для расположения рядом. Решив, что объяснения поведенческой линии подождут, а вот имущество ждать не будет, охранник спланировал своеобразный налет. Тварей на АЗС было не много, не больше полутора десятка, а людей приплыло почти тридцать. Так что со стороны поселенцев было явное численное преимущество.

— Все помнят, что делать? — Георгий сильно волновался, причин было много. Первая, и главная, почти никто из присутствующих не участвовал в боях, короткая схватка по пути в нынешний поселок особого значения не имела. Второй причиной была неуверенность в числе противника. Да, замечено было двенадцать-пятнадцать особей, но хрен его знает, может в здании они всё ж прятались? И третьей причиной была вероятность прихода других тварей на помощь, Орех хорошо помнил, как те выли на пепелище, созывая своих сородичей. Налет требовал, в первую очередь, скорости и скоординированных действий, поэтому Георгий повторял всё еще раз:

— Разбиваемся на тройки, каждая тройка выбирает две цели для стрельбы, обозначив их для себя. Стреляют двое, третий стреляет в случае промаха основных стрелков, или по внезапным целям. Как только обе цели поражены, перезаряжаем самострелы и приближаемся к станции, под навес не входим. Перезарядку проводить на достаточном расстоянии, и только в безопасности. Если на вас бежит тварь, принять в клинки, если группа, бежать к соседям сигналя им.

Орех посмотрел на тех, кто должен был идти с ним. Двадцать четыре бойца, часть из "туристов" часть "мародеры". Все в добротной броне и с арбалетами, шестеро, включая Ореха, вооружены еще и огнестрельным оружием. Помня, как твари рвали людей у пожарки, Георгий надеялся, что здесь не наберется такой своры. Малым количеством они были не опасны, вшестером, и то маловероятно, твари, может, и порвали бы одного одетого в защиту человека, свалив его и придушив весом, но при таком соотношении вроде всё должно пройти нормально.

Народ кивал, давая понять, что все понятно, и не возмущался постоянным напоминаниям. Люди хотели остаться в живых, а опытом, которым обладал Орех, никто из них не располагал. Поправляя броню, бойцы проверяли натяжение арбалетов, осматривали струны тетивы, смотрели, легко ли вынуть кинжал из ножен на брюхе, оружие последнее надежды, для человека поверженного толпой на землю. Все тихо переговаривались, обсуждая условные сигналы и обговаривая действия. Корабль гудел от голосов, негромко, в унисон двигателю. Высадка прошла на удивление быстро и просто, люди попрыгали в холодную воду, с лодки им передали вещи и десант пошел к берегу по пояс в воде, потом за брошенные концы притянув и сам корабль.

— Все готовы? — голос Георгия собрал, начавшую было расползаться, толпу — тогда бегом марш, на АЗС надо быть дотемна.

Отрезок пути до заправки отряд проглотил, почти не заметив. Короткими перебежками, сменяя бег на шаг и обратно, бойцы перемещались с одного гребня на другой, обходя широкие трещины и перекидывая всякий хлам для создания мостков на узких. При солнечном свете глаз постоянно натыкался на различные объекты, свидетельствующие о присутствии тут людей, давним, но явном. То рассохшийся бочонок в овраге, то вросший легковой автомобиль, то какие-то обломки или посуда. Иногда встречались начисто обглоданные костяки, иногда довольно интересные вещи. Так, например, обнаружилась упаковка сидюков, чистых, запечатанных в пластиковой банке, или еще вот: между двумя холмами был растянуты провода ЛЭП, но ничего кроме них видно не было, и, само собой, они были обесточены. Вся долина напоминала пустырь, которым жители соседних районов пользовались как свалкой, но пользовались редко. Самой интересной и странной находкой было орудие времен наполеоновских войн, а может и более раннее. Лафет пушки был в очень плохом состояние, дожди и солнце не пожалели древесину, удерживаемую от полного развала только бронзовыми полосами. Сам ствол, украшенный надписями латиницей и орнаментом, был частично утоплен в торчащий из земли кусок скалы. Рядом с позеленевшим орудием были рассыпаны небольшие ядра, раскатившиеся из орудийного ящика.

— Е..ть, выглядит, будто стоит тут сотни лет, да и по виду оно как раз такого возраста — выдохнул один из бойцов.

— Да, незадача — в голове Ореха уже сложилась вполне четкая картинка — выходит люди сюда попадают давно, а если так, то убитые нами мародеры могут быть уже коренным населением, потомками несчастных, попавших сюда столетия назад. При таких раскладах они действительно могут убивать всех вновь появившихся, черт их знает, какие при таких вот условиях могли зародиться верования.

Георгий обвел рукой просторы истерзанной долины. Деревья, изогнутые во все стороны, куски камней, гнилыми зубами торчащие из навалов земли, овраги и трещины, ровных участков было не много, но и они были довольно холмистыми. Гряды скал, темнеющей в отдалении, замыкали проклятую землю в полукольцо, упираясь в болота и озеро.

— Ладно, заканчиваем осмотр достопримечательностей и продолжаем движение — Орех постучал по стволу — пушка, конечно, вещь в хозяйстве полезная, но без пороха, шла бы она, да и тащить-вытаскивать.

Вскоре показалось здание АЗС. Некогда ярко-красная полоса на крыше подвыгорела, но на ней вполне можно было прочесть название хозяина АЗС, некая компания "TOTAL". НА крыше уже выросли кусты, видимо с ближайшего холма, резким гребнем почти отвесной стены возвышавшимся над станцией с востока метрах в семи, намело грунта, а птицы и ветер принесли семена. Асфальт был на удивление ровным и не проросшим, сквозь него не пробивались привычные для всех кустики и клочки травы, хотя разметка была уже очень трудночитаемой, а сама поверхность напоминала расплавленный сыр на куске хлеба, асфальт казался потекшим и принявшим форму деформировавшейся почвы. Транспорт у заправки был яво не на ходу, все машины стояли уже на дисках, резина колес была либо утоплена в асфальта, как у автоцистерны, ушедшей в асфальт по самую бочку, утонув у ставшей внезапно вязкой поверхности, вернувшей себе все свойства присущей смоле, либо резина уже была сожрана временем. Среди колонок и машин суетилась небольшая стая тварей, несколько вполне взрослых особей и трое подростков, или детей, но уже крупных. На взрослых наблюдалась одежда, а молодняк был укутан в какие-то тряпки, защищающие тела от холода и ветра. Холм, возвышаясь над АЗС, не давал никакого преимущества мародерам. Им было необходимо уничтожить тварей максимально быстро, не дав возможности позвать на помощь, а Холм находился за задней стеной станции, и постройка скрывала от людей на гребне всех противников. Если бы не надо было опасаться других стай, то можно было пробовать выманить под стрелы к отвесной стене холма, но риск был, значит, надо было поступать иначе.

Быстро рассыпавшись по окрестностям, тройки бойцов стали приближаться к стоянке, стараясь подойти максимально близко. Арбалеты всё же были самодельными, и их убойная сила была не самой высокой. Раздался короткий свисток, трелью прыгающего шарика начавший атаку. Защелкали спускаемые тетивы. Короткими вскриками ответили жители АЗС, падая на асфальт грудами тряпья. Изредка слышался удар болта о стекло или по металлу, все мародеры постоянно тренировались в стрельбе из арбалетов, и с того расстояния, на которое удалось подойти к беспечным тварям, пожиравших кого-то из другой стаи, промахиваться им было зазорно. Фигуры тварей, признать в которых человека уже было сложновато, метались среди столбов, колонок и машин, совсем не напоминая ту безумную стаю, растерзавшую нескольких человек у сгоревшего поселка. Эти сутулые, заросшие грязью, со свалявшимися волосами, твари пытались укрыться, почти не оказывая сопротивления, начав отбиваться, только когда увидели своих обидчиков совсем рядом, что было уже слишком поздно. За несколько минут АЗС была захвачена мародерами, тела косматых гуманоидов оттаскивали в сторону, к погрузившемуся в грунт контейнеру для мусора, сваливая тела в его пустой ковш. Понять, кем были эти опустившиеся во мрак животного состояния люди до провала в этот мир, было сложно, одежда сохранилась фрагментально, да и осматривать их особо никто не рвался .Также непонятно было, были ли самые младшие члены стаи детьми, рожденными уже здесь, или они попали сюда и одичали в стае. Непонятно и совершенно не важно. Твари были мертвы, АЗС стала добычей мародеров. Интересным было только поведение стаи, вместо предполагаемой агрессивности, массированной атаки тварями нападавших, те пытались скрыться, и только зажатые в угол стали давать отпор.

Разобравшись с телами, люди стали заниматься запланированными делами. Несколько человек принялись потрошить машины, извлекая из них сиденья, стекла, содержимое бардачков и багажников. То, что было опознано сразу шло в одну кучу, предметы, требующие дальнейшего осмотра, в другую. Соответственно еще одна группа как раз и занималась сортировкой, высыпая сумки на асфальт, раскладывая добычу по кучками, что-то пакуя обратно. Третья группа пыталась соорудить какой-либо транспорт, на АЗС должно было быть много всяких ништяков. Магазин на станции не разочаровал отряд, и, помимо ожидаемых предметов, преподнес небольшой сюрприз.

Уже входя в помещение, Орех насторожился, магазин был неправильным. Что не так, охранник пока не мог сказать, но это было что-то явное. Несколько секунд замешательства, и ответ пришел. В магазине кто-то жил, именно жил, в прошлом, и это был разумный человек, а не тварь. Стеллажи были передвинуты и опустошены. Их выставили так, что бы они перекрывали окна и проход, не мешая перемещению, а только скрывая помещение от взглядов стаи. В небольшое вентиляционное окошко был просунут толстый шланг, уходящий в бункер с топливом, в магазине стоял небольшой бочонок с краником, шланг шел к нему, и заканчивался насадкой с вентилем. Возле бочонка стоял генератор, крупный, способный обеспечивать станцию в аварийном порядке, подключенный к общей сети. Вокруг стояли канистры с маслом, полные и пустые. За прилавком дорожного кафе было устроено спальное место, кипа картона укрытая несколькими слоями ткани и спальником, еще один спальник видимо служил одеялом. Сам прилавок использовался как гардероб или комод, на полках был жилой беспорядок, лежала зубная паста, какие-то журналы, несколько шоколадок, стояла кружка и так далее. От дальнейших поисков отвлек удивленный голос одного из мародеров:

— В кране есть вода.

Георгий сначала не поверил, решил, что это какие-то остатки, но подождав у тонкой струйки почти десять минут, был вынужден признать, вода на АЗС была, правда качал ее электронасос, так что конец трубы вполне мог быть просто в какой-то местной луже. Топливо в бункерах тоже было, не много, но было. Мародеры спешно наполняли канистры, получалось приличное количество, правда, качество, скорее всего, уже было так себе, но для дизеля сгодиться. Ночевку решили провести на станции. Людям требовалось передохнуть и рассортировать добытое, взяв с собой первую загрузку. Станция порадовала сухофруктами, орешками, шоколадом и разнообразным спиртным, которое было решено выпить, разумеется, не все, по чуть-чуть. Нашли и кофе, большие запасы прессованных пакетиков для машины, вполне работающей и банки с растворимым порошком. Многие продукты уже были несъедобны, и лежали отдельно, упакованные в огромные мешки для мусора, видимо убранные местным робинзоном. Кофе, чай, сахар, сладости, люди уже забыли о таком, АЗС казалась им манной небесной. Особенно радовал генератор, вкупе с топливом он позволял поселку какое-то время попользоваться различной электроникой, столь заботливо сохраненной "Самим". От прежнего владельца всех этих запасов осталось только одно — дневник, написанный на французском. Народ передавал его из рук в руки, вспоминая язык, в результате один из бойцов отобрал книжку и стал читать вслух, постоянно сбиваясь, путаясь и поправляясь.

Пятнадцатое октября ( прикиньте, за полтора года до нас занесло). Не знаю, что произошло с людьми. Непонятно откуда взявшийся смерч это последнее, что я помню о Франции. Мы с Лаурой занимались установкой нового экрана в кассовом зале, когда здание зашаталось. Все заметались, как сотрудники, так и покупатели, стали бежать из здания и покидать машины. Я тоже хотел бежать, но меня сильно ударило падающей панелью телевизора, и на какой-то срок я потерял сознание, наверно к счастью ....

Пауль убил кого-то из автомобилистов ударом трубы, все обезумили ,к счастью вся толпа находилась на парковке и мне удалось заблокировать двери. За окнами творился ужас ,люди метались по площадке, убивая друг друга, потом выжившие убежали куда-то.

Восемнадцатое октября.

Прошло три дня, безумцы вернулись, и я не успел, как следует осмотреть окрестности, но это не Франция, это точно. Странно, но наша парковка деформировалась, засосав в себя несколько автомобилей. Хорошо, что я успел прокинуть шланг к бункеру, теперь у меня есть электричество. А это значит, есть вода, работает холодильник и кухня. Я пытался чрез окно узнать тех, кто выжил. Часть я знаю, эти ребята работали со мной, но встреть я их случайно, без формы, не узнал бы. Перекошенные злобой лица, грязные, сутулые, совершенно иначе движущиеся, напоминающие каких-то обезьян.

Двадцать пятое октября.

Десятый день. Я боюсь выйти, толпа устроила себе жилище под козырьком АЗС, странно, но в здание и в автомобили они даже не пытаются лезть, даже больше, они их избегают. Я перетащил стеллажи, не могу смотреть на тех, кто был когда-то человеком. Их поведение сродни стае собак, сегодня они притащили чей-то труп, судя по всему человеческий, вчера жрали крыс, отрывая от тушек куски мяса прямо зубами. Пауль ,судя по всему, доминантный самец в этой стае.

Седьмое ноября.

Перечитал все журналы, смотрю по сотому наверно разу фильмы. Мой рацион, состоящий из дорожных продуктов, скоро сведет меня в могилу, начал пить.

Четырнадцатое ноября.

Я тут уже почти месяц, сегодня стая ведет себя неадекватно. Они дергаются ,постоянно встают в рост, что для них не характерно, и, будто, прислушиваются к чему-то. Какое счастье, что на станции продавали товары для кемпинга. В магазине больше сидеть нет сил, собираю продукты и необходимые вещи в рюкзак, буду ждать момента для побега из этого кошмара.

Пятнадцатое ноября.

Сегодня разразилась жуткая гроза, порывы ветра буквально сносили встающих безумцев. Потом хлынул дождь и стая взвыв куда-то убежала. Кажется надо бежать прочь, но в такую погоду я далеко не уйду.

Пятнадцатое ноября. Вечер.

Стая вернулась. Все в крови, с собой притащили несколько человеческих тел, истерзанных до неузнаваемости. Сегодня у них пир. Стараюсь не смотреть на всё это.

Двадцать шестое ноября.

После грозы всё улеглось, твари опять ведут животный образ жизни, но вспышек агрессии, как в тридцатый день нет, просто стая хищников. Регулярно уходят на охоту, но всегда остается несколько особей в лагере.

Тридцатое ноября.

Судя по всему, завтра будет гроза. Пауль сильно зол, он оторвал голову подростку, теперь его мясом кормится вся стая. Твари постоянно вскакивают и бегают по краю площадки.

Первое ноября.

Я был прав. Сегодня опять непогода, правда, грозой я бы этот кошмар не назвал, скорее это песчаная буря. Стая опять убежала....

Дневник был не особо большим, да и записи велись далеко не каждый день. Было видно, даже по почерку, человек постепенно сходит с ума. На 48 день заточения он вынес мешки со своими, как он выразился, отработками жизни, скорее всего подразумевая пищевые отходы и свои испражнения. Заканчивался дневник 97 днем заточения.

Двадцатое января. ( последняя запись)

ВСЁ!! БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!! Завтра будет гроза, и я сбегу, у меня есть рюкзак с продуктами, палатка, спички, котелок, канистра с водой, спальник, нож и много другое, попробую найти разумных людей. Да поможет мне святой Денис. Если кто-то найдет мой дневник, помяните меня.

Сидящие в магазине молча помянули француза. Маловероятно, что он выжил. Зато его дневник дал кое-что. Оказывается, стая агрессивна, то есть необоснованно агрессивна, только пред "провалами" и в день "провала", так называли свое появление люди. Остальное время они просто хищники, не готовые на самоубийственные атаки. Пока народ расслаблялся, Орех присматривался к бойцам. Было видно, бой не прошел бесследно, все же им было трудно убивать тварей, когда-то бывших людьми. Одно дело в порядке самообороны, и совсем другое как сегодня, заранее спланированное убийство, массовое истребление. Но люди держались, хотя многих потряхивало, адреналиновый всплеск миновал, и теперь у них был отходняк. Хорошо, что станция дала так много полезных предметов, людям было просто некогда задумываться о прошедшем, необходимо было вывезти всё, в идеале даже окна хорошо бы снять и увезти. Пошли спешные сборы, народ стаскивал в зал все вытащенное из автомобилей, там, под крышей, укрывшись за довольно крепкими стенами, шла сортировка и укладка по коробкам и сумкам. Все пустые канистры спешно заполнялись топливом, пакетики с сухофруктами и орехами вскрывались и пересыпались в пустые пластиковые бутыли, разного объема, в них было удобней хранить, и их, все равно, надо было везти в поселок, каждая пустая тара там была на счету, будь она из стекла или пластика, всему было применение. Народ стал разбирать и обстановку магазина, стеллажи, стойки, витрины. А когда Виталик залез в одну из подсобок, располагавшуюся у заднего выхода и обнаружил в ней небольшой мотоблок, а на заднем дворе стоял прицеп от него, радость мародеров достигла апогея. Орех отрядил десятерых бойцов стоить переправы, по которым смог бы проползти этот транспорт, а остальные принялись загружать его тяжелыми предметами. Только приход темноты остановил процесс, строители вернулись на АЗС, и, выставив часового на крышу, отряд отошел ко сну. Следующие дни обещали быть трудоемкими.

Ночь прошла достаточно спокойно. Устроившись в здании, бойцы выспались, часовые за всю ночь заметили только нескольких животных, а тварей не было замечено ни одной. Группа строителей продолжила наводить мостки, основная масса паковала добычу, а Орех, Виталик и пара мужиков, осматривали окрестности, в поисках нового объекта. Ползая по истерзанной земле, стараясь оставаться незаметными, они постоянно натыкались на какие-то остатки человеческой жизни, начиная от костей и обрывков одежды, заканчивая монетами всех времен и народов. Через несколько часов поисков четверка разведчиков чуть было не свалились на голову очень крупной, и по всему видно, очень старой стае тварей. Очередной овраг, попавшийся на пути, оказался настоящей пропастью, взобравшись на гребень, ограничивающий "этот" берег оврага, Орех тот час же упал на землю и вжался, столь сильным было потрясение от картинки внизу. Там, в широком и глубоком овраге, бурлила жизнь, но фигуры, копошащиеся внизу, не были человеческими. Десятки, если не сотни тварей, уже давно потерявших человеческий облик, вернее никогда его и не имевших, скорее всего, занимались своими повседневными делами. Потомки несчастных, попавших в этот мир и сошедших с ума, они не носили одежд, их тела поросли волосами, не дошедшими еще до состояния меха, но уже довольно густыми. Было видно еще одно немалое отличие от "новых" тварей. Эти особи постепенно эволюционировали. В их руках были примитивные инструменты и оружие, они построили себе примитивные шалаши, и у них явно наличествовал какой-то заменитель религии. Руины старого храма, протестантского или католического, судя по остаткам, использовались как место проведения непонятных ритуалов, в основном жертвоприношений. Там, среди рухнувших стен, торчали колья с нанизанными на них останками, по камням, некогда бывшим колоннами, были разложены черепа и кости алтарь были покрыт толстым слоем грязи, и, если верить мухам, роящимся над ним, эта грязь была сугубо органического происхождения. Осмотр оврага в бинокль лишь добавил деталей. Твари, обитавшие там, были уже не людьми. Они напоминали первобытного человека, как их изображают в учебниках. В руках многие носили дубинки, шесты, палки, у некоторых с прикрученными камням или кусками железа. Некоторые носили в качестве одежды шкуры, принятые невооруженным глазом за родных шерсть. Твари явно знали огонь, хоть и было не ясно, сами они его разводят, или только хранят. Огонь был, был в нескольких довольно больших лачугах, выстроенных на руинах старых зданий. Георгий, с некоторой брезгливостью, отметил большое количество могильных оград и крестов, пошедших на строительство жилья. Лежащие рядом с ним бойцы вполне разделяли его чувства.

— Из кладбищенских оградок-то у них жилье — прошептал один из мародеров, откликавшийся на погоняло Чех — и странные они какие-то, на тех не похожи совсем.

— Так, брать у них нечего — подвел итог наблюдений Орех — нам тот них только опасность, пользы никакой. Их тут много, так что, пойдемте отсюда, пока нас не заметили, и сюда соваться не будем, пусть строят свой коммунизм.

Последние слова были сказаны из-за одного открытия, прямо поразившего Георгия. Он, как и многие выросшие в СССР в принципе без ненависти относился к коммунистической партии, особенно к той, советской, но бюст Ленина на залитом кровью алтаре других ассоциаций не вызывал. Притом, что было явно, голова Вождя абсолютно инородна и добыта где-то.

Разведка других направлений тоже мало что дала, к вечеру вымотавшиеся разведчики вернулись на АЗС, заботливо разоренный их коллегами по мародерке. На удивление со станции удалось вывезти очень многое, как объяснил старший среди оставшихся, ходивший с Орехом и в первый поход, им очень повезло, удалось нарастить кузов прицепа. Посмотрев на прицеп, Георгий только присвистнул от уважения к труженикам грабежа. Оказалось, в одной из машин была углошлифовальная машинка, ей разрезали кузов пополам и скрепили две половины трубами, сделав настил и борта, таким образом, вытянув его почти на полтора метра. Это не все, из нескольких машин удалось таки собрать агрегат который мог ездить, при АЗС был шиномонтаж, в нем были домкраты. С помощью домкратов бойцы вырывали автомобили из каменного плена. Из почти тридцати автомобилей ожидавших заправки удалось собрать одно, жуткое, но вполне ездящее создание. Взяв ото всех понемногу, благо встречались даже идентичные модели, удалось собрать раму, водрузить ан нее двигатель, топливный бак, трансмиссию, установить водительское место и соорудить трубчатый каркас, как для кабины, так и для кузова. Грузовой отсек представлял из себя короб из вентиляционных решеток и гнутых трубок, кабина была просто ограничена несколькими дугами. Орех не выдержал, и, вспомнив юность, решил прокатиться на этом монстре, оказалось, мужики поработали на славу. Большой скорости на имеющемся участке развить было негде, да и не стоило, приборов на машине не было, а без них было сложновато понять, когда переключать скорость, но ехала машинка уверенно, и явно могла утянуть за собой немало. Да, все тряслось и рычало, выхлоп был жутким, мотор, практически ничем не прикрытый, ревел как больной мамонт, но агрегат ехал. Подвеска, очень подвижная, позволяла наплевать ан многое, хоть и не давала комфорта водителю и грузу, и ухудшала управляемость.

— И как оно — спросил Орех, вылезая из "кабины" — только тут катались или уже возили что?

— Нормально — мужик отвертевший начальнику охраны был весь в масле и ржавчине — разок успели сгонять это чудо до лодки, доехало и вернулось, разумеется, не пустое. Но много оно не проездит, движки тут говно, да и собрали на коленке, из того что было. Учтем местность, и поймем, агрегат скоро свое отслужит, но заправку вывезем.

Вторая ночь от первой отличалось мало, разве только на заправке стало просторнее. Следующие два дня посвятили сугубо вывозу, народ вывозил и выносил все, постепенно демонтируя все, что было съемным, даже заправочные автоматы были частично разобраны, с них сняли стекла и выкрутили все болты. Крепеж вывозился весь, пятеро мужиков, вооружившись трещотками, раскручивали и разбирали, еще двое помогали им, сортируя болты и гайки, а так же различные хомуты, трубки, переходники и прочее снятое отовсюду. К концу четвертого дня нахождения на АЗС начался тотальный разбор сего. Люди уже вывезли все стеллажи, вывезли все, что моно было просто снять, вывезли всю мебель, все капоты и багажники с автомобилей, все их коврики, сиденья, фары, и теперь мучили корпуса и оборудование АЗС. Стекла и двери, кроме внутренних, решили не снимать, АЗС было решено сделать перевалочной базой. Тарантас, еще годный на перевозки загнали в шиномонтажный бокс, закрыв его на найденный замок, туда же решило потом убрать и мотоблок. Также в этом боксе установили соединенный между собой автомобильные баки, залив их под завязку и плотно закрыв. В бункерах еще оставалось топливо, его было не в чем вывозить, да и вывезли изрядно, а так, пригодиться для этих двух тарантаек. Последний бросок, бойцы нагружены под завязку, все усталые, но довольные. Еще бы, лодка ломится от добычи, среди добытого прорва очень полезного, например: горы тары, инструменты, мебель. Да и кроме полезного уйма приятного: алкоголь, сладости, одежда, всякие мелочи, полезные в быту и дикое количество крепежа и расходников на всякие нужды. Казалось бы, кому нужны коврики из машины? А нужны, например рыбакам. Капоты и прочие металлические части кузова пойдут на крыши, например, или заборы. Диски станут колесами или блоками, фары можно использовать почти по назначению, как отражатели для масленых ламп, вернее не сами фары, а их часть, но и пластиковые детали не пропадают, используются как тара, а то и посуда. Про сидения и диваны из машин и говорить нечего, удобные кресла для дома, только ножки сделать надо, но это не проблема. Перегруженный корабль вез такое количество всего, что в поселке народ был в шоке. Потямах сбился с ног, устраивая все на складах, ему пришлось даже вылавливать Бригадира, требовались новые помещения. Народ потихоньку стал получать доли из добытого. В первую очередь участники похода, потом жители крепости, и уже потом все остальные. Мародеры брали на выбор, товароведы Потямаха на вскидку оценивали и останавливали их при достижение лимита. Остальное делилось своеобразно, сначала откладывалось "общинное имущество", то, что будет выдано ремесленникам для их производства, потом сортировалась мебель, ее раздавали по домам, по схемам известным только кладовщикам, а уже оставшееся делилось между жителями, согласно заслугам. В селении шел постоянный учет достижение во благо общины, учитывался улов, строительство, несение службы и так далее, все это переводилось в какие-то очки, по которым и строился ранжир на получение довольствия, согласно этим графикам каждая семья имела свою очередь и свой лимит. И уже дальше они решали, что взять, пустых банок для консервирования или новое белье, подушку или набор одноразовой посуды, и так далее. Систему разработал сам Егор Фомич Кег, учтя полезность каждого действия и постоянно проводя переоценки, в зависимости от необходимости того или иного. Он же и составил примерную оценку имущества, которая, между прочим, отличалась от общественной. Так, кладовщиками особенно ценилось то, чему не было аналогов в производимом поселком, в основном это было нижнее белье, косметика, инструмент, включая ножи, и обувь, а в поселке особым шиком считалось иметь посуду "оттуда" и мебель, пусть из автомобильной, и тому подобное, показывая, что вы можете себе позволить не использовать самодельное. Косметика и женские вечерние платья, а так же бельё тоже очень высоко ценились. Мало кто думал, что женщины так будут следить за собой, оказавшись в условиях, граничащих с крайностью. Вроде не о внешнем виде надо бы думать, а нет, девушки стремились иметь запас косметики красивых вещей, постоянно следили за собой, устроив даже парикмахерскую, и найдя способ проводить эпиляцию. Потом все стало понятно, для женщины внешность это тоже способ выжить, многие из них сменили своих партнеров, добившись расположения более обеспеченных людей, многие своим видом поддерживали своих мужчин, давая им отдохнуть после тяжелых будней, и это помогало, не так уж и много было развлечений в поселке. Само собой, каждый мужик старался, чтобы его женщина была лучшей. Так что спрос на подобный товар был очень велик. Хотя было и несколько "омужичившихся" женщин, достаточно самостоятельны, чтобы не искать покровителя, и при этом изначально не сильно волнующихся из-за своей внешности. Нет, они тоже следили за собой, старались быть аккуратными, чистыми, следили за своей одеждой, но поиски косметики и вечерних туалетов им были чужды.

Виталик.

Первый поход в долину чуть не убил меня. Трудно вспоминать те дни. Сначала всё шло нормально, выбрав, точку мы подолгу наблюдали окрестности, после чего шли дальше. Твари, которых мы видели, вели себя не агрессивно, но подходить мы не рисковали. Ночевать вставали в оврагах и расщелинах, разводя небольшой костерок. За первые четыре дня мы, если честно, уже неплохо разжились, по меркам поселка. Мелкие остатки встречались достаточно часто, надо было просто быть внимательными. Так мы разжились несколькими бутылками, и тщательно отмыв их стали обладателями нормальных запасов воды. Кроме пустых пластиковых посудин время пощадило несколько разных ножей, кое-что из металлического инструмента, ключей и отверток, один раз мы наткнулись на упаковку сумок с надписью "Auchan", тут же убранную в рюкзак. Эти сумки сохранились в идеальном состоянии, запакованные в пластик, и потом нам сильно пригодились. Я не стал рассказывать Ореху, да и остальным, о наших первых находках. Поселку с них сильно легче не станет, а мне пригодятся спрятанные там вещи. Первой крупной удачей был не тентованный грузовик, а небольшой микроавтобус, полностью ушедший в землю, только его морда, с логотипом WV, торчала в обрыв. Лобовое стекло было выдавлено. А под ним, внизу, метрах в десяти, на камнях были несколько скелетов. Заметили мы его случайно, блеснула фара. Аккуратно спустившись, я и Жало влезли в машину. Не скажу что был богатый улов ,но кое что вкусное нашлось. Для начала пара рюкзаков, один большой, туристический, второй обычный, с каким ходят по городу. Полезного в них было мало, тряпки в основном, но сами рюкзаки были большой удачей. Кроме них были инструменты, немного посуды и ящик бренди. Остальное, не считая сидений, не стоило труда. На телах нашли часы, к большому удивлению механические, совершено неизвестной марки, пару ремней из плотной стропы, которым погода и время были не в помеху, лишь алюминий пряжек немного окислился, там, где была повреждена краска. Кое-какие мелочи тоже были сняты с костей, цепочки, кольца пара браслетов. Всё было мужским, как и остатки одежды, а если верить водительскому удостоверению, найденному в кармане одного из скелетов, погибшие, во всяком случае, один из них, были из штата Алабама. Тоже подтверждал и нож, обнаруженный мной немного в отдалении, нож, который используют американские военные, с соответствующей вытравленной надписью. Чуть поискав, я нашел и пластиковый чехол для него. Удобное, довольно увесистое оружие, придало уверенности, а его рукоятка навела на одну мысль. Все уже устраивались спать, разложившись в фургончике, превратив его сиденья в пол, благо конструкция именно это и позволяла. Я же полез в сумку с различным инструментом, мне нужны были плашки. Я их точно видел, другое дело, была ли там нужная. Несколько предметов, найденных по отдельности, в моей голове собрались в один, и я хотел это проверить. Первым был нож, обладающий откручивающейся пяткой, или как её правильно звать? Короче, у ножа откручивался пятак, е дающий руке слететь с рукоятки. Если его выкрутить, то в полой рукоятке можно что-то хранить, закрутив потом обратно. Меня натолкнула на одну идею сама форма это затычки, это был цилиндр с резьбой, заканчивающийся довольно толстой круглой пластиной и парой небольших отверстий для шнурка. А у нас в добыче был почти такой же по толщине, такой же, как цилиндр с резьбой, обрезок толстостенной трубки из какого-то довольно легкого сплава. Кроме того, было несколько шайб, рассчитанных на разные болты, из которых можно было собрать пирамидку, начав с маленькой, по диаметру цилиндра и набрав до довольно большой, сделав своеобразную цубу. Для чего? Всё просто, я беру трубку, она довольно длинная, почти полтора метра, нарезаю резьбу плашкой, наворачиваю гайку ,повезло, нашлась с такой же как у ножа резьбой, накладываю шайбы, стараясь уложить их так, чтобы они не болтались, еще одна гайка, потом накручиваю нож, получаю небольшую помесь копья и алебарды с двойной гардой, небольшой крестовиной и широкой пластиной, вспомнив об аккумуляторах, я принялся вынимать из найденного в багажнике запасного свинцовые решетки, и плавить их, собирая скрепить свинцом шайбы. Попутно я продел шнурок в затычку и закрепил ее к рукоятке ножа, а трубку обмотал несколькими слоями пластыря, почти расползающегося в руках, но довольно липкого, а поверх прошелся тонкой тесьмой. Кроме ножа, прикручиваемого к трубке, я закрепил в нее еще один, толстый, но с поганой рукояткой, которую я сбил. Нож засунул с обратной от резьбы стороны и зафиксировал его тем же свинцом, вроде должен держаться. Немного пришлось поработать напильником, превращая лезвие ножа в узкий треугольник, заточенный с двух сторон, и еще чуть, чуть, для создания ему чехла, из обрезка шланга и трубки. Взяв кусок еще одной трубки, их не мало валялось по всей долине, но почти все были ни на что не годными, я залил в нее расплавленные куски пластика, и сунул новое лезвие, обмотанное калькой. Подождал, и не без труда вынул лезвие обратно. Дал пластику застыть и несколько раз вставил-вынул клинок. Тот входил довольно туго, но без особых проблем. Осталось сделать фиксацию к древку, на что пошел обрезок шланга "ножны", надевались на клинок и подсовывались в шланг. Утром надо мной немного пошутили, похихикали над моим оружием, но потом оно спасло мне жизнь.

Следующие сутки нам ничего почти не дали, все те же мелочи, собираемые по кустам и оврагам, снимаемые со скелетов и вынимаемые из совсем разрушенных машин. Всякие очки, часы, ювелирка, пряжки, пуговицы и так далее. Несомненно, вещи необходимые, но не вызывающие особого воодушевления. Второй объект заметил я сам, и промолчал про него, исследовав уже после происшествий с автобусом. Теперь я с нетерпением ждал случая сходить в свое логово, а именно это я устроил себе в замеченном объекте. То я нашел? Автобусную остановку с довольно большим киоском, она, как и многое в долине, была покрыта слоем земли и камня, складывалось ощущение, что на нее плеснули расплавленным камнем, как будто волной накрыло. Тыльная сторона остановки была в скале, гребнем возвышавшимся над ней, над самой остановкой также чел камень, нависая подобно козырьку. Склон скалы порос травой, а с козырька свисали стебли вьюнка, и если бы не фонарный столб, торчащий из козырька, я бы даже не заметил ниши под ними, так густы они были. Из нас никто не удивился торчащему из земли куску фонаря, и никто ни обратил внимание на форму каменистого холма, я тоже не сразу сообразил. Мы стали искать место для ночлега, я пошел за хворостом, и, совершенно случайно, ткнулся в заросли под обрывом. Провалившись сквозь них, я сильно ударился плечом о мусорный бак, стоящий у столба, но тогда я не понимал, обо что я так шарахнулся. Только раздвинув стебли и пустив под козырек лучи садящегося солнца, я понял и осознал свою находку, и решил промолчать. Дальше почти весь путь я думал о своей находке, и даже найденные предметы меня не радовали. В грузовичке я несколько оживился, уж слишком смачной оказалась добыча. Мы все переоделись, разжились кучей полезных предметов, и перестали напоминать бомжей-оборванцев, такое выгонит любые мысли. Но, события, последовавшие потом, оставили меня одного. Наврал я, парни погибли не совсем так, как я говорил. Слона конечно твари порвали, но убил его Жало, Славик, отомстил за пендаль и постоянные насмешки, а Гену я своей нагинатой грохнул, и Славика. Гена и в правду тронулся и кинулся на Славика, но в тот момент уже думал, как от них обоих избавиться, я в славку вогнал ту, нижнюю сторону своего копья, а Гена в него как вцепится, меня тогда и швырнуло в автобус, и не лопаткой я его приголубил, успел я скрутить нож с древка, им и убил товарища, а один палец об этот нож сам себе и отрезал, пока скручивал. Потом валялся без сознания, от усталости и потери крови. Но вот в поселок то пошел совсем не сразу. Первым, о чем я подумал придя в себя была остановка, хотелось ее осмотреть, убедиться в том, что она на месте ,что это не плод моего разыгравшегося вооброжения. Кое-как оклемавшись, я отправился к остановке, теперь ничто не мешало мне осмотреть свою находку, даже наоборот, найденное помогало мне, например фонарик, вещь необходимая, фляги, и прочее — тоже. К месту я добрался легко, твари опять успокоились, а на моем пути их логова вроде отсутствовали, а если и были, то мы друг друга не заметили. Находка меня заворожила. Киоск, судя по всему, был не московским, но его длинный павильон был заполнен диким количеством товара. Куда делся продавец, куда пропали ожидавшие транспорт? Да какая разница, их не было, возможно они не тронулись, и, подобно нам, пытались выжить, погибнув на зубах тварей. Возможно, их было мало, и соседние стаи просто уничтожили их, одно точно, они не умерли от старости. Киоск появился тут недавно, может год назад, может два. Судьба тех, кто провалился сюда с остановкой, меня не волновала, скорее всего, они "отварились". Зато содержимое постройки меня порадовало. Огромное количество консервов, тушенка, сгущенка, рыба, каши с мясом, паштеты бессчетными коробками заполняли склад киоска. Полки ломились от шоколадок, печенья, вафель, вполне съедобных. Коробки конфет, пакетики с мармеладом и леденцами, хлебцы, крекеры, все это сохранилось, пусть и немного потеряв товарный вид, что-то подсохло, что-то засахарилось ,что-то слиплось, но всё это можно было есть. Чай, кофе, какао — что хочешь то и заваривай, запасов хватит на несколько лет. Соленая рыба, сухарики, эти, практически не портящиеся продукты заполняли коробки стоящие под прилавком. Упаковки "ролтонов", как вермишели, так и пюре, тоже по идее можно было есть, а вот пиво я бы не рискнул пить, зато вполне можно было опустошить бутылки и использовать как тару. Так же и с овощными консервами, что-то было явно нормальным, например консервированные персики, а вот в горошке я уверен не был. Неделю я разбирал свои новые богатства, рискуя бегал к грузовику и к автобусу, кое-что вынося от туда. Из микроавтобуса я вынул несколько диванов и соорудил себе вполне удобную кровать, из собранных по долине труб и кусков металла, скрепляя их проволокой, я перекрыл проход на саму остановку, создав крепкую и полностью закрытую стену, спрятанную за зарослями. Попутно я продумывал, что сказать в поселке, как объяснить смерть спутников, что из найденного "сдать", и решил, сдавать надо всё. Всё, кроме того, что спрячу в свой новый тайник. Свое логово я уже неплохо обустроил, оставив только один вход в киоск ,закрыв все варианты проникновения листами жести, трубами, профилем и прочим хламом. Выход на остановку остался только из киоска, для этого я снял одно окно выходящее туда. Теперь, разжившись инструментом, я хотел довести свое логово до ума. Осталось дождаться подходящего момента, чтобы свалить не вызывая особого подозрения, или хотя бы незаметно.

Момент пришел через пару недель после разграбления АЗС. Эта неделя далась особенно сложно. Сильно раздражала нога, воспалилась рана от гвоздя, медики опасались заражения, но обошлось, но еще сильнее бесила мысль, что на мое гнездо могут наткнуться мародеры Ореха. Ведь в очередной вылазке, из-за ноги я не участвовал. Я каждый вечер представлял себе как они отодвигают уже начинающие вянуть стебли и находят мои запасы, ночами меня мучили кошмары, в них участвовали то мародеры Ореха ,то странные конкуренты в кожанках ,то твари, вдруг научившиеся вскрывать металлические листы как консервные банки. Раз за разом я просыпался, жадно хватая воздух, несколько раз будил соседей, причем не по дому, а по домам, от моего крика просыпался чуть ли не весь нижний поселок. Но именно эта вылазка, та, в которой я не участвовал, из-за ноги, дала поселку несколько очень полезных и один интересный предмет, а мне шанс проверить свои сокровища и довести свою берлогу до ума. Полезными предметами, найденными в походе, оказались ящики со столярным инструментом, найденные в багажнике одной из машин, особенно порадовали рубанки, а вот интересным. Интересным предметом, была парусная оснастка, снятая с яхты. Как оказалось, мародерам удалось найти небольшое судно, полностью погруженное в грунт, из него торчала только верхняя палуба и мачта, со сложенным парусом. Так как это было в роще, то находку можно было назвать случайной, найти мачту среди деревьев было не просто. Тварей там не было, но и добычи почти ноль, яхта стояла на причале, а тои в ремонте, во всяком случае, ее каюты были пусты, продуктов на яхте не было, да и вещей почти тоже не нашлось. Немного подумав, мародеры сняли мачту и прочую оснастку, включая ее крепление, и притащили в поселок, на радость Никанору. Тот тут же рассказал всем, к какому типу принадлежала яхта, ее скоростные и прочие качества, но мало кто его слушал. Тогда парень пошел к Егору Фомичу, и убедил его в необходимости построить нормальное судно. Бывший депутат дал добро, и Никанор с несколькими понимающими мужиками принялся вычерчивать обводы будущего корабля, пытая вспомнить, как их строили. На самодельно пилораме, сделанной на базе нескольких домкратов и двуручной пилы, начали заготавливать доски, плотники стали тесать всякие шпангоуты-рангоуты, по рисункам и чертежам Никанора, и постепенно на берегу озера стала расти небольшая верфь. Народ, поначалу посмеивающийся над парнем, теперь приходил посмотреть, а кто мог, тот помогал. Зачем поселку парусное судно? Да какая разница, будет судно, будем думать. Осень уже подходила к концу, если уже не кончилась, а холодов, в понимание русского населения, так и не было. Даже ночами температура не падала ниже пяти градусов выше ноля, а днем почти постоянно было двенадцать-пятнадцать. Запасы на зиму и весну были собраны изрядные, рыболовы и охотники продолжали приносить добычу, но у многих людей появилось свободное время, у огородников и собирателей, например, а страх перед морозами ушел, особенно после заявления "Самого" о том, что в этом регионе, скорее всего, мягкий климат, и зима будет как на юге Европы. Какие там зимы почти никто не знал, но заявление успокоило жителей. Так что, они смогли полностью отдаться новой игрушке, кораблю. Строительство не было ровным, то и дело происходили разные накладки, связанные с недостаточным опытом персонала, но, постепенно, на, не один раз переделанном, каркасе, стали появляться первые доски, укладываемые внахлест, подобно коже покрывая скелет судна. Пока корабельщики старательно подгоняли доски, отесывая их топорами и рубанками, я искал повод покинуть поселок, у меня всё уже было собрано и я ждал только удобного момента. Пока они старательно конопатили щели, пропитывали смолой паклю и борта, тщательно выскабливали все поверхности и лакировали их, я метался по поселку, не находя себе место. Пусть Орех с остальными никуда не ходил но желающих забрать мое добро и без него хватало, те же "тележечники", кто знает, может они уже давно шарятся по долине?. Вот стали появляться палубы, и под ними стали проектировать помещения. Вот на корме выросло рулевое весло, закрепленное к самодельному штурвалу, родной штурвал от яхты был не доступен. Вот появилась мачта, вот растянули снасти и кораблик, названный "Аврора", был с шумом спущен на воду. Весь поселок стоял на ушах от этого знаменательного события, общая эйфория затронула и меня, на какое-то время яхта заняла в моем сознание место остановки. Кораблик вышел ладный, не особо большой, довольно широкий, с невысокими бортами, он все равно был прекрасен, как прекрасен свой ребенок. Кроме паруса кораблик приводился в движение восьмью рядами весел, то есть требовал шестнадцать гребцов, но это было дополнительное оборудование. Никанор светился как начищенная кокарда на солнце. Гордый он стоял у штурвала и руководил еще десятком энтузиастов, знакомых с парусами. Вот в это торжественных момент, пока "Аврора" делала свой первый выход, и описывала круги вокруг ближайших островов. Я и свалил в свое логово, на ходу бросив одному из мародеров, что пойду на разведку, и буду отсутствовать пару-тройку дней. Мужик тупо кивнул, но я был уверен, эта информация дойдет до начальства, хотя меня оно уже и не волновало.

Логово находилось недалеко, ближе даже чем грузовичок с военной справой. От леса до этой остановки было метров семьсот, так что опасности почти никакой. По лесу я ходить уже привык, крупных хищников за всё время мы не встречали, далее волков и тех в лесу не бывало, хотя в долине я пару раз видел стаи то ли волков, то ли собак, то ли еще кого из их родни. Честно говоря, я не особо понимал, зачем мне эта берлога, но коли уж начал её обустраивать, то надо доводить дело до конца. Сейчас я имел довольно большой вагончик-киоск и пристройку к нему, вроде веранды, а хотелось сделать из этого вполне жилой домик, возможно, что-то вроде перевалочного пункта при мародерке. После всех вылазок я точно знал, вокруг нет ни одной стаи, странно, но "твари" избегали близости леса, и селиться предпочитали в хорошо укрытых местах. Я силился вспомнить хоть одну стаю живущую на открытом месте и не мог, все стаи обитали в укрытиях. Максимально приближенное к открытому место обитания тварей было у сгоревшего поселка, но там они укрывались в подвалах, да и сам поселок расположился в небольшом котловане. Кроме того, из личного опыта, я знал, если стоит одна машина, то, скорее всего, почти сто процентов, около тварей нет. Слишком маленькие стаи становились добычей для соседей или других хищников долины. В таких одиночных машинах стоило опасаться котов или одичавших собак, но не человекообразных. А вокруг остановки ничего крупного не было. Самым крупным был один проржавевший троллейбус. Округлый, с облезлыми бортами некогда красно-желтыми, а теперь дыряво-ржавыми, он раскидал свои усы между двумя холмами. Когда-то из одного холма в другой шли провода, но они давно опали, мы наткнулись на них случайно, Жало споткнулся, зацепившись ногой за торчащую из кустов железяку, оказавшуюся проводом. По проводу мы вышли к троллейбусу, и сразу оставили его в покое, он был совсем неинтересен. Он и в той жизни был почти на списание, а постояв тут пару десятков лет, совсем сгнил. Троллейбус "7" маршрута, "Автобаза-Новые Дома". Какой город, какой год, леший его знает. Кости, если считать по черепам, то семнадцати человек, все что осталось от пассажиров несчастливого рейса. Троллейбус прогнил основательно, даже стекла выпали из рам, не удерживаемые резиновыми прокладками, удержались только лобовые, задние и несколько боковых, включая дверные. Сиденья сгнили, но все трубы были вполне нормальными, как поручни, так и каркас диванов. Толстый слой краски и форма уберегли их от коррозии, а именно они меня и интересовали. Спасибо Ореху, я теперь знал, где раздобыть топливо и масло для своих генераторов, а у меня их было четыре штуки, надо было только забрать, я спрятал их около грузовичка с формой, в котором они и ехали. Генераторы, энергосберегающие лампы, пара нормальных автомобильных аккумуляторов, фары — это были первые предметы на переноску в логово. Следом пошли припрятанные инструменты, болгарка, дрель, электролобзик и расходные к ним. Самым рисковым был поход за топливом и маслом, в отличие от прежних вылазок я шел один, и был завидной добычей, но обошлось. Я заполнил бочонок, закрепленный на тележку, взял несколько канистр масла, прихватил еще кое-что по мелочам, и вернулся в свою берлогу. Такие вот манипуляции заняли двое суток, еще почти сутки я подготавливал логово к ремонту, перетаскивая свое имущество, еще день ушел на демонтаж и перетаскивание труб из троллейбуса, трубы то были в порядке, а вот болты, которыми они крепились, были, мягко говоря, гнилыми. Я был готов выть, казалось все готово, а теперь придется искать крепеж. Я планировал сделать крепкую решетку из этих вот труб, соединив их между собой как в троллейбусе, выдвинув от края остановки на метр и перекрыв заодно и лицевую сторону киоска. У меня было все, трубы, не только из этого троллейбуса, я набрал их и по долине, и собирался, если потребуется, вынуть еще из пары мест, был инструмент для резки этих труб и подготовки отверстий, но было нечем их скреплять. Конечно, я мог плюнуть и скрепить их сначала проволокой, а потом приклепать листы метала, стягивая им трубы, но хотелось надежности. Три дня я ползал по долине, вспоминая каждый ржавый драндулет, мучаясь, скручивая с них весь крепеж. В результате у меня было немало болтов, но очень мало гаек, что, впрочем, не пугало. Плашки есть, мечики есть, дрель есть, толстые куски железа тоже есть, всякие пластины от машин. Процесс пошел, для начала я промерил длину своего предполагаемого заграждения, прикинул количество переходников, как родных, снятых с транспорта ,так и самодельных, кусков металла с тремя отверстиями. Потом порезал трубы на нужную длину и стал собирать решетку. По земле я пустил трубу, на ней закрепил переходники и на них уже, вертикально, стал крепить трубы, пронизывая их местами металлическими прутами или трубками гораздо меньшего диаметра. Горизонтальную трубу прибил к земле, прибил длинными костылями, собранными на куске каких-то путей, то ли железнодорожных, то ли трамвайных, скорее первое. Был бы я не один, наверно и шпалы с рельсами упер бы, но для одиночки это было непосильно. Верхние края труб упирались в каменный козырек, но крепились они не к нему, крепились они к самой остановке, к ее крыше. Я перевернул каркася сидений и закрепил их как своеобразные подпорки, соединив решетку, стену киоска и крышу остановки. Спинка сиденья прикручивалась к решетке, ножки к киоску или крыше, а на место, где раньше сидели люди, укладывались полки. Стоило ли это недели возни, не знаю, но зато теперь, когда я спокойно стягивал трубы кусками листового металла, укрытый решеткой и троллейбусными дверьми, я чувствовал себя в безопасности. В двери удалось врезать замок, снятый с одного из автомобилей, решетки покрылись металлом, пущенным по внутренней и внешней стороне, кроме того, из некоторых труб я вывел наружу небольшие штыри, на которые потом закрепил проволочные сетки. В лесу я видел заросли ежевики, и у меня было большое желание пересадить ее сюда. Пространство между листами я забивал всякой дрянью, сухо травой, тряпками, поролоном, пенопластом и тому подобным, утепляя, таким образом, себе жилье. Не оставил я себя и без окон, вторая троллейбусная дверь и дверь водителя, сохранившие свои стекла, органично вписались в стену, давая какое-то освещение в мою рукотворную пещерку. Для тепла, кроме стен, я соорудил еще и печь, Неказистую, но вполне пригодную для моих целей. Небольшой кег из-под пива, обмазанный глиной и обложенный камнями, с прорубленным в нем отверстием для дров и дымоходом из выхлопных труб, выведенным в несколько точек сразу вполне прогревал небольшое помещение, а толстый лист стали мог служить своеобразной плитой, позволяя готовить простые блюда, вроде яичницы, или поставить вскипеть воду. Я так увлекся строительством, что забыл и о времени, и о месте в котором я строю, о его специфике. Я лазал по долине как по свалке, выискивая полезные предметы, и тащил их к себе в нору. Из киоска я устроил себе спальню с кабинетом, соорудив отличную кровать, шкаф для одежды, стеллаж для всякого шлама, стол, пару скамей на каркасе от всё тех же троллейбусных сидений, в общем, сделал жилое помещение. Полки, тянущиеся вдоль решетки, я заполнил продуктами и остальным хламом, а из остановки сделал склад, кухни и подсобку. В одном углу стола печь, в другом, максимально отдаленном, генератор и бока с топливом, у стены, там, где было сиденье, я сделал еще и стол, служивший как кухонным, так и верстаком, по стенкам расставил самодельные стеллажи. Собирая всякий хлам для своей стройки, я заметил одно очень яркое пятно в земле. Не веря своему счастью, я бросился разгребать землю, и в этот момент меня накрыло грозой. Господи, так быстро я никогда не копал. Лопата мелькала в моих руках, и, невзирая на сильнейший ливень, я раскидывал землю, скользя по мокрой поверхности крыши какого-то фургона. Мне надо было найти кабину. Я был готов пересидеть в ней с трупами. Лишь бы укрыться, но провидение меня не забыло. В кабине было пусто, я протиснулся я в нее, как только откопал достаточно, чтобы выбить ветровое стекло и с удивление не наткнулся ни на одно тело. Дождь стал заливать кабину, но не особо сильно, так что утонуть мне не грозило. Зато я четко слышал топот множества ног, рыскающих по долине. Что бы как-то отвлечься, я принялся освещать фонариком-дрочилкой кабину. Я сидел в непонятной машине, судя по всему из какой-то арабской страны. По компоновке это был старый мерс. Но на руле была выдавлена конская голова, а надписи в кабине шли арабской вязью. Вторая дверь была распахнута и вела в никуда, уходя в слои земли. Не знаю почему, но я заснул, стук капели, вой ветра, даже топот тварей убаюкивал меня. Проснулся от холода, вода, набравшаяся в кабину, заполнила ее почти до сиденья на котором я лежал, было сыро и холодно, в отверстие падали лучи солнца, но особой радости не вызывали. Кое-как распрямившись, я полез на свободу, даже не проверив бардачек. Факт моего существования в мире живых я считал чудом, земля вокруг машины была затоптана тварями, некоторые даже копали вокруг. Почему ни один не полез в кабину, загадка. Но меня сейчас волновала друга загадка, что вез этот грузовик, стоило ли так рисковать? Надежды откопать него было мало ,он всё же ушел под землю весь, так что я вооружился топором и стал пробивать крышу фургона ,сделанную из толстой крашеной фанеры. Занятие, вам скажу, не самое простое. Фанера пружинит, топор. Из-за своей малой массы, ее почти не пробивает, приходиться бить в одно место по десять-двадцать раз, оглушая окрестности ударами. Вся надежда на то, что твари после грозы отсыпаются почти сутки. Так удар за ударом я пробил крышу. Дальше пошло легче, ножовкой я выпилил кусок и полез в фургон. От находки хотелось ругаться матом. Паллет, на нем стопка самоклеющихся плакатов на каком-то пластике, типа винила или полиэтилена, На рисунках персонажи Диснея и надписи на арабском. Я был готов разреветься, но потом меня пробило на ржачь. Обои! Это будут обои в моей берлоге. Заодно эта находка вернула меня в реальность. Я отсутствовал уже две недели, или около того, пора вернуться в поселок, да еще бы неплохо найти что-то для мародеров. Оставив пачку плакатов, я полез из кузова, искать достойную добычу, но вылезти было не так просто, как влезть, пока я возился, пытаясь подтянуться, раздались шаги. В таком месте шаги никогда не предвещают ничего хорошего, и я забился за небольшой стопкой колес, стоящих у дальней стенки. Шаги явно приблизились к машине и прекратились. Зато раздались голоса, говорили на английском ,причем явно ни один из говоривших не считал его родным. Такой "английский" я мог понять, люди говорил медленно, подбирая слова ,я вбитое в меня в школе, а потом в путяге, вылезало, объясняя о чем пытаются говорить снаружи.

— Стефан, он точно тут, куда он мог деться — говорил один.

— Матка Боска, Вилли, мне насрать где он, но это точно не то, что мы ищем ,это же тут уже давно — отвечал второй голос, у обоих были разные акценты, и говорили они о чем-то своем.

Я достал саперную лопатку, и вытащил нож из-за пояса.

— Стефан, то, не то, сказано, всех мужиков в расход, баб в город — прогундосил первый — тут явно мужик топором махал, надо его вытаскивать, может, знает что-то. Он, скорее всего, сам тут недавно.

— Билли, ты совсем дурак, или только по понедельникам? — ответ второго был грубым, но логичным — ты же сам сказал МУЖИК с ТОПОРОМ, ты полезешь его оттуда вытаскивать?

— Я не Билли, я Вилли — возмутился первый, сколько раз пофторять, Вилли — Вильгельм, так меня зовут, а Билли, это у них, от Вильяма.

От возмущения у первого пробился характерный акцент, вызвавший улыбку, получалось, общаются прибалт с поляком? Забавно, раньше бы говорили на русском, а теперь пыжаться на плохом английском.

— Да плевать! — уже взвился поляк, точно пшенок, во запшикал, кипит весь, горячиться, шляхтич — я под топор не полезу, иди за остальными я покараулю.

Раздались шаги, прибалт, наверно, отошел, но тут же вернулся.

— Стив, а зачем остальных? — имя он произнес нараспев, смакуя, понимая, что возмущения по поводу коверканья имени Стефан не последует — у тебя газовая маска с собой? Надевая, а я туда гранату кину.

Раздались быстрые шаги по крыше и в кузов упала дымящаяся фиговина, иначе ее не назвать. Я в ужасе вжался в стену, пытаясь отгородиться от предмета названого гранатой хотя бы покрышками и дисками колес, но потом вспомнил слова "газовая маска". Газовая маска! Противогаз!! Ай спасибо, ай маладца. Что-что, а его с собой таскал всегда, сильно от вони он не спасал, но хоть что-то. Это был не противогаз, именно маска и хоботом и банкой, голову он не закрывал, так что не от всего мог спасти, но от этого, прости господи, снаряда, спасет точно. Я еще по первым секундам почуял что-то знакомее, из детства, а теперь точно знал — быстроголелка. Теннисные шарики и иже с ними, горят, дымят, воняют. Выделяют довольно ядовитый газ. Надышаться им довольно опасно, да и глаза режет. Я поудобнее взялся за топор и принялся смотреть на отверстие. Кузов заволакивало дымом, запаха я не чувствовал, но понимал, он не из приятных, вскоре отверстие было уже не видно, оно угадывалось по столбу света и только. Прошло десять минут, и говорившие решили, что я надышался достаточно.

— Прыгай — поляк явно подтолкнул напарника и тот свалился в кузов, нехило приложившись о борт плечом.

— Эйекту пяклон, кляты пан — вырвалось непонятное, но явно ругательное из под противогаза.

Следом показались ноги второго, мешкать было некогда. Удар в голову встающему прибалту, еще один, на всякий случай, а поляка за ноги и вниз на нож. Результат — два трупа. Обыскивать их в дыму было сложно, я только сдернул с одного фузею и перевязь с зарядами, и тут же пулей наружу, бежать прочь. Быстрее в поселок, сообщить ...

Виталик бежал, бежал быстро, на ходу срывая маску противогаза, не замечая происходящего. Возможно, осмотрись он, и его желание добежать до поселка осуществилось бы. Но судьба не любит торопливых. Одна за другой цветками распустились три вспышки, увенчанные дымком, и парень покатился по склону.

— Жаль, обои так и не поклеил — промелькнуло у него в голове, небо затянуло красным, стук в висках утих, тело мародера стало остывать.

Орех

Пропажу Виталика в лагере заметили не сразу. Поначалу все были увлечены "Авророй", следили за всеми ее выходами, за проверками, за всеми ее переделками. Потом Егор Фомич, решивший, что пора продолжить изучение долины, позвал к себе Ореха и они на пару спланировали очередной поход. Ночь они сидели над картами, пересматривали заметки, на утро прикинули, куда пойдет отряд и в каком составе. Вот тут-то и заметили отсутствие Виталика в поселке. Довольно быстро выяснилось, что парень ушел на разведку, что на какое-то время успокоило и Ореха и его босса. Но прошло пять дней, отряд был сформирован, а Виталика так и не было. Не то, что он был прямо так уж и необходим, нет, без него ходили, и всё было спокойно. Просто у парня была великолепная память на ориентиры, и с его слов было удобно составлять описание местности. Поговорив с Кегом, Георгий решил подождать еще пару дней, когда же и они прошли, повел группу в долину. Виталика внесли в списки пропавших без вести. Список был небольшим, в нем числилось всего семь поселковых, считая вновь добавленного и один тележечник. Все они, предположительно, пошли в сторону долины, и ото всех не было вестей уже больше недели. Особых иллюзий по поводу их нынешнего статуса никто в поселке не строил, "пропавший" приравнивалось к "не захороненному". Жены двоих из пропавших, а постоянных спутниц жизни и тут именовали женами, уже нашли себе новых защитников, да и имущество было изъято под опись в общинный склад. Так что, Виталика причислили к почившим, с небольшой оговоркой, его добро никто трогать не стали, парнишка уже один раз вернулся, и потому обладал большим доверием, так сказать.

Группу, состоящую из пятнадцати мужиков, хорошо вооруженный и одетых в крепкую броню, Орех повел не столько на мародерку, сколько на проверку теории о месте обитания "конкурентов", как их называл Егор Фомич, или "Рабовладельцев", как именовали их все остальные. По предположению шефа, поселение, с бойцами которого сталкивалась группа Ореха, могло было быть только у места пересечения горного хребта с озером. Там, у впадения в озеро одной из многочисленных горных речушек, в зарослях, вполне могла укрываться пристань, от которой недалеко и до поселения. Бывший депутат строил свои предположения не на пустом месте. Он внимательно изучил все вещи снятые с убитых бойцов, почти все они имели характерные повреждения, которые получает одежда и обувь в каменистых местах, так же у них с собой били альпенштоки, не особо полезные в долине, хоть та и представляла собой сильно пересеченный ландшафт. Еще несколько мелких деталей. Собранных воедино, плюс старые наблюдения, наблюдения первого дня, которые говорили, что у горного хребта почти все объекты вычищены до каркаса, если среди них нет толпы тварей. А у леса обратное, почти все обнаруженные в бинокль объекты нетронуты, только вдоль берега наблюдается некоторый след мародеров. Найти поселение потенциального противника, или союзника надо было, во что бы то ни стоило. Группа, погрузившись на "Аврору" довольно шустро прошла вдоль берега, но ближе к горам была вынуждена покинуть борт судна. Фарватер не был известен, в воде то и дело стали попадаться крупные скалы, рифами торчащие из-под поверхности озера, да и течение появилось, совсем не попутное. Для высадки выбрали тихое на вид местечко. Старый, если не сказать древний автобус, давным-давно разобранный мародерами, оставившими только корпус, надежно врос в выступающую из вод скалу, создав некое подобие моста между крутым берегом и водоемом. Два парня прыгнули в воду, а потом, поймав брошенные концы, ловко перебросили их через стойки автобуса, вернув на корабль. За эти канаты судно подтянули к скале, и, бросив сходни, высадили группу мародеров, после чего "Аврора" отошла к островам, собираясь разведать их и вернуться через пять дней. Мародеры, предельно осторожно перебирая ногами по ржавому дну автобуса, вцепившись в его борта, перебрались на берег. До горного хребта было совсем рядом, долина вся вспучилась холмами, то и дело в бинокль было видно различные объекты, принесшие несчастных в этот мир. Многие из объектов выглядели выпотрошенными, но многие были заселены тварями. Проанализировав расположение, Георгий вывел закономерность: мародеры трогали только небольшие объекты, расположенные отдаленно от ближайших стай, и открытые как минимум с двух сторон. Ни один из объектов окруженный логовами не был тронут, и так же не тронутыми были объекты расположенные недалеко от других. Видимо мародеры обладали какой-то информацией о поведении тварей, скорее всего, знали их социальность. Орех не был уверен, но подозревал, что в случае нападения, одна стая вполне может позвать на помощь, и ей ответят, в то время как в обычное время стаи конфликтуют. Следом мародерства хватало, всё, до чего можно было дотянуться, было разграблено, и разграблено до конца. От транспорта стояли только каркасы, и то, местами зияющие аккуратными прорехами, от немногих построек тоже оставались только стены, и тоже, кое-где отсутствовали кирпичи. Такие объемы добычи никак нельзя было протащить скрытно, не оставив никаких следов, и следы были найдены. Разведчики обнаружили две тропы, по которым, предположительно, вывозили добычу. Первая, более старая и явно когда-то очень усердно используемая, но сейчас порядков заросшая, шла через холмы к хребту, вторая, более свежая шла к воде. Первую разведчики проверять не рискнули, она терялась в дали, а вот по второй дошли до берега, обнаружив там стоянку, практически оборудованный кемпинг. На берегу стоял превращенный в некое подобие домика старый микроавтобус РаФ, в расцветке скорой помощи, к нему был прикреплен навес, окна забиты листами железа, срезанного с других автомобилей. От РаФика в воду шла пристань, сделанная в виде настила, закрепленного на упавшую в воде вышку ЛэП, еще не до конца проржавевшую. Берег перед этой пристанью был хорошо утоптан и замощен различными камнями, бока пристани были увешаны покрышками, и ан ней лежали широкие сходни с леерами, явно для погрузки чего-то на водный транспорт. Небольшой заборчик, из вбитых в землю труб и кольев, с закрепленными на них кусками различного мусора, укрывал площадку от случайных гостей, в сторону долины вели настоящие сетчатые ворота, когда-то явно бывшие у кого-то на даче, судя по остаткам таблички с силуэтом собаки. Еще пара навесов и печь, сделанная из ржавой, широкой и толстостенной трубы заканчивали оборудование этого лагеря. Всё было довольно замызганным, и можно было ручаться: уже больше года тут никто не останавливался.

— Интересно, а ЛэП вышка тут так и появилась? Или ее кто-то перетащил в воду — сам у себя спросил Орех, когда люди устроились на площадке и принялись готовить пищу. Георгий прошелся по пристани и никак не мог понять, откуда тут эта вышка. Если она тут так и появилась, упав удачно ля последующей эксплуатации, это одно, а если из нее кто-то намеренно делал пристань, это совсем другое. Перетащить сюда такую махину, это что-то с чем-то.

Темнело. Ночи становились заметно холоднее день ото дня, а тут еще близость воды, дающая сильную влажность. Чтобы не замерзнуть, люди Ореха собрались вокруг печи, оставив только часовых, одного на пирсе, второго на крыше микроавтобуса. У горящего костра, весело потрескивающего в трубе, люди обсуждали возможное расположение поселения своих конкурентов. Из пятнадцати человек нормальным огнестрельным оружием, не считая Ореха, вооружены были только двое, остальные имели или арбалет или фузею. Кутаясь в теплые плащи, сшитые из шкурок мелких хищников, бойцы несколько испуганно смотрели по сторонам. Спать, от чего-то, никто не хотел, не смотря на довольно трудный переход по воде.

— Туши костер — прошипел постовой на пирсе, падая навзничь.

Бойцы не раздумывая, что же там углядел часовой, быстро накрыли бочку куском брезента, и попадали на землю, стараясь слиться с поверхностью. Трудно сказать, насколько это было необходимо, но широкий корабль с низкими бортами прошел мимо стоянки в сторону леса, не обратив на них внимания.

— Начальник — после того как скрылось непонятное судно проговорил один и парней, сплошь покрытый наколками — я тут днем срисовал одну постройку на холме. Если бы не эта посудина, я бы и не заикнулся, но тут такой моментик вырисовывается ...

Георгий заинтересованно обернулся к говорящему, попутно вспоминая всё, что знал о нем.

Сергей Тургаури, тридцать семь лет, хотя по виду можно дать гораздо больше, из неполных сорока, пятнадцать за решеткой. Но, на удивление, спокойный человек. Сидел за какие-то вещи, связанные с флотом, за что точно, неизвестно.

— В общем, там домик, это — Сергей обернулся на воду — блин, в общем, я вывеску узнал. Там должны быть акваланги и оборудование для дайвинга. Я работал с фирмой, чей логотип на вывеске, да и остальные мне знакомы. Это производители всяких приблуд для водников-экстрималов. Я тут подумал, может рискнуть, попробовать его почистить, а потом перехватить эту баржу?

Идея была странной, но довольно оригинальной. Группу бойцов одеть в водолазное снаряжение и из-под воды залезть на баржу, которую приманить к пристани. Всё, вроде бы, выполнимо. Десяток бойцов в воду, пятерку на виду, типа лагерь разбили, но так, чтобы сразу под обстрел не попадать. Упиралось в одно — в снарягу. Лезть ради нее в заброшенный магазин, или нет? Не случайно же эта постройка не разграблена еще мародерами. Утро, оно, как говориться, вечера мудренее. Немного подумав ,Георгий отогнал от себя мысли о разведке склада, или магазина с аквалангами. Ночью туда точно не стоит идти, а с утра посмотрим, может, еще что надумаем.

Ночевка прошла довольно тихо, тварей рядом не было, бойцы посапывали, завернувшись в спальные мешки, отгородившись от ветра с воды костром-надьёй. С первыми лучами солнца пришла зима. Вылезший из микроавтобуса Орех не сразу понял что произошло. Как-то совсем резко стало морозно, на всех кусках металла появилась изморозь, а небольшие лужицы сковал лед, пока тонкий и ломкий, но лед. Особо холодно не было, может около минус одного, минус трех, не ниже, но после плюс десяти перемена была ощутимой. Вариант с погружением тут же отпал, загонять в холодную воду бойцов, к тому же не обученных такому роду мероприятиям, было бы непростительной ошибкой. Тургаури заметно осунулся, и был мрачен. Всегда спокойный, этот разрисованный крестами и волками горец, сейчас был похож на ребенка узнавшего точно — Деда Мороза не существует, а тот, что приходил последние семь лет, был сосед-алкаш Дядя Валера. Он недовольно смотрел на воду, воспринимая лед как личное оскорбление, и не верил в такую несправедливость. Казалось, он придумал великолепный план, а тут какое-то явление природы, и все коту под хвост! Несправедливо.

В руке у него то и дело появлялся и исчезал длинный острый кинжал, оттянутый из напильника с наборной рукояткой из тщательно подобранных по цвету и форме кусочков кожи. Орех не раз удивлялся, как этот грузин владеет клинком. Он на спор мог пробить насквозь довольно толстое деревце одним ударом, или аккуратно разрезать кусок ткани, не повредив предмета на который та положена, при условии достаточного натяжения. Метал он его так же бесподобно, с десяти шагов тяжелый кусок стали спокойно пробивал автомобильную дверь и уходил по самое перекрестье в нее, тоже было и с двадцати шагов, шагов с тридцати падала точность и сила удара, но всё равно, результаты поражали. Почти тридцать сантиметров кинжала могли внезапно оказаться в любой руке Сергея, или как его звали гораздо чаше — Серго, и так же внезапно сорваться с руки устремившись в цель или убраться в ножны.

— Серго, что-то не так? — Ореху было понятно и без слов, но с чего-то надо начать разговор — ты какой-то дерганый, что ли ...

Кинжал горца убрался в свой чехол, и Сергей, молча, кивнул на лёд.

— Ну и? — Георгий ждал ответа, и не собирался играть в пантомиму.

— Пользы от аквалангов нет — проронил угрюмый Тургаури — а ведь такой был план.

Георгий едва сдержал улыбку. Раз Серго признался в чем проблема, то проблемы нет, сейчас решим.

— Серго, ты не парься, сейчас вообще ни от чего пользы нет, надо сматывать удочки и к лагерю, но к аквалангам сходим, мало ли что там еще есть? Так что, будим хлопцев и в путь дорогу.

Горец вернул себе невозмутимость, и отправился расталкивать еще не проснувшихся бойцов, а у Ореха добавилось головной боли. Этот отряд сильно отличался от первых. В нем почти не было тех дисциплинированных "туристов" и сотрудников МВД. Сборная солянка, наверно это самый правильный термин. Большая часть полезны, опытные мужики, крепкие, тертые жизнью, трое просто неуравновешенные парни, но здоровые как быки, один электронщик, дергается от малейшего шороха, зато, что в компах, что в автомобилях разбирается, не в движках, а по электрике правда только. А кто кем был до поезда, да кого тут только не было. Общее было одно, почти все, кроме Дерганого, все отслужили свое в армии. Из первых, кто пошел в долину, среди отряда были только пара ментов и один из тогдашних "носильщиков". Туристы с остальными "ветеранами мародерки" ходили другим отрядом, шерстя прилегающие к лесу территории, вынося из остатков катастроф всё, в буквальном понимании этого слова. Этот же отряд Орех формировал лично, из желающих, но только из тех, кто уже бывал в долине. Причиной формирования отдельной группы послужили цели. Если обычно мародеры шли за добычей, то данная экспедиция, как и несколько предыдущих, были в большей мере разведывательно-топографическими. От отряда не ждали богатой добычи, и в его составе были необходимы люди с хорошей памятью, наблюдательные и с великолепной реакцией. И, что немаловажно, с богатым жизненным опытом, или кое-какими умениями. Например, тот самый Тургаури, кроме него мало кто хоть что-то знал о преступном мире, милиция не в счет, немного другие сведенья, плюс еще разбирался в водолазном снаряжении, лодках, лодочных моторах, скутерах, водных само собой, и так далее. Дерганый — этот любой комп включит, взломает, любую тачку заведет, или объяснит что с ней не так. Правда, нужно электропитание. Пара мужиков работала монтажниками вентиляционного и холодильного оборудования, один был автомехаником, один работал кладовщиком, или как потом его стали называть логистом склада, и работал на этой должности более двадцати лет, польза от него была несомненная. Герман знал пять языков, Иван Иванович Иванов, Ваня Куб — был геодезистом, и по долгу службы, да и по образованию, умел составлять карты. Тройка мужиков проходила службу в разведбате, а тройка молодых реально была отмороженными быками. Здоровые парни, сохранившие, а то и приумножившие свою мощь на лесозаготовках и стройках. Они легко переворачивали небольшие авто, отрывали дверцы и так далее. В общем, отряд был подобран с умом, хоть и был сильно разношерстым. Сейчас перед руководителем отряда стоял вопрос, что делать дальше? На такое похолодание люди не рассчитывали, и были плохо подготовлены к нему. Пару дней, конечно, перенесут нормально, а дольше уже могут начаться осложнения, а оно надо?

Удивленные резким похолоданием бойцы топтались на месте, пытаясь вытрясти из своей одежды холод. Сильных неудобств погода вроде не доставляла, пока, но и приятного было мало. Известие о скором сворачивание операции и возвращении домой было воспринято довольно радостно, людям хотелось в уют и тепло, а поселок уже прочно занял в их сознании именно это место. Место, отведенное для понятия УЮТ. Сообщение Серго о походе к складу или магазину водного снаряжения тоже протестов не вызвало. Корабль всё равно надо было ждать, а это лучше делать чем-то занявшись.

Понимая, что холод мешает не только его отряду, Орех внимательно оглядел окрестности обнаруженного склада, в то, что там мог быть магазин, верилось с трудом. Довольно крупное здание, серое, без каких-либо украшений, даже не крашеное. Простая бетонная коробка. Окон не видно, возможно они с другой стороны, но именно со стороны двери было закреплено множество вывесок с лейблами различных фирм, да и припаркованная в земле машина не была похожа на машину сотрудника разве только хозяина точки. Из грунта торчала крыша и верх капота дорогущего внедорожника с закрепленными на крыше досками для серфинга. По виду машины можно было предположить, что постройка тут не очень давно, и просто еще не попалась на повторный осмотр местности, если "конкуренты" такой проводят. Остальные объекты были заметно старше, сильно побитые временем и обысками, а те, что были заселены тварями, были еще и загажены по самое "не могу". Этот двухэтажный домик не выглядел новеньким, но скорее всего так же, примерно, он выглядел и в старом мире, машина то была почти не побитая. Георгий внимательно осматривал машину. Темно синий корпус, белая крыша. Стекла тонированы, но с одной стороны боковое стекло либо выбито, либо опущено. Крыша явно покрыта каким-то пластиком, на капоте заметны царапинки, а на крыше их не видно. Доски еще не потеряли своей яркой расцветки и пестрым пятном выделяются на фоне бетонной коробки здания. Если люди были в машине, они из нее выбрались через окошко. Это понятно. Разобравшись с автомобилем, опознав в нем Тойоту Круизер, Орех перенес свое внимание на дом. Двухэтажка, плоская крыша, на крыше надстройка, но скорее всего не имеющая своего пола или дверь с противоположной стороны. В стене видно две двери и два окна, двери на обоих этажах, окна на втором. На первом этаже дверь напоминает скорее ворота, хотя и не большие. Две створки, каждая шире метра, ближе к полутора, может быть, к метру семидесяти. Створки покрыты темно-синей краской, по фактуре напоминающей резину. Дверные косяки явно металлические и покрашены в молотковый красный. У двери какое-то устройство, скорее всего переговорное совмещенное с запирающим. Ко второй двери, более веселой, вела лестница, начало которой было в метре от двери первого этажа, устройство оказывалось между дверьми и лестницей. Как раз вдоль этой лестницы и шли вывески, покрывая весь первый и второй этаж над лестницей. Сама лестница, как и дверь, ведущая на второй этаж, и окна по бокам от двери, были довольно простыми, но смотрелись не плохо. Металлический каркас лестницы, выполненный из труб треугольного сечения, прикрывали ступени и щитки из темного полупрозрачного пластика. Окрашенный в матово синий цвет металл хорошо сочетался с дверьми на первом этаже и пластиковым покрытием перил, а темно-серый пластик ограждения и ступеней соответствовал пластику из которого состояли дверь и окна второго этажа, вставленные в рамы все того же темно-синего цвета. Видимо первый этаж был отведен под какие-то складские, или там, торговые помещения, а на втором, как раз под надстройкой, располагался офис. Через пару минут осмотра Георгий поправил сам себя, здание было трехэтажным. Просто первый этаж был скрыт грунтом, как кусок здания был укрыт скалой, в которую оно ушло углом. Видимо, со стороны дверей у здания был дебаркадер, и, если судить по высоте внедорожника, первый этаж был полуподвальным, высота дебаркадера не превышала полутора метров. Но, это со стороны дверей, а с другой стороне, в старом мире, вполне мог быть и полноценный этаж, с входом и витринами, теперь скрытыми толщей земли. Осмотр здания дал многое. Первое, это отсутствие видимых тварей. Второе, показал срок нахождения здания в долине, довольно малый, дающий надежду на добычу. Третье, здание не пытались вскрыть. Окрестности радовали своим рельефом, здание занимало самую высокую точку, а оврагов и трещин рядом с ним было мало. На крышу вела одна лестница, и та вертикальная, так что, поставь Орех там несколько стрелков, и никто в здание не проникнет. Вернувшись Георгий взял с собой Серго, Дерганого и обоих ментов. Требовалось проверить здание поближе, и понять, можно ли вскрыть замок. Милиционеры взяли здание на мушку, а Орех с двумя спутниками быстро подбежали к внедорожнику, утопленному в землю. Теперь они поменялись ролями, тройка Ореха держала под прицелом местность, а мвдэшники перебегали к ним. Собравшись вместе, группа тут же разделилась. Серго полез в джип, Дерганый к воротам, а Орех и милиция остались прикрывать, при этом Орех поднялся ан площадку перед дверью второго этажа. Электронщик мудрил с замком, проклиная отсутствие электричества, и пытаясь понять, что это за запор в принципе, Тургаури выкидывал из машины всякий условно полезный хлам, которого было не много, Орех сидел, прислонившись спиной к двери, и смотрел вдаль, на озеро. Так продолжалось довольно долго, и прекратил всё это один из милиционеров, нервно дернувший ворота. Дерганый тут же словил леща. Замок на воротах был магнитный, а электромагнит, как и остальное завязанное на электричестве оборудование не работал. Из распахнутых ворот шибанул трупный запах, старый, застоявшийся. Перед воротами валялось несколько тел, объеденных до костей, с изгрызенной одеждой на скелетах.

— Шеф, идите посмотрите что тут — позвал Ореха один из ментов, второй же пошел сменять начальника на его посту.

Свет, падающий через распахнутые ворота, вырывал у мрака помещения только небольшой кусок, да и "дрочилки" много не давали, но в целом ,ситуация была понятно не только Ореху.

Люди тронулись во время переноса, или перехода, из старого мира в долину. Нормальные выходы были им не доступны, и голос тащил их к этим воротам, где они и погибли. Тел у дверей было не много, всего пять скелетов еще два лежали в проходе в следующий зал, и за небольшой стойкой нашли тело сотрудника охраны. Судя по всему, он сохранил свой разум и успел пристрелить пару тварей, прежде чем остальные порвали его.

— Шеф, если замок не работает, запоры открыты, ворота открываются в любую сторону, то чего они не вышли? — удивленно поинтересовался сотрудник милиции, за что был посрамлен Дерганым, не удержавшимся от шпильки в ответ на того леща.

— Это он сейчас открыт, а в тот момент включилось аварийное питание, или еще работало электричество, вспомни поезд. Ща, гляну, скажу точнее — он полез к пульту охраны — точно, охранник врубил аварийку, а ворота разблокировать не успел, они автоматом запираются, замок на аварийном питании по умолчанию закрыт.

Орех тем временем собирал патроны ключи у охранника. К его ружью прилагалось два типа зарядов, боевые, правда приспособленные для стрельбы в помещении, и травматические, резиновые, которые были не менее опасны на малых расстояниях. Кроме того у скелета нашлись наручники, пачка нейлоновых стяжек, которыми часто пользовались как наручниками, рация, связка ключей, электрошокер и резиновая дубинка. Надписи на испанском, испанские имена на бейджах, евро в карманах трупов, вымпел "СИАТ", становилось понятно, откуда зашвырнуло в долину несчастных.

— Дерганый, коли ты такой умный, ищи генератор — бросил через плечо распоряжение Орех, и принялся изучать ключи. Все они были снабжены пластиковым брелком с указанием номера двери и названием помещения. Сложность заключалась в отсутствии на многих дверях номеров, но с ней удалось справиться быстро. Понимая, что номера не просто так, Георгий осмотрел стол и нашел подробный план, на котором и стояли номера дверей. Дерганый, под прикрытием милиционера, довольно быстро нашел заказанное. Генератор стоял тут же, занимая небольшой шкафчик у стены. От этого шкафа шла труба вытяжки и толстые шланги проводов, упирающиеся в щиток.

— Насяльника ,моя насла хернератор — прошепелявил Дерганый, коверкая язык и корча рожи, этот парень обладал каким-то странным чувством юмора, и его веселило зачастую совсем непонятное для других. Ну и шуточки у него были под стать, не понятные многим.

— Что скажешь?

— Генератор мощный — перешел на нормальный язык парень — бак у него на полста литров, но от него запитано до ебени матери. Я испанский не понимаю, надо Полиглота звать, пусть читает, да и вообще, наших, наверно, стоит сюда.

Спорить с таким заявлением было сложно. Орех тут же отозвал Серго и второго мента, и послал их в лагерь, с указанием тащить остальных. Благо до лагеря было недалеко.

— Так, заговорил он снова, когда гонцы пошли за отрядом — пока их нет, ты думай где топливо бать, и какое там надо то?

Дерганый, к которому и обращался Орех, пожал плечами.

— А чё тут думать — заявил он — вот стоит бочка, в ней бензин, да и в джипе есть наверняка, ща гляну.

Не дожидаясь ответа, он юркнул в машину и попытался завести ту, странно, но это ему удалось. Видимо аккумулятор в ней стоял не просто хороший, а офигенный, раз удержал заряд.

— Точно, есть — прокричал он, глуша движок — и прилично так, литров семьдесят точно есть.

— И как ты его доставать собрался? — задал еще один не самый умный вопрос сотрудник МВД, явно находящийся в ступоре. Обычно он был гораздо более собранным, и понимал, что говорит, но сейчас его что-то сильно отвлекало. Дерганый молча, протянул тому лопату и ткнул в землю у корпуса машины. Милиционер глянул на Георгия, и, получив утвердительный кивок, стал копать, быстро добравшись до крышки бака. Пара ударов топориком, и доступ к баку был открыт, создать же перекачку топлива было не сложно. К приходу отряда бензин из бака переместился в генератор.

— Гера, давай, переводи — сходу взял быка за рога Дерганый, и потащил Германа к щитку. Слушая его комментарии, он щелкал автоматами, вырубая всё ненужное, в том числе и питание магнитов на замках. Через пару минут эта парочка уже заводила генератор, а еще через минуту залы здания залил холодный свет газоразрядных ламп. Ворота были закрыты и заперты механическими засовами, люди разошлись по зданию, проверяя имеющиеся блага и перетаскивая кое-что из них в погрузочный цех.

Корпус действительно оказался складом, с небольшим магазином. Магазинчик находился на первом этаже, и его окна и двери были скрыты землей, зато сам склад порадовал, хотя и не сильно. То ли не сезон, то ли закупка прошла конкретная, но полки были полупустыми. Много было только всяческих спас жилетов, весел, ласт и масок, остальное было в меньших количествах. Сборных лодок было всего три, пара четверок и одна двушка, надувных побольше, почти два десятка, даже три мотора было к ним. Аквалангов было с десяток, костюмов для погружение десятка три, а вот всяческих гаджетов, таких как, камеры для подводной съемки, часов и тому подобного было по две-три штуки, а именно на них должен был специализироваться склад. Зато были ножи, были подводные ружья, шлемы, одежда, много одежды. В офисе е нашлось ничего ценного, если не считать мебели и прочей офисной мути. Представляющей ценность и не малую, но не имеющую сейчас пользы, слишком громоздко. Нашлось еще и несколько тел. Магазинчик порадовал не меньше склада, там было всего понемногу. Люди откладывали себе кое-что из шмотья, и готовили сумки с добычей. Оставшиеся дни было решено пересидеть тут, в магазинчике развели костерок, протопив комнатку, генератор давал свет именно в нее и соседние части склада, из мебели и картона устроили лежаки, и отряд впал в режим ожидания, выставляя только по три постовых на крыше.

Кег.

Первый мороз ударил неожиданно. Нельзя сказать, что он был сильным, но перепад температуры получился изрядным, при таких разбросах и плюс двадцать покажется холодом после плюс сорока. Люди в поселке были шокированы, Егор Фомич не меньше других. Вроде, всё указывало на мягкий климат, а тут раз — и мороз. Люди стали спешно проверять теплые вещи, убранные уже куда-то, дома протапливать, дрова переносили ближе к жилью. Неделю стояла стабильная погода, температура не падала ниже, но и потепления не было. Никаких осадков, никаких порывов ветра, просто стало холодно, чуть ниже ноля, но люди еще не привыкли. Первые два дня даже боялись выходить далеко, рыбаки сидели на берегу ,охотники проверяли силки и капканы расположенные в непосредственной близости от поселка, лесорубы, пожалуй только они рисковали удаляться, и то несильно. Потихоньку народ стал обвыкать, ну подумаешь — зима. Егор Фомич с удовольствием наблюдал за своими людьми. Это был уже не тот сброд, который в ужасе шарахался по лесу, ища спасения. Люди обрели свое занятие, кое-кто подумывал даже о детях. Возможность разжиться в Долине еще сильнее подстегнуло развитие поселка, мародеры то и дело приносили новые предметы, которые становились обменными ценностями.

Бывший депутат оглядел свою комнату, он занимал целый этаж в башне, но своей считал только эту, остальные были для него чужими, одна принадлежала жене, вторая охране, дежурка, потом приемная и зал совета, пусть небольшой, но всё же ну и общая спальня для него и супруги. А эта комната, его кабинет, была его территорией. Стены, обшитые панелями, принесенными из долины. Хороший стол, тяжелый, дубовый, антикварный, кресла и диван ему под стать, массивные, обтянутые темной кожей. Пол покрыт ламинатом и укрыт шкурами, на стенах самодельные полки, но сделанные так искусно, что залюбуешься, научился один мужик столярничать, и теперь создавал просто произведения искусства. Шкафы его же работы, заполненные книгами в кожаных переплетах. Книги разные, а переплеты опять же местные, и тиснение на коже, золотыми буквами, тут сделано, парнишка вспомнил кружек в школе. Ему помогли, сделали трафареты, сработали необходимое для работы, подсказали, что он не помнил, теперь он занимался переплетами для всех, кто хотел сохранить свои книги. Часы в углу, башенные, муляж, сам шкаф сделан для вида, часы заводятся и ходят, грузы им не нужны, но зато атмосферу создают. Окна, двери, их косяки повторяют узор на ребре стола и остальной мебели. Шикарный кабинет. Эдакий уголок отдыха знатного лорда или князя. Кем и ощущал себя Егор Фомич Кег. Он даже стал одеваться, подражая древним князьям. Рубаха, перепоясанная широким кушаком и ремнями в бляшках, поверх длиннополый кафтан, вышитый и подбитый мехом, шапка, опять же на меху, плащ, спадающий с плеч, сапоги, вроде казаков. Окладистая борода хорошо гармонировала с одеянием, и люди в нижнем поселке, видимо повинуясь какому-то инстинкту, при встрече снимали шапки и опускали головы.

Теперь Князь Егор Фомич Кег и его охрана не выглядели разными людьми, как было по началу. Телохранители депутата смешались с туристами и примкнувшими к ним, сотрудники милиции тоже, все они раздобыли себе доспехи, частично сделанные уже тут, в Замке, одним из туристов, немного разбирающимся в кузнечном деле. Мародеры притаскивали подходящий материал, а парень из него делал всякие полезности. Свои комбезы охрана, как и туристы свой камуфляж, одевали крайне редко, например на мародерку. По поселению и в окрестностях предпочитая одеваться подобно воинам средних веков. Были, правда, отличия, например пистолеты и автоматы, которые врятли были у средневековых бойцов. Для поддержания авторитета Кег частенько проходил по поселкам в сопровождении своих воинов, а, чтобы рабочие помнили, кто есть кто, каждую декаду проводились турниры по стрельбе из лука и арбалета, рукопашному и оружному бою, метанию копья и борьбе. В этом мероприятии мог принять участие каждый, и многие поселковые пробовали себя там время от времени, но победить бойцов из Замка было крайне сложно. Но по поселениям Егор ходил не только для устрашения, он постоянно интересовался бытом простых людей, что у них хорошо, что нет, чего не хватает. Если находилась действительная необходимость в чем-то, что было на складе, этот предмет выделялся, как произошло с переплетчиком, но на "блажь" не выдавалось ничего. По мнению Кега, народ жил не плохо. У всех был дом, была работа, был заработок, на который человек мог кормиться и одеваться. В домах было тепло, одежда у людей была, питание тоже, с появлением генератора Кег устроил в общинном доме кинотеатр, где раз в три дня показывали какой-нибудь фильм, выбранный большинством за эти три дня. Список фильмов был всем известен, он был нанесен на стену, возле каждого наименования была прорезь, в которую житель кидал жетон. За прорезью находился накопитель, так же подписанный, и на третий день, за два часа до показа, проходил подсчет жетонов. После просмотра жетоны возвращались к жителям, их разносили специальные люди. Эти жетоны тоже были предметом спекуляции, ведь развлечений было не много, и борьба за фильмы шла не шуточная. За особые заслуги человеку могли вручить дополнительные жетоны, а могли наградить "копейкой". Мародеры нашли совершенно случайно несколько мешков с советской мелочью, еще шестидесятых годов, и именно эти монетки служили денежными единицами. Подделать их было невозможно, правда, иногда из долины появлялись еще монеты, но в ничтожных количествах. Сейчас размеренный ритм жизни был нарушен резким похолоданием, но и с этим народ уже начал справляться, а пришедшая "Аврора" с новыми товарами и информацией окончательно задвинула заморозки на задний план. Теперь стало понятно, как конкуренты передвигаются. Раньше они перемещались сугубо по земле, но потом, и видимо не давно, они обзавелись флотом и опытными людьми. И теперь шарят по берегу. Стало известно еще кое-что. Ореху удалось взять в плен и допросить одного и этих странных мародеров. Сказать, что тот смог прояснить ситуацию будет перебором. Информация, которой тот поделился, оказалась обрывочной, но интерес представляла немалый. Егор Фомич вспомнил, что ему рассказал Георгий и посмотрел в свои записи.

" На третий день ожидания наша группа заметила высадку людей потенциального противника в лагере, названном нами "ЛЭП". Высадка проходила с помощью надувных лодок с довольно крупного судна, явно гребного — отчитывался Орех — Всего высадилось примерно два десятка бойцов. Мной было принято решение продолжать наблюдение на расстоянии, стараясь не привлекать внимания, если это не помешает нам встретиться с "Авророй".

— Два десятка, а ведь на корабле должны были остаться еще. Если верить Георгию, а повода к недоверию тот не давал, то судно имело более двадцати весел по борту, и не напоминало галеры, знакомые по учебникам. Оно было гораздо более широким и приземистым, если такое определение подходит к судам. Получается, что на судне могло разместиться до полусотни бойцов, а то и более, что подтверждалось показаниями пленника.

"Корабль отошел от берега, забрав на борт лодки и скрылся из видимости. Люди, высадившиеся на берег, не осматривая лагеря, двинулись в нашу сторону. Судя по их реакции на наличие здания, ранее они его не видели, и были удивлены. Странно, но эти, как мне сначала показалось, опытные бойцы, очень мало времени отдали осмотру территории, хотя, возможно, сказался фактор "опыта". Бывает, лучше всего это заметно на водителях, когда человек, прежде собранный и крайне внимательный, начинает считать себя достаточно знающим и расслабляется, в случае водителя, это авария. Они имеют определенный опыт, но их реакция еще не достигал уровня рефлексов, им все еще надо бы анализировать обстановку разумом, так как мозг еще не готов машинально просчитывать варианты и давать нужный ответ. Это сыграло нам на руку. Поняв, что у нас сейчас будут гости, я расположил своих людей так, что бы ни один из бойцов противника не смог выйти из здания. Я с парой бойцов засел в офисе, собираясь отрезать отступление, один из ребят укрылся в коробке возле пульта охраны, остальные засели в следующем зале, укрывшись за стеллажами. Генератор мы закрыли на замок, благо шкаф, в котором тот стоял, был им оснащен. Бой прошел очень быстро. Противник вошел в здание, предварительно подергав запертую дверь офиса, но решив, в общем-то, разумно, что сначала надо проверить открытые помещения, все они вошли в погрузочную. Нам было прекрасно видно, как один за другим они зажигали лампы и входили в здание. На джип внимания не обратили, но в этом виновата не их невнимательность, а предусмотрительность Тургаури. Он его закрыл несколькими кусками пленки и привалил камнями и всяким мусором, спрятав в машине условно полезны вещи. Прятал он не от конкурентов, а от тварей, маскируя машину, чтобы там не завелись какие-нибудь животные, принявшие машину за хорошее место для выведения потомства, но оказалось что и людям куча хлама малоинтересна. С первыми выстрелами мы сбежали виз и кинули в зал несколько световых шашек. К моменту нашей стрельбы, у противника на ногах осталось только семеро из двадцати двух. С нашей стороны были несколько раненых, трое довольно сильно, но не смертельно. Герману картечь, заряженная в ружья противника, иссекла бок, порвав броню и кожу, довольно сильно затронув мышцы, но не повредив ребер и органов. Кириллу, одному из молодых, бросившемуся в рукопашную, прострелили бедро, рана воспалилась, и всю оставшуюся дорогу он провалялся с высокой температурой в бреду, ногу спасти удалось, но хромать он будет долго. Третьим был Семен, засевший в коробке. Если бы не бронежилет, его бы разорвало, но он был в своем броннике, и отделался синяком во все тело, сломанной ключицей и кучей неглубоких ранок на слабо защищенных участках: руках и ногах. Его тоже пришлось тащить на себе. С нашим прибытием перевес в нашу сторону стал неоспоримым, но взять в плен удалось только сильно раненого араба, остальных парни, сидящие в засаде ,в горячке расстреляли, не услышав команды и не обратив внимание на брошенное оружие"

— Мда, Георгий — подумал бывший депутат — забылся на секунду, не учел, что с тобой не мои верные драбанты, которые слушают тебя на уровне клеток, а сборище разного народа, к тому же не обстрелянных, вот и результат, один полудохлый "язык", а мог бы семерых привести.

" Отряд мародеров противника был вооружен так же, как и прежде встреченные бойцы, исключением были запасы провизии, примерно на две недели и раскладные тележки. Видимо группа должна была проверить территорию и свезти всё добытое к ЛЭП. Пленный подтвердил мои предположения, хотя понять его было довольно сложно. Уроженец Сирии, он пытался говорить с нами на английском языке, в том виде, в котором он себе его представлял. Он шел на контакт, довольно старательно пытаясь рассказать всё, что знал, видимо надеясь на медицинскую помощь с нашей стороны. Проблема заключалось в его слабой информированности и плохом знание языков, которыми владели мы. С его слов стало понятно, как он попал в долину, немного о целях отряда и манерах проведения подобных рейдов, а так же немного о месте обитания противника. Попробую воспроизвести наш диалог.

Орех: Кто ты? Как тебя зовут?

Пленный: Абхар. Меня зовут Абхар. Я боец отряда скаутов.

Орех: Сколько бойцов в вашем отряде?

Пленный: В каком отряде?

Орех: В скаутском.

Пленный: Всего? Или сколько бойцов в этом отряде?

Орех: Сколько бойцов было на корабле до высадки, сколько осталось ан корабле, сколько всего бойцов в вашем отряде скаутов?

Пленный: Нас высадилось двадцать два человека, на корабле осталось еще двадцать два скаута, десять маринс и десять надсмотрщиков. Сколько всего скаутов я не знаю, я появился здесь недавно со своими друзьями. Но, думаю, скаутов сотни две-три.

Орех: Ты говоришь недавно здесь, и сразу в скауты? А почему тебя не сделали рабом?

Пленный: Все воины Аллаха сразу принимаются в скауты или надсмотрщики. Глупо бросать льва на работу свиней, ни работы не будет, ни свиней.

Орех: Как давно ты попал сюда и каким образом?

Пленный: (данное предложение я приведу в вольном пересказе, уж очень он запутанно говорил) ... В задачу нашей группы входило уничтожение колонны из нескольких грузовиков, но нас заметили и мы попали под шквал снарядов. Я потерял сознание, а когда очнулся, понял, я не в тех горах, где воевал. Рядом лежали тела моих боевых товарищей, из десяти нас осталось в живых четверо, а над нами склонились люди со странными ружьями. Это было восемь месяцев назад. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и нас обезоружили, раздели павших ,собрали все и отвели к странному кораблю, на нем отвезли в порт, а оттуда, с мешками на головах, доставили в город.

Орех: Большой город, сможешь объяснить, где он?

Пленный: Города два, один на входе в огромную долину, заполненную рабскими деревнями, второй в центре долины, в нем живет шейх и его ближники. Город в горах, я мог бы провести вас от порта.

Орех: Какие цели были даны вашему отряду?

Пленный: Мы должны были проверить старые места, если какие-то стаи ослабли, то попытаться уничтожить стаю и забрать имущество, так же обследовать новые объекты, такие как этот, если они будут в зонах безопасности. Если в опасных зонах, то нанести их на карту.

Орех: Где карта?

Пленный: Карта у писаря, его тело вон то.

Я осмотрел тело писаря, но карту восстановить не удалось, она была залита чернилами и кровью да еще и покрыта дырами от картечи.

Орех: Как часто вы высылаете отряды?

Пленный: Я не знаю, для меня это третий поход, предыдущие два были три месяца назад с промежутком в неделю.

Орех: Что происходит с людьми, которых вы встречаете?

Пленный: Командир с ними разговаривает, выясняет их умения, если они полезны, то их провожают в город, если нет, то в зависимости от местности. Либо в рабы, либо убивают.

Орех: Что ты можешь рассказать о городе и прочих поселениях?

"На этом месте пленный сильно начал сбиваться, с его слов, понятных далеко не сразу ,выходило что где то в горах есть большая долина. В этой долине расположены деревни, в которых рабы, а иногда и свободные, выращивают разные полезные растения, как для питания. Так и для других целей. Так же развито и животноводство, имеется скот и домашняя живность, вроде кроликов, птицы и так далее. Вход в долину охраняет крупный форт, в котором постоянно находиться гарнизон в пару сотен бойцов. На стенах форта установлены орудия и пулеметы, но установлены так, чтобы их не сняли. Скауты квартируются недалеко от форта, в небольшом поселке. Поселок состоит из казарм, пары трактиров и публичных домов, рабского загона, складов и небольшой гостиницы-изолятора для новичков. Если я правильно понял, "Скауты" занимают довольно высокое положение в обществе. Рядовой скаут по своему положению выше рядового стражника, равны ему только гарнизонные стражи. Но, в Город их не пускают, вернее рядовых скаутов не пускают. Возможно, есть еще какие-то поселения Скаутов. Всего в долине проживает несколько тысяч людей, возможно даже не один десяток. В городе имеется хорошие мануфактуры, производящие ружья, одежду, разные кожаные изделия, обувь, посуду и так далее в массовых порядках. Порт, расположенный у гряды, появился недавно, благодаря появлению на берегу озера котлована с шлюзом. Это было до появления Абхара, и он знает только послухам, но вроде шейх повелел обустроить котлован под порт, а потом прорыть к шлюзу канал. Так оно или нет, но факт, что у подножья скал находиться крупный водоем, отделенный от озера высокими воротами шлюза. После захода в гавань корабля, ворота закрывают. И проникнуть туда, или выйти из порта, без помощи стражи шлюза, нереально. Сам порт представляет собой длинные каменные постройки, идущие от шлюзовых башен к горной гряде. Местами это всего лишь земляные валы, облицованные камнем, местами мощные бастионы. В центре расположено крупное здание с пулеметными гнездами, контролирующие стены и гавань. Из порта к долине ведет отличная дорога, но кроме этой дороги есть ее несколько ведущих в Долину, по которым раньше веками ходили отряды скаутов за добычей. На некоторых их этих дорог стоят небольшие крепости с гарнизонами в десять-тридцать бойцов, проштрафившихся в своих отрядах. Они вооружены ружьями, фузеями по-нашему, и арбалетами. Самое важное, что удалось узнать, люди в городе живут уже несколько столетий" — этими словами закончил свой отчет Георгий Орех.

Эти известия были совсем неприятными. Ранее у Егора были мысли найти это самое поселение и завязать с ним отношения, но теперь. Теперь было ясно, Город не потерпит Поселка на другом конце долины. Если ранее Кег надеялся что люди, которые были их конкурентами в мародерке, это просто аборигены, или просто современники ,так сказать, собратья по несчастью, и с ними можно или договориться опираясь на оружие, либо просто договориться. То теперь эти варианты отпадали. Население Города было разным. Были аборигены, то ли потомки давних "робинзонов", то ли настоящие хозяева этого мира, а были и "пришлые", подобные жителям поселка, ассимилированные в среду горожан или попавшие в рабство. Как с ними говорить? Надавить нечем, оружие, более современное, чем фузеи, у них было, видимо им вооружали гарнизоны, и, скорее всего, личную стражу "шейха". Долина для них была источником дохода, и делить ее они не хотели. Раньше они, походу, разграбляли один ее конец, не имея возможности проникать глубоко за крупной добычей, теперь же они обзавелись флотом и могли охватить больший кусок, люди Кега им были только досадной помехой. Подчиниться Шейху, признав его повелителем? А зачем? Дать поселку это врятли что даст, а вот проблем может добавить. Как же мало смог узнать Орех от этого араба, чертовски мало. То, что пленного не доставили в лагерь, было понятно, отряд и так имел троих тяжелых на руках, это получалось, что из пятнадцати девятеро выбыли на время, брать с собой араба это занять еще двоих, непозволительная роскошь. А на месте многого не удалось добиться из-за языкового барьера и общей непросвещенности пленника. На уйму вопросов он не мог дать ответ, не понимая их или не понимая как объясниться по-английски, постоянно сбиваясь на свою тарабарщину, совершенно не устраивавшую Георгия. Некоторые вопросы просто ставили его в тупик. Например вопрос о социальном устройстве Города был явно понятен, но что отвечать араб не знал. Всё что он смог выдавить было что-то вроде:

— Ну ... там Шейх, он главный, потом есть министры, ну там всякие придворные, у них есть имения в долине с рабами или им принадлежат мастерские всякие, потом есть гвардия, дальше полиция, гарнизоны и скауты а потом стража и надсмотрщики.

Что на самом деле происходит, какие законы, что и зачем производят, есть ли школы, больницы и тому подобное, Абхар не знал, это была лишняя для него информация. Для него мир здесь заключался в поселке, форте и порту, остальное было ненужным. Что-то надо было делать, но отправлять экспедиции так далеко теперь было уж очень рискованно. Вернее, теперь был понятен уровень риска, и он превысил предполагаемый рубеж, сильно превысил. Поселок, а так же "Тележечников" стоило обезопасить от посягательств, а вылазки в Долину перевести на массовый вынос окрестностей леса.

Приняв это решение, его светлость князь Егор Фомич Кег, как он себя в шутку именовал в мыслях, велел созвать малый кабинет министров. В него входили: Георгий Орех, военный министр, воевода, его помощник Онзо, капитан гвардии, Лось, Генадий Лосьняков, когда-то простой "мул" а теперь ответственный за мародерку, тоже можно сказать силовик, его люди вооружены и обучены вести бой, Бригадир, министр строительства, Игорь Потямах, начальник складской службы, он же министр промышленности и, наконец, Гриша Рыбак да Никанор, двое "водяных", первый заведовал рыболовной артелью, второй самими судами. Кроме них были еще относительно влиятельные люди в поселке, но в данный момент их мнение можно было не учитывать, не те вопросы, да и время на обсуждение стоило сократить по максимуму, соответственно мнений должно быть не много. Дожидаться вызванных министров Кег решил в зале, стоило показать важность момента, а ждущий начальник это уже достаточный визуальный сигнал. Зал для совета был солидным помещением. Большая комната, из мебели только стол и удобные кресла, да трон Егора Фомича. Большие окна позволяли экономить на освещении, расположенные напротив друг друга, они приходились на боковые стороны стола, оставляя место бывшего депутата практически недоступным для выстрела сквозь проем. Зеркала, расположенные между окнами создавали дополнительную освещенность, а ковры на полах и плотная обивка стен, позволяли сохранить в зале тепло, не смотря на приличные размеры, как зала, так и окон в нем. Пока Егор ожидал своих советников, жена принесла ему перекусить, крупному телу бывшего олигарха требовалось частое питание, и его супруга никогда не забывала об этом, всегда находя минутку для легкого перекуса своему мужу. Вот и сейчас эта юная красавица, раньше работавшая у Кега секретаршей, принесла ему своеобразные бутерброды, тонкие картофельные котлеты с кусками мяса на них и немного сушеных фруктов в туеске. Дородный Егор Фомич с нескрываемым удовольствием рассматривал удаляющуюся красотку, любуясь ее формами, длинными ногами, полными бедрами, тонкой талией, узкой спиной, всегда прямой с развернутыми плечами, длинной косой, бьющей по "нижнему бюсту" девушки. Депутат был очень рад, что девушка, взятая им за внешность, сугубо для плотских утех, оказалась достаточно разумной. Она каким-то звериным чутьем угадывала его настроение, никогда не докучала капризами, находила время приласкать и ободрить сильно замотанного мужа, приносила ему на кончике своего бойкого языка все сплетни, старательно сортируя их, как и подобает хорошей секретарше. При этом она успевала следить за собой, как бы невзначай, сообщая своему покровителю о своих потребностях, не выходя за рамки разумного. Именно она нашла среди потерпевших несколько человек имеющих чутье на крой, а вместе с девушками "туристов", дружащих с нитью и иглой, получился неплохой портняжный цех, дающий шанс женщинам выглядеть привлекательно, а мужчинам удобную одежду. С ее подачи построили женскую баню, куда девушки ходили не только помыться, но и привести себя в порядок более радикальными способами. Так что эта девушка разрушала стереотип блондинки, будучи ей от природы, она обладала если не умом, то чутьем и хитростью, вполне заменяющими ей его, а может и вправду была умна. От созерцания любимой жены он перешел к созерцанию пищи и посуды. Тарелка на которой лежала еда была сделана тут, в поселке. Местный гончар наловчился делать отличную посуду, будь то тарелка, или кувшин, да и туесок, сделанный из коры, всё было настоящим произведением искусства. Однозначно, люди, живущие в поселке, стали частью нового мира, если верить жене, то уже пошли разговоры о детях, а ведь поначалу это было табу.

Едва властитель замка и окрестностей успел доесть свой полдник, как в зале стали появляться люди. Первыми, как и полагается военным, появились Онзо и Орех, за ними подтянулся Потямах, а там и остальные, последним пришел Никанор, занятый на ремонте одной из лодок. Он несколько смущенно зашел в залу, по сравнению с остальными Никанор был очень молод.

— Здравствуйте уважаемые — поприветствовал своих советников Егор Фомич, когда те расселись по креслам — хорошо, что так быстро пришли. Разговор будет серьезным и долгим...

Споры о дальнейших действиях затянулись надолго, советникам принесли ужин, потом чай, потом еще чай с закуской, потом завтрак. Только поутру совет разошелся, хлопая краснющими глазами, члены малого кабинета министров расползлись по своим норам, отсыпаться и готовиться к трудовым подвигам. Заданий Егор Фомич надавал с избытком. Бригадиру вменялось выстроить полуподземные склады и оборонительные сооружения у рыбацкого поселка, возведя там не только стены, но и сделав массивные пирсы с башнями на концах, годными для расположения "скорпионов". Никанор и Гриша должны были всячески помогать ему в этом, попутно объяснив своим матросам необходимость предельного внимания при выходах на воду. Требовалось быть постоянно настороже, и при обнаружении кораблей противника немедленно уходить. Потямах должен был подготовить свои склады для приема большого количества разнопланового барахла и попутно снаряжать строителей. Орех, Онзо и Лось должны были максимально быстро и качественно вычистить ближайшие зоны Долины. При этом в основном задействованы должны были быть туристы. Люди Лося, мародеры, должны были помогать строителям, и в задачи Лосьнякова как раз и входило донести это до своих бойцов. По дороге из Донжона Лось сообщил Георгию:

— Нашли мы Виталика, вернее не его, а его вещички. Случайно наткнулись на хорошо оборудованный тайник, в нем прорва добра, среди которого много вещей Виталика. Судя по всему, он строил себе там логово, а потом пропал, собирая очередную партию материалов. Так-то вот. По всему видно было, ушел он из своей норы больше недели, а вещи в беспорядке, будто вышел ненадолго. Даже чай в заварочном чайнике есть и куски сахара на тарелке.

Над озером поднималось солнце, заливая водную гладь яркими лучами, превращая темную водяную даль в сияющее серебро. Люди выходили из своих домов, готовые заняться привычными делами, и только несколько человек торопились к своим рабочим местам, чтобы отдать срочные распоряжения, отменить работу других и лечь спать.

Гарри.

— Гарик, ты хоть осознаешь, что мы тащимся черти куда, да еще и толком не зная, стоит ли туда идти? — Пак задавал этот вопрос уже в десятый, наверное, раз, слегка меняя слова, но не меня смысла — спору нет, трактир надо выкупать, и это надо сделать быстро, но вот только наш поход сильно попахивает авантюрой из рассказов Жуль Верна или Луи Буссенара.

Гарик посмотрел на приятеля. Пакость с самого начала, еще с момента бегства из поезда, показался ему странным, как впрочем, и остальная часть их компании, проведенные совместно два года мнения Гарика не изменили. Рокки — странный, Пакость — странный, Мышка, Свитти и Мэри — странные. Гарик никак не мог понять их характер. Нет, основные черты были ясны, но вот не были ли они масками? То и дело друзья выкидывали такие фортеля, что у Гарика отпадала челюсть. То, всегда мрачная и торжественная Свитти начнет бегать за бабочками по дороге на ярмарку, то Мэри отхлестает по щекам проститутку, просто проходящую мимо и процедившую что-то по поводу инферналов, за которых иногда принимали Машу, то Рокки, ни с того, ни с сего решит выступить ан рыцарском турнире, слава богу не в качестве рыцаря. История получилась довольно странной.

Началось всё одним вечером. Погода стояла отвратительная, конец апреля всё же, днем было довольно тепло, ночью подмораживало, но не сильно. Но из за таких перепадов часто шли дожди, и все окрестности превратились в огромны болотистые поля. Местные божились, что такого не было уже лет двадцать, а то и больше, и проклинали кто кого. Одни бранили грешников, связавшихся с эльфийками, гномами, а то и демоническими созданиями, другие просто винили в плохой погоже эльфов, третьи находили в этом происки злых колдунов. Находились и люди, видящие в этой, довольно обычной все же погоде, предзнаменования конца света. Чем ближе был май, тем сквернее становилось настроение жителей Боксилобы и окрестностей. В мае, в самом начале, должен был проходить ежегодный турнир устраиваемый бароном Тилицем. Этот турнир, и ярмарка, приуроченная к нему, были главным развлечением весны в баронстве, и основным доходом жителей Боксилобы, продававших там свои запасы меда и сушеных ягод, фруктов да грибов, оставшихся с зимних запасов. Мало кто умел так заготавливать их впрок, да еще и в таких количествах, так что остатки зимних запасов лесовиков расходились на ура, люди хотели после зимы поесть пусть сушеных или сваренных в меду ,но все же фруктов да ягод, да и грибной суп, сваренный из сушеных, но необычайно ароматных, грибов Волчьего леса, был в чести у жителей баронства. К тому же, на турнире знатные лорды, да и не знатные тоже, проводили набор в свои дружины, и меткие стрелки из окрестных деревень имели шанс найти себе неплохой заработок, при минимальной опасности. Да и призы, которые могли получить победители разных соревнований, были неплохим подспорьем для молодых парней, к том же повышающие их вес в глазах общества, что вело к удачной, или желанной, женитьбе. Короче, турнир был нужен не только, и не столько, благородному сословию. Остальные слоя населения ждали его с не меньшими надеждами. А тут такая погода. Какой турнир, если поле для сшибок похоже на мокрую моховую губку? Если оперенье стрел и тетивы луков отсыревают до начала стрельбы, если на трибунах нельзя находиться дольше пяти минут, а шатры нет смысла ставить? Рокки слушал эти разговоры с легкой улыбкой. Лично его в тот момент турнир не особо интересовал. Люди, спешащие на празднество, в трактире были редкостью, возможно из-за погоды, но ребята еще не имели опыта и не замечали этого, благородных среди них было совсем ничего, один рыцарь проезжал, и тот с пустой мошной, правда, не особо гонористый, но держащий марку. Рокки стало по-человечески жалко этого довольно пожилого дядьку, старательно скрывающего свою материальную затрудненность за ширмой аскетизма. Еще при его подъезде к трактиру было понятно, денег у рыцаря немного, если не сказать грубее. Для начала он прибыл только стремя слугами, вернее двумя оруженосцами и слугой. Было заметно, оруженосцы сыновья более богатых особ, а слуга одет с плеча господина, при этом не сильно потасканней выглядит. Потертый дорожный плащ, темный худ, вместо модного среди рыцарства берета ,или современной шляпы, присущей молодым дворянам, старомодный крой одежды не вязались с богатой сбруей коня, да и с самим конем тоже. Оруженосец ,одетый почти так же, только на его одеяниях были спороты все украшения, ехал на старом коне своего господина, боевого коня видно сразу, а конь под седлом оруженосца, да и само седло, явно не так давно носили рыцаря. Судя по отделке коня и его экипировку, пожилому рыцарю подарила семья одного из оруженосцев, очень похожи они были на снаряжение одного из юношей. Второй парень ехал в не менее богатом седле на великолепном коне, его вид выражал презрение ко всем окружающим, хотя он это и старательно скрывал, судя по всему из уважения к своему рыцарю, а может из боязни перед ним. Первый оружиносец и слуга явно очень хорошо относились к своему господину, это было видно по их мимике, потому, как они помогали ему спешиться, как провожали в трактир, в то время как второй парень, с небрежным видом, спрыгнул с коня и приняв удила у рыцаря и своего коллеги ,тут же переда их конюшему. На коня принадлежавшего слуге он даже не посмотрел, и служащий трактира принял поводья сам. В трактир четверо мужчин зашли довольно спокойными, заняли один столик, слуга тут же взял плащи троих дворян и развесил их у камина, и вот тут разница характеров проявилась первый раз.

— Трактирщик — закричал юноша. Одетый гораздо более современно чем все три его спутника — долго нам еще ждать пока нас обслужат?

Рыцарь неодобрительно посмотрел на своего оруженосца и тот как-то сразу осунулся.

— Не стоит так спешить — довольно тихо проговорил пожилой воин, но голос, привыкший отдавать распоряжения на поле боя, трудно сделать тихим — мы не настолько устали проголодались, чтобы требовать особого внимания.

Один из полуросликов, обслуживающий клиентов в зале кивнул рыцарю, и показал два пальца, что везде, в любом трактире или ресторане означало одно, количество столиков до вашего заказа или обслуживания. Рыцарь спокойно кивнул, а на лице крикливого парня промелькнула трудно скрываемая злость, этот юноша привык всегда быть в центре внимания, и очередь не была для него. Роки, решивший уважить благородных гостей, нацедил кружку темного пива для слуги и налив три кубка теплого пунша, подошел к столу.

— Это от заведения, для дорогих гостей — проговорил Рок, вызвав разные совершенно эмоции у сидящих за столом.

Слуга с явной благодарностью принял немалую кружку отличного темного пива и с нескрываемым удовольствием слизнул пенную шапку, даже слегка зажмурив глаза. Оруженосец ,чей конь был похож на коня его господина, вежливо отблагодарил Рокки и выжидающе посмотрел на рыцаря, будто смотря, позволит ли он прикоснуться к пуншу, или отвергнет его. Рыцарь сначала смерил взглядом крупного и хорошо сложенного трактирщика, потом взял пунш, пригубил его и от сердца отблагодарил как трактирщика, так и того, кто приготовил столь вкусный напиток. Последний из сидящих тоже смерил роки, но его взгляд был совсем другим, он будто примеривался к трактирщику. Смотрел, куда бы лучше ударить. Он не произнес ни слова, а кубок отставил в сторону, правда, предварительно глотнув из него, причем глотнув изрядно.

— Уважаемый — обратился к Рокки рыцарь — я не хотел бы вас утруждать, но к сожалению я дал обет.

Рыцарь посмотрел в глаза трактирщику, словно высматривая в глубине этих глаз реакцию на слово обет. Не увидев ничего плохого. Или просто выждав время, он продолжил:

— Я дал обет, не задерживаться в постоялых дворах больше чем на одну ночь, и не тратить за столом больше трех серебряных на одну персону.

Рокки не удивился странному обету, рыцари были для него созданиями из романов Вальтера Скотта или Конан Дойла, а там они чудили еще не так. Фраза же сказанная чуть позже окончательно прояснила ситуацию.

— Всё дело в моем старшем брате, с которого мой покойный отец велел брать пример, да будет добр к нему Всеединый — проговорил рыцарь, тоном совсем не похожим на оправдания — когда я был еще юношей, мой отец, лежа на смертном одре, повелел ему подать прошение в орден Бедных Детей Короля. Брат выполнил волю отца, а прошение было рассмотрено положительно. С тех пор я, выполняя последнюю волю отца, дал обет, не тратить денег больше чем необходимо, ориентируясь на устав ордена.

Орден Бедных Детей Короля, был одним из немногих светских рыцарских орденов. Создан он был в противовес набиравшим силу крупным феодалам, на благо короля и мелкопоместных дворян. Вступить в него мог почти любой потомок дворянского рода, вопрос только в том на каких условиях. Новис мог пойти по пути брата-рыцаря, брата-воина или занять место в университете ордена. Рыцарская стезя была только для тех, кто отдавал свои земли на королевское попечение. И тут были свои нюансы, такой соискатель должен был иметь младшего брата, хотя бы одного, за которым оставался фамильный замок и герб, и потомки которого, если точнее внук которого получал земли во владение обратно, достигнув четырнадцати лет. Именно так мелкие дворяне спасались от своих более властных соседей, а король получал под свою руку, пусть и на время, новые земли и верных воинов. На путь брата-воина мог пойти любой дворянин, если только его брат не был братом-рыцарем, так же и с университетом. Эти две категории дворян отказывались от фамильного герба, включая его в свой новый герб, герб ордена, на так называемом вольном поле. Они отказывались от всех родовых претензий и привилегий и клялись в верности только королю и никому более. Их земли навсегда отходили короне, невзирая есть ли у них наследники или нет. Король обязался кормить, одевать и вооружать своих бедных детей, а так же давать им денег на мелкие расходы, которые просто были обязательны для любого дворянина, но устав ордена запрещал им щегольство и мотовство, азартные игры и многое другое, ограничивая их траты. В частности Бедные Дети Короля по уставу не имели права потратить больше трех серебряных гульденов. Но, учитывая их содержание ,это были очень приличные деньги, ведь члены ордена столовались у себя в замках, там же они получали медицинскую помощь, одежду, справу для коней, оружие и так далее, а эти три серебряка шли, так сказать, на мороженое. Обычно Бедные Дети Короля тратили их на угощение своих знакомых, ведь по уставу они могли потратить три монеты на человека, а не всего три. Получая в каждый свой "чистый день", то есть фактически в увольнительный, по девять серебряных гульденов, рыцари вполне могли накопить приличную сумму и потом прокутить ее с размахом, за что пользовались любовью у горожан. Ни в чем не нуждающиеся, они и окружающим устраивали маленькие праздники. Воины ордена и ваганты имели меньше ограничений, и не столь большое содержание, но тоже могли себе позволить многое. Они, не скованные запретами на азартные игры и сторонние заработки, имея по одному серебряку в "чистый день" умудрялись заработать сами, и помочь заработать братьям-рыцарям, беря у тех деньги и прокручивая их. Так братство Бедных Детей Короля вполне успешно завоевывало любовь горожан и жителей села. И пусть сам орден был немногочисленным, но за его спиной всегда маячили мастеровые, торговцы и простой люд. Воины ордена могли быть спокойны за свои тылы, а это не мало.

Выходило, что у семьи нашего гостя были проблемы с соседями, как бы ни был престижен орден, но отдавать земли, обрекая своего второго сына на практически нищенское существование, и рискуя пресечь род, без серьезных причин никто бы не стал. Теперь второй сын должен был содержать себя и замок предков с доходов земель, являющихся гербовыми, то есть не отторгаемыми от замка. Обычно земли эти были не особо крупными, три-пять деревень, хозяева более серьезных феодов не отправляли своих потомков в этот орден, не имело смысла. Так что данный рыцарем обет был хорошей миной при плохой игре, своего рода удобной отмазкой, позволяющей скрыть свои материальные трудности.

— Я всё понимаю — Рокки действительно понимал положение рыцаря — думаю, вам понравится наш ужин, но вот с комнатами для постоя я вас разочарую, у нас не постоялый двор, и комнат попросту нет, а отдыхать на конюшне я вам не смею предложить.

Было видно, что рыцарь прекрасно знал об отсутствие номеров, и был рад, что не ошибся, однако, сделав смиренное лицо, он проговорил:

— Жаль, но рыцарь, как человек военный ,должен уметь терпеть любые трудности, ведь в походе далеко не всегда есть шанс переночевать хотя бы в конюшне, думаю это будет хороший урок для моих оруженосцев.

По лицам юношей было видно, что не се разделяют мнение рыцаря, слуга тоже был не в восторге от услышанного, но Рокки было некогда их рассматривать, пробормотав перед уходом "думаю, мы что-нибудь придумаем" он вернулся к стойке, куда его звала Свитти. Именно поэтому он не успел увидеть гневный взгляд встающего оруженосца, быстро осаженного рыцарем.

— Света — негромко проговорил байкер — придумай за тот столик что-нибудь вкусное, сытное и на десять серебряков всего, ладно?

Свитти кивнула, десять серебряков были довольно серьезной суммой, простые посетители вчетвером вполне могли поесть и на пять монет, но тут был отдельный случай, троим из посетителей, требовалось вино, или по нынешней погоде глинтвейн, а это уже повышало стоимость заказа, да и голодны они были изрядно, что было заметно. Выход есть из любой ситуации, нашелся он и тут. Заменив глинтвейн, горячим грогом, который бесподобно готовил Пак, и который по вкусовым качествам превосходил любой глинт, а учитывая его составляющие был еще и по погоде, мед, вишня, малина и мята хорошо приходились в столь промозглый вечер. Так вот, заменив глинтвейн грогом, Свитти позволила увеличить порции как выпивки так и еды, в результате на столе перед рыцарем появилась огромная миска источающая аромат приправленных пельменей, четыре глубокие тарелки, миска со сметаной, и плошки с соусам которые умели готовить только в этом трактире, майонез и аджика. Разложившая пельмени по тарелкам служанка сообщила, что в миске еще столько же, а если господа не наедятся, то им принесут еще что-нибудь. После чего она принесла дворянам большие кружки с грогом, а слуге подогретое пиво со специями. Именно после грога и начался скандал, подвигнувший Рокки к участию в турнире.

Ели четверо путников жадно, и с явным удовольствием, остальные поситители с пониманием смотрели на проезжих, они-то были завсегдатаями, и знали, как готовят в "Золотом Ключике". Реакция рыцаря на аджику тоже не прошла незамеченной, как и похвала, сказанная в адрес Пака одним из оруженосцев. Очень уж ему по душе пришелся грог. К этому моменту пельмени у гостей подошли к концу ,и Рокки подошел поинтересоваться. Не надо ли им еще что-нибудь, понравилось ли им наелись ли дорогие гости? Ответ его несколько ошарашил.

— Как ты посмел кормить благородных людей пищей черни, да еще и не подав вина? — в ответ на вопросы закричал второй, более богато одетый оруженосец, отхлебнувший грога и выплеснувший его в лицо Року. Это было совершенно глупый поступок, и кара последовала мгновенно, парень отлетел довольно далеко, получив сильный удар в грудину, Рокки вовремя сообразил и не стал бить в лицо. Вскочившего юношу остановил его рыцарь.

— Генри, не смей оскорблять того, кто принес тебе пищу — прогремел на трактир голос пожилого воина — тыне заказал что-то конкретное, и трактирщик принес нам то, что, по его мнению, лучше всего подошло бы, он накормил нас, и дал нам грог, который согрел наши тела и придал сил нашему здоровью. В то время как вино было бы просто приятно на вкус, хотя в таких местах, не обижайся трактирщик, вино могла оказаться еще той дрянью. Ты отказался пить принесенное, что ж, это твое право, но выливать его, как и выбрасывать пищу, это прямое оскорбление готовившему, а тем более, если плеснуть в лицо.

Юноша что-то пытался сказать, набирая воздух в легкие, но рыцарь не давал ему шанса.

— Я не посмотрю на твоих предков ,твой отец отдал тебя мне в обучение, и если ты будешь дальше вести себя как избалованная девица, то я отправлю тебя обратно и мало кто из рыцарей возьмет тебя в обучение после моих рекомендаций! — гремел воин — Рыцарь должен быть сдержан и вежлив ,особенно с людьми стоящими ниже его по положению! Унижая их ты оскорбляешь своих же предков ,которые смотрят на тебя с небес и плачут, видя как измельчал их род, если взрослый юноша не может сдержать свои эмоции и проявляет их при толпе! Пойми, Генри, несправедливый гнем, а тем более капризы, не менее, а то и более позорны, чем слезы на глазах у воина. Слезы можно объяснить болью не плотской, но духовной, болью потери друга или болью от созерцания разрухи, сотворенной врагом над селением, и эти слезы не будут позорить воина, а гнев позволителен лишь в бою, или среди равных.

Рыцарь осмотрел притихший зал, посмотрел на Рокки. Упрямо набычившего шею, и готового продолжать бой, на Гарри, стоящего с небольшим арбалетом на галерее, на Пакость, чей ирокез и татуировки придавали сходство с бойцовым петухом, на посетителей трактира, явно растерянных. С одной стороны, малец был не прав, он плеснул в лицо довольно горячий грог, нанеся оскорбление и принеся физическую боль Рокки, но с другой стороны Рок ударил дворянина, а это тоже было против правил, дворянин был лицом неприкосновенным, для всех, не состоящих на государственной службе. Сейчас решалась судьба, причем рыцарь сам не догадывался, что решается именно их судьба, а не Рокки, которого по закону могли и повесить, если юный дворянин подаст жалобу и докажет, что ему нанесли увечье. В самом лучшем случае, при жалобе дворянина и при наличии свидетелей, Рокки мог бы отделаться штрафом ,в два золотых гульдена. Всё же Рок был свободным и гражданином баронства, к тому же уважаемым в округе человеком. Всё это было бы верно, если не принять во внимание место событий, трактир на дороге возле Боксилобы, в Волчьих Лесах. Попытайся рыцарь со спутниками что-то сделать, и они просто пропадут, и никто не скажет что они существовали, а если в предыдущем трактире сообщат, так мол и так, проезжали они в сторону Хельцгарда, то и это не страшно. Сгинули в лесах у Боксилобы, довольно распространенная формулировка. Рыцарь этого не понимал, оруженосцы тоже. Выходцы из более спокойных регионов Грачвальда, они не привыкли к такому ,зато луга шестым чувством осознал возможность такого развития. И вжал голову в плечи, понимая, он пропадет вместе с господином, свидетели никому не нужны. К счастью для всех оруженосец внял словам своего господина, и молча сел за стол. Рыцарь, поинтересовавшись счетом, и узнав что он пока что должен всего шесть серебряков ,заказал еще грога для всех за столом и "какой-нибудь пирог", после чего попросил слугу посмотреть, можно ли разместиться на конюшне. И то и другое его желание было удовлетворено. Пирог с яблоками и всё той же мятой, и четыре кружки грога принесли почти мгновенно, на этот раз вздорный юноша пил свой грог, стараясь не показывать, что напиток ему приятен, а слуга, вернувшийся с конюшни, удовлетворительно кивнул. На конюшне вполне можно было отдохнуть. В пустующие денники кинули несколько охапок сена, так что в них вполне комфортно можно было переночевать. Поев и отблагодарив трактирщиков ,даже оставив "на чай", или как говорили в Грачвальде "за руки" серебряк, рыцарь, так и не представившийся, отправился спать, с ним пошли оба его оруженосца. Слуга, устроив своих господ, ведь оруженосцы в данном случае тоже находились не его попечении. Вернулся в зал и заказал себе кружку пива. Получив ее, он подозвал к себе Рокки.

— Ты зря успокоился, Генри мстительный — обрадовал Рока мужик — он и при сере Оберне найдет способ тебе отомстить. Отцовские деньги у него никто не отнимет, а на них он, улучшив момент вполне способен нанять каких-нибудь прохиндеев. А уж если не найдет, то через год, когда его обучение закончится. Он тебе всё припомнит, может и трактир сжечь. Жалко будет, хороший трактирчик, еда и выпивка что надо.

Рокки недоуменно посмотрел на слугу, тот явно не просто так начал этот разговор. Интересно было, к чему он его завел-то.

— В общем, что я тебе скажу — продолжал тот, прихлебывая пиво — достал меня этот Генри, хуже некуда. Казалось бы, второй то, Алиен, он и не менее богат, и родовит, а вдет себя подобно своему господину, а этот. Нет, род его древен и богат, но это не повод задирать всех и вся, особенно тех, кто и ответить не может. Сейчас мы на турнир едем, если его не отменят из-за погоды. Мой господин хочет поправить свои дела призовыми деньгами и выкупами, и я скажу, у него есть все шансы, он один из лучших бойцов в Грачвальде. Генри тоже будет просить право выступить среди оруженосцев, ведь победитель получит рыцарские шпоры, и не думаю, что мой господин откажет ему, опять же из меркантильных соображений, все выкупы которые, сможет добыть оруженосец, принадлежат его рыцарю, а платить их родне проигравшего, так что сер Оберн ничего не теряет. Ты вроде парень крепкий, а как с оружием обращаешься?

Рокки не ожидал такого вопроса, и тупо пожал плечами. Потом, правда, поправился:

— Хрен его знает, приходилось биться, но в поединке не знаю, а что?

— Дело в том, что на турнир оружиносцев может выйти не только оруженосец. Но и победитель одного из "простых состязаний", например турнира лучников, или поединков на топорах, а в некоторых случаях и простой воин имеющий рекомендацию барона или иного владетельного дворянина. Вот я и подумал, вышел бы ты на турнир, да и грохнул этого спесивого юнца. Турниры проводятся теперь не как встарь, не на боевом оружие, скорее дань традициям, чем настоящая демонстрация мастерства, но иногда, по желанию обоих бойцов, можно проводить бой и на боевом. Это все можно понять, рыцарская конница уже не так часто проявляет себя в боях, с появлением пороха тяжелые латы стали бесполезны, хотя в боях с орками всё еще имеют смысл. Да и потери на турнирах раньше могли достигать размеров небольшой войны, а ведь это были цвет дворянства. Если вы смогли бы выйти против Генри, я вам бы гарантировал его желание сразиться на боевом оружие. Причем, скорее всего, ваш бой бы был бы первым, а потом .после смерти Генри, вы бы могли отказаться от дальнейшего участия в турнире, такое вполне нормально, главное что бы Генри потребовал бой на заточенном оружие, а это как раз не проблема. Что скажете?

Рокки смотрел на мужика и думал, как же надо себя вести, чтобы слуга искал возможность избавить от тебя этот мир? И это притом, что лично слуге этот оруженосец мог доставлять только косвенные неприятности, они были почти на одном уровне в табеле о рангах.

— Знаешь — Рокки плеснул мужику еще пива — я подумаю, но сомневаюсь что такое по мне. Если до вашего отъезда найду какие-то варианты, я тебе скажу. Почему бы не помочь тебе и себе?

На этом разговор был окончен. Слуга ушел в конюшню, предварительно допив пиво, а Рокки пошел спать, и до утра забыл о предложении. Он бы и вообще не вспомнил о нем, но поутру ему напомнили в самой грубой форме.

Спустившись в зал, Рокки не обнаружил там своей жены, в принципе это было нормально, Свитти могла выйти куда угодно, трактир только открылся, посетителей было не много, выступление на сцене планировалось только вечером, так что в зале ей делать было особо нечего. Но что-то говорило парню, надо поискать свою скво. Выйдя на двор он застал Свету общающуюся со вторым оруженосцем, и вроде успокоившись решил вернуться в помещение,когда из-за конюшни показался тот самый спесивый парень и нагло потянул на сеновал темноволосую пассию Рокки. Собеседник Светы попытался остановить своего товарища, но получил довольно сильный удар в пах, и, загнувшись, осел у стены. Свитти пыталась вырваться и кричала так, что ее должны были услышать в Боксилобе, Рок, не понимая, что делает, бросился вперед, с налитыми кровью глазами, готовый разорвать тварь, посягнувшую на его женщину. Сбив по пути рыцаря, он схватил этого отпрыска знатного рода и несколько раз приложил того о стену, прежде чем понял, что не может шевелиться. На Рокки навалилось человек семь, включая троих спутников юноши. Придавленный, он все же умудрился отправить в нокаут оруженосца сильным ударом головы, и, отпущенный, тот сполз по стене конюшни. Рокки, удерживаемый множеством рук, и, немного успокоившийся, пошел в трактир, оставив тело юноши на попечение слуги.

— Что произошло — при входе в трактир поинтересовался у своего оставшегося оруженосца рыцарь, растрепанный, без верхней одежды, успевший только натянуть штаны и накинуть дублет, так и не зашнуровав его, и не прикрепив рукова — этот молодой человек буквально стоптал меня, я уже и не помню когда меня так стремительно атаковали, да еще и столь успешно. Пожалуй, только наездники на кабанах проклятого Всеединым Глозжуха могли так снести нашу пехоту.

После короткого рассказа оруженосца, о событиях, произошедших до драки, вернее избиения Генри, рыцарь оправился, и извинился за своего оруженосца перед Свитти и Рокки. Со слов Утера, оруженосца сера Оберна, он общался со Свитти, обсуждая ее работу, она поутру вышла порисовать. И Утер, увидев ее эскизы, не смог удержаться от восхищения. Чуть позже из конюшни вышел Генри, и отправился на задний двор по нужде. Никто не ожидал от него такого поведения. Чтобы воспитанный дворянин так бесцеремонно хватал женщину и пытался принудить её к половому акту, это не умещалось в голове юного Утера. Услышав рассказ своего оруженосца, сер Оберн пришел в ярость. Едва сдерживая себя, он извинился перед всеми, за своего воспитанника, и пошел разбираться с юным подопечным. Вид рыцаря не сулил тому ничего хорошего. Через полчаса в трактир зашел Генри и принес свои извинения, но совершенно не искренне и со скрытой угрозой в голосе:

— Прошу простить мою несдержанность, оскорбившую даму и ее кавалера, видимо выпитое вчера все еще не оставило мою голову, обещаю, в следующую встречу все будет по иному ...

Именно это "по иному", произнесенное совсем не доброжелательно. А так же куча мелких, но неприятных повреждений, оставленных в конюшне, взбесили Рокки.

— Что он о себе думает?!— гремел на весь зал рык разбушевавшегося трактирщика — да я этого пацана в бараний рог скручу! Я ем руки пообрываю, засуну в задницу и пусть докажут, что так не было! Какого хрена, взять и порезать все сбруи, до которых дотянуться смог? Насыпать щебенку в корма для лошадей? Они-то ему, что плохого сделали? Урод малолетний. Вся рожа в прыщах, а к моей Свитти руки тянет, мало ему показалось, ничего — добавим!

Остановить бушующего Рока никто не рисковал .да и не хотел никто, все разделяли его чувства, что друзья, что посетители. Вредный оруженосец с самого начала никому не глянулся, а уж его последние "подвиги" были за гранью для простых жителей Боксилобы. Лесовики и жители поселка обсуждали возможные варианты управы на этого дворянинчика, и постепенно сходились к двум вариантам. Несчастный случай на обратной дороге, или несчастный случай на турнире. По всему выходило, обиженный дворянин, да еще из родовитых и богатых, живым обиду не простит.

— Ты это, хозяин, ты знаешь что — подошел к Рокки один из лесовиков — ты давай, в город тебе надо, пока не поздно запишись на турнир, ну там, на булавах драться. Если не пройдешь до оруженосцев, мы этого пацана "пропадем", но лучше ты его сам, на турнире, тогда и проблем меньше, угу?

Рокки уставился на говорившего. Заросший бородой охотник, почти в слово повторял сказанное слугой рыцаря. Осмотрев зал, он понял — он будет участвовать в турнире. Весь оставшийся день в трактире царил бедлам. Столы были отодвинуты. И все по очереди показывали Рокки разные приемы с булавой. Здоровенный парень удивлялся, сколько всяких хитростей таит в себе простая деревянная палка с набалдашником. Попутно ему объясняли, как он должен себя вести, какие правила есть у турнира, какие традиции, а главное как ему записаться. Вечером, вымотанный до невозможности, парень и Гарри сели в дилижанс и отправились в город, рано утром надо было подать заявку, оплатить взнос и купить снаряжение. С ними отправилось несколько стрелков, собиравшихся ехать позже, но на всякий случай решивших составить компанию трактирщикам, всякое бывает. Ночевать ребята остались у Цапфена, тот удивленный столь поздним визитом пустил друзей, а выслушав их рассказ, принялся суетливо копаться в своих бумажках, пообещав кое-что придумать.

Утро наступило очень рано . Цапа, чуть ли не пинками поднял обоих и погнал по магазинам, причем таскал их по всему городу, собирая снаряжение в разных лавках, явно у своих знакомых. Оказалось, он еще ночью разослал размеры Рокки по лавкам, заказав срочный пошив, этим и объяснялся такой разброс. Крепки кожаный дублет с руковар=ми, краги и подушечкой из конского волоса на внутренней стороне, усиленные стальными полосами, набивной поддоспешник, защита ног, крепкий кожаный шлем, обитый полосами стали с решетчатым забралом, небольшой круглый кожаный щит и турнирная булава, это было далеко не все. Хитрые рукавицы, жесткой кожаной коробкой скрывающие пальцы бойца, со спрятанной меду двумя слоями кожи сталью, кожаное оплечье, защита локтей и колен. Рокки уже окончательно заблудился, а Цапа продолжал гонять повозку. Вот в багаж добавилась плотная кольчуга с капюшоном, стальные наручи, поножи, налядвенники, толстый и широкий пояс, покрытый пластинами, длинный меч, стальной баклер с торчащими вверх и вниз клинками, стальной шлем, наплечники и короткая кираса, почти нагрудник, опять же наколенники с налокотниками, стальные рукавицы, в довершение, уже дома, Цапа кинул трехгранный кинжал, весьма зловещего вида и ножны для него, пробормотав себе под нос:

— Ну когда же эти меднолобые поймут, их время заканчивается.

А потом добавил уже громче, обращаясь к друзьям:

— Сейчас отдыхайте, заявку от вашего имени я уже подал и Рокки принят на турнир булавщиков, надеюсь, он выиграет пять боев. Для участия постороннего в турнире оруженосцев необходимо не менее пяти побед в другом турнире, не обязательно быть победителем.

— Цапа, а зачем посторонних вообще пускают в дворянский турнир — не удержался от вопроса Гарик — ведь получается, что молодые потомки знатных родом бьются с деревенщиной и наемниками, и, я подозреваю, бывают не редко посрамлены?

Гном почесал в затылке, потом потер подбородок и наконец нашел нужные слова.

— Дворянин, претендующий на звание рыцаря, должен владеть оружием лучше простолюдина, кем бы тот ни был — с нотками пафоса произнес коротышка. И продолжил уже проще — в бою же им не выбирать, кто на них нападает? Раньше на этот турнир простолюдинов не пускали, но потом, после стычек с островными княжествами, решили, что стоит юных оруженосцев, желающих получить свои шпоры через турниры, проверять по полной. Так что, даже если среди простых бойцов не набирается необходимого количества желающих, все равно каждому оруженосцу достается по одно "нетитулованному" противнику из числа дружинников, но в этом случае бой ведут исключительно на турнирном оружие.

— Понятненько...

Действительно, всё было понятно и вполне разумно. Простые воины, учившиеся в бою, умели многое, и зачастую "тепличные" тренировки дворян оказывали им медвежью услугу. А в таком вот варианте молодые парни имели возможность попробовать себя в бою с лучшими, из таких вот простых, или хотя бы посмотреть со стороны. Опыт совсем не лишний. Опять же это был, пожалуй, единственный шанс безопасно сразиться с представителями иных народов, гномов, орков, хобгоблинов или дварфов, посмотреть на их манеру боя и их вооружение.

— Цапа, а много заявилось булавщиков, и что ты о них знаешь? — проявил разумный интерес Рокки — давай, рассказывай, мне всё же с ними махаться.

Гном призадумался, он не был особым любителем турниров .но кое-что видел, кое-что слышал, и сейчас пытался собрать все воедино.

— Из тех, чьи имена я видел и о ком что-то знаю, а таких не много, я бы выделил троих — Цапа стал загибать пальцы — первый, громила из кабака "Благословенный Мартин". Семифутовый детина, тебе Рок под стать. Он будет с двуручной дубиной, и не пробуй ее принять на щит, снесет к чертям, а то и руку сломает. Но зато он очень тяжел, шутка ли, почти сорок два стоуна мяса.

Рокки привычно перевел привычные гномам меры веса в общепринятые, один гномий стоун, это пять килограмм триста грамм, и присвистнул от полученного результата, выходило больше двухсот двадцати кило, при росте более двух метров.

Второй это хобгоблин с галеры, он уже три года пробует себя в этом турнире. Сдается мне, он подрабатывает на ставках, сливает бои. Но при этом боец он опасный. Рост, опять почти два метра, если считать по-вашему — продолжил гном, заметив, что оба собеседника немного морщатся при произнесении слов фут и стоун — руки длинные, сам как канат, но, по слухам, ноги слабо держит, а броня на нем фуфло. Все бои, что он выиграл, проходили быстро, он просто успевал задавить противника сверху, нанося быстрые, частые удары, впрочем, весьма выверенные. Третьим бы я отметил полуорка с Нитяной улицы. Этот телохранитель одного из тамошних сутенеров пару раз натягивал, как он сам выражается, молодых дворянчиков. С дубинкой он не особо, зато хорошо укрывается своим щитом и умеет выжидать, а вот с оруженосцами он уже веселиться, там-то он берет свой кривой меч, и уж с ним он умеет обращаться.

— Цапа, всё это интересно, но ты не сказал, много ли всего записалось на этот турнир, кстати, а почему орк пишется на булаву, если он мечник?

— Взносы, мой милый друг — улыбаясь ответил гном — турнир мечников ровно в два раза дороже, полуорк себе такое не позволит, ведь для него эти выступления не способ подработать или заявить о себе, он не любит дворян просто. А всего записалось больше сорока человек, так что дерзайте. Турнир начнется завтра, тебя записали последним, и то, только по большой просьбе одного нашего знакомого.

День прошел в приготовлениях. Рокки примерял броню, подтягивал ремешки, смотрел, как он может сгибаться. Сначала в коже, потом в железе, пробовал наносить удары, которые он запомнил по вчерашнему дню. Гарик сходил навестить Флеврети, и вместе со сногсшибательной инферналкой прошелся по лавкам, ища примочки и мази для друга, вчерашние тренировки уже проявились на его теле, и грозили помешать на турнире. По пути он объяснил девушки причины столь резкого желания Рока участвовать в турнире, и впервые увидел демонессу в гневе. Глаза девушки почернели, волосы приподнялись, будто под ними, как у кошек, был подшерсток, поднявший их, прелестный носик раздулся, ноздри гневно поднимались и опадали, ногти на руках будто бы вытянулись, а рядом с ней стало очень и очень жарко. Только теперь он понял предназначение сети надетой на Флеврети. Как только глаза девушки стали подобны обсидиану, символы. Скрепляющие ячейки сети, стали светиться, и свет от них, мягкий, практически не заметный, стал проникать в тело. Потихоньку девушка успокоилась, свечение окончательно угасло, и они спокойно продолжили свой путь. В одной из лавок Гарику показалось, что он заметил знакомую фигуру, но присматриваться было некогда, пора было возвращаться. Так что, был ли в лавке торгующей травами Тоттэн, или нет, до начала турнира осталось загадкой.

Вечером, посидев перед сном за кувшинчиком вина, товарищи обсудили завтрашний день. Следовало максимально удачно выступить в турнире, что бы выйти на Генри, а для этого Цапа и Гарри должны были оказать в первых рядах, что бы подсказать, если что, Рокки слабые места его противника. Следовало внимательно смотреть все бои, изучать стиль и приемы, а потом давать нудные советы своему другу, или не мешать ему. Уже перед самым сном Флев тщательно растерла Рокки, обмотала его тряпицами пропитанными отварами, и на утро все синяки сошли, как будто их и не было. Парень ощущал себя так, будто только что родился, он совершенно отдохнул. Голова, не смотря на вчершние посиделки, была ясной, тело слушалось и не выказывало ни малейших признаков усталости, настроение было замечательным, да и погода изменилась к лучшему. Теплее не стало, но зато пропал ветер, выдувавший тепло, и морось, превращавшая любое одеяние в мокрую груду материи, намотанную на тело. Первый турнирный день начался.

Начался он очень рано, Цапа опять усадил друзей в свой экипаж и погнал к турнирному полю, требовалось занять места, которые, как оказалось, предусмотрительный гном уже забронировал, усадив еще вчера утром туда нескольких попрошаек. Расплатившись, гном и его друзья уселись, что бы посмотреть парад , предшествующий любому турниру. Они рассматривали гордых рыцарей, проезжающих по полю на своих конях, на их наряженных слуг и оруженосцев, ведущих коней на поводу, но прекрасных дам, занимавших места в специальной ложе, на почтенную публику, глав гильдий и цехов, высшее духовенство, богатых купцов, и, разумеется, представителей знатных родов, как людских, так и эльфийских с дварфовскими. Краем глаза Гарри успел отметить промелькнувшего Тоттэна, появившегося около трибуны и пропавшего тут же. Лучники Боксилобы заметившие трактирщиков, ободряюще взмахнули им своими луками, примерно так же их поприветствовали несколько рыцарей из этого селения, не имеющих ничего кроме титула, эти воины были полностью солидарны со своими соседями, но, к сожалению, ничем не могли помочь. Рокки прямо расцвел, заметив, сколько людей пришло его поддержать, и с нетерпением стал ждать объявления первого дня турнира. Наконец процессия из богатых и власть имущих закончилась. Все заняли свои места, сегодня все они были на трибунах, поединки дворян начинались лишь на четвертый день, первые три дня были отданы простому люду, за эти три дня должны были определиться лучшие мастера булавы и меча, копья и топора, лука и арбалета, лучшие наездники и метатели всего что метается, сильнейшие рубаки, пробивающие ударами доски или перерубающие бревна на время. В перерывах должны были выступать жонглеры и циркачи с разными животными, а так же по окончанию каждого дня народ должен был решить судьбу десяти приговоренных, подавший апелляцию на суд народа. Именно в такие дни народ решал, жить тем и гулять на свободе или болтаться в петле. Редко когда люди, разгоряченные боями и алкоголем, отпускали на свободу хоть одного душегуба ,но им было нечего терять, все они и так были приговорены к казни, так что стоило рискнуть, вдруг повезет, а повесят тебя сегодня или через неделю ,большой разницы для проторчавших пару месяцев в сыром подвале, не было.

Началась официальная часть первого дня турнира. Герольды представили хозяев турнира, прекрасных дам, почетных гостей, дамы выбрали почетного рыцаря, который, с трудом скрывая недовольство, занял свое место у трибун. Гербовый король вывел вперед троих персевантов, должных объявлять имена и звания участников первых трех дней. Не смотря на кажущуюся неблаговидность занятия, объявлять имена каких-то мужланов, все трое учеников герольдов сияли, еще бы, это было фактически выпускным экзаменом. Не так уж трудно произносить славные имена известных рыцарей и сообщать трибунам их кланы и родовые поместья, а попробуй произнеси правильно имена хобгоблинов или дварфов, постарайся ничего не напутать, произнеси с достоинством их нелепые прозвища ,так ,чтобы трибуны слушали и восхищались, а не хохотали в голос. Вот это действительно непростое задание, и трое молодых людей, жаждущих занять достойное место в гильдии герольдов, были готовы вывернуться наизнанку, завязать свои языки в морской узел, сорвать глотки, но сделать эти три дня незабываемыми. Вперед выступил глашатай первого дня, зазвенели фанфары, и звонкий юный голос, усиленный те только рупором, но и толикой магии, оповестил всех об открытии турнира. Первыми на поле вызвали стрелков из лука и арбалета, призвав их удивить достойную публику своими выстрелами.

Для стрелков предлагалось два типа соревнований, стрельба в цель и стрельба на дальность, но второе было актуально только для лучников, поэтому начали с о стрельбы на точность. Под рев рогов вытащили мишени и установили их у пустой часть ристалища. Там, где подкова трибун размыкалась. Лучники пятерками выходили на поле и стреляли, постепенно отсеивая одного за другим, пока не осталась последняя пятерка ,как ни странно представителей эльфийских кланов в ней оказалось всего двое, а из лесовиков Боксилобы всего один дошел до финала. Вся пятерка получила памятные призы и после их вручения началась торговля за цель. Лучники устанавливали правило последнего выстрела, объявляя дальность стрельбы, время на прицел, размер цели и количество стрел, придя к соглашению, они дождались установки новых, довольно малых, едва ли больше человеческой головы мишеней, вышли к черте и, буквально не прицеливаясь, выпустили по стреле, потом еще по одной и, наконец, в ход пошел последний выстрел. Тут стрелкам было дано время, и они почти все попали в цель, но судьи не смогли выявить однозначного победителя. Оба эльфа выбили равное количество целей, и парень из Боксилобы тоже, у каждого было по две стрелы в шаре. Пошел спор, ситуация была щекотливой, первый эльф, Эгелинд Кленовый, попал с первого и третьего выстрела, второй долгоживущий, именуемый на турнире просто Желтогривым, попал со второго и третьего выстрела, а Марк из Боксилобы именно этот третий выстрел и умудрился слить. Остальные два лучника тоже попали по два раза, но их стрелы были заметно дальше от центра мишени, и они, не споря, признали свое поражение. Судьи впали в ступор. С одной стороны, человек попал в более тяжелых условиях, с другой стороны он же умудрился промахнуться при относительно простом выстреле. Спор разрешили эльфы, подошедшие к Марку и пожавшие ему руку. Общим решением Марк из Боксилобы был признан самым метким лучником года, и увез к себе домой золотую стрелу от гильдии ювелиров, отличный лук от цеха лучников, колчан и перевязь от шорников, зеленый камзол от ткачей и кошель серебра от барона Тирлица. Следов выступали стрелки из арбалетов, их борьба шла более напряженно, арбалетчики, привычно целясь ,отказывались уступать друг другу ,раз за разом поражая мишень, редко когда один из них выбывал, и в итоге, через два часа стрельбы, по желанию дам мишени были уменьшены, как и время на раздумье, тут арбалетчики постепенно стали выбывать, пока их как и лучников, не осталось всего пятеро, так же получивших призы финалистов, или как их называли в Грачвальде, "Достойных". Из пятерых стрелков только один оказался человеком ,трое принадлежали к разным кланам дварфов ,один был гномом, как пояснил Цапфен, это был его близкий родственник, троюродный брат до дедушке кузена супруги его дяди. Пока герльды отбирали желающих посоревноваться на дльность .ристалище заняли жонглеры, показывавшие сцены из жизни гоблинов ,вызывая взрывы гомерического хохота .как и представителей "честных рас", так и у зеленокожих. Отдохнувшая публика вновь была готова наблюдать за стрелками, на этот раз грозившими поразить их дальностью своих выстрелов. Этих стрелков оказалось всего семеро: полуорк, хобгоблин, эльф и четыре человека. Долгим соревнование быть не обещало, и действительно, оно прошло на удивление быстро, двое из лучников даже не стали стрелять, и вот почему.

Первыми стреляли зеленокожие, плуорк послал свою стрелу довольно далеко, никто ен ожидал, что его маленький и неказистый лук окажеться столь мощьным, хобгоблин не смог обогнать конкурента, и выругавшись ушел, потом стреляли люди, первый повторил участь хобгоблина, второй переиграл орка, а вот третий, третий подойдя к черте уселся на задницу и уперся ногами в свой исполинский лук. Надо сказать, парень и сам был немалого роста. Уцепившись руками в тетиву, и зажав огромную стрелу, под смех и свист трибун, он и сам изогнулся подобно луку, стараясь как можно сильнее согнуть неподатливое дерево. Загудела тетива, стрела сорвалась и ушла куда-то вдаль. Отправленный за ней мальчишка вернулся и сообщил, что стрела торчит в ставнях одного дома, и он никак не может ее вынуть. Оставшиеся стрелки не стали зря тратить силы, а просто поклонились почтенной публике, указав рукой на явного победителя, и покинули ристалище, на котором поспешно стали готовить круги для поединков. Цапа кивнул в сторону одного из этих кругов.

— Там будут бои булавщиков — произнес он — а вот тот парень, кажется, что-то желает нам сказать.

К друзьям бежал немолодой дварф, забавно переваливаясь и пыхтя.

— Цапа — начал он, едва подойдя — не скажу, что это было просто, но что не сделать для хорошего человека. Твой друг, скорее всего, выиграет свои пять боев, из-за погоды на турнир заявилось немало проходимцев, надеющихся, и вполне справедливо, на отсутствие серьезных бойцов. Ну да, сами увидите. Главная проблема в том, что пяти боев будет не факт что достаточно. Булавами вооружились все, кто только мог, в результате вас набралось шесть десятков. Судья разбили эту толпу ан шестерки, победитель шестерки будет признан "достойным", но вот дальше маленькая сложность. После объявления достойных будет еще одна схватка. Ее победители первыми будут иметь право заявить себя на бои с оруженосцами, и только в случае отказа кого-то из них бойцы второй пятерки имеют право на эту часть турнира.

-Рокки посмотрел на товарищей. Гарик явно был не на шутку взволнован, Флеврети, как всегда, загадочно улыбалась, томно потягиваясь, изгибаясь всем своим телом, отвлекая почтенную публику от происходящего на поле, Цапа просто пожал плечами, такие мол правила ,что поделать. Заметив нервозность во взгляде бойца дварф поспешил ободрить его:

— Парень, у тебя есть все шансы, в десятку то ты просто обязан войти, а там, подсуетимся, даже если в пятерку не пройдешь, поговорим с соискателями, поверь, тот, кто огорчил наших друзей, получит сполна. Ну, всё, я побежал, а то хватятся еще.

Все так же забавно переваливаясь, дварф засеменил обратно к судейским ложам.

— А что ты хотел? — взвился друг Цапфен, заметивший вопросительный взгляд Рока — Я тебя должен наобум выставлять? Нет, парень, так дела не делаются. У гильдии везде есть друзья и знакомые, готовые подсобить, пусть и не бескорыстно. Пара слов там ,пару тут, туда монету ,сюда две, и ты в бесперспективной группе. И, извини, но это не только ради тебя, я на тебя еще и денег поставил. Ставки на тебя, я скажу, очень выгодны, и в случае победы ты и сам заработаешь, часть выигрыша всегда идет бойцу победителю. Таковы правила тотализатора, примитивная защита от покупных боев. Всё, пошел к судьям. Жди, пока тебя объявят. И, еще, удачи Рокки.

Рок послушно встал, обнялся ос всеми и, не торопясь, пошел к судьям. У стойки уже царила суета. Коллегия судей из числа представителей цехов и персиванта проверяла оружие и защитное снаряжение бойцов. Хоть турнир и проводился на специальном, безопасном оружие, но его требовалось тщательно проверять. Многие, не чистые на руку бойцы, умудрялись зашить в шар булавы свинец, утяжелив и ужесточив удар .ил заточить кромку баклера ,или еще что-то. Кроме того, на турнире булавщиков было сильное ограничение по использованию металлических элементов доспеха, и всё это требовало тщательного досмотра. По результату проверки число соискателей сократилось на одиннадцать человек. Судья торопливо пересматривали списки групп, перекидывая бирки с именами бойцов из одного горшочка в другой, раскидав одну группу по другим, из которых выбыли не прошедшие проверку. Из одиннадцати семеро просто оказались плохо снаряжены, им не хватило денег на покупку турнирного оружия. А самоделки оказались недостаточно хороши, хотя так вооружились не только они, а вот четверо получили "черный знак", их занесли в реестр, и в течении двух лет они не имели права участвовать в турнирах баронства, да и по Грачвальду им могли отказать без указания причины, просто из-за плохой репутации. Рокки удивленно смотрел на толпу, из этих пяти десятков, хорошо снаряжены были, дай бог, семеро, остальные так, шваль. Портовый грузчики ,вышибалы, душегубы, крестьяне, почти все без защиты, вооруженные кто чем. У некоторых был щит, у некоторых шлем, кожаный или деревянный, некоторые имели вполне пристойные тегиляи, но в целом ,это была толпа крайне оборванных людей. Из этого сброда действительно выделялись названные Цапой трое, и еще три дварфа, остальных в расчет брать было бы глупо. Подойдя к стойке, парень спокойно бросил на нее свое снаряжение, и цеховики с явным удовольствием отметили, что оно полностью соответствует правилам поединка. Подбежавший подросток помог парню облачится, попутно передав привет от дядюшки Плюма, и попросил не проигрывать боев ,так как он, не Плюм, а мальчишка, поставил на него, не на Плюма, а на Рокки, целых семь шилдов, а в случае выхода парня из группы имел бы с этого двойной цехин. По голосу было понятно, эти семь шилдов были для пацаненка большими деньгами, ведь на них в не особо приличной таверне. Куда того и так бы не пустили, можно было не один раз поесть от пуза, да еще и выпить бражки. А двойной цехин был чем-то недостижимым. Улыбнувшись, Рокки протянул мальчику серебряк.

— Поставь еще этот, для себя, если еще не поздно — прошептал он, и парнишку как ветром сдуло. Провожа взглядом мальчонку, Рокки заметил Тоттэна , о чем-то говорящего с дворцовым стражником. Рокки отметил это машинально, не так много у него было знакомых столь сильно запоминающихся, и продолжил искать взглядом мальчишку, а когда он задался мыслью, что же тут забыл этот охотник, Тоттэна уже не было видно. Прошло всего каких-то пару мгновений, но закутанную в серое фигуру не было нигде видно. Особо увлекаться его поисками у Рокки времени не было, на поле уже вышли первые бойцы, и, после скоротечного боя, один из них ушел, придерживая осушенную сильным ударом руку. Внимание перекочевало к рингу, хоть на нем была сейчас не его группа, но стоило внимательно посмотреть.

Стоящий в кругу крепкий бородатый мужик с давно немытой головой, в толстой кожаной жилетке и шароварах, сжимал самодельную булаву двумя руками. Он был явно рад своей победе, и, улыбаясь щербатой пастью, ждал второго противника. Тем оказался такой же оборванец. Худющий тип в сильно потрепанном камзоле, вооруженный двумя небольшими дубинками, практически полностью укрытыми чехлом, вошел на поле, явно опасаясь своего более крепкого противника. Не понятно на что он рассчитывал, подавая заявку на участие в турнире, но ему не повезло. Бородач бы ему не по зубам, и это стало видно сразу. Кружащий вокруг звероватого вида мужика оборванец в камзоле не рисковал сократить дистанцию, а тот, в свою очередь, довольно ловко отмахивался своей длинной дубиной, стараясь попасть в голову или плечо противника. Наконец, под свист трибун, боец с парным оружием рискнул приблизиться, принял удар на скрещенные палки, и тут же рухнул на землю. Поймав дубину противника он совершенно забыл о ногах, и, получив сильный удар в живот, покатился по земле, выпустив свое неказистое оружие. Правилами такое разрешалось и косматый, не теряя зря времени, двумя ударами оглушил своего врага. Второй бой был окончен, но с ним закончилась и удача бородача.

— В круг выходит Громбегр из "Благословенного Мартина" — звучно выкрикнул ученик герольда, и трибуны взревели. Громберг был известен. Он участвовал не только в этом турнире, но и в различных уличных боях за деньги, в портовых кабаках или просто на улице. Бородач заметно дернулся, но тут же собрался и взревел, показывая, что он противника не боится, хотя явно было совсем наоборот. Бояться было не зазорно. В круг вышел настоящий гигант. Больше двух метров ростом, с головой, напоминающей котел, без намека на шею, с огромным, бочкообразным торсом, длинными толстыми руками и массивными ногами, Громберг не выглядел добродушным толстяком. Его тело, пусть и заплывшие жиром, было равномерно огромным, не было животика или жировых мешков на руках и ногах, нет, это была груда мяса под слоем жира, опасная, хоть и неповоротливая. Тяжело ступая, он вежливо отсалютовал противнику своей дубиной, по размеру не сильно уступавшей размером тарану. Гонг и бой начался. Длился он не долго, Громберг пропустил пару ударов, спокойно приняв их на защищенные широченным поясом бока, слегка присев при этом, сжимая свои ребра. После чего одним точным ударом выкинул противника с ринга. Это была чистая победа. Даже если бы косматый встал, он все равно проиграл этот бой. В этой группе оставался только один боец, и ему было явно не по себе. Он вышел на поле, сознавая, что проиграет, и проиграл. Моряк, вооруженный дубинкой и щитом, допустил именно ту ошибку, о которой говорил Цапа, принял удар палицы на щит, от чего, упав на колени, пропустил следующий удар, ставший для него смертельным. Вышибала не рассчитал своих сил и сломал несчастному шею. Трибуны, жадные до крови, выли от восторга, Громберг смущенно ушел, он явно не хотел никого убивать.

— Твоя группа следующая — прошептал кто-то Рокки на ухо — не оборачивайся. Ты выйдешь последним при любом раскладе, так что твоя задача победить одного из бойцов.

— Как так — стараясь говорить как можно тише, спросил парень — мне говорили надо выиграть пять боев, что бы выступить на турнире оруженосцев.

— Не совсем так, тебе надо выйти в "достойных", для этого тебе надо набрать пять победных очков, очки побежденного переходят к победителю, вот и вся арифметика. Есть, конечно, и исключения, например, если последний победитель травмирован и не может продолжать. Или прекрасные дамы решат, что боец не достаточно проявил себя.

— А можно мне выйти в третий бой? — поинтересовался Рок — вроде и не с самого начала, но и не в конце.

— Можно, только зачем? Хотя, если ты так горишь желанием показать себя, устроим — собеседник хихикнул и отошел от парня.

С этого момента ринг просто приковал к себе все органы чувств парня. Он следил за каждым движением своих согруппников, понимая, что сам он боец не особо великий. На удивление Рокки бойцы выступавшие до него тоже таковыми не были. Первыми в кругу встретились двое матросов с кораблей, стоявших в порту. Парни крепкие, жилистые, вооруженные довольно короткими дубинками и небольшими щитами, они практически не имели на себе брони. Да и по стилю ведения боя было заметно, им привычнее нож или тесак. Несколько минут эта парочка усиленно мутузила щиты друг дружки, потом один, вроде Рутагор с "Желтой Дамы", умудрился подсечь своего противника, и бой был завершен. Упавший не смог встать, получив удар ноги в лицо. Следующий бой был уже проигран Рутагором, его противник, гном в неплохой броне и с большим щитом, был более спокоен и гораздо более вынослив. Он вымотал морячка своими постоянными ударами, и тот через пять минут поединка оказался повержен. Рокки внимательно присматривался к гному. Практически квадратный, полностью скрывающийся за своим щитом, он казался опасным противником, но ведь незнакомец говорил что серьезных бойцов не будет...

— Следующий бой — проорал распорядитель, уже начинающий хрипеть — Турхол Даб и Рокки из "Золотого Ключика".

Услышав свое имя, Рок дернулся, и стал суетливо хватать свои вещи. Сердце бешено ломилось наружу, пальцы тряслись, он умудрился наступить на ноги всем, кто был рядом и уронить свой щит раза три, пока вышел к рингу. Там, глубоко вздохнув, он постарался собраться, и, кивнув одному из обслуживающих ринг рабочих, прошел через открытую калитку. Мир немного замедлился. Вот на противоположной стороне ринга стоит дварф, поднимающий в приветственном салюте свой молот. Вот трибуны, орущие что-то, совершенно неразборчивое. Вон Тотен, заламывающий кому-то руки. Гонг. Мир вернулся в нормальный режим, и Рок быстро пошел на сближение. Несколько шагов и вот он — центр площадки. Напротив низкорослый дварф, упрямым кубом вросший в землю. Рок посмотрел на того сверху вниз и понял, дварф не помеха. Морячки, казавшиеся высокими за счет комплекции, на деле едва доставали плеча парня, а дварф был почти вдвое ниже его. Стараясь следить за своими ногами, Рок принялся наносить сильные удары в верхнюю кромку щита противника, откидывая дварфа каждым из ударов. Тот силился что-то сделать, но Рок не позволял сократить дистанцию, прерывая такие попытки ударами ног или щита, а на заданной трактирщиком дистанции Турлох был бессилен. От этого самого бессилия дварф решился на откровенную авантюру, он бросился вперед, стараясь в кувырке через щит подкатиться к парню, и уже вблизи показать, как бывает полезен малый рост. Маневр был проявлением отчаянной храбрости и упрямства, и мог бы удаться, если бы не одно но. Как только дварф согнулся начинать кувырок, булава Рокки прилетела ему в голову, и он, вместо изящного, в меру своей комплекции и экипировки, кульбита мешком осел на землю. Удар был случайным, Рокки не ожидал кувырка, он просто решил увеличить темп. Турлох, уже привыкший к паузам между ударами, хотел подкатиться в одной из них, и нарвался. Трибуны взревели, трое дварфов спешно уносили своего соотечественника с поля, а Рокки стоял столбов в центре площадки, не слыша и не видя ничего. Он смотрел на окружающие лица, орущие его имя, ан ринг, на свое оружие, а в голове было только одно "надо выиграть еще бой, а там уже и до того щегла доберусь". Взгляд остановился на секторе трибуны заполненном горожанами средней руки. Среди них сидели и недавние постояльцы "Золотого Ключика". До них было изрядно, так что лиц разглядеть не удавалось, но Рок чувствовал, они смотрят с явным одобрениям.

— Вы будете продолжать поединки? — раздался голос распорядителя.

Рокки начал вспоминать, что ему известно о правилах, что ему отвечать-то? Так ,Первый поединщик зачастую отказывается продолжать поединки выиграв его, почему? А вот почему, он ничего не теряет, он выиграл один бой и всё, прекратив цикл, он просто имеет передышку, тое самое если он с первого боя не проигрывал и решил отдохнуть.. Так ,а что с теми кто выиграл бой у победителя первого поединка? Ага, он считается выигравшим два боя, или больше, зависит от количества выигранных противником боев, но так считается, только если он не прерывает цикл, в противном случае он выиграл только один бой, или сколько он выдержит сам подряд. Победителем группы считается боец, выигравший максимальное количество боев больше пяти включительно. Дальше идут исключения не имеющие отношения к данному случаю. Рокки выиграл бой, цикл не прерывался, значит Рок победитель трех поединков ,ему надо выиграть еще два. Если он откажется, то тут начнется такая чехарда...

— Буду, щас воды глотну, и можешь звать следующего — пробасил Рокки и дрожащими руками вцепился в ковш с водой. Трясло его изрядно. Расплескав больше половины, он напился и кивнул герольду.

— Четвертый поединок — зазвенел юношеский голос, уже изрядно сорванный, но всё еще звонкий — Рокки из "Золотого Ключика" против Урчакана Тряпичной Куклы.

Противник Року достался странный. Метис, скорее всего, смешавший в своих жилах орочью и человеческую кровь, он не унаследовал типичной комплекции для таких полукровок комплекции. Высокий, он не был массивным, и казался каким-то мешковатым, за что наверно и получил свое не самое звучное прозвище. Вооружение тоже было не типичным. Формально правила турнира допускали использование шеста в поединках булавщиков, так как эта группа именовалась "группой бойцов вооруженных традиционными ударными типами народного оружия". Так что, пастушьи посохи, шесты, разнообразные дубинки, всё это относилось сюда, другое дело что крестьяне и пастухи редко могли позволить себе выступить ан турнире, даже на таком демократичном, они были занятыми людьми, да и денег лишних на взнос у них не было. А уличные забияки, ремесленники, наемники, матросня, эти люди посохи не жаловали. Двигался это полуорк на удивление неловко, чуть ли не путаясь в длинных одеждах. Что такое пугало забыло на турнире? Рокки чуял подвох, и оказался прав. С превых секунд Урчакан показал, на что он способен. Его посох оказывался в любой точке ринга, а сам он, переваливаясь и неуклюже хромая, успевал увернуться от удара в последние секунды. Рок проклинал свое тяжелое оружие. Большая инерция палицы не позволяла ему резко изменить направление атаки, а посох противника то и дело стучал по щит и доспехам парня. Не будь на нем такой брони, Тряпичная Кукла был бы уже давно победителем поединка, но пока он не нашел ни одного уязвимого места в защите трактирщика. Прошло пять минут, оба бойца изрядно взмокли, но оба были на ногах и могли продолжать поединок. Прошло еще две минуты, зрители на трибунах ревели, срывая глотки, на ринг летели монетки, болельщики поддерживали своего поединщика. Судьи орали на зрителей, требуя прекратить этот дождь, но без особого толку, народ был в экстазе. Именно монетка и решила исход боя. Случайно или нет, но один шилд оказался под посохом Урчакана совсем не вовремя. Сын пустошей не рассчитал своих движений. Опершись на свое оружие, он хотел перенести свое тело из-под удара, но посох поехал, скользя на монетке. Нелепо взмахнув руками, полуорк попытался выровняться и получил сильный удар щитом в зубы, а после и булаву промеж лопаток. Бой был завершен. Рокки обвел трибуны взглядом и на одной из лавок заметил ехидно улыбающуюся Флеврети с горстью шилдов в руке. Возможно монетка была пущена совсем не рукой прелестной инферналки, возможно ее, это было не важно, Рокки добился промежуточной цели, вышел в число "достойных".

— О чем задумался, Гарик? — голос Рокки, неожиданно раздавшийся сзади, вернул Гарри в реальность. Гарик сам не заметил, как ушел в воспоминания, что, впрочем, не мешало ему идти на равнее с друзьями. Еще в студенческие годы он научился отвлекаться от окружающего не полностью, мотаясь по городу, он мог размышлять о чем угодно, не спотыкаясь и не натыкаясь на прохожих, достигая конечной точки без проблем.

— Да, вспомнил тот турнир, где ты всё пытался до рыцарских выкормышей добраться — улыбнулся товарищу Гарик, и заметил блеск в его глазах.

— Помню, помню ... совершенно нечестный турнир и идиотский финал — Рокки ухмыльнулся.

— Стоило столько пыхтеть, волноваться, получать по броне, чтобы потом узнать " Рокки, тот парнишка, он, в общем, его сегодня казнили за убийство". Раньше мне сказать не могли, ставки у них видите ли.

— Да ладно тебе — Пакость не удержался и влез в разговор — сам же понимаешь, это был просто идеальный вариант. Сам посуди, ну, допустим, ты бы вышел с ним в поединке, допустим, ты бы его не ранил, а убил. Дальше что? Возможно, хотя я и не верю, отец этого юноши, забыл как его звали, не стал бы тебе мстить, по своей воле, но у парня была еще мать, она бы своему дорогому супругу всю плешь бы проела. Опять же, у него могли быть братья, эти бы точно тебя начали искать. Хотя, может и нет. А если бы ты его не убил, а только покалечил? Тут -то точно, месть, и месть страшная, а добить раненого противника на турнире нельзя, это только рыцарям позволено и то по предварительному предупреждению, и с очень вескими основаниями. Про вариант с твоим проигрышем умолчим. А так, парень перед турниром завалил не ту девицу, за нее вступились и он убил не того парня. Откуда он знал, что девица дочь виконта, а парень воспитанник барона Тирлица? И слава богу что не знал. А то либо не ту девицу бы пробовал снасильничать. И пострадала бы невинная девчонка, за которую и вступиться некому, либо вызвал бы защитника на дуэль, а за убийство на дуэли не казнят. Высылать высылают, могут лишить рыцарского пояса, в его случае попросту поставили бы крест на рыцарстве для него, а вот казнить не казнили бы. Так что, как ни крути, повезло. Теперь все претензии, которых и быть не может, к барону Тирлицу, а он не тот человек с кем хотелось бы враждовать.

Дорога была довольно хорошей, ребята шли спокойно, общаясь на ходу. Древний тракт, соединявший некогда цветущую долину с побережьем, был хоть и запущен, но всё же вполне проходим. Плиты из странного минерала, немного напоминающего пластик, уложенные в несколько слоев сохраняли дорогу и никак не хотели сдаваться на милость природы, хотя последняя всё же потихоньку брала свое. Рокки с интересом разглядывал покрытие, вспоминая, как сетовали его знакомые дварфы на потерю карьеров хранивших в себе тонны и тонны ценного строительного материала. "Вармштэйн" — теплый камень, названии было неверным, этот камень не был таким уж и теплым, просто на ощупь он напоминал что-то родное, а вот тепло хранил препагано. Зато обладал кучей полезных свойств. Первое, он почти не менял своих свойств при разных температурах, он почти не расширялся и не сужался. Второе, он был "глухим", непонятно почему, но этот минерал "впитывал" звуки, за что его очень любили ценители пыточных камер и повара, заказывавшие некогда столешницы из чудесного минерала. Третье и главное, он был невероятно износостойким. Будучи довольно мягким, он был крайне плотным и практически никогда не кололся, а вытереть его копытами или колесами телег было делом долгих лет. Пока вармштэйн был доступен, он широко использовался как дорожное покрытие и как отделочный материал для специальных учреждений, но в результате падения эльфийских князей, долина Тихого Ужаса стала недоступна, и дварфы очень сожалели об утрате. Пусть камень был невероятно тяжелым и не был пригоден для строительства зданий, крайне дикий теплообмен, в комнатах облицованных этим камнем всегда прохладно, примерно плюс три, плюс пять. Что наверно неплохо, только вот человеку около такой стены всегда холодно, камень будто тянет тепло в себя. Опять же, очень он тяжелый, на дороге это нормально, хоть плиты и пришлось класть в несколько слоев, иначе они были бы слишком тяжелы, а вот дома из таких кирпичей строить опасно и сложно, не всякий фундамент такое потянет. Карьеры перестали быть доступны, но вот с тракта, от определенной черты, плиты никто снимать не решался, табу, так что ребятам в этом повезло, идти было легко.

Несмотря на кажущуюся вечность, дорога всё же была изрядно погрызена временем. Крайние плиты были выдавлены деревьями или засыпаны грунтом, местами такие насыпи доходили почти до середины некогда широкого тракта, некоторые плиты разошлись, некоторые вспучило, и они гребнем торчали из поверхности тракта. Горная смола, которой дварфы скрепляли слои плит, была не столь долговечна как вармштэйн, она пересохла и растрескалась, позволяя плитам слегка "бродить", чем они и пользовались, но всё равно, дорога была более чем проходимой. Еще более ровной она стала, когда долина между горных кряжей превратилась в ущелье. Здесь, зажатая между скал, дорога предстала практически в первозданном виде. Отсутствие деревьев, основных разрушителей тракта, благотворно сказалось на покрытии, оно было ровным, плиты лежали одна к одной, лишь иногда на их поверхности встречались груды камней, упавших с окружающих тракт гор. Завалы не были серьезными, хотя пару раз пришлось перелезать через них, обойти не было возможности. Само собой, с конями, а тем более телегой, пройти было бы не реально, но пешему человеку дорога была вполне удобна, а если бы путников было не трое а хотя бы десяток, то они могли бы и расчистить путь для конных а то и для телег, была бы необходимость. Вместе с горами к тракту прижимались и рукотворные объекты. Пару тропок, идущих с гор к тракту, парни проигнорировали, но когда наткнулись на третью, не удержались, опять же дело шло к вечеру, и хотелось найти место для ночлега, более теплое, чем поверхность дороги, выложенная вармштэйном и продуваемая довольно сильным ветром. Тропа, скорее даже узкая дорожка, была выложена плитами простого камня, скорее всего гранита или шпата, подобранного по цвету. Не особо крупные плиты, значительно более светлые, с зеленоватым оттенком ,шли по краю дороги, обозначая ее границы, а более крупные и темные составляли основное полотно. Первые минуты она довольно сильно загибалась, обвивая утес, но шла без существенного наклона, за то потом, выйдя на прямой отрезок, резко взяла вверх, перейдя в конце концов в широкую загибающуюся лестницу, уходящую за очередной уступ, в вершину которого была встроена, частично вырублена, а частично создана руками каменщиков, небольшая башня.

— Гарри, глянь — Рокки шедший первым посветил лампой ан дверцу башни. Даже в слабом свете от едва горящего фитиля масляной лампы было хорошо видно, дверь не однократно пытались вскрыть. Солнце к этому моменту уже скрылось за скалами, и в расщелине, куда привела друзей дорожка, было довольно темно. Рок выкрутил фитиль побольше, осветив дверной косяк. Судя по всему, когда-то здесь был вход в пещеру, позже заложенный строителями, оставившими лишь проем для массивной двери. Камни древней кладки, как и дверь, носили следы попыток проникновения. У порога валялись и обломки разного инструмента, которым предшественники ребят пытались пробить себе путь в башню. Изрядно поломанные и проржавевшие, они были едва узнаваемы, кайло, кирка, пара молотов, какие-то еще железяки. Дерево рукояток давно превратилось в труху, да и металл был не сильно лучше.

— Тут остаемся, или будем пробовать найти место поуютнее? — Рок оглядел тупик в который они зашли. В принципе, местечко было достаточно удобным. Кто-то, давным-давно, озаботился здесь обустройством стоянки, и бревна вокруг очага были вполне нормальными. Гореть их мало что могло бы заставить, а вот сидеть на них еще можно было. В скалы были вбиты какие-то крюки и кольца, была даже лесенка на крышу башни. Из изрядно проржавевших железных кольев ,вбитых в стену. С дровами, но и они не были большой проблемой, какие-никакие, а деревья в горах росли, просто в непосредственной близости от тракта их не было.

Пока Пак и Рокки осматривали площадку, Гарик принялся раскладывать свои инструменты на небольшой плите, валяющейся подле дверей.

— Ты думаешь, до тебя никто не пытался ее вскрыть? — Пакость не удержался от шпильки в адрес приятеля, но ответной резкости не получил, Гарри колдовал над замком.

Колдовал он не только в переносном смысле. Вокруг замка стали вырисовываться руны, наносимые легкими, но твердыми мазками вокруг замочной скважины. Нанося письмена, Гарик монотонно произносил название каждой руны, покачиваясь в такт своему речитативу.

— Асм ,Зиг, Гунар, Баруз — закончил выписывание символов парень и пристально стал их рассматривать, руны легонько мерцали, напоенные чем-то. Гарик быстро вынул из кармана рюкзака записную книжечку и карандашом принялся заполнять графы.

— Асм, легкое свечение бледно-лазурное, Зиг, плотное, синее, Гунар нежно ореховый мягкий свет, практически отсутствует. Баруз не светится.

Парень занес цвета и интенсивность свечения еще пяти рунических символов и полез в справочник.

— Гарри, это что? — Пакость ни разу не видел своего товарища, на, так сказать, рабочем месте, и процедура вызвала у него сильнейший интерес и прорву вопросов в довесок.

Вместо ответов было раздраженное шипение и жест, отправляющий Пака в знакомые места. Пришлось запастись терпением и ждать окончания действа.

А Гарри не унимался, пролистав свой справочник, он полез в сумку с заготовками, и, схватив щупы, принялся изучать скважину, довольно бормоча себе под нос. Чему он был так рад, что он бормотал, было не ясно, зато изготовление дубликата шло полным ходим. Из трех заготовок на столе осталась одна, к ней Гарик возвращался после внимательного изучения внутренностей замка. С каждым таким подходом ан болванке образовывались новые зубцы и бороздки, и вскоре она заняла место щупов, зраз за разом пытаясь попасть в скважину, и при каждой неудаче попадая под напильник.

Разумеется, о дровах и лагере было забыто. Парни смотрели на приятеля не в силах оторваться от процесса. Лишь щелчок открывающегося замка и скрип дверных петель вернул их в реальность.

Скрипнув, дверь так и не распахнулась. Проверив ,открыт ли замок, и убедившись в его полной нейтрализации, Гарри сразу захлопнул дверь обратно и повернул ключ, запирая её.

— Что-то не горю я желанием лезть на ночь глядя в незнакомую башню. Тем более такую странную — объяснил свой поступок взломщик, упаковывая инструмент обратно в сумки.

— Логично — не смог не согласится с ним Пакость, да и Рокки кивнул, признавая правильность поступка — Но ответь на пару вопросов. Первый: что это ты делал с дверью, что это за руны и книжечка, с каких пор ты научился колдовать? И второй: что странного в этой башне?

— Буду отвечать по мере поступления — усмехнулся Гарик — дверь я открывал, руны, это система опознования замка, ловушек и прочего, книжечка это сборник кодов, по цвету и интенсивности свечения каждой руны можно сделать определенные выводы, колдовать я не умею, в принципе этот трюк доступен всем, надо только знать какую руну куда наносить, в каком порядке, правильно произносить ее название, хотя тут я не уверен, может и молча можно, и главно, иметь этот талмуд. Теперь второй вопрос, башня очень странная, для начала непонятно зачем она тут.

-Посмотрите — Гарри обвел руками окрестны е скалы — башня не занимает господствующую высоту ,она даже не стоит отдельно, это просто кусок гряды с пещерой переделанный в здание. Зачем к енму идет дорога, зачем тут эта площадка, а самое главное, замок. Он очень качественный, но на двери нет ни одной ловушки, только великолепный замок с магической защитой от магического взлома. Такие же стоят на "Ведьминых Клетях", только этот старше в разы и сделан дерро. Зачем запирать башню в тупике на столь сложный и дорогой замок? Почему его не дублирует заклинание или хотя бы ловушка? Странно всё это, очень странно.

Парни осмотрелись. Действительно, башня, прилепившаяся к скале, была не особо высок, по сравнению с окружающим ландшафтом, значит, ее сторожевая или дозорная функция отпадала. Служить входом в сеть подземных тоннелей она тоже не должна, слишком узкая дорога, да и дверь тоже, телега не пройдет, а как потайная она совсем не скрыта. Будь она лабораторией или магической мастерской, были бы заклятья и ловушки, сторожкой она быть не могла, до тракта далековато. Действительно, крайне странная башенка.

— Ладно — прогудел Рок, утро вечера мудренее, бивачимся, места тут спокойные вроде. Я поставлю сигналки на дорожке, если кто пойдет, услышим. Так что спать, утром будем смотреть, что это за постройка, и что нам с нее.

Гарри и Пак тут же развели костерок из валяющихся веток, а Рокки отправился ставить "сигналки", небольшие магомеханические приблуды, орущие и гудящие, стоит кому-либо пройти рядом с ними, рядом, это в трех метрах. Стоили такие гудки не особо дорого, так что у ребят их быдо в достатке, а перекрыть в несколько рядов узкую дорожку было совсем не сложно. После принятия этихх мер Рокки был уверен, пройди что-то крупнее кошки по тропе, они проснуться, а нарушитель сна скорее всего оглохнет и ослепнет. Некоторые из "сигналок" при приближении к ним начинали резко и очень сильно пульсировать. Вспышки света, яркие как новые звезды, начинали бить по глазам в бешенном, не поддающемся предсказании ритме, точно указывая на местонахождение нарушителя покоя. В городах такими приборами было запрещено пользоваться, дабы не мешать спать соседям. А у сельчан не было лишних денег на такую ерунду, так что кроме групп искателей проблем на свою нижнюю половину их мало кто покупал.

Поселок.

Прошло около двух лет со дня катастрофы. Первая зима и столкновения с "конкурентами" не могли не оставить своих следов на поселении, да и вновь прибывшие вносили свою лепту. Если первые спасенные полностью ассимилировались в среде "пассажиров" то постепенно количество инородцев заметно выросло, да и из поселка ушло несколько семей, основав свои хутора. Уходили в основном семейные, по две-три семьи. Уходили не далеко, и с определенными условиями, так сказать с вассальной клятвой. Поселок выделял им кое-какое имущество, помогал первое время, и снабжал по мере возможности, а "отщепенцы" снабжали поселок своими продуктами, овощами, рыбой, мясом, грибами, кто чем. Один хутор, например, основный на месте лагеря лесорубов, так и продолжал заниматься лесозаготовками, перетащив к себе лесопилку из поселка. Разговоры о "других", возникшие было после захвата катера, поутихли, а потом и вовсе стали пресекаться Орехом и его людьми. В поселке такие разговоры стали своего рода табу. Бывшие пассажиры не сильно доверяли новичкам, особенно не из стран бывшего СССР, и не распространялись на "запрещенные" темы. Но, не смотря на небольшой отток из Поселка, он продолжал развиваться. Поселок рос.

Поселок рос. Как человек обрастает имуществом, так и поселок обрастал постройками. Вокруг крепости раскинулись жилые дома, уже почти все каменные, мало осталось деревянных хибар, только несколько изб, гораздо более добротных, нежели каменки. Среди домов втискивались сараи и амбарчики, несколько отдельно стояли склады и мастерские, совсем на отшибе эллинг и большой склад, мастерская кожевников, дубильня, мыловарня, лесопилка, мастерская бондаря и лакокрасочный цех. Ближе к лесу раскинулась пасека и огороды, с непременными домиками, называемыми в шутку "бунгало" а сами огороды "фазендами". У озера стоял поселок рыболовов и небольшая верфь, плюс склады для рыбы и бочек, там же совершали обмен с "тележечниками". В поселке не только появлялись новые здания, но и старые меняли свой вид. Уже не было кривых покосившихся хибар, кое-как собранных на скорую руку, не встречались заборы из кривых палок, не было луж в проулках. Все поменялось, дома выпрямились, укрылись надежными кровлями, остеклились, заборы подтянулись, ровненькие, плетеные из "водяного бамбука", они огораживали частные владения, улочки утоптались, места скопления воды были выровнены, а вдоль домов были вырыты сточные канавы, выложенные мелким камнем. Поселок мог бы напоминать средневековый городок, прилипший к замку феодала, если бы не детали. Домик, укрытый черепицей из капотов, ворота, сделанные из троллейбусной двери, стекла в окнах, вынутые из автобусов, троллейбусов, трамваев и поездов, современные тачки и телеги на автомобильных колесах и много другое, да и сама крепость была обита жестью с автомобилей.

Поселок рос, обрастая как мясом постройками и людьми. Уже ползали по домикам первые младенцы, рожденные здесь, да и мародеры, нет-нет, а приводили спасенных в долине новичков. "Провалы" были не редкость, но вот оказаться в месте провала вовремя, это было сложнее, а учитывая, что большинство провалившихся сходило с ума или погибало сразу, то шанс встретить живого и адекватного человека падал ниже некуда. Новичкам выделяли жилье, находили занятие, помогали освоиться. Практически все они не были соотечественниками пассажиров поезда "Москва — Томск", проваливались отовсюду, были канадцы, американцы, французы, жители ЮАР и Польши, все кто угодно. Правда и тут была замечена некая закономерность. Среди выживших не было ни одного представителя не европейской расы. Были метисы и мулаты, но ни одного китайца, монгола, негра, индейца, да и полукровки были сильно разбавленными. Европейцы, кавказцы, арабы, жители обеих Америк, именно они чаще всего выживали. На костяк поселка, состоящий из пассажиров злосчастного поезда, постепенно набегало мясцо, правда, не без жирка, если так можно выразиться. Хотя, наверно не совсем верно. Жир, он организму полезен, он является как запасом энергии, так и тепловой прослойкой, а, в некоторых случаях, просто необходим как амортизатор или масса тела. А вот те, кто прилипал к уже сложившемуся социуму, были далеко не всегда полезны. Например, пара бразильских полисменов и канадский рейнджер, с их опытом и снаряжением были, безусловно, полезны, и тут же влились в коллектив, присоединившись к мародерам и охране крепости, старичок — таксидермист из Норвегии тоже нашел себе место, дубильщики просто молились на него, да и на чучела уже стал появляться спрос, люди начинали желать роскоши, те, кто мог себе это позволить. А какая польза была от группы американцев, спасенных из перевернувшегося дома -на -колесах? Дилон Громски, в прошлом адвокат, консультант частной школы по юридическим вопросам, его жена, Дороти Громски, условная домохозяйка, условная потому, как и по дому от нее толку было бы мало, их отпрыски и сын их товарищей, не переживших провал. Чем они могли быть полезны поселку? Возьмем отца семейства. Еще не старый, и далеко не глупый мужчина, пусть не атлет, но вполне здоровый, он вполне мог бы найти себе место, если бы хотел. Но, привыкнув к положению в обществе, и никогда не пробовав физического труда, адвокат в третьем поколении, он не представлял себе, как это, работать не по специальности? Он не понимал, как люди обходятся без адвокатов, хотя и видел, как это происходит. Первое время, данное на акклиматизацию, он упорно пытался найти себе местечко консультанта, но не преуспел, и был вынужден пойти работать на склад, между прочим, блатное местечко, доставшееся ему за хорошую память и математический склад ума, но он его не оценил. Его жена, без сомнения достойная женщина, и. скорее всего, заботливая мать, она находилась в состоянии постоянного стресса, не понимая до конца, что произошло. Дома она занималась исключительно детьми и составлением списков покупок, если это не касалось предметов интерьера или личных вещей, тут она сама шла в магазины. В остальных случаях в магазин шел специальный человек, либо работала служба доставки. Она не умела готовить, практически не представляла себе домашних работ, таких как стирка или мытье посуды, и в этом нет ее вины. Незачем ей было всё это знать. Убирались служащие клининговой компании, посуду домработница убирала в посудомоечную машину, стиркой занималась стиральная машина или химчистка, готовила та же домработница, или еду заказывали в ресторане. Зачем тратить свои силы и время, если можно просто заплатить? В прошлом это было правильно и разумно, если ты можешь себе позволить что-то не делать без ущерба для себя, не стоит упускать такого, но теперь она была в очень сложном положении, и советы женщин поселка воспринимала в штыки, нутром чувствуя разницу в прежнем положении в обществе, и не понимая, что они пытались ей помочь, а не насмехались над ней. С детьми тоже всё было не просто. Они учились как раз там, где папа был консультантом, и были ВИП персонами даже в своем, далеко не самом простом по статусу кругу. Они. Как и их родители, не знали трудностей, даже мелких, решая все кошельком, и теперь оказались невольными изгоями. Будь они попроще характером, всё бы ничего, прижились бы, всё же молодые парни и девчонки, хорошо физически развитые, они могли бы многому научиться, но не получая привычного поклонения, они чурались общества сверстников, принося домой сплетни и злость. И это был не единичный случай, подобного отребья было не мало, и, как всегда бывает, подобное тянется к подобному, они находили друг друга, жалуясь на жизнь, и строя невыполнимые планы по смене ситуации в свою пользу. Власти поселка знали о существовании "оппозиции" и не ставили ее не в грош. Действительно, что могла сделать горстка людей, не обладающая ни оружием, ни уважением соседей? Поднять бунт? Смешно, последний и единственный бунт породили одурманенные наркотиком мозги доморощенных революционеров, среди "оппозиционеров" таких не было, среди них вообще не было людей действия. Подговорить людей сменить власть? А на что? И, главное, зачем? Люди жили спокойно, те, кто работал, имел определенный достаток, у людей была работа, была еда, и был досуг, пусть и не самый разнообразный. Все понимали, обратно дороги нет, а сделать жизнь поселка кардинально лучше было не реально. Так что, все разговоры о референдумах и выборах тоже были только для своих, для "оппозиции". Попытку физического устранения нынешнего руководства можно было вообще не рассматривать. Кег, даже без охраны, мог убить любого из своих завистников, он всё же принялся следить за собой, а свежий воздух, чистое питание, климат, регулярный секс и умеренные физические нагрузки просто творили чудеса, превращая его из груши если не в ловкого и стройного гимнаста, то в крепкого толкателя ядра. А учитывая, что без двоих телохранителей Егор Фомич ходил только в пределах донжона, то шансы устранить его персону были гораздо ниже ноля. Остальных лидеров устранять было любо бесполезно, либо еще сложнее, как, например, Онзо или Ореха. Так и сидели кухонные оппозиционеры, вспоминая о былом, и рассуждая, как было бы хорошо, занимая они руководящие места в поселке, вместо работы дворниками, золотарями, кладовщиками, огородниками и "извозчиками", как называли людей с тачками или тележками, перевозивших небольшие грузы от мастерских до склада или между поселками. Сидели, втянув свои языки в жопы, пока в поселке не появился очередной "оппозиционер", канадский журналист Квентин Бурше.

Последнее что помнил Квентин до прихода в себя, это милая, но бестолковая беседа с такой же милой и бестолковой мулаточкой, представительницей Красного Креста. Сейчас тело девушки лежало рядом, но судя по неестественной позе, она была уже мертва. В голове гудело, левый глаз не открывался, а на лице ощущалась запекшаяся кровь. В фургоне было темно, немного света попадало через приоткрытую заглушку, но эти лучи вырисовывали только мертвую девушку. Вне фургона шла стрельба. Квентин постарался восстановить в памяти события последних дней, чтобы понять, кто и зачем может там стрелять.

Началось все с неделю назад. Бурше вышел из запоя, и понял, если он не отправится в Ирак и не нароет там сенсации — то конец его карьере. За время запоя он не только сорвал выпуск нескольких передач, не сдав материалы, не только продинамил людей, с которыми долго и мучительно договаривался об интервью, но и нахамил своему боссу, а заодно и его жене. Дело было привычным, и Квентин спокойно отправился на арабский восток. В Ирак так в Ирак, там должно было быть тепло и спокойно. Все сепаратисты, террористы, коммунисты, нацисты, и прочие "исты" мешающие жить добрым гражданам были уничтожены, в стране были проведены справедливые демократические выборы, на которых правительство США выбрало правительство нового, демократического, свободного Ирака. Теперь войска НАТО и в частности США находились в границах нового государства только как консультанты, помогающие навести молодой власти порядок в стране. Квентин не первый раз попадал в подобные страны. Его задача была проста, приехать, посветить рылом, послушать и найти сенсацию. Бурше был хорошим журналистом и у него был свой стиль. Прилетая в новую страну, он не старался показать себя местным или афишировать свои журналистские дела, он пытался выглядеть туристом, нелепым, слегка ошарашенным, с широко открытым ртом. Такого никто не воспримет в серьез, при таком не боятся говорить о своем, такого пытаются " кинуть". Что-нибудь, но обязательно происходит, а дальше Квентин уже раскручивает событие, тяня за малейшую ниточку, раскручивая клубок и заново наматывая его, но уже у себя. Так уж сложилось, что Квентин с детства знал четыре языка, на два больше чем положено простому канадцу. К родным английскому и французскому добавлялся польский, прихваченный у соседей живущих справа и слева, и испанский, выученный самостоятельно, для общения с самой прекрасной девушкой города, Изабелл. Далее, в юности, в колледже, Квентин не пошел по пути наименьшего сопротивления, и выбрал для изучения еще один язык, немецкий. Человек знающий пять языков, на хорошем уровне, и постоянно мотающийся по разным странам, он постепенно, пользуясь разговорниками, стал понимать великое множество разных слов, а хваткий ум добавлял к услышанному увиденное, обрисовывал всё интонациями и обстановкой, строя контексты, и даже зная треть слов из сказанных, Бурше мог вполне достоверно воспроизвести разговор, помогал опыт и знание психологии. Как только что-то вырисовывалось, Квентин брал след. Он ловил всякого, кто мог что-то знать, и разными способами добивался информации. Кому-то давал немного денег, кого-то запугивал, показывая липовые ксивы, кого-то уговаривал. Так рождались сенсации, показываемые по центральным каналам, озвучиваемые совсем другими людьми, Бурше не любил камер и считал невозможным светиться в экранах. Последняя поездка была пустой, только мулаточка была приятным исключением. К концу недели от дичайшей скуки Квентин согласился поехать с ней и группой журналистов из разных стран по городским больницам. Телевизионщики собирались осветить новое оборудование, доставленное в госпитали, Арина ехала как представитель тех, кто предоставил оборудование, а Квентин ехал от скуки и для "галочки" дающей больший доступ к прелестнице. У фургона, украшенного красным крестом и полумесяцем, прямо перед выездом пробило что-то в моторе, и вояки предоставили свой. В этом вот фургоне и лежал сейчас журналист, оглушенный взрывом и потихоньку приходящий в себя.

Оценив ситуацию, насколько было возможно, Квентин попытался встать. Получилось не очень, но получилось. В голове сразу же замолотило, левое плечо заныло, в боку засаднило, там явно назревала немалая гематома, если не хуже. Зато встав Бурше убедился, на улице действительно стреляют. Фургон полузавалившись лежал в каком то овраге, совершенно не подходящем арабскому городу. В этом же овраге, за камнями укрылись люди, отстреливающиеся от противника из странных ружей, заряжающихся громоздкими патронами. Журналист попытался понять, кто же перед ним ,но безуспешно. Семеро мужчин, одетых однообразно, но крайне странно, без привычных знаков отличия. Головы укрыты касками из металла и кожи, плечи, локти, колени, а так же руки и ноги ниже локтевого и коленного сустава так же укрыты подобной броней. Квентин видел подобное в старых шахтах, но шахтеры не носили при этом кожаных курток покрытых пластинками и не палили из древних ружей. Еще меньше чем шахтеров, обороняющиеся напоминали арабов, или бойцов НАТО, которых, собственно, и ожидал увидеть канадец. Решив не спешить, Квентин полез в аптечку за охлаждающим пакетом, когда фургон тряхнуло сильным взрывом. Едва удержавшись на ногах, Бурше прильнул к окошку фургона. Сквозь дым и пыль было видно, из защитников никто не выжил. Рванувшая бомба буквально нашпиговала их тела металлом, журналиста спасла броня фургона и угол наклона его корпуса, осколки только скользнули по окнам, не нанеся те серьезного вреда, лишь поцарапав пуленепробиваемый пластик. Через несколько секунд на сцену вышли новые участники боя, его победители. Эти еще больше не понравились канадцу. Пятерка одетых в разномастный камуфляж, усиленный разнообразными щитками и деталями брони, как спортивной так и боевой, вооруженные арбалетами и такими же как у погибших ружьями, победители сильно смахивали на мародеров-повстанцев. Потертая одежда, рюкзаки, замотанные лица, уверенные, но немного суетливые движения, всё это Квентин видел не раз. Первый из появившихся тут же бросился к телам, переворачивая одно за другим, явно недовольный увиденным.

— Вася, мать твою — услышал Квентин вполне понятные для его слуха слова — тебе сколько раз говорить, осколочные только в крайнем случае.

Здоровяк, откликнувшийся на имя Вася только пожал плечами, деловито засовывая громоздкую бомбу в пусковую установку, явно механическую.

— Орех нас с говном съест — продолжал ругаться первый, деловито освобождая трупы от уцелевших вещей — сказано же, привести "языка".

Квентин в сотый раз поблагодарил Бога за соседей-поляков. Зная польский он без особого труда научился понимать множество славянских языков, путь говорить толком на них и не мог. Предыдущее лето Бурше провел в Болгарии, где еще попрактиковался, и теперь в общих чертах понимал о чем речь.

Пока мародеры собирали добычу, Квентин раздумывал, стоит ли показаться, но за него всё и так решили.

— Данил, хватит на Васю наезжать — просипел бородач, с каким-то странным акцентом, произнося слова он умудрялся смягчать их, практически не коверкая — сам знаешь, скоро тут стая будет, надо спешить, а нам бы еще агрегат этот осмотреть, может жив кто?

— Рахмет, ты думаешь тут кто-то мог выжить? — голос первого из мародеров, явно лидера группы был полон сарказма — кабины у фургона нет, двери перекошены, да еще и Васина бомба у него рванула. Кто тут выживет?

Квентин мысленно согласился с Данилой ,пусть думают что никого нет, показаться всегда можно, но странный Рахмет имел свое мнение.

— Командир, не горячись, ты парень в этих делах не самый знающий, послушай что старый человек скажет — просипел он и стукнул по корпусу фургона — это тебе не школьный автобус, эти фургоны янки используют для перемещения в составе колонны по условно мирным землям. Броня в нем не ахти, на болты из Васиной хлопушки ее точно не пробьют, да и вскользь они прошли, глянь на царапины. Кабина в нем тоже отделена от салона, специально, что бы либо тех, либо тех, но никак не всех. Опять же, рвануло, "ТАМ", перед машиной, сам посмотри, ее явно заваливало стеной, да и кабина забита кирпичами. Надо смотреть в салон, даже если все мертвы, там могут оказаться солдаты, а это жирный куш.

Квентин мысленно проклял солдат, давших им эту коробку на колесах, и слишком умного мародера, он не знал, что автофургон в любом случае досмотрели бы. Но, коли уж ему суждено попасться им на глаза, то лучше пусть считают его оглушенным. Журналист подтянул под себя свою сумку, нащупал в ней электрошокер, и стал ждать. Ждать пришлось не долго, парой рывков Василий сорвал с клина дверь, вбил ее в пазы, и она послушно отъехала, обнажая нутро фургона.

— Данил, походу ты прав, тут всех накрыло, даже не отварился ни один, померли еще "там" — качая головой, проговорил бородатый.

-Быстро шмонаем, трупы ан улицу, дверь закрываем и валим отсюда — негромко проговорил командир отряда и группа принялась переворачивать тела ,снимая ценности, вытаскивая сумки с вещами и оборудованием. Тихо матеря отсутствие оружия и ценных вещей. Последнее немало удивило Квентина, он прекрасно знал, сколько стоит аппаратура телевизионщиков, да и их компы стоили не мало, что же в таком случае ценные вещи в понимание странных мародеров.

— Дань, тут один дышит — прогудел Василий, ткнув в бок журналиста носком башмака.

Туже минуту Квентина перевернули и быстро стали осматривать, причем грамотно, проверяя все кости и мышцы, быстро ощупав лоб и осмотрев голову со всех сторон. Канадец решил за лучшее "придти в себя" и с тихим стоном открыл глаз.

— Не парься парниша, выходим, поломать тя толком не поломало, а морду зашьем ,там мелочь — негромко произнес осматривающие его мужик, немало не заботясь о переводе.

— I dont understand — прикинулся дурачком журналист — Je ne comprends pas.

— Дивись, не понимает — улыбнулся "лекарь" — мэдицин вил би из аур камп, го виз ас.

Жуткий английский был, однако, достаточно понятен, учитывая, что Квентин и русскую речь в общих чертах понимал. Он улыбнулся и встал, накинув свою сумку на плечо, и подняв первый попавшийся ноутбук. К удивлению ему никто не сказал ни слова, твой мол, бери.

— Быстрее, блинский нафиг, быстрее — торопил своих бойцов Данил.

— Тэмпо, тэмпо — явно для журналиста повторил он.

Вдали слышался вой, явно приближающийся.

— Не успели, всё парни, щас прибегут, Василий, закрывай дверь.

Мародеры запрыгнули в фургон, выкинули тело мулатки, оставшееся последним, и торопливо заперлись. Через пару минут вокруг машины разверзся Ад. Уродливые пародии на людей, некоторые для пущего сходства одетые в рванье принялись с воем кружить по оврагу, рвать тела, лежащие на земле и пожирать, вырывая друг у друга куски окровавленного мяса. Ни слова, только жесты и рычание вперемешку с воем, человекоподобных тварей становилось всё больше ,они прыгали по машин, не пытаясь однако попасть в нее. Мародеры сидели тихо, как мыши, чего-то ожидая. Тянулись часы полного молчания, на улице стало темнеть. Твари постепенно разошлись, унося с собой останки, оставив только несколько костей и ошметки одежды. Ошалевший репортер опустил свою камеру.

-What was it?— не рискуя переходить на свой суржик, спросил канадец?

Мародеры переглянулись, было видно, что им трудно объяснить ему увиденное.

— Твари это были, блин, зе бистс, вроде так, ит воз хуманс зет, блин как будет "одичали"? — попробовал объяснить ситуацию медик — короче ,зе бистмэнс, бат сам тайм эго ит воз хуманс. Слыш, Данил, надо разговорники, что ли просить? Ну невозможно же так, который раз ничерта не понимаем и сказать не можем.

— Тихо, Пертович, в поселке ему объяснят — закончил ворчание медика командир группы — все, чисто, рвем когти, этого иностранца с собой, не оставлять же тут на съедение, будет артачиться, Вася, ты в курсе.

Квентин краем глаза глянул на Васю и понял, лучше не артачится, чтобы это слово не означало.

Дорогу до леса запомнить не удалось, они постоянно бежали, делая короткие передышки, было темно, но отряд явно знал, куда надо идти, и, постоянно петляя, они уверенно приближались к цели, только на опушке Данил позволил устроить долгий привал, на котором у костра перевязали заново голову журналиста и дали всем поесть. Потом неторопливый ,но долгий переход по лесу, по узким тропинкам, и наконец, уже в утренних лучах, взору Квентина явился "зе кэмп", лагерь мародеров, напоминающий средневековый замок или декорацию к постъядерому фильму.

За невысоким забором, обитым жестью совершенно разного происхождения, стояли десятки домиков ,сложенных из камня и дерева, в строительстве которых явно использовали и детали машин, автобусов, самолетов, других зданий, рекламных щитов и будок. Над поселком, расположенным между рекой и холмом, возвышался замок, Несколько деревянных башен, обитых все тем же железом, ворота, подъемный мост и автоматчики в кольчугах на стенах. Сюрреалистическая картина. Чуть поодаль были и другие скопления зданий, такие же странные. Встречать группу вышло десятка два людей, одетых в разномастную одежду без претензии на какой-то стиль и меховые куртки поверх всего. Выделялись только вооруженные, трое с винтовками ,одетые в военную форму и четверо в доспехах и при мечах. Эти люди проконтролировали погрузку рюкзаков в телегу и отправились сопровождать ее и мародеров в замок, журналиста так же усадили на повозку, и он невольно причислил себя к трофеям.

— Злазь — произнес один из военных, жестом продублировав сказанное — до начальника пiдемо.

Квентин послушно слез с телеги и пошел за провожатым. Пересекая двор замка, он удивлялся смеси современного и средневекового. Люди явно были его современниками, и многое принадлежало 21 веку, но вот сам быт, явно был века так 14. У входа в главную башню журналиста передали очередному стражнику, как стал их называть для себя Квентин. Этот тип был классическим бодигвардом, высокий, здоровый, коротко стриженый, одетый в черную форму, вооруженный пистолетом и помповым ружьем он резко выделялся на фоне обстановки, и лишь на третьем этаже стал гармоничен.

Квентина проводили в небольшой кабинет, где его встретила миловидная молодая девушка. Та скользнула по журналисту взглядом, настолько бездушным, что его можно было почувствовать. Квентин ощутил себя человеком, проходящим таможню в аэропорту. Он невольно стал вспоминать, что у него при себе, но девушка открыла дверь и жестом пригласила канадца пройти. Охранник, как ни странно, остался за дверью.

Бурше осторожно вошел в помещение, начал осматриваться, но тут же его вниманием завладел хозяин кабинета. Нет, комната стоила внимательного осмотра, этакий рабочий кабинет в средневековом стиле, смесь библиотеки и зала совещаний, но человек, сидящий на резном троне, Квентин не рискнул бы назвать его креслом, был гораздо интереснее. Громоздкий, массивный, пусть и не широкоплечий, но не откровенный толстяк, одетый странно, камзол с широкими рукавами, длинная меховая жилетка, широкий пояс, свободные штаны, заправленные в сапоги, и при этом на руке дорогие часы, украшения явно не средневековые, да и очки на массивном носу были никак не древними. Но, самое интересное, было то, что Квентин уже видел этого человека. Тогда, пару лет назад, нет, лет пять, после очередной попойки журналиста отправили в Россию, в Сибирь. Та проходили какие-то выборы .то ли в конгресс ,то ли в парламент, то ли в мэры города ,толи губернатора выбирали, журналист не вникал в подробности. Его задачей было освещать деятельность независимых наблюдателей, и заодно проследить, чтобы деньги шли куда надо. Квентину дали список имен, людей которых надо было провести в тот самый орган, список тех, кто не должен был попасть туда и список людей, которые этим будут заниматься. Сам Бурше должен был быть связным. Особой конспирации не требовалось ,но минимальные меры предосторожности стоило соблюдать. Квентин ежедневно общался с купленными чиновниками, потом отчитывался, сообщая, что они сделали, вернее, говорят что сделали, и что им надо, дальше его начальник передавал информацию по цепочке, а на следующий день, или сразу же, если требовалось, Квентин связывался с подопечным и давал ответ. Занятие было муторным и неинтересным, продавались все, и дешево, так ,что журналисту было попросту противно. Но в один день Квентину сообщили, семеро из списка персон нон грата будут выбраны, а двенадцать человек из "необходимых" никак не продут в областную думу. Когда журналист сообщил начальству, его послали выяснять причины. Дело начало принимать интересный оборот, Квентин почувствовал азарт, который быстро отсекли. Через день, вечером, Бурше был посажен в машину двумя предельно вежливыми, но совершенно непреклонными молодыми людьми, абсолютно интеллигентной внешности. В свободном салоне дорогой тойоты его ждал мужчина, явно более привычный к кителю, чем к пиджаку, в который он был одет.

— Позвольте представиться, Георгий Орех, помощник депутата — приятным голосом проговорил мужчина и добавил — Квентин, только не надо делать вид. Что вы меня не понимаете, пусть ваше произношение оставляет желать лучшего, но вот восприятие русской речи у вас бесподобное.

Журналист только улыбнулся. А что оставалось делать? Он сидел в салоне бронированного автомобиля, с четырьмя незнакомцами. Рядом стояли два внедорожника, скорее всего принадлежавшие этому Ореху, или его хозяину. В такой ситуации надо сначала со всем соглашаться и узнать, что от тебя хотят, а потом искать лазейки.

— Замечательно — улыбнулся в ответ собеседник — сейчас я вам быстро всё объясню, и вы пойдете по своим делам, или поедите с нами. Как захотите.

-Нам прекрасно известно, что вашим работодателям, я говорю не о телеканалах и журналах с газетами, вы должны понимать сами, желательно посадить своих людей на определенные посты и занять определенное количество мест в Думе. Это известно, и вполне понятно, ни я, ни Егор Фомич вас за это не осуждаем. Более того, Егор Фомич готов пойти Вам на встречу, в некоторых вопросах. Но... Ваши "куклы" нас не устраивают. Совсем не потому, что они куплены американцами или евреями, нет, это как раз меньшее зло, хрен бы с этим. Просто люди, выбранные вами, кроме пользы для Вас, нанесут такой вред всему окружающему, что подумать страшно. Я не поверю, что ваше правительство, или кто вас послал, заинтересованно в развале всех отраслей промышленности нашего края и усилении Китая. А именно так и будет. Посаженные на посты "куклы" начнут воровать, воровать быстро, жадно, понимая, что долго они не просидят. Потом будет проверка из Центра, их снимут, посадят, а сюда приедет чиновник из столицы. А это не устроит ни вас, ни Егора Фомича. Я, ясно изъясняюсь? — продолжил беседу помощник депутата.

— Достаточно ясно — кивнул в овеет Квентин — только шо скажу шефу?

— Да ничего не надо говорить. Поверьте, просто передайте вот эти бумаги, тут указаны реальные суммы, пошедшие на взятки в ваших "дотаций" ну и еще кое-какие данные по вашим "консультантам". А еще, я не хочу вас пугать ,вас — это лично вас, Квентин, но вы же единственное звено между вашим "шефом" и этими подонками. Я могу вас попросту устранить.

Это было сказано настолько буднично, что Квентина пробил холодный пот, он понял, сейчас его убивать не будут, но в любой момент ...

— Ну что, вы к начальству, или прокатимся к вашему "консультанту"? — доброжелательно предложил мужчина, и, не дождавшись ответа, проговорил — значит едем. Давай Валера, к Шуйсенко.

Машины аккуратно тронулись, и, не нарушая скоростного режима, не привлекая лишнего внимания, насколько возможно, двинулись к Шуйсенко.

Квентин мучительно пытался вспомнить, кто это — Шуйсенко, когда рука Георгия услужливо открыла ему небольшую папку-файл с фотографией и информацией на русском и английском языках.

Шуйсенко Сергей Сергеевич. 46 лет. Женат. Образование — высшее, закончил торгово-промышленный институт. Член ИзбирКома. Жена владеет сетью аптек, несколькими бюро ритуальных услуг, является председателем благотворительного фонда "Спасение природы". Дальше шел список должностных преступлений как С.С. Шуйсенко, так его жены, а так же досье на их молодого сына остолопа. С фотографии на Квентна уставились маленькие глазки, выглядывающие поверх узких очков. Довольное, сытое лицо, аккуратная стрижка. Вполне уверенный, респектабельный человек. Таким, кстати, его и помнил Бурше. И совершенно другим он его увидел через несколько минут.

У коттеджа, принадлежавшего члену избиркома, стояло семь автомобилей. Два из них принадлежали Шуйсенко, его личный автомобиль и машина охраны, тяжелый ящик гелендвагена. Четыре машины были копиями внедорожников, сопровождавших сейчас Квентина, и последняя была бронированным седаном мицубиси. У крыльца стояли охранники Сергей Сергеича, покуривая беседующие с крепкими парнями в одежде спортивного покроя. Ребята молча кивнули вышедшему из машины Ореху и спокойно пропустили его в дом. В прихожей, вернее в холле, Георгия встретил уже вооруженный человек.

— В кабинете на втором этаже — покойно сообщил он и сел обратно за столик.

Второй этаж. Дверь. У двери двое амбалов, радостно улыбнувшихся пришедшему помощнику депутата. Огромные, больше двух метров ростом, широкоплечие, дородные парни, одетые к тому же в бронежилеты и затянутые в костюмы, за их спинами дверь была незаметна, а уж открыть ее без их желания было просто невозможно.

В кабинете сидели четверо. Первым был хозяин коттеджа, Сергей Шуйсенко, кроме того в кабинете стояли еще пара крепких парней, не менее внушительных чем снаружи у двери, и последним был грузный мужчина в дорогом костюме.

Квентин хорошо запомнил тот момент. Испуганный Шуйсенко, растрепанный, в расстегнутой рубашке, чуть не плачущий, постоянно поправляющий очки. Двое ухмыляющихся охранников, играющих мышцами, показывающих всем своим видом нетерпение и желание завершить дело быстрее, и то, что их останавливает только присутствие уважаемого ими Егора Фомича. А не то они бы быстро ... И, наконец, Егор Фомич, грузный, в дорогом костюме, в этих же часах и очках. Пусть тогда он был без бороды и подстрижен более коротко, гораздо более коротко, но это был именно он. Тогда он обернулся и спросил у своего помощника:

— Надеюсь, Квентин Бурше, проявил понимание и готов пойти нам на встречу? Вот Сергей Сергеевич, например, готов, он полностью раскаялся, и обещает больше не брать взяток у иностранных разведок. А что бы закрепить это в памяти, его жена дарит нам, а точнее городу, сорок автобусов, которые она не успела переделать в катафалки. А то, иш моду взяли, живые на старых ЛиАЗах и ПаЗах по городу и пригороду трясутся, а мертвых в новеньких Ивеко и Сетрах возить решили, купленных для городского таксомоторного парка.

Говорил депутат негромко, а Шуйсенко только кивал и всхлипывал.

— И,Сергей Сергеевич, вы, конечно понимаете .что те автобусы, что были переделаны .должны быть возмещены в двойном объеме?— Егор Фомич повернулся к хозяину дома и тот сжался.

— Разумеется — жалобно проблеял тот.

— И, последнее, я не собираюсь вас разорять, что успели украсть останется с вами. Но. Фонд расформировать, деньги в областной бюджет перевести, я подскажу потом как и куда конкретно, а то там тоже желающих "освоить" не мало, а вы ,после УСПЕШНЫХ выборов, уходите на пенсию, заслуженную. Аптеки и Ритуальные Бюро останутся за вашей женой, не волнуйтесь. И, если она будет вести себя как все предприниматели, с ним ничего происходить не будет, а процветание они уж как-нибудь сами добиться должны, то есть сама.

Шуйсенко затравленно кивнул, поставил подпись и передал бумаги сидящему напротив.

— Квентин, вы, надеюсь, понимаете, ваша миссия исчерпана, я могу отозвать у вас аккредитацию, но зачем? Мы взрослые люди, сами все решим, так?

Журналист посмотрел в глаза этому странному человеку. Было видно, он старается для себя, ну для себя и своего окружения, но делает это не как все вокруг. А, как бы, с запасом что ли ... Перед Бурше сидел основатель клана, именно такие вот предприимчивые люди сколачивали себе состояния и умело обращали их в дело, оставляя потомкам могущественные империи. А этот, судя по всему, еще и ... ну как назвать человека, не желающего влезать в "грязные дела", хотя сейчас он, вообще то, нарушал закон? В общем, чистюля, что ли?

— Да, я вас понял — слова, сказанные пусть и с акцентом, были понятны — я передам шефу, что потерял связь с "консультантами", скажу, что мешает КГБ. Это его устроит.

— КГБ у нас нет — проговорил Георгий — хотя не важно, вы можете принять "их" за КГБ, пусть будет нарицательным.

Что хотел сказать помощник депутата, Квентин тогда не понял. Он и сам знал, что спецслужбы в России называются иначе, но уточнять для начальства кто конкретно ему мешает, не обязательно. Сказать — "КГБ", это просто сообщить, что мешают какие-то русские спецслужбы о которых он не может найти данных, боясь попасться.

На этом они тогда и расстались. Начальство спокойно приняло информацию, Бурше уехал из Сибири и постарался забыть о произошедшем, чего ему очень советовали на работе. И вот, попав черти куда, он опять натыкается на этого странного Егора Фомича.

Бурше не знал, что Кег после того разговора отходил несколько дней, сидя на успокоительном. Он редко когда сам лично давил на своих противников ,обычно этим занимались помощники ,причем не Орех а другие. Но тут был особый случай, слишком крупная рыба. И сколь ни был уверен в себе Егор Фомич, но после удачного завершения дела, уровень адреналина зашкаливал. А дело было очень удачным. Из-за наглых действий чиновников, городской транспорт понес сильные потери, и Кег, вложив него деньги, получил права на создание в городе маршрутного такси, на правах "общественного транспорта". Закупив сам у себя машины для своего таксомоторного парка, он создал несколько маршрутов, которые были особо востребованы, а после возврата автобусов городу из рук Шуйсенко, обновил парк остальных линий, поставив конкурентов в невыгодное положение. Кроме того, он надавил на ГИБДД, маршрутное такси не является общественным транспортом и не имеет права останавливаться на автобусных и троллейбусных остановках кроме как для высадки или посадки пассажиров. Все маршрутки, кроме его, его маршрутные такси официально имели статус общественного транспорта, со всеми льготами и правами. Теперь Кег был в шоколаде. Конкуренты сами уйдут с линий, вытесненные требованиями ГАИ, повышенными требованиями к комфорту и снизившимся спросом, а он займет их места, при том, имея еще и процент в общих пассажирских перевозках, как один из акционеров ГУП "Автотранс"и заработав статус "благодетеля", что не маловажно. А еще ,как приятный бонус, контрак на замену старых ПаЗ и ЛиАЗ на новые автобусы, выпускаемые предприятием входящим в империю Кега, пусть пока и скрытно.

В кабинете же двое мужчин уставились друг на друга. У обоих прошел процесс узнавания, оба вспомнили, кто стоит перед ним. Перед Квентином, стоял, вернее, сидел, странный, почти всемогущий сибирский депутат, депутат чего, неизвестно, который мог ВСЁ. Перед Егором Фомичем стоял несчастный журналист, несчастный, потому как он провалился в эту чертову дыру, и вынужден теперь прозябать вместе со всеми.

— Здравствуйте, если мне не изменяет память, вы — Квентин Бурше, канадец, журналист. Я прав? — Бывший депутат посмотрел ан собеседника и продолжил — Вижу что прав. Насколько я понимаю, у вас в жизни мало что изменилось, не считая последних событий, вы все так же делаете репортажи, пишите статьи и немного работаете на серьезных людей. Если это не так ,поправьте меня.

Квентину оставалось только кивнуть.

— Что ж, это упрощает нам дело. Если вы всё тот же, то слушайте — Депутат встал и подошел к окну. Отдернув штору, он посмотрел на поселение, обернулся к канадцу и заговорил. Тон его немного изменился, став наставническим.

— Могу вас сразу расстроить, мы не в России. Даже, подозреваю, и имею все основания на это, не на Земле. Понимаю, звучит несколько фантастично, но это так. Подтверждением может служить флора и фауна, неизвестная земным ученым, среди нас есть несколько специалистов, пусть и не самых-самых, но всё же. Кроме того, за то время, которое мы провели в этом мире, были замечены странности климата ,отсутствие радиопередач, и многое, многое, многое. Да и сам факт вашего появления служит подтверждением. Я не знаю, что было перед вашим переносом, но уверен какая-то катастрофа. Я прав?

— Вебу... то бишь, взрыв — уточнил Квентин, соглашаясь со словами хозяина кабинета, башни, замка и прилегающих территорий.

— Пусть взрыв. Это не единичный случай. Не знаю, что служит причиной этих событий, но вот что происходит, могу рассказать.

Журналист тут же напрягся. Он прочувствовал важность сказанного. Видя это, Егор Фомич невольно улыбнулся.

— Для начала в "том" мире, в старом, что-то происходит. Авария, взрыв, тайфун, пожар, неважно, но что-то, что может уничтожить людей и постройки или транспорт. Потом они каким-то образом переносятся сюда, и подвергаются психической атаке. Что-то воздействует на разум, сводя людей в толпу и заставляя их деградировать. Действует это не на всех и не всегда, но в подавляющем большинстве случаев. Обезумевшие люди, выжившие в катастрофе, готовы убивать всех кого видят, и им в этом помогают их собраться, перенесшиеся ранее. "Твари", как зовем их мы, чуют место провала и стремятся к нему. Результат — те кто не сошел с ума скорее всего будет порван "тварями". Иногда выживает достаточно большая группа, или поспевают наши "мародеры", тогда спасшиеся выживают. Как было в твоем случае. Вот собственно и все.

Не дав журналисту сказать ни слова, депутат сел и громко крикнул:

— Ильин!

В дверях появился невысокий и неприметный мужик.

— Ильин, проводи гражданина Квентина к американцам, ну к семейству Громски, как-никак почти соотечественники. Пусть пока обживется дней пять. Поставь его на довольствие, выдай там всё что необходимо, а потом найдем ему дело по плечу и по душе.

Мужик кивнул и жестом поманил за собой журналиста.

— Ильин, Квентин неплохо понимает по-русски, да и говорит, пусть и похуже.

Ильин улыбнулся.

— Пойдем, Квентин, у Громски домик достаточно большой, раскладушку тебе не гарантирую ,но топчан мужики сделают, а я те щас бельишко выдам ,посуду там. Ну и по мелочи. Пошли короче.

В тот момент никто не понимал, что происходит один из ключевых моментов в жизни поселка. Квентин еще не знал про "оппозицию", про их кухонные разговоры, и про то, что его сведенья могут так сильно повлиять на них. Спросить у депутата о странных бойцах Бурше не решился, у Ильина не видел смысла, тот был типичным тыловиком, хорошим мерчендайзером, великолепным кладовщиком, отзывчивым человеком .но врятли разбирался в том что происходит за пределами поселка.

— С другой стороны, спрошу у новых соседей, всё же понять американца проще чем русского. — подумал журналист и решил не дергаться раньше времени.

Егор Фомич не знал, что Квентин видел "других", иначе бы десять раз подумал о его расквартирование. Но что было сделано, то было, обратно не отмотать. Квентин отправился к своему новому дому, нагруженный добром и сопровождаемый Ильиным, честно помогающим новоселу. Орех выслушивал отчет группы мародеров, американцы ворчали, получив распоряжение потесниться, Егор Фомич заново переживал события связанные с Квентинов. К вечеру всё вроде утряслось, устаканилось. Бутыль бурбона, обнаруженная Бурше в сумке утрясла его отношения с Громски старшими и до утра всё притихло. Жизнь в поселке шла своей чередой.

Гарри. Благодарность Дерро.

Утро пришло внезапно. Ребята, вымотавшиеся за долгий переход и с трудом уснувшие, проснулись от резкого и сильного удара по земле. Открыв глаза, они поняли, ночь прошла. Вечер, вернее та часть ночи, которую они отвели под обустройство ночлега и отход ко сну, сопровождалась ритмичными, но не сильными ударами, и постоянным шумом, идущим по земле. Если бы не усталость, то Гарик бы не смог уснуть, его любопытство мешало в таких случаях. "Вжик-стук-вжик-стук-стук-стук-вжик" и так всё время, к тому же добавлялся непонятный, гудяще-булькающий глухой звук, постоянно ноющий по всей площадке, идущий из самого камня. И вот утром звуки ушли, вернее, остался ровный гул, после сильного удара.

— Гарик, как думаешь, что это? — заспанный Пак пытался продрать глаза, но даже зевая во весь рот был воплощением внимания.

Гарри пожал плечами. Что это? Леший его знает.

— Я не уверен, но, мне показалось, это из башни звуки.

Рокки, произнесший последние слова, был уж е на ногах, и стоял у ворот башни, сжимая в руках саблю. Дверь, запертая вечером, таковой и оставалась, но парень не рисковал подходить к ней слишком близко.

— Гарри, ты вчера ничего не слышал, когда приотворил дверку?

Гарик постарался вспомнить. Так, он отпер замок, приоткрыл двери, петли, кстати, были почти в идеальном состоянии, если не считать внешних повреждений, а потом он почти сразу ее закрыл. Что было в этом отрезке? Да. Был Шум. Равномерный стук и шарканье... Шарканье? Точно ,звук шагов, тяжелых шагов.

— Парни, возможно, это бред, но в башне кто-то ходил — тихо проговорил взломщик.

Рок и Пакость переглянулись. С одной стороны, не верить единственному, кто был у открытой двери повода не было, с другой ... Он же сам говорил, что башня была заперта и давно.

— Гарик, ты уверен? — Рокки недоверчиво посмотрел вверх. Все окна на башне были зарешечены, хотя, возможно, был какой-то проход сверху, через площадку, но попасть туда, миновав место, где был разбит лагерь, не похоже, чтобы был какой-то спуск сверху, с гор ...

— Рок, я еще не совсем свихнулся с вами — голос Гарри был немного обиженным — я не уверен, но очень похож, что именно так и было.

— Ладно, проверим, отпирай дверь — Рокки вытащил тесак и приготовился входить в здание. В одной руке нож переросток, оптимальный в тесном помещении, позволяющий как колоть, так и наносить рубящие удары. Толстый обух позволял принять на себя серьезную нагрузку, трехгранный в сечении он был устойчив к нагрузкам в любую сторону, а сильно вытянутая форма клинка, с ярко выраженным острием позволяла проткнуть даже толстые слои плотной ткани. Рокки как-то, на спор, пробил подушку из многократно прошитой ткани, которыми когда-то укрывали табуретки, причем этот кусок ткани, вернее, слоеный пирог из ткани, не лежал на чем-то, и не был растянут, он просто был вывешен. В другой руке он держал фонарь. Пакоть встал следом. Фонаря у него не наблюдалось, зато в руках был вполне увесистый топор на длинной рукоятке, а на поясе висела короткая сабля, как и у Рокки. Дополняли арсенал бойцов длинноствольные пистолеты, пока что покоящиеся в нагрудных кобурах. Пистолеты они обнаружили неожиданно для самих себя, видимо Цапа запихнув "стволы" в баулы забыл сообщить о них. Пистолетов было всего два. Увесистые, с гранеными стволами, украшенные медью и серебром, они приятно лежали в руке. Гарри вежливо отказался, достав свой травматик.

Троица осторожно вошла в башню. В помещении было темно. Луч фонаря выхвати две дверцы, толстый квадратный столб, выложенный из камня в центре зала и винтовую лестницу, идущую вдоль стен. Не меняя порядка, группа пошла вверх. Ступени и перила были какими-то необычными, но знакомыми. Чисто утилитарные вещи, перила, были выполнены просто, но, с какой-то нечеловеческой логикой. Расстояние между вертикальными прутьями решетки, между столбами, опорами самих перил, форма прутьев, все было необычным, непривычным. Странное чередование прутьев по толщине, форме и размеры, создающая узор, тоже была непривычной, и в чем-то зловещей. Узоры, вырезанные на перилах, были смутно знакомы Гарику ,остальные даже не видели такой вязи. Ломаные линии, ни одного плавного изгиба, хаотичная череда широких и узких полос, всё было не как у людей. Очень аккуратно группа дошла до двери второго поверха.

— Гарик? — Роки кивнул на дверь, и посветил на замок.

— Дерро — прошептал Гарри — Вся башня построена дерро. Щас глянем.

Парень прильнул к замку. Минуты тянулись, казалось, кто-то растянул время и крутил им как хотел.

— Обычный замок, сейчас открою. В таких ловушку не поставить .да и смысла не вижу — Гарри поковырял в скважине и после трех щелчков удовлетворенно крякнул — вот, теперь не заперто.

Рокки жестом велел парням прижаться к стене, а сам, взобравшись на перила, дернул веревочной петлей за кучку двери. Предосторожности, не лишние, в общем-то, были не нужны. Дверь открылась, почти без скрипа, а за ней открылось большое круглое помещение с высоким столбом по центру. От "столба", шла непонятная труба, надетая на обхватывающий столб обруч. А за трубу ... За трубу держались два человекообразных голема. Кроме этого в зале была только лестница, на этот раз простая, ввиду не столь большого потолка, примерно трех метрового, против семи, а то и восьми метрового потолка первого этажа.

— Дерро — Гарик еще раз помянул проклятое племя дварфов — их работы големы, голову на отсечение. Так что, поосторожнее, сами помните ...

— Дерро — пробормотал Пакость и его передернуло. Именно с големами были связаны его воспоминания об этом племени, и не сказать, что бы это были приятные воспоминания.

Однажды, когда трактир еще оформлялся, но уже функционировал, в зал вошел один из низкорослых представителей гномьего племени. Для ребят все они, гномы, дерро, дварфы, что холмовые, что горные, были одним племенем, в то время они их плохо отличали. То есть, гнома от дварфа отличить они могли, но не с первого взгляда, особенно осенью или зимой, когда все они кутались в однотипные плащи и худы.

Так вот, как раз в такой вот день, когда не понять, то ли снег, то ли дождь, а именно так проходила зима в Грачвальде, ее самые суровые дни, в трактир зашел дерро. Звали его Грунгирон Теплая Поступь, и это мало о чем говорило ребятам. Если честно, мало кто в Хельцбурге хоть что-то знал о нем, до того дня. Рокки и Гарика в трактире не было, на хозяйстве был Пакость, с ним были обе Светы. Мэри умотала с Флеврети, Гарик был в командировке, а Рок уехал следить за погрузкой материала для почтовой станции. Стоя за барной стокой Пак приветливо махнул вошедшему и предложил горячего грога для сугрева, за счет заведения. Народа было не много, кроме троих клиентов, бывших проездом и поспешно завтракающих, в зале была Свитти и трое рабочих из Боксилобы, они размещали марионеток по залу. Паку было скучно, его Мышка возилась наверху, в комнатах, создавая уют а Свитти не отвечала на его вопросы и не поддерживала беседы, она была поглощена свими куклами. Вырезанными и раскрашенными по ее эскизам. Окукленные персонажи комедии дель арте. Пьеро, Арлекин, Буратино, персонажи сугубо Толстовской сказки, Артемон, Мальвина и черепаха Тортилла, а также куклы, которые могли бы быть в театре Карабаса Барабаса, взятые из тех же итальянских масок, они были ее детьми. Она долго и кропотливо выписывала их очертания, следила за изготовлением, настаивая, чтобы они оставались марионетками. Каждой кукле было свое место, соответствующее ее характеру. Арлекин, веселый и ловкий, немного бестолковый и наивный, лежал на балке, рассматривая столики, свесив одну руку и отперевшись щекой на вторую. Робкий, вопреки своему прототипу из театра масок, "Буратиновский" Пьеро, этот поздний вариант, несчастный любовник, печальный и застенчивый,выглядывал из-за тяжелой гардины, скрывающей кухню. Тарталья, чиновники полицейский, он нагло сидел у входа, всем своим видом показывая, что запоминает всех кто входит и выходит, заодно оберегая трости. И так все куклы, а их было больше десяти. Каждая на своем месте. В зале, на галерее, в переходах, везде были марионетки. Пока что Свитти усадила только трех. Тарталью, Пьеро и Буратино, нахальный Арлекино не хотел лежать, и с ним возились в момент появления нового посетителя.

— Арлекино, ну не надо падать — не громко, но достаточно, чтобы услышали все, произнесла девушка — тебе тут будет хорошо, посмотри какой вид, сможешь плевать в кружки тем, кто тебе не понравится.

Рабочие усмехнулись этой фразе и аккуратно уложили куклу в заданную позу. Странно, но кукла осталась неподвижной, хотя прежде она падала, видимо удалось поймать баланс.

Дерро, а то, что это был темный гном, и скорее всего дерро, а не дуэргар, было уже заметно, аккуратно поставил свой посох и повесил плащ на крюк, погладив Тарталью и положив ему мелкую монетку в карман. Неспешно, как и подобает сыну земли, он подошел к стойке и с достоинством невысокого создания принял кружку горячего напитка.

— Да будет добра к вам ночь — поблагодарил он бармена — приятно видеть столь вежливое отношение к путникам и столь родные черты, хоть и у юного человека.

Последние слова гном сопроводил жестом, указывающим на голову Пака, украшенную вечным ирокезом, с вплетенными в него шнурами. Действительно, дварфы любили подобные прически, но оседая в землях людей, старались делать менее экстравагантные, более человеческие.

Смущенный юноша что-то пробурчал в ответ, и углубился в протирание кружек ,а дварф с довольным и понимающим видом оставил его в покое. Он с большим интересом подошел к куклам, еще не размещенным по залу и принялся их рассматривать, восхищаясь качеством работы и самой идеей. Его поразили как сами марионетки, очень хорошо сделанные и раскрашенные, так и эскизы, показывающие как должны выглядеть куклы. Так же, отдельное восхищение, вызвали костюмы, по большей части сшитые и надетые на кукол, кроме некоторых деталей, которые слишком сложно сшить, зато легко нарисовать, например трико Арлекино.

Рассматривая, он попутно выяснял у Свитти, всё, что было известно о каждой кукле, поражаясь всё больше. Пакость и сам был поражен, он и не знал таких подробностей, и с удовольствием выслушивал рассказ Светы о характере каждой куклы, о происхождении ее маски или об ее прототипе в сказке о золотом ключике или Пиноккио. Оказалось, в золотом ключике появилась кукла Мальвина, которой не было в Пиноккио, там была Фея ,которая меняла внешность, зато пропал Пучинелло. Или Коломбина. Пак всегда представлял её в костюме вроде Арлекинского, а оказывается, она изначально носила пышное платье, в котором ее и сделали для трактира. Дерро с удовольствием помогал рабочим, подавая им кукол, и с его помощью, и не только физической, гном давал дельные советы, было заметно, что он разбирается в механики этих кукол, все марионетки заняли свои места. К тому моменту из комнат спустилась Мышка и на столе появилась тарелка горячего борща, кусок мяса и овощное рагу. Пакость налил стопку водки, и гном, которому собственно это и накрыли, в благодарность за участие, с большим аппетитом принялся за еду, не переставая нахваливать повара и хозяев. Самое приятное для последних, нахваливал он искренне. Перед уходом он поклонился и пожелал всех благ трактиру. Вернулся Грунгион через пару дней, и, отказавшись от ужина, стал обходить зал, разговаривая с каждой куклой. Гарри не удивился, он вспомнил, что про этого гнома ему рассказывали, да и к странностям подземных жителей он попривык уже. Пообщавшись со всеми, он наконец-то заказал пива с закуской, выпил его, и сердечно отблагодарив девчушку-полурослицу, покинул трактир, как все думали навсегда.

Следующие дни почти не отличались друг от друга, но в одно далеко не прекрасное утро в трактире обнаружили труп. Парнишка гном, совсем недавно устроившийся на работу, он оставался дежурить в ту ночь. Его задачей была уборка и подготовка зала к завтраку. Но ... утром его тело обнаружили бездыханным у лестницы на галерею. Шума никто не слышал, криков тоже. Но это было не удивительно, дверь, ведущая в коридор, соединяющий зал и комнаты были закляты на не пропускание шумов, всё же там жили люди. Обнаружил тело поваренок полурослик. Ближе к утру он вышел на двор, по естественной надобности, уже светало и ему, как проработавшему уже изрядно в "Золотом Ключике" было не страшно покидать помещение, несмотря на то, что в народе всё еще опасались оборотней. А по возвращению из сортира он обнаружил тело своего напарника. С его слов, отсутствовал он прилично, минут пятнадцать то точно, крутило живот, но в зал никто посторонний попасть не мог. Дверь, вернее воротца, ведущие на улицу, были закрыты, ан ночь они заслонялись ставнями, полностью перекрывающими главный вход, окна так же были за ставнями, а дверь, ведущая во внутренний двор, была на виду у поваренка, он прекрасно видел ее через щели в своей дверце.

Прибывшие утренним дилижансом полицейские, Рокки лично отправился в город за ними и привез на первом же транспорте, осмотрели тело и зал, облазали всё вокруг и признали, в помещение никто не входил. Поваренка допросили, с применением даже магических средств, но он оказался чист. Так как тело нашли у лестницы, а причиной смерти были многочисленные ушибы и переломы, в том числе и шеи, а в кармане у гнома обнаружили откупоренную флягу с бренди, то решили, что он сам свалился и покалечился о ступени. Полицейские уехали, Пакость выругался по поводу потери отличного бреди, изъятого " как вещественное доказательство" и разумеется "разлившееся" в лаборатории, семье гнома передали соболезнования и выплатили небольшую сумму и о происшествии забыли, забыли примерно дня на три. Где то дня через три, в дежурство уже другого поваренка, так же ближе к утру, когда оба дежурных уснули, обнаружили труп кошки. Вернее как обнаружили, они проснулись от дикого крика этой самой кошары. Пока продрали глаза, пока оделись, а надо бы упомянуть, что дежурили молодые полурослики, парень и девушка, пока прибежали на кухню, кошка перестала орать, впрочем, как и дышать. Из пасти торчал кусок мяса, глубоко забитый в глотку животного, и в итоге задушивший ее. Визг девушки умудрился донестись и до спален на втором этаже, он проник через окна и стены, подняв всех спозаранку. Вызывать полицию никто не стал, но насторожились все. Ночью теперь дежурили по трое и за двойную плату. Месяц прошел тихо, единственное что заметили, в трактире пропали все мыши и прочие грызуны. Через месяц решили опять оставлять по два дежурных, заодно убрав надбавку. Сотрудники поворчали, но согласились, что оставалось им делать? Прошло еще несколько дней и опять нашли тело кошки. Ситуация почти полностью повторяла предыдущую, только кошка захлебнулась в кастрюле супа. Бедного поваренка отпаивали до вечера, пытаясь успокоить его, объясняя, что он не виноват ни в смерти кошки, ни в утрате супа. На всякий случай вызвали из города эксперта-мага. Служащий полиции, маг-эксперт, маг-экзорцист, специалист по проклятьям и порчам, а так же по их снятию, он обнюхал каждый предмет в трактире и авторитетно заявил в полной "чистоте" места. Кроме нескольких благословений, в которых маг был не силен, в трактире функционировали только зарегистрированные заклятья. Лейтенант уехал, оставив трактирщиков в замешательстве. Но через неделю полиция опять вернулась в трактир. Были мертвы оба дежурных. У поваренка в спине торчал кухонный тесак, а уборщик лежал в луже крови, больше напоминая отбивную. Никаких отпечатков на ручке ножа не нашли, и решили что сотрудники подрались и убили друг друга. В кармане у поваренка нашли "серебряные" ложки, недорогие, сделанные из мельхиора, подаваемые постоянным клиентам к десерту. Поваренок был новым, он не проработал и двух дней и мог не знать об этом, в то время как уборщик работал не первый год. Уборщик мог заметить как его напарник ворует ложки, сделать замечание и получить отпор со стороны воришки. Жестоко избитый истекающий кровью он вполне мог нанести последний удар поваренку и упасть без сознания, а без своевременной помощи в итоге скончаться. Других объяснений полиция дать не могла. Ребят допросили, с их письменного разрешения проведя допрос под заклятьем правды, они были на все сто чисты. Следов магии эксперты не обнаружили, в помещение тоже никто не входил, на всякий случай ребята поставили "следы" на двери, отключаемые только за стойкой и только кем-то из них, да и замок точно никто не открывал. Репутация трактира была испорчена, никто не хотел в нем работать, хотя посетителей не убавилось. Теперь ребята сами убирали в зале и подготавливали посуду к следующему дню, а повара приезжали только рано с утра. Пришлось купить небольшой фургон и доплачивать одному из сотрудников как кучеру. Он вечером отвозил всех домой, а утром забирал их из дома. Только так удалось сохранить персонал, а иначе и днем бы никто не работал, или приезжали бы с первыми клиентами, а это уже поздно. Прошел еще почти месяц, прежде чем в трактире появился очередной труп. Это был залетный взломщик. Он несколько дней приходил в трактир, обедал или ужинал и уходил, чаще ужинал и уезжал одним из последних. Видимо поняв, что деньги никто из кассового ящика не забирает (ребята просто запирали его на ночь, вскрыть его было проблематично, да и кому?), он проник в зал через окошко второго этажа, как-то сняв с петель ставни и заранее открыв его щеколду, спустился вниз и умер у сейфа. Его лицо было буквально размазано по ящику, волосы выдраны, одежда во многих местах порвана, но не сильно, а так, будто он дергался зажатый в тиски. Ошарашенных ребят, сидящих на крыльце, в ожидании полиции (трактир был закрыт, персонал получил выходной) застал Тотен. Что его привело в "золотой Ключик", чутье или проведение, непонятно, но Пакость был ему неимоверно рад. Проводив охотника за стойку он рассказал ему о всех событиях, упомянув даже крыс, найденных передушенными и уложенными в мешок из-под крупы. Подвал был защищен заклятьем он гниения, и тушки крыс никто бы не нашел пока не понадобилась крупа. Мешок с гречкой стоял рядом, и полурослик повар обратил внимание на ненормальную форму мешка с зерном, открыл и упал в обморок. Тотен внимательно всё выслушал и, потребовав ничего не трогать даже полицейским, прыгнул в двуколку и укатил. Вернулся он раньше приезда полиции.

— Так, ребята, пока я вам мало чем могу помочь, но, на мой взгляд, вас прокляли — проговорил он выпивая поданный стакан с квасом — я в курсе ,полиция всё проверяла, они и сейчас проверят и ничего не найдут. Если удастся, оставьте этот труп у себя, похороните на заднем дворе, без всяких ритуалов, а позже я постараюсь вам хоть как-то помочь, хорошо?

В тот момент ребята не понимали, что задумал их знакомец. Находясь в состоянии шока, они согласились, Тотен попрощался и ушел, приехала полиция, всё осмотрела, сказали, что ничего не понимают, оставили труп без всяких споров и тоже уехали. Так как обслуга труп не видела, ребята сказали, что убили вора, а полицию вызвали сами, для подтверждения. Это всех устроило, как и очередные надбавки, трактир продолжил работать, а ребята стали плохо спать и перестали закрывать дверь из зала в коридор. Постепенно удалось уговорить опять дежурить ночью, к поваренку и уборщику добавился полицейский, прошло три дня и именно полицейский, высокий крепкий мужик, почти двух метров ростом, был найден мертвым. Его туша лежала на столе, из пробитого виска капала кровь, руки были раскиданы, а в кармане обнаружилась бутылка с ликером, взятая в баре. Крики, шум, падающая уборщица, паникующая повариха ,усталые не выспавшиеся лица друзей. Пакость был на грани срыва. Он прекрасно видел, что Рокки упорно ищет кого-то, сжимая кулаки, Гарри нервно перемешивает колоду карт, они заменяли ему четки ,хотя играть в них Гарик не умел, ему не везло даже в дурака или пьяницу, что уж говорить о более сложных играх, Мышка успокаивает эмоциональную Мэрри, Свитти успокаивает своего кавалера, в общем, день не задался тогда. Самое главное, виновника не было видно, вернее Пакость тогда не понимал ,что он прекрасно видит всех виноватых в смертях. Его бесило что из его бара вторй раз воруют выпивку и второй раз находят ее у трупа, его бесило, что кассовый ящик, стоящий на барной стойке ,до сих пор в пятнах крови, въевшихся в деревянную облицовку, раздражала постоянная неуверенность в завтрашнем дне, постоянные приходы полиции, вернее постоянная необходимость вызывать ее. Он молчал, и кроме него никто не знал, но кошек погибло далеко не две, а было и семь, просто про остальные случаю знал только он. А еще на чердаке он нашел труп вора, но и его он похоронил втихаря. А сейчас приедут полицейские. Начнут опять выяснять, ничего не найдут ... На улице раздался стук колес по дороге.

— Вот, кстати, и полиция — проговорил Пакость — приехали, небось, сменить этого.

Пак кивнул на тело, и пошел отпирать вход. За дверью действительно стояли. Но отнюдь не полицейские. Две фигуры ,одетые в темную одежду и очень знакомые ребятам. Тотен и Луис. Охотник и Некромант.

— Доброе утро — проговорил вечно немного смущенный маг и тут же осекся — простите ...

Он быстро подошел к телу ,несколько раз взглянул и выбежал на улицу. Тотен тоже подошел к трупу.

— Пак, у этого нашли что-нибудь из ваших вещей? — спросил он, явно что-то строя в голове. Вместо ответа Пак кивнул на бутылку, все еще торчащую из-под полы мертвеца.

— Так, щас будем с ним говорить — пробормотал вбежавший некромант — в этот раз у меня всё с собой, брат Тотенграбер предупредил к чему готовиться, а так как труп свежий, и я вам скажу, нечистый на душу, то процесс пойдет.

Юноша, а некромант так и не утратил своей мешковатой мальчишеской фигуры и не приобрел степенности в монастыре, принялся чертить различные знаки, проводя вокруг тел то каким-то мелом, то кистью нанося узор разноцветными красителями из баночек, расставлял свечи и в довершение воткнул в ухо мертвецу рог, вроде тех, что используют старики, когда плохо слышат.

— Я тут один способ нашел, в записях монастыря, его используют, когда надо сохранить информацию, например, когда имеют дело с трупом, не знающим вашего языка, давайте опробуем его? — спросил Луис, будто кто-то мог оспорить его решение.

Поняв, что никто не против, парень макнул странной ручкой, сделанной из пера и нескольких костей, в кровь убитого и положил ее на лист пергамента. Тотен скривился, чувствуя скверну, и пошел наносить свои знаки на все выходы и входы, в том числе и окна, запечатывая помещение.

— Ой,Тот, прости, забылся ... я де не в обители.. точно — Луис густо покраснел, а охотник лишь кивнул, мол не забывайся больше.

— Вот, теперь любой может задать свой вопрос мертвецу, и он ответит, перо его кровью напишет ответ на пергаменте. Спрашивайте — проговорил некромант, указывая на рог, поднятый раструбом вверх.

— Кто тебя убил — тут же спросил Рокки, нетерпеливо сжимая кулаки.

Ту же минуту ручка заскрежетала по коже, оставляя кровавый след.

" Я не знаю, я его не видел и не слышал" — появилась надпись.

Ребята посмотрели на некроманта, то пожал плечами.

— Мертвый говорит лишь то, что знает — как само собой разумеющееся сказал он.

-Ладно, попробуем по другому — Рокки наклонился к раструбу — от чего ты погиб, скажи как это произошло.

По пергаменту забегала ручка.

" Я взял в баре бутылку и хотел ее выпить, пошел к столу и получил сильный удар в висок, всё, так я и умер" — ручка упала на лист.

— Похоже, от этого тела мы ничего не добьемся — Гарик, проговорив это, пошел в подсобку и вышел из нее с лопатой — пойдем за тем вором, может он что расскажет?

Все вышли на задний двор, даже шокированные полурослики. Пара взмахов лопаты и неглубоко закопанный гроб был извлечен на поверхность. Луис тут же принялся чертить очередной орнамент, то и дело оглядываясь на Тотена, тот кивал. К уже виденному рисунку добавилось несколько фигур, нанесенных под неразборчивый речитатив. Зеркало, свечи, никакого пергамент и пера.

— Тут такое дело, крови то нет, писать нечем, но вы помните ритуал "Память Крови", сейчас почти тоже самое, но обратное — некромант сбился, пытаясь найти объяснение, но потом махнул рукой — спрашивайте, как только в зеркале появится тень.

Он произнес несколько слов, зажигая свечи, поднес зеркало к губам мертвого вора, и на зеркале появилась тень, будто мертвец еще мог дышать.

— Спрашивайте ,времени мало — проговорил Луис и сел на гроб, сжимая зеркало, так сильно, что костяшки на его руках побелели.

— Говори мертвец , кто ты и кто тебя убил? — тут же произнес Рокки, опередив всех.

— Глум Горизонт, звали меня — голос тени был бесстрастен — я не знаю своего убийцы.

— Опиши нам его — неожиданно раздался тихий голос Мышки.

— Я не могу описать его, я его не видел — раздалось из зеркала.

Йошкин дрын — вырвалось у Рокки — тогда расскажи, как ты умер, что ты делал?

— Я спустился в зал, подошел к кассовому ящику и решил его открыть, я не ожидал что на нем, каком-то простом трактирном ящике, будет столь сложный и дорогой замок.

Все посмотрели на Гарика ,тот лишь смущенно пожал плечами.

— Какой был — проговорил он краснея.

— Я наклонился к замку, желая его рассмотреть, тут кто-то схватил меня за рукава, волосы, полы одежды и штаны — продолжил повествовать мертвец — Я пробовал вырваться, но ничего не вышло, а меня тем временем несколько раз стукнули лицом о кромку ящика, от чего я и умер.

Все переглянулись. Второй мертвец не видел своих убийц, и скорее всего остальные тоже.

— Может ты что-то слышал, они говорили о чем то? — спросила Мэрри.

— Нет, они молчали, единственное, что я слышал это стук — тень в зеркале ушла вглубь, унося с собой голос, некромант выронил его и упал сам.

— Всё, ушел — произнес он.

— Да что это такое!? — Пакость с яростью пнул заступ — Какого черта!? Что это за призраки убийцы воров, вафельный стаканчик ,едрить его!

Пакость напоминал бойцового петуха, ищущего противника. Стоящий дыбом гребень, бешеные глаза, раздувающаяся от возмущения грудь.

— Полицейские ничего не находят, Некромант не может трупы разговорить, что это такое!?

— Стук ... — пробормотал Тотен — жаль он не успел кое-что уточнить.

— Да чего тут уточнять. Это стук его морды о ящик — фыркнул Пак.

-Гххх-гхх — раздалось из-за забора — приношу свои извинения, но мне кажется, я вам нужен.

Голос был смутно знаком ребятам, и явно не принадлежал полицейским. У забора, за воротами, стоял дерро, тот самый, Грунгирон Теплая Поступь.

— Я очень виноват перед вами — гном стоял, теребя свой худ и бороду — хотел отблагодарить вас, но забыл о многом.

— Стук! — воскликнул Тотен — стук деревянных башмаков!

— Боюсь что именно так — согласился дерро — я слышал только последние слова, и вынужден признать "благодарность дерро" не зря стала притчей во языцах. Не желая вам плохого, а только из благих побуждений, я одарил вас проблемами, превышающими пользу от моего подарка.

Все смотрели на пожилого гнома. Полурослики испуганно, встретить дерро, да еще после убийства и ритуалов некроманта, было уже перебором для них. Луис с интересом, зная склонность некоторых дерро к магии смерти, пусть и в отличной от человеческой формы. Тотенграбер смотрел, явно ожидая подтверждения своей догадки, а ребята просто в ожидании.

— Мне очень понравился ваш трактир, понравился сразу. Видно, что люди ставят его надолго, основательно, что не очень характерно для вашего брата — начал Грунгирон — внутри мне понравилось еще больше, а когда я увидел куклу у входа, девушку, любовно расставляющую их по залу, я пришел в восторг. Предложенный напиток с дороги, вежливость, к которой не привыкло наше племя со стороны трактирщиков, вкусная еда, приятная беседа, я решил, что вас надо одарить.

Гном вздохнул, набрал воздуха и продолжил.

— Мне очень понравились ваши куклы, и понравилось ваше отношение к ним, они явно были вам дороги, особенно ей — дерро мотнул головой в сторону Свитти — и я решил оживить их, сделав талисманами, наделив силой остановить любого, кто решит нанести вред вашему заведению, решит и сознательно совершит что-то. Но любое деяние имеет две стороны. Я просто забыл о нравах королевства, забыл ,что труп преступника приносит больше проблем, чем мог бы принести сам грабитель. Надо было ограничить големов защитой от грабителей, от тех, кто попытается причинить вред работникам или нанести повреждения трактиру, более четко провести границы действий, но я сильно спешил, да и творить такое на глазах у всех не просто. Результат вы видели. Куклы исправно несли свою службу.

Все, кроме охотника, ошалело смотрели на гнома.

— Но, почему ни один маг ничего не обнаружил? — спросил удивленный Гарик.

— Обнаружил ,я в этом уверен — улыбнулся гном — ритуалы дерро, наделяющие кукол жизнью обычно принимают за благословения, и я уверен, что их заметили.

— И, что теперь? — прошептала Мышка — наши марионетки продолжат убивать?

— Нет, что вы — проговорил возмущенный пупершрилер — я сниму с них свое благословение, вернее изменю его. Теперь куклы будут защищать трактир, не убивая, а лишь удерживая.

— Уважаемы — проговорила Свитти — я вам очень благодарна, но пусть куклы всегда остаются на своих местах. Хотите отблагодарить, сделайте их подвижными, пусть шевелят рукой, ногой, крутят головой, скрываются за шторой, но не надо наделять их волей.

Гном вздохнул.

— Будь по-вашему.

Он ушел в дом и принялся шептать что-то каждой марионетки, поглаживая их, будто успокаивая непоседливых, шебутных, непослушных, но горячо любимых детей.

Уходя, с поникшей головой и грустными глазами, дерро еще раз проговорил:

— Я очень виноват перед вами, но я постарался исправить свою ошибку. Мертвых не вернуть, но пусть это будет уроком для всех, и для меня тоже. Да прибудет с вами процветание, пусть ночь хранит вас.

Когда дерро, надевший худ и натянувший его на глаза скрылся Тотен проворчал:

— Дерро, всё у них не как у людей. Даже отблагодарить не могут нормально. Действительно "Благодарность Дерро". Не хочешь проблем, не помогай темному гному, а то он решит вознаградить твои труды по-своему, от души. Что скажем страже?

Все задумались, через пару минут Пакость разродился.

— Скажем почти правду — он посмотрел на полуросликов, давая понять, что любое слово с их стороны будет лишним — Луис имеет право на разговор с мертвыми, а ты мог снять благословение дерро?

— В принципе да — Тотен почесал за ухом — но как объяснить анимацию кукол?

— Это как раз просто — Луис отмахнулся от охотника — такую анимацию могу и я наложить. Если я скажу, что сделал так, то никто не будет проверять, а для достоверности я налажу заклятье от насекомых, которое продублирует столярные растворы. Любой эксперт скажет что кукла заклята, а рядом со мной даже укажет на заклинателя.

Полурослики согласно закивали, спорить им не было резона, и к приезду полиции удалось сложить красивую легенду, с коварным дерро, несчастными трактирщиками, могучими братьями охотником и дознавателем, случайно оказавшимися рядом, в главных ролях. Полиция еще раз осмотрела место преступления, прочла записи на пергаменте, узнав почерк погибшего, проверили ауры у марионеток, узнав в заклинателе Луиса, и, извинившись, покинули трактир.

— Дерро — повторил за Паком Рокки — значит надо быть осторожным, я их големов теперь боюсь.

-Этих можешь не опасаться — Гарри посветил на стержень в руках големов, оказалось, он был частью их тела и намертво приковывал их к центральному столбу — они никуда не денутся.

И в тот же миг големы двинулись, сделав пять шагов в одну сторону, потом пять в другую, в столбе что-то зашуршало, а потом над головами раздался шум текущей воды. Големы повторили свои движения семь раз и замерли, дав парням перевести дух. С перепугу все трое разрядили свои пистолеты в каменные глыбы, не нанеся тем вреда, и не вызвав никакой реакции и теперь они пытались понять ,что это а големы, и что это за башня.

— Так, сидите здесь — Пакость бросился к лестнице наверх, старательно огибая глыбы тел — я сейчас.

— Я так и думал — раздался сверху его голос — тут трубы и фильтры, трубы уходят в столб и потом куда-то в горы.

Пак спустился и пошел вниз. Раздался звук открываемой двери. Рокки и Гарик с матом скатились по ступеням проклиная Пакость за неосмотрительность, но тот спокойно спускался в подвал.

— Угу, и тут остальное — фонарь Пака вырывал из тьмы трубы и какие-то короба — я процентов на девяносто уверен, что мы стоим в водонапорной башне на големском приводе. Вот вам и причина столь сильных запоров, сыпани чего-нибудь в фильтр, и кто-то помрет.

Смех впервые зазвенел под сводами водокачки. В истерике ребята представляли себе лица охотников за сокровищами, вскрывших дверь и нашедших водокачку из забытых времен. Но смех смехом, а в дорогу было пора. Наскоро перекусив, ребята свернули лагерь и отправились дальше к поезду, по пути замечая расположенные вдоль дороги купели с водой. Созданные дерро, купели наполнялись из голов драконов, торчащих из скал, будто выползающих из своих лежбищ, оставив горы драгоценностей и желающих покарать тех ,кто посмел нарушить их сон. У одних вода тела из пасти, у других из-под лап, у третьих водопад перекрывал вход, и морда ящера торчала сквозь падающий поток. Иногда попались и дорожки, уходящие в горы. Постепенно парни стали различать, куда уходит тропа, не сходя с тракта. Если у тропы в самом начале были установлены столбы для ворот и было две караулки, высеченных в скале или построенных, то этот путь вел в поселение, будь то шахта или пастуший поселок. Если прямо у дороги была пещера и одна караулка напротив нее, то вскоре тропа расширялась и превращалась в площадку для стоянки каравана, с постройками или пещерами для складов или постоя, эти отвилки не перекрывались воротами. И был третий тип дороги, тропа на башню, караулящую тракт. Эти тропы шли к башне с обеих сторон, закрытые решетками лестницы, удобные для обороны. У их начала никогда не было источника воды, он находился в башнях. В такой вот башне парни и устроили очередную ночевку.

Поселок. Квентин.

— Как, как ты сказал? Перестрелка?

Вечер третьего дня пребывания в поселке выдался насыщенным. За столом в доме семьи Громски сидело двенадцать человек, толкаясь локтями, стараясь получше расслышать, что же говорит новичок. Еще с десяток сидело у стен. Официально это сборище посвящалось знакомству с Квентином Бурше, а по факту, собранием оппозиции. Спрашивал про перестрелку один из немногих недовольных, имеющий боевой опыт. Каулас Кулль, в прошлом сотрудник МВД Латвии, утаивший свое прошлое от руководства поселка, благо попал в долину он в гражданской одежде со случайными попутчиками. Услышав русскую речь, он сначала испугался и только потом обрадовался. Первая мысль тогда была — " Экстремисты устроили теракт". Позже он не стал распространяться о своем прошлом — "торговал в киоске "сникрсами"" и больше ничего.

— Да, перестрелка — Квентин напрягся, он немного жалел о своем вчерашнем разговоре с хозяевами дома. Желание выяснить, кого убили бойцы поселка, вылилось во внеочередное собрание оппозиционеров. Журналист не знал, что информация о присутствие других вооруженных людей в долине держаться в секрете от общественности, и не ожидал такой реакции. Кухонные борцы за свободу слова вдруг всполошились. Одни требовали срочно искать контакт с неизвестными противниками "Тирана", другие говорил,и что это могли быть такие же потерпевшие, попавшие под чистку, кое-кто видел в канадце "подсадного", в частности Каулас. Прибалт не сводил глаз с лица журналиста, пристально следя за мимикой и жестикуляцией, стараясь подловить Бурше на противоречиях.

— Ты хорошо рассмотрел оборонявшихся? — в пятый раз спросил бывший латвийский полицай — ты уверен, что они были вооружены старомодным оружием?

-ДА! — журналиста начинало колотить.

— Квентин, не стоит орать — это уже глава семейства Громски — мистер Каулас просто хотел уточнить, и ничего больше. Ты пойми правильно, мистер Кег со своим тоталитарным режимом попирает все принципы демократии. Пока у нас не было выбора ,мы были вынуждены мириться с ним, но теперь, когда у нас могут найтись союзники, теперь нам надо ...

Что было надо, Квентин так и не узнал в тот вечер. Собрание резко превратилось в знакомство с журналистом и празднование его удачи, он ведь выжил и смог добраться до поселка. А причина столь резкой перемены была очевидна, кто-то заметил рядом с домом посторонних, и подпольщики решили не рисковать. Зато три дня спустя состоялся еще один разговор.

— Квентин, — Каулас в этот раз был гораздо более покладист и вежлив — вы меня извините за тот вечер, я, возможно, немного переборщил с вопросами, привычка, так сказать, профессиональная черта. Вы уж поймите...

Бурше посмотрел на собеседника, вроде не извиняться пришел, по делу. Видно по глазам, да и по жестам.

— Мистер Кулль, вы что-то от меня хотите?

Прибалт оглянулся. Разговор шел в тихом, безлюдном месте, недалеко от эллинга. Рядом с ними никого не было, до здания тоже было прилично, так что если кто и был в нем, он всё равно ничего бы не разобрал.

— Квентин, вы тут человек новый, еще не успели освоиться — начал бывший следователь — я попробую вам в этом помочь. Тут вам не Америка, и даже не Россия, или как вам привычнее СССР? Вся власть в поселке и прилегающих территориях сосредоточена в руках одного человека, мистера Кега. Его верные псы, Орех и Онзо, следят за "порядком", так, как они его понимают, не давая никому сделать и шага в строну. Все оружие собрано у них, все люди, имеющие боевой опыт или с ними или мертвы. Пожалуй, кроме меня в поселке нет и трех человек умеющих обращаться с оружием и не принадлежащих к отрядам Замка. Кроме церберов стерегущих самого Егора Фомича, охраняющих склады и стены замка, есть отряды разведки и мародеров ,но все они подчиняются Кегу. Распределение всего опять же завязаны на бывшем депутате. ВСЁ в поселке зависит от его желания. Он здесь царь и Бог, ему никто не указ. Это, как вы понимаете, не совсем справедливо. Возможно, в самом начале это было верно, но теперь, когда жизнь наладилась, следует выбрать правление исходя из интересов ВСЕХ жителей, а не только русской части населения.

При последних словах в голосе прорезались жесткие нотки, а глаза блеснули ненавистью. Хоть Каулас и говорил на английском не особо хорошо, с диким акцентом ,но канадцу было понятно, он за что-то не любит русскоязычное население поселка.

У нас есть небольшое количество оружия, мало, но есть, но до вас не было реальной возможности даже попытаться диктовать свои условия Князю, как некоторые именуют Егора Кега. Нас слишком мало, что бы пытаться справится с головорезами Ореха, но в свету последних событий, вернее известий, стало понятно, у нас могут быть союзники. Правительство скрывает от нас присутствие других поселений, боясь нашей миграции.

Квентин с интересом посмотрел на Кауласа. Крепкий мужик, неплохо одет, учитывая условия жизни, у него есть дом, есть занятие, кормящее его. Есть развлечения, такие же, как у всех, как у тех же "головорезов", но он чем-то не доволен. Первое ,что пришло в голову канадцу, это пойти к перечисленным тиранам и сдать бывшего полицая. Квентин органически не выносил революционеров ,террористов и прочих им подобных ,а тут как раз плелся заговор против власти. Но, любопытство взяло верх. " В конце концов ,я всегда успею сообщить кому следует" — мелькнула мысль и журналист вернулся к разговору с подпольщиком.

— Да, мистер, но я-то тут причем?

— Вы новичок, вы еще не нашли, вернее вам еще не нашли занятия — Каулас показал на свою лопату, ему-то занятие было найдено — так что вы могли бы попроситься в отряд мародеров. Постарайтесь осмотреться в долине, может вам удастся найти следы других поселений, попробуйте выйти с ними на связь.

Пружина, медленно сжимавшаяся в журналисте, вдруг сыграла, он выпрямился и с таким энтузиазмом принялся расспрашивать о мародерах, что Каулас не успевал ему отвечать. Все же языковой барьер давал о себе знать. Квентин на самом деле загорелся этой идеей. Ему стало интересно многое. Почему от людей скрывают существование других поселений, почему отряды поисковиков ведут бои с этими вот "другими", где эти самые поселения. Репортер проснулся, он чуял сенсацию, и был готов на все ради нее. А Кулль был только рад. Он быстро закончил свои дела и повел молодого канадца к руководителю одного из отрядов мародеров. Попутно он объяснял:

— Отряды занимаются разными делами. Одни обследуют побережье, занося его ан карту ,не отходя далеко от берега. Другие собирают уже обнаруженное, третьи исследуют территорию отталкиваясь от леса. Отдельный отряд регулярно после "бурь" проходит по "чистым" местам. Отдельный отряд вырезает "тварей" и пара отрядов разведывает новые места. Один из этих отрядов состоит из бойцов Ореха, в него лучше не попадать, Орех крайне подозрительный тип. Почует неладное, кто знает, вернешься ли ты из похода? Зато второй отряд состоит из мужиков раньше занимавшихся "вывозом". Они, конечно, не ходят так далеко как "ореховые", но у них и риск поменьше, да и сами они попроще. Думаю примут тебя в отряд без особых вопросов.

Как он сказал, так и произошло. Каулас отвел репортера к длинному зданию, являющемуся чем-то вроде клуба и склада-казармы, для "трактористов", отряда мародеров под руководством Трактора Перевалова. Сам Трактор был невысоким типом в интеллигентских очках. Тонкие черты чисто выбритого лица, аккуратная форма, темный комбез, полностью укрывающий тело, чистые довольно ухоженные руки. Трактор производил впечатление офисного работника, зачем-то надевшего спецовку. Когда-то он и был таким. Бывший мастер приемщик кузовного цеха "Мажор-Авто", Иннокентий Филлипович Перевалов, по прозвищу Тракторист, данным за его первую работу в компании. В поселок он попал не на поезде, немного позже, но сразу нашел себе дело. Он и трое его подчиненных, возвращавшихся с работы на машине, попали в долину прямо под нос мародеров. Машина восстановлению не подлежала, чему все трое сильно, а главное громко, стали сокрушаться. В Поселке к автомастерам отнеслись с уважением, и довольно быстро уговорили их ходить в рейды, там всегда требовались люди, хорошо знающие автодело. Пара месяцев, и Трактор стал командиром одного из отрядов, из его бывших подчиненных в отряд входил только один, остальных разобрали по другим группам. Иннокентий был хорошим организатором, аккуратным, внимательным к мелочам, и его группа была в авторитете. В тоже время они были довольно открытым отрядом, часто беря с собой "разовых", людей решивших подработать. Выслушав желание Квентина присоединиться к отряду, Трактор задал ему несколько вопросов, общего характера, и предложил завтра пойти в рейд. Орех в своем рейде заметил скопление небольших грузовиков, и теперь настала очередь Трактора проверить это место. Тварей там уже не было, их аккуратно истребили, но всегда оставалась возможность наткнуться на стаю ищущую добычу вне своей территории.

На следущее отро Бурше опять пришел в логово "Тратористов" и застал их за сборами. Странно, но Квентину легко удалось найти общий язык со своими будущими спутниками. Десяток Трактора — "Трактористы", был довольно разношерстным. Двое бойцов, мексиканец и украинец, оба бывшие военные, трое ребят поднаторевших в рукопашном бою, тоже вооруженных, автомеханик-специалист, автоэлектрик и трое на подхвате, плюс сам Трактор и теперь еще и Квентин. Узнав, что канадец репортер, Иннокентий смог добиться выдачи тому хорошего фотоаппарата, ну как сказать, хорошего, надежного, старого, пленочного. К счастью Квентин знал, как пользоваться такой техникой.

— Квен, ты щелкай то, что я те скажу — объяснил задачу Трактор — и, пока ,смотри по сторонам. На обратном пути будешь тащить груз как все, а пока, осматривайся.

Все мародеры, кроме Квентина, достали свое собственное снаряжение, а Трактор раздал всем опять же исключая журналиста, их оружие. Отряд преобразился. Однотипные куртки, вернее жилеты, из толстой кожи, пристегнутые к ним горжеты и наплечники, из той же кожи. Шлемы, типа танкистских, щитки на руках и ногах, укрытые чашечками колени и локти, объемные рюкзаки за спинами, ножи топорики, пистоли и арбалеты. Теперь группа напоминала отряд странных спецназовцев. А когда все натянули на лица маски для пэйнтболла, сходство усилилось. Квентину дали только рюкзак, нагрудник. Широкий пояс из многослойного брезента, горжет с приклепанными наплечниками и нож с топором.

— Так, до точки идем водой, нас довезут и потом заберут — заявил Трактор, собрав всех за столом — времени у нас будет двое суток. Задача простая. Определить какие машины имеет смысл разобрать. И разобрать максимум из них. Машины провалились недавно, Орех говорит, что в них еще не сгнили продукты. Так что, есть шанс разжиться хорошими запчастями.

Люди довольно заворчали. Не смотря на сильную пересеченность местности, в долине можно было перемещаться на автомобилях, бега была в том, что ни одно транспортное средство с колесами не попадало сюда невредимым, и вариантов техники было очень много. Мастерам удалось собрать четыре агрегата ,которые теперь постоянно курсировали между "амбарами", временными складами в долине, на которые мародеры стаскивали громоздкую добычу. Агрегаты эти, трудно назвать их автомобилями, были вместительными и простыми в управлении. Шасси на раме, двигатель, убранный в решетчатый короб, вместительный бак, два кресла, отделенные от окружающего мира решетками, кроме крыши, сделанной из листа метала и огромный решетчатых же ящик для груза, с полом из перфорированного металла, стенками, собранными из труб и таким же потолком, снабженные рулонами плотной пленки, в случае дождя растягиваемой внутри, под решетками. Формой этот транспорт напоминал автобус, загружать его можно было как сзади, так и с бортов, скорость он развивал не большую, зато мог проехать по тем дорожкам, которые для него делали в долине мародеры. Каждый такой агрегат давал всем, кто имел к нему отношение, огромный бонус, и ради него стоило рисковать.

Завершив сборы, группа быстро дошла до пристани, где их погрузили на бывший прогулочный катер, возивший туристов по питерским каналам, и довольно шустро повезли куда-то. Квентин, впервые совершавший прогулку по новому миру, смотрел во все глаза, запоминая, впитывая в себя ощущения. Рыбацкий поселок ,лодки, люди, шум-гам. Озеро, опять люди, лодки, по берегу лес, в озере островки с небольшими садами, везде суета, люди, люди. Все чем-то заняты, а катер с бойцами для них обычное дело. Вот кончился лес, и, сквозь прибрежные заросли, стала проглядываться изуродованная долина, овраги, холмы, гребни, изломанные деревья, руины строений. К вечеру катер остановился у довольно большого островка, и отряд Трактора перебрался в надувные лодки. Капитан отдал последние наставления, люди разбили лагерь на острове, а катер ушел обратно.

— Здесь ночуем — объяснил канадцу мексиканский военный — трое останутся тут, это вот те парни с лодки, они нас перевезут и будут тут караулить, вечером опять заберут нас.

Квентин глянул на названых троих. Крепкие мужики, все вооружены и одеты в кожаную броню, местами усиленную металлом. Они деловито ставили палатку, и помогали замаскировать палатки трактористов. Было видно, они делают свою обычную работу. На туго натянутые палатки кидались куски поролона и пенопласта, которые прикреплялись к заранее нашитым на тенты липучкам, а поверх них уже ложилась тонкая маскировочная сеть, непонятного серо-зеленого цвета. Теперь издали, сквозь кусты, палатки можно было принять за валуны. Они потеряли свои правильные очертания и яркие цвета ,слившись с окружением. Костер также развели в палатке, из которой вывели дымоход в несколько сторон. В крыше этого шатра было прорезано отверстие, куда крепилась труба, наглухо закрытая сверху, зато с большим количеством расходящихся во все стороны отростков. Широкая, как огромная кастрюля, она собирала в себя дым, и распределяла его по патрубкам , уходящим вдоль стенок вниз, и продолжающимся уже дальше виде толстых армированных шлангов. Собственно эти трубы и были каркасом шатра. Костер, разумеется, развели не на земле, а в своеобразной печи, в общем, люди подготовились на славу. С воды лагерь был не заметен, и в тоже время в нем было комфортно. Сытно поев, напившись чая, Квентин уснул, стараясь не думать ни о чем.

Побудка была ранней. Квентина пнули в бок, сунули в одну руку кружку с ароматным отваром , в другую булку и кусок мяса и поторопили с приемом пищи.

— Быстро кушай, надо спешить — пояснил мексиканец, взявший журналиста под свою опеку. Квентин кивнул, и, принявшись за еду, решил присмотреться к своему "куратору". Как он определил для себя роль мексиканского солдата.

Уже через пару минут Квентин довольно хмыкнул. Как же, военный. Таких "военных" он повидал не мало. Смуглый подвижный парень был, конечно, бойцом, даже солдатом, но не мексиканской армии, а одной из крупных банд, которых немало в латинской Америке. Характерные наколки, манера носить оружие, да и форма. На мексиканце были штаны американских ВВС, куртка со споротыми знаками отличия, возможно и с мексиканскими и берет, заткнутый под погон куртки, так же не имеющий отношения к Мексиканским вооруженным силам. Ножи, с любовью развешанные по всему телу, массивный дробовик на груди, темные очки. Нет, этот парень в прошлом колесил в джипе, патрулируя территорию со своими дружками, такими же, как он, смуглыми и улыбчивыми, увешанными оружием и любящими американских президентов, особенно им по душе был Бенджамин Франклин, но и Уиллис Гранд, Эндрю Джексон с Авраамом Линкольном тоже были желанными гостями. Обмануть русских ему удалось, да и остальных тоже, Квентин тоже бы поверил этому прохвосту, не будь он журналистом, и не сделай несколько репортажей о мексиканских картелях.

— Давай, дожевывай — еще раз поторопил его мексиканец. Сам он уже поел, и теперь нетерпеливо смотрел на репортера — масс рапидо, малито.

Квентин проглотил остатки мяса, запил парой больших глотков травяного чая, и вскочил, отдавая кружку остающемуся мужику.

Переправа прошла быстро. Рассевшись по лодкам, группа отправилась к берегу, где оставила плавсредства. Тройка "морячков" связала лодки в цепочку, и сев на весла первую, вернулась на остров, где они укрылись сами и спрятали лодки.

Орех.

Появление журналиста немного напрягло Георгия. По поселку опять ползли разговоры о том ,что мы не одни в долине. Но, если раньше люди говорили о "соседях" с опаской, как о вероятных противниках, агрессивно настроенных и вооруженных, то теперь "оппозиционеры", чтоб их, разводили базары о необходимости выходить на контакт с "просвещенным миром". Ясно было, Квентин был в сознании во время перестрелки, а решение Шефа поселить его к соотечественникам было ошибкой. После появления первых спасенных Кег и его советники решили пресекать разговоры о "конкурентах", и успешно справлялись с этим занятием. Больше года не было никаких разговоров ,а тут, раз и поселок гудит. И не это самое страшное, страшно то, что некоторые сознательно саботируют строительство укреплений. Орех опять вернулся к самому началу, когда доверять можно было только тем, кто жил в Замке. Опять бессонные ночи, проведенные над личными делами бойцов, опять постоянные проверки, нервирующие как проверяемых, так и проверяющих. Невозможность дальних рейдов, пониженная скорость вывоза ближних квадратов, всё это раздражало Георгия. А еще его сильно расстроил Тургаури. Серго не доверяющий пришлым, особенно иностранцам, долго и старательно следил за одним новичком из США. Мужик, в прошлом, если верить его словам, занимался ремонтом автомобилей и потому был прикреплен к "Трактористам" к их так сказать домашней группе. Он с еще несколькими спецами, негодными по разным ,в том числе и идейным, причинам к вылазкам, занимался сортировкой добычи и сборкой агрегатов, ну и мелким ремонтом. Чего горец прицепился к Стиву, Орех понял не сразу. Сергей по началу молчал, говоря только — " Начальник, я не уверен ,так что нечего и говорить, а то поклеп на человека возведу еще, не надо". А вот недавно он пришел и сообщил:

— Начальник, думается мне, Стив крыса. Я заметил, он какие-то детали тащит себе в нору.

Орех нашел повод переселить Стивена, и его люди проверили старое жилье — пусто, хотя места для заначек были найдены. Серго не удивился. А недавно у мародеров вдруг неожиданно сломался прямо в рейде транспорт. Вроде не удивительно, самоделка, но ведь сломалось не что-то, а лопнула деталь, которая совершенно не должна была лопнуть, да еще и расположен она в самой заднице. В результате добычу пришлось бросить, да и самим едва удалось спастись. Потом подобное случилось еще раз, с другой деталью и без груза. В результате Поселок потерял два транспорта, не насовсем, но вывезти и починить их требовало времени. Причем тут Стив? Серго утверждал, что тот сознательно портит детали, именно их он тащит домой, там колдует над ними и ставит потом на транспорт. Чтобы не быть голословным, Серго вывел механика в лес, и устроил тому допрос, выбив показания и зубы, но не рассчитал сил, американец умер. Что в итоге? Труп механика, которого надо было поймать на горячем и повесить, еще больший уровень недоверия со стороны Ореха к "иноземцам", в связи с уверенностью в злостных саботажах и диверсиях, а как иначе понимать действия покойного Стивена? И главное, оппозиция требовала найти "пропавшего" механика, и, если он убит, найти его убийц и покарать их, попутно намекая, что Стивен убит по приказу Кега или его помощников. Ситуация в Поселке накалялась, строительство у рыболовов шло крайне медленно, "туристы" да и сам их капитан, Онзо, едва стояли на ногах, постоянно вывозя разный хлам, мародеры Лося крыли матом "немчуру", как стали величать плохо говорящих иностранцев поставленных на черновые работы.

-Толку от них никакого — сказал как-то Лосняков — Георгий, пойми. У них уже всё есть, они хотят большего, но совершенно не то, что мы требуем от них, да еще и совершенно не таким способом. Им не нужна эта крепость, им нужна "культура и социальный пакет".

Орех сам понимал, что многие из спасенных живут "балластом", еще большим, чем были когда-то некоторые из пассажиров поезда. Тогда, два года назад, неумех и лентяев подстегивала сама жизнь, хочешь — не хочешь, а чтобы выжить надо было трудиться, и народ втянулся в рабочий ритм, а теперь, когда вопрос выживания снят с повестки дня, новички не понимают, чего ради карячится. Тем более строить какие-то укрепления, если кроме Поселка никого и нет. Ну, не считать же за врагов "тележечников" и пару других небольших поселений, который в последних год появились на островах и в лесу, основанных жителями поселка.

Георгий нервничал, это было плохо. Требовалось выпустить пар, но в поселении этого не сделать, а оставлять Поселок было опасно. Максимум на что Орех решался, это короткие вылазки по "базам", точкам сбора хлама, раскиданным по разведанным территориям, и наблюдение за некоторыми семьями тварей.

Не все группы тварей уничтожались мародерами ,некоторые оставлялись в покое. Группы, слишком многочисленные, что бы их можно было истребить без потерь, живущие в отдалении от "охотничьих угодий" мародеров и не располагающих имуществом, полезным для Поселка, такие группы тварей не истреблялись. А некоторые даже прикармливались, их направляли на соседние боле слабые семьи. Со временем Орех заметил, чем крупнее "семейство", чем оно старше, чем меньше в нем "новообращенных", тем твари в нем разумнее. Нет, до современного человека им было далеко, но использование огня для обогрева, использование примитивного оружия и строительство простейших жилищ было им уже доступно. Кроме того, все подобные семьи имели своего идола. У тварей, чьи предки провалились сюда более трех поколений, были распространены странные и страшные ритуалы, был свой мрачный культ, олицетворением которого всегда была какая-то статуя из прошлого, неведомыми путями попавшая в селение. Бюст Ленина, античный герой, пара влюбленных, какой-то бронзовый полководец времен Наполеона, любые гуманоидные статуи превращались в объект культа и покрывались дарами. У оснований этих монументов приносились кровавые жертвы, они являлись центром поселений, вокруг них вертелась вся жизнь тварей. Именно к ним, к статуям стремились новые потерянные души, если оказывались неподалеку, именно под взорами мертвых истуканов проходили обряды тварей, их странные свадьбы, похороны, моменты взросления и изгнания. Бывший военный, Орех считал необходимым постоянно изучать повадки своих врагов, а считать всех тварей тупыми животными было нельзя, значит, они были врагами. Потихоньку были сделаны довольно крупные открытия. Например, первые три, иногда пять, поколений твари деградируют, зато потом они начинают заново строить свое общество, выходя на уровень первобытных племен. До третьего поколения у них почти всегда отсутствует инстинкт самосохранения, именно такие твари бросаются на всех и вся в моменты "провалов", боле старые семьи подтягиваются к месту "провала" только по призыву. Опять же, если рядом с провалом нет "Идола", то свихнувшиеся будут привязаны к месту провала, а если есть, то по непонятным причинам они откочевывают туда, к статуе, не важно, есть там уже семейство или нет. Опять же, если твари почти всегда охотятся на себе подобных, каннибализм у них в порядке вещей, то новообращенных пришедших во время бури к идолу они не тронут, примут в свою семью, а вот на оставшихся у места провала вполне могут напасть сразу после окончания светопреставления. Орех, и его бойцы, научились узнавать метки которыми обозначают свои границы группы А-тварей, Б-тварей, В-тварей и Альфа-тварей. Литеры А,Б,В получили твари первых поколений, Альфа — соответственно имеющие культ. Странно, но эти знаки были практически всегда идентичны, с небольшими нюансами, но было невозможно перепутать символы разных групп или разных семей. Две семьи из одной группы всегда будут иметь похожую систему знаков, сильно отличную от другой группы, и довольно отличимую внутри своей ниши. В целях эксперимента в Поселке даже изготовили статую и мародеры притащили ее в Долину. Не прокатило, твари игнорировали "новодел", зато случайно выловленный постамент с ангелом, явно украшавший ранее чей-то склеп, после первых же трех "провалов", привлек к себе более двух десятков тварей. Попытка натравить на них соседний, довольно крупный клан, ранее всегда успешная, не удалась, альфа-твари пришли, обнюхали А-тварей и ушли, видимо идол действительно как-то воздействовал на племена. Провели обратный эксперимент, метким выстрелом уничтожили Идола, и через два месяца от крупной колонии тварей не осталось и следа, они были раздерганы соседними семьями, а часть из них покончила с собой. Все наблюдения тщательно записывались, благо у мародеров теперь было кое-что из аудио-видео техники, пусть и простейшей, но достаточной для фиксирования фактов. Потом, в самом поселке, старательные архивариусы под чутким присмотром Кега переписывали данные на бумагу, стуча на нескольких печатных машинках, некоторые кадры отпечатывались, а вся видеозапись переносилась на видеопленку. Фуру с кассетами, вполне годными для подобных записей, мародеры нашли давно, а электронщики без труда собрали агрегат, позволяющих переносить на ВХС кассеты запись с любого иного носителя. Записывались не только особенности жизни тварей, мародеры делали аудио записи своих заметок по поводу всего, а некоторые объекты снимались на фото или видео камеры. У Егора Фомича был уже целый аналитический отдел, занимающийся обработкой принесенной информации, но серьезных прорывов не было. Самым серьезным было вычисление соотношения времени у "нас" и в "поселке". За то время, которое пассажиры провели в долине, на Земле прошло больше десяти лет.

— Георгий — оторвал Ореха от раздумий голос Тимофея, одного из братьев, прозванных в Поселке Тим-Тим — там ребята нашли что-то странное в мародерке, просят посмотреть вас.

— Хорошо Тим — Георгий кивнул коротко стриженому жизнерадостному здоровячку — пять минут, где, говоришь, нашли?

— У того склада, ну на котором той зимой языка взяли — Тимофей сделал неопределяемый жест — Тим там с парой бойцов Онзо, вас ждут.

— Хорошо, щас оденусь и двинем.

Орех торопливо пошел к своему домику, он все еще жил в деревянном срубе, расположенном внутри Замка. Тимофей побежал к реке, видимо заводить катер.

Дома Орех сильно не задержался, незачем. Снял бронежилет, надел кожаную броню, растянул ремешки бронника и надел его поверх кожанки. Пристегнул щитки, проверил разгрузку, взял шлем и всё, готов к труду и обороне.

Тим ,как и ожидалось, стоял у катера. Небольшой катамаран, на котором раньше катались по прудам в каком-нибудь парке, был превращен умельцами в рассыльное судно. Педали, крутя которые люди запускали вращение лопастей, заменили небольшие моторы, снятые то ли с бензопил, то ли с какой-то другой садовой утвари, бак с топливом, борта, дополнительные сиденья, и транспорт на шесть персон, развивающий приличную скорость и обладающий хорошей маневренностью, при умелом управлении, готов. На борту, кроме Тима, был один из ребят Никанора, именно он управлял посудиной, Водяной никогда бы не доверил свое имущество, а все суда проходили по его ведомству, сухопутным, и тем более силовикам.

" Поломаете, а мне расхлебывать!"— только это можно было получить при попытке выцыганить хоть надувную лодку у хозяина верфей и повелителя сетей. Он бы и надувного круга не дал никому, будь его воля. Так что любой посудиной, больше надувного матраса управлял кто-то из его парней.

— Давай, Тим, погнали, а по пути рассказывай, что там у вас приключилось, и какого вас понесло к этому складу аквалангов? — проговорил Орех, усаживаясь в кресло, некогда стоявшее на стадионе.

— Да это все Тур — отмахнулся Тимофей — он последнее время сам не свой, вот и собрал отряд. Сходил к Боссу, вас тогда в поселке не было, попросил разрешение на повторную проверку. Мол, посмотреть, был ли там еще один отряд " конкурентов". Взяли этот катер, метнулись, оказалось, конкуренты там были и не раз.

Орех невольно покосился на матроса ,но потом сам себя одернул. К такого плана поездкам Никанор допускал только проверенных парней, значит, этот пацан умеет держать язык за зубами.

— Лагерь у ЛЭП они уничтожили — продолжал Тим — приходили сушей. Из здания вынесли всё, но нычку в джипе не нашли, наверно и не искали. С нами, как обычно, послали одного из "хозяйственных" Лося ,вот он то как раз и нашел в здание фуражку.

— И, вы не могли привезти фуражку ко мне? — возмутился Орех — чего из-за какой-то шапки носиться туда-сюда?

Тима улыбнулся.

— Тим так же сказал. Грит, расскажешь, Орех тя отчитает. Скажет, что не гора к Магомету идти должна. Могли, само собой. Но вы бы все одно потребовали ехать. В фуражке какая-то схема, причем многое словами обозначено. Вернее названиями какими-то. Тур посмотрел, покумекал, да и послал меня за вами. Все что он понял, это числа. Вернее отсчет от зимнего солнцестояния. Нарисованный солнечный диск и снежинка врятли другое означают?

Орех кивнул, обычно самое простое объяснение является правильным. Если кто-то оставляет записку, то все должно быть понятно.

— Так вот, Тур посчитал, посчитал, выходит одна из дат, намеченная на фуражке, это завтра, сегодня же, если считать от него, сто двадцать пятый день от него?

Орех быстро прикинул в уме, да, сто двадцать пятый, вроде и кивнул.

— Так вот, на фуражке даты, плюс семьдесят, плюс сто девятнадцать и плюс сто двадцать шесть, возле того символа. А фуражка с эмблемой похожей на вашу — Тимофей ткнул в нашивку Ореха.

Гарик. — И что же за невезуха такая — Пакость старательно вытряхивал хвою, забившуюся ему под одежду — шли себе шли, и нате, Завал Завалович. Ладно, не перелезли, попробуем обойти. Нееет. И это не судьба. Потащились по тропе. Я говорил, что она нас тоже не приведет никуда? Говорил. Привела? Нет, не привела. Спору нет, посмотреть на "Караулку" стоило. Солидная крепость, хорошо когда-то тракт сторожили. Но вот попасть-то в нее никак, мост то давно уже обвалился. Ладно, нашли какой-то спуск, полезли, и где мы теперь? Я скажу — в пещере. Грязные, мокрые, усталые и с отбитыми боками.

— Пак, есть предложения? — Гарри видел, панку надо выговориться, ворчания его были беззлобны, во всяком случае, по интонации. А если вспомнить, что именно Пак предложил спуститься со смотровой площадки в ущелье, и именно он нашел подходящую осыпь, то становилось понятно, у бармена просто небольшой стресс, и он его снимает, как умеет.

— Разумеется есть — Пакость, кажется, остался доволен своей курткой и принялся одеваться — надо разводить костер, готовить пожрать и, пожрав, отходить на боковую. С утра будем искать дорогу в долину, того гляди стемнеет а ночью шляться по незнакомым горам, это верх идиотизма. У меня, лично, нет суицидальных наклонностей, да и за вами я их не наблюдал, пока ...

Спорить было бессмысленно. Рокки и Гарик переглянулись, улыбнулись, и не сговариваясь взялись за фонари, топор и кан.

— Пак, ты себя уже почистил, пачкаться, наверно, не хочешь? — Рокки задал вопрос, и не дожидаясь ответа, продолжил — так что с тебя лагерь, а мы с Гариком по дрова по воду.

Сказано — сделано. Рокки, прихватив веревку, отправился за топливом, он еще по пути сюда запоминал, где бы разжиться дровишками, а Гарри пошел к источнику за водой.

Свет от масленого фонарика был не особо ярким, даже усиленный линзой и зеркалами. Как не старайся, а фонарь потайной, его цель лишь подсвечивать то, что рядом, а не отвоевывать окрестности у ночного мрака. Гарик, лишь в общих чертах представляющий, где расположен родник, старался идти крайне осторожно. Ущелье, по которому парни шли последние часы постепенно превратился в широкий, поросший кустами и деревьями овраг. Где-то в этом овраге просто должен был быть родник, или не в самом овраге, а на его склонах. Воду Гарик уже нашел, она струилась под ногами, среди корней, журча и сверкая в лучах заходящего солнца. Мокро от нее было, а вот набрать ее не удавалось, слишком мелко и слишком трудно зачерпнуть. Кан, да пожалуй, даже кружка, не пролезали среди сплетения корней и веток, нависавших над ручейком, создающим над ним ажурную крышу. Старательно следя за ногами, Гарри не сразу заметил, где ручей пропал. Вроде вот он только что журчал под корнями, и раз — пропал. Луч фонаря заметался по стволам деревьев, выискивая пропажу. Минута и ручей обнаружил себя. Небольшая заводь под корнями старого искореженного дуба. Ручей пропал не случайно, он спрятался по старым стволом, замшелым, хорошо скрывающим не только от взора, но и от слуха.

-Вот ты где — улыбнулся Гарик. Он уже было нагнулся к воде, найдя местечко, где можно зачерпнуть, как заметил странный запах. По воде ветерком принесло знакомый, и уже подзабытый запах лакокрасочных изделий с явной примесью гари.

Любопытство не порок, зачастую именно оно дает шанс. Гарри понял это уже давно. Плохо быть неосторожным и неосмотрительным, а не любопытным. Аккуратно повесив кан на сук дуба, парень стал всматриваться в даль оврага, туда, откуда пришел странный запах. Ни сполоха. Если там что-то и горело, то горело скрытно, или слишком слабо. Гарик повторно нагнулся к воде, зачерпнул -полный кан, но чертов ветер, видимо решивший таки притащить парня куда-то, опять забил запах краски в нос парню.

— Тьфу ты — пробормотал Гарик — неужели уже так близко долина?

Запах краски по металлу был слишком специфичен, что бы принадлежать ЭТОМУ миру. Кан твердо встал на берегу, уперевшись боками в корни, фонарик опять стал выхватывать дно оврага, выискивая путь, показывая, куда можно наступить, хотя и не очень успешно. Корни по каким-то причинам отказались закапываться и все норовили оплести ногу. Слабенький свет едва справлялся с их хитрыми переплетениями. Зачастую то, что Гарри принимал за твердую поверхность, оказывалось клубком корней, упруго прогибающихся под ногой, а то и расползающихся в стороны. Шаг за шагом Гарик продвигался к кустам, из-за которых в очередной раз пахнуло краской. Шаг, другой, нога предательски соскользнула с толстого, но скользкого корня и заскользила дальше. Гарик попытался ухватиться, фонарик покатился, почему-то звякнув пару раз, корни опять предали, вытягиваясь, сохраняя свою целостность, но, не задерживая скользящего. Земля под телом оказалась слишком скользкой, будто сделанной из единого листа металла. Гарик отпустил корни и попытался сгруппироваться, он понял что падает.

— Стоять — тихий голос настиг парня в момент его очередной попытки встать — Стоять, и не дергаться.

Слова усилил легкий щелчок затвора.

— Да, я бы рад — в тон говорящему прошипел Гарик — да ногу, что-то, вывихнул что-л.

Луч, нечета фонарику потерянному парнем, сильный, слепящий, ударил в лицо, отразившись от лужи, в которой Гарик оказался, упав из оврага.

— Ты? — голос, стоящего за спиной, был удивленным. Человек обошел кругом, не переставая слепить парня.

— Точно, ты — утвердительно пробормотал незнакомец, и Гарри почувствовал, как чья-то рука тянет его вверх.

— Здорово, пассажир — свет от фонаря сместился, осветив площадку — пойдем, выпьем за встречу, нежданную ...

Гарри ошалело крутил головой. Площадка, каменистая, ровная, как в известняковых карьерах, фюзеляж , и не один, торчащие из скалы, с крыла свисают корни и течет ручеек. С этого крыла и летел Гарри, скользя и удивляясь. Переведя взгляд с примечательной местности на человека, поддерживающего его и ведущего к одному из самолетов, Гарик удивился еще больше. Спокойное лицо, слегка заросшее, глаза, слегка прищуренные, внимательные, небрежная, но добротная одежда. Именно с этим человеком Гарик общался в первые минуты после катастрофы.

— Пойдем, пойдем — слегка подталкивая в спину, говорил мужик — сейчас чайку попьем, или чего покрепче. Не каждый день такие встречи бывают. Жив ведь, ишь ты.

Гарри не сопротивлялся, хотя и помнил — его ждут. Доковыляв до трапа, он взобрался вверх. В Самолете было устроено настоящее жилье, вернее своеобразная столовая. Печка-буржуйка, стол, стулья, полки и шкафчики по стенам. Сидений в этом самолете не предполагалось, это был явно военный самолет, скорее всего предназначенный для высадки парашютистов. Зайдя в довольно хорошо освещенное помещение, Гарри позволил себе присмотреться к мужику. Тот изменился, что не мудрено, за два года то. Кое-где добавилось морщин, или так показалось, на голове появился кожаный летный шлем, куртку заменил "пилот", потертый но крепкий, а свитер и джинсы сменил комбез. Ремни, ножи, пистолет, на поясе, на плече ремень автомата, напоминающего шмайсер из фильмов детства, фляга. Все потертое, но добротное.

— Нравится? — Мужик явно ощутил внимательный взгляд — ты тоже одет не так как в тот день. Кто где смог, тот там и прибарахлился. Ты смотрю, как и поселковые, в средние века ударился.

Теперь уже Гарик попал под осмотр. От его собеседника не укрылось ничего. Кинжал, нож, фляга из кожи, колет, надетый вместо бригантины, покрой штанов и обуви, странная рубаха, перевязь, всё настоящее, не бутафория, все побывавшее в употреблении.

— Ты какой чай пьешь? — сменил тему мужик, открыв шкафчик забитый разнообразными жестянками — есть черный, зеленый, с жасмином, мятой, лимонником ... Да любой есть.

— Я бы с удовольствием — Гарик попытался встать — но меня ждут.

— Та компашка? И они тут?

— Ну ... не совсем так ,только двое, девушки остались дома, я за водой пошел и упал.

— Они там далеко?

— Не особо, но могут с нервов пристрелить — честно ответил Гарик — жизнь то неспокойная нынче.

— Это точно, ладно пойдем, поищем, где вы там спрятались. Кстати, а что вы в горах делаете, откуда вы тут?

Гарри вздохнул.

— Пойдем найдем Пака с Рокки, а потом я всё раскажу, за чашкой чая.

Хромая Гарик выбрался из самолета, мужик отправился следом, постоянно оглядываясь.

— Точно недалеко? А то, я на лагере остался, особо отходить не стоит, сам понимаешь.

— Да, я минут двадцать шел, так что недалеко.

С новым фонарем, ярким, освещающим весь овраг, идти стало гораздо легче. Гарик нашел свой фонарик, потухший, но целый, и не стал его зажигать. Не боли у парня нога, дошли бы минут за десять, но травма уравновесила хорошее освещение, и в лагерь он шел столько же, сколько из лагеря.

Друзей Гарик застал врасплох. Те не ожидали столь яркого луча, и чуть не выстрелили в источник света. Только предупреждающий голос товарища остановил их. Короткое приветствие, узнавание и лагерь быстренько свернулся. Перспектива провести ночь в довольно удобных условиях, с горячей едой, чаем и парой стаканов вина была очень соблазнительной. По пути они успели познакомиться. Мужика звали Геннадий Михайлов.

Уже в лагере, сидя за столом в салоне самолета, парни рассказали о своей жизни, стараясь не уточнять, зачем они притащились сюда, а Гена рассказал о своих приключениях.

Он ушел от поезда первым. Имея немалый опыт в альпинизме, вернее не в самом альпинизме, а в перемещениях по горам, он не стал спускаться оп опасному склону, наоборот, он нашел тропку идущую вверх. Разумно предположив, что если что, то всегда можно вернуться, Геннадий отправился оп ней и оказался в горном ущелье. Бродя среди скал, он не натыкался на тварей, зато регулярно встречал признаки "провалов". То останки вертолета, то грузовик. Один раз наткнулся на почти целый "кукурузник".

— Самое странное — говорил радушный хозяин, подливая чай гостям — почти ни одного скелета. Всё, что я видел, было довольно старым, но вещи, которые были в салоне или укрыты от влаги, были вполне в хорошем состоянии, так что скелеты должны были бы остаться, а их небыло. Тогда мне это не казалось странным, задумался я над этим уже позже, когда узнал эти места получше. Тогда, в те дни, меня больше волновало другое — где цивилизация, где живут люди. Первые четыре дня я бродил по ущельям, ища тропы. Проблем у меня не было. Котелок, большая фляга, спички, спиртовка, многое было, а главное — был опыт. Детство, проведенное на границе с Монголией научило многому. Мальчишки народ любознательный и авантюрный, а потому все, что касается приключений и путешествий запоминают легко. Я не был исключением. С детства зачитываясь Жюль Верном, Майн Ридом и Луи Буссинаром, я представлял себя великим путешественником или покорителем Дикого Запада. Школы в наших местах не было, зато были кони, реки, сопки, которые мы величали горами и прорва времени. Старики, а все старше двадцати казались нам стариками, научили нас ездить верхом, ловить рыбу, ставить силки, искать воду, стрелять, и не только из ружья, разводить огонь в любых условиях, заготавливать мясо, научили всему, что должен уметь мужчина по их мнению. Позже я только закрепил эти навыки, в армии и на работе.

— А кем вы работали?— поддержал беседу заинтересовавшийся Пак, пока мужик наливал очередную кружку чая. Чай был хорошим, душистым, сладким, а вот кружки были небольшими.

— Ходил с экспедициями — улыбнулся дядька — по Уралу, по Сибири. По степям Казахстана, много где. Так сказать, помощником проводника. Дядька мой, добрейшей души человек, упорно искал, куда бы пристроить непутевого сестриного сына. Я тогда пришел из армии, был не при делах, образование весьма условное, в институт сам не шел, подрабатывал сторожем, но это было явно не то. Дядька же был геологом ,и не из последних. Как-то в одну из экспедиций потребовались свободные руки. Был необходим человек, который будет не столько геологом, сколько будет хорошо знать, что делать в диких местах. Нет, геологи и сами парни не промах, но там шла группа с профессурой и молодежью, так сказать обучающая экспедиция. Вот в нее-то меня и пристроили. А там понеслось. Сработались мы, проводник показывал места, я занимался, так сказать бытом, они делали свое дело. А геологи уже сосватали меня смежникам. Так что я и с этнографами ходил, и с орнитологами, с кем только не ходил. Деньги платили не плохие, тратить их особо было некуда, работа нравилась, в общем, жил хорошо. Но, я отвлекся. Здесь, в этих горах, вполне можно было выжить. И, поняв, что признаков жизни я не найду, я принялся искать себе место для обитания. Так я столкнулся с Болеславом и его друзьями. Я присмотрел себе старенький фургончик, и стал в нем обживаться. Ну там, утеплять его, подтаскивать емкости для запаса воды, дровишки заготавливать, тащить всякое полезное, и в один прекрасный день ,простите за банальность, пришел "домой" и встретил гостей. Два мужика сидели у моего фургона. Оба были при оружии, добротно одетые, спокойные. Сидели и смолили папиросками. Мне не оставалось ничего, как только выйти и познакомиться. Мужики оказались югославами, так что общий язык мы нашли. Они рассказали всё, что знали об этих местах, и предложили перебраться к ним в лагерь, кстати, это не сюда, они тогда обитали на берегу озера. Их сюда закинуло довольно большой группой, и никто даже не ощутил никаких позывов к сумасшествию. Было обычная паника, которая быстро закончилась. Жили они тут уже около трех месяцев, дружной компанией. Я согласился, и не поалел ни разу. Компания на самом деле хорошая, и мужики хорошие, и девки. Опыта в выживании у них было не много, зато они наткнулись на американский грузовик времен Вьетнама. Этот автомобиль был одним из немногих "населенных" скелетами объектов, и, пожалуй, самой полезной находкой на тот момент.

Очередная чашка чая, обжигая руки своими металлическими боками, оказалась у ребят, а хозяин пошел ставить второй чайник.

-Судя по всему, этот транспорт шел с вооружением для "местных", врятли янки хотели вооружить своих солдат этими стволами — мужик кивнул на свой пистолет пулемет, довольно неказистый и поблескивающий маслом — но, хотели или нет, а оказались тут, да еще и погибли. В грузовике были ящики. Патроны, пистолеты-пулеметы, форма, без знаком различия, спальные мешки, куртки, продукты, между прочим, вполне съедобные до сих пор, разное полезное военное барахло. Уже позже мы перебрались сюда. Не скрою, я нашел это место, не так давно, наверно месяц или чуть больше прошло. Как только показал ,сразу сюда перебираться стали. Тут отличное местечко. Посудите сами, вода есть, жить в самолетах вполне удобно, а их тут три штуки, и обороняться, если что, тут удобно. Не считая того оврага где вы оказались, проход один. Вот мы тут и обустроились, построили укрепления, перетащили пулемет, поставили пару ветряков. И теперь живем тут. Регулярно ходим в долину. Мародерствуем, торгуем со "староверами", иногда, через них же, с Князем.

— А где твои друзья-то?— пока Геннадий пошел за чайником спросил Пак.

— На источники пошли, седня банный день — бросил через плечо мужик — мы раз в четыре дня ходим к горячим ключам, тут недалеко, около часа пути, помыться, постираться, попариться. Ну а сейчас моя очередь дежурить, вот я сижу тут, а они там. Вы лучше скажите, что вас сюда притащило? Вы же, по вашим словам, устроились, свой трактир и все такое, что вам тут-то надо?

Парни переглянулись. С одной стороны, можно бы и рассказать, с другой стороны, золото необходимо именно им, и длиться желания нет.

— Нам в Поезд надо — решился Гарик — кое что забрать.

— Нечего там уже забирать, мы с болгарами вынесли из него все — махнул рукой Гена — что вы там забыли? Может и уцелело у нас где?

— Не, Гена — поняв, что лукавить смысла мало, а вот попытаться заручиться помощью у людей, не раз уже ходивших к Поезду, имеет смысл, отмахнулся Гарри — если вы его не разбирали, то оно всё еще там. Проблемы у нас там, в трактире. Можем его потерять из-за бюрократических игр. Для решения проблем нужны деньги, или товар, который можно обратить в деньги. Самое простое — золото, вот за ним и идем.

— Надеюсь, оно не было спрятано в подушках сидений поезда — засмеялся Геннадий — мы их все сняли, часть у нас до сих пор, а часть продали Поселковым.

Посмеявшись вместе с ним, Гарик продолжил:

— Нет, где оно спрятано я знаю, и думаю оно на месте ,вопрос только как до него добраться?

— Ну, особой проблемы не вижу. Вернуться ребята, я вас провожу. У нас там лебедка стоит, над поездом. Спустим и до него и дальше. Возьмете свое золото, а потом в поселок зайдем. Если тут есть нормальная жизнь, стоит Князю рассказать, пусть людей отсюда уводит.

Слова Геннадия не особо понравились ребятам. Идти куда-то, кому-то что-то объяснять, что-то было в этом не то. Самое "не то" было в том ,что ребята Там уже устроились .и на них могла повиснуть обязанность устроить остальных, что было совсем не желательно. Говорить о своих мыслях сейчас, было не разумно, поэтому все трое, молча, принялись за чай, кажущийся уже не таким вкусным.

Сон никак не давался Гарику. Нет. Сны были, но это были кошмары, не дающие отдохновения. Первым ,что увидел Гарик, как только пыльца Морфея пала на его веки , был поезд.

Тоже самое купе, он и два его спутника едут, пьют чай с пирожками, купленными на последней остановке. Вот деловитый сосед, почему то напоминающий Гарику Цапу, выходит в туалет, предварительно посмотрев на свой золотой хронометр и веско произнеся:

— Пора уже и облегчиться.

Добродушный толстяк улыбается, провожая взглядом уходящего. Вот удар, поезд останавливается, но вместо летящего троса, воя в ушах, которые ожидает Гарик, крыша над головой проваливается, и в купе начинают падать камни, погребая всех заживо, давя, калеча людей, уничтожая поезд, и всех кто в нем. Проснувшись Гарри успокоился и попытался заснуть снова.

Новый сон был не лучше. Опять купе, правда, на столе не чай, а коньяк, выставленный деловым попутчиком, "часы обмыть". Вот-вот будет тоннель, вдруг взрыв. Взрывается последний вагон, поезд слетает с рельс и летит под откос с высокой насыпи. В купе все вехх дном, вещи и люди летают, сталкиваясь ,разбиваясь. На Гарика падает толстяк, плотно придавив его ,не давая шевельнуться. Краем глаза Гарик видит третьего обитателя купе, тот лежит с неестественно вывернутой шеей и с торчащей из груди бутылкой коньяка. Постепенно купе заволакивается дымом, запах гари, горький, резкий. Гарик пытается позвать на помощь, но кроме кашля ничего не вырывается из его горла. В голове мутнеет, всё становится расплывчатым, дым уже не мешает, Гарри закрывает глаза, чтобы открыть их уже в койке.

Гарик хлебнул воды, потом подумал и решил усугубить. Пара хороших глотков самогона и опять потянуло к подушке.

И опять поезд. Теперь все как раньше. Резкий удар, Гарри летит головой о стену, уклоняется от троса, отбив себе плечо. Тот же толстяк на стене, пришпиленный, истекающий кровью, тот же голос в ушах, вой, крики, стоны, звуки бьющегося стекла и ломающихся костей. Гарик пытается встать и закрыть дверь, но не может, кроме плеча повреждена нога. Откуда-то он знает, если не закрыть дверь, то всё, пиши пропало. Превознемогая боль в вывихнутых коленях Гарри ползет к двери, ползти то всего ничего. Вот он хватает ручку, вот пытается подтянуться и сесть на кушетку. Осталось толкнуть дверь и закрыть ее ... С жутким треском дверь падает на колени Гарику, ломая их, в купе вваливается толпа.

Не отдавая себе отчет, Гарик встал и вышел на улицу. В голове сразу прояснилось, и через открытую дверь он посмотрел на спящих товарищей. Пакость ворочался. Ему тоже снилось что-то не самое приятное, зато Рокки был такой же, как всегда. Рок спал как бревно, он ложился, закрывал глаза и через несколько минут, если ему не мешать, засыпал. Просыпался он в той же позе что и ложился.

— Не спится? — голос Геннадия прорезал утренний воздух, инородным звуком вломившись с чириканье птах и стрекот насекомых — понимаю.

Гарик посмотрел на говорящего. Тот сидел на топчане. Сейчас, в предрассветном сумраке он казался каким-то загадочным. Поверх крутки он накинул плащ-накидку, и теперь опираясь на небольшую трубу, напоминал старика волшебника из сказки. Борода из под капюшона, трубка в зубах, труба как посох.

— Понимаю, самого иногда накатывает. Наверно, в долине опять провал случился, обычно спать тут ничего не мешает.

Гарик осмотрелся. Там, вдалеке, внизу, что-то сверкало. Мужик подошел и глянул туда же.

— Точно, провал — он пыхнул трубкой, выпустив несколько клубов ароматного дыма — они, провалы, всегда с бурей идут.

— Пойдем, встретим моих — он поправил автомат под плащом — заодно поможешь калитку сделать.

Всунув Гарри трубу в руки, он неторопливо пошел к одному из краев площадки. Именно от этого края явственно пахло краской, что было вполне понятно. Аккуратный забор, собранный из металлических труб и листов, усиленный досками перекрывал кромку, а у тропы, ведущей вниз, была запланирована калитка. Выглянув за забор, Гарри увидел, склон не особо крут, и, при желании, по нему можно влезть вверх, но забор превращал этот участок в практически неприступный. Над достаточно пологим склонов возвышалась почти метровая плита, на которой и стоял лагерь "летчиков", как окрестил их для себя Гарик. Торчащие из более податливого грунта склона трубы на уровне плиты имели тройное колено, развернутое дополнительным концом внутрь лагеря. Там, внутри периметра, из них выходили полуметровые отростки, закрепленные в плиту железнодорожными костылями. С внешней стороны, от края плиты, с небольшим нахлестом вниз, шли листы металла, разного происхождения. Крыши автомобилей, кровельное железо, двери и дверцы, капоты и иные листы, все они были приклепаны и прикручены к трубам, а после покрашены в непонятный цвет. Судя по всему, мужики нашли некоторое количество банок с краской и смешали их, для получения достаточного объема красителя, не заботясь о цвете. Труба, столь тщательно обработанная Геной, должна была стать основой калитки. Из стены торчали воротные петли, ожидающие именно эту трубу, в которой были проделаны отверстия для крепления к оным.

— Давай. Сейчас быстренько соберем ,тут ничего сложного — заявил мужик, поднимая створку калитки. Створка явно была увесистой, но помощи мужик просить не стал, привычка делать все одному давала знать.

— Теперь подсоби — покряхтел он, подтаскивая створку к петлям — я пока подволоку дверь, а ты прикрути трубу болтами. Потом мы с тобой приподнимем створку и закрепим ее через вот эти колена.

Говоря всё это, Геннадий упрямо подтаскивал тяжелую створку калитки к проему и попутно указывал, как именно они всё сделают. Не видя никаких проблем, Гарик взялся за инструмент. Отверстия были сделаны в размер, с небольшим люфтом, так что болты легко легли на свои места. Несколько поворотов ключа, до характерного скрипа гровершайбы, и труба намертво встала в проем. Убедившись, что она висит как надо, Гарри бросился помогать Геннадию, тот уже подволок дверь. Общими усилиями калитку удалось повесить. К удивлению парня, дело оказалось очень простым. Стало ясно, прежде чем делать это укрепление люди, живущие здесь, несколько раз подумали, сделали чертежи и далее точно следовали своим планам. Пара оборотов газового ключа, и калитка закрыла брешь в обороне с этой стороны площадки. Теперь опасаться нападения дикого зверя, твари или банды отморозков с данного участка не стоило. Высокий забор из сплошных листов металла и острыми шипами и самодельной, но крайне колючей проволокой остановил бы любого неприятеля. А кого не остановил бы забор, остановила бы пулеметная очередь. Над калиткой была сделана вышка, не то чтобы очень высокая, так, метра четыре, но зато укрытая со всех сторон толстыми листами стали и поликарбонатом, в два слоя. Даже пробей пуля пятимиллиметровую стальную пластину, в толстом и очень вязком пластике у нее не оставалось никаких шансов. Гарри вспомнил, как когда-то, в прошлой жизни, он помогал приятелю на даче, заменял старые оконные стекла и рамы. Кореш ,довольно шустрый и предприимчивый парень, надыбал где-то несколько листов этого самого поликарбоната. Прозрачный и прочный пластик показался ему хорошей заменой стеклу, так сказать, вандалоустойчивой. Приятели споро взялись тогда за дело, и по началу, всё шло прекрасно. Тонкие, пятимиллиметровые листы, хорошо пилились обычной пилой по дереву, и легко прикручивались саморезами к рамам. А вот потом, когда тонкие листы кончились, и остались только толстые, сантиметр или больше, то дело сильно затормозилось. Ножевка быстро завязла в листе пластика, и засорилась им, пластик забился между зубцов, и выковыривать его было очень не просто. Не сильно помог и электролобзик. Пока парни нашли подходящую скорость, погибла не одна пилка. Но, в результате, листы были нарезаны, и настало время крепить их к рамам. Толстые листы, приятель Гарика приберег на большие окна первого этажа своего домика и на дверь, которую он решил сделать прозрачной. С двери-то и начали. Взяли брус, отмеряли, сделали две рамы, промеж которых поместили лист. Засверлили, стянули болтами, прикрепили петли. Дверь вышла отличной, но в паре мест обнаружили царапины. Хозяин дачи, недолго думая, решил их заполировать, в итоге до вечера друзья зашкуривали полотно, делая его равномерно матовым. Вымотавшись, они без задних ног упали в койки, а поутру уже забыли, какие проблемы им приносил пластик, и со свежими силами схватились на инструмент. Коварное "стекло" живо поставило их на место. Шурупы лопались, завязая в нем, и ребятам приходилось срубать торчащие обломки. Тонкие сверла вели себя не лучше, в итоге на каждую раму приходилось потратить по два-три сверла, но к вечеру все окна обзавелись новыми небьющимися стеклами. Кстати, это пригодилось. Той же зимой на дачу пытались влезть, но не смогли никак выбить ни окна, ни двери, правда, поцарапали их, но не критично. Так что пулеметчик, сидящий на вышке, был хорошо защищен скощенными листами стали и пластика, готовыми принять пули, да еще и срикошетить их обратно.

-Пулемет-то откуда? — Гарик с уважением глянул на агрегат, установленный на крепкий станок.

— Этот? — мужик улыбнулся — да с самолета. Ты просто не успел разглядеть, тут не один самолет, несколько. И все очень полезные оказались. Один из них оказался немецким штурмовиком ,или хрен его знает, я не особо в них разбираюсь. Но зато на нем было три одинаковых пулемета и полный боекомплект к ним. Пришлось, правда, со станком помучаться, но в результате вот он. А патроны мы потом еще нашли, да еще и наменяли у "тележечников", сменяли несколько ящиков патрон на несколько советских мясорубок и соковыжималок с дополнительными насадками и запасными ножами. Ценности немного изменились, парень. Два пулемета это вам ни хухры-мухры. Осталось периметр до ума довести и всё, жить как в раю можно.

Гена красноречивым жестом показал на площадку и укрепления. В еще неярком свете восходящего солнца деталей не было видно, но общую обстановку Гарик смог оценить. Действительно, осевшие тут постарались, и было видно — работа шла неторопливо. Площадка была выровнена ,заметны были заполненные трещины и ямы. Были видны хорошие хозяйственный постройки, не времянки какие-нибудь, а вполне продуманные сараи. У одного из самолетов была видна коробка душа, с выкрашенной в черный цвет бочкой на крыше. Открытая кухня и столовая, верстак под навесом, всё говорило о капитальности.

— Гена, а от кого вы так укрепляетесь, и как вам это удается? — удивленно спросил Гарри — не поверю что все это сделано ножовкой и гаечным ключом.

Геннадий ухмыльнулся.

— Нет, разумеется у нас есть нормальный электроинструмент. Нам повезло, Миленко оказался неплохим инженером-электриком. Из запасных частей, снятых с самолетов и автомобилей, он собрал ветряные станции, которые мы поставили в горах, они снабжают нас электричеством. Так что есть и дрели, и болгарки и прочие удовольствия. Еще одной большой удачей можно назвать обнаружение тут, на возвышенности, строительного лагеря, закинутого провалом. Небольшой кран сильно помог нам, мы его перетащили и закрепили над Поездом, и теперь используем его как лифт.

-Какой кран, как вы перетащили кран то? — Гарик представил себе нескольких мужиков, тащащих подъемный кран, это было весьма сюрреалистично.

— Да небольшой, знаешь, когда делают подземные коммуникации, в шахту спускают все таким небольшим краном, вот такой лагерь мы и нашли — Гена попытался руками изобразить кран — там, конечно, трос коротковат был, но мы смогли его нарастить и увеличить барабан, было бы желание как говориться. Так что с материалами для строительства у нас особо проблем не было, мы разбирали в долине все, что было рядом и тащили к горам, потом просто подымали вверх, а тут на тележках перевозили. Потом, когда нашли небольшой мотовоз, всё стало совсем шоколадно. Повезло нам, мужики, пусть и в возрасте, все здоровые и с руками, бывшие военные строители, а потом занимались всякой строительной и около строительной деятельностью. Работали, кстати, в России, и с семьями ехали домой, вот их автобус сюда и затянуло. Выжило и в нормальном состоянии осталось довольно много. Семеро мужиков от пятидесяти до тридцати лет, пятеро подростков парней, пятнадцати — семнадцати лет, трое детей. Две девочки и мальчик, пяти, шести и восьми лет соответственно и женщины, пять пожилых и десять помоложе, да что там говорить, молодые девахи, двадцати и восемнадцати лет. Так что народу много, почти все понимают что делать, живем неплохо. Мародерка нас кормит и торговля с Поселком. Ну и разумеется рыбалка, сбор яиц и немного охота на птицу и мелкого зверя.

Гарик еще раз окинул взглядом лагерь. Теперь, когда он узнал о количестве жителей, а это почти три десятка, он не казался столь уж просторным. Стало ясно, часть построек, принятых за хозблоки, на самом деле жилые, и, судя по сложенным материалам, надо строить еще.

— А от кого вы тут закрываетесь-то — Гарик посмотрел на стену — и почему в лагере только ты, коли тут опасно?

— А с чего ты взял, что тут опасно? Закрываться есть от кого, но это мера высшей предосторожности, пока повода, если честно нету — мужик поднял с земли массивное запорное устройство. Такой огромный кованый плоский шпингалет, и принялся закреплять его на калитке — понимаешь, Гарик, тут кроме нас, "тележечников" и Поселка есть еще кто-то. И я не имею виду такие вот поселения, как наше. Такие тоже есть, я уверен, не только у пассажиров поезда был шанс выжить и окопаться, как видишь другие случаи имеют место быть, так почему бы им не быть достаточно частыми? Нет, я имею в виду кого-то по силам как минимум равным Поселку, где сейчас живет наверно полтыщи людей. А то и больше, если считать сателлитов. И этот "кто-то" мне не по душе. Сам я не видел, но мужики рассказывали. Было такое дело, попали они в долине в шторм, ну который с провалом идет. Сами они были на гребне, тварей рядом почти не водилось. Разбирали старый автобус, вроде Икаруса, снимали сиденья, уцелевшие стекла и так далее. В общем, дождь загнал их в кабину автобуса, там было суше всего, а из нее был отличный обзор, автобус залип под углом почти в пятьдесят градусов и кабина висела над землей, торча из гребня, ну как первые вагоны поезда. У Чеслава был с собой неплохой бинокль, из того американского грузовика, и он стал осматривать долину. Смотрит — в вихре появляется микроавтобус. Как из воздуха, проявляется даже, а не появляется. По долине вой, явно твари бесятся, гроза бушует, ветер, ливень, всё гремит и только автобусик проявился до конца ,как гроза пропала. Нет, дождь, ветер, гром, всё осталось, но стало другим, обычным, понятным, не страшным. Мужики решили переждать тварей, а потом посмотреть, что там в микрашке, прости, конечно, но рисковать собой они не собирались. Ну, сели значит, наблюдают. Прошло минут пять, дверь микроавтобуса открылась, и из него выпал мужик, толстый, в гавайской рубахе. Следом за ним такой же подросток и тетка вылазят. Вроде адекватные, только в шоке явно. Мужик тоже живой. Встал, стал осматривать транспорт. А автобус тот, я его потом видел, застрял капитально, дно аж приросло к камню, да и капот врос по лобовое стекло. Стоят все трое, тупят. Твари воют уже ближе, но ясно, у троицы есть шансы выжить, залезть обратно и отсидеться, твари долго на месте не торчат, если только не у себя в лагере. Они прибегут к "провалу", порыщут, порвут кого, пожрут и разбегутся. Видел сам не раз. Тут вдруг раз. Выстрелы. Не частые, одиночные. Потом пара взрывов, вой, скулеж, короче кто-то стаю встретил хорошо. Наши подумали, что Орех со своими. Они уже как раз геройствовать начали, спасать людей, если мародерят рядом. А нет, Орех и его архаровцы довольно приметные, мы их хорошо знаем, ну визуально. А те, как мужики говорили, похожи, но другие. Хорошо наши из автобуса не вылезли. Короче, появились у микроавтобуса мужички вооруженные ружьями, посмотрели на транспорт, на людей, и молча расстреляли их, а потом машину распотрошили. Это был первый раз, но не единственный. Еще несколько раз наши их видели, ну их или нет, я не знаю, но, говорят, похожих, и на трупы, явно расстрелянные и разграбленные, мы натыкались не раз. Я, потом, поговорил а Поселке с Лосем ,это один из командиров ихних мародеров ,тот поделился информацией, под грифом "секретно". Оказалось поселковые и тележечники уже не раз сцеплялись с "конкурентами", но распространяться об этом не советовал. Мы тогда жили в другом месте, думали его укреплять, но наткнулись на эту площадку. Тут гораздо удобнее, есть вода, и ее не видно ниоткуда. Так что, закрываемся мы от лихих людей, но, пока, они только в долине были видны. Такая вот печальная история. А вот и наши идут.

Действительно, слушая этот рассказ, Гарик и не заметил, как со стороны одной из тропок стал доноситься гомон, уже очень явный на данный момент. Через пару мгновений из-за поворота вывалила толпа, довольно радостных, хоть и слегка усталых. Первые шли с автоматами на груди, они были более насторожены, а идущие следом весело галдели, таща за собой тележки с постиранными вещами. Появление Гарика в лагере их удивило, но не насторожило. Возможно, этому способствовал рассвет, неожиданно ярко осветивший всё. Бывает так ,всё сумерки и сумерки, солнце прячется где-то за горами за туманами, а потом, вдруг, совершенно нежданно оно вылезает и его лучи, пробив дымку тумана, резко вычерчивают предмет за предметом, даруя ему цвета и объемы, делая их реальными, а не размытыми образами предрассветных сумерек. Именно так и произошло. Только что было еще сумрачно, все казалось не совсем реальным, и вдруг раз — как будто зажгли свет. Пение птиц стало казаться радостным, журчание ручья веселым, все стало каким-то живым. Такие переходы обычно располагают людей к хорошему настроению, отгоняют дурные мысли. И встречи в такой час обычно проходят благожелательно. Так что, идущие впереди дозорные даже не стали хвататься за висящее на груди оружие. Они просто помахали рукой Гене и вежливо поздоровались с незнакомцем, сидящим рядом. Пришедшие, спокойно проходящие через калитку, были действительно приветливыми людьми. Гарика поразил один факт — все мужики были очень крупными, парни помоложе тоже были не маленькими, но то, во что они должны будут превратиться с годами поражало. Старшие из пришедших напоминали матерых кабанов или медведей, что ли. Крупные, плотные, с крепкими плечами, мощной шеей, крупными руками, корпусом, не отягощенным лишней мускулатурой, но при этом солидным и без жира, они внушали уважение. Причем они все были такими, обстоятельными, крепкими. Могучие дядьки с мышцами развитыми не тренажерным залом, а жизнью, обладающие ровно той долей, которая им постоянно необходима. Знаете, вроде и не видно мускулатуры, и животы есть, но ясно — здоров как бык, гору свернет, реку вспять пустит, смерч раскрутит в обратку. Оденьте таких дядек в военную форму, причем не в мундиры, а в полевку, обвесьте оружием и подсумками, и будет вам незабываемая картинка. Они просто просились на постамент, отлить таких в бронзе, вырубить из гранита и вот вам олицетворение защитника, причем сразу понятно, именно защитника. Ну как-то не похожи они были на захватчиков, слишком уж лица простые, мужицкие. Женщины и дети более активно проявили свое внимание к Гарику, пара девушек смущенно улыбнулась ,а одна просто зарделась вся. Гарри не удержался и спросил потом, когда все прошли и разбрелись по делам, о ней у Гены.

— Хорошая компания у вас тут собралась — проговорил он — ты говоришь семьями ехали? И что, выжили многие, никто не свихнулся?

Гарик прекрасно понимал, самое страшное это увидеть озверевших людей, бывших тебе родными и близкими, а тут три поколения ... и ехали вмести.

— Говорят, все тихо для них прошло — Гена пожал плечами — Водитель погиб, еще несколько человек тоже, но именно погибли. Ну и потом еще пара — тройка умерли от ран и двоих загрызли в долине, этих уже при мне, то есть когда я с ними познакомился. Я что думаю, тут же край этой аномальной зоны. Я по долине пошарился, заметил кое-какую закономерность. Примерный центр аномалии, я ее так называю, находится на островах в озере, но... Лес, где укрылся Поселок, является свободной от аномалии зоной, хотя по его краям тварей не мало, да и пара рощиц в долине тоже явно спокойна, и, самое ценное, твари туда не идут. Ни за какие коврижки не идут. Но не все рощи такие, некоторые наоборот, тварей там, как блох на собаке. Опять же, если верить поселковым рыбакам ,острова тоже места спокойные, хотя в самом озере, нет-нет, а провал бывает. И горы, они тоже являются своеобразной буферной зоной. Мы тут исследовали все найденные объекты, и поняли кое-что. Если провал был ниже нас, на высоте как у Поезда, например, то тварей там немало, а если на поверхности, и не в ущелье, а как тут ,то погибших много, а вот тварей не найдено. Я долго думал .а потом вспомнил одну вещь. Напрягись, припомни, что было с озверевшими из поезда?

Гарик попытался вспомнить тот момент, но безуспешно. Что он мог вспомнить, он же спрятался под поездом. Но вроде бы, твари ушли из тоннеля.

— Верно — согласился с его воспоминаниями собеседник — они ушли, и со звериной ловкостью спустились там, где поселковые едва прошли со снаряжением. Я посмотрел, не во всех ущельях были следы тварей, и кстати, в горах нет ни одного их логова, твари были только там, откуда можно выбраться в долину п о п р я м о й, если такого варианта нет, то нет и тварей. С чем это связано, я не знаю, но такие вот наблюдения.

— Ясно, значит, говоришь, они нормально обосновались, это хорошо — Гарик улыбнулся, он действительно был за них рад — а что за девица так смутилась моим присутствием?

— Ты о Герте? — Гена посмотрел на Гарри, и поняв что имя ничего не значит уточнил — та худая брюнетка?

Гарик кивнул. Скупое описание, данное мужиком, в общем, подходило девушке. Хотя она не столько худой, сколько хрупкой. Довольно высокая, под метр семьдесят, она была какой-то угловатой, но не нездоровой костлявостью недокормленных моделек, а подростковой нескладность. Длинные ноги и руки, угловатые суставы, небольшая грудь, выпирающая из-под майки. Майка, достигающая середины бедра, кепка и массивные ботинки были всей ее одеждой. Длинные черные волосы с челкой закрывающей половину лица, многочисленные браслетики из разного материала, груда цепочек, ниток бус, медальончиков и прочей ерунды на шее и груди, крашеные в темный, наверное, черный цвет ногти. Странная девушка. Она была немного не из этой компании.

— Герта странная — Гена тоже улыбнулся — вроде и родители у нее нормальные люди, и брат парень что надо, а она со странностями, но хорошая. Просто немного мрачная, или даже скорее печальная. Зато рисует хорошо, и шьет. А тебя она естественно смутилась. Девчонке пятнадцать, тут-то она ко всем привыкла, большинство знают ее с детства, а ты вот новый человек, а она не одета. Вот и смутилась. Ладно. Не парься, народ тут отличный. Иди, буди своих. Сейчас завтракать будем, за завтраком с Болеславом поговорим, и пойдем к вашему Поезду, а потом в Поселок. Надо людей из него уводить. Мы то тут как у бога запазухой, а они в своих стенах ... Не знаю, но не нравится мне как они поселились.

— Это еще почему? — Гарику совсем не хотелось выводить людей из долины. Они сами еще толком не обустроили свою жизнь в Грачвальде, а тут придется волей-неволей отвечать за орду, а то, что местные власти не будут рады этим переселенцам — это уж к гадалке не ходить. Опять же, Князь и его сподвижники тоже не обрадуются известиям. Что бы там не думал Геннадий, но вот властям везде и всегда хорошо живется, и терять свое положение они никогда не хотят. А любая сильная перемена грозит именно потерей рычагов управления толпой.

— Да хрен его знает, Гарик — Гена покачал своей седой головой — поначалу у них вроде все ладно пошло, ну не без проблем, но ладненько. Обустроились, построились, нашли способы выжить и даже не просто выжить, а ЖИТЬ. Народ вкалывал, устраивал себе место под солнцем, распределял положения в новом обществе. Хорошо ли, плохо ли, но все устроились. Кому было совсем невмоготу с Князем и Орехом ,те отпачковались ,формально оставшись под ними, или отошли к "староверам-тележечникам". Появился Замок, потом рыбачий поселок ,потом еще пара небольших хуторов и поселков в лесу и на островах, электричество у них появилось, флот, транспорт для мародерки ,кинотеатр. Производство, сельское хозяйство. Ты можешь не верить, но они выращивают там немало овощей, засаливают и коптят рыбу и мясо, разводят птиц, коз, свиней, кроликов. Свои бочки, деревянная и глиняная посуда, своя мебель, дома пристойные, одежду из кожи и меха делают, даже книги переплетают. В общем живут. У всех есть работа и досуг. Князь не дурак, он людей сначала напряг, дак и время было такое, а потом дал им то, что им надо было, покой и развлечения. Смотри: хочет человек жить спокойно — пожалуйста, рыбачь, например, соли рыбу, сдавай ее на склад. Со сданной рыбы ты имеешь "копейку", в зависимости от трудов твоих и кормежку, это уже от твоего статуса, но не сильно разниться. Хочешь — от стола откажись, будешь иметь еще "копейку" но кормись сам, как знаешь. А куда потратить заработанное найти не сложно. Во-первых, часть сданного, будь то рыба, мясо, яйца, добыча из долины, идет в продажу, чуть дороже, чем было по приемке, но именно чуть-чуть, даже те, кто сдавал, не обращают внимания. Ну, будет стоить кусок мяса не семьдесят копеек, а семьдесят две. Точных наценок я не знаю, врать не буду. Значит. Если есть желание — зайди в магазин, прибарахлись. Опять же, есть и частная торговля, никто ее не думал отменять, запрещена она только тем, кто в долину ходит, и за нарушение одна кара — отлучение от походов под крышей поселка, ходи теперь на свой страх и риск. А это, я тебе скажу, для них жопа. Оружие, почти все — собственность Поселка, снаряжение тоже, о транспорте для вывоза — забудь, об уже устроенных перевалочных базах — забудь, о прикрытие других групп — забудь. Ладно, не надо барахла, есть библиотека, есть прокат настольных игр, есть кинотеатр, собираются даже телевиденье делать, но это вроде так, слухи, и я думаю гонево это. Короче, для спокойной жизни условии есть. Рыбаки, пахари-огородники, ремесленники всех мастей, разнорабочие — всем есть кусок хлеба и немного зрелищ. Не хватает, или просто не твое — иди в мародерку. Там нужны как бойцы, так и носильщики, кладовщики, механики, переводчики, да кто угодно. Этим почет, уважение и заработок не сравнимый с обывательским, и оно понятно, глупо мало платить тому, кто может сам себе добыть большее.

Но прошло время, Поселок был построен, люди получили свои места, но не забыли, каких трудов оно стоило, а тут стали появляться новоспасенные. Часть из них легко ассимилировалась: кто-то нашел себе семью, кто-то быстро нашел работу, но есть и такие, кто недоволен своим положением. И их всё больше, а "старожилы" недовольны тем, что новеньким жить проще, чем им. В Поселке появился небольшой избыток, то есть у них приход всего выше, чем требует потребление и запас, так что можно помогать даже никчемным. Никто не против когда кормят пожилого человека или ребенка, или когда на довольствие встает инвалид, это нормально, общество готово кормить слабых. Но когда на довольствие стоит здоровый человек средних лет, это не нормально. Формально им находят занятие ,но вот только толку с них мало. Их отправляют, на строительство, но то, что сейчас и то, что было "тогда", это небо и земля, теперь жителям кажется, что строить дома — это легко, они же это умеют, да и инструментов теперь больше. Они, новички, таскают грузы на складах, грузят бочки с рыбой, обслуживают фермы и пасеки, но на уровне " принеси -подай — пошел на фиг, не мешай", что тоже раздражает общественность. У самого Князя проблем нет, и не будет, а вот в Поселке что-то случится. Обитателей Замка волнения не коснуться, новички слишком слабы, да и не нужны ни Кегу ни Ореху, за них они не полезут в драку, а старички помнят восстание в самые первые дни, и знают, чем это кончится. Так что, будет "ночь длинных ножей" или еще что-то, если всё останется так же.

— А если они уйдут — Гарик видел, что для Гены проблемы Поселка были почему-то важны — что изменится?

— Не знаю, но, думаю, будет лучше, там всё же какая-то цивилизация.

— Гена, без обид, я тебе расскажу, что будет — Гарик собрал волю и мысли в кулак и этим кулаком решил разбить все планы Геннадия.

— Для начала я тебе скажу, как отреагирует Князь. На глазах он обрадуется и поблагодарит нас, но в мыслях проклянет. Тут он — самостоятельный правитель, который решает все ,и от которого все зависят. Там он может потерять всё — оно ему надо? Далее обыватели — им тоже переезд не придется по душе, особенно тем, кто тут уже осел. Тут есть кусок хлеба и зрелища , привычные для них, а там? Не факт. Рискнуть? Да ну нафиг. Поведутся, может, только те парни в кольчугах, им средневековье должно быть близко, они романтики, могут и пойти, но пустит ли их Князь? Ой, что-то сомневаюсь. Новички. Они да, они, возможно, возжелают уйти к цивилизации, но с чем? С голой жопой мне на шею? Гена, прости — не хочу.

Теперь предположим, что весь поселок и иже с ними снялся с места и рванул за нами. Как их встретят там? Такую толпу да еще из мест, считаемых, и не без оснований, проклятыми? Почему-то я думаю, что рады им не будут. Если и переезжать отсюда, то небольшими группами, потихоньку, оседая на окраинах и заводя связи. А придти на нашем хвосте, сейчас, не самый лучший вариант. У нас, Гена, проблемы, и как мне кажется, и даже как я уверен, проблемы с людьми, имеющими власть в баронстве. Я почти уверен, нас отследили до входа на старый тракт, и ждут с нетерпением, но далеко не с благими намереньями.

Гена тихо вздохнул. По нему было видно, он полностью согласен с Гариком, и не то что не собирается спорить, а больше, разговор был затеян в надежде на переубеждения его самого. Он сам не видел выхода и надеялся, что в споре родиться идея. Не судьба, как говорят в таких случаях.

-Ладно, сам понимаю, сам такой. Но и ты пойми, помочь охота, именно помочь, а не решить их проблемы. Давай тогда так, вам-то мы поможем полюбому, тут даже думать не надо, Болеслав не откажет в такой малости, даже мысли у него не возникнет, но и ты, сходи со мной в Поселок, поговорим там кое с кем. Согласен ,с Князем или Орехом лучше не говорить на такую тему, но есть в их окружении люди с которыми можно перетереть её, Потямах например. Он мужик неплохой, да и знаю я его давно, еще с "тех" времен. Он на железке всю жизнь, и я с ним не раз ездил, а тут он за всё имущество в ответе, казначей типа. С ним поговорим, за него я ручаюсь. А уж впятером может, что и придумаем, глядишь, он и вам поможет чем.

Мысль показалась Гарику здравой. Поговорить с человеком, отвечающим за имущество Поселка, который старый знакомый Гены, звучало разумно. Этот Потямах знал, чем поселок располагает, как в материальных, так и в людских ресурсах, он вполне может повлиять на Князя. Он мог помочь ребятам с трактиром, а они могли в ответ помочь Поселку найти себе место в Грачвальде, переводя аккуратно финансы из долины, и обустраивая потихоньку людей в королевстве. Гарик, не редко встречавшийся с контрабандистами, прекрасно знал, в королевстве легко можно спрятать хоть тыщу людей, причем спрятать их одной кучей и с комфортом. Вопрос только времени и денег.

Разговор, впавший в молчаливую стадию, прекратил, а точнее прервал и перенес в другое место, гул небольшого колокола.

— Завтрак — сообщил довольно очевидную вещь Геннадий — твои, кажись, проснулись.

Действительно, по трапу спускался Рокки и Пакость. Рокки был сумрачен, но выглядел выспавшимся, а вот Пак был как после пьянки. Ирокез торчит во все стороны, морда опухшая, помятая, выражение такое, что молоко скиснет, подойди он к крынке ближе, чем на метр, про зеркала молчу. Тем не менее, оба были одеты и у обоих пояса оттянуты оружием, как холодным, так и огнестрельным. Среди бродящих по лагерю людей в хотя бы частично, но военной форме, эти двое были как клоуны в церкви. На фоне монотонной одежды строгих покроев, которую носили обитатели лагеря, даже не особо яркая одежда владельцев трактира выглядела вызывающе, а уж если принять во внимание покрой ... Гарик невольно улыбнулся. Пак оказавшись среди троих местных сильно развеселил его. Этот и в прошлом эксцентричный парень ,сейчас был особо забавен. Пакость успел привести в порядок свою физиономию, сполоснув ее водой из кадушки, и этой же водой кое-как поправил свой гребень, намочив его, расчесав и укрепив восковой дрянью, которую носил с собой постоянно. Теперь, на фоне обитателей гор, он смотрелся колоритно. Женщина, одетая в простую длинную юбку, мягко коричневого цвета, легкий свитер, когда-то возможно насыщенных тонов, но сильно полинявший, и приобретший серо-зеленый оттенок и военную куртку, с волосами, убранными под платок цвета хаки, несла мимо Пака здоровенную кастрюлю, испускающую клубы пара. Ей на встречу шел мужик, одетый в форму: ботинки, заправленные в них штаны, свитер, куртка, кепи. Третьей была девушка, миловидная, как показалось Гарику, с приятным округлым лицом ,большими глазами, светлыми волосами, одетая в мешковатый военный комбинезон, вроде тех что носят службы обслуги аэродромов. Несколько ремней с подвешенными к ним подсумками удачно подчеркивали фигуру, показывая тонкую талию и высокую, крупную грудь девушки, приятно колышущуюся при ходьбе. Девушка явно куда-то торопилась, но проходя мимо панка не смогла сдержать улыбки. Пакость был хорош. Он как раз закончил свой моцион и теперь осматривал лагерь, пользуясь наставшим днем. Широко расставив ноги, обутые в высокие мягкие ботинки, с ремешками обвивающими икры, в которые были заправлены шаровары в широкую желто черную полосу и уперев руки в бока. Засунув большие пальцы под один из ремней, обвивающих его талию, бедра и торс, он крутил головой. Судя по выражению лица, ему тут понравилось. Он тоже понравился обитателям, во всяком случае, на него смотрели без какой-то враждебности, скорее наоборот. Так и не застегнув колет, оставив его распахнутым, Пак поправил рукава своей свободной рубахи, подвернув их до локтя, и твердым шагом отправился к накрываемому столу, придерживая пистоль и тесак, болтающиеся на его бедрах. Наверно так шли в кабак проснувшиеся пираты ,находящиеся на дружественной территории. Рок тоже сильно выделялся среди аборигенов. Такой же крупный, как и они, он выглядел массивнее благодаря толстому колету. Ярко красная рубаха ,надетая вместо изрядно испачканной в последние дни зеленой, факелом трепетала на ветру, выбиваясь из воротника и рукавов, обтягивающие кожаные штаны, пусть и из толстой кожи, облепили бедра, подчеркивали массивность торса, высоки и тяжелые сапоги с отворотами, придавали ему столь же пиратский вид, как и Паку. Эта парочка вызвала настоящий шок, в хорошем понимание слова, подойдя к столу. Они тут же были облеплены как девушками. Так и молодыми парнями, заваливающими их вопросами, на столь непривычном русско-каком-то языке. Парни с трудом продирались сквозь языковой барьер. Даже в прошлом им было бы не просто понять этих возбужденных людей. Пытаясь говорить с пришельцами по-русски, аборигены сбивались на свой родной язык, родственный, но сильно отличный, а ребята уже сильно привыкли к местному диалекту немецкого, и даже классическая русская речь была бы им чужда.

Гарик улыбался, глядя на гомонящих людей, на Пака с Рокки, пытающихся ответить на их вопросы, улыбался, но думал о своем. Ему необходимо было добраться до Поезда, достать золото и вернуться, причем времени осталось всего ничего.

— Пойдем, Ген — пробурчал он — надо поговорить с вашим старшим и выдвигаться, мы очень сильно отстаем от графика.

Болеслав оказался типичным представителем этой группы людей. Матерый мужик, седой, что не делало его старым, с мощной, монументальной фигурой и низким голосом. По-русски он говорил с едва заметным акцентом, и небольшими паузами, показывающими, что язык все же не его родной. Он выслушал Гену, потом Гарика, пожевал губу и налил всем чай.

— Значит за горами есть жизнь и даже государство — проговорил Болеслав хлебнув из чашки — это хорошо. Гена, идея перебраться туда, неплоха, но наверно не самая хорошая.

Наткнувшись на непонимающие взгляды обоих своих собеседников, он пояснил.

— Вы сами же говорите, там нас могут не принять, а то и уничтожить. Это большой минус. Первый, но не единственный. Гена, посуди сам. Здесь у нас уже отстроенный поселок и скоро он будет достроен. В озере неподалеку есть рыба, в реке и ручьях отличная чистая вода, в горах полно ягоды, есть грибы, есть дичь. Князь, да и Батюшка, охотно сменяют нам семена и живность на развод, так что у нас будет молоко, домашняя птица, шерсть и остальное. Да, пшеницы у нас нет. Без хлеба тяжко. Нои картошка, свекла, морковь, тыква не самый плохой гарнир. Места для огородов мы присмотрели, сам знаешь, места хорошие. Это, разумеется, мы можем обустроить, возможно, даже еще проще, и ТАМ, но не факт. А теперь то, что есть ТОЛЬКО тут: патроны для наших стволов, лампочки. Детали электроприборов, книги, аудио и видеотехника, инструмент и прочее, добываемое как в горах, так и в долине. Электричество мы в состоянии добывать и в этом, как его, Грачвальде, но куда его использовать? Нет, Гена, наши молодые уже подсели на мародерку ,это щекочет их нервы, подымает самооценку и дает способ не свихнуться. Мы — дети цивилизации. Если я и пара мужиков с тетками еще готовы жить в деревне, то остальные могут так только ВЫЖИВАТЬ. Монотонная, тихая сельская жизнь сведет их с ума. У Князя, возможно, другой контингент, возможно "староверы" узнав о Церкви, решат переселиться, но нам смысла особого нет. Хотя, стоит обсудить вечером.

Гарик еще раз посмотрел на поселение, благо чай пили на открытой веранде. Да, поселок был вполне уютен. Дай пару месяцев, здесь обживутся, поселение сменит свой облик. Даже можно угадать, как будет всё выглядеть. Пара "домиков" были в состоянии косметического ремонта, пара только начинала строиться, но кое-что было полностью готово. Гарик попробовал прикинуть:

Самолеты, вросшие в скалы. Уже сейчас их корпуса изнутри обустроены и очень уютны, а под днищами видны стеллажи. Одну сторону уже закрыли вертикальной обрешеткой и начали зашивать досками, скрывая непривычные для жилья формы, и добавляя теплоизоляцию. Решетка шла от земли и упиралась под иллюминаторами, придавая забавную форму новому "домику". Дома, в поселке было несколько построек, каркасы были готовы у всех, они отличались, но не сильно. Почти все были собраны из металлического уголка и профиля, соединенных болтами и клепками. Крыши из листов металла, стены из досок, нашитых крест-накрест, в три слоя. Доски, как заметил Гарик, были в избытке, но все они были довольно короткими и тонкими. В углу лагеря стояло несколько паллетов с пачками фанеры, стояли ящики с кафельной плиткой, ламинатом, линолеумом, целлофаном, рубероидом и прочими строительными материалами. Отдельно возвышались стопки кирпича. Разной степени износа, от нового, до обгорелого. Двое парней, стоя под навесом, сшивали из досок очередной пакет для стены. Десять досок ложились на верстак, плотно подгоняясь одна к одной и выравниваясь по углу. Для этой цели на верстаке были сделаны специальные струбцины по четырем сторонам. Следом, на полученный лист полтора на полтора, клалась минеральная вата, тонкая, всего миллиметров пять, и прижималась следующими десятью досками, пущенными поперек первого слоя, потом опять вата и опять доски, теперь поперек второго слоя, так же как первый. Аккуратно уложенный "бутерброд" сшивали длинными саморезами, пуская их сначала с одной, а потом с другой стороны. Этих пакетов у верстака стояло уже изрядно, и стопка досок тоже внушала уважение.

— Доски то откуда? — поинтересовался Гарри.

— Доски?— да оттуда же, откуда и всё остальное — ухмыльнулся в ответ Болеслав — нашли фуру, в ней доска, это, кстати, очень дорогая древесина. Лиственница. Не гниет практически, и крепкая. Доска, как видишь, облицовочная, обработана, отшлифована. Но нам она как основной материал для домов. А так, тащим все что находим. Что-то сразу, еще внизу разбираем, что-то втаскиваем и разбираем у крана. Суда несем уже только необходимое, остальное складываем в контейнеры. Недалеко от крана стоит несколько мусорных контейнеров, разноплановых, как строительных, так и всяких ящиков на колесах. Судя по надписям и отложениям соли — они из затопленных американских городков, вернее из одного городка. Наверно смыло муниципальный склад мусорных ящиков, там в некоторых городках есть такие, сдают в аренду населению контейнеры, на время ремонта, например, или кафешкам. Ну а невостребованные стоят на пустыре за забором, пустые и чистые. Такими мы их и нашли, почти пустыми и почти чистыми, за исключением соленой воды и водорослей в них только разный плавучий хлам был, явно занесенный волной. Вот и пользуемся ими как складами, перетащить то их никак, все на ладонь в камень вросли. Но стоят идеально ровно, я лично с уровнем ходил, все в ноль. Тут много полезного найти можно.

— А "твари"? — Гарик сильно опасался одичавших людей, воспоминания первого дня давали о себе знать.

— Твари? Это да. Мешают. — Болеслав еще раз прильнул к кружке — Самое страшное, никогда не поймешь на что они способны. Вроде же — они людьми были, причем некоторые даже не потомки людей, а просто одичавшие, если так можно сказать. А нет, силища, скорость, болевые пороги — все другое. К счастью они не умеют пользоваться оружием, даже самые умные дальше дубинок пока не дошли. И еще, тяжелый рок не переносят.

— Да ну?

— Ну да — Болеслав перекрестился — сам видел. Мы обычно еще от поезда смотрим, прикидываем маршрут, отслеживаем группы тварей, но в тот раз пропустили одну. Хрен их знает, где они спрятались, но вынырнули прямо под носом. Венцель тогда и обнаружил эту особенность. Нас было четверо, и драться со стаей из десятка особей желания не было, автоматики эти так себе, а твари уже близко были. А рядом стоял фургончик, старенький шевролет. Ну мы в него, дверь благо открыта была в пассажирскую часть. Запрыгнули. Дверь захлопнули, сидим, ждем. Твари, если не во время "провала", долго добычу не сторожат, начинают новую цель искать, обычно. Сидим себе, значит, а Венцель в кабину полез, посмотреть, что там да как. Залез, попробовал завести двигатель, туда-сюда, завел. Завести то завел, но нам с того толку ноль, машина без колес считай, да и стоит в такой яме, короче ехать некуда и не на чем. Твари тут всполошились, стали в стекла стучать. Ощущения я тебе скажу ... Сидишь и думаешь -"выбьет — не выбьет?" Рожи, что у врага, только рогов не хватает. Венцель, дурак, давай на клаксон жать, переполошил их еще сильнее, он уже на лобовое залезли, по крыш бегать стали, прыгают. Ну, мы перекрестились, ждем, а Венцель, штэн млад, магнитолу включил. Машинка .в которой мы сидели, была явно для выездов на пикники, колонки у нее не только внутри были, но и на улицу выведены. А в магнитоле что-то из того самого рока стояло, я не силен в этих направлениях, но вроде "Металлики" что-то, только не пел никто, а музыка очень похожа. Я эти мелодии только по радио да телеку слышал, так что ручаться не могу, но похоже, но помягче, как-то, без барабанов всяких там. В общем, он врубил, негромко так. А твари... Они вдруг взвыли и ломанулись от фургона као враг от свети воды ... Мы, потом, пробовали еще, от той записи их прямо сносит, ну, не выдерживают, воют и убегают. А другие по-разному, какие-то не на всех действуют, какие-то наоборот, агрессию вызывают. Но вот та кассетка, она вот работала ... пока ее не зажевало наглухо. У нас тогда с техникой плохо было, да и генератор был только, так что с электричеством тоже, не особо было. Это сейчас вот налаживаемся, скоро будет совсем как в городе, а тогда... Сейчас бы на диску скопировали и ходили бы. Да еще и кассета была неподписанная, кто-то дома копировал ... Вот так вот. Но тяжелую музыку они как-то не очень, от чего-то бегут, на другое бросаются остервенело.

— Болеслав, — Гарик понял, надо спрашивать в лоб — вы поможете нам попасть в Поезд?

— Помогу, отчего не помочь — седые усы Болеслава забавно встопорщились когда он улыбнулся — треба ... то есть, помогать надо друг другу. Нам вас спустить и забрать не сложно, но Гена верно говорит, надо бы и Князю сообщить о том, что вы нам рассказали. Пусть не самому, а его ближнику, но надо. Так что уговор таков. Вы с Генкой идете до дворака, там поговорите с кем надо, я пошлю пару ребят к Батюшке, пусть тоже знает, а вернетесь , мы вас подымем. Как нам сигнал подать — Гена знает. Уговор?

— Уговор — Гарик пожал протянутую руку Болеслава. Рука оказалась твердой, как он и ожидал. Даже ему, слесарю, привычному к работе с железом было сложно сжать эту широкую мозолистую лапу.

— Тепереча дальше — продолжил он, прихлебывая чай — маловероятно, что мы снимемся с места, у нас тут спокойно во всех смыслах этого слова, короче, нам тут не плохо, но. Там, откуда вы пришли, есть то, что нам может быть нужно, или желаемо. Например, мука, или живность какая. Предлагаю договор. Мы, совместно, если Князь сам не решится на это, проверяем и создаем маршрут от Нас к ВАМ. И начинаем торговлю, мы вам то, что есть в долине, вы нам то, что нам недостает. И всем будет хорошо?

Гарик задумался. С одной стороны, оно хорошо. Но, что такого есть в долине ценного для того мира? Ну, кое-какой инструмент, бесспорно. Возможно какие-то предметы обихода, например бритвы или косметика девчонкам. Посуда, тефлоновое покрытие и всё такое, оно полезно, но только для собственного пользования. А на продажу что? Ножи, они должны встречаться не редко, опять же посуда, ну там стекло или фарфор, тоже могут быть интересны. И ювелирка.

— Болеслав, а что вы себе представляете на продажу туда? — Гарик не сумел сформулировать свой вопрос, но был, кажется, понят.

— Да я уже успел подумать над этим. Если сугубо для вас, то многое, а если для продажи, то тут тоже есть варианты. Я думаю, золото и драгоценности всегда в цене, его тут не много, но находим. Опять же, кое-что из холодного оружия. И не только наших времен. У нас тут приличная коллекция всяких сабель, палашей и прочих колюще-режущих. Возможно, еще что придумаем, ну так как? — Болеслав внимательно смотрел в глаза Гарику. Тяжелый взгляд лидера этого поселения буквально сверлил парня.

— А у него глаза голубые — вдруг подумал Гарик — даже возраст не украл у них яркой краски.

Действительно, глаза Болеслава были неимоверно яркими, такими бывают глаза детей, синие, васильковые, как кусочки неба. И этот сын Югославии, при всех сединах и массивности вдруг предстал перед Гариком совсем иным. Доверчивым ребенком в теле громоздкого мужика.

— Договорились, пойдете с нами, заодно дорогу посмотрим — Гарик встал, Гена встал с ним, а Болеслав махнул рукой одному из парней.

— Венцель, проводи их до крана, и помоги спуститься, ну и жди там, вечером тебя сменит Чеслав.

Парень кивнул и махнул рукой, пойдем мол.

Гарик окликнул Рокки и Пакость, те, с некоторым сожалением, встали, тепло попрощались со всеми и, накинув свои рюкзаки, пошли вслед за Венцелем. Поезд становился всё ближе и ближе.

Орех.

Здание склада-магазина почти не изменилось за то время, которое Орех его не видел. Те же стены, те же двери, те же стеллажи в залах. Конкуренты мало что вынесли из здания, если не считать всей экипировки, которая в нем была. Но, с точки зрения Ореха, они вынесли далеко не самое ценное. На втором этаже сидела группа Тургаури. Он сам, парочка его верных нукеров, мужиков которые почти везде сопровождали его, Тим, брат Тима и еще несколько мародеров. Всех их Георгий неплохо знал. Нукеры, как, кстати, с легкой руки Онзо стали называть всех бойцов из группы Тургаури, были мужиками вспыльчивыми, но умелыми и достаточно разумными. Сам Тур был крайне упертым человеком, привыкшим доводить дела до конца, что в купе с его мастерским владением холодным оружием и неплохой стрелковой подготовкой делало его полезным помощником. Тим-Тим были отдельным разговором. Онзо, между прочим, видно не было. Зато было слышно. Капитан "туристов" поторапливал работяг Лося, которые демонтировали стеллажи в залах.

-Шеф — Тимур, второй из Тим-Тим — протянул Ореху фуражку. Георгию не требовалось долго ее рассматривать, он узнал ее сразу. Таких фуражек было выпущено не много.

Был у Кега момент, когда он, как бы издеваясь над чиновниками и прочей властительной шушерой, заказал для различных принадлежащих ему компаний форму с похожей друг на друга символикой, официально зарегистрировав все логотипы. Ему доставляло какое-то удовольствие наблюдать как бюрократы пытаются проследить связи у явно родственных компаний, но не находят ничего кроме сугубо деловых отношений, немного странных, но чисто деловых. Странность была в одном, компании не пытались продавать свои услуги или товары "родне" втридорога. В результате все компании имели стабильный доход, пусть и не запредельный, но зато и не разовый. Например. Компания А производила, допустим, молочную продукцию, точнее молочное сырье. Молоко покупала компания Б и перерабатывала его в молочную продукцию, для упаковок покупая продукцию компании В. Обе компании пользовались транспортными услугами компании Е и этой же компанией пользовался поставщик комбикормов для компании А, компания Ж. Расценки всех этих компаний, для внутреннего пользования. Были на порядок ниже принятых, так как молоко продавалось с наценкой в доли процента, просто учитывая инфляцию, после переработки оно дорожало только на ту сумму которая требовалась для оплаты труда и амортизации оборудования компании Б, и так далее. А то, что все эти фирмы имели схожий логотип... Ну, так мы же постоянно вместе крутимся, говорили "хозяева" предприятий.

А потом прошло какое-то время, и Кег опять сменил форму своих компаний, теперь разбив их по территориальному принципу и по отраслям. Сходство осталось, но теперь ввелась еще большая систематизация, понятная лишь ему. Эта фуражка была из первой партии. И принадлежала она одному из пилотов пропавшего самолета. Это Орех хорошо помнил. Именно после пропажи самолета пошла эта смена формы, а, так как Георгия, по его роду занятия постоянно таскали в "кабинеты", задавая различные вопросы, то всё, что касалось экипажа пропавшего судна, он помнил отлично.

— Знакомая фуражка — проговорил Георгий — только вот, что она тут делает? Человек, оставивший её, точно знал, что фуражку найдут, или, сильно на это рассчитывал. Опять же, почему фуражка? Я в совпадения не верю.

Присутствующие переглянулись. Действительно, ситуация была странной. Они могли опознать символ на фуражке, а вот откуда хозяин фуражки мог знать о наличие в их среде такой вот символики?

— Какие есть мысли? И, кстати, тут не только числа, тут еще и какие-то координаты стоят.

Орех, внимательно изучающий фуражку, заметил наметочный шов, идущий по внутренней стороне околыша. Нить была откровенно другого цвета и относительно свежей. Ярко зеленая, она бы уже засалилась, носи хозяин фуражку хотя бы несколько дней, а тут она была, как яркий пунктир на темно синей полосе.

— Таак, посмотрим — пробормотал Орех, потянув за узелок нити, вытягивая ее из ткани. Вместе с ниткой ему на руку выпал кусок пергамента с "легендой".

— Ага — Орех стал сверять символы и их толкования — Ваше предположение о солнцестоянии верно. Завтра встреча, назначена она недалеко от сюда, на север, примерно три километра. Там ориентиром будет служить огромный карьерный экскаватор. Так. Гадать прекращаем. Тур, бери своих и бегом туда, осмотрись. Остальным быть готовыми ко всему.

Остальные прореагировали по-разному. Тим-Тим с тихим восторгом ,парочка "туристов" молча, а еще трое немного недовольно, было видно, рисковать пока не хотят, и правильно делают.

Орех еще раз посмотрел на Тимура и Тимофея. Эта парочка была самой странной парой близнецов, которых он когда-либо видел. Тимур был высоким, широкоплечим, красавцем блондином. На таких охотно вешаются девушки и неприятности. Тимофей тоже был не самым маленьким ,но он был скорее вширь, чем вверх. Более широкоплечий ,чем брат, он был на голову ниже, заметно плотнее и был рыжим. Всё лицо было покрыто крупными яркими пятнышками, да что там лицо, плечи, руки, тоже были в солнечных отметках. Кроме того, Тимофей был еще страшно волосат. Американские граждане, они свободно говорили по-русски, это был язык их родителей, погибших в автокатастрофе, когда ребятам было по семь лет. Родственников в России у них не было, во всяком случае, близких не нашлось, на недвижимость наложило руку государство точнее ее представитель в их "родном" городе, и большой удачей можно было считать их усыновление товарищем их отца, американцем Джошуа Вайтом. Коллега их родителей, и хороший приятель отца, мама ,насколько помнили братья, его не особо жаловала за излишнюю шумность, он был частым гостем у Береговых. Как только он узнал о катастрофе, тут же отправился за мальчиками, преодолев на машине, самолетов Джош баялся панически, пять штатов без остановок, не считая заправок и закусочных. Особых проволочек ,на удивление, власти не предоставили. Что США, что Россия, были не против усыновления им двоих ребят. Джошуа был законопослушным гражданином, мальчики его знали, зарабатывал он достойно, жить тоже было где, да и его жена была обеими руками за. Джошуа оказался не просто хорошим отцом, он оказался настоящим. Воспитывая ребят, он выучил русский, читал им сказки именно на том языке, которым с малышами говорили родители. Его жена, не справившись со сложным языком, научилась готовить настоящую русскую еду, настоящую, не ту, что подают в "русских" ресторанах. Домашние блины, сырники, пироги, пельмени, вареники, супы. Маргарэт стала готовить так, что соседи постоянно спрашивали у нее рецепты, и зачастую приходя с найденным где-то новым рецептом, принимались готовить на кухне у Вайтов вместе с Марго, решая, как на самом деле будет лучше. Одно дело по написанному ,другое дело ,видеть как готовит настоящий мастер. В небольшом городке, где жили Джошуа и Маргарэт Вайт полюбили смышленых, непоседливых мальчишек. Детей в городе было много, а с появлением этой парочки, с подачи Джошуа, в городе появилось отличное бейсбольное поле, тир, рампа для скейтборда, баскетбольная площадка и многое другое. Нет, большая часть этих объектов в городе иже была ,но были они в довольно прискорбном состоянии, а мистер Джошуа, работающий бригадиром в строительной компании, умудрился свести мэра со своим начальством .и под видом "шефской" помощи, подведя данное действо под статью "помощь молодежному спорту", переложив часть, большую часть, финансирования на государство, умудрился сделать в городе замечательный спортивный городок, куда стали ездить тренироваться ученики соседних школ, что стало серьезным подспорьем бюджету города. Мальчики росли, учились, становилось ясно, что, несмотря на их родство, они довольно сильно отличаются, и не столько внешне, сколько по интересам. Если спортивные увлечения моно было привязать к комплекции, Тимур любил футбол ( американский, разумеется) а Тимофей борьбу, то остальное было странно. Тимур с огромным удовольствием стрелял, Тимофей обожал плавать, Тимур неплохо рисовал и лепил, Тимофей играл на гитаре и флейте, Тимур любил рок, Тимофей рэп. Одевались они тоже совершенно по-разному, и не сразу было видно, что они братья. Так было пока оба они не пошли в Армию США, откуда прямиком попали сюда. Их личный додж, старенький автомобиль ,подаренный Джошуа на их шестнадцатилетние, провалился, попав в непонятно откуда взявшийся торнадо. Парням дважды повезло. Первое ,они были "при исполнении" то есть имели при себе оружие, и, второе, додж был кабриолетом. Ну, то есть как, кабриолетом, это был пикап Додж Рам, с открытой кабиной. Попав в вихри, ребята расслабились, и стали ждать удара о землю. Голос, звеневший в ушах, требовал покинуть машину, напоминая об аварии в которой погибли родители, но наставления старших, вбитые им, были сильнее. Да и ремни безопасности на их драндулете довольно туго отстегивались. Обычно парни и не использовали эти крепежи, но тут просто автоматом защелкнули, и отстегнуться было не просто. Удар о землю не заставил долго ждать, только вот срезав ремни и выпрыгнув ,парни были удивлены, додж по кромку борта торчал из куска известняка. Парни покинули машину как окоп. А далее все было прозаично, пущенная ракета, и отстрел тварей, опустошивший их боекомплект. Когда к ним подоспели бойцы Ореха ,братья были на грани срыва, и вполне могли уж свихнуться. Вокруг лежали горы трупов, особей наверно тридцать, а Тим-Тим стояли, держа в руках пистолеты, с оставшейся последней обоймой у каждого. Не ясно, кто больше удивился, спасители или спасенные, услышав русскую речь, но рады были обе стороны. Довольно быстро парни пришли в норму ,и попросились в мародерские группы. Ребята были здоровые, стрелять умели, потренировались около месяца в использовании мушкетов и арбалетов и были прикреплены к мародерским группам. С момента их появления прошел наверно уже год, и парни, в форме войск США , ругающиеся матом стали совершенно своими для жителей поселка. Между прочим, американцы, попадающие в поселок, не считали Тим-Тим своими земляками, некоторые даже были тихо возмущены видя на них форму со знаками отличия, но обоим Тимам было положить на мнение "травоядных", как они называли почти всех новоспасенных ,не нашедших еще себе хорошего места. Причина для такого прозвища была банальной — рацион. У всех, кто работал в поселке, был именной паек. Все, кто кормился не дома, а столовался, раз в неделю составлял свое меню, и сдавал его повару, то выводил среднее, записывая, кто и что желал, и готовил уже на всех. По какой-то хитрой системе, меню не всегда зависело от большинства заявок, принималось во внимание и то, что не было приготовлено ранее, но было заказано повторно. Так все были более-менее довольны своим питанием, если работали. Само собой, что паек зависел от рода деятельности и стажа. Человек на своем месте, даже если он не самый необходимый человек в поселке, получал хороший паек, ну, относительно хороший, а тот, кто постоянно прыгал с места на место, похуже. Пайки расписывались "наверху", там же где шел весь бухучет, так что те, кого переводили во благо поселка, мог не волноваться о сокращении питания. Не удивительно, что при такой системе "новоспасенные" не нашедшие себе дела питались хуже всех, в основном овощами, яйцами и рыбой, причем первое было профилирующим. В то время как мародеры, столующиеся, а не кормящиеся дома, получали овощи исключительно как гарнир, а основой питания было мясо. Между прочим, столующихся, было не так уж и много, большая часть населения уже определилась с семьями и предпочла получать паек "копейками", питаясь дома.

Орех ее раз посмотрел на пару близнецов. Хорошие парни, шумные, но хорошие. Побольше бы таких. Он хорошо помнил, с каким чувством ребята рассказывали о своем отчиме, не называя его отцом, но с такой любовью и нежностью вспоминая о нем, что было видно, парни тоскуют по семье, по приемным маме и папе. По сути, они были еще детьми, школа, колледж, армия и из армии сразу сюда. Жизни они не видели, все, что у них было, это любовь Джошуа и Маргарэт, самозабвенно воспитавших их, и вырастивших хороших сыновей.

В последние дни к Георгию вернулась старая привычка начальника службы личной безопасности. Он постоянно проверял всех, с кем имел контакт он, его сотрудники и его подопечные, то есть проверял всех. Делал он это сугубо в уме, вспоминая все, что знал о том или ином человеке, смотря попутно на его действия. Ореху было не сильно важно, чем в тот момент занимался "объект".Он смотрел на человека ,в его естественной среде, или, что менее желательно, в экстремальной ситуации, и делал выводы. Люди редко следят за своими действиями, занимаясь бытовыми делами, а если пытаются, то только ухудшают свое положение. Пытаясь скрыть что-то, человек начинает суетиться, а опытному глазу становится заметно, насколько велик скелет в его шкафу. Кто-то просто нервничал в присутствии одного из главных людей поселка, кто-то пытался утаить припрятанное добро, но были случаи, когда нюх Ореха находил настоящую гниль. Первым звоночком было обнаружение небольшой, но достаточно умело сооруженной лаборатории по перегону мака ,вернее его местного аналога, не сразу попавшего в поле зрения соответствующих служб.Банально, в виду их отсутствия. Этот синий, как василек, цветок, обладал не меньшей по силе воздействия дрянью, чем та, что содержалась в маковых коробочках. Даже содержалась эта дурь в подобных условиях. Под цветком со временем вырастала небольшая шишка, являющаяся плодом этого растения, так и не получившего до сих пор названия. Если срезать кожуру, то косточка, само семечко, будет обвито мясистыми волокнами, содержавшими сильный галлюциноген, да и в самой косточке, под твердой скорлупой, скрывалась не менее сильная дурь. Откуда провалившиеся люди узнали об этом? Как им удалось выварить из безвредных, по виду совсем не похожих на мак цветков — загадка. Но, боль на выдумки хитра. Скорее всего, кто-то просто не мог обойтись без дури, причем не для себя, производство наркотика, само по себе наркотик. Не обрати внимания Орех на бегающие глазки немолодого выходца из Греции, не заметь слабый, пряный запах, не вспомни о его досье, где была указана докторская степень по химии. Георгий, как бы невзначай, поинтересовался странным запахом, дескать, что за пряность такая, ей бы в плов. Капуласис, как завали грека, старательно стал принюхиваться "не замечая" запаха. Орех "поверил", и решил присмотреть за домом. Буквально сразу после ухода он вернулся, и застал грека собравшегося заметать следы. Когда это новоявленный наркоделец успел вырыть погреб, для кого он гнал дурь, черт его знает, но повесить его повесили.

Вторым проклюнулся более опасный тип. Пожилой немец, кажущийся тихим бюргером, на поверку кровавым маньяком. Тут, кроме личных наблюдений Георгия, помог случай. В одну из вылазок Орех наткнулся на автомобиль из родного для Нильса города. Покопавшись он нашел в бардачке несколько журналов, и хотел отнести их немцу, подумав что это может ему понравиться, но взгляд уперся в дату. Журналы были датированы числами до провала Нильса. По внезапно проснувшейся привычке он стал их листать, все рано делать ему было нечего, они быстро добрались о точки сбора и ждали вторую группу. Вот тут его глаза полезли на лоб. Он сам замечал странности в поведении пожилого немца ,но делал сноску на его шок от переноса, а его пристальное внимание к молодым девушкам ,просто стариковской придурью, часто бывает что как раз пожилые засматриваются на молоденьких, не в силах делать ничего кроме как смотреть. Но почитав статьи, и прикинув х.. к носу, он понял, старичок Нильс, а он и не скрывал своего настоящего имени, был как раз тем самым Нильсом Шлезингом, маньяком, на чьем счету было более десяти загубленных молодых девушек, от пятнадцати до двадцати лет от роду. Как он их заманивал, полиция не знала, но найдя его "погребок" где гнили останки изуродованных тел, со следами насилия, причем насиловал девочек не сам старик, а его здоровенные псы, они пришли в ужас. Трое из четверых патрульных даже слегли с психическими травмами. Вот вам и старичок одуванчик. Ветеринар, мать его. Он и тут сетовал на отсутствие его любимых собачек, и поселился на отшибе, у пасеки, мотивируя привычкой жить особняком, мол, он сельский ветеринар, постоянно мотается по фермам, дескать, шум не любит, и животные ему милее людей. Кстати, он на самом деле был ветеринар, в статье об этом тоже говорилось. Этого гада ловили на живца. Одна из девиц "туристов" как раз подходила под описание жертв маньяка. Невысокая девушка, темноволосая, фигуристая, с кукольным личиком. Её, разумеется под плотным, но незаметным присмотром, "прикрепили" к одному из лесных лагерей, отправляя относить в него провизию. Несколько раз она прошлась мимо домика Нильса, попавшись ему на глаза, ставшими такими маслянистыми, что Орех это разглядел даже в бинокль. И вот, на пятый день, вернее на девятый, девушка ходила не каждый день, он позвал ее в дом. Рядом никого не было, и, не знай Георгий о склонностях старика, то, возможно, счел бы Полину пропавшей в лесу. Дав старику несколько минут, бойцы ворвались в дом. Торопиться стоило. Поля была уже раздета и связана. Она была без сознания, старик использовал что-то вроде хлороформа, и отключил девушку, едва та вошла к нему. В момент проникновения в жилье, Нильс открывал дверку в неприметный сарай, уже любовно обустроенный под камеру пыток. Старика тоже повесили.

Эти воспоминания не сильно радовали Ореха, как и постоянная необходимость проверять людей, но что поделать, работа такая.

Оторвавшись от неприятных воспоминаний, Орех вернулся к фуражке и записке в ней. Место, где предполагалась встреча с хозяином головного убора, а хотелось думать, что это будет один из пилотов, предполагало уйму вариантов засады. Георгий не очень хорошо помнил ту точку, но примерно представлял. Огромный экскаватор, или грейдер, тут начальник охраны не сильно разбирался, возвышался над долиной, и его было хорошо видно. Возле него было скопление коробок-контейнеров, как бытовок, так и складов. Разграбить это место поселковым не удалось, оно буквально кишело тварями, облюбовавшими бытовки и котлован, в котором уже были возведены подземные помещения высотного здания. Если верить расцветке логотипов на технике, а грейдер был не единственным объектом, был еще поваленный (или не поднятый?) башенный кран, несколько изуродованных бетономешалок, перевернутый грузовик и пара погрузчиков, то именно эту стройку намерены посетить неизвестные и обладатель фуражки с ними. То еще местечко. Котлован, подвалы, техника раскиданная по всей стройке, бытовки. Автомобили, на базе МАНовских грузовиков, были покорежены взрывом, судя по всему, рванули баллоны с газом, или что-то типа, и к этому добавилась взвесь из строительной смеси. Возможно, это послужило толчком для переноса сюда, а возможно рвануло уже здесь.

Экскаватор служил ориентиром, встреча должна была пройти недалеко, у старинного автобуса, или трамвая, или конки, уже было сложно понять, чем когда-то являлся проржавевший и прогнивший корпус, заросший кустами, но что-то из этой серии, даже номер остался, вернее место для номера и маршрута. Этот реликтовый представитель общественного транспорта стоял в низине, до середины погруженный в землю, и было не понятно, так его сюда перенесло, или он уже тут зарос. Вокруг было пруд пруди мест для снайперов и отрядов захвата, кусты, овражки, россыпи камней, во все стороны, любого вида и размера. Да и в самом автобусе, пусть будет автобус, можно укрыть с десяток стрелков.

— Ладно, будем надеяться на внимательность Тура — пробормотал Георгий.

— Еще нашли что-нибудь?

Ответ был отрицательным, ничего интересного в здание не было. Было чем поживиться. Стеллажи, кое-что из мебели, но интересного, или необычного по нолям.

— Онзо! — Георгий выглянул из кабинета и рявкнул в голос. Капитан "туристов" довольно быстро появился на улице.

— Что желаете, шеф — с изрядной долей ехидства спросил он, делая подхалимский вид.

— Желаю видеть всех бездельников с грузом как можно дальше отсюда — так что сажай свою задницу в катамаран, и чтобы через пару часов тут был транспорт.

— Пнял! — Онзо быстрым шагом скрылся в направление берега.

Орех спустился вниз. Конкуренты поработали на славу. Было вынесено все, представляющее ценность, но, кое-что, по их мнению, не заслуживало этой категории. Аккуратно разобранные стеллажи лежали ровными стопками, перевязанные веревками, полностью готовые к вывозу. Столы, стулья, даже снятые с петель двери, были перенесены в первый зал, к большим воротам. Там же сидели люди из службы Лося. Пара тележек на высоких колесах, без бортов, но зато с тремя вставленными в пазы трубами, легко вынимающихся, и достаточно надежно удерживающие груз, пока пустые, но в любую минуту их погрузят и отвезут к берегу. Мародерка давно была поставлена на поток. Отряд разведчиков искал цель ,потом местность зачищалась. И если добыча была большой, к месту прокладывалась дорога с ближайшей точки сбора. Потом приходили ребята Лося и перевозили груз. Под прикрытием и с помощью других отрядов. А с "баз" вывозили уже на автотранспорте или водой, на катерах. В отличие от конкурентов, оставляющих многое тяжелое, мародеры поселка старались вывозить все подчистую, оставляя голые стены или каркасы транспорта. Это здание ждала та же судьба, если всё будет нормально, то послезавтра от него останутся только стены, даже окна будут вынуты.

Пользуясь вынужденным простоем, народ приготовил себе нехитрый обед, или даже ужин, время было уже за четыре часа. Куски мяса, картофельные котлеты, заменяющие хлеб, компот, всё это отряды носили с собой, перекусывая в рейдах. Расположившись за офисными и торговыми столами, народ наслаждался отдыхом и пищей, и даже Георгий не сразу заметил возвращение Тургаури.

— Серго? — спрашивать более подробно было не надо, Тур прекрасно понимал Ореха с полуслова.

— Чисто! — Сергей взял себе шмат мяса и с наслаждением оторвал зубами от него кусок — твари спокойны, молятся, меньше их не стало, наоборот. Стало больше. Недалеко от трамвая ( Тургаури не верил в другие версии, для него тот агрегат был трамваем) примерно в полукилометре, чуть больше, чуть меньше, обнаружен небольшой самолет, Роллс-ройс, винтовой, пассажирский. Предположительно с него к стае могло прибить до сорока человек, если считать экипаж. Провал был довольно давно, и кто-то уже подчистил около самолета, следы старые.

Отчитавшись, Серго и его нукеры присоединились к жующим, с удовольствием скинув оружие, расположив его около себя.

" Итак, что мы имеем — думал Георгий — кто-то, явно из экипажа пропавшего лайнера, откуда-то узнал о присутствии в долине людей из "родственных" структур. Как? Предположим, кто-то из бойцов потерял что-то с эмблемой, пуговицу, пряжку, записную книжку, скорее всего, что-то из элементов одежды, пусть пуговицу. Орех скосил взгляд на свои пуговки. На рубашке они были обычными, а вот на куртке имели эмблему службы безопасности, известную всем занимающим маломальское положение в организациях Кега, капитан корабля вполне мог ее опознать, возможно, пилоты тоже. Судя по всему, самолет был обнаружен в последний день вывоза имущества из этого здания, или после этого. Так? Вроде так, пока логично. Нашли самолет, и в следующую ходку привели летчика. До момента полной уверенности в безопасности окрестностей самолета летчик пережидал здании, место хорошее, и нашел "пуговку", сразу узнав ее."

Георгий посмотрел на легенду, сходилось, да не совсем, зачем было тащить пилота к другим объектам? В списке точек встречи был старый дуб у заброшенного шиномонтажа, который, скорее всего, был объектом осмотра группы, куда должен был входить хозяин фуражки, и еще пара подобных мест, но самолет, вернее "трамвай" фигурировал через раз.

"Ладно, предположим это не пилот, а механик — решил Орех — эксперт, так сказать, для конкурентов. Что он может хотеть?"

Ответа на Слишком мало информации, не от чего отталкиваться, а строить пустые гипотезы, дело последнее.

" Подождем до завтра и всё узнаем" — решило второе лицо Поселка, и отдал распоряжение об организации лагеря. Утром, еще затемно, надо было устроить засаду у трамвая.

Квентин.

Поиск автомобилей сложности не представил. Разведчики хорошо описали ориентиры и даже раскидали маркеры. На удивление Трактора, машины оказались родными. То есть, не так. Грузовые иномарки, но вот грузы отечественные. Нет, опять не верно. Машины иностранные, грузы разные, предназначенные для сети магазинов "Утконос". Два рефрижератора и три простых фургона. Все одной марки и одной модели, не самые большие, как раз, что бы возить грузы по мегаполису.

— Угу, фотончики, ну не самый худший вариант — прошептал непонятно кому Иннокентий — Квентин, щелкни их.

Журналист послушно навел объектив на грузовики и сделал пару снимков. Хотелось тут же посмотреть, но об этом пока можно было только мечтать. Непроверенному человеку хорошую вещь никто не даст, а у самого Бурше нормального фотоаппарата с собой не было.

Хоть разведчики и обещали полную зачистку от тварей, но к машинам первым пошел один лишь мексиканец.

Орех.

Утро пришло. Пришло, как и должно было, сначала небо стало светлеть, меняя оттенки с темно синего, почти черного, до индиго, а вскоре обещало дойти и до лазурной голубизны. Отряду Ореха этот момент был пока не нужен. Оставив ребят Лося догружать последние крупицы добычи, окна, двери, железные шкафы раздевалок и чудом снятую лестницу, ведшую когда то на второй этаж ( даже не одну, но остальные, внутренние и пожарные снять было относительно просто. Болты не представляли особых проблем. А вот наружная, была довольно капитальной. ) Снять ее сняли, но вот как грузить и на что, пока не придумали. Остановились на идеи с пластиковыми бочками. Старшим остался Онзо, Тургаури настоял на своем участии, да Орех и не сильно-то был против. Онзо, при всех его качествах, в таких делах уступал бывшему заключенному. Уже уйдя из здания, Георгий вдруг испугался. Не за себя, а за Онзо и остальных оставшихся на складе. С чего это они решили, что конкуренты вновь не остановятся в этом здании? Отогнав от себя эти мысли, он сосредоточился на устроении засады. В его распоряжении было восемь бойцов. Серго, два его нукера: Ваган и Жорж, Тим-Тим, Шульц из "туристов" и Саша Грачев, солдат-срочник, разумеется в прошлом. Все они были одеты в кожаную броню, усиленную деталями бронежилетов и бронещитками. Оружие было более разномастным. Серго имел несколько ножей для метания, пистолет, пару обойм и пищаль-мушкет. Его нукеры не имели пистолетов, и у одного был лук вместо мушкета. Тим-Тим носили на себе по четыре пистоли и по мушкету, боезапас из их армейского арсенала был давно исчерпан. Шульц, как и положено ему по роду деятельности, имел топорик, арбалет, пару пистолей и короткий меч. Он был единственным в кольчуге и носил стальной баклер, подвешенный на бедре. Саня таскался с автоматом Калашникова. Поселку улыбнулась удача в виде регулярно встречающихся в той или иной форме боезапасов к этому виду оружия. То найдут убитый автомат, но с полным магазином, то патроны россыпью, то цинк. Но вот автоматов было мало, вернее всего на один, Сашин, больше чем в первый день. Патронов хоть и было не то чтобы вволю, но каждую группу последние дни старались усилить автоматчиком. Сам Орех никогда не расставался с пистолетом, а отправляясь сюда, схватил еще и дробовик, так что серьезных, условно, стволов было четыре, правда, всего у трех человек. В результате расселись так: В трамвай пошел Саша и Шульц, Тим-Тим сели с лева от него, если смотреть по ходу движения, спрятавшись в густых кустах, готовые открыть стрельбу и сойтись врукопашную. Серго, Ваган и Жорж укрылись в руинах какой-то будки, а Орех сел не то, чтобы на виду, но заметно, у трамвая. Пока выбирали места, договаривались о сигналах, рассвело окончательно. Солнце поднялось над долиной, разогнав последние клочья тумана, и видимость улучшилась в разы. Георгий окинул взглядом своих товарищей. Спрятались хорошо. Ни одного не видно. Посидев минут двадцать, он не удержался и вылез из низины, поднявшись на склон за которым был самолет, и тут же упал на землю. У самолета была группа, и группа большая. Шестеро крепких мужиков, в кожанках и шлемах, вооруженных пистолями и мушкетами, при коротких мечах и небольших круглых щитах, чуть больше баклера Шульца. С ними стоял человек, надевший поверх такой же кожанки китель летчика из компании Кега. Немного в стороне стояло еще трое вооруженных людей, двое с непонятными пистолетами-пулеметами, или автоматами, с такого расстояния не понять, и один с дробовиком. Эти трое сторожили толпу закованных кандальников. Оборванные, заросшие, они вповалку сидели у трех телег, представляющих собой огромные клетки. Видимо в них они и приехали сюда, часть как тяговый скот, часть как груз. Теперь они были вынуты из клеток, размять ноги, что ли? В бинокль удалось рассмотреть больше. Человеком в форме был второй пилот, Святослав Щавелев. Он постарел, осунулся, но изменился не сильно, а в свое время Ореха очень долго мучили с расспросами, да и сам он искал пропавших, так что помнил весь экипаж в лицо. Примет он перечислить уже не мог, но вот узнал бы каждого. Дело начало принимать интересный оборот.

Пилот не был похож ни на пленника, ни на руководителя. Группа в кожанках относилась к нему с уважением, но не как к равному ,скорее как к стороннему специалисту. Такое сразу видно на расстоянии. Держаться на расстоянии, без дела не подходят и почти не общаются, только их руководитель то и дело спрашивает у Щавелева что-то. Троица же надсмотрщиков откровенно скучала. Им было пофигу и на кандальников и на мужиков с пистолями и на пилота. Эта троица были совсем особняком, Орех попытался вспомнить, что рассказывал взятый некогда плененный сириец. Скорее всего мужики в кожанках это скауты, а вот атоматчики не упоминались им совсем. Вернее подразумевалось что автоматами вооружены гарнизонные стражи и прочая элита внутренних войск, но в долину их не должно было заносить. Давать автоматику, да вообще ,что то серьезнее пистоли или мушкета скауту шейх не собирался. Орех взял бинокли и присмотрелся к "конкурентам". Да, разница огромная. Вот стоят "скауты", все как один люди востока. Арабы, кавказцы, турки и так далее. Характерные черты лица и манера одеваться, дети Мухаммеда. Вон стоят рабы, у рабов нет нации, дикая мешанина из лиц и остатков одежд. А троица, троица явно европейцы. Аккуратные кители, штаны заправлены в высокие узкие сапоги, на головах кепи с откидными бортами. Рожи сытые, чисто выбриты, короткие стрижки. Все трое напоминаю скорее не солдат-срочников, а офицеров, хотя явно ими не являются. И у всех нашивка в виде решетки и литеры Z в центре. Вертухаи? Похоже еще одна прослойка, отдельный отряд, явно европейской масти, в противовес остальным. Шейх старался балансировать. И этот отряд брезгует не своим положением и занятием ,вон, тот что с дробовиком, с явным наслаждением пнул заросшего старика под зад, а своими спутниками, как рабами так и скаутами. Да и те, похоже, не пылают любовью к сослуживцам. Ладно, как бы ни было, но эти трое опасней всех остальных.

Пока Георгий рассматривал вооруженных людей и сравнивал их, пилот о чем-то договорился со скаутами. Те гортанно выкрикнули непонятную команду, и рабы принялись разбирать самолет. Скауты лениво расселись а автоматчики напротив, зло выругавшись, стали ходить взад— вперед. Пилот посидел, а потом позвал пару скаутов и полез в самолет. Один из автоматчиков тут же полез следом. Прошло несколько минут и все вышли. Рабы занимались демонтажем остаток самолета, скауты откровенно скучали, пилот тоже. Еще минут через десять Щавелев встал и шепнул что-то командиру скаутов. Тот кивнул и головой указал на летчика одному из бойцов. Парочка начала подниматься на холм, направляясь к автобусу-трамваю-конке.

Орех, стараясь не шуметь, двинулся параллельным курсом. Вот парочка подошла к небольшому холму, в одну сторону низина трамвая, в другую открывается вид на котлован. Оба остановились. Человек в шлеме стал осматиривать котлован, а пилот озираться по сторонам. Орех не знал, стоит ли привлекать внимания, но Щавелев так старательно старался увидеть кого-то в автобусе, что Георгий решил рискнуть.

Приподнявшись, он взмахнул рукой, привлекая внимание, и поняв, что замечен, тут же упал. Пилота его действия успокоили. Он престал озираться, принявшись сосредоточено смотреть в котлован. Через пару минут он указал на что-то сопровождающему скауту и тот час же вырубил его коротким ударом в горло. Столкнув тело с холма, пилот быстрым шагом пошел к трамваю-автобусу. Орех пошел туда же.

— Добрый день — проговорил пилот, когда увидел вооруженных людей в месте предложенной встречи — рад вас видеть.

— Взаимно — Орех протянул руку — Георгий Орех, начальник службы безопасности Егора Фомича Кега. Вы как я понимаю, Щавелев?

— Так точно — ответил пилот, пожимая руку — Святослав Щавелев. Бывший второй пилот.

— Давайте сразу к делу — Орех присел — что вы хотели сообщить?

Пилот несколько смутился.

— Понимаете Георгий, честно говоря, я не знаю. Я обнаружил пряжку со знакомой эмблемой на месте боя скаутов шейха с неизвестными, а со слов умирающего выяснил, что напавшие говорили на руссом или очень похожем языке. Ранного я добил, и никто больше об этом не узнал, но я решил рискнуть и разложил в некоторых местах записки в приметных футлрах.

— Это понятно — Орех немного успокоился — но с чего вы решили, что мы вернемся?

Пилот еще раз смущенно улыбнулся.

— Я нашел ваш тайник в автомобиле.

— Понятно. Слава, я подозреваю, что у нас мало времени. Что вы можете сказать о месте, где мы оказались и о том месте, где вы обитаете? Есть там еще кто-нибудь из "наших" и что известно про наше присутствие?

Орех, заранее придумавший уйму вопросов с ясной формулировкой, вдруг понял, что не может объясняться четко. Все вопросы стали какие-то расплывчатые, но собеседник его понял.

— Это какой-то ад. Наш самолет рухнул, почти все сошли с ума. К месту падения пришла группа странных арабов, и оставшиеся в рассудке живые люди были разделены на две группы, как оказалось на рабов и полезных. Мне повезло, пилоты, механики и врачи очень нужны шейху. Из рабов даже не знаю, жив ли кто, а из остальных участников того несчастного рейса, выжило только трое. Наш механик и один азербайджанец, он теперь в гарнизоне одной из крепостей. Ну и я. Место, где мы живем, это огромная горная долина, даже скорее группа долин, в долинах несколько крупных поселений, есть рудники, есть огромные фермы, есть Порт и Город. Всем заправляет Шейх, и я вам скажу, правитель он жесткий. Про вас ему известно. Но только то, что кто-то есть, и этот кто-то осмелился нападать на его скаутов и разграблять его "долину смерти". Говорят, и я этому верю, он ищет вас.

-Что-то еще?

— Да много что еще, но вы правы, времени нет. Через неделю наш отряд снова будет здесь, правда возможно с усилением. Я принесу в письменной форме всё что смогу, возможно, что-то наговорю на кассету, у меня есть диктофон, положен по статусу эксперта. Постараюсь найти карту. Орех, если вы более-менее устроились, и живете не в этом аду, спасите нас. Я сейчас не об экипаже. Нас, свободных "русских", несколько десятков, и еще есть европейцы, не из "этих", почти сотня. Если есть шанс, то мы готовы прорваться и угнать большой катер. Укажите куда прибыть, и мы с вами. Нет там жизни. Вроде и не рабы, но свободы нет. Только кормят получше, и не заставляют работать как скот.

— Хорошо, Слава. Постараемся. Но это не сразу, и никому не слова. А как ты вернешься то?

— Смотря куда. Если сюда, то легко, я эксперт по технике. Через неделю следующий рейд и я принимаю участие в планирование. Чаще нельзя, многие сходят с ума. Кстати, европейцы дольше держаться, менталитет наверно? Нет фатализма, вот и стараются выжить. А если сейчас к "своим". То есть идея. Ладно, Было приятно, скройтесь, у вас есть минуты три. Через три минуты тут будет кипиж.

Орех скрылся трамвай, куда тут же подтянулись остальные.

— Чиф, будем освобождать заложников?

Вопрос, разумеется от одного из Тимов ,второй вопросительно смотрит на Ореха, всем своим видом показывая что это и его вопрос.

— Нет.

Орех покачал головой.

— Надо бы, но тут большая игра. Отходим.

Как и обещал Щавелев, три минуты и началось. Он с криков влетел на площадку перед самолетом, таща на хвосте стаю. Стрельба, крики, вой. Слава, не будь дурак, сам в нутро самолета, а вот вояки принялись стрелять, не обращая внимание куда. Меньше минуты, и стая уже лежала, а с ней половина рабов и двое из скаутов. Командир отряда злобно смотрел на старшего надсмотрщика, но тот делал вид, что не понимает в чем дело. Он не видел проблемы. Двое его подчиненных держали свое оружие так, что не оставляли сомнений — одно неправильное слово, один жест и в город вернуться только они трое и часть рабов. К счастью для скаутов, обошлось. Но вот дальнейшие действия пришлось свернуть. Группа торопливо похватала добытое, рабов загнали в ярмо и кузова, и караван двинулся прочь. Со всей возможной скоростью. Парочку замешкавшихся рабов автоматчики покалечили, перебив им ноги.

Рыпнувшихся было спасть раненых, Орех остановил. Эти двое были балластом. Отряд не мог их тащить на себе, да и не хотелось Ореху спасть этих опустившихся двоих. Раб один раз — раб навсегда.

Квентин.

Машины. Машины. Машины. Квентин рассмотрел их все. Ничего особенного, обычные небольшие грузовики. В той жизни канадец не обратил бы на такие никакого внимания, но здесь они были настоящим сокровищем. Глядя на горящие глаза и трясущиеся руки техников, Бурше понимал — с подобным сталкиваются не часто. Сразу колонна автомобюилей, одного типа ,да еще в довольно хорошем состоянии. Из них легко можно было собрать два. А то и три действующих агрегата, если верить Трактору. Квентин без устали щелкал. Щелкал всё, куда бы не ткнул пальцем руководитель, а краем глаза оценивал обстановку. Легко сказать — "выйди на связь с неизвестными", а как это сделать на самом деле? Журналист и не надеялся на легкое решение данной задачи, да и решать ее он, если честно, не особо и собирался. Да, его демократическому нутру было неприятно наблюдать сложившуюся в поселке обстановку. Да, он был не совсем в восторге от тоталитарного режима, карточной системы "трудодней" и центрального распределения благ. Да, многое ,в том числе и притеснения терпимые его "земляками" и многими иными представителями элиты общества развитых стран, ему были вызывало возмущение у молодого мужчины, но. Были и определенные но. Первое, Квентин знал, что из себя представляет Князь. Он видел его прежде, и мнение, что устранив Ореха, можно будет брать Кега голыми руками, канадец не разделял. Второе, среди верных режиму людей он видел и американцев и немцев и англичан, причем отнюдь не докеры или еще какие люмпены. Нормальные мужики и тетки ,средний класс ,некоторых даже можно было в прошлом отнести к буржуа или рантье. Просто некоторые люди поняли и приняли новые реалии, а кто-то нет. Кто прав, пока не понятно, и Квентин хотел для себя в этом разобраться. Да, факт сокрытия иных поселений от доброй половины ( Бурше очень любил русские выражения "добрая половина" и "большая половина" как и загадочное "ну да, конечно" и многие другие фразеологизмы, повергающие в ужас переводчиков) населения был вполне в духе русских. Да, от этого попахивало, но понять такое было можно, другое дело принять подобное. Канадец ,как журналист, терпеть не мог цензуру и сокрытия информации от общественности, хотя много раз сам умышленно задерживал материалы, превращая сенсационную бомбу в просто горячий репортаж. Это сказывалось на его доходах, но сохраняло их, а также сохраняло жизнь и здоровье как Квентина так и его друзей и родственников. "Мертвым деньги не нужны" — поговаривал преподаватель в колледже, объяснял ценность репортажа в разных плоскостях. Бурше хорошо усвоил этот урок, а некоторые сокурсники не очень. И как в назидание за плохое восприятие простого учебного материала, одни теряли родню, у других горели дорогие авто, у третьих просто кончалось здоровье, навсегда подорванное ударами, газами, авариями, пожарами, ядом или другим способом, четвертые просто пропадали или погибали. Квентин не сомневался, эти правила верны для любой страны и любого времени и пространства. Если есть власть, то она будет следить за информацией, и будет решать что и в каких дозах полезно для общества, а что вредно. Как с алкоголем, в каких-то объемах ан него смотрят сквозь пальцы, но пока он не вредит жизни окружающих, а как только эта черта преступлена — с ним и его носителем начинают борьбу.

Взгляд Квентина уперся в один очень интересный для него объект и у канадца зародилась идея, как наладить связь.

— Иннокентий Филиппович, а скажите, рации у нс используют? — обернувшись к Трактору спросил журналист.

— Само собой — пробурчал тот, роясь в моторе одного намертво затянутого почвой автомобиля — мобильные группы ,у нас, например есть одна.

— А частота постоянная? — продолжил спрашивать канадец.

— Когда как. Если группа идет в длительный рейд, за ней закрепляют частоту и на этой частоте постоянно работает приемник в Поселке, или на базе, откуда группа пошла. А если ненадолго, то дают карту частот по дням. А так, каждый день меняют.

— Понятно.

— А зачем тебе? — насторожился механик. Он неожиданно понял, журналист задает абсолютно левые вопросы. И ладно бы из праздного любопытства ,но нет, судя по тону вопросы заданы с какой-то целью.

— Да вот, я смотрю, вы внимания на сиденья не обратили, должного, а в них стоят рации — Квентин ткнул пальцем в интеркомы, висящие за спинками. Сами блоки раций были устроены под сиденьями. Для чего в таких машинах рации, для канадца было загадкой, но вспомнив откуда могли быть машины он понял. Если машины из Москвы, то рации просто необходимы для постоянной связи, требуется прием заказа и знание обстановки на маршруте. А проще чем связаться с другим водителем или диспетчером вариантов было мало. Можно было снабдить каждую машину навигационной системой с указанием пробок, но все равно надо как-то принимать заказы. Исходя из этого, решено было ставить радиостанции и приучать водителей к интеркому. А идея, посетившая Квентина, было проста как кирпич. Надо достать рацию, выяснить пустые частоты и оставить их на разных точках. Если неизвестные заметят указанные радиочастоты, то они будут просто обязаны попытаться выйти на них и прослушать. И слушать будут долго, не один день, если не полные идиоты. Окрыленный этой мыслью, Квентин продолжил с удвоенным энтузиазмом помогать группе сортировать добытое. Надо было как можно скорее оказаться в лагере и выяснить частоты. То, что это будет реально, Бурше не сомневался. А уж достать — собрать радиостанцию, это дело плевое, хоть что-то же "оппозиция" должна быть в состоянии сделать. Единственное, что сильно напрягало журналиста, это постоянное ощущение пристального взгляда мексиканца. Тот ни на минуту не ослаблял присмотра.

— Под такой опекой, оставить метку будет не просто — промелькнуло в голове у журналиста.

Промелькнуло, и всё. Он не любил забивать себе голову проблемами ,их, проблемы, следовало решать по ходу. Пока "мекс" был делом десятым. Надо вернуться в Поселок, надо отчитаться перед соседями и их друзьями, надо отчитаться перед Князем, надо выяснить частоты, надо достать радиостанцию и придумать, как и где ее расположить, причем, желательно, не привлекая "подпольщиков". Надо, надо, надо ... И главное, надо понять, а надо ли оно вообще?

Дорога назад, и не только к стоянке плавсредств, а до самого Поселка, для журналиста прошла незамеченной. Он был полностью поглощен перевариванием полученной информации и взвешиванием своего плана. То, что на первый взгляд казалось простым, теперь так не выглядело. С чего он решил, что у "неизвестных" есть рации? С чего он решил, что они будут в тех местах, где бывают "Трактористы"? Кто говорит, что они поймут частоту? Как наносить надпись? Как сделать, чтобы на нее никто другой внимания не обращал, а "неизвестные" обратили? Одни вопросы, и никаких ответов, да еще этот латинос. Бывший боец ОПГ как хвост, без него никуда, даже в кусты по нужде.

В поселке отряд рассыпался и каждый отправился оп своим делам, предварительно сдав полученное снаряжение и добычу. Квентин быстро разобрался со сдачей имущества, сдал так же и пленки, которые должны были проявить совсем другие люди, и чистой совестью отправился на свое новое место жительство, где его уже ждали и не только хозяева дома.

— Ну? — вместо "здрасте" произнес прибалт.

Квентин простил это проявление грубости, списав на плохое воспитание и нетерпеливость.

— Не нукай — просто осадил он бывшего полицейского — что вам скажу, есть пара мыслей. Сейчас попробую сформулировать для себя, если все сойдется — скажу вам. Пока есть только несколько вопросов. Первый — реально ли вам выяснить на каких радиочастотах работает местное население? Есть ли свободные частоты, которые никогда не используются? Второй, насколько реально достать или собрать радиостанцию и умеет ли кто с ней обращаться? Третье, есть ли место где можно установить усилитель и саму радиоточку, не вызывая подозрения? Четвертое, сможет ли кто-то дежурить там? И пятое, есть ли у вас принтер?

Совет оппозиции впал в задумчивость. Люди выслушали не совсем внятные объяснения журналиста, поняли, что у него есть план, но отвечать на вопросы не спешили, тихо перешептываясь. Наконец встал один из слабо знакомых Квентину типов.

— Принтер есть — сказал мужчина в "профессорском" пиджаке — и люди умеющие пользоваться радиооборудованием тоже есть. Достать саму радиостанцию и усилитель, реально, но потребуется около недели. Место тоже можно найти, хоть и не так просто. Я бы предложил один из скалистых островков. Среди рыбаков есть сочувствующие нам люди, да и просто свои. Объясните в чем состоит ваш план?

Квентин, как смог, разъяснил присутствовавшим свою идею, не вдаваясь в подробности. Принтер ему был интересен для печати на наклейках частоты.

— Наклейки? — удивился кто-то из глубины комнаты — почему именно стикеры?

Журналист улыбнулся, выругавшись про себя, и попытался объяснить доходчиво:

— Находясь в рейде, вы постоянно находитесь под опекой, и дело даже не в недоверии. Насколько я понял, принято везде перемещаться минимум парам, исключения допустимы, но для разведчиков, а не для гражданских, к которым относят меня. А когда кто-то постоянно рядом ,сложно как-то оставить отметку, незаметно для спутника и в тоже время заметную для стороннего человека. Маркер должен быть ярким и быстро ставиться, а это либо трафарет, либо стикер. Трафарет требует краску, значит этот вариант более громоздок, да и более неудобен, плюс краска пахнет, да и поверхность требуется какая-никакая. Нет, лучше стикера я вариантов не вижу.

Сидящие ближе к столу, а это были негласные лидеры движения, согласно закивали. В комнате пошли разговоры. Люди обсуждали реальность создания радиоточки и выпуска стикеров, а Квентина тем временем отозвали в сторону.

— Молодец канадец — негромко похвалили журналиста Каулас — я и не ожидал такого.

Прибалт вдруг заговорил совсем не так, как в первый день знакомства с Бурше. Исчезли неуверенные нотки, появилась некая фамильярность, и было заметно — эта манера поведения как раз и есть норма для мистера Кулля.

— Я думаю, ваш план идеален, и мы вполне его можем воплотить, но нужно время. Частоту я вам вычислю хоть завтра, и к следующему выходу постараюсь найти вам стикеры с ее указанием. Есть у меня несколько мотков двустороннего скотча и яркие маркеры, так что на первое время от руки нарисую. Сойдет?

Квентин кивнул. Изменения в бывшем полицейском не понравились журналисту, но любопытство требовало продолжения, он считал себя частью данной системы и понимал, без него никуда.

— Замечательно — Кулль даже потер руки, хотя возможно и от холода, с озера заметно тянуло, вечер был прохладным и влажным, скоро должен был пойти сильный дождь — а вот с радиостанцией сложнее. Есть люди, умеющие работать с подобным оборудованием, есть даже парочка техников, но запчасти и место... Думаю, не меньше недели, а то и двух потребуется. Но вы пока расклеивайте флаерсы на наши переговоры. Ваш выход будет тоже не ранее чем через неделю, плюс-минус пара дней.

Пожав руки, собеседники разошлись. Квентин вернулся в дом, откуда все уже уходили, а Каулас пошел к себе. Краем глаза Квентин отметил отсутствия главы семейства, но не придал этому особого значения. Журналист очень устал, и сейчас понял, что кроме сна ему ничего е надо. Упав на кровать, он и не заметил, как из дома вышел мистер Громски и прошел под окнами, для встречи с мистером Куллем.

— Ну, что скажешь Дилон? — практически без акцента произнес Каулас — что делаем?

— А что тут думать — Громски улыбнулся — Собираем радиостанцию, на острове. Вальтер гарантирует, передатчик будет работать уже завтра, если будет электроэнергия.

— Да, план у журналиста не плохой. Но как бы Орех не перехватил переговоры?

— Успокойся, Каулас, Орех не всесилен. Он не считывают частоты, пользуются всего тремя десятками, чередуя их. Нет в Поселке подходящего оборудования, вот и вынуждены работать на том, что есть. Сколько раз слышал жалобы о том, что половина раций с другими не дружат.

— Ладно, но электричество?

Если бы кто-то увидел эту парочку, он бы сильно удивился. Люди были совсем другими. Не было тех забитых мужчин с глуповатыми лицами. Нет, у реки стояло два хищника с упоением обсуждающих будущую охоту. Тртий, подошедший к ним, был бы тоже не узнан.

— Все в порядке, Громки, туда никто еще не ходил — тихо произнес парень.

— Вот, Кулль, все нормально. Помнишь парня, который пакостил Трактору и потом пропал?

Прибалт кивнул, и, начиная понимать, о чем хочет сказать собеседник, тихо засмеялся.

— Именно — Громски усмехнулся — подружка моего парня говорит, что в ту сторону не было экспедиций после появления Стивена. А он на чем сюда попал?

Не дожидаясь ответа, который и не был необходим, адвокат продолжал:

— Он говорил, что товар цел, и кузов весь в холме. Место его выброса нам точно известно, спасибо Князю и его канцелярии. Есть даже ориентиры и карта ближайших логов тварей. Завтра отправим туда группу, и тайком вывезем товар, и на остров. Пусть канадец думает, что мы еще не готовы. Он нашел вариант, и хватит. Не один он ходит в рейды. Кстати. Есть идея.

Громски усмехнулся.

— Скажи ему, по возврату из рейда, что со станцией не выгорело. Не нашли места да и детали не все есть. Скажи мол, надо другие варианты искать. Можно приврать, что опасаемся прослушки со стороны Князя. КГБ и всё такое. Журналюги это любят. Пусть еще в темную на нас поработает. Не нравится он мне, совсем не нравится.

Следующие несколько дней Квентин даже не заметил. Вернее не заметил, как они пролетели. Вроде только -только они вернулись из разведки, только проявились пленки, в архиве составили дополнения к карте, была собрана дополнительная группа к месту скопления автомобилей, в которую канадца не взяли, а вот уже и Орех вернулся на базу. Да еще и взбудораженный чем-то. Как-то, раз, раз и поселок загудел. Никто не знал, что нашла группа Ореха, экстренно вышедшая в разведку, но это "что-то "было очень важным. Мародеры засуетились, но молчали как партизаны, даже домашние удивлялись этой скрытности. На этом фоне вылазка группы от оппозиции прошла совершенно незамеченной, ни Орехом ни Бурше. Кулль подошел к журналисту на третий день и выдал пачку ярких стикеров, сделанных самостоятельно.

— Вот, пока только это. На днях вы пойдете на вылазку, была гроза ,значит кто-то мог провалиться -сказал он, передавая бумажки — смотри внимательно, и постарайся не засветиться.

Квентин сунул пачку в висящий на животе кошель и кивнул. В его голове промелькнула мысль сдать заговорщиков, но тут же утихла. Пока не собрана радиостанция доказать что-то будет сложно, да и толку? Нет, надо обождать.

С чистой совестью канадец отправился на сбор группы, а потом и в долину. Где в течении трех дней расклеивал маркеры. На четвертый день группа слишком углубилась в долину, и случайная встреча с "неизвестными" сильно померкла перед реальностью столкновения с тварями.

Гарри.

— Не думал, что буду так нервничать — пробурчал Гарри, пристегиваясь к страховочным фалам. Кроме троса лебедки вниз уходило несколько концов крепкого шнура с лавсановым сердечником, крепящегося к поясам опускающихся людей и зажатого на верху на манер автомобильного ремня безопасности. Резкий рывок и шнур вставал, позволяя страхующему перекинуть его на небольшую лебедку и вытащить сорвавшегося обратно в горы. Этот механизм отнимал гораздо больше сил, нежели автоматическая лебедка, потому им не пользовались как самостоятельным средством спуска и подъема, хотя спускаться на таком фале вполне можно было. Короткими рывками можно было прыгать вниз, останавливаясь благодаря механизму зажима, а упёршись в склон и приподнявшись можно было разблокировать стопор и продолжить спуск дальше.

Вид на долину, открывшийся с площадки "лифта", пробудил старые страхи. Гарик вспомнил, как они преодолевали ее, как шли сквозь заросли, ползли по заболоченным холмам, перед глазами встал мальчик, не переживший первых дней путешествия. Совсем по-другому выглядели его товарищи теперь. Пакость набрал вес, но это было не жир, исключительно мышцы, и только необходимые. Рокки, и был громадой, громадой и остался, но от его некоторой неуклюжести не осталось и следа. Раньше его движения были неоконченными, казалось, он всегда что-то забывает сделать, хотя ничего плохого и не происходило. Складывалось ощущение, что он на всякий случай начинает делать с запасом, а потом вовремя останавливается, теперь его действия были точны, зато он перестал останавливаться, и если уж не рассчитал, то не рассчитал. Себя Гарри оценить не мог, но был уверен, что его тоже коснулись изменения. Кое о чем он догадывался. Робость и некая замкнутость, присущая ему ранее ушла, он сохранял ее видимость только ради пользы, это была вполне удобная маска. Появились привычки ,которых раньше и не было в планах, например постоянно, когда никто не видел, он разрабатывал пальцы, совершенствуя тактильные ощущения, привыкая "видеть" руками, а так же никогда не расставался с местным аналогом эспандера. Дома, в трактире, он подолгу проводил время на гимнастических снарядах, сделанных по его эскизам на заказ, подтягиваясь, делая перевороты, прыгая и крутя сальто. Не набрав мышечной массы, как Пакость, и тем более не догнав Рокки в габаритах, Гарик стал не менее опасен в драке чем его приятели. Он утратил рыхлость, приобретенную за последние годы, проведенные в относительном благополучии, превратив свое тело в довольно точный инструмент. Пока их спускали вниз ,в Долину, Гарри вспомнил как они втроем решили произвести друг на друга впечатление ,как в народных сказках. Каждый решил показать, что он теперь может.

Первым выступил Рокки. Н взял бочонок, взял в кузне связку подков и стал плести вокруг бочонка цепь, загибая руками подковы ,превращая их в звенья. Звено за звеном, подковы плотно обхватили бочку, и тут Рокки принялся закручивать концы подков, превращая из в двойную спираль, стягивая таким образом цепь. С каждым витком металл всё глубже врезался в доски, подкова за подковой, стягиваясь, уменьшая размер звена, цепь заставляла трещать бочку и мышцы парня. Наконец бочка не выдержала и сдалась. Доски лопнули, обода и цепь упали на земь ,а Рокки, красный как рак, торжествуя уселся на скамью, под громкие аплодисменты зрителей и ворчание кузнеца. Наступила очередь Пака.

Пакость, обладая не меньшим плечевым поясом, чем его друг, не обладал такими сильными кистями, зато его глаз был более точен, а сам он более резок. Он тоже взял бочку, примерно тех же размеров, но кроме нее он взял простую пеньковую веревку, висевшую в конюшне. Закрепив бочонок с помощью обломков от предыдущего представления, он отошел на пару тройку метров и принялся крутить веревку. Зрители недоуменно молчали. И тут Пак сделал несколько резких движений, буквально раскладываясь в крест. Раз, два, три. И из бочки потекла вода. Тремя рывками Пакость проделал три отверстия в дубовых досках, пробив их концом простой веревки.

Гарик минут пять думал, чем бы удивить друзей, а так же потешить собравшуюся публику, и тогда ему на ум пришла как раз старая немецкая сказка.

Он взял из рук Пака веревку, смотал изрядный конец, оставив примерно метра полтора-два, и предложил всем пройти на кухню и взять там яблоки или еще какие фрукты-овощи. Когда люди вернулись, Гарри стоял на бочке, держа в руках конец веревки, а смотку накинув поперек тела.

" Кидайте в меня всё, что вы взяли, за каждый удачный бросок ,то есть каждое попадание в меня, я плачу счастливчику серебряк!" — заявил тогда парень.

Шквал продуктов обрушился на него, хоть и не сразу. Поначалу люди кидали по одному, как бы в очередь, но заметив, что Гарик легко сбивает или уворачивается от одиночного снаряда, они вошли в раж, и тогда понеслась. Успех это, правда, никому не принесло, а снаряды закончились быстро.

"Ладно — заявил улыбающийся акробат — дам вам фору"

И гари вынул из бочки крышку ,встав на ее края.

Когда зрители вновь сходили на кухню, он подал сигнал и новый ураган устремился к нему на встречу, однако был погашен чуть ли не моментально.

Восторгу посетителей трактира не было меры. Они хлопали всех троих парней по плечам, пытались выяснить секреты, и все пили за здравие, благо Пак объявил каждую вторую порцию любого напитка бесплатной.

Был у истории и неприятный момент, после этих представлений все трое слегли в койку с переутомлением, как физическим так и эмоциональным, и девушки, ругая их ребячества ,почти неделю на своих хрупких плечах несли все тяготы трактирной жизни. А потом, уже через месяц, все трое признались в использование допинга. Рок нажевался травы, прибавившей ему силы, а также прочности его коже и связкам, эту траву, вернее мох, жевали дварфы рудокопы во время своих вахт, оказалось, что и людям она помогает, но вот ответная реакция организма слишком жесткая. Пак выпил легкий коктейль, повышающий скорость движения, но и он был не без побочных эффектов, скорость скоростью, а за счет чего она? Сердечко, сосуды, да и связки, не готовые к таким нагрузкам, могли и отказать. В любом случае капилляры в глазах у Пака полопались, и он с месяц ходил с красными, как у кролика-альбиноса, зенками. Гарик тоже признался друзьям, он использовал небольшой наговор, повышающий ловкость или реакцию, прочетшего, но это наговор сильно обезвоживал организм, а Гарри не уследил за временем.

За воспоминаниями спуск пролетел незаметно.

— Вот он Поезд, цел, но не невредим — заявил Гена, отстегиваясь и отстегивая ребят. Не то, чтобы они сами не смогли, но непривычные к подобным креплениям, парни долго копошились и их проводник позволил себе ускорить данный процесс.

Поезд действительно был на месте. Был, но не весь, что ли. В нем не было ни одного стекла, Дверцы с вагонов были сняты, как и многое другое. Гарик полез в блокнот, где было записана расшифрованная часть информации о кладе.

— Так, пойдем, проверим — заявил он и двинулся вглубь тоннеля. Остальные неохотно потянулись за ним, Гена тоже было дернулся, но потом остановился, буквально у самого входа.

— Я тут покараулю, мало ли что — заявил он, возвращаясь к головному вагону.

Троица молча вошла в темную пасть пещеры. Гарик посмотрел на лица ребят и понял. Страшно ему одному. Эти двое опять были не такими как все. Что в первый день они были излишне спокойны и деловиты, что сейчас. Гарик немного даже испугался, ан этот раз своих друзей. Он бы понял, если бы им было не по себе, или в их глазах мерцал огонек азарта или нетерпения, как-никак к кладу идем. Но нет, деловитые лица, отмечающие для себя всё вокруг. Ни одной эмоции.

— Вот — Гарри ткнул в номер вагона — пятое купе, в дужке.

Парни зашли в вагон. В свету фонариков было плохо видно, что с ним произошло, но одно радовало, на полах не было трупов, как не было их и у поезда.

— Есть! — раздался радостный голос панка — камушки!

Пакость вышел из купе, неся в руках изогнутую трубку. Подойдя к приятелям, он наклонил ее и на широкую ладонь Рокки посыпались мелкие, но явно драгоценные самоцветы.

— Это что? — спросил оторопевший Рокки.

— Судя по всему, пиропы и родолиты — Гарик пообщавшись с гномами уже немного разбирался в камнях — похожи на рубины, но в таких количествах ни один здравомыслящий человек не будет перевозить рубины в поезде, хотя возможно это синтетические рубины. Надо посмотреть в более удобной обстановке. Ладно идем дальше, следующий вагон, в сидушках второго купе.

— Обломись Гарик, сидушек в поезде нет, и с этой железкой повзло, их просто не скрутили — ошарашил Гарика Пак.

Гарри заглянул в купе. Действительно, в помещении практически ничего не осталось. Всё, что можно было скрутить, было скручено, по непонятным причинам некоторые железные трубки оставались на местах, причем в абсолютно хаотичном порядке. Парень метнулся в следующие купе — та же ситуация.

— Ладно, будем идти по вагонам и проверять тайники — вздохнул обрадованный было Гарик.

Роки же задумчиво перекатывал камушки по ладони.

— А нам этого не хватит? — прогудел он, каким-то не своим голосом — вродекамней тут изрядно, а мы не такую уж большую сумму должны найти.

Гарри еще раз взглянул на россыпь самоцветов.

— Может и хватить, если это рубины, но стоит проверить остальное.

— Да кто спорит, стоит, конечно — Рокки ссыпал камни в небольшой кошель — пойдем.

Результаты проверки поезда несколько огорчили ребят. Из всех перечисленных тайников удалось найти еще три. Слишком много было спрятано в сиденьях, унесенных мародерами. В итоге у парней оказалась россыпь красноватых самоцветов, предположительно всё же рубинов, слишком уж они были одинаковы по размеру, хотя по цвету немного отличались, несколько десятков тонких золотых и серебряных цепочек, сорок заготовок для колец из белого золота, уже обвальцованных но не отполированных и горсть голубоватых камней.

— Ну, как успехи? — спросил у разочарованных парней Гена — всё пропало?

— Да нет — Рокки внезапно улыбнулся — всё отлично, просто был шанс поиметь гораздо больше, вот и расстроились. Гарри, посмотри, что мы всё же нашли?

Гарик достал один красный и один зеленый камень.

— Так, это определенно не пироп — прошептал он, рассматривая камень через линзу небольшого мобильного микроскопа — и слишком идеален для натурального камня, хотя для нас это плюс. Господа, могу обрадовать, это рубины. Из чего могу предположить, что голубые камушки это его родня, сапфиры. Самоцветы очень дорогие, хоть наши экземпляры довольно мелки.

— Хватит вам? — Гена недоверчиво посмотрел на кучки яхонтов.

— Должно хватить, есть ее немного ювелирки — Гарик стал что-то высчитывать — так, вроде хватает. Если повезет то еще и останется, если удастся объяснить гильдии Ювелиров ,эти ГемКатерам, или как они себя называют Гем Мастерам, что эти камни, благодаря исключительной чистоте и идеальной огранке, да еще и одному размеру, при этом различный по цветовой окраске, крайне удобны и ценны именно группой, то, я думаю, будет очень не плохой куш. Сами посудите, это же можно сделать очень и очень неплохие украшения, камушки-то один к одному.

Гена посмотрел на быстро говорящего парня.

— Тогда, вот, возьмите — он протянул им еще один кисет — я это нашел у себя в койке, когда крепил ее в новом домике.

В кисете лежали такие же желтые и фиолетовые камни.

— Мне они, в общем-то, ни к чему, а вам пригодятся — тоном, не терпящим возражений, произнес одиночка.

— А что не Болеславу? — тихо, не веря в такие жесты, спросил Пак.

— Да им и так хорошо. Да и ценностей у нас, поверьте, не мало. Найдем чем поторговать, было бы с кем. А если у вас дело не выгорит, то и толку от них никакого. — махнул рукой Гена — я их взял с собой специально, всё равно думал вам отдать.

Рокки молча подошел и обнял мужика. Следом тоже самое сделали пак и Гарик.

— Спасибо — не сговариваясь, прошептали все трое.

— Да ладно вам ,парни, давайте, теперь ваша очередь выполнить свои обещания, пойдем в Поселок.

Орех.

Князь воспринял новости, принесенные Орехом, с настороженной радостью.

— Пилот говоришь? — Егор Фомич нервно ходил по залу — с одной стороны оно конечно хорошо, свой человек в стане врага, но с другой стороны, кто сказал он "свой"?

Бывшего депутата было не узнать. И дело не в одежде, которая хоть и меняет внешность, но лишь подчеркивая сущность. Одень офисного работника в военную форму — получишь чучело в пятнах. Кег изменился внутренне. Это был уже не рохля олигарх, решающий свои проблемы деньгами, связями и, в случае Егора Фомича, за счет немалого интеллекта. Нет, по зале метался мужчина уверенный не только в своем положении и умственном превосходстве, но и в своей физической силе. Громоздкость не оставила хозяина замка, но рыхлость ушла полностью. Что дало такой эффект, кого благодарить? Может свежий воздух, физические упражнения и натуральные продукты? Может настоящая любовь, которой окружила князя его бывшая секретарша? Возможно, виновна была какая-то мистика, но факт оставался фактом, прежнего Егора Фомича в зале не было. Высокий, немного грузный, бородатый мужик, осанистый, но отнюдь не толстый, с широкими покатыми плечами, массивной шеей, крупными руками, сгладившими несколько широковатый таз, одетый в широкую рубаху и длинный жилет на меху, он возвышался над сидящим Орехом как гора над раскинувшейся у подножья рощей. В его голосе не было нервозности. Ходя из угла в угол, властелин поселка продолжал взвешивать за и против, стараясь не поддаваться эмоциям.

— Георгий, ты говорил с ним, как тебе показалось, он говорил искренне? — спросил он у начальника охраны — похоже на правду все то, что он тебе рассказал?

Орех пожал плечами. Всё, что рассказывал ему бывший летчик, казалось фантастикой, если не принимать во внимание события связанные с самим депутатом и его спутниками.

— Егор Фомич, то, что рассказал пилот, совпадает с информацией, полученной из других источников, так что не верить ему я не вижу смысла. Гнать "дэзу" предполагаемый противник в тех условиях не стал бы. Им про нас ничего неизвестно, как и нам про них. Будь у них информатор в наших рядах, наши поисковые партии пропадали бы гораздо чаще, или, если это не противник или противник умный, то с нами бы уже налаживали дипломатические отношения. Нет, сейчас с нами говорил именно простой человек, который если и представляет кого-то, то только таких же, как он.

— Логично — согласился с выводами Ореха ,уже неоднократно подкрепленными различными фактами — значит, нам надо его использовать по полной, и постараться ему объяснить его значимость именно в том виде, в котором он сейчас есть. Нам не выгодно его вытаскивать из рук врага, или союзника, во что не верится. Он нам нужен там, до поры до времени.

-Согласен, и мне кажется, он сам это понимает — Орех был так же спокоен, как и его шеф — встретимся в следующий раз, обсудим подробнее. Что делать сейчас?

— Да ничего, живем в обычном режиме. Про наличие врага мы знали, о том, что рано или поздно нас начнут искать, тоже было известно, так что ничего не меняем. Только вот что, давай не будем дергать тигра за усы. Отмени все запланированные рейды, и сообщи кустарникам, что их выходы вглубь долины крайне не желательны, но не распространяйся, скажи, что ожидается повышенная активность тварей. Пожалуй, так.

Князь встал у окна, уставившись на свой небольшой городок. Поселок менялся постоянно, то, что было в порядке вещей еще месяц назад, сейчас начинало уходить. Люди старались уйти от ощущения свалки в своих дворах. Теперь их не устраивало просто удобство .им требовалась эстетика, а так как привычный городской ландшафт воспроизвести не удавалось, то поселок сначала принял вид постъядерного города, а теперь потихоньку декорировался, принимая облик средних веков. Исчезали клумбы из покрышек, укрываемые кирпичными или каменными кладками, Разномастные двери укрывались массивными коробками, на окнах появлялись ставни, под окнами короба с цветами и ягодами. Найденные в долине бочки с краской превращали разномастные заплатки на заборах и крышах в однородную массу. С высоты башен замка городок, раскинувшийся у подножья холма, смотрелся неплохо. Чистый, аккуратный, с ровными дворами и улочками, с неторопливыми людьми, идущими по своим делам, городок был по душе Егору. А изменения, которые претерпевал городок, делали его только поле приятным глазу бывшего депутата.

— Знаешь что — остановил он собравшегося уходить Ореха — политика партии изменилась. Усиль активность поисковых групп. Пусть обшарят всё вокруг по десятому разу. Но глубоко не уходите, в ближнем радиусе, собирайте всё, что сталось недобрано. И кустарники пусть тоже чешут все что видят, но неглубоко.

— Хорошо — коротко кивнув, ответил воевода и покинул залу, не подозревая важности именно последних слов этого разговора.

Выйдя из башни, Георгий собрал у себя всех руководителей групп.

— Так, я вижу здесь все — осмотрев пришедших начал главный силовик — шеф приказал уменьшить радиус вылазок. Необходимо полностью вывезти все в близлежащих точках провалов, попутно оценить тварей, может, стоит одно-два гнезда разорить.

Сидевшие за столом командиры молча кивнули. Каждый из них знал свой квадрат и хорошо представлял все стаи в нем. У каждого на примете было как минимум по одному такому "гнезду".

— Но, действовать будем немного не так, как обычно — Орех быстро посмотрел на людей и начал разбивать их на пары — Ваши группы, сказал он, разбив всех, будут действовать сообща. Сами решите, чей квадрат в первую очередь проверите, но что бы шли полными группами. И на чужой зоне старший командир пришлой группы, хозяйская группа является группой поддержки. Задача хозяина территории предупреждать обо всем что знает, задача пришлого обнаружить то, что ускользнуло от бдительного ока "хозяина". Не пытайтесь качать права или обижаться, один хлеб едим.

Робкий гомон возмущенных подобным предположением командиров слегка рассмешил Ореха.

— Ага, как же — усмехнувшись в усы, громко заявил он — так я и поверю, что вы все собирались подстилать соломку своим напарникам. Нет, я не обвиняю вас в попытке убить своих коллег, просто я уверен, вы бы сначала предоставили возможность "пришлому" наступить разок на те же грабли, о которые сами когда-то разбили нос.

— Так вот — уже гораздо более сурово заявил начальник охраны — чтобы такого не было. Вторая группа придана для усиления в непредвиденных ситуациях, в оценке стай и для обнаружения того, что вы, привыкшие к ландшафту, уже не замечаете. Всем ясно?

Осмотрев всех, Георгий убедился, его слова дошли до всех.

— Теперь дальше. Мне самому недосуг, да и не по чину, так что через вас доношу. Сообщите всем, кто ходит в автономку, кустарникам, как их зовет Шеф, углубляться в Долину запрещено и очень не безопасно. Ожидается усиление активности тварей. Я сам толком не понял почему, но это как-то связано с лунными циклами. Максимальное удаление — двадцать километров от края леса. Замеченные за виртуальной чертой, будут наказаны со всей строгостью.

Руководители отрядов закивали. Ясное дело, не стоит тревожить осиные гнезда, если сам собираешься поживиться недалеко. Было видно, передадут, да еще так, что многие из автономных отрядиков вообще носа не высунут из Поселка.

— Всё, все свободны. Выходы в долину в соответствии с графиком, районы прочесывания получите утром, как и список напарников. Если у кого есть какие-то мысли, то часа через три жду предложения, но так, чтобы было сразу ясно. Припрется кто-нибудь со словами " Шеф, мы там краем глаза видели цистерну, может к ней смотаемся, авось в ней бензин", набью морду лично, хватит и одной ассенизаторской колымаги. Предложения приносить с точным местом, примерным количеством тварей и прочими неприятностями и вариантами преодоления оных.

При словах про цистерну народ тихо засмеялся, только один и руководителей насупился. Именно он тогда оплошал. Заметил с гребня цистерну в непривычной раскраске, принял за наливник, собрал три группы, перебил небольшую стаю, а оказалось что машина принадлежала ассенизаторской службе какого-то европейского города. Спасло от окончательного позора только то, что машина оказалась на ходу. Правда был и минус, она была полной. А группу еще долго звали "ассенизаторами", хотя и без особой издевки. Спору нет, машина пригодилась, и насос тоже пригодился, но спешки и риска оно не стоило.

Командиры потихоньку разошлись, обсуждая что-то меж собой, а Орех позвал к себе самых ближних своих офицеров, требовалось обсудить кое-что в приватной обстановке. Люди не заставили себя долго ждать. Все они обитали в Замке, рядом с командиром, так что довольно быстро в его домике собрался малый военный совет. Орех, Онзо, Тургаури, Лось и парочка бывших спецназовцев ,один из бразильской полиции второй из бундесвера, вот и весь состав. Больше никто не был приглашен, да и не было смысла.

— Так, господа офицеры и примкнувшие к нам, слушаем внимательно, запоминаем и НЕ записываем. То, что я сообщу, идет под грифом "секретно", так что всем всё должно быть понятно.

Мужчины кивнули. Что не ясного-то? Секретно, значит секретно. Будем слушать и думать, а говорить только по команде, когда спросят. Не первый такой совет, чай.

— Кое-кто из вас еще не в курсе — продолжал Георгий — так что для тех, кто знает, повторюсь. С нами вышел на контакт человек, обитающий в тане предполагаемого противника. Это бывший пилот самолета, принадлежавшего Егору Фомичу, и пропавшего несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах. Как выяснилось части экипажа и пассажиров удалось выжить, и они оказались среди людей, обитающих в крупной горной долине. Повезло не всем, кого-то горцы убили, большая часть попала в рабство, но некоторому количеству нашлось дело, обеспечившее им какое-никакое, но положение в обществе рабовладельцев. Пилот оказался как раз среди счастливчиков, он получил место эксперта в их разведывательных группах. Не буду утомлять подробностями. Через неделю встреча, он обещал добыть максимум информации по противнику. Вкратце ситуация такая, Крупное поселение, скорее даже город-государство. Рабовладельческий строй, абсолютная монархия. Правящая часть населения арабского происхождения, или, как минимум, мусульмане. У информатора есть группа, примерно сто человек, готовых попытаться прорваться к нам, причем водным путем. Надо думать, как обеспечить им эту возможность, но не сразу, время есть. Опять же со слов информатора, наше существование для шейха, правящего там, не секрет, пропавшие отряды не списывают на тварей, им известно о столкновениях. Само собой, нас пытаются найти, именно этим вызван приказ уменьшить радиус наших рейдов.

Люди слушали. Пока, ничего сверх неожиданного Орех им не сообщил. Хотя, информация про прорыв, заинтересовала всех.

— Рамирос — Орех обернулся к бразильскому полицейскому — для тебя есть важное задание.

Латиноамериканец весь напрягся. Его русский оставлял желать лучшего, так что он сосредоточился до предела, дабы не оплошать из-за неправильно понятого слова.

— Берешь наших ментов, и внимательно следишь за кустарниками. Все, кто ходит малыми отрядами, должны быть под вашим надзором постоянно. Особенно, если вернется не полный отряд. Я не удивлюсь, если арабы обработают какую-нибудь из групп, однако запретить самостоятельные вылазки пока не могу, вдруг уже поздно?

Рамирос кивнул. Задание понятное и привычное. У себя, на родине, ему не раз приходилось заниматься подобным, ища наркоторговцев или тех, кто незаконно перевозит оружие или еще что. Объяснить бывшим коллегам эту задачу ему казалось не сложным, как и описать главные признаки, по которым можно выявить двуличного.

— Йоган, на тебе поддержка — Орех повернулся к немцу.

Этот русский понимал отлично. Уроженец восточной германии он вырос рядом с русским военным городком, и в школе, само собой, учил великий и могучий. Теперь эти знания, немного подзабытые, пригодились как никогда.

— Двое из телохранителей Шефа, находящихся не при исполнении, отходят под твое руководство. Онзо, всячески помогаешь, ясно? — Георгий перевел взгляд на лидера туристов и продолжил — если Рамирос сам не сможет справиться, а ему это и не надо делать, то ваша задача захватить возможных предателей, причем без шума и живыми.

Йоган кивнул, Онзо с Рамросом тоже.

— Теперь вы — Орех повернулся к Тургаури и Лосю — на вас присмотр за отрядами в поле. Объяснять думаю не надо, увидели подозрительное, свернули операцию по сбору, перешли в разведку. Всего будет три группы, всё, что я сказал на общем собрании — забыть. Тяжело признать, но если мы нашли у противника осведомителя, то где гарантия что они тоже не имею своих осведомителей, или не заведут в ближайшее время? Радует одно, группы не пропадали очень давно, и все, последнее время, возвращаются полным составом. Но что происходит у тех же Староверов? Я не знаю. Опять же, рыбаки? Я не могу ручаться, что ни одного из них не перехватил катер противника и не объяснил всю привлекательность службы шейху. Кстати, Онзо, пошли кого-нибудь из своих, когда будешь сменять караул в рыбацком поселке, пусть передадут Никанору и Грише, что выход на промысел теперь только по три лодки. Будут задавать глупые вопросы, а они будут, пусть ко мне шлет. Вроде всё. Расходимся, расходимся, мне еще предложения принимать.

Каулас Кулль

— Что это за место?

Вопрос прибалта был закономерен. Бывший полицейский с недоверием относился к любого рода заброшенным зданиям, тем более столь хорошо сохранившимся. Едва он заметил небольшую пристань, довольно умело восстановленную и замаскированную, сразу появилось чувство опасности, знакомое еще с академии. Что-то было не так, и фантастичность всех событий с момента взрыва охраняемой Каулосом заправки и провала его в этот мир по сей момент была не причем. Фантастика это одно, она может выходить за грани понимания, а нелогичность, неправильность, подозрительность и натянутость ситуации были из другой оперы. Это как официант в брюках и туфлях стоимость которых превышает его месячный заработок в разы. Вроде бы незаметно, но если кто обратит внимание? У Кулля было отличное чутье, основанное на вбитых в голову базовых правилах и огромном житейском опыте. Иногда чутье давало осечку, как было с одним приезжим русским. Поздней осенью Каулас как-то раз остановил паренька, просто готовый поклясться, что с тем не все в порядке. Молодого человека доставили в участок, где долго и тщательно проверяли, зная, что Кулль зря не дергается. Но все проверки ничего не дали. Мужчина прибыл в страну на законных основаниях, был трезв, не имел при себе ничего запретного, не нарушал никаких законов, и имел при себе как российский паспорт, так и заграничный с открытой визой и гостевую карту. Кроме того, задержанный был сотрудником государственного учреждения и имел при себе рабочее удостоверение, вполне объяснявшее его нахождение в том районе в столь неурочный час. Так как у Кулля к задержанному не было никаких претензий, а свои личные отношение к российским верноподданным он, надо отдать должное, на рабочие моменты старался не переносить, то перед русским извинились и Каулас лично отвез его до гостиницы, заодно решив проверить достоверность документов, мало ли.

Прощаясь русский поинтересовался, спокойно, без претензий:

— А, собственно, почему вы меня остановили? Я же был далеко не единственным прохожим.

Каулас задумался и пристально осмотрел парня.

Средний рост. Средняя комплекция. Легкая куртка, кепи, вроде военной, свитер того же типа, джинсы, тяжелые ботинки со стаканами. Вид сомнительный, но не достаточный для привлечения внимания опытного полисмена. Приглядевшись, Каулас заметил несколько мелочей, давших в сумме толчек к задержанию, о чем он и поведал русскому.

— Смотри — начал полицейский, указывая на пояс собеседника — у тебя (полицейский не считал себя обязанным говорить русскому ВЫ) на поясе висят чехлы, явно это не сотовый телефон, вернее явно не только телефон. Это раз. Теперь твоя одежда, так часто одеваются экстремисты. Это, вкупе с первым будет два. И, наконец, три, костяшки пальцев. Они у тебя сбиты не раз, это хорошо заметно в такую погоду. Я и сам только теперь это для себя сформулировал. Сумма мелочей, многие из которых ты даже не всегда сам можешь точно назвать. На уровне рефлексов уже.

Постояв, Каулас козырнул и, пожелав счастливой ночи, вернулся в участок.

Как и тогда, в городе, Кулль чувствовал неправильность в острове, но что было не так, он не мог сказать. Не так и все тут.

— Остров как остров — человек, управлявший лодкой, пожал плечами — что здесь было раньше, я не знаю, но теперь это наша основная база.

Прибалт покрутил головой. Он неоднократно слышал об островной базе, причем только в узком кругу избранных, называемых, с легкой подачи пафосных американцев, ложей. В ложу входили только настоящие заговорщики, только те, кто был по-настоящему полезен, а не использовался в слепую и тем более не принадлежал к "пастве", как американцы именовали самую бесполезную, часть подполья, годную лишь на роль пушечного мяса. Теперь Каулас попал на Остров. Что ж, для секретной базы он подходил как нельзя лучше. Рыбакам поселка он не нравился, слишком скалистым был берег, а единственную пристань, проход в которую бы скрыт в гроте, они не обнаружили. В тоже время остров был достаточно велик, и, как многое на берегах и островах озера, нес следы прежних хозяев. Пристань, ступени лестницы, уходящие в горы, несколько неплохо сохранившихся одноэтажных зданий на вершине поросшей хвойным лесом скалы. Здания, потеряв кровлю и деревянные перекрытия, были восстановлены, насколько это удалось, и использовались как склады, сюда подпольщики свозили все, что удавалось утаить или добыть. Присмотревшись к зданиям, прибалт понял, что его насторожило: здания, как и пристань, да и лестница, были сооружены из привозного камня, явно добытого не на ближайших островах. А их форма и расположение, относительно друг друга, наводили на мысли о храмах. Особенно это было заметно на здании, возле которого возводили антенну, собираясь использовать в качестве мачты ствол сосны, выросший в одном из углов здания. Дерево разворотило стену, и заговорщики, как съумели, заделали брешь бревнами. Остальные здания были в гораздо более хорошем состоянии, их лишенные окон стены были целы, только провалы входов, направленные от центра скопления зданий, были погрызаны непогодой, да крыши, как уже говорилось, обвалились, усыпав внутренние помещения плитками черепицы. Теперь эти плитки кучами высились у стен, и Кулль смог отметить, что камень, пошедший на строительство домов, послужил и материалом для крыши.

— А что это за плита? Отодвинуть не пробовали? — спросил Каулас, ткнув в крупную многогранную плиту практически по центру площадки.

— Пытались, не подается, видимо, она утоплена в паз, или еще что — отмахнулся лодочник — не до нее как-то.

Бывший полицейский нутром чувствовал — не чисто на этом острове. Но доказать ничего не мог, и решил что это всего лишь мандраж.

" Слишком много необычного случается туту, вот уже и сам себя накручиваю" — успокоил себя подпольщик.

— Слушай, Клаус — начал было говорить лодочник, но был прерван прибалтом.

— Сам ты Клаус, меня зовут Каулас — высказал возмущенный Кулль.

— Да черт вас латышей-литвинов-эстонцев разберет — пробормотал мужик, думая что его не расслышат.

Кулль прекрасно слышал, но сделал вид что не разобрал, не стоило накалять ситуацию. Только сейчас он осознал, что разговор шел не на привычном для подпольщиков английском, а на ненавистном русском.

— А ты сам откуда? — спросил Каулас — что-то не пойму?

У лодочника, довольно чисто говорившего по-русски, был странный, непривычный акцент, смягчающий речь.

— Из Грузии я, с Батуми — пробурчал рыжеволосый сын гор.

Отношение к собеседнику резко изменилось. Теперь Кулля не раздражала русская речь лодочника, он прекрасно знал, что отношение Грузии и Балтийских стран к России довольно схожи, и с радостью понял, что его собеседник не просто товарищ по заговору но и идейно близок ему по духу.

— Не, в Батуми я не бывал, в Тбилиси был пару раз, красивый город, и вино у вас вкусное. Особенно "саперави" запомнилось — примирительно сказал Каулас — а звать тебя как?

— Нормально меня звать — улыбнулся грузин — Жора Инлашвилли.

— Будем знакомы, выходит — Каулас протянул руку, и они скрепили знакомство рукопожатием.

— Жор, а ты в курсе, что с радиостанцией придумали? — Кулль подошел к зданию, из которого тянулись провода — а то я так ничего и не понял.

— А че тут понимать? Мужики умыкнули радиостанцию с аэробуса, и припрятали ее здесь, до лучших времен, про запас. Сейчас вот домонтируют антенну и будут посылать сигналы с текстом на английском и французском языках, я в них не силен, так что о чем запись не понимаю. Кроме того тут постоянно будут дежурить три человека, один у рации и двое на подхвате.

— А питание у станции откуда идет? — Кулль знал, что у станции будет дежурить именно он, и теперь старался вникнуть в детали.

— С ветряков и солнечных батарей — грузин указал рукой на провода, уходящие в горы из здания, соседствующего с радиоточкой — здесь у нас накопитель и всё такое, я в электрике не силен. Но как я понял в горах стоял электростанции, тут электричество аккумулируется и трансформируется, а потом подается в рубку, как-то так.

— Понятно — Каулас припомнил разговор о машине наполненной панелями солнечных батарей.

Мужчины спустились обратно к воде.

— В общем, ты тут устраивайся, ты же эту неделю на дежурстве?

— И эту и следующую тоже — ответил полицай, забирая свой рюкзак из лодки — я из поселка ушел на поиски чего-нибудь ценного в леса.

Теперь они вновь пошли вверх, Кулль неся свои вещи, Жора сгибаясь под тяжестью проводов.

Отговорка, позволившая Куллю официально исчезнуть из жизни поселка на пару недель, была совершенно нормальной. Регулярно кто-то уходил из поселка, в поисках лучшей доли. Людей не удерживали, зная, что, даже найдя что-то стоящее, они вернуться, так как ценность любого предмета относительна, а без товарообмена ценностей попросту не существовало. Так что люди, находя очередную делянку или удобное место для поселения или еще что-то, приходили обратно и половину от найденного перечисляли поселку, если это было реально сделать. Тоже было и с самостоятельными рейдами в долину, они не были запрещены, просто на них не выделяли ресурсов, и таким рейдерам не оказывали помощи, попади они в неприятности. Еще в случае с долиной существовал небольшой запрет. Если человек входил в группу мародеров, то ему было запрещено заниматься индивидуальной поисковой деятельностью, так как информация, добытая им в предыдущих походах, принадлежала Поселку.

Все эти предосторожности. Как и многое иное, были дырявы, так как не предполагали некоторых вещей. И из-за ослабления контроля подпольщикам удалось то, что удалось. Им удалось собрать на удаленном от Поселка острове собственный радиоузел, собственную радиостанцию, накопить на том же острове достаточно большое количество продуктов, инвентаря и прочего, добыть в собственное пользование пару небольших катеров, типа "казанка" и даже обзавестись оружием, пусть и не огнестрельным. Одно из зданий, посещенный Кауласом, оказалось арсеналом. В нем по стенам, на аккуратных стеллажах, было разложено немалое количество различного холодного оружия, как самодельного, так и найденного. Ножи, дротики, копья, сабли, мечи, луки, арбалеты, топоры, всё было в хорошем состоянии и было разложено в идеальном порядке. Тот же порядок присутствовал во всех зданиях используемых подпольщиками, чувствовалась одна рука, рука опытного педантичного кладовщика.

— Слушай, Жора, а стену возводить не пробовали? — спросил у уходящего лодочника Каулас, обводя руками строения.

— А смысл? — удивился рыболов — у зданий выходы за периметр, если между ними построить стенку то попросту перекроешь доступ к этой глыбе, и только. Да и от кого? Если не найти грота, то попасть на остров можно только с воздуха.

Тут грузин был прав на все сто процентов. Скалы берега резко вырастали из озера, будто кто-то выдавил их из дна. Практически отвесные, они были крайне неудобны для пытающегося спуститься по ним к воде, а уж о том, чтобы подняться по ним без снаряжения, и разговору не было, да и откуда подниматься? Любая лодка была бы в миг разбита в щепы сильным прибоем, постоянно присутствующим у острова. В этом, скорее всего, были виноваты ледяные ключи, бьющие у основания скал, а местами и из склонов. Нет, высадится на остров, было невозможно. Водолаз, даже если бы ему удалось доплыть, не погибнув на камнях, рисковал обморозить себя целиком, лодка не могла бы пришвартоваться у скал, как и другие плавсредства.

— Жор, а ты не в курсе, как нашли то этот грот?

— Случайно — лодочник остановился и обернулся — из него вынесло несколько досок, видимо свалившихся со сходней, так и заметили. Ладно, бывай, я на промысел, а то спалят.

Каулас кивнул и ушел осматривать место, где ему предстояло провести до двух недель, а заодно и пошел знакомиться со своими коллегами.

Двое оставшихся с ним на острове были колоритными персонажами. Одного бывший коп знал, это был дискжокей из Перми, Ди Джей Гвоздодер. Парень на самом деле напоминал этот инструмент. Худой, длинный и сутулый, он был довольно сильный, особенно его пальцы, которыми он спокойно гнул гвозди семидесятки а иногда и сотки. В юности парень занимался большим теннисом, и неплохо развил свои мышцы, но потом подсел на различные препараты, короче покатился оп наклонной. В Поселок он попал, выражаясь его языком, "угондошенным в дым". Как Орех его не повесил до сих пор — было загадкой, возможно просто жалел. Парню было всего двадцать семь, и начальник службы безопасности, уверенный в своем контроле над оборотом препаратов, мог надеяться на его выздоровление. В подполье Гвоздодера привели именно наркотики, и они, им только они, держали его с заговорщиками в одной лодке. Кулль понимал, от DJ скоро придется избавляться, он уже старчивался, и не мог себя контролировать. Но пока пермяк был очень полезен, он очень и очень хорошо разбирался в радиосвязи, и именно он должен был настроить снятую с упавшего аэробуса радиостанцию. После его можно было попросту не выпускать с острова, благо запасов дури здесь хватало. Второй никогда в Поселке не появлялся. Огромный, больше двух метров ростом и за полтора центнера весом, этот лысый мужик с восточными чертами запомнился бы Куллю.

— Каулас Кулль — представился полицай — буду дежурить на радиоточке.

— Гвоздодер — торчек уже не помнил, с кем он знаком, а с кем нет — буду делать эту радиоточку-точку-тирэ.

— Ринат — пробасил гигант и больше ничего не добавил.

— Ребят, покажите мне, где тут что? — прибалт покрутил головой, показывая, что он тут не ориентируется — а то кроме арсенала я толком ничего не запомнил.

— Спать там, оружие там, еда там, рация будет тут — пробасил Ринат, сопровождая свои слова взмахами руки, указывая где конкретно что находится — остальные дома разные склады, не интересно.

— Ага, Ринатик прав — Гвоздодер глупо улыбнулся — совсем неинтересно. Все интересное здесь, зайди, зацени.

Каулас не стал спорить. Рано или поздно он все равно бы зашел в рубку, так почему бы не сейчас?

В радиорубке было по-своему уютно. Отсутствие окон было решено, как и в остальных зданиях, в крышах сделали отверстия затянутые пленкой в несколько слоев. От дождя и прочего достаточно, и свет дает. Из мебели в здание был стол, кресло и небольшой топчан. Рация же вся светилась. Бывший дискжокей не удержался и оформил хоть что-то в привычном ему стиле. Где он достал эти диоды и полосы дюралайта? Какие-то гирлянды, мерцающие в такт радиошумам, даже шарик, оклеенный вручную осколками зеркал, и тот повесил. Стены здания были разрисованы полосами и пятнами кислотных тонов, частью светящихся даже. Смысла в этих разводах не было, но ощущение от них было еще то. Жутковато было.

— Это что за художества? — Каулас обернулся к виновнику всей этой мазни — и откуда краски?

— А это надо у Рината спросить — захихикал ДиДжей — я только электрику делал, а рисовал он, притащил баллончики, краски, кисти и начал творить, даже меня выгнал, когда я сунулся помогать. Но круто вышло, правда?

Кулль, ничего не понимая, уставился на гиганта.

— Так надо — ответил тот и набычился.

— Ага, Клаус, и не спорь с ним, а то выкинет как того Ганса.

Кулль пропустил мимо ушей Клауса. Разводы на стенах пугали его. Не имея четкого рисунка они складывались в непонятные картинки, напоминая альбомы детства, где в непонятных ромбиках можно было увидеть замок или вертолет. Но тут просто получались объемные геометрические фигуры, в основном округлые. Уставившись в стену, Каулас вдруг увидел, как на ней пошел кислотно-зеленый дождь, и круги от него стали расползаться, заполняя всё пространство.

— Эй, Клаус — Гвоздодер дернул прибалта за локоть, больно прижав нервное окончание — не стоит смотреть так долго, крыша поедет.